5. Опыт краткого изъяснения (на основании отцов и учителей Церкви) молитвы Господней (Лк.11:1–3).

Приведем здесь объяснение молитвы Господней св. Иоанна Златоустого, св. Тихона Задонского и святителя Филарета, митрополита Московского (Заимствовано из беседы на слова: (Мф.7:14)). I. Св. Иоанна Златоустого. Изъяснение молитвы Господней (43). «Отче наш, Иже еси на небесех» (Мф.6:9). Не напрасно научен ты произносить это слово, а для того, чтобы, благоговея перед именем Отца, произносимым собственным языком твоим, ты подражал Его благости; как и в другом месте Он говорит: будьте подобны Отцу вашему, «Иже есть на небесех: яко солнце Свое сияет на злыя и благия и дождит на праведныя и на неправедныя» (Мф.5:45). Посему не может называть Человеколюбивого Бога Отцом своим тот, кто имеет настроение души зверское и бесчеловечное; потому что он не имеет свойства благости, какие есть у Небесного Отца, но изменился в зверский вид и лишился Божественного достоинства, по словам Давида: «человек в чести сый не разуме, приложися скотом несмысленным и уподобися им» (Пс.48:21). Ибо, кто нападает, как волк, лягает, как осел, злопамятствует, как верблюд, насыщает чрево, как медведь, похищает, как волк, уязвляет, как скорпион, хитрит, как лисица, похотствует, как неистовой конь, тот как может произносить слово, свойственное сыну, и называть Бога Отцом своим? Следовательно, тот, кто кроток и человеколюбив к ближним и не мстит согрешающим против него, но воздает за обиды благодеяниями, безукоризненно может называть Бога Отцом. И вникни в точность выражения, как Он заповедует нам взаимную любовь и соединяет всех дружелюбным расположением; Он не повелел говорить: «Отче мой, Иже еси на небесах», но: «Отче наш, Иже еси на небесех», для того, чтобы, научившись иметь общего Отца, мы оказывали братское расположение друг к другу. Притом, желая научить, чтобы мы оставили землю и земное и не преклонялись вниз, а взяли крылья веры и, возлетев выше воздуха и поднявшись выше эфира, стремились к называемому Отцу, Он заповедал говорить: «Отче наш, Иже еси на небесех», – не потому, чтобы Бог находился только на небесах, но чтобы нас, пресмыкающихся по земле, расположить к стремлению на небеса и, озарив красотой небесных благ, обратить туда все наши желания. Далее Он прибавил второе изречение, сказав: «да святится имя Твое». Сказано: «да святится» – вместо: «да прославится». Итак, научимся этим словом вести жизнь добродетельную, чтобы люди, видя ее, прославляли Небесного Отца нашего, как и в другом месте Он говорит: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваши добрыя дела и прославят Отца вашего, Иже на небесех» (Мф.5:16). После этого мы научены говорить: «да приидет Царствие» (Мф.6:10), потому что, претерпевая насилие от плотских страстей и подвергаясь бесчисленным искушениям, мы имеем нужду в Царстве Божием, «да не царствует грех в мертвенном теле нашем, во еже послушати его в похотех его, и да не представляем, уды наши оружия неправды греху, но да представляем их оружия правды Богови» и воинствуем для Бога веков (Рим.6:12–13). Притом мы научаемся не слишком прилепляться к настоящей жизни, но презирать настоящее и желать будущего, как постоянного, и искать Царства Небесного и вечного, а здешними приятностями не увлекаться, но непрестанно искать Царства Божия. Таким образом, научив нас и этой добродетели, Господь повелел говорить: «да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли». Возбудив в нас любовь к будущему и желание Царства Небесного и воодушевив нас этим желанием, Он заповедует говорить: «да будет воля Твоя яко на небеси, и на земли». Дай нам, Господи, говорит, – подражать жизни небесной, чтобы и мы желали того, чего желаешь Сам Ты, помоги падшей воле, ослабевающей и хотя желающей исполнять дела Твои, но удерживаемой немощью плоти; простри руку стремящимся идти, но принуждаемых хромать; душа легка, но ее обременяет плоть; та быстро стремится к небесному, а эта тяготеет к земному; но при Твоей помощи и невозможное будет возможным; «да будет же воля Твоя яко на небеси, и на земли». Так как Он упомянул о земле, а существам, происшедшим из нее и живущим на ней и облеченным земным телом, нужна соответственная пища, то необходимо Он присовокупил: «хлеб наш насущный даждь нам днесь» (Мф.6:11). Он повелел просить хлеба насущного не для объедения, а для питания, восполняющего истраченное в теле и отклоняющего смерть с голода. Научает нас заповедь просить хлеба насущного, т. е. обращающегося в существо тела и могущего поддержать его. Притом и его заповедано нам просить не на великое число лет, а столько, сколько нужно нам на настоящий день. «Не пецытеся убо, – сказал Господь, – на утрей» (Мф.6:34). Таким образом, научив этими словами высокому любомудрию и зная, что невозможно, чтобы мы, как люди, облеченные смертным телом, не падали, он научил еще говорить: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим» (Мф.6:12). Этими