Апрель 1879 г.

Пасха. Сегодня пред поздней обедней и во время ее выдержал я, благодатию Божиею, ужасно упорную борьбу с врагами невидимыми, влекшими меня в свою погибель из-за моего чревоугодия и пресыщения накануне праздника при поминках покойной Марьи Арсеньевны. И из-за какого пустого предлога они напали на меня и ели меня во все лопатки! – из-за того, что настоятель наш, отец Навел, против обычая назначил служить обедню в Пасху не в Покровском приделе, где в алтаре образ воскресения, а в Петропавловском, где образ Преображения, то есть злые духи вложили в мое сердце злую непокорность, разжигали меня, теснили, смущали, ужасно мучили меня, лишив меня свободы, мира, дерзновения, слова, света и распростерши во мне великий мрак; я был в их лапах как пленник до чтения Евангелия, а далее за великое мое покаяние и слезы Господь умилосердился надо мною и избавил меня от них. Потом я служил всю обедню со слезами и теплотою, непреткновенно и причастился Святых Таин животворно. О, сколько раз Господь меня избавлял от смерти и обновлял, а я всегда своими грехами, страстями, привычками дурными ниспадал в смерть и тление! Сколько чудес Божия милосердия и силы надо мною и во мне! Сколько долготерпения! О Сладчайший Иисусе, великий Спаситель мой, помилуй мя!

Но опять сколько и каких излишеств в пище и питии я сделал при славлении по домам! Сегодня все члены как не свои, все члены трещат! О я, негодяй недостойный!

Во-первых, деньги прихожан – не суть деньги братии, а их собственность; во-вторых, я добыл их для нищих, а не для братии, иначе я и не добыл бы их и не пошел бы собирать их; в-третьих, я трудился целый день и более того, сверх того, сколько трудились прочие братия, а по трудам я должен больше и получать, по Писанию: каждый получит свою награду по своему труду [1Кор.3:8]; в-четвертых, благовествуя Христа людям, своим прихожанам, и получая от них туне³² мзду, точию³³ нищих да помнима [Гал.2:10]; в-пятых, данное нищим возвращается не только мне, но и братии с прибылью, по Писанию: какою мерою мерите, такою и вам будут мерить [Мф.7:2]; в-шестых, Господь свидетель, что добытое моими трудами чрез крест Господа всё становится достоянием нищих, а не моим; в-седьмых, передаваемое в пользу братии всегда бывает гораздо более того, что передают прочие протоиереи и иереи с тех же частей, с коих я передаю всегда более. Поэтому дело мое ничего не заслуживает другого, как только похвалы за труд, благоразумие, усердие и ревность.

При служении Богу никого из людей да не стыжусь и не боюсь, ибо единого Бога надо бояться и стыдиться, а люди – черви, пресмыкающиеся во прахе, кто бы они ни были.

Пасха – Христос Избавитель³⁴.

Господь покров твой на руку десную твою... Господь сохранит тя... Господь сохранит вхождение твое и исхождение твое, отныне и до века [Пс.120:5–8].

Ополчится Ангел Господень окрест боящихся Его и избавит их [Пс.33:8].

Четверг Светлой Недели. В среду вчера служил я соборне обедню в Успенской церкви по случаю храмового праздника, служил при крайнем расслаблении тела и души после трехдневного сильного поноса после пасхального невоздержания на первый день и при оскудении благодати Божией; я чувствовал, что враг владел моим сердцем, гнездясь во глубине его и лишая меня благоговейного чувства, равно как ощущений любви к Богу и ближним, не давал мне выговаривать многих слов и имен, оставляя меня в стыде бессилия нравственного; проказа великая была на душе моей, только после причащения я оживился всемогущею силою Христовою. Говорил слово краткое, на отпусте сконфузился пестрой публики! Дурак я за это! Вообще, крайнее бессилие сердца было из-за бывшего чревоугодия и пресыщения скоромною пищею и из-за питья напитков.

Благодарю Господа, трижды меня помиловавшего сегодня величайшею милостию: раз по случаю громкого проклятия мною петербургской палаты, приписавшей неосновательно, зря множество (20 тысяч) мещан к Кронштадту; я пожелал ей сквозь землю провалиться за то, что дала Кронштадту праздных людей; другой раз и третий Господь помиловал меня, когда я, уязвленный злою подозрительностию к настоятелю и теснимый внутри и палимый адским огнем, принес искреннее покаяние Господу в своей подозрительности и улучил вскоре мир, прохладу и свободу с дерзновением. Слава Господу!

Пятница. Благодарю Господа, удивившего на мне пучину щедрот Своих в помиловании меня, окаянного, многогрешного, а грех мой был тот, что я, встретившись с настоятелем, сказавшимся, что у него бок болит, не поверил ему, подумав, что он притворяется и не хочет идти с крестным ходом около Гостиного Двора, а меня вместо себя отряжает; меня даже взяло легкое негодование на него за уклонение, и вперед, думаю, также будет он уклоняться. За эту злую подозрительность я наказан был смущением, теснотою, омрачением, лишением духовной свободы, бессилием, внутренним срамлением. Немедленно я обратился к покаянию в алтаре Покровского придела, став на колена и со слезами умоляя Господа о помиловании, искренно себя осуждая, и вскоре же благодать Божия оживотворила меня, умиротворив, утешив, просветив, усладив меня, укрепив расслабленный дух, водерзновив, расширив сердце. Славлю многомилостивого и благопослушливого, благоуветливого и благопременительного Господа моего Иисуса Христа.

Окаянный я человек! Даже азбуки христианской не научился: воздержанию ежедневному в пище и питье, презрению к сластям плотским не научился, кротости, незлобию, целомудрию. А оттого мною овладевают легко невидимые враги и помыслы нечистые, страсти душетленные! Увы мне, плотоугоднику и сластолюбцу! Вчера я служил нечаянно обедню в Богоявленской церкви соборне и крайне отягчен был насилием страстей нечистых, которые подавляли меня, причиняли упадок духа, боязнь. Только причастие Святых Таин спасло меня от них, да и то ненадолго. Похоть плотская и боязнь бесовская преследовали меня часов до трех пополудни до окончания поминок за городом.

