Глава 9. Преображение Господне

6 августа Церковь празднует один из двунадесятых Господских праздников – Преображение Господне. Полное название праздника – «Святое Преображение Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (в греческой Минее к названию праздника добавлено слово «воспоминание» – Ἀνάμνησις τῆς Ἁγίας Μεταμορφώσεως τοῦ Κυρίου καὶ Θεοῦ καὶ Σωτῆρος ἡμῶν Ἰησοῦ Χριστοῦ). Суть события передана термином μεταμόρφωση, однокоренной глагол которого μετεμορφώθη используется в самом тексте Евангелия (Мф. 17:2; Мк. 9:2). Слово μεταμόρφωση означает «изменение образа», и его употребление связано с тем, что Господь предстал пред Своими учениками в ином, непривычном для них образе: вместо обычного человеческого облика Он явил им Свою Божественную славу, позволив им телесными очами видеть Его Божество (конечно, не сущность Божию, а проявление нетварных энергий Божества).

Событие праздника описано во всех синоптических Евангелиях: Мф. 17:1–9; Мк. 9:2–10; Лк. 9:28–36. Хронологически событие Преображения случилось через шесть дней (этот период указан у евангелистов Матфея и Марка, тогда как в Лк. 9говорится, что событие Преображения случилось спустя 8 дней) после того, как апостол Петр произнес свое знаменитое исповедание. В переводе на наш календарь это событие следует отнести к февралю или марту, так как, во-первых, Преображение имело место незадолго до последнего шествия Христа в Иерусалим, во-вторых, как отмечает В.В. Болотов, в Мф. 17:24–27, вскоре после описания Преображения, говорится о собирании подати на храм, что, согласно иудейской традиции, происходило в 15-й день месяца адара – ровно за месяц до Пасхи [9, с. 618].

Важно, что перед преображением Господь уже начал говорить ученикам о предстоящих страданиях, но они отказывались принимать эту весть. Апостол Петр, выражая общее мнение Двенадцати, пытался отговорить Господа Иисуса; «не исключена возможность, что в словах Христовых он увидел проявление слабости, человеческого изнеможения перед огромностью задачи, и думал поддержать Учителя» [35, с. 60]. Потому, чтобы донести до учеников мысль о вольных страданиях Мессии, чтобы они поняли, что страдания не являются следствием человеческой слабости Иисуса или событием непреодолимой силы, но избраны Им добровольно, как необходимый путь для спасения человечества, Господь и являет апостолам Свою славу истинного Бога: «якоже вмещаху ученицы Твои, славу Твою, Христе Боже, видеша: да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное» (из кондака праздника).

Итак, Господь Иисус Христос взял с Собой трех ближайших учеников – Петра, Иакова и Иоанна – и взошел вместе с ними на некую «высокую гору». Название горы не указано в самом Евангелии. В наших богослужебных текстах этой горой называется Фавор; эта идентификация является отражением древней святоотеческой традиции, восходящей к IV веку. В IV веке гору Фавор местом Преображения называли святитель Кирилл Иерусалимский и блаженный пресвитер Иероним Стридонский; также на этой горе построила храм императрица Елена. Однако в древности были и другие мнения относительно возможного места Преображения Спасителя; интересным является сообщение Иерусалимского Лекционария VII века о том, что служба в праздник Преображения совершалась на горе Елеонской. Современные библеисты склоняются к тому, чтобы считать Ермон вероятной горой Преображения (кстати, вспомним фразу из Пс. 88:13, употребляемую в богослужении праздника: «Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуетася»). В пользу горы Ермон приводятся следующие доводы: «В новозаветную эпоху на вершине Фавора была крепость, что делало место неблагоприятным для уединения. <…> Ермон, при большой высоте (ср. «высокая гора»: Мф. 17:1, Мк. 9:2), создававшей благоприятные условия для полного уединения, расположен к северу от Галилеи. Область Кесарии Филипповой, где ученики исповедали Учителя Мессию, лежит у подножия Ермона. Приурочение Преображения к Ермону отвечает и хронологии события: последующее прохождение Господа через Галилею (Мк. 9:30) естественно понимать, накануне пути в Иерусалим, как прохождение с севера на юг» [35, с. 62].

Когда Господь молился на горе, а ученики «были отягчены сном» (Лк. 9:32), случилось само Преображение: «вид лица Его изменился» (Лк. 9:29), «одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить» (Мк. 9:3). В это время явились Моисей и Илия, которые говорили с Ним о предстоящих страданиях в Иерусалиме (об этом содержании беседы сообщает только евангелист Лука, см.: Лк. 9:31). Интересен вопрос: как апостолы узнали, что собеседники Господа – древние пророки Моисей и Илия? Высказывают предположение, что среди иудеев были распространены словесные портреты выдающихся лиц священной истории, и апостолы узнали их по таким словесным описаниям. Не исключено, что Сам Бог мог открыть им эту истину сверхъестественным образом.

Увидев это явление Христа во славе, а особенно обеспокоенный тем, что пророки Моисей и Илия собирались покинуть их, апостол Петр сказал: «Равви! хорошо нам здесь быть; сделаем три кущи: Тебе одну, Моисею одну, и одну Илии» (Мк. 9:5). Как объясняет святитель Иоанн Златоуст, Петр произнес эти слова не только под влиянием сиюминутного радостного возбуждения, но и беспокоясь за судьбу Учителя, все еще не желая принять откровения о Его будущих страданиях: «От страха ту же самую мысль выражает в других, но уже не столько ясных словах. Теперь, видя гору и уединенную пустыню, он подумал, что самое место доставляет безопасность, и не только надеялся на безопасность места, но и думал, что Иисус не пойдет уже в Иерусалим. Петр хочет, чтобы Христос здесь остался навсегда, потому и напоминает о шатрах. Если, думал он, станется это, то мы не пойдем в Иерусалим; а если не пойдем, то и Христос не умрет» [32, с. 576]. Другое объяснение слов апостола Петра дает епископ Кассиан (Безобразов): «Смысл пожелания заключался в удержании Преображения. Слава Преображения была явлением Царства. Ученики думали, что Царство уже наступило. Они рассчитывали остаться в Царстве вместе с Господом и вместе с Моисеем и Илиею, представителями Ветхого Завета: закона и пророков» [35, с. 63].