словами доставляются три блага вместе: достигших высоты добродетели – Он научает смиренномудрию и увещевает не полагаться на свои подвиги, но бояться, трепетать и помнить о прежних грехах; а падших после благодати святого крещения не попускает отчаиваться в своем спасении, но научает их просить у Врача душ врачевства прощения. Кроме того, эти слова научают человеколюбию. Он хочет, чтобы мы были кротки к виновным, не злопамятны к согрешающим против нас, прощением их приобретали прощение себе и сами предуготовляли себе меру человеколюбия. Ибо мы просим столько даровать нам, сколько сами даем ближним, и испрашиваем себе такого же прощеная, какое даруем своим должникам. Сверх того нам заповедано говорить: «и не введи нас во искушение, но избави нас от лукаваго» (Мф.6:13). Подлинно, много скорбей причиняется нам от дьявола, много и от людей, или явно оскорбляющих, или тайно злоумышляющих. И тело, иногда восставая на душу, наносит тяжкий грех, а иногда, подвергаясь различным болезням, причиняет нам скорби и страдания. Посему, так как многие и различные бедствия нападают на нас со многих сторон, то мы научены испрашивать у Бога всех избавления от них. Ибо, при Его запрещении, прекращается всякое смятение, буря превращается в тишину и пристыженный лукавый удаляется, как некогда, оставив людей, он удалился в свиней, даже не осмелившись сделать и этого без приказания (Мф.8:31). А кто не имеет власти даже над свиньями, тот как может овладеть людьми, бодрствующими и внимательными, охраняемыми Богом и признающими его Царем своим? Посему и в конце молитвы Он выразил Царство и силу и славу Божию, сказав: «Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь» (Мф.6:13). Этого, говорит, я прошу у Тебя потому, что знаю, что ты Царь всего, имеешь вечную державу, можешь сделать все, чего ни пожелаешь, и обладаешь неотъемлемою славою. За все же это будем благодарить Удостоившего нас таких благ: ибо Ему подобает всякая слава, честь и держава, Отцу и Сыну и Святому Духу ныне и присно и во веки веков. Аминь. II. Св. Тихона Задонского объяснение молитвы Господней. I. «Отче наш, Иже еси на небесех!» «Сей стих есть предсловие молитвы, от которого научаемся: 1) что Бог есть истинный Отец христиан, и они суть «сынове Божии... верою о Христе Иисусе» (Гал.3:26), – следовательно, как Отца, с упованием должно Его призывать им, как дети плотские родителей своих призывают и руки свои к ним во всяких нуждах простирают; 2) Бог христиан есть един Отец; следовательно, они суть братья между собою, как единого Отца имеющие; 3) должны христиане, как братья духовные, любовь между собою иметь; 4) друг за друга к Богу молиться, и как бы один глас от сердца возносить к Небесному своему Отцу: «Отче наш»! «Научает сим, – глаголет св. Златоуст на сие слово, – общую за братию творить молитву. Не глаголет бо: «Отче мой», но «Отче наш», – за общее тело воссылать молитвы, а не свою только пользу, но и ближнего смотрети везде»; 5) когда христиане суть братия о Бозе, то все одну честь и славу в сем имеют, еси, глаголю, господа и рабы, славные и неславные, богатые и нищие, яко «вси... едино суть о Христе Иисусе» (Гал.3:28). «Тако глаголет святой Златоуст на сие место, неравенство от нас выводит и великое царя с нищим равночестие показует»; 6) как опасно от грехов берещися, паче же добрыми нравами Богу подобитися должны, яко сынове Отцу своему, когда без зазрения совести хотят Его призывати и нарицати Отцем; 7) видно от сего, что христианин неисправный, пока не исправит и не очистит себя истинным покаянием, не может Бога с пользою своею призывати, много паче Отцем нарицати и сию молитву глаголати. Како бо может Ему сказать: «Отче наш», а сам скотам или дьяволу нравами своими подобится? Ибо те, которые Бога Отцем нарицают, и так молятся: «Отче наш», должны быть сынами Божиими, а в сынах должны быть свойства, подобные Отцу. Должно убо неотменно, но подобно блудного сына, приити в себя, обратиться и возвратиться ко Отцу, и пред Ним со смирением признать свой грех: «Отче! согреших на небо и пред Тобою, и уже несмь достоин нарещися сын Твой» (Лк.15:17–21), – и впредь не отлучаться от Отца Небесного, но Ему от чистого сердца работать; 8) глаголется: «на небесех» – «не яко Бог на небесех заключается, молящегося от земли отводит, – глаголет Златоуст, – потому что там отечество есть избранных, и Бог в славе Своей там Себя показывает, и души святых Своих увеселяет. Иначе Бог существенно на всяком месте, на небеси и на земли есть, как и Псалмопевец поет: «Бог... наш на небеси и на земли» (Пс.113:11). II. «Да святится имя Твое!» – то есть: «да славится имя Твое». Сие значит, чтобы мы 1) ничего иного, как только славы Божией искали. «Достойна молитва того, – глаголет Златоуст, – который Бога Отцом нарицает, ничего не просит прежде славы Божией, но всему предпочитает хвалу Ему; 2) имя Божие свято и славно есть без нашего