Часть V. Королевские саги (Т.Н. Джаксон)

Саги – прозаический нарративный жанр, возникший, получивший развитие и завершивший свое существование на рубеже ХІІІ–ХІV вв. только в пределах Скандинавии, и, в первую очередь, Исландии. Началом записи саг считается середина XII в. Саги создавались и записывались, преимущественно, во второй половине XII–XIII в., но сохранились в значительно более поздних рукописях.

«Королевские саги» (Konungasögur), или «саги о норвежских конунгах», посвящены истории Норвегии с древнейших времен до конца XIII в. Они представлены отдельными сагами – жизнеописаниями того или иного конунга; сводами саг, рисующими историю Норвегии на большом отрезке времени, и рукописями ХІV–ХV вв. – компиляциями, сохранившими более ранние саги. Своды – «Обзор саг о норвежских конунгах», «Гнилая кожа», «Красивая кожа» и «Круг земной» – посвящены истории Норвегии с древнейших времен до 1177 г. (того года, с которого начинается изложение в, написанной раньше сводов, «Саге о Сверрире»), и в них четко выделяется (особенно в «Круге земном») шестнадцать саг, охватывающих легендарную предысторию норвежской правящей династии и отрезок исторического времени с IX по XIII в. Четыре отдельные саги, сохранившиеся в различных рукописях, являются хронологическим продолжением названных выше сводов и описывают историю Норвегии с 1177 по 1280 г. Эти саги («официальная историография», по определению А. Хольтсмарк) создавались во второй половине XIII в. с использованием богатых, хорошо организованных архивных материалов из королевской канцелярии и показаний современников-очевидцев. Уступая ранним сагам и сагам классического периода в стиле, они, все же, вписываются в рамки жанра. Из всех двадцати саг только четыре не содержат «восточной» (т. е. восточноевропейской) информации.

На рубеже ХІІІ-ХІV вв. была написана «Большая сага об Олаве Трюггвасоне», выпадающая из общего ряда королевских саг по той причине, что почти не носит на себе следов индивидуального авторства, и предваряющая собой целый ряд рукописей ХІV-ХV вв., таких как «Kringla», «Jöfraskinna», «Frissbók», «Eirspennill» «Hulda», «Flateyjarbók», «Skálholtsbók yngsta» и др., – компиляций более ранних саг.

К разряду королевских саг исследователи относят еще несколько саг, посвященных истории других североевропейских территорий.

В кругу памятников древнескандинавской письменности, саги содержат наибольший объем информации о Восточной Европе, и, в частности, о Древней Руси. Это – сведения о политических, торговых и культурных связях Руси и скандинавских стран.

Древнерусский материал королевских саг распределяется хронологически весьма неравномерно. Основная его часть соотносится с раннефеодальным периодом русской истории (X – конец XI в.), с временем формирования относительно единого государства. Информация, содержащаяся в королевских сагах, касается княжения двух правителей: это Владимир Святославич, великий князь киевский (978–1015), и Ярослав Владимирович Мудрый, князь новгородский (1010–1016), великий князь киевский (1016–1018, 1019–1054). К более раннему времени относятся сведения саг и скальдических стихов о походах дружин скандинавских викингов по Восточному пути в Восточную Прибалтику и на север, в Беломорье. Небольшая часть сведений приходится на период феодальной раздробленности, на конец XI – вторую половину XIII в. Большей частью, это – включенные в генеалогии датских конунгов сведения о матримониальных связях русской княжеской династии со скандинавскими дворами в XI – первой половине XII в., и некоторые данные о времени правления великого князя Александра Невского (1250–1263).

В королевских сагах находят отражение русско-скандинавские политические, матримониальные, торговые и культурные связи; в них содержатся сведения о русско-прибалтийских отношениях, о колонизации Русского Севера, о древнерусских городах и проч. Сведения исландских королевских саг о Восточной Прибалтике, Руси и Русском Севере незначительны, на фоне, содержащейся в этих же источниках, информации по истории Скандинавских стран, и, особенно, Исландии и Норвегии. Но все же, приводимый ниже материал свидетельствует об интенсивности и многообразии контактов Древней Руси со Скандинавскими странами.

«Сага об Инглингах» («Ynglinga saga») – первая часть «Круга земного» Снорри Стурлусона. Большинство исследователей относит ее к разряду королевских саг, однако, хронологический охват (описываемые в ней события можно примерно датировать V – серединой IX в.) и легендарно-мифологическое содержание саги, позволили некоторым исследователям заключить, что она ближе к сагам о древних временах. Сага встречается лишь в составленном Снорри Стурлусоном своде королевских саг «Круг земной». Она задумана и написана, как первая сага этого грандиозного свода, задающая мифические модели событий и человеческого поведения для всего последующего изложения. Тем самым, рассмотрение ее вне королевских саг не представляется целесообразным.

Сага начинается с описания, в соответствии со средневековыми географическими представлениями, «земного круга»; затем следует оригинальное, не встречающееся в такой форме нигде более в древнеисландской литературе, изложение ученой легенды о заселении Скандинавии выходцами из Азии – языческими богами, во главе с Одином; далее, последовательно рассказывается о всех представителях династии Инглингов – Одине, Ньёрде, Фрейре и т. д., о характере правления и особенно подробно – об обстоятельствах смерти каждого из них. Последним в этом ряду назван некий легендарный персонаж Рёгнвальд Достославный: «Рёгнвальд сын Олава был конунгом в Вестфольде после своего отца. Его прозвали Достославным. В его честь Тьодольв из Хвинира сложил Перечень Инглингов» (Круг Земной. С. 37).

«Перечень Инглингов» («Ynglingatal») является, по общему признанию исследователей, основным источником «Саги об Инглингах». Из 32 скальдических строф, цитируемых в саге, 27 принадлежат Тьодольву. Однако, время сочинения поэмы стало предметом длительной дискуссии. И, если, согласно господствующей точке зрения, «Перечень Инглингов» был сочинен Тьодольвом, придворным скальдом конунга Харальда Прекрасноволосого, в конце IX в., то не перестает обсуждаться вопрос о значительно более позднем (ок. 1120 г.) происхождении этой поэмы. Как бы ни датировать «Перечень Инглингов» и еще один источник саги – «Перечень Халейгов», – в любом случае, в отличие от большинства скальдических стихов, эти две поэмы были сочинены не непосредственно по следам событий их очевидцами или современниками, а несколькими веками позже, так что их достоверность и, соответственно, достоверность, основанной на них, саги вызывает известные сомнения.

Очевидно переплетение в саге мифологических, сказочно-легендарных и исторических сюжетов. В попытке выяснить историческую основу саги, исследователями привлекались, как другие письменные источники, так и археологические материалы. Тем не менее, за сообщениями «Саги об Инглингах» вряд ли можно видеть конкретные факты. И все же, в той своей части, которая касается Восточной Европы, сага дает некоторое представление о характере отношений скандинавов (до эпохи викингов) с народами юго-восточного побережья Балтийского моря.

Ряд исследователей отнесся к известиям саг о скандинавской активности в Восточной Прибалтике с полным доверием. Так, Т. Д. Кендрик утверждал, что Швеция собирала дань в землях куршей в VII в. и что Ивар Широкие Объятия (см. V.1.4) правил во второй половине того же века всеми, или частью восточноприбалтийских земель (Kendrick 1930. Р. 190). Аналогично, Дж. Вернадский полагал, что правители Южной Швеции имели владения в землях куршей на протяжении VII в. и что Ливония и Эстония были частью владений Ивара в начале VIII в. (Vernadsky 1943. Р. 266; Vernadsky 1959. Р. 176). Наконец, Б. Нерман, заключивший, что экспансия шведов в Восточной Прибалтике началась около 600 г., представлял Ивара и его внука Харальда Синезубого правителями в этом регионе на протяжении второй половины VII и первой половины VIII в. (Nerman 1929. S. 15). На волне скептического отношения к сагам, сменившего полное к ним доверие, Г. Джоунз в сообщениях саг о скандинавской активности в Прибалтике увидел достоверного «в лучшем случае... очень мало, а в худшем... почти ничего» (Jones 1968. Р. 52, 241–242). Срединной, между крайними позициями, приведенными выше, можно назвать позицию X. Р. Эллис Дэвидсон, которая подчеркивает, что, хотя сообщение «Саги об Инглингах» вряд ли является достоверной исторической записью, оно, все же, показывает, что сохранились воспоминания о широкомасштабных завоеваниях в Восточной Прибалтике во времена конунга Ивара, но о завоеваниях недолговременных (Davidson 1976. Р. 20). По справедливому суждению Т. Нунена, существует некая золотая середина между некритическим восприятием саговой информации о скандинавской активности в Восточной Прибалтике в VII–VIII вв. и тенденцией все, сообщаемое сагой, занести в разряд вымысла. По его мнению, было бы наивным отнестись к рассказам об Ингваре и Иваре (V.1.2; V.1.4) как к полной правде, но, в то же время, археологические данные не оставляют сомнения в том, что скандинавы проявляли активность на восточных берегах Балтийского моря в предвикингскую эпоху (Noonan 1986. Р. 327).

Сага рассказывает о плаваниях как скандинавов, так и их восточных соседей через Балтийское море (что, в целом, не противоречит данным о раннем развитии мореплавания в этом регионе) с целью грабежа и о военных столкновениях между ними, дает представление о сезонности плаваний по Аустрвегу «Восточному пути». Восточноевропейская топонимия саги (Эйстланд с областью Адальсюсла, Аустрвег и Аустррики, название Руси Гардарики) – та же, что и во всем комплексе королевских саг.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. В. XXVI. 1941. Bls. 9–83.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 11–37.

Литература: Ciklamini 1975; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 167; Джаксон 1993. С. 44–72.

V.1.1 Глава 1

Круг земной, где обитает род человеческий, сильно изрезан заливами. Большие моря вдаются в землю из окружающего [ее] океана. Известно, что море тянется от Нёрвасунда²⁴² и вплоть до Йорсалаланда²⁴³. От этого моря отходит на северо-восток длинный залив, который называется Свартахав²⁴⁴. Он разделяет трети света. Восточная называется Азией, а западную некоторые называют Европой, а некоторые – Энеей. А к северу от Свартахав простирается Свитьод Великая, или Холодная²⁴⁵. Некоторые считают, что Великая Свитьод не меньше Великого Серкланда²⁴⁶, некоторые сравнивают ее с Великим Блаландом²⁴⁷. Северная часть [Великой] Свитьод не заселена из-за мороза и холода, подобно тому, как южная часть Блаланда пустынна из-за солнечного зноя. В [Великой] Свитьод много больших округов. Там есть и много разных народов, и много языков. Там есть великаны и там есть карлики, там есть черные люди и там есть много удивительных народов. Там есть также поразительно большие звери и драконы. С севера, с гор, лежащих за пределами всех населенных мест, течет через [Великую] Свитьод река, правильное название которой Танаис²⁴⁸. Раньше она называлась Танаквислом, или Ванаквислом²⁴⁹. Она впадает в Свартахав. [Область] по Ванаквислу звалась тогда Ваналандом, или Ванахеймом. Эта река разделяет трети света²⁵⁰. Восточная называется Азией, а западная – Европой.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 9–10)

V.1.2 Глава 32

Ингваром звали сына конунга Эйстейна, который был тогда конунгом над Свиавельди. Он был великим воином и часто находился на боевых кораблях, поскольку Свиарики уже долгое время подвергалось нападениям и данов, и людей с Аустрвега²⁵¹. Конунг Ингвар заключил мир с данами [и]

стал тогда воевать по Аустрвегам. Однажды летом, он собрал войско и отправился в Эйстланд²⁵², и воевал летом в том [месте], которое зовется У Камня. Туда к побережью подошли эйсты с большим войском, и была у них битва. Было сухопутное войско так велико, что свеи не могли ему противостоять. Пал тогда конунг Ингвар²⁵³, а войско его бежало. Он похоронен там, в кургане у самого моря. Это в Адальсюсле²⁵⁴. После этого поражения отправились свеи домой. Так говорит Тьодольв:

«Случилось так, что Ингвара род Сюслы²⁵⁵ принес в жертву; светлоликого в сердце волн²⁵⁶ войско эйстское в шлем сразило; и Аустмар²⁵⁷ убитому князю песнь Гюмира²⁵⁸ на радость поет».

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 61–62)

V.1.3 Глава 33

Энундом звали сына Ингвара, который стал править после него в Свитьод. В его дни в Свитьод царил мир, и у него было очень много движимого имущества. Конунг Энунд отправился со своим войском в Эйстланд²⁵⁹, чтобы отомстить за своего отца, пошел там со своим войском вглубь страны и грабил по всей стране, и захватил большую добычу, [и] поплыл осенью назад в Свитьод²⁶⁰.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 62)

V.1.4 Глава 41

Ивар Широкие Объятия²⁶¹ подчинил себе всю Свиавельди. Он завладел и всей Данавельди, и большей частью Саксланда, и всем Аустррики²⁶², и пятой частью Энгланда. От его рода произошли конунги данов и конунги свеев, те, которые были единовластными правителями.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 72–73)

«Сага о Харальде Прекрасноволосом» («Haralds saga ins hárfagra») – третья сага «Круга земного» Снорри Стурлусона – посвящена времени правления норвежского конунга Харальда Прекрасноволосого (858–928 гг., по хронологии исландских «Королевских анналов»). При ее написании, Снорри использовал более ранние «*Сагу о Хальвдане Черном» и «*Сагу о Харальде Прекрасноволосом», равно как и «*Сагу о Хладирских ярдах», «Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивую кожу», «Сагу об оркнейцах». Кроме того, он обращался к скальдическим стихам – поэмам Торбьёрна Хорнклови «Речи ворона» и «Драпа шума битвы».

Сага начинается с того момента, когда 10-летний Харальд становится конунгом после гибели своего отца Хальвдана Черного. Посватавшись через несколько лет к Гюде, дочери конунга Эйрика из Хёрдаланда, и получив от нее отказ, Харальд дает обет не стричь и не расчесывать волос, пока не завладеет «всей Норвегией с налогами, податями и властью над ней». Последовавшая затем серия завоевательных походов, приводит Харальда к единовластию; он женится на Гюде (сага называет их детей), стрижет волосы и получает то прозвище, под которым он широко известен, – «Прекрасноволосый». Сага заканчивается тем, что Харальд передает «власть над всей страной» своему сыну Эйрику Кровавая Секира, а через три года умирает. Последняя глава саги посвящена Эйрику. Сага сообщает, что у конунга Харальда было много жен и детей (большинство из них названо в саге). Все его сыновья рано стали зрелыми мужами, и им не нравилось, что конунг не давал им власти. Они воевали с назначаемыми конунгом ярлами, ходили в военные походы. Земли к востоку от Балтийского моря упоминаются в саге, в связи с походами сыновей Харальда

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF.В.XXVI. 1941. Bis. 94–149.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М, 1980. С. 42–67.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 146–147; Джаксон 1993. с.73–94.

V.2.1 Глава 32

Гутхорм, сын конунга Харальда, ведал обороной Вика, и плавал он на боевых кораблях вдоль побережья. [...] Хальвдан Черный и Хальвдан Белый отправились в викингский поход и воевали по всему Аустрвегу. У них была большая битва в Эйстланде. Там пал Хальвдан Белый. Эйрик был на воспитании у херсира Торира Хроальдссона во Фьордах. Его конунг Харальд любил больше, чем остальных сыновей, и ценил его более всех. И когда Эйрику было двенадцать лет, дал ему конунг Харальд пять боевых кораблей, и отправился он в военный поход, сначала в Аустрвег, а затем на юг в Данмарк и во Фрисланд и Саксланд, и пробыл в этом походе четыре года. После этого, отправился он на запад, за море, и воевал в Скотланде и Бретланде, Ирланде и Валланде, и провел там другие четыре года. После этого отправился он на север в Финнмарк и, вплоть, до Бьярмаланда²⁶³, и была у него там большая битва, и [он] победил²⁶⁴.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 134–135)

«Сага о Хаконе Добром» («Hákonar saga góða») – четвертая сага «Круга земного» Снорри Стурлусона. Она посвящена времени правления (по хронологии «Королевских анналов» – 933–960 гг.) норвежского конунга Хакона Доброго, сына Харальда Прекрасноволосого. В качестве источников, Снорри использовал более раннюю «*Сагу о Хаконе Добром», равно как и «*Сагу о Хладирских ярлах», «Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивую кожу», «Сагу об оркнейцах». Кроме того, он обращался к скальдическим стихам, и, в первую очередь, к поэме Эйвинда Погубителя Скальдов «Речи Хакона» – поминальной песни о Хаконе Добром.

Сага начинается с того, что Хакон Воспитанник Адальстейна, незаконнорожденный сын Харальда Прекрасноволосого, узнает о смерти своего отца и отправляется в Норвегию, с целью стать конунгом над ней, вместо своего сводного брата Эйрика Кровавая Секира. Земли к востоку от Балтийского моря упоминаются в саге в связи с походами воинственных сыновей Эйрика, которым в саге уделено много внимания. Именно в битве с ними и получает смертельное ранение конунг Хакон. Сага заканчивается тем, что Хакон, не имевший сыновей, перед смертью призывает к себе сыновей Эйрика и передает им власть над всей страной.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. B.XXVI. 1941. Bis. 150–197.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 67–87.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 135; Джаксон 1993. S.95–104.

V.3.1 Глава 21

Сыновья Эйрика много бывали в военных походах в Аустрвеге, а иногда воевали они в Нореге²⁶⁵, как написано раньше. А конунг Хакон правил в Нореге и был очень любим. Были тогда хорошие урожайные годы в стране и добрый мир.

(Перевод T. Н. Джаксон по IF. XXVI. 176)

«Сага о Харальде Серая Шкура» («Haralds saga gráfeldar») – пятая сага «Круга земного» Снорри Стурлусона. Эта небольшая сага посвящена времени правления сыновей Эйрика и Гуннхильд, одним из которых был и центральный герой саги – норвежский конунг Харальд Серая Шкура (правивший, согласно «Королевским анналам», в 960–975 гг.). При написании этой саги Снорри использовал, в качестве основного источника, несохранившуюся «*Сагу о хладирских ярлах», а также «Сагу об Олаве Трюггвасоне» монаха Одда, «Обзор саг о норвежских конунгах» и «Красивую кожу». Кроме того, он обращался к скальдическим стихам – поэмам Глума Гейрасона, Эйвинда Погубителя Скальдов и Эйнара Звон Весов.

Земли к востоку от Балтийского моря упоминаются в саге, в связи с походами Харальда. Сага дает представление о сезонности плаваний по Аустрвегу «Восточному пути», повествует о битве Харальда с бьярмами на берегу Вины (Северной Двины).

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. B.XXVI. 1941. Bis. 198–224.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 87–97. Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 146; Джаксон 1993. S.105–116.

V.4.1 Глава 9

[...] И когда настала весна, объявили конунг Харальд и конунг Гудрёд, его брат, что они, наверное, отправятся летом в викингский поход на запад за море или в Аустрвег, как это у них было принято.

(Перевод T. Н. Джаксон по IF. XXVI. 213)

V.4.2 Глава 14

Харальд Серая Шкура отправился однажды летом со своим войском на север в Бьярмаланд²⁶⁶ и воевал там, и была у него большая битва с бьярмами на берегу Вины²⁶⁷. Там конунг Харальд одержал победу и убил много народа, вел он тогда войну по всей земле и взял великое множество богатства. Об этом говорит Глум Гейрасон²⁶⁸: «Дерзкий на слово, побеждающий всех конунгов, обагрил сверкающий меч на востоке перед северным селением, там, где я видел, как бегут племена бьярмов²⁶⁹. Примирителъ мужей снискал себе добрую славу в этом походе: ему, молодому, выпало сразиться на берегу Вины».

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 217)

«Сага об Олаве Трюггвасоне» («Óláfs saga Tryggvasonar») – это жизнеописание норвежского конунга Олава Трюггвасона, правнука Харальда Прекрасноволосого. Сага сохранилась в нескольких взаимозависимых редакциях. Самая старшая из саг о нем – латиноязычная сага монаха бенедиктинского Тингейрарского монастыря Одда Сноррасона (ок. 1190 г.), сохранившаяся в трех списках (А, S, U) перевода на древнеисландский язык. Отдельные главы об Олаве Трюггвасоне есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах», ок. 1190 г. Несколько позднее, чем сага Одда, но до 1200 г., было написано еще одно латиноязычное жизнеописание Олава Трюггвасона – тоже монахом Тингейрарского монастыря, Гуннлаугом Лейвссоном. От этого текста не сохранилось ни оригинала, ни исландского перевода, однако, Бьярни Адальбьярнарсону удалось реконструировать его значительный фрагмент в составе «Большой саги об Олаве Трюггвасоне» (Bjarni Aðalbjarnarson 1937.

S. 85–135). Работа Гуннлауга послужила источником для Снорри Стурлусона, а также для авторов «Саги о крещении» и «Саги о Йомсвикингах».

Олаву Трюггвасону посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа», ок. 1220 г. В «Круге земном» Снорри Стурлусона (ок. 1230 г.) «Сага об Олаве Трюггвасоне» – шестая по счету. На рубеже ХІІІ-ХІV вв., вероятно, аббатом монастыря в Мункатвера Бергом Соккасоном, была написана, так называемая, «Большая сага об Олаве Трюггвасоне».

Олав упоминается и в исландских анналах. Датой его рождения там назван 968 или 969 г.; его пленение в Эйстланде относится к 971 г; приезд Олава в Гардарики (на Русь) отмечен под 977 или 978 г., а возвращение в Норвегию – под 986 или 987 г.; считается, что его крещение на островах Сюллингах произошло в 993 г; начало его правления в Норвегии анналы относят к 995 г.; а его последняя битва датируется 999 или 1000 г.

«Сага об Олаве Трюггвасоне», естественным образом, распадается на три больших рассказа: о детстве и юности Олава до того момента, как он становится конунгом (по «Кругу земному» – до гл. 50); о его миссионерской деятельности в Норвегии и Исландии (там же – гл. 53–59, 65–84, 95–96); о его последней битве (при Свёльде), где он сражается против объединенного войска, возглавляемого шведским и датским конунгами и норвежским ярлом, и, по всей вероятности, погибает (гл. 89–94, 97–113). Для нас представляет интерес первая часть саги.

