Глава пятая. Загробная жизнь вообще

Душа и тело человека, хотя связаны в органическое единство, тем не менее, представляют отдельные, самостоятельные сущности. Смерть разделяет их друг от друга, после чего тело обращается в мировую материю, а душа продолжает жить самостоятельно. Отсюда можно бы было признать не требующей дальнейших доказательств мысль, что душа после смерти бестелесна. Тем не менее, ещё в отеческой литературе мы встречаемся с мнением, что душа после смерти не только сохраняет форму земного тела, которым она была облечена⁷⁴⁵, но имеет и некоторого рода телесность⁷⁴⁶.

Священное Писание не представляет никаких данных для принятия «нематериальной телесности», тем не менее, оно не утверждает и абсолютной духовности души. Уже на основании соображений разума мы должны признать, что абсолютным духом может быть только Бог, все же прочие сотворённые духи представляют низшую степень духовности и стоят по своему существу ближе к материальному миру. Как мы должны представлять эту материальность и насколько она оправдывает учение о «нематериальной телесности» души, решение этого вопроса едва ли может быть удовлетворительным. Слова Иисуса Христа; дух плоти и костей не имеет (Лк. 24:39), говорят о теле, которым облечён человек во время земной жизни, но не могут быть приводимы против материальности или, вернее, против неабсолютной духовности души человека. Ученики сочли явление Иисуса Христа за призрак, который, как нереальность, не имеет никакой плоти. Но из невещественности призраков ещё нельзя делать никаких выводов относительно абсолютной духовности души. Наконец, если ученики и приняли явившегося Христа за действительное явление Его духа, то и при этом предположении неосязаемость являющегося духа, о которой говорит Господь, не может служить основанием отрицать относительную материальность души, потому что и в природе не всякого рода материя доступна осязанию и вообще чувствительному восприятию. (См. книгу свящ. Апол. Темномерова: «Учение священного Писания о загробной жизни», СПб. 1899 г., стр. 134, 139–140).

После сошествия Иисуса Христа во ад, Новый Завет определённо различает места пребывания душ умерших праведников и грешников. Относительно первых мы слышим слова Господа в Его молитве к Богу Отцу: Отче, которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мной, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне (Ин. 17:24). Эти и подобные им слова: где Я, там и слуга Мой будет (12:26), имеют отношение ко всему загробному существованию праведников, обнимают собой не только жизнь по воскресению, но и первый период загробной жизни, что, несомненно, свидетельствуется обетованием благоразумному разбойнику: ныне же будешь со Мной в раю (Лк. 23:43). Согласно с этим и ап. Павел рассматривает жизнь души по смерти тела, как пребывание со Христом (Флп. 1:23). Но если Христос и души праведников находятся у Бога Отца (Ин. 14:12, 18; 16:16, 28), в Его небесных обителях (14:2–3), то мы не можем мыслить находящимися там же и души грешников, отринутых от блаженного единения со Христом. Пребывание в небесных обителях обещается только избранным, о грешниках же говорится, что они должны отойти от Спасителя (Мф. 7:23), что они будут изгнаны из небесного царства (Мф. 8:12; Лк. 13:28; Мф. 25и пр.). Что здесь разумеется не только лишение нравственного единения с Богом, но вместе и пространственное удаление от места блаженного пребывания праведников, можно видеть из слов книги Деяний об удавившемся Иуде предателе, что он пошёл в своё место, (ἐις τòν τόπον τòν ἴδιον 1:25). Греческое ἴδιος указывает не просто на принадлежность предмета кому-либо, но и на качественное соответствие предмета свойствам лица, которому он принадлежит (срав. 1Кор. 15:23), и в данном случае даёт право заключать, что души умерших пребывают до своего воскресения в таких пространствах, которые соответствуют их нравственному состоянию.

Место пребывания душ грешников носит в Новом Завете наименование ада. Это греческое слово выражает понятие темноты, что совершенно соответствует ветхозаветному представлению о шеоле, как царстве тьмы. Место пребывания душ нечестивых называется в Новом Завете также преисподними местами земли (Еф. 4:9), преисподней (Флп. 2:10).

