Раздел II. Третий период истории христианства (1054–1453 годы)

Став виновниками разрыва между Востоком и Западом, Римские папы продолжали навязывать свою гегемонию Восточной Церкви. На Западе они мыслили создать из католического мира теократическую монархию во главе с неограниченным духовным и светским монархом – папой. Но в погоне за этим они совершенно забыли церковные интересы. Такое ненормальное развитие папства вызвало против него реакцию на церковной и гражданской почве. Лучшие представители Католической Церкви пытались церковную власть папы ввести в границы канонических порядков.

Светская власть стремилась сбросить с себя тяжелый гнет папского абсолютизма и добиться самостоятельности в гражданских делах. Исходя из этих двух тенденций, следует выделить две фазы развития папства в третьем периоде общей церковной истории.

Первая фаза характеризуется усилением церковного абсолютизма. Папы оказываются на такой высоте власти, на какой никогда и нигде не стояла ни одна власть в мире. Такой папский абсолютизм включает в себя конец XI–ХIII века.

Вторая фаза, длившаяся с конца XIII столетия до Реформации, была временем реакции против папства, стремлением к ограничению его светского и духовного могущества. На протяжении всего этого времени папство беспощадно боролось с государством за свои интересы.

Благодаря феодальному режиму, опутавшему своими сетями и Церковь, Западная Церковь находилась в порабощении у светской власти. В руки светских властей вместе с инвеститурой перешло существеннейшее право церковной власти – избрание кандидатов на высшие церковные должности. Благодаря этому Церковь наполнялась такими пастырями, которых трудно было назвать таковыми, т. к. мирские интересы ставились ими выше всего. Это порабощение иерархии светской властью коснулось и папства. Со второй половины IX века в течение почти двух столетий папский престол представлял картину глубокого политического и нравственного падения. Оставалось только в идее представление о папе как главе Католической Церкви, в действительности же этот глава превратился в игрушку вначале в руках разных политических партий Италии, а затем германских императоров, которые в первой половине XI века стали полновластными распорядителями папского престола.

Так возникла идея создать крепкую церковную иерархию, независимую от светской власти. Реформаторское движение против засилья светской власти обнаружилось в монастырях Клюнийской конгрегации, непосредственно подчиненной папам. Среди многих поборников этой идеи особенно энергично выступал монах Клюнийского монастыря Гильдебранд. Это был человек крепкого практического ума, железной воли, всей душой при этом преданный Церкви.

Гильдебранд понимал, что спасение Церкви – в ее освобождении от светской власти. Под воздействием Гильдебранда в 1059 году папа Николай II издал определение, по которому народ и римская знать совершенно лишались права на участие в выборе пап, и это право передавалось коллегии кардиналов, состоявшей из кардинал-епископов и кардинал-пресвитеров. Духовенству, знати и народу, а равно и императору предоставлялось право утверждения выбранного кандидата. При этом императору предоставлялось это право, как особое благоволение папского престола. В роли секретаря пап Гильдебранд стал настолько популярной личностью, что в день погребения папы Александра II, преемника Николая II, римский народ выкрикивал его имя как папы. Кардиналы утвердили этот выбор, однако Гильдебранд неохотно согласился занять римский престол. Тем не менее, он показал себя первым решительным выразителем твердой папской власти.

Свои идеи Гильдебранд выразил в соответствующих сочинениях. Римский первосвященник, по его мнению, есть вселенский епископ, имя его единственное в своем роде имя ⁹. Только ему принадлежит право помимо Собора низлагать епископов даже в их отсутствии. Он пересматривает все приговоры и апелляции, а на его приговоры уже не может быть апелляции, и он сам стоит выше всякого суда.

Римский епископ составляет законы Церкви. Римская Церковь никогда не заблуждалась и никогда не будет погрешать, и папа, по заслугам апостола Петра, становится святым. Отсюда папа имеет право низлагать императоров и освобождать подданных от присяги. В этих воззрениях Гильдебранда заключалась полная система теократического строя во главе с абсолютным монархом – папой.

Но Гильдебранд понимал, что для осуществления этой идеи нужно опереться на духовенство, оторванное от мирских интересов и исключительно преданное Церкви. Таким духовенством, по его мнению, могло быть только безбрачное духовенство. На Римском Соборе 1074 года он вновь вернулся к вопросу о целибате духовенства. Преодолевая сопротивление клира, он неуклонно проводил эту идею в жизнь.

В следующем году на Римском Соборе Гильдебранд решительно выступил против инвеституры. Однако светские государи увидели в этом посягательство на свои права и на государственную собственность, так как церковная власть, не отказываясь от поземельных владений, не хотела нести за них никаких обязательств в пользу государства. Высшая иерархия, свыкшаяся с феодальными порядками, была также недовольна распоряжениями папы. Борьба за инвеституру приняла острый характер. Кульминационным моментом укрепления папской власти явилась так называемая «Каносса».

Германский император Генрих IV, не обращая внимания на угрозы папы отлучить его от Церкви, смело выступил на борьбу с ним. Опираясь на епископов, недовольных нововведениями папы, он попытался добиться его низложения, и, действительно, на Соборе в Пьянченце папа Гильдебранд был низложен.

В ответ на это папа лишил Генриха власти над Германией и Италией, наложив на императора церковное проклятие. Оппозиционные епископы были лишены сана и отлучены от Церкви. Положение отлученного от Церкви императора было крайне тяжелое, так как это вызывало определенные политические последствия. Немецкие князья потребовали, чтобы Генрих в течение года примирился с папой.

В тяжелое зимнее время Генрих с женой и ребенком пустился в путешествие в Италию. Он нашел папу в замке графини Матильды в Каноссе. В грубом шерстяном плаще кающегося грешника, босой, он три дня простоял на морозе в ожидании аудиенции у папы. Примирение с папой состоялось на унизительных условиях для императора. С него снималось отлучение от Церкви, но он оставался лишенным прав государя до соответствующего расследования. Недовольный результатами «Каноссы», Генрих вступил с Гильдебрандом в новую борьбу. Он даже овладел Римом и избрал новым папой Климента III. Но при помощи норманнов папа вернул Рим и вынудил Генриха оставить Италию.

Норманны своими разграблениями и поджогами Рима вызвали негодование городского населения. Гильдебранд бежал в Салерно, где и скончался.

Но дорога к укреплению папского верховенства была накатана, хотя в вопросе об инвеституре светские государи оказались неуступчивыми. Длинный спор за инвеституру утомил, наконец, и папство, и империю и закончился Вормским конкордатом, подписанным папой Каллистом II и императором Генрихом V в 1122 году. Вормский конкордат оставил за духовенством право выбора иерархии. Однако предоставление права на владение имениями оставалось за светской властью с обязательством духовенства нести все повинности по отношению к государю и империи, вытекавшие из ленных отношений.

В лице Иннокентия III папство выступило во всем блеске своего могущества. По своим личным качествам Иннокентий был выдающимся человеком своего времени. Он обладал железной волей, неукротимой энергией, был гибким политиком, любил поэзию и музыку, что свидетельствовало о его высоком образовании. Поэтому вступление на папский престол этого даровитого человека в 37-летнем возрасте не было случайным.

Иннокентий целиком усвоил воззрение Григория на государство как учреждение человеческое. Церковь он сравнивал с солнцем, государство – с луной. Как луна заимствует свой свет от солнца, и по величине и своим свойствам ниже солнца, так и королевская власть заимствует блеск своего достоинства у папской власти, Царь царей, Иисус Христос, учредил царство и священство таким образом, чтобы царство было священническим и священство царственным. Апостолу Петру Господь предоставил власть управлять не только Церковью, но и государством. Эти воззрения нашли полное выражение в деятельности Иннокентия, и он выступил, действительно, абсолютным монархом всего католического мира, уничтожал последние следы самостоятельности светской власти.

В Риме представителем императорской власти был префект, которого Иннокентий заставил присягнуть папскому престолу и принять из своих рук инвеституру не в форме меча – символа светской власти, а в форме мантии и серебряной чаши. От граждан города он также потребовал себе присяги. Из средней и южной Италии Иннокентий выгнал императорских феодалов и расширил владения церковной области.

В 1197 году, после смерти императора Генриха VI, он активно вмешался в борьбу за германскую корону. Поскольку наследнику императора было только три года, между германскими князьями произошли разногласия относительно нового императора. Из двух претендентов на корону, Оттона Саксонского и Филиппа Швабского, Иннокентий признал первого.

Но когда Оттон стал заявлять свои права на Италию и хотел подчинить своей власти и папскую область, папа отлучил его от Церкви, лишил императорской короны и объявил немецких князей свободными от всяких обязанностей по отношению к императору. По указанию папы, императором провозглашен был Фридрих, сын Генриха VI.

Он показал свою силу и королю Франции Филиппу Августу, вмешавшись в его семейное дело. Папа потребовал, чтобы король сошелся с удаленной им в монастырь королевой Ингебургой и расторг свой брак с датской принцессой Агнессой. Чтобы сломить упорного короля, папа наложил интердикт на всю Францию со всеми последствиями этой ужасной меры.

Иннокентий установил также контроль над Испанией, Португалией, Венгрией, Польшей и скандинавскими государствами. Даже в славянских государствах – Далмации и Болгарии – утверждено было его господство.

Основанная в результате IV крестового похода Латинская империя в Константинополе послужила для Иннокентия опорным пунктом утверждения, хотя и временного, своего главенства и на Востоке. Таким образом, политика Иннокентия III завершила полный свой круг. Католический мир превратился в теократическую монархию. В сфере гражданского управления папа выступил высшим вершителем государственных вопросов. Цари и народы трепетали от папского гнева.

Правление Иннокентия III ознаменовалось созданием еще одного нововведения, на несколько столетий карающим мечом вошедшего в жизнь Европы – инквизиции. Этот священный трибунал, «Sactum oficium», непосредственно подчинялся папе и обслуживался монахами-доминиканцами. Инквизиции принадлежало право суда и расправы над всеми, заподозренными в ереси, без различия происхождения и пола. Инквизиция сыграла значительную роль в борьбе с иудаизмом, мусульманством, а также с протестантизмом.

В сфере церковного управления он фактически выступал не как наместник апостола Петра, а как наместник Иисуса Христа ¹⁰. На всех Соборах, где присутствовал папа, начиная с Иннокентия, постановления выносились от его имени. Соборы имели только совещательное значение. Издание новых церковных законов и отмена прежних составляли теперь неотъемлемое право папы. Таким оставил после себя папство Иннокентий III, скончавшись на 55-м году жизни.

