Коллектив авторов

Источник

E. Б. Емченко. Женские монастыри в России

В зарубежной историографии в 80–90-е годы история женских монастырей и монашества в различные периоды его существования (на материале истории церкви в Западной Европе) привлекает большое количество исследователей и активно изучается715. История женских православных монастырей в России как в средние века, так и в новое время почти не разрабатывалась российскими учеными. В историографии ХIХ-ХХ вв., в том числе в исследованиях последнего десятилетия, существует довольно большое число популярных и небольшое количество научных работ, посвященных истории отдельных женских монастырей и общин, а также жизнеописанию наиболее известных представительниц женского монашества, в том числе старчества. В обобщающих работах, посвященных истории монастырей, Н. Н. Зверинского, И. Смолича, П. Н. Зырянова716 отмечаются отдельные факты и особенности в развитии женских монастырей и женского монашества в XIX в., а также указывается на настоятельную необходимость исследования этой темы. Книга «Русское православное женское монашество XVIII-XIX вв.» (Издание Свято-Троицкой Сергиевой Лавры, 1992) представляет собой популярные очерки об истории отдельных монастырей и представительниц женского монашества. В книге нет ссылок на источники и на исследования, а также отсутствует библиография. Истории женских монастырей на территории Украины и Белоруссии в XVII-XVIII вв. посвящено исследование Софии Сенек717.

Пока не представляется возможным дать полную картину истории женских монастырей и монашества на протяжении всего периода их существования. Многие проблемы, такие, как юридическое и экономическое положение женских монастырей, их социальный состав, типология монастырей (общежительные и особножительные, аристократические и крестьянские, городские и сельские, миссионерские, молитвенные и благотворительные и т. д.), их духовная жизнь, мотивация ухода женщин в монастырь, причины так называемой «феминизации» монастырей (рост числа женских монастырей и монашествующих женщин в XIX в.), женское старчество требуют серии исследований по различным периодам, основанных на тщательном изучении архивных фондов, летописного и актового материала, законодательных и статистических документов, эпистолярного наследия, различного рода жизнеописаний, преданий и других источников. В предлагаемом очерке отмечены лишь основные тенденции и особенности развития женских обителей и монашества в России, представлена история наиболее известных монастырей, а также названы имена выдающихся монахинь-подвижниц.

Женские монастыри появляются одновременно с мужскими. Более того, по мнению исследователя истории первых монастырей А. И. Сидорова, изучение сочинений раннехристианского аскетизма свидетельствует о том, что женское монашество в III в. «опережало мужское». Антоний Великий перед тем как уединиться (уйти к анахорету-старцу) поручает сестру на воспитание «известным и верным девственницам» – вероятно, подразумевается небольшая община их, очень близкий прообраз женских монастырей718. Подвижницы первого поколения женского монашества рассматривали переход от древнехристианского аскетизма к собственно монашеству не как некое «основополагающее новшество», но видели в нем продолжение предшествующей традиции719. Во времена Пахомия Великого, основателя общежительных монастырей, под его управлением находилось 11 монастырей, из которых два были женскими720. Жизнь в женских монастырях регулировалась сложившимся обычаем, устным преданием либо адаптацией уставов мужских монастырей к своеобразным условиям женских иноческих поселений721.

Уже со времени Пахомия Великого существовали некоторые особенности в организации женских монастырей. Так, для духовного руководства и экономических потребностей женского монастыря в мужском монастыре избирался старец, который имел свободный вход в монастырь. От него зависели и прием в обитель, и монастырские порядки, и содержание инокинь. Настоятельницы должны были лишь поддерживать эти порядки722.

Более подробно регламентировал жизнь в женских монастырях св. Василий Великий. Он, подобно Пахомию, также возлагает попечение о женских монастырях на мужские монастыри. При этом он рекомендует сокращать встречи настоятеля монастыря и настоятельницы, если они не вызваны крайней нуждой. Он запрещает встречи настоятеля с какой-либо из сестер без настоятельницы. При встречах должны присутствовать свидетели (два-три). Если возникает необходимость общения сестер друг с другом, то «избранные старицы» должны быть их «поверенными». Даже на исповеди сестер желательно присутствие старицы. Внутреннее управление полностью принадлежало настоятельнице. И если священник монастыря что-нибудь прикажет сестрам без ведома настоятельницы, то она вправе «негодовать на это». В своем уставе Василий Великий подробно перечисляет те грехи, за которые на сестер возлагалась епитимья (на срок 1–2 недели): злословие, празднословие, отлучение из монастыря и свидания без разрешения, оскорбления сестер и т. д.723

Для женщин, как и для мужчин, существуют три ступени иноческого жития: рясофор, мантия и схима724. Ранний возраст пострижения для женщин был определен Василием Великим – 16–17 лет (правило 18). Трулльский собор (правило 40) назначает для женщин и мужчин единый возраст пострижения – не ранее 10 лет725. В синодальную эпоху государственное законодательство разрешало постригать мужчин не ранее 30 лет, а женщин – 40 лет726.