В основе метафорического значения употребляемого в Писании названия ада преисподними местами земли, находящимися где-то значительно ниже последней, может лежать общее всем народам представление находящегося над головой человека неба сферой света, более чистой и совершенной, чем земля. Отсюда вполне естественно метафорическое представление хорошего и худого, совершенного, славного и уничижённого под образом высокого и низкого. Такого рода метафору, несомненно, представляют слова, Самое наименование Бога Всевышним уже метафора, указывающая не на высоту его жилища, так как Бог везде, а скорее на Его бесконечные совершенства сравнительно с человеком.

Местопребыванию душ праведников до всеобщего воскресения обычно усвояется наименование рая. В Новом Завете слово это встречается только два раза в обетовании Господа благоразумному разбойнику: ныне же будешь со Мной в раю (Лк. 23:43), и у ап. Павла, который был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2Кор. 12:4). В других местах Писания местопребывание душ праведников называется царством небесным (Мф. 8:11; срав. 5:3, 10), царством Божиим (Лк. 13:28–29; 1Кор. 15:50), домом Отца небесного (Ин. 14:2), горой Сионом, градом Бога Живого, Иерусалимом небесным (Евр. 12:22), Иерусалимом вышним (Гал. 4:26), небесами (Лк. 12:33–34; Евр. 10:34). Во всех этих местах ясна одна идея близости душ праведников к Богу, и только наименованиями: «небо», «небесный» даётся представление, что души умерших праведников пребывают на небесах (См. книгу свящ. Апол. Темномерова: «Учение священного писания о загробной жизни», СПб. 1899 г., стр. 125–131).

Во все времена и у всех народов, наряду с верой в Божество, всегда существовала вера и в будущую загробную жизнь. Древние греки и римляне, персы и арабы, дикари Полинезии, Меланезии, центральной и южной Африки, американские алеуты и проч. – все, так или иначе, верили и верят, что жизнь человека не кончается вместе с его смертью, а продолжается в той или другой форме и по ту сторону гроба. Эта всеобщность веры в существование загробного мира имеет глубоко-знаменательное и поучительное значение: она красноречиво говорит о том, что будущая жизнь, действительно, существует, так как вера в неё непосредственно заложена в самой природе человека и есть существенный элемент религиозного сознания. То же, что всеобще и составляет неотъемлемое, необходимое достояние человека, вместе с тем всегда бывает и достоверно.

Показания здравого разума также с несомненностью удостоверяют нас в том, что земным существованием не оканчивается бытие человека, и что кроме настоящей жизни есть жизнь будущая, загробная. Обратим внимание на видимую, внешнюю природу. «В целом мире нельзя, – говорит почивший знаменитый русский иерарх Филарет, – найти никакого примера, никакого признака, никакого доказательства уничтожения какой бы то ни было ничтожной вещи; нет прошедшего, которое бы ни приготовляло к будущему; нет конца, который бы ни вёл к началу; всякая особенная жизнь, когда сходит в свойственный ей гроб, оставляет в ней только прежнюю, обветшавшую одежду телесности, а сама восходит в великую, невидимую область жизни, чтобы паки явиться в новой, иногда лучшей и совершеннейшей одежде. Солнце заходит, чтобы взойти опять; звёзды утром умирают для земного зрителя, а вечером воскресают. Времена оканчиваются и начинаются; умирающие звуки воскресают в отголосках; реки погребаются в море, и воскресают в источниках; целый мир земных прозябаний умирает осенью, а весной оживает. Умирает в земле семя, воскресает трава или дерево; умирает пресмыкающийся червь, воскресает крылатая бабочка; жизнь птицы погребается в бездушном яйце, и опять из него воскресает. Если твари низших степеней разрушаются для воссоздания, умирают для новой жизни: человек ли, венец земли и зеркало неба, падает в гроб для того только, чтобы рассыпаться в прах, безнадёжнее червя, хуже зерна горчицы?!». (Сочинение Филарета, митрополита московского, т. II, издание 1879 г., стр. 210).

Другие доказательства действительного существования загробного мира см. в этой книге выше, в приложении «А. Научные доказательства бессмертия души».

Но для верующего человека гораздо важнее, нежели доказательства разума человеческого, свидетельства св. Писания о загробной жизни. Слово Божие, как истина, и есть и должно быть источником всех наших познаний и в такой великой тайне, как будущая жизнь человека. В ветхозаветных священных книгах мы находим довольно ясное указание на то, что душа продолжает своё существование и по отделении её от тела. И возвратится персть в землю, якоже бе, говорит Екелизиаст, и дух возвратится к Богу, Иже даде его (Еккл. 12:7). Это учение о нашей жизни по смерти, которое люди первых времён так часто забывали и поэтому проводили земную жизнь весьма грубым, гнусным и постыдным образом, Господь весьма часто возобновлял в Ветхом Завете посредством Своих избранных людей – пророков, чтобы еврейский народ и все другие, бывшие в связи или в сношениях с ним, не теряли веры в жизнь будущую.

