Предварительные понятия о христианской любви.
О союзе между верою и любовию
1. Отношение между верою и любовию
Пользуясь равнительным способом выражений для объяснения теснейшего союза между верою (религиею) и любовию, можно сказать: вера без любви есть дерево без плода; любовь без веры – дерево, оторванное от своего корня.
Ничто так часто не выставляется на вид в Св. Писании, как святой союз веры и любви и необходимость нравственно-деятельного поведения при вере.
а) «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного» (Мф. 7:21).
Вера без дел называется у ап. Иакова «мертвою верою» (Иак. 2:17), а благочестие, стоящее в противоречии с нравственною жизнию – «пустым благочестием» (Иак. 1:26); чистое же и непорочное благочестие, по словам апостола, есть то, чтобы призирать сирот и вдов в их скорбях, и хранить себя неоскверненным от мира (Иак. 1:27); и ап. Павел приписывает полное значение только вере, поспешествуемой любовию и свидетельствуемой соблюдением заповедей Божиих (Гал. 5:6; ср. 1Кор. 7:19; 1Ин. 2:3–6).
б) Наконец и самые названия религии, более употребительные в Св. Писании, как наприм. благочестие (1Тим. 2:10, 3:16, 4:7, 8; 2Тим. 3:5; Тит. 1:1), путь жизни, путь спасения, путь Господень (Иер. 21:8; Притч. 10:17; Деян. 16:17; 2Пет. 2:2) и под., указывают на необходимое соприсутствие нравственного начала в религии.
в) Указание на тоже самое мы находим в учении самых древних отцов церкви. Так наприм. св. Игнатий Богоносец говорит: «вера есть путеводитель, любовь – путь к Богу» (Еф. 9:14) (См. об этом подробнее в «Христианская апологетика», проф. Рождественского т. I. стр. 146).
2. Вера и нравственность
Нравственность предполагает веру в личного Бога, или религию, и находится в самом тесном союзе с нею. Потому апостол говорит: «Без веры... невозможно угодити [Богу]... всякому, приходящему к Богу, подобает прежде всего веровати яко есть, и взыскающим Его мздовоздаятель бывает» (Евр. 11:6).
1) Без веры в личного или, что тоже, христианского Бога, или без религии, нравственности будет недоставать прежде вcего надлежащего основания. Вера в безусловное и незыблемое значение нравственного закона (а мы усвояем нравственному закону такое именно значение) и в святость его необходимо предполагает веру в безусловного и святого Бога, Который «не яко человек колеблется, ниже яко сын человеческий изменяется» (Числ. 23:19; ср. Иак. 1:17), – "слово Которого пребывает во веки» (Пс. 118:89; 1Пет. 1:25) и есть «истинно» (Ин. 17:17; 2Цар. 7:28) и «свято» (1Пет. 1:15; Лев. 20:7, 8).
2) Вез веры в Бога или без религии не может быть, далее, надежды на достижение цели нравственной жизни. В нравственной жизни мы встречаем много препятствий и испытываем в себе недостаточность сил. Эти препятствия могут быть устранены и силы могут быть восполнены не иным кем, как только всемогущим и всеблагим Богом.
Первое препятствие заключается в физической природе, – как окружающей нас, так и заключенной в нашем собственном телесном организме. Первая течет своим собственным путем, не обращая никакого внимания на течение жизни человеческого духа. А телесный организм наш подвержен болезням, страданиям, увечью, вообще нестроениям, задерживающим духовную жизнь и деятельность.
Второе препятствие заключается в самом духе человеческом, в воле человека. Здесь мы ощущаем «ин закон противу воюющ закону ума нашего, и пленяющь нас законом греховным» (Рим. 7:23); вследствие чего мы «не еже бо хощем, сие творим, а еже ненавидим, сие содеваем» (Рим. 7:15, 19). Как же быть в виду этих препятствий? Необходима вера в премудрого и благостного Бога, целесообразно направляющего течение Физической природы и устрояющего человеческие судьбы таким образом, что они служат во благо человеку, содействуют достижению конечной цели его (Иов. 28:26; 1Цар. 2:6, 7; Притч. 20:24; Мф. 5:45, 10:30; 1Пет. 5:7; Рим. 8:28). Необходима также вера в Искупителя, возвестившего и совершающего, силою Св. Духа, «новое рождение» (Ин. 3:3) человека и делающего его (при помощи благодати Св. Духа, преподающейся чрез молитву и св. Таинства Церкви) способным преодолеть «ин закон». Лишь при вере в эту всесильную помощь возможны мужество и энергия в преследовании нравственной задачи и полная преданность ей. Лишь при союзе с Богом и почерпнутой отсюда благодатной силе, а также и надежде на вечное блаженство возможно радостное чувство и готовность как к совершенной нравственной деятельности, так и к перенесению страданий.
3) Наконец, без религии или веры в личного Бога не может быть подлинного содержания или качества нравственности, не может быть чистоты и высоты ее. Совершив «хищение» достоинства и чести Божией (Флп. 2:6) и основывая себя на самом себе, человек делает себя средоточным пунктом своей жизни; и потому нравственность его неизбежно портится и извращается эгоизмом (или ложной любовью к самому себе) и гордостью. Тогда нравственность далека от своего идеала, состоящего в самоотверженной деятельности по искренней любви. А с ложною любовью к самому себе неизбежно связывается и ложная привязанность к миру и рабство миру. Только при вере в личного Бога, Который есть безусловное отрицание эгоизма, есть «любы», по слову ап. Иоанна (1Ин. 4:16), а потому и самый высший и достойнейший предмет желания и стремления человеческого, человек может отрешиться от эгоизма и научиться истинной любви, и в то же время освободиться от ложной привязанности к миру и унизительного служения ему. Лишь пред лицом единого небесного Отца все люди суть братья и сестры. Не напрасно бл. Августин назвал языческие добродетели «блестящими пороками»; хотя они добродетели, но в самих себе носят разрушительное начало свое, эгоизм. А желая выразить душевное состояние сторонников отрешенной от религии нравственности, современные нравоучители напонинают миф о Прометее: Прометей похитил огонь с неба и сообщил людям культуру и цивилизацию, но не сделал их лучшими и благочестивыми; в наказание он прикован к скале, и коршун клюет его печень: это образ человеческого сердца снедаемого эгоизмом и страстями.