прославления, но мы должны стараться, чтобы и в нас славилось; 3) имя Божие прославляется, когда слово Его чисто проповедуется, и мы по слову Его житие наше исправляем, как глаголет Христос: «Тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, Иже есть на небесех» (Мф.5:16); 4) сего сами, без Божией благодати, творить не можем, поэтому просим Небесного Отца, да милостиво вам то подаст; 5) отсюда примечается немощь наша, что мы без Бога никакого добра не можем творить, как глаголет Христос: «без Мене не можете творити ничесоже» (Ин.15:5); 6) если просим, дабы святилось и славилось имя Божие, то не должно нам нашему имени славы искать от добрых дел; 7) кто иначе учит или живет, как слово Божие научает, тот имени Божия не прославляет. Поэтому, чтобы до того Сам Бог не допустил нас, молимся Ему: «да святится имя Твое». III. «Да приидет Царствие Твое!» «По учению св. Златоустого Царствие здесь разумеется Небесное, – Царствие, которого ожидают истинные христиане, и молятся: «да приидет Царствие Твое!» И сие, рече, благоразумного сына слово есть, что не прилепляется к видимым вещам, ни за великое почитает настоящее, но к Отцу спешит и к будущим благам стремится. Кто Царствия Небесного желает и молится так: «да приидет Царствие Твое», тому надобно презирать земное царствие, славу, честь, утехи и богатство. Иначе напрасно глаголет и молится: «да приидет Царствие Твое», ибо надобно прежде презреть земное и тогда небесного желать; надобно ему иметь чистую совесть или очистить ее покаянием, и тогда молиться: «да приидет Царствие Твое». Иначе не может желать того и просить тогда совесть, грехами оскверненная; Судом Божиим и вечною мукою грозит. Ибо как может молиться и сказать: «да приидет Царствие Твое», – а в совести ожиданием вечной муки смущается? Итак, неотменно требуется, чтобы оставил грехи, и их покаянием, сокрушением и верою очистил тот, кто хочет и просит, чтобы Царствие Божие пришло, ибо Царствие Божие праведным и святым уготовано и придет неотменно, но его напрасно ожидает грехами оскверненный». IV. «Да будет воля твоя, яко на небеси и на земли!» «Воля Божия бывает и без нашего прошения; почему и не просим, чтобы Бог делал, что хощет, но просим, чтобы мы мог делать то, что воля Его хощет. Отсюда видим, что мы воли Божией без Бога творить не можем. Воля Божия исполняется, когда благочестие цело храним и до конца в том пребываем, по реченному: «Буди верен даже до смерти» (Откр.2:10); также: Бог «хощет всем спастися и в разум истины приити» (1Тим.2:4). Поэтому, чтобы сие было, просим Бога: «да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли»; то есть, как Ангелы на небеси исполняют волю Бога и живут между собою любовно, мирно, согласно, так и мы, на земле подражая им, да возможем творить волю Его и жить свято, чисто, мирно, любовно и согласно. Когда молимся: «да будет воля Твоя», – то должны от своей воли отречься и оставить ее». V. «Хлеб наш насущный даждь нам днесь». «Хлеб насущный, по Златоустого толкованию, разумеется повседневный. Здесь не только разумеется хлеб, но и все к житию сему временному нужное, например, питие, одеяние, покой или дом, и прочее, как некоторые толкуют. Не просим богатства, но просим нужного к содержанию жития сего; не о деньгах, не о роскоши, не о многоценном одеянии, не об ином подобном молиться повелел, но о хлебе только, и о хлебе повседневном, да о утреннем не печемся, глаголет Златоуст. Отсюда следует, что христианину не должно заботиться о богатстве, многоценном одеянии, богатых домах, богатой пище и прочем, тому подобном, ибо христианин всегда готов должен быть, когда его позовет Господь его, все сие оставить; зовет же Господь всякого к Себе через смерть. Хощет, глаголет Златоуст, всегда нам готовыми быть и тем довольствоваться, что естеству нашему нужно. Когда молимся: «хлеб даждь нам», исповедуем, что мы нищие, убогие и бедные, и потому всего у Бога просить, и что ни имеем, Его благости приписывать должны, как Давид поет: «Очи всех на Тя, Господи, уповают, и Ты даеши им пищу во благовремении: отверзаеши Ты щедрую руку Твою и исполняеши всякое животно благоволения» (Пс.144:15–16). Когда говорим: «хлеб наш даждь», тем показываем, что не только о своем пропитании, но и о прочих просим от любви христианской, ибо любовь христианская требует, чтобы мы не только о себе, но и о ближних наших старались. Известно сие, что Бог, как щедр, не только христианам, но и не знающим Его подает временные блага; но христианам должно всего верою просить у Него, как сынам у Отца, и тем показывать, что все то есть Божие добро, что необходимо к житию, и так, приемля благодеяние, благодарить Благодетеля». VI. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». Долги здесь разумеются грехи – слова, дела и помышления, противные закону Божию, откуда Лука святой в своем благовестии написал: «остави нам грехи наша» (Лк.11:4); называются же грехи долгами потому, что как в гражданстве бывает, что долги обязывают должника к отдаче заимодавцу, и когда не отдает долгов должник, то в темницу за долги заключается и содержится там, доколе не отдает долгов; так и грехи обязывают нас к удовлетворению правде Божией, и когда не имеем, чем удовлетворить, то заключают нас в вечную темницу. Сих долгов заплатить сами по себе не можем; поэтому прибегаем к заслугам Христовым и милосердию Божию, чтобы их даром нам оставил и просим Его о сем: «остави нам долги наша». Когда просим так: «остави нам долги наша», через сие показуется, что мы не только за себя, но и друг за друга молиться, и друг другу отпущения грехов просить должны. Сим словом: «остави нам долги наша», показуется ясно, что и самые святые согрешают, и потому должны себе отпущения грехов просить, как написано: «за то, т. е. за оставление грехов, помолится к Тебе всяк преподобный во время благопотребно» (Пс.31:6). Грехи здесь разумеются не те, которые от произволения и предрассуждения бывают, как то: блуд, воровство, хищение, злоба, лукавство, лесть и прочая, – от сих грехов удаляются святые, – но разумеются немощи, которых ради слабости своей уберечься не могут, хотя и стараются о том. О сих грехах молятся святые: «Отче! остави нам долги наша». Глаголется: «якоже и мы оставляем должником нашим». Сим словом научаемся, чтобы мы и сами оставляли грехи ближним нашим, когда от Бога просим и получаем оставление грехов. Он нам от милосердия прощает грехи, – и мы, подражая Ему, от милосердия должны прощать грехи братии нашей. Когда оставляем грехи братии нашей, оставляет и Бог нам грехи наши; не оставляем мы, не оставляет и нам Бог, якоже Христос учит: «Аще... отпущаете человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный. Аще ли не отпущаете человеком согрешения их, ни Отец ваш отпустит вам согрешений ваших» (Мф.6:14–15), что и притчею о царе и должнике показуется (Мф.18:23–35). Кто от грешников, которые во грехах находятся и не оставляют их, хочет молиться и грехов оставления у Бога просить, тому должно прежде самому оставить грехи свои и, так оставивши, просить Бога, чтобы благодатью Своей оставил их и от казни, которой грехи грешника предают, избавил его, ибо не оставляет и Бог нам грехов, когда мы сами ни не оставляем. А когда нам грехи не оставляются, то не иное что оттуда последует, как казнь за грехи, якоже случается должнику, которому долга заимодавец не оставляет; ибо заключает его в темницу и держит, доколе отдаст долг свой; так и грешник, которому грехи не оставляются, заключится Судом Божиим в вечную темницу, и будет правде Божией за долги греховные платить казнью, но никогда не заплатит. За прогневание и оскорбление Вечного и Бесконечного Бога праведно воздается вечное и бесконечное наказание, ибо правда Божия того требует, чтобы грешник, не покаявшийся, достойное восприял наказание. Но за разорение вечного закона Божия, и тем оскорбление бесконечного величества Божия ничем иным человеку удовлетворить невозможно, как вечною казнью и страданием. Что кающимся, престающим грешить, сокрушающимся о грехах и просящим отпущения их, грехи от Бога оставляются, то делает Бог от единого милосердия Своего и ради заслуг Христовых, ради которых в слове Своем обещал всем кающимся и верующим во Христа подать отпущение грехов, якоже сие милосердие Божие изображается во пс. 102: «благослови, душе моя, Господа»! (Пс.102:1) Но хотящему каяться и ради страданий и смерти Христовой получить отпущение грехов, должно неотменно оставить грехи свои; ибо где нет оставления грехов, там нет истинного покаяния; где нет истинного покаяния, там заслуги Христовы места не имеют; где заслуги Христовы места не имеют, там нет отпущения грехов; где нет отпущения грехов, там следует осуждение и вечное за грехи во аде страдание. Итак, грешник, когда не оставятся ему грехи (не оставятся же ему, яко сам их оставить не хощет), за все те грехи, как за долги должник, которыми перед Богом обдолжился, истязан будет; и так как не имеет чем искупиться, будет вечною смертью удовлетворять. Итак, надобно хотящему каяться и так спастися, от грехов отстать и прибегнуть к милосердию Божию, и исповедать себя со смирением и сокрушением сердечным виноватым пред Богом, прощения просить ради излиянной Крови Христовой, которая за всякого грешника излиянна есть и всякий грех очищает, надобно с блудным сыном оставить чуждую беззаконную страну и возвратиться к Отцу с жалением и уничижением себя самого, и повергнуть себя, яко недостойного, перед милосердными очами Его и признать: «Отче! согреших на небо и пред Тобою, и уже несмь достоин нарещися сын Твой! сотвори мя, яко единаго от наемник Твоих» (Лк.15:18–19). Помилуй меня благодатью и человеколюбием Единородного Сына Твоего, Который как за всех, так и за меня грешного Кровь Свою излиял и умер; ради Его неповинного страдания и смерти мне, повинному, прости и остави долги моя. Так обратившемуся и со