5. Церковно-исторические примеры всецелой преданности христианина в волю Божию

I. Во время императора Диоклитиана Епиктет, пресвитер и Астион, монах (память их под 7-м числом июля) благочестиво жили на востоке и, во время гонений на христиан, были схвачены и заключены в тюрьму Латронианом, алмиридийским князем. Тогда Епиктет сказал Астону: «Возлюбленный Астион! Когда завтра приведут нас пред судьей, и он спросит нас о имени, отечестве и родителях, то одно ответим: “Мы христиане, это имя наше, род и отечество”. Если Богу угодно будет, чтобы мы пострадали за Христа, то при налагаемых на нас мучениях не станем представлять мучителям ничего о себе другого, кроме того, что будем молиться Богу, говоря одно: “Господи Иисусе, Твоя в нас да будет воля”». На другой день утром среди города устроено было общенародное судилище, на котором поставлены были оговоренные в христианстве Епиктет и Астион. Судья, севши на свое кресло, в присутствии народа, спросил подсудимых: «Откуда вы родом, как вас зовут по имени и отечеству?» Епиктет отвечал на сделанный вопрос: «Мы – христиане и рождены от христианских родителей». – «Не об этом спрашиваю вас, – возразил Латрониан, – скажите имена ваши, я уже знаю ваше вероучение». Опять св. мученики отвечают ему: «Мы – христиане: единому Господу нашему Иисусу Христу покланяемся, а идолов гнушаемся». – Услышав это, князь весьма рассердился и повелел обнажить их и бить без милосердия в продолжение долгого времени. Мученики, обагряемые кровью от бесчисленных причиняемых биением им ран, возводили очи на небо и громко молились: «Господи Иисусе Христе, Боже наш! Да будет воля Твоя с нами!». При этом Латрониан язвительно смеялся и укорял св. мучеников, говоря: «Где ваш Заступник, у Которого вы просите помощи? Пусть Он придет теперь на помощь вам и возьмет вас из рук моих». Св. же мученики опять воззвали: «Да будет воля Бога нашего в нас!». Этим еще более разъярился мучитель и повелел повесить их тут же и строгать их тела немилосердно железными ногтями (орудиями – железными крючками наподобие ногтей). Однако ж и теперь мучитель не исторг из уст мучеников других слов кроме прежних: «Мы – христиане, о, мучителю Латроне, пусть совершится в нас воля Бога нашего». Судья же, считая за бесчестие себе быть побежденным мучениками, повелел опалять их зажженными факелами, но и при этом ничего другого не услышал от них, кроме прежних слов исповедания своей веры. Затем, претерпевши такие мучения, святые были отведены в темницу.

На другой день после первого их допроса судьей Латронианом, они были по его же повелению приведены в народное собрание для дальнейшего испытания их. Судья, приняв теперь манеры лисицы, с хитрою ласкою спросил св. мучеников: «Почитаете ли вы теперь народных богов наших или еще остаетесь при своем неразумии?». На этот вопрос ответил св. Епиктет: «Напрасно ты, Латрониан, трудишься, мы адских страшилищ не почитаем: ты скорее можешь лишить нас здоровья и жизни, чем исповедания Христа, Бога нашего». При этих словах мучитель воскипел гневом, и, рыкая подобно льву, вскрикнул на своих рабов: «Подать сюда самого крепкого уксуса и соли! – Пусть узнают эти нечестивцы, что они имеют уже раны, а вы не щадите своих трудов, натирайте их израненные члены покрепче уксусом и солью». При всем этом св. мученики не произнесли ни одного слова, противного своему вероисповеданию. При всех мучениях оставаясь невредимыми, они опять заключены были в темницу, но по истечении 30 дней их опять представили на суд совершенно здоровыми: здесь сокрушали им уста и зубы камнями и жестоко били палками; они же все одно и то же возглашали всенародно: «Господи Боже наш, буди св. воля Твоя в нас», – и это продолжалось многократно, пока наконец не был произнесен смертный приговор, осуждавший их на смертную казнь через отсечение головы. Быв ведены на место казни вне города, св. мученики взаимно укрепляли друг друга терпением и великодушно восхваляли Господа, возглашая: «Хвалите имя Господне за то, что сбылась на нас воля Божественная», – и достигши места казни, воспели песнь св. трех отроков: «Благословен Ты, Господи Боже отцов наших, хвально и прославлено имя Твое во веки: ибо праведен Ты во всем, что сделал с нами, и все дела Твои истинны и пути Твои правы, и суды... истинны» (Дан.3:26, 27); «благодарим Тебя, что не воля человека, но Твоя воля во всем совершилась в нас». И в то мгновение, когда им предстояло быть усеченными во главы, возник между ними похвальный спор о преимуществе и чести в том, кому из них первому наклонить свою голову под меч: Епиктет был уже сединами украшенный старик, лет 60-ти, он изъявил свое согласие, чтобы предпослать к Богу Астиона, а потом и самому склонить голову под меч. Нимало не прекословя, возгласил Астион: «О, возлюбленный отец, честный иерей (священник) Божий, пусть будет воля Божия и твоя», – и с этими словами наклонил свою голову под меч; святой же Епиктет, падши на тело ученика своего, с любовью обнял и поцеловал его, а затем охотно склонил и свою голову под меч. Таким образом оба богоугодно скончались. («Московск. простр. месяцеслов», под 7 июля, см. кн. «Илиотропион, или сообразование человеческой воли с Божественною волею» Иоанна Максимовича, митр. Тобольского, Киев, 1890 г., стр. 186–190).