Как видим из сказанного, вера в личного Бога или религия составляет основание нравственности. Религия может быть уподоблена корню растения, а нравственность – стволу и ветвям.
Но отсюда же видим, что и религия не может остаться истинною, если отрешится от нравственности. Она выраждается тогда в пиэтизм, квифтизм, мистику. Потому говорит ап. Иаков: «вера без дел мертва есть» (Иак. 2:26). «Не любяй... брата, – говорит ап. Иоанн, – пребывает в смерти» (1Ин. 3:14), потому что заповедь Божия состоит не только в том, «да веруем во имя Сына Божия Иисуса Христа», но и в том, «да любим друг друга» (1Ин. 3:23). Корень может оставаться живым лишь в том случае, если из него непрерывно произрастают ствол и ветви; так и религия может быть здравою лишь в том случае, если она постоянно проявляется в нравственной деятельности, развивается и укрепляется в ней7 (Сост. по кн. «Нравственное богословие» М. Олесницкого, Киев, 1892, стр. 6–8).
3. Свидетельства св. отцов и учителей церкви о союзе между верою и любовию
I. Св. Кирилл Иерусалимский учит: «Образ Богопочтения заключается в сих двух принадлежностях: в точном познании догматов благочестия, и в добрых делах. Догматы без добрых дел не благоприятны Богу; не приемлет Он и дел, если они основаны не на догматах благочестия. Ибо что пользы – знать хорошо учение о Боге, и постыдно любодействовать? С другой стороны – что пользы быть так, как должно, воздержну, и нечестиво богохульствовать? Посему познание догматов и бодрствование души есть величайшее приобретение» («Поучения огласительные», 4:2).
Св. Иоанн Златоуст в 7-й беседе на посл. к евреям пишет: «великое и спасительное дело – вера; без нее спастись невозможно. Но она не может доставить спасения сама по себе, а нужна для этого и правая жизнь. Посему Павел и предлагает людям, уже сподобившимся таинств, такое увещание: «Потщимся... внити в оный покой» (Евр. 4:11). «Потщимся», говорит, потому что одна вера недостаточна, а нужно присоединить и добрую жизнь, нужно иметь великое тщание» (Русск. перев. стр. 121).
Св. Иоанн Дамаскин учит: «есть «вера от слуха» (Рим. 10:17). Слушая божественное писание, мы верим учению Св. Духа. Сия вера приходит в совершенство чрез исполнение всего указанного Христом, т. е. когда мы истинно веруем, живем благочестиво и соблюдаем заповеди Обновившего нас. Ибо кто не верует согласно с преданием кафолической церкви или чрез худые дела сообщается с диаволом, тот неверный» (Кн. IV, гл, 10).
II. Во всех приведенных нами святоотеческих изречениях усматривается такая мысль, как будто при вере имеют преимущественное значение добрые дела, но не трудно у св. отцов найти мысль и обратную, т. е. что при добрых делах преимуществует вера, а при соединении одной мысли с другой является несомненно третия мысль, что правая вера и добрые дела, или короче – вера и любовь имеют между собою самую тесную, неразрывную связь.
III. Так св. Василий Великий учит; «вот в чем совершенная и всецелая похвала о Боге, когда человек не превозносится своею праведностию, но знает, что он не имеет праведности истинной, и оправдан одною верою в Христа» («Бесед. о смиренном». в тв. св. отц. VIII, 313). В другом месте он же говорит: «ни одно дело не может быть совершено надлежащим образом без благочестивой веры во Христа» («Толкование на псалмы» гл. 1, там же VI, 65).
Св. Иоанн Златоуст учит: «хотя исполняющий заповеди чествует тем Бога, но гораздо более чествует тот, кто умудряется верою. Первый покорен Богу, а последний приобрел о Боге надлежащее понятие, прославил и почтил Его более, нежели сколько можно почтить делами... В делах разделяет труд не редко и тело, а вера есть дело единой души; и поскольку никто не разделяет с нею подвигов, то и труд ее значительнее» («Беседы на послание к Римлянам» стр. 174–5).
Св. Кирилл Иерусалимский учит: «отпущение грехов равно дается всем, причастие же Св. Духа даруется по мере веры каждого». «Если мы сохраним таковую веру, то невинны будем пред Богом, и украсим себя всеми родами добродетелей». «Вера имеет толикую силу, что не один только верующий спасается, но спасаются и другие за веру других» («Поучения огласительные», 1:5, 5:7, 8).
4. Пример из жизни святых, показывающий, что подвиги благочестия без веры суетны8*
Преподобный Иоанникий Великий от юности своей был кроток, терпелив и имел такое усердие к молитве, что много раз оставлял на весь день стадо, которое пас, и уходил в уединенное место, где предавался пламенной молитве. Уходя, он ограждал свое стадо святым крестом: и овцы не расходились, звери не нападали, и люди не расхищали их. Так жил Иоанникий до совершенного возраста. В то время императором был Константин Копроним, зараженный ересью иконоборства. По его приказанию крепких и сильных юношей и мужей брали в царское ополчение; взят был и Иоанникий. С честию проходил он свою службу: для врагов был страшен по своей храбрости, любим соратниками за кротость и смирение и угоден был Богу, ибо хранил заповеди Его.
