241. Слово в день рождения Благочестивейшаго Государя Императора Николая Павловича

Аще Быша людие Мои послушали Мене, Исраиль аще бы в пути Моя ходил: ни о чесом же убо враги его смирил бых (Пс. LXXX. 14–15).

Тогда как мы во внутреннем мире отечества, под мирным кровом дома Божия, соединенные мыслию о Царе своем, благословляем день, в который нам дарована Его жизнь, для блага нашего предназначенная, – в таком же ли мире Он, зиждитель и охранитель нашего мира, предмет наших всеобщих молитв? И чем теперь занят дух Его? Не устремляет ли Он орлих, дальновидных взоров за пределы отечества, чтобы наблюдать движения союзных и враждебных сил, и, в пользу одних и против других, направлять нравственную и военную силу России? Не обращает ли в то же время также неусыпных, также проницательных, взоров на Свою Россию, которой внутренния дела требуют Его мановений, и во время Его занятия делами внешними? Не в борении ли Он с влечением сердца к Своему Августейшему семейству, после того, как отвлечен от него попечением о безопасности Своего всероссийскаго семейства, и о возстановлении также и у других, более или менее союзных народов, общественнаго устройства, если только не в конец оно там разстроено разрушителями всякаго законнаго общества, которые, конечно в горькую шутку, называются «общественниками»? Если при сих помышлениях, к радости о Царе присоединяется забота: то тем паче должны мы благоговеть и молиться.

Сего требовал от нас и Сам Благочестивейший Государь недавним царским словом, изреченным в слух всех сынов России. Молитесь, сказал Он, потому что скоро могут начаться действия брани.

Если предвозвещение брани поразительно для любви к человечеству, которая не желала бы пролития и вражеской крови: то, вместе с сим, в призвании, по случаю брани, к молитве находит утешение и торжество вера. Молитва веры должна приобрести Царю союзника и поборника – в Царе небесном.

Но вот что не должно при сем остаться не замеченным особенно: и мы, не призванные в воинский стан и безоружные, не совсем чужды участия в войне, – участия не только мысленнаго, но и действительнаго. Мы не участвуем в деле войны: однако более или менее участвуем в достижении более или менее совершеннаго в ней успеха. Как это? – Вникните и увидите.

Если для времени войны, по сему собственно случаю и предмету, требуется молитва: то конечно предполагается, что молитва для войны может быть полезна. Но известно, что не всякая молитва равно действительна. Итак если наша молитва о подвизающихся на брани братиях наших единодушна, усердна, крепка, чиста, достойна: то она способна более или менее споспешествовать им в приобретении вернейшаго залога побед, – Божия благословения и помощи. Так, подвизаясь в молитве, мы становимся действительными духовными сподвижниками подвижников брани. Но если наша о них молитва не единодушна, не усердна, не крепка, не чиста, не достойна: то, по мере сих недостатков, она будет лишена действия, и мы лишим подвизающихся за нас братий наших некоторой доли споспешествования, которую могли и должны были доставить им. Если же и совсем уклоняемся от молитвы за них: то уподобляемся малодушным воинам, бегущим с поля битвы, которые и мужественных смущают и затрудняют. Говоря сие, ни мало не уменьшаем значения и самостоятельности естественных сил и способностей, ни важности воинских дарований, искусства, ревности. Отдадим справедливость верности, благородству, искусству, мужеству наших вождей и воинов; но если молитва, Божие благословение и Божия помощь также не суть слова без значения: то Церковь и народ, молящиеся за воинство, суть не маловажный для воинства подкрепительный, а может быть, пред очами духа, и предваряющий к победе отряд, по силе и достоинству молитвы.