В это время «явилось облако и осенило их; и устрашились, когда вошли в облако» (Лк. 9:34). Облако – образ Богоявления, этот символ особенно часто встречается в Ветхом Завете; можно вспомнить явление облака на Синае во время заключения Завета, также осенение облаком скинии и храма во время их освящения. Облако является самым «удачным» (если так можно выразиться) и ёмким символом Богоявления: с одной стороны, облако – один из видов проявления славы Божией («слава Господня явилась в облаке» – Исх. 16:10), с другой – завеса, которая прикрывает славу Божию от нечистых взоров, подчеркивая дистанцию между Богом и человеком. Доступное и вместе с тем непроницаемое облако позволяет достигнуть Бога, не видя Его лицом к лицу, ибо «человек не может увидеть Меня и остаться в живых» (Исх. 33:20). И здесь этот известный образ знаменует сошествие Бога Отца и предваряет глас Божий: «Сей есть Сын Мой Возлюбленный, в Котором Мое благоволение; Его слушайте» (Мф. 17:5). Интересно, что такой полный вариант фразы, с добавлением слов «в Котором Мое благоволение» встречается только у евангелиста Матфея, тогда как евангелисты Марк и Лука дают краткий вариант: «Сей есть Сын Мой возлюбленный; Его слушайте» (Мк. 9:7; Лк. 9:35).

Очевидно, что данная фраза (особенно в изложении евангелиста Матфея) является повторением откровения на Иордане во время крещения, но здесь еще добавляется «Его слушайте», причем на местоимении «Его» делается особый акцент. Понятно, что слова Божии обращены к апостолам и в ближайшем смысле в них выражается требование полностью довериться Христу, беспрекословно принимать Его весть, в том числе и откровение о будущих страданиях. Однако еще следует учесть, что эта краткая фраза – цитата из Втор. 18:15, где идет речь о Пророке-Мессии, Который для Израиля станет новым законодателем, подобным Моисею; в полном же виде соответствующий стих Второзакония звучит так: «Пророка из среды тебя, из братьев твоих, как меня, воздвигнет тебе Господь Бог твой,– Его слушайте». Моисей пророчествовал о грядущем Мессии, обращаясь к потомкам с призывом «Его слушайте». И теперь он, присутствуя на горе Преображения, сам вместе с апостолами слышит эти актуально звучащие здесь слова и видит, что в Личности Христа данное пророчество исполнилось. «Всего» два слова, но какой в них глубокий смысл! Никак нельзя считать случайным, что именно апостол Петр, один из свидетелей Преображения, впоследствии процитирует указанный стих Второзакония в своей проповеди применительно ко Христу (см.: Деян. 3:22).

Таким образом, Господь явил ученикам Свою славу в той мере, насколько они могли это вместить («якоже можаху»), чтобы Они окончательно удостоверились в Его Божественном достоинстве.

В догматическом смысле событие Преображения Христа на горе стало катафатическим откровением Божества, явлением Его нетварных энергий. Святые отцы, особенно святитель Григорий Палама, представляют подробное учение о природе Фаворского Света. «Свет, который апостолы видели на Фаворе, свойствен Богу по природе. Превечный, бесконечный, существующий вне времени и пространства, он обнаруживался в богоявлениях Ветхого Завета как слава Божия – явление страшное и невыносимое для твари, ибо оно было внешним, чуждым человеческой природе до Христа – вне Церкви. <…> В момент воплощения Божественный свет сосредоточился, если можно так сказать, во Христе-Богочеловеке, в Котором телесно обитала полнота Божества. Это означает, что человечество Христа было обожено ипостасным единением с Божественной природой, что Христос во время Своей земной жизни всегда был озарен Божественным светом, остававшимся невидимым для большинства людей. Преображение Господне не было неким явлением, ограниченным временем и пространством; для Христа никакого изменения в этот момент не произошло, даже в Его человеческой природе, но изменение произошло в сознании апостолов, получивших на некоторое время способность видеть своего Учителя таким, каким Он был действительно,– блистающим в предвечном свете Своего Божества» [43, с. 340–341].

Преображение Христово имеет неоценимое значение еще и в деле личного обожения (спасения) каждого человека. Господь дает человеку возможность видеть телесными очами славу Своего Божества, однако для этого необходимо идти по пути духовного совершенствования. «Чтобы видеть Божественный свет телесными очами, подобно тому как видели его ученики на Фаворской горе, нужно быть причастным этого света, нужно быть преображенным им в большей или меньшей степени. <…> Святой Григорий Палама ясно говорит об этом: “...(человек), ставший причастным Божественной энергии, сам весь становится как бы светом, соединяется со Светом и вместе со Светом в полном сознании видит то, что без таковой благодати остается сокрытым для всех; …ибо чистые сердцем видят Бога, Который, будучи Светом, обитает в них и открывает Себя любящим Его и возлюбленным Им...”» [43, с. 342].

Сведения об истории праздника Преображения Господня достаточно скудны. Архиепископ Сергий (Спасский) высказывает предположение (которое невозможно доказать), что в Палестине празднование Преображения Господня началось уже в IV веке сразу после построения императрицей Еленой церкви на горе Фавор [54, с. 313]. Впрочем, это мнение противоречит явному свидетельству армянского перевода Иерусалимского Лекционария V века, где праздник Преображения отсутствует. Следовательно, ко времени составления памятника этого праздника в календаре Иерусалимской Церкви еще не было.

Из древних святоотеческих проповедей подлинными у патрологов считаются слова двух представителей 1-й половины V века: святителя Прокла, архиепископа Константинопольского, и епископа Василия Селевкийского. Однако этот факт совершенно не доказывает существование праздника Преображения Господня в 1-й половине V века; на основании текста этих проповедей можно сделать вывод, что они могли быть произнесены на рядовое евангельское чтение, в котором содержалось повествование о событии преображения Спасителя [9, с. 618–619].

Интересную версию возникновения праздника Преображения предложил профессор В.В. Болотов. Он указывает, что в Армянской Церкви этот праздник называется «Вардавар» и обращает внимание, что в древности в Армении и Каппадокии был языческий праздник, который на армянском языке имел такое же название «вардавар» и был посвящен богине Астхик (армянский аналог греческой Афродиты). Так вот, напрашивается вывод: праздник Преображения был установлен в Армении с целью заместить языческий праздник «вардавар». Далее, эта гипотеза помогает объяснить установление даты 6 августа для праздника Преображения и одновременно выявить примерное время его установления. Дело в том, что древние армяне имели свой календарь, который отличался от юлианского; армянский календарь не имел високосных годов и потому раз в четыре года его даты сдвигались на один день назад относительно дат римского календаря. Так вот, «вардавар» праздновали в начале армянского месяца «навасарда», но в 300–303 годах 1-е навасарда приходилось на 12 сентября, в 448–451 годах – как раз на 6 августа, а впоследствии 1 навасарда «сдвинулось» на июль. Следовательно, праздник Преображения был установлен примерно в середине V века; при этом, так как на протяжении некоторого периода он попадал на 6 августа по юлианскому календарю, то этот день и стал неподвижной датой его празднования [9, с. 619–620].