Видя повсюду, что царь, бояре, воины и многие из простых людей не почитают святых икон и поклоняющихся им преследуют, и сам Иоанникий прельстился этою ересью и не хотел слышать о поклонении святым иконам. Но Бог чудным образом вразумил заблудшего: Иоанникию дано было поручение исполнить одно дело; возвращаясь, ему довелось проходить мимо одного прозорливого старца, подвизавшегося на горе олимпийской. Старец вышел из своей пещеры, когда с войском проходил мимо Иоанникий, и сказал ему: «чадо Иоанникие, если христианином называешься, то почему презираешь икону Христову? Суетны все твои добродетельные труды, если не имеешь благочестивой веры». Удивился Иоанникий словам старца, глубоко они поразили его: «как он, не зная меня, – думал Иоанникий, – называет по имени? как он обличает меня в таких делах, о которых я никогда с ним не беседовал?» Уразумел Иоанникий, что говорящий с ним старец исполнен Духа Божия и прозорливыми очами узнал его сокровенные мысли. Пал Иоанникий в смирении к ногам старца, прося прощения, что согрешил в неведении; обещался исправиться и воздать подобающую честь и поклонение иконе Христовой и изображениям святых. С того времени блаженный Иоанникий усердно стал почитать святые иконы, каялся в своем невежестве и, скорбя о нем, наказывал себя постом и различными умерщвлениями плоти. Бог внял его покаянию, – и Иоанникий, приняв иночество, просиял добродетельною жизнию (Память его 4 ноября).
Держись крепко, христианин, православной веры; не слушай ни раскольников, ни новых лжеучителей; не сдавайся на их льстивые слова и знай, что без православной веры при всех своих мнимо добрых делах не спасешься (Сост. по «Воскресное чтение», за 1888 г., стр. 510.)
5. Суетность веры без любви и добрых дел
Вот живое и верное изображение суетности веры без любви и добрых дел: «Ты веруешь в Бога? – начинает одну из своих проповедей Исидор, митрополит С.– Петербургский, словами апостола Иакова (Иак. 2:18, 19), – покажи мне веру твою от дел твоих». Ты веруешь, что «Бог есть свет, и тмы в нем несть ни единые» (1Ин. 1:5); зачем же искажаешь образ Его в душе твоей, – сам кладешь на нее черные пятна? Веруешь, что Бог свят, и никто «лукавнуяй не преселится к Нему» (Пс. 5:5); а между тем любишь неправду, клянешься во лжу, сплетаешь коварство и льщение, предаешься зависти и гневу, ищешь удовольствий в рассеянности.
Веруешь, что Бог правосуден, истинен, всеведущ; и однако не боишься суда Его, равнодушен к прещениям (т. е. угрозам за нарушение заповедей Божиих), хочешь извинять себя такими предлогами, коих неосновательность видит и слабый ум человека. Веруешь, что Бог есть Творец твой, Промыслитель, Отец, не пощадивший для тебя единародного Своего Сына; а между тем обо всем чаще вспоминаешь, все любишь, кроме одного Бога! И с таким сердцем, – о Боже! – с такою душою мы однако говорим, что крестились во имя Твое, «спогреблись Тебе Крещением в смерть» (Рим. 6:4), дали обет умереть греху, «до крове» подвизаться "противу козней диавольских» (Евр. 12:4; Еф. 6:11), и пребывать Тебе верными до конца!» (См. Слова и речи высокопреосвящ. Исидора, митрополита Новгородского, С.-петербургского и Финляндского, 1876 г., стр. 17–18).
6. Человек оправдывается не одною верою, но вместе с нею и добрыми делами
«Веруем, что человек оправдывается не просто одною верою, но верою, споспешествуемою любовию, т. е. чрез веру и дела», пишут восточные патриархи. «Признаем совершенно нечестивою мысль, будто вера, заменяя дела, приобретает оправдание о Христе: ибо вера в таком смысле могла бы приличествовать каждому, и не было бы ни одного не спасающегося, – что, очевидно, ложно. Напротив, мы веруем, что не призрак только веры, а сущая в нас вера чрез дела оправдывает нас во Христе. Дела же почитаем не свидетельством только, подтверждающим наше призвание, но и плодами, которые соделывают веру нашу деятельною, и могут, по Божественному обетованию, доставить каждому заслуженную мзду, добрую или худую, смотря по тому, что он соделал с телом своим» («Послан. восточных патриархов о православной вере» гл. 13),
7. Библейские изречения о необходимости для получения спасения соединять веру с любовию, т. е. с добрыми делами
I. Спаситель говорит: «аще ли хощеши внити в живот, соблюди заповеди» (Мф. 19:17); «приидите, благословеннии Отца Моего, наследуйте уготованное вам царствие от сложения мира: взалкахся бо, и дасте Ми ясти: возжадахся, и напоисте Мя: странен бех, и введосте Мене: наг, и одеясте Мя: болен, и посетисте Мене: в темнице бех, и приидосте ко Мне» (Мф. 25:34–36).
В первом месте Спаситель ясно говорит, что живот вечный приобретается соблюдением заповедей; а во втором, что царствие Божие дается за добрые дела. Следовательно, добрые дела нужны для вечного спасения.