Чтобы сказанное не показалось игрою умозаключений: прибегаем к слову Божественному. Сам Бог рек устами Пророка: «аще Быша людие Мои послушали Мене, Исраиль аще бы в пути Моя ходил: ни о чесомже убо враги его смирил бых». Речь идет о легкой и верной победе над врагами: «ни о чесомже убо враги его смирил бых». Такую победу Бог приписывает Себе, то есть, Своему благословению и Своей невидимой, или, когда нужно, и видимой чудесной помощи, ниспосылаемой избранному народу. Помощь же даруется не просто, не в произвольное отличие избранному народу, но под определенным условием нравственным и духовным: «аще Быша людие Мои послушали Мене, Исраиль аще бы в пути Моя ходил». Исраиль мог иметь воинов, оружие, вождей, обилие силы, искусства: очень хорошо, но это еще не все. Враги его могли быть более многочисленны, более искусны, хитры, дерзки: не беда. Особенно важно то, чтобы он слушал Бога, чтобы ходил в путях Господних. Веруй, Исраиль, в Бога, молись Ему; слушай слова Его; поступай по заповедям Его, справедливо, благонравно, человеколюбиво; если согрешил, не медли покаяться и исправиться; надейся не на себя, но на Бога: и Он готов «ни о чесомже смирить враги» твоя, даровать тебе легкую и верную над ними победу.

Какими ясными, какими разительными опытами дознал Исраиль сию Божественную судьбу браней!

Иисус Навин сражается с Амалекитянами: а Моисей на горе молится. Крепче молится Моисей: крепче ратует Исраиль, и одолевает Амалекитян. Моисей изнемогает в молитве: Исраильтяне изнемогают в битве, и победа склоняется на сторону Амалекитян. «И бысть, егда воздвизаше Моисей руце; одолеваше Исраиль: егда же опускаше руце; одолеваше Амалик». В знамение особенной силы молитвы общественной, Аарон и Ор поддержали воздвигнутыя в молитве руки Моисея: «и преодоле Иисус Амалика и вся люди его» (Исх. 17:11–13).

В другое время Иисус Навин сражается с пятью царями вдруг: и союзное с ним небо стреляет в его врагов каменным градом; а он по необычайной надежде на Бога, не произнося даже слов молитвы, собственным повелением останавливает солнце, чтобы иметь время за-светло довершить свою победу.

Времена Судей Исраилевых представляют целый ряд происшествий, в которых открывается одна и та же судьба. «Сотвориша сынове Исраилевы злое пред Господем; – и предаде их в руки» врагов. «Возопиша сынове Исраилевы ко Господу; – и возстави Господь спасителя Исраилю», то есть, победоноснаго над врагами вождя (Суд.3:7–9).

Здесь видно, между прочим, и то, каким образом достается иногда победа и не чтущим Бога. Она не им собственно дается: а отъемлется «у сотворивших злое пред Господем» и заслуживших наказание, и упадает в руки народов, служащих орудием наказания, доколе вновь может быть возвращена принявшим наказание и исправление.

Так Исраильтяне идолопоклонствуют: и их раззоряют Мадиамляне. Но Гедеон, возбужденный Ангелом, заменяет алтарь Ваалов алтарем истиннаго Бога: и, в след за тем, с тремя стами безоружных, одним ночным военным кликом: «меч Богу и Гедеону» (Суд.7:18), производит в стане Мадиамлян смятение и междоусобие, в следствие котораго уже не нужно сражаться, а только преследовать и истреблять неприятельское войско.

Кто не знает Давида и его пастушеской пращи, которая против Голиафа и Филистимлян была победоноснее войска и военных орудий? Сила была не в праще и камне, но в «имени Господа Бога Саваофа» (1Цар. 17:45), которым вооружен был Давид.