Разве Господь Бог для простых только, а не Бог и для всех знатных и богатых, ученых и сильных мира сего, хотя они часто и забывают Его? Ей, и для сих, как и для тех! Или ты – священник Божий только для простых, а не для знатных? Ей, и для знатных, хотя бы и для царей, ибо священство Христово – царственное священство, делающее всех царями и иереями Богу и Отцу нашему.

Благодарю Господа, избавившего меня сегодня во время утрени многократно от страсти злой подозрительности относительно служившего настоятеля отца Павла и даровавшего мне вместо тесноты простор, вместо смятения мир душевный, вместо упадка духа – дерзновение. Я каялся со слезами, на коленях в Покровском приделе. Доколе будет обманывать меня и увлекать меня грех всякого рода?

Антипасха. Благодарю Господа, не оставляющего меня многогрешного Своею скорою и великою милостию; и вчера Он избавил меня многократно от душевных моих бед – смятения, тесноты и скорби и даровал мне мир, пространство и свободу после того, как я припал в покаянии к престолу благодати Его. Так враг повергал было меня в отчаяние и крайнюю тесноту по случаю нечаянного уронения частицы Святых Таин, подносившейся больной девице в доме Петровой и поднятой тотчас же (место было замыто и вытерто полотенцем), но Господь избавил меня от поглощения ненавистными его, диавола, устами. Потом я несколько раз раздражался на нищих и бранил их, за что я наказываем был от Бога теснотою и скорбию, но после покаяния всем сердцем моим я [удостоился] каждый раз помилования, обновления, мира, дерзновения, особенно до и во время всенощной на сегодняшний день (Фомино воскресение). Слава щедротам Его. При чтении Евангелия пропустил я по действию диавола слова: учаще их блюсти вся, елика заповедах вам [Мф.28:20], отчего я очень скорбел и за покаяние прощен. Последние слова молитвы Христе, Свете... к деланию заповедей Твоих по занятию от врага не выговорил, отчего опять кураж диавола во мне, а с моей стороны опять покаяние, припадание к святому престолу, и опять ощущение Божественной силы в себе! Слава Богу!

На нетленную жизнь прихожду днесь³⁵ благодатию Спасителя моего, победившаго смерть и ад разорившего и воскресшего из мертвых и с Собою вся воскресившего, – итак, да оставлю всё тленное, греховное и да стремлюсь к святыне, правде, нетлению, к бессмертию.

* * *

Воскресение (Антипасха). Не могу не возблагодарить Господа за превеликую Его милость ко мне за избавление пред литургией от греховного умертвия моего по причине гнева на дьячка Зрелова (за разноску артоса, коего в церкви совсем осталось мало); я получил мир и дерзновение, спокойствие. Но потом вскоре чувствовал тяготу и скорбь из-за пресыщения накануне, и всю обедню тягота была, искренности не было. Благодарю Господа за служение вечерни.

Благодарю Господа, трижды избавившего меня от бесовской злобы на свадьбе дочери Василия Васильевича Салтыкова, дочери его Варвары.

Благодарю Господа, [поправшего] в сердце моем царство лукавого и нечистого демона во время бракосочетания дочери отца Василия Салтыкова и утвердившего Свое Божественное царство, царство святыни, правды, истины, простоты, мира, целости сердечной, духовной свободы, света, силы. Благодарю Господа за чистый взгляд на брак и брачующихся. Но когда я из церкви пошел в дом отца Василия, куда пришли и новобрачные, враг злой демон опять было переял Царство Божие и сам опять воцарился чрез лукавое воззрение с злопамятством на жену Меньшого, богатого капитана, коего дети учатся у меня, что он не принимает меня в праздники со крестом, но это неприязненное чувство я одолел благодатию покаяния сердечного и усердным взиранием ко Христу Избавителю. Благодарю Господа!

Понедельник. Фомина неделя. Благодарю Господа от всего сердца за добре совершенную благодатию Его утреню с ревностию, доброгласием, истиною, непреткновенно, победоносно.

В каком смиренном виде преподается нам ежедневно Господь Иисус Христос в виде простого хлеба и вина!

И как действенно, животворно, умиротворительно! Слава премудрости Его, благости, всемогуществу Его, правде, святыне бесконечной!

После обеда. До обедни и во время обедни до самого причащения я был в сильной борьбе с многострастною плотию и с духами злобы. Лишь только заметил я, что на жертвеннике стоит жестяной ковшик вместо прежнего серебряного, как я пожалел о том, что нет прежнего серебряного, приличного для святого места, стал желать его во что бы то ни стало, и даже тогда, как мне сказали, что он течет, я не успокоился и не удовольствовался жестяным, хотя он посеребренный; из-за этого ничтожного обстоятельства я утратил из сердца всякую любовь к Богу и ближним, охладел, обессилел, смутился, омрачился, впал в тесноту сердечную – словом, умер для Бога и ближних; молился холодно, без всякого чувства, без всякой искренности, притворно; хотя и старался молиться искренно, но не мог: диавол владел мною. О, как убийственна привязанность к миру, к его благам, особенно в священнике, который должен быть небесен, бесстрастен. Я, служитель нетления и бессмертия, сам работаю тлению и смерти. Что это такое? Какое безумство, сумасшествие! Какое извращение дела! Я соль обуявшая [Мф.5:13] при своих пристрастиях житейских! Как осолю я людей Божиих солию благодати? Да будет же в глазах моих самым низким, ничтожным предметом сребро и злато, из привязанности к которым я отпал и отпадаю нередко от источника жизни вечной, Бога. Борьба с духами злобы и лукавства укрепила меня, и я на великом входе выговорил редко имена всех царственных особ и всю обедню наружно служил непреткновенно.