Правда, оценивая эту гипотезу, епископ Сергий Спасский высказывает сомнение: «Сомнительно, чтобы Армения в этом деле дала тон всему христианскому миру» [54, с. 313]. Однако В.В. Болотов парирует это возражение, указывая, что из Армении праздник мог перейти в Каппадокию (армяне и каппадокийцы были «не только соседи, но и народности одной расы»), а уже затем распространиться по всему миру, так как в V–VI веках многие видные деятели Церкви были выходцами из Армении или Каппадокии (преподобные Евфимий Великий, Феодосий Великий, Савва Освященный) [9, с. 620–621].

Следующий «кирпичик» в построении истории праздника – факт составления преподобным Романом Сладкопевцем кондака на праздник Преображения¹⁴⁶. С одной стороны, это может означать, что в Константинополе в 1-й половине VI века праздник уже существовал. С другой стороны, нельзя исключать версию, что святой Роман мог составить кондак на евангельское событие Преображения, а не для употребления в службе праздника (это сомнение актуально и для других кондаков святого Романа, так что нельзя сам факт составления им кондака рассматривать как свидетельство о существовании в его время в Константинополе того или иного праздника).

Есть еще один факт, менее надежный, но достойный внимания – в Синайской базилике, которая была построена императором Юстинианом, есть древнейшая мозаика Преображения Господня, которая датируется VI веком. Впрочем, опять-таки наличие иконы однозначно не говорит о существовании праздника. Однако это свидетельство имеет точки соприкосновения с предыдущим, ибо их объединяет личность императора Юстиниана, который и построил базилику на Синае, и покровительствовал святому Роману Сладкопевцу.

Решающее значение в этом вопросе имеет грузинский перевод Иерусалимского Лекционария VII века. Здесь праздник Преображения значится 6 августа и имеет набор песнопений, характерный для великих праздников (в том числе особые тропари на «умовение рук» и во время Великого входа) [36, с. 122–123].

Также протоиерей К. Кекелидзе указывает, что праздник Преображения отмечен в Коаленовом месяцеслове начала VII века [36, с. 265]. В середине VIII века уже упомянутый нами митрополит Иоанн Эвбейский в своем перечислении великих праздников упоминает Преображение Господне. Эти факты говорят о распространении праздника в VII–VIII веках по всему Востоку.

Из более поздних свидетельств отметим сообщение Анастасия, епископа Кесарии Палестинской, который говорит о спорах относительно разрешения мяса в день праздника (напомним, что праздник всегда попадает на Успенский пост) и попутно отмечает, что праздник Преображения установлен в правление императора Льва VI Мудрого (886–912) [9, с. 616–617]. Безусловно, это сообщение в буквальном смысле входит в противоречие с приведенными выше прямыми и косвенными данными, а также с тем объективным фактом, что в Уставе Великой церкви во всех рукописях (в том числе и в древнейших, датируемых IX–X вв.) праздник Преображения не просто обозначен, а имеет одинаковое (если сравнивать с поздними списками того же Устава) богослужение. Потому кажется разумным компромиссное объяснение: праздник Преображения был известен в Константинополе ранее IX века (может, появился здесь даже в VI в.), но император Лев VI повысил его статус, что вызвало желание у некоторых пересмотреть устав о посте в день праздника.

Итак, можем совершенно точно утверждать, что, с одной стороны, о существовании праздника Преображения Господня ранее V века говорить не приходится, но с другой стороны, в VII веке его уже праздновали в Иерусалимском Патриархате, причем как великий праздник. Отсюда следуют расширенные хронологические рамки возникновения праздника – V–VII века. Относительно же более точного времени и места возникновения, а также принятия праздника другими Церквами Востока можно говорить предположительно. Заслуживает внимания мнение В.В. Болотова о возникновении праздника в Армении и Каппадокии в V веке. Также факты составления святым Романом Сладкопевцем кондака на этот праздник и изготовления фрески в Синайской базилике говорят о высокой вероятности того, что праздник Преображения в VI веке уже был известен в Константинополе. Однозначно же можно говорить, что к VIII веку праздник уже был принят в большинстве Поместных Церквей Востока.

Дата праздника. Есть альтернативная (т.е. отличная от той гипотезы, которую предложил В.В. Болотов) интересная версия относительно даты праздника Преображения, которую поддерживают многие современные литургисты. Само событие Преображения совершилось незадолго перед страданиями Христа, в Древней Церкви даже считали, что между преображением и распятием прошло 40 дней (символическое число). Но так как праздновать Преображение в период Великого поста не столь удобно, то ради Четыредесятницы было решено перенести празднование на 6 августа – за 40 дней до Воздвижения Креста, еще одного дня, когда воспоминаются Страсти Христовы [4, с. 110].

Из инославных традиций празднования Преображения отметим две: в Армянской Церкви Преображение Господне («Вардавар») ныне является подвижным праздником и совершается в Неделю 7-ю по Пятидесятнице. В Римской Католической Церкви событие Преображения воспоминается дважды в году: на сам праздник 6 августа, но также во 2-е воскресенье Великого поста (здесь рядовое Евангелие повествует о событии Преображения); это второе воспоминание соответствует примерному времени самого события.

Об истории богослужения праздника скажем предельно кратко. Древнейшими текстами в службе праздника следует признать кондак с икосом, принадлежащие святому Роман Сладкопевцу. Изначально кондак имел проимий и 18 икосов (в икосах был акростих εις την μεταμόρφωσιν – «на Преображение»), в современной службе остались проимий (то, что мы называем кондаком) и 1-й икос.

В грузинском переводе Лекционария VII века указан ряд песнопений и праздничных чтений, из которых в современном богослужении сохранились литургийные Апостол и Евангелие. В Уставе Великой церкви указаны современный тропарь «Преобразился еси на горе…», три паремии, все нынешние чтения на литургии. Каноны праздника были составлены в VIII веке преподобными Космой Маюмским и Иоанном Дамаскином (теми же песнописцами, которые являются авторами многих канонов двунадесятых праздников). Кроме того, святой Косма составил стихиры, которые поются на «Господи, воззвах…».

В студийских Уставах служба праздника имеет почти что современный вид, различия касаются некоторых стихир. Главные отличительные черты: разрешается пение «Воскресение Христово видевше…» в случае праздника в неделю (Студийско-Алексиевский, Евергетидский Типиконы), также нет современных праздничных антифонов. Кроме того, в Студийско-Алексиевском Типиконе попразднство длится всего 3 дня (отдание совершается 9 августа), тогда как уже в следующих редакциях – 7 дней (Евергетидский Типикон, Типикон Георгия Мтацминдели).