Женские монастыри на Руси в XI-XVII веках

Обращаясь к истории женских монастырей и женского монашества первых веков их существования на Руси, исследователь сталкивается с определенными трудностями. Вплоть до XVII в. включительно по этой теме мало источников: в основном это летописный, актовый и законодательный материалы, а также несколько жизнеописаний святых преподобных – Евфросинии Полоцкой, Евфроси- нии Суздальской, великой княгини Евдокии и др. Кроме того, практически отсутствует один из основных источников по истории монастырей – это книги, написанные монахинями. Существует очень мало нарративных источников, авторами которых были монашествующие женщины.

До сих пор невыясненным остается вопрос о возникновении женских монастырей в Киевской Руси.

Первое летописное известие об основании женского монастыря относится к 1089 г.727 В этом году для своей дочери Анны (Янки) и внучки Ярослава Мудрого Всеволод Ярославич основал Андреевский монастырь728, в котором была создана первая известная в истории школа для девочек: Янка «собраши младых девиц, неколико обучала писанию, такоже ремеслам: пению, швению и иным полезным им занятиям. Да от юности навыкнут разумети закон Божий и трудолюбие, а любострастие в юности воздержанием умертвят"729. H. Л. Пушкарева приводит версию о том, что Анна была помолвлена с византийским царевичем Константином Дукой Старшим, насильственно постриженным в монастырь. После этого события она приняла решение об уходе в монастырь. Впоследствии в этом же монастыре была пострижена в монахини сестра Анны Всеволодовны Евпраксия (Адельгейда) Всеволодовна, вдова маркграфа Генриха Штаденского. После смерти мужа она вышла замуж за германского императора Генриха IV и после скандального с ним развода вернулась в Киев730. Митрополит Макарий обратил внимание на факт, относящийся к истории Андреевского монастыря: в 1115–1127 гг. монастырем управлял игумен Григорий, что могло означать либо то, что монастырь стал мужским, либо то, что монастырь, оставаясь женским, подчинялся игумену731.

Вместе с тем очевидно, что женские монастыри существовали в Киеве уже в первой половине XI в. Так, в житии Феодосия Печерского сообщается о пострижении его матери в монастыре при церкви св . Николая, построенной княгиней Ольгой на могиле Аскольда (северо-з ападнее от Берестова на месте впадения р. Чертырыи в Днепр)732.

Е. Е. Голубинский и В. В. Зверинский небезосновательно считают, что женским был Ирининский монастырь, так как мужские монастыри, названные в честь святой, практически не встречаются733. В. В. Зверинский указывает на его местонахождение вблизи Золотых ворот и сообщает, что впервые церковь св. Ирины, основанная на месте могилы Дира, упоминается в 6390 г. (882). Сам же монастырь был основан Ярославом в 1037 г. в тезоименитство своей супруги Ингигерды (Ирины), в иночестве Анны734, одновременно с мужским Георгиевским монастырем735.

По подсчетам Е. Е. Голубинского, всего в домонгольский период насчитывалось 70 монастырей, из них только 12 были женскими736. В исследовании М. И. Болховой эти сведения уточняются до середины XIV в.: Киев – 4; Новгород – 10; Полоцк – 1; Владимир Суздальский – 1; Ростов – 1.

По данным, опубликованным в переиздании «Истории Русской Церкви» митрополита Макария (Булгакова), за период с 988 г. по 1240 г. было основано 116 монастырей, из них только 22 монастыря были женскими (ок. 19%)737. В монгольский период из основанных 276 монастырей только 37 было женских (ок. 13%)738.

