18-е

Блаженный Давид полагал начало монашескому житию под надзором преп. Пафнутия Боровского, в его обители²⁵⁶. Потом подвизался в безмолвном уединении. В 1515 году построил на реке Лопасне, в 23 верстах от Серпухова, храм Вознесения Господня и тем положил начало пустынной обители, известной под именем Давидовой Вознесенской пустыни. – Мощи преподобного старца, почившего 18 октября 1520 года, почивают в соборном каменном храме обители, где хранится и гроб преп. Моисея Угрина, подвижника Печерского²⁵⁷.

Святая девственница и невеста Христова Злата родилась и пострадала в Мглинской Болгарской епархии, в селении Златинах. Дочь бедного простого поселянина, она сияла как душевными, так и телесными высокими качествами: душевными – твёрдой верой в Господа Иисуса, смирением и чистотой сердца, телесными – красотой редкой, которая и была поводом к тому, что жизнь её украсилась страданиями великой мученицы. Местный Турок, прельщённый редкой красотой Златы, решился найти время и во что бы то ни стало удовлетворить своей гнусной страсти. Раз Злата вместе с другими отправилась в лес за дровами. Сладострастный Турок, подговорив подобных ему негодяев, при их помощи схватывает её и уводит в свой дом. Он старается сперва совратить её в исламизм разными обещаниями и даёт ей слово жениться на ней; за отказ же грозит ей пытками. Злата поражена была дерзостью, но отказалась с твёрдостью. Призвав в помощь имя Господа Иисуса, она отвечала: «я верую и покланяюсь только Господу Иисусу и от Него не отрекусь, хотя бы изрубили меня; да и я же дала обет девства, которому также не изменю ни для чего». – Турки поняли, что эту девушку нельзя склонить на свою сторону обыкновенными средствами, а нужно придумать что-нибудь особенное. Они поручают её женщинам, которые в подобных делах способнее завлечь девушку в обман. И чего не делали они с бедной? Каких хитростей не употребляли, чтобы совратить Злату в скотскую, чувственную жизнь магометанства! И прелести роскошной жизни, и выгоды богатства, и увлечения чувственности представляли ей в картинах самых заманчивых. Всё оказалось напрасным. Чистая душа Златы ощущала зловоние проповедниц и с трепетом отвращалась от них. – Пение их было для неё пением сатанинским. Турчанки были раздражены твёрдостью Христовой невесты; они призывают родителей и трёх сестёр страдалицы, чтобы те употребили своё влияние на девушку, – склонили её к магометанству; иначе, говорили, и их подвергнут жестоким пыткам.

Поражённые страхом, родители и сёстры уговаривали Злату принять магометанство, но и их слова не изменили намерений её. «Дочь наша, дорогая наша! рыдая говорили отец и мать, пожалей нас и сестёр: мы все погибнем, если не согласишься на желание Турок; Бог милостив, – простит грех твой, вынужденный необходимостью».

Можно представить себе борьбу, которую должна была вытерпеть Злата. Любовь к родителям, любовь к сёстрам влекла в одну сторону, а долг христианки требовал своего. Слёзы родителей и сестёр раздирали, мучили сердце её. – Наконец она сказала: «если уже и вы понуждаете меня отказаться от Христа Господа, – то вы не родители и не сёстры мне! Отцом моим остаётся один Господь Иисус и матерью – Пречистая Матерь Его, а братья и сёстры – мученики и мученицы».

Когда неверные, особенно похититель девушки, увидели, что все хитрости их не привели их ни к чему, то обратились к пыткам. Сперва в продолжении трёх месяцев били каждый день страдалицу палками. Потом вырезали из спины её ремни и повесили перед глазами; кровь струилась из неё и покрыла весь пол. Мало им было и того. Звери, а не люди, накалив железный прут, прокололи голову её с одного уха до другого.

