Неоязычество как саморазрушительная утопия

В начале XXI столетия Россия столкнулась со многими вызовами и проблемами однако наиболее сложной, на наш взгляд, является проблема межнациональных, межрелигиозных отношений и конфликтов. Об этом постоянно говорится на различных форумах, конференциях, высказываются политики самого высокого ранга. Важной темой при обсуждении обозначенной проблемы является вопрос о национальной идентичности, истории и культуры русского народа, как государственнообразующего этноса нашей страны.¹

Однако в последнее время на первые позиции в СМИ в вопросе национальной идентичности все чаще попадают информация от так называемых носителей древней русской или славянской языческой традиции. При этом подобными материалами отличается не только околонаучный телеканал РЕН ТВ или ему подобные, но и более уважаемые масс-медия.² Сообщения эти носят часто фантастический и иногда даже анекдотический характер³, поскольку в научно-историческом и религиоведческом аспекте, мало связанны с реальностью, тем не менее такая тенденция становится заметной. Все чаще представители журналистского сообщества интересуются у представителей неоязыческих сект, так их правильно следует именовать в научном плане, о сугубо христианских праздниках и традициях русского народа. Например, о Масленице, Рождественских традициях колядования, празднике в честь святого пророка и Крестителя Иоанна в отношении которых выдумываются в реальности несуществовавшие языческие традиции.⁴ Тем более что сами неоязычники признаются в отсутствии у них какой-то единой обрядности и речь может идти только об искусственной реконструкции⁵.

Как замечают некоторые исследователи, опасность современного неоязычества заключается в том, что оно «в России сегодня может предложить альтернативный вариант национальной и религиозной идентичности, а его последователи политически активны и могут решить исход возможного уличного противостояния».⁶ Эта опасность заметна и из классического определения неоязычества, которое принадлежит известному отечественному ученому В. А. Шнирельману. По его словам, неоязычество претендует на статус общенациональной религии, которая искусственно создается «городской интеллигенцией из фрагментов древних локальных верований и обрядов с целью “возрождения национальной духовности”»⁷. Однако на самом деле, «речь идет не о возрождении, а о конструировании идеологической основы для новой социально-политической общности, … При этом религия нередко понимается как идеология»⁸. Неоязычники активно занимаются своего рода миссионерством во время проведения т.н. «славянских» праздников, через выпуск литературы, создание общественных организаций, спортивных клубов и программ (например: «По программе Дедушки Мороза», спортклубы «Сварог», «Кузня» и т.п.) в которые вовлекается молодежь⁹.

Религиоведы относят неоязычество к нетрадиционным синкретическим формам религиозного сознания, которое является деструктивным в отношении традиционных культурных и духовных ценностей народов нашей страны¹⁰.

Пытающееся закрепиться в религиозном и общественном пространстве т.н. славянское неоязычество несет в себе большой разрушительный потенциал. Помимо агрессивного национализма и традиционного для данного течения экстремизма, у неоязычников можно отметить популярность идеи сепаратизма¹¹, отрицание истории России, неприятие государственной символики, своеобычную антипатриотичность, высокую криминогенность. При благоприятных условиях неоязычники настолько увлекаются восстановлением дохристианской веры, что у них дело доходит даже до человеческих жертвоприношений¹². Некоторые из указанных особенностей данного сектантского течения стали особенно заметны после недавних событий на Украине, когда часть российских неоязычников приняла активное участие в боевых действия в составе националистических формирований. Кроме этого религиоведы отмечают заметную среди неоязычников тенденцию принимать радикальный ислам и вступать в террористические организации исламского толка¹³.

Опасность неоязычества осознается на самом высоком государственном уровне,¹⁴ однако какого-то активного информационного и просветительского противодействия этому явлению пока не заметно.

Неоязыческое мировоззрение во многом негативно позиционирует себя по отношению к ставшим уже традиционными для российского общества и русского национального характера ценностям как миролюбивость, великодушие, уважительное отношение к представителям иной национальности, культуры и религиозной традиции. Во многом эти качества сформировались под несомненным влиянием православной веры,¹⁵ которая вызывает антагонизм у неоязычников¹⁶. Поскольку у этого псевдорелигиозного течения, как отмечают исследователи, объединяющим фактором характерным для всех адептов «является антихристианство и они все время подчеркивают и акцентируют это антихристианство»¹⁷.

