Источник

Июнь

День второй. Память святого новомученика Димитрия Филадельфийского, пострадавшего 2-го июня 1657 года

Димитрий, сын священника из Азийской Филадельфии, по смерти отца до тринадцатилетнего возраста воспитывался под влиянием своей матери-христианки и отличался такими хорошими способностями и вместе с тем привлекательною наружностью, что обратил на себя внимание турок, которые похитили его у матери и успели – отчасти угрозами, отчасти льстивым обращением совратить его в ислам. Взятый в дом одного из почетнейших граждан, он служил добросовестно чужим людям и со временем достиг почета и богатства; за храбрость и силу, обнаруженную им в битвах, избран был в военачальники и в это время обручился с девицею из одного знатного семейства.

Между тем, не совсем заглохло семя истины, посаженное в сердце сына христианскою матерью, и душа его начала сознавать утраченное... Юноша почувствовал несостоятельность веры, воспринятой насиль­ственным образом, вспомнил иную веру, ту, которую внушала ему мать в его детстве. Постепенно выяснялась перед ним вся красота не­сравненная христианского благочестия, жгучее раскаяние стало овла­девать его душой. Он, может быть, дошел бы до гибельного уныния, если бы не вспомнились ему примеры людей, которые мученическим подвигом загладили и искупили, большей частью, насильственное от­речение от Христа, и Димитрий воспылал стремлением пойти по их стопам.

Действуя под влиянием этого чувства и призвав на помощь силу Духа Святого, «ходатайствующего за человека воздыханиями неизре­ченными», Димитрий решился открыто исповедать свое обращение: он отправился к градоначальнику и там, в присутствии собравшихся у него городских властей, неустрашимо высказал свои чувства: «Двенадцать лет я был слепым... ныне же Дух Святой озарил мой ум... я сознаю, что нет спасения в ложном и преступном исповедании магометанском. Поэтому отрекаюсь от него и делаюсь опять христианином, возвраща­юсь к почитанию истинного Бога – Иисуса Христа, за имя Которого готов пожертвовать самою жизнью»...

Неожиданное заявление Димитрия возбудило общее яростное негодование турок, они подвергли его более 300 палочным ударам; он же, спокойно терпя страшную боль, радостно воспевал: «Слава Тебе, Боже наш, слава Тебе! Святые мученики Георгий и Димитрий, помогите мне! Споспешествуй мне, святитель Николай!»

После побоев Димитрий был брошен в темницу. Ночью были при­сланы к нему законники, чтобы отговорить его от обращения в христи­анство, и хотя он твердо стоял на своем, его освободили утром из тем­ницы, в надежде, вероятно, что он одумается. Но Димитрий, не желая отдалять минуты искупительного подвига, пошел в кофейную, где всегда бывало много народа, и там при всех начал хулить магометан­скую веру, убеждать магометан в их заблуждении и наконец, сорвав со своей головы белую чалму и сбросив зеленую одежду, начал топтать их со словами: «Как попираю я теперь эти символы вашей религии, так точно попираю и самую веру вашу и закон ваш!»

С яростью бросились фанатики на хулителя их веры и избили его палками и каменьями, так что он упал, казалось, замертво, тогда присудили сжечь его мертвое тело. Но Димитрий, укрепляемый не­видимою силою, быстро встал на ноги и сказал убийцам: «Не считайте меня мертвым, дивитесь силе Бога моего, укрепляющей меня... – вот – деньги, купите на них дров и сожгите меня живым»...

В ответ на это один из исступленных нанес мученику три удара кинжалом и пронзил насквозь его грудь, но страдалец был все еще жив. Тогда повлекли его на сожжение.

Проходя мимо храма христианского, Димитрий, припав перед ним, стал молиться, но палачи прервали молитву его, рассекши ятаганом оба плеча его, и таким образом пресеклась жизнь мученика очистительным подвигом. Даже и мертвое тело его не было оставлено в покое: его из­рубили на мелкие части855.

Память святого мученика Константина из Агарян (мусульман)

Константин, родившийся от мусульманских родителей, живших на острове Митилене, потеряв отца в молодые годы и терпя жестокое обращение от отчима, оставил родительский дом вместе со своими тремя братьями, с которыми и переселился в Смирну. Братья открыли там лавку, а Константин занялся факторством – преимуществен­но в митрополии (архиерейском доме). Часто посещая митрополию, он имел случай слышать там душеполезные беседы, из которых мог узнавать, в чем состоит истинное благочестие, и вместе с тем научил­ся греческому языку; однажды он попросил одного старца почитать, и чтение это глубоко запало в душу его, возбудило в нем христианские стремления, к поддержанию и развитию которых способствовало еще сближение его с двумя молодыми христианами. На этом спасительном пути духовного прозрения юноши посетили его однако же большие искушения: по неопытности своей он был вовлечен в омут сладостра­стия и нечистых помыслов. Но милосердием Божиим не погиб этот будущий избранный сосуд Божией благодати... Константин вовремя успел воздержать себя от окончательного падения и с ужасом сознал, в какую бездну могли низвергнуть его необузданные страсти, его, которому уже не было чуждо постижение красоты целомудрия... Тер­заемый угрызениями совести, стараясь открыть кому-нибудь свою душу, Константин решился искать спасения в бегстве на Святую Гору Афонскую...

В лавре святого Афанасия, знаменитой тем, что большая часть афонских подвижников просияли в ее пределах, благочестивые иноки, не обращавшие внимания на опасность, которой они подвергались, при­нимая к себе турок, искавших спасения в недрах христианской церкви, благосклонно приняли под свой кров Константина. Живя на Афоне, он вскоре проникся решительным намерением принять христианскую веру. Осторожные монахи долго испытывали его, наконец, убедясь в его искренности и в его прекрасных свойствах душевных, допустили его принять Святое Крещение... Великой благодати и радости исполнился новокрещеный и с необыкновенною любовью и рвением исполнял воз­лагаемые на него послушания. Он удивлял всех ревностью своею; воздер­жание и духовность его, казалось, принадлежали существу бесплотному...

Спустя несколько времени Константин пожелал отправиться в Иверский монастырь, приложиться к святой иконе Божией Матери Вратарницы; получив благословение своего старца, он на пути зашел в скит Иоанна Предтечи. Сюда привезены были недавно несколько останков новых мучеников. С благоговением рассматривал Константин, лобызал и углублялся в размышление о святых мощах, этом чудном про­славлении исповедников вновь воспринятой им веры... и с этой минуты мысль о мученичестве запала в его душу. Однажды, по возвращении к своему старцу в Кавсокаливы, на вопрос старца о причине задумчиво­сти и как бы печальной озабоченности, которую он стал замечать в сво­ем ученике, Константин отвечал: «Печали нет у меня, но вся моя душа поглощена одной думой. Когда я в первый раз облобызал святые мощи новых мучеников, с тех пор душа моя привязалась к ним, весь ум мой пленен их подвигами, и я стремлюсь совершить то же: вот и вся причина!»

Возблагодарил Бога старец за такое ревностное влечение к подвигу ученика своего и поручил Самому Господу устроить путь его. К Кон­стантину же был приглашен духовник для наставления – как приготов­ляться ему к тому, чего жаждала душа его. Постом и молитвою в полном уединении питалась теперь и вразумлялась и созревала душа будущего мученика. Между тем, возникло в его сердце новое стремление: он за­думал отправиться в город Магнезию, в Анатолии, где жила его сестра, чтобы просветить ее Святым Крещением. Получив на это благослове­ние своего духовника, Константин поехал на корабле, отправлявшемся в Кидонию, и, снабженный грамотами и письмами Афонских монахов, прибыв туда, познакомился с наставником руководителем (дидаскалом) Григорием и многими местными христианами. Дальнейший путь его был, однако же, замедлен тем, что в порте не было ни одного судна, от­правлявшегося к Анатолийским берегам. Поэтому, в ожидании случая продолжать путь, Константин решился открыть лавочку и торговать изюмом и другими предметами мелочной торговли. Однажды прошел мимо его лавки один из чиновников местного аги и узнал Константина, с которым он был знаком еще в Смирне, когда тот был мусульманином. Турок проследил за Константином и предупредил о нем агу; тот призвал вновь появившегося торговца и спросил его: не из мусульман ли он?

Константин, имея в виду, вероятно, достигнуть исполнения своего намерения относительно сестры своей, с другой же стороны, – не смея еще верить такой радости, что наступил для него час вожделенного страдания за Христа, отвечал уклончиво, что он христианин...

«Ты лжешь, – возразил ему ага, – что, если найдется человек, который докажет, что ты – турок? что ты скажешь?» И в эту минуту явился злобный преследователь и сказал: «Разве я не знаю, что ты брат почтенного турка, того самого, который занимался маклерством в Смирне... Зачем ты так бесстыдно обманываешь нас?»

Тогда Константин сознал, что пришел час его мученичества, и в по­рыве святого воодушевления сказал: «Я был когда-то турком, как и вы, но Господь просветил меня, и я сознал, что вера магометанская – ложь; истина же только в вере христианской; поэтому я сделался христиани­ном, чтобы обрести истинное блаженство в будущей Вечной жизни... »

Темница, побои, истязания неимоверные856 начались с этой минуты для нового исповедника Христова и продолжались сорок дней.

Местные христиане с ужасом узнали о зверских жестокостях, ко­торым подвергали Константина. Все они и в особенности наставник Григорий опасались: вынесет ли он все муки. Они решились заклю­чить в темницу одного ученика, по имени Иоанна, родом афинянина, как бы за долги и под этим предлогом доставить Иоанну возможность утешать и подкреплять Константина, сами же в то время неустанно молились о нем, пели молебны, совершали всенощные бдения во всех Кидонийских церквах.

Сама Матерь Божия явилась мученику в сонном видении и обе­щала даровать ему силу выдержать подвиг до конца...

И он стоял твердо в своем исповедании, и никакие жестокие меры не могли склонить его к отступлению от пламенно-возлюбленного им Христа. Тогда градоначальник решился отправить его в Константино­поль, подробно донося о всем капитану-паше. И в столице мученик не­устрашимо произнес свое исповедание в присутствии стамбул-ефенди (губернатора), который велел подвергнуть его жестокому телесному наказанию и заключить в бани, где живут осужденные на каторгу. Из­немогая телесно, не ослабевал духом мученик. Когда через несколько дней потребовали его снова к допросу и то лестью, то терзаниями вы­могали от него отступление от веры Христовой, Константин с глубоким вздохом сказал сановнику: «Хорошо было бы, если бы ты позаботился о пользе твоей души и сделался христианином...» Ответом на эти слова было подписание смертного приговора... Стражи взяли мученика, и по­сле новых жестоких истязаний злодеи в необузданной злобе задушили мученика, до последней минуты повторявшего «я – христианин»...

Для предупреждения благоговейного почитания христианами останков его турки похоронили его на ближайшем мусульманском кладбище. Это было 2 июня 1819 года.

Некоторые одежды мученика, которые удалось приобрести за деньги от мусульман, были доставлены в Кавсокаливский скит, и от них произошли чудные исцеления призвавших с верою на помощь мученика Константина857.

Память святого великомученика Иоанна Сочавского

Называется Сочавским потому, что мощи его почивают в Сочаве; родом же был из Трапезунда, и пострадал в Аккермане (Белгороде на Днестре). Плывя по торговым делам на корабле одного паписта, он имел с ним состязание о вере и обличил неправоту его; а этот злоб­ный человек, желая отмстить ему, по прибытии в Аккерман заявил турецкому градоначальнику, что некто Иоанн из Трапезунда, плыв­ший с ним, готов принять магометанство, и советовал немедленно призвать его и воспользоваться еще не остывшим желанием. Градо­начальник, призвавши Иоанна и посадив его, сказал ему: «От многих мы знаем, что ты человек достойный и отличный между подобными тебе, и весьма рады слышать, что ты пленен прекрасною и истинною верою нашею. Наша вера действительно имеет свойство привлекать людей благородных и способствует к долголетней жизни. И как ты добровольно любишь ее, то не медли быть нашим другом; отвергнись смешной и постыдной веры христиан, громко посрами закон их пред собравшимся теперь народом, восхвали нашу веру и, как обещал, сделай это немедленно! За это почтен будешь от царя и станешь жить в довольстве как брат наш». Но святой, исполнившись Божественной ревности, грозно взглянул на турка и сказал ему: «Ты явно лжешь; никогда и на мысль не приходило мне отречься Христа словом или делом! Все это твоя выдумка и ухищрение сатаны! Лучше сам, не­счастный, познай истину и крестись, чтоб удостоиться Царства Не­бесного». После сего громко исповедал свою веру во Единого Бога, в Троице славимого.

Тогда градоначальник велел обнажить его и, как порицающего истинную веру, бить палками дотоле, пока не исполнит своего обе­щания (то есть – выдуманного). Все тело было избито и растерзано; куски его приставали к палкам и разлетались по земле; все место, где мученика терзали, обагрилось кровью. Иоанн молился Богу, а му­чители еще сильнее бичевали его, так что он уже не подавал голоса. Поскольку был уже вечер, то избитого бросили в тюрьму. На другой день мучитель снова велел представить исповедника и сказал ему: «Вот до чего довело тебя неверие твое! Но послушай меня, и тотчас выздоровеешь; потому что здесь есть отличные врачи из Индии и Пер­сии, которые вылечат тебя». Исповедник же славил Христа и поносил безумие магометанства. Тогда судья вновь велел бить его и, заметив ропот народа на кровожадность его, для ускорения смерти – привязать ноги мученика к хвосту дикой лошади и влачить по улицам. Евреи при этом кричали, плевали и бросали в него всякую всячину, а один из них побежал домой и, схватив нож, отрезал ему голову. Палачи от­вязали тело и оставили его с головою на том же месте в непристойном положении. Необычайный свет озарил ночью мощи святого, так что и евреи засвидетельствовали о том; посему градоначальник на другой день позволил христианам взять мощи, и они похоронили их при гре­ческой церкви, недалеко от крепости. Мученическая кончина святого последовала 2 июня 1492 года.

Мощи святого находились в Аккермане семьдесят лет и постоянно совершали чудотворения. Наконец молдавский господарь Александр II, испросивши дозволение аккерманских властей, перенес их в столичный свой город Сочаву.

День третий. Память святого мученика Лукиллиана, четырех отроков с ним Клавдия, Ипатия, Павла и Дионисия, и святой девицы Павлы

Лукиллиан, идольский жрец, рассмотрев пустоту и безумие идо- лослужения, уверовал в Истинного Бога и многих приводил ко Христу. Иудеи донесли на него, и он был потребован на суд в Никодимии. Су­дья принуждал его отречься Христа и возвратиться к идолослужению, а когда он отказался, предал пыткам. Лукиллиана бичевали, сокрушили ему челюсти и повесили стремглав; после того заключили в темницу. Тут уже были четыре отрока, схваченные за исповедание Христа. После новых пыток все они высланы были на казнь в Византию. Тут четыре отрока обезглавлены, а Лукиллиан повешен на кресте и по всему телу пригвожден гвоздями. Святая девица Павла похоронила тела их и, возвратившись в Никодимию, продолжала свои добрые дела и благо­творения исповедникам Христовым. За это была схвачена, подвергнута пыткам и, как непреклонная в своей вере, отослана на казнь в Византию, где и обезглавлена на том самом месте, где был распят Лукиллиан. Кончина их последовала в царствование Аврелиана, около 273 года.

Память святого мученика Варсавия игумена и других с ним

В июле месяце 345 года последовала мученическая кончина Вар- савия игумена и одиннадцати других с ним. Основателем монашеской жизни в Персии называют Евгения, одного из учеников Антония Ве­ликого, а о Варсавии говорится, что схваченные с ним десять юношей были учениками его. Местом деятельности его был город Астахара, древний Персеполь, некогда столица Персии. Варсавия обвиняли в том, что прельщает многих, научает колдовству и приготовлению ядов, наносит вред религии магов. Он подвергнут был мукам, которые свидетельствует о грубости и жестокости относительно христиан. Ему дубинами раздробили надколенные чашки, также руки, ляжки и ребра, повредили нос и уши, не оставили в целости и глаз. Все это он претер­пел мужественно, не испустивши ни одного крика. Так как правитель не достиг своей цели – вынудить его к боготворению солнца, то и велел вывести за город и там казнить. Мимо места казни проезжал знатный маг с женою, двумя сыновьями и некоторыми из своих родственников. При виде собравшейся толпы он велел своим продолжать путь, а сам в сопровождении раба пошел туда, желая посмотреть, что там про­исходит. Приблизившись к месту казни, увидел, что игумен всякого из своих учеников, до которого доходила очередь казни, берет за руку и передает палачу, громко воспевая священную песнь для ободрения исповедников. Какое впечатление на душу мага произвело такое муже­ство веры, какое чувство возникло в глубине его сердца, тотчас обна­ружилось самым делом. Его духовные очи открылись, и он над телами умерщвленных увидел сияющий пламенем крест. Он поспешил слезть с коня, переменился одеждою с рабом, приблизился к игумену и сказал ему: «Я увидел необычайное явление, и ваш Бог истинно определил мне умереть с вами; прими меня, как одного из учеников своих, и передай на смерть, а тут никто меня не знает». Варсавий ради чудного видения исполнил его просьбу. Уже девять из учеников были казнены: он взял мага за руку и передал его палачу; таким образом неузнанный новый исповедник был обезглавлен. Последний ученик был уже одиннадца­тым, так мало, значит, обращали внимания на число казнимых! В за­ключение и Варсавий был обезглавлен. Головы их внесли и выставили в капище Нейты на страх христианам. Но вышло противное. Поступок мага огласился во всей стране, и многие персы обратились к вере, в том числе и семья его.

Перенесение мощей святого Димитрия царевича из Углича в Москву. Это – день встречи святых мощей в Москве. См. 15 мая в сказании о царевиче Димитрии.

День четвертый. Память о преподобных Елеазаре и Назарии Олонецких

По рукописным святцам, преподобные Елеазар и Назарий были основателями Предтечева монастыря, находившегося в Олонецком уезде; они называются чудотворцами, и днем кончины их показан 4 день июня. Но в каком году скончались они? Как совершили подвиг жизни? Остается неизвестным. Вероятно, что они были учениками аввы Лазаря Мурманского и подвизались в XV веке, потому что на­зываются также пришедшими из Греции, как и Лазарь. Мощи их почивают под спудом в храме упраздненной обители858.

Память святого блаженного Оптата, епископа Мелевитского

Оптат, епископ в Нумидии, прославился деятельною борьбою с донатистами – во второй половине IV века. Он успешно опровергал их в своих сочинениях, о которых с уважением отзываются Иероним, Фульгенций, Августин, епископ Иппонский (память 15 июня), ставя­щий Оптата наравне со святыми Киприаном, Иларием и Амвросием. Оптат в своем сочинении против донатистов определительно раскры­вает понятие об истинной Церкви Христовой и доказывает, что «от­деляющиеся от Церкви напрасно мечтают о спасении»859.

Память святителя Митрофана, патриарха Константинопольского

Племянник императора Проба (ум. 282 г.), современник Констан­тина Великого. Управлял Церковью десять лет с 316 по 326 год. Во дни его происходил первый Вселенский Собор, на котором он не при­сутствовал по причине старости (ему было около восьмидесяти лет); вместо себя посылал туда пресвитеров своих (из коих один, Александр, был ему преемником). Имел дар прозорливости и за 10 дней предсказал свою кончину.

Преподобного Мефодия, игумена Пешношского. (См. о нем —14—го июня).

Память святых Марфы и Марии, сестер Лазаря четверодневного

Кроме сведений о святых Марфе и Марии, изложенных в Еванге­лии, а именно: в Евангелии от Иоанна (11, 1–45; 12, 1–8); от Матфея (26, 6–13); от Марка (14, 3–9) – известно, что по вознесении Иису­са Христа на Небо, когда, по убиении архидиакона Стефана, наста­ло гонение на Церковь Иерусалимскую и святой Лазарь, быв изгнан из Иерусалима, проповедовал Христа в разных странах, то и сестры его, уверовавшие во Христа еще до воскрешения Им их брата, помо­гали Лазарю в благовествовании Евангелия. Время и место их мирной кончины осталось неизвестным.

День пятый. Память преподобного аввы Дорофея

Жил в царствование Анастасия, Юстина и Иустиниана и скон­чался около 620 года.

Дорофей был учеником Иоанна Прозорливого в Палестинской оби­тели аввы Серида (13 августа); сверх того, сам обладавший значитель­ными научными познаниями, приобретенными им еще в молодых годах, он впоследствии руководил и других в устроенной им Палестинской обители (например, преподобного Досифея, память которого – 19-го фев­раля), и по смерти своей оставил в руководство инокам свои наставления.

Назидательно описывает Дорофей свои занятия наукою в первой молодости. «Когда учился я внешнему учению, – пишет он, – то вна­чале весьма тяготился я учением, так что когда приходил брать книгу, то шел как бы к зверю. Но когда стал я принуждать себя, то Бог помог мне и я так привык, что не знал, что ел, что пил, как спал от теплоты, ощущаемой при чтении. Никогда не могли завлечь меня на трапезу к кому-либо из друзей моих; даже не ходил я к ним и для беседы во время чтения, хотя любил я общество, любил и товарищей моих. Когда отпускал нас философ, и я умывался (ибо имел нужду каждый день прохлаждаться водою, так как иссыхал от чрезмерного чтения), то я от­ходил туда, где жил, не зная, что буду есть, ибо не хотел тратить времени для распоряжений насчет пищи».

Такое же усердие применял Дорофей и к жизни духовной, когда удалился в пустыню. «Когда пришел я в монастырь, – пишет он, – то говорил себе: если столько любви, столько теплоты было для внешней мудрости, так что от всего прочего я был свободен и привык к одному, тем более должно быть для добродетели, и тем укреплялся»860.

Не оставалось отвлеченным это умственное и высокое духовное развитие Дорофея: он применял его к практической деятельности, с любовью служил больным и странникам. «В то время, – пишет он, – я только что встал от тяжкой болезни. И вот, приходят странники ве­чером, я проводил с ними вечер, – а там – погонщики верблюдов, и им приготовлял я нужное; много раз случалось, что, когда я отходил спать, встречалась еще какая-либо нужда, и меня будили, – а затем наставал час бдения». Утомлялась природа человека при такой беспрерывной деятельности, переходящей с одного предмета на другой; чтобы успеш­нее преодолевать естественное изнеможение, Дорофей упросил одного брата будить его ко времени церковной службы, а другого – чтобы не допускал его дремать во время бдения.

«И поверьте, – прибавляет он, – я так уважал их, как бы от них зависело мое спасение... »

Память святого Петра Коришского

В рукописи Рыльского монастыря читается житие преподобного Петра, в Коришской горе. Не имея в руках сего жития, ограничиваемся сведениями о святом Петре Коришском, собранными недавним путе­шественником в местах подвигов святого Петра.

«По страшной трущобе, – пишет путешественник, – ехали мы более получаса краем горы Мравиница, то поднимаясь, то опускаясь, и добра­лись наконец до площадки, образуемой скалами над глубоким ущельем.

Здесь был выстроен Коришский монастырь. Он давно запустел, и самое село Кориша, расположенное несколько выше, в горах, перешло в ру­ки арнаутов, мусульман. Место, в котором спасался юный отшельник, святой Петр Коришский, по своему уединению, по страшной пропасти и грозным скалам, которыми оно окружено, напоминает ту обитель, где теперь покоится тело его, Чернорецкий монастырь... Мы вошли в не­большую пещеру, в которой святой Петр устроил церковь. В ней еще до­вольно хорошо сохранился написанный на скале образ Спасителя; подле образа мы могли прочесть слова: Не имать ходити во тьме (Ин. 8, 12).

Вблизи от этой пещеры находится другая ниже, но длиннее, в кото­рой, как говорят, постился отшельник и в которой потом устроена была также церковь... несколько далее стоят развалины величественного зда­ния. Царь Душан (1337–1351), чтобы почтить достойно память святого юноши, которого он знал и любил, вскоре после его смерти решился выстроить подле его пещеры большую великолепную церковь; но как было поместить ее на склоне горы, где природа образовала лишь не­сколько небольших уступов и узких площадок? Душан смело бросил аркаду в глубину ущелья и на аркаде основал церковь. Арки стоят еще почти невредимо, но церковь мусульмане разрушили; только уцелел большой кусок одной из стен, и именно той, которая стоит над самою пропастью, не примыкая к горе. На ней видны еще образа, написанные в три ряда, один над другим»861. В другом месте тот же путешественник пишет: «в Чернорецкой церкви стоит рака с мощами юноши, святого Петра Коришского, который (кажется, во время Душана) вел постни­ческую жизнь в горах, близ Призрена. Когда была разрушена церковь, им там устроенная, то люди из села Брияки в Колашине, принадлежав­шие к роду Косачи, перенесли его мощи в соседнюю с их селом церковь Святого Архангела, построенную святым Иоанникием, и положили их тут. В раке хранилась и книга, которую святой Петр Коришский, как рас­сказывают, всегда носил с собою; книга была еще цела в прошлом году»862.

Святых мучеников Маркиана, Леонида, Аполлона и других семи с ними, за исповедание имени Христова уморенных голодом и жаждою в Египте в царствование Максимина (308–312 гг.).

День шестой. Память преподобного Илариона, игумена и исповедника

Иларион, сын придворного служителя, двадцати лет принял мо­нашество в Далматском монастыре и был учеником преподобного Гри­гория Декаполита (20 ноября), там жившего тогда; через десять лет, проведенных в подвигах монастырского послушания, удостоен сана священства. По смерти игумена братия хотели иметь себе его настав­ником, но он, бегая славы, удалился в некоторую обитель близ Никеи; открытый, убежден был патриархом Никифором принять игуменство (в 806 г.). Чрез девять лет, когда император Лев Армянин воздвиг гонение на православных, преподобного Илариона принуждал он к своей ереси и отдал в распоряжение единомышленного себе патриарха Феодота, а этот держал его в тюрьме, томя голодом и жаждою. Монахи Далмат­ского монастыря обещали царю исполнить его волю, если он возвратит им игумена их, и царь освободил Илариона. Но чрез год, уверившись в обмане со стороны монахов, послал туда военную силу, строго нака­зал всех, а Илариона заключил в тюрьму, потом посылал на заточение в разные монастыри около столицы (где игумены еретичествовали), где он терпел всякие озлобления. По смерти Льва (25 декабря 820 г.) и пре­подобный Иларион освобожден был, но в монастырь не возвратился, так как там игуменствовал еретик, а жил в поместье некоторой благочести­вой вдовы, которая устроила ему келлию с садиком при ней. Более семи лет прожил тут Иларион, а в царствование Феофила, снова нудимый к иконоборству, обличил царя в нечестии, наказан сто семьюдесятью ударами и выслан на остров Афузию (близ Константинополя, в Мра­морном море), где и пробыл до смерти Феофила. По восстановлении же Православия (842 г.) императрицею Феодорою Иларион принял снова игуменство в Далматской обители и, прожив три лета, отошел к Господу.

Преставление Преподобного Ионы Климецкого

Благость небесная зовет всех к спасению и блаженству, но не всех одинаково. Одни слышат призвание ее еще с юности, другие – в летах зрелых; тех возбуждает она от сна душевного необычайными мерами, других – обыкновенными способами; одним является в знамениях и чудесах, другим – в каком-либо событии жизни. Это – дело пре­мудрости Божией, которая знает, кого и как позвать к себе. Наше же дело – внимать гласу Божиему. Счастлив тот, кто, услышав голос Бо­жий, верно следует ему, не изменяя до гроба. Таков был блаженный Иона Климецкий.

Новгородский посадник Иоанн Климентов оставил сыну своему много богатства; сын Иоанн спокойно занимался торговлею, как за­нимался и отец его. Не раз сын в Карельском насаде (большой лодке) переплывал обширное Онежское озеро, простирающееся на 200 верст. Но раз, возвращаясь из Повенца в Новгород с грузом соли, на средине озера застигнут он был страшною бурею. Долго насад носился по про­изволу волн; опасность погибели была в глазах. И эта-то опасность вызвала из души Иоанна решимость не жить более для мира. Иоанн просил у Господа избавления от грозной смерти лишь для того, чтобы провести остальное время в покаянии, для одного Господа. Молитва была услышана; насад выброшен был на прибрежную отмель. Иоанн со слезами благодарил Господа и услышал голос: «Иоанн! Здесь по­строишь ты обитель Святой Троицы». Затем увидел он на можжеве­ловом кусту икону Святой Троицы. На отмели поставил он тогда же крест, поныне целый; на месте явления иконы – крест и часовню. Это было в 1490 году. Возвратясь в Новгород, блаженный Иоанн распо­рядился богатым имением своим, принял иночество с именем Ионы и, укрепясь в духовной жизни под руководством опытных старцев, отправился на остров. Здесь построил он один храм во имя Святой Троицы, другой – в честь святителя Николая, которого призывал он во время опасности грозной, построил келлии и приготовил нужное для обители иноков. Из бедной Нятинской обители, бывшей в трех верстах от новой, вызвал он в свой монастырь братию; а между тем явились и из других мест с желанием служить Господу в безмятеж­ной обители. По прошению блаженного Ионы митрополит Варлаам (1509–1525) благословил дать для новых храмов антиминсы; святитель желал, чтобы Иона был настоятелем своей обители, но смиренный раб Божий уговорил Новгородского иеромонаха Тихона принять на себя должность игумена, а сам остался в числе братии обители. Он провел остальное время в подвигах поста и молитвы, служа примером строгой иноческой жизни, и мирно почил 6 июня 1534 года. Святое тело его положено было у храма святителя Николая; впоследствии построили здесь, над местом погребения часовню. По воле императрицы Ели­заветы над нетленными мощами преподобного Ионы построен был каменный храм во имя праведников Захарии и Елизаветы863.

День седьмой. Память преподобного Даниила, игумена Скитского

Даниил, ученик Арсения Великого (память 8-го мая), подвизался 40 лет в общежитии, потом, с 420 года, жил отшельником в Скитской пустыне. В это время при одном набеге вооруженных людей был он за­хвачен в плен, где и оставался два года, пока не был освобожден одним благочестивым человеком, который выкупил его из рабства. Через год Даниил опять попал в плен, откуда через полгода ему удалось уйти. На­конец, когда в третий раз захватили его в плен и стали подвергать разным мучениям, то он, обороняясь, убил камнем одного из своих мучителей и ушел из плена. Это невольное убийство не давало покоя мирной, чело­веколюбивой душе отшельника. Грех убийства вопиял об искуплении... Даниил решился исповедать его и подчиниться осуждению опытного владыки духовного; он отправился к патриарху Александрийскому и из­лил перед ним всю тревогу и терзания своего смущенного сердца.

«Два раза Господь избавил тебя из рук врагов; ты мог бы успо­каивать себя упованием, что Он спасет тебя и в третий раз, – заметил патриарх, – и потому тебе следовало бы удержать свою руку от убий­ства... Впрочем, – прибавил он, – ты убил не человека, а зверя...»

Этот ответ не удовлетворил утонченно-чуткую совесть ревнующего о душевном спасении; Даниил пришел в Рим и поведал Римскому епи скопу и свою скорбь, и слова патриарха. Тот одобрил мнение патриарха. Тогда Даниил предпринял путь и в Константинополь, и в Эфес, и в Ие­русалим, и в Антиохию, чтобы обратиться со своим тягостным недоуме­нием к тамошним патриархам, но все они выразили то же суждение, что и патриарх Александрийский... Но не так легко смиренному ревнителю правды поверить успокоительному для себя решению... Даниил решил по собственному убеждению, что совершившему убийство подобает при­нять смерть от чужой руки... Поэтому он возвратился в Александрию и, явясь в суд, объявил, что совершил убийство и требует наказания за свое преступление... По распоряжению суда Даниил был заключен в темницу до решения его дела. Однако же, узнав обстоятельства этого дела, суд решил не признавать убийцу виновным, хотя бы он по подобному поводу оказался убийцею даже нескольких злодеев... Освобожденный из темни­цы, Даниил признал, что если суд людской присудил ему помилование, то не откажет в прощении и милосердый Бог... но, чтобы окончательно помириться с своею совестью, он решился искупить невольное убийство, посвятив остальную жизнь служению страждущим... И вот, он принял к себе прокаженного и служил ему. Никому не открывал он этого своего одного из тягчайших, может быть, подвига... Но случайно он сделался известным. Один из учеников, придя к старцу, увидел больного, так как Даниил однажды забыл запереть дверь в келлию, где находился прока­женный. Этот несчастный был покрыт как бы сплошною раною, кости выглядывали из-под сгнившего почти тела; за неимением рук больной глотал пищу, влагаемую ему в рот старцем; то же, чего он не мог про­глотить, отец Даниил съедал сам. Подивился инок терпению и любви христианской старца и прославил Бога, дивного во святых Своих864...

Авва Даниил жил в V веке; при нем совершилось убиение святой Фомаиды свекром ее (о чем см. 13-го апреля), которую преподобный Даниил похоронил в Октодекатском монастыре с отцами, – и потом по­слал на гробницу ее одного инока, изнемогавшего в борьбе с нечистыми помыслами и исцелившегося молитвами пострадавшей за целомудрие святой Фомаиды, к которым прибегнул он по научению старца Даниила.

Святого мученика Феодота Анкирского (см. о нем 18-го мая).