Терпение страдалицы, очевидно, было «не по силам человеческим. Оно было делом сильной благодати Христовой, всегда близкой к сердцам смиренным. При высоком терпении своём страдалица не ожидала от себя особенного. Это она выразила в опыте. До неё дошёл слух, что в селении находится игумен Ставроникитского Афонского монастыря, духовник отца её, о. Тимофей. Она посылает к нему одного христианина с усердной просьбой своей помолиться за неё, дабы Господь сподобил её окончить свой подвиг Богоугодно. – и Смиренная молитва её исполнена: Господь дал ей силы окончить подвиг великой мученицы.

Кровожадные магометане повесили наконец страдалицу на пустыре и изрубили всё тело её в куски. Так св. Злата, очищенная огнём страданий в чистое золото, предала душу свою Господу, Которого возлюбила любовью крепкой, как смерть. Великая мученица переселилась на небо в окт. 1795 г.²⁵⁸.

Св. Апостол и Евангелист Лука, из лика 70 Апостолов, родился в Антиохии от родителей язычников. Есть предание, что он ещё в юности хорошо образован был в науках Греческих. В писаниях его Греческий язык отличается и особенной чистотой, и правильностью. Но мудрость языческая не удовлетворила его желаниям, и он присоединился к Иудейской Церкви, о чём можно заключать и из писаний его, в которых видно точное знание писателем закона Моисеева и обычаев Иудейских. Находясь в Иерусалиме, Лука услышал проповедь Господа Иисуса Христа. Семя спасительного слова Божия пало на сердце его, как на добрую землю: он уверовал в Господа, сделался последователем Его и был причтён к лику семидесяти Апостолов, об избрании которых сам он повествует в своём Евангелии (Лк.10:1–16). Во время страданий Господа, когда, после поражения Пастыря, рассыпались овцы стада, и св. Лука оставил Господа, хотя в сердце не изгладились совершенно ни вера в Него, ни любовь к Нему; когда разнеслась весть о воскресении Господа, состояние духа св. Луки было такое же, как и прочих Апостолов: он не веровал от радости и чудился. Из такого смутного состояния вывел его Сам Господь, явившись ему в первый же день Своего воскресения, в вечеру, когда он шёл вместе с Клеопой из Иерусалима в Еммаус, сказавши има от всех писаний, яже о Нем, качен от Моисея и от всех пророк. Господь благоволил потом открыться им в преломлении хлеба, и затем снова явился им в кругу всех Апостолов, когда они, возвратившись в Иерусалим, рассказывали другим ученикам о явлении им Господа (Лк.24:13–31). Удостоверившись сам в воскресении Иисуса Христа и в том, что точно есть хотяй избавити Израиля, св. Лука по вознесении Господа сделался и для других проповедником Его.

По обращении св. Апостола Павла, св. Лука был неотлучным его спутником и общником всех болезней и трудов его во благовестии Христове. С ним он проходил неоднократно области Малой Азии и Греции; с ним был в Иерусалиме; при нём находился в Риме во время первых и вторых его уз и не отходил от него до самой кончины его, как видно это из Деяний Апостольских и из многих мест посланий св. Апостола Павла (Деян.16:10 и дал. до конца книги; Кол.4:14; Флм.1:23). Лука един есть со мною (2Тим.4:10), писал Апостол Павел к Тимофею.