В основании женских монастырей женщины принимали активное участие. Так, с именами трех женщин-основательниц связаны монастыри в Новгороде. В 1197 г., по благословению владыки Мар- тирия, вдова новгородца Полюда и, возможно, дочь посадника Жи- рослава основала Евфимеев Благовещенский монастырь на Торговой стороне Новгорода в Плотницком конце города739. В 1238 г. вдова посадника Семена Борисовича, убитого горожанами во время мора, основывает женский монастырь при церкви св. Павла, построенной в 1224 г. ее мужем.

Жена князя Ярослава Владимировича (княжил в Новгороде в 1181–1199 гг.) в 1199 г., в связи со смертью своих сыновей, основала женский монастырь Рождества Богородицы на Михалице.

Успенский монастырь во Владимире был основан на рубеже ХП-ХIII вв. женою князя Всеволода Юрьевича княгикею Мариею, которая постриглась в монахини, возможно, в связи с продолжительной болезнью (7 лет). Для своей обители она приобрела участок земли. В ней же она и похоронена. Успенский Княгинин монастырь еще при жизни ее основательницы становится усыпальницей женщин из рода Мономаховичей во Владимиро-Суздальской земле: в нем были похоронены ее сестра – супруга новгородского князя Ярослава Владимировича, дочь Марии – княжна Елена Всеволодовна (1205), вторая жена Всеволода Юрьевича Любовь, две супруги и дочь Александра Невского, внука Всеволода740.

Княгиня Мария – жена Ростовского князя Василька Константиновича, погибшего в марте 1238 г., став вдовою, основала монастырь у о. Неро741.

Софья Витовна – мать Василия Темного также основала монастыри742.

Наибольшую известность приобрели женщины – святые преподобные Евфросиния Полоцкая и Евфросиния Суздальская, чьи жизнеописания сохранились.

В настоящее время существуют три редакции Жития Евфроси- нии Полоцкой в списках XVI-XIX вв., хотя И. И. Срезневскому была известна пергаменная рукопись XIV в., ныне утерянная. Один из последних исследователей жития, Мельников А. А., предположил, что оно было создано в XII в. ее «слугой» Михаилом. В житии ничего не говорится о перенесении мощей Евфросинии в 1187 г. из Иерусалима, где она была похоронена, в Киево-Печерский монастырь (в 1187 г. Иерусалим был завоеван египетским султаном). Сохранилась служба Евфросинии в пергаменном стихираре XII в., что свидетельствует о том, что уже в XII в. было установлено ее почитание743.

Евфросиния, в миру Предслава (Предислава), принадлежит роду полоцких князей, происходивших от сына Владимира и Рогнеды – Изяслава. Ее отцом был полоцкий князь Святослав Всеславич. Евфросиния родилась в 1101 г. В 12 лет, возможно, после смерти в 1113 г. мужа Романа Всеславича была пострижена в монастыре. Свое решение она приняла после беседы со своей теткой – монахиней.

В монастыре Евфросиния живет в келье, встроенной в стене церкви св. Софии в Полоцке, где «начат книги писати своима рукама, наем емлюще и требующим даяще». А. А. Мельников предполагает, что Евфросиния могла заниматься не только переписыванием книг, но и созданием оригинальных произведений, в частности, молитв, которые ей приписывает автор жития.

В 1128 г. Евфросиния основывает свою обитель при церкви св. Спаса. Она постригает свою сестру Городиславу (в постриге – Евдокию), а после смерти своего дяди – Бориса Всеславича – свою двоюродную сестру Звениславу (в постриге – Евпраксию).

В 1150 г. Евфросиния строит церковь св. Богородицы, при которой основывает мужской монастырь. Для этого храма Евфросиния посылает в Константинополь своего слугу Михаила с тем, чтобы приобрести одну из трех икон, написанных, по преданию, евангелистом Лукою – Эфесскую икону Одигитрии. Помимо иконы Михаил привез знаменитый крест – реликвиатор, выполненный по заказу Евфросинии мастером Лазарем Богшей в 1161 г.744 Крест исчез во время второй мировой войны745.

Устроив монастыри, Евфросиния отправляется в Иерусалим с двоюродной сестрой – монахиней Евпраксией и братом Давидом. По дороге она была встречена императором Мануилом и получила благословение патриарха. Умерла Евфросиния в русском монастыре 24 мая 1173 г. и похоронена в Иерусалиме. При этом житие сообщает любопытный факт о том, что перед отъездом в Иерусалим игуменьей двух основанных ею монастырей – женского Спасского на Сельце и мужского св. Богородицы – она оставляет свою сестру Евдокию: «сама же блаженная Евфросиния положивши великое устроение обема монастырема, братии и сестрам, и даст держати и ряди- ти сестре своей Евдокии и обама монастыря…»746.