Из нее следует, что юный Олав Трюггвасон был пленен эстами и провел несколько лет в неволе (V.5.1.1); что он был выкуплен из плена в Эйстланде своим родичем – сборщиком дани для «Вальдамара, конунга Хольмгарда» (V.5.1.2) и тайно привезен в Хольмгард; что он убил на торгу в Хольмгарде человека по имени Клеркон (V.5.1.3); что он воспитывался при дворе «конунга Вальдамара» (князя Владимира Святославича) и был предводителем в войске князя (V.5.1.4). Кроме того, Снорри упоминает некоего конунга Виссавальда из Гардарики (V.5.1.5). В саге монаха Одда содержится явно вымышленный рассказ об участии Олава Трюггвасона в крещении конунга Вальдамара и всех людей в Гардарики (V.5.2.1–3).

Полную комментированную выборку восточноевропейских фрагментов по семи редакциям «Саги об Олаве Трюггвасоне» см. в кн.: Джаксон 1993. Здесь в сносках будет отмечено, в каких редакциях есть сходная информация.

V.5.1. «САГА ОБ ОЛАВЕ ТРЮГГВАСОНЕ» ПО «КРУГУ ЗЕМНОМУ»

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. В. XXVI. 1941. Bis. 225–371.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 97–167.

Литература: Lönnroth 1963; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 270–271; Pritsak 1992; Джаксон 1993. C. 117–217.

V.5.1.1 Глава 6²⁷⁰

Сигурдом звали брата Астрид²⁷¹, сына Эйрика Бьодаскалли. Он долгое время тогда находился вне страны и был на востоке в Гардарики у конунга Вальдамара. Сигурд пользовался там большим почетом. Астрид захотела поехать туда к Сигурду, своему брату. Дал ей Хакон Старый хороших провожатых и неплохую провизию. Отправилась она с некими купцами²⁷². К тому времени она пробыла у Хакона Старого два года. Олаву было тогда три года. И когда они поплыли на восток в море, напали на них викинги. Это были эйсты²⁷³. Они захватили и людей, и добро, и убили некоторых, а некоторых поделили между собой в качестве рабов²⁷⁴. Там разлучился Олав со своей матерью, и взял его с собой Клеркон, эйст, а также взял он Торольва и Торгисля. Клеркон посчитал, что Торольв слишком стар для раба, и решил, что от него не будет пользы, и убил его, а мальчиков взял с собой и продал их человеку, которого звали Клерк, и взял за них хорошего козла. Третий человек купил Олава и дал за него хороший плащ или пыльник. Этого человека звали Реас, а жену его звали Рекон, а сына их – Рекони. Там был Олав долго, и о нем хорошо заботились, и бонд очень его любил. Олав пробыл шесть лет в Эйстланде в этом изгнании²⁷⁵.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 230)

V.5.1.2 Глава 7²⁷⁶

Сигурд Эйрикссон приехал в Эйстланд по поручению Вальдамара, конунга Хольмгарда, и должен был собрать там в стране подати для конунга²⁷⁷. Ехал Сигурд с большой пышностью, у него было с собой много людей и много добра. Он увидел на торгу мальчика, очень красивого, и понял, что тот, должно быть, чужеземец, и спросил его о имени и роде. Он назвал себя Олавом, а своим отцом – Трюггви, сына Олава, а матерью своей – Астрид, дочь Эйрика Бьодаскалли. Тогда понял Сигурд, что мальчик был сыном его сестры. Тогда спросил Сигурд у мальчика, как он туда попал. Олав рассказал ему все, что с ним произошло. Сигурд попросил его пойти вместе с ним к бонду Реасу. И когда он пришел туда, там купил он обоих мальчиков, Олава и Торгисля, и взял с собой в Хольмгард, и никому не открыл происхождения Олава, и обращался с ним хорошо.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 230–231)

V.5.1.3 Глава 8²⁷⁸

Олав Трюггвасон был однажды на торгу ²⁷⁹. Там было очень много народа. Там он узнал Клеркона, который убил его воспитателя Торольва Вшивобородого. У Олава был в руке маленький топор, и он ударил им Клеркона по голове так, что разрубил ему мозг; тотчас же, побежал домой и сказал Сигурду, своему родичу, а Сигурд сразу же отвел Олава в покои княгини и рассказывает ей новости. Ее звали Аллогия²⁸⁰. Сигурд попросил ее помочь мальчику. Она отвечала, глядя на мальчика, что нельзя убивать такого красивого мальчика. Велела она позвать к себе людей в полном вооружении. В Хольмгарде была такая великая неприкосновенность мира, что там были законы, что следовало убить всякого, кто убьет неосужденного человека. Бросился весь народ, по обычаю своему и законам, и побежал за мальчиком, куда он скрылся. Говорили, что он во дворе княгини и что там отряд людей в полном вооружении. Сказали об этом конунгу. Пошел он тогда со своим войском и не хотел, чтобы они бились. Устроил он тогда мир, а затем и соглашение. Назначил конунг выкуп, а княгиня заплатила²⁸¹. С тех пор, был Олав у княгини, и она его очень любила.

Такие были законы в Гардарики, что там не могли находиться люди королевского рода, кроме как с разрешения конунга²⁸². Тогда говорит Сигурд княгине, какого рода был Олав и по какой причине он туда приехал, что он не мог жить дома в своей стране из-за немирья. Он просил ее поговорить об этом с конунгом. Она сделала так, попросила конунга помочь этому сыну конунга, с которым так сурово обошлись, и привели к тому ее уговоры, что конунг обещал ей это. Взял он тогда Олава под свое покровительство и обращался с ним прекрасно, как и положено было обращаться с сыном конунга. Олаву было девять лет, когда он приехал в Гардарики, и пробыл он там у конунга Вальдамара еще девять лет. Олав был всех людей красивее и выше, сильнее, и превосходил всех людей в искусствах, которыми славятся норвежцы.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF XXVI. 231–232)

V.5.1.4 Глава 21²⁸³

Олав Трюггвасон находился все это время в Гардарики и был в высочайшей милости у конунга Вальдимара и любим княгиней²⁸⁴. Конунг Вальдимар поставил его хёвдингом над тем войском, которое он отправил охранять свою страну²⁸⁵. У Олава там было несколько сражений, и он умело управлял войском. Имел он и собственный большой отряд воинов на свои средства, те, что конунг давал ему. Олав был щедр со своими людьми. Был он ими любим. И случилось так, как зачастую может случиться, если чужеземцы достигают могущества или большей славы, чем люди в этой стране, что многие стали завидовать тому, что он был любим конунгом и не меньше – княгиней. Говорили люди конунгу, что он должен остерегаться слишком возвышать Олава, – «ибо такой человек для тебя всего опаснее, если он захочет посвятить себя тому, чтобы нанести вред Вам или Вашему государству, особенно, поскольку он обладает такими физическими и духовными совершенствами и его так любят. И не знаем мы, о чем они с княгиней постоянно разговаривают».

Таков был обычай могущественных конунгов, что княгиня должна была владеть половиной дружины и содержать ее на собственные средства и для этого собирать дань и налоги, сколько требовалось. Было так и у конунга Вальдимара, что княгиня владела не меньшей дружиной, чем конунг, и они постоянно соперничали из-за родовитых людей. Каждый хотел заполучить их себе. Вот, случилось так, что конунг поверил таким советам, которые давались ему, и сделался он несколько сдержанным и раздражительным по отношению к Олаву. А когда Олав это заметил, то говорит он княгине о том, что хочет отправиться в Нордрлонд, и говорит, что его родичи владели там раньше государством, и ему кажется наиболее вероятным, что он там всего больше преуспеет. Княгиня желает ему счастливого пути, говорит, что он везде будет считаться благородным, где бы он ни находился.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 251–252)

V.5.1.5 Глава 43

В тот же вечер приехал туда²⁸⁶ другой конунг²⁸⁷. Его звали Виссавальд с востока из Гардарики²⁸⁸. Он приехал свататься к ней. Конунгов и всех их воинов поместили в большой и старой зале. В соответствии с этим было все убранство залы. И вечером не было там недостатка в питье таком крепком, что все были сильно пьяны, и стражи внутри и снаружи дома заснули. Тогда велела королева Сигрид напасть на них в эту ночь с огнем и мечом. Сгорела там зала и те люди, которые находились внутри, а те, кто выбрался наружу, были убиты. Сигрид сказала, что так она отучит мелких конунгов приезжать из других стран для того, чтобы свататься к ней. С тех пор, ее стали звать Сигрид Гордая. За год до этого была битва с Йомсвикингами²⁸⁹.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVI. 287–289)

V.5.2. «САГА ОБ ОЛАВЕ ТРЮГГВАСОНЕ» МОНАХА ОДДА СНОРРАСОНА (РЕДАКЦИЯ А)

Издание: Saga Óláfs Tryggvasonar av Oddr Snorrason munkr / Finnur Jόnsson. København, 1932.

Литература: Gordon 1938; Lönnroth 1963; Holtsmark 1974; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 270–271; Джаксон 1993. C. 117–217.

V.5.2.1 Глава 6. О конунге Гардов и его матери²⁹⁰

В то время правил в Гардарики конунг Вальдамар с великой славой. Так говорится, что его мать была пророчицей²⁹¹, и зовется это в книгах духом фитона²⁹², когда пророчествовали язычники. Многое случалось так, как она говорила. И была она тогда в преклонном возрасте. Таков был их обычай, что в первый вечер йоля²⁹³ должны были приносить ее в кресло перед высоким сиденьем конунга. И раньше, чем люди начали пить, спрашивает конунг свою мать, не видит или не знает ли она какой-либо угрозы или урона, нависших над его государством, или приближения какого-либо немирья или опасности, или покушения кого-либо на его владения. Она отвечает: «Не вижу я ничего такого, сын мой, что, я знала бы, могло принести вред тебе или твоему государству, а равно и такого, что спугнуло бы твое счастье. И, все же, вижу я видение великое и прекрасное. Родился в это время сын конунга в Нореге, и в этом году он будет воспитываться здесь, в этой стране, и он станет знаменитым мужем и славным хёвдингом, и не причинит он никакого вреда твоему государству, напротив, он многое даст Вам. А затем, он вернется в свою страну, пока он еще в молодом возрасте, и тогда завладеет он своим государством, на которое он имеет право по рождению, и будет он конунгом, и будет сиять ярким светом, и многим он будет спасителем в северной части мира. Но короткое время продержится его власть над Норегсвельди²⁹⁴. Отнеси меня теперь прочь, поскольку я теперь не буду дальше говорить, и так уже довольно сказано». Этот Вальдамар был отцом конунга Ярицлейва²⁹⁵.

(Перевод Т. Н. Джаксон по ÓlOA. 20–21)

V.5.2.2 Глава 9. О конунге Олаве²⁹⁶

Так говорят мудрые и ученые люди, что Олав никогда не приносил жертв идолам и всегда относился к ним одинаково. Но, все же, у него было в обычае часто сопровождать конунга в храм, однако, он никогда не входил внутрь. Он всегда стоял снаружи у дверей. И однажды конунг говорил с ним, и просил он его так не делать, «потому что может так случиться, что боги разгневаются на тебя, и ты погубишь цвет своей молодости. Я бы очень хотел, чтобы ты смирился перед ними, потому что я боюсь за тебя, что они обрушат на тебя такой сильный гнев, какому ты себя подвергаешь». Он отвечает: «Никогда я не испугаюсь тех богов, что не имеют ни слуха, ни зрения, ни сознания, и я могу понять, что у них нет никакого разума. И из того я могу сделать заключение, господин, какова их природа, что ты мне представляешься всякий раз с милым выражением, за исключением того времени, когда ты там, и приносишь им жертвы; и тогда ты мне всегда кажешься несчастным, когда ты там. И из этого я заключаю, что те боги, которым ты поклоняешься, должно быть, правят мраком»²⁹⁷.

(Перевод Т. Н. Джаксон по ÓlOA. 30–32)

V.5.2.3 Глава 13. О сновидении конунга Олава²⁹⁸

После этого направил Олав прочь свои корабли и на восток в Гардавельди²⁹⁹. И приняли конунг и княгиня его очень хорошо, и пробыл он там зиму. И однажды было ему в то время удивительное видение. Ему привиделся огромный камень, и казалось ему, что он взбирается по нему высоко вверх, пока он не достиг вершины. Ему показалось тогда, что он поднялся в небо выше облаков. И когда он поднял кверху глаза, ясно увидел он красивые места и светлых людей, которые жили в тех местах. Там почувствовал он сладкий аромат и увидел всевозможные красивые цветы, и ему показалось, что там большее великолепие, чем он мог предположить и выразить словами. Тогда услышал он голос, который говорил с ним: «Слушай ты, готовый стать божьим человеком, поскольку ты никогда не поклонялся богам и не служил им. Скорее, бесчестил ты их, и потому умножатся твои поступки для добрых дел и полезных; но, все же, недостает тебе многого, чтобы ты мог быть в этих местах, либо был достоин жить здесь вечно, при том, что ты не знаешь своего Творца и тебе неизвестно, кто есть истинный Бог». И когда он услышал это, то чрезвычайно испугался и сказал так: «Кто ты, господин, чтобы я поверил в тебя?» Голос отвечает: «Поезжай ты в Гиркланд³⁰⁰, и там тебе станет известно имя Господа Бога твоего. И, если ты будешь следовать его заповеди, то будет тебе вечная жизнь и блаженство. И когда ты уверуешь истинно, тогда ты обратишь многих других от ереси к спасению, поскольку Бог избрал тебя для того, чтобы обратить к нему многие народы». И когда он услышал это и увидел, то вознамерился он спуститься вниз с камня. И когда он шел вниз, то увидел он страшные места, полные огня и мучений, и при этом, услышал он жалобный плач и, разного рода, страшные вещи. И там казалось ему, что он узнаёт многих людей, которые верили в деревянных идолов, – как друзей, так и правителей. И то различил он, что это мучение ждет конунга Вальдамара и княгиню. На него это так сильно подействовало, что, когда он проснулся, был он весь в слезах, и проснулся он с большим страхом. После этого, велел Олав своему войску собираться в путь оттуда. «И хочу я теперь плыть в Гиркланд».

Так он и делает, и дует ему попутный ветер, и приплыл он в Гиркланд. И встретил там славных проповедников и хорошо верующих, которые открыли ему имя Господа Иисуса Христа. Обучился он теперь той вере, которая была ему ранее возвещена во сне. Затем он встретил одного превосходного епископа и просил его дать ему святое крещение, которого он давно вожделел и которое позволило бы ему присоединиться к христианам, и было затем ему дано prima signatio. И затем, просил он епископа отправиться с ним на Русию и провозгласить там имя Божие языческим народам. Епископ дал обещание, что приедет, если он поедет сам, поскольку тогда сам конунг будет меньше противиться и другие знатные хёвдинги, но будет оказывать ему помощь, чтобы успех был достигнут и божье христианство стало сильнее.

Затем уехал Олав прочь и назад на Русию, и был он теперь, как и раньше, очень хорошо принят. Находится он теперь там некоторое время. Он часто говорит конунгу и княгине, чтобы они поступили в соответствии с тем, что им подобает. И много прекраснее вера, когда веруешь в истинного Бога и Творца своего, Который сделал небо и землю, и все, что им сопутствует. Он говорит также, сколь мало приличествует тем людям, которые являются могущественными, заблуждаться в таком великом мраке, чтобы верить в тех богов, которые не могут оказать никакой помощи, и отдавать этому все время и силы. «Можете Вы так же понять, благодаря Вашей мудрости, что истинно то, что мы провозглашаем. И я никогда не перестану проповедовать Вам истинную веру и слово Божие, чтобы Вы могли дать плоды для истинного Бога». И, хотя конунг долго сопротивлялся и говорил против того, чтобы оставить свою веру и тех идолов, но, все же, понял он, благодаря Божьей милости, что многое отличало ту веру, которая была у него, от той, которую проповедовал Олав. Также ему часто прекрасно напоминали, что все то было языческим заблуждением и суеверием, с чем они прежде имели дело, а христиане веруют лучше и прекраснее. И, благодаря благотворным речам княгини, которые она произносила по этому поводу при помощи милости Божьей, согласился тогда конунг и все его мужи принять святое крещение и правую веру, и был там крещен весь народ³⁰¹. И когда это было сделано, то собрался Олав в путь прочь оттуда, и пошла тогда великая слава об Олаве, где бы он ни появлялся, и не только в Гардавельди, но и во всей северной части мира. И тогда пришла слава об Олаве на самый север в Норег и о превосходных делах, которые он совершал каждый день.

(Перевод Т. Н. Джаксон по ÓlOA. 39–43)

Олав Святой Харальдссон – норвежский конунг с 1014 по 1028 г., объединитель и христианизатор Норвегии – погиб 29 июля 1030 г. в битве при Стикластадире. Конунгом Норвегии стал Кнут Великий (1028–1035), поставивший «наместником» своего сына от наложницы Альвивы – Свена (по сагам – Свейна). Преимущества отечественной королевской власти стали очевидны сразу же после гибели Олава, с начавшимся датским засильем и угнетением норвежцев чужеземными правителями. Стихийно возник культ Олава, а 3 августа 1031 г., с согласия конунга Свена, епископ Гримкель объявил Олава святым и перенес его останки в церковь св. Клемента, основанную еще самим Олавом в Нидаросе (Тронхейме). Сын Олава Магнус, возведенный на престол в 1035 г., ввел празднование дня св. Олава (29 июля), упрочив официальный статус культа, как государственного.

В конце XII – начале XIII в. на основе скальдических стихов, устной традиции и работ Сэмунда и Ари появилось два типа саг об Олаве Святом: первые представляли историю конунга Олава, как одно из звеньев норвежской истории («Обзор саг о норвежских конунгах», «Красивая кожа», «Круг земной»); вторые – как нечто совершенно независимое («Древнейшая сага об Олаве Святом», «Легендарная сага», «*Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, «Отдельная сага об Олаве Святом»).

Согласно единодушно принятому в настоящее время мнению, «Древнейшая сага об Олаве Святом» была записана ок. 1200 г. Автор ее неизвестен; предположительно, он был монахом Тингейрарского монастыря в Исландии. Так называемая «Легендарная сага» об Олаве Святом, была создана вскоре после 1210 г. Она представляет собой сокращенную, хотя и несколько переработанную версию «Древнейшей саги», к которой добавлены обзор миссионерской деятельности Олава и собрание его чудес, помещенное в конце саги, почти в той же форме, что и в «Древненорвежской книге проповедей», хотя и с некоторыми отличиями. «*Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, восходящее к «Древнейшей саге», сохранилось лишь в виде нескольких фрагментов в составе «Книги с Плоского Острова». Источниками «Красивой кожи» (ок. 1220 г.) были «Обзор саг о норвежских конунгах», более ранние саги об Олаве, и, в частности, сага Стюрмира, скальдические стихи. Источники «Отдельной саги об Олаве Святом» (1220–1230 гг.) и «Круга земного» (ок. 1230 г.) Снорри Стурлусона – те же, что и у «Красивой кожи», а также «*konunga ævi» Ари Мудрого и, с большой степенью вероятности, сама «Красивая кожа».

Сведения о Восточной Европе в «Саге об Олаве Святом» тесно связаны с общим ходом повествования и органично вплетаются в узловые моменты истории конунга Олава: 1007–1014 гг. – военные подвиги юного Олава за пределами своей страны; 1015 г. – изгнание ярла Свейна; 1017–1019 гг. – борьба Олава Норвежского с Олавом Шведским за пограничные территории; 1029–1030 гг. – бегство Олава из Норвегии на Русь и затем возвращение на родину, с целью вернуть себе власть; 1031 г. – провозглашение святости Олава Харальдссона.

Полную комментированную выборку восточноевропейских фрагментов по шести редакциям «Саги об Олаве Святом» см. в кн.: Джаксон 1994в. Здесь в сносках будет отмечено, в каких редакциях есть сходная информация.

V.6.1. «САГА ОБ ОЛАВЕ СВЯТОМ» ПО «КРУГУ ЗЕМНОМУ»

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. В. XXVII. 1945.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 167– 378.

Литература: Holtsmark 1967; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 268–270; Pritsak 1992; Джаксон 1994в.

V.6.1.1 Глава 7³⁰²

Конунг Олав поплыл осенью на Готланд и начал там воевать. А готы собрались там и послали людей к конунгу, и предложили ему дань с той земли. Конунг согласился на это и берет дань с земли, и остался там на зиму. Так говорит Оттар³⁰³: «Предводитель людей, ты вынудил готландцев платить тебе дань. Люди не хотели отстаивать свою землю в битве против тебя. Войско Эйсюслы бежало, и многие люди уступили силе конунга; как я слышал, волки утолили свой голод на востоке».