смирением и жалением исповедующему грехи свои и просящему милости оставятся без сомнения все долги его от Отца Небесного, не по каким его заслугам, но по единой благодати, ибо самая Кровь Сына Божия, ради грешника излиянная, вопиет, да все ему долги оставятся и не помянутся уже. Узнает на себе таковой грешник милость Отца Небесного, как блудный сын, возвратившийся, узнал на себе милость благоутробного отца своего. Увидит грешника такового Отец Небесный, пришедшего в себя, и воззрит на него милосердными Своими очами, и мил ему будет. Не услышит выговора от Отца за своевольство, удаление и житие развращенное; но услышит единый Благоутробного Отца глас: «Изнесите одежду первую и облецыте его, и дадите перстень на руку его и сапоги на нозе его: и приведше телец упитанный заколите, и ядше веселимся: яко сын Мой сей мертв бе, и оживе: и изгибл бе, и обретеся» (Лк.15:22–24). «И так, по словеси Христову, радость будет пред Ангелы Божиими о едином грешнице кающемся» (Лк.15:7). Но за такую великую от Бога получающему грешнику милость должно и самому являть милость ближнему своему, и прощать ему согрешения его, да не то узнает на себе, что узнал должник оный евангельский, тьмою талант царю своему обдолжившийся, который, получивши от царя своего милость, не хотел клеврета своего помиловать, и, великого долга своего по единой царя своего милости свободившись, не хотел малого долга брату своему оставить, – чего ради гневу царя своего подпал, и долг свой тяжкий опять на себе увиде» (Мф.18:32–35). VII. «И не введи нас во искушение». «Искушение бывает нам к добру, или ко злу. Искушение к добру от Бога есть, которым искуситися Давид и прочие святые просят: «Искуси мя Боже, и увиждь сердце мое: истяжи мя и разумей стези моя» (Пс.138:23). Так искушаем был Авраам (Быт.22). Не о сем искушении здесь слово. – Искушение ко злу, или прельщение, бывает или от дьявола, который всяким образом ищет нас уловить, прельстить, ко греху привести и погубить; или от плоти, которая страстьми и похотьми борет нас; или от мира, который прелестью, суетой и соблазнами ко злу поощряет нас. О сем искушении есть слово здесь. Бог, как Благ, ко злу никого не искушает. «Никтоже искушаем да глаголет, яко от Бога искушаем есмь: Бог бо несть искуситель злым, и не искушает... Той никогоже. Кийждо же искушается, от своея похоти влеком и прельщаем» (Иак.1:13–14). Сим словом: «не введи нас во искушение», молим Бога, чтобы нас от искушения мира, плоти и дьявола Своею благодатью сохранил. А хотя и впадем во искушения, о том просим, чтобы не попустил ими быть нам побежденными, но помог бы нам их одолеть и победить. Из сего видно, что мы бессильны и немощны сами по себе без Божией помощи. Если бы сами могли мы противиться искушению, то не повелено было бы нам помощи в сем просить. Сим научаемся, коль скоро почувствуем искушение, на нас находящее, тотчас Богу молиться и просить от Него помощи. Учимся, наконец, от сего не надеяться на себя и свою силу, но на Бога». VIII. «Но избави нас от лукаваго». «По учению св. Златоустого лукавый здесь разумеется дьявол. Он так называется по причине великой злобы своей, потому что неусыпно на нас вооружается и всякие беды, как телесные, так и духовные, на нас навести старается, как глаголет апостол: «Трезвитеся, бодрствуйте, зане супостат ваш дьявол, яко лев рыкая, ходит, иский кого поглотити» (1Пет.5:8). Сим молимся Отцу Небесному, чтобы Сам нас от него защитил, потому что от него сами через себя сохраниться не можем. Наконец, дабы в час смерти нашей, где он наипаче против верных подвизается, сохранил нас от него, и по блаженной кончине принял бы души наши в небесное отечество и так бы как от него, так и от всех бед, от него восставляемых, избавивши, вечное подал нам блаженство, которое обещал верующим во имя Его. Сим словом: «избави нас от лукавого», – к молитве нас возбуждает Спаситель наш, и молитвою от него избавлятися научает. Поминая о враге, глаголет Златоуст, к подвигу нас приуготовляет, а леность от нас отсекает. Моляся: «не введи нас», а не меня, «во искушение, но избави нас», а не меня, «от лукаваго», научаемся и увещеваемся друг за друга молиться, и друг другу от Бога помощи, защищения, избавления и спасения просить». IX. «Яко Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь». «Сие слово есть заключение молитвы Господней, которым означается упование и дерзновение к Милосердному Небесному Отцу. Ты царствуешь над всеми, Твоей власти все повинуется; Ты сильнейший всех, против Тебя никто не может стоять: отсюда имени Твоему слава будет, что мы бедные грешники получим просимое от Тебя, и так от сердца возблагодарим Тебя, и здесь, а паче в будущей жизни, прославим ими Твое со избранными Твоими» (Из твор. св. Тихона Задонского). III. Святителя Филарета, митрополита Московск. объяснение молитвы Господней. I. «Отче наш, Иже еси на небесех!» взываем мы, последуя Единородному, изъясняет эти слова