Сам Сын Божий, Которого Бог Отец благоволил послать на нашу землю, между прочим, для того, чтобы научить нас истине (Ин. 18:37), многоразлично уверял нас в бессмертии нашей души и в будущей жизни, например, ясно говоря: грядет час, егда мертвии услышат глас Сына Божия, и, услышавши, оживут (Ин. 5:25). Грядет час, в оньже ecu сущии во гробех услышат глас Сына Божия, и изыдут сотворшие благая в воскресение живота, а сотворшие злая в воскрешение суда (- ст. 28). Аз есмь воскрешение и живот: веруяй в Мя, аще и умрет, живет; и всяк живый и веруяй в Мя, не умрет во веки (Ин. 11:25–26) и т. п.

То же говорили и святые апостолы. Св. ап. Павел писал к Солунянам: да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования, т. е. язычники (1Сол. 4:13). На вере в жизнь будущую святые апостолы основывали в своих посланиях все свои увещания, угрозы, утешения и ободрения для тех, к кому писали: так, убеждённый в истине будущей жизни, св. ап. Павел сказал о себе: мне еже жити, Христос; и еже умрети, приобретение есть (Флп. 1:21); желание имый разрешитися и со Христом быти (-ст. 23). Исходным пунктом своего учения о загробной жизни святые апостолы брали величайший из всемирно исторических фактов – воскресение из мёртвых Христа Спасителя. Это чудо из чудес составляет основу всего христианства, стоящего и падающего вместе с ним; на нём же основываются все наши надежды на вечную жизнь после всеобщего воскресения и истребления последнего врага нашего – смерти.

«Если о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, – говорит ап. Павел, в послании к Коринфянам, – то, как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых? Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. При этом мы оказались бы и лжесвидетелями о Боге, потому что свидетельствовали бы о Боге, что Он воскресил Христа, Которого Он не воскрешал, если, то есть, мёртвые не воскресают. Ибо если мёртвые не воскресают, то и Христос не воскрес. А если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы ещё во грехах ваших. Поэтому и умершие во Христе погибли. И если мы в сей только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков. Но Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших. Ибо как смерть через человека, так через человека и воскресение из мёртвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все живут... Как мы носили образ перстного (Адама), так будем носить и образ небесного (Христа)» (1Кор. 15:12–22, 49).

Воскресение Иисуса Христа есть не только предмет нашей живейшей веры; оно есть вместе с тем достовернейшее, удовлетворительнейшим образом засвидетельствованное историческое событие.

«Как Христос воистину воскрес, – говорит тот же знаменитый первосвятитель московский Филарет, – так воистину воскреснем и мы.

Христианство есть религия Воскресшего, Умертвившего смерть. Настоящая смерть есть только неизбежный переход к бессмертию»: «то, что ты сеешь, не оживёт, если не умрёт» (1Кор. 15:36). В этих словах великого апостола заключается прекрасная, полная глубокого смысла аналогия бессмертия человека, взятая из естественной жизни. Посеянные зерна, сгнивая в земле, сохраняют нетленным свой росток – зародыш будущего растения, совершенно сходного с тем, которое произвело его. Здесь не простая передача жизни от одного растения другому, но полное сохранение зародышем своей жизни и проявление её в новой форме. Зерно – это человек в нынешнем его состоянии, существо единичное, особое, отличающееся известными качествами, имеющее свой личную жизнь. Но вот это существо умирает, идёт в землю, сеется, как зерно. Погибает ли оно бесследно, сгнивши, разложившись на составные части? Нет! Как зерно явится прекрасным растением, которое не отлично от брошенного в землю зерна, но есть то самое зерно, которое сгнило в земле: так и человек, истлевший в земле, превратится в прекрасное существо, с новым духовным телом, но не отличное от того человека, который умер, – оно будет тот же самый человек, только ставший нетленным⁷⁴⁷.

Наконец, есть и опытное доказательство действительности существования загробного мира – явление душ умерших людей. Эти примеры в достаточной степени должны уже быть известны читателям.