Для укрепления своего положения папство было вынуждено повести ещё одну борьбу – борьбу с императорским домом Гогенштауфенов, которая практически продолжалась 100 лет. Одержав над ним победу, папство стало выдыхаться, в политическом отношении ослабело. Победа над этим домом означала начало конца папского величия. Папский двор оказался в тисках двух соперников. С одной стороны, угрожал Карл Анжуйский. Подчинив не без помощи папы Неаполь и Сицилию, он стремился занять господствующее положение в Италии.

Но опаснее была угроза папскому могуществу со стороны французского короля Филиппа Красивого (1285–1315 гг.). Римский папа уже как бы традиционно вмешивался в дела государей. Однако Филипп нарушил эту традицию, отклонив посредничество Римского папы Бонифация VIII в войне с английским королём Эдуардом I. Но еще большее раздражение папы вызвало обложение французского духовенства податями для покрытия военных расходов. В 1296 году папа издал буллу, где, не упоминая короля, угрожал отлучением от Церкви всех мирян, налагающих подати на духовенство, а также клира, который их уплачивал.

Филипп ответил на буллу запрещением вывозить из Франции драгоценные металлы. Так как вследствие такого распоряжения папа терял свои доходы во Франции, то он должен был уступить. Состоялось временное примирение между папой и королём. Филипп принял даже предложение папы о посредничестве. Но, когда Бонифаций, в своей роли третейского судьи, начал поддерживать английского короля, враждебные отношения между ним и Филиппом возобновились. Затем, чтобы заинтересовать в борьбе с папой всю французскую нацию, Филипп созвал в 1302 году депутатов от всех сословий государства, которые торжественно заявили, что король получил корону непосредственно от Бога, а не от папы. С этим согласилось и французское духовенство.

Собор в Риме осудил действия французов, а папа издал знаменитую буллу «Unam Sanctum», в которой развил с полной определенностью теократическую теорию Григория VII. Христос вручил Церкви два меча, говорилось в булле, символ двух властей – духовной и светской. И та, и другая власть установлена в пользу Церкви. Духовная власть выше власти светской, как душа выше тела, и поэтому, как тело находится в подчинении у души, так и светская власть должна находиться в подчинении у духовной. Только при этом подчинении светская власть может с пользой служить Церкви. В случае злоупотреблений светской власти она должна быть судима властью духовной, духовная же власть ни от кого не судится.

На новом собрании представителей французского государства юрист Вильгельм Ногаре обвинил папу в различных преступлениях и предложил уполномочить короля арестовать его для суда. В 1303 году Бонифаций проклял Филиппа и наложил на Францию интердикт. Филипп собрал третье собрание. Здесь его ловкие юристы обвинили Бонифация в симонии и других преступлениях, в том числе несуществующих, например, в волшебстве, вследствие чего было решено немедленно собрать Вселенский Собор в Лионе для суда над папой и для оправдания короля. Потрясенный всем случившимся, папа скончался в этом же году.

Преемник Бонифация Бенедикт XI, сознававший, что его предшественник действовал слишком круто, старался примириться с Францией, но он через восемь месяцев умер (1304 г.). При выборе нового папы предпочтение было отдано французу архиепископу Бордосскому, взошедшему на престол под именем Климента V (1305–1314 гг.).

Филипп Красивый, без сомнения, имевший влияние на выбор, взял с нового папы клятву уничтожить все распоряжения Бонифация относительно его, осудить Бонифация и уничтожить орден Тамплиеров ¹¹. Опасаясь встретить неприятности в Риме за свою уступчивость Франции, Климент решил остаться во Франции навсегда, вызвал туда кардиналов и в 1309 году утвердил своё местопребывание в Авиньоне. Здесь папы находились до 1377 года, и это почти 70-тилетнее пребывание их в Авиньоне известно в истории как «Авиньонское пленение пап». Авиньонские папы, начиная с Климента V, были в полной зависимости от французских королей и действовали под их влиянием. В то же время они почти все вели жизнь, недостойную звания верховных первосвященников, чем еще более ослаблялось их влияние.

Даже в Италии власть пап значительно упала. В папской области только по форме признавали папу повелителем, а на самом деле ни он, ни его наместники и легаты не имели никакого влияния на управление. Ревнители папства опасаясь уничтожения папства как такового, думали о возвращении римского первосвященника обратно в Италию. Григорий XI (1370–1378 гг.) перенес, наконец, в 1377 году свою резиденцию в Рим, где вскоре и умер.

Со смертью Григория XI в Римской Церкви начался, так называемый великий раскол. В папской курии большинство кардиналов составляли французы, приехавшие из Авиньона. Они настаивали на избрании папой француза, но народ римский требовал, чтобы им был римлянин.

Наконец, был выбран итальянец Урбан VI (1379–1389 гг.), человек крутого и даже жесткого характера. Новый папа начал своё правление исправлением нравов клира, коснулся он и кардиналов. Оскорбленные этим французские кардиналы, захватив папские драгоценности, уехали из Рима, объявив избрание Урбана недействительным, и выбрали своего папу Климента VII (1379–1394), который вскоре поселился в Авиньоне. Климента признали Франция, Неаполь и Испания, Урбана – остальные государства. Таким образом, в Римской Церкви образовалось двоевластие.

С наступлением в Римской Церкви великого раскола западный христианский мир, привыкший смотреть на папу как на единого главу Церкви, очень соблазнился этим явлением, а папы, как римские, так и авиньонские, своей распущенной жизнью, интригами и проклятиями друг на друга ещё больше усиливали соблазн. Упала и церковная дисциплина. При таком положении церковных дел стали раздаваться голоса, что только при посредстве Вселенского Собора можно достигнуть прекращение раскола и уничтожения церковных злоупотреблений.

В 1409 году в Пизе был созван Собор. Но, несмотря на искреннее желание освободить Церковь от двоевластия, Собор не достиг своей цели, ограничившись выводами, что папа может быть привлечен к ответственности через Собор как судебную инстанцию. Пизанский Собор потребовал к суду обоих пап и, когда те не явились, объявил их низложенными. Но кардиналы постарались убедить Собор в необходимости избрания нового папы, под руководством которого и могут быть произведены реформы. Им был избран папа Александр V (1409–1410 гг.). В этом заключалась вся ошибка Собора. Александр, ссылаясь на то, что для предполагаемых преобразований необходима подготовительная работа, распустил Собор с обещанием созвать его вновь через три года. Таким образом, Собор ничего не сделал, и Римская Церковь получила третьего папу. Смерть Александра V в 1410 году не сняла проблемы законного папы.

Преемником Александра стал кардинал Валтасар Косса, занявший папский престол под именем Иоанна XXIII (1410–1415 гг.). Иоанн вновь собрал Собор. Однако Собор был открыт не в Риме, где Иоанн мог иметь влияние на его решения, а в немецком городе Констанце в 1414 году в присутствии императора Сигизмунда и другой знати. Собор не имел успеха, он подтвердил право суда над папой, низложил Иоанна XXIII, объявил низложенным антипапу, объявившегося в Испании.

В период понтификата Мартина V (1417–1431 гг.) все антипапы скончались и раскол прекратился, но авторитет наместников апостола Петра в католическом мире был значительно подорван. Средневековая политика Святейшего Престола завершилась протестантизмом, разделившим Римскую Церковь и ознаменовавшим собой победу над папским абсолютизмом. В результате после былого папского могущества встала проблема стабилизации его власти и авторитета в христианском мире. Выполнить эту задачу и вернуть папству утерянный престиж взяли на себя воинствующий орден иезуитов, основанный в 1540 году, и Тридентский Собор (1545–1563).

Тридентский Собор занимался в течение длительного времени вероучительными и дисциплинарными вопросами. Из догматических обсуждались те положения христианской веры, по которым имелись разногласия с протестантами. Заседания Собора происходили с перерывами при папах Павле III (1540–1547 гг.), Юлии III (1551–1552 гг.) и Пие IV (1562–1563 гг.). В деяниях Собора участвовали и представители новооснованного ордена иезуитов.

Тридентский Собор сделал очень много в разработке богословских вопросов по упорядочению церковной жизни. Собор умело привел епископат Римско-Католической Церкви к полной зависимости от папы и выработал следующие постановления:

Сохранение безбрачия духовенства.

Повышения уровня образования будущих священнослужителей.

Подтверждение добрых дел для спасения (в противовес протестантскому учению).

Сохранение семи Таинств.

Сохранение латыни как церковно-богослужебного языка и запрещение клиру и пастве изучать Священное Писание на ином языке.

Развитие миссионерской деятельности во всем мире.

Тридентское «Исповедание веры», утвержденное Собором, облекло Римско-Католическую церковь в ее современные формы бытия.

Основателем «Общества Иисуса» (Societas Jesu) был испанский офицер – дворянин Игнатий Лойола. Под влиянием прочитанной книги «Жизнь Христа» он в 1523 году совершил паломничество в Иерусалим, чтобы «исследовать пути Иисуса, Которого Он желал наилучшим образом познать и Которому стремился подражать и следовать». По возвращении на родину Игнатий учился в Барселоне, Саламанке, а затем в Париже, где слушал лекции в Сорбонне. Вокруг И. Лойолы собралась группа единомышленников, стремившихся всецело посвятить свою жизнь служению Христу и осуществить идеал подлинной евангельской бедности.

В 1540 году Игнатий и его товарищи дали обет безусловного послушания римскому папе Павлу III, который буллой «Regimini militantis» утвердил их общину и благословил на предстоящую миссионерскую деятельность «во всем мире», к «вящей славе господа Бога... и к вящему духовному благу душ» (ad majorem Dei gloriam).

Выполняя завет папы и руководствуясь составленным Лойолой Уставом (Конституцией), многочисленные члены иезуитского сообщества разошлись с миссионерской проповедью в страны Европы, взбудораженной реформационными движениями, а также направились во вновь открытые испанцами и португальцами земли.

Таким образом, во второй половине XVI века воины Христовы достигли Индии, Китая, Японии, а в начале XVII века появились в Мадагаскаре, Филиппинах и американском континенте: Флориде, Мексике, Парагвае, Перу и Бразилии. Несмотря на успешную миссионерскую деятельность иезуитов, папа Климент XIV вынужден был под давлением оппозиции иезуитам со стороны монархов Испании, Португалии и Франции упразднить орден в 1773 году. Но спустя сорок лет папа Пий VII восстановил орден иезуитов.