Широкое распростанение получило и житие Евфросинии Суздальской747. Автор комментариев к последнему изданию Жития Б. М. Клосс различает две редакции – инока Спасо-Евфимьева монастыря Григория и Суздальского епископа Варлаама. Первая была создана в конце 60-х-начале 70-х годов XVI в., вторая – в 1579–1586 гг. Среди списков редакции Варлаама имеется семь лицевых рукописей748. В Уставе церковном 1548 г. читается память Евфросинии под 25 сентября. По мнению Б. М. Клосса, Григорий в качестве литературных источников использовал Жития Сергия Радонежского, митрополита Алексия, Михаила Черниговского и Повесть о Темир-Аксаке.

Так как житие было создано в XVI в., то, возможно, во многом его содержание передает реалии гораздо более позднего времени, чем описанный в нем период.

Евфросиния была дочерью великого князя Михаила Черниговского. Родилась в 1212 г. Мирское имя ее – Феодулия. Отец дал ей образование. Ее учителем был боярин великого князя Феодор – «бе бо той мудр зело, учи бо ся от философов»749. В 15 лет Феодулию сосватали князю Мине Ивановичу Суздальскому, но перед свадьбой он неожиданно умирает. Феодулия решает не возвращаться в Чернигов и принимает постриг в Ризположенском монастыре в Суздале (1227 г.)750. В отличие от Евфросинии Полоцкой, Евфросиния Суздальская никогда не была игуменьей. Первоначально она приняла клиросное послушание. Свою известность она приобрела своими духовными наставлениями и поучениями: «…мнози прихожаху съ дщерми своими Еуфросинии молитвы ради, насладитися медоточ- ных тоя словес… Иногда же и бес книг на соборе почиташе…»751. «И аще кто и самое отрача вопросит: кто есть в Росии черноризицам чиноначалник? – отвещает, яко Евфросиния…, И кто есть философом философ? И не обрящещи, кроме Евфросинии. Аще и не во Афинех учися блаженная, но афинейскыя премудрости изучи, философию же и литургию, и всю грамматикыю, числа и кругом обхождение, и вся премудрости…»752.

Осуществляя духовное руководство обителью, Евфросиния разделила монастырь на две половины. В одной постригались только девицы, в другой – «жены мужатицы и вдовья». Для последних был построен особый храм св. Троицы. С его постройкой образовалось два монастыря, монахиням которых запрещалось общаться друг с другом753. Это редкий случай в истории женских монастырей: в XIX в. традиция раздельных девических и женских монастырей была возрождена в Дивеевском монастыре Серафимом Саровским.

Евфросиния скончалась в 50-х годах ХПI в. После ее кончины Ризположенский монастырь потерял былую свою известность. В XIII в. в Суздале появились Александровский монастырь, пользовавшийся покровительством суздальских князей754, а в XIV в. – впоследствии знаменитый Покровский монастырь, где находилась в заточении Соломония Сабурова, первая жена Василия III. В нем приняли постриг супруги казненных Иваном Грозным бояр Горбатых, Ногтевых и др., а в 1698 г. в число инокинь была принята царица Евдокия Лопухина755.

В период с 1448 по 1589 г., несмотря на активный рост монастырей, процентное отношение женских монастырей к мужским оставалось прежним: из основанных 494 новых монастырей 68 было женских (14%)756. В XVII в. процент женских монастырей возрастает – 21% (был основан 651 монастырь, из них – 139 женских), хотя по-прежнему составляет всего лишь одну пятую от числа всех монастырей757.

В период монастырской реформы в XIV в. в Москве первым общежительным монастырем становится Алексеевский монастырь, основанный митрополитом Алексеем в 1367 г. по просьбе его сестер758. Первой его игуменьей стала Иулияния (t 1393 г.) Известно, что за первые 30 лет существования в нем было собрано 90 сестер759. По образцу Алексеевского монастыря был устроен другой монастырь в Москве – Рождественский. Основательницею монастыря была мать Владимира Храброго Мария (t 1390 г.), в иночестве Марфа760. Общежительные монастыри основывались не только в Москве, ставшей в этот период центром духовной власти. Так, в Нижнем Новгороде княгинею Василисой, в иночестве Феодорою, супругой нижегородского князя Андрея Константиновича, был основан общежительный Зачатьевский монастырь761.