Мне стало легче тогда, когда я поминал на сугубой ектении умерших, тогда осязательно убедился, что всё на земле тлен и сор, и что одна душа, которая по образу Божию и бессмертна, есть существо выше всякой цены, и что к единому Богу прилепляться благо есть [Пс.72:28].

О, сколько глупости, безумства сердечного бывает в нас, когда мы во время службы Божией, и особенно литургии, прилепляемся к земным благам! В это время священник должен отложить непременно всякое житейское попечение, иметь сердце непременно горе. О, какая мудрость презирать всё дольнее, самую плоть свою, плоть чью бы то ни было, всякую земную прелесть, красоту, сладость, всякий земной блеск, всякое земное отличие у себя.

Благодарю [Господа] ныне, сейчас избавившего меня от грешной скорби и тесноты и срамоты, постигших меня из-за гнева на нищих и ругательства относительно их. Помилуй мя, Боже! Согрешил я!

Благодарю Господа, избавившего меня от тесноты и скорби, постигших меня из-за недостойных мыслей и чувств о покойном Высокопреосвященном Иннокентии, митрополите Московском (вечер 9 апреля).

Десять часов вечера. В шестом часу вечера Господь спас меня от величайшего греха и беды душевной – от крайней скорби, тесноты, жгучести, постигших меня праведно за дерзновение рукою относительно нищих в Гостином Дворе. Одного из них я ударил пальцем по больному носу, а другого сильно выдрал за волосы. Нарочито в соборе я каялся и припадал к престолу, призывая бездну милосердия Божия на себя, и пришла ко мне бездна сия: я дивно спасен, воскрешен, обновлен, умиротворен.

Вторник. Радуница. Всем сердцем, всем помышлением, всею силою воли осуждаю себя за то, что почувствовал неприязнь к наемному дьячку Адриану Никитину, злословившему меня заочно, ибо это значит, что я еще не имею любви, а если я не имею любви, то я не христианин, а язычник, я ничто. От Христа Бога моего я должен научиться любить врагов и зло побеждать добром, благословлять клевещущих меня, добро творить ненавидящим меня и молиться за творящих мне обиду. Итак, я согрешил тяжко, что возненавидел брата моего, созданного по образу Божию, искупленного честною Кровию Христовою, брата Христова, чадо Христово, храм одушевленный Святого Духа, наследника Христова и мой собственный член. Вот из-за этого я чувствую, что враг рода человеческого во мне и теснит, язвит, мучит меня. Но избавь меня, Господи, от его коварства всепагубного и даруй мне всех любить искренно. Вот и пристрастный взгляд на пригожие лица и на приглядные одежды женщин с сердечным уязвлением показывает, что я не имею христианской, нелицемерной любви, а имею любовь плотскую, языческую, дьявольскую, ибо часто презираю нищих, неблагообразных, кривых, косых, рябых, хромых, уродливых лицом, хотя по образу Божию они все равны у Бога и по правам искупления. Вот сегодня одного кривого нищего не возлюбил, а возненавидел за его неблагообразие и попрошайство его частое. Согрешил, помилуй мя, Боже! Чем более я угождаю чреву, тем более отпадаю от любви к Богу и ближнему, – это я много раз замечал. Сердце грубеет, черствеет, дебелеет, мертвеет от чревоугодия, отпадает от любви к Богу и ближнему, извращает или ниспровергает строй жизни христианской, делает человека-христианина язычником. (Вчерашняя ватрушка.) Долго, долго я возился сегодня с врагом, вгнездившимся в мое сердце из-за пресыщения вчерашнего и из-за неприязни к брату Адриану и из-за пристрастного взгляда на девиц. О, земное, земное, работающее тлению сердце! А оно должно быть давно всё небесно, горнее. О вси святии Ангели Божии и угодницы Божии, святые человеки, помолитесь о мне, окаянном, Господу.

Восемь с половиной часов утра. После усиленной молитвы о избавлении от указанных грехов и получении благодати Божией я лег отдохнуть и заснул: во время сна я тоже очень усердно молился о чем-то и увидел первый раз в жизни Духа Святого в виде голубя – это исполнило меня страха и радости, и я воздал тотчас хвалу Оживляющему всякую тварь. Слава Тебе, Господи!

* * *

Вечер. Обедню служил сегодня с одебелевшим сердцем от вчерашнего пресыщения с вечера (увы!) ватрушкою и по причине пития вина (хотя не в излишестве, думаю); искренности, глубины, истины, правды в сердце почти не было (увы мне, грешному, страстному!). Но причащение Святых Таин разрушило во мне смерть духовную и оживотворило меня, очистило грехи мои: я это почувствовал, ощутил, умиротворился, возрадовался, водерзновился, укрепился, просветился, обновился; молитву заамвонную прочитал с великим дерзновением, пространством сердечным. Потом мы вышли читать диптихи заупокойные; при чтении, под конец, лукавый демон вложил в меня мысль: а что если из кармана моего вытащит кто-либо сзади кошелек с деньгами (а в нем были деньги для бедных, рублей тридцать пять), и эта дьявольская мысль убила сразу, в одну секунду мою духовную жизнь, мысленный тать ворвался в мое сердце, смутил, омрачил, убил его, навел робость и страх, так что я не мог сказать полного заупокойного отпуста, а затем и литургийного отпуста; враг царил во мне, лишив благодати причащения Святых Таин, но я не потерял упования и в покаянии воззвал сильно во глубине души о помиловании меня и избавлении от древнего запинателя Кровию Господа моего, принятою в сердце мое, ибо Кровь Его очищает нас от всякого греха [1Ин.1:7], и милосердие Божие победило грех мой – пристрастие к деньгам, и диавол прогнан, мир воцарился во мне и свобода и дерзновение; на молебне читал Евангелие искренно, непреткновенно; отпуст сказал полный (за литургиею, во время которой скрал); потом служил панихиду для одной офицерской жены и на отпусте скрал последние слова по замешательству из-за раздвоенности сердца; после этого враг с великою яростию вошел в меня и долго и ужасно теснил и мучил меня смертельно; я долго каялся и молился и едва только чрез потребление Святых Даров освободился от злых демонов. Долго боялся, не смел [я] употребить Святые Дары, ибо был в крайнем смятении, наконец чрез усиленное покаяние избавился от злых демонов. Итак, что же? Служа литургию, надо отрешаться от всякой вещественности, ни к чему не прилагать сердца, считать за твердую заповедь слова песни Херувимской: Всякое ныне житейское отложим попечение и слова возгласа: Горе имеем сердца.