Через 15 лет по вознесении Господа и спустя около 48 лет по Рождестве Христове, после уже Матфея в Марка, св. Лука написал в странах Ахаи и Беотии, т. е. Греции, на Греческом языке Евангелие своё, якоже предаша ему, иже исперва самовидцы и слуги бывшии словесе (Лк.1:2), и изложил в своём Евангелии учение, проповеданное Апостолом Павлом (1Кор.15:1–3) об Иисусе Христе, Богочеловеке. Кроме внутренних признаков Божественного своего происхождения, какие имеют все священные книги, Евангелие от Луки, по сказанию древних писателей, имеет свидетельство и внешнего одобрения от св. Апостола Павла, который в своём послании к Коринфянам говорит о св. Луке: егоже похвала во Евангелии по всем церквам (2Кор.8:18). Также, когда повествует, что (Христос) явился Кифе, потом двенадцати, и говорит: по благовествованию, еже приясте (1Кор.15:1, 3), разумеет Евангелие Луки. Евангелие от Луки полнее других Евангелий. Порядок событий, описанных в нём, ближе к хронологическому порядку, нежели у первых двух Евангелистов. Будучи в Риме около 59 года по Рождестве Христове, святой Лука, по повелению Апостола Павла, изложил также книгу Деяний Апостольских, в которой, говорит св. Златоуст, «преимущественно описываются деяния Павла, более всех потрудившегося, потому что составителем этой книги был его ученик, блаженный Лука, которого добродетель можно видеть как из многого другого, так в особенности из того, что он неразлучно был с учителем и постоянно за ним следовал. Если же кто спросит: почему же Лука не всё описал, оставаясь с Павлом до конца, то я отвечу, что и этого довольно для тех, которые хотят быть внимательными, что (Апостолы) всегда заняты были делами нужнейшими, и что главная забота их состояла не в том, чтобы писать книги, так как они многое сообщили и посредством неписанного предания». Евангелие и книгу Деяний он написал одному благочестивому и знаменитому христианину Феофилу, по мнению некоторых – начальнику Ахаии, на Греческом языке.

По сказанию предания, св. Лука проповедал веру Христову и в Греции. В Солуни он поставлен был епископом сего города Македонии. Св. Златоуст пишет об Апостоле Луке, что «он удостоен был рукоположения. Ибо Апостол Павел свидетельствует об нём, что он освящён (χειροτονηθεις) от церквей с нами ходити со благодатию сею, служимою нами (2Кор.8:19). Совершая служение Апостола, Евангелиста и епископа, врачуя души людей, св. Лука врачевал и телесные недуги: св. Апостол Павел называет его врачом (Кол.4:14). По свидетельству предания, св. Лука занимался и живописью: им написаны иконы Божией Матери, которым Она сообщила особенную благодать, и иконы св. Апостолов Петра и Павла.

Истину своего благовестия Лука запечатлел мученической смертью за Иисуса Христа, по мнению иных в Ефесе, где и погребён. По иному же сказанию, св. Лука окончил свои Апостольские труды в городе Фивах, или Патрах, городе Ахаии, около 84 лет от рождения, быв повешен, по недостатку креста, на оливковом дереве. Тело его при императоре Константине в 360 году перенесено из Ахаии в Константинополь в церковь Петра и Павла вместе с мощами Апостолов Андрея и Тимофея. Филосторгий пишет о перенесении мощей св. Евангелиста Луки: «когда приплыли люди, вёзшие гроб, в котором лежал Лука, и когда этот гроб несли с моря во храм, Анатолий евнух с усердием подошёл и, сколько было в нём сил (он был болен), помогал несущим. В это время вдруг прекратилась его болезнь».

В IV веке о праздновании Апостолу и Евангелисту Луке свидетельствует св. Григорий Назианзен в слове своём против Юлиана. В V веке Анатолий Константинопольский, Лев Магистр – написали некоторые песнопения в честь Евангелиста Луки, возносимые ныне прав. Церковью в день его памяти. Церковь в своих песнопениях между прочим прославляет св. Луку, как Евангелиста и писателя Деяний Апостольских и как врача.