С самого момента своего возникновения иезуиты проявляли особый интерес к православной Руси. Первым иезуитом, проникшим в Россию, был представитель папы Григория XIII – Антонио Поссевино. Его миссия заключалась в установлении дипломатических отношений между Римом и Московией, а также переговорах о соединении Русской Церкви с Римско-Католической и о постройке католических церквей на Руси. Как известно его попытка по церковному вопросу оказалась безрезультатной, ввиду твердой антикатолической позиции царя Ивана Васильевича IV Грозного.

В начале XVII века иезуиты-капелланы сопровождали отряды Лжедмитрия I в походе на Москву и присутствовали на его коронации в Кремле. В конце того же столетия чешские иезуиты поселились в Москве и опекали католиков-иностранцев, проживавших в Немецкой слободе. Им разрешалось обучать детей из знатных русских семейств, которых тайно обращали в католицизм, игнорируя запрет на прозелитизм. По требованию Патриарха Иоакима в 1689 году иезуиты были выдворены за пределы государства.

Вернулись они в Россию при Петре I , благосклонно относившемся к ним, иезуиты открыли школы для русских детей, построили храм святой Троицы в 1770 году, общались с католической диаспорой в Санкт-Петербурге, Архангельске, Азове, Казани. Но ввиду ревностной пропаганды католичества среди населения, по указу царя иезуиты покинули страну.

В екатерининскую эпоху орден иезуитов укрепил свои позиции и пополнил свои ряды. Гонимые на Западе, иезуиты нашли защиту у русской императрицы, которая отказалась признать декрет папы Климента XIV о роспуске ордена.

Покровительство Екатерины II иезуитам было связано с тем обстоятельством, что, во-первых, они первыми признали власть императрицы и оказали ей содействие в установлении мира на землях, присоединенных России, и, во-вторых, она одобряла методы обучения в иезуитских школах и видела в них основу для развития просвещения в России. Большой сторонник Ордена Павел I доверил иезуитам просвещение в западной части империи, поставив их во главе Виленской академии, а в Санкт-Петербурге им была передана церковь святой Екатерины. Миссионерская деятельность общества Иисуса процветала и в первый период царствования Александра I. В 1812 году в Полоцке была основана академия, которая курировала все иезуитские коллегиумы в России. В частности, в петербургском коллегиуме святого Павла получили образование потомки знатного дворянского сословия. Активно действовали миссии среди немецких колонистов в Москве, Саратове, Одессе, Крыму, на Кавказе, в Иркутске и Томске. В 1820 году иезуиты были изгнаны из России, по докладу царю министра духовных дел и народного просвещения князя Голицына.

В XX столетии деятельность Ордена на территории Советского государства была запрещена властями. После распада Союза в 1992 году в Прибалтике был создан «Независимый российский регион», к которому принадлежат иезуиты, проживающие в СНГ. Общество управляется «Генеральной Конгрегацией», выборной ассамблеей представителей всего ордена. Эта ассамблея в промежутках между своими заседаними, довольно редкими, передает свои полномочия Генеральному настоятелю, который избирается пожизненно и проживает вместе с советниками в Риме. Власть на местах Генерал предоставляет назначенному на три года настоятелю провинции или региона. Провинциал ставит перед каждым иезуитом определенную задачу.

Таким образом, управление Обществом иерархично и централизовано. Цель создания такой структуры – осуществить «более эффективное апостольское служение для живущих на территории бывшего Союза верных Католической Церкви, а также более и плодотворную евангелизацию и экуменический диалог».

Каждый, вступающий в Общество Иисуса, проходит три этапа послушания и образования. Первый этап – новициат ¹², здесь под руководством наставника послушник знакомится с историей и традициями ордена, занимается «духовными упражнениями», обслуживает социальные учреждения: больницы, приюты и т. д. Пройдя испытания, послушник дает «первые обеты» – бедности, целомудрия и послушания.

На втором этапе иезуит изучает три года философию и четыре – богословие. На последнем курсе он рукополагается в священники и в течение нескольких лет исполняет пастырское служение.

На последнем, третьем этапе, в течение трех лет иезуиты вновь изучают основополагающие тексты устава ордена и предаются ежедневным «духовным упражнениям». Наконец, после десятилетней жизни в обществе каждый иезуит дает перед Генералом «последние обеты».

В настоящее время священники-иезуиты совершают пастырское служение в приходах Сибири, Средней Азии, Украины, Белоруссии, преподают в духовных семинариях и колледжах, издают газеты и журналы, посвященные христианской культуре, философии, теологии, искусству, точным и гуманитарным наукам, а также заняты в католических теле- и радиопрограммах.

По состоянию на 1 января 1992 года Общество Иисуса насчитывало 23 770 иезуитов, распределенных по странам всего мира.

В первой половине XI века последовал полный разрыв между Церквями Восточной и Западной. Мирные отношения уступили место неприязненным. Последние усугубились крестовыми походами, во время которых греческие святыни были преданы поруганию. Греки ненавидели латинян, как еретиков и своих притеснителей, а латиняне в свою очередь ненавидели греков, как «схизматиков» (как они их называли), как людей двоедушных и коварных. Враждебные чувства нередко доводили тех и других до кровавых столкновений. Но, несмотря на это, мы видим, что греки и латиняне весьма часто предпринимают попытки к единению Церквей. Были особенные причины, которые побуждали их искать церковного союза.

После разделения Церквей папы не теряли надежды подчинить своей власти Греко-Восточную Церковь. Поэтому они всеми силами стремились восстановить общение Церквей Восточной и Западной, понимая под восстановлением не союз Церквей, а подчинение Восточной Церкви Западной, т. е. папе. Греки по политическим расчетам со своей стороны так же желали соединения Церквей.

Политическое положение Византийской империи в описываемую эпоху было трудным. Одряхлевшая империя, при нападениях на нее турок и крестоносцев, была готова рухнуть, представляя собой колосс на глиняных ногах. Её ждал пример Великого Рима. Рассчитывая при содействии пап, которые в то время имели сильное влияние на ход политических дел во всей Европе, защитить империю от многочисленных врагов и предохранить её от падения, византийское правительство искало союза с Римом. Не случайно оно на всех переговорах с Римом на первый план ставило вопрос о соединении Церквей, что не могло не пленить папу. Таким образом, расчеты Рима подчинить Восточную Церковь, с одной стороны, а с другой – расчеты Византии укрепить политический статус страны явились причинами попыток к соединению Церквей. Но одна уже эта расчётливость говорила о непрочности предстоящего союза. При этих расчётах искренности в переговорах о соединении Церквей не было ни со стороны латинян, ни со стороны греков – и те и другие, под предлогом соединения Церквей, преследовали свои цели. Поэтому, когда одна из сторон достигала или не достигала своей цели, вопрос о соединении Церквей отодвигался на задний план. Непрочность попыток соединения Церквей обуславливалась тем обстоятельством, что они не имели характера всеобщности, по крайней мере на Востоке. Со стороны греков, главным образом, хлопотали о соединении Церквей императоры. Греческая иерархия в своём большинстве и народ были против соединения, так как видели в нём подчинение Восточной Церкви папе. Из многочисленного числа попыток к соединению Церквей, принципиально неудачных, следует выделить всего две, доведенные всевозможными хитростями и насилиями до конца и сопровождавшиеся печальными последствиями для Греко-Восточной Церкви. Это так называемые унии: Лионская (1274 г.) и Ферраро-Флорентийская (1438–1439 гг.).

После взятия Константинополя в 1261 году Византийский император Михаил Палеолог укреплял дипломатические отношения с папой Урбаном IV, а затем с Климентом IV. К ним он посылал несколько посольств с богатыми подарками и предложениями относительно соединения Церквей. Однако переговоры с Римом не привели к положительным результатам главным образом потому, что папы не доверяли Палеологу. Только с 1271 года, когда на папский престол вступил Григорий X, особенно сильно желавший объединения Церквей под главенством Рима, в переговорах наметился существенный сдвиг. Григорий в ответ на предложение Палеолога прислал ему письмо, в котором поддержал его намерение подчиниться апостольскому престолу и приглашал на назначенный им в 1274 году Лионский Собор для окончательного решения вопроса об объединении Церквей. При этом папа в числе условий объединения выставлял признание главенства папы греками и принятие ими латинского чтения символа с прибавлением filioque.

Палеолог решился на соединение Церквей на предложенных условиях. Посольство страны привезло императору письмо об унии, которое внимательно изучалось. Греческое духовенство во главе с Патриархом Иосифом, прежде покорным императору, было против предложенной унии. Палеолог уговаривал Патриарха и епископов соединиться с Римской Церковью, считая, что условия, предложенные папой, исполнимы: поминать папу в богослужении не унизительно для Восточной Церкви, как и признавать его братом и первым лицом во Вселенской Церкви. Что же касается права апелляции к папе, то оно практически существовать не будет, т. к. в «сомнительных случаях едва ли кому захочется плыть для этого за море». О чтении символа с прибавлением filioque император промолчал. Вообще, он старался представить греческому духовенству дело унии, как дело, имеющее характер политический. Да так оно и было!

Патриарх и епископы, несмотря на эти убеждения, всё-таки не соглашались на унию. Патриарший хартофилакс, учёный Иоанн Векк, сказал императору, что латиняне, не названные ещё Церковью еретиками, на самом деле – тайные еретики. Такое противодействие раздражало императора, он заключил Векка в тюрьму. Впрочем, находя, что Векк, как образованный человек, может много помочь делу унии, Палеолог счёл нужным привлечь его на свою сторону, что ему удалось – Векк превратился в горячего приверженца унии. Между тем, нужно было отпускать папское посольство и давать ответ папе.

Палеолог, решившийся уже на унию, написал папе, что он пришлет на Лионский Собор уполномоченных от Восточной Церкви. Одно только затрудняло императора: противодействие       главы Греческой Церкви Патриарха Иосифа, который успел разослать к восточным епископам окружное послание против соединения с латинянами. Хитрый Палеолог предложил Иосифу удалиться на время в монастырь на следующих условиях: если дело унии не состоится, он опять займет свою кафедру, если же состоится, – он совсем откажется от Патриаршества. Иосиф не мог не согласиться. Этого требовала политика.

Палеолог, заготовив с единомышленными ему епископами грамоту от греческого духовенства к папе, направил посольство на Лионский Собор. В числе послов были бывший Патриарх Герман и великий логофет Георгий Акрополит. Папа доброжелательно принял послов.