День восьмой. Память святителя Феодора, епископа Ростовского и чудотворца Суздальского

Блаженный Феодор был посвящен в епископа Ростовского в 990 го­ду, и в этом году построен им в Ростове из дубового дерева первый со­борный храм в честь Богоматери, стоявший после того 168 лет865. Грубые язычники Ростова, принявшие и после того так худо святителя Леонтия, весьма враждебно смотрели на первого христианского епископа Ростова. Много вытерпел от них разных оскорблений блаженный Феодор; но в 992 году принужден был удалиться из Ростова866. То самое, что мощи святителя Феодора с незапамятных времен почивают в Суздальском соборе, показывает, что блаженный Феодор, изгнанный из Ростова, жил в поселении, сделавшемся впоследствии городом Суздалем, и что пропо­ведь его в краю Суздальском, в первые два столетия входившем в круг Ростовской епархии, сохранилась в благодарной памяти края. О пропо­веди его в Суздальском краю говорит между прочим и стенная надпись 1635 года над мощами его. «В л. 6498 (990), – говорит она, – первый благоверный и великий князь Владимир просвети Суздальскую землю Святым Крещением и паству вручи епископу Феодору». Согласно с ле­тописью, просвещение Суздальского края святителем Феодором надобно считать с 992 года867. Так как по спискам Ростовских епископов Х1У века прежде святителя Леонтия три раза поставляется в Ростове Феодор868, то это подает мысль, что святитель Феодор из Суздальского уединения снова возвращался в Ростов на кафедру. Это подтверждается и рукописным житием святителя Леонтия; здесь сказано о равноапостольном Владими­ре: «Феодора епископа посла в Ростов с князем Борисом»869. Поскольку же известно, что святой Борис был послан в Ростов в 1010 году на место князя Ярослава, поступившего в Новгород; то прибытие святителя Фео­дора в Ростов вместе с князем Борисом было также не прежде 1010 года870. В этот раз он пробыл в Ростове вероятно до 1014 года, пока не вызван был князь Борис больным отцом в Киев. Страдальческая кончина святого Бориса и последовавшая за нею кровавая борьба Ярослава с братоубий­цею Святополком благоприятны были только для фанатиков язычества, и блаженному епископу трудно было в такое время удержаться в Ростове. В помянутом житии святителя Леонтия сказано, что блаженный Феодор, прибыв с князем Борисом в Ростов, хотя усердно трудился над просвеще­нием народа святою верою, но неверие глубоко пустило корни в народе и проповедник «изгнан был». По спискам Ростовских епископов, после удаления Феодора из Ростова сюда прислан был Иларион; но и тот, как видно по другим источникам, от ненависти язычников скоро удалился из Ростова871. По летописям не показан год кончины святителя Феодора.

По рассказу их об избиении женщин волхвами в Суздале в 1024 году не видно, чтобы тогда был жив ревностный проповедник святой истины; но во всяком случае, несомненно, что это свирепое восстание проповедни­ков язычества было делом злости их, раздраженной успехами проповеди святителя Феодора872. Таким образом, блаженную кончину ревностного пастыря надобно отнести к 1023 году. Над гробницею святителя, почив­шего в Суздале в XVI веке, возложен дорогой покров с такою, шитою, надписью: «л. 7089 (1581), – молясь Пресвятой Богородице и великому чудотворцу, епископу Феодору, Суздальскому, положила сей покров на великого чудотворца епископа Феодора князя Владимира Андрееви­ча княгиня Евпраксия»873. В 1633 году Суздальский архиепископ писал в Суздальский девичий монастырь: «молитвы великих святителей и чу­дотворцев Суздальских Иоанна и Феодора да будут с вами»874.

Перенесение мощей святого мученика Феодора Стратилата

Из Ираклии, где пострадал, в город Евхаиты, отечество его. Пере­несение последовало вскоре после кончины вследствие видения вели­комученика старому слуге своему. См. сведения о нем 8 февраля.

Память святого мученика Феофана

Молодой и неопытный, увлеченный турками в ислам, Феофан ско­ро, однако же, сознал свое гибельное заблуждение и, скрывшись от об­манувших его, поступил в иночество, чтобы строгим подвижничеством искупить свое временное отступление от родной веры Христовой. Но он не был в состоянии ничем утолить терзаний своей совести и потому решился – в мученическом подвиге искать примирения с самим собою.

Возвратясь на свое прежнее место, в Константинополь, Феофан скоро был узнан турками, которые, схватив его, привели к судье, сви­детельствуя, что Феофан-магометанин выдает себя за христианина... Добровольный же мученик твердо заявил, что он – христианин и не изменит своей вере. Видя яростное волнение в народе по этому поводу, судья произнес Феофану смертный приговор. Тогда турки бросились на свою жертву и стали осыпать инока-исповедника жестокими по­боями... но не удовольствовались этим; вырезали крестообразно ремни из спины его, обрезали уши и нос и, наконец, повесили на высоком столбе, выпытывая от него нового отступничества. Но твердость юно­ши была несокрушима. Выведенные из терпения фанатики бросили тогда мученика на ченгел – железную решетку с острыми зубьями кверху, растерзанный которыми окончательно, Феофан предал Богу свою очищенную покаянием и страданием душу...

Преподобной Мелании (старшей), мирно скончавшейся в 410 го­ду. (О ней см. в житии Мелании Римлянки (внуки ее), память которой 31-го декабря).

День девятый. Память святых мучениц Феклы, Марфы, Марии, Мариамны и Амы

Во время гонения, воздвигнутого на христиан Персидским царем Сапором II в 346 году, были захвачены также богатый священник Павел и пять дев; первый был захвачен в особенности ради того, что­бы воспользоваться его деньгами. Рассчитывая на непоколебимую твердость христиан, доказанную бесчисленными опытами, Павлу объявили, что если он хочет, чтобы ему были возвращены отобран­ные у него деньги, то пусть он поклонится солнцу. Сребролюбивый священник оказался, однако же, чудовищным исключением между исповедниками Христовой веры... он ради денег отрекся от Христа. Тогда, недовольный тем, что из его рук ускользает значительная сум­ма денег, правитель решил дело иначе: он велел отдать Павлу деньги только тогда, когда он собственными руками отсечет головы пяти девам-христианкам. Это были: Фекла, Марфа, Мария, Мариамна и Ама. На предложение поклониться солнцу они объявили: «Без­умные пусть кланяются солнцу, но мы не воздадим сотворенному чести, принадлежащей Творцу... » и за это были осуждены на смерть.

Павел подошел к ним с мечом в руках. «Несчастный! – сказали они ему. – Ты хочешь предавать смерти овец своей паствы, какой же ты пастырь после того? Кровь наша падет на твою голову». Но ослеплен­ный и зачерствелый корыстолюбец без малейшего смущения исполнил дело палача... Не получил однако же он денег, ради которых продал свою душу... Иное воздаяние предстояло ему. Правитель не захотел возвращать деньги, поэтому велел тайным образом задушить Павла, и отрекшийся от Христа пресвитер погиб, как Иуда875...

День десятый. Память преподобного Феофана, святых Пансемнии и Пелагии

В то же время, как подвизалась блаженная Публия (9 октября), и в Антиохии жил в язычестве сын язычников876. Пришедши в возраст, он женился, но жена его на третьем году супружества умерла. После смерти ее он принял крещение с именем Феофана и, построив себе за городом весьма тесную келлию, проводил жизнь евангельского само­отвержения. Совершая сам строгую подвижническую жизнь, он рев­ностно учил путям спасения приходивших к нему, особенно же внушал он проводить жизнь чистую, целомудренную.

В таком городе, какова роскошная столица Востока, еще не расстав­шаяся с грехами грязного язычества, ревность преподобного к чистой жизни оскорблялась многим. Вот слышит он, что в городе женщина, которую называли Пансемнией877, живет распутно и увлекает многих в жизнь грязную. Он положил возвратить ее на путь добра. Апостол Иаков учит: Обративший грешника от ложного пути его спасет душу от смерти и покроет множество грехов (своих) (Иак. 5, 20). Подвиг прекрасный, высокий, – но трудный для выполнения. Подвижник Феофан не доверял себе в успехе, так как знал, что дурные страсти и дух злобы не дешево продают победу над ними, – не доверял себе и по сознанию своей немощи; он видел, что ему придется из тихого уединения вступить в шумное общество людей легких, рассеянных, где считают забавою завлечь другого в грехи нечистые. Понимая всю опас­ность предприятия, Феофан долго и горячо молился Господу, чтобы Он или послал ему Свою помощь для выполнения намерения его, или удержал его при самом начале дела.

Покинув свою келлию, приходит он к отцу и, сказав, что хочет жениться, выпросил у него нарядное платье и 10 фунтов золота. Языч­ник отец, очень богатый, охотно дал все. Одевшись щеголем, Феофан является к Пансемнии как один из стольких умных поклонников ее прелестей. Феофан спрашивает ее: давно ли она так живет, как живет? «Двенадцать лет», – отвечает она с бесстыдством женщин ее сорта. И из всех мужчин, которых видала, ни одного не любила так, как готова любить его. «Прекрасно, – сказал он, – но если я с тобой сближусь, то хочу, чтобы сближение наше было честное, а не было бы распутством». Он показал ей и деньги, которыми готов купить супружескую верность ее. Пансемния, вовсе не ожидавшая такого счастья для себя, с восторгом объявила, что на все согласна.

Получив слово клятвы, Феофан оставил ее и занялся построением келлии вблизи своей келлии. Окончив работу, он опять явился к Пансем­нии и объявил, что первое условие его то, что она должна принять христи­анство. Сперва она очень противилась, но когда увидела, что намерение его непоколебимо, согласилась принять крещение. В течение семидневного приготовления к крещению открыли ей начальные основания святой веры и особенно объяснили, как правда Божия не терпит греха и разврата и как любовь Божия щедра к кающимся; блаженный Феофан языком живой веры изобразил ей картины вечности, готовой для кающихся и нерас­каянных грешников, и вместе молился за нее со смирением и любовью. Когда совершилось над ней крещение, благодать Божия зажгла в душе грешницы горячую любовь к Господу. Пансемния приняла на себя самые строгие подвиги покаяния. Она отпустила всех своих невольников, разда­ла на богоугодные дела все, что нажила распутством, и заперлась в келлие, построенной для нее. Твердая и непреклонная борьба ее с собою скоро изменила всю душу ее. К славе благодати Христовой открылся в Пансем- нии дар творить чудеса: она исцеляла бесноватых. Спустя 22 месяца после крещения переселилась она к Господу в один день с святым наставником своим, преподобным Феофаном878.

Более поражающий пример обширным действием своим выстав­лял святой Иоанн Милостивый, архиепископ Александрийский, – при­мер, бывший в той же Сирии, где подвизались Пансемния и Феофан879.

Один отшельник, говорил он, шел в Тире по улице. И вот распутная женщина останавливает его криком своим: «Отец мой! Спаси меня, как Иисус Христос спас блудницу». Отшельник, вовсе не думая о том, что подумают, что станут говорить о нем люди, взял ее за руку и пошел с нею в близкий монастырь за город. Видевшие это стали говорить, что он покидает монашество, чтобы жениться на этой женщине. На беду добрым судьям, идя с женщиною в монастырь, отшельник увидал бро­шенное на дороге дитя, и женщина взяла к себе это дитя из сострадания на воспитание, так что намерение поступить в монастырь осталось до времени не исполненным. Злоязычники не упустили прекрасного для них случая, пустили в ход молву, что дитя прижито от монаха. «Че­го же больше? – говорили другие. – Дитя так похоже лицом на монаха, как сын на отца!» Горько было слушать это невинному отшельнику, но он терпел и терпел. Бывшая Порфирия стала уже доброю монахинею Пелагиею. Отшельник лежал больным, и Бог открыл ему, что близка кончина его. Душе подвижника тяжело было и то, что люди так легко грешат к беде своей, так несправедливо судят о других. Он просит Пела­гию, чтобы она пришла в Тир с ребенком, которому уже было семь лет. В Тире когда лежал он больным, к нему собралось много посетителей, человек до ста. Он просит, чтобы принесли горячих угольев, и когда принесены они были, он ссыпал их на свою одежду. «Видите, друзья мои, огонь не жжет одежды моей по благодати Божией: так точно Бог сохранил тело мое во всю жизнь от огня похоти, и я не имел плотского сношения ни с одною женщиною». Сказав это, отшельник предал Го­споду дух свой. Тогда умные судьи чужой совести нехотя сознались, что они были глупы и что у Господа есть тайные рабы Его, до которых если касается дерзкий язык, жестоко обжигается. Тогда и пример Пелагии, оказавшейся искреннею подвижницею, а не осмеиваемою грешницею, сильно подействовал на многих: подобные ей решились омыть грешную жизнь свою теплым покаянием, оставили мир и вступили в монастырь. Так Пелагия (октябрь 502 г.) не только сама спаслась, но и обратила к Господу примером своим очень многих. Близок Господь ко всем при­зывающим Его, ко всем призывающим Его в истине. Желание боящихся Его Он исполняет, вопль их слышит и спасает их (Пс. 144, 18). Если бы кто согрешил, то мы имеем ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, пра­ведника; Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира (1Ин. 2, 1–2).

День одиннадцатый. Преставление преподобного Варнавы

Родиной преподобного Варнавы был Великий Устюг880. Здесь он был иереем и во время набегов черемисских оставил родину. Прибыв на берега реки Ветлуги, поселился он на горе Красной и подвизал­ся здесь уединенно 28 лет. Тогда в окрестности Красной горы, даже в 50 верстах, не было жилья человеческого; пустынник питался травою и редко хлебом; звери дикие не вредили жившему по воле Божией. Когда узнали о нем люди, то стали приходить к нему за наставле­ниями, и он учил страху Божиему. Преподобный Макарий пробыл некоторое время у него для бесед о спасении души, когда в 1439 году проходил на реку Унжу. Блаженный скончался 11 июня 1445 года881. По кончине его ученики его и вновь пришедшие иноки построили храм во имя Святой Троицы, а другой над гробом преподобного во имя святителя Николая и составили обитель, которая пользовалась потом уважением882.

Мощи преподобного Варнавы были свидетельствованы по рас­поряжению патриарха Иоасафа в 1639 году по случаю чудес, совер­шившихся при гробе его. Ветлугские священники Иоанн и Онисифор по совести священнической свидетельствовали, что первый из них тяж­ко страдал глазною болезнью, а по совету иноков обители помолился на гробе преподобного Варнавы и получил зрение; другой там же полу­чил исцеление от болезни. Ныне от древней обители остается храм во имя апостола Варнавы, с мощами преподобного, служащий соборным храмом для образовавшегося здесь города Варнавина Костромской губернии, в 387 верстах от Костромы883.

День двенадцатый. Преставление преподобного Стефана Озерского

Отец блаженного Стефана служил при дворе князей Борода­тых – отрасли князей Ярославских; в доме благочестивого родителя сын получил приличное воспитание884. Начало иночеству полагал он в Глушицкой обители, где провел несколько лет. Потом странствовал по северным пустыням, жил несколько времени в Тихвине и, увле­каемый любовью к безмолвию, возвратился в родные Вологодские пределы: на восточном берегу Комельского озера, при истоке реки Комелы, в 35 верстах к югу от Вологды, поставил себе келлию и по­том часовню, а в ней иконы Божией Матери и святителя Николая, и стал подвизаться, незнаемый людьми и знаемый Единым Богом. Много вытерпел он нужд и огорчений в своей пустыне: грубый ры­болов, опасаясь, что преподобный овладеет ловлею рыбы в озере, то осыпал его жестокою бранью, то возмущал неприличными песнями. Запас хлеба принесен был Стефаном небольшой – и ему грозил совершенный недостаток пищи. Спустя более двух лет нечаянно нашли его два зверолова и разделили с ним дорожный запас свой.

От них узнал он тропу, ведшую к Белозерской дороге и деревням: иначе не мог он, и заставляемый крайностью, добраться до жилых мест. После того звероловы стали посещать Стефана, а от них узна­ли его и другие. Спустя три года одинокого пребывания в пустыне пришли к Стефану два брата делить труды пустыни, потом явилось еще несколько с подобными желаниями. Еще прежде того, в летнюю ночь, жарко молился он в часовне, дабы Матерь Божия благосло­вила место его для обители молитв; тогда в видении извещен он, что обитель должна устроиться в честь святителя Николая. Рев­нители пустынной жизни просили старца устроить храм молитвы. С одним из них отправился он в Москву испросить благословение у митрополита на построение храма и обители. Митрополит Даниил с любовью принял старца, о котором прежде слышал, поместил его в своей келлие и потом представил его великому князю Василию Ивановичу. Посвященный в сан священства и игумена, Стефан по­лучил от митрополита вместе с грамотою книги, сосуды и одежды для храма, а от великого князя грамоту на угодья. Храм и обитель устроены руками пустынников. Это было в 1534 году. Так истин­ные рабы Божии считали нужным совершение бескровной жертвы в пустыне и приобщение Святых Таин. Не так рассуждали о том они, как толкуют темные суеверы. Преподобный Кассиан пишет: «Мы не должны воздерживаться от приобщения Таин Господних потому, что признаем себя грешными; напротив того, чаще и чаще должны прибегать к ним с жаждою для утверждения и очищения духа. Гораздо справедливее с тем смирением сердца, по которому веруем и ясно сознаем, что достойно прикасаться к Святым Тайнам никогда не можем, – приобщаться их каждый воскресный день, не­жели, вознесшись суетным самоубеждением думать, что мы чрез год бываем достойны приобщения их»885. Преподобный Стефан во время уединенного пребывания в пустыне следовал древним пустынникам. «Все, иже в пустынях иночествующие, – говорит Василий Великий (у Никона Черной горы в слове 53), – идеже несть священника, при­чащение свое о себе держаще причащаются». В глубокой старости, накануне своей кончины преподобный Стефан оделся в приготов­ленное погребальное одеяние и приведенный в церковь приобщился Святых Таин от руки литургисавшего пресвитера, потом возвратил­ся на одр свой и тихо скончался. По подлиннику, «Стефан святой, иже на озере строитель Николы чудотворца, надсед, брада с малою сединою»886. Он блаженно почил 12 июня 1542 года887.

Сеющий в плоть свою от плоти пожнет тление, а сеющий в дух от духа пожнет жизнь вечную, – учит апостол (Гал. 6, 8). Жизнь духовная, сильно развившаяся в душе, не боится смерти, – она дает о себе знать делами чудными и за гробом. Вологодский купец Гаври­ил, знавший преподобного Стефана при его жизни и благотворив­ший обители его, плыл водою по торговым делам своим; поднялась страшная буря, и волны грозили поглотить лодку. Гавриил стал призывать помощь угодников Божиих и между ними блаженного Стефана. И внезапно увидел у себя в лодке святолепного старца, который говорил ему: «Не бойся, сын смирения, – Господь послал меня избавить тебя от потопления». «Кто ты?» – спросил Гаври­ил, бывший в ужасе и от видения, и от явной смерти. «Ты много милостыни подавал в обитель святителя Николая, что на озере Ко- мельском, и мне смиренному строителю ее Стефану», – отвечал явившийся и исчез, а вслед за тем утихла буря. В тот же 1542 год, как скончался блаженный Стефан, обитель его разорена была та­тарами и при возобновлении ее построили над гробом основателя обители деревянный храм, замененный потом каменным. Тогда же, при построении деревянного храма, написана была икона препо­добного Стефана и поставлена над гробом его, – а другая поставле­на в храме. Обитель закрыта в 1764 году. На память преподобного Стефана, 12 июня, ежегодно бывает здесь большое стечение народа888. Недавно храм приписан к Вологодскому девичьему монастырю, ко­торый тем поставлен в состояние открыть общую трапезу для всех сестер. Так преподобный Стефан стал питать немощных и бедных молитвенниц889.

Воспоминание о преподобных Вассиане и Ионе Соловецких

Преподобные Вассиан и Иона образовались в духовной жизни наставлениями святого Филиппа, когда был он игуменом Соловец­кой обители. Как совершалось преуспеяние их в духовной жизни, о том не сохранилось известий; но по нетлению их несомненно, что они достигли высокой степени духовного совершенства. Самый по­следний подвиг жизни их свидетельствует, что они были чада по­слушания. В 1561 году по воле святого игумена Вассиан и Иона от­правились на судах за известью на твердую землю. На возвратном пути из устья Двины буря разбила суда; тела утонувших Вассиана и Ионы выброшены были на восточный берег Унской губы890. Кре­стьяне Унского посада нашли нетленные тела преподобных и сперва хотели перевезти их в свой посад, но он стоял за 25 верст от того места, и они похоронили их там, где нашли. Мамант, старец Сер­гиевой лавры, управлявший соляными варницами в Унском посаде, повинуясь чудесному во сне видению, 12 июня 1599 года построил над мощами их часовню. Вслед за тем близ часовни поставил себе келлию отшельник, к нему пришли другие, а при мощах праведников совершались по временам чудеса. Инок Ефрем построил храм и от­правился за антиминсом в Вологду, но был убит ляхами. Спустя 5 лет после того, как волнения, поднятые самозванцами, утихли, храм был освящен в честь Преображения Господня и образовалась Пертомин- ская обитель891. Вот один из многих опытов загробной деятельности святых Пертоминских! В обители их чувствовали недостаток в сене, нужном для скота. Более других скорбел о нужде благочестивый по­слушник Никита, скорбел и молился о помощи. В одну ночь после молитвы заснул он. И вот являются преподобные Вассиан и Иона.

«Ты призывал нас, – говорят они, – но нас не было в обители, – мы промышляли сена для скота; Бог посылает тебе довольно сена, не скорби: скажи братии – сено куплено, пусть пошлют в ближние поселения». Когда послали в Унскую волость, то купили до 90 возов и за цену небывалую, по 6 денежек за воз892.

Ныне мощи преподобных Вассиана и Ионы почивают под спу­дом в каменном храме Успения Богоматери, освященном в 1691 году. Петр I спасся здесь от бури, застигшей его на пути из Соловецкой оби­тели в Архангельск; пробыв в обители три дня, он сам своими руками устроил огромный крест, нес его на плечах своих из обители до берега и поставил с голландскою надписью: «сей крест поставил капитан Петр в лето 1694»893.

Память Преподобных Онуфрия и Авксентия Вологодских

По рукописному описанию святых Вологодских, «преподобные отцы Онуфрий и Авксентий, иже в Перцовой пустыни, были в лето 7007 (1499)». Перцова пустынь, с 1764 года закрытая, находилась на полпути от Грязовца к Арсениевой пустыни в 35 верстах от Во­логды. В 1499 году блаженные пустынники в первый раз поселились в здешнем, тогда крайне безмолвном, лесном месте. С терпением нужд всякого рода совершали они подвиги иночества. Мощи их покоятся под спудом в храме Святой Троицы, ныне приходском894.

Преставление Преподобного Онуфрия Мальского

Преподобный Онуфрий основал обитель в честь Рождества Бо­городицы на Малах, в 4 верстах от Изборска и в 56 верстах от города Пскова, и скончался 12-го июня 1592 года. По рукописным святцам, он новый чудотворец; мощи его почивают под спудом в Рождественской церкви, в которой придел посвящен его имени. Обитель его упразднена в 1764 году895.

День тринадцатый. Память преподобной матери Анны и сына ее Иоанна

Эта подвижница (во второй половине V в.) найдена была с ее сыном на безлюдном острове одним иеромонахом. Она рассказала ему о себе, что, воспитанная сиротою в доме одного доброго знатного человека, она, по желанию его, стала женою его сына. Когда скоро после того умер старый вельможа, то родные мужа Анны не давали ему покоя, упрекая за неравный брак; постоянно твердили ему: зачем не вступает он в брак с благородной и богатой женщиной? (Таково было языческое право мужа над женою). Зачем, говорили они, позорит он род свой супружеством с женщиной не­знатного происхождения? Чтобы положить конец этому домашнему сму­щению, чтобы освободить своего мужа, молодая женщина тайно ушла из дома его и скрылась на острове, где и проводила жизнь отшельницы... Между тем, через 8 месяцев у нее родился здесь сын; и вот, тридцать лет прожила она с ним на пустынном острове в отрешении от мира, в суро­вых подвигах, ведомых Единому Богу. Наконец прибыл на остров один иеромонах, который встретил Анну с ее сыном и, выслушав ее скорбный рассказ, доставил ей ту отраду, что мог совершить крещение над ее сыном896...

День четырнадцатый. Преставление благоверного князя Мстислава

Благоверный князь Мстислав, в крещении Георгий, внук благо­верного великого князя Мстислава и сын благоверного князя Ростис­лава, в 1166 году участвовал в победе южных князей над половцами, потом принимал участие в войнах князя Андрея Юрьевича с Киевом и Новгородом897. Самый блистательный подвиг мужества его отно­сился к 1173 году. Андрей Юрьевич, великий князь Владимирский, объявил Ростиславичам, что им нет места в южной России, – она его собственность. Мстислав велел остричь послу голову и бороду и от­правил его сказать Андрею: «Доселе мы уважали тебя, как отца; но когда ты говоришь с нами, как с слугами и людьми простыми, идем на суд Божий». Андрей послал 50 000 северного войска; к этому гроз­ному ополчению поневоле присоединились полки некоторых южных князей. У Мстислава была только своя дружина и дружина брата Давида. «Братья! ударим с помощью Господа и святых мучеников Бориса и Глеба», – сказал Мстислав своим и понесся с ними про­тив неприятелей. Этот первый бой, исключивший множество людей из рядов неприятельских, дал знать неприятелю, что не так легко уничтожить Мстислава, как полагал Андрей. Девять недель стояли северные войска вокруг Вышгорода, где заключился Мстислав. Одни из союзных князей опасались могущества Андреева, другие – ко­варства Святослава Черниговского, и потому тайно желали счастья Ростиславичам; а храбрый Мстислав почти каждый день делал отваж­ные вылазки против войска Андреева. Когда прибыл Луцкий князь Ярослав с Волынскими войсками и соединился с Мстиславом, страх напал на осаждающих. Они бросились бежать, кто куда мог. Мстислав смотрел со стороны и не верил глазам своим. Наконец, подняв руки к небу, прославил он защитников Вышгорода, святых князей Бориса и Глеба. Потом, вскочив на коня, бросился с дружиною за беглецами, топил, рубил, хватал их. Неприятельский стан, обозы, множество пленных стали добычею Мстислава. С того времени не было другого имени Мстиславу, кроме Храброго898.

Мстислав не гордился в счастии. Он примирился с князем Ан­дреем и выпросил Киев для брата Романа. Роман, отправляясь в Ки­ев, оставил в Смоленске сына своего. Смоляне возмутились против молодого князя и предложили Мстиславу Смоленск. Мстислав при­нял (1175 г.) предложение. Между тем Святослав Черниговский вы­гнал Романа из Киева. Мстислав возвратил Смоленск брату. «Береги его, – сказал он Роману; – я брал только для того, чтобы сохранить тебе». Он не хотел более вступаться в кровавые ссоры князей и для себя доволен был малым. Всеволод Владимирский велел вырезать глаза у князя Мстислава и Ярополка и засадил в тюрьму рязанско­го князя Глеба, тестя Мстиславова. Мстислав просил Святослава вступиться за несчастного пленника, а прочее предал воле Божией. Несчастные слепцы, высланные с севера, усердно молились на Смя- дыне в храме святых князей Бориса и Глеба и внезапно прозрели. Это было великою радостью для благочестивого героя. Новгородцы пригласили к себе исцеленных князей. Но Мстислав скоро умер. Новгородцы, опасаясь жестокого властолюбия Всеволода, звали к себе Мстислава Храброго. «Не пойду от братьев и из своей от­чины», – отвечал князь, дороживший тем, что дал ему Бог. «А мы разве – не твоя отчина?» – сказали послы. На усердную просьбу Мстислав (1179 г.) согласился. В Новгороде приняли его с востор­гом. Дав клятву оберегать новгородцев, он тогда же вышел против хищных эстонцев, которые пред тем осаждали Псков и не переста вали грабить пограничные места. Мстислав прошел с опустошением страну их до моря, взяв множество пленных и скота. На обратном пути (1180 г.) наказал он и Псков за мятеж. Он готовился к новым предприятиям против Всеволода. Но неожиданно заболел, велел несть себя в церковь, причастился Святых Таин и в тот же день скончался. Это было 14 июня 1180 года.

Новгородцы горько оплакали смерть редкого князя. «Хорошо было бы нам, – говорили они, – умереть вместе с тобою. Ты защитил свободу нашу от язычников, как дед твой Мстислав». А летописец прибавляет: «он был роста среднего, лицом красавец, а душа его была еще лучше. Щедро расточал он милостыню и помогал обителям. Был храбр и мужествен; он рвался умереть за землю Русскую. Когда при­ходилось освобождать пленных у язычников, он говорил: “Братья! Если умрем за христиан, очистимся от грехов, – Бог причтет нас к мученикам; и если не умрем теперь, умрем же когда-нибудь”. Он не собирал ни золота, ни серебра, но раздавал то дружине своей, то церквам за свою душу»899.

Мощи благоверного князя покоятся в приделе Рождества Бого­родицы и память его чтится местно900.

Спрашивал его (Иоанна Предтечу) народ: что же нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему, и у кого есть пища, делай то же. Пришли и мытари креститься, и сказали ему: учитель! что нам делать? Он отвечал им: ничего не требуйте более определенного вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите и доволь­ствуйтесь своим жалованьем (Лк. 3, 10–14). Благоверный князь жил по этим урокам и жизнью своею велит нам жить так же, в славу Божию.

Воспоминание о преподобном Мефодии Пешношском

Преподобный Мефодий еще в молодых летах пришел в пустыню к преподобному Сергию и под руководством сего великого наставника иноческой жизни провел несколько лет. Ревнуя жить в безмолвии, он по благословению Сергия удалился искать пустынное место и в вер­сте от нынешней Пешношской обители, за рекою Яхромою, в дубовом лесу, на небольшом возвышении поставил себе келлию; место со всех сторон окружено болотами и лесами; место – вполне безмолвное! Здесь отшельник беседовал с одним Господом, – и очищал душу строгим по­стом и слезами. Однако жизнь его стала известна и, как живительный луч солнца, начала собирать к себе ревнителей подвижнической жизни; явилось к нему несколько учеников. Преподобный Сергий, посетив любимого ученика, дал ему совет построить обитель и храм на другом, более сухом и обширном, месте и благословил то самое, где ныне сто­ит обитель. Преподобный Мефодий, как послушный сын, исполнил волю наставника. Он сам трудился при строении храма и келлий, пеш нося деревья через речку. От того-то за обителью осталось навсегда имя Пешношской, и речку, при которой стоит она, назвали Петношей. Обитель Мефодия, основанная в 1361 году, была обителью трудолюбия для всех. Мефодий был ее игуменом; но только по подвигам труда, поста и молитв он был первым между братиею. Примером подвижнической жизни воспитал он добрых иноков. Строгий к себе, он был милостив к другим. По древним стихирам, составленным в честь его, каждый день при вратах обители его сидело множество нищих, и он питал их. По временам преподобный, как любитель безмолвия, удалялся за две версты от обители и здесь уединенно подвизался в молитве. Сюда же приходил к нему для духовных бесед преподобный Сергий. Потому эта местность названа была «беседой». Ныне здесь стоит часовня, и к ней бывает крестный ход 24 июня, так же как место начального уединенно­го жития Мефодиева в лесу поддерживается в памяти благоговейной другою часовнею. «Собеседник и спостник великого Сергия», так назы вается Мефодий в древнем тропаре, переселился в блаженную вечность спустя 8 месяцев после великого отца Сергия901. По рукописным святцам, «преподобный Мефодий, игумен Пешношской обители, ученик свято­му Сергию чудотворцу, преставился в л. 6900 (1392) м. июня в 14 д.» Мощи его почивают под спудом в церкви святых Сергия и Мефодия, а до 1732 года почивали они в часовне. При раке преподобного стоит посох его, а в ризнице хранится деревянный потир, с коим совершал он святую Литургию902.

Память святого Мефодия, патриарха Константинопольского

Родом сицилиец, из Сиракуз; в юных летах постригся на остро­ве Хиосе, а в 811 году, как доверенное лицо, послан был патриархом Никифором к папе Римскому в звании апокрисиария и прожил почти девять лет. В 821 году возвратился с письмом папы Пасхалиса к ново­му императору Михаилу Косноязычному, но этот обвинил Мефодия в измене и приказал наказать телесно, причем ему повредили челюсть, и заточить на острове святого Андрея (близ Никомидии) в тесную яму, где уже содержался разбойник. Выпущенный по смерти Михаила (в октябре 829 г.), больше похожий на мертвеца и не имея ни воло­ска на голове, он жил в Константинополе частным человеком (потому что во всех монастырях были иконоборцы), посещал некоторые дома и кое-кого обратил на путь истины, потому что был святой жизни, глубоко знал Священное Писание и творения отеческие. Года через два император Феофил, по указанию других, воспользовавшись его помощью в уразумении некоторой книги, назначил ему помещение между дворцовыми офицерами, часто призывал для собеседований об ученых предметах и во время походов брал с собою.

По смерти Феофила (20 января 842 г.) возведенный императри­цею Феодорою на патриарший престол (12 февраля 842 г.), он созвал в Константинополе собор, на котором восстановлено почитание святых икон и положено ежегодно в первую неделю Великого поста совершать Торжество Православия. Скончался в 846 году.

Память святого пророка Елисея

Святой пророк Елисей был преемником пророческого служения святого славного пророка Илии. Когда Бог, явившийся Илии на горе Хориве, внушил ему помазать вместо себя пророка, то это определение свыше пало на Елисея, сына Сафатова, из Авел-Махолы. ...и нашел (Илья) Елисея, сына Сафатова, когда он орал; двенадцать пар [волов] было у него, и сам он был при двенадцатой. Илия, проходя мимо него, бросил на него милоть свою. И оставил [Елисей] волов, и побежал за Илиею, и сказал: позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою. Он сказал ему: пойди и приходи назад, ибо что сделал я тебе? Он, отойдя от него, взял пару волов и заколол их и, зажегши плуг волов, изжарил мясо их, и роздал людям, и они ели. А сам встал и пошел за Илиею, и стал служить ему (3Цар. 19, 19–21).

Видя усердие своего ученика, святой пророк Илия, приближаясь к кончине, сказал ему: Проси у меня, чего ты желаешь, прежде чем я буду взят от тебя. Дух, который в тебе, пусть будет на мне вдвойне (4Цар. 2, 9), отвечал Илии Елисей, желавший более всего возможно­сти совершать свое служение с чудодейственною силою для большего успеха... Трудного просишь ты (4Цар. 2, 10), сказал Илия, однако ис­полнил просьбу своего последователя, когда скрывался в вихре из глаз его... С тех пор Елисей ревностно предался пророческому служению своему, утверждая в вере народ Израильский и свидетельствуя о Духе Божием, в нем пребывающем, многочисленными чудесами. ...и во дни свои не трепетал пред князем, и никто не превозмог его; ничто не одо­лело его, и по успении его пророчествовало тело его. И при жизни своей совершал он чудеса, и по смерти дивны были дела его... (Сир. 48, 13–15).