Была и такая война, в которой главное сражение, решившее судьбу ея, дано было на словах, и в которой несправедливо нападающий враг «смирен был» точно «ни о чесомже», без оружия и ратоборства со стороны потерпевшаго нападение. Сеннахирим, царь Ассирийский, напал на Иудею; взял крепости, не встретил своему войску препятствия дойти даже до Иерусалима. Иудейский царь Езекия уже признал свое безсилие, и умилостивлял победителя данью. Но Сеннахирим домогался совершеннаго порабощения Иудеев, и, чтобы низвести до последней степени упадок духа их, вздумал поколебать их надежду на Бога, и для того словесно и письменно пустил в Иерусалим стрелы богохуления: «да не возносит тя Бог твой, на Негоже ты надеешися» (4Цар.19:10). Езекия понял, что война переносится с земли на небо, и, во храме пред Богом развернув богохульное рукописание, сказал; «отверзи, Господи, очи Твои и виждь» (4Цар.19:16). Бог ответствовал чрез Пророка Исаию, что на Себя приемлет защиту Иерусалима: «и бысть в нощь ону, и сниде Ангел Господень, и уби от полка ассирийскаго сто осмьдесят и пять тысящ» (4Цар.19:35).

Может быть, некоторые возразят, что все сие происходило во времена «Феократии», то есть, Богоправления, и что теперь иныя времена. – Никто, конечно, не станет спорить, что времена переменяются, и что нынешний год уже иной, а не тот, который прошел. Но разве какия нибудь иныя времена имеют инаго Бога? Разве Бог когда нибудь отрекся от Своего Богоправления над миром и человеческим родом, и преимущественно над царствами и народами, в которых преимущественно заключено и распространено, или которым особенно соприкосновенно Его духовное царство, истинная вера, святая Церковь? Если думают, что Богоправление ограничено было временами Ветхаго Завета, и окончилось с началом времен христианских: то мы можем сказать напротив, что с Ветхим Заветом окончился только прежний, более частный и чувственно-образный, вид Богоправления, и в то же время начался новый, более общий и духо-образный. Это не наше гадание, а созерцание Пророка. Бог Отец рек воплощаемому Сыну Своему: «проси от Мене, и дам Ти языки достояние Твое, и одержание Твое концы земли» (Пс.2:8). И по Иоаннову Откровению Иисус Христос есть «Князь царей земных» (Откр.1:5), – Князь царей, конечно, не по тщеславному и бездейственному имени, но по власти и по употреблению власти.

Можно даже сказать, что действие особенных Божиих судеб над царствами земными, и Божий над ними суд во временах, в некотором отношении необходимее, нежели для человеков порознь. Каждый человек имеет свое безсмертие, и потому награда или наказание, за дело его во времени, без нарушения правосудия могут быть отсрочены до вечной жизни. Но царства земныя не имеют безсмертия и другой жизни в вечности: следственно Божий над ними суд и воздаяние им за правду или неправду должны совершаться во временах, как-то, посредством благотворных или карательных действий природы, посредством благоустройства или нестроения общественнаго, посредством браней.

И в наше время не присутствуем ли мы при суде Божием над некоторыми царствами и народами? Не можем ли примечать и то, как они привлекли сами на себя суд? – Но скажу словом апостольским: «что ми внешних судити? – Внешних Бог судит; – измите злое от вас самех» (1Кор. V. 12–13).

Да будем, братия, благочестиво внимательны к нашей жизни, делам и помышлениям. Ради вечнаго блага душ наших, а с тем вместе и ко временному благу царства и отечества, да удаляем от себя все, что противно духу царствия Божия, который есть дух истины и правды, веры и верности, непорочности и чистоты, благости и милосердия, смирения и послушания, единодушия и любви. Да подвизаемся в молитвах о державе Благочестивейшаго Царя нашего и о победе воинства Его; и да не лишим нашу молитву силы нерадением, или маловерием, или недостоинством жизни.

Словеса Господни не мимо идут никогда: и потому то же слово, которое было ветхому Исраилю обличением прошедшаго, гласит новому Исраилю, как наставление для настоящаго и обетование для будущаго: аще, людие Божии, послушаете Бога, аще, новый Исраиль, в пути Его ходить будешь; «ни о чесомже враги» твоя «смирит», и соделает тебя не только их победителем, но, как уже и было, даже избавителем их от домашняго их зла. Аминь.