Четвертое заседание Собора было посвящено вопросу о соединении Церквей. Вопрос ставился так, что рассуждений о разногласиях между Церквами не допускалось. Прежде всего папа заявил Собору, что греки добровольно переходят в юрисдикцию Римской Церкви. Затем прочитаны были письма к папе Михаила Палеолога, его сына Андроника и грамота от греческого духовенства. Как в письмах, так и в грамоте выражалась полная покорность папе, только в своем письме император просил папу оставить грекам символ без чтения filioque. Великий логофет Георгий Акрополит дал от имени Михаила Палеолога присягу в том, что он обещает нерушимо сохранять исповедание Римской Церкви и признавать её первенство. Такую же присягу дали от лица греческого народа представители духовенства, бывшие в числе послов. В заключение всего пропели «Тебе Бога хвалим» и символ веры с прибавлением filioque.

Таким образом уния между Церквами Восточной и Западной формально состоялась. Греческие послы получили богатые подарки и возвратились в Константинополь. Вместе с ними прибыло посольство и от папы. Палеолог был весьма доволен исходом дела на Лионском Соборе, так как после утверждения унии папа распорядился, чтобы между ним и Карлом Анжуйским, войска которого угрожали Византии, заключен был мир. Оставалось только ввести унию в Греческой Церкви. Еще в ожидании послов с Лионского Собора Палеолог употреблял все средства, не исключая насилия, чтобы склонить греческое духовенство на унию. Когда послы привезли унию, он объявил разделение между Церквами несуществующим и потребовал, чтобы все признали это делом совершившимся. Патриарх Иосиф объявлен был низложенным, а на его месте возведен был приверженец унии Иоанн Векк. В богослужении приказано было поминать Григория Х как «верховного архиерея апостольской Церкви и Вселенского папу». Но уния была слишком непрочной. Только император и его партия приняли её. Греки, духовенство, монашество и миряне, не желавшие и не искавшие унии, не хотели иметь никакого общения с Римской Церковью. Стали раздаваться проклятия на униатов, с ними не хотели иметь никаких отношений, считали за осквернение прикосновение к ним и разговор с ними. Вследствие неудачных попыток Палеолога увеличить количество униатов мирными средствами в стране прокатилась волна репрессий: начались ссылки, заключения в тюрьмы, ослепления, отсечения рук, рвание ноздрей непокорным и т. п. Преследованиям подвергалось прежде всего духовенство. Император не щадил даже своих родственников. В то же время Векк старался привлечь народ к унии своими посланиями и сочинениями. Но ни карательные меры императора, ни сочинения Векка не приносили пользы – греки не принимали унии.

Между тем в Риме узнали, что в Греческой Церкви практически унии не существует. Папа Григорий и его сторонники не тревожили Палеолога. Но Николай III желал реального осуществления унии. Он направил в Константинополь легатов, которым поручил настоять на полном введении унии с принятием латинского символа веры и с подчинением папе. Положение Палеолога было критическое. Но гибкий политик вышел из затруднительного положения. Послов великолепно приняли, оказывая им почести, император уверял их в своей преданности папе и унии. Палеолог приказал составить от греческого духовенства грамоту (подписи епископов были подделаны), в которой излагалось учение Римской Церкви. Грамоту вручили легатам. Им показывали тюрьмы, в которых заключены были противники унии, и, наконец, двух противников унии отослали к папе на суд, но папа возвратил их без наказания. Так Палеолог успокоил Николая III, а последний заключил с ним тайный союз против Карла Анжуйского.

В 1281 году на папский престол вступил Мартин IV. Этот папа не дал обмануть себя Палеологу. Зная, что в Греческой Церкви унии практически нет, он с презрением отослал послов Палеолога, а самого его отлучил от Церкви. Палеолог, раздраженный таким поступком папы, запретил поминать его при богослужении, но унию все-таки сохранил. Карл Анжуйский, не связанный более запрещением папы, начал войну с Палеологом, в которой последний одержал верх. За поражение Карла папа ещё раз в 1282 году отлучил Палеолога. В том же году Палеолог умер. С его смертью окончилась и Лионская уния. Его сын и преемник Андроник II (1283–1328 гг.) был сторонником Православия.

В 1283 году в Константинополе состоялся Собор, на котором обсуждался главный вопрос – учение об исхождении Святого Духа и от Сына. На нем судили и униатов, и прежде всего Векка, который был низложен и сослан в Бруссу. Церкви, в которых совершалось униатское богослужение, были освящены вновь как оскверненные. Через несколько десятилетий никаких и следов от Лионской унии на Востоке не осталось.

Подобный же исход имела и Ферраро-Флорентийская уния. К началу XV столетия Византийская империя была поджата с Востока завоеваниями османских турок. Византийское правительство, следуя прежней политике, искало помощи на Западе, и главным образом, у пап. С этой целью греческие императоры последних времен империи часто сами лично ездили на Запад, как например, Иоанн V Палеолог (1341–1391 гг.) и Мануил II Палеолог (1391–1425 гг.). Но Запад не торопился с помощью. Преемник Мануила Иоанн VIII Палеолог (1425–1448 гг.), предвидя скорое и неизбежнее падение империи под оружием турок, решился для её спасения испытать последнее средство: под предлогом объединения Церквей подчинить Греко-Восточную Церковь папе взамен получения помощи от западных государей. С этой целью он начал переговоры с папой Евгением IV. Папа согласился на предложение императора. Они договорились созвать с участием западных государей Вселенский Собор из представителей Греческой и Латинской Церквей и решить на нем вопрос соединения. Предполагалось убедить западных государей подать помощь Византийской империи. После долгих переговоров о месте Собора его назначили в Ферраре. Папа принял на свой бюджет проезд и содержание во время работы собора греческих епископов.

В конце 1437 года в Феррару отправились император Иоанн Палеолог, Константинопольский Патриарх Иосиф II, уполномоченный от Восточных Патриархов и несколько греческих епископов. Отправился на Собор даже русский митрополит Исидор, родом грек, согласившийся принять унию. На первых же порах по прибытии в Феррару греческие иерархи испытали жесткую политику папы. Он потребовал, чтобы Патриарх Иосиф при встрече с ним поцеловал по латинскому обычаю его туфлю, но он категорически отказался от этой «милости». Перед открытием Собора проходили частные совещания между греческими и латинскими отцами о вероисповедных разногласиях. На этих совещаниях со стороны греков была особенно заметна деятельность Марка, митрополита Эфесского, (он же представитель Иерусалимского Патриархата), и Виссариона, митрополита Никейского. Марк Эфесский не сделал никаких уступок Римской Церкви. Наконец, 8 октября 1438 года папа, по соглашению с императором, открыл Собор, хотя из западных государей никто не приехал. Главным спорным вопросом была та же «проблема века» – об исхождении Святого Духа и от Сына. Греческие отцы поставили этот вопрос на каноническую основу и доказывали, что Латинская Церковь поступила неправильно, когда внесла в Никейский Символ filioque вопреки запрещению Третьего Вселенского Собора делать какие-либо к нему прибавления. Латиняне утверждали, что Латинская Церковь в этом случае не исказила Символ, а только раскрыла его. В такого рода спорах прошло 15 заседаний. Греческие отцы, особенно Марк Эфесский, как и прежде, не отступали. Папа за эту строптивость уменьшил их содержание.

В связи с чумой в 1438 году Собор переехал во Флоренцию. Но перемена места не изменила проблему. Предмет спора о filioque латиняне перенесли с канонической основы на догматическую. Они доказывали, что учение об исхождении Святого Духа и от Сына правильно само по себе, и подтверждали это местами из Священного Писания и древних отеческих писаний, произвольно толкуя их. Греческие отцы считали, что из приводимых латинянами мест Священного Писания и отеческих творений нельзя делать вывод об исхождении Святого Духа и от Сына.

Иоанну Палеологу была крайне неприятна неуступчивость греческих отцов. Он стал убеждать их в необходимости соглашения с латинянами. Виссарион Никейский, доселе упорный противник латинян, склонялся к соглашению, признав, что латинское выражение «и от Сына» соответствует употребляемому греческими отцами выражению: «через Сына». Но Марк Ефесский был противник этого и назвал латинян еретиками, однако Палеолог всё-таки продолжал действовать в пользу объединения. Со своими приверженцами он составил следующее изложение учения о Святом Духе: греки, признавая, что Дух Святой исходит от Отца, не отвергают, что Он исходит и от Сына. Но Марк Ефесский и другие отвергли такую редакцию. Латиняне между тем требовали полного принятия их учения о Святом Духе. Императору ничего не оставалось делать, как убеждениями и угрозами заставить греческих отцов подчиниться этому требованию. Греческие отцы должны были согласиться на требование императора. Вместе с тем они согласились и на признание главенства папы. Относительно же обрядовых разностей больших споров не было, латиняне согласились одинаково допускать обряды как латинской, так и греческой Церкви. Когда, таким образом, дело соглашения было доведено до логического конца, составили акт соединения Церквей, в котором было изложено латинское учение о Святом Духе, о главенстве папы и о чистилище. Этот акт подписали греческие епископы, кроме Марка Эфесского и Патриарха Иосифа, так как последний не дожил до такого решения вопроса. Папа, не видя подписи Марка, откровенно сказал: «Мы ничего не сделали» ¹³. В торжественной обстановке акт был прочитан в соборной церкви на латинском и греческом языках, и в знак общения и единения греки и латиняне обнялись и поцеловались. Папа на радостях предоставил грекам корабли для возвращения домой.

В Константинополе Иоанн Палеолог имел случай убедиться, как непрочно соединение Церквей, созданное не на религиозной, а на политической основе. Те же греческие епископы, которые согласились на унию во Флоренции, в Константинополе демонстративно игнорировали ее, не скрывая факта принудительного соединения с латинянами. Греческое духовенство и народ униатов объявили еретиками. Вокруг Марка Ефесского сгруппировались все защитники Православия. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский были также против унии. Они созвали в 1443 году в Иерусалиме Собор, на котором отлучили от Церкви всех приверженцев унии. Палеолог, возводивший последовательно на Патриарший престол одного униата за другим, среди которых был его духовник Григорий Мамма, не смог привить её народу. Да и сам император, не получив с Запада ожидаемой помощи, относился холодно к делу унии. После его смерти в 1448 год незадолго до падения Константинополя, восточные Патриархи еще раз произнесли осуждение унии на Соборе в Константинополе (1450 г.). Здесь же они низложили униата Григория Мамму и возвели на Патриарший престол приверженца Православия Афанасия. Когда в 1453 году Константинополь был взят турками, о Ферраро-Флорентийской унии думать не было времени.