Народ видел в Елисее посланника Божия, назидался словом его и, хотя не пришел к полному покаянию, все же отклонялся отчасти от служения языческим богам, к которым привлечены были многие израильтяне их нечестивыми царями.

Между многими поучительными обстоятельствами из жизни пророка Елисея замечательно, как он однажды отнесся к злобным детям... И пошел он оттуда в Вефиль. Когда он шел дорогою, малые дети вышли из города и насмехались над ним и говорили ему: иди, плешивый! иди, плешивый! Он оглянулся и увидел их и проклял их именем Господним. И вышли две мед­ведицы из леса и растерзали из них сорок два ребенка... (4Цар. 2, 23–24).

Страшная кара постигла несчастных неразумных детей... Казалось бы, что невменяемость детского возраста должна была избавить их от такой кары, которой могло бы подлежать разве только какое-нибудь страшное и сознательное преступление взрослого человека, совершен­ное в состоянии полной вменяемости и ответственности, а не простая, свойственная детям смешливость и шаловливость, ответственность за которую еще притом падает больше на их воспитателей, чем на них самих... Между тем кара совершилась. Прошли века, а память о ней уцелела и не перестает приводить в содрогание при мысли о кажущейся несоответственности ее с проступком детей...

Но если и волос с головы нашей не падает без воли Божией, то могла ли произойти страшная смерть 42-х детей без участия Промысла Божественного? И могло ли сказаться и исполниться над ними прокля­тие пророка, если бы это не было по высшему внушению и изволению? И не провидел ли духом пророк, что, навлекая проклятием смерть на детей, он избавляет мир от злодеев, которыми сделались бы впо­следствии эти дети, дурно, без внушения добра воспитанные своими родителями, которые поэтому и подлежали безусловной ответствен­ности за проступок детей... И не одной ответственности, но и каре. И на гибель детей не следует ли смотреть, как на кару, постигшую преимущественно родителей в вечное назидание и напоминание того, как строго осуждает суд Божий небрежность в деле воспитания детей...

Не повторялось такое наглядное проявление Божиего гнева, раз­разившегося над виновными детьми и родителями; но, тем не менее, факт этот, совершившийся однажды, свидетельствует навсегда о неиз­бежности строгой кары, которая должна постигнуть и тех, кто пренебрег святым делом воспитания, и несчастные жертвы недобросовестного воспитания, доведенные до преступления раньше или позже. И если и не будут они преданы на растерзание свирепым зверям, как те 42 де­тей, которые подерглись проклятию пророка, то в том или другом виде, но не менее страшном неминуемо отразятся последствия небрежности родителей в отношении к душевному воспитанию детей...

Память Святого Иоанна Митрополита Евхаитского

Иоанн (прозываемый Маврон), получив основательное образова­ние, усердно был предан научным занятиям, извлекая из них, впрочем, главным образом пищу для души, руководство для своего спасения. В одном из стихотворений своих он пишет:

Веди меня, Слове, путем сим и сохрани!..

……………………………………………

Пусть с книгами я буду, как пчела с цветами,

Питай меня наукою, как кузнечика – росою,

Чтобы не искать мне ничего, кроме спасения.

Удовлетворяя себя занятиями по душе, Иоанн вместе с тем же­лал делиться своими познаниями и с другими, желал посвятить свою жизнь образованию юношества. В 1050 году он был приглашен быть наставником словесности в Константинополе. Однако же из жития его видно, что, оставив свой наставнический путь, он избрал путь послуш- нический – инока. Был учеником аввы Дорофея младшего, подвиж­ника Хиликомского в Трапезунте. При императоре Алексии Комнине в преклонных уже летах Иоанн был облечен в сан митрополита. При этом же императоре Господь прославил достойного пастыря особенным откровением. Когда между почитателями святителей Василия Вели­кого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста возникли споры о том, кому из них следует воздавать главную честь, и споры эти доходили до раскола, то святители явились Иоанну и сказали ему: «Мы – одно у Господа; в свое время каждый из нас, научаемый Святым Духом, писал, что нужно было для спасения других; между нами нет первого, нет второго. Итак скажи, чтобы спорящие о нас прекратили спор; одной любви желали мы для всех на земле, одной любви желаем мы на не­бе. Соедини нас в один день и назначь, когда и как хочешь, торжество в показание нашего единомыслия». Воля святителей была исполнена назначением празднования памяти их в 30 день января. Евхаитский пастырь скончался около 1095 года. Он оставил после себя много слов, посланий, канонов, в числе которых находится известный канон Слад­чайшему Иисусу и Ангелу Хранителю903.

Память Преподобного Елисея Сумского Соловецкого подвижника

Из жизни Елисея только и известен один предсмертный его под­виг, в котором выразились и благочестие старца, и помощь высшая, ниспосланная достоинству его по заступлению преподобного Зосимы, в одно время с которым, вероятно, подвизался Елисей или недолго спустя после его кончины.

Подвижник-инок Елисей, чувствуя приближение смерти, пламенно желал принять схиму, но не было в том месте, где он жил, священнои- нока, который мог бы совершить пострижение. Поэтому старцы иноки решились отвезти Елисея в Суму (за 60 верст), где при монастырском подворье находился иеромонах. Путешествие приходилось совершать по реке Выге, неудобной для плавания по быстроте течения и по множе­ству подводных каменных порогов; старцы часто смущались опасностя­ми, но болящий ободрял их, говоря: «Не бойтесь, здесь с нами отец наш Зосима...» Благополучно вышли иноки в море и достигли реки Вирмы. Больной между тем все более и более изнемогал и сокрушался о лишении схимы. Настала ночь; на Вирме старцы наняли в помощь себе несколько гребцов для ускорения плавания. Когда они были посреди Сумской губы, то поднялась сильная буря, сломала мачту, разорвала парус, выбила весла из рук гребцов; к тому же была такая тьма, что плаватели едва могли раз­личать друг друга. Все растерялись, гребцы роптали и укоряли иноков, но больной был спокоен; он, казалось, созерцал видение из иного мира... «Не бойтесь, не скорбите, братья! – говорил он своим спутникам, сам едва дыша от изнеможения. – Я вижу отца нашего Зосиму среди нас... он помогает нам...» Вскоре после того ветер начал утихать, волны улеглись, плаватели же, не знавшие, где они, очутились близ Сумской пристани, которую уже не надеялись видеть, отдавшись произволу волн в темноте ночной, без паруса и без весел... Пристав к берегу, старцы с ужасом уви­дели, что больной лежит без признака жизни, и радость их мгновенно превратилась в печаль... С горькими слезами они взывали к преподоб­ному Зосиме: «Отец наш! надеясь на твои молитвы, какой мы вынесли труд, какую вытерпели в море беду, – и вот, теперь все это напрасно... что надеялись получить, не получили...» Но через несколько времени тот, кого считали мертвым, обнаружил движение и, как здоровый, осмыслен­но заговорил. Привезенный на подворье, Елисей принял пострижение в схиму и причастился Таин Христовых; затем, возблагодарив Бога и про­стившись со всеми, предал душу свою Богу. Тело его погребено было за алтарем церкви святителя Николая с южной стороны. Проходили годы, многими забыто было и имя его. Но спустя более столетия гроб Елисея обнаружился на поверхности земли – и вскоре последовали явления преподобного и исцеления от него болящим. Для удостоверения в дей­ствительности всего происходящего в 1668 году был послан в Сумской острог царский стольник Александр Севастьянович Хитрово, который по исследовании поставил над гробом преподобного небольшую часовню. Второе исследование происходило в 1710 году по указу архиепископа Холмогорского Рафаила, при Соловецком архимандрите Фирсе.

Исцеления с верою приходящих совершаются и поныне904.

Память Преподобного Нифонта (по греческому месяцеслову)

Нифонт, сын священника в селении Лукови, в области Аргирока- строн, воспитан был дядею своим, бывшим экклесиархом в монастыре святителя Николая, основанном Константином Мономахом, на месте называемом ныне Месопотам. Всею душою проникнутый высоким содержанием Священного Писания, молодой Нифонт стал чужд всего мирского и всецело предался богомыслию и молитве. Едва только до­стиг он совершенного возраста, как был уже удостоен сана священства. Возрастая духом из силы в силу, почувствовал Нифонт непреодоли­мую потребность сосредотачиваться мысленно в полном безмолвии и уединении, поэтому удалился из монастыря на гору Геромериен, где и начал свой отшельнический подвиг под руководством одного опыт­ного, уединенно подвизавшегося на этой горе старца с горы Синайской, но и это уединение «не удовлетворило пламенной души, жаждавшей безмолвия совершеннейшего и пустынных подвигов». Три года про­вел Нифонт на Афонской горе – в повиновении безмолвствовавше­му отшельнику Феогносту, скрывая свое священство, пока Феогност не узнал о нем и по смирению своему отказался быть руководителем послушника-пресвитера. Тогда 14 лет провел Нифонт в соседственном скиту Великого Василия (в области лавры святого Афанасия) в крайнем безмолвии, раз в неделю только подкрепляя себя небольшим количеством хлеба сухого.

Такою бесстрастною жизнью стяжал подвижник высшие духов­ные дары, которые как бы предварили для него ангельское состояние при земном естестве, и был удостоен дара чудотворений. Прозорливо возвестил он о кончине своей послушнику своему Гавриилу и в то же время чудно исцелил его молитвою от смертельной болезни. В то время было моровое поветрие; Гавриил занемог; отец его сильно сокрушался о нем. Святой Нифонт, утешая его, сказал: «Не плачь, брат, сын твой, ради послушания моему недостоинству, теперь не умрет...» Потом по­молился, и больной выздоровел. О себе же тогда Нифонт сказал: «Вот, брат наш, Божией помощью, выздоровел, а я во время Петрова поста должен умереть...» Так и сбылось. В субботу первой недели, встав утром, Нифонт помолился, потом причастился Святых Таин и сказал своим ученикам: «Возлюбленные мои! вот, настало время отойти мне к Богу, Которого с детских лет возлюбил я всею душою моею». Видя смущение учеников, он прибавил: «Не смущаться и не плакать следует вам, но – радоваться, потому что во мне вы будете иметь молитвенника о вас перед Господом, только бы и сами вы исполняли заповеди Божии...»

На другой день, приказав выкопать могилу и приготовить нужное для погребения, праведный человек Божий углубился в последнюю молитву, потом, попросив у всех прощения, благословил всех и, скре­стив на груди руки, мирно отошел в Жизнь Вечную – 14-го июня 1330 года, на 97-м году жизни905.

Какое наследство мог бы завещать он людям лучшее, чем воспоми­нание о такой блаженной кончине, увенчавшей такую святую, преис­полненную стремления к Богу жизнь?..

Преподобной Иулитты (Юлии Тавеннской). О ней см. в житии святой Евпраксии младшей (25-го июля).

День пятнадцатый. Память блаженного Августина, епископа Иппонийского

Августин (Аврелий) родился в Тагасте Нумидийской области, в 354-м году. Благочестивая мать его Моника старалась воспитать его в духе христианского учения, но склонный к развлечению, легко увле­кавшийся молодой Августин не поддавался влиянию матери и стоил ей многих слез. Одаренный, однако же, хорошими способностями, он пользовался, хотя и с недостаточным прилежанием, доставляемым ему научным образованием. В Мадавре слушал он уроки в словесных науках и отсюда отправился в Карфаген. В этом богатом городе встре­тил он еще более соблазнов и сверх того имел несчастие подпасть под влияние манихеев, соответствующее тогдашнему настроению души его... Манихейство оправдывало все его увлечения, ссылаясь на злое начало, оно льстило и воображению его и чувственным наклонностям. В знаменитой «Исповеди» своей Августин сам впоследствии так рас­сказывает об отношениях своих к манихеям: «Напал я на людей, гордо безумствующих, слишком плотских и говорливых; в устах их сети дья­вола и яд, приправленный примесью слогов из имени Бога и Господа нашего Иисуса Христа и Параклита Утешителя нашего Духа Святого. Эти имена не отходили от уст их; звучали на языке их, но сердце их бы­ло пусто, чуждо истины». «Гордость моя утешалась, что я безвинен... »

«Что заставляло меня почти 9 лет, оставив веру, которую из детства внушали мне родители, следовать манихеям и слушать их? Что, как не то, что они устрашают суеверием и говорят, что нами вера овладевает прежде разума? Когда они никого не побуждают к вере, не исследовав наперед истины: кто не обольстился бы такими обещаниями? Особенно юноша с жаждою к истине, юноша надменный и говорливый от состя­заний с некоторыми учениями школы? А они нашли меня таким... »

Еще изобильнее лились слезы благочестивой Моники при этом уклонении сына ее от истины Христова учения; она умоляла еписко­па употребить все старания к обращению ее погибающего сына... «Не может быть, чтобы дитя стольких слез погибло... » – отвечает ей епи­скоп. И сбылись слова его. Не была напрасною перед Богом слезная молитва матери.

По смерти отца, не имея прежних средств к жизни, Августин стал преподавать риторику в Тагасте; потом, побуждаемый честолюбием, открыл под своим именем училище красноречия в Карфагене, но так как число учеников не соответствовало его самолюбию, то он, против воли матери, переселился в Рим. В 384 году он получил место препода­вателя красноречия в Медиолане. Здесь встретился он со знаменитым святителем Амвросием Медиоланским; сначала он пожелал слушать святителя ради прославленного его красноречия, но мало-помалу еще более красноречивые по содержанию, чем по форме проповеди святите­ля Амвросия стали проникать в душу Августина, и он прозрел истину, скрывавшуюся от него, пока он пребывал под влиянием манихейства.

«Человек Божий принял меня отечески и епископски полюбил меня, странника, – пишет в своей исповеди Августин об Амвросии, – и я стал любить его сперва не как наставника истины; нет, я совсем не надеялся найти сего в Церкви твоей, но как человека благосклонного ко мне; не учиться хотел я тому, что говорил Амвросий, а только слу­шать, как он говорил; но вместе со словами, которые любил я, входили в сердце мое и предметы, на которые не обращал я внимания; я не мог отделить их, и когда открывал я сердце, чтобы чувствовать, как пре­красно говорит он, входило то, как справедливо говорит он, и это – по­степенно... И так положил я до тех пор состоять оглашенным в Церкви, пока не откроется ясно, куда направить мне путь... »

Между тем стал внимательнее Августин заниматься и чтением Священного Писания и все более и более прозревал истину и сознавал самого себя. Поразило его, между прочим, повествование об отшель­никах египетских. «Что это такое? Что мы делаем? – говорил он другу своему Алипию. – Неученые спешат и прежде нас восхищают Цар­ствие, а мы с душевною нашею ученостью погружены в плоти и крови. Должны ли мы стыдиться следовать за ними потому только, что они впереди нас? Напротив, не стыднее ли не собраться с силами и для того, чтобы идти по следам их?»

Однажды, во время переворота, совершавшегося в духе Августина, в то время, когда «все в жизни колебалось» для него, среди пламенной молитвы из глубины растерзанной души услышал он голос: «Возьми читай, возьми читай!» Встав, взял он книгу и на первой открывшейся странице прочел:

Ночь прошла, а день приблизился: итак отвергнем дела тьмы и об­лечемся в оружия света. Как днем, будем вести себя благочинно, не пре­даваясь ни пированиям и пьянству, ни сладострастию и распутству, ни ссорам и зависти; но облекитесь в Господа нашего Иисуса Христа, и попечения о плоти не превращайте в похоти... (Рим. 13, 12–14).

С этой минуты совершилась благодатная перемена с сыном Моники, вымолившей у Бога спасение его, и печаль матери в радость обратилась... В 387 году он принял крещение от святителя Амвросия Медиоланского. По смерти матери Августин раздал все имение бедным, принял иноче­ство и три года провел в уединении и строгих подвигах. В 391 году Вале­рий, епископ Иппонский, против его воли посвятил его в пресвитера, а в 395 году настоял, чтобы Августин был посвящен в епископа – викария его. Подготовясь многою молитвою, Августин вступил в звание пропо­ведника, устроил монастырь со строгими правилами общежития, пре­дал всего себя служению вере: то писал против манихеев, то занимался изъяснением Священного Писания. По смерти Валерия в продолжение 35-ти лет был деятельным пастырем Иппонским и словами и писаниями боролся с еретиками; старался действовать на них любовью, но жестоко­сти и даже злодеяния донатистов заставили его укрощать их и строги­ми мерами, не допуская, однако же, смертной казни. «Мы не жалуемся на них, мы не гоним их, – говорил Августин, – и для нас будет весьма больно, если страдания (которым они подвергают) рабов Божиих будут отмщены воздаятельными казнями». В 411 году начал действовать и про­тив ереси Пелагия, но в сочинениях своих не называл его по имени – ради того, «чтобы оскорбленный противник не сделался неизлечимее». С терпением великим и твердостью вел борьбу с Пелагием, который то был осуждаем в Риме, то находил себе защиту и оправдание.

Мирно скончался блаженный Августин 28-го августа 430 года во время осады Иппона вандалами. Оставил после себя множество со­чинений, число которых по удостоверению ученика и жизнеописателя его Поссидия простирается до 1030.

Проповедование Слова Божиего было любимым занятием Авгу­стина, которого он не оставлял даже тогда, когда в изнеможении едва мог говорить. Более всего заботился о том, чтобы быть понятным и на­зидательным: «Пусть лучше, – говорил он, – порицают нас грамматики, чем не понимает народ». Красноречивым излиянием высоких чувств и постижений Августин нередко производил спасительное действие на души. К наиболее влиятельным из нравственных его сочинений принадлежит его «Исповедь» – в 13-ти книгах.

«Похвалы этого мира, – писал Августин к графу Дарию, посылая ему это сочинение, – гораздо опаснее гонений. Смотри в этой книге, кто я; ты должен верить мне, когда я сам о себе представляю свидетельство, и не слушать, что говорят другие... Прославь вместе со мною благого Бога за великое милосердие, какое явил Он ко мне, и моли Его, чтобы докон­чил Он во мне начатое Им и не попустил, чтобы я впал в развращение...»

Вообще, все написанное Августином надолго осталось законом для Запада, и его можно почитать одним из влиятельнейших отцов Церкви. Так и на VII Вселенском Соборе назван он «великим учителем и плодовитым писателем Церкви»906.

Память преподобного Орсисия Тавеннисиотского

Орсисий был одним из самых ревностных учеников преподобного Пахомия Великого (память его 15-го мая), которому еще в молодых годах было поручено заведовать Хеновосской киновией. «Говорю вам, что Орсисий сияет в доме Божием, как светильник золотой», – ото­звался о нем однажды преподобный Пахомий в разговоре со своими учениками. «Орсисий – Израиль видящий Господа», – выразился о нем и преподобный Антоний. По смерти Пахомия Орсисий, хотя и против собственной воли, был избран начальником Тавеннисиот- ских иноков. При благочестии Орсисий обладал и глубоким знанием Священного Писания, и даром слова, и «сила слова его, казалось, росла в нем на утешение братий», говорит о нем один из современников. «Не малое время» вел Орсисий трудное дело управления многолюдною Тавеннисиотскою обителью и скончался в глубокой старости не позже 376 года.

Он оставил после себя вместо завещания перед смертью – изъяс­нение Ветхого и Нового Завета – в кратких размышлениях для нужд иноческих, написанное на египетском языке, которое было переведено на греческий и блаженным Иеронимом на латинский язык.

В наставлении инокам преподобный Орсисий, убеждая их жить по заповедям Божиим, обращается к начальникам общежития и стар­цам келлий с следующими словами: «Не переставай увещевать каждую душу, вверенную тебе, учи святой жизни. Будь сам примером добрых дел, сильно берегись одного любить, а другого ненавидеть, чтобы не воз­ненавидел Бог того, кого ты любишь... »

Странные это, по-видимому, слова... и странные слова: о ненави- дении Божием... Но не принять ли их в том смысле, что излишнею заботливостью и пристрастною любовью к человеку мы, во-первых, как бы устраняем от него высшее попечительство, во-вторых, не бу­дучи в состоянии быть ему вполне полезными по нашей человеческой немощи и слепоте, скорее вредим ему крайнею привязанностью, при­сваивающею себе какое бы ни было усердное, но все же недальновидное промышление о нем, вместо того чтобы всецело предавать его Пре­мудрому Промыслу Божиему, и таким образом как бы препятствуем действию Промысла совершаться над ним... Не такое ли уклонение Бога от человека, составляющего предмет излишней привязанности к нему другого человека, приравнивает преподобного Орсисий к «не- навидению Божиему», т. е. предоставлению пристрастно, излишне любимого человеком человека – недостаточному человеческому же и предстательству, против которого и в молитве выражается опасение: «Человеческому предстательству не вверь меня!»

И не ошибочно ли бывает иногда это человеческое предстатель- ство до такой степени, что ставит любимое существо на ложный путь, например, хотя бы развитием в нем излишнего самолюбия, которое удаляет от него Божию благодать... Удаление же Божественной бла­годати не равняется ли тому ненавиденью Божиему, против которого предостерегает опытный подвижник?..

Память святых апостолов от 70-ти Стефана и Фортуната

Крестил я также Стефанов дом, – говорит святой апостол Па­вел (1Кор. 1, 16). Святой Фортунат был учеником святого Павла: Я рад прибытию Стефана, Фортуната и Ахаика, – говорит о них апо­стол Павел, – они восполнили для меня отсутствие ваше, ибо они мой и ваш дух успокоили. Почитайте таковых (1Кор. 16, 17–18). Апостол Фортунат проповедовал Евангелие и во время проповеди претерпел мученическую смерть.

Память святых мучеников Вита, Модеста и Крискентии

Святой Вит, сын знатных родителей из города Мазары в Сицилии, в отроческих летах научен был истинной вере приставниками и воспи­тателями своими Модестом и Крискентией. Когда в 289 году правитель

Сицилии Валериан издал повеление о публичном всеми чествовании богов языческих, то двенадцатилетний Вит обратил на себя внима­ние усердием к христианству и отвращением от идолов. Ни угрозы, ни бичевания не смогли заставить его воздать поклонение и принести жертвы идолам; посему и был он вместе с своими воспитателями под­вергаем лютым пыткам, после коих и преставился ко Господу. Мощи его в IX веке перенесены из Рима в Прагу Чешскую по благоволению пап к новопросвещенным тамошним христианам.

Преставление святителя Михаила, Митрополита Киевского

В великой церкви Киевской лавры с 1730 года открыто почивают мощи святителя Михаила, митрополита Киевского, перенесенные сюда из Антониевой пещеры907. Кальнофойский в своем описании Антониевой пещеры (1638 г.) говорил: «Здесь лежит святой митрополит Михаил, тот, который был послан Цареградским патриархом с крестившимся Владимиром Святославичем для крещения Руси и крестил ее»908.

Что говорят нам древние памятники о великом святителе Михаиле?

К сожалению, преподобный Нестор в своей летописи ни слова не сказал о первом митрополите Михаиле, как не сказал он и о двух преемниках его909. Тем не менее, не остаемся мы без известий древних о первом митрополите Киевском. Современный святому Владимиру западный писатель говорит, что при Владимире «греческий епископ пришел в Россию и обратил к христианству самую средину страны»910. Длугош, повторявший Несторову историю святого Владимира, отно­сительно епископа, действовавшего при крещении киевлян, повторяет известие западного современника Владимирова, но точнее определяет это известие по указаниям Нестора. Он пишет, что вместе со священни­ками, крестившими народ в Днепре, действовал епископ «Корсунский» или прибывший из Корсуня911. Ничего нет удивительного, если запад­ные писатели называют блаженного Михаила епископом: и Нестор включает митрополита в число епископов912. Для нас важно то, что при крещении России Владимиром, по верным памятникам, действовал святитель, хотя Нестор и не упоминает о нем. В летописи Иоакима читаем следующее: «Владимир послал в Царьград к царю и патриарху просить митрополита; весьма обрадованные тем, они прислали митро­полита Михаила, человека ученого и благочестивого, родом болгарина, и с ним четырех епископов, многих иереев, диаконов и демественни- ков из славян»913. По грамоте святого князя Всеволода и по памятникам XII века, блаженный Михаил, первый митрополит Киева, действовал с апостольскою ревностью при введении святой веры в Россию914. В Ки­еве всего естественнее было сохраниться памяти о первом митрополите Киева. И этот отзыв сохранился из времен до-татарских. Митрополит Сильвестр, показывая в Антониевой пещере мощи первого митрополита Михаила, указывает на надпись пещерную древнюю: «надпись, говорит, висит издавна», и конечно с того времени, как положены мощи святи­теля Михаила в Антониевой пещере. По надписи, вот какое известие сообщает он о святителе Михаиле: «Когда крестился русский государь

Владимир Святославич, то взял от патриарха первого митрополита Ми­хаила; он, прибыв в Киев, освятил Святым Крещением русский народ и научил правой вере; за такие подвиги и жизнь благочестивую он по­ныне лежит нетленным в пещере святого Антония, как свидетельствует таблица, издавна висящая над ним»915. По степенной книге и Никоновой летописи, блаженный Михаил, выпрошенный Владимиром у патриарха еще в Корсуни, не только усердно действовал в Киеве для святой веры, но сам отправлялся в 990 году в Новгород, а с 991 года в Ростов для проповедования Святого Евангелия. По тому и другому памятнику, он был «учительный, очень образованный, великий по жизни, весьма милостивый и кроткий, а где нужно, и строгий; после того, как много перенес он трудов для Господа, истреблял идолов, многих неверных обратил к христианской вере, мирно он почил в 992 году. Благоверный Владимир любил его и, когда умер он, сильно скорбел» о скорой потере его для новой церкви, «так что едва могли утешить его»916. По рукопис­ным святцам, он преставился 15 июня 992 года917.

Вот все известное о жизни святителя Михаила.

Убиение преподобных Григория и Кссиана Авнежских

Когда преподобный Стефан Махрищский полагал основание Махрищской обители, блаженный Григорий владел участком земли, невдали от бедной обители918. Воспламененный любовью к Господу, Григорий отдал все, что имел, и себя самого в распоряжение святого пустынника и удостоен был после иночества сана священства. Когда преподобный Стефан удалился из обители, чтобы жить в безмолвной пустыни, он взял с собою любимого ученика Григория, и они прошли в глухие леса глубокого севера. В Вологодской стороне, в Авнежском княжестве, что в нынешнем Тотемском уезде, поселились они близ реки Сухоны. Здесь у потока, называемого Юрьевым, поставили они (1370 г.) храм Святой Троицы и потом другой в честь великомученика Георгия. Им щедро давал пособия богатый землевладелец Константин Дмитриевич, который потом и сам принял монашество с именем Кас- сиана. Вскоре Авнежская обитель прославилась в окрестности; великий князь Димитрий Иоаннович прислал от себя монастырю вклады, но отозвал преподобного Стефана в его Махрищскую обитель. Препо­добный Григорий остался начальником Авнежской обители, а Кассиан был при нем келарем. Они подвизались усердно для своего спасения и удостоились страдальческой кончины. В 1392 году обитель их разо­рена была вятскими татарами, а сами преподобные Григорий и Кассиан июня 15 были убиты. По внешнему виду преподобный Григорий был уже сед и несколько плешив, а Кассиан с густыми волосами на голове, с недолгою и простою бородою. – Место обители их считалось соб­ственностью Махрищской обители, но по кончине их совсем запустело и поросло лесом; так боялись тогда диких татар! В 1524 году авнежский селянин при чистке леса нашел мощи преподобных Григория и Кас- сиана; над ними поставили часовню. Завладевший участком земли, где была обитель, домогался, по страсти к корысти, уничтожить часовню; но впал в тяжкую болезнь и в раскаянии получил исцеление при могиле преподобных пустынников. Махрищский настоятель Варлаам царским иждивением построил (1560 г.) над гробом преподобных монастырь с храмами Святой Троицы и великомученика Георгия, как это было при жизни их. Митрополит Макарий поручил Вологодскому епископу Иоасафу освидетельствовать мощи, и затем установлено совершать местно память преподобных Григория и Кассиана 15 июня. Обитель упразднена в 1764 году, но придел Троицкого храма остается посвя щенным имени преподобных, а на гробнице стоит древняя икона их с изображением деяний919.

Страдание святого Лазаря, Князя Сербского

Блаженный Лазарь920 не был из потомков владетельного дома свя­того Немани921. В честь святого Стефана Немани те всегда соединяли с собственным своим именем имя Стефана. Но он был женат на Мили­це, происходившей от святого Стефана Немани, чрез второго сына его Волкана922. Потому и он писался Стефан Лазарь. Звание князя дозволил ему носить царь Душан, как родственнику Неманичей.

При царе Уроше он был правителем Сремской Придунайской об­ласти. Когда в 1371 году погиб похититель царской власти последнего Уроша, Лазарь, не объявляя себя владетелем всей Сербии, употреблял меры к поправлению печального состояния ее. Прежде всего, обратил он внимание на дикие своеволия областных правителей. Герцеговинский наместник Николай Алтаман более походил на атамана разбойничьих ша­ек, чем на охранителя покоя и нравственности общественных: с шайками подобных себе испорченных людей он нападал на соседей и производил грабежи и убийства. Князь Лазарь с сильными отрядами преследовал его из одного места в другое; тот заперся в крепости Ужице; осадив его тут, Лазарь довел дело до того, что Алтамана выдали Лазарю. Князь приказал лишить его зрения и вывести за границу. Потом разбил он у Браничева Радича Бранковича. Для довершения победы над разрушительным свое­волием мечтательных кралей, Лазарь прошел с войском Далматию и Бос­нию923. Выгнав венгров из Срема и Мачвы, присоединил к Сербии знатную часть по правую и левую сторону реки Тиссы до нынешнего Темесвара. Для того, чтобы наместники не отделяли личных интересов от интересов всей Сербии, он выдал за них дочерей своих. После таких подвигов Лазаря вся Сербия объявила его верховным властителем Сербии924.

Церковь Сербская примирена была благочестием его с патриар­хом Цареградским. Тот негодовал на правителей Сербии за присвое­ние Сербскому архиепископу звания патриарха и за провозглашение Сербского владетеля Душана царем. Особенно это негодование стало сильно тогда, как царь Душан, завоевав греческие области, подчи­нил ведению Сербского патриарха церкви, дотоле бывшие в ведении Константинопольского патриарха, и выслал из своих областей греков епископов. Деспот Иоанн Углеш в 1368 году передал церкви своей об­ласти ведению Цареградского патриарха925. Блаженный Лазарь положил устроить дела мирным соглашением. По определению собора послан был умный инок Исаия в Константинополь. На соборе Цареградского патриарха определено оставить в силе права независимого Сербского архиепископа, предоставить ему и звание патриарха, но с тем, чтобы пользовался последним только в Сербии.

Новый патриарх блаженный Ефрем возложил царский венец на князя Лазаря926.

Десять лет после того Сербия наслаждалась спокойствием пол­ным. Лазарь вызвал жителей в города, разоренные в несчастное время. Богатые рудники серебра, разрабатываемые в горах, оживили про­мышленность и торговлю.

Благочестие Лазаря открылось во многих опытах:

а) Грамотою 1380 года «благоверный Стефан князь Лазарь» дал больнице Хиландарской село Елчаницу927 и он же распространил глав­ный Хиландарский храм пристроенною папертью. В том же 1380 году пожаловал он построенному им храму Введения Богоматери в Горнаке несколько сел для основавшейся тут иноческой общины928.

б) Русскому Пантелеимоновому монастырю «князь Серблем и Подунавию» грамотою 1381 года дал село Длабе и ему же в том же году отдал Спасскую церковь в Хвостне929, – приняв на себя звание ктитора монастыря Пантелеимонова930.

в) «В подкрыльи горы Кучайны, – писали впоследствии в Мо­скву, – находится царская священная обитель, называемая Олешко- вицы, в которой храм Святой Троицы есть строение святого между царями мученика, князя Лазаря»931.

г) Особенным же памятником ему служит «3адушбина» его, мона­стырь Раваница. В грамоте своей 1381 года писал он: «Ревнуя бывшим прежде меня царям благочестивым, на престол коих вознес меня Бог, решился я принести посильную жертву: построил с основания мона­стырь в честь Вознесения Господня и посильно украсил его, приготовил жилья для общежития братии, установленного апостолами. Достаточно приготовил всего: доходы и села, насадил виноградники, другие купил... Все, что отдаю я, не составляет ничьей собственности, – не учинил я никому насилия, все или куплено, или приобретено меною, как кто хотел... Пусть не поставляется игумен со стороны; 12 благоговейных братий, по совещанию с князем, избирают из монастырской братии и, положив руку на Евангелие, скажут: сей достоин быть наставником общежитию нашему и пасти Христово стадо»932.

д) Князь Лазарь заботился и о поддержании христианского про­свещения в народе933.

Страшные беды близились к Сербии. Азиатские дикари турки уже утвердились в Румелии, взяв Одрин-Адрианополь. Болгария почти вся пала пред ними. Эпир и Албания признали зависимость от султана. Насилия турок не знали пределов.

В 1387 году Лазарь заманил в теснины Эпирские 20000 турок, и ед­ва спаслось 500 из них от меча Лазарева934. Гордые османы заскрежетали зубами: они поклялись истребить сербов. Управившись с другими дела­ми, султан Мурат двинул 300 000 войска против Сербии. Он потребовал от Лазаря или полной покорности, или решительного боя. Князь почти­тельно отвечал (мая 24-го 1389 г.): «Я получил писание ваше и понял, что вы повелеваете, чтобы пришел я к вам, принес дань и покорность и не назывался бы ни князем, ни королем. Все это не в моей власти. Меня поставили князья и вельможи всей Сербской земли. Я не могу покориться тебе, не нарушая клятвы, данной народу. Да и полезно ли это будет для тебя? Потерпи нам, подожди на месте, где остановился.