Приходится и еще воскликнуть: о, сколь велико зло невоздержания!

Одиннадцать часов вечера. Сейчас тяжко согрешил я пред Богом и пред Богоматерию, и пред Ангелами и всеми святыми и всеми людьми: в гневе великом оттаскал обеими руками пьяного нищего, пришедшего обманывать меня и просить денег будто бы на сапоги; так как он от меня не отставал, несмотря на волосянку, то я схватил его за волосы обеими руками и повалил на землю, а он, не очень пьяный, хорошо себя помнящий, и еще не отставал, и потому я выпроводил его за ворота, дав пятнадцать копеек, сказав, что будет ему на вино. Жестоко поступил я, злобно, дерзко, забыв присутствие Божие и Ангелов Господних, свидетелей наших дел, словес, помышлений, намерений, чувствований. С пьяным мне не надо связываться, а отойти прочь, предоставив его себе самому наказать себя. В противном случае ты поступишь с ним жестоко, причинишь вред и ему и себе, уронишь сан свой, Господа Бога прогневаешь, от Которого получил ты сан пастыря, иерея и совершителя Святых Таин, наставника, отца.

Благодарю Тебя, Господи, даровавшего мне слезы покаяния, умиления и вновь милующего меня за покаяние мое.

Отрока нищего с гневом обругал я подлецом, будучи скорее сам таковым. Каюсь Господу я в сем!

За вечерней устыдился (ложный стыд) двух офицеров, вошедших в церковь, смутился, убоялся и не выговорил ектенийных возглашений, но скрал их. Согрешил пред Господом и пред всею Церковью небесною и земною. Помилуй, Господи, направи, Господи, утверди, Господи, непоколебимым сотвори мя, Господи, при совершении всякого служения Тебе! Буди! Буди! Буди!

Логики нет у нас в мысли и действии, а глупость величайшая, ничем не оправданная, а именно: если здешняя жизнь часовая и дана для приготовления к вечной, то отчего мы не готовимся постоянно? Умные люди, сидящие за картами или в театрах весело смеющиеся, или весело пирующие, или вообще любящие есть и пить и напиваться? Это первое. А вот второе: если для плоти нашей нужно очень немного, то для чего мы суетимся и хлопочем о том, чтобы собрать для нее как можно более или делать для нее разные излишества? Почему столь мало или вовсе не заботимся о нетленной душе? Есть ли в этом толк и здравый смысл? Не в глупостях ли ежедневных мы проводим свою жизнь? А что в помыслах, в чувствах наших, в словах бывает ежедневно? Сколько глупого, грешного, бесполезного, вредного!

Среда. Благодарю и превозношу и славлю Господа за избавление меня от скорби и тесноты пред самой обедней, когда я рассердился на нищих, не удовлетворил некоторых из них и за то уязвился в сердце; Господь даровал мне мир за покаяние; обедню служил непреткновенно. Причастился чудно, животворно – обновился, ободрился, умиротворился, и это тогда, как я накануне сильно наказал своеручно пьяного нищего, оттаскав его за волосы; воистину покаяние изглаживает все грехи, особенно причащение животворящих Таин. Потом, после панихиды, когда я хотел потреблять Святые Дары, крепко, смертельно сдавил мое сердце диавол за грех человекоугодия, но я припал верою к язвам Христовым, уповая, что ими исцелюсь, и исцелел тотчас. Слава чудесам Святых Таин. Слава богатству щедрот Господних! О, сколько щедрот Господних сокрыто для нас в кресте Христовом, в язвах Христовых крестных! О, богатство избавления, исцеления, жизни, святости, правды!

За вечерней и после вечерни в церкви и дома Господь спас меня многократно теми же язвами Своими, кровию Своею за покаяние мое и за веру мою в животворные язвы и Кровь Владыки моего.

Священник, совершающий богослужение общественное или частное или святые Таинства и молитвословия или поучающий народ, должен иметь в себе дух Христов и любить своих пасомых и вообще людей утробою Христовою, как говорит о себе Апостол [Флп.1:8]. Таков должен быть особенно священник, когда совершает Таинство бесконечной любви и правды Божией – Таинство Причащения, или литургию, также Таинство Крещения, – тогда он должен быть весь исполнен небесной любви, весь должен быть горе и не иметь ничего общего с землей. И как его возвысила благодать Духа, поставив его совершителем пренебесных, превожделенных Таин, так и он должен взаимно возвышаться всегда духом, чтобы, по возможности, соответствовать духу любви Божией, без меры возлюбившей нас. Взгляд священника на людей должен быть всегда взглядом Христовым, святым, любящим, кротким, незлобивым, терпеливым, всеобъемлющим, глубоким.

Христианство должно быть у нас насаждено внутри, во глубине сердца, и христианин должен во всем поступать по убеждению сердца, чистосердечно, произносить все молитвы сердечно, спокойно, твердо, с любовию.

Благодарю Господа, избавившего меня по молитве покаяния от волн греховных и от [истопления] греховного, постигших было меня за гнев и крик мой на нищих, надоедавших мне своими просьбами, когда я шел служить молебен к Бритневу Гавриилу Алекс.; Господь даровал мне мир с дерзновением, и я смело, громко служил молебен с водосвятием и с благодарственной молитвою.