Полный крах потерпела также попытка принятия унии на Руси. Подписавший ее во Флоренции митрополит Московский Исидор был в Москве низложен великим князем Василием II и заключен в темницу, оттуда бежал в Литву. После его низложения митрополитом стал русский иерарх Иона, и Русская Церковь окончательно превратилась в самостоятельную митрополию, независимую от Константинопольского Патриарха.

При Комнинах и Палеологах духовное просвещение в Греко-Восточной Церкви набирало новые силы. Многие из Комнинов и Палеологов имели богословское образование, любили заниматься богословскими вопросами сами и оказывали покровительство научной богословской деятельности другим.

Средоточием просвещения как светского, так и духовного являлся Константинополь, где был университет и высшая Патриаршая школа, и Фессалоники, или Солунь. По своему характеру научно-богословская и литературная деятельность состояла, как и в IX веке, в основном в изучении древних творений греческих отцов и учителей Церкви.

Изучение древних отеческих творений вызывалось также попытками к соединению Церквей. Одни хотели найти в творениях отцов оправдание особенностям в учении Римской Церкви, другие, и большинство, напротив, искали и находили в них опровержение этим особенностям. Кроме того, изучались античная философия и сочинения языческих писателей. Результатом такого стремления к духовному просвещению в века Комнинов и Палеологов было обилие богословской литературы.

Мы видим много писателей, замечательных и посредственных, которые в своих сочинениях касаются всех отраслей богословского знания. Так, они излагают догматическое учение, ведут полемику с латинянами и еретиками, опровергают магометан, иудеев и язычников, составляют толкования на Священное Писание, изъясняют каноны Церкви, пишут нравоучительные сочинения и т. п. Однако произведения писателей этого времени отличаются компиляцией наследия прошлого.

Михаил Пселл († 1096 г.) – видный политический деятель, дипломат, философ, врач, историк, математик, учёный-энциклопедист. Его литературная деятельность отражает характер и направление просвещения его времени.

В одном из своих сочинений он говорит о догматическом и нравственном учении, излагает коротко содержание всех наук и в заключение пишет о кулинарном искусстве. Эта необыкновенная широта интересов Пселла и умение применить античный материал для различных целей были характерны для эпохи Комнинского возрождения.

Михаил Пселл воспитывался в Афинах, около половины XI века был в Константинополе учителем философии и сенатором, а потом воспитателем детей императора Константина Дуки (1059–1067 гг.) и имел большое влияние на государственные дела. В правление своего воспитанника впал в немилость и ушел в монастырь (около 1076 г.). Из сочинений Пселла богословского содержания наиболее замечательны толкование на «Песнь Песней», главы «О Святой Троице» и «О Лице Иисуса Христа»; из литературных трудов: «О риторике», «Стиль Григория Богослова, Василия Великого, Иоанна Златоуста и Григория Нисского». «Хронография» Михаила Пселла посвящена историческим событиям 976–1078 гг.

До своего посвящения в сан архиепископа Феофилакт († ок. 1107 г.) был воспитателем сына императора Михаила VII, Константина Порфирородного, и будучи уже архиепископом, переписывался с лицами из царской фамилии. Феофилакт был образцовым пастырем, он много заботился об исправлении нравов своей паствы. В богословской литературе он известен преимущественно как толкователь Священного Писания. Ему принадлежат толкования на весь Новый Завет, кроме Апокалипсиса, и из Ветхого Завета на некоторых малых пророков. В своих толкованиях Феофилакт держится преимущественно толкований святителя Иоанна Златоуста, его бесед. Наряду с толкованиями Златоуста толкования Феофилакта были высоко оценены Русской Церковью. Кроме того, Феофилакт писал и по поводу различия в учении Латинской Церкви с Греческой в духе христианского миролюбия.

Евфимий Зигабен († после 1118 г.) был монахом одного Константинопольского монастыря. Известен как замечательный богослов и экзегет своего времени. Своей образованностью завоевал благосклонность императора Алексея I Комнина и находился в близких к нему отношениях.

Алексей Комнин поручил Зигабену написать полемическое сочинение против богомилов, а также других еретиков. Плодом трудов Зигабена было известное сочинение «Догматическое всеоружие православной веры в 24 главах», где опровергаются все ереси, начиная с Симона Волхва, включая иудеев, магометан и латинян, и кончая современным автору богомильством. Следует отметить, что этот труд представляет компиляцию сочинений его предшественников, за исключением трактата о богомилах.

Архиепископ Солунский Евстафий жил в XII веке. Он был родом из Константинополя, воспитывался в монастыре, где и принял монашество, потом стал диаконом Софийской церкви в Константинополе и вскоре завоевал славу великого учителя и оратора. В 1175 году он был поставлен в архиепископа Солунского и проходил свое служение с величайшей ревностью. Евстафий всего себя посвятил на служение своей пастве: во время несчастий утешал и поддерживал бедствующих жителей Солуни, заботился о чистоте их нравов и особенно ревностно трудился над исправлением монашеского образа жизни. По своему благочестию, ревности по вере и вообще высоким нравственным качествам Евстафий занимает первое место в ряду образцовых пастырей Церкви этого времени. Евстафий оставил после себя много слов, посланий и писем. Все они дышат ревностью святого Иоанна Златоуста. В труде «О лицемерии» он вооружается, главным образом, против внешнего лицемерного богопочитания мирян и монахов и внушает, что только внутреннее расположение души имеет цену перед Богом и облагораживает человека.

Кроме сочинений богословского содержания он написал комментарии на сочинения Гомера, что свидетельствует о его знании античной литературы.

Николай епископ Метонийский в Мессине жил во второй половине XII века. В его время развилось стремление к изучению древней философии, особенно платонической, и такого рода увлечения приводили к умалению и забвению христианского вероучения. Весьма многие отдавали преимущество философии перед христианством и даже насмехались над простотой и безыскусственностью христианского вероучения.

Такое направление просвещения вызывало Николая Метонийского на полемику с языческой философией. Он написал «Опровержение богословских начал Прокла – платонического философа». При составлении этого сочинения он руководствовался творениями Григория Богослова. «Не удивительно, – пишет епископ Николай, – если язычники, ища мудрости человеческой, нашу (христианскую) мудрость считают буйством и позволяют себе громко смеяться над нами, (...) но удивительно, как даже те, которые находятся внутри двора нашего, отдают предпочтение чужому перед нашим. Они насмехаются над простотой и безыскусственностью нашего учения, как над чем-то скудным, и боготворят разнообразие и блеск язычества как нечто действительно достойное уважения и мудрое». В этих словах содержится характеристика определенного умонастроения современного писателю византийского общества.

Кроме этого сочинения Николай писал о заблуждениях Римской Церкви, и, главным образом, по вопросу об исхождении Святого Духа и от Сына.

Об Иоанне Зонаре сведений практически не существует. Но известно, что он занимал должность заместителя председателя императорского трибунала и первого секретаря империи. После смерти жены и детей он удаляется от мира и принимает монашество. К его трудам относятся «Историческая хроника» – духовное руководство по всемирной истории, комментарии на церковные правило, толкования на воскресные каноны Иоанна Дамаскина, канон Пресвятой Богородице. Самые правила Зонара объясняет с трёх точек зрения: исторической, догматической и практической. Цель толкования – извлечь из объясняемых источников общие догматические положения и показать их применение в практической жизни.

Феодор Вальсамон является первым по значению толкователем канонического кодекса Восточной Церкви. Будучи уроженцем Константинополя, он при Мануиле Комнине был Патриаршим хартофилаксом. В 1193 году он был избран Патриархом Антиохийским, но проживал в Константинополе, так как Антиохия была захвачена крестоносцами. Вальсамон составил толкования на полный состав церковных правил (Синтагму) и на Номоканон Фотия. Толкования Вальсамона сходны с толкованиями его знаменитого предшественника Зонары, однако содержат важные сведения и большую церковную практику. Вальсомон дополнял и исправлял, где это требовалось, некоторые места, толкований Зонары. Поэтому его толкование отличается большим совершенством, чем толкование Иоанна Зонары.

Период византийской истории с 1204 по 1453 гг., несмотря на территориальную раздробленность, постоянную опасность от турок-османов, борьбу за власть, был периодом «Палеологического возрождения». Особой ревностью к просвещению среди Палеологов отличался Михаил VIII, его сыновья Андроник и Мануил Палеологи. В век Палеологов весь литературный интерес сосредотачивался на полемике с латинянами, так как преимущественно в это время происходили попытки к соединению Церквей.

Кроме того, в это время Константинопольскую Церковь занимали споры варлаамитов и паламитов, и по этому поводу надписано было несколько сочинений.

Никифор Влеммид жил в XIII веке, был ученым и благочестивым монахом. У него учились многие греки. При Никейском императоре Феодоре Ласкарисе (1254–1258 гг.) ему предлагали Патриарший престол, но смиренный инок отказался от него ради уединенной и подвижнической жизни.

Бесстрастный ко всем мирским расчетам, он, пожалуй, единственный в ту эпоху желал соединения Церквей для общего блага. Исходя из этих намерений, он писал сочинения в пользу унии. Известен его трактат «О душе». Его литургическое сочинение «Избранные стихи из псалмов» вошли в следованную Псалтирь и в Ирмологию под названием «Псалмы избранные с величаниями».

Григорий III Кипрский, Патриарх Константинопольский (1283–1289 гг.), по происхождению киприянин, в связи с чем и получил такое имя. Никто так не знал и никто так не мог изъясняться на чистейшем классическом языке, как он. Западные учёные называют его за красноречие «счастливым подражателем Ливания». Он оставил много сочинений по догматике и риторике. В его догматических трактатах излагается главным образом православное учение о Святом Духе.

О Никифоре Каллисте только известно, что он жил в период правления Андроника Старшего Палеолога (1282–1328 гг.) и был клириком Софийского собора в Константинополе. Это был образованнейший человек своего времени. Его сочинения отличаются разнообразным характером: церковные речи и проповеди, толкования на книги Священного Писания и схолии на отеческие творения, жизнеописания святых, церковные песнопения. Но большая часть его сочинений не издана, а некоторые известны только по заглавиям. Самым важным сочинением Никифора, составившим ему известность, является его «Церковная история» в 18 книгах. В ней описаны церковные события до начала VII века. При некоторой по местам растянутости и многословии она, в общем, отличается изящным изложением. В свое время Никифора называли церковным Фукидидом. В изложении событий особенное внимание историком отдается Церкви Восточной. В «Церковной истории» сохранилось много важных сведений из V и VI веков, каких не встречается у других историков. Кроме церковной истории Никифор оставил два каталога «Византийских царей» и «Византийских Патриархов». Оба каталога написаны ямбическими стихами.