святитель Филарет Московский. Я говорю: «последуя», ибо кто дерзнул бы произнести сие призывание, когда бы Единородный не соделался «Первородным во многих братиях» (Рим.8:29), облекшийся в плоть нашу, и если бы мы взаимно не облеклись в Него крещением? Дщери Евы производят на свет только рабов и сынов гнева; одна Церковь рождает чад свободы и благодати. Рождение в рабство совершается без нашей воли: рождение в свободу долженствует быть более свободное. Где слабый остаток первоначальной свободы воздвигается от земли, расторгает узы плоти, стремится к благу духовному, там начинается рождение небесное, сыноположение Духа, приемлемое верою. Часто мы произносим имя Отца Небесного; но размышляли ль мы когда о нашем праве так именовать Его? Занимаясь земными мыслями, земными желаниями, земными действиями, охотно покоряемся суете вместе с тварью, которая покорена ей неволею, беспечно продолжая быть также плотью, как и родились от плоти (Ин.3:6), какую часть имеем мы в Отце Небесном; и как можем поставлять себя в сан Его сынов, вместе с Единородным, «Иже есть сияние славы и образ ипостаси Его» (Евр.1:3)? Именуя Отца Небесного не для того, чтобы благодарственно исповедать наше благодатное усыновление, но только для того, чтобы ульстить (если бы то возможно было) Его милосердие, ужели мы думаем нашими воплями обезоружить правду Бога, испытующего сердца и утробы? «Нет, – отвечает Он на дерзновенные взывания чад мира и плоти, – Я не Отец ваш, доколе вы не тщитесь внутренно соделываться Моими чадами: «вы отца есте» того, коего вожделения «хощете творити» (Ин.8:44); Мне подобает быть для вас токмо Господом рабов и Судьей повинных. Дадим, христиане, Богу нашему быть для нас тем, чем Его именуем. Отторгнем себя от земли, взыщем отечества Небесного; тогда неосужденно наименуем Отцом нашим Живущего на небесах, и Он без гнева услышит наши прошения. II. «Да святится имя Твое» – вот первое прошение; Божие имя есть вещь священнейшая в мире. Им совершаются наши спасительные Таинства; им запечатлеется верность наших клятв и обещаний; его полагаем мы в основание начинаний наших. Было время, когда оно, исходя из уст рабов Божиих, владычественно потрясало природу и низлагало их врагов, видимых и невидимых. Сия непостижимая сила есть собственно Божия, но ее действие в нас зависит от нашей веры и благочестия. Посему заповедано нам хранить имя Божие с благоговением, и употреблять с бережливостью: «Да не приимеши имени Господа Бога твоего всуе» (Втор.5:11). Посему, признавая себя недостойными хранителями сего небесного сокровища, мы молим Отца Небесного, да вечно святое в самом себе имя Его святится и в нас; да с благодатною силою произносим его устами; да с верностью изрекаем его делами; «да свет ваш просветится пред человеки», и они в нас и с нами «прославят Отца нашего, Иже на небесех» (Мф.5:16). Но что, если язык молящегося, долженствующий освятить имя Божие, или паче – освятиться им, еще не очищен от празднословия, злоречия, лжи, клеветы? Что, если желания наших сердец противоборствуют хотениям наших устен? Если гласы молебных пений и славословий наших возмущает нами же возносимый к небу вопль нищих (Быт.4:10), в которых мы не прославили Бога, Судию обидящих? Какая в том польза, что мы на языце носим славу Божию, если язы́цы, взирая на нашу жизнь, в удивлении вопрошают друг друга: где есть Бог их?(Пс.78:10). Сколько можешь, удержи язык твой от зла, сотвори благо (Пс.33:14–15) всем сердцем твоим; тогда не вотще молиться будешь: «Да святится имя Божие!» III. «Да приидет Царствие Твое» – вот второе прошение сынов Царствия. «Царствие Божие – царство всех веков» (Пс.144:13); и еще прежде, нежели родились века, Бог был Царем Своей сокровенной вечности. Ныне по времени Он открывает владычество Творца и Промыслителя в царстве природы, и в царстве благодати любовь Отца и Спасителя; впрочем так, что мы видим Его токмо «якоже зерцалом в гадании» (1Кор.13:12). Наконец, оба сии царства, постепенно достигая предопределенного совершения, преобразятся в единое Царствие славы, в котором Он явится сынам Царствия лицом к лицу и будет возводить их от славы в славу. Грядущее таких образом от Бога к человекам Царствие многих в торжественном пришествии Своем обыдет и оставит ошуюю: только избранные и носящие в себе внутреннее семя Царствия призваны будут «наследовать уготованное им Царствие от сложения мира» (Мф.25:34). Итак, моление наше о Царствии Божием есть благоговейное желание, чтобы Бог совершил «чаяние... твари, откровения сынов Божиих чающей» (Рим.8:19), и нас сподобил достойно сретить сие вожделенное для всего мира событие. Искренно ли в нас такое желание? Мы желаем Царствия Божия и знаем, что сие Царство «несть от мира сего» (Ин.18:36); но не многие ли из нас в легкомысленных мечтаниях созидают здесь каждый собственное царство? Сын силы думает мечом начертать другим закон страха и умиления; мнящийся быть мудрым хочет