Глава 8

Здесь говорится так, что конунг Олав отправился, когда настала весна³⁰⁴, на восток к Эйсюсле и воевал, высадился на берег, а жители Эйсюслы подошли к побережью и дали ему бой. Там победил конунг Олав, преследовал бегущих, грабил и опустошал ту страну. Так говорят, что сначала, когда конунг Олав со своими людьми пришел на Эйсюслу, бонды предложили ему выкуп. И когда выкуп доставили, тогда пошел он навстречу [бондам] с войском в полном вооружении; и вышло иначе, чем задумали бонды, так как они пришли к побережью не с выкупом, а с боевым оружием, и бились с конунгом, как было сказано раньше. Так говорит скальд Сигват³⁰⁵: «.Случилось там далее, что у конунга Олава была вторая большая битва на опустошенной Эйсюсле; не был сокрыт обман. Бонды, те, которые бежали, жизнью обязаны были своим ногам, конунг; никто не ждал ран там, где он находился»³⁰⁶.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 9–10)

V.6.1.2 Глава 55³⁰⁷

Ярл Свейн³⁰⁸ отправился со своим войском на восток в Гардарики и воевал там³⁰⁹. Оставался он там летом, а когда настала осень, повернул он свое войско назад в Свитьод. Тогда заболел он той болезнью, которая привела его к смерти.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 71)

V.6.1.3 Глава 66³¹⁰

Одного человека звали Гудлейк Гардский³¹¹. Он был родом из Агдира. Он был великим мореходом и купцом, богатым человеком, и совершал торговые поездки в разные страны. Он часто плавал на восток в Гардарики, и был он по этой причине прозван Гудлейк Гардский. В ту весну Гудлейк снарядил свой корабль и собрался отправиться летом на восток, в Гарды. Конунг Олав послал ему слово, что он хочет встретиться с ним. И когда Гудлейк приехал к нему, говорит ему конунг, что хочет вступить с ним в товарищество, попросил его купить себе те ценные вещи, которые трудно достать там в стране. Гудлейк говорит, что все будет так, как прикажет конунг. Тогда конунг повелел выплатить ему столько денег, сколько ему казалось необходимым. Отправился Гудлейк летом в Аустрвег³¹². Они стояли некоторое время у Готланда. Случилось тогда то, что часто может случиться, что не все были скрытны, и стало местным жителям известно, что на том корабле был сотоварищ Олава Толстого. Гудлейк отправился летом по Аустрвегу в Хольмгард и купил там драгоценные ткани³¹³, которые, он думал, пойдут конунгу на торжественные одежды, а также дорогие меха³¹⁴ и роскошную столовую утварь³¹⁵. Осенью, когда Гудлейк плыл с востока, был встречный ветер, и они очень долго стояли у Эйланда.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. ХХVІІ.83–84)

V.6.1.4 Глава 80³¹⁶

А когда стало тихо, Торгнир сказал³¹⁷: «Другие помыслы теперь у конунгов свеев, нежели были раньше. Торгнир, мой дед по отцу, помнил Эйрика Эмундарсона, конунга Уппсалы, и говорил о нем, что, пока тот мог, он каждое лето предпринимал поход из своей страны и ходил в различные страны, и покорил Финнланд и Кирьялаланд, Эйстланд и Курланд и много земель в Аустрлонд³¹⁸. И можно видеть те земляные укрепления и другие великие постройки, которые он возвел, и не был он настолько высокомерен, чтобы не слушать людей, если у них была необходимость с ним поговорить. Торгнир, мой отец, долгое время находился у конунга Бьёрна. Ему был известен его обычай. При жизни Бьёрна, государство его было очень сильным и не уменьшалось. Он был терпим к своим друзьям. А я помню конунга Эйрика Победоносного, и был я с ним во многих походах. Увеличил он государство свеев и смело защищал его³¹⁹. Нам было хорошо с ним держать совет. А конунг тот, который сейчас у нас³²⁰, не позволяет ни одному человеку осмелиться говорить с собой, кроме как о том, что он хочет, чтобы произошло, и к этому он прилагает все силы, а свои земли, обязанные данью, теряет из-за отсутствия энергии и мужества³²¹. Он желает удержать под своей властью Норегсвельди, к чему раньше не стремился ни один из конунгов свеев, и делает тем недоброе многим людям. Таково теперь желание наше, бондов, чтобы ты заключил мир с Олавом Толстым³²², конунгом Норега, и отдал ему в жены свою дочь Ингигерд³²³. А, если ты хочешь вернуть под свою власть те государства в Аустрвеге, которыми там владели твои родичи и предки, тогда все мы хотим следовать в этом за тобой».

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 115–116)

V.6.1.5 Глава 91³²⁴

Скальд Сигват приехал к ярлу Рёгнвальду. [...] Там он узнал из письма Ингигерд, дочери конунга, что к Олаву, конунгу свеев, приезжали послы конунга Ярицлейва с востока из Хольмгарда просить руки Ингигерд, дочери Олава, конунга свеев, для Ярицлейва ³²⁵, а также, что конунг Олав принял это очень хорошо.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 144)

V.6.1.6 Глава 93³²⁶

Следующей весной приехали в Свитьод послы конунга Ярицлейва с востока из Хольмгарда, и ехали они, чтобы проверить то обещание, которое конунг Олав дал предыдущим летом: отдать Ингигерд, свою дочь, за конунга Ярицлейва. Конунг Олав повел этот разговор с Ингигерд и говорит, что таково его желание, чтобы она вышла замуж за конунга Ярицлейва. Она отвечает: «Если я выйду замуж за конунга Ярицлейва, то хочу я, – говорит она, – в свадебный дар себе Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему относится». И гардские послы согласились на это от имени своего конунга³²⁷. Тогда сказала Ингигерд: «Если я поеду на восток в Гардарики, тогда я хочу выбрать в Свиавельди того человека, который, как мне думается, всего больше подходит для того, чтобы поехать со мной. Я также хочу поставить условием, чтобы он там на востоке имел не ниже титул, чем здесь, и ничуть не меньше прав и почета, чем он имеет здесь». На это согласился конунг, а также и послы. Конунг поклялся в этом своей верой, и послы тоже. Тогда конунг спросил Ингигерд, кто тот человек в его государстве, которого она хочет выбрать, чтобы следовать за ней. Она отвечает: «Этот человек – ярл Рёгнвальд Ульвссон, мой родич». [...] Поехали они все вместе летом на восток в Гардарики. Тогда вышла Ингигерд³²⁸ замуж за конунга Ярицлейва³²⁹. Их сыновьями были Вальдамар, Виссивальд³³⁰, Хольти Смелый³³¹. Княгиня Ингигерд дала ярлу Рёгнвальду Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежало³³². Рёгнвальд был там ярлом долго, и был он известным человеком. Сыновьями ярла Рёгнвальда и Ингибьёрг были ярл Ульв и ярл Эйлив.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 147–148)

V.6.1.7 Глава 133 ³³³

Той зимой конунг Олав сидел в Сарпсборге, и с ним было много людей. Тогда послал он Карли Халогаландца на север страны со своим поручением. Отправился Карли сначала в Упплёнд, затем на север через горы, добрался до Нидароса, взял там имущество конунга, столько, сколько ему было сказано, и корабль хороший, который, ему казалось, будет подходящим для той их поездки, которую задумал конунг, и была это поездка на север в Бьярмаланд. Было так задумано, что Карли вступит в товарищество с конунгом, и каждый будет владеть половиной имущества. Ранней весной Карли повел корабль на север в Халогаланд. Собрался тогда в поход вместе с ним Гуннстейн, его брат, и были у него свои товары. Их было около двух с половиной десятков людей на том корабле, отправились они, тотчас, той же весной на север в Финнмарк.

Об этом узнал Торир Собака. Тогда послал он людей к тем братьям с поручением передать, что он собирается отправиться летом в Бьярмаланд, что он хочет плыть вместе и разделить поровну то, что им удастся добыть. [...] Плыли они летом, чаще всего, так, как позволяли их корабли. Когда был легкий ветер, быстрее шел корабль Карли и его людей, плыли они тогда впереди, а когда был сильный ветер, тогда Торир и его люди догоняли их. Они редко были все вместе, но, тем не менее, постоянно знали друг о друге. И когда они приплыли в Бьярмаланд, то остановились они в торговом месте. Началась там торговля. Все те люди, у кого были для этого средства, приобрели там огромное богатство. Торир приобрел много беличьего меха, и бобрового, и собольего³³⁴. У Карли тоже было очень много средств, так что и он купил много мехов.

А когда там закончилась торговля, то поплыли они прочь по реке Вине. Было тогда объявлено, что мир с местными жителями закончился. И когда они вышли в море, стали они держать совет. Торир спросил, не хотят ли люди сойти на берег и добыть себе добра. Люди ответили, что это было бы желательно, если бы только добыча была доступной. Торир говорит, что добра можно будет добыть, если это путешествие пройдет удачно, «но, вполне возможно, что поездка окажется опасной для жизни». Все сказали, что хотели бы предпринять [путешествие], если бы была надежда на добычу. Торир говорит, что таков обычай, что, когда умирает богатый человек, [его] имущество должно быть поделено между умершим и его наследниками. Он должен получить половину или треть, а иногда – меньше. То имущество должно быть вынесено в лес, иногда – в курган, и присыпано землей. Иногда строятся домики. Он говорит, что к вечеру все должны быть готовы к этому путешествию. Так было сказано, что все должны держаться вместе, никто не должен отставать от других, когда предводители скажут, что пора идти прочь.

Они оставили людей охранять корабли и сошли на берег. Сначала были ровные долины, а затем – большие леса. [...] Они вышли на большую поляну, и на той поляне был высокий деревянный забор, с воротами в нем, которые были заперты. Шесть человек местных жителей должны были охранять каждую ночь этот забор, по два человека каждую треть ночи.

Когда Торир и его люди подошли к забору, стражи ушли домой, а те, кто должны были бодрствовать вслед за ними, не пришли на свое дежурство. Торир подошел к забору и зацепился топором за его верх, подтянулся затем сам и так оказался внутри двора, по другую сторону ворот. Тогда и Карли перебрался через забор на другую сторону ворот. Они подошли одновременно к воротам, вынули засов и открыли их. Люди тогда вошли внутрь. Торир сказал: «В этом дворе есть курган, в нем перемешаны золото, серебро и земля. Надо пойти туда. А еще, внутри ограды стоит бог бьярмов, который зовется Йомали³³⁵. Пусть никто не осмеливается грабить его». Затем пошли они на курган и набрали столько богатства, сколько сумели, и несли, сложив в свои одежды. [...] Торир вернулся к Йомали и взял серебряную чашу, которая стояла у него на коленях. Она была полна серебряных монет. [...] Тогда побежал Карли к Йомали. Он увидел, что у того на шее было драгоценное ожерелье. Карли схватил топор и разрубил на части замок сзади на шее, которым застегивалось ожерелье. Был тот удар столь силен, что у Йомали слетела голова. Раздался тогда такой сильный шум, что все они только подивились. Карли взял ожерелье. Отправились они тогда прочь. Но, как только раздался этот шум, пришли на поляну стражи и, тотчас, затрубили в рога. Вслед за тем, они услышали звуки труб со всех сторон от себя. Они бросились в сторону леса и углубились в лес, и услышали с поляны позади себя шум и крик. Это пришли бьярмы.

[...] Поплыли тогда и те, и другие по Гандвику. Ночи были тогда еще светлыми. Плыли они тогда ночь и день, пока Карли и его люди не пристали однажды вечером к какому-то острову, спустили там парус и бросили якоря, и стали ждать там отлива, поскольку впереди них в море было сильное течение. Тогда Торир и его люди нагнали их. Они тоже встали на якорь. [...] Так они плыли, пока не достигли Гейрсвера. Это – первая стоянка для кораблей, плывущих с севера³³⁶. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 227–234)

V.6.1.8 Глава 181³³⁷

А когда настало лето, собрался конунг в дорогу и взял себе корабль. Отправился он летом в путь и не останавливался, пока не добрался на восток в Гардарики³³⁸ к конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд. Королева Астрид и принцесса Ульвхильд³³⁹ остались в Свитьод, а с собой на восток конунг взял Магнуса, своего сына.

Конунг Ярицлейв хорошо встретил конунга Олава и предложил ему остаться у него и взять там столько земли, сколько ему нужно, чтобы содержать свое войско. Конунг Олав охотно согласился на это и остался там³⁴⁰.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 328)

V.6.1.9 Глава 186³⁴¹

Бьёрн Окольничий узнал те новости, о которых уже говорилось, что ярл Хакон утонул. Тогда он изменил свое мнение, он раскаялся в том, что нарушил верность конунгу Олаву. [...] Бьёрн быстро собрался в путь и взял с собой несколько человек; двигался он затем день и ночь, то на лошадях, когда это было возможно, то на корабле, если это было необходимо, [и] не останавливались они в своей поездке, пока не прибыли зимой на йоль в Гардарики к конунгу Олаву³⁴², и был конунг очень рад, когда Бьёрн его нашел. Конунг тогда узнал многие новости с севера из Норега.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 338)

V.6.1.10 Глава 187³⁴³

С тех пор, как конунг Олав приехал в Гардарики, он много заботился и размышлял о том, какое решение ему принять. Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд просили конунга Олава остаться у них и взять то государство, которое зовется Вулгариа, и это часть Гардарики³⁴⁴, и был народ в той стране языческий³⁴⁵. Конунг Олав раздумывал над этим предложением, и когда он рассказал о нем своим людям, все они стали отговаривать его оставаться там и убеждали его отправиться на север в Норег, в свое государство. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 339)

V.6.1.11 Глава 189³⁴⁶

Так говорится, что в Гардарики был такой случай, когда там был конунг Олав, что у сына одной знатной вдовы образовалась опухоль в горле и мучила она [его] так сильно, что мальчик не мог глотать пищу, и считали его смертельно больным. Мать мальчика пошла к княгине Ингигерд, поскольку она была с ней знакома, и показала ей мальчика. Княгиня говорит, что она не знает никакого лечения, чтобы помогло. «Пойди, – говорит она, – к конунгу Олаву – он здесь лучший лекарь – и попроси его провести руками по больному месту у мальчика, и сошлись на мои слова, если он не будет соглашаться».

Она сделала так, как сказала княгиня. И когда она пришла к конунгу, говорит она, что сын ее смертельно болен, что у него опухоль в горле, и попросила она провести по опухоли руками. Конунг говорит ей, что он не лекарь, и попросил ее пойти туда, где есть лекарь. Она говорит, что ее сюда прислала княгиня, – «и она просила меня передать ее слова, чтобы ты лечил так, как ты умеешь, и сказала она мне, что ты здесь, в этом месте, – лучший лекарь». Тогда конунг согласился и провел руками по горлу мальчика и долго ощупывал опухоль, до тех пор, пока мальчик не открыл рот. Тогда конунг взял хлеб и отломил [немного], и положил крестом у себя на ладони, затем положил это в рот мальчику, и тот проглотил. И с этого момента прошла вся боль в горле. Через несколько дней он был совсем здоров. Его мать была очень счастлива, а также другие родичи и знакомые мальчика. Тогда из-за этого стали поначалу думать, что у конунга Олава такие способные к лечению руки, как у тех людей, которые владеют этим искусством и о которых говорят, что у них хорошие руки, но позднее, когда всем стало известно о его чудесах, это было воспринято как настоящее чудо³⁴⁷.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 341–342)

V.6.1.12 Глава 191³⁴⁸

После того, как конунг Олав решил для себя, что он хочет отправиться домой, сообщил он об этом конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд. Они отговаривали его от этой поездки, говоря, что в их государстве он может иметь такую власть, которая кажется ему наиболее подобающей, и просили его не ехать во владения своих врагов с таким малым войском, какое у него там было. Тогда конунг Олав рассказывает им свой сон и говорит при этом, что, как он подумал, это было знамение Божье. И когда они поняли, что конунг решил отправиться назад в Норег, предложили они ему всю ту помощь в подготовке поездки, какую он хотел бы от них получить. Конунг благодарит их прекрасными словами за их участие, говорит, что он охотно примет от них то, что ему нужно для поездки³⁴⁹.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 343)

V.6.1.13 Глава 192³⁵⁰

Сразу после йоля, конунг Олав стал собираться в дорогу. У него там было около двух сотен своих людей. Конунг Ярицлейв дал им всем вьючных животных и то снаряжение, в котором они нуждались. И когда он был готов, он отправился в путь. Конунг Ярицлейв и княгиня Ингигерд проводили его с почестями. А Магнуса, своего сына, он оставил там, у конунга. Тогда поехал конунг Олав с востока, сначала по льду, вплоть до моря. А когда настала весна и сошел лед, стали они снаряжать свои корабли³⁵¹, а когда они собрались и подул попутный ветер, тогда плывут они, и его плавание прошло очень хорошо. Конунг Олав привел свои корабли на Готланд, узнал там новости и из Свиавельди, и из Данмарка, и со всего Норега. Тогда стало точно известно, что ярл Хакон утонул, а в Нореге не было правителя. Конунг и его люди тогда подумали, что их поездка будет удачной, поплыли они оттуда тогда, когда подул попутный ветер, и держали путь в Свитьод.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 343–344)

V.6.1.14 Глава 251³⁵²

Ранней весной начинают они свою поездку, Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон³⁵³, и была у них большая дружина и самые лучшие люди, какие только были для этого в Трёндалёге. Они поехали весной на восток через [горы] Кьёль до Ямталанда, затем в Хельсингьяланд и оказались в Свитьод, сели там на корабли, поплыли летом на восток в Гардарики, пришли осенью в Альдейгьюборг. Отправили они тогда послов в глубь страны в Хольмгард к конунгу Ярицлейву с сообщением, что они предлагают взять с собой Магнуса, сына конунга Олава Святого, и сопровождать его в Норег, и оказать ему помощь в том, чтобы он добился своих родовых земель, и поддержат его в том, чтобы он стал конунгом над страной. И когда это сообщение достигло конунга Ярицлейва, тогда держал он совет с княгиней и другими своими хёвдингами. Все они согласились, что норвежцам следует послать слово и, тем самым, вызвать их к конунгу Ярицлейву и Магнусу. Был им дан мир для их поездки³⁵⁴. И когда они прибыли в Хольмгард, то было решено между ними, что те норвежцы, которые туда приехали, переходят в руки Магнуса и становятся его людьми, и скрепили это клятвами Кальва и всех тех людей, которые в Стикластадире были противниками конунга Олава. Дал [им] Магнус обещание верности, а полный мир закрепил клятвой, что он будет им всем верен и предан, если получит в Нореге власть и имя конунга. Он должен был стать приемным сыном Кальва Арнасона, а Кальв должен был выполнять всё то, что, по мнению Магнуса, могло сделать его государство более могущественным и независимым, чем раньше³⁵⁵.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVII. 414–415)

V.6.2. «ПРЯДЬ ОБ ЭЙМУНДЕ»

«Прядь об Эймунде», чаще называемая «Сагой об Эймунде», сохранилась в составе «Саги об Олаве Святом» по «Книге с Плоского Острова». Исследователи относят «Прядь» к королевским сагам.

В тексте «Пряди» говорится, что рассказ составлен со слов участников похода Эймунда (нач. XI в.), но целый ряд признаков в тексте саги указывает на ее поздний характер. Справедливым, поэтому, представляется мнение Я. де Фриса, что «Прядь об Эймунде» написана в конце XIII в.

«Прядь» уникальна тем, что все ее действие происходит в Гардарики (на Руси), а не в Скандинавии. В ней подробно описывается деятельность скандинавских наемников на Руси во времена князя Ярослава Мудрого (конунга Ярицлейва).

«Прядь об Эймунде» неоднократно оказывалась в центре внимания исследователей в течение последних полутора столетий. Из русских работ следует, в первую очередь, отметить статьи А. И. Лященко, Е. А. Рыдзевской, Е. А. Мельниковой, из западных – К. Селнеса и Р. Кука, в которых «Прядь» рассматривается, как источник по русской истории. Важно отметить, что филологически, «Прядь» почти не изучена.

Перевод «Пряди об Эймунде», который публикуется здесь, выполнен Е. А. Рыдзевской. Мной внесены незначительные изменения, преимущественно, связанные с русской передачей древнеисландских имен собственных.

Издание: Flateyjarbόk. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfússon, C. R. Unger Christiania, 1862. В. II. S. 118–104.

Перевод: Сага об Эймунде И Рыдзевская Е. А. Древняя Русь и Скандинавия в ІХ-ХIV вв.: Материалы и исследования. М., 1978. С. 89–104.

Литература: Лященко 19266; Рыдзевская 1940; Рыдзевская 1945; Selnes 1965; de Vries 1967. S. 304; Мельникова 1978; Cook 1986; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 78; Джаксон 1994в. С. 87–119, 161–174; Мельникова 2008.

V.6.2.1 Об Эймунде и Рагнаре

[...] Эймунд³⁵⁶ сказал: «Если вы хотите поступить по-моему, то я скажу вам, если хотите, что я задумал. Я слышал о смерти Вальдимара, конунга с востока из Гардарики, и эти владения держат теперь трое сыновей его, славнейшие мужи. Он наделил их не совсем поровну – одному теперь досталось больше, чем тем двум. И зовется Бурицлав³⁵⁷ тот, который получил большую долю отцовского наследия, и он – старший из них. Другого зовут Ярицлейв, а третьего – Вартилав³⁵⁸. Бурицлав держит Кэнугард³⁵⁹, а это – лучшее княжество³⁶⁰ во всем Гардарики. Ярицлейв держит Хольмгард, а третий – Палтескью³⁶¹ и всю область, что сюда принадлежит³⁶². Теперь у них разлад из-за владений, и всех более недоволен тот, чья доля по разделу больше и лучше: он видит урон своей власти в том, что его владения меньше отцовских, и считает, что он потому ниже своих предков. И пришло мне теперь на мысль, если вы согласны, отправиться туда и побывать у каждого из этих конунгов, а больше у тех, которые хотят держать свои владения и довольствоваться тем, чем наделил их отец. Для нас это будет хорошо – добудем и богатство, и почесть. Я на этом решу с вами». [...]

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 119–120)

V.6.2.2 Эймунд прибыл в Гардарики

Эймунд и его спутники не останавливаются в пути, пока не прибыли на восток в Хольмгард к Ярицлейву конунгу. Идут они в первый раз к конунгу Ярицлейву после того, как Рагнар³⁶³ попросил. Ярицлейв конунг был в свойстве с Олавом, конунгом свеев. Он был женат на дочери его, Ингигерд. И когда конунг узнает об их прибытии в страну, он посылает мужей к ним с поручением дать им мир³⁶⁴ и позвать их к конунгу на хороший пир. Они охотно соглашаются. [...] Эймунда и Рагнара очень уважал конунг, и княгиня не меньше, потому что она была, как нельзя более, великодушна и щедра на деньги, а Ярицлейв конунг не слыл щедрым, но был хорошим правителем и властным³⁶⁵.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. И. 120–121)

V.6.2.3 Договор Эймунда с Ярицлейвом конунгом

Спрашивает конунг, куда они думают держать путь, и они говорят так: «Мы узнали, господин, что у вас могут уменьшиться владения из-за ваших братьев, а мы позорно изгнаны из [нашей] страны и пришли сюда на восток в Гардарики к вам, трем братьям. Собираемся мы служить тому из вас, кто окажет нам больше почета и уважения, потому что мы хотим добыть себе богатства и славы, и получить честь от вас. Пришло нам на мысль, что вы, может быть, захотите иметь у себя храбрых мужей, если чести вашей угрожают ваши родичи, те самые, что стали теперь вашими врагами. Мы теперь предлагаем стать защитниками этого княжества и пойти к вам на службу³⁶⁶, и получать от вас золото, и серебро, и хорошую одежду. Если вам это не нравится и вы не решите это дело скоро, то мы пойдем на то же с другими конунгами, если вы отошлете нас от себя». Ярицлейв конунг отвечает: «Нам очень нужна от вас помощь и совет, потому что вы, норманны, – мудрые мужи и храбрые. Но я не знаю, сколько вы просите наших денег за вашу службу». Эймунд отвечает: «Прежде всего, ты должен дать нам дом и всей нашей дружине, и сделать так, чтобы у нас не было недостатка ни в каких ваших лучших припасах, какие нам нужны». «На это условие я согласен», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Тогда ты будешь иметь право на эту дружину, чтобы быть вождем ее и чтобы она была впереди в твоем войске и княжестве. С этим ты должен платить каждому нашему воину эйрир серебра, а каждому рулевому на корабле – еще, кроме того, половину эйрира». Конунг отвечает: «Этого мы не можем». Эймунд сказал: «Можете, господин, потому что мы будем брать это бобрами, и соболями, и другими вещами, которые легко добыть в вашей стране, и будем мерить это мы, а не наши воины. И, если будет какая-нибудь военная добыча, вы нам выплатите эти деньги, а если мы будем сидеть спокойно, то наша доля станет меньше». И тогда соглашается конунг на это, и такой договор должен стоять двенадцать месяцев³⁶⁷.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 121)

V.6.2.4 Эймунд победил в Гардарики

Эймунд и его товарищи вытаскивают тогда свои корабли на сушу и хорошо устраивают их. А Ярицлейв конунг велел выстроить им каменный дом³⁶⁸ и хорошо убрать драгоценной тканью. И было им дано все, что надо, из самых лучших припасов. Были они тогда каждый день в великой радости и веселы с конунгом и княгиней. После того, как они там пробыли недолго в доброй чести, пришли письма от Бурицлава конунга к Ярицлейву конунгу, и говорится в них, что он просит несколько волостей и торговых городов у конунга, которые ближе всего к его княжеству, и говорил он, что они ему пригодятся для поборов. Ярицлейв конунг сказал тогда Эймунду конунгу, чего просит у него брат. Он отвечает: «Немного могу я сказать на это, но у вас есть право на нашу помощь, если вы хотите за это взяться. Но надо уступить твоему брату, если он поступает по-хорошему. Но, если, как я подозреваю, он попросит больше, то, когда это ему уступят, тебе придется выбирать – хочешь ли отказаться от своего княжества или нет, и держать его мужественно и чтобы между вами, братьями, была борьба до конца, если ты увидишь, что можешь держаться. Всегда уступать ему все, чего он просит, не так опасно, но многим может показаться малодушным и недостойным конунга, если ты будешь так поступать. Не знаю также, зачем ты держишь здесь иноземное войско, если ты не полагаешься на нас. Теперь ты должен сам выбирать». Ярицлейв конунг говорит, что ему не хочется уступать свое княжество безо всякой попытки [борьбы]. Тогда сказал Эймунд: «Скажи послам твоего брата, что ты будешь защищать свои владения. Не давай им только долгого срока, чтобы собрать войско против тебя, потому-то мудрые сказали, что лучше воевать на своей земле, чем на чужой». Поехали послы обратно и сказали своему конунгу, как все было и что Ярицлейв конунг не хочет отдавать своему брату нисколько от своих владений и готов воевать, если он нападет на них. Конунг сказал: «Он, верно, надеется на помощь и защиту, если думает бороться с нами. Или к нему пришли какие-нибудь иноземцы и посоветовали ему держать крепко свое княжество?» Послы сказали, что слышали, что там норманнский конунг и шестьсот норманнов. Бурицлав конунг сказал: «Они, верно, и посоветовали ему так». Он стал тогда собирать к себе войско.