Святитель Григорий Палама был архиепископом Солунским, родился в Константинополе в семье знатных и богатых родителей, но пожелал проводить нищенскую и подвижническую жизнь на Афоне, куда и удалился в возрасте 20 лет, где показал себя ревнителем православного учения о сущности Божества и Его проявлении в Фаворском свете. Около 1347 года Иоанн Кантакузин поставил его архиепископом Солунским. Долгое время проходил он своё пастырское служение и всегда был ревностным пастырем.

Против латинян он написал сочинение об исхождении Святого Духа от одного Отца. Кроме того, от него осталось несколько проповедей. Известны его послания, беседы на Евангельские чтения, праздники и разные случаи, а также «Триады в защиту священнобезмолвствующих» (исихастов).

Скончался Григорий Палама в 1359 году в сане митрополита Солунского.

Архиепископ Николай Кавасила – племянник Нила Кавасилы и преемник Паламы по Солунской кафедре. Следует сразу же отметить мистически благочестивое настроение его образа мыслей. Подобно своим предшественникам он был противником сближения с латинянами и защищал афонских монахов. От него остались следующие сочинения: «Изъяснения на литургию», «Семь книг о жизни во Христе», «Жизнь во Христе – цель человеческой жизни».

Солунский архиепископ Симеон († 1429 г.) известен как горячий противник унии, ревностный и образованный пастырь XV в. Он оставил после себя сочинения о вере, обрядах и Таинствах церковных, где он излагает православное учение с опровержением еретиков, в том числе и латинян, а, с другой стороны, дает превосходнейшее изъяснение о храме, церковных обрядах и Таинствах.

Марк, архиепископ Ефесский († 1447 г.), жил в первой половине XV века. Его деятельность в пользу Православия и ревность по вере известны из истории Флорентийской унии. На смертном одре он умолил Патриарха Константинопольского Геннадия продолжать борьбу с латинянами. Из сочинений его известны: «Послание о Флорентийском Соборе», «Окружное послание ко всем, живущим на земле», о том же Соборе, «Рассуждение об освящении Святых Даров» и др. Греческой Церковью Марк Ефесский причислен к лику святых.

Ересь богомилов стоит в тесной связи с ересью павликиан ¹⁴. Византийское правительство с целью ослабления павликианства значительную часть еретиков переселило из Армении во Фракию. Здесь павликианства пустило глубокие корни и под влиянием новых условий сложилось в особую еретическую систему, получившую название богомильства. С особой силой богомильство распространилось в XI–XII вв. в Болгарии. Название богомилов производят от слов: «Бог и милуй» или «Богу милый». Но вернее при выяснении этимологии слова нужно исходить от некоего Богомила, который, если и не был первым основателем богомильского учения, то был наиболее решительным распространителем его в Болгарии. За очевидную же связь богомилов с павликианами их называли павликианами и армянами, а также и манихеями, по сходству их учения в некоторых пунктах с учением этих древних еретиков. В основе учения богомилов лежит дуализм – признание двух начал в мире: доброго и злого. Но одни богомилы допускали дуализм в смягченной форме, считая злое начало отпадшим от Бога добрым ангелом, другие держались абсолютного дуализма, признавая злое началом, существующим от вечности.

Учение богомилов о мироздании можно свести к следующим положениям. Существуют два Бога – творца: добрый и злой. Им обязаны своим происхождением миры духовный и материальный. Благой Бог создал духовный ангельский мир: неустроенную невидимую землю или первобытный хаос. Во главе ангельского духовного мира стоял первородный сын благого Бога Сатанаил. Возгордившись своим достоинством, он возмутился против Отца и соблазнил к тому некоторых подчинённых ему ангелов. За это он был низвержен с неба. Из первобытного бесформенного хаоса он создал этот видимый мир и сотворил тело человека. Все его попытки оживить тело человека и вдунуть в него дыхание жизни были безуспешны. Тогда он обратился с просьбой к своему Небесному Отцу, чтобы он послал свой божественный дух для оживления созданного им тела человека. При этом обещал он, что люди своей духовной природой будут восполнять число падших ангелов, а над телесной природой человека он будет властвовать сам. Небесный Отец послал своё дыхание и оживил тело Адама. Таким же образом создана была и Ева.

Но Сатанаил изменил своему обещанию и решил овладеть вполне человеческой и духовной субстанцией и отвлечь человека от его Небесного Отца. Он вошел в змия и соблазнил Еву. Плодом этого соблазна явилось потомство Сатанаила в лице Каина и сестры его Коломены. Представителем же доброго потомства Адама явился Авель, но он убит был Каином. Как добрый сын Адама погиб от злого потомка Сатанаила, так и все доброе и духовное в человечестве должно было погибнуть от замыслов Сатанаила. И Сатанаил, действительно, поработил себе все человечество. Он властвовал над людьми до пришествия Христа в течение всего Ветхого Завета. Ветхозаветный закон, направленный к порабощению людей, был делом Сатанаила. В этом отрицании значения ветхозаветного откровения, как подготовительной ступени к Новому Завету, богомилы сходятся с гностиками сирийского направления.

Чтобы сокрушить силу Сатанаила и спасти людей от его власти, Небесный Отец, спустя 5500 лет от сотворения мира, из сердца своего отрыгнул божественное слово, другого Сына, Иисуса, который как начальник добрых ангелов, носил еще имя Михаила. Слово сошло с небес, вошло в правое ухо Девы и также вышло из неё, и явилось в виде человека, хотя и без человеческого тела. Вся жизнь и дела Христа были призрачны. Сатанаил не узнал в лице Христа своего противника и вступил с ним в борьбу, как с человеком, который вредит его владычеству над миром, он возбудил против него злобу людей и довел его до смерти. Но Иисус воскрес и во всем своем божественном величии явился Сатанаилу, заковал его в цепи и отнял у него остатки божественной силы и могущества, заключавшиеся в конечном слоге его имени «ил».

Превратившись из Сатанаила в сатану, он был заключен в тартар. По вознесении Христа на небо Бог для довершения спасения людей произвел из себя вторую силу – Святого Духа. Окончательным процессом мировой жизни будет освобождение всего духовного от плотского и материального. Души человеческие займут своё место в царстве Небесного Отца. Все материальное опять превратится в хаос. Иисус и Дух Святой лишатся своего отдельного бытия и сольются с Богом Отцом.

Отрицая и порицая все ветхозаветное, богомилы не признавали и Церкви Новозаветной. Она представлялась для них учреждением плотским, где господствует сатана, они отвергали церковное учение, Таинства, иерархию, почитание креста, икон, мощей, призывание в молитвах Богородицы, святых и вообще всю церковную обрядность. Богослужение считали многословием и признавали только одну молитву Господню. Праздников Православной Церкви не признавали, но посты соблюдали, постились в понедельник, среду и пяток, их иерархия состояла из учителей и апостолов: в каждой общине был учитель и при нем 12 апостолов.

Нравственное учение богомилов отличалось сурово аскетическим характером. Так как все земное и материальное, в том числе и человеческое тело, есть создание сатаны, то они учили удаляться от мира со всеми его прелестями и изнурять тело посредством разных подвигов воздержания. Они запрещали вино, мясо и брак. Убийство человека и даже всякого животного, кроме змей, дьявольских животных, решительно воспрещалось, а потому они совершенно отрицали войну; равно не дозволялась присяга и всякие показания на суде. Особенно строго соблюдались эти требования активными членами секты сравнительно с простыми верующими. Для простых же верующих делались послабления: они могли вступать в брак, владеть имуществом, участвовать в войне. Источником своего вероучения богомилы признавали Священное Писание Нового Завета, но толковали его аллегорически, применительно к своему учению. Кроме того, богомилы распространяли свою литературу главным образом апокрифического характера.

Богомильская ересь из Болгарии, как из своего центра, быстро распространилась по другим странам. В начале XII века её сильное гнездо было обнаружено в Константинополе не только среди мирян, но и среди духовенства. Ересь проникала даже в аристократические круги и распространялась тайно. Император Алексий Комнин был этим обеспокоен. Ему удалось узнать, что во главе еретиков стоит некий монах Василий, бывший прежде врачом. Император с особым умыслом пригласил его во дворец, оказал ему почести, посадил за свой стол и открыл ему своё намерение перейти в общество, основанное Василием. Василий доверительно сообщил императору все, касающееся богомилов. Между тем император за занавес посадил секретаря-скорописца, который все речи Василия занес в протокол. Как только Василий окончил давать свои показания, то, к его удивлению, занавеска поднялась, и его глазам представилось целое собрание из высших духовных и светских лиц столицы, и над ним начался суд. Василий не отказался от своих слов и был брошен в тюрьму.

При следствии было оговорено много лиц из всех сословий. Из арестованных одни сознались, что действительно принадлежали к ереси, другие отказались подтвердить свою причастность к секте. Чтобы отделить виновных от невиновных, император употребил следующую хитрость. Он приказал всех, не сознавшихся в ереси, вывести на открытую площадь. Здесь сложены были два костра. Над одним из них был поставлен большой крест. Обвиняемым было объявлено о решении их всех сжечь, за невозможностью отличить православных от еретиков. Те, которые желают умереть православными, должны приблизиться к костру, над которым поставлен крест. Когда произошло разделение осужденных на две партии, для императора стало ясно, кто из осужденных действительно принадлежал к еретической партии. Эти последние были снова заключены в тюрьму. Сожжен был один Василий.

Однако этими мерами ересь не была уничтожена, хотя ее открытая пропаганда на Востоке была приостановлена. Тайным образом, в отдельных глухих скитах и монастырях секта богомилов продолжала существовать. Известно, что в XIII веке Патриарх Герман II (1222–1240 гг.) в своих беседах восставал против богомильских мнений, ещё существовавших в Константинопольской Церкви. После того, как начались преследования богомилов, последователи ее из Болгарии частично проникли в Россию.