Каюсь, что с вечера среды (11 апреля) поел на ночь свежих ершей и окуней и ухи с черным и частию белым хлебом. Ночью беспокойный сон. Не надо есть на ночь. (Уха для меня не полезна, а вредна; разве только при расстройстве желудка полезна.) Тяжело на сердце и в теле.

Осуждаю себя за поспешное, неверное заключение (при неверной посылке словесной) о дворнике Андрее, будто бы он на руку нечист. Потеряна мысль, и я остался в стыде. Никогда поспешно не заключай о человеке.

Благодарю Господа за благодатную Его помощь мне при служении утрени и за избавление от козней вражеских, особенно в самом конце утрени, когда в сердце моем снова возникло зло на чтеца Адриана за неодобрительные обо мне отзывы. Только искренним покаянием и упованием на язвы крестные Спасителя моего, за меня претерпенные, и на пречистую, избавительную и всеспасительную кровь Его я совершенно избавился от ядовитой, смертоносной злобы диавольской. А ведь прелесть какая вражеская, какое насилие действует в злобе! Боже, сохрани!

Помяни, Господи, всех содержимых прелестию и насилием и бедою злобы диавольской и милостию Твоею туне избави их от нее, ибо злохитр и силен враг – губитель наш. Как меня избавил Ты, Господи, и всегда избавляешь за покаяние, так и избави всех людей Твоих, ведущих Тебя, даруя им искреннее покаяние в злобах их. Аминь. Сколь мне отрадно после превеликого заступления и избавления Божия от злобы! Великая мука в злобе.

После обеда. Четверг. Благодарю Господа, чудно оживотворившего меня пречистыми Своими Тайнами Тела и Крови Своей, когда я был мертв прегрешеньми. Благодарю Господа, снова оживотворившего меня по умертвии моем на панихиде по офицере Аполлоне Ивановиче; а я умер душой оттого, что пожалел расстаться с мягкой просфирой своей в пользу жены покойного (о я, идолопоклонник, чревоугодник и человекоугодник!), а оставить вдову без просфиры не хотелось: видишь, какой ералаш сделался в душе, принявшей Господа славы: и чреву угодить, и человекам угодить хочется, а Господа славы, принятого во Святых Тайнах, оставил! О неблагодарность, о невежество, о нерадение, о неверие, о идолопоклонство! Зато уже и теснота постигла меня, и язва палящая, и мрак! Поделом мне! Но, о милосердие неизреченное! И еще оно прияло меня кающегося, и опять нарушенный мною союз с Господом восстановлен Его благодатию и щедротами! Славлю Господа! Отныне да вменяю всё земное в сор: и тело свое, и сребро, и злато, и сласти земные, и красоту тела, и знатность, и славу земную, и богатство земное, тленное! Да вознесется един Господь во мне. Воздержание да сопутствует мне все дни жизни моей, милостыня, молитва, чтение, созерцание совершенств Божиих в Нем Самом и во всех Его творениях! Да стремлюсь неуклонно к конечной цели моего бытия!

Пятница. Вчера, после вечерни, подошла ко мне с сыном Шахматова старушка с просьбою о содействии к приписке к здешнему мещанскому обществу ее сына, бывшего почтальона. И тут, вспомнив беззакония и бессовестные действия Палаты Петербургской по приписке разного сброда людей к здешнему обществу, я разразился желчною бранью на Палату, но этим крепко себя самого уязвил, смутил, убил, лишив себя покоя, свободы, дерзновения, простора душевного, словом, благодати Божией. Во время крещения у меня была на сердце скорбь и теснота, и я [...], переминался, чтобы избавиться от ней, и только по совершении Таинства, горячо покаявшись и припавши к престолу благодати в надежде на бесконечную Жертву оправдания Крови Христовой, я наконец избавился от наказания. Да не крамольничаю впредь, да не виню наповал власть, какая бы она ни была: нет власти не от Бога [Рим.13:1]. А беззаконные действия пусть судит высшая власть. Благодарю Господа за благодеяние избавления и спасения.

Перед самым пробуждением утренним едва я не впал по действу диавольскому в искушение прелюбодеяния во сне по поводу объяснения женщинами в белых сорочках слов каких-то [...], означавших будто бы бесчестные дома, посещаемые аристократами и людьми средней руки. Я пробудился и перекрестился, благодаря Бога, что не допустил меня до блудного смешения во сне. Для того ли дано нам, думал я, благодеяние детотворения, чтобы нам злоупотреблять им или извращать действия его? Какое дело из плотских дел может быть благодетельнее, святее, плодотворнее и драгоценнее по плодам своим? Ибо эти плоды – человеки с разумною душею по образу и подобию Божию. Благодарение Господу, создавшему с величайшею лепотою и красотою мужчину и женщину и со всеми членами, потребно, целесообразно насажденными и устроенными в теле его, но надо пользоваться ими во славу Божию, для своих потребностей и для умножения рода человеческого, рода чад Божиих, а не для скотского удовлетворения похотей. Господи, просвети, вразуми все смыслы и сердца людские, да не творят беззаконий плотских, да не злоупотребляют благодеянием полов, да славят имя Твое святое воздержанием, чистотою и целомудрием, потому что мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его [Еф.5:30] и храмы Святаго Духа Господа, животворящего и всех освящающего. Довольно нам прошедшего времени, когда мы творили в юности волю похотей своих [1Пет.4:3], – ныне по крайней мере целомудренно да поживем во славу Твою и во свое спасение.

Что такое умный свет, к наслаждению которым Господь создал нас? Представь весь свет Библии и Евангелия, Ветхого и Нового Завета, весь свет богослужения Христианской Православной Церкви, свет всех писаний святых отцов, различно умудренных Богом к составлению бесконечно разнообразных писаний, свет всех писаний и учений светских писателей благонамеренных и различно умудренных Богом по разным отраслям знания – вообрази, какой свет обитал в душах их, как велик, богат, сладок, пленителен для ума и сердца этот свет, до того, что иные люди ненасытно алкали этих знаний, этого света, и помни, и знай, что всё это только маленькая частица того умного света, который узрят на небе избранные Божии, ибо там свет умный изливается непосредственно от Самого Бога, Источника бесконечной премудрости, благости, правды и святыни.