Ярицлейв конунг послал боевую стрелу³⁶⁹ по всему своему княжеству, и созывают конунги всю рать. Дело пошло так, как думал Эймунд, – Бурицлав выступил из своих владений против своего брата, и сошлись они там, где большой лес у реки, и поставили шатры, так, что река была посередине; разница по силам была между ними невелика. У Эймунда и всех норманнов были свои шатры; четыре ночи они сидели спокойно – ни те, ни другие не готовились к бою. Тогда сказал Рагнар: «Чего мы ждем и что это значит, что мы сидим спокойно?» Эймунд конунг отвечает: «Нашему конунгу рать наших недругов кажется слишком мала; его замыслы мало чего стоят». После этого, идут они к Ярицлейву конунгу и спрашивают, не собирается ли он начать бой. Конунг отвечает: «Мне кажется, войско у нас подобрано хорошее и большая сила и защита». Эймунд конунг отвечает: «А мне кажется иначе, господин: когда мы пришли сюда, мне сначала казалось, что мало воинов в каждом шатре и стан только для виду устроен большой, а теперь уже не то – им приходится ставить еще шатры или жить снаружи, а у вас много войска разошлось домой по волостям, и ненадежно оно, господин». Конунг спросил: «Что же теперь делать?» Эймунд отвечает: «Теперь все гораздо хуже, чем раньше было; сидя здесь, мы упустили победу из рук, но мы, норманны, дело делали: мы отвели вверх по реке все наши корабли с боевым снаряжением. Мы пойдем отсюда с нашей дружиной и зайдем им в тыл, а шатры пусть стоят пустыми, вы же, с вашей дружиной, как можно скорее готовьтесь к бою». Так и было сделано; затрубили к бою, подняли знамена, и обе стороны стали готовиться к битве. Полки сошлись, и начался самый жестокий бой, и вскоре пало много людей. Эймунд и Рагнар предприняли сильный натиск на Бурицлава и напали на него в открытый щит. Был тогда жесточайший бой, и много людей погибло, и после этого был прорван строй Бурицлава, и люди его побежали. А Эймунд конунг прошел сквозь его рать и убил так много людей, что было бы долго писать все их имена. И бросилось войско бежать, так что не было сопротивления, и те, кто спаслись, бежали в леса и так остались в живых³⁷⁰. Говорили, что Бурицлав погиб в том бою. Взял Ярицлейв конунг тогда большую добычу после этой битвы. Большинство приписывает победу Эймунду и норманнам. Получили они за это большую честь, и все было по договору, потому что Господь Бог, Иисус Христос, был в этом справедлив, как и во всем другом. Отправились они домой в свое княжество, и достались Ярицлейву конунгу и его владения, и боевая добыча, которую он взял в этом бою.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 121–123)

V.6.2.5 Совет Эймунда

После этого, летом и зимой было мирно, и ничего не случилось, и правил Ярицлейв обоими княжествами по советам и разуму Эймунда конунга. Норманны были в большой чести и уважении, и были конунгу зашитой в том, что касалось советов и боевой добычи. Но не стало жалованья от конунга, и думает он, что ему теперь дружина не так нужна, раз тот конунг пал и во всей его земле казалось мирно. И когда настал срок уплаты жалованья, пошел Эймунд конунг к Ярицлейву конунгу и сказал так: «Вот мы пробыли некоторое время в вашем княжестве, господин, а теперь выбирайте – оставаться ли нашему договору, или ты хочешь, чтобы наше с тобой товарищество кончилось и мы стали искать другого вождя, потому что деньги выплачивались плохо». Конунг отвечает: «Я думаю, что ваша помощь теперь не так нужна, как раньше, а для нас – большое разорение давать вам такое большое жалованье, какое вы назначили». «Так оно и есть, господин, – говорит Эймунд, – потому что теперь надо будет платить эйрир золота каждому мужу и половину марки золота каждому рулевому на корабле». Конунг сказал: «По мне лучше тогда порвать наш договор». «Это в твоей власти, – говорит Эймунд конунг, – но знаете ли вы наверное, что Бурицлав умер?» «Думаю, что это правда», – говорит конунг. Эймунд спросил: «Его, верно, похоронили с пышностью, но где его могила?» Конунг отвечал: «Этого мы наверное не знаем». Эймунд сказал: «Подобает, господин, вашему высокому достоинству знать о вашем брате, таком же знатном, как вы, – где он положен. Но я подозреваю, что ваши воины неверно сказали, и нет еще верных вестей об этом деле». Конунг сказал: «Что же такое вы знаете, что было бы вернее и чему мы могли бы больше поверить?» Эймунд отвечает: «Мне говорили, что Бурицлав конунг жил в Бьярмаланде³⁷¹ зимой, и узнали мы наверное, что он собирает против тебя великое множество людей, и это вернее». Конунг сказал: «Когда же он придет в наше княжество?» Эймунд отвечает: «Мне говорили, что он придет сюда через три недели». Тогда Ярицлейв конунг не захотел лишаться их помощи. Заключают они договор еще на двенадцать месяцев. И спросил конунг: «Что же теперь делать – собирать ли нам войско и бороться с ними?» Эймунд отвечает: «Это мой совет, если вы хотите держать Гардарики против Бурицлава конунга». Ярицлейв спросил: «Сюда ли собирать войско, или против них?» Эймунд отвечает: «Сюда надо собрать все, что только может войти в город, а когда рать соберется, мы еще будем решать, что лучше всего сделать».

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 123–124)

V.6.2.6 Бой между братьями

Сразу же после этого, Ярицлейв послал зов на войну по всей своей земле, и приходит к нему большая рать бондов. После этого, Эймунд конунг посылает своих людей в лес и велит рубить деревья, и везти в город, и поставить по стенам его. Он велел повернуть ветви каждого дерева от города так, чтобы нельзя было стрелять вверх, в город. Еще велел он выкопать большой ров возле города и ввести в него воду, а после того – наложить сверху деревья и устроить так, чтобы не было видно и, будто, земля цела. А когда эта работа была кончена, узнали они о Бурицлаве конунге, что он пришел в Гардарики и направляется туда, к городу, где стояли конунги. Эймунд конунг и его товарищи, также, сильно укрепили двое городских ворот и собирались там защищать [город], а также и уйти, если бы пришлось. И вечером, когда наутро ждали рать [Бурицлава], велел Эймунд конунг женщинам выйти на городские стены со всеми своими драгоценностями и насадить на шесты толстые золотые кольца, чтобы их как нельзя лучше было видно. «Думаю я, – говорит он, – что бьярмы жадны до драгоценностей и поедут быстро и смело к городу, когда солнце будет светить на золото и на парчу, тканую золотом». Сделали так, как он велел.

Бурицлав выступил из лесу со своей ратью и подошел к городу, и видят они всю красоту в нем, и думают, что хорошо, что не шло перед ними никаких слухов. Подъезжают они быстро и храбро и не замечают [рва]. Много людей упало в ров и погибло там. А Бурицлав конунг был дальше в войске, и увидел он тогда эту беду. Он сказал так: «Может быть, нам здесь так же трудно нападать, как мы и думали; это норманны такие ловкие и находчивые». Стал он думать – где лучше нападать, и уже исчезла вся красота, что была показана. Увидел он тогда, что все городские ворота заперты, кроме двух, но и в них войти нелегко, потому что они хорошо укреплены и там много людей. Сразу же раздался боевой клич, и городские люди были готовы к бою. Каждый из конунгов, Ярицлейв и Эймунд, был у своих городских ворот.

Начался жестокий бой, и с обеих сторон пало много народу. Там, где стоял Ярицлейв конунг, был такой сильный натиск, что [враги] вошли в те ворота, которые он защищал, и конунг был тяжело ранен в ногу³⁷². Много там погибло людей раньше, чем были захвачены городские ворота. Тогда сказал Эймунд конунг: «Плохо наше дело, раз конунг наш ранен. Они убили у нас много людей и вошли в город. Делай теперь, как хочешь, Рагнар, – сказал он, – защищай эти ворота или иди вместе с нашим конунгом и помоги ему». Рагнар отвечает: «Я останусь здесь, а ты иди к конунгу, потому что там нужен совет». Пошел Эймунд тогда с большим отрядом и увидел, что бьярмы уже вошли в город. Он сразу же сильно ударил на них, и им пришлось плохо. Убили они тут много людей у Бурицлава конунга. Эймунд храбро бросается на них и ободряет своих людей, и никогда еще такой жестокий бой не длился так долго. И побежали из города все бьярмы, которые еще уцелели, и бежит теперь Бурицлав конунг с большой потерей людей. А Эймунд и его люди гнались за беглецами до леса и убили знаменщика конунга, и снова был слух, что конунг пал, и можно теперь было хвалиться великой победой. Эймунд конунг очень прославился в этом бою, и стало теперь мирно. Были они в великой чести у конунга, и ценил их всякий в той стране, но жалование шло плохо, и трудно было его получить, так как оно не уплачивалось по договору.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 124–126)

V.6.2.7 Об Эймунде

Случилось однажды, что Эймунд конунг говорит конунгу, что он должен выплатить им жалование, как подобает великому конунгу. Говорит он также, что думает, что они добыли ему в руки больше денег, чем он им должен был жалованья. «И мы говорим, что это у вас неправильно, и не нужна вам теперь наша помощь и поддержка». Конунг сказал: «Может быть, теперь будет хорошо, даже если вы не будете нам помогать; все-таки вы нам очень помогли. Мне говорили, что ваша помощь нужна во всех делах». Эймунд отвечает: «Что же это значит, господин, что вы хотите один судить обо всем? Мне кажется, многие мои люди немало потеряли, иные – ноги или руки, или какие-нибудь члены, или у них попорчено боевое оружие; многое мы потратили, но ты можешь нам это возместить: ты выбирай – или да, или нет». Конунг сказал: «Не хочу я выбирать, чтобы вы ушли, но не дадим мы вам такого же большого жалованья, раз мы не ждем войны». Эймунд отвечает: «Нам денег надо, и не хотят мои люди трудиться за одну только пищу. Лучше мы уйдем во владения других конунгов и будем там искать себе чести. Похоже на то, что не будет теперь войны в этой стране, но знаешь ли ты наверное, что конунг убит?» «Думаю, что это правда, – говорит конунг, – потому что его знамя у нас». Эймунд спрашивает: «Знаешь ли ты его могилу?» «Нет», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Неразумно не знать этого». Конунг отвечает: «Или ты это знаешь вернее, чем другие люди, у которых есть об этом верные вести?» Эймунд отвечает: «Не так жаль ему было оставить знамя, как жизнь, и думаю я, что он опасен и был в Тюркланде зимой, и намерен еще идти войной на вас, и у него с собой войско, которое не станет бежать, и это – тюрки и блокумен³⁷³, и многие другие злые народы. И слышал я, что похоже на то, что он отступится от христианства, и собирается он поделить страну между этими злыми народами, если ему удастся отнять у вас Гардарики. А если будет так, как он задумал, то, скорее всего, можно ждать, что он с позором выгонит из страны всех ваших родичей». Конунг спрашивает: «Скоро ли он придет сюда с этой злой ратью?» Эймунд отвечает: «Через полмесяца». «Что же теперь делать? – сказал конунг. – Мы ведь теперь не можем обойтись без вашего разумения».

Рагнар сказал, что он хотел бы, чтобы они уехали, а конунгу предложил решать самому. Эймунд сказал: «Худая нам будет слава, если мы расстанемся с конунгом, [когда он] в такой опасности, потому что у него был мир, когда мы пришли к нему. Не хочу я теперь так расставаться с ним, чтобы он остался, когда у него немирно; лучше мы договоримся с ним на эти двенадцать месяцев, и пусть он выплатит нам наше жалованье, как у нас было условлено. Теперь надо подумать и решить – собирать ли войско, или вы хотите, господин, чтобы мы, норманны, одни защищали страну, а ты будешь сидеть спокойно, пока мы будем иметь дело с ними, и обратишься к своему войску, когда мы ослабеем?» «Так и я хочу», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Не спеши с этим, господин. Можно еще сделать по-иному и держать войско вместе; по-моему, это нам больше подобает, и мы, норманны, не побежим первыми, но знаю я, что многие на это готовы из тех, кто побывал перед остриями копий. Не знаю, каковы окажутся на деле те, которые теперь больше всего к этому побуждают. Но как же быть, господин, если мы доберемся до конунга, – убить его или нет? Ведь никогда не будет конца раздорам, пока вы оба живы». Конунг отвечает: «Не стану я ни побуждать людей к бою с Бурицлавом конунгом, ни винить, если он будет убит».

Разошлись они все по своим домам, и не собирали войска, и не готовили снаряжения. И всем людям казалось странным, что меньше всего готовятся, когда надвигается такая опасность. А, немного спустя, узнают они о Бурицлаве, что он пришел в Гардарики с большой ратью и многими злыми народами. Эймунд делал вид, будто не знает, как обстоит дело, и не узнавал. Многие говорили, что он не решится бороться с Бурицлавом.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 126–127)

V.6.2.8 Эймунд убил Бурицлава конунга

Однажды рано утром Эймунд позвал к себе Рагнара, родича своего, десять других мужей, велел оседлать коней, и выехали они из города, двенадцать вместе, и больше ничего с ними не было. Все другие остались. Бьёрн звался исландец, который поехал с ними, и Гарда-Кетиль, и муж, который звался Аскель, и двое Тордов³⁷⁴. Эймунд и его товарищи взяли с собой еще одного коня и на нем везли свое боевое снаряжение и припасы. Выехали они, снарядившись, как купцы, и не знали люди, что значит эта поездка и какую они задумали хитрость. Они въехали в лес и ехали весь тот день, пока не стала близка ночь. Тогда они выехали из лесу и подъехали к большому дубу; кругом было прекрасное поле и широкое открытое место. Тогда сказал Эймунд конунг: «Здесь мы остановимся. Я узнал, что здесь будет ночлег у Бурицлава конунга и будут поставлены на ночь шатры». Они обошли вокруг дерева и пошли по просеке и обдумывали – где лучшее место для шатра. Тогда сказал Эймунд конунг: «Здесь Бурицлав конунг поставит свой стан. Мне говорили, что он всегда становится поближе к лесу, когда можно, чтобы там скрыться, если понадобится». Эймунд конунг взял веревку или канат и велел им выйти на просеку возле того дерева, и сказал, чтобы кто-нибудь влез на ветки и прикрепил к ним веревку, и так было сделано.

После этого они нагнули дерево так, что ветви опустились до земли, и так согнули дерево до самого корня. Тогда сказал Эймунд конунг: «Теперь, по-моему, хорошо, и нам это будет очень кстати». После того, они натянули веревку и закрепили концы. А когда эта работа была кончена, была уже середина вечера. Тут слышат они, что идет войско конунга, и уходят в лес к своим коням. Видят они большое войско и прекрасную повозку; за нею идет много людей, а впереди несут знамя. Они повернули к лесу и [пошли] по просеке туда, где было лучшее место для шатра, как догадался Эймунд конунг. Там они ставят шатер, и вся рать также, возле леса. Уже совсем стемнело. Шатер у конунга был роскошный и хорошо устроен: было в нем четыре части и высокий шест сверху, а на нем – золотой шар с флюгером. Они видели из лесу все, что делалось в стане, и держались тихо. Когда стемнело, в шатрах зажглись огни, и они поняли, что там теперь готовят пищу.

[Переодетый нищим Эймунд бродит среди шатров.]

[При помощи согнутого дерева Эймунд и его люди срывают шатер конунга Бурицлава.]

Эймунд конунг хорошо заметил вечером, где лежит в шатре конунг, идет он сразу туда, и сразу же убивает конунга и многих других³⁷⁵. Он взял с собой голову Бурицлава конунга. Бежит он в лес, и его мужи, и их не нашли. Стало страшно тем, кто остался из мужей Бурицлава конунга при этом великом событии, а Эймунд конунг и его товарищи уехали, и вернулись они домой рано утром³⁷⁶. И идет Эймунд к Ярицлейву конунгу и рассказывает ему всю правду о гибели Бурицлава. «Теперь посмотрите на голову, господин, – узнаете ли ее?» Конунг краснеет, увидя голову. Эймунд сказал: «Это мы, норманны, сделали это смелое дело, господин; позаботьтесь теперь о том, чтобы тело вашего брата было хорошо, с почетом, похоронено». Ярицлейв конунг отвечает: «Вы поспешно решили и сделали это дело, близкое нам: вы должны позаботиться о его погребении. А что будут делать те, кто шли с ним?» Эймунд отвечает: «Думаю, что они соберут тинг и будут подозревать друг друга в этом деле, потому что они не видели нас, и разойдутся они в несогласии, и ни один не станет верить другому, и не пойдет с ним вместе, и думаю я, что немногие из этих людей станут обряжать своего конунга».

Выехали норманны из города и ехали тем же путем по лесу, пока не прибыли к стану. И было так, как думал Эймунд конунг, – все войско Бурицлава конунга ушло и разошлось в несогласии. И едет Эймунд конунг на просеку, а там лежало тело конунга, и никого возле него не было. Они обрядили его, и приложили голову к телу, и повезли домой. О погребении его знали многие. Весь народ в стране пошел под руку Ярицлейва конунга и поклялся клятвами, и стал он конунгом над тем княжеством, которое они раньше держали вдвоем.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 127–130)

V.6.2.9 Эймунд конунг ушел от Ярицлейва к его брату

Прошли лето и зима, ничего не случилось, и опять не выплачивалось жалованье. Некоторые открыто говорили конунгу, что много можно вспомнить о братоубийстве, и говорили, что норманны теперь кажутся выше конунга. И настал день, когда должно было выплатить жалованье, и идут они в дом конунга. Он хорошо приветствует их и спрашивает, чего они хотят так рано утром. Эймунд конунг отвечает: «Может быть, вам, господин, больше не нужна наша помощь, уплатите теперь сполна то жалованье, которое нам полагается». Конунг сказал: «Многое сделалось от того, что вы сюда пришли». «Это правда, господин, – говорит Эймунд, – потому что ты давно был бы изгнан и лишился власти, если бы не воспользовался нами. А что до гибели брата твоего, то дело обстоит теперь так же, как тогда, когда ты согласился на это». Конунг сказал: «На чем же вы теперь порешите?» Эймунд отвечает: «На том, чего тебе менее всего хочется». «Этого я не знаю», – говорит конунг. Эймунд отвечает: «А я знаю наверное – менее всего тебе хочется, чтобы мы ушли к Вартилаву конунгу, брату твоему, но мы, все же, поедем туда и сделаем для него все, что можем, а теперь – будь здоров, господин». Они быстро уходят к своим кораблям, которые были уже совсем готовы. Ярицлейв конунг сказал: «Быстро они ушли и не по нашей воле». Княгиня³⁷⁷ отвечает: «Если вы с Эймундом конунгом будете делить все дела, то это пойдет к тому, что вам с ним будет тяжело». Конунг сказал: «Хорошее было бы дело, если бы их убрать». Княгиня отвечает: «До того еще будет вам от них какое-нибудь бесчестие»³⁷⁸.

После того отправилась она к кораблям, и ярл Рёгнвальд Ульвссон с несколькими мужами, туда, где стояли у берега Эймунд и его товарищи, и было им сказано, что она хочет повидать Эймунда конунга. Он сказал: «Не будем ей верить, потому что она умнее конунга, но не хочу я ей отказывать в разговоре». «Тогда я пойду с тобой», – сказал Рагнар. «Нет, – сказал Эймунд, – это не военный поход, и не пришла неравная нам сила».