О преп. Иулиане св. Златоуст говорит в беседе своей к Антиохийцам: – «знаете, и слышали, и ещё некоторые видели мужа, о котором я буду говорить, Иулиана – удивительного. Человек этот – простой поселянин и в незнатном месте рождённый, не имеющий никакого внешнего образования, но исполненный философии не тщетной. Когда он входил в города, что случалось редко, то бывало такое стечение, какого не бывает во время прихода ритора, софиста или другого кого-либо. Что ещё скажу? Не воспевается ли имя его ныне славнее какого-либо из царей!»²⁵⁹

В своей «Истории Боголюбцев» блаженный Феодорит рассказывает о преп. Иулиане, что местом подвигов своих он избрал пещеру в глубине пустыни в Парфянской стране, простирающейся к западу до берегов Евфрата. Здесь проводил он жизнь, однажды в неделю только принимая пищу – хлеб с солью и водой, и то без пресыщения, но в мере, принятой один раз навсегда. Утешением же и духовным питанием для него служили псалмопения св. прор. и царя Давида и непрерывное размышление и молитвенная беседа с Богом. Неистощимо услаждаясь подобной пищей, в ней он не знал пресыщения и вместе с ней переливалась в его душу любовь к Богу того, кто воспевал: – «к Тебе прилепилась душа моя; жаждет душа моя Бога крепкого, живого: когда прииду и явлюсь перед лицо Божие! Да веселится сердце ищущих Господа! Вкусите и увидите, как благ Господь! – Блажен человек, который уповает на Него! Утешайся Господом, и Он исполнит желания сердца твоего; предай Господу путь твой, и уповай на Него, и Он совершит... Откровение Господа верно, умудряет простых; заповедь Господа светла, просвещает очи. Суды Господни – истина, все праведны. Они вожделеннее золота и даже множества золота чистого, слаще мёда и капель сота».

Воспевая псалмы эти, Давид говорит: – «желал бы я приобрести многих сообщников и соучастников в любви к Богу», – и исполнилось желание его, привлёк он к любви Божественной и благочестивого Иулиана и сонм других, вечно словами его воспевающих славу Божию и любовь к Богу и неутолимое стремление к Нему...– «Иулиан, – говорит блаж. Феодорит, – воспламенён был такой любовью к Богу, что в упоении своём ею как бы не примечал ничего земного, а только о Любимом и ночью помышлял, и днём постоянно думал».

Молва о пустынном подвижнике достигла до слуха людского, многие пожелали жить под руководством строгого образца и постепенно до ста человек населили пещерную келью Иулиана и стали подражать его строгой жизни. Разделяя однако же его пост, они сочли нужным иметь в запасе и заготовляемые своевременно дикие овощи на случай надобности для больных, и так как в пещере их были сырость и плесень, то они попросили старца Иулиана построить помещение отдельное для сохранения запасов. Иулиан, хотя и не считал необходимой эту заботу, но, научившийся от Ап. Павла «не искать своего», а снисходить к нуждам слабейших, разрешил им построить отдельное помещение, определив при этом и размеры его, а сам удалился вёрст за 50 в глубь пустыни, где он имел обыкновение уединяться по временам. Возвратясь же в пещеру и найдя, что шалаш для запасов – обширнее, чем он назначил, сказал братиям: «боюсь, братия, как бы, расширяя наши земные жилища, не уменьшить нам небесных, которые должны нам служить на вечные времена, между тем как те пригодны только на короткое время»... Сказал же это старец, руководя братий к высшему совершенству, но уклонение их от послушания ему простил, в силу своего послушания и подражания Апостолу, который сказал: «Угождаю всем во всём, ища не своей пользы, но пользы многих, чтобы они спаслись»... (1Кор.10:33).