Язвы и раны и страдания мучеников суть язвы, раны и страдания Христовы (я ношу язвы Господа Иисуса на теле моем [Гал.6:17]), ибо они члены Его и Он Глава их. Вот почему и их язвы и раны, их кровь исцеляют прикасающихся к ним с верою.

Во время соборного служения литургии в соборе (заупокойной по Петре Петровиче Юдениче), я чувствовал в себе бездну немощей духовных и телесных; это подало мне повод к глубокому смирению, покаянию, умилению со слезами. Причастился животворно, употребил Святые Дары до говорения заупокойных возгласов на отпевании; пред временем возгласа, который следовало говорить мне, случилось искушение претяжкое из-за пустого обстоятельства, потрясшего меня по действию диавольскому громадным образом и возбудившего злое негодование на виновника его: в алтаре сторож уронил на пол ковшичек, сильно зазвеневший; едва я усердным призыванием в помощь Господа избавился от зла на виновника этого случая, едва успокоился – и, слава Богу, возглас произнес весь, не скрадывая, чего давно не мог я сделать по страхованию диавольскому; при говорении возгласа явно Господь помогал мне, и после него я чувствовал себя весьма покойно и торжествовал как победитель благодатию Божиею; три возгласа пришлось мне говорить, и все сказал сполна. На поминальном обеде согрешил: довольно пил вина разных видов (горькой водки, хересу две рюмки, лафиту стакан, сотерну рюмку, меду стакана два) и оттого к вечерне пришел полупьяный и служил без ектений; после вечерни с повечерием был краткий молебен. Затем исповедь пяти женщин. Тяжело было нетрезвому исповедовать. Благодарю Господа, даровавшего мне благодать исповедать Его благость, всемогущество, величие и власть, что Он есть воскресение и живот и покой усопших рабов Своих; в содеянном же дурно прошу прощения и неосуждения по великой и неизреченной Его милости. Мне не надо пить вино – вредно для сердца и для тела. Даруй мне, Господи, исполнить волю Твою благую.

Вчера, идя с настоятелем при выносе тела господина Юденича, я услышал от него, что в семинариях учат нас лицемерию; я подумал, не на мой ли счет он это говорит? Ведь я, кажется, не лицемер, а во время обедни, вспомнив, что у меня лицемерная любовь, и молитва часто бывает такая же, и дела такие же, смирился, восстенал и проплакал о своем окаянстве во время обедни. Да, во мне есть действительно всякий грех и ничего чисто доброго! Увы мне, грешнику!

Благодарю Господа, яко даровал мне совершить утреню и обедню раннюю с великим дерзновением и сподобил меня причаститься животворно и причастить пять человек. Блажен я был от служения и причащения до четырех часов вечера. А в это время, когда я вторично несколько закусил и поел щей после бывшего уже в три часа сытного обеда и размолвку сделал некоторую с женою из-за писем, ею распечатанных, я лишился благодати Божией, и постигли меня скорбь и теснота. Я каялся и молился, но не очень глубоко и сильно; позвали меня на молебен в новую гостиницу в доме Коровникова – иду по дороге и всё каюсь и молюсь; пришел в гостиницу, стал пред иконою Спасителя и внутренне молюсь, говоря: Господи! Разруши именем Твоим все сплетения грехов во мне, – и разрушились сейчас пленицы греховные, и мне стало спокойно, легко, просторно, и прославил я Господа, и служил молебен с великим дерзновением. Осуждаю я себя за алчность и невоздержание. Помилуй мя, Господи! Я огорчил Тебя, вселившегося в меня чрез причащение Святых Таин Твоих и храмом Своим меня соделавшего.

Разруши сплетение грехов моих именем Твоим, Господи (сказал я во глубине души в новооткрываемой гостинице в доме Коровникова), и рушились твердыни греховные, рухнула и исчезла смерть души моей. Слава имени всеспасительному!

Как мы разогнали, распудили³⁶ овцы стада! Чашу жизни, которая дана для всех – пийте от нея вси [Мф.26:27], – мы пьем только сами – священнослужители, да иногда разве младенцы, которых нередко также отгоняют некоторые из иереев! Миряне же, едва раз в год приступают, а иные чрез несколько лет. А характер литургии доселе сохранился всё тот же, каким он был и при апостолах, и в ней предполагаются, судя по молитвам, причастники взрослые (и младенцы) всякий день. Отчего же их нет? От маловерия, нерадения, лености, предрассудков. А если они есть, то есть причастники, истинно алчущие и жаждущие правды Божией или Христовой, то и слава Богу!

Боже мой! Боже мой! Какое оставление Богом моего недостоинства я испытал сегодня за обедней ранней в соборе! Сначала была у меня некоторая неприязнь к дьячку Зрелову за его жестокость с животными и с человеком кучером. Но покаянием я изгнал ее благодатию Божиею. Затем, по великом входе, когда отец диакон грубо ответил мне на мое замечание о крайне малом дискосе, с которого валились частицы, я сильно смутился и при слабом голосе и упадке духа, с трудом говорил возгласы; враги бесплотные ели меня во весь рот, низлагали нещадно, доколе не причастился Святых животворящих Таин, после которых я ожил, воспрянул, мне стало легко, просторно, мирно. Но какая была теснота, какой упадок духа во время обедни – это трудно выразить, и это мне по делом моим достойно за вчерашнее пресыщение днем и вечером. Но то удивительно, что я страдаю от демонов за свое пресыщение ужасно, а всё продолжаю пресыщаться, несмысленный, алчный! Увы мне! Увы мне! Вчера вечером я выпил рюмку виноградного вина, чайную чашку мясного бульону, два стакана чаю со сливками, ел черный хлеб с маслом, съел один апельсин; была испарина небольшая, я не дал испарине взять силу, что было бы полезно при небывании долго в бане, – вышел на улицу, испарина осталась во мне, оттого сделался крайний упадок нервов, болезненная раздражительность. Вообще, страшное греховное терние подавляет меня! И свои и чужие грехи тяготеют на мне! Грехи тех, кои дают мне охотно свои приношения одеждою.