На Эймунде был плащ с ремешком, а в руках – меч. Они сели на холме, а внизу была глина. Княгиня и Рёгнвальд сели близко к нему, почти на его одежду. Княгиня сказала: «Нехорошо, что вы с конунгом так расстаетесь. Я бы очень хотела сделать что-нибудь для того, чтобы между вами было лучше, а не хуже». Ни у того, ни у другого из них руки не оставались в покое. Он расстегнул ремешок плаща, а она сняла с себя перчатку и взмахнула ею над головой. Он видит тогда, что тут дело не без обмана, и что она поставила людей, чтобы убить его по знаку, когда она взмахнет перчаткой. И сразу же выбегают люди [из засады]. Эймунд увидал их раньше, чем они добежали до него, быстро вскакивает, и раньше, чем они опомнились, остался [только] плащ, а [сам] он им не достался. Рагнар увидел это и прибежал с корабля на берег, и так, один за другим, и хотели они убить людей княгини. Но Эймунд сказал, что не должно этого быть. Они столкнули их с глинистого холма и схватили. Рагнар сказал: «Теперь мы не дадим тебе решать, Эймунд, и увезем их с собой». Эймунд отвечает: «Это нам не годится, пусть они вернутся домой с миром, потому что я не хочу так порвать дружбу с княгиней».

Поехала она домой и не радовалась затеянному ею делу. А они отплывают и не останавливаются, пока не прибыли в княжество Вартилава конунга, и идут к нему, а он принимает их хорошо и спросил – что нового. И Эймунд рассказал все, что случилось, – как началось у них с Ярицлейвом конунгом и как они расстались. «Что же вы теперь думаете делать?» – говорит конунг. Эймунд отвечает: «Сказал я Ярицлейву конунгу, что мы сюда, к вам, поедем, потому что я подозреваю, что он хочет уменьшить твои владения, как брат его сделал с ним, и решайте теперь сами, господин, – хотите ли вы, чтобы мы были с вами или ушли, и думаете ли вы, что вам нужна наша помощь». «Да, – говорит конунг, – хотелось бы нам вашей помощи, но чего вы хотите за это?» Эймунд отвечает: «Того же самого, что было у нас у брата твоего». Конунг сказал: «Дайте мне срок посоветоваться с моими мужами, потому что они дают деньги, хотя выплачиваю их я». Эймунд конунг соглашается на это. Вартилав конунг собирает тинг со своими мужами³⁷⁹ и говорит им, какой слух прошел о Ярицлейве конунге, брате его, – что он замышляет отнять его владения, и говорит, что пришел сюда Эймунд конунг и предлагает им свою помощь и поддержку. Они очень уговаривают конунга принять их. И тут заключают они договор, и оставляет конунг для себя его советы, «потому что я не так находчив, как Ярицлейв конунг, брат мой, и, все-таки, между нами понадобилось посредничество. Мы будем часто беседовать с вами и платить вам все по условию». И вот, они в великом почете и уважении у конунга.

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 130–131)

V.6.2.10 Мир между братьями Ярицлейвом и Вартилавом

Случилось, что пришли послы от Ярицлейва конунга просить деревень и городов, которые лежат возле его владений, у Вартилава конунга³⁸⁰. Он говорит об этом Эймунду конунгу, а тот отвечает так: «Это вы должны решать, господин». Конунг сказал: «Теперь надо сделать так, как было условлено, – что вы будете давать нам советы». Эймунд отвечает: «По мне, господин, похоже на то, что надо ждать схватки с жадным волком. Будет взято еще больше, если это уступить. Пусть послы едут обратно с миром, – говорит он, – они узнают о нашем решении». «А сколько времени тебе надо, чтобы собрать войско?» «Полмесяца», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Назначь, господин, где встретиться для боя, и скажи послам, чтобы они сказали своему конунгу». И было так сделано, и поехали послы домой. С обеих сторон войско стало готовиться к бою, и сошлись они в назначенном месте на границе, поставили стан и пробыли там несколько ночей. Вартилав конунг сказал: «Что же мы будем здесь сидеть без дела? Не станем упускать победу из рук». Эймунд сказал: «Дай мне распорядиться самому, потому что отсрочка – лучше всего, когда дело плохо, и еще нет Ингигерд княгини, которая решает за них всех, хотя конунг – вождь этой рати; я буду держать стражу, господин». Конунг отвечает: «Как вы хотите». Сидят они так семь ночей с войском.

И однажды ночью было ненастно и очень темно. Тогда Эймунд ушел от своей дружины, и Рагнар. Они пошли в лес и позади стана Ярицлейва сели у дороги. Тогда сказал Эймунд конунг: «Этой дорогой поедут мужи Ярицлейва конунга, и, если я хочу скрыться, мне надо было бы уйти, но побудем сначала здесь». После того, как они посидели немного, сказал Эймунд конунг: «Неразумно мы сидим». И тут же слышат они, что едут, и что там женщина. Увидели они, что перед нею едет один человек, а за нею другой. Тогда сказал Эймунд конунг: «Это, верно, едет княгиня; станем по обе стороны дороги, а когда они подъедут к нам, раньте ее коня, а ты, Рагнар, схвати ее». И когда те проезжали мимо, они ничего не успели увидеть, как конь уже пал мертвым, а княгиня вовсе исчезла. Один говорит, что видел, как мелькнул человек, бежавший по дороге, и не смели они встретиться с конунгом, потому что не знали, кто это сделал – люди или тролли. Поехали они тайком домой и [больше] не показывались. Княгиня сказала побратимам: «Вы, норманны, не спешите перестать оскорблять меня». Эймунд сказал: «Мы с вами хорошо поступим, княгиня, но не знаю, придется ли тебе сразу же целовать конунга».

Вернулись они в стан Вартилава конунга и говорят ему, что княгиня здесь. Он обрадовался, и сам стал сторожить ее. Наутро она позвала к себе Эймунда конунга, и когда он пришел к ней, сказала княгиня: «Лучше всего было бы нам помириться, и я предлагаю сделать это между вами. Хочу сначала объявить, что выше всего буду ставить Ярицлейва конунга». Эймунд конунг отвечает: «Это во власти конунга». Княгиня отвечает: «Но твои советы ведь больше всего значат». После этого, идет Эймунд к Вартилаву конунгу и спрашивает его, хочет ли он, чтобы княгиня устроила мир между ними. Конунг отвечает: «Не скажу, чтобы это можно было посоветовать, – ведь она уже хотела уменьшить нашу долю». Эймунд сказал: «Ты будешь доволен тем, что у тебя было до сих пор?» «Да», – говорит конунг. Эймунд сказал: «Не скажу, чтобы это было [правильное] решение, – чтобы твоя доля не увеличилась, потому что ты должен получить наследство после брата твоего, наравне с ним». Конунг отвечает: «Тебе больше хочется, чтобы я выбрал ее решение, – пусть так и будет». Эймунд конунг говорит княгине, что есть согласие на то, чтобы она устроила мир между конунгами. «Это, верно, твой совет, – говорит она, – и ты увидишь, в чем меньше зла и какому быть решению». Эймунд конунг сказал: «Я не мешал тому, чтобы вам была оказана честь».

Затрубили тогда, сзывая на собрание, и было сказано, что Ингигерд княгиня хочет говорить с конунгами и их дружинниками. И когда собрались, увидели все, что Ингигерд княгиня – в дружине Эймунда конунга и норманнов. Было объявлено от имени Вартилава конунга, что княгиня будет устраивать мир. Она сказала Ярицлейву конунгу, что он будет держать лучшую часть Гардарики – это Хольмгард, а Вартилав – Кэнугард, другое лучшее княжество³⁸¹ с данями и поборами³⁸²; это – наполовину больше, чем у него было до сих пор. А Палтескью и область, которая сюда принадлежит, получит Эймунд конунг и будет над нею конунгом³⁸³, и получит все земские поборы целиком, которые сюда принадлежат, «потому что мы не хотим, чтобы он ушел из Гардарики». Если Эймунд конунг оставит после себя наследников, то будут они после него в том княжестве. Если же он не оставит после себя сына, то [оно] вернется к тем братьям. Эймунд конунг будет также держать у них оборону страны и во всем Гардарики³⁸⁴, а они должны помогать ему военной силой и поддерживать его. Ярицлейв конунг будет над Гардарики³⁸⁵. Рёгнвальд ярл будет держать Альдейгьюборг так, как держал до сих пор³⁸⁶.

На такой договор и раздел княжеств согласился весь народ в стране и подтвердил его³⁸⁷. Эймунд конунг и Ингигерд должны были решать все трудные дела³⁸⁸. И все поехали домой по своим княжествам. Вартилав конунг прожил не дольше трех зим, заболел и умер³⁸⁹; это был конунг, которого любили как нельзя больше. После него принял власть Ярицлейв и правил с тех пор один обоими княжествами³⁹⁰. А Эймунд конунг правил своими и не дожил до старости. Он умер без наследников, и умер от болезни, и это была большая потеря для всего народа в стране, потому что не бывало в Гардарики иноземца более мудрого, чем Эймунд конунг, и пока он держал оборону страны у Ярицлейва конунга, не было нападений на Гардарики. Когда Эймунд конунг заболел, он отдал свое княжество Рагнару, побратиму своему, потому что ему больше всего хотелось, чтобы он им пользовался. Это было по разрешению Ярицлейва конунга и Ингигерд. Рёгнвальд Ульвссон был ярлом над Альдейгьюборгом; они с Ингигерд княгиней были детьми сестер. Он был великий вождь и обязан данью Ярицлейву конунгу, и дожил до старости. И когда Олав Святой Харальдссон был в Гардарики³⁹¹, был он у Рёгнвальда Ульвссона, и между ними была самая большая дружба, потому что все знатные и славные люди очень ценили Олава конунга, когда он был там, но всех больше – Рёгнвальд ярл и Ингигерд княгиня, потому что они любили друг друга тайной любовью³⁹².

(Перевод Е. А. Рыдзевской по Flat. II. 132–134)

«Сага о Магнусе Добром» – это жизнеописание Магнуса, сына Олава Харальдссона (Святого), норвежского (1035–1047) и датского (1042–1047) конунга. Сага сохранилась в нескольких редакциях: отдельные главы о Магнусе есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах»; в своде королевских саг «Гнилая кожа» имеется «Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе»; Магнусу посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа»; в «Круге земном» Снорри Стурлусона «Сага о Магнусе Добром» – самостоятельная сага.

Магнус Олавссон, сын Олава Харальдссона (Святого), родился весной 1024 г. (Джаксон 1994в. С. 21). Его матерью была Альвхильд, наложница конунга, женщина знатного рода. Покидая в начале 1029 г. Норвегию, Олав взял своего малолетнего сына Магнуса с собой на восток, а, отправляясь в самом конце того же года с Руси в обратный путь, Олав оставил Магнуса у Ярослава Мудрого и его жены Ингигерд. Недовольные правлением конунга Свейна, сына Кнута Великого, и его матери Альвивы, раскаивающиеся, к тому же, в содеянном, лендрманны Трёндалёга, отправились через несколько лет после гибели Олава в битве при Стикластадире (1030 г.) на Русь за его сыном, чтобы отвезти Магнуса в Норвегию и поставить там конунгом. Е. А. Рыдзевская датирует их приезд 1034 годом (Рыдзевская 1940. С. 68).

V.7.1. «САГА О МАГНУСЕ ДОБРОМ» ПО «КРУГУ ЗЕМНОМУ» СНОРРИ СТУРЛУСОНА

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF.В. XXVIII. 1951. Bis. 1–67.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 378– 401.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 236; Джаксон 2000a. В. 39–43, 80–88.

V.7.1.1 Глава 1

Магнус Олавссон начал после йоля свою поездку с востока из Хольмгарда вниз в Альдейгьюборг. Стали они снаряжать свои корабли, когда весной сошел лед. Об этом говорит Арнор Скальд Ярлов в драпе о Магнусе³⁹³: «Теперь собираюсь я рассказать людям о деле отважного в бою воина, так как я знаю точно о нем; люди, замолчите! Щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гардов»³⁹⁴.

Конунг Магнус отправился весной с востока в Свитьод. Так говорит Арнор: «Молодой воин созвал мужей в поход. Смелая дружина воина отправилась в боевом снаряжении на корабли. Отважный конунг повел заиндевелый корабль с востока из-за моря. Благоприятный ветер привел [корабль] хёвдинга в Сигтуну»³⁹⁵.

Здесь говорится, что конунг Магнус, когда он вернулся с востока из Гардарики, поплыл сначала в Свитьод и вглубь от побережья в Сигтуну.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 3–4)

V.7.1.2 Глава 5

Бьярни Скальд Золотых Ресниц ³⁹⁶ сочинил вису о Кальве Арнасоне: «Ты помог молодым конунгам завладеть наследством, которое им причиталось. Справедливо, что Свейн стал правитъ в одной Дании. Ты указал, Кальв, рьяному в битве Магнусу путь из Гардов в его страну; ты содействовал тому, что конунг получил землю»³⁹⁷.

Той зимой конунг Магнус правил Норегом, а Хёрда-Кнут – Данмарком.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 12)

V.7.2. «САГА О МАГНУСЕ ДОБРОМ И ХАРАЛЬДЕ СУРОВОМ ПРАВИТЕЛЕ» ПО «ГНИЛОЙ КОЖЕ»

«Сага о Магнусе» в «Гнилой коже» имеет совершенно иной зачин, нежели во всех прочих источниках (исключение – тождественная «Гнилой коже» версия «Книги с Плоского Острова» на дополнительных листах второй половины XV в., а также, восходящий к «Гнилой коже» и лишь незначительно стилистически отличающийся вариант саги по рукописи XIV в., «Хульда»). Здесь сага открывается неким, неизвестным по другим исландско-норвежским сочинениям, текстом, который, также, называют «Прядью о Карле Несчастном». На том основании, что она плохо сочетается с другим материалом этого свода саг, ряд исследователей заключил, что «Прядь о Карле Несчастном» не принадлежала исходной редакции «Гнилой кожи», что она существовала самостоятельно и была добавлена к оригинальному тексту (Indrebø 1938–1939; Louis-Jensen 1977. S. 79–82). Согласно противоположной точке зрения (Andersson 1977), все противоречия возникли под пером автора «Гнилой кожи», когда тот пытался увязать между собой несколько различных традиций о конунге Магнусе. «Прядь о Карле Несчастном» совершенно иначе, чем другие саги, повествует о приезде на Русь и жизни там юного Магнуса Доброго.

Издание: Morkinskinna / Finnur Jόnsson // SUGNL. 1932. B. LIII. S. 1–286.

Литература: Indrebø 1938–1939; Louis-Jensen 1977. S. 79–82; Andersson 1977; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 236; Джаксон 2000a. C. 39–43, 48–77.

V.7.2.1

[1.] Мы начинаем рассказ с того, что конунг Ярицлейв правил Гардарики, и княгиня Ингигерд, дочь конунга Олава Шведского. Она была мудрее всех женщин и хороша собой. Конунг так сильно любил ее, что он почти ничего не мог сделать, помимо ее воли.

Говорится также о том, что конунг Ярицлейв велел построить себе великолепную палату с большой красотой, украсить ее золотом и драгоценными камнями. Потом он поместил в ней добрых, храбрых и благородных людей, испытанных в славных делах; затем он выбрал им снаряжение и оружие, какое они уже раньше испробовали, так что всем казалось, что убранство палаты и дружина соответствуют тому, какая она сама. Она была обтянута парчой и [другими] драгоценными тканями. Сам конунг был тогда тоже в пышных одеждах и сидел на своем высоком сиденье. Он пригласил к себе многих своих достойных друзей и устроил великолепный пир.

Потом вошла в палату княгиня со свитой из прекрасных женщин, и поднялся конунг навстречу ей, и хорошо ее приветствовал, и сказал затем: «Где ты видела такую же великолепную палату или так же убранную, где, во-первых, собралось бы в дружину столько людей, как здесь, и во-вторых, где было бы в палате такое богатое убранство?» Княгиня отвечает: «Господин, – говорит она, – эта палата хорошо устроена, и мало найдется примеров такого же убранства, или лучшего, и чтобы столько богатства было в одном доме, или столь много хороших вождей и храбрых людей. Но, все-таки, лучше устроена та палата, в которой сидит конунг Олав Харальдссон, хотя она стоит на одних столбах». Конунг рассердился на нее и сказал: «Унижение [звучит] в таких словах, – сказал он, – и вновь ты показываешь свою любовь к конунгу Олаву³⁹⁸», – и дал ей пощечину. Она сказала: «И все же, вероятно, между вами значительно больше разницы, – говорит она, – чем я могу, как следовало бы, сказать словами». Ушла она и была разгневана, и говорит своим друзьям, что хочет уехать из его государства и не принимать больше от него такого позора. Друзья ее принимают в этом участие и просят ее успокоиться и изменить свое отношение к конунгу. Она отвечала и сказала, что сначала конунг должен искупить это перед ней³⁹⁹. Теперь говорят конунгу, что она хочет уехать, и просят его друзья, чтобы он уступил, и он так и делает – предлагает ей помириться и дает обещание, что исполнит для нее то, о чем она попросит. А она отвечала и соглашается принять эти условия, и, тотчас же, сказала на это: «Ты должен теперь, – говорит она, – послать корабль в Норег к конунгу Олаву, так как мне удалось узнать, что у него есть внебрачный сын, [совсем] юный⁴⁰⁰. Пригласи его сюда, стань ему приемным отцом⁴⁰¹ и воспитай его, потому что у вас считается, как говорят, что тот ниже, кто воспитывает ребенка другого». Конунг говорит: «Ты скоро получишь то, о чем ты просишь, – говорит он, – и мы можем с этим смириться, даже если бы конунг Олав был больше нас, и не посчитал бы я за унижение, даже если мы воспитаем его ребенка».

Теперь посылает конунг корабль в Норег, и пришли те мужи к конунгу Олаву, и говорят ему о предложении конунга и княгини. Он говорит: «Я охотно приму его, и думается мне, что нигде моему сыну не будет лучше, чем у конунга Ярицлейва и княгини, которую я знаю, как самую выдающуюся из женщин и, более чем дружелюбно, расположенную ко мне». Посылает он затем на восток с ними Магнуса, своего сына, и принимают они его с почетом, и воспитывался он там в дружине, и с не меньшей привязанностью и любовью, чем их сыновья⁴⁰².

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 1–3)

V.7.2.2

[2.] Некоторые люди ненавидели его⁴⁰³, и казалось им, что не должно воспитывать там сына иноземного конунга⁴⁰⁴, и они указывали на это конунгу. Но это ни к чему не вело, потому что конунг не прислушивался к таким [речам]. Часто забавлялся он в палате конунга⁴⁰⁵ и был с самого начала искусен во многих играх и упражнениях. Он ходил на руках по столам с большим проворством и показывал в этом большое совершенство, и было много таких людей, которым нравилось, что он так рано развился. Один дружинник, довольно пожилой, невзлюбил его, и однажды, когда мальчик шел по столам и подошел к тому дружиннику, то подставил тот ему руку и свалил его со стола, и заявил, что не хочет его присутствия. Люди судили об этом по-разному: некоторые выступали за мальчика, а некоторые – за дружинника. И в тот же самый вечер, когда конунг ушел спать, мальчик был снова в палате, и когда дружинники еще сидели там и пили, подошел Магнус к тому дружиннику и держал в руке маленький топор, и нанес он дружиннику смертельный удар. Некоторые его товарищи хотели тотчас взять мальчика и убить его, и так отомстить за того дружинника, а некоторые воспротивились и хотели испытать, как сильно конунг любит его. Тогда встает один человек, и берет мальчика на руки, и бежит с ним в то помещение, в котором спал конунг, и бросает его в постель к конунгу и сказал: «Получше стереги своего дурня в другой раз». Конунг отвечает: «Часто вы выбираете для него неподходящие слова, или он что-то теперь для этого сделал?» Дружинник отвечает: «Теперь он для этого сделал достаточно, – говорит он, – убил вашего дружинника». Конунг спросил, при каких обстоятельствах это случилось. И тот говорит ему. Тогда произнес конунг: «Королевская работа, приемыш, – говорит он и рассмеялся. – Я заплачу за тебя виру». Затем договаривается конунг с родичами убитого, и тотчас выплачивает виру. А Магнус находится в дружине конунга и воспитывается с большой любовью, и был он тем больше любим, чем старше и разумнее он становился.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 3–5)

V.7.2.3

[3.] Нет теперь мира между Свейном Альвивусоном⁴⁰⁶ и конунгом Ярицлейвом, потому что конунг Ярицлейв полагал, что норвежцы повели себя недостойно по отношению к святому конунгу Олаву⁴⁰⁷, и некоторое время не было между ними торгового мира⁴⁰⁸.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 5)

V.7.2.4

[4.] Человек зовется Карл⁴⁰⁹, а другой – Бьёрн. Они двое были братьями, незнатные по рождению, но, тем не менее, люди отважные. Были они солеварами в первую часть своей жизни и так заработали денег. И так говорилось теперь, что они были богатыми купцами, и было у них много друзей, и были они людьми с сильным характером, и, все же, был Карл первым из двух братьев во всем, что бы ни происходило. Такой был у них уговор, что была у них большая ладья для поездок, и вот, пошли они на ней как-то летом на юг в Саксланд. Приходят они тогда в Данмарк и собираются оттуда в Энгланд. Взял тогда Карл слово и сказал своим гребцам: «Я хочу, чтобы вы знали, каков мой замысел, потому что с поездкой все складывается иначе, чем вы можете думать. Я собираюсь отправиться в торговую поездку в Аустрвег, но теперь, из-за заявлений конунга Свейна и конунга Ярицлейва, и того немирья, которое существует между ними, это нельзя назвать безопасным. Теперь я говорю вам, что я решил ехать туда, но я хочу дать вам возможность идти другим путем и право уйти с моего корабля. Пусть датчане, или люди с юга, и англичане идут на другом корабле туда, куда больше нравится. Тогда отвечает один норвежец: «Для нас это совсем неожиданно, и мы бы не пошли с вами с самого начала, если бы тогда были такие планы, но, потому что вы люди отважные, и нам все нравится в тебе, и похоже на то, что ты человек удачливый, то это нас удерживает, и мы хотим положиться на твою предусмотрительность». Так они и решают, и плывут с ним, пока не приходят в Аустррики; и встают там у большого торгового города⁴¹⁰, и хотели они купить себе всего необходимого. Но, как только местные жители узнали, что они норвежцы, то они не только не захотели им ничего продавать, но дело шло к бою, и хотели жители напасть на них⁴¹¹. И когда Карл увидел, что становится опасно, то сказал он местным жителям: «Это будет расценено, как поспешность и большая дерзость, если вы возьметесь вместо вашего конунга⁴¹² наносить раны иноземным людям или грабить их, хотя они пришли со своими товарами и не делают вам ничего дурного. И вовсе неизвестно, понравится это вашему конунгу или нет. Разумнее всего вам сейчас подождать решения конунга по этому [вопросу]». Этим успокаиваются местные жители и [никто] совсем не стал на них нападать. Все же, Карл видит, что этим дело не кончится. Отправляется он тогда к конунгу.