II. Кроме того Господь учит: «Что вы зовете Меня: Господи! Господи! – и не исполняете того, что Я говорю?» (Лк. 6:46). «Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего, Который на небесах» (Мф. 7:21). "В тот день (в день суда) многие скажут Мне: Господи! Господи! не в Твое ли имя мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие» (Мф. 7:22, 23).
III. «Всяко убо древо, еже не творит плода добра, посекают е и во огнь вметают» (Мф. 7:19); «аще не избудет правда ваша паче книжник и фарисей, не внидете в царство небесное" (Мф. 5:20); «призови делатели и даждь им мзду» (Мф. 20:8); «мзда ваша многа на небесех» (Мф. 5:12).
Из этих мест ясно видно, что мзда дается за труды, и если жизнь вечная называется мздою, – то предваряет ее делание, труд и заслуга.
IV. «Приити... имать Сын человеческий во славе Отца Своего со ангелы Своими, и тогда воздасть комуждо по деяниям его» (Мф. 16:27); «рабе благий и верный: о мале был еси верен, над многими тя поставлю: вниди в радость Господа твоего» (Мф. 25:21); «достоин... есть делатель мзды своея» (Лк. 10:7).
Все эти слова Спасителя ясно показывают, что воздаяние от Бога получается только за добрые дела.
V. Св. ап. Павел говорит о себе: «аще имам всю веру, яко и горы преставляти, любве же не имам, ничтоже есмь» (1Кор. 13:2).
VI. Св. Иоанн Богослов в Апокалипсисе говорит от лица Божия: «се, гряду скоро, и мзда Моя со Мною, воздати коемуждо по делам его" (Апок. 22:12).
VII. Св. ап. Иаков с особенною силою учит о необходимости соединять христианину добрые дела с верою: «Что пользы, братия мои... говорит он, что он имеет веру, а дел не имеет? Неужели может... вера спасти его? Если, например, брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет... "подите с миром, грейтесь и питайтесь», но не даст им потребного для тела: что пользы?.. Ты веруешь, что Бог един: хорошо... и бесы веруют, и трепещут... как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва» (Иак. 2:14–16, 19, 26; ср. еще 1Кор. 13:2; 1Ин. 3:2, 3).
8. Свидетельства св. отцов и учителей церкви о том, что для получения спасения необходимы добрые дела в соединении с верою
I. Св. Иоанн Златоуст говорит: «птица, хотя не вся, а одною только ногою держится в сети, – вся находится во власти птицелова: так и мы, хотя не все, – не верою и жизнию вместе, – а верою только, или только жизнию, держимся во зле, – все находимся под властию диавола, ибо Сам Господь сказал: «Не всяк глаголяй Ми: Господи, Господи, внидет в царство небесное»; и еще: «не вем вас: отступите от Мене делающии беззаконие» (Мф. 7:21, 23; Лк. 13:27). Видишь ли, что нет никакой пользы от веры, когда Владыка не ведает нас; и девам Он говорит тоже: «не вем вас» (Мф. 25:12). Какая же польза от девства и от многих трудов, когда Владыка не знает их? И во многих местах находим, что за веру не порицаются, а за недобрую жизнь мучатся; и наоборот: за жизнь не порицаются, а за развращенное учение погибают: то и другое, значит, нераздельно» («Беседа 6» на 2е посл. к Тим.).
Тот же отец церкви, в другом месте, объясняя слова ап. Павла: «имуще образ благочестия, силы же его отвергшиися» (2Тим. 3:5) пишет: «вера без дела есть образ без души. Как тело красивое и румяное, изображенное на картине, не имеет души, так и вера, хотя бы она и была правая, без дел мертва есть. Представьте какого-либо наглого сребролюбца – предателя, но верующего право: какая ему польза, если он ничего не имеет приличного христианину? У него нет благочестия, он превосходит нечестием язычников, он живет на пагубу других, на хуление Бога, ибо делами своими поносит учение Его: "Таковых, – сказано, – отвращайся» («Беседа 8» на 3 гл. 2 посл. к Тим.).
II. «Как огню свойственно согревать, воде орошать, свету просвещать, так и вере живой свойственно обнаруживаться в добрых делах» (Св. Тихон Задонский).
III. Св. Исаак Сирин учит: «вера требует дел и надежда на Бога обнаруживается в злострадании за добродетели. Веруем ли, что Бог промышляет о тварях своих и всесилен? Да сопровождают веру твою приличные дела; и тогда услышит тебя Бог. Не старайся в горсти своей удержать ветер, т. е. веру без дел» (Твор. св. Исаака Сирина, изд. 1858).
IV. Преп. Симеон, Новый Богослов, поучает: «не тот достоин похвалы, кто не лихоимничает, но кто еще и милует; не тот уже спасен, кто целым сохранил данный талант, т. е. данный ему дар благодати, но тот, кто и умножит его; не тот ублажается, кто удаляется от зла, но тот, кто и добро делает; не тот любовь свою к царю являет, кто не входит в согласие с врагами его, но тот, кто и вооружается против них и противовоюет им по любви к царю. Об этом свидетельствует Сам Владыка наш Христос, когда говорит: «Иже несть со Мною, на Мя есть: и иже не собирает со Мною, расточает» (Мф. 12:30). Этим словом Он ясно показывает, что кто всяким образом и со всем усердием не соблюдает заповедей Его, не приобретает добродетелей посредством исполнение заповедей Его и не преуспевает чрез то более и более в исправлении сердца, а только воздерживается, как ему кажется, от злых дел, в добродетелях же не пребывает долгое время, но, предаваясь нерадению в исполнении заповедей Божиих, пресекает некоторым образом собирание сих добродетелей; тот не может сохранить даже того добра, которое, как ему думается, имеет, но чрез неделание заповедей теряет и его. Это именно и показывает слово Господа: «иже не собирает со Мною, расточает» (См. «Душеполезное чтение», 1880 г., дек.).