Как обычно, рассмотрим отдельно два аспекта: библейские чтения в богослужении праздника (А) и идейное содержание собственно песнопений праздника (Б).

А. Библейские чтения. В богослужении праздника читается три паремии, один Апостол и два Евангелия.

Все три паремии праздника выбраны на основании общих идей. Преображение Христа на горе было Богоявлением по существу, и здесь явились пророки Моисей и Илия; потому и чтения выбраны те, в которых речь идет о Богоявлениях на горе, причем в двух первых паремиях свидетелем Богоявлений является пророк Моисей, а в третьей – Илия. Моисей и Илия в Ветхом Завете видели славу Божию на Синае, причем в разных образах; теперь же им дано увидеть лик Самого Бога воплотившегося, увидеть Его славу в превосходнейшем свете, не «гадательно», а непосредственно, «лицом к лицу» (см.: 1Кор. 13:12). Поэтому, переживая событие новозаветного Богоявления, мы в паремиях (да и в песнопениях) вспоминаем Богоявления ветхозаветные, бывшие тем же самым людям.

1-я паремия – Исх. 24:12–18. В этом отрывке говорится о восхождении Моисея на гору Синай для получения скрижалей завета; во время этого восхождения облако (которое было и образом Богоявления, и одновременно служило завесой) покрыло гору, так что Моисей находился внутри облака. Кроме самого факта Богоявления Моисею, текст этой паремии связан с событием Преображения присутствием облака при обоих событиях: вспомним, что во время преображения Христа явилось облако и осенило учеников Господа, также из облака они слышали глас Бога Отца. Святой Иоанн Дамаскин рассматривает Богоявление Моисею как прообраз преображения Христа на горе: «Осеняющая слава в сени первее и Моисееви беседующи, Твоему угоднику, образ бысть облиставшаго¹⁴⁷ неизреченно на Фаворе, Владыко, Твоего преображения» (3-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь).

2-я паремия – Исх. 33:11–23; 34:4–6, 8. Здесь повествуется о другом Богоявлении Моисею, когда он увидел Бога «сзади». Это было явление апофатического характера: Моисей увидел славу Божию, но ему было дано понять, что сущность Божия (Его «лицо») непознаваема, Его можно видеть только в нетварных энергиях. Вот как своеобразно интерпретирует аналогию между этим Богоявлением и событием преображения епископ Виссарион (Нечаев): «Моисей мог видеть только задняя Бога, проходившаго над ним славою Своею, равно и Апостолы, хотя видели славу преображения, но видели настолько, насколько могли вместить,– она показана им в такой мере, чтобы не ослепить их зрения» [16, с. 355]. Кстати, при этом Богоявлении Бог также сошел к Моисею в облаке, то есть образ облака создает дополнительную параллель с празднуемым событием.

3-я паремия – 3Цар. 19:3–9, 11–13, 15–16. Здесь описано явление Бога пророку Илии на горе Синай в образе тихого ветра. Актуальность этого чтения в праздник Преображения Господа уже отмечена нами: в обоих событиях имеет место факт Богоявления на горе и участие пророка Илии. Интересно мнение епископа Виссариона (Нечаева): «Можно даже думать, что Илия созерцал на Хориве славу того же Самого лица, то есть Сына Божия, Который преобразился на Фаворе. Об этом тожестве можно заключить из слов 11-го стиха паримии: И рече Господь (Илии) изыди и стани пред Господем. Господь приглашает пророка стать пред Господом и говорит о Нем в третьем лице. Это значит, что Господь говорящий, и Господь, о Котором Он говорит, суть два лица. Кто же это последнее лице, как не Второе Лице Св[ятой] Троицы, Единосущный Сын Бога Отца?» [16, с. 527].

Апостол на литургии праздника – зачало 65-е из Второго соборного Послания апостола Петра (1:10–19). Актуальность выбора апостольского чтения очевидна, ибо здесь апостол Петр кратко описывает событие преображения Христа: «Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе» (ст. 17–18). Кстати, это – единственный случай в нашем годичном круге, когда в апостольском чтении неподвижного двунадесятого праздника дается описание (пусть даже краткое) самого празднуемого события¹⁴⁸.

Евангелие на утрене – Лк. 9:28–36; на литургии – Мф. 17:1–9. В обоих евангельских чтения содержится описание празднуемого события, причем каждый из двух евангелистов сообщает определенные значимые подробности: евангелист Матфей сообщает, что гора была высокой, и использует глагол «преобразился», тогда как святой Лука говорит о том, что преображение произошло во время молитвы Господа Иисуса и сообщает о содержании беседы Христа с Моисеем и Илией. Так что полная картина произошедшего формируется только при чтении и сопоставлении обоих фрагментов. Отметим, что за богослужением не читается повествование о преображении в изложении евангелиста Марка. Так как возможно чтение только двух зачал (одно – на утрене, другое – на литургии), а здесь в службе мы имеем трех «кандидатов», то как раз «лишним» оказался параллельный фрагмент Мк. 9:2–8, ибо повествование евангелиста Марка во многом дублирует текст Евангелия от Матфея.

Б. Гимнография праздника. В идейном содержании песнопений праздника Преображения Господня выделим шесть важнейших тем. Причем в это число не входит отдельным пунктом такая «естественная» тема как поэтический пересказ празднуемого события, ибо все песнопения службы являются в той или иной степени комментарием к евангельскому повествованию о преображении Спасителя. При этом «простой» парафраз евангельского текста почти не встречается в песнопениях, но почти всегда песнописцы или останавливаются на какой-то конкретной идее, или дают пересказ, но с расширенным толкованием (самый характерный пример – большая по объему 3-я стихира литии). Так что в итоге сутью любого песнопения является именно осмысление богословских идей, которые связаны с событием Преображения. Потому к рассмотрению этих тем мы и перейдем.

1. Фаворский Свет – Богоявление. Тема Фаворского Света является главной в богослужении праздника; эта тема имеет несколько смысловых аспектов: природа Фаворского Света, его превосходство над тварным светом, явление Святой Троицы во время Преображения. Показательно, что только существительное «свет» в песнопениях всенощного бдения встречается 40 раз, а ведь есть еще и однокоренные слова (светлый, просвещать, просвещение), и производные сложные слова («Светодавче», «светолитие», «светородное», «световодящий»¹⁴⁹)!