Для неоязычников характерно неприятие и даже ненависть к традиционным для большинства наших сограждан праздникам, особенно христианским, таким как Пасха и Рождество Христово¹⁸. В виду того, что для большинства неоязычников характерно очень благодушное или даже восторженное отношение к национал-социализму, А. Гитлеру и неонацистской символике (например, нацистское приветствие, т.н. «приветствие Солнцу»), День Победы также не входит в число почитаемых сектантами праздников¹⁹. В целом исследователи неоязычества отмечают «конткультурный характер языческого мировоззрения»²⁰.

В нравственном отношении неоязыческое мировоззрение также не может вызывать симпатии у большинства наших сограждан. Это видно, например из того, что в неоязычестве отрицается какой-либо обязательный для всех нравственный закон, фактически отвергая христианство, они отвергают и его нравственные ценности. Вместо закона ведущую роль у неоязычников занимает некая нравственная интуиция, которую может угадать или расшифровать неоязычник при помощи магических практик. Поэтому, как отмечают исследователи неоязычества, «этика неоязычества ситуативна по своей природе»²¹.

Сама атмосфера неоязыческих праздников и практикуемые там обряды в большинстве случаев также противоречат нравственным представлениям и традициям русской культуры. Например, неоязыческое празднование Купалы, подразумевает далеко не целомудренное поведение участников. При этом в подобных обрядах участвуют несовершеннолетние дети сектантов, что граничит с нарушением законов Российской Федерации. Иногда обряды т.н. родноверов напоминают оргии, которые для них являются частью языческой обрядности²². Собственно говоря, сами религиозные символы, используемые псевдославянами – идолы в виде фаллосов (идол Рода, Ярилы), атрибутика и обрядовые действия свидетельствуют о том, что в основе их лежит блуд и половая распущенность²³.

Не менее отвратительной с нравственной точки зрения представляется магическая и обрядовая практика неоязычников. Это какой-то апофеоз невежества и античеловечности. Например, неоязыческий волхв Богумил Мурин (Гасанов Донат Ашумович) предлагает такие «волшебные советы»: «Глаз мертвеца носили, чтобы стать невидимым. …. Запаленная свеча из жира мертвеца делает ее обладателя невидимым и погружает всех в доме в глубокий сон – мечта любого вора! … Палец казненного преступника приносит счастье. … Палец неродившегося ребенка клали на стол, чтобы усыпить хозяев; он делает человека невидимым; из него изготовляют свечу»²⁴. Другой «волхв» Велеслав предлагает целый «Черный заговорник» с советами как лучше наслать на человека порчу, извести его со света, предать «богу» смерти Кощею (sic!) и т.п. Не удивительно, что выдуманный неоязычниками т.н. «шуйный путь» очень напоминает взгляды и практику сатанистов, с их представлениями о добре и зле: «В славянской языческой мировоззренческой системе Бинарные оппозиции сливаются. То есть, добро и зло не различимо»²⁵.

Деструктивность неоязычества заметна и по отношению к такому явлению как суицид, если для подавляющего большинства жителей нашей страны это недопустимая вещь и ужасная трагедия, то для родновера самоубийство вполне приемлемо²⁶. Поэтому слова Священного Писания справедливы в отношении не только древних язычников, но и современных его «новоделов»: «И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства, так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия» (Рим.1:28–29).

Обращение к языческим божествам, есть обращение к духам злобы поднебесным (Еф.6:12), идолослужение, по слову Апостола Павла, есть общение с бесами (1Кор.10:20), поэтому участие в подобных религиозных практиках представляет опасность не только в духовном плане, но и в плане душевного здоровья. Об этом имеются свидетельства некоторых бывших адептов родноверческих сект и врачей, сталкивавшихся с последствиями пребывания в такого рода организациях. Духовные практики неоязычников могут привести активного их практикующего человека к развитию психических расстройств, садистских наклонностей, навязчивым мыслям о суициде и к самому суициду²⁷.

Представления практически всех неоязыческих организаций об устройстве т.н. «идеального» языческого общества также далеки от традиционных представлений и несут в себе разрушительный потенциал. Если христианство даровало всех равенство во Христе, когда все, независимо от социального или национального происхождения друг друг братья и сестры (Кол.3:11), то язычники мечтают о возрождении кастового устройства общества²⁸.