Я соберу народ мой. Если он скажет, чтобы покорился я, пред всеми поклонюсь тебе. Если же не захотят того, я должен с ними выйти про­тив тебя. Так я клялся им. Преследуя меня одного, ты будешь разорять землю. В таком случае хотя бы не хотел, я должен стать против тебя». Султан обещал ждать ответа 17 дней. Некоторые из бывших при князе областных начальников советовали покориться. Но Лазарь отвечал им то же, что султану. Посланы были грамоты ко всем областным началь­никам немедленно явиться с войском, если не хотят быть данниками султана935. Сильный Захолмский князь не успел прийти к сроку за от­даленностью. У Лазаря собралось до 60 000 войска. Оставалось идти с таким числом против 300 000. Июня 15 дня 1389 года должна была произойти решительная битва. Этот день Лазарь каждый год праздно­вал; в этот день он положил основание своей Задушбине – Раванице. На этот раз накануне дня праздничного собрались к Лазарю для советов о битве. Лазарь был грустен. Рано утром следующего дня, по совету святителя, князь причастился Святых Таин, причастилось и все войско. Милош и три друга его поспешили в стан Мурата936. Он просил прове­сти его в шатер Мурата, чтобы открыть тайну. Явясь пред султаном, он поклонился ему и в ту же минуту выхватил меч и пронзил Мурата. От ужаса оцепенели слуги султана. Милош и три друга его бросились на коней, но их окружили и изрубили. Если бы сербы воспользовались смятением, последовавшим за смертью султана, – напали на турок: победа полная была бы на их стороне. Но Вук Бранкович, тайный при­ятель сына Вулкашинова, действовавшего теперь за магометан, рас­пространил слух, что Милош отправился предателем в стан вражеский, и в стане Лазаря явился страх. Князю Лазарю пришлось возбуждать мужество в дружинах сербских. Между тем сын Мурата – Баязет – явился предводителем турецкого полчища. Одушевленные Лазарем сербы решились дорого продать свою жизнь. Центром и крылом правым начальствовал Лазарь, левым крылом – Юрий Кастриот с албанцами. Вук Бранкович вызвался стоять с запасным войском позади, чтобы подкрепить сражающихся, когда явится нужда. Быстрый напор ту­рок встречен был холодно, и немного спустя враги начали мешаться. Задние отряды, выдвинутые Баязетом, возобновили жестокую сечу. Пять часов продолжалась битва. Пора было подкрепить сражающиеся войска сербов, но Бранкович не трогался с места. Лазарь бился в пер­вых рядах; раненый, на истомленном коне он бросился сменить коня. Сербы дрогнули. Явясь снова в ряды своих, Лазарь силился удержать пошатнувшихся. Враги, пользуясь колебанием сербов, ударили на них всеми силами. Сражавшиеся сербы то пали от меча, то взяты в плен; цел остался Бранкович, не тронувшийся с места со своими дружинами. Князь Лазарь, покрытый 16 ранами, взят был в плен и приведен с не­сколькими из своих к Баязету. Крепость сил была у него гигантская: он мог одним ударом рассечь двух людей с лошадью. Но теперь он был весь израненный. «Отрубить ему голову», – сказал султан. «Нет, прежде пусть мы лишимся жизни – не хотим видеть смерти его», – сказала дружина князя. Так умер христианский князь937.

Тело страдальца князя, едва найденное, погребено в ближайшем храме Приштинской епископии. Спустя два года и 8 месяцев оно ока­залось нетленным и тогда перенесено в Задушбину князя – в Раваниц- кий монастырь; здесь оно положено было в мраморном гробе. Тогда же написана была служба святому князю Лазарю. В ней молились: «Иже вьса приведы от небытия в бытие, Иже от Девы неискусомужния нас ради въплъщее, Измаила врага покори борющего нас, деспоту нашему победу даруй молбами твоего Лазаря и Рождъшее Те, Слово Божие»938. В 1683 году, во время войны турок с немцами, старая Раваница совсем была опустошена магометанами, и иноки ее перенесли мощи святого князя в одну из обителей Фрушской горы, названную новою Раваницею939.

Современный описатель подвига святого мученика Георгия Софий­ского пишет: «Когда князь Лазарь побежден был турками на Косовом поле, его одного прославил Бог: тело его доныне пребывает невредимым, чему был я очевидец; глава его отсечена и обагрена кровью; смотря, дума­ешь, как будто ныне она отсечена; – испускает благовоние... Ведь и Мурат тогда же убит и с ним пало несчетное число турок: и однако не явились знамения ни на начальнике, ни на подчиненных, – все истлели»940.

Живыми чувствами исторической правдивости дышат слова, выши­тые золотом вдовою деспота Углеша инокинею Евфимией на шелковом покрове, приготовленном для Лазаревой гробницы. «Среди благ мира сего воспитывался ты от юности, о новый мученик, князь Лазарь! Креп­кая рука Господня являла тебя крепким и славным между властителями земли. Господствовал ты над страною отечественною и врученных тебе христиан утешал счастьем. Мужественною душой и с решимостью свя­того вышел на змия супостата Церквей святых. “Нельзя терпеть того, положил ты, чтобы христианами обладали измаильтяне; если же нельзя того достигнуть, пусть обагрюсь кровью моею, соединюсь с воинством Царя Небесного”. Два желания твои исполнились. Змия убил ты и полу­чил венец от Бога. Не оставляй же в забытье детей твоих, оставшихся сирыми после отшествия твоего. Ты переселился к небесным радостям, а любезные дети твои – в скорбях тяжких. Ими обладают измаильтяне. Все мы требуем помощи твоей. Молим тебя: молись общему Владыке за возлюбленных чад твоих и за всех с любовью служащих им. Много скорбей тяготеют над детьми твоими. Вкушающие хлеб их поднимают на них ковы, забыв твои благодеяния, мученик! Ты переселился с земли, но знаешь страдания детей твоих, и как мученик имеешь дерзновение пред Господом. Приклони колени пред венчавшим тебя... Странную меня ты покоил телесно: ныне прошу о сугубом – утиши жестокую бурю души и тела моего. Евфимия усердно приносит тебе сие, святой»941.

В 1550 году Паисий, игумен Хиландарского монастыря, явясь с тремя старцами к царю Иоанну, поднес ему в дар «образ святого ко­роля Милютина и святого князя Лазаря и службу им»942.

День семнадцатый. Память преподобных братьев Алфановых Никиты, Кирилла, Никифора, Климента и Исаака

Сказание о праведных братьях, написанное в 1606 году, говорит, что родные по плоти Алфановы проводили праведную жизнь и осно­вали Сокольницкую обитель943 . А по летописям, «на Сокольи горе по- ставиша церковь древяну святого Николу и монастырь (девичий) устроиша» в 1389944. После сего можем признать за несомненное, что праведные Алфановы были в родстве с известным по летописям Яко­вом, Анфалом или Алфаном. В 1398 году двинские воеводы Анфал (ин. Алфан), Герасим и Родион спаслись от смерти за сношения свои с Москвою только тем, что последние двое постриглись в монашество, а Яков Алфан убежал на Двину, тогда как брат его Иван Никитин был сброшен с моста и убит945. По современности основания монастыря с эти­ми смутами более чем вероятно, что праведный Никита Алфан был отец Якова и Ивана Никитичей Алфанов и что праведники подвергались бедам по родственной связи с Яковом, а тяжкими скорбями невинного страдания очистились для блаженной вечности. По рукописным свят­цам, праведные Алфановы называются людьми почетными946. Это также подтверждает мысль о связи Алфановых с печальной историей Якова Алфана947. В «сказании» о них описаны чудеса, происходившие от мо­щей их с 1562 года, и память о них положена на 17-е июня. В 1775 году по случаю пожара, истребившего Сокольницкую обитель, мощи пра­ведных перенесены в Антониев монастырь, где почивают они поныне948; с этого времени память о них положено праздновать 4-го мая.

Преставление Преподобного Анании

«Преподобный Анания иконописец был в Антониевом (Новгород­ском) монастыре, преставился в лето 7089 (1581) июня в 17 день». Так сказано в рукописных святцах. По сказанию о чудесах преподобного Антония, Анания писал «дивные иконы многих святых чудотворцев» и так строго выполнял иноческие обеты, что в продолжение 33 лет ни разу не выходил за ограду обители949.

Память Святого Соломона, царя Израильского

Как мудр был ты в юности твоей и, подобно реке, полон разума! Душа твоя покрыла землю, и ты наполнил ее загадочными притчами; имя твое пронеслось до отдаленных островов, и ты был любим за мир твой; за песни и изречения, за притчи и изъяснения тебе удивлялись страны! Так превозносит Соломона мудрый Иисус сын Сираха (Сир. 97, 16–19).

Избранная отрасль святого царя Давида, Соломон еще в отроче­ских летах был помазан на царство и провозглашен царем еще при жизни отца своего. По утверждении своем на престоле Израильском Соломон прежде всего, в исполнение завещания отца своего, обезопа­сил себя на престоле со стороны врагов своих и предпринял построение храма Богу истинному.

Народ еще приносил жертвы на высотах, ибо не был построен дом имени Господа до того времени (3Цар. 3, 2). И Соломон пошел в Гаваон, где находился главный жертвенник, чтобы принести там жертву Богу. Здесь явился ему Господь в ночном сновидении и сказал возлюбившему Его и ходящему по уставу Давида, отца своего, Соломону: Проси, что дать тебе (3Цар. 3, 5). И сказал Соломон: Ныне Господи, Боже мой! Ты поставил раба Твоего царем вместо Давида, отца моего; но я – отрок малый, не знаю ни моего выхода, ни входа. И раб Твой – среди народа Твоего, который избрал Ты, народа столь многочисленного, что по мно­жеству его нельзя ни исчислить, ни обозреть. Даруй же рабу Твоему сердце разумное, чтобы судить народ Твой и различать, что – добро и что – зло; ибо кто может управлять этим многочисленным народом Твоим? И благоугодно было Господу, что Соломон просил этого. И ска­зал ему Бог: за то, что ты просил этого, не просил себе долгой жизни, не просил себе богатства, не просил себе душ врагов твоих, но просил себе разума, чтобы уметь судить, вот, Я сделаю по слову твоему. Вот, Я даю тебе сердце мудрое и разумное, так что подобного тебе не было прежде тебя, и после тебя не восстанет подобный тебе. И то, чего ты не просил, Я даю тебе и богатство, и славу, так что не будет подобного тебе между царями во все дни твои. И если будешь ходить путем Мо­им, сохраняя уставы Мои и заповеди Мои, как ходил отец твой Давид, Я продолжу дни твои (3Цар. 3, 7–14).

И пробудился Соломон от сновидения своего, и сбылось оно в точ­ности. И не замедлил проявиться дар разума – в суде его над двумя женщинами, обессмертивший славу его вовеки: когда явились к нему две женщины, родившие одновременно младенцев, из которых один умер ночью, когда они спали в одной комнате, и вот, они спорили, кому из них принадлежит оставшийся в живых младенец, – то сказал царь: подайте мне меч. И принесли меч к царю. И сказал царь:рассеките живое дитя надвое и отдайте половину одной и половину другой. И отвечала та женщина, которой сын был живой 950 , царю, ибо взволновалась вся вну­тренность ее от жалости к сыну своему: о, господин мой! отдайте ей этого ребенка живого и не умерщвляйте его. А другая говорила: пусть же не будет ни мне, ни тебе, рубите. И отвечал царь и сказал: отдайте этой живое дитя, и не умерщвляйте его: она – его мать. И услышал Израиль, как рассудил царь, и стал бояться царя, ибо увидел народ, что мудрость Божия в нем, чтобы производить суд. И был Соломон царем над всем Израилем (3Цар. 3, 24–28, 4, 1). Он владел всеми царствами от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта. Они приносили дары и служили Соломону во все дни жизни его (3Цар. 4, 21). И жили Иуда и Израиль спокойно, каждый под виноградником своим и под смо­ковницею своею, от Дана до Вирсавии, во все дни Соломона (3Цар. 4, 25).

И дал Бог Соломону мудрость и весьма великий разум и обширный ум, как песок на берегу моря (3Цар. 4, 29). Он был мудрее всех людей... имя его было в славе у всех окрестных народов. И изрек он три тыся­чи притчей, и песней его была тысяча и пять; и говорил он о деревах, от кедра, что в Ливане, до иссопа, вырастающего из стены; говорил и о животных, и о птицах, и о пресмыкающихся, и о рыбах. И приходили от всех народов послушать мудрости Соломона, от всех царей земных, которые слышали о мудрости его (3Цар. 4, 31–34).

Построение храма, предпринятое Соломоном, продолжалось 7 лет; при этом было 70 000 человек носящих материалы, 80 000 каменосеч- цев, 30 000 рубящих кедровый лес в Тире, приставников, смотревших за работами – 3 600 человек. Когда совершена была вся работа для храма Господня, Соломон принес посвященное Давидом, отцом его, серебро и золото, и вещи отдал в сокровищницы храма Господня и со­звал старейшин Израилевых и всех начальников колен, глав поколений сынов Израилевых,... чтобы перенести ковчег завета Господня из города Давидова (3Цар. 7, 51, 8, 1).

И, обратясь к народу и благословив собравшихся израильтян, Соломон сказал: благословен Господь Бог Израилев, Который сказал Своими устами Давиду, отцу моему, и ныне исполнил рукою Своею! Он говорит: с того дня, как Я вывел народ Мой, Израиля, из Египта, Я не избрал города ни в одном из колен Израилевых, чтобы построен был дом, в котором пребывало бы имя Мое; но избрал Иерусалим для пребывания в нем имени Моего, и избрал Давида, чтобы быть ему над народом Мо­им, Израилем. У Давида, отца моего, было на сердце построить храм имени Господа Бога Израилева. Но Господь сказал Давиду, отцу моему: хорошо, что у тебя лежит на сердце построить храм имени Моему; однако не ты построишь храм, а сын твой, исшедший из чресл твоих, он построит храм имени Моему. И исполнил Господь слово Свое, которое изрек. Я вступил на место отца моего Давида... и построил храм имени Господа Бога Израилева (3Цар. 8, 15–20).

И стал Соломон перед жертвенником Господним, впереди всего со­брания Израильтян, и воздвиг руки свои к небу и сказал: Господи Боже Израилев! нет подобного Тебе Бога на небесах вверху и на земле внизу! (3Цар. 8, 22–23) Поистине Богу ли жить на земле? Небо и небо не­бес не вмещает Тебя, тем менее сей храм, который я построил имени Твоему... Но призри на молитву раба Твоего и на прошение его! услышь воззвание и молитву, которою раб Твой умоляет Тебя ныне! Да будут очи Твои отверсты на храм сей день и ночь, на сие место, о котором Ты сказал: Мое имя будет там; услышь молитву, которою будет молиться раб Твой на месте сем! (3Цар. 8, 27–29) При всякой молитве при всяком прошении, какое будет от какого-либо человека во всем народе Твоем, когда они почувствуют бедствие в сердце своем и прострут руки свои к храму сему, Ты услышь с неба, с места обитания Твоего, и помилуй; сделай и воздай каждому по путям его, как Ты усмотришь сердце его, ибо Ты один знаешь сердце всех сынов человеческих! (3Цар. 8, 38–39).

Когда Соломон произнес моление и прошение к Господу, тогда встал с колен от жертвенника Господня, руки же его были распростерты к небу и, стоя, он благословил все собрание Израильтян (3Цар. 8, 54, 55). И царь и все Израильтяне с ним принесли жертву Господу (3Цар. 8, 62).

И явился Соломону Господь во второй раз, как явился ему в Гаваоне, и сказал ему: Я услышал молитву твою и прошение твое... Я освятил этот храм, который ты построил, чтобы пребывать имени Моему там вовек, и будут очи Мои и сердце Мое там во все дни (3Цар. 9, 2–3).

По окончании храма Соломон воздвиг стену вокруг Иерусалима и дворец для жены своей, дочери царя Египетского, а потом приказал устроить несколько крепостей.

Богатство Соломона было так велико, что серебро во дни его не вменялось ни во что. И сделал царь золото и серебро в Иерусали­ме равноценным простому камню, а кедры, по множеству их, сделал равноценными сикоморам, которые на низких местах (2Пар. 9, 20, 27).

И все цари земли искали видеть Соломона, чтобы послушать му­дрости его, которую Бог вложил в сердце его. И каждый из них подносил от себя в дар сосуды серебряные и сосуды золотые, и одежды, оружие и благовония, коней и лошаков из года в год (3Цар. 10, 24–25).

Все цари были данниками Соломона, и даже царица Савская, услышав о славе его во имя Господа, пришла испытать его загадками. И пришла она в Иерусалим с весьма большим богатством: верблюды навьючены были благовониями и великим множеством золота, и драго­ценными камнями, и пришла к Соломону и беседовала обо всем, что было у нее на сердце. И объяснил ей Соломон все слова ее (3Цар. 10, 1–3)...

И нашла в Соломоне царица мудрости и богатства еще более, чем слышала о том, и благословила Господа, поставившего Соломона царем творить суд и правду...

Так благословил Бог Соломона в то время, когда он был непо­рочен перед Ним, но когда Соломон, в угождение иным женам сво­им, построил капища для идолов, почитаемых ими, то навлек на себя гнев Божий; Бог предал его вражде противников – Адера идумеянина и Разона, бывшего рабом царя Сувского, который, убежав от своего господина, собрал шайку мятежников и укрепился в Дамаске. Оба они постоянно тревожили иудеев своими набегами. Особенно беспокоило Соломона то, что пророк Ахия предсказал подданному его – Иеровоаму (Ефремлянину из Цареды), что он исторгнет царство из руки Соломоновой и что дастся ему власть над 10-ю коленами израильски­ми... Соломон искал тогда умертвить Иеровоама, но Иеровоам спасся бегством в Египет, где и жил до смерти Соломона. Впрочем, не пребыл без раскаяния, и не затмилась истина в душе Соломона. О сокрушении духа его и о сознании правды и единого на потребу свидетельствуют слова его в «Экклезиасте»:

Суета сует – все суета! (Еккл. 1, 2) Видел я все дела, какие дела­ются под солнцем, и вот, все – суета и томление духа! (Еккл. 1, 14) Но ты бойся Бога (Еккл. 5, 6). Благо будет боящимся Бога, которые благоговеют перед лицом Его (Еккл. 8, 12).

Много таких вещей, которые умножают суету: что же для человека лучше? (Еккл. 6, 11) Доброе имя лучше дорогой масти и день смерти – дня рождения (Еккл. 7, 1). Сетование лучше смеха, потому что при печали лица сердце делается лучше (Еккл. 7, 3).

Соблюдающий заповедь не испытает никакого зла (Еккл. 8, 5). Не­честивому же не будет добра, и, подобно тени, недолго продержится тот, кто не благоговеет перед Богом (Еккл. 8, 13).

Выслушаем сущность всего: бойся Бога и заповеди Его соблюдай, потому что в этом все для человека (Еккл. 12, 13)...

Всех книг Соломон написал четыре: Притчи, Премудрость, Эк­клезиаст и Песнь Песней.

Времени царствования Соломона в Иерусалиме над всем Израилем было сорок лет. И почил Соломон с отцами своими, и погребен был в городе Давида, отца своего, и воцарился вместо него сын его Ровоам (3Цар. 11, 42–43) (от которого – во исполнение пророчества Ахии – при самом восшествии его на престол отложились 10 колен Израилевых).

День девятнадцатый. Память преподобного Зинона

Зинон, подвизавшийся на Синае (в IV в.), отличался духовною мудростью и обладал даром чудотворений. Беседуя однажды о значе­нии молитвы, он между прочим сказал: «Кто хочет, чтобы Бог скоро услышал молитву его, тот, когда станет перед Богом и прострет руки свои к Нему, прежде всего, даже прежде молитвы о душе своей, дол­жен от всего сердца молиться о врагах своих. За это доброе дело Бог услышит его, о чем бы он ни молился...» Говорили о Зиноне, что сна­чала он не хотел ни от кого ничего принимать. И потому делавшие ему приношения уходили от него, скорбя о том, что он не брал. А другие приходили к нему, нуждаясь получить от него что-нибудь, но ему не­чего было им дать, и они также отходили со скорбью. Видя это, старец сказал: «Что мне делать? И те скорбят, которые приносят, и те скорбят, кому нечего получить...» и решил так: «Если кто принесет – возьму; а если кто попросит – отдам ему...» Так делая, и сам был спокоен, и другие были довольны.

День двадцатый. Преставление благоверного князя Глеба Андреевича

Благоверный князь Глеб, сын благоверного князя Андрея Боголюбского, родился во Владимире в 1155 году. Святой Глеб – живой пример тому, как много значит добрая жизнь родителей для судьбы детей. Жизнь князя Андрея во Владимире посвящена была преимущественно делам благочестия, – строению храмов и монастырей, делам благотворитель­ности и молитвам. И вот под влиянием примера и наставлений святого родителя образовался святой сын. Боговдохновенный мудрец говорит: Наставь юношу при начале пути его: он не уклонится от него, когда и со­старится (Притч. 22, 6). Жизнь князя Глеба продолжалась недолго: он умер 20 лет. Но начиная с первого раскрытия самодеятельности, жизнь его посвящалась благочестию, а не греху: страх Божий располагал мыслями, чувствами, желаниями и поступками его; молитва низводила на него благодать небесную, тушившую страсти юности. Чистый, не­порочный князь блаженно почил 20 июня 1175 года. Чистое тело его положено было во Владимирском соборе. И дух и тело его, как непо­врежденные грехом, остались целы, – не боятся никаких неприязненных приражений. По надписи на гробнице князя, во время опустошения со­борного храма при Батые (1238 г.) «гроб св. благов. кн. Глеба от пожара никако повредился, яко же и самым супротивным ратником об этом дивиться». Другое чудо из известных ныне совершилось в 1410 году во время грабежа татар в соборе. Один из этих питомцев алкорана, увидя гробницу князя Глеба и думая найти в ней те сокровища, которых не от­крывал ключарь Патрикий, открыл гробницу; но из нее вырвалось пламя, и татары в ужасе выбежали из храма. В 1608 году ляхи делали два, три раза нападения на Владимир, почти беззащитный; но взять не могли. Во время этой осады, в самую полночь, сторожа собора заметили в соборе какое-то освещение и дали знать о том пономарю Герасиму. Он, отворив дверь, увидал свет, а у гробницы князя кто-то сидит и ему испуганному говорит: «Не бойся, я не привидение; – Господь не предаст сего города в руки врагов: мы храним его и молим за него Господа и Пречистую Матерь Его; иди и скажи протоиерею и причту, что сказал я тебе; я ле­жу в этом гробе». Герасим от страха едва пришел в себя и рассказал обо всем протоиерею и всем настоятелям обителей. В эту же ночь ляхи удалились от Владимира, гонимые страхом. Мощи благоверного князя открыты 30 ноября 1702 года. Тогда же написана служба ему, на 20 июня, и в честь его устроен в соборе придел. В 1818 году устроена прекрасная серебряная рака для мощей его. Мощи святого юного князя отличаются изумительною живостью, как ничьи другие: рука его свободно подни­мается, гнется, наклоняется, совершенно как у живого951.

И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем (Еф. 6, 4). Розга и обличение дают мудрость; но отрок, оставленный в небрежении, делает стыд своей матери. Наказывай сына твоего, и он даст тебе покой, и доставит радость душе твоей (Притч. 29, 15, 18).

К изложенному житию святого князя Глеба, взятому из творений преосвященного Филарета Черниговского, считаем нелишним при­бавить описание случая из жизни архимандрита Антония.

В «Православном Обозрении» за 1879 год была помещена биогра­фия наместника Троицкой Сергиевой Лавры архимандрита Антония; в коей, между прочим, было упомянуто, что отец наместник, живши еще в миру, сомневался в нетлении святых мощей и был убежден в их исти­не мощами святого князя Глеба, почивающего во Владимирском соборе. Случай этот в биографии упомянут лишь мимоходом; но я слышал о нем подробно от самого покойного отца наместника лично, и рассказ его кажется мне так интересен, что я нахожу нелишним его обнародо­вать. Передам его словами самого отца наместника, которые я вскоре же после беседы с ним записал.

«Бывши еще в миру, – так рассказывал отец наместник, – жил я в имении князя Грузинского, селе Лыскове Нижегородской губер­нии. Имея небольшое понятие в медицине, я занимался там лече­нием домашних князя и окрестных жителей. В числе моих пациен­тов были и раскольники, которых в нашем селе было очень много, по большей части богатые люди. Однажды, когда я был у одного из них, разговор наш коснулся разностей их обрядов с нашею Цер­ковью. Раскольник, разумеется, оправдывал свои обряды и обвинял нашу Церковь в отступлении от православия и в принятии новшины; а я, как умел, защищал нашу Церковь и в доказательство ее право­славия указывал ему на множество нетленных мощей, находящихся в нашей Церкви.

Эх! Андрей Гаврилович! – ответил мне раскольник, – да видали ли вы сами нетленные мощи? Поверьте мне, это все монахи для доходов выдумали; ведь ни одних нет мощей и в вашей Церкви, а так только поставят гробницу, да накроют пеленою, а то, пожалуй, и положат что- нибудь наподобие мощей, да и говорят, что тут нетленные мощи! Ну, вестимо, простой народ верит, а монахи да попы доходы обирают.

Дьявольские эти слова раскольника произвели на меня страшное впечатление; враг тотчас вложил мне мысль, что и в самом деле, не прав­ду ли он говорит. Я продолжал защищать Церковь; но в душе моей уже родилось сомнение. Когда пришел я домой, мысль эта не оставля­ла меня и враг продолжал нашептывать мне, что раскольник говорит правду. В самом деле, я никогда не видывал мощей и не имел хорошо понятия, что такое мощи; слыхал, что мощи – тела святых, не преда­вшиеся тлению; но как они почивают и в каком виде – я решительно не имел понятия. Теперь, после разговора с раскольником, я положил за непременное намерение побывать там, где есть какие-нибудь мощи, чтобы самому лично удостовериться в их нетлении. Случай к этому представился мне очень скоро.

Раз зимою случилось проезжать нашим селом генералу Безоб­разову с женою, сыном, дочерью и гувернером. На дороге генерал почувствовал себя нездоровым и приехал к нам в село уже совсем больным. Остановившись на постоялом дворе, он спросил, нет ли в селе доктора? Ему рекомендовали меня. Пришедши к ним, я нашел, что у больного лихорадка, прописал ему микстуры, посоветовал хоро­шенько пропотеть и объявил, что раньше трех дней им ехать нельзя. В продолжение этих дней я почти постоянно бывал у них, не потому, чтобы болезнь того требовала, а так, чтобы провести время. Они рады были, что есть с кем промолвить слово в их невольном заточении, а я рад был, что такое образованное семейство заехало в наше уединение. В эти три дня мы так коротко познакомились, что как будто уже три года были знакомы. В разговоре я спросил их: откуда и куда они едут? Мне отвечали, что они едут из своего поместья в Муром и Владимир на поклонение святым мощам, и вместе с ответом предложили мне, не желаю ли я им сопутствовать, обещая на возвратном пути завезти меня домой. У них, как нарочно, для меня было и место. Генерал с се­мейством ехал в возке, а гувернер в санях ехал один: с ним-то я и мог поместиться. Предложение это я принял с восторгом, испросив на это позволение князя. А между тем и генералу стало лучше, и мы нимало не мешкая отправились. Приехавши в город Арзамас уже вечером, мы остановились ночевать на постоялом дворе, который один только и был в городе и в котором не оказалось ни одной теплой комнаты. Но делать было нечего, мы поместились и в холодной. Хозяйка двор­ничиха тотчас же затопила печь, а мы, в ожидании тепла, в шубах со­гревались вокруг самовара. За чаем у нас зашел разговор о том, нет ли в этом городе каких достопримечательностей для нашего обзора?

А вот здесь есть, – сказала генеральша, – в Алексеевской общине одна юродивая Елена Афанасьевна, которая предсказывает будущее. Завтра пойдемте к обедне в общину, а потом зайдемте к ней. Только смотрите, – прибавила она шутя, – говорят, она дерется с теми, кото­рые живут худо.

На предложение генеральши последовало общее согласие, и поло­жили завтра непременно побывать у Елены Афанасьевны. После ужина мы с гувернером ушли ночевать в соседнюю комнату, и я составил себе такой план: думаю, ежели генеральша говорит правду, что Елена Афа­насьевна в некоторых случаях дерется, то я со всеми вместе не пойду ни за что, а встану пораньше, так чтобы никто не видал, потихоньку уйду к утрене в общину, а после один и зайду к юродивой. Как задумал, так и сделал. После утрени прихожу в келлию Елены Афанасьевны; в передней меня встретила ее келейница; я спросил ее, можно ли видеть Елену Афанасьевну.

–    Можно, пожалуйте! – отвечала она.

Я вошел в довольно опрятно прибранную комнату; у стены стоял стол, на котором расставлены были тарелки с пряниками, орехами и то­му подобными сластями; в том числе стояла тарелка с ржаными сухаря­ми; среди комнаты стояла женщина лет пятидесяти с выразительными чертами лица, одетая в темном платье, голубой шали и чепце: это и была Елена Афанасьевна. Помня предостережение генеральши, я побоялся близко подойти к ней и раскланялся с нею, почти не отходя от двери.

Что вам угодно? – спросила она меня.

Я проезжающий вашим городом, – отвечал я, – а об вас я так много слышал хорошего, что за обязанность вменил себе зайти к вам, чтобы засвидетельствовать мое почтение и попросить ваших святых молитв.

Очень рада, пожалуйте.

Я сделал два шага вперед, а она подошла ко мне и с любопытством

стала оглядывать меня с головы до ног сзади и спереди, как бы какую диковинку. Я уже подумал, что она не хочет ли драться, и в душе стал раскаиваться, что пришел к ней; но она, оглядев меня, только спросила, что это на меня надето?

Это фрак, – отвечал я.

Как это скверно! Как это скверно! – покачивая головою, говори­ла Елена Афанасьевна. – Ни на что не похоже – сзади какой-то хвост, спереди вырезано, сзади опять разрезано! Как это скверно! – опять повторила она. – А это что такое у вас? – спросила она, указывая на мою голову.

Я тогда носил прическу по тогдашней моде, т. е. у меня спереди волоса были взъерошены и стояли, как петушиный гребень. Она подо­шла ко мне и взялась за мои волосы. Ну, думаю себе, наконец, дождался потасовки; но она, вместо того, только пробрала мне спереди по средине пробор и старалась волоса мои заложить мне за уши.

Вот вам так лучше идет, – сказала она мне. – Как вам было бы хорошо эдакое длинное платье до земли, волоса бы длинные, как это было бы вам прекрасно!

Мысль, не о саване ли она мне говорит, блеснула в уме моем.

Елена Афанасьевна, скажите Бога ради, что вы такое говорите мне? – спросил я ее. – Уж не умереть ли мне и не саван ли вы разумеете под длинным платьем?

Но она мне ничего не отвечала, а только продолжала толковать, что мне было бы к лицу длинное платье и длинные волосы.

Я обратился к келейнице:

Не знаете ли вы, что она мне такое говорит?

Да, должно быть вам монахом, – отвечала она.

Я с досады даже плюнул; ну, какой я монах! Мысль о монашестве и в голову мне не приходила; да и монахов я терпеть не мог.

Наконец, я стал прощаться с Еленою Афанасьевной. Она, взяв с тарел­ки пять ржаных сухариков, подала мне: это вашим больным, сказала она.

Но кто же у меня больные? – спросил я; – у меня, слава Богу, все здоровы!

Это вашим больным по сухарику, – опять повторила она: – а это вам, – прибавила. И стала насыпать мне во все карманы пряников и орехов.

Чудная была жизнь этой Елены Афанасьевны, как мне после рас­сказывали. Она была дочь Арзамасского воеводы. Когда достигла со­вершенных лет, отец ее вознамерился сочетать ее браком и стал пред­лагать некоторых женихов; но ее девственная душа давно уже избрала себе единого небесного Жениха, гнушаясь всяким земным браком; все стремление, вся любовь ее чистого сердца были устремлены к Богу, и одно было ее пламенное всегдашнее желание, чтобы соблюсти девство и провести жизнь в какой-нибудь иноческой обители. Поэтому на все предложения отца она отвечала отказом и умоляла его благословить ее на монастырскую жизнь. Отец не хотел и слушать; то угрозами, то ласкою принуждал ее исполнить его волю. Так продолжалось несколько времени. Отец был неумолим, а бедная Елена молилась и ждала, чтобы Сам Господь устроил желание ее сердца.

В это время приехал в Арзамас в Алексеевскую общину известный старец Саровской пустыни отец Назарий. Елена Афанасьевна обрати­лась к нему с просьбою дать ей совет, что ей делать?

Молиться и просить Бога, чтобы Он смягчил сердце отца, – отвечал старец, – без воли отца тебе нельзя поступить в монастырь: ты знаешь, без письменного вида тебя нигде не примут; а кроме отца кто же тебе его может дать? Попробуй еще просить его, быть может, Господь тебе поможет.

Я уже сколько раз просила его; но он неумолим, и слышать не хо­чет об этом, – грустно отвечала Елена.

Есть еще средство избавиться тебе замужества, – сказал по не­котором раздумье старец. – Но только не знаю, есть ли в тебе столько твердости, столько любви к Богу, чтобы решиться на это, потому что вместе с этим нужно решиться на всевозможные лишения, укоризны и даже самые побои. Если ты чувствуешь в себе столько мужества, чтобы решиться претерпеть все это, то мзда великая ждет тебя от Бога; а ежели нет, то лучше уж покориться отцу. И замужем можно угодить Богу.

Елена отвечала, что она готова не только терпеть побои, но даже самую смерть, лишь бы избавиться от ненавистного ей брака и бес­препятственно в чистоте работать Господу.

Но какое же это средство? – спросила она.

Притворись помешанной! – отвечал старец. – Но только опять повторяю: положив руку на рало, уже не должно возвращаться вспять; ты должна положить твердое намерение претерпеть все до конца жизни, и помни, что Сам Жених твой Господь со Ангелами и всеми святыми свыше взирает на твой подвиг и за каждую минуту твоих поношений, твоих страданий готовит тебе нетленные венцы в Вечной жизни. Не­престанно проси Господа и Его Пречистую Матерь, чтобы Он укре­плял тебя в твоем подвиге, и я недостойный буду молиться о тебе, да совершишь до конца свое намерение.