V. Приснопамятный учитель отечественной церкви (митр. Филарет) так говорит с обычною своею мудростью о необходимости при вере иметь добрые дела: «поколику ты имеешь веру в слове Божием и символе веры, потолику она принадлежат Богу, Его пророкам, апостолам, отцам церкви, а еще не тебе. Когда имеешь ее в своих мыслях и в памяти, то начинаешь ее усвоят себе; но я еще боюсь за сию собственность, потому что твоя вера в мыслях, может быть, есть только задаток, по которому надлежит получить сокровище, т. е. живую силу веры. А как получить ее? сердцем, как говорит ап. Павел: «сердцем... веруется в правду» (Рим. 10:10)». (Филарет, митр. москов. Слова и речи 1848 г. т. 2, стр. 9).
Он же в другом месте спрашивает: «всякая ли вера одинакова? Какова, например, та вера, которую столь ужасною похвалою хвалит апостол: «Ты веруешь, яко Бог един есть: добре твориши: и беси веруют, и трепещут» (Иак. 2:19). Кто может быть доволен такою верою? Какая же та вера, которая могла бы спасти человека? «Вера любовию поспешествуема» (Гал. 5:6), определяет апостол. Бера без любви есть образ без жизни: любовь, как дыхание Святого Духа, одушевляет веру и творит ее деятельною и спасительною. Если желаешь быть спасен верою, возлюби Того, в Кого веруешь»9 (там же т. I стр. 85).
* * *
Критический разбор возражений автономистов, не признающих союза между религию и нравственностью. Пользуясь прекрасным только что вышедшим 2 изд. трудом профессора А. Гусева: «Религиозность, как основа нравственности » (против автономистов), мы сделаем краткий критический разбор этого весьма опасного заблуждения автономистов, силящихся извратить весь характер нравственного христианского учения и весьма усиленно распространяемого в нашем обществе лицами в роде профессора Кавелина, гр. Л. Толстого и др. Еще в системе знаменитого Канта независимая от религии мораль нашла уже себя мнимое философское обоснование. Он – один из самых авторитетных и влиятельных автономистов. По его воззрению человеческий разум есть единственный и вполне достаточный источник нравственного закона. Человеку нет никакого повода затрудняться открытием этого закона и обращаться за поисками его куда-нибудь, кроме своего разума. Достаточно обратиться к последнему, чтобы сразу же усмотреть нравственный закон, ибо он – существенный и очевидный закон нашего ума. Разум же свидетельствует и об абсолютной обязательности для людей требований нравственного закона. Равным образом, и цель нравственной деятельности, и побуждения к ней указываются только разумом же. А коль скоро в область нравственной жизни человека вторгаются извне приходящие начала, побуждения и цели, то эта жизнь не только лишается самостоятельности, но и прямо извращается. Впрочем, как ни враждует философия Канта против связи нравственности с религиозностью, тем не менее этот великий мыслитель допускал, хотя и не совсем последовательно, благотворное значение для нравственности верования в бытие Бога и в загробную жизнь. Многие из следующих за Кантом мыслителей не только находят излишними для нравственности и эти скудные элементы религиозности, но ведут ожесточенную войну против малейшей связи нравственности с религиею. Однако, едва ли кто-нибудь другой заходил столь далеко в своей вражде к религиозным основам нравственности, как Фейербах. В своих сочинениях он не ограничивается заявлениями, подобными следующим: «вера не внушает человеку никаких нравственных расположений», «вера часто становится в противоречие с нравственностью» и т. д. Нет, – он усиливается доказать в своем сочинении: Сущность христианства, будто бы религия систематически и непременно губит и отрицает нравственность. Все эти мыслители и подготовили почву для теперешней систематической и упорной пропаганды независимой от религии этими, каковая пропаганда вспыхнула вместе с пробуждением интереса к этическим вопросам и все сильнее разгорается. Прежде всего она открылась во Франции и ведется здесь с особой энергиею. Во Франции даже министры, как наприм. Поль Берт, выступали с заявлениями, будто бы чем больше удаляются люди от Бога, тем более приближаются к истинной нравственности и становятся совершеннее. Во Франции в самые школы внесен моральный автономизм под видом преподававия чисто-гражданской морали, лишенной всякой религиозной основы и устраняющей всякие обязанности человека к Богу. В этой стране не в отдельных только книгах и брошюрах популяризуется учение о необходимости окончательного отрешения нравственности от религии: в 1865 году был основан даже особый, специальный журнал под названием: Независимая мораль. Уже самое заглавие, данное журналу его основателями, ясно говорит, за что и против чего он решился ратовать. Обращаясь-же к книгам, брошюрам, журнальным или газетным статьям, выходящим из-под пера наших «светских» мыслителей и ученых и посвященным вопросам этики, мы обыкновенно встречаем по меньшей мере сознательное и упрямое игнорирование религиозной основы в деле этики и нравственной жизни. Но, само собою разумеется, дело не ограничивается одним таковым игнорированием: вопросы этики так становятся и решаются, что религиозная основа пряно и само собою отбрасывается. Мало и этого: даже такие просвещенные люди, как Кавелин, печатно заявляют о совершенной ненужности религиозной основы для этики и для нравственной жизни. Читавший брошюру Кавелина: Задачи этики сам мог видеть это. Если же обратимся к графу Л. Толстому, то из его новейших «богословско-философских» сочинений, встречающих массу читателей и поклонников, увидим, что он, списывая у Фейербаха, даже усиливается превзойти его в злобноотрицательном отношении к христианско-религиозным основам морали. Прежде всего в учении автономистов бросается в глаза следующая, свойственная всем им, черта: они ограничивают отношения и обязанности человека отношениями и обязанностями к себе самому и к близким