Ничего не говорится о его поездке, пока он не приходит к конунгу Ярицлейву и приветствовал его. Конунг спросил, кто он такой. «Я – норвежец, – говорит он, – незнатный по рождению, и пришел сюда с хорошими деньгами и с моими товарищами». Конунг сказал: «Как это у тебя хватило дерзости прийти сюда? Ты думаешь, что твоя удача больше, чем у других людей, и думаешь ты, что ты здесь заработаешь на своих товарах, [где] другие не сохранили жизни. И никогда норвежцам не было так плохо от меня, чтобы не были они достойны худшего». [...] Конунг велел взять его и тотчас заковать в цепи, и так было сделано. [По просьбе Магнуса, Ярицлейв освободил Карла и предложил ему, либо уехать назад в Норвегию, либо остаться на зиму, а весной выполнить его поручение. Карл остался в дружине конунга.]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 5–8)

V.7.2.5

[5.] И когда наступает весна, случилось однажды, что конунг и Карл беседовали вдвоем. Тогда говорит конунг Карлу: «Вот деньги, – говорит он, – которые ты должен взять с собой, и, вместе с этим, последует некое трудное дело. Ты должен раздать эти деньги лендрманнам⁴¹³ в Нореге и всем тем людям, у которых есть какое-нибудь влияние и которые хотят быть друзьями Магнуса, сына Олава⁴¹⁴. Ты – мудрый человек, хотя и незнатного рода». [...] Отправляется Карл оттуда с востока со своими спутниками, и приходят они в Данмарк. Тогда говорит Карл своим корабельщикам: «Приходит мне на ум, что у нас не было разрешения на эту поездку, когда мы ездили в Аустрвег, и очень вероятно, что конунг поставит нам это в вину. И таков мой совет, что мы расстаемся здесь, и поезжайте вы каждый своим путем, и отправляйтесь в торговые города Энгланда или в другие, и возвращайтесь каждый сам по себе в Норег. Тогда меньше всего догадаются о нашей поездке, а иначе, есть некоторая опасность и для [нашего] имущества, и для [нашей] жизни. А я поеду здесь, вглубь страны, к одному моему товарищу, который здесь очень богат, и хочу я, чтобы вы позаботились о моем имуществе». [Карл рассказывает обо всем Бьёрну, но тот не хочет расставаться с братом, и они отправляются в путь вместе, и приплывают в Вик. Встречаются с Эйнаром Брюхотрясом и передают ему поручение конунга Магнуса. Далее, они приплывают в торговый город и останавливаются, не называя своего имени, в домах Грима Серого.]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 8–9)

V.7.2.6

[6.] [Человек конунга Свейна ищет людей, которые, как стало известно в городе, хотят обманом лишить Свейна страны. Братья признаются Гриму, кто они такие. Карл остается, а Бьёрн отправляется на восток сообщить Магнусу, что уже сделано.] Говорит затем им, конунгу Ярицлейву и Магнусу, что сделано в стране, кто принял деньги дружественно и на чью верность Магнус, сын конунга, может рассчитывать. Конунг Ярицлейв сказал, что многое сделано, но, все же, многое осталось неоконченным, раз Карл не вернулся назад. [Конунг Свейн устраивает в том городе тинг и обещает мучениями заставить Грима сознаться, что в его домах живут люди, подкупающие вождей от имени конунга Магнуса. Карл выдает себя, и Свейн приказывает заковать его и держать под стражей. Далее в рукописи Msk. начинается пробел.]

(Перевод T. Н. Джаксон по Msk. 11)

V.7.2.7

[9.] [Карлу удается обмануть охранников, освободиться и бежать. Ему помогает Кальв Арнасон, который собирается действовать с ним заодно.] Затем едут они на восток в Гардарики к конунгу Магнусу, и оказывают конунг Ярицлейв и его люди Карлу самый, что ни на есть, радушный прием, и рассказывает он им все о своих поездках, и затем рассказывает он конунгу Магнусу о деле Кальва и о том, как тот ему помог. [Карл передает готовность Кальва поклясться, что тот не убивал конунга Олава, и его желание присягнуть на верность конунгу Магнусу.] И вот, посылают за Кальвом, и получил уже Карл мир для него⁴¹⁵. Дает Кальв тогда такую клятву, что он не убивал конунга Олава, и пообещал Магнусу с этого времени покровительство и верность во всем, а также [дал обязательство] выполнять всю ту работу, которую Магнус на него возложит.

(Перевод T. Н. Джаксон по Msk. 16–17)

V.7.2.8

[10.] Теперь следует рассказать о том, что конунг Свейн отправился по суше на юг, как раньше было написано, а трёнды совещаются и принимают такое решение, что выбираются все лучшие мужи [и отправляются] из страны, и на восток в Гардарики. Были там во главе Эйнар Брюхотряс и Свейн Бык, и с ними – лучшие мужи из Трёндалёга. [...] Отправились они затем на восток к конунгу Ярицлейву. Кальв Арнасон и Карл тогда [уже] уехали с востока, и Карл получил много хороших даров от конунга Ярицлейва и от Магнуса, и много другого почета. Кальв также обещал поехать навстречу Магнусу, сыну конунга, как только узнает о его поездке, что тот находится на пути с востока.

Эйнар Брюхотряс и его люди приехали теперь к конунгу Ярицлейву и княгине Ингигерд, и несли свою весть и послание лучших мужей из Норега и, вместе с тем, просьбу, чтобы Магнус отправился в Норег и взял там землю и подданных. Конунг принял все это хорошо и сказал, что нет в Нореге человека, которому он доверял бы больше, чем Эйнару, «и, все же, мы беспокоимся [о том], насколько норвежцы верны Магнусу [и не ждет ли его] такое испытание, какое, к несчастью, выпало его отцу». Тогда был с конунгом Ярицлейвом Рёгнвальд Брусасон⁴¹⁶, и имел он тогда власть, и ведал обороной Гардарики⁴¹⁷, и был старше всех людей и всеми очень любим. Он имел также большой почет от конунга. Конунг Ярицлейв заводит теперь этот разговор с княгиней и говорит ей, что приехали лучшие мужи из Норега и хотят теперь сделать Магнуса конунгом в Нореге и поддержать его в борьбе за власть. Она отвечает: «Я была бы рада, если бы Магнус получил имя конунга в Нореге, равно как и другой почет, но [при том, что] они так жестоко обошлись с его отцом, сомневаюсь я, что они смогут дать ему власть при противодействии Кнютлингов и Альвивы, так что я боюсь, как бы, все же, не было им всем еще много хуже. И долго еще будем мы об этом разговаривать, прежде чем Магнус уедет отсюда, и о многом твердо договоримся, если это случится».

А Эйнар и его люди попросили конунга, со своей стороны, чтобы он рассудил их и княгиню, чтобы они могли взять Магнуса с собой, поскольку конунг сам первым начал это дело и они приехали по его предложению⁴¹⁸. Эйнар заявил, что это было бы не по-княжески, так быстро изменить свое мнение по одному [и тому же] поводу. Рёгнвальд Брусасон поддержал это дело Эйнара и его людей. Так говорится, что долго их просьба не была услышана. Затем сказал конунг: «Это действительно мое поручение, и я очень хочу, чтобы Магнус, мой воспитанник, получил почет, и, все же, я боюсь злобы Альвивы и могущества Кнута, но [также и] предательства лендрманнов. И хотя они хотят добра, как я надеюсь, так может, все же, случиться, что трёнды предадут его, как [и] его отца». Эйнар говорит: «Вам простительно, господин, что Вы боитесь за ваш замысел, но есть необходимость в том, чтобы мальчик получил свои родовые земли и чтобы его почет стал наибольшим. Но таково же желание всех людей в Нореге – избавиться от этого злого правления и той неволи, в которой они сейчас находятся». Княгиня говорит: «Мы не будем препятствовать почету Магнуса [так], чтобы он не получил своих родовых земель по этой причине, но для нас простительно, Эйнар, что мы боимся того, что трёнды сделаются еще более опасными, чем раньше. И по причине [своей] любви к Магнусу, я бы никогда с ним не рассталась, если бы не было у него столько всего поставлено на карту. Но ты, Эйнар, – человек знаменитый и известный многими хорошими делами, и тебя не было в стране тогда, когда пал конунг Олав. Есть у тебя также большая сила, и сам ты являешься предводителем всех лендрманнов в Нореге. Если ты хочешь стать попечителем Магнуса и его приемным отцом, тогда мы рискнем на это, и, тем не менее, – таким образом, что ты еще дашь ему клятву верности, и двенадцать человек вместе с тобой, те, которых мы захотим выбрать». Эйнар отвечает: «И хотя некоторым кажется, что это будет трудно сделать – потребовать с нас клятвы в чужой стране, – тем не менее, я полагаю, что дело пойдет лучше, если мы используем эту возможность. И, конечно, это может многим показаться смехотворным, что мы приплыли из Норега для того, чтобы принести клятву двенадцати, и, все же, мы хотим пойти на это и, вместе с тем, пообещать ему [от] всех нас поддержку». И затем дали двенадцать самых выдающихся людей клятву, что они поддержат Магнуса [в его борьбе] за [звание] конунга в Нореге и последуют за ним со всей верностью, и укрепят его государство во всем. Теперь, они проводят там, на востоке лето за этим обсуждением, и с этим уезжают они с востока и увозят Магнуса, сына конунга, с собой⁴¹⁹. Рёгнвальд Брусасон отправился тогда с востока с ними. Они едут теперь с востока зимой, когда подморозило, к морю, и взяли они свои корабли⁴²⁰ и поплыли за море в Свитьод, и отправились вглубь от побережья в Сигтуну, и сошли там на землю, и отправились по суше в Хельсингьяланд. Как говорит Арнор⁴²¹: «Теперь собираюсь я рассказать людям о деле отважного в бою воина, так как я знаю точно о нем; люди, замолчите! Щедрому хёвдингу не сравнялось и одиннадцати лет, когда он, отважный друг хордов, снарядил великолепный боевой корабль из Гордов».

Здесь [он] указывает так на то, что, как можно слышать, Магнусу Олавссону шел тогда одиннадцатый год, когда он пришел в страну, и была тогда ранняя зима. И так [он] еще говорит: «Молодой воин созвал мужей в поход. Смелая дружина воина отправилась в боевом снаряжении на корабли. Отважный конунг повел заиндевелый корабль с востока из-за моря. Благоприятный ветер привел [корабль] хёвдинга в Сигтуну».

Теперь стало известно в Нореге о поездке Магнуса с востока, и пришло тогда навстречу ему большое войско из Норега, и был во главе его Кальв Арнасон и с ним многие другие, кто был раньше против конунга Олава. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 17–20)

«Сага о Харальде Сигурдарсоне» («Haralds saga Sigurðarsonar») – это жизнеописание Харальда Сурового Правителя, норвежского конунга с 1046 по 1066 г. Сага сохранилась в нескольких редакциях: отдельные главы о Харальде Сигурдарсоне есть в «Обзоре саг о норвежских конунгах»; в своде королевских саг «Гнилая кожа» имеется «Сага о Магнусе Добром и Харальде Суровом Правителе»; практически тождественная версия содержится на дополнительных листах второй половины XV в. в «Книге с Плоского Острова». Харальду посвящено большое число глав свода королевских саг «Красивая кожа»; в «Круге земном» Снорри Стурлусона «Сага о Харальде Сигурдарсоне» – самостоятельная сага.

«Харальд, сын Сигурда Свиньи, брат конунга Олава Святого по матери, был в битве при Стикластадире (1030 г. – Т Д.), в которой пал святой Олав конунг. Харальд был тогда ранен и бежал вместе с другими», – так начинает сагу о Харальде Снорри Стурлусон (Круг Земной. С. 402). Харальду тогда было пятнадцать лет. Покинув поле битвы, он некоторое время скрывался, лечился, затем перебрался через горы в Швецию, а весной следующего (1031) года отправился «на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву». Там он прожил несколько лет, будучи назначен «хёвдингом над людьми конунга, охранявшими страну». Вскоре Харальд отправился прочь, добрался до Миклагарда (Константинополя) и провел там примерно десять лет (ок. 1034–1043 гг.) на службе у византийского императора. За эти годы он сражался в Африке и на Сицилии, а также в Палестине. Как следует из саг, Харальд скопил богатство, какого никто в Северных странах не видел во владении одного человека. Он был взят в плен «греческим императором», но сумел бежать, предварительно ослепив этого последнего. Вернувшись на Русь, Харальд женился на дочери Ярослава Мудрого Елизавете и, проведя здесь одну зиму, отправился на родину. Встретившись в Швеции с ярлом Свейном Ульвссоном, он заявил свои претензии на Норвегию, а Свейн – на Данию.

В 1046 г. Магнус поделил Норвегию с Харальдом Сигурдарсоном, получив в обмен половину несметного богатства Харальда. Через год (1047 г.) Магнус умер, после чего, Харальд стал единовластным правителем Норвегии. В 1066 г. Харальд сделал попытку покорить Англию и 25 сентября 1066 г. погиб в битве при Стамфордбридже.

Полную комментированную выборку восточноевропейских фрагментов по всем редакциям «Саги о Харальде Сигурдарсоне» см. в кн.: Джаксон 2000а. Здесь, в сносках будет отмечено, в каких редакциях есть сходная информация.

V.8.1. «САГА О ХАРАЛЬДЕ СИГУРДАРСОНЕ» ПО «КРУГУ ЗЕМНОМУ» СНОРРИ СТУРЛУСОНА

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. 1951. В. XXVIII. Bis. 68–202.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 402– 464.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 146; Джаксон 2000а. С. 89–94, 110–117, 128–159.

V.8.1.1 Глава 2

Следующей весной⁴²² взяли они⁴²³ себе корабли и отправились летом на восток в Гардарики к конунгу Ярицлейву, и пробыли там зиму. Так говорит Бёльверк: [...]⁴²⁴. Конунг Ярицлейв хорошо принял Харальда и его людей. Сделался тогда Харальд хёвдингом над людьми конунга, охранявшими страну⁴²⁵, вместе с Эйливом, сыном ярла Рёгнвальда⁴²⁶. Так говорит Тьодольв [...]⁴²⁷.

Харальд провел в Гардарики несколько зим⁴²⁸ и ездил по всему Аустрвегу. Вскоре пустился он в путь прочь, в Грикланд⁴²⁹, и был у него большой отряд людей. Он держал тогда путь в Миклагард⁴³⁰. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 69–70)

V.8.1.2 Глава 5

[...] Харальд провел много зим в Африке⁴³¹, захватил огромное богатство, золото и, всякого рода, драгоценности. И все то богатство, которое он добывал, но [которое ему] не требовалось, чтобы содержать себя, он посылал со своими верными людьми на север в Хольмгард под власть и охрану конунга Ярицлейва⁴³², и собралось там [такое] большое богатство, какое и могло быть, когда он воевал в той части мира, которая была богаче всех остальных золотом и драгоценностями. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 76)

V.8.1.3 Глава 16

И когда Харальд прибыл в Хольмгард, конунг Ярицлейв превосходно встретил его. Провел он там зиму, взял тогда в свое распоряжение все то золото, которое он раньше посылал туда из Миклагарда, и всякого рода драгоценности. Это было такое большое богатство, что ни один человек в северных странах не видел такого во владении одного человека. Харальд трижды ходил в обход палат, пока он был в Миклагарде. Там есть такие законы, что каждый раз, когда умирает греческий конунг, варяги идут в обход палат⁴³³. Они тогда проходят по всем палатам конунга, там, где находятся все его сокровищницы, и каждый тогда свободно присваивает [то], что идет ему в руки.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 89–90)

V.8.1.4 Глава 17

Той зимой выдал конунг Ярицлейв свою дочь за Харальда⁴³⁴. Она звалась Элисабет; норманны зовут ее Эллисив⁴³⁵. Это сообщает Стув Слепой⁴³⁶: «Воинственный конунг Эгда взял себе ту жену, какую он хотел. Ему выпало много золота и дочь конунга»⁴³⁷.

А весной собрался он в путь свой из Хольмгарда и отправился весной в Альдейгьюборг, взял себе там корабль и поплыл летом с востока, повернул сначала в Свитьод и направился в Сигтуну. Так говорит Вальгард из Веллы⁴³⁸: «Ты спустш [на воду] корабль с красивейшим грузом; тебе на долю выпала честь; ты вывез, действительно, золото с востока из Гардов, Харальд. Ты смело правил [кораблем] в жестокую непогоду, славный конунг, а корабли резали [море]; ты увидел Сигтуну, когда утихло бурное море»⁴³⁹.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 90–91)

V.8.1.5 Глава 18

Харальд встретился там со Свейном Ульвссоном. Той осенью он бежал от конунга Магнуса из-под Хельганеса. И когда они встретились, они были рады друг другу. Олав Шведский, конунг свеев, был отцом матери Эллисив, жены Харальда, а Астрид, мать Свейна, была сестрой конунга Олава. Харальд и Свейн вступили в товарищество и заключили договор⁴⁴⁰. Все свей были друзьями Свейна, так как у него был самый большой род в стране. Стали тогда и все свей друзьями Харальда и союзниками. Многие знатные люди там породнились с ним. Так говорит Тьодольв⁴⁴¹: «Дубовый киль, круто вздымаясь, резал море с востока из Гордов: все свей служили тебе с тех пор, отважный конунг. Тяжелый корабль Харальда шел с большим грузом золота, клонясь в подветренную сторону, под широким парусом; буря доставила много неприятностей конунгу»⁴⁴².

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 91–92)

V.8.1.6 Глава 33

[...] У конунга Харальда и Эллисив⁴⁴³ было две дочери. Одну звали Мария, а другую – Ингигерд. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 112)

V.8.1.7 Глава 98

Олав, сын конунга Харальда, увел свое войско из Энгланда и отплыл из Хравнсейра, и приплыл осенью на Оркнейи, и были там такие новости, что Мария, дочь конунга Харальда Сигурдарсона, внезапно умерла в тот же самый день и в тот же самый час, когда пал конунг Харальд, ее отец. Олав оставался там зиму. А следующим летом отправился Олав на восток в Норег. Он был тогда провозглашен там конунгом, вместе с Магнусом, своим братом. Королева Эллисив⁴⁴⁴ отплыла с запада вместе с Олавом, своим пасынком, и [вместе с ней] Ингигерд, ее дочь.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 197)

V.8.2. «САГА О МАГНУСЕ ДОБРОМ И ХАРАЛЬДЕ СУРОВОМ ПРАВИТЕЛЕ» ПО «ГНИЛОЙ КОЖЕ»

Приводимые ниже тексты несколько иначе передают útferðar saga «сагу о поездках за море» (т. е. на Русь и в Византию) конунга Харальда, нежели «Круг земной» Снорри Стурлусона.

Издание: Morkinskinna / Finnur Jónsson // SUGNL. 1932. B. LIII. S. 1–286.

Литература: Andersson 1985; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 146; Джаксон 2000a. C. 89–105, 128–15.

V.8.2.1 О поездках Харальда

И тем больше славы завоевывал он в Аустрвеге⁴⁴⁵, чем дольше он там находился. У конунга Ярицлейва и княгини Ингигерд была дочь, которая звалась Элисабет, норманны называют ее Эллисив. Тогда возникает у Харальда желание вступить [с ней] в брак, и сказал [он] им, что он известен им своими предками, прекрасными родичами, которые у него есть, а также своими поступками, которые могли им тогда быть известны, и сказал, что нет ничего невероятного в том, что его слава еще может увеличиться. Конунг отвечает: «Это хорошо сказано, и во многом кажется мне подходящим. И [вполне] вероятно, что со временем может увеличиться его слава так, как она возрастает сейчас. А мы принимаем благородное решение, что, когда ты перестанешь быть бедным и безземельным человеком, и когда, вместе с этим, твой успех станет таким, как я ожидаю, тогда не стоит тебе быть далеко отсюда». И после этого разговора собрался он отправиться прочь из страны, и на это указывается в его песне, что он уплыл с войском на восток в Виндланд и так, в Саксланд, и дальше на запад в Фракланд, как говорил Иллуги. [Следует скальдическая строфа.] Оттуда отправился он в Лангбардаланд и затем в Ромаборг, и после этого – в Пул, и пришел к кораблям, и поплыл оттуда в Миклагард к конунгу, как говорит Бёльверк. [Следует скальдическая строфа.]⁴⁴⁶

Здесь говорится так, что он приплыл на военных кораблях в Миклагард с большим войском к конунгу Гарда⁴⁴⁷, которого звали Микаэл Каталактус. Тогда была царицей в Миклагарде царица Зоя Богатая. Норманны были там хорошо приняты. Поступил Харальд, тотчас, со всеми [своими людьми] на службу к конунгу и назвался он Нордбриктом, и не сообщил он людям, что он был королевского рода, но, напротив, просил он всех своих скрыть [это], поскольку это делается из предосторожности, если чужестранцы – королевские сыновья.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 56–60)

V.8.2.2 О поездке Нордбрикта

Нордбрикт провел много зим в Африке и взял там много золота и много драгоценностей. Но все то богатство, которое он получал и которое не было нужно ему для [своих] воинов, он посылыл со своими верными людьми на север в Хольмгард во власть и на хранение конунгу Ярицлейву. И собралось там такое непомерно большое богатство, что никто не мог точно измерить. И это легко можно [себе] представить, поскольку он воевал в той части мира, которая была чуть ли не богаче всех остальных золотом и драгоценностями, при том, что он никогда не воевал против местных жителей, потому что он говорит сам, что сражался в Африке с самим конунгом и победил, и завладел большей частью его государства. А после этого он отправился домой в Миклагард с большой славой, и теперь он там [уже] некоторое время.

(Перевод T. Н. Джаксон по Msk. 64)

V.8.2.3 Поездка Харальда в Йорсалир

[...] И с этим выбрался Харальд прочь из Миклагарда и поплыл так дальше в Свартахав, и, прежде чем он выплыл в море, высадил он на берег девицу Марию, и дал ей хороших спутников назад в Миклагард. [...] Затем расстались они, и плывет Харальд на север за море, а оттуда едет он по Аустррики в Хольмгард. И в этих поездках сочинил Харальд Висы радости⁴⁴⁸, и всего их шестнадцать, и один конец у всех, хотя здесь записаны немногие. Вот одна [из них]: «Корабль проходил перед обширной Сицилией. Мы были горды собой. Корабль с людьми быстро скользил, как и можно только было желать. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако, не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

Этим намекает он на Элисабет, дочь конунга Ярицлейва, руки которой он просил, как раньше говорилось; и так сказал он:

«У трёндов оказалось больше войска; мы выдержали поистине горячий бой; будучи молодым, я расстался с молодым конунгом, павшим в бою. Однако, не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Нас было шестнадцать на корабле, когда внезапно поднялась буря; нагруженный наш корабль был полон воды, которую мы вычерпывали. Я меньше всего надеюсь на то, что бездельник будет нам в этом подражать. Однако, не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Я владею восьмью искусствами: умею слагать стихи; умею быстро ездить верхом; порой пускаюсь вплавь; умею скользитъ на лыжах; я опытен в метании копья и владении веслом; я знаю, как играть на арфе и сложить вису.