Что такое Фаворский Свет и что именно увидели апостолы во время Преображения? Ответ на этот вопрос сначала выразим языком песнопений, затем обратимся к догматике. Итак, в песнопениях сказано, что Господь явил «началообразныя доброты благолепие» (3-я стихира литии), «началообразную доброту зрака» (1-я стихира на стиховне великой вечерни), «началообразную Свою доброту» (ср.: 5-я песнь, 2-й канон, 2-й тропарь), «изображение Первообразнаго» (9-я песнь, 1-й канон, 3-й тропарь). Во всех четырех приведенных случаях употребляется греческое слово τὸ ἀρχέτυπον (слово «архетип» есть и в русском языке), которое только в последнем тропаре переведено удачным словом «Первообразное», тогда как во всех других случаях непонятным «началообразное». Какой смысл скрывается под этим термином? Для этого приведем расширенную цитату из 2-го тропаря 5-й песни 2-го канона: «Иже руками невидимыми создав по образу Твоему, Христе, человека, началообразную Твою в создании доброту показал еси…». Здесь вспоминается факт творения человека по образу Божию (кстати, слово εἰκόνα употребляется и в вышеприведенной 1-й стихире на стиховне, где оно неудачно в нашей версии передается словом «зрак») и идея такова: человек был создан по образу Бога, и в этом контексте «Первообразное», «Архетип» – Сам Бог. Таким образом, апостолы увидели неизреченную и вечную красоту, «присносущное благолепие» (2-я стихира на «Господи, воззвах…» малой вечерни) Самого Бога.

Но как человек может увидеть Бога? Ответ на этот вопрос дают богословы-догматисты, которые вслед за святителем Григорием Паламой говорят о различении сущности Божией и нетварных энергий. «Силы, или энергии, в которых Бог исходит во “вне”,– это Сам Бог, но не в Своей сущности. <…> Присутствие Бога в Его энергиях до́лжно понимать в реальном смысле. Это – не действенное присутствие причины в своих следствиях: энергии – не следствия Божественной Причины, как мир тварный; они не сотворены, не вызваны из небытия, но предвечно проистекают от единой сущности Пресвятой Троицы. Это – преизлияния Божественной Природы, Которая не может Себя ограничить, Которая есть больше чем сущность. Можно сказать, что энергии раскрывают нам некий образ бытия Пресвятой Троицы во “вне” Своей неприступной сущности. Таким образом, Бог существует одновременно и в Своей сущности и во “вне” Своей сущности. <…> Поэтому надо различать в Боге единую природу [сущность], Три Ипостаси и нетварную энергию, которая от природы происходит, но от нее не отделяется в этом богоявляющем исхождении. <…> Бог в Своих энергиях не умаляется, Он всецело присутствует в каждом “луче” Своего Божества, [и “каждая Божественная сила, или энергия, есть Сам Бог” (ἑκάστη δύναμις ἢ ἐνέργεια Αὐτός ἐστιν ὁ Θεός)]» [43, с. 103, 105–106].

Таким образом, преображение Христа стало откровением нетварных энергий, пророки и апостолы увидели Бога в Его нетварных энергиях. Тут нужно учесть важную деталь: хотя догматическое учение о нетварных энергиях нашло свое окончательное оформление в творениях святителя Григория Паламы, он это учение не создавал. Это различение сущности Божией и нетварных энергий можно найти у большинства греческих отцов Церкви, разве что выражено оно «с меньшей догматической четкостью» [43, с. 101]. Есть это учение и в песнопениях, только нет самого термина «энергии», но есть термины, имеющие тот же догматический смысл и бывшие предшественниками понятия «нетварные энергии». Так, наиболее частым обозначением нетварных энергий в песнопениях Преображения является выражение «слава Твоя» (см. тропарь, кондак, седален по 1-й кафисме и др.), обратим особое внимание на более конкретные выражения «славу Твоего Божества» (2-я стихира литии) и «славу Божественнаго Твоего зрака» (стихира на «Слава, и ныне» на стиховне великой вечерни). Также есть термин «сила»¹⁵⁰, который употребляется вместе с синонимичным термином «лучи»¹⁵¹ во 2-й стихире на «Господи, воззвах…» великой вечерни: «…преобразился еси пред ними, лучею (лучами, т.е. во множественном числе.– А.К.) силы озаряя их». Встречается и отдельное упоминание «лучей Божества» (греч. ἀκτῖσι Θεότητος), которые в нашем переводе скрываются в выражении «зарею Божества» (см.: 4-я песнь, 2-й канон, 2-й тропарь).

Теперь обратим внимание вот на какой аспект. Чтобы выразить человеческим языком какое-либо свойство Божие, песнописцы нередко употребляют известный поэтический прием, сравнивая реалии Божественного мира с известными нам реалиями мира тварного. Потому и в этой службе возникает мотив сравнения нетварного Фаворского Света с тем естественным светом, который известен каждому человеку – со светом солнца. И, конечно же, обозначается неизмеримое превосходство Божественного света: «Сияния паче солнца Свет яснейший, Спас, просияв на Фаворе, нас просветил есть» (6-я песнь, 1-й канон, 1-й тропарь). Также отмечается, что Свет Христа существовал прежде создания солнца (3-я стихира литии), говорится о непреходящем сиянии нетварного Света в противовес временному солнечному: «Солнце убо землю уясняя, абие заходит: Христос же, со славою облистав на горе, мир просветил есть» (3-я стихира на стиховне малой вечерни).

Мотив явления Святой Троицы в событии Преображения логически связан с учением о нетварных энергиях. Так как нетварные энергии суть проявления природы Божества, а не Одной из Ипостасей, то и явления Бога в нетварных энергиях связаны с действием всех Лиц Пресвятой Троицы. Потому Фаворский Свет, который явлен во время Преображения, был Светом не только Сына, но также Отца и Духа, о чем явно сказано в красивом светильне праздника: «Свете неизменный, Слове, Света Отца нерожденна, в явленнем свете Твоем, днесь на Фаворе Свет видехом Отца, Свет и Духа, Светом наставляющаго всю тварь»¹⁵². Эту же мысль во 2-м тропаре 9-й песни 2-го канона выражает преподобный Иоанн Дамаскин: «Приидите… узрим мысленно Божество невещественное, Отца и Духа, в Сыне Единороднем облистающее». Кроме того, богословы (в частности, В.Н. Лосский [43, с. 222]) видят в самом событии Преображения участие всех Лиц Троицы, что выражается и в песнопениях: Бог Сын преображается, Бог Отец обращается к апостолам с неба (о гласе Бога Отца многократно говорится в песнопениях), а Святой Дух является в виде сияющего облака (см.: 6-я песнь, 2-й канон, 3-й тропарь: «…облак же яве благодать Духа, осенившую на Фаворе…»).