Большой известностью в этот и последующие периоды пользовался Вознесенский монастырь в Московском Кремле (примыкал к Чудову монастырю), находившийся под покровительством великокняжеской и царской власти. Он был основан вдовою Дмитрия Донского великой княгиней Евдокией в 1387 г. В этом монастыре она приняла иноческий постриг с именем Евфросинии в год своей смерти (t 1407 г.). Вознесенский монастырь был основан как общежительный. Он известен тем, что в нем находилась усыпальница женщин – членов великокняжеской семьи. В нем были захоронены: Софья Витовна – супруга Василия Дмитриевича (старшего сына Дмитрия Донского) и мать Василия Темного (t 1453 г.); Мария Ярославна – супруга великого князя Василия Темного и мать Ивана III (t 1484);

обе супруги Ивана III – Мария Борисовна (f 1467 г.) и Софья Фоминична (t 1503); Елена Глинская (t 1538); жены Ивана Грозного, его сыновей, царевны. После прекращения династии Рюриковичей, в усыпальнице были захоронены царицы и царевны дома Романовых. Некоторые из них были инокинями этого монастыря – супруга Василия Шуйского – Мария Петровна (в иночестве Елена), по одним сведениям, постриженная насильно иноками Чудова монастыря, по другим – в Вознесенском монастыре; Мария Нагая (в иночестве – Марфа), скончавшаяся в Вознесенском монастыре в 1608 г. и многие др.762 В основном в Вознесенском монастыре постригались женщины из аристократических семей. Достаточно взглянуть на список игумений монастыря. Среди них – фамилии Мстиславских, Голицыных, Сабуровых, Ромодановских и других известных дворянских семей. После реформы 1764 г. это был первоклассный общежительный монастырь. В XVII в. в нем числилось около 160 сестер; в XVIII в. – 200; в XIX в. – 300763.

Другим монастырем, пользовавшимся особым царским покровительством, а поэтому игравшим важную политическую роль, был Новодевичий монастырь. Он был основан в 1525 г. великим князем Василием Ивановичем по обету после того, как был возвращен Смоленск.

В актах Новодевичьего монастыря сохранился уникальный документ – Духовная первой игуменьи монастыря Елены Девочки- ной764. Ю. Д. Рыков в комментариях к публикации грамоты заметил, что в Духовной, представляющей своего рода монастырский устав, приведены цитаты из Священного Писания, святоотеческих творений, Скитского патерика, что подчеркивает начитанность автора в церковной книжности. Елена Девочкина была привезена в Новодевичий монастырь из суздальского Покровского монастыря в 1525 г.: «А вначале государь князь великий взял меня из обители Пречистые Богородицы, честнаго и славнаго Ее Покрова, ис Суздаля, не моим хотением, но Божьимъ изволеньемъ». Скончалась Елена Девочкина 18 ноября 1547 г. В духовной даны наставления сестрам, главным из которых является «послушание и покорение во всем» «ко игуменье». Осуждалось проживание в монастыре мирских, опоздание на церковную службу, хождение по церкви, беседы и «шептания» во время службы, вынос книг из церкви без благословения книгохрани- теля. Если кто-нибудь из родственников сестер приносит еду и вино, то еду принимать следует только по благословению игуменьи или келаря, а вино даже не следует вносить в монастырь. Если же его пришлют, то его надо отнести в погреб монастыря. Запрещалось ходить без мантии, ходить по кельям, что-либо забирать в кельи из церкви, служебных келий и трапезной без благословения настоятеля или келаря, или «воображенных на то», сажать рядом с кельями овощи. Разрешалось сажать только деревья и яблони. Необходимо проявлять особую заботу о церковном пении. Трапеза и работа должны сопровождаться молчанием и молитвой. Молиться необходимо о благосостоянии церквей и о «земном строении», о всем православном христианстве, о «честней святей обители сеи», «о богоизбранном христолюбивом стаде, о спасении душ своих», «о многолетнем здравии и спасении» царя и великого князя Ивана Васильевича, его царицы Анастасии, о даровании Богом им детей, покорении врагов и «супостата». Государь – это «надежа и упование»: «его десницею везде покровены, и стройны, и честны, благодарны и оборонены всегда, а впредь по Бозе он ваше упование и надежа», а также о митрополите Макарии, о князе Георгии, его княгине и чадородии их, о воинстве.