Отец Назарий своими мудрыми наставлениями еще более утвер­дил ее в любви Божией и дал совет, как поступать ей.

Спустя немного времени после свидания ее со старцем выискался какой-то очень выгодный для видов ее отца жених из числа окрестных помещиков, и отец решительно стал требовать от Елены согласия на за­мужество. Она было стала отказываться; но отец еще более настаивал, угрожая проклятием за ее противление. Наконец она согласилась. Их обвенчали и из церкви привезли в дом ее родителя, где был приготовлен обед и приглашены были гости. У жениха не было в городе своего дома, и жил он в поместье: поэтому и свадьба была в доме воеводы. Дом этот был одноэтажный, а пред домом на немощеной улице стояла большая грязная лужа. Во время обеда все были веселы, все радовались, глядя на новобрачных, а более всех был счастлив ее отец, что исполнилось его желание. Но скоро радость его и гостей обратилась в печаль. Среди обеда новобрачная вдруг вскрикнула, бросилась из растворенного окна на улицу, легла в лужу и начала в ней барахтаться. Все присутствующие были поражены, как громом; пришедши в себя от изумления, некото­рые повыбежали на улицу, чтобы помочь Елене; вытащили ее из лужи; дорогое платье ее было все в грязи, а она сама коверкалась, кричала, рвала на себе волосы и украшения, смотрела на всех бессмысленными глазами и дралась с теми, которые были близ нее. Все признаки были, что Елена помешалась. Отец был в отчаянии; гости стали разъезжаться; новобрачный объявил, что он сумасшедшую не возьмет себе в жены, и поспешно уехал; по городу разнеслась молва, что дочь воеводы под венцом испортили. Елена осталась в доме отца и жила так несколько времени, – днем проказничала, а ночь всю проводила в молитвенном подвиге. Когда умер отец, проказы ее еще более увеличились, и она ими так надоела своим братьям, что они бедную Елену выгнали из до­ма в одном платье. Между тем в городе носились уже слухи, что Елена притворяется помешанной; некоторые монахини Алексеевской общи­ны знали, зачем она приходила к отцу Назарию и что он ей советовал; от этих монахинь узнали некоторые в городе. Слух этот дошел до ее мужа, он взялся исправить Елену, и когда братья выгнали ее из дому, он взял ее к себе в поместье, – и тут-то начались ее страдания за чистоту и любовь Божию. Он сначала ласками старался уговорить ее, чтобы оставила мнимое юродство и начала брачную жизнь; потом, видя непре­клонность ее намерения, он уже мучением хотел заставить ее исполнить его волю. Вбивши в стену железное кольцо, он раздевал Елену донага, за косу привязывал к этому кольцу, бил ее палкою или кнутом до тех пор, пока или сам выбивался из сил, или страдалица лишалась чувств. Но, изнемогая телом, она не изнемогала духом, и никакие мучения не мог­ли поколебать ее твердого намерения, так что и сам мучитель, видя безуспешность свою, ночью, зимой, вытолкал ее навсегда из своего дома на улицу. Елена стала ходить по городу, не имея ни крова, ни пристани­ща, днем осыпаемая насмешками, а ночь страдая от холода и непогоды. Так она сама после рассказывала про себя: “много я натерпелась в это время, а в особенности в зимние ночи: на мне было одно только платье, да и то худое, и я дрожала от холода, и много раз думала, что не доживу до утра, замерзну. Люди не принимали меня в свои жилища, и я, чтобы согреться, входила в хлев, где лежали свиньи. Бессловесные животные были человеколюбивее для меня людей: когда я ложилась там, то свиньи тоже ложились вокруг меня и своим телом, казалось, хотели согреть меня, и я со слезами благодарила Создателя, что Он не до конца забыл меня и бессловесных вразумлял ко мне на сострадание!”

Наконец пришло от начальства предписание, чтобы Елену отпра­вить в дом умалишенных. Но игуменья Алексеевской общины, зная духовную жизнь Елены, подала прошение, чтобы дозволили ей взять ее на свое попечение в общину, где она обязывалась содержать ее и не выпускать никуда. Ей дозволили: и вот с тех пор Елена Афанасьевна живет в этой общине, служа примером благочестия, и за свои подвиги получила от Господа дар прозрения.

Такова-то была эта Елена Афанасьевна, и такова была ее жизнь!

Вышедши от нее, я отправился на постоялый двор к моим спутни­кам. На дороге встречают меня с расстроенными лицами лакей и кучер генерала.

Ах, Андрей Гаврилович! Где это вы были? Мы вас сколько вре­мени искали; ведь наши господа умирают!

Как, что такое?

Да так, они все угорели и теперь лежат без памяти.

Я вбежал в комнату и по пророчеству Елены Афанасьевны нашел в самом деле пятерых больных: семейство генерала и гувернер лежали в бесчувственном положении. Господь помог мне: я в скором времени привел их в чувство, дал им по сухарику от Елены Афанасьевны и рас­сказал им мое свидание с нею. А причина угара была та, что хозяйка позаботилась, чтобы нам было потеплее, закрыть пораньше печку: я от угара тем и спасся, что рано ушел к утрене.

Когда оправились мои больные, мы поехали дальше. Приезжаем в Муром. Я с нетерпением спешил в собор, где почивают мощи святых князей Петра и Февронии, чтобы проверить слова раскольника. При­ходим туда. Мои спутники подошли прямо к святым мощам, начали усердно молиться, а потом и прикладываться; я последовал их при­меру: положив несколько земных поклонов, с благоговением хотел приложиться к мощам; но к удивлению моему увидал, что тут вместо ожидаемых мною мощей лежит только икона во весь рост благовер­ных князей Петра и Февронии. Я попросил стоящего тут священника, чтобы открыл мне мощи.

Их нельзя открыть: они под спудом, – отвечал он мне.

Я не понимал, что такое значит: под спудом.

Нужды нет, – говорю, – что они под спудом; пожалуйста, от­кройте, мне хочется приложиться к самым мощам.

Я вам говорю, что нельзя открыть, – отвечал священник; – здесь мощей нет, они в земле.

А!.. их тут нет! – сказал я и отошел прочь. Мне сейчас пришли на ум слова раскольника, и теперь еще более показалось, что он гово­рил правду. В смущенном, расстроенном духе возвратился я к своим спутникам.

Ну, что, прикладывались к мощам? – спросили они меня.

К каким мощам? – спросил я их, как будто не понимая.

Как к каким? да вот, к которым мы прикладывались.

Извините, я прикладывался тут и сам, но только мощей никаких не видал, а там просто лежит одна икона; да мне и священник сказал, что тут нет мощей.

Ах, Боже мой! Какой вы невер! – сказала с ужасом генеральша и начала с жаром уверять меня в действительности тут мощей и чудесах, бывающих от оных; но я на все ее доказательства решительно сказал, что ни одним мощам не поверю до тех пор, пока собственными глазами не уверюсь в их нетлении.

Ну, хорошо же! – сказала торжественно генеральша. – Вот пойдемте в Благовещенский монастырь, там вы уверитесь; там мощи почивают на вскрытии.

Приходим туда и прямо к гробнице, где почивают князь Констан­тин с чадами. Мои благочестивые спутники предварительно попросили отслужить молебен; во время служения оного пред царскими дверями, я, чтобы лучше разглядеть мощи, подошел к ним и стал ощупывать их головки. Хотя мощи и были на вскрытии, но покрыты пеленою, а это бы­ло для меня неудовлетворительно, все-таки не видал мощей так, как бы мне хотелось. Иеромонах, заметив это, подошел ко мне и сказал, чтобы я отошел и не трогал святых мощей. Я с досадою повиновался и отошел в сторону. По окончании молебна все стали прикладываться; подошел и я.

Батюшка! Что это – мощи? – спросил я иеромонаха.

Да, мощи, – отвечал он, удивленный моим вопросом.

А что, можно их открыть, чтобы посмотреть мне? – спросил я.

Нет, нельзя! – сказал он, еще более удивленный.

Так чем же вы докажете мне, что тут доподлинно лежат мощи, – с досадою спросил я, – быть может, тут лежат сделанные куклы, по­крытые пеленою!

Гневно взглянул на меня иеромонах.

Милостивый государь, – сказал он, возвысив голос, в котором слышалось негодование, – позвольте спросить вас, вы к какой при­надлежите Церкви?

Я отвечал, что – к православной.

Так как же вы говорите, как неправославный? Святые мощи, которые признала Церковь, вы смеете называть куклами!

Он разгорячился, я тоже, и у нас с ним завязался жаркий спор, кон­чившийся тем, что иеромонах приказал мне выйти вон, или в против­ном случае угрожал отправить меня в полицию как хулителя святыни. С бешенством в душе и еще с большим предубеждением против святых мощей возвратился я на постоялый двор и решительно объявил моим компаньонам, что с этих пор я не верю ни одним мощам, и просил их, что ежели мы приедем в такое место, где есть мощи, так они бы мне и не говорили об них. Тщетно старались они убедить меня и навести на путь веры и истины, с которого я так страшно пошатнулся; враг так посетил мой рассудок, что все их доводы были без успеха, – я оставался при своем предубеждении против святых мощей. И что же последовало со мною за это? Сердцем овладела злоба, досада на всех и на все; в духе немирность, страшное томление, тоска, хульные помыслы не только на одни мощи, но и на все святое. Я чувствовал, что враг овладел мною, что я погибаю; но и не мог, и не умел выйти из этого ужасного положения. Так приехали мы во Владимир. Чтобы облегчить свою совесть, я пошел в собор, пред чудотворным образом Владимирския Божией Матери излить свою ду­шу. Прихожу, собор только что отперли пред начатием обедни. В соборе никого не было. Я прошел мимо мощей, не отдав им должного покло­нения, прямо к образу Богоматери. Долго с усердием молился. Я созна­вался в душе, что заблуждаюсь и грешу пред Богом, отвергая мощи Его угодников; но рассудок мой не мог убедиться в истине, и вот я просил Матерь Божию, чтобы Она не дала мне погибнуть, вразумила бы меня и наставила на путь правый. С верою приложившись к образу, почув­ствовал себя как-то легче. Оглянувшись, увидел священника, который только что вошел в собор для служения Литургии. Я обратился к нему с просьбою показать мне достопримечательное в их соборе.

Главные достопримечательные драгоценности нашего собора, – отвечал священник, – это святые мощи благоверных князей наших: вот среди собора, между двух столпов, почивает князь Георгий, убитый в нашествие Батыя; а на левой стороне у иконостаса князь Андрей, за свою любовь к Богу прозванный Боголюбским и тоже убитый, но не от иноплеменных, а от своих присных, а тут по правую сторону, напротив, почивает сын его князь Глеб, в юности мирно скончавшийся незадолго до убиения отца.

Так рассказывал священник, указывая на гробницы угодников. Благородное обхождение, доброе выражение лица священника распо­ложили меня в его пользу, и я решился объясниться с ним откровенно.

Батюшка, – сказал я ему, – ради Бога, о чем я вас попрошу, исполните мою просьбу. Я не верю нетлению мощей, думая, что это обман, выдуманный для доходов. Чтобы уверить меня, ради Бога, ради спасения души моей, откройте мне которые-нибудь из мощей, чтобы я мог лично удостовериться в их нетлении. Я вам заплачу за это, что вам угодно. В соборе теперь нет никого; вам это легко сделать: только ради моего спасения выведите меня из этого заблуждения!

Извольте! – сказал священник.

Он подвел меня к мощам святого князя Глеба, сделал пред ними три земных поклона и с одушевлением начал мне говорить.

Вот мощи святого князя Глеба, скончавшегося в 1275 году. С тех пор до времен Петра Великого они лежали в земле, а от его царствова­ния доселе лежат на вскрытии для благочестивейшего чествования, но посмотрите, ни время, ни земля, ни воздух не смели коснуться освя­щенного тела.

При этих словах священник снял покров святых мощей, и мне открылись мощи, лежащие в княжеской одежде. Священник благого­вейно приподнял руку угодника, засучил на ней рукав, показал мне ее по локоть: она была в полном нетлении, все составы, самая кожа были целы, как у недавно умершего, только желтоватого цвета.

Не думайте, что это сделано, – продолжал священник; он взял обе ручки, которые были сложены на груди, поднял их и разложил не как у мертвого, а как бы у спящего.

Ужас напал на меня; мороз прошел по коже.

Верите ли вы теперь? – спросил меня священник.

Вместо ответа я упал в чувстве благоговения пред святыми моща­ми. Теперь я был вполне убежден; я истинно верил и пламенно благо­дарил угодника Божиего, что он благоволил так уверить меня; я просил Бога, чтобы Он не наказал меня за мое прежнее неверие; на душе стало так легко, слезы радости невольно текли из глаз моих.

Батюшка! Чем я могу заплатить вам за ваше благодеяние? – сказал я с чувством благодарности священнику. Я ему предложил было какую-то ассигнацию, но он благородно отказался.

Нет, благодарю вас; я сделал это не за деньги; вы просили меня сделать это ради Бога и ради вашего спасения: вот ради чего я решился исполнить вашу просьбу. Спасение души ближнего для меня всего до­роже. – Сказав это, он вежливо раскланялся и удалился в алтарь.

С восторгом прибежал я в гостиницу к моим спутникам, рассказал все, что было со мною, и они от души порадовались моему обращению. С тех пор я свято верую в святость и нетление святых мощей, и это происшествие со мною послужило мне уроком, что надо беречься раз­говоров с еретиками и раскольниками»952.

Память святых мучеников Аристоклия, Димитриана и Афанасия

Аристоклий был пресвитером церкви города Тамаса, на острове Кипре. Во время гонения при Диоклетиане и Максимиане он убоялся пыток и скрывался в пещере горы Олимпа (верстах в 20 от Тамаса). Но однажды во время молитвы небесный свет осиял его и небесный голос повелел ему идти в Саламин, главный город острова, и открыто исповедать имя Христово. Укрепленный Божественным повелением, Аристоклий отложил страх и пошел в путь. Идя дубравою, встретил храм святого апостола Варнавы и при нем двух клириков, Димитриа- на и Афанасия, которые, узнав об откровении, пожелали идти с ним на смерть за Христа. Пришедши в Саламин, они стали славить имя Христово и обличать идолослужение. Язычники представили их прави­телю, а этот, испытав твердость их в вере, Аристоклию приказал отсечь голову, а Димитриана и Афанасия сжечь. Мученическая их кончина последовала в 306 году.

День двадцать первый. Память святого мученика Никиты Ниросского, пострадавшего в 1732 году на острове Хиосе

Никита был один из сыновей старшины острова Нироса, который, совершив какие-то злоупотребления и опасаясь суда и лишения состоя­ния, принял ислам, прикрывающий в глазах турок много преступлений. После отца турки не замедлили потурчить и детей. Несчастная мать, не желавшая расстаться с детьми, также приняла ислам...

Достигнув отроческого возраста, Никита случайно узнал о тех обстоятельствах, которые вынудили родителей его принять со всею семьей ислам; это произвело на него сильное впечатление; им овла­дела глубокая тоска об утраченной вере праотцев; в нем возникло не­преодолимое желание возвратиться к ней, так что он решился тайно уйти от родителей туда, где жили христиане. Благополучно успел он добраться до острова Хиоса, где в новой обители объяснил игумену, кто он и почему пришел сюда. Через несколько времени, сочувственно принятый иноками, Никита был оглашен христианским учением, миро­помазан и оставлен на житие в обители по его желанию. Вера, между тем, действовала в сердце его все с большею и большею силою. Узнав о примерах искупления отступничества от веры – исповеданием ее, даже ценою мученического подвига, Никита стал постоянно помыш­лять о принесении себя в жертву за Христа и подготовлялся к этому безукоризненною жизнью в монастыре, так что, когда он, наконец, от­крыл братии это свое заветное желание, то старейшие из отцов общим советом позволили и благословили его на подвиг открытого исповеда­ния веры, предпринятый свободно, без всяких внешних побуждений и с такою настойчивостью.

Прибыв с проводником в местечко Молос, Никита, с необыкновен­ным по его возрасту мужеством и убеждением, воспользовался первым случаем, чтобы заявить себя христианином и утверждать, что Христос есть Бог истинный, а Магомет – ложный пророк. За это с проклятиями и оскорблениями был брошен в темницу. Здесь искал подкрепления в посте и молитве. Когда бывшие в темнице христиане советовали ему подкрепиться пищею, то он отвечал: «Я питаюсь пищею, какой вы не имеете, и радуюсь радостью, какой вы не можете чувствовать...» Много истязаний принял юноша в тюрьме и, выведенный посреди народа, явил собою новое чудо христианского несокрушимого терпе­ния. Наконец, один Крымец фанатик «с яростью бросился на молодого мученика и начал рубить его голову своим ятаганом, чтобы численно­стью ударов увеличить страдания христианина». Так кончил жизнь исповедник Никита 21-го июня, 1732 года. Тело его было выброшено в море. Вскоре возлюбивший Бога даже до смерти был прославлен чудотворениями, совершавшимися для тех, кто призывал имя его953.

Святого великомученика благоверного князя Карталинского Луарсаба 2-го и Арчила 2-го, царя Иверского954 .

День двадцать третий. Память преподобного Иосифа Заоникиевского

За 16 верст от Вологды и ближе к ней был некогда темный лес; в 2 верстах от нынешней Заоникиевой пустыни по этому лесу шла из Москвы большая Белозерская дорога. В этом лесу имела притон шайка разбойника Аники, грабившего и убивавшего людей на Бело­зерской дороге; знаменитый разбойник оставил свое имя лесу, где и ныне показывают могилу его955 . В этом лесу июня 23-го 1588 года явилась благочестивому Илариону Владимирская икона Божией Ма­тери, исцелившая его от давней болезни. Благодарный Иларион при­нял иночество с именем Иосифа и на месте явления иконы основал обитель с храмом. Так место грабежей и разбоев Богоматерь освятила Своим явлением с тем, чтобы населилось оно певцами славы Божи­ей, день и ночь воздыхающими о грехах и небесной отчизне. Самым искренним певцом был преподобный Иосиф. Управление обителью предоставил он другому, а сам, прикрывая свои подвиги юродством для изнурения плоти, носил за пазухою каменья или песок и землю; в жестокие морозы ходил босиком; целые ночи стоял в своей часовне на молитве; под одеждою его была власяница столько колючая, что из-под нее струилась кровь. Многие смеялись над его странным ви­дом, но он переносил все незлобиво. Так прожил он 25 лет. Накануне кончины своей, приобщившись Святых Таин, блаженный исполнился духовной радостью и вспоминал о благодеяниях Божиих, явленных ему, в том числе о чудесном явлении иконы и также исцелении своем. Наутро сказал одному из братии: «Скажи отцу игумену Феодосию, чтобы положил грешное тело мое в часовне, которую сам я построил». И в том же часе предал дух свой Господу. Мощи преподобного Иосифа, почившего в 1612 году, покоятся в Заоникиевой пустыни956.

Праздник в честь Владимирской Иконы Богоматери

Во второй раз празднование Божией Матери Владимирской Пра­вославная Церковь совершает в благодарение за избавление Отечества, невидимым заступлением Богородицы, от ордынского царя Ахмата, в 1480 году, при великом князе Иоанне III Васильевиче. Ахмат, царь золотой Орды, шел ограбить и разорить Москву и достиг уже реки Угры, которую православные называли поясом Богоматери, охраняю­щим Московские владения. Москва страшилась; мать великого князя с его сыном для безопасности уехала в Ростов. Князь, укрепляемый советами, молитвою и благословениями святителей, подвизался за веру и отечество против врагов.

Между тем, по предстательству Пресвятой Богородицы, соверши­лось дивное избавление Отечества. Великий князь повелел отступить своим войскам от Угры. На татар напал страх, и они, думая, что русские устроили для них засады, начали отступать, сперва тихо, медленно, а но­чью побежали, гонимые одним страхом. Это избавление от Ахмата было совершенным свержением с России ига татарского. В благодарность за окончательное освобождение Москвы и Отечества от поносного ига татар, заступлением Божией Матери, установлено в 1480 году 23-го июня, подобно первому, празднество сретению Владимирской иконы Богоматери с крестным ходом в Сретенский монастырь.

День двадцать четвертый. Память святителя Никиты, епископа Ремесианского

Святитель Никита родился в том же городе Ремесиане (Ремешек), в котором родился и друг его Павлин, епископ Польский, и притом в том же 353 году. Так говорит блаженный Павлин957. Святитель Никита не был грек: иначе писал бы сочинения на греческом языке; не был и римлянин: иначе назывался бы Виктором, а не Никитою; да и не возбуждал бы латинскими сочинениями удивление в римлянах. Он был славянин, но получил обширное образование римское, вероятно, в Риме958. Святителем он был в родном своем городе. Ремешек находился между Софией и Нишью; это то же, что нынешний Нирот959.

Кому и как проповедовал Евангелие святитель Никита, это опи­сывает друг его епископ Павлин в своей поэме о святителе Никите.

И бесы более жестокие, чем снег их,

Став овцами при тебе пастыре пасутся во дворе мира.

Словами твоими смиряется скиф и, борясь с собой,

укрощает сердце При тебе учителе. И геты бегут и оба дака,

Как тот, что обрабатывает землю,

Так и житель береговой, покрытый волосами Более быка960.

Бесы при Страбоне «занимали большую часть горы Эмоса» – Бал­кан961. При Юстиниане фрак из племени бесов лицо значительное962, другой бес-фрак военачальник Величара в войне с Персами и потом главный начальник войск в Италии963. Иначе бесы – балканское племя славян964.

Скифы – славяне Мизии, во время Павлина уже успевшие рас­пространиться на запад от малой Скифии. Они же и геты965.

Оба дака – житель левого берега Дуная и другой, со времени Ав­релиана живший на правом берегу Дуная. Дакия собственно страна славян на левом берегу Дуная, но где поселились колонии римлян, известных у Нестора и других под именем волохов966.

В этом описании племен видим подтверждение той справедливой мысли, что после того, как многие славянские племена силою оружия Филиппа Македонского вытеснены были из Фракии и Иллирии на се­верный берег Дуная967, где они известны истории под именем даков, не­которые племена их оставались еще во Фракии и Иллирии, особенно в ущельях гор южных968.

Святителю Никите по воле Божией, пришлось быть апостолом этих славянских племен юга и путешествовать из страны в страну, чтобы с апостольскою ревностью проповедовать Евангельское учение969. Для гетов проповедь не требовала даже долгого пути. «Геты бегут» са­ми, говорит Павлин. Блаженный Иероним писал: «рыжее и белокурое войско гетов носит с собою в палатках церкви»970.

Во время святителя Никиты христианство уже сильно распро­странено было во Фракии: на Средечском соборе 347 года присут­ствовали епископы: Средца, Скун, Липляны, Нища, Водины (Aquae) и Чехова дома (Sigindum)971. При Максимиане в Потаме замучены были

Боголеп (Феопрепий) и Зотик с Акиндином972. Но не только многие села славянские, целые племена славян, как по дикости, так и по не­доверчивости к грекам, неохотно слушали проповедь греков, которая притом большинству их была вовсе и непонятна. Святитель Никита, первый епископ Ремешка, посвятил свою жизнь на проповедование веры своим родичам – славянам. И успехи проповеди его были бли­стательные.

О перемене, произведенной святителем Никитою между бесами, тот же современник его блаженный Иероним говорил: «Зверские бесы и толпы тулупников (pellitorum), которые некогда приносили в жертву людей, изменили свой скрежет на сладкую песнь Христу»973. Блаженный Павлин поет еще о святителе Никите:

Не любившие склонять шею под рабство,

Не укротимые никакою войною,

Ныне покорные истинному Владыке весело Протягивают шею974.

Ныне более богатый ценою труда Бес радуется: из земли рукою Копал прежде; теперь умом на небе Собирает золото975.

Какая перемена! И какая счастливая!

Непроходимые и кровавые дотоле горы

Ныне скрывают разбойников, ставших монахами,

Питомцами мира.

Где был обычай зверей,

Ныне там чин Ангелов;

Скрывается праведник в пещере,

Где был разбойник976.

Так деятельность святителя Никиты, проповедника славянского, обращена была преимущественно на славян балканских. Это и есте­ственно по близости их к месту кафедры его. Павлин восхищался тем, что неукротимые бесы, усмиренные проповедью святителя Никиты, стали мирные в отношении к империи; по отзывам же истории, один из питомцев святителя Никиты уже сидел на престоле восточной им­перии; это Лев Великий, родом фрак и точнее бес977; а когда император Анастасий начал насилиями проповедовать евтихианство в империи, воспитанные в чистой вере святителем Никитою жители Фракии, Ми- зии и малой Скифии явились (в 514 г.) самыми жаркими защитниками Православия и защищали его с оружием в руках978.

Святитель Никита в 392 году по поручению собора отправлялся увещевать соседнего епископа Боноза, запутавшегося в ошибки о ве- ре979. В 397 году путешествовал он в Рим и в Ноле виделся с «другом своим епископом Павлином. Павлину очень хотелось, чтобы святи­тель пробыл у него подольше; но дела паствы отозвали святителя к его пастве».

Спустя четыре года (в 402 г.), святитель Никита явился в Нолу к празднику святого Феликса (февр. 14), невзирая на опасность вре­мени. Друг его Павлин был в восторге от этого неожиданного посе­щения. Он написал поэму о святом Феликсе, где изображает радость свою и о посещении его святителем980. Как долго после того подвизался святитель Никита, точных известий о том нет. Но так как блаженный Павлин, ровесник святителя Никиты, скончался в 431 году на 87 году своей жизни, то вероятно, и кончина святителя Никиты последовала не прежде 420 года июня 22 дня981.

Геннадий Массилийский писал: «Никита, епископ Ремессианы, сочинил слогом простым и чистым, приспособленным к оглашаемым в вере шесть книг. Первая о готовящихся к вере; вторая о заблуждениях язычества; третья о вере в Высочайшее Существо; четвертая против ро­дословия; пятая о символе; шестая о жертве Пасхального агнца. Кроме того издал он книгу о падшей деве, возбуждающую каждого падшего к исправлению»982. Кассиодор весьма хвалит сочинения святителя Ни­киты за благочестивый дух их и за основательное знание983. Сочинения святителя Никиты известны и ныне984.

Память святых мучеников Орентия, Фарнакия, Ероса, Фирмоса, Фирмина, Кириака и Лонгина

Воины, родные братья, в царствование Максиминово (310–312 гг.) за непринесение жертвы богам сосланы в разные места вос­точного (приморского) Кавказа и скончались: Эрос 22 июня в Паремволе (в так называемых Лагерях), Орентий 24 июня в Ризее (близ нынешнего Батума), Фарнакий 3 июля в Кордиле (близ Эрзерума), Фирмос и Фирмон в крепостце Ансаре на реке того же имени 7 июля, Кириак 14 июля в Загатисе, а Лонгин 28 июля в море на пути в Лазику (Абхазию) и похоронен в Питиунте.

Память святых Иакова и Иоанна Менюжских

В 40 верстах от Новгорода, на берегу реки Менюги или Мьи, до 1764 года существовал Троицкий Менюжский монастырь. От не­го остался Троицкий храм с мощами святых Иакова и Иоанна и с приделом в их имя. Святые родные братья, скончавшиеся в юном возрасте. На образе Новгородских чудотворцев Иаков и Иоанн изо­бражены в отроческом виде. В рукописных святцах праведные бра­тья названы мучениками; по обстоятельствам времени и места это означает, что они умерщвлены были злодеями; днем кончины их по­казано 24 число июня985.

День двадцать пятый. Память благоговейных князей Давида и Евфросинии, Муромских чудотворцев

Блаженный Давид, в иночестве Петр986, князь Муромский, был вто­рой сын князя Юрия Владимировича Муромского. Старший брат его Владимир Юрьевич с 1170 года наследовал после отца Муром. После того как болгары опустошили (в 1183 г.) окрестности Мурома, Муром­ские князья Владимир и Давид вместе с несколькими другими вступи­ли в землю болгар с мечом и огнем и вознаградили потери подданных. В 1186 году Владимир и Давид Юрьевичи участвовали в походе вели­кого князя Всеволода против Рязанских князей, нападавших на своих братьев, князей Пронских987. В 1196 году три брата, князья Муромские, были у Всеволода на брачном пиру сына его; а в следующем году один Давид Юрьевич был у великого князя при выдаче дочери его в заму­жество988. По повести, пока жив был старший брат, «имеяше обычай блаженный Петр всегда приходить к брату своему на поклонение»: так уважал он старшего брата! В конце 1203 года (декабря 18 дня) князь Владимир умер и «на Муроме остался брат его Давид Юрьевич»989.

По повести, когда святой князь принял правление после брата, пришлось ему испытать сильную борьбу с собою, но он вышел по­бедителем. За несколько времени пред тем долго страдал он опасною болезнью, – тело его покрыто было струпьями. Славившаяся умом своим дочь «древолазца», бортника, излечила его мазью. По разговору и поступкам девушки князь признал высокие качества ума и сердца в дочери бортника и дал слово взять ее в супругу себе; но потом нашел неприличным для князя супружество с простою девушкою. Болезнь возобновилась. Евфросиния вновь вылечила князя, и признательный князь выполнил свое слово, сочетался с нею браком. Когда же после смерти брата вступил он на престол, муромская знать, конечно, подстре­каемая младшим братом и племянником, объявила: или пусть отпустит от себя супругу, оскорбляющую своим происхождением знатных жен, или же оставит Муром. Князь твердо помнил слова Господа: «Что Бог сочетал, того человек да не разлучит. Кто отпустит жену свою и женится на другой, тот прелюбодей» (см.: Мф. 19, 6, 9). Потому, верный долгу христианского супруга, князь согласился отказаться от княжества. Он остался после того с небогатыми средствами к жизни, и печальные мысли невольно приходили ему на ум. Но умная княгиня говорила ему: «Не печалься, князь, – милостивый Бог не оставит нас в нище­те». В Муроме скоро открылись раздоры непримиримые, искатели власти схватились за мечи, и многие из вельможных потеряли жизнь. Бояре муромские принуждены были просить князя Давида и княгиню Евфросинию возвратиться в Муром. Так князь, верный долгу своему, восторжествовал и над врагами своими990.

По летописям видим затем князя Давида принимающим участие в событиях России. В 1207 году он уличает пред великим князем Всево­лодом старших рязанских князей в их неверности Всеволоду и дружина­ми своими помогает великому князю в войне с пронскими и рязанскими князьями. По окончании войны Всеволод отдал ему богатое Пронское княжество. В следующем году пронские князья осадили его в Прон- ске. Добродушный Давид послал сказать им: «Братья! Я не сам собою занял Пронск; меня посадил тут Всеволод, Пронск ваш». И спокойно возвратился в Муром991. Какое высокое бескорыстие! Какое глубокое уважение к долгу любви и чести! В 1214 году князь Давид ходил вместе с великим князем Георгием против ростовского князя, но на этот раз не было пролито крови, князья помирились992. В 1220 году войска князя Давида с воеводою участвовали в славном походе против болгар993.

В Муроме правление князя Давида было правдолюбивое, но без суровой строгости, милостивое, но без слабости. Умная и благочестивая княгиня помогала супругу советами и делами благотворительности. Оба жили по заповедям Господа, всех любили и не любили ни гордо­сти, ни неправедной корысти; покоили странников, облегчали участь несчастных, чтили иноческий и священнический чин, ограждая его от нужд. Оба вели жизнь постническую, чистую, целомудренную994. Один женатый возмущался нечистыми мыслями, смотря на прекрасную кня­гиню. «Почерпни воды из реки с этой стороны судна», – сказала княги­ня (это было во время плавания по реке Оке); тот почерпнул; «испытай, какова?» Тот исполнил приказание. «Почерпни воды с другой стороны судна и попробуй ее», – сказала княгиня. И когда тот выполнил волю ее, она спросила: «Находишь ли разность между тою и другою водою?» «Никакой», – отвечал тот. Святая сказала тогда: «Точно так одинаково естество женское; напрасно ты, оставляя свою жену, думаешь о чужой». Когда князь и княгиня достигли старости, то в одно время облеклись в иноческое одеяние, один с именем Петра, другая с именем Февро­нии995. На Пасхальной неделе 1228 года умер сын князя Давида, потом на той же неделе преставился сам князь-инок, а в один день с ним по­чила и блаженная Феврония996. Князь и княгиня, согласно с завещанием, положены были в одном гробе997.

В начале XVI века «по всем странам прошла весть, что в городе Му­роме явились славные чудотворцы, дарующие исцеление приходящим к ним»998. Собором 1547 года положено местно праздновать память князя Петра и Февронии; тогда же написана и служба им999. Впоследствии празднование стало повсеместным1000, и вероятно вскоре после того, как царь Иоанн Васильевич, на походе против Казани, в 1552 году благого­вейно «покланялся в Муроме сродникам своим великим чудотворцам, князю Петру и княгине Февронии»1001.

Блаженные Давид и Евфросиния в жизни своей были образцом христианского супружества, готовые на все лишения для Евангельской заповеди о нерушимом союзе. И ныне они молитвами своими низводят небесное благословение на вступающих в брак. Так показывают многие опыты загробной жизни их.

Сыны человеческие! доколе быть вам с тяжелым глупым сердцем? Почему вы любите суету и ловите ложь? (Пс. 2, 8). Что пользы, братья, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли вера спасти его? (Иак. 2, 14).

День двадцать седьмой. Память о блаженном старце Мартине

В Царстве Христовом нет ни раба, ни свободного (см.: Кол. 3, 11). Никакое звание не унижает христианина, и никакое занятие не составляет непреодолимой преграды к совершенству духовному. Земледелец, дровосек, кожевник, повар в Царстве Христовом имеют то же значение, что военачальник, градоправитель, судья. Наоборот гражданская свобода – не то же, что духовная свобода; с нею одною человек может остаться не выше степного животного. В Царстве Христовом нет места для гордости и своеволия. Смирение – основа и краса христианства. Оттого-то бывает, что пренебрегаемые миром, но верные закону Божиему неожиданно и для них самих оказываются великими пред Небом, удостаиваются посещения небожителей.