Завершая речь на тему Фаворского Света в службе Преображения, обратим внимание на такой тропарь: «Яко велие и страшное узреся видение днесь: с небесе убо чувственное, от земли же несравненное облиста Солнце правды мысленное на горе Фаворстей» (6-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь). Здесь отражается интересная мысль: Преображение Господне является событием, в котором нарушаются обычные законы как мира духовного, так и материального. Не только с точки зрения мира материального это явление Бога – «несравненное», то есть сверхъестественное событие (эта мысль не требует пояснений), но и с точки зрения «небес» (возможно, подразумевается мир ангельский) это событие является непостижимым, так как невидимый Бог являет Себя «чувственно», так что Его возможно видеть!

2. Восприятие Фаворского Света учениками Христа. Описывая реакцию учеников на Богоявление, песнописцы делают особый акцент на охватившем их священном ужасе, а также на том, сколь трудно грешному человеку видеть Бога в Его нетварных энергиях: «…Иже, такова сияния лица Твоего не терпяще и светлости риз Твоих, ниц на лице земли покрывахуся: иже и ужасом одержими, дивляхуся…» (3-я стихира на «Господи, воззвах…» великой вечерни); «…видяху бо ризы Твоя, облиставшия, яко свет, и лице Твое паче солнца, не терпяще зрети нестерпимое Твоего сияния, на землю низпадаху, никакоже зрети могуще» (стихира на «Слава, и ныне» на стиховне великой вечерни). Действительно, ведь человек не может смотреть долго даже на вещественный свет солнца, тем более для него «нестерпимым», «невыносимым» будет нетварное сияние Божества.

Развивая эту мысль, песнописцы многократно говорят о том, что Господь, снисходя к человеческой немощи, явил апостолам Свое сияние нетварных энергий не во всей полноте, а лишь частично, если так можно выразиться, в адаптированном виде. Он показал им Свою славу настолько, насколько они могли ее видеть, и чтобы вместе с тем не повредить их зрительные силы: «показавый учеником Твоим славу Твою якоже можаху» (тропарь), «якоже вмещаху ученицы Твои, славу Твою, Христе Боже, видеша» (кондак). Особенно подробно эта идея раскрывается в 3-й стихире литии: «…преобразился еси пред ними, являя началообразныя доброты благолепие, и то не всесовершенно: ово извествуя тыя, вкупе и щадя, да не како со зраком и еже жити погубят, но яко можаху вмещати, телесныма очима стерпяще».

Опять-таки, если продолжить в качестве пояснения аналогию между Фаворским Светом и обычным солнечным, то можно вспомнить, что человек на солнце может смотреть на рассвете или на закате, когда солнечный свет наименее интенсивный. Аналогично и Господь явил лишь «зарю» Своего нетварного сияния апостолам: «Божества Твоего, Спасе, малу зарю обнажив, совозшедшим с Тобою на гору…» (стихира по 50-м псалме); «Днесь Христос, на горе Фаворстей просияв ясно Божественною зарею, якоже обещася, учеником обнажи зрак…» (1-я песнь, 1-й канон, 3-й тропарь).

Удивительно и неизреченно великолепие славы Божией, если даже «лучшие» ученики (песнописцы отмечают, что Господь взял с Собой на гору лучших учеников: см. стихиры на стиховне великой вечерни) могли воспринять ее не во всей полноте, а лишь частично, в виде «зари»!

3. Участие Моисея и Илии в событии Преображения. В принципе, мысль о том, почему из множества ветхозаветных пророков свидетелями Преображения выбраны именно Моисей и Илия, достаточно ясно выражается в паремиях праздника (которые мы уже рассмотрели), однако в песнопениях этот вопрос анализируется более подробно, тамже представлены интересные и оригинальные идеи. Сначала обратим внимание на интересную общую мысль: используя характерную для Нового Завета антитезу закона и благодати, песнописец противопоставляет роль пророков Моисея и Илии роли апостолов и говорит, что пророки Моисей и Илия здесь – представители ветхозаветного закона, тогда как апостолы – свидетели новозаветной благодати (8-я песнь, 1-й канон, 1-й тропарь). Далее, есть интересное разделение ролей между Моисеем и Илией: Моисей олицетворяет ветхозаветный Закон, тогда как Илия – всех пророков Израиля¹⁵³ (см. 1-й седален по полиелеи, также стихиру «И ныне» на литии). Есть также мысль, что Моисей и Илия выбраны как «пророков верховные» (3-я стихира литии), то есть самые яркие и духоносные носители пророческого дара, сыгравшие решающую роль в священной истории. А так как ветхозаветные пророки предвозвестили пришествие Христа (эта мысль в общем виде фигурирует и в Новом Завете, и святоотеческом богословии), то, констатируя факт исполнения пророчеств, в уста «верховных» пророков песнописец влагает слова: «Се Спас,– вопияху Моисей и Илиа учеником, на горе святей Фаворстей оглашаемым,– Христос, егоже древле провозвестихом Сущаго Бога» (5-я песнь, 1-й канон, 2-й тропарь). Характерно также выражение «Моисей Боговидец и Илия огнеколесничник, и неопальный небошественник» (стихира на «И ныне» на литии), в котором отмечены черты, позволяющие говорить о превосходстве этих лиц над другими пророками. Моисей – единственный человек, которому в песнопениях дается почетнейшее звание «Боговидец» (греч. Θεόπτης), единственный, «которого Господь знал лицом к лицу» (Втор. 34:10) и с которым Он говорил так, «как бы говорил кто с другом своим» (Исх. 33:11). Пророк Илия – единственный, кто был взят на небо¹⁵⁴ в огненной колеснице, один из двух людей Ветхого Завета (вместе с Енохом), который избежал телесной смерти.