и совершенно не признают отношений и обязанностей человека к Богу: Это коренной недостаток всякой автономной этики и ее неизвиняемость. Но как нужно Смотреть на это с нравственной же точки зрения, за которую ратуют автономасты? Уже из этого одного факта видно превратное представление автономистов о том, что такое истинная, надлежащая нравственность. Последняя непременно предполагает, в качестве существенного, самого главного своего свойства, возможно полное осуществление правила: воздавай всему должное. А что нравственность неразлучна с этим свойством, этого никто не в состоянии оспорить. Значит, коль скоро нарушается это основное предположение всякой этики по отношению к кому бы и к чему бы то ни было, то нравственность уже по этому одному переходит в безнравственность. В самом деле, если из круга человеческих обязанностей и отношений устраняются обязанности и отношения в всесоверженному Существу, нашему Творцу, Законодателю, Промыслителю и Мздовоздателю, то не выходит ли, что нравственность превращается у автономистов в средство наносить величайшее оскорбление Самому Владыке всего сущего? А если это несомненно, то уже по этому одному автономная нравственность представляется возмутительной безнравственностью, сознательно возводимою в норму, в культ своего рода. А что представители и поборники автономной этики, под видом радения об интересах нравственности, будто бы, отнюдь не вносят в нее разлагающей и мертвящей стихии чрез устранение всяких отношений и обязанностей к Владыке всего сущего, это они могли бы утверждать единственно только в том случае, если бы они неопровержимо доказали, что вера миллиардов людей, живших и живущих, в всесовершенное Существо, своего Творца, Законодателя, Промыслителя и Мздововдаятеля, лишена всяких достаточных оснований и представляет собою несомненное заблуждение. Но сделали-ли и могут-ли сделать что-либо подобное сторонники и поборники автономной, сполна безрелигиозной, морали? Все их ссылки на 1) Законность отрицания бытия Божества и на 2) мнимое ниспровержение наукой и философиею христианской догмы нисколько не свидетельствуют о том, будто бы они в праве вычеркивать из круга обязанностей и отношений человека его обязанности и отношения ко Владыке всего сущего. Что ссылки эти отнюдь не достигают своей цели, нам и предстоит показать. 1) Чтобы яснее и обстоятельнее представить легкомыслие и произвол автономистов, отбрасывающих отношения и обязанности человека к Богу, считаем нужным выяснить, что, тогда как вера в бытие Бога находит для себя твердые основания, напротив, атеизм безусловно недоказуем и не имеет никакого права на существование. Для нагляднейшего уяснения этого положения, защищаемого нами, остановимся на примере, взятом нарочито из обыденной жизни и обыденных отношений, и применим его к факту веры или неверия в бытие Божие. Положим, нескольким спутникам понесчастливилось сбиться с дороги в громадном дремучем лесу и очутиться в таком отдаленном и глухом месте, где, по-видимому, никогда не ступала человеческая нога. Представим, что путники находят здесь вещь, сделать которую мог только человек, обладающий большим разумением, владеющий даром художественного творчества или вообще изобретательный. Находка такой вещи служила бы для каждого путника достаточным основанием к заключению, что найденный предмет – дело человеческих рук, что кто-нибудь из людей или жил, или проходил в этой части леса и оставил этот предмет случайно или нарочито. Но совсем иное потребовалось бы от того из спутников, который стал бы отвергать объяснение, предложенное товарищами. Чтобы действительно доказать свою правоту, а не настаивать на ней голословно, лишь по капризу мысли, он должен показать своим товарищам, как именно могла образоваться найденная вещь даже без всякого участия со стороны разумно-свободного существа, каков человек, или фактически же засвидетельствовать, что в данной части леса никогда не жил или не проходил никто из людей. Каждый из нас согласится, что отрицающий сам возлагает на себя такое необычайное бремя, которого и части не в состоянии понести он. Не совершено же этого невозможного, по необходимого дела, отрицающий слова других представляется не более, как праздным и заносчивым болтуном. Приведенный пример вполне приложим и к делу веры или неверия в бытие Божие. В области собственного духа и в окружающей нас природе мы встречаем много такого, что поражает нас изумительно-чудным, в высшей степени разумным, строением и целесообразной деятельностью. Имея в виду такого рода данные, мы приходим к убеждению, что происхождением своим мы обязаны не иначе, как некоему премудро всемогущему Существу, и что Оно непременно существует. Это заключение столь же естественно и основательно, как заключение, к которому приходит человек, нашедший в непроходимой чаще леса вещь, могшую произойти только вследствие изобретательности и искусства разумного существа. Насколько было бы странно и произвольно объяснять образование этой вещи, ссылаясь на чисто-механические, физические и химические процессы, т. е. на случайное, но удачное, сочетание атомов, настолько же было бы нелепо изъяснять таким же образом происхождение того в мире, что выделяется своей разумной организациею и своими целесообразными функциями или отправлениями. Механические деятели природы: материя и усвояемые ей силы, ведь не составляют никаких планов и не задаются никакими целями. К тому-же, объяснять постоянно существующие предметы и их действия случайно-счастливым совпадением атомов значит заведомо говорить несообразности. Между тем, только такое всезатемняющее объяснение и можно давать, коль скоро отрешиться от мысли о Боге, как виновнике проявляющейся в мире законосообразности и целесообразности. Не очевидно ли из сказанного, что истина бытия Божия свидетельствуется достаточно вескими данными опыта и вполне