В городе Турове, ныне местечке Минской губернии, был мона­стырь святых князей Бориса и Глеба. Здесь была и кафедра Туров­ских епископов, впоследствии Минских. Здесь был повар Мартин. «Он служил при Туровских епископах Симеоне, Игнатии, Иоакиме и Георгии», из которых Иоаким известен по летописи в 1144–1146 (?) года1002. «Епископ Георгий уволил Мартина от поварской службы по его старости». Благочестивый старец не хотел расстаться с монастырем; он «принял монашество и жил в епископском монастыре святых мучеников на болонье» (на выгоне). «Живя один, он часто бывал болен: кишки у него выходили в лоно», вследствие прежних тяже­лых работ, от которых усердие его никогда не отказывалось. В при­падках тяжкой болезни лежал он неподвижный, кричал от боли и не мог служить себе самому. «Раз, когда страдал он от той же болезни и лежал в келлие, изнемогал он от жажды, так как никто не посещал его тогда и не служил ему, – около монастыря была сильная вода». Монастырь стоял на реке Припяти, у которой под монастырем был рукав – Струмень; весною вода, разливаясь, покрывает окрестности, так что сообщение Турова с ближними деревнями бывает возможно только на лодках. «На третий день» беспомощного положения входят к Мартину святые мученики Борис и Глеб, явно, в своем виде, как пишутся они на иконе, и говорят: «Чем ты болен, старец?» Он рас­сказал им о своей болезни.

«Не хочешь ли воды?» – спросили они. «О! господа мои! – от­вечал он, – уже давно жажду». Один взял ведро (ручку) и принес для старца воды; а другой взял ковш и напоил старца. И старец спросил: «Чьи вы детки?» – «Ярославовы», – отвечали они. Святые братья называют старшего брата великого князя Ярослава Влади­мировича отцом своим. Таково уважение святых к старшим! И при жизни своей святой Борис называл Святополка отцом своим, как старшего брата1003. Но когда Святополк «окаянными» делами своими лишил себя прав на всякое уважение, святые называют Ярослава отцом своим. «Старец Мартин подумал: верно это слуги Ярослава Георгиевича». В 1146 году великий князь Изяслав (Георгий) поса­дил в Турове сына своего Ярослава1004. И старец сказал: «Да умножит Господь Бог годы жизни вашей, господа мои, возьмите сами хлеб и соль и кушайте, а я уже не могу послужить вам». Они отвечали: «Нет, побереги себе; мы уйдем, а ты не болей и усни». Они переста­ли быть видимы, а старец оказался здоровым, сам встал, прославил

Бога и святых мучеников. Он жил еще год. Об этом рассказал он духовному отцу своему1005.

Память «об иноке Мартине» видим и в печатном прологе под 27 июня1006.

Преставление преподобного Серапиона Кожеозерского

По рукописным святцам, «преп. отец Серапион, иже на Кожеозере в Каргопольском уезде новый чудотворец, преставился в л. 7000 июня в 27 д.». Преподобный Серапион – прекрасное деревцо, принесшее превосходные плоды святой любви, после того как дикою отраслью привился он ко Христу Господу1007. В числе Казанских пленных татар, принявших Святое Крещение, был молодой мурза Туртас Гравирович, принявший при купели имя Сергия. Он жил в доме боярина Захария Ивановича Плещеева, женившегося на Астраханской царице Ельякше, в крещении Иулиании. Царь ласкал его1008. Сергий так искренно, так глубоко полюбил святую веру, что решился расстаться с миром, чтобы выполнять самые высокие правила новой веры. Обойдя иноческие пустыни, на пустынном острове озера Кожи встретил он отшельни­ка Нифонта, пленился жизнью его и остался жить с ним. Это было в 1560 году. Пищею для отшельников служила трава и частью ягоды; Сергий со всей точностью выполнял наставления Нифонта. После испытания, данного себе самому, Сергий просил старца постричь его в иночество; старец, видя искренность и чистоту желаний его, назвал его при пострижении Серапионом. Мало-помалу узнали строгих от­шельников, и молва об их высокой жизни стала привлекать к ним ревнителей духовной жизни; отшельническая жизнь Серапиона про­должалась почти 18 лет. Когда собралось к Нифонту и Серапиону довольное число иноков, Нифонт оправился в Москву просить земли для обители; но он скончался в Москве, не начав дела там. В обите­ли не знали о судьбе Нифонта и по недостатку съестных припасов стали чувствовать голод. По состраданию к страждущим Серапион отправился испрашивать подаяния. Ему дали хлеба в зерне и жернова; по мхам и лому хвороста он принес все это на себе в обитель и спас братию от голодной смерти. Узнав о кончине Нифонта, блаженный Серапион отправился в Москву. Здесь получил он царскую грамоту от 30 сентября 1584 года, которою предоставлялась земля для новой обители по 4 версты во все стороны; а митрополитом дана грамо­та с благословением на устроение монастыря. Возвратясь на свое место, блаженный Серапион расчистил с иноками для пашни лес, оградил место обители оградою и соорудил храм в честь Богоявле­ния Господня; потом отправился к новому патриарху Иову, чтобы получить антиминс, и наименован был строителем монастыря. Скоро потом построен и освящен другой храм, теплый, в честь святителя Николая. Вот что говорил сам блаженный Серапион в просьбе своей к царю 1595 года: «Поставил он на Лопском озере на Кожеозере храм во имя Богоявления Господня, а другой теплый – святителя Нико­лая; устроил общий монастырь; а строение его продолжалось 36 лет. Но ныне начали посылать с Москвы в их Богоявленский монастырь опальных людей, а им, старцам, и самим питаться нечем, и беречь тех людей некому: царской милостыни ни деньгами, ни хлебом не вы­дается: вотчинные земли Богоявленской обители всего четыре об­жи на реке Онеге куплены, и они сами, приезжая, пашут пашню, а крестьян у них нет; сами же варят соль в Пияле для монастырского расхода; да на посаде в Турчасове куплен для приездов двор. Мимо монастыря их проходили царские ратные люди, и они, помогая им и доставляя подводы, много задолжались». Вследствие сей просьбы царь освободил земли Кожеозерской обители от податей и повинно­стей1009. В 1608 году, по прошению отягченного старостью подвижника, поставлен был в игумена обители Аврамий, ученик его. Блаженный Серапион скончался 27 июня 1611 года, оставив после себя до 40 ино­ков в общежительной обители своей.

Жизнь преподобного Серапиона говорит нам: Мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни. Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его (Рим. 6, 11–12).

День двадцать восьмой. Преставление преподобного Ксенофонта Робейского

Преподобный Ксенофонт полагал начало иноческой жизни под руководством преподобного Варлаама Хутынского; по удалении пре­подобного Антония из Хутыня, был он игуменом в Хутыне, потом уда­лился за 25 верст от Новгорода и на берегу речки Робейки основал пустыню с храмом Святой Троицы. Так как по летописи в 1230 году видим Хутынским игуменом Арсения1010, то конечно незадолго перед тем было удаление преподобного Ксенофонта из Хутыня и основание пу­стыни на Робейке. Отселе вполне вероятно и то, что преподобный почил в своей обители не позже 1245 года; днем кончины его было 12 число июня. Мощи его почивают под спудом в часовне упраздненной пустыни его. Тропарь и кондак в честь его написаны еще в древнее время1011.

Перенесение мощей святых Кира и Иоанна, бессребреников и чудотворцев

Мощи святых мучеников, пострадавших в гонение Диоклитианово (см. 31 января) в городе Канопе близ Александрии и погребенных там, найдены нетленными около 400 года и положены в церкви Апостолов, а в 412 году по особенному откровению перенесены святителем Ки­риллом архиепископом в подгороднее село Мануфин, в новосозданную в честь их церковь. Господь прославил их чудесами.

Память святых мучеников Плутарха, Леонида, Диоскора, де­вицы Потамиены, Маркеллы, Раисы и многих других, пострадавших в Александрии, в гонение Септимия Севера, в 202 году. Плутарх и Раиса были сожжены, а Патамиена брошена в котел с кипящею смолою, как и мать ее, Маркелла.

День тридцатый. Память благоверного князя Андрея Боголюбского

Благоверный князь Андрей, сын великого князя Юрия Долгоруко­го, как удельный князь, в разное время владел Пинском, Дорогобужем, Пересопницею, Вышгородом. В молодых летах отличался он воинскою отвагою. Под Луцком (1150 г.) он гнал неприятелей и был окружен ими на мосту; конь его пробит был двумя копьями, камни сыпались на него градом; тяжелый немец занес на него рогатину, но он с молитвою в душе отразил от себя удар и возвратился к своим целый1012. В 1151 году пылкий Андрей подвергался опасности под Киевом; бросясь на другую сторону реки, он гнал стрелков неприятельских к городу, но был оставлен своими; один из его дружины, схватив за узду коня Андреева, удержал его и тем спас от плена, если не от смерти. В 1152 году в жаркой битве при реке Руте Андрей сильным ударом изломал свое копье, шлем слетел с головы его и щит упал на землю, но и на этот раз Господь спас набожного князя1013.

При личной храбрости, князь Андрей не любил в душе неумолкае­мого шума южных усобиц, столько бед наносивших югу для призраков власти и славы1014. Рожденный и воспитанный на севере, он стремился ду­шой в свою отчизну Владимир и не раз просил отца отпустить его туда1015. Туда звали Андрея и родные жены, хотя вовсе не для него, а для себя1016. В 1154 году, после многих кровавых битв, отец его стал великим князем Киева и дал сыну Вышгород с тем, чтобы в его храбрости иметь близкую опору себе. Но Андрей в следующем году тайно, вопреки желаниям отца, отправился в северную отчизну. Он взял с собою из Вышгорода чудотворную икону Богоматери, доставленную туда из Константино­поля. С этою иконою, в 10 верстах от Владимира, лошади остановились и не шли вперед, а явившаяся Богоматерь, во время ночной молитвы Андрея, объявила, что икона ее должна быть во Владимире, а не в Росто­ве; это значило и то, что Кучковичи лгали для корыстных целей своих, уверяя Андрея, будто ростовцы с нетерпением ждут его. Благоверный князь велел изобразить Богоматерь в том виде, в каком явилась Она ему, и на месте видения велел строить обитель и храм в честь иконы Боголюбской1017. Место это получило от него название Боголюбова, как ознаменованное знамением любви небесной, и оно стало любимым ме­стом пребывания его. Поныне еще цела каменная пристройка к Бого- любскому храму, где жил князь Андрей и где довелось ему окончить жизнь. Оставаясь удельным князем Владимирским, он теперь заботился улучшать состояние княжества своего, – по мере способов своих.

Когда умер отец Андрея Юрий, князь Суздальский и Киевский (1157 г.), ростовцы и суздальцы, узнав вблизи высокие качества Андрея, признали его своим князем, хотя и не того желал Юрий1018. Так благо­верный Андрей стал великим князем северной России. Теперь круг действий его расширился. И дела его можем мы рассмотреть: а) в от­ношении к соседним областям – к Болгарии, к Новгороду, к Киеву; б) дела в его собственном княжестве.

Болгары и прежде князя Андрея платили дань Суздальскому кня­зю. При нем оказались оскорбления для русских со стороны болгар- магометан. Великий князь Андрей решился образумить их, для славы имени Христа. Он отправился к ним с многочисленным войском. Чудот­ворная икона Богоматери и икона Спасителя, что замечательно для на­шего времени, благословляющего именословно1019, находились в войсках его вместе с крестом. Болгары не раз были разбиты, несколько городов их взято, торжество над ними было полное. Возвращающиеся чудные иконы все духовенство и народ встретили торжественно на берегу реки Клязьмы сентября 21-го 1164 года и на месте встречи поставлен был храм в честь Богоматери, к которому потом каждый год 21 сентября бывал крестный ход из собора. В то же самое время император Мануил одержал победы над магометанами арабами. Потому поставлено было и в Греции, и в России праздновать кресту Христову в 1 день августа1020.

В отношении к Новгороду великий князь Андрей в самом начале правления своего объявил (1159 г.): «Хочу искать Новгорода добром и лихом». Это значило, что по сознанию умного и дальновидного князя демократия богатого и сильного княжества не способна была доставлять всей пользы при раздробленной власти, и он положил смирить ее для пользы всей России; в продолжение всего княжения стремился он к этой цели и достиг ее: Новгород слушался великого князя Андрея. В 1159 го­ду он сказал новгородцам: «Вы должны целовать крест в том, что будете признавать меня своим князем, а я буду заботиться о вашем счастье». И на другой год новгородцы уже просили у Андрея себе князя; слова его были взвешены, поняты и приведены в исполнение1021. В 1167 году новгородцы выгнали назначенного Андреем князя Святослава. Князь Андрей с войском объявил: «Нету вам князя иного, разве Святослава». Новгородцы захотели стоять на своем, приняли князя не по воле вели­кого князя Суздальского. Мало того – часть новгородских владений уже платила дань князю Андрею. Но в 1169 году новгородцы захотели, чтобы эта часть вновь платила дань Новгороду. То и другое вызвало войну. Как ни сильно пострадало Суздальское войско под Новгородом, но Новгород вынужден был смириться пред великим князем Андреем1022.

В Киеве после Юрия, отца Андреева, в первые годы княжили князья, старшие князя Андрея. Когда же после блаженного князя Ро­стислава занят был Киев князем Мстиславом Изяславичем, это было обидно для князя Андрея. Мстислав был троюродный племянник князя Андрея. Открылась (1169 г.) война, и сын Андрея посадил на Киевском столе дядю своего князя Глеба. Спустя два года Глеб умер, затем ско­ро умер и князь Владимир; в 1171 году по воле Андрея занял престол Киевский князь Роман Смоленский.

Резкий отзыв князя Андрея о Ростиславичах вооружил против власти его многих южных князей. После несчастной Вышегородской осады Киевский престол занят был помимо воли Андрея; но скоро за­тем юг опять покорился сильному князю Суздальскому1023. Таков был Суздальский великий князь Андрей в отношении к другим княжествам: он положил начало единодержавию России.

Много, очень много сделал он благодеяний для своего северного княжества.

Увеличив крепость Клязменского Владимира, заложил он велико­лепный собор в честь Успения Богоматери. С полным усердием наблю­дал он сам за построением этого храма и не щадил издержек. Камень для храма привозим был из каменоломен болгарских. Внутренняя отделка и украшение собора совершались самою щедрою рукою: дорогие каме­нья, серебро, золото покрывали иконы; несколько сосудов и крестов было золотых. Когда храм был готов, в нем поставлена чудная икона Богоматери: «на нее употребили более 30 гривенок (15 ф.) золота, кроме серебра и дорогих камней». Храм заложен был апреля 8-го 1158 года, а освящение совершено июня 21-го 1160 года и в следующем году вну­тренние стены его были расписаны. Князь назначил для собора лучшие имения с купленными поселенцами, десятую часть из стад и десятый торг; он назначил быть здесь кафедре и все это утвердил грамотою. Он даже просил патриарха, чтобы для северной России назначен был осо­бенный митрополит и кафедра его была бы во Владимире; но патриарх не согласился выполнить желание его, опасаясь раздоров1024.

В 1165 году, оплакивая смерть сына своего Изяслава, Боголюби­вый построил, для молитвы за усопшего, монастырь Покровский; это в версте от Боголюбова, при впадении реки Нерли в Клязьму1025.

Современник говорил, что благочестивый князь «церкви украси, монастыри многа созда, кормитель бе чернецом и черницам и убогим»1026. Этот отзыв дает право положить, что кроме двух обителей (Боголюб- ской и Покровской) святым князем Андреем построены были Влади­мирский Вознесенский монастырь, известный по летописи с 1187 года, Владимирский Спасский у золотых ворот, устроенных князем Андре­ем1027, Владимирский Успенский девичий, от коего Княгинин 1200 года отличается именем нового1028. Козмодемьянский, коего игумен Арсений решился внести тело убиенного князя в храм1029.

В управлении своею страною благоверный князь старался на­блюдать строгую правду. Если он заставлял родных князей удалиться из Суздальской страны в Грецию1030, то и отец его не давал даже сыновьям своим уделов в Суздальском княжестве; князь Андрей не хотел видеть раздробленною и оттого слабою власть княжескую в земле Суздаль­ской; он желал быть в состоянии делать добро другим столько, сколько хотелось ему по влечению сердца христианского. Сам проводя жизнь трезвую, чистую, деятельную, он награждал добрых, но преследовал пороки в других строгостью закона. По летописи, в народе говорили: «Где закон, там и обид много». Это значило, что своеволию не нравит­ся то, что полагает ему границы, ему «свой суд короче». Благоверный князь был сострадателен к несчастным до того, что иногда сам ухажи­вал за больными; а для бедных и заключенных в темницах развозили, по его приказанию, пищу и мед1031. Боголюбивый любил христианское просвещение и прилежно читал книги; особенно много заботился он о просвещении христианскою верою магометан-болгар, язычников черемис и мордвы, иудеев – жителей каждого торгового города: много заботился он и о присоединении папистов к Святому Православию. При дворе его много жило обращенных к святой вере1032.

Вам дано о Христе не только веровать в Него, но и пострадать за Него (Флп. 1, 29), писал апостол некоторым из учеников своих. Тот же дар дан и блаженному князю Андрею. За живую, пламенную любовь свою к Господу он удостоен страдальческой кончины. Это было на 63 году жизни его1033.

Близкий родственник князя Андрея, Аким Кучкович с зятем, озло­бленный тем, что брат его казнен за какое-то преступление, Анбал Ясин, крещеный язычник, Ефрем Моизич, крещеный жид, составили заговор на жизнь Андрея и присоединили к себе еще до 16 человек; одни из за­говорщиков пылали злобою за то, что справедливый князь не дозволял им, вопреки их надеждам, весело жить на счет других1034; другие рвались от зависти и негодовали на князя за то, что он верного и лучшего слугу своего Прокопия отличал особенною любовью. Все они были осыпаны милостями князя, и Анбал был полным распорядителем в домашнем хозяйстве князя; но страсть, то же что ад, не скажет: довольно. В пят­ницу злодеи составили заговор и решили убить Андрея на другой день ночью. В глубокую ночь вооруженные заговорщики пришли к дворцу в Боголюбов, зарезали стражей, вломились в сени, подходили к спальне князя; но ужас напал на них, – они бросились бежать из сеней; в погребе княжеском напились вина и опьяневшие пошли опять в сени. У спальни один из них стал звать князя: «Государь! Государь князь великий!» Ан­дрей, услышав голос, спросил, кто там. Ему отвечали: Прокопий. «Это не Прокопий», – громко сказал князь спавшему в его комнате отроку. Убийцы, узнав по голосу, где князь, стали ломать и – выломали двери. Андрей вскочил, хотел схватить меч, который был всегда при нем (он принадлежал святому князю Борису); но меча не было, – ключник Анбал украл его днем. Двое убийц вскочив бросились на Андрея, но он был силен и сшиб одного с ног, как вбежали прочие; впотьмах они убили товарища вместо князя, потом, узнав, напали на князя. Долго отбивался князь, несмотря на то, что со всех сторон рубили его саблями и кололи копьями. «Нечестивцы! – кричал он им, – зачем хотите вы сделать то же, что Горясер (убийца святого Глеба)? Какое зло сделал я вам? Господь отмстит вам за кровь мою и за неблагодарность к мило­стям моим». Наконец блаженный Андрей упал под ударами. Убийцы подумали, что дело кончено, – князь убит; гонимые страхом, схватили товарища и поспешили уйти из спальни. Князь поднялся на ноги и, в беспамятстве стоная громко, вышел в сени. Убийцы услыхали стоны и воротились. Не найдя его в спальне, они испугались: «Погибли мы, если не найдем его», – сказали они. Зажгли свечи и следом крови дошли до князя; Андрей сидел под крыльцом. Зять Кучкова отрубил ему руку; другие вонзили в грудь мечи. Андрей успел сказать: «Господи! В руки Твои предаю дух мой», – и скончался. Это было ночью с 29 на 30 июня 1174 года1035. Утром следующего дня убив Прокопия, убийцы ограбили во дворце княжем серебро, золото, дорогие камни, жемчуг, ткани и от­правили ограбленное по домам. Затем и сами, и чрез своих взволновали народ против верных чиновников князя; начались грабежи и убийства такие, что страшно было смотреть, – говорит очевидец.

Святое тело благоверного князя, брошенное в огороде, валялось без призора; добрый слуга Козма, отыскав его, стоял и горько пла­кал над ним. Увидев Анбала, идущего во дворец, Козма вскричал ему: «Дай ковер или что-нибудь покрыть князя». – «Оставь его, – сказал со злобою Анбал. – Мы кинули его на съедение псам». – «Изверг! – воскликнул добродушный слуга. – Помнишь ли, в каком рубище при­шел ты к князю? Теперь ты в бархате, а князь, благодетель твой, лежит нагой». Анбал дал ковер и епанчу; Козма прикрыл тем тело усопшего1036 и положил в притворе церкви. На третий день, когда еще мятеж не кон­чился, Козмодемьянский игумен Арсений отдал возможную почесть убиенному благотворителю-князю. «Долго ли нам ждать распоряжения старших? – сказал он. – Неприлично так лежать князю. Отоприте церковь, и совершим должное». Тело внесли в церковь, совершили над ним погребальное пение и опустили в могилу, выложенную камнем1037. Между тем дурные люди, являясь из сел, продолжали грабежи в городе. С чудотворною иконою Богоматери добрый священник, служивший при ней, ходил по городу, уговаривая народ прекратить беспорядки своеволия, никогда не угодного Господу, – наконец волнение страстей утихло. На шестой день (5 июля) владимирцы торжественно перенесли тело благоверного князя в свой собор и здесь похоронили. По словам летописи, князь Андрей был невысок ростом, но широк в плечах, кра­сивый лицом, с волосами черными и кудрявыми, с высоким челом, с очами светлыми и большими1038.

Уже при великом князе Всеволоде летописец, описав кончину благоверного князя, обращался к нему с молитвою. «Молись Богу, – говорил он, – помиловать князя Всеволода, нашего государя, а своего родного брата, да подаст ему победы над врагами, долгую жизнь с кня­гинею и детьми, и в вечности блаженство»1039. В последствии времени также не сомневались в блаженном покое благоверного князя1040. Ныне мощи святого князя почивают открыто в серебряной раке в приделе, по­священном его имени. Здесь есть образ святого князя, шитый шелками царевною Софией. Святые мощи обретены нетленными и поставлены открытыми 15 октября 1402 года. На гробнице его надпись:

Бог дивный во святых Хранит вся кости их,

И ни единая от них не сокрушится,

Да имя Божие святится.

Зреть тленное нетленным существо Неверию – соблазн, а вере торжество1041.

День десятый. Святитель Иоанн, митрополит Тобольский

Святитель Иоанн, митрополит Тобольский и всея Сибири, чу­дотворец, в миру Иоанн Максимович, родился в городе Нежине в 1651 году. У его отца Максима Васильевича и матери Евфросинии было семеро сыновей, из которых Иоанн был старший. По окончании Киево-Могилянской Коллегии (позже преобразованной в Киевскую духовную академию) будущий святитель был оставлен при ней учи­телем латинского языка. Тогда же, в 1580 году, он принял в Киево­Печерской обители монашество и углубился в подвиг внутреннего делания. С общего согласия братства молодому иноку поручили от­ветственное послушание проповедника. С того времени и начал рас­крываться его исключительный талант красноречия и благодатные дарования. Святой Иоанн придавал особое значение внутреннему религиозному самопознанию. Сразу же определилась и главная тема его жизни: «Как человек должен свою волю согласовывать с волею Божией?» Ее он развивал и в проповедях, и в своем последующем мис­сионерском служении. Ответом на нее явился труд, изданный в конце его долгой подвижнической жизни под названием «Илиотропион (Под­солнечник), или сообразование человеческой воли с Божественною волею». Из многочисленных творений святых отцов Православной Церкви оно наиболее полно отвечает на этот большой вопрос христи­анской сотериологии.

В 1685 году святого Иоанна отправили с посольством в Москву. Там патриархом Иоакимом (1674–1690) он был назначен наместни­ком Брянского Свенского монастыря, подчиненного тогда Киево­Печерской Лавре.

Святитель Феодосий архиепископ Черниговский в 1695 году, не­задолго до своей кончины (1696 г., память 5 февраля), назначил иеро­монаха Иоанна архимандритом Черниговского Елецкого монастыря и наметил его своим преемником по кафедре. Святитель Иоанн благо­говел к памяти святителя Феодосия, веруя в силу его молитвенного предстательства пред Господом, и по своей вере получил благодатное исцеление от тяжелой болезни по молитвам святителя Феодосия. В са­мый разгар болезни ему явился святитель Феодосий и сказал: «Служи завтра – и будешь здоров». На другой день святитель, совершенно здоровый, к удивлению всех отслужил Божественную литургию. Чудо исцеления святителя Иоанна послужило началом чествования святи­теля Феодосия как благодатного угодника Божиего.

10 января 1697 года патриарх Московский и всея Руси Адриан (1690–1700) с собором епископов хиротонисал архимандрита Иоанна во епископа Черниговского в Большом Успенском соборе Московского Кремля.

По вступлении в управление епархией епископ Иоанн создал при Черниговской архиерейской кафедре Коллегиум, подобно Киевской академии, который, по мысли святителя, должен был украсить «Чер­ниговские Афины» – школу просвещенного благочестия.

Ввиду высокого уровня богословского образования и воспитания, школа святителя Иоанна получила широкую известность. По суще­ству – это была первая семинария в России, по образцу которой стали открываться духовные семинарии в других епархиях Русской Церкви.

Тогда же святитель открыл типографию, в которой он и его пре­емники издали много сочинений духовно-нравственного содержания.

Жизнь святителя Иоанна светилась высокими добродетелями, особенно же смирением. Она отобразилась и в его творениях: «Нраво­учительное зерцало» (Чернигов, 1703 и 1707), «Алфавит, рифмами сло­женный» (1705), «Богородице Дева» (1707), «Фиатрон, или позор нра­воучительный» (1708), «Толкование на 50-й псалом» (Чернигов, 1708), «Толкование на “Отче наш” и восемь блаженств евангельских» (1709), «Царский путь Креста Господня» (Чернигов, 1709), «Богомыслие в поль­зу правоверных» (1710–1711). «Синаксарь о победе под Полтавою» (1710), «Путник» (рукопись), «Духовные мысли» (Москва, 1782).

В Чернигове в 1714 году святитель впервые издал и свой главный труд, написанный на латинском языке. Особенностью выпускников Киевской школы было то, что свои сочинения они писали на клас­сической латыни. Профессор И. А. Максимович в 1886 году перевел «Илиотропион» на современный русский язык и издал в начале по ча­стям в «Черниговских епархиальных ведомостях», затем отдельной книгой (Киев, 1896). Сокращенный вариант опубликован в «Журнале Московской Патриархии» (1976, в номерах 5, 6). С именем святителя Иоанна связан также «Латино-греко-российский лексикон».

Известна связь святителя Иоанна со Святой горой Афон. Он принимал особенно горячее участие в судьбе русских насельников Святой горы, оказывая им существенную материальную помощь в те тяжелые годы. Сохранилась его архиерейская грамота в Русском Пантелеимоновом монастыре, свидетельствующая об его отношении к святогорцам.

14             августа 1711 года святитель Иоанн по возведении в сан ми­трополита прибыл на кафедру Тобольскую и всея Сибири. Святитель неустанно заботился о просвещении своей епархии. Там он продолжил дело, начатое в Чернигове: усовершенствовал школу, открытую его пред­шественником, знаменитым миссионером святым митрополитом Фило- феем (Лещинским; 1727, память 10 июня Собор Сибирских святых), продолжил апостольскую проповедь среди язычников Сибири, обратив к Христу многие тысячи людей. В 1714 году святитель Иоанн отправил в Пекин миссию во главе с архимандритом Иларионом (Лежайским). В Тобольске он вновь приступил к издательскому делу, использовав созданную им в Чернигове типографию. К тому времени относится издание митрополитом Иоанном «Илиотропиона» на славяно-русском языке (1714), чтобы его понимали и сибиряки.

О жизни святителя в Сибири летописец говорит: «Был тих, скро­мен, благорассудлив, о бедных сострадателен, милостив». Часто он помогал людям. Тайно, а иногда в одежде простого инока, приносил в дома нуждающихся щедрую милостыню со словами: «Примите во имя Иисуса Христа». Его дом в Тобольске всегда был открыт для всех нуждавшихся в помощи и слове утешения. Даже в день преставления 10 июня 1715 года святитель Иоанн, после Божественной литургии, как это было в обычае у него и раньше, устроил в своем доме трапезу для духовенства и бедняков и сам прислуживал за столом. Затем, про­стившись со всеми, святитель удалился в свои покои и во время благо­веста к вечерне скончался в молитве, стоя на коленях. Святитель был погребен в приделе святителя Иоанна Златоуста Тобольского Успен­ского Софийского собора.

Святитель Иоанн издавна чтится в Сибири. Ввиду многочислен­ных чудес и давнего местного почитания святителя Иоанна в 1916 году Русская Церковь установила празднование памяти святителя в день его преставления к Богу 10 июня.

Память о святителе Иоанне бережно хранят сибиряки и все ве­рующие русские люди. Его святые мощи и поныне почивает в Тоболь­ском соборе Покрова Божией Матери. Служба ему была переиздана по благословению святейшего патриарха Алексия I митрополитом Варфоломеем (Городцовым) в 1947 году в городе Новосибирске.

День двенадцатый. Благоверная великая княгиня Анна Кашинская

Святая благоверная княгиня Анна Кашинская, дочь ростовско­го князя Димитрия Борисовича, в 1294 году стала супругой святого благоверного великого князя Михаила Ярославича Тверского. (Он был замучен татарами в Орде в 1318 году. Память 22 ноября.) После страдальческой кончины мужа Анна удалилась в Тверской Софий­ский монастырь и приняла постриг с именем Евфросинии. По просьбе своего сына, Кашинского князя Василия Михайловича, она перешла на жительство в Кашинский Успенский монастырь, где приняла схиму с прежним именем Анны. Святая Анна имела кроме Василия еще трех сыновей – Димитрия и Александра, повторивших исповеднический подвиг своего отца, и Константина. Димитрий Михайлович (по прозви­щу «Грозные Очи») был убит в Орде 15 сентября 1325 года, а Александр Михайлович, князь Тверской, вместе с сыном Феодором – 29 октября 1339 года. Преподобная скончалась 2 октября 1338 года и была погре­бена в Успенском Кашинском монастыре.

Чудеса при гробе святой Анны начались в 1611 году во время оса­ды Кашина литовскими войсками. Святая княгиня явилась ключарю Успенского собора Герасиму и сказала, что она молит Спасителя и Пре­святую Богородицу об избавлении города от иноплеменников.

На соборе 1649 года было постановлено открыть ее мощи для все­общего почитания и причислить благоверную княгиню Анну к лику святых Русской Церкви. Но в 1677 году патриарх Иоаким поставил вопрос на московском соборе об упразднении ее почитания в связи с обострением старообрядческого раскола, использующего имя Анны Кашинской в своих целях.

В 1909 году 12 июня совершилось вторичное ее прославление и установлено церковное празднование, празднование святой совер­шается также и 2 октября, в день ее кончины.

День двадцать седьмой. Преподобный Амвросий,старец Оптинский

Преподобный оптинский старец Амвросий родился в день памяти святого Александра Невского, 23 ноября 1812 года, в селе Большая Ли- повица Тамбовской губернии в семье пономаря Михаила Феодоровича, отец которого был священник. «В какое число было мое рождение, – вспоминал впоследствии старец, – не помнила и сама моя матушка, потому что в тот самый день, как я родился, к деду в дом, где тогда жила моя мать, съехалось столько гостей (дед мой был благочинным), что мать мою должны были выпроводить вон, и она в этой суматохе и запамятовала, в какое именно число я родился. Должно полагать, что это было около 23 ноября». Марфе Николаевне, готовившейся быть матерью, неудобно было оставаться в доме. Она была переведена в ба­ню, где и разрешилась от бремени. Говоря об обстоятельствах своего рождения, отец Амвросий любил пошутить: «Как на людях я родился, так все на людях и живу». При крещении новорожденному дано было имя Александр, в честь святого благоверного великого князя Алек­сандра Невского.

Александр был шестым ребенком в многочисленном семействе пономаря Михаила, всего детей у которого было восемь человек. Он рос очень живым, веселым и бойким мальчиком, постоянно занятым детскими забавами. Ему не сиделось у колыбели младших детей, и как только мать, занятая домашними делами, выпускала Александра из ви­ду, он мгновенно убегал порезвиться со сверстниками, за что неодно­кратно был наказуем.

Чтению Александра обучали первоначально дома по церковно­славянскому букварю, часослову и Псалтири, каждый праздник отец брал сына в церковь, где он вместе с родителями читал и пел на клиросе.

Когда мальчику минуло 12 лет, его отдали в первый класс Там­бовского духовного училища на полуказенное содержание как сына многосемейного причетника. В училище начальство дало Алексан­дру фамилию «Гренков». Учился Александр Гренков хорошо, так что из 148 своих товарищей по классу окончил курс духовного училища первым по списку и в июле 1830 года был назначен к поступлению в Тамбовскую духовную семинарию. Веселый и живой Александр стал и в семинарии душой общества. Эта жизнерадостность и живость ума сохранилась у Александра на всю жизнь. Даже в монастыре старец отличался меткостью слова и образностью мысли: «От ласки у людей бывают совсем иные глазки», – или: «Правда груба, да Богу люба»; «Терпел Елисей, терпел Моисей, терпел Илия, так потерплю же и я», – или другие, подобные им.

В 1835 году Александр сильно заболел, и, как он сам рассказывал: «Надежды на выздоровление было очень мало. Почти все отчаялись в моем выздоровлении; мало надеялся на него и сам я. Послали за ду­ховником. Он долго не ехал. Я сказал: “Прощай, Божий свет!” И тут же дал обещание Господу, что если Он меня воздвигнет здоровым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь». Господь внял мольбе юноши, и он выздоровел.