Когда, после совместной с братиями жизни в подвигах, Иулиан удалялся на время для уединённой молитвы, то имел обыкновение брать с собой кого-нибудь из лучших между братиями для соучастия в молитве. Однажды усердно просил у старца позволения сопровождать его в пустыню один юноша, благородного происхождения, воспитанный в неге, но имевший такое усердие к благочестию, которое превышало ещё его силы. Иулиан отговаривал этого юношу, по имени Астерия, от продолжительного путешествия в пустыню, где ещё при том не было воды, но наконец, убеждённый его желанием, склонился на его просьбу и взял его с собой. С радостью последовал за старцем Астерий; по прошествии же трёх дней стал изнемогать от нестерпимого зноя в пустыне; мучимый жаждой, он однако же стыдился сказать старцу о своих страданиях, о которых тот предупреждал. Наконец, обессилев совершенно, Астерий умолял старца сжалиться над ним. Так как предстояло ещё много пути, то Иулиан предложил юноше возвратиться назад. Но Астерий не знал пути к пещере, к тому же и не мог идти, потому что силы его истощились от жажды, томившей его. Тогда человек Божий, тронутый страданием своего спутника, снисходя к слабости его, преклонив колена, усердно воззвал к Богу, оросив землю горячими слезами, о спасении юноши. И молитву праведника услышал Бог: капли слез его, упавших на землю, превратил в водяной источник. «Этот источник, – повествует Феодорит, – сохранился и доныне, как памятник молитвы благочестивого старца, подобной молитве Моисея. Ибо как Моисей, ударив жезлом по сухому камню, извёл потоки вод, чтобы напоить многие тысячи людей, изнемогавших от жажды, так и этот Богоугодный старец, оросив слезами сухой песок, произвёл воду, чтобы утолить жажду одного юноши²⁶⁰.

Говоря о высоком достоинстве молитвы Иулиана, жизнеописатель упоминает и о кротости его, свидетельством которой выставляет, между прочим, следующий случай. Однажды Астерий, выше упоминаемый ученик Иулиана, сделавшийся уже сам подвижником и руководителем других и посещавший нередко своего любимого учителя, в знак усердия к нему, принёс на своих плечах в дар ему большой мешок смокв; он нёс на себе эту тяжесть в продолжение семи дней пути. Смущённый и огорчённый тем, что ради него другой человек так утрудил себя, Иулиан не захотел воспользоваться его трудом и отказался принять приношение. Когда же Астерий стал уверять старца, что не сложит тяжести с своих плеч, пока он не согласится принять приношение, то, хотя и тяготился старец принять пищу, добытую трудом другого, но, увидев горячее усердие желавшего ему служить, предпочёл принять эту услугу вопреки своей собственной воле. «Исполню требование твоё, только прежде сложи поскорее с себя эту тяжесть», – уступил кроткий старец. По смирению своему не считал он себя достойным ни малейшего внимания, никакой почести и отвергал её, как незаслуженную им, но потом принял её, как только увидел, что своим согласием может облегчить и обрадовать другого...

Стяжавший жизнью своей дар прозорливости, Иулиан, между прочим, имел однажды откровение во время молитвы о скором избавлении Церкви от жестокого гонителя её, богоотступника Юлиана²⁶¹. – «Нечистое и мерзкое животное погибло», – услышал молящийся таинственное извещение, и «молитву ходатайственную об избавлении Церкви от её врага заменил благодарственным псалмопением Господу – Спасителю Своих рабов и Всемогущему карателю Своих врагов» ... Окончив молитву, возвратился к братии успокоенный душой старец и обратил их внимание веселием, выражавшимся в его лице, так как обыкновенно оно бывало печальное. На вопрос их о причине этой перемены Иулиан отвечал: – «братия, настоящее время есть время благодушия и радования: нечестивца не стало... и дерзновенные получили достойное наказание; восстававший против Господа получил достойное поражение от преследовавшей его руки. Поэтому-то я и радуюсь, видя, что гонимые им Церкви торжествуют, и отступник не получил никакой помощи от демонов, которых чтил» ...

Не успокоилась однако же Церковь хотя и от иного рода потрясений во время царствования императора Валента, наследовавшего престол Римской империи после Юлиана: приверженцы заблуждений Ария восстали против предстоятелей Церквей, не заражённых ересью, и изгоняли их из церкви Божией с единомысленным им народом, чтившим единое и нераздельное существо Божественной Троицы.

Тогда наступило время и любителю безмолвной пустыни расстаться с ней и появиться на городских площадях, чтобы не умолчать об истине.