Исследователи замечают здесь влияние индуизма на «исконно славянскую веру», как называют ее неоязычники²⁹. Например, в представлении идеолога неоязычества и сторонника «русского национал-социализма» Л.Р. Прозорова (он же Озар Ворон), идеальным обществом является общество строго иерархическое, с кастовой системой наподобие индийской, пронизанное жесткими расовыми и антисемитскими предрассудками и фобиями, по многим чертам соответствующее идеологии т.н. универсального фашизма³⁰. Идею кастовости общества поддерживает, например, В. Казаков – старейшина Калужской славянской общины ССО СРВ (до 2011 г. председатель ССО СРВ)³¹, вообще можно сказать, что с определенными оговорками кастовая структура общества является идеалом общественного устройства для родноверов³².

Как показывает опыт и история независимой Индии, для которой язычество – это религия большинства населения страны, кастовая система там не представляется неким идеалом³³. Кастовые предрассудки, основанные на языческой индуисткой религии с делением людей на определенные варны, как показывает опыт, не способствует ни политическому единству, ни решению социальных и экономических проблем³⁴.

Естественно, что сами неоязычники видят себя представителями высших каст – жрецов и воинов, что подразумевает негативное или пренебрежительно отношение к представителям нижестоящих каст. Пропагандируемый новыми «славянами» культ силы, подразумевает подавление более слабых, которые должны занять более низшее место в их иерархической структуре общества³⁵. В родноверческих организациях культивируется идеал избранности, что характерно для сектантского мышления, следствие чего является крайний эгоизм, нетерпимость к критике и агрессивность к оппонентам. Следствием чего становятся постоянные конфликты между различными организациями и отдельными лидерами внутри современного неоязычества³⁶. Очевидно, что подобные нравственные установки, как подсказывает здравый смысл и показывает опыт, не могут привести к чему-то положительному и созидательному.

В качестве примера можно привести историю практически полностью неоязыческого военного формирования в современной Украине полка «Азов». Несмотря на грозный милитаристский антураж и провозглашаемую мощь дохристианской славянской религии, неоязычники не продемонстрировали грандиозных военных успехов, они неоднократно терпели поражения в прямых боестолкновениях с ополчением независимых республик и ретировались с поля боя³⁷. При этом никакой чудесной помощи этим «наследникам» древних славянских традиций «родные боги» не оказали. Единственным чем прославилось это военное подразделение были жесткие репрессии и т.н. «зачистки» в отношении мирного, невооруженного населения. Очевидно, что нравственные ценности современных неоязычников с их непомерным эгоизмом не располагают к каким-то великим подвигам и здесь мы видим расхождение с пустой и выдуманной пропагандой этого сектантского течения и реальными фактами из их жизни.

В отношении патриотизма у неоязычников также можно заметить преобладание негативных чувств по отношении к своему Отечеству. Для существенной части современных «славянских» сектантов характерно стремление к сепаратизму, желание создать иной этнос негативно настроенный к традиционной российской и русской культуре и истории, «совсем с другой … самоидентификацией»³⁸.

Такие деструктивные ценности неоязычества, как отмечают исследователи, не вызывают одобрения у большинства простых людей: «отсутствие однородности, общих внутренних признаков и единой административной структуры среди неоязычников, дополняемое маргинальным, эпатажным, девиантным, а порой и деликвентным поведением его последователей, формирует весьма неоднозначное отношение к нему со стороны обывателей»³⁹.

Неоязычество в России достаточно неоднородно течение, которое, тем не менее, имеет признаки деструктивной религиозности, такие как неприятие и оппозиция к традиционным религиям и общественным институтам, особенно агрессивное отношение к Православной Церкви, что в подавляющем большинстве случаев вырождается в христианофобию. Для новых язычников характерно неприятие традиционной науки, идеологическая ангажированность в ключевых для неоязычества вопросах этногенеза славян и их истории. Большинству неоязычников – родноверов присущи расистские и даже неонацистские взгляды, сепаратизм вместо патриотизма. Все неоязычники демонстрируют неспособность к критичному мышлению в отношении зачастую фантастичных антинаучных данных, на которых основываются многие положения современного «славянского» неоязычества, для многих адептов характерен развитый гуруизм в отношении самоназванных «волхвов».

Сама по себе неоязыческая мировоззренческая концепция несет в себе разрушительный, а не созидательный потенциал. Оккультное мышление, расистские, националистические взгляды, характерный для т.н. родноверия экстремизм все это может лишь привести к деградации науки, межнациональным и межрелигиозным конфликтам, примитивизации культуры и в конечном итоге разрушению государства и уничтожению нашего народа. Очевидно, что по своему мировоззрению славянское неоязычество представляет собой наглядный пример саморазрушительной утопии.