После обедни и молебнов я спал часа два дома, потом к Важенину пошел на молебен. Пред молебном по дороге и в квартире Баженова теснота из-за помысла, что-де Баженовы не принимают нас со крестом; это чувство корыстное молитвою и покаянием победил, но враг силился подавлять дух малодушием, боязнию, робостию; мудрованием духа победил и эти чувства, и под конец я чувствовал себя великолепно, спокойно, победоносно. Вот и против этой-то робости, малодушия, страха и боязни и надо всегда ратовать и ни от чего не приходить в малодушие. Если я и грешен, то кто без греха? Да не враг ли сам непрестанно подстрекает нас ко греху? Прочь, человекоубийца! Отпусты наших церковных служб, столь утешительные, надо всегда говорить смело, с открытым лицом, зрением, твердо, с сердечным убеждением.

Я каждый день хожу около пропасти и близ погибели, нередко даже оступаюсь и начинаю низвергаться в нее, но благость Божия останавливает меня в этом падении и опять подъемлет меня на твердую дорогу, чтоб мне идти путем спасительным, путем жизни вечной. А подъемлет меня она чрез веру и покаяние. Благодарю Господа, даровавшего мне веру спасительную.

Чревоугодник и миролюбец бывает как трость, ветром колеблемая, крайне слаб, удопреклонен, дряхл³⁷ при искушениях от противника диавола.

В кротости исправляй согрешающих. Кроткое слово дойдет до сердца, приготовит почву добрую и принесет добрый плод послушания и исправления, а слово, сказанное не мирно, не от доброго сердца, а с нетерпением, смущением и озлоблением, только смутит и раздражит согрешающего или даже произведет в нем презрение к неумелому обличителю. Итак, простое благоразумие, не только вера Христова, требует спокойствия и благодушия при проступках подчиненных или детей, кротости, благоразумия, любви и терпения. Для чего при неисправности другого делаться самому неисправным и к греху его прибавлять свой грех, к раненому – другого раненого, то есть себя? Ибо гневающийся на ближнего есть духовно раненный, больной, а больной больного разве может лечить? Врачу, изцелися сам [Лк.4:23]. Так-то мы, врачи, сами [все] больны и, прежде чем врачевать других, должны сами уврачеваться.

Понедельник. Бесконечно буду славить Господа и Спасителя моего, ибо как прежде без числа помогал мне во всем благом и избавлял меня от бесчисленных бед и зол, так и нынешний день избавил меня по великой милости Своей всесильною державою Своею в час бедствия моего от адских козней вражиих и от навета товарища моего, собрата священника Петра Алексеевича Клепачевского, оклеветавшего меня в нарушении будто бы церковного благочестия и в перебранке с дьячками. Я был из-за этой клеветы в смятении, в волнении и не знал, как буду служить один, без дьякона обедню в Успенской в Думе церкви. Господь вразумил меня: воротился я с дороги в Успенскую церковь [соборную], вырвал листок записи отца Петра в книжку доходную о мнимом нарушении мною порядка службы, сходил к нему на квартиру переговорить с ним по-братски – и дело уладилось к общему миру и согласию. Обедню я совершил непреткновенно, плавно, торжественно, мирно, твердо, величественно и панихиду большую тоже непреткновенно. Служил я вообще с великим дерзновением. Слава Богу за сие и за всё благое.

Вечер, пять часов. Благодарю Господа за великое чудо спасения моего по молитве покаяния моего, когда я, жестоко уязвленный в душе по неудовлетворительном, запутанном ответе на вопрос ученика седьмого класса Пальянова, сидел в классе как на уголье и шел из класса с жгучим жалом в сердце, горячо каясь Господу в нерадении своем к предмету и прося помилования ради имени Его. Придя домой, я почувствовал по молитве и еще совершенный мир в душе. Еще Господь помиловал меня в квартире вдовы Евдокии Леонтьевой (муж умер от беснования в госпитале), когда я покаялся с верою в неприязненном чувстве к Параскеве Ивановне Ковригиной, следовавшей за мною. Еще простил мне Господь дома желчный выговор жене за то, что надушила фортепьяно тяжелым запахом камфоры; я покаялся в своей неприязни.

В науке о богослужении надо сделать такую программу: сначала понятие о человеке и об образе и подобии Божием, о его свойствах, способностях, о назначении или о цели его!.. О человеке как христианине, о его искуплении, возрождении, святыне, о цели [...].

Благодарю Господа, избавившего меня от тяжкой, дьявольской агонии во время всенощной и от острых, смертоносных терний грехов. Превеликую силу и милость явил на мне Господь и премного утешил меня, недостойного, спасением Своим великим. Слава Господу!

По алчности своей к избранным яствам и напиткам я впал вчера вечером после всенощной опять в пресыщение, объядение и почти пьянство: у Семеновых выпил портер и вино, а дома пил много чаю и ел черного хлеба с маслом довольно, так что ночью было тяжело; видел бомбардирование английских военных судов и трепетал, скрывался за разными большими зданиями. Видел, как одна бомба шла под водой рикошетом и по милости Божией никому не повредила, а мы боялись за нее, что вот-вот вынырнет и разразится смертоносным огнем и осколками. (От портера и чаю желудок расстроился.) Доколе я буду жить язычески, а не христиански, ибо чревоугодие, лакомство, объядение и пьянство есть идолослужение (имже бог чрево [Флп.3:19])? Доколе нерадение о христианской жизни? Какой я пастырь, какой руководитель для народа в землю обетованную, к небесному отечеству?