Около сороковых годов XIV века в Константинополь из Калабрии прибыл образованный монах Варлаам. Побывав в Фессалониках, он посетил Афон. Здесь один простодушный пустынник, проводивший жизнь созерцательную, сообщил ему, что афонские пустынники удостаиваются созерцания божественного света телесными очами, приготовляясь к этому искусственными приемами. А именно, садясь в углу своих келий, они крепко прижимают к груди подбородок, устремляют глаза на определенную точку тела (пуп), удерживают по возможности дыхание и впадают в грусть. Затем, если они находятся в таком положении долгое время, грустное настроение сменяется неизреченной радостью, ибо при этом они созерцают особый блистающий свет, который проникает в их сердце, и который они называют несотворенным, божественным. Монахи, достигшие такого созерцания, называли себя исихастами ¹⁵.

Варлаам, выпытавший у доверчивого пустынника эти сведения, стал обвинять афонских монахов в ереси мессалианской, называя их исихастами. Он даже донес о них императору Андронику III Палеологу (1328–1341 гг.) и Константинопольскому Патриарху Иоанну Калека.

В 1341 году в Константинополе был созван Собор по этому делу. Сторону афонских монахов принял известный тогда святогорец Григорий Палама, державшийся вместе с афонскими монахами созерцательно-мистического направления в богообщении.

Возражая Варлааму, он говорил, что тот свои сведения об искусственном приготовлении к созерцанию божественного света заимствовал от простых монахов, а не от образованных; в то же время и Палама утверждал, что видимый телесными очами свет, в котором является Божество, есть божественный, несотворенный, нематериальный, но реально видимый, а не галлюцинация, как утверждал Варлаам. Такой, например, свет был на Фаворе во время Преображения Господня, который видели апостолы. Варлаам обвинял после этого и самого Паламу в двубожии. На состоявшемся в 1341 году Константинопольском Соборе присутствовали Палама и Варлаам.

Здесь об афонских старцах-исихастах не велись рассуждения. Полемика касалась чисто теоретического вопроса, а именно видимый телесными очами свет, в котором является Божество, есть ли свет божественный и несотворенный или сотворенный. Палама доказывал, что Существо Божие невидимо, те же атрибуты, при которых Оно проявляется, как например, свет, видимый телесными очами, есть принадлежность Божества, и Его несотворенная вечная энергия, благодатно сообщаемая человеку. Варлаам продолжал утверждать, что свет, в котором является Божество, не есть принадлежность Божества, что он есть творение, так как, кроме Бога, нет ничего несотворенного, и что мнение Паламы ведет к двубожию.

Собор склонился на сторону Паламы и произнес осуждение Варлаама. Варлаам после этого удалился в Калабрию и перешел там в латинство. Но споры не кончились. В Константинополе у Варлаама остались ученики, которые продолжали нападать на мнения Паламы. Таков был Георгий Акиндин. В 1341 году Собор осудил Георгия Акиндина и утвердил учение Паламы. После смерти императора Андроника государством стала управлять его супруга Анна Савойская и опекун ее малолетнего сына Иоанн Кантакузин. Императрица Анна и Патриарх Иоанн Калека поддерживал сторонников Варлаама, а Кантакузин – Паламы.

В 1345 году Собор, созванный Патриархом и императрицей, осудил Григория Паламу. В 1347 году, когда Иоанн Кантакузин стал императором, был созван Собор, который осудил Патриарха Иоанна за поддержку варлаамитов. В 1351 году состоялся новый Собор по поводу споров варлаамитов, мнение которых защищал ученый Никифор Григора. Но учение Паламы и на этом Соборе одержало полную победу. После ухода Кантакузена в монастырь в 1355 году споры сами по себе прекратились.

Чин богослужения в Греко-Восточной Церкви был полностью определен ещё в предшествовавшие века. Поэтому на протяжении III периода церковной истории никаких перемен в богослужении не произошло.

Восточная Церковь вопреки отступлениям Церкви Западной поставила для себя задачей сохранение богослужения в древнем его чине. Так, она особенно настаивала, чтобы Крещение совершалось через погружение, а не через обливание, как это было в Церкви Западной, чтобы Миропомазание совершалось вместе с Крещением и не только епископами, но и священниками, чтобы Евхаристия совершалась на квасном хлебе, а не на опресноках, чтобы все верующие, не исключая и мирян, причащались Тела и Крови Христовой. Своим сохранением древнего богослужебного чина Восточная Церковь нередко доказывала свою правоту в спорах с латинянами. Если возникали попытки нарушить древний богослужебный чин, например, со стороны латинян, во время их господства в Константинополе или во время Лионской и Флорентийской унии, то православный Восток восставал против этого и с негодованием отвергал вводимые латинские обряды.

Однако, в то же время, сохраняя установившийся богослужебный чин, Восточная Церковь, по требованию времени и обстоятельств, делала добавления к нему, не касающиеся сущности богослужения, в отличие от Западной Церкви. Добавления эти заключались, главным образом, в установлении новых праздников и в составлении новых церковных песнопений. Так, в конце XI века, 12 февраля было установлено празднование в честь трех святителей: Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. Поводом к этому послужили споры о том, кто из этих трех святителей заслуживает наибольшей чести и молитвенного призывания. По предложению Иоанна, митрополита Евхаитского, память всем трем святителям следует отмечать в один день.

В XII веке был установлен праздник Происхождения (изнесения) честных древ животворящего Креста (14 августа). История установления праздника такова. Византийский император Мануил I Комнин (1143–1180 гг.) и русский князь Андрей Боголюбский в один день – 14 августа 1164 года – одержали победу: первый – над турками, второй – над камскими болгарами. При этом они видели одинаковое осеяние своих войск светом, исходившим от Креста Господня и икон, бывших в войске. В память о такой явной помощи Божией православным людям против врагов христианства установлен упомянутый праздник, получивший своё название от обычая износить из алтаря и ходить в этот день с крестом и иконами на реки и источники и совершать молебен с водоосвящением.

Кроме этого, было установлено много праздников в честь святых. Из песнопений в описываемое время составлено было особенно много канонов и акафистов Спасителю, Божией Матери, святителям и проч.

Так, в XI веке ученый Никита Стифат, монах Студийского монастыря, написал канон святителю Николаю; Иоанн, митрополит Евхаитский – каноны Иисусу Христу, Божией Матери, Ангелу Хранителю, трем святителям Василию Великому, Григорию Богослову и Иоанну Златоусту и другие.

В XII веке Феоктист, монах Студийского монастыря, пересмотрел Минею на ноябрь месяц и сделал в ней некоторые добавления. Его Минея сходна с нынешней ноябрьской Минеей.

В XIII веке регент придворного хора Иоанн Кукузел, впоследствии афонский монах, исправил и составил мелодии стихир, тропарей, кондаков, а также редактировал тексты песнопений.

В XIV веке Патриарх Константинопольский Исидор Бухирас составил акафист архангелу Архистратигу Михаилу, Иоанну Предтече, святителю Николаю и др. Также в этом столетии Григорий Кукузел составил песнь Богоматери «О Тебе радуется». Особенно выдающимся песнотворцем второй половины XIV века был Филофей, Патриарх Константинопольский († 1376). Он составил ряд канонов, акафистов, тропарей, молитв. В XV веке лучшими песнописцами был Симеон, архиепископ Солунский, и Марк, митрополит Ефесский.

Христианская жизнь в Греко-Восточной Церкви в описываемую эпоху представляет мало светлых и привлекательных сторон. Нравственный упадок, обнаруживающийся в жизни восточных христиан в предшествовавшие века, в XI–XV веках, продолжал усугубляться. Святые истины христианской нравственности или были забыты, или стали мертвыми, неприлагаемыми к жизни правилами.

Византийский историк Никифор Григора, говоря об общем упадке нравственности в связи с исчезновением обычая учить народ в домах и семейном кругу, таким образом описывает нравственное состояние современного ему общества: «Все слилось в безразличную массу, люди впали в бессмысленное состояние, и не стало человека, который бы сам мог решить, что полезно и какими признаками отличается благочестие от нечестия». Если мы и встречаем в греческом обществе проявления, по-видимому, благочестивой нравственности, каковы постройка императорами церквей, монастырей, раздавание милостыни, усердие к богослужению, стремление многих проводить монашескую жизнь и т. п., то в большинстве случаев это было только внешним религиозным лицемерием.

Императорский престол стал средоточием придворных интриг. Да и сами императоры были, по большей части, людьми без строгих религиозных убеждений и нравственных правил; весьма часто они продавали свою православную веру за ожидаемую с Запада помощь, а в делах управления и в отношениях к подданным являлись жестокими тиранами, попиравшими все нравственные законы.

Высшие классы общества находились в состоянии распущенной жизни, грабили казну для удовлетворения особенно развившейся в то время страсти к роскоши, участвовали в придворных интригах и заговорах против императора. Суеверия проникали во все классы общества, не исключая императоров. Астрология, магия, прорицание, гадания и т. п. были в большой моде. «Известно, – говорит Никита Хониат, – что наши императоры и шагу не смеют ступить, не посоветовавшись наперед с положением звезд».

Действительно, покорность астрологии доходила до того, что императоры не хотели начинать сражения или не переезжали из одного дворца в другой, если по астрологическим данным приходилось то и другое в несчастные дни. Императоры верили также во всякого рода волшебников, гадателей и прорицателей и нисколько не стыдились обращаться к ним с запросами о своем царствовании или о своих преемниках. Например, Андроник Комнин всецело верил одному прорицателю, который гадал на кофейной гуще, и все его бредни принимал за истину.

Духовенство, от которого следовало бы ожидать истинно христианской жизни, также было деморализовано. Многие из Патриархов, забывая своё святительское служение, принимали участие в придворных интригах, а некоторые из них вели жизнь предосудительную. Епархиальные архиереи вместо того, чтобы заниматься управлением своими епархиями, приезжали часто без нужды в Константинополь и подолгу проживали здесь, интригуя друг против друга и против Патриарха.

По рассказу Никифора Григоры, строгий Патриарх Афанасий I, живший в конце XIII века, высылая из Константинополя епископов и митрополитов в их епархии и запрещая другим приезжать, говорил: «Проживая здесь, пусть не наговаривают друг на друга и на меня самого, – они обязаны быть учителями мира...». «Каждому, – говорил он, – следует пасти врученную ему паству, как Патриарх пасет столичную и руководит своих овец, находясь при них же, а не проживать в столице и только получать оттуда доходы».

Лица других степеней клира также не отличались благочестивой жизнью. Нравственная порча коснулась монашеского сословия. Древние монастырские уставы строго не соблюдались. Однако не одни только мрачные стороны представляет нам жизнь восточных христиан этого времени: мы видим в ней и светлые стороны. Церковь никогда не оскудевала праведниками, они были и в описываемое время.