владычествовать пером в царстве мнений; легкомысленный мечтает быть законодателем в удовольствиях и забавах; корыстолюбивый устрояет темное царство и собирает бездушных подданных в своих сокровищах. Мы желаем Царствия Божия и верим, что в него вводят узкие врата и тесный путь (Мф.7:14); однако не часто ли, упреждая друг друга, поспешаем занять широкий путь и вступаем во врата пространные? Мы любим поставлять себя одесную других, не представляя того, что по самому естественному последствию, идя таким образом навстречу Господу, мы обретаемся ошуюю Его. Мы желаем Царствия Божия и слышали, что нудится (Мф.11:12) оно; итак, делаем ли себе какое насильствие для приобретения его, и не для того ли только молимся о нем, чтобы труд сего великого дела сложить на единого Бога? Возревнуем о служении Богу, подобно как мы ревнуем о господствовании в мире; изыдем во сретение Царствию Божию путем креста и смирения; тогда молитва о его пришествии не будет лицемерием. IV. Третье прошение: «Да будет воля Твоя, яко на небеси, и на земли». «Бог наш на небеси и на земли творит вся, елика хощет: «воле бо Его кто противитися может?» (Рим.9:19). Итак, без сомнения, не умножения могущества желаем мы Всемогущему в нашей молитве. Тварь, одаренная всем, но которая видит все свое блаженство в единой воле Творца своего, молит, да Его благая воля и совершенная покорит Себе ее волю, несовершенную и слабую, и будет в ней «и еже хотети и еже деяти» (Флп.2:13). Но что есть воля Божия на земле, яко на небеси? Ангелы суть небо; человеки суть земля: когда земнородные будут служить Богу с любовью столь пламенной, с ревностью столь неудержимой, как Ангелы, тогда исполнится воля Его, «яко на небеси, и на земли». – Церковь верующих есть небо на земли; омраченный и заблуждающийся мир есть токмо земля; когда и погибшие овцы познают спасительный глас Пастыря, и седящие во тьме и сени смертной увидят свет велий; тогда исполнится воля Отца светов, яко на небеси, и на земли». «Дух есть, некоторым образом, небо в человеке; плоть – земля: когда «внутренней человек, соуслаждающийся закону Божию, подчинит себе закон сущий во удех» (Рим.7:22–23), а плоть останется тем, чем ей должно быть, – покореной рабыней, тогда исполнится воля Бога духов, яко на небеси, и на земли». «Много мы говорим о воле Божией: но едва ли не более помышляем об исполнении своей воли. Мы желаем видеть землю, по исполнении воли Божией, подобной небу, или самим небом; но начинаем ли сие великое превращение с самих себя? Любовь ангельская! Где ты обитаешь? Где ты действуешь, ревность благочестивая? Где почиваешь ты, кроткая преданность воле Бошей? Вместо возвышения от земли к Небу, от жизни христианской к ангельской, не более ли приметно в нас нисхождение от Неба к земле, унижение духа пред плотью, ниспадение от благословенного Царства благодати в мятежное владычество растленной природы? Возненавидим прежде злую волю собственную, и потом уже молиться будем о благой в нас воле Божией». V. «Хлеб наш насущный дождь нам днесь». «Сим желанием должны ограничиваться наши попечения о благах мира. Жизнь есть благо потому, что ею можно заслужить блаженную вечность; потому только благо для нас и то, что служит к сохранению жизни. Кто знает, сколько должен он сделать для вечности, тот немного имеет времени заботиться о жизни настоящей. К счастью, Благий Промыслитель слагает с нас сей последний труд, как скоро мы приемлем на себя первый: «Ищите прежде Царствия Божия, и сия вся приложатся вам» (Мф.6:33). И посему верные чада Божии просят не у рабов, но у Отца: просят не суетных украшений и ничтожных драгоценностей, но хлеба, хлеба не вкусного, но насущного; не в житницы на лета многа, но только «днесь» на трапезу. «Довлеет, – говорят они, – настоящему дневи злоба его» (Мф.6:34); почто заранее стужать попечительному Отцу о таких нуждах, которых, может быть, заутра не будет более? Но и при столь ограниченном требовании не столько помышляют они о хлебе, насыщающем тело, как о том насущном хлебе, который питает и укрепляет существенную часть человека: ибо «не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе, исходящем из уст Божиих» (Мф.4:4). Все ли мы умеем хоть чувствовать спасительный глас слова Божия, если не обретать для оного сродную пищу? Не часто ли подавляется сей духовный глад алчностью плоти, которая требует не насыщения, но пресыщения, не одежды, но убранства, не здравия для отправления дел, но неги и бездействия? Удовлетворив себе в обыкновенных временных потребностях, мы вымышляем для себя случаи непредвидимые и нужды в будущих летах, которые никогда к нам не придут. Наконец, не довольствуясь оскорблять Бога столь излишними желаниями, мы еще оставляем Его и обращаемся с оными к сильным земли, к хитростям, к неправдам, и таким образом присовокупляем к дерзости неверие. Будем умереннее в наших желаниях и благоразумнее в выборе потребного для нас. Одна благоразумная умеренность