резонными соображениями разума? Недаром же некоторые серьезные мыслители находят, что такое доказательство бытия Божия по своей силе приближается к чисто-математическим доказательствам. Между тем, кроме этого доказательства, есть подобные же, не менее внушительные. Не говорим уже о том, что не напрасно же повествует Библия даже о чрезвычайных самооткровениях Бога людям. Совсем в противоположном свете представляется атеизм, отрицающий истину бытия Бога. Если он хочет основательно оспорить ее, то не должен ограничиваться наивными ссылками на случайные совпадения атомов, на случайную игру механических деятелей, а обязан представить какое-нибудь чисто-опытное доказательство возможности всеобщего и полного автоматизма того, что происходит в нас, в окружающих нас людях и во внешней природе и что мы объясняем действием премудро-всемогущей силы Божией. Но разве мыслимо такое доказательство? Мало того: чтобы на достаточных основаниях отрицать бытие Бога, человеку нужно обнять своим мысленным взором все существующее, все сокровенные формы и стороны бытия, и фактически убедиться, что Бога нет, что Он нигде и ничем не заявлял и не заявляет о Своем бытии, что все, сообщаемое в ветхозаветных и новозаветных книгах свящ. писания о необычайных самооткровениях Бога людям, есть не иное что, как произвольное изобретение фантазии. Что никто из людей не в состоянии обнять своим познанием все существующее, это само собою очевидно. Что же касается библейского повествования о необычайных самооткровениях Бога людям, то разве может быть кем-нибудь доказана лживость или фантастичность этого повествования? Ведь для нас навсегда закрыто безмерное число не только мелких подробностей, но и крупных событий в история минувшей жизни человечества. В ряду же этих событий могли быть и события особого самооткровения Бога людям, рассказываемые в Библии. Если Бог открывает Себя в мире чрез предметы и явления его, то для блага людей Он мог открывать Себя и иначе. На каком же основании неверующие трактуют библейское повествование о самооткровениях Бога людям в качестве выдумок? Таковым основанием доселе служили и всегда будут служить не какие-либо узнанные факты, которые только и могут иметь доказательную силу, а лишь предвзятые воззрения или материалистические, или пантеистические, или иные. Только по этой причине обыкновенно заподозривали и заподозривают историческую доверенность библейского повествования. Но такой способ отношения к делу неразумен, произволен. Руководясь предвзятой точкою зрения, человек может отвергать какие угодно исторические факты. Такое отрицание, однако, всегда будет заслуживать лишь осуждения. Не очевидно ли, что отрицание бытия Бога и действия Его в мире не только обыкновенно держится, но и всегда будет держаться на одном произволе мысли, а не на каких-нибудь достаточных основаниях. Атеизм выходит не только не доказанным, но и не могущим найти какие-либо доказательства в свою пользу. Напротив, истина бытия Бога и Его действия в мире имеет за себя твердые фактические и рациональные опоры. А если это несомненно, то и отбрасывание автономистами обязанностей и отношений человека в Богу является необычайным безрассудством и вопиющим попранием неразлучного с этикою правила: воздай всему должное. 2) Автономисты уверяют, будто бы наука, во вторых, уже окончательно поколебала догматы христианской веры, и доказала их противоречие научным истинам. Даже Кавелин уверяет, будто бы наука и разум, в своей вековой борьбе с христианскими верованиями, одержали над последними полную и окончательную победу. Мысль эта вообще до крайности популярна. Само собою разумеется, если бы автономисты были нравы, держась этой мысли, в таком случае было бы странно и с их стороны, как и со стороны всякого человека, содействовать повсюдному распространению догматических начал христианства. Скажем даже больше: если бы верна была мысль автономистов, тогда и распространение христианской этими было бы напрасным делом. Эта этика не отделима от христианской догмы. Коль скоро доказано противоречие последней выводам науки и разуму, то не должна считаться удовлетворительною и первая: тогда она является произвольным, но весьма тяжким, бременен, налагаемым на людей. К счастию человечества, дело обстоит совсем не так, как его изображают автономисты. Ни одна христианская догматическая истина не только не опровергнута научным путем и рациональной критикою, но и не может быть опровергнута когда бы то ни было. а) Знаменитый французский физиолог, Клод Бернар, следующим образом рассуждает о границах положительной науки. «Как бы далеко, говорит он, ни ушла опытная наука вперед в прогрессивном ходе своего развития и как бы ни были велики ее успехи и открытия, но она никогда не в состоянии, не переступая собственных границ, ответит на вопрос о первичной причине всего, о происхождении материи и жизни и о конечной судьбе вселенной и человека. Пытаясь ответить на эти вопросы, я вступаю в область метафизики и перестаю быть натуралистом, испытующим природу и познающим истину при помощи опытного наблюдения. Мнения и взгляды мои в этом случае уже не имеют за себя авторитетности точного и положительного знания, так как здесь я уже нахожусь вне сферы компетентности физических и физиологических наук». б) Подобные мысли были высказаны знаменитым германским натуралистом, Вирховым, в 1877 году на Мюнхенском съезде естествоведов. Направляя свою речь против мечтаний Геккеля о происхождении мира и человека и о конечных судьбах их, Вирхов самым решительным образом заявлял, что положительная наука не решила и не может решить этих вопросов свойственными ей методами исследования. в) Один из наиболее же видных германских натуралистов, Дюбуа-Реймонд, два раза и торжественно заявлял, что положительная наука не дает и не может дать ответа на вопросы религиозной или философской