Однако, как неоднократно отмечалось исследователями765, общежительный устав, завещанный первой игуменьей, не соблюдался. В Новодевичьем монастыре постригались представительницы царской семьи, а также известных княжеских и боярских родов (Шереметьевы, Воротынские, Голицыны и т. п.). В. Д. Назаров подметил особенность в перечне розданных монахиням из приказа Большого прихода «милостинных» денег. Первыми в этом списке шли старицы-княгини и боярыни, затем «большие и меньшие крылошанки», а в конце – «рядовые старицы». Некоторые из стариц – представительниц правящей династии, могли владеть и владели недвижимостью, собственными кельями, жилыми и хозяйственными постройками в подмонастырской слободке. В то же время продолжала существовать общая трапеза, распорядок общих служб, натуральный и денежный доход с монастырских вотчин поступал в общую казну766.

Сохранилось летописное описание пострижения княгини Ульяны – вдовы Юрия Васильевича, брата царя, 30 апреля 1564 г. в Новодевичий монастырь: «…месяца апреля в 30 день царева и великаго князя брата Юрьева Василиевича книгиня Улияна произволилася постричи у пречистые Одигитрия в Новом девичем монастыре. А до монастыря княгиню Улиану провожал царь и великий князь Иван Василиевич всеа Русии и царица и великая княгиня Марья, и царевич Иван, и князь Владимер Андреевич. А постриг ее Афонасий, митрополит всеа Руси, а с Афонасием митрополитом бысть Пимин архиепископ Великаго Новагорода и Пскова со освященным собором; а со царем же с великим князем были все бояре. А наречена бысть во иноцех Александра. А повеле устроити ей до ее пострижения кельи. И удоволи ее государь до живота ее городы, и волостьми, и селы, и великими многими доходы, да и детей боярских и приказных людей, да и дворовых людей всяких ей подавал, которым обиход ее всякой ведати. И на ее обиход повеле устроити в монастыре и за монастырем погребы и ледники, и поварни особые»767.

По существующему преданию, в 1569 г. инокиня Александра была утоплена по приказу Ивана Грозного, раздраженного ее слезами по невинным жертвам768.

Для поддержания обители и Василий III, и Иван IV неоднократно давали тарханные и несудимые грамоты. Монастырские села в большом количестве находились в различных уездах: Дмитровском, Рузском, Владимирском, Ростовском, Верейском, Звенигородском, Вяземском, Московском, Оболенском и т. д.769

Большое количество вкладов монастырь получил от Бориса Годунова. Как известно, одной из инокинь монастыря была его сестра Ирина (в иночестве Александра) – вдова Федора Иоанновича. Для нее специально также была построена отдельная келья с церковью («Иринины покои»), а ее «обиход» обслуживали десятки дворян, приказных и слуг770.

Цари из дома Романовых также способствовали процветанию монастыря своими вкладами, вотчинами, несудимыми грамотами. В праздник Одигитрии Смоленской Божьей Матери в монастыре устраивалась праздничная трапеза, на которой присутствовали, помимо духовных лиц, царь, бояре, дворяне, дьяки. Инокинями монастыря стали три дочери царя Алексея Михайловича, Евдокия – жена Петра I и, наконец, царевна Софья. Их гробницы находятся в монастыре.

Важной особенностью Новодевичьего монастыря было то, что во время польско-литовского нашествия, во время ногайских набегов и для защиты от крымских татар, он одновременно служил крепостью. Так, в 1616 г. для обороны в нем находилось 353 человека, а в 1633 г. – 128 человек771.

Необходимо сказать, что женские монастыри, как и мужские, также несли функции наказания, в частности за отдельные уголовные преступления, с начала появления монастырей и вплоть до XIX в. Так, в «Уставе князя Ярослава» за рождение внебрачного ребенка, а также в случае выхода замуж за не разведенного с первой женой, женщину ждало заключение в «доме церковном». Я. Н. Щапов в комментариях к публикации «Устава» в издании «Российского законодательства» определяет значение термина «церковный дом» как «монастырское учреждение для отбывания церковного наказания»772. В грамоте 1628 г. Новгородского митрополита Корнилия архимандриту Тихвинского монастыря Макарию говорится о направлении на пострижение двух женщин – уголовниц, подвергнутых за уголовное преступление трехсуточному окопанию в землю773.