Я родился там, где уппландцы натягивали луки; теперь у меня есть корабли, ненавистные населению, которые плавают среди островов; с тех пор, как мы спустили его на воду, корабль мой рассекал много морей. Однако, не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности.

Кроме того, ни женщина, ни юноша не смогут отрицать, что мы у южного города храбро сражались своими мечами: там есть доказательства наших подвигов. Однако, не хочет девушка в Гардах чувствовать ко мне склонности».

(Перевод Т. Н. Джаксон по Msk. 84–86)

«Сага об Олаве Тихом» («Óláfs saga kyrra») – это жизнеописание Олава, сына Харальда Сурового Правителя, норвежского конунга с 1066 по 1093 г. Олав Тихий – сын Харальда Сигурдарсона и Торы Торбергсдоттир. Прозвище его вполне символично: при нем наступает мирный период в истории Норвегии, начинается рост городов, строятся первые каменные церкви, оформляется церковная организация с четырьмя епископствами.

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

Восточноевропейская информация саги касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. 1951. В. XXVIII. Bis. 203–209.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 464–467.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 270; Джаксон 2000a. С. 161–183.

V.9.1 Глава 5

Олав, конунг Норега⁴⁴⁹, женился на Ингирид, дочери Свейна, конунга данов, а Олав Свейнссон⁴⁵⁰, конунг данов, женился на Ингигерд⁴⁵¹, дочери конунга Харальда, сестре Олава, конунга Норега.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 208)

«Сага о Магнусе Босоногом» («Magnúss saga berfœtts») – повествование о времени правления Магнуса, сына Олава Тихого, норвежского конунга с 1093 по 1103 г. При этом конунге сделалась более агрессивной внешняя политика Норвегии, были подчинены Оркнейские острова, велись войны в Ирландии.

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

Единственная восточноевропейская информация саги – это упоминание о поездке Хакона, сына Магнуса Харальдссона, в Бьярмаланд и о его успешной битве.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. 1951. В. XXVIII. Bis. 210–237.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 467– 500.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 235–236; Джаксон 2000a. С. 161–183.

V.10.l Глава 2

Конунг Хакон⁴⁵² был человеком двадцати пяти [лет] от роду. Он был самым любимым правителем у всех людей в Нореге. Он ездил [однажды] на север в Бьярмаланд⁴⁵³, и была у него там битва, и он победил.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 212)

«Сага о сыновьях Магнуса» (иначе называемая «Сагой о Сигурде Крестоносце») – «Magnússona saga» («Sigurðar saga Jórsalafara») – это сага о сыновьях Магнуса Босоногого – Сигурде Крестоносце (1103–1130), Эйстейне (1103–1122) и Олаве (1103–1115).

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

В саге описан западный путь «из варяг в греки». Сага полна анекдотических историй, и военный поход Сигурда наполнен сказочной фантастикой (de Vries. S. 264). Восточноевропейская информация саги касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. 1951. В. XXVIII. Bis. 238–277.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 481– 500.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 239; Джаксон 2000a. С. 161–183.

V.11.1 Глава 20

Конунг Сигурд⁴⁵⁴ женился на Мальмфрид⁴⁵⁵, дочери конунга Харальда Вальдамарссона⁴⁵⁶, с востока из Хольмгарда. Матерью конунга Харальда была королева Гюда Старая⁴⁵⁷, дочь Харальда, конунга англов, сына Гудини. Матерью Мальмфрид была Кристин⁴⁵⁸, дочь Инги, конунга свеев, сына Стейнкеля. Сестрой Мальмфрид была Ингильборг⁴⁵⁹, которая была женой Кнута Лаварда⁴⁶⁰, сына Эйрика Доброго, конунга данов, сына Свейна Ульвссона. Детьми их, Кнута и Ингильборг, были Вальдамар⁴⁶¹, который стал конунгом в Данмарке после Свейна Эйрикссона, Маргрет, Кристин и Катрин.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 258)

«Сага о Магнусе Слепом и Харальде Гилли» («Magnúss saga blinda ok Haralds gilla») – сага, посвященная совместному правлению двух конунгов – Харальда Гилли, сына Магнуса Босоногого, брата Сигурда Крестоносца (1130–1136), и его племянника Магнуса, сына Сигурда Крестоносца (1130–1135).

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

Восточноевропейская информация саги касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы.

Издание: Fagrskinna: Nóregs konunga tal / Bjarni Einarsson // IF. 1984. В. XXIX. Bis. 55–373.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 236; Джаксон 2000a. В. с. 161–183.

V.12.1 Глава 93

Магнус, сын конунга Сигурда, взял в жены Кристин, дочь Кнута Лаварда и Ингибьёрг, дочери конунга Харальда, сестры королевы Мальмфрид, на которой был женат конунг Сигурд, его отец⁴⁶².

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXIX. 321)

«Сага о Хаконе Широкоплечем» («Hákonar saga herðibreiðs») – сага о внуке Харальда Гилли, Хаконе Широкоплечем (1161–1162).

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

Восточноевропейская информация саги касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы.

Издание: Formanna sögur eptir gömlum handritum. Kaupmannahöfh, 1832. В. VII.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 135; Джаксон 2000a. C. 161–183.

V.13.1 Глава 22

Конунг Вальдимар⁴⁶³ был близким родичем конунга Магнуса⁴⁶⁴. Они были сестрами, дочери конунга Харальда с востока из Гардов – он был сыном Вальдимара Ярицлейвссона, – Ингибьёрг, матъ конунга Вальдимара, и Мальмфрид, мать Кристин, матери конунга Магнуса⁴⁶⁵.

(Перевод T. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 258)

«Сага о Магнусе Эрлингссоне» («Magnúss saga Erlingssonar» ) – сага о внуке Сигурда Крестоносца, Магнусе Эрлингссоне, правившем с 1162 по 1184 г. Правда, все своды королевских саг доводили свое изложение до 1177 г., с которого начинается рассказ в «Саге о Сверрире». Поэтому в «Саге о Магнусе Эрлингссоне» правление конунга описано только в 1162–1177 гг. Магнус – сын Эрлинга Кривого и Кристин, дочери Сигурда Крестоносца и Мальмфрид, внучки Владимира Мономаха.

Сага сохранилась в нескольких редакциях: в «Обзоре саг о норвежских конунгах», в «Гнилой коже», «Красивой коже», в «Круге земном» Снорри Стурлусона, в «Хульде».

В саге упоминается Аустрвег «Восточный путь», как обозначение восточноприбалтийских земель.

Издание: Snorri Sturluson. Heimskringla / Bjarni Aðalbjarnarson // IF. 1951. В. XXVIII. Bis. 373–417.

Перевод: Снорри Стурлусон. Круг Земной / А. Я. Гуревич, Ю. К. Кузьменко, О. А. Смирницкая, М. И. Стеблин-Каменский. М., 1980. С. 553– 578.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 236–237; Джаксон 2000а. С. 161–183.

V.14.1 Глава 27

[Вольдемар Датский приплыл в Вик, но люди с берега стреляли в него из луков. На тинг, который он собрал в Хаугаре, никто из окружающей местности не пришел. Тогда он выступил и сказал:] «Есть у нас две возможности на выбор: одна [из них] – пройти огнем и мечом по стране, не щадя ни добра, ни людей; другая возможность – вернуться на юг с тем, что есть. Но мне по душе – все же, отправиться в Аустрвег в языческие страны⁴⁶⁶, которых там вдоволь, и не убивать здесь крещеный люд, хотя они вполне заслужили это».

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXVIII. 403)

«Сага о Сверрире» («Sverris saga») – сага о норвежском конунге с 1184 по 1202 г. Она описывает события, начиная с 1177 г., года первого выступления Сверрира на политической арене. Поскольку сага была записана раньше сводов королевских саг, все они позднее доводили свое изложение именно до этого года.

Сага сохранилась полностью в четырех рукописях ок. 1300 г. – середины XV в. В Прологе к саге говорится, что начало книги (upphaf bókarinnar) написано на основании того труда, который создал аббат Карл Йонссон, при участии конунга Сверрира. Карл Йонссон был аббатом Тингейрарского монастыря в Исландии, а с 1185 по 1188 г. находился в Норвегии, так что, скорее всего, первая часть саги («Grýla» – «Страшилище») была написана в эти годы. Закончена сага была после смерти Сверрира (1202 г.), однако, единой датировки ее в науке не существует. Карл Йонссон умер в 1212/13 г. Он мог сам написать всю сагу. Есть аргументы за, есть против, а потому вопрос о его авторстве остается открытым.

«Сага о Сверрире» рисует события последней четверти XII и начала XIII в. – периода, так называемых, «гражданских войн», периода борьбы между знатью, ставленником которой на престоле был конунг Магнус Эрлингссон (1162–1184), и самозванцем Сверриром, выдававшим себя за потомка норвежского конунга Сигурда Харальдссона по прозвищу Рот (1136–1155) и поначалу опиравшимся на поставленных вне закона выходцев из низов, прозывавшихся берестениками (birkibeinar).

Восточноевропейская информация в «Саге о Сверрире» минимальна: дважды речь идет о «корабле, предназначенном для поездок в Аустрвег»; и лишь один фрагмент саги содержит информацию о поездке Эйрика Магнуссона «в Аустрвег, [вплоть] до Эйстланда».

Издание: Sverris saga / G. Indrebø. Kristiania, 1920 (reprint – 1981).

Перевод: Сага о Сверрире / М. И. Стеблин-Каменский, А. Я. Гуревич, Е. А. Гуревич и О. А. Смирницкая. М., 1988.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 343–344; Гуревич 1988; Bagge 1996; Джаксон 2000a. C. 184–190.

V.15.1

Конунг Сверрир собрал затем все свое войско и поехал с пятью сотнями людей в Вик, в усадьбу Симуна в Скриксвике. Он захватил ту усадьбу и сжег дома, и все его боевые корабли, и совсем новый корабль, предназначенный для плаваний в Аустрвег⁴⁶⁷. [...]

(Перевод T. Н. Джаксон по Sv. 25)

V.15.2

И следующей зимой⁴⁶⁸ пустился он⁴⁶⁹ в путь из страны с намерением отправиться в Аустрвег и грабить в языческих землях⁴⁷⁰. В эту поездку собралось вместе с ним много воинов; было у них пять кораблей, правил одним кораблем священник Эцур, другим – Тьодольв Вик, Хермунд Смола – третьим. Летом они держали путь в Аустрвег, [вплоть] до Эйстланда⁴⁷¹, и грабили там, где зовется В Заливах; они захватили много добра и повернули назад к Готланду, случилось там у них несогласие с саксами⁴⁷², и отняли они у них два корабля, захватили там немало добра; поплыли затем в Свитьод и встретились там с конунгом Кнутом⁴⁷³.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Sv. 120)

«Сага о Хаконе Хаконарсоне» («Hákonar saga Hákonarsonar») – это жизнеописание Хакона Старого, норвежского конунга с 1217 по 1263 г. Сага написана в 1264–1265 гг. по приказу сына Хакона, конунга Магнуса Исправителя Законов (1263–1280). Она охватывает 1204–1263 гг., а в особенности – годы правления Хакона. Сага сохранилась в нескольких рукописях ХІV-ХV вв. Автор ее – исландец Стурла Тордарсон (1214–1284 гг.) – племянник Снорри Стурлусона, автор «Саги об исландцах» и одной из пяти, дошедших до нас, редакций «Книги о заселении страны». Стурла, как теперь убеждены историки, имел в своем распоряжении богатые и хорошо организованные архивные материалы королевской канцелярии, включающие более сотни писем, резюме официальных писем, отправленных и полученных, списки участников официальных мероприятий, отчеты об этих мероприятиях, перечни назначений должностных лиц, дневники королевских путешествий, итинерарии, некрологи, а также использовал воспоминания очевидцев о конунге Хаконе. Сага не является типичным представителем жанра саги. Исследователи склонны видеть в ней не столько литературное произведение, сколько важный исторический документ. В силу того, что описанные в саге события отделяет от момента их записи очень незначительная временная дистанция, сведения, в ней содержащиеся, заслуживают самого пристального внимания.

Начав с рождения Хакона, сына Хакона Сверриссона, когда «от воплощения Господа нашего Иисуса Христа прошло тысяча двести три года» (гл. 1), сага выстраивает свое изложение строго хронологически по годам жизни Хакона, а, начиная с 1217 г. (гл. 17), – по годам правления конунга Хакона (1217–1263).

Восточноевропейская информация в саге – это рассказ о поездках норвежцев на Белое море (в Бьярмаланд); сообщение о переговорах русского князя Александра Невского с норвежским королем Хаконом Хаконарсоном и не получившем завершения сватовстве Василия, сына Александра, к Кристин, дочери конунга Хакона; упоминание брата Александра Невского, Андрея Ярославича, и рассказ о бегстве бьярмов от нашествия татар в Норвегию.

Издание: Det Arnamagnæanske haandskrift 81а fol. (Skálholtsbók yngsta). Inneholdende Sverris saga, Böglunga sögur, Hákonar saga Hákonarsonar / A. Kjær, L. Holm-Olsen. Kristiania, Oslo, 1910–1987. S. 292–678.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 135; Jon Viðar Sigurðsson 1993; Bagge 1996; Джаксон 2000a. C. 191–218.

V.16.1 Военный поход в Бьярмаланд

Этим летом⁴⁷⁴ отправились они в военный поход в Бьярмаланд, Андрес Скьяльдарбанд и Ивар Утвик. У них было четыре корабля. И то было причиной их поездки, что ездили они в Бьярмаланд в торговую поездку⁴⁷⁵ за несколько лет до этого⁴⁷⁶, Андрес из Сьомелингар и Свейн Сигурдарсон, Эгмунд из Спангхейма и многие другие. У них было два корабля, отправились они назад осенью, Андрес и Свейн. А они остались с другим кораблем, Хельги Богранссон и его корабельщики. Эгмунд из Спангхейма тоже остался и отправился осенью на восток⁴⁷⁷ в Судрдаларики⁴⁷⁸ со своими слугами и товаром⁴⁷⁹. А у халогаландцев случилось несогласие с конунгом бьярмов. И зимой напали бьярмы на них и убили всю команду. И когда Эгмунд узнал об этом⁴⁸⁰, отправился он на восток в Хольмгардар⁴⁸¹ и оттуда по восточному пути к морю, и не останавливался, пока не прибыл в Йорсалир⁴⁸². Поплыл он оттуда назад в Норег, и стала его поездка знаменитой. Андрес и Ивар отправились в Бьярмаланд и произвели там очень большие опустошения убийствами и грабежами, и добыли огромное богатство серым мехом и чистым серебром⁴⁸³. [...] Андрес отправился осенью в Халогаланд, и больше не плавали с тех пор из Норега в Бьярмаланд⁴⁸⁴.

(Перевод Т. Н. Джаксон по HákHák. 371–372)

V.16.2 Той зимой, когда конунг Хакон сидел в Трандхейме⁴⁸⁵, прибыли с востока из Гардарики послы конунга Александра⁴⁸⁶ из Хольмгарда. Звался Микьял⁴⁸⁷ и был рыцарем⁴⁸⁸ тот, кто предводительствовал ими. Жаловались они на то, что нападали друг на друга управляющие конунга Хакона на севере в Марке⁴⁸⁹ и восточные кирьялы⁴⁹⁰, те, что были обязаны данью конунгу Хольмгардов, так как они постоянно вели войну с грабежами и убийствами. Были там назначенные встречи и было принято решение, как этому положить конец. Было им также поручено, чтобы они повидали госпожу Кристин, дочь конунга Хакона⁴⁹¹, так как конунг Хольмгардов так повелел им, чтобы они спросили конунга Хакона, не отдаст ли он ту госпожу⁴⁹² сыну конунга Александра⁴⁹³. Конунг Хакон принял такое решение, что послал он весной людей из Трандхейма, и отправились они на восток в Хольмгард вместе с послами конунга Александра. Возглавлял ту поездку Виглейк, сын священника, и Боргар. Отправились они в Бьёргин и так по восточному пути⁴⁹⁴. Прибыли они летом в Хольмгард⁴⁹⁵, и принял их конунг хорошо, и установили они тогда мир между собой⁴⁹⁶ и своими данническими землями так, что не должны были воевать друг с другом ни кирьялы, ни финны; но продержалось это соглашение с тех пор недолго. В то время было большое немирье в Хольмгарде. Пришли татары на государство конунга Хольмгардов⁴⁹⁷, и по этой причине больше не занимались тем сватовством⁴⁹⁸, которое велел начать конунг Хольмгарда. И когда они выполнили свои поручения, отправились они назад с востока с достойными дарами, которые конунг Хольмгарда посылал конунгу Хакону. Прибыли они с востока зимой и встретились с конунгом в Вике.

(Перевод Т. Н. Джаксон по HákHák. 623–624)

V.16.3 Когда конунг Хакон стоял у Линдисхольма⁴⁹⁹, ярл Биргир⁵⁰⁰ был со своим войском к востоку от реки у Гульбергсейд. У ярла было пять тысяч человек. [Там с ним было много знатных мужей. Там был брат ярла Ульва, Карл, сын Ульва, ярл Фольки и Карл Квейса, сын Йона Энгиля, и много других знаменитых мужей из Свитьод.] Там был также с ярлом конунг Андрес⁵⁰¹ из Сурсдалир, брат конунга Александра из Хольмгарда. Он бежал с востока от татар⁵⁰².

(Перевод T. Н. Джаксон по HákHák. 636)

«Сага о Скьёльдунгах» была записана не позднее 1220 г. (предположительно – в 1180–1200 гг.) неизвестным исландским автором. Она представляла собой историю легендарных датских конунгов от основателя династии, носящей его имя, – Скьёльда, сына Одина, – до Горма Старого (до X в.).

Автор саги использовал в качестве источника, в первую очередь, устную традицию, но также и такие сочинения, как скальдическая поэма «Бьяркамаль» и эддическая песнь «Ригстула». Наряду с этим, он мог знать и письменные источники – такие, как «*Родовой перечень Скьёльдунгов», вероятно, составленный Сэмундом Мудрым (ум. в 1133 г.), и «*Родословная датских конунгов» Ари Мудрого (1067/68–1148).

Сага сохранилась в исландском фрагменте, носящем условное название «Sögubrot af fomkonungum» («Фрагмент о древних конунгах»), и в латинском переложении Арнгрима Йонссона (1568–1648), в его «Rerum Danicarum fragmenta». В тексте Арнгрима Йонссона излагается эвгемеристическая легенда о заселении Скандинавии, в контексте которой упоминается Свитьод Великая, или Холодная.

Издание: Skjoldunga saga i Amgrim Jonssons udtog / A. Olrik // Aarbøger. 1894. R. II. B. 9. S. 83–164.

Литература: Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 270; Джаксон 2000a. С. 161–183.V.17.1.

V.17.1 Глава I

Норвежские «комментарии»⁵⁰³, историю Дании начинают не с Дана, как Саксон Грамматик⁵⁰⁴, а с некоего Скьёльда, сына Одина (обычно, его называют Отином). Сообщается, что этот Один, придя из Азии и подчинив местных жителей, стал властвовать над северной частью Европы (Саксонией, Данией, Свецией). При этом, он отдал Данию (которая тогда еще не имела этого имени) своему сыну Скьёльду, а Свецию – сыну Ингону. И отсюда, те, которые сейчас называются данами, назывались когда-то от Скьёльда Скьёльдунгами, так же как и свеци – от Ингона Инглингами. Самой же Свеции (именно так она называется) имя дано от имени тех областей, откуда Один со своими впервые вышел. Тех, что лежат к северу от Меотийского болота⁵⁰⁵ и которые древние скандинавы называли Свитьод Великой, или Холодной⁵⁰⁶.

(Перевод А. В. Подосинова по Skjold. 105)

«Сага о Йомсвикингах» посвящена викингам, обосновавшимся в X в. в Йомсборге. В ней рассказывается о столкновениях этих викингов с датскими конунгами и норвежскими ярлами. Исследователи относят ее к разряду королевских саг, хотя, как отмечает С. Нордаль, по духу и изображению она родственна сагам о древних временах.

Сага, как принято считать, была написана ок. 1200, но никак не позднее 1230 г. Авторы «Красивой кожи» и «Круга земного» знали «Сагу о Йомсвикингах» в ее старшем или, по крайней мере, отличном от сохранившихся варианте. Автор саги неизвестен; высказывалось лишь предположение, что он – исландец. Сага существует в четырех различных редакциях, а также в латинском переводе XVI в., сделанном с утерянной ныне рукописи; все они восходят, по-видимому, к одной общей редакции.

Восточноевропейская информация саги сводится к упоминанию Балтийского моря и восточноприбалтийских земель.

Издание: Flateyjarbók. En Samling af norske Konge-Sagaer med indskudte mindre Fortællinger om Begivenheder i og udenfor Norge samt Annaler / Guðbrandr Vigfússon, C. R. Unger. Christiania, 1860 В. I. S. 96–106, 153– 205.

Литература: Schier 1970. S. 31; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 198–199; Джаксон 1993. C. 226–227.

V.18.1

76. Об убийстве Кнута Любимца Данов Харольдом, его братом

Так говорится, что однажды осенью приплывает Харальд в Данмарк, как у него было в обычае, чтобы провести там зиму. Он воевал летом в Аустрвеге. А также нужно сказать, что конунг Горм послал людей в Холтсеталанд, чтобы пригласить Кнута, своего сына, на пир, по случаю йоля. И когда подошло время, отправляется Кнут из дома со своими спутниками, и было у него три корабля, и так он рассчитал, что приплыл он в Лимафьорд под конец дня в канун йоля. И в тот же вечер приплывает в Лимафьорд Харальд, его брат, и у него девять кораблей или десять. Он вернулся из Эйстрасальта, где он воевал летом.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Flat. I. 104–105)

Старшая, несохранившаяся, редакция «Саги об оркнейцах» (или «Саги об оркнейских ярлах») написана в конце XII в. (возможно, ок. 1190 г.). До нас сага дошла в переработанном ок. 1230 г. варианте (старшая рукопись – ок. 1300 г.). Сага посвящена истории Оркнейских островов с древнейших времен до начала XIII в. (в старшей редакции она оканчивалась ок. 1171 г., что ясно из датского перевода саги XVI в.). Автор ее неизвестен, но не вызывает сомнения, что он был связан с интеллектуальным центром в Одди на юге Исландии.