Благодарю Господа, даровавшего мне краткую речь пред молебном в минной мастерской и совершить благодарственный молебен с водосвятием с достаточным дерзновением.

Благодарю Господа за дарование мне глубокого познания своих грехов, моего окаянства, моей бедности, нищеты, слепоты и наготы, своего нравственного ничтожества, растления, за дарование глубокого умиления (во время соборной литургии) и познания, что во мне нет ничего доброго, а только грех и зло, что всё благое во мне – Господь, всё от Господа и Господом. Благодарю Господа за отъятие от сердца моего нерасположения и неприязни к настоятелю, сослужившему мне, и за дарование расположения и сердечной любви к нему, как к образу Христову живому, как к собрату, сочлену; я познал, что если в нем есть недостатки, то они общи всем нам, что надо жалеть о них и горячо молиться Богу за всех, да избавит Он от грехов всех и явит совершенными, что никакими недостатками и погрешностями возмущаться не должно. Благодарю Господа, оживотворившего меня причащением Святых Таин.

Славлю Господа и Спасителя моего за двукратное, дивное спасение мое от смертного (греховного) поражения сердца моего исконным врагом: раз в квартире отца Петра Преображенского, когда я всем сердцем призвал в помощь Господа Иисуса Христа в тайной покаянной молитве, и другой раз поздно вечером дома у себя, когда я, также быв в великой скорби и тесноте от огорчения на множество попрошаек нищих, весь день подходивших ко мне партиями, покаялся в этом и призвал с верою и упованием сладчайшее и всеспасительное имя Его. Благодарю Тебя, Господи, яко ежедневно окружаешь меня радостями избавления, милости, помощи, обновления, оживотворения. Слава Тебе, благому, человеколюбивому, благоуветливому и благопременительному Богу нашему!

Безумный, я отягощаю себя ежедневно пищею и питьем, так что заниматься умственной работой не могу. О, если бы не только ничего не завтракать, но и не обедать!

Я выпил вечером вчера два стакана пива, коего сильно пожелал, и, выпив, сделал себе вред: газы бросились в голову и причинили ей сильную боль; видно, желудок нехорош, засорен. Йод, которым меня натирают, не вреден ли мне?

Молиться за царя, царицу, наследника, супругу его и за весь царствующий дом есть священная и непременная обязанность наша, а молиться мы обязаны по божественному, от Самого Бога данному нам праву.

На Георгиев день служил я всенощную в Успенской церкви один, без диакона с большим трудом; в некоторых ектениях пропускал слова и выражения; в начале всенощной под конец чрез чтение канона укрепился духом, которым я умер от долгого неслужения, от невоздержания в пище и питье, от несоблюдения поста: в пятницу вечером ел молоко, суп, мясо по немощи (будто бы). Обедню 23 числа служил с крайнею немощию, с крайнею трудностию, мертвенностию, боязнию, безголосицею. После причастия [приметно] ожил я, мертвец духовный. Но панихиду и молебен служил с трудом и с крайним препятствием от лукавых демонов за оскудение, как думаю, любви к ближнему, потому что, как припоминаю, я лишился благодатной помощи Божией в служении с той минуты, как я увидел [вошедшую] в церковь с крайним ко мне подобострастием рабу Божию, солдатскую вдову Анну Герасимовну Объедкову, известною великою ко мне духовною любовию (до исчезновения своей личности, чего я не могу видеть, особенно пресмыкательства у ног моих). Согрешил ко Господу, воздал ненавистию за любовь ко мне грешному. По великим грехам моим сердце не могло вместить в себе любви нелицемерной к бедной и незнатной женщине, крайне великим уважением которой ко мне я пресытился, окаянный. Но сотвори во мне, Господи, сердце чисто, способное вмещать в себя любовь нелицемерную, николиже отпадающую, какую благочестивые жены имеют ко мне. Буди!

Слава Богу, Божественной литургии и Божественным Тайнам! После вчерашней обедни, мною совершенной с такими препятствиями от духов тьмы, во мне гнездившихся из-за моего невоздержания, я стал здрав духом и телом; ночью спал хорошо, спокойно, легкость и бодрость во всем существе. О, животворящие, всемогущие Божественные Тайны! О, пречудная литургия! О, предивный Боже!

В благочестивых женах надо поддерживать усердие ко храму и богослужению и к священному сану и поощрять в них всё доброе; они очень восприимчивы и чувствительны. Веди, веди их к Богу, пастырь!

О, пречудная Божественная закваска Божественного Тела и Крови в естестве нашем, растленном грехами! Но как иные редко причащаются! Оттого и плодов христианской жизни не видно. Боже всемогущий! Боже праведный! Боже премилосердый! Обрати сердца людей к Тебе, имиже веси судьбами.

С 25 апреля по 10 мая я сильно хворал от воспаления в правом боку вследствие сильной простуды: 25, 26, 27, 28, 29 и 30 были для меня критическими днями на жизнь или на смерть; воспаление было сильное, жар доходил до сорока с лишком градусов; дыхание было трудное, стрелянье в голову и уши сильное, жар в пояснице крайний. Но Господь помиловал: чрез девять дней все болезни прошли, я стал поправляться. Не выходил на воздух до 11 мая. Имел счастие трижды исповедоваться и приобщиться Святых Таин: на четвертый день болезни, на седьмой и на пятнадцатый (10 мая в церкви).

Благодарю Господа, скоро избавившего меня от внутреннего гнева на жену и восстановившего в любовь и мир сердце мое (вскоре после причащения Святых Таин в Вознесение). Пресвятая Богородица – обитель Святого Духа, чистейшее селение всей Святой Троицы; этого же причастия Святого Духа удостоились все святые: они все един дух с Господом, они – Святой Дух, или в них во веки почивает, всецело проникая их, Святой Дух со Отцем и Сыном. Слава вам, все святые Божии человецы. Молитеся и нам быти совершенно освященными от Святого Духа. Аминь.