умеет просить хлеба у Хлеба животного» (Ин.6:35). VI. «И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». «Сколь многочисленны долги наши Богу! Есть долг наследственный: наш первый праотец купил запрещенный плод ценою жизни своей и своего потомства, мы родимся должниками. Есть долги собственные: Бог невидимо нам раздает драгоценные таланты, внутренние и внешние, «комуждо противу силы его» (Мф.25:15); употребление их во благо и во славу Его есть лихва, Им требуемая: каждое беззаконное действие, каждое порочное желание, каждый лукавый помысел исчитаются Всевышним, и составляют ужасное множество долгов наших. Они неоплатимы. Но какой легкий договор нам о них предлагается! «Аще... отпустите человеком согрешения их, отпустит и вам Отец ваш Небесный» (Мф.6:14). Для сего-то священного договора мы приводим пред Него с собою наших должников, указуем Его милосердию на наше милосердие; и если бы таким образом все до единого старались изглаждать пред очами Божиими зло, сделанное человеками, то рукописания грехов наших постепенно бы оскудевали, доколе наконец взаимные прощения всех и каждого оставили бы единое всеобщее оправдание, к неизреченной славе Помилователя, к несказанному блаженству помилованных». «Не так же ли удобно, скажут, милосердию бесконечному и без условия простить погрешности и заблуждения слабых смертных, сколько бы ни были они многочисленны? – Но не удобнее ли тебе простить несравненно меньшие оскорбления твоего ближнего? То истинно, что милосердие Божие бесконечно: потому-то и хощет оно, чтобы не ты один, но и все получили прощение, и, подавая его тебе, как бы просит его у тебя твоим братьям. О, человек, который живешь и дышишь единой милостью Господа! Если ты отвергаешь Его у тебя ходатайства за ближних твоих, как может Он приять за тебя ходатайство Сына Своего? Тогда в прошении «оставления долгов наших, якоже и мы оставляем должником нашим», уже заключается и осудительный на нас приговор: «суд без милости не сотворшему милости» (Иак.2:13). «Не забудем, христиане, миловать прежде, нежели будем просить помилования: «Блажени милостивии, яко тии помилованы будут» (Мф.5:7). VII. «И не введи нас во искушение». «Бесполезно было бы и прощение грехов, если бы мы всегда возвращались к ним с прежней слабостью. Но как трудно не пасть когда-либо среди непрестанной брани противу плоти, мира и духа злобы! Лев рыкает; лисы коварствуют. Если мы противопоставляем лукавству прозорливость, то крепость изменяет нам; если ярости – силу, то коварство нас обманывает. Нет для нас иной надежды, разве единый Победитель всех врагов наших не попустит на нас более нападений, нежели мы можем выдержать, или дарует нам столько искусства и сил, сколько нужно для совершенной победы». – «И мы молимся, слушатели, о сохранении нас от искушений: но не приближаемся ли к ним сами, прежде нежели они постигают нас? Молимся, да не поработит нас плоть; но не сами ли слишком заботливо питаем и греем врага сего, и служим ему, как другу и владыке? Молимся, да не очарует нас мир; но не мы ли отверзаем ухо к его тлетворным обаяниям? Молимся, да не соблазнит нас око; но не мы ли его пригвождаем к земным прелестям? Против кого в таком случае обращается наша молитва, если не против нас самих? «Кийждо искушается, от своея похоти влеком и прельщаем» (Иак.1:14). От нас зависит нейти навстречу искушениям: молитвою отвращать должно те, которые против воли нашей с нами сретаются». VIII. «Но избави нас от лукаваго». «Есть, наконец, некоторый род зла в поврежденной природе, которое находится не столько во внутреннем существе вещей, сколько во мнении, в действии токмо наружном и преходящем ощущении. Оно не всегда есть бич карающего Правосудия; но часто поражающий жезл любви, горькое врачевство и, так сказать, благо несозревшее. Убожество, болезнь, печаль, унижение, гонения суть зло разве тогда, когда мы виновны в них, но немощная природа содрогается при одном виде страдания. И сколь велико снисхождение Отца Небесного, Который позволяет нам просить Его, да успокоит нас и от сих призраков зла; да ускорит рассеять и сия легкие тени, пробегающие по юдоли жизни!» – «Но тем дерзновеннее и неблагодарнее мы, когда употребляем во зло толикое снисхождение. Сколь многие вопиют к Богу на несчастья, которые суть дело их собственных рук! Тот, который неумеренностью сокрушил крепость свою, приходит жаловаться на свои немощи; тот призывает Суд Божий на оскорбляющих его, кто сам осуждается пред ними своею совестью; тот охаивает свою нищету, кто привлек ее расточительностью. Просить ли таковым избавления от лукавого, или лучше благодарить Промысл за предстоящее обличение и внушаемое исправление лукавого сердца?» – «Будем, слушатели, с радостью сносить наказание, когда мы виновны; когда невинны, без нетерпеливости молиться о избавлении от бедствия. «Весть... Отец наш Небесный, ихже требуем» (Мф.6:32). – (Из соч. Филарета, митроп. Московск.).