II. Преп. Агафон, желая теснейшим образом соединить собственную волю с Божественной волей, готов был переносить ради Христа со всем усердием все труды, болезни, скорби и все бедствия, какие только можно выразить словами или в уме представить, – готов был не отказаться даже от адских мучений, с тем только, чтобы мог он подчинить свою волю воле Божественной; Бога же любить столь сильно желал он, что если бы ему, по святой воле Божьей, было отказано в этом, то он во всю свою жизнь не переставать бы умолять Бога о разрешении ему любить Бога. Он имел привычку часто вопрошать свою совесть: «Зачем ты не больше сокрушаешь себя (печалишься о грехах) теперь, чем прежде ты это делала?». Совесть же ему отвечала: «Потому так поступаю, что ты совершенно отдался на волю Божию и во всем ей покоряешься, ни в чем не отказываешься исполнять ее: что ни случается с тобою благоприятное или противное, ты за все то благодаришь Бога и охотно покоряешься Его святой воле» (Составл. по той же книге, стр. 122).

III. Св. Иоанн, патриарх Александрийский, потерпевший огромнейшие убытки, когда буря морская уничтожила тринадцать церковных кораблей с пшеницей, которой на каждом корабле было по десяти тысяч мер, – возложил все свое упование на единого Бога, и в Нем одном нашел себе величайшую отраду. Такую же и в то же время понесли потерю едва не половина александрийских граждан, а потому все кораблеплаватели и все пассажиры спасшиеся собрались в Александрию, как в тихое пристанище. Ко всем св. Иоанн тотчас же послал письмо для утешения их, в котором написал единственное утешение для всех: «Господь дал, Господь и взял; [как угодно было Господу, так и сделалось;] да будет имя Господне благословенно! (Иов.1:21). Потерпите, дети, и ничего не бойтесь!» На другой день собралось у него много почетнейших граждан для успокоения его в скорби. Но он, предваряя их, возложил всю вину на себя, говоря: “Бог предохранил меня от большого греха: не случись это, я превознесся бы умом, возгордился бы тем, что подаю многую милостыню бедным, и имел бы о себе высокое мнение, что я щедролюбив; а потому справедливо любящий Отец тщеславного сына наказал, чтобы он не превозносился. Бог милостиво нас увещевает, нанесши нам несколько ран, чтобы мы пришли в чувство, и скорее бы обратились к Нему. Но Он есть тот же самый Бог, Который был и во время Иова, столь же Всемогущий и столь же Милосердный – Он не оставит нас». Этими словами архиерей Божий сам утешил пришедших для его утешения. В скором времени Господь Бог потерю Иоаннову вознаградил сугубо, и он по-прежнему подавал нищим обильнейшую милостыню (оттуда же, стр. 364).

IV. Епископ Туринский (в Пьемонте) – Мартин, умирая, при последнем вздохе, сказал: «Господи! Если я полезен Твоему словесному стаду, то не отказываюсь трудиться, но да будет о сем воля Твоя». Признательная Церковь в песнях своих о нем свидетельствует, восклицая: «О, муж предивный, в трудах не изнемогавший, смертью не побежденный и не ужаснувшийся ее даже на одре смертном, и тогда от жизни и трудов не отказывавшийся, предоставляя все о себе воле Божий». Вот пример, достойный подражания! (Оттуда же, стр. 233).

V. В числе пленных, взятых половцами при нападении на Киево-Печерский монастырь, находился преп. Никон Сухой, который достался в рабы одному половчанину. Родственники Никона, узнав о его местопребывании, пришли к нему и хотели предложить за него богатый выкуп; но Никон на это не согласился, сказал, что, конечно, Сам Господь предал его в руки беззаконных и что он охотно перенесет наказание от руки Господней. Половчанин крайне огорчился и начал ежедневно предавать Никона разным мукам, морить его голодом, подвергал побоям и т. п. Так прошло три года: страдалец только молился Богу, и наконец, удостоившись откровения, предсказал, что через три дня он будет в Киево-Печерском монастыре. Половчанин, полагая, что его пленник хочет бежать, подрезал у ног его жилы, заковал его в оковы и стал стеречь его со всей бдительностью. Но на 3-й день в 6 часу Никон действительно сделался невидимым и внезапно явился, окованный цепями и с подрезанными жилами, в церкви Киево-Печерского монастыря, к общему изумлению братии. Когда, по заключении мира с половцами, бывший господин преп. Никона случайно пришел в Печерский монастырь и увидел здесь своего узника, так чудесно спасшегося из плена, это до того поразило язычника, что он тут же принял крещение со всем родом своим и даже поступил в число братий Киево-Печерского монастыря, где и скончался. (Сост. по кн. «История Русской Церкви» Макария, митр. Московского, т. II., стр. 36–37).

VI. Однажды ночью сильная вьюга засыпала дома и улицы снегом в Устюге, где жил блаженный Прокопий, Христа ради юродивый; мороз и северный ветер были так резки, что птицы падали мертвые на землю, даже скот и люди замерзали. Нечего и говорить, как тяжко было почти нагому Прокопию. Терзаемый морозом, он пытался войти в хижины нищих, живших вблизи храма, чтобы хоть сколько-нибудь отогреться; но одни запирали дверь, другие прогоняли блаженного палками. Не найдя приюта у людей, страдалец отыскал сарай, в одном из углов которого лежали собаки; чтобы согреться от собак, Прокопий лег около них, – но и собаки ушли от него: тяжело и прискорбно не найти защиты от смерти не только у людей, но и у псов; однако Прокопий не огорчился этим: уповая на помощь Божию и вверяя Ему свою жизнь, он сказал: «Буди имя Господне благословенно», – и пошел на обычный свой ночлег на паперть соборного храма (по «Ч.-Мин.» июля 8).