метафизики. Первое заявление было сделано им в 1872 году на съезде германских естествоиспытателей. Не смотря на то, что это заявление вызвало бурю негодования в лагере мелких натуралистов материалистического направления, Дюбуа-Реймонд в 1880 году высказал еще с большей полнотою и решительностью тот же взгляд в своей речи: Сем загадок мироздания. По его авторитетным словам, опытная наука не может дать ответа на следующие вопросы: а) что такое материя и присущие ей силы, б) как произошла и как пришла в движение материя, в) как возникла вообще жизнь на нашей планете, г) откуда и как явились свойственные человеку мышление, чувствования, свобода, а следов. и сам человек, д) какая цель и назначение вселенной и человека и т. дал. г) Из английских натуралистов были высказываемы в самое последнее время подобные же взгляды Тиндалем, Барпентером и другими. Словом: ни один великий естествовед, ясно сознающий предмет, метод и задачи положительной науки, не высказывался за ее компетентность решать вопросы, отвег на которые заключается в христианском вероучении. д) Равным образом, я ни один из великих представителей так называемых гуманных положительных же наук не заявлял претензии на компетентное обсуждение и решение состоятельности или несостоятельности христианской догмы с точки зрения своей науки. Оказывается, что действительная наука, а не подделки под нее, не отваживается и браться за какую-либо критику этого вероучения. Но сказать это было бы мало. е) Положительная наука не только не ведет к отрицанию христианского вероучения, но имеет тенденцию подтверждать по крайней мере некоторые пункты его, до известной степени соприкасающиеся с результатами ее исследований. В самом деле, наука, говоря о повсюду существующей в мире законосообразности и целесообразности, тем самым разве не подтверждает веры в бытие премудрого и всемогущего Бога? Знаменитый профессор органической химии, Шевроль, не даром же прямо и настойчиво утверждает, что наука по самому ее существу теистична, т. е. ведет к признанию бытия и действия в мире премудро-всемогущей силы Божией. ж) А что обладание самыми осмысленными, глубокими и всесторонними значениями, как в области естествознания, так и в области гуманных положительных наук, вполне соединимо с искренним признанием даже всех подробностей христианского вероучения, за это неопровержено говорит уже тот факт, что было и есть много великих представителей этих отраслей знания, которые выдавались и выдаются своей глубокой христианской верою. (Напр. Галилей, Ньютон, Кеплер, Либах, Линней и др.). Но о чем же свидетельствует это весьма важное обстоятельство? Единственно – о том, что автономисты говорят неправду, уверяя, будто бы наука подорвала или разгромила христианское вероучение. Таким образом, все доводы, какие только приводятся автономистами для оправдания отрицания ими отношений и обязанностей человека к Богу, нашему Творцу, Законоподателю, Промыслителю и Мздовоздаятелю, представляются не достигающими своей цели. Оказывается, что автономисты совершенно произвольно попирают одно из основных правил морали: воздавай всему должное и чрез то возводят безнравственность в общеобязательный закон, в норму. (Сост. по кн. проф. А, Гусева: «Религиозность, как основа нравственности», стр. 9 – 42).
Примеч. Звездочка показывает, что статья, при которой она стоит, может быть произнесена как готовое катехизическое поучение.
Замечание о заблуждении протестантов, не придающих значения добрым делам. Для оправдания своего неправого учения лютеране ссылаются на некоторые места св. Писания; но ссылаются совершенно напрасно. Они указывают, что ан. Павел в посланиях к римлянам, к галатам и ефесеям учит об оправдании человека одною верою. Именно в послании к римлянам апостол говорит: «мы утверждаем, что человек оправдывается верою независимо от дел закона» (Рим. 3, 28); еще: «не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вменяется вера его в праведность» (Рим. 4, 5). В послании к галатам: «познавши, что человек не оправдывается от дел закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали в Иисуса Христа, дабы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдается никакая плоть» (Гал. 2, 16). В послании к ефесеям: «благодатию вы спасены чрез веру; и это не от вас Божий дар; не от дел – так что никто не может похвалиться» (Еф. 2, 8). Но а) под именем оправдания ап. Павел разумеет то оправдание, какое получает каждый грешник, язычник и иудей, при самом обращении к христианству, в таинстве крещения, и которое действительно даруется нам только по вере во Христа Спасителя, а отнюдь не по делам нашим, как этому учит и православная церковь; а не то оправдание, которого желает удостоиться каждый христианин уже но совершении всего земного поприща своего пред лицом Господа Иисуса Христа, Который, по свидетельству того же апостола, воздает каждому по делам его (Рим. 1, 6). б) Под именем веры разумеет апостол не одно холодное принятие и усвоение рассудком истин веры, но веру живую, сопровождающуюся любовию и добрыми делами: «во Хримте Иисусе, – говорит он, не имеет силы ни обрезание, ни необрезание; но вера, сопровождающаяся любовию (Гал. 5, 6). А что ан. Павел не только не отвергает добрых дел, которые следуют за верою во Христа и от нее рождаются, а напротив считает их необходимыми для христиан, об этом свидетельствуют все его послания, где так часто он убеждает верующих упражнять себя в благочестии (1Тим. 4, 7), обогащаться добрыми делами (6, 18), жить достойно Бога, всячески угождать Ему, во всяком деле благом принося плод (Кол. 1, 10); и притом присовокупляет, что всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы получить каждому, смотря потому, что он сделал, живя в теле доброго и худого (2Кор. 5, 10). Сюда относятся еще следующие места св. Писания: Гал. 6, 10. 2Сол. 2, 17. Тит. 3, 1. Евр. 13, 21.