Особенно красиво мысль об избрании Моисея и Илии в качестве свидетелей Преображения выражена в двух тропарях 4-й песни канона, причем эти тропари принадлежат разным авторам (преподобным Косме Маюмскому и Иоанну Дамаскину), но они выражают одну и ту же идею, взаимно дополняя друг друга. Иоанн Дамаскин говорит, что явление Христа во славе во время Преображения было подобно огню неопаляющему: «Огнь. не опаляя вещи телесныя, виден бысть невеществен, якоже Моисею и апостолом явился еси, Илии же, Владыко…» (4-я песнь, 2-й канон, 3-й тропарь). В то же время святой Косма как бы добавляет (хотя по факту его канон читается первым): «Возвещаху славное Креста ради Твоего, на Фавор пришедше, иже во огни Тя и купине древле предвидевый Моисей, и взятый на колеснице огненней Илия, Христе» (4-я песнь, 1-й канон, 4-й тропарь). Получается замечательное и логически выверенное построение: Свет Преображения, который был видим апостолами, был светом невещественным и очень ярким, однако он чудесным образом не ослепил свидетелей Богоявления, сохранив их невредимыми. И в то же время явились ветхозаветные свидетели, которые сами имели опыт зрения аналогичного Богоявления, когда они видели чудесный неопаляющий огонь: Моисей в виде неопальной купины, а Илия – в образе огненной колесницы, в которую он вошел сам и остался невредимым. Таким образом, если поставить условный знак равенства между Божественным огнем и светом (и тот, и другой – видимые образы нетварных энергий), что и делает преподобный Иоанн Дамаскин, то получаем объяснение: Моисей и Илия были выбраны свидетелями Преображения потому, что Фаворский свет по своей природе и чудесному действию аналогичен неопаляющему огню, который оба пророка удостоились видеть в своей земной жизни.

Особое внимание песнописцы уделяют актуальности присутствия Моисея во время Преображения (кстати, нет в службе ни одного песнопения, где упоминался бы Илия без Моисея, зато есть немало песнопений, в которых упоминается только Моисей без Илии). Многие эпизоды из жизни Моисея воспринимаются как прообразы того, что случилось на Фаворе. Песнописцы вспоминают о сияющем лице Моисея, которое можно рассматривать как прообраз сияния лика Христа во время Преображения (8-я песнь, 1-й канон, 4-й тропарь), библейские слова «говорил Господь с Моисеем лицем к лицу» считают прообразом беседы на Фаворе (3-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь). Также характерно упоминание облака в Богоявлениях Моисею и присутствие облака в событии Преображения. Но, пожалуй, самая заметная аналогия отражается в словах: «Ты на горе законней и на Фаворстей виден был еси Моисеем, во мраце древле, во Свете же ныне неприступнем Божества» (1-я песнь, 2-й канон, 3-й тропарь). И здесь следует отметить, что Синайский мрак в святоотеческом богословии не противопоставляется Фаворскому свету (как можно было бы подумать при простом сопоставлении антонимов «свет» и «мрак»), но рассматривается как тот же самый свет, только явленный в ином смысловом аспекте, как об этом учил святой Дионисий Ареопагит: «Божественный мрак – это “неприступный свет”, в котором, говорится, обитает Бог (1Тим. 6:16),– невидимый из-за чрезмерной светлости и неприступный из-за избытка сверхсущественного светоизлияния. В нем оказывается всякий, удостоившийся познать и видеть Бога,– в свете невидимом самом по себе и непознаваемом» [22, с. 781].

4. «У Бога все живы» (власть Христа над жизнью и смертью). Явление во время Преображения древних пророков Моисея и Илии свидетельствует о власти Христа Бога над всем миром и в том числе над смертью: «Глаголющии со Христом Моисей и Илия показоваху, яко живыми и мертвыми обладает…» (4-я стихира на «Господи, воззвах…» великой вечерни); «…яко Той есть истинное Отеческаго существа сияние, господствуяй живыми и мертвыми» (3-я стихира литии); «…яко бо, Держай живот и смертию Владый, представил еси на Фаворстей горе Моисея и Илию…» (5-я песнь, 2-й канон, 1-й тропарь). Особенно замечательно эту идею выражает святой Иоанн Дамаскин, который указывает, что свидетелями Преображения явились представители трех миров, всех трех сфер бытия – неба, земли и преисподней: «Яко небом владущему, и землею господствующему, и над преисподними область имущему, Христе, предсташа Ти: от земли убо – апостоли, яко с небесе же – Фесвитянин Илия, Моисей же – от мертвых…» (8-я песнь, 2-й канон, 3-й тропарь). К этим цитатам из песнопений можно добавить объяснение святителя Иоанна Златоуста: «Этим явлением Иисус Христос хотел научить учеников тому, что Он имеет власть над жизнью и смертью, и владычествует над небом и землей. Для того-то и являются здесь и умерший, и еще не испытавший смерти» [32, с. 574].

5. Связь Преображения Господа с Его страданиями и Воскресением. Из евангельского повествования мы знаем, что Иисус Христос незадолго до восхождения на гору говорил апостолом о предстоящих страданиях, да и сразу после преображения еще раз возвестил о страданиях и воскресении. Господь, преобразившись пред учениками, наряду с явлением Своей славы, имел еще цель донести до учеников идею о Своем всемогуществе и таким образом внушить мысль, что Он добровольно идет на страдания: «…да егда Тя узрят распинаема, страдание убо уразумеют вольное» (кондак) или «…да видевше чудеса Твоя, не устрашатся страданий Твоих» (1-я стихира на «Господи, воззвах…» великой вечерни).

6. Обожение человеческой природы. В принципе, возможность соединения с Богом, обожения открывается для человека уже в самом Воплощении Бога; можно вспомнить известную святоотеческую формулу: «Бог стал Человеком, чтобы человек стал богом». Так что преображение Христа не является в этом смысле переломным моментом в истории домостроительства, однако все же воспоминание об этом событии позволяет по-новому взглянуть на идею обожения. Дело в том, что именно здесь эта онтологическая возможность становится отрытой, видимой, тогда как до преображения Христа на Фаворе обожение было сокровенным таинством. В.Н. Лосский пишет об этом: «Божественные энергии излучаются Божеством Христа и пронизывают Его человечество, отчего оно и обожено с самого момента воплощения, подобно тому как раскаленное железо становится огнем и все же остается по своей природе железом. Преображение на Фаворской горе отчасти открывает апостолам это пламенение Божественных энергий, озаряющих человеческую природу их Учителя» [43, с. 508]. Таким образом, человечество во Христе обожено с самого момента Его Воплощения. Однако апостолам и нам вместе с ними это сияние обновленной человеческой природы Христа открывается в событии Преображения; наряду с этим мы получаем уверение, что и тело каждого из нас, подобное по естеству телу Христа, приобретает возможность соединения с нетварными энергиями Божества, просвещения Фаворским светом. Потому Церковь славит Бога за совершенное Им обожение человеческой природы: «Днесь Христос на горе Фаворстей, Адамово пременив очерневшее естество, просветив, богосодела» (1-я стихира на стиховне малой вечерни); «На сию бо возшед гору, Спасе, со ученики Твоими, очерневшее Адамово естество, преображься, облистати паки сотворил еси, претворив е в Твоего Божества славу же и светлость» (2-я стихира на стиховне великой вечерни); «Во всего Адама облекся, Христе, очерневшее, изменив, просветил еси древле естество и изменением зрака Твоего богосоделал еси» (3-я песнь, 1-й канон, 1-й тропарь).