14июля 1836 года Александр Гренков окончил с отличием Там­бовскую духовную семинарию и поступил в дом к одному помещику домашним учителем его детей. «После выздоровления своего, – рас­сказывал потом о себе старец, – я целых четыре года все жался, не ре­шался сразу покончить с миром». 7 марта 1838 года А. М. Гренков занял должность преподавателя греческого языка Липецкого духов­ного училища.

Годы шли, и укоры совести о неисполненном обете все сильнее и сильнее тревожили душу. Чтобы обрести успокоение, А. М. Грен­ков стал ночами молиться перед иконой Божией Матери, именуемой «Тамбовская», – его родительским благословением. Летом 1839 года, отдыхая у друга, сына священника села Еланского Н. С. Покровско­го, А. М. Гренков вместе с приятелем отправился пешком за 30 верст в Троекурово к известному затворнику отцу Илариону, желая у него окончательно разрешить все свои сомнения. Отец же Иларион произнес поистине пророческие слова: «Ты в Оптиной нужен! Иди в Оптину! Можно бы и в Саров пойти, но там уже нет теперь таких старцев, как прежде».

Окончательный выбор был сделан. В конце лета Александр Грен­ков едет на богомолье в Троице-Сергиеву Лавру попросить благослове­ния на начало иноческого подвига у гробницы игумена Русской земли преподобного Сергия.

Наступила осень, уже начались занятия, когда в Липецком ду­ховном училище случилось происшествие. Пропал преподаватель А. М. Гренков. Пока смотритель училища священник Филипп Ко- стальский сомневался, сообщать ли об этом начальству или молчать до разъяснения дела, А. М. Гренков, вырвавшись из уз мира, с верою в промысл Божий спешил на простой деревенской тележке к месту упокоения его страдающей души. 8 октября 1839 года в воскресный день, когда в Оптиной пустыни отправлялась поздняя Божественная литургия, А. М. Гренков, оставив извозчика на гостином дворе, сразу пошел в монастырскую церковь, а после службы вместе с другими бо­гомольцами – к старцу Льву, который жил тогда в монастыре.

А. М. Гренков объяснил старцу Льву обстоятельства своей жиз­ни и получил благословение жить на монастырском гостином дворе и переписывать рукопись «Грешных спасение» (перевод с новогрече­ского) – о борьбе со страстями. Наконец 2 апреля 1840 года последо­вал указ Калужской духовной консистории об определении Гренкова в братство.

Некоторое время послушник Александр был келейником иерос- химонаха Льва и вычитывал для него молитвенное правило, затем по­лучил послушание в хлебне. Однако уже в ноябре 1840 года он был переведен из монастыря в скит помощником повара, где и трудился в течение года. Летом 1841 года Гренкова постригли в рясофор. В это время Александр посещает по необходимости своего послушания стар­цев Макария и Льва. Отец Лев любил шутками приучать Александра к смирению, а между тем, в отсутствие Александра пророчески говорил о нем: «Великий будет человек», прозревая в Александре преемника по старчеству.

29 ноября 1842 года Александр был пострижен в мантию и наречен Амвросием в честь святителя Амвросия Медиоланского (память 7 де­кабря), а 2 февраля 1843 года он был рукоположен во диакона. После этого он проходит послушание у старца Макария, являясь посредником между ним и приходящими к старцу людьми. Здесь он сталкивается с опытом духовничества, столь пригодившимся ему впоследствии.

Ранним утром 7 декабря, в день своего Ангела, иеродиакон Амвро­сий отправился в Калугу. Был сильный холод. Слабый здоровьем и из­нуривший себя постничеством, отец Амвросий простудился. «Помню я, – рассказывал старец, – что, как только привезли меня на первую станцию, я почувствован сильную боль в желудке». Это и послужило началом тяжких почти беспрерывных болезней, которые сопровождали старца в продолжение почти пятидесяти лет.

9 декабря 1845 года иеродиакон Амвросий был рукоположен епископом Калужским Николаем в сан иеромонаха. Однако недолго пришлось литургисать отцу Амвросию. Здоровье его было так слабо, что временами он не мог долго держать потир одной рукой во время причащения народа и вынужден был уходить в алтарь для отдыха.

1января 1846 года вследствие болезненности, а отчасти и по сану, иеромонах Амвросий был освобожден от послушания келейника у старца Макария. 23 августа скит Оптиной пустыни посетил епископ Калужский Николай. После всенощного бдения святителю Петру митрополиту Московскому, которое совершал иеромонах Амвросий, владыка Николай при прощании с братией у Святых ворот произ­нес: «Спасайтесь, отцы и братия. Имейте мир и любовь между собою. Начальникам повинуйтесь». Затем владыка обратился к стоявшему рядом иеромонаху Амвросию: «А ты, отец Амвросий, помогай отцу Макарию в духовничестве. Он уже стар становится. Ведь это тоже наука, только не семинарская, а монашеская». Иеромонаху Амвросию было тогда 34 года.

Предуготовляя молодого духовника к великому служению, Го­сподь попустил отцу Амвросию подвергнуться жестокой и продолжи­тельной болезни, которая длилась с сентября 1846 года до лета 1848 го­да. Тогда, вероятно, отец Амвросий, как находившийся при смерти, был келейно пострижен в схиму с сохранением прежнего имени и небесного покровителя. 29 марта 1848 года иеромонах Амвросий, как неспособ­ный ни к каким монастырским послушаниям, был исключен из штата братии Оптиной пустыни и оставлен на ее призрении.

«Тогда Господь начинает являть Свою силу, когда увидит, что все человеческие средства к подаянию помощи нуждающемуся в ней человеку истощены», – говорил старец Амвросий, без сомнения, по соб­ственному опыту. Никто не мог предположить, что отец Амвросий долго проживет, но невозможное для человека возможно Богу. Летом 1848 года выздоравливающий отец Амвросий начал выходить для про­гулок на воздух. С течением времени здоровье его поправилось, хотя совершенно не восстановилось. Позднее, в утешение недужным, старец Амвросий обычно говорил: «Бог не требует от больного подвигов теле­сных, а только терпения со смирением и благодарения». «Милостив Господь! В монастыре болящие скоро не умирают, а тянутся и тянутся до тех пор, пока болезнь принесет им настоящую пользу. В монастыре полезно быть немного больным, чтобы менее бунтовала плоть, особенно у молодых, и менее пустяки приходили в голову. А то при полном здо­ровье, особенно молодым, какая только пустошь не приходит в голову».

«Монаху не следует серьезно лечиться, а только подлечиваться».

С этого времени отец Амвросий начал помогать старцу Макарию в его многочисленных трудах: духовничестве, книгоиздательской дея­тельности и старчестве. Он принимал пришедших за советом к отцу Макарию пасомых, сделал новославянский перевод «Лествицы», отли­чающийся ясностью и точностью; одновременно он старчески окормлял некоторых монахов из монастырской братии. Отец Амвросий жил в это время в полном безмолвии. «Ходил я к нему, – вспоминает оптинский игумен Марк, – почти ежедневно для откровения помыслов и всегда почти заставал его за чтением святоотеческих книг; если же не заставал его в келлие, то это значило, что он находился у старца Макария, ко­торому помогал в переписке с обращавшимися к старцу за духовными советами, или трудился в переводах святоотеческих книг. Иногда же я заставал его лежащим на кровати и слезящим, но всегда сдержанно и едва приметно. Мне казалось, что старец Амвросий всегда ходил перед Богом или как бы ощущал присутствие Божие, по слову псалмопев­ца: Предзрех Господа (Пс.15, 8) ради и в угодность Господу творить. К согрешающим, но чистосердечно кающимся и исправляющимся был снисходителен и милостив паче меры. Он не различал богатого и убогого, достойного и недостойного, по примеру Господа, евшего и пившего с мытарями и блудницами, лишь бы заблудших возвратить на путь истины и привлечь к страху Божиему. Никогда не порицал он чужих согрешений и не терпел клеветы на ближнего, строго относясь к клеветникам, не разбирая лиц».

7 сентября 1860 года скончался старец Оптиной пустыни иерос- химонах Макарий. По прошествии сорока дней с кончины старца Ма­кария отец Амвросий перешел из прежней келлии в корпус вблизи скитской ограды, с правой стороны от колокольни, где он и прожил последующие тридцать лет.

В 1862, 1868–1869 и 1871 годах старец Амвросий испытывал тяж­кие болезни и страдания, но милостью Божией он чудесным образом получал облегчения от приносимых к нему икон Божией Матери «Ка­лужской», «Ахтырской» и «Всех Скорбящих Радость». От болезней старец так обессилел, что долгое время не мог сам переходить из кел- лии в келлию: его переводили под руки келейники. Чтобы дать стар­цу Амвросию какой-то отдых и лечение, в 1870 году в десяти верстах от обители ему устроили лесную келлию, т. е. «монастырскую дачу». Но и там, когда он был здоров, старец Амвросий принимал братию и народ.

В основе старческого служения отца Амвросия было окормление братии Оптиной пустыни, которую он любил всей душой, заботясь о спасении каждого. Так, монах Гурий рассказывал, что однажды ста­рец Амвросий четыре раза за два дня велел чувствовавшему себя со­вершенно здоровым уставщику иеромонаху Палладию собороваться и постричься в схиму, что делалось в Оптиной пустыни перед кончиной, но тот все отказывался. В последний раз отец Палладий согласился, но «пока он делал приготовления к соборованию, с ним сделался удар. Впрочем, хотя отнялся у него язык, однако он был в памяти. Его успели соборовать и причастить Святых Христовых Таин. Вечером в тот же день он и скончался».

Другому монастырскому монаху Павлину старец Амвросий сказал незадолго до своей кончины: «За то, что ты не открыл мне некоторые из своих мыслей, тебе попустится искушение». Так и случилось. Монах Павлин, простудившись при заготовке дров, едва не умер, а чудесное выздоровление свое относил за счет молитвенного предстательства старца Амвросия, тогда уже преставившегося к Богу.

Никогда не позволял отец Амвросий при себе пустого или гнилого слова и всегда говорил только с целью исправления и назидания.

Иеромонах Оптиной пустыни Дорофей рассказывал: «Пришел я однажды к старцу и долго дожидался его приема. Времени было уже десять часов вечера. Сижу я и по легкомыслию своему думаю о себе: “Вот все называют старца святым. А какая это святость, когда заставля­ет так долго дожидаться своего выхода. Придется из-за этого и правило вечернее опустить, и утреню проспать. За всех ему грех будет”. Вдруг слышу в эту минуту голос старца из его келлии: “Сейчас! Сейчас!” Смотрю, батюшка выходит. Благословивши меня, он берется за мою бороду и, слегка ударяя меня по щеке, говорит: “Вот, монахини ино­гда по месяцу живут в гостинице, дожидаясь, пока мне придется их принять. Другая, может быть, приехала за тысячу верст и тоже терпит и дожидается. Их нужно вперед отпустить. Из-за них я отказываю ино­гда и братьям в приеме. Всех сразу я не могу принять. А ты немного не хочешь подождать. Мне одному за всех грех будет!” Вразумленный словами старца, я после сего, спокойный и радостный, пошел от него в свою келлию и уже никогда не дерзал роптать на него, если иногда и подолгу приходилось дожидаться его выхода».

Постепенно вокруг старца Амвросия сложился круг ближайших учеников, продолживших начатое иеросхимонахом Макарием дело Оптинского книгоиздательства. Под руководством отца Амвросия было издано около двух десятков книг творений святых отцов и книг душеполезного содержания.

Одновременно с этим старец занимался очень широкой благотво­рительной деятельностью. Отец Амвросий передавал деньги жертво­вателей в руки нищих и убогих. Милостыню обычно он подавал через келейника, а в исключительных случаях подавал и сам. «Раз как-то он поспешно выходит из хибарки в свою келлию и тут же мимоходом обращается к своему писарю: “Вот там, – говорит, – пришла вдова с сиротами, мал мала меньше. Всех сирот человек пять, а есть нечего. Сама горько плачет и просит о помощи. А самый маленький ничего не говорит, а только смотрит мне в глаза, подняв ручонки грабельками. О-о! Да как же не дать-то ему!” Старец тотчас же полез за деньгами. Руки от волнения трясутся, лицо подергивается, слезы против воли просятся из глаз».

Старец Амвросий особо заботился о недугующих женщинах и де­вушках, о вдовах, сиротах, больных и бедных – и старался пристроить их к какому-либо монастырю, находившемуся под его духовным попече­нием. Он поддерживал целый ряд монастырей, куда направлял больных благочестивых женщин, склоняя состоятельных людей к благотвори­тельной деятельности в их пользу. Особое место в ряду таких обителей занимает Шамординская Казанская Горская община, устроенная самим старцем Амвросием.

Приходит, например, к батюшке молодая женщина, оставшаяся больною вдовою в чужой семье. Свекровь ее гонит. Старец внимательно выслушал ее, всматривается и наконец говорит: «Ступай в Шаморди- но». В другой раз приходит один бедняк из Сибири и отдает батюшке свою малолетнюю дочку: «Возьмите, – говорит он, – у нее нет мате­ри, что я с ней буду делать?» Старец и эту отправляет в Шамордино. Из таких-то девочек-сирот образовался там детский приют. Сам Шамординский монастырь довольно быстро наполнялся насельницами, так что уже к 90-м годам XIX века число монашествующих там до­стигало 500 человек.

В духовнической практике отца Амвросия рано раскрылись его высокие дары, ниспосланные Богом за большое смирение старца. Особенно это видно из сотворенных старцем чудес. Так, один юноша именем Егор находился на военной службе, и пришлось ему в числе других 15 человек вынимать жребий, кому возвращаться домой. Он помолился: «Илья Пророк! Отец Амвросий! Матерь Божия! Помоги­те домой уйти!» Жребий выпал сообразный его желанию. Егор обе­щал сходить в Оптину. Возвратившись домой, он стал, как водится, откладывать, забывать. Вдруг он тяжело заболел. Лежал долго, но в памяти. Однажды лежит и видит: входит старичок-монах в коро­тенькой свиточке, в старой шапочке, подходит и говорит ему: «Бог тебе поможет, а исполнить обещание надо». И ушел. Вскоре после этого он поправился, рассказывал родным о видении своем и так как он не только никогда самого отца Амвросия не видал, но даже и пор­трета его, а слышал, что у помещика есть карточка, то пошел к нему и увидел, что это тот самый старичок! Потом он приходил на покаяние к отцу Амвросию.

В другой раз (в 1882 г.) старец Амвросий исцелил горловую ча­хотку у шамординской монахини, указав ей пить воду и полоскать горло водой из колодца, что за скитом. Через сутки после этого болезнь прошла. Очень часто, исцеляя, старец Амвросий прикасался рукой к больному месту.

Или другой случай, рассказанный одной монахиней Белевского монастыря: «В 1883 году приехала к покойному батюшке отцу Амвро­сию жена одного сельского священника и спрашивает сестер монахинь, сидевших в хибарке в ожидании его благословения: “Где тут найти мне благодетеля моего, монаха Амвросия, который спас мужа моего от смер­ти?” “Что такое случилось у вас? Каким образом спас? Когда? Как? – раздались вопросы со всех сторон. – Пожалуйста, расскажите”. “Едва и теперь могу я опомниться от ужаса злодейского покушения, – так начала сельская матушка. – Муж мой, священник, готовился служить Божественную литургию и накануне после правила лег спать в своем кабинете, а я заснула у себя в спальне. Вдруг чувствую, что кто-то ме­ня будит. Слышу голос: “Вставай скорее, а то мужа убьют”. Я открыла глаза, вижу: стоит монах. “Тьфу, какая бредня! Бес искушает”, – про­говорила я, перекрестилась и отвернулась. Но не успела я заснуть, как во второй раз толкает меня кто-то, не дает мне спать и повторяет те же слова: “Вставай, а то убьют мужа”. Смотрю – тот же монах. Я опять отвернулась, перекрестилась и хочу опять заснуть. Но монах опять дергает меня за одеяло и говорит: “Скорей, как можно скорей беги, вот сейчас убьют”. Я вскочила с постели, побежала в зал, который от­делял кабинет мужа от моей спальни, и что же вижу? Кухарка моя идет с огромным ножом в кабинет моего мужа, и уже она в дверях его. Побе­жала я, вырвала сзади с плеча ее огромный нож и спрашиваю: “Что это такое значит?” “Да я хотела, – отвечает, – мужа твоего убить за то, что я ему покаялась в грехе своем, а он наложил на меня много поклонов на каждый день; я просила его помиловать меня, убавить поклоны, так нет, не хочет. Он меня не милует, и я его не помилую”. А муж мой, свя­щенник, ничего не зная о случившемся, отслужил обедню, и мы затем поехали с ним к моей замужней сестре, бывшей также за священником соседнего села. Там я рассказала ей, кто спас моего мужа. Сестра повела меня в свою спальню, и я вдруг увидела на стене фотографию этого монаха, который являлся мне. Спрашиваю: “Откуда это у тебя?” “Из Оптиной” – “Какая Оптина? Что это такое? Скажи скорей, где живет этот монах, Ангел Божий, посланный с неба спасать от убийства?” – Схватила карточку его, целовала, прикладывала к голове себе и мужу и решилась непременно лично благодарить его. И вот теперь я, слава Богу, здесь, у спасителя моего мужа».

Старец Амвросий был поистине молитвенником за всю Россию. Бывало, во время молитвы лицо его преображалось и он представлялся поднявшимся на воздух. Всем очевидцам этого он запрещал разглашать о подобных случаях с угрозой: «А то лишишься моей помощи и благо­дати». К хибарке отца Амвросия стекался страждущий и скорбящий верующий и неверующий бедный и богатый российский люд. В Оптину к старцу приезжали известные писатели и общественные деятели России XIX века: Ф. М. Достоевский, Вл. С. Соловьев, К. Н. Леон­тьев (монах Климент), А. К. Толстой, Л. Н. Толстой, М. Н. Погодин, Т. И. Филиппов, Н. Д. Юркевич, Н. Н. Страхов и многие другие. Из года в год шли в Оптину толпы народа, и никто не ушел от старца Амвросия неутешенным и скорбным.

Между тем силы старца слабели, 2 июля 1890 года старец Ам­вросий по обыкновению выехал из Оптиной пустыни в Шамордино. Перед отъездом он велел отцу Иосифу поместить над изголовьем той койки, на которой он в течение стольких лет принимал и утешал на­род, икону Божией Матери «Споручница грешных» и зажечь перед нею неугасимую лампаду.

В конце лета старец три раза пытался вернуться в Оптину, но по причине нездоровья вынужден был остаться в Шамордине. При­няв это троекратное препятствие за указание воли Божией, старец уже не пытался вернуться в скит.

К этому времени относится начало прославления чудотворной иконы Божией Матери «Спорительница хлебов». Отец Амвросий уста­новил день празднования этой иконы (15 октября), а также сам соста­вил ей особый припев «Радуйся, Благодатная, Господь с Тобою! Подай и нам, недостойным, росу благодати Твоея и яви милосердие Твое».

Летом 1891 года прибыл к старцу Амвросию в Шамордино че­ловек Божий Гаврюша, лет сорока. Он жил в Орловской губернии, был расслаблен, трясся всем телом и еле мог говорить и принимать пищу. Ноги его не действовали, он лежал, молился Богу, и ему бы­ло многое открыто. Весной 1891 года ему явился старец Амвросий и сказал: «Приходи ко мне в Шамордино, я тебя успокою». Гаврюша встал на ноги и объявил, что идет пешком в Шамордино, отказавшись от железной дороги. Старца Амвросия, который куда-то тихо ехал, Гаврюша встретил под Шамордином. «Батюшка! – закричал Гаврюша своим малопонятным языком. – Ты меня звал, я пришел!» Старец Амвросий тотчас вышел из экипажа, подошел к Гаврюше и сказал: «Здорово, гость дорогой, ну, живи тут!» А окружающим прибавил: «Такого у меня еще не было».

21 сентября 1891 года старец занемог. 23 сентября он еще принимал народ, хотя плохо слышал и еле мог говорить. Ходившей за ним ино­кине он сказал: «Это последнее испытание – потерял слух и голос». В это же время старец говорил: «Смотрите, идет осень; и там, и сям, достанется и уткам, и гусям. Гуси потащат, а утки поплачут».

4 октября старец Амвросий исповедовал приехавшего из Оптиной пустыни своего ближайшего ученика, иеромонаха Иосифа, который после исповеди вернулся в скит. В наступившую ночь отец Иосиф долго не мог заснуть и в это время слышал, будто кто-то явственно произнес: «Старец умрет».

Начинались тяжелые страдания старца. Старец говорил: «Я чув­ствую то, чего во всю жизнь мою не испытывал». Духовник отец Феодор спросил старца: «Батюшка! Вот вы умираете, на кого обитель свою оставляете?» Старец ответил: «Обитель оставлю Царице Небесной, а я свой крест позолотил». 8 октября, когда жар у истерзанного болезнью старца доходил до 40, и он весь трясся, как в лихорадке, отец Иосиф прочитал ему отходную, а затем вместе с отцом Анатолием и отцом Феодором совершил Таинство елеосвящения. В ночь на 9 октября ста­рец Амвросий пришел в себя, и отец Иосиф причастил его Святых Таин.

9 октября прощаться со старцем приехал настоятель Оптиной пу­стыни архимандрит Исаакий вместе с иеромонахом Макарием. Батюш­ка их узнал и, устремив на них глубокий пристальный взгляд, поднял руку и снял скуфью. Это было со стороны старца последним прощаль­ным знаком почтения священноначалию, настоятелю, с которым он бок о бок трудился почти 30 лет. 10 октября 1891 года в 11 часов дня отец Феодор в последний раз прочитал канон Божией Матери на исход души и стал осенять крестом старца, лицо которого уже покрывалось мертвенной бледностью. «Дыхание становилось все короче и короче. Наконец он сильно потянул в себя воздух. Минуты через две это повто­рилось. Затем батюшка поднял правую ручку, сложив ее для крестного знамения, донес ее до лба, потом на грудь, на правое плечо и, донеся до левого, сильно стукнул об левое плечо, потому что это ему стоило страшного усилия: дыхание прекратилось. Потом он еще вздохнул в третий и последний раз... Было ровно половина двенадцатого дня».

Сбылись слова прозорливого старца: «Вот, целый век свой я все на народе, так и умру».

Известие о кончине старца быстро облетело всю Россию. Право­славные христиане стекались к гробу своего старца. Духовничество было основным жизненным подвигом отца Амвросия – духовничество монастырское и духовничество мирян. Теперь духовные чада стекались в Шамордино отовсюду. На погребение съехалось около восьми ты­сяч человек. Тем временем из любви и уважения к почившему старцу между Оптинским братством и Шамординской общиной возникло разномыслие: где похоронить родного для обеих обителей отца.

Для разрешения этого вопроса пришлось обращаться в Святейший Синод, откуда пришло повеление погребать старца в Оптиной. Когда увозили гроб отца Амвросия из Шамордина, вспомнили плачущие монахини слова своего старца «гуси потащат, а утки поплачут».

13 октября в Казанском соборе Оптиной пустыни епископ Ка­лужский Виталий совершил Литургию с чином отпевания старца Амвросия. «Великий человек был батюшка отец Макарий! – часто говорил старец Амвросий. – Вот привел бы мне Господь хоть у ножек его лечь». Так оно и случилось. В день празднования иконы Божией Матери «Спорительница хлебов» тело отца Амвросия было погребено у юго-восточной стены Введенского собора Оптиной пустыни, рядом с его учителем старцем Макарием.

Сразу после кончины начались чудеса от старца, который являлся больным и недужным людям в разных концах России. Старец остался духовником и по смерти; он являлся с повелением больному принести покаяние, иногда повелевал недужному пить воду из «его» колодца близ скита Оптиной пустыни.

Одно повествование об исцелении жителя далекой от Оптиной пустыни Вятской губернии говорит: «Я весьма был болен, страдал бо­лезнью ног и головы. Начал я душевно молиться к отцу Амвросию об исцелении всех моих недугов. Так, однажды, помолившись, я уснул. Вдруг заблистал передо мною необычайный свет, и услышал я шаги идущего человека. В скором времени вижу пред собою мужа, украшен­ного сединами, в мантии, с крестом на груди. Вот он подошел к моему ложу и говорит: “Чадо Николае! Восстань, поспеши в церковь, отслужи молебен святому Амвросию Медиоланскому и получишь облегчение скорое”. Старец благословил меня, и я сподобился облобызать его свет­лую руку; и при сем осмелился спросить его: “Как Вас звать по имени?” Он мне ответил: “Кому, – говорит, – я велел тебе отслужить молебен, того и я ношу имя. Я иеросхимонах Амвросий из Оптиной пустыни”. Проснувшись, я почувствовал себя исцеленным. Вскоре молебен был отслужен. Об этом явлении я никому не говорил, но изложил все в за­писную книжку. Через некоторое время опять явление повторилось. Отец Амвросий явился мне лежащим во гробе, повитый в схиму, и го­ворит: “Что же ты, раб Божий Николай, умалчиваешь о делах милости Божией, не сообщишь Оптиной пустыни об исцелении?”» В конце рассказа исцеленный обращается к настоятелю Оптиной пустыни от­цу Иосифу с просьбой не оставить без внимания это повествование и для пользы других поместить его хоть на последней страничке жиз­неописания великого российского старца-духовника иеросхимонаха Амвросия Оптинского.

Преподобный старец Амвросий был прославлен в лике святых на Поместном Соборе Русской Православной Церкви, посвященном юбилею 1000-летия Крещения Руси, в 1988 году. Празднование памя­ти преподобного совершается 27 июня (10 июля) – обретение мощей и 10 (23) октября – день праведной кончины.

* * *

855

Соловьев П. Христианские мученики, пострадавшие на Востоке.

856

Так, например, надевали на голову страдальца железную шапку, раскалив ее на огне докрасна; крепкими ремнями с привязанными к ним свинцовыми пулями так сжимали виски мученика, что у него выкатывались глаза...

857

Извлечено из: Соловьев П. Христианские мученики, пострадавшие на Востоке.

858

Ркп. святцы: «прпп. отцы Елиазар и Назарий игумены Мурманского монастыря Рождества св. Иоанна Предтечи, иже в Олонецком уезде новые чудотворцы, родом Римляне, преставилися в лето 7000 мес. июня, в 4 д.» (Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях). Об авве Лазаре см.: марта 8.

859

См.: Филарет, архиеп. Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви. § 123.

860

Поучение аввы Дорофея (10) о целомудрии и трезвенном прохождении пути Божиего (Христианское Чтение. СПб., 1830).

861

Гильфердинг А. Поездка по Герцеговине, Боснии и Старой Сербии.

862

Там же.

863

Сказание о Климецком монастыре. СПб., 1846; Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. IV.

864

Извлечено из «Пролога».

865

Собр. л. 1, 150. 4, 102. 6, 128. 7, 75. 314. 9, 65.

866

Книга степенная. Ч. 1; ркп. житие св. Феодора у Румянцева № 164.

867

Никон. л. 1, 105; Ананий Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суздале // Временник общества истории и древностей. Кн. 22 (далее – Ананий Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суздале. – Ред.). Суздаль по летописям видим уже в 1024 г. (Собр. л. 5, 135. 7, 328. 329; Никон. л. 1, 130).

868

Собр. л. 4, 102. 6, 128. 9, 14. Прежде свт. Леонтия в Ростове «Феодор, Феогност, Феодор, Иларион, Феогност, Феодор». По житиям свв. Леонтия и Аврамия, после Феодора занимал кафедру в Ростове не Феогност, а Иларион. То же по известию о сгоревшей первой Ростовской церкви: «а служило у той церкви епископов 7: 1 епи­скоп Феодор, 2 епископ Иларион, 3 епископ Леонтий чудотворец»... и пр. (Макарий (Булгаков), митр. История Русской церкви. Т. 2). Не приходил ли Феогност в Ростов со случайным поручением правительства?

869

Востоков А. Описание рукописей Румянцевского музеума. № 156, 160. Рас­пространенное житие свт. Леонтия см.: Православный собеседник. 1858. № 1.

870

О свв. Борисе и Глебе см. 2 мая.

871

В житии свт. Леонтия «тот был первый епископ Ростову Феодор. И крести Ростовскую землю и Суздальскую и церковь в Ростове во имя Владычицы нашей Богородицы Приснодевы Марии и устрои ю чудну вельми и – много поучив я вере христианстей; но не можаше их уверити до конца, искони злому их неверствию укоренившуся. И изгнан бысть от них. Се же слыша патриарх (?), яко Феодор епископ многи люди крести, но не можаше их привести до конца в познание истинного Бога, но изгнан быв избежа от них; патриарх же паки вскоре избра от своего клироса Лариона именем≫. Краткое житие свт. Леонтия: ≪бывшие там прежде него (Леонтия) епископы Феодор и Иларион удалились оттуда, не терпя неверия и гонения от народа≫.

872

Никон. л. 1, 130; Собр. л. 5, 135. 7, 329.

873

Ананий Фёдоров. Историческое собрание о богоспасаемом граде Суздале. Здесь документами доказано, что в честь свт. Феодора епископа строились храмы и память его праздновалась 8 июня. Служба ему и святителю Иоанну написана была иноком Григори­ем, описавшим и жизнь прп. Евфимия, в конце XV в. У Анании показаны и чудеса святите­ля. Служба ему в ркп. XVII в. (у Толстого 2 № 1911). Ср. Владимирский. сборник, стр. 165. В одном списке святцев сказано: «преставился в л. 6981 г.» Это – очевидная ошибка. Если бы написали: открыты мощи в л. 6981 (1473), то это было бы вероятное показание.

874

Акты исторические. Т. 3.

875

Повесть об этом см. в: Христианское Чтение. СПб, 1827. Ч. 27

876

О прпп. Феофане и Пансемнии см. в: Acta Sanctorum, junii 2. Синаксарь гре­ческой Минеи июньской и сказание в сокращенном менологе у Баната: Thesaurus monum. 3, 439. Перевод последнего сказания в прологе 10 июня, но не везде точный.

877

Пролог: «уведав же о блуднице нарицаемой честная». «Пансемния» точно значит: честная и даже всечестная; только это имя собственное, а не нарицательное. В служебной Минее Зографской XIII в. (Антонин (Капустин), архим. Заметки по­клонника Св. Горы) «Пансемния». Зато другие имена святых в той же Минее ис­кажены писцом до крайности, например 6 февраля Фаросты (Фавсты), 16 февраля Анитропови (иже в Мартирополи), 15 мая Памихха (Пахомия), 5 ноября Епимиса (Епистаты), 7 декабря Анидора (Афинодора).

878

Синаксарь: «прожив год и два месяца переселяется ко Господу вместе с прп. Феофаном». По житию «подвизалась 22 месяца». Последнее показание следует пред­почесть.

879

Наставление св. Иоанна в его житии, которое писано современником Леонтием, епископом Неапольским, Четьи-Минеи 12 ноября. Acta Sanctorum ad 23 iann; Patrol. Lat. Т. 73. Та же повесть в прологе 3 августа.

880

Ркп. житие прп. Варнавы, писанное по случаю свидетельствования мощей его в 1639 г.

881

Ркп. святцы: «прп. Варнава пустынник, иже на Лапшанче на Ветлуге р. новый чудотворец, преставился 7053 (1445) июня в 11 д.».

882

Акты, собранные Археографическою экспедициею. Т. 4; Акты исторические.

883

Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях; Словарь святых.

884

Ркп. житие прп. Стефана.

885

Иоанн Кассиан Римлянин, прп. Собеседования египетских отцов. Беседа 23, гл. 21.

886

Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 2.

887

В ркп. святцах показан день кончины «прп. Стефана игумена Комельского Николаевского мон.» – 12 июня, но не показан год. В записке о Вологодских свят­цах – июня 12-го 1542 г.

888

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V.

889

Вологодские епархиальные ведомости. 1864.

890

Досифей (Немчинов), архим. Описание Соловецкого монастыря.

891

Словарь святых; Досифей (Немчинов), архим. Описание Соловецкого мона­стыря.

892

Журнал Министерства народного просвещения. СПб., 1863. № 69.

893

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V; Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях.

894

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V. Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях.

895

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V; Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях. В 1662 г. «за Рождественским Мальским монастырем 19 дворов».

896

Филарет, архим. Черниговский. Святые подвижницы Восточной Церкви. СПб, 1871.

897

Погодин М.П. Исследования о русской истории. Т. VI.

898

Собр. л. 2, 107–110. 1, 155. 156; Погодин М.П. Исследования о русской истории. Т. VI.

899

Сбор. л. 4, 129–131. 3, 18. 4, 15. 16; Погодин М.П. Исследования о русской исто­рии. Т. IV, VI.

900

Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях; Соловьев П. Описание новгородского Софийского собора. Отенские святцы 1719 г.: «положен был в собор­ной церкви св. Софии в приделе Рождества Богородицы во гробе аспидном; мощи на верху земли, службы нет». По описанию 1634 г.: «мощи его нетленны, а рука ему правая выспрь» (Чт. ОИДР. 1862. Кн. 4).

901

Ркп. служба прп. Мефодию – в трех списках, из которых старейший писан в 1699 г. Калайдович К.Ф. Описание мужского монастыря св. чудотворца Николая.

902

Калайдович К.Ф. Описание мужского монастыря св. чудотворца Николая. «Па­мять преподобного празднуется в обители и в окрестных селениях июня 14 д.» (Там же). По другому источнику, прп. Мефодий преставился 4 июня 1392 г., а память празд­нуется в один день с памятью Мефодия патриарха, 14 июня (Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V).

903

О сочинениях св. Иоанна см.: Филарет, архиеп. Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви.

904

Извлечение из «Соловецкого патерика».

905

Извлечение из: Афонский патерик. Ч. 1.

906

О сочинениях Августина см.: Филарет Черниговский. Историческое учение об отцах Церкви: В 3 т. СПб., 1859.

907

Надпись на раке святителя (Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево­Печерской лавры). Митр. Евгений говорит, что по этой же надписи свт. Михаил погребен был в Десятинной церкви и в Антониеву пещеру перенесен при игум. Феоктисте в 1103 г. (см.: Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Печерской лавры; Он же. Описание Киевософийского собора. Киев, 1825). В надписи нет этих известий: откуда взяты они, неизвестно. Но в том нельзя сомневаться, что в Антониевой пещере мощи св. Михаила положены гораздо после 991 г., так как в этом году еще не было Антониевой пещеры.