Кроме истинно благочестивых пастырей Церкви, с которыми мы встречались в настоящем периоде, было много и других благочестивых христиан. Только люди добродетельные в эпоху политических волнений и упадка государственной и общественной жизни в империи скрывались от общества, поэтому мы не видим проявления их благочестивой деятельности, хотя и знаем, что многие из восточных христиан терпели преследования за веру от сарацин, турок и латинян, а некоторые принимали даже мученичество.

Студийские и афонские монастыри со своими иноками были прекрасными исключениями. В студийских монастырях сохранились полностью правила Феодора Студита, и монахи студийские всегда отличались строгостью жизни и ревностью в вере.

Афон по праву назвали Святой горой. Здесь по всей строгости было восстановлено древнее монашество, отшельническое и общежительное. Одни иноки подвизались в совершенном уединении, в одиночку, по двое или по трое вместе, другие соединялись в общежития под управлением одного аввы, избираемого ими ежегодно, вместе совершали богослужение и вместе добывали трудом средства к жизни, хотя жили в отдельных кельях и, получая на свое содержание припасы от монастыря, имели каждый свое отдельное хозяйство. Иные же, наконец, проводили общежительную жизнь по тем правилам, которые дал великий Пахомий: не имели своей собственности, носили одинаковое платье, ели одинаковую пищу, несли одинаковые труды по добыванию средств к жизни, подчинялись одинаковым правилам послушания и т. п.

Управление Греко-Восточной Церковью, как и в прежние века, сосредоточивалось в руках четырех православных Патриархов: Константинопольского, Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского.

Константинопольский Патриарх, занявший ещё с 451 года первенствующее положение по чести среди прочих Патриархов, продолжал сохранять это положение. Он стоял во главе всех важнейших событий церковно-исторической жизни, принимал активное участие в разрешении общецерковных вопросов и своим авторитетом давал силу тем или другим решениям. Остальные три Патриарха Востока, находясь под игом магометан и латинян и имея в своем управлении небольшую паству, принимали меньшее участие в общецерковных делах и пользовались меньшим авторитетом сравнительно с Патриархом Константинопольским. Но авторитет его не был таким подавляющим на Востоке, как авторитет Римского папы на Западе. Патриархи Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский не находились в подчиненном положении к Патриарху Константинопольскому. Взаимоотношения всех восточных Патриархов представляли собой союз равных по достоинству и власти иерархов. Константинопольский Патриарх, вследствие чисто исторического стечения обстоятельств, был только первым между равными. История попыток к соединению Церквей вполне подтверждает это. Константинопольские императоры и Патриархи, как скоро переговоры о соединении Церквей принимали серьезный характер, всегда приглашали к участию других восточных Патриархов.

Так, когда в первой половине XIII века шли переговоры латинян с Никейским императором Иоанном III Дукой (1222–1254 гг.) и Патриархом Германом, последний определенно сказал папским легатам, что без консультации восточных Патриархов не может принимать окончательное решение.

Во время Лионской унии 1274 года император Михаил VIII Палеолог (1224–1282 гг., император – 1261–1282 гг.) предпринимал дипломатические усилия к тому, чтобы получить согласие на унию от Александрийского Патриарха Афанасия III, проживавшего в то время в Константинополе, а на Флорентийском Соборе восточные Патриархи в лице своих уполномоченных принимали самое живое участие во всех совещаниях по вопросу о соединении Церквей. Каждый Патриарх, при содействии разных должностных лиц и учреждений, находившихся в его ведении, управлял своей Церковью вполне самостоятельно и независимо один от другого, соблюдая одновременно принцип соборного управления Церковью.

Для третьего периода истории Церкви характерен созыв Поместных Соборов, так как вопросы веры были уже определены на Вселенских Соборах. Поместные Соборы были двоякого рода: частные, состоявшие из одного какого-либо Патриарха с подчиненными ему митрополитами и епископами, и общие, в которых принимали участие все или некоторые Патриархи сами лично или через своих уполномоченных. Соборы частные, или иначе Синоды, действовали постоянно в каждом Патриархате. Круг их действий был весьма обширен: вместе с Патриархом они осуществляли надзор за всеми сторонами церковного управления, разбирали дела о ересях и еретиках, например, по поводу ереси богомильской, имели право суда над епископами и митрополитами, и даже иногда над Патриархами, и избирали кандидатов на епископские и Патриаршие кафедры и тому подобное.

Общие же Соборы собирались весьма редко: политические обстоятельства препятствовали восточным Патриархам собираться на них. Только особенно важные дела, касавшиеся всех Церквей Востока, требовали созыва Поместных Соборов. К такого рода делам относится, например, попытка олатинить Восточную Церковь при посредстве Флорентийской унии; тогда, как было упомянуто выше, состоялось два Собора в Иерусалиме (1443 г.) и Константинополе (1450 г.).

В Византии государственная власть издавна оказывала влияние на церковную. Третий период в данном отношении также не был исключением.

Восточные Патриархи, занимавшие свои кафедры в странах, не входивших в состав Византии, не зависели от государственной власти, кроме случаев, когда они проживали в Константинополе. Избрание и низложение Константинопольских Патриархов зависело от императора. Духовенство в этом случае имело второстепенное значение.

Порядок избрания Патриархов был следующим. Епископы, составлявшие Поместные Соборы, избирали трех кандидатов, писали их имена на бюллетенях, а затем по жребию избирали из трех кандидатов Патриарха. Но так как в Синоде во время избрания Патриарха председательствовал император или находился его уполномоченный, то выборы направлялись так, чтобы жребий падал на лицо, которое бы отвечало их интересам. Императоры не обращали внимания на достоинства и способности избираемых, им нужно было иметь на Патриаршей кафедре своих людей.

Один византийский историк, говоря об избрании преемника Патриарху Мануилу в половине XIII века, делает такое замечание: «Цари вообще хотят, чтобы Патриархами были люди смиренные, недалекие по уму, которые бы легко уступали их желаниям, как признанным постановлениям».

Другой историк XIV века Никифор Григора дает точно такое же свидетельство. Говоря об избрании на Патриарший престол императором Андроником II Палеологом (около 1320 г.) Герасима, человека покрытого сединой, но простого и почти потерявшего от старости слух, который «даже ногтем не касался эллинской учености», он замечает, что тот, по своей скромности и простоте, был послушным оружием царя. «Цари, – продолжает он, – на такие высокие места и выбирают людей, чтобы те беспрекословно выполняли и подчинялись их приказаниям, как рабы».

Император Иоанн VI Кантакузин (1347–1354), соправитель Андроника III Младшего, пошел на следующую хитрость при избрании в Патриархи священника своей домашней церкви Иоанна Калека, когда члены Синода не соглашались на его кандидатуру. Кантакузин уговорил их избрать Иоанна архиепископом, а потом он потребовал, чтобы избрали его и в Патриархи, так как он, как и все епископы, имеет право на занятие Патриаршей кафедры. Низложение Патриархов совершалось с соблюдением всех установленных законами формальностей, хотя бывали случаи, когда императоры обходились даже и без этого.

Михаил VIII Палеолог, низложив благочестивого Патриарха Арсения, поставил на его место Германа. Когда последний оставил кафедру, поставил Иосифа. Затем, низвергнув его за противодействие унии, поставил Иоанна Векка. Но даже и этого удалил было с кафедры и возвратил только в угоду папским легатам. По поводу низложения Арсения и постановления Иосифа в Константинопольской Церкви образовался даже целый раскол, так называемый арсенианский, который прекратился только в 1312 году.

Следует поэтому назвать Константинопольских Патриархов, которые по достоинству занимали Патриарший престол: Николай III Грамматик (1084–1111), известный своей любовью к просвещению и любимый народом; Михаил II Куркуас (1143–1146) – благочестивый и просвещенный Патриарх; Косьма II Аттик (1146–1147), отличившийся святой жизнью и благотворительностью; Михаил III Анхиал (1171–1178) – решительный противник унии, боровшийся против различных суеверий и за дисциплину духовенства; Арсений (1261–1264) – человек строгой и благочестивой жизни; Афанасий I (1289–1293) – строгий отшельник и ревностный исправитель нравов клира, обличения которого были направлены против императорского двора, Иоанн Глика (1315–1319) – просвещенный и трудолюбивый архипастырь.

Из Александрийских Патриархов следует назвать Николая I (около 1200 г.), переписывавшегося с папой Иннокентием III об освобождении Египта от турок при помощи крестоносцев. Из Иерусалимских Патриархов – Лазаря (около половины XIV в.), подвергавшегося истязаниям за веру от турок в Египте; Иоакима (XV век), осудившего Флорентийскую унию и др. Большинство Патриархов этого времени не имели выше среднего богословского образования и не отличались административными способностями.

Частая смена Патриархов сказывалась отрицательно и на приходской жизни. По сведениям историков, священнослужители по своему образованию и духовной подготовке не всегда находились на соответствующем уровне, а также недостаточно строго относились к своим пастырским обязанностям.

Тяжелые политические условия Греко-Восточной Церкви существенно отразились на её материальном положении. Имущество Церквей, движимое и недвижимое, сокращалось. С одной стороны, византийские императоры для повышения расстроенного состояния государственных доходов или просто для удовлетворения личного корыстолюбия захватывали себе церковное имущество, с другой, турки и крестоносцы по праву завоевателей отнимали у Церквей их достояние.

Император Исаак II Ангел (1185–1204 гг.) в первое свое правление допустил настоящее святотатство. Он, по рассказу одного византийского историка, брал из Церквей священные сосуды и употреблял их за собственным столом, снимал с крестов и Евангелий оклады и делал из них для себя ожерелья и деньги, и т. п. В оправдание своего святотатства он утверждал, что царям позволительно делать все, и что между Богом и императором в управлении земными делами нет стены. Тот же Исаак со своим сыном царевичем Алексеем окончательно изъял все церковные драгоценности для оплаты четвертого крестового похода и обещанного вознаграждения за возвращение ему трона. С завоеванием же крестоносцами Константинополя в начале XIII века все движимое и недвижимое церковное имущество было присвоено латинянами. То же было и в других Восточных Церквах. Там сначала отняли у Церквей все их имущество турки, а потом, во время крестовых походов, латиняне.

В XIV веке при Патриархе Иоанне Глике на Константинопольском Синоде два раза обсуждался вопрос о материальном вспомоществовании Константинопольской Церкви со стороны епархий, подчиненных Патриарху, и в 1324 году Синод обложил епархии ежегодными податями в пользу Патриарха. Источником жизни духовенства остались немногочисленные требы и пожертвования мирян.