Праздник Преображения Господня – самый стандартный среди Господских двунадесятых праздников, ибо почти не имеет индивидуальных особенностей, но служба совершается в соответствии с общим чином служения на двунадесятый Господский праздник. Необходимо обратить внимание на особенности праздника:

– по 50-м псалме на «Слава» и «И ныне» поется особая краткая стихира;

– канон: праздник имеет два канона, которые поются по стандартной схеме (каждый на 8: ирмос дважды, тропари на 6). Однако в качестве катавасии поются не ирмосы одного из праздничных канонов, а «Крест начертав Моисей…». На 9-й песни имеется только один мегалинарий (для обоих канонов).

После отпуста литургии (или после заамвонной молитвы) читаются две молитвы: одна – на благословение винограда, другая – «над всяким плодом»¹⁵⁵ (если нет винограда, то читается только 2-я молитва). Г.И. Шиманский так предлагает совершать этот чин: после заамвонной молитвы поется тропарь праздника, «Слава, и ныне»: кондак; в это время священник совершает каждение плодов. Далее читает две молитвы и после при пении тропаря праздника (при необходимости многократного) окропляет плоды святой водой. Затем – «Буди имя Господне…» и переход на отпуст [ср.: 70, с. 145–146].

Значимость последней особенности – благословения винограда и плодов – не нужно преувеличивать. В Древней Церкви возник обычай приносить плоды нового урожая в храм для благословения (в соответствие с ветхозаветным принципом первый плод всякого урожая приносить в жертву Богу); этот обычай был закреплен церковными канонами (см. 3-е апостольское правило и 28-е правило Трулльского Собора). Еще раз подчеркнем, что указанные каноны говорят только в принципе о принесении плодов нового урожая для благословения в церковь, безотносительно праздника Преображения. Далее, так как на Востоке (в Греции и Палестине) виноград созревал к началу августа, то в средние века сформировалась традиция употреблять его в пищу только после благословения гроздьев в церкви, а само благословение было назначено на праздник Преображения Господня. Понятно, что это правило относится к обрядовой сфере и потому его можно скорректировать: так как сейчас некоторые сорта яблок (да и винограда) созревают в июле (а на юге ранние сорта яблок – даже к концу июня), то уместно чин освящения плодов совершать ранее праздника Преображения, в зависимости от местных климатических условий¹⁵⁶.

К сожалению, в обывательском сознании чин освящения плодов на Преображение воспринимается как самое главное и вообще-то единственно важное действие. Приходится наблюдать, как люди приходят в храм в этот день только для того, чтобы освятить яблоки или виноград, в то время как воспоминание события преображения Христа для них является чем-то второстепенным. Это, конечно, совершенно недопустимое явление.

Праздничные молитвословия, которые желательно знать наизусть.

Тропарь праздника, глас 7: Преобразился еси на горе, Христе Боже,/ показавый учеником Твоим славу Твою,/ якоже можаху:/ да возсияет и нам, грешным,/ Свет Твой присносущный/ молитвами Богородицы,// Светодавче, слава Тебе!

Величание: Величаем Тя,/ Живод!авче Христе,/ и почитаем пречистыя плоти Твоея/ преславное преображение.

Кондак праздника, глас 7: На горе преобразился еси,/ и якоже вмещаху ученицы Твои,/ славу Твою, Христе Боже, видеша:/ да егда Тя узрят распинаема,/ страдание убо уразумеют вольное,/ мирови же проповедят,// яко Ты еси воистинну Отчее сияние.

Припев 2-го антифона: «Спаси ны, Сыне Божий, преобразивыйся на горе, поющия Ти: аллилуиа».

Входный стих: «Господи, посли свет Твой, и истину Твою, та мя настависта, и введоста мя в гору святую Твою».

Вводная фраза на отпусте: «Иже на горе Фаворстей преобразивыйся во славе пред святыми Своими ученики и апостолы…».

Предпразднство Преображения Господня бывает 5 августа. Здесь совершается память святого без знака (мученика Евсигния), у которого даже нет чтений на литургии; этот факт мы воспринимаем как решающее свидетельство в пользу пения дневного прокимена (и аллилуиария с причастным) в предпразднство в принципе.

Единственная значимая индивидуальная особенность – наличие трипеснца (1-я, 8-я и 9-я песни) на утрене. При этом сразу напрашивается аналогия с предпразднствами Рождества Христова и Богоявления, но на самом деле здесь ничего общего нет: 5 августа трипеснец поется на утрене (тогда как в предпразднство Рождества Христова и Богоявления – на повечерии); кроме того, трипеснцы 20, 21, 23 декабря, 2 и 3 января составлены по образцу канонов Страстной седмицы, тогда как здесь этой связи нет. Трипеснец этот достаточно древний: он упоминается уже в Студийско-Алексиевском Типиконе и называется там творением преподобного Феодора Студита.

Наличие трипеснца влияет на схему совершения канона в целом: в песнях 3–7-й канон совершается по обычному чину: предпразднства на 8 и святого на 4, тогда как в 1-й, 8-й и 9-й песнях: предпразднства на 6, трипеснец на 4 и святого на 4. Если 5 января случится в неделю, то трипеснец выносится на повечерие (так как в воскресный день полагается всенощное бдение, то это предписание означает, что в случае совпадения предпразднства с неделей трипеснец фактически опускается).

Кроме этого, отметим интересную особенность предпраздничного канона: он имеет алфавитный акростих в своих тропарях (в каждой песни по 3 тропаря, начинающиеся очередной буквой греческого алфавита, в итоге канон имеет 8 песней × 3 тропаря в каждой = 24 тропаря всего = 24 буквы греческого алфавита).

Попразднство Преображения Господня длится 7 дней; заключительный день, как обычно – отдание праздника (13 августа). Достаточно знать следующие особенности попразднства:

– каноны праздника в попразднство (7–12 августа) чередуются; на отдание вновь поются оба канона;

– в попразднство (7–12 августа) в случае великого славословия на утрене поется катавасия «Лицы израильтестии…» (ирмосы 1-го канона праздника), однако на отдание – та же катавасия, что и в день самого праздника – «Крест начертав Моисей…»;

– в 1-й день попразднства на великой вечерне поется великий прокимен «Бог наш на небеси и на земли…» (как и для других праздников, действует правило: если праздник случится в субботу, то великий прокимен поется на всенощном бдении самого праздника).