908

Афанасий (Кальнофойский). Тератургима.

909

Писали неосторожно: «мы знаем по летописи Несторовой, что святитель Михаил был родом из Сирии, и во время крещения Владимирова прислан был к нему (к кому? к крещению?) в Херсон».

910

Монах Адемар (см.: Naruszewicz . Historia narodu polskiego).

911

Populus Ruthenorum – in flumine Dniepr ab episcopo Corsunensi et presbyteris ex Graecia adductis baptisatur ( Jan Dlugosz . Annales seu cronicae incliti Regni Poloniae, lib. I-XII. Lib. I). Слова Длугоша повторяют Меховита: per episcopum Korshcimiensem ( Maciej Miechowita. Chronica Polonorum) и Стрыковский: od. biscupa Korsunskiego... (Maciej Stryjkowski. Kronika Polska, Litewska, Zmudzka i wszystkiej Rusi).

912

Под 1090 г. говорит он, что Переяславская церковь освящена «Ефремом митро­политом», а в следующем году «собрашася епископи Ефрем Переяславский» и проч. (Собр. л. 1, 89. 90).

913

Татищев В.Н. История Российская. Т. 1.

914

Переяслав. л., стр. 34; Супральск. л., стр. 10. Грамота Всеволода см. в: Православ­ный Собеседник. 1861. № 3; Макарий (Булгаков), митр. История Русской церкви. Т. 2.

915

Сильвестр (Коссов), митрополит. Патерикон или жития св. отцов печерских.

916

Никон. л. 1, 92–94. 103. 101; Книга степенная. Ч. 1. В последнем только одно известие о свт. Михаиле, что будто он родом из Сирии, не может быть принято кри­тикою, так как оно невероятно само по себе, тогда как известие Иоакимовой летопи­си – самое естественное.

917

Ркп. святцы: «святой первый митрополит Михаил, иже крестил Русскую зем­лю, преставился в л. 6500 м. июня в 15 д. и положен был в пещере». И по описанию лавры до 1730 г. память свт. Михаила праздновали 15 июня, а после того положена па­мять 30 сентября (Евгений (Болховитинов), митр. Описание Киево-Печерской Лавры).

918

Иоасаф, иером. Сказание об обретении мощей прп. Григория и Кассиана (см.: июньская минея Сергиевой лавры); его же житие прп. Стефана (см.: Филарет, архиеп. Черниговский. Обзор русской духовной литературы).

919

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. III; Рат шин А. Полное собрание сведений о монастырях. В ркп. уставе Румянцева 1608 г. (Востоков А. Описание рукописей Румянцевского музеума. № 449): «июня 15 явле­ние мощей прпп. отец наших Гурия (Григория) и Кассиана, иже в Аввеге». Служба им в ркп. 1592 г. у Царского № 563. В 1662 г. за Авнежским монастырем 18 дворов. Исторические очерки русской народной словесности и искусства. Т. 2.

920

Житие св. кн. Лазаря см. в: Гласник. Кн. 11. Очень бедно по содержанию: это набор напыщенных, диких фраз, обличающих бедность мысли сочинителя. Чтобы видеть кн. Лазаря, надобно пересмотреть другие памятники былого.

921

Лазарь был из боярского дома Гербляновичей (Раич. История разных славен­ских народов. Ч. 3; Сербляк л. 144). Сам Лазарь говорит, что у него «брат чельник Млье и сестра Драгана» (Хиландар. грам. 1381 г.).

922

Описатель жизни св. Стефана деспота, сына Лазарева, пишет: «Вулкан второй сын Симеона, брат же Саввы, великий князь, роди сына Жупана Димитра, в иноческом сане Давид именовался и светый, созда церковь при реке Лиме в месте Бродареве. Сей же роди сына Вратислава князя. Вратислав же роди Вратка князя; Вратко же роди дщерь Милицу. Сия же была супружница великого князя Лазаря». То же цароставник (см.: Раич. История разных славенских народов. Ч. 3; Никон. л. 2, 289).

923

Марко, сын Вулкашина, называл себя Призренским королем; Владимир, не­законный сын Душана, также писался на монетах королем (Гласник. Кн. 8).

924

Раич. История разных славенских народов. Ч. 3. Летопись в Гласнике (Кн. 1, 5, 9). Сын Вулкашина отказался и на общем собрании признавать верховную власть Лазаря; но Лазарь скоро выгнал его из Призренского королевства его (Тронош. лет. § 40, 41).

925

Acta patriarch. Constant. 1, 558; Uindob. 1860; Гласник. Кн. 8.

926

О постановлении второго патриарха Сербии см: Востоков А. Описание Ру­мянцевского музеума; Раич. История разных славенских народов. Ч. 3; Синаксарь Сербляка лет. 145. На монетах «князь Лазарь», но в Византийской короне и со ски­петром в руке (Записки Императорского Русского археологического общества. Т. 1; Гласник. Кн. 5). По другим памятникам, он то князь, то царь; последнее означало, что народ уважал его как царя, хотя он и не носил имени царя. Сербляк (л. 145) говорит, что примирение Константинополя с Сербской Церковью было при патр. Феофане; но в 1376 г. патриархом Константинопольским был Филофей, столько же кроткий, сколько умный и просвещенный. В другом месте (л. 152) и Сербляк говорит, что примирение последовало при патр. Филофее.

927

Григорович В. Очерк путешествия. Грамота напечатана в Гласнике (Кн. 11).

928

Вуич, Иоаким. Путешествие по Сербии. 1828; Гласник. Кн. 4.

929

Порфирий (Успенский). Указатель актов; Григорович В. Очерк путешествия. Грамота напечатана в: Христианские Чтения. 1853. № 11.

930

Антонин (Капустин), архим. Заметки поклонника Св. Горы.

931

Это писано в 1583 г. Тогда приходили в Москву из Сербии за милостынею «Троицкого Олешковского монастыря священник Иоаким и Вознесенского монастыря священник Авксентий» (Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком по делам церков­ным. СПб., 1858–1860 (далее – Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком. – Ред.)).

932

Востоков А. Описание Румянцевского музеума. Диплом издан в «Сербской летописи» за 1847.

933

По воле сына его Волка, при патр. Спиридоне, когда патр. Ефрем жил на покое, написан летовник Георгия Амартола (Григорович В. Очерк путешествия).

934

Летопись в Гласнике (Кн. 1, 11).

935

Письмо султана и ответ кн. Лазаря сохранились в летописи, изданной в Глас- нике (Кн. 5).

936

Гласник (Кн. 4) выставляет достоверное предание, что Милош Обилич, зять кн. Лазаря и воевода Браничевский, основал близ Голубца мон. Тумане, поныне суще­ствующий. Милош ненамеренно застрелил инока Зосиму на молитве. Этот несчастный случай вызвал Милоша построить богатый монастырь. Не тот же ли несчастный слу­чай усилил в нем решимость – пожертвовать своею жизнью, лишь бы убить страшного врага веры и отчизны – Мурата?

937

Известие современного русского паломника Игнатия; Никон. л. 3, 161 и в сказаниях Русского народа, Два сказания XV в. о Косовской битве см.: Гильфердинг А. Поездка по Гер­цеговине, Боснии и Старой Сербии. Там же – народные сказания. Из них одно в полном виде напечатано в: Чт. ОИДР. 1860. Об историческом достоинстве их давно сказал Раич: «о Милоше в простой повести сказуемое на басни походит» (Троношская л. в Гласнике (Кн. 5)). В Сербском прологе XIV в. под 15 июня: «в си же день, а в л. 7897 (1389), был бой князя Лазаря с Амуратом царем на Косове поли и ту многа труппя падоше от христиан и турок. Сербле бо испрева разбили беху и царя Амурата убыше. И за пробежение некоих от Сербских войск преодолеша турци и было великое сражение. Убыше же и славного Сербского господина, кн. Лазаря. Все же погубенные и кровь свою пролявше христиани Бог сподоби с всеми пострадавшими за имя Его, Ему же слава» (Гласник. Кн. 10).

938

Никон. л. 3, 244. «Видится ныне яко жив в той, юже сам созда великую обитель, глоголему Раваницу».

939

Раич. История разных славенских народов. Ч. 3. Сказание напечатано в Гласнике (Кн. 12). Ныне Раваница кн. Лазаря опять с иноками, хотя и немногими (Православная Сербская Церковь (Дантон, свящ. Сербия и сербы) //Христианское чтение. 1865. Ч. 2).

940

Мученичество св. Георгия издано в: Летопись занятий Археографической комиссии. Спб., 1864.

941

Сербский текст см. в: Гильфердинг А. Поездка по Герцеговине, Боснии и Старой Сербии. Евфимия считается супругою кн. Лазаря (см.: ИОРЯС. Т. I). Но инокиня Евфимия – вдова деспота Углеша и по житию св. Стефана деспота вместе с вдовою кн. Лазаря Милицей являлась к султану. На завесе, шитой в 1399 г. по атласу серебром, золотом и шелками, инокиня Евфимия называет себя: «дочь господина кн. Кесаря Вонхне, лежащего зде некогда же деспотица» (Гласник. Кн. 5).

942

Муравьев А.Н. Сношения России с Востоком. Служба св. кн. Лазарю Сербскому на 15 июня см. в: Царского № 563; сербская ркп. (Гласник. Кн. 1); Вершинский Д.С. Месяцеслов.

943

Востоков А. Описание Румянцевского музеума; Ундольского № 140.

944

Собр. л. 3, 232. 4, 29.

945

Собр. л. 3, 98–100. 4, 103–141.

946

Ркп. святцы: «святые и праведные братия по плоти Никита, Кирилл, Никифор, Климент, Исаакий Алфановы, посадницы Новгородские, иже на Сокольне в девичье монастыре быша в лето 6000 м. июня в 17 д.». Если, назвав Алфановых посадниками, сказали и более, чем надлежало сказать (Калайдович К. Ф. Исторический и хроно­логический опыт о посадниках новгородских. М., 1821), все-таки должно допустить мысль о знаменитости Алфановых.

947

После сего показание «сказания», будто Алфановы скончались в 1115 г., на­добно признать неудачной догадкой. Что это догадка, видно и по самому показанию – и по сличению со святцами.

948

Отенские святцы: 1718 г. «мощи их под спудом; службы нет, тропарь и кондак есть, и образы их на гробе на доске написаны; чудеса есть; память июня в 17 д.». Здесь о времени жизни ни слова нет. С 1775 г. стали праздновать память праведников 4 мая (Макарий (Миролюбов), архим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде Ч. 1).

949

Ркп. сказ. о чудесах Антония. В «История Российской иерархии» архим. Ам­вросия (Орнатского) о времени Анании – ошибка, которую повторяет и о. Макарий (Макарий (Миролюбов), архим. Археологическое описание церковных древностей в Новгороде).

950

Но был подменен умершим, заспанным на груди матери своей, подложившей его к груди другой женщины во время сна ее и присвоившей себе ее младенца – живого...

951

ДоброхотовВ.И. Памятники древности во Владимире Кляземском. М., 1849 (да­лее – Доброхотов В.И. Памятники древности во Владимире Кляземском. – Ред.). Ркп. сказание о жизни и чудесах св. кн. Глеба у Царского № 455, писанное в 1702 г.

952

Душеполезное чтение. 1879. Январь.

953

См.: Соловьев П. Христианские мученики, пострадавшие на Востоке, со времени завоевании Константинополя турками. СПб, 1862).

954

О них см.: Сабинин М.П. Полное жизнеописание святых грузинской церкви. СПб., 1871; Муравьев А.Н. Жития святых Российской Церкви, также Иверских и сла­вянских. СПб., 1855–1868 (в житии святой мученицы царицы Кетевани, 13 сентября).

955

Стих об Анике с повестью см. в: Летописи русской литературы и древности / Н. Тихонравов. В 5 т. М., 1859–1863. Т. 1.

956

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. IV; Воло­годские епархиальные ведомости. 1864, 1865. В книге чудес: «оный Преосвященный (Павел, 1717–1725 г.), ревнуя по Господе Вседержителе обретающегося во граде Во­логде. Прежде отца Галактиона (сент. 24) в Духове монастыре службу, стихиры и канон сладкопесниве вчинити повеле и молебная на гробе (прп. Иосиф) петь благослови».

957

Pavlini Nolani. Carmen 17.

958

Павлин в Письме к Северу, писанном в 402 г.: «в таком виде рекомендовал я тебя уважаемому и ученейшему епископу Никите, который пришел из Дакии и по справедливости составляет предмет удивления для Римлян» (Ер. 29).

959

Гиерокл, признаваемый за современника имп. Юстиниана, пишет: «в области Дакии средиземной, находящейся под правлением консула, пять городов: Сардика (Сердика, Сердец) – главный город, Пайталия, Германа, Наис (Ниш), Ремесиана... В области Дардании, находящейся в управлении воеводы, 3 города: Скупы – глав­ный город, Мирион, Ульпиана». То же у Константина ( Constantino Porphyrogenito . De thematibus). Ульпияна – у славян Липляна (у Кедрина и у Анны Комниной Липенион).

960

Pavlini. Poema v. 206–208. 246–252.

961

Strabonis. Geographica. V. VIII, 7.

962

Procopius Caesarensis. De Bello Gothico I, 5; II, 26.

963

Procopius Caesarensis. De Bello Persico 1, 13.

964

Временник общества истории и древностей. Кн. 10. Города бесов – Пловдин (Филиппополь), Самаков (Uscudama); по округу Драговичи митрополит Пловдинский назывался экзархом Фракии – Драговитии. Κωντιχντινου εγχετρ. περι επαργ. Φιλιππουπολεως. Βιεννη . 1819. Шафарик знал по Птолемею бесов, славянскую ветвь, в восточной Галиции, под Карпатами (Шафарик. Славянские древности. Т. 1, кн. 1. § 10, ч. 10), но опустил вовсе из виду балканских бесов, которых часть ушла под Карпаты.

965

Об этом говорено 20 января. Мальчик гет, с славянскою надписью, приносящий в жертву гуся (см.: Классен Е. И. Новые материалы для древнейшей истории славян вообще и славяно-руссов до Рюриковского времени в особенности. Вып. 1–3, М., 1854–1861. Вып. II, 12, М., 1854 (далее – Классен Е.И. Новые материалы для древ­нейшей истории славян. – Ред.)).

966

Славянский перевод Зонары: «Троян воинствовал на Даки, сиречь на Сребле, на­чальник же их сербский Диковал» (см.: Чт. ОИДР. 1847; Временник общества истории и древностей. Кн. 10). Славянская надпись о спасении некоторых славян от Трояна (см.: Классен Е.И. Новые материалы для древнейшей истории славян. Вып. II). Феодорит говорит о Сардике: «этот Иллирийский город – главный город народа Даков» (Фео­дорит, Кирский. Церковная история). Нельзя не пожалеть, что даровитый Шафарик, ошибочно приняв волохов за кельтов, скоро исчезнувших в истории, потерял из виду историческую нить событий, происходивших в славянском мире со времени Александра Македонского, при императорах римских и до самого имп. Ираклия.

967

Временник общества истории и древностей. Кн. 10; Савельев-Ростиславич Н.В. Славянский сборник.

968

Геты, бесы, славяно-влахи, скифы, как особые племена славянские, объясняют собою известие о славяниях, покоренных в 657 г., чего не могли понять Шафарик и другие (Христианское чтение. СПб., 1858). По известию Феофана и Кедрина, в 657 г. «император (Констанс 2) предпринял поход против Славиний ( Κατα Σχλαβινιχς, κατα Σχλαβινων ) и взяв в плен многих, покорил. Одной малой Скифии нельзя здесь разуметь; дело идет о славяниях, о нескольких областях и княжествах славянских. Даже в Ма­кедонии было несколько жуп славянских. В 758 г. Копроним ворвался «в Славянии, лежащие в Македонии» τας κατα Μακεδονιαν Σχλαβινιας . Шафарик то говорит, что в Ма­кедонии занята область славянами, поселившимися за Дунаем в первых столетиях; то пишет, что поселение славян в Мизии, Дардании и Македонии относится к концу V столетия (Шафарик. Славянские древности. Т. 2, кн. 1). Эта колеблемость – улика в том, что почтенный ученый потерял верную дорогу. О войне славян во Фракии и Паннонии с готами в 334 г. и с греками в 358 г. см.: Классен Е.И. Новые материалы для древнейшей истории славян. Вып. II.

969

О путешествиях Павлин: Ты проходишь по полям Филиппов Македонии, Шествуешь чрез город Томы, И близкие к отчизне Скупы, Дарданский гость.

970

Epist. 107 ad Laetam. Письмо писано в 403 г.

971

О кафедрах см.: Wiltsch. Handbuch der kirchlichen.

972

Память их 22 августа. Менолог Василия: «когда прибыл (префект) в город Патаму, то умертвил Зенона, Феопрепия (Боголепа) и Акиндина». Синаксарь ми­неи: «прибыв в местечко, называемое Патама, умертвил катапультою св. Зотика, Феопрепия (Боголепа) и Акиндина». О Боголепе см.: Известия Археологического общества. Т. IV.

973

Epist. 60 ad Heliorum in ed. Vallars. О приношении людей в жертву славянами см. 28 марта.

974

Блж. Иероним, сказав о гетах, что у них походные храмы, прибавляет: «Потому- то конечно, что у них одинаковая (с нами) вера, они мало воюют с нами».

975

Павлин: Искусных копателей золота превращаешь В золото, и сам подражаешь бесам. Из них словом проникающим живое добываешь золото». v. 269–272.

976

Poema v. 209–225. Под руководством св. Саввы Палестинского (484–532) спасались иноки из бесов (Cyrill Scythopolis. Vita Sabbae in Cotelerii monum. Graec. Eccl. 3, 265).

977

Менолог Василия под 6 ноября: «в последнее время имп. Льва Великого, на­зываемого беса (EniXeyôevou Веааои); небо покрылось облаками и пр.». Лев был им­ператором в 457–473 г.

978

Theophanes Confessor. The Chronicle, Byzantine and Near Eastern History; Georgii Cedreni. Synopsis historiarum. Ср.: Чертков А.Д. О переводе Манассииной летописи.

979

Ambrosius. Epist. 9; Weiss Leben d. Heiligen 8, 360.

980

Poema 27. Venisti tandem, quarto mihi reditus anno, Sed grates Christo, quia te res Sero revexit.

981

Adonis Martyrologia, Usuardi ad X calend. iulii. Бароний поставил того же свя­того под 7 января.

982

De viris illustribus urbis Romae. 22.

983

Cassiodorus. Institutiones divinarum et saecularium litterarum

984

Patrologiae t. LII (изд. 10). Здесь же помещены сомнения о подлинности сих, но вовсе напрасные. Особенно странны объяснения слов Павлина о свт. Никите; автор, не зная истории славян, перетолковывает слова Павлина наперекор значению их. Да и никто из славянских писателей доселе не обращал внимания на апостольскую деятельность свт. Никиты между славянами, описанную Павлином.

985

Ратшин А. Полное собрание сведений о монастырях; Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. V. Ркп. святцы: «святые и праведные бра­тия по плоти, младенцы и мученицы Иоанн и Иаков, быша Менюге р. в л. 6000 июня в 24 д.» Так в старшем списке. В Отенском списке: «святые отроки и мученики братия по плотя Иоанн и Иаков в Троицком Менюжском монастыре по Псковской дороге от Новгорода 30 поприщ, беша в л. 7000; мощи под спудом; службы нет, тропарь и кондак есть, память июня в 24 д.».

986

"Повесть о житии св. кн. Петра и Февронии, творение господина монаха Эраз­ма», изданная без имени сочинителя, дополнила немногие верные сведения о св. князе вымыслами народного воображения (см.: Памятники старинной русской литературы. Вып. 1). Таково сказание ее об Агриковом мече. Агриков меч и в сказке о Добрыне. Эразм сам говорит: «Писавшего мене, елика слышах». Ясно, что он писал не по ле­тописям, а по слухам. Потому нельзя и ожидать от него многих верных известий, а скорее много неверного. Эразмова повесть писана около 1540 г., а новая редакция ее около 1560 г. В прологе из Эразмовой повести удержано вероятное, хотя и не все, и отвергнуто все сказочное.

987

Пересл. л. 82. 98. 99; Собр. л. 1, 156; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. III, прим. 76, 153. Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. И по по­вести, прежде св. Петра княжил в Муроме старший брат его, только неверно назван он Павлом. Точно так же напрасно она называет св. князя в мирском быту Петром и в иночестве Давидом. Наоборот в миру он был Давидом. Собр. л. 7, 244. Родосл. кн. в: Временник общества истории и древностей. Кн. 10. Ошибка в имени св. князя перешла и в печатный «Полный месяцеслов» (М., 1840).

988

Пересл. л. 100. 102; Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. III, прим. 80. Третий брат Юрьевич в Пересл. л. называется Игорем, а в Никон. л. (2, 261) – Юрием.

989

Никон. л. 2, 298. Пересл. л. 108.

990

«Повесть о житии св. кн. Петра и Февронии, творение господина монаха Эраз­ма»; пролог 25 июня.

991

Пересл. л. 108. 109; Собр. л. 1, 181. 182; Никон. л. 2, 298; Иловайский Д. И. История Рязанского княжества.

992

Переслав. л. 112. Никон. л. 2, 315. 316.

993

Никон. л. 2, 342; Собр. л. 1, 188. 7, 126–128.

994

«Повесть о житии св. кн. Петра и Февронии, творение господина монаха Эраз­ма». Ркп. и печатный пролог 25 июня. Стихира службы: «От юности своей работая Христу, познали вы Сущего в мире как единого славного. Потому угождали Ему милостынею и молитвами. И по смерти подаете вы исцеление всем почитающим вас, Петр и Феврония».

995

«Повесть о житии св. кн. Петра и Февронии, творение господина монаха Эразма»; Родословная книга князей и дворян российских и выезжих / Изд. Н. Новиков. М., 1787.

996

Родословная книга князей и дворян российских и выезжих / Изд. Н. Новиков. М., 1787; Собр. л. 1, 191. 7, 134. 244. Никон. л. 2, 358. Святцы: «св. благов. кн. Петр и благов. кн. Феврония, Муромские чудотворцы (по сп. Общ. Ист. 231, «во иноцех») преставишася в л. 6735 к. июня в 25 д.». Год кончины по летописи 1228. И если по ле­тописи скончались в апреле, то 25 день июня надобно признать за день открытия мощей. На иконе Русских святых князь и княгиня в иноческих одеяниях с надписью: «пр. кн. Петр Муромский, пр. Феврония Муромская».

997

Пролог 25 июня.

998

Минея на июль.

999

Акты, собранные Археографическою экспедициею. Т. 1. Из двух канонов кн. Петру и Февронии один написан иноком Пахомием, написавшим житие и службу ярос­лавскому князю Константину, другой – «творение Михаила мниха», написавшего служ­бу кн. Александру (Востоков А. Описание Румянцевского музеума; Царского № 563).

1000

В святцах устава XVI в. (Толстого 1. № 100): июня 26 «благов. кн. Петр и кн. Феврония, Муромские чудотворцы». В летописце 1715 г. записали: «того же (1693 г.) июня 25 на память благов. кн. Петра и кн. Февронии, до иночества Давида и Евфро- синии, Муромских новых чудотворцев», праздновали в соборе восшествие на престол ц. Иоанна и Петра (Северный архив. СПб, 1826. Ч. 19).

1001

Никон. л. 7, 130. По писцовой книге 1687 г., каменный храм, где «лежат Муром­ские чудотворцы кн. Петр и кн. Феврония», строен был царем Иоанном Васильевичем, «образ Муромских чудотворцев на золоте», обложенный серебром и каменьями, – приношение того же царя (Владимирский сборник. Материалы для статистики).

1002

Собр. л. 1, 136. 2, 19. 25.

1003

Собр. л. 1, 55.

1004

Собр. л. 1, 186. 2, 19. Догадка, будто старец Мартин разумел Пинского князя Ярослава Георгиевича, известного в 1184 г. (Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. II, прим. 415. Т. III, прим. 64) вовсе не «всего естественнее» (Мака­рий (Булгаков), митр. История Русской церкви. Т. 3). Напротив вовсе непримирима со временем епископа Иоакима, тогда как Ярослав Юрьевич с 1148/1149 г. князь Туровский и епископ Иоаким 1144–1147 г. точно современники в Турове.

1005

«Слово о Мартине мнисе», помещенное в прологе Румянцева XV в. № 321 под 27 июня, напечатано у преосвящ. Макария (Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. Т. 3). Здесь в вариантах напечатан и другой текст, из Макариевской минеи; но последний текст во многом переделан против древнего. Русский перевод следует первому тексту.

1006

Повесть о блаж. Мартине из пролога 27 июня перенесена в повествование о чудесах св. князей, помещенное в минее под 2 мая. Так видим ее и в минее св. Ди­митрия под 2 мая.

1007

Сведения о блаж. Серапионе извлеченные из рукописи в статье: «Кожеозерский монастырь», помещенной в «Московских ведомостях» (1852. № 83).

1008

О Ельякше см.: Никон. л. 7, 235. Туртасово или Турчасов погост в грамоте 1549 г. (Акты исторические. Т.1) и в грамоте 1536 г. (Акты, собранные Археографи­ческою экспедициею. Т. 1).

1009

Акты исторические. Т. 1.

1010

Собр. л. 3, 47.

1011

Амвросий (Орнатский), архим. История Российской иерархии. Ч. IV. В 1582 г. в Ксенофонтовой пустыни были два храма, из них один каменный, – в 6 келлиях на­стоятель с 5 братьями, а 8 келлий пустые (Неволин К.А. О пятинах и погостах). По От- енскому списку святцев, «прп. Ксенофонт, ученик прп. Варлаама Хутынского, строи­тель Троицкого монастыря, иже на Робьи реке от Новгорода 16 поприщ, преставился в л. 6770 (1262) июня в 28 день; мощи под спудом; службы нет, тропарь и кондак есть».

1012

Воскр. л. 2, 3; Никон. л. 2, 113; Собр. л. 1, 140.

1013

Собр. л. 1, 245. 2, 63.

1014

Никон. л. 2, 1511. «Смущашеся (Андрей) о нестроении братии своей, братави- чев и сродников и всего племени своего, яко всегда в мятежи и в волнении вси бяху и много крови лияшеся, вси желающе великого княжения Киевского, и нет никому ни с кем мира. И от сего вси княжения опустеша, – а от поля Половцы выплениша».

1015

Летопись под 1152 г. Андрейже (отцу): «на том есми целовали крест яко поити ны Суждалю – и иде во свою волость Владимерю» (Собр. л. 2, 144).

1016

Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. II, прим. 383. «Прииде из Киева в град Владимир князь Андрей Юрьевич без отча повеления, его же лестью подьяша Кучковичи».

1017

Собр. л. 144. 148. 2, 77. 78. Переслав. л. 66. 72. Ркп. житие св. кн. Андрея см. в: Доброхотов В.И. Древний Боголюбов-город и монастырь с его окрестностями. М., 1852 (далее – Доброхотов В.И. Древний Боголюбов-город. – Ред.). Слава Пресвятой Владычицы нашея Богородицы. Ч. 3, отд. 1, 2. О пути кн. Андрея из Вышгорода во Владимир см. в: Владимирский сборник. Материалы для статистики.

1018

Собр. л. 1, 149. 2, 81. 9, 209; Татищев В.Н. История Российская. Т. 3.

1019

Ныне в иконостасе Московского Успенского собора; надпись говорит, что икона была при войске Боголюбского 1164 г. и что «князь с воинством его видеша от сего образа лучи огневны и весь полк покры». Икона писана не в России, а в Гре­ции: это показывают греческие слова, написанные на ней. Древности Российского государства. Отд. VI.

1020

Собр. л. 1, 150. 151. 5, 162. 6, 11. 7, 77; Книга степенная. Ч 1. Пролог авг. 1. «Аз же написах сие малое писание повелением ц. Мануила и всего причта, да празд­нуем праздник сей во славу Спаса нашего и Пречистыя Его Матери». Сочинитель повести, хотя и видел царя Мануила, но он владимирец, а не грек. Праздник Спасу в 1 день августа – в кондакаре XII в. (Чт. ОИДР. 1846. № 3).

1021

Летоп. Сузд. и Воскр. под 1159 и 1160 г.; Киев. под 1160 и 1161 г.

1022

Летоп. Киев. и Воскр. под 1167, 1168–1177; Новгород. под 1168–1169 г.

1023

Киев. и Воскр. л. под 1169–1171 г.; Новгород. под 1167–1169 г.

1024

Собр. л. 1, 149. 150. 2, 81. 82. 111. 112; Переясл. л. 74 и 83; Никон. л. 2, 175–177. 179–889.

1025

Собр. л. 2, 84; ркп. житие кн. Андрея.

1026

Собр. л. 2, 112; Переясл. л. 73

1027

Собр. л. 1, 170. 198

1028

Владимирский сборник. Материалы для статистики.

1029

Собр. л. 2, 115.

1030

Никон. л. 2, 175; Собр. л. II, 91.

1031

Собр. л. 1, 156. 2, 112. 9, 209. 251.

1032

Козма, оплакивая благоверного князя, говорит: «Бысть придет гость из Царя- града или из иной какой страны, из Руси ли, Латинянин ли, христианин ли, или язычник, ты приказываешь: ведите его в церковь и ризницу, пусть смотрит на ис­тинное христианство и крестится, что и бывало; крестилось много» (Собр. л. 2, 115; ркп. житие в:: Доброхотов В. И. Древний Боголюбов-город).

1033

Татищев В.Н. История Российская. Т. 3. Отец Андрея женился в 1107 г., а Ан­дрей был второй сын его и по смерти брата Ростислава оставался старшим (Суздал. л. под 1107, 1148, 1115 г.), следовательно, родился он в 1111 г.

1034

«Книга степенная» (Ч. 1) верно показывает положение дела: «окаяннии Куч- ковичи, надеющеся же к себе милости самодержца, неудобная содеваху».

1035

В 1-й Новгород. л. «в л. 6682 (1174) убиша к. Андрея на кануне святых Петра и Павла в ночь» (Собр. л. 3, 16). Лавр. сп.: «убиен же бысть в субботу на ночь и освете заутра мертв в неделю, на память 12 Апостол». Следовательно, убит ночью с 29 числа на 30. Год здесь, в повести, не показан. Киев. л.: «в л. 6683 (1175) убит быша вел. князь Андрей Суздальский, – м. июня в 28 д., канун св. апостолов, день бе тогда суббота». Следует затем повесть, где повторяются слова, показанные в Лавр. сп. (II, 111. 114). Воскр. л.: «того же л. (6683­1175) убиен бысть князь Андрей Боголюбский». Далее: «бысть же в субботу на ночь, на память св. ап. Петра и Павла» явились в дворец князя. Блаженный конец прият месяца июня в 29 день на память св. ап. Петра и Павла» (VII, 89. 90). То же в Соф. л., но только здесь еще яснее сказано: «идущим им в субботу на ночь, а того дни был праздник» (Собр. л. 5, 164. 165). То же в Никон. л. IX, 249. 250. В 6682 г. июня 29 день было в субботу, а 28 в пятницу. А в 6683 г. суббота была июня. Итак, если утро, следовавшее за смертью, было 30 июня, то это было в 1174 г. и князь убит ночью с 29 на 30 число того года.

1036

«И свърже (Анбал) къвер и корзно и обви (Козма) его» (Андрея). Итак корз- но – одежда, которою можно было обвивать тело, иначе – княжеский плащ или ман­тия. Кн. Владимир «покры и (кн. Игоря, с которого сорвали одежду) корвном» (Собр. л. 1, 1138), по Воскр. л. «одеждою своею» (Собр. л. 7, 41), по Никон. л. «ризою» (2, 101).

1037

Киев. л. Арсений: «отомкнете божницю, да отпою над ним; вложим и любо си в буди, любо си в гроб, – Клирошане – внесоша в божницу и вложиша и в гроб камен, отпевше над ним погребальное со игуменом Арсением». Последняя мысль, что тело, уже отпетое, положено в каменный гроб, яснее выражено в Воскр. и Никон. л. (Собр. л. 2, 115. 7, 90. 9, 250). Итак, что это за каменный гроб и что за буда? «Будовать» – строить и преимущественно деревянную постройку, тогда как о каменной постройке на юге говорят: «муровать, смуровано». На севере будою называется поныне лодка, выдолбленная из одного дерева. Итак буда – выдолбленный из дуба гроб, колода. Камень гроб, по течению мыслей, – могила, выложенная камнями, – Летопись и при другом случае в том же смысле употребляет слово – гроб. «Когда же несяху (отпетое тело князя) ко гробу», – к могиле: «дивно знамение бысть» (Собр. л. 7, 33).

1038

Собр. л. 1, 156–158. 2, 111–116. 7, 89. 90; Книга степенная. Ч 1. «Поп Мику- лица», ходивший с св. иконою по городу и потом с духовенством встречавший тело князя Андрея перед городом, прибыл с князем Андреем и св. иконою из Киевского Вышгорода. «Поят с собою крылошаны Вышегородские, попа Микулу» (Синодал. летоп. № 349, Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. II, прим. 383).

1039

Собр. л. 1, 158. 9, 251.

1040

«Книга степенная» (Ч. 1), говорит убийцам: «Своему господину исходатай­ствовали вы вечную жизнь и Царство Небесное». Во Владимирском Успенском храме 1649 г. в иконостасе образ Спасителя представляет коленопреклоненных пред Спаси­телем – по левую сторону кн. Андрея Боголюбского, по правую – князя Александра Невского (Владимирский сборник. Материалы для статистики).

1041

Доброхотов В.И. Памятники древности во Владимире Кляземском.


Источник: Избранные жития святых на русском языке, изложенные по руководству Четьих-Миней, архиепископа Филарета Черниговского. В 2 кн. Январь-Июнь. - Москва: Сибирская благозвонница, 2011. – 959 с. ISBN 978-5-91362-493-2

Комментарии для сайта Cackle