Наиболее известны случаи пострижения в монастырь, связанные с различными политическими мотивами. В 1205 г. галицко-волынский князь Роман Мстиславич насильственно заставил совершить постриг своей жены, дочери, тестя и тещи774. В более поздний период пострижение по политическим мотивам было довольно частым явлением. Помимо уже упомянутых пострижений цариц Соломонии и Евдокии, насильственно постригались вдовы казненных Иваном Грозным опальных князей и бояр. Так, до 1569 г. в Горицком Воскресенском Белозерском монастыре (Вологодская обл., Кирилловский р-н) жили вдова Андрея Ивановича Старицкого Евфросиния Владимировна и ее невестка. По легенде они были утоплены Иваном Грозным. В этом же монастыре жили: царица Анна Колтовская (в монашестве Дарья), царевна Ксения Годунова775. В XVI в. в Воскресенский монастырь в Нижнем Новгороде была сослана Марфа Борецкая776. В монастыри направлялись также полонянки. Так, в Ивановский монастырь было послано шесть полонянок в 1624 г.777

Необходимо сказать несколько слов о так называемых двойных монастырях, которые существовали вплоть до начала XVIII в. Возможно, что в практике монашеского строительства как греческого, так и русского подобные монастыри были не редкостью778. Об этом свидетельствует 123 новелла императора Юстиниана (VI в.): «ни в каком месте нашей империи не дозволяем монахам и монахиням жить в одном монастыре или быть так называемым двойным монастырям». Вместе с тем, Е. Е. Голубинский отмечает, что церковное законодательство очень странным образом реагировало на создание двойных монастырей. Так, он приводит правило VII вселенского собора, который, с одной стороны, предписывает «не бы- ти отныне монастырям двойным, потому что сие бывает соблазном и преткновением для многих». С другой стороны, разрешает остаться таким монастырям, «прежде бывшим»779. Он же предполагает, что двойной монастырь представлял собой монастырь, разгороженный внутренней стеной на две половины: одна была заселена монахами, другая – монахинями.

Е. Е. Голубинский высказывает также мнение, что женские монастыри могли возглавляться игуменом780.

К так называемым двойным монастырям в России относятся:

1 . Спасский на Бору в Москве781.

2 . Хотьков монастырь, приписной к Троице-Сергиевому монастырю, возможно был также двойным, возглавляемым игуменом. В нем приняли пострижение родители Сергия Радонежского782.

3 . Лазаревский Городецкий, где в 1367 г. во время вечерни страшный гром «побил» чернецов и черниц783.

4 . Вознесенский в г. Козельске Калужской губернии. До 1499 г. инокини жили совместно с иноками Введенской Оптиной пустыни784.

5 . Преподобный Дионисий Глушицкий устроил в двух верстах от своей лавры обитель инокинь во имя св. Леонтия и поставил над ними в игумены – старца785.

6 . Шунгский Николаевский Ильинский (в Олонецкой губернии). По описи 1582 г. здесь существовал двойной монастырь: «Погост Николской в Шунге. На погосте церковь Никола Чюдотворец, да церковь Илья Пророка, древяные клетцки, стоят на царя и великаго князя земле. А церкви поставленье и церковное строенье приходное. На погосте же двор игумен Мисаило…, двор проскурник черной Пахнутей; да 5 келей, а в них живут 7 старцов; да 17 келей, а в них Живут 25 стариц»786.

7 . Покровский монастырь в г. Туринске Тобольской губернии был основан как совместный мужской и женский. В 1624 г., по приказанию архиепископа Киприана, иноки переведены в Николаевский монастырь в г. Туринске787.

8 . Рождественский на Олонце (г. Олонец). В писцовых книгах 1628–1629 гг. отмечено: «Да на погосте на церковной государеве земле кельи, а в них живут старцы: черный поп Герасим, старец Серапион, просвирник, старец Игнатей, старец Макарей, да 9 мест келейных порожих. По другую сторону церкви живут старицы на крестьянских на купленых местех: старица Дарья, старица Маремьяна, старица Феодосья, старица Афимья, старица Марина, старица Анисья, старица Марфа»788.

9 . Покровский в г. Юрьеве. В 1712 г. монах Архангельского Юрьева монастыря Кирилл построил церковь Покрова и «присовокупил было к ней девичь монастырь и малое число келей возградил», в которых жило по 3–4 монахини, которые затем перешли в Введенский женский монастырь789.