Снорри Стурлусон знал старшую редакцию «Саги об оркнейцах» и использовал ее в качестве источника при написании «Круга земного» (в «Круге земном» содержится ссылка на эту сагу). Существует мнение, что часть «Саги об оркнейцах», посвященная Олаву Святому, была переработана после написания «Круга земного», и было это сделано с ведома и при участии Снорри, а сам он написал «доисторическое введение».

Посвященная оркнейским ярлам, сага много внимания уделяет ярлу Рёгнвальду Брусасону (ок. 1011 – ок. 1045 гг). Побывав на Руси с Олавом Харальдссоном, он вернулся со своим конунгом в Норвегию и сражался в битве при Стикластадире (1030 г.). Из этой битвы он вынес раненого Харальда Сигурдарсона, вместе с которым весной следующего (1031) года снова оказался на Руси. В 1035 г. Рёгнвальд принимал активное участие в возвращении с Руси в Норвегию сына Олава Харальдссона – малолетнего Магнуса – и в возведении его на престол.

Издание: Orkneyinga saga / S. Nordal // SUGNL. 1913–16. B. XL.

Литература: Finnbogi Guðmundsson 1967. Sp. 699–702; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 273–274; Джаксон 1993. C. 227–229; Джаксон 2000a. C. 226–231.

V.19.1 Глава 21

Харальд⁵⁰⁷ прибыл в Свитьод на встречу с Рёгнвальдом Брусасоном⁵⁰⁸; поехали они оба оттуда на восток, в Гардарики и много другого войска, того, что было с конунгом Олавом. Они не останавливались, пока не пришли на восток в Хольмгарды к конунгу Ярицлейву; конунг принял их исключительно хорошо, ради конунга Олава Святого. Стали они тогда все вместе, и ярл Эйлив, сын ярла Рёгнвальда Ульвссона, ведать обороной Гардарики⁵⁰⁹. Рёгнвальд Брусасон остался в Гардарики, когда конунг Харальд Сигурдарсон отправился в Миклагард; Рёгнвальд тогда некоторое время держал оборону по летам, а зимами был в Хольмгарде⁵¹⁰. Конунг Ярицлейв высоко ценил его, а, вслед за ним, и весь народ. Рёгнвальд был, как написано раньше, выше и сильнее любого человека, лицом он был красивее всех людей, его физические совершенства были столь велики, что никто не пытался с ним сравниться. Так говорит Арнор Скальд Ярлов⁵¹¹, что у Рёгнвальда было 10 великих битв в Хольмгарде: «За время его жизни было так, что жаждущий боя воин имел десять сражений⁵¹² в Гардах»⁵¹³.

Когда Эйнар Брюхотряс и Кальв Арнасон приехали за Магнусом Олавссоном на восток в Гардарики, встретил их Рёгнвальд в Альдейгьюборге⁵¹⁴. [Они рассказали о цели своей поездки.] Просит тогда Эйнар, чтобы Рёгнвальд собрался в путь вместе с ними в Хольмгард и поддержал их просьбу к конунгу Ярицлейву; и на это соглашается Рёгнвальд. После этого нанимают они себе лошадей⁵¹⁵ в Альдейгьюборге и едут⁵¹⁶ вверх⁵¹⁷ в Хольмгард, и приходят к конунгу Ярицлейву; излагают они свое дело и говорят, что они настолько устали от правления Кнютлингов и, особенно, Альвивы, что дело дошло до того, что они не хотят им больше служить. Просят они тогда о том, чтобы конунг Ярицлейв отдал им Магнуса, сына конунга Олава, в правители. Поддерживают тогда эту их просьбу и Рёгнвальд, и Ингигерд княгиня⁵¹⁸, и многие другие. Конунг не очень хотел отдавать Магнуса в руки норманнов, из-за того, как они поступили с конунгом Олавом, его отцом. И, все же, дело свелось к тому, что одиннадцать мужей, те, что были наиболее выдающимися, дали конунгу Ярицлейву эту клятву, что все это была святая правда. А конунг Ярицлейв отказался принять клятву от Рёгнвальда по причине [его] верности; он должен был быть двенадцатым⁵¹⁹. Кальв дал Магнусу клятву в том, что он будет следовать за ним в стране и за ее пределами, и будет делать все то, что Магнус найдет необходимым для увеличения и независимости его государства. После этого, сделали норманны Магнуса своим конунгом, а сами стали его подданными.

Кальв и его люди пробыли в Хольмгарде, пока не прошел йоль. Отправились они тогда вниз в Альдейгьюборг и приобрели там себе корабли; поплыли они с востока, как только весной сошел лед. Собрался тогда Рёгнвальд Брусасон в путь с конунгом Магнусом; отправились они тогда сперва в Свитьод, как говорится в саге о конунге Магнусе, и так, с востока, через Кьёль, в Верадаль. И как только конунг Магнус пришел в Трандхейм, все люди перешли под его власть; он отправился в Нидарос и был на Эйратинге признан конунгом над всей страной.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Orkn. 53–57)

«Сага о фарерцах» посвящена событиям 950–1050 гг. и повествует о жителях Фарерских островов и об их взаимоотношениях с норвежскими конунгами. Предположительно, сага была записана ок. 1220 г. и, вероятно, послужила источником для Снорри Стурлусона. Автор ее неизвестен. Существует мнение, что он – исландец. Сага сохранилась в качестве вставных эпизодов в разных вариантах «Большой саги об Олаве Трюггвасоне», а также в «Саге об Олаве Святом» по «Книге с Плоского Острова».

В приводимых ниже фрагментах речь идет о времени конунга Харальда Серая Шкура (959–975) и ярла Хакона (975–994). Трижды в них упоминается Хольмгард (Новгород).

Издание: Færeyinga saga / Ólafur Halldórsson // IF. В. XXV. 2006. Bis. 1–121.

Перевод: Сага о Фарерцах / А. В. Циммерлинг // Исландские саги. М., 2004. С. 142–211.

Литература: Schier 1970. S. 31–32; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 81; Джаксон 1993. С. 227–229; Джаксон 2000а. С. 226–231; Исландские саги 2004. С. 327–339.

V.20.1

101. Хравн получил Сигмунда и Торира

Тем летом⁵²⁰ пришел корабль из Норега к Фарейям, и звали Хравном рулевого, родом из Вика, и имел он хутор в Тунсберге. Он постоянно плавал в Хольмгард, и называли его Хольмгардсфари. Корабль тот пришел в Торсхавн.

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXV. 18)

V.20.2

109. Сигмунд сразился с Рандвером

[На Сигмунда Брестисона и его людей нападают в Балтийском море викинги на пяти кораблях. Их предводитель спрашивает, кто правит кораблями.]

Сигмунд назвал себя и спросил его имя. Тот сказал, что его зовут Рандвер и что он родом с востока из Хольмгарда⁵²¹, и предложил им на выбор две возможности: пусть они отдадут свой корабль и самих себя в его власть либо пусть, напротив, защищаются. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXV. 38–39)

V.20.3

110. Сигмунд убил Бьёрна

[Сигмунд и его люди совершают набег на Швецию.]

Так они поступают, берут там много добычи и отправились с ней к своим кораблям, и плывут теперь прочь из Свитьод, и на восток в Хольмгард, и грабят там на островах и мысах⁵²².

(Перевод Т. Н. Джаксон по IF. XXV. 42–43)

«Сага о Кнютлингах» – собрание королевских саг, посвященных датским конунгам с X до начала XIII в., созданное по образцу «Круга земного» Снорри Стурлусона. Наряду с «Кругом земным», к источникам «Саги о Кнютлингах» относятся «Сага о Йомсвикингах» и «*Жизнеописание Олава Святого» Стюрмира Карасона, равно как и не дошедшие до нас труды Сэмунда Мудрого и Ари Мудрого, а также поэзия скальдов. Вероятно, в основе ее лежит несохранившаяся «*Сага о Кнуте Святом», для которой «Сага об Олаве Святом» по «Кругу земному» служила, как образцом, так и источником. Отчасти, сага связана с «Деяниями данов» Саксона Грамматика; автор также использовал датские анналы и, возможно, устную традицию. Проблема источников «Саги о Кнютлингах» остается открытой.

Сага была написана в середине XIII в. Автор ее неизвестен. Предположительно, им был племянник Снорри Стурлусона – Олав Тордарсон Хвитаскальд, умерший в 1259 г. Сага сохранилась в бумажных списках и фрагментах рукописей рубежа ХІІІ-ХІV вв.

Восточноевропейская информация этой саги, по преимуществу, касается генеалогических данных – связей русского княжеского рода с королевскими фамилиями Северной Европы. В саге также представлена история политических взаимоотношений Дании, Норвегии, Англии, Северной Германии, славянских земель южной Балтики и Древней Руси Х-ХІІ вв.

Издание: Knýtlinga saga // Sögur Danakonunga (SUGNL. B. XLVI). København, 1919–1925.

Литература: Schier 1970. S. 30; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 211–212; Knirk 1993a; Джаксон 1993. C. 232–235; Джаксон 2000a. C. 161–183.

V.21.1

11. О Ярле Ульве

Сыновьями Гудини и Гюды были Харальд Английский и ярл Тоста, которого прозывали Деревянное Копье, ярл Мёрукари, и ярл Вальтьов, и ярл Свейн; от них пошли многие великие люди в Энгланде и в Данмарке, и в Свеарики, и на востоке в Гардарики; [к ним восходит] королевский род в Данарики. Гюдой звали дочь конунга Харальда Гудинасона, она была женой конунга Вальдамара в Хольмгарде⁵²³; их сыном был конунг Харальд⁵²⁴; у него было две дочери⁵²⁵, об одной из которых скоро будет говориться.

(Перевод T. Н. Джаксон по Knýtl. 42)

V.21.2

22. О конунге данов

Харальд Сигурдарсон прибыл той весной в Свитьод с востока из Гардарики, свояк Свейна⁵²⁶. Женой Харальда тогда была Эллисив, дочь конунга Ярицлейва из Хольмгарда; матерью ее была Ингигерд, дочь Олава Шведского, а он был братом матери Свейна Ульвссона⁵²⁷.

(Перевод T. Н. Джаксон по Knýtl. 58)

V.21.3

23. О детях конунга Свейна

[Перечисляются четырнадцать внебрачных сыновей конунга Свейна Ульвссона.]

Свейн Ульвссон был славный конунг и так сильно любимый, как ни один конунг данов не был любим всем народом; он долго был конунгом Данмарка. Торгисль, сын конунга Свейна, отправился на восток в Гардарики; там у него были знатные родичи, со стороны его матери; он воспитывался там и стал там конунгом, и никогда с тех пор не возвращался в Данмарк⁵²⁸.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 61)

V.21.4

70. О ярле Эйрике Свейнссоне

Эйрик Свейнссон⁵²⁹ был тогда ярлом на Сьоланде, и держал он то ярлство, которое конунг Кнут⁵³⁰, его брат, дал ему. Ярл Эйрик был могущественным хёвдингом и любимым [многими]; он постоянно имел при себе большую дружину. Он шел войной по Аустрвегу и воевал против язычников⁵³¹, а всех крещеных людей отпускал с миром таким образом, который всем более всего нравился, а также [отпускал] купцов; благодаря такому обращению стал он известен и любим по всему Аустрвегу, так что каждый человек, который хоть о чем-нибудь знал, слышал его имя. Он отправился на восток, вплоть до Гардарики, и получил там приют у хёвдингов и знатных людей, и приняли они все его хорошо и достойно; там получил он большие дары от знатных людей. Так говорит Маркус Скеггьясон⁵³² в Драпе об Эйрике⁵³³: «Хороший советчик посетил на востоке в Гардах князя; выдающиеся люди, щедрые на имущество, подарили мужественному хёвдингу золото; велеречивый хёвдинг стал очень знаменит по всему Аустрвегу; не было ни одного человека, который не произносил бы его имя с почтением»⁵³⁴.

Ярл Эйрик собрался в путь ранней весной с востока из Гардов⁵³⁵ и велел спустить на воду свои корабли, как только растаял лед⁵³⁶, и снарядить их всем самым драгоценным, что у него было; он поплыл с востока следующим летом и домой в Данмарк, в свое государство. Так говорит Маркус Скеггьясон: «Ранней весной враг вендов вооружил свои великолепные корабли с востока из Гардов. Но предводитель людей быстро направил штевни в гигантские волны с началом лета. Брат Кнута удержался в свирепствующей буре. Затем привел храбрый уничтожитель лживого народа свои корабли в Данмарк»⁵³⁷.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 164–166)

V.21.5

Как было перегорожено море

В то время много военных действий велось в Данмарке язычниками и другими людьми с Аустрвега⁵³⁸, которые подолгу бывали летом в военных походах и грабили купцов и местных жителей. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 199–200)

V.21.6

О Видгауте

Человека звали Видгаут; он был родом из Самланда⁵³⁹; он был язычником в то время; он был купцом и очень богатым, и хорошо образованным во многих отношениях; он всегда был готов отправиться в торговую поездку в Аустрвег.

Это случилось одним летом, когда он плыл с востока и направлялся домой, что он задержался [на востоке]; и когда он приплыл с востока в Курланд⁵⁴⁰, окружили его куры на военных кораблях и тотчас напали на него, и хотели его убить, а добро его забрать себе. [...] И принял он тогда решение выйти в море и плыть с востока в Данмарк. [Он пришел к Кнуту Лаварду⁵⁴¹.] Герцог спросил, кто они такие. Видгаут назвал себя и сказал, что они из Самланда. [Герцог крестил Видгаута, и тот остался на зиму в Данмарке. Они много беседовали между собой.] Герцог спрашивал его о многом [виденном им] в Аустрвеге, и Видгаут мог многое рассказать ему о том, что тот хотел знать.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 200–203)

V.21.7

Женитьба Кнута Лаварда

В то время был конунгом на востоке в Хольмгарде Харальд, сын конунга Вальдамара, сына Ярицлейва, сына Вальдимара⁵⁴², воспитателя конунга Олава Трюггвасона⁵⁴³. Матерью конунга Харальда была Гюда, дочь Харальда, конунга англов, сына Гудини. Конунг Харальд был женат на Кристин⁵⁴⁴, дочери Инги Стейнкельссона, конунга свеев, сестре королевы Маргрет, на которой тогда был женат Никулас, конунг данов. Дочерьми конунга Харальда в Хольмгарде и Кристин были Мальмфрид, которая была женой Сигурда Крестоносца⁵⁴⁵, конунга Норега, и Энгильборг⁵⁴⁶.

И когда Видгаут провел зиму у Кнута Лаварда в большой милости, попросил его герцог, чтобы тот отправился в поездку с его поручением на восток в Хольмгард просить для него руки Энгильборг, дочери конунга Харальда. [...]

И когда Видгаут был готов, тогда плывет он прочь со своими спутниками, и ничего не говорится о его поездках, пока он не прибыл на восток в Хольмгард к конунгу Харальду и не обменялся тут же с конунгом подарками. Конунг Харальд достойно принял его, потому как Видгаут был известным человеком и дерзким в речах, и знал много языков, и [потому] не нуждался в переводчике⁵⁴⁷. [Видгаут передал Харальду поручение Кнута Лаварда, всячески расхвалил этого последнего, и Харальд дал положительный ответ на сватовство Кнута к его дочери.]

Затем имел конунг разговор со своей дочерью Энгильборг и с другими своими советниками, и изложил перед ними это дело. Все были за то, чтобы принять это предложение, и казалось оно хорошо подготовленным, и было принято решение, с согласия Энгильборг, дочери конунга, что она выйдет замуж за Кнута Лаварда. И отправился Видгаут в Данмарк с этими новостями, и нашел Кнута Лаварда, и рассказал ему о своей поездке. Герцог поблагодарил его за эту работу. После этого приготовился Кнут Лавард к своей свадьбе, а Харальд послал Энгильборг, свою дочь, с востока из Хольмгарда в назначенное время с прекрасными спутниками. И когда она прибыла в Данмарк, герцог встретил ее хорошо, а также и весь народ; затем устроил он свою свадьбу с большой честью.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 203–206)

V.21.8

93. О детях Кнута Лаварда

У святого Кнута Лаварда и Энгильборг было три дочери, Маргрет, Кристин и Катрин, которая была выдана замуж в Аустрвег⁵⁴⁸; а Кристин взял в жены Магнус Слепой, норвежский конунг, сын Сигурда Крестоносца; Маргрет взял в жены Стиг Белое Перо со Сконе. [Следует перечисление внуков и правнуков Кнута Лаварда.] А когда святой Кнут Лавард пал, Энгильборг, его жена, ждала ребенка; той зимой она была на востоке в Гардарики у конунга Харальда, своего отца. Она родила мальчика и назвала его Вальдимар⁵⁴⁹; он родился через семь дней после гибели святого Кнута Лаварда, своего отца⁵⁵⁰; в раннем возрасте он был крупным и красивым [ребенком] и во всем превосходил остальных. Пока он был ребенком, он рос на востоке в Гардарики в семье своей матери, и вскоре стал любим всем народом.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 216–217)

V.21.9

99. Эйрик Эймун провозглашен конунгом

[Эйрик Эймун стал конунгом в Дании.] Он был женат на княгине Мальмфрид, дочери конунга Харальда (Вальдимарссона), сына Ярицлейва, с востока из Хольмгарда, сестре Энгильборг, на которой был женат Кнут Лавард, его брат. Мальмфрид раньше была женой Сигурда Крестоносца, конунга Норега⁵⁵¹.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 224)

V.21.10

108. О конунгах

[...] Затем конунг Кнут отправился на восток в Гардарики⁵⁵², а оттуда назад; он отправился тогда на юг, в Росток, к братьям своей матери, но они не хотели, чтобы он был там, поскольку они полагали, что он может захотеть заполучить их государство.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 238)

V.21.11

109. Об императоре и конунге Свейне

[...] После этого, конунг Кнут отдал Вальдимару в жены Сиффию⁵⁵³, свою единоутробную сестру⁵⁵⁴; она была дочерью конунга Валадаря из Пулиналанда⁵⁵⁵. В придачу, конунг Кнут дал Вальдимару треть всех своих владений, в знак дружбы и окончательного примирения. Сына Вальдимара звали Кристофор; он был сыном наложницы; его мать звали Това.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 242)

V.21.12

119

[...] Затем захватили они⁵⁵⁶ Курланд, и была там одна большая река; они высадили войско на землю; конунг пошел вверх по другой большой реке, а епископ Абсалон – по еще одной, и знают один о [продвижении] другого; сожгли они тогда все места, пригодные для жилья, по обеим большим рекам и отправились назад к своим кораблям, и нагрузили шестьдесят кораблей добром, которое они взяли в качестве добычи. После этого, отправился конунг Вальдимар домой в свое государство и провел дома следующую зиму. [...]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 262)

V.21.13

123. Убийство куров

[Сын Вольдемара Кристофор и епископ Абсалон собрали лейдунг.] И когда они вышли [в море] на военных кораблях, то узнали они, что у куров было войско в прибрежных водах и грабили они в районе Блекинге. [После сражения пали все куры, а датчан только двое.]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 275–277)

V.21.14

124. Тело святого Кнута достали из земли

[Летом 1170 г. был установлен мир между Вольдемаром Датским и Магнусом Эрлингссоном Норвежским.] И близкое было родство между ними, конунгом Магнусом и конунгом Вальдимаром. Матерью конунга Вальдимара была Энгильборг, дочь конунга Харальда Вальдимарссона, как говорилось раньше, а ее сестрой была Мальмфрид, на которой был женат конунг Сигурд Крестоносец.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Knýtl. 278)

«Сага о гутах», легендарная история Готланда, сохранилась в виде небольшого прозаического отрывка, следующего непосредственно за Готландскими законами (Gutalag) в кодексе В 64 Королевской библиотеки Стокгольма. Рукопись датируется ХIV в., хотя тексты в их нынешней форме были созданы, несомненно, в первой четверти XIII в. Кроме гутской «Саги о гутах», сохранилось еще пять ее средневековых переводов: три древнедатских, один древнешведский и один немецкий XV в. Все они, а также рукопись В 64, восходят к одному оригинальному тексту начала XIII в. Автор саги неизвестен. Сага основана, в первую очередь, на местных традициях.

В начальной части саги, содержащей переселенческое сказание, зафиксирован ряд восточноевропейских топонимов. В саге содержится известие о длительной остановке норвежского конунга Олава Харальдссона на Готланде по пути на Русь; описывается «восточный» путь скандинавских паломников в Иерусалим.

Издание: Guta lag och Guta saga / H. Pipping // SUGNL. 1905–07. В. XXXIII.

Перевод: Сага о гутах / Перевод с древнегутского и примечания С. Д. Ковалевского // Средние века. 1975. Вып. 38. С. 307–311. Литература: Mitchell 1984; Simek, Hermann Pálsson 1987. S. 130; Джаксон 1993. С. 242–243; Джаксон 1994в. С. 138; Джаксон 2000а. С. 251–252.

V.22.1

[Сага начинается с рассказа о том, как был найден остров Готланд, о его первых жителях, о том, как постепенно увеличилось население острова и как был выслан с острова каждый третий, по жребию, мужчина. Гуты⁵⁵⁷ поплыли к побережью Швеции, но их изгнали оттуда.]

Затем отправились они прочь на Фарёй⁵⁵⁸. И поселились там. Там не смогли они прокормить себя. Отправились они оттуда на один остров близ Эйстланда, который зовется Дагё⁵⁵⁹. И поселились там. И построили там крепость, которая все еще видна. И там не могли они себя прокормить. Оттуда отправились они вверх по той реке, что зовется Дюна⁵⁶⁰. И вверх через Рюцаланд⁵⁶¹ так далеко уехали они, что пришли они в Грикланд. [Там они остались навсегда.]

(Перевод Т. Н. Джаксон по Guta. 63)

V.22.2

Вскоре после этого, приплыл [на Готланд] конунг Олав Святой, бежавший на кораблях из Норега, и пристал в той гавани, которая называется Акргарн. Там Олав Святой оставался долго. [...] Оттуда отправился Олав Святой к Иерцлаву в Хульмгард.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Guta. 65)

V.22.3

Пока Готланд не стал подчиняться одному епископу, на Готланд приезжали епископы, которые были паломниками в святой земле Иерусалиме и ехали оттуда домой. В то время путь на восток шел через Рюцаланд и Грикланд до Иерусалима.

(Перевод Т. Н. Джаксон по Guta. 67)