Последователи лжи для подтверждения её распространили молву в Антиохии, что уважаемый народом знаменитый Иулиан также держится догматов, проповедуемых ими. Встревожились православные, чтобы эта молва, обманув простых и неопытных, не завлекла их в сети еретиков, и тогда Астерий с учеником своим Акакием, побуждаемые благочестивыми мужами Флавианом и Диодором, решились идти к Иулиану, этому светилу Церкви, защитнику самой жизнью своей Евангельского учения, – чтобы просить его «оставить пустынную жизнь и прийти на помощь к тысячам православных, погибающих от обольщения, и росою своего пришествия погасить арианское пламя».

– Велики, отче, твои труды перед Богом, – сказал подвижнику епископ Акакий, – но есть способ послужить Богу более, чем ты служишь теперь; я говорю это не по одному только своему соображению, но и по наставлению слова Божьего. Господь, спросивший некогда Петра, любит ли он Его больше, чем другие ученики, и узнав, о чём знал прежде ответа Петрова: «так, Господи, Ты знаешь, как я люблю Тебя», – показал ему, каким подвигом он может угодить Ему больше: – «Если любишь Меня, паси агнцев Моих»; так и тебе, отче, следует поступить, потому что стаду угрожает опасность и вред погибнуть от волков, а его крепко любит Тот, Кто горячо любим Тобой; любящим же свойственно делать приятное любимым; иначе и прежние твои подвиги утратят значение, если ты равнодушно или бездеятельно отнесёшься к тому, что истина угнетается так нагло, и что преданные ей вовлекаются в обольщение, приманкой к которому им служит самое твоё имя. Приверженцы Ариева богохульства разглашают, будто ты участвуешь в их лжеучении...

Услышав это, старец просил быть до времени спокойными, а сам отправился в Антиохию. Перейдя через пустыню, он дошёл ночью до одного селения, где остановился на отдых в доме одной благочестивой женщины. В то время, как она прислуживала знаменитому подвижнику и бывшим с ним, семилетний единственный сын её, среди домашней суеты, незаметно в сумерки вышел из дома и, бегая по двору, упал в колодезь. Когда по этому случаю поднялась в доме тревога, то, к общему удивлению, сама мать ребёнка, сохраняя спокойствие, успокаивала и других и, накрыв колодезь, продолжала благоговейно прислуживать своему высокому гостю... Так велика была её вера, что в присутствии молитвенника, известного уже даром чудотворений, не могло произойти несчастья в её доме... И Господь совершил по чудной вере её.

Когда, перед вкушением приготовленной трапезы, святой старец пожелал благословить сына приютившей его благочестивой хозяйки дома, то она ответила ему, что он болен; когда же Иулиан настоятельно потребовал привести к нему ребёнка, то мать объявила ему о случившемся несчастии. Старец немедленно оставил трапезу, пошёл к колодцу, открыл его и при свете огня увидал, что дитя сидит на поверхности воды и забавляется плесканием ею своими ручками... Сейчас же спущенный на верёвке в колодезь человек вытащил дитя из воды. Мальчик же, взглянув на старца, припал к нему, говоря, что он видел его, когда тот носил его по воде, не допуская его утонуть...

И многими ещё чудесными проявлениями сопровождалось путешествие Иулиана в Антиохию. Когда же он прибыл в этот город, то народ отовсюду приходил к нему, желая видеть человека Божьего и надеясь получить от него исцеление от болезни. Он поселился в той самой расселине горы, где, по преданию, обитал и укрывался св. Апостол Павел.

Отсюда производил подвижник не только телесные, но и духовные врачевания словом своим, и вскоре клеветники были обличены и посрамлены, а приверженцы истины – успокоены и обрадованы и «понесли отсюда в дома свои свет православия» …

Облагодетельствовав город своим посещением, изобильно расточив многие чудеса и на всём пути, Иулиан возвратился в свою пустыню и, пребыв там до глубокой старости, мирно отошёл к своему возлюбленному Небесному Отцу.

Преподобный Иулиан скончался не раньше 262-го года.