Одновременное проживание монахов и монахинь в одном монастыре однозначно осуждалось русским церковным законодательством. Видимо, это был довольно распространенный тип монастыря. В послании новгородцам митрополит Фотий писал: «если в каком монастыре находятся чернцы, таки бы черницы не были; но чернецы жили бы себе в монастыре, а черницы в особом монастыре. Для того узнать: где исперва были чернецы, тут и ныне оставались бы чернецы, а где исперва были черницы, тут и ныне жили бы черницы. У чернецов пусть и попами будут чернецы; а в обители черниц избирают попов- бельцов с попадиами, вдовых же туда не посылать»790.

Двойные монастыри были осуждены соборами 1504 и 1551 гг.

Особо следует сказать о постановлениях Стоглавого собора. В основном они касаются одновременно и женских и мужских монастырей. Вопрос о двойных монастырях, а также о женских монастырях, возглавляемых игуменом, и о монастырях, где свободно жили миряне, видимо, остро стоял в этот период. Критика подобной практики содержится в 37-м царском вопросе (5 гл.):

«Иже иноцы и инокини во едином монастыре живут. В нашем царстве на Москве и во всех градех монастыри особные: живет в нем игумен да чернца два или три, и где как ся лучило, да тут же в монастыре миряне з женами и з детми живут. А в котором монастыре живут чернцы, ино в том монастыре такоже живут миряне и холостые и з женами. Пригоже ли то так быти? А в ыном монастыри чернцы и черницы живут, а убогиа чернцы и черницы по миру скитаются. Тем нигде покою нет ни в котором манастыре не приимут. А попы и диякони, и дьяки, и понамари с женами туто же с черницами в монастыре вместе живут. По правилом святых отец, како достоит тому быти? Тако бы на святом соборе и уложити во веки не- подвижимо»791.

Ответ на вопрос содержится в главе 82, где со ссылкой на постановление собора 1503 г. запрещаются монастыри, в которых одновременно живут монахи и монахини:

«И мы ныне по тем же священным правилом и по преже уложенном соборе, что в монастырех жили в одном месте черньцы и черницы, а служили у них игумены. И впред черньцом и черницам в одном монастыре не жити. А в котором манастыре учнут жити черньцы, ино туто служити игумену, а черницам в том манастыре не жити. А в котором манастыре учнут жити черницы, ино у них служити попом белцом, а черньцом в том манастыре не жити»792.

Однако вопрос о духовнике в женском монастыре все же остается не совсем ясным. Так, в вопросе-ответе 13 (гл. 41) говорится:

«В девичих монастырех черницам достоит ли от мирскых попов приимати святых таин. Аще ли вскоре случитца в нощ или в день игумену отцу духовному далече сущу, како тому достоит быти?

И о том ответ. Достоит всякому священноиноческому чину и иноческому чину от мирскаго священника причаститися, кроме покаяния. И о том свиделствуют священная правила. Аще который священно- инок или инок, или инокиня не приемлет причастия от мирскаго священника, имущаго жену, таковый да будет проклятъ»793.

Вполне возможно, что духовником в женском монастыре мог быть игумен мужского монастыря, но он не имел права его возглавлять. Макарий, будучи Новгородским архиепископом, осуждал тот факт, что во главе женского монастыря стоял игумен, а не игуменья: «отвести игуменов в мужские монастыри, а черницам дать игумений»794.

Некоторые из женских монастырей часто являлись приписными к мужским:

1 . Ивановский Емецкий в Архангельской губернии Холмогорского уезда зависел от Антониева Сийского монастыря, о чем свидетельствует грамота игумену Никандру от 1589 г.: «А что у вас на Елеце девич монастырь, и вы бы однолично велели тот монастырь тынить тыном крестьянам своим и учините у него одне ворота»795.

2 . Солотчинский – Зачатейский (св. Анны) в Рязани, основанный в конце XIV в. По описи 1628 г. в нем было 7 келей и 8 черноризец, прокармливающихся от Большого Солотчинского мужского монастыря796.

3 . Успенский Богородицкий упоминается в 1561 г. как приписной к Троице-Сергиевой лавре797.

Николаевский на Валухе вблизи Спасо-Прилуцкого монастыря. В 1623–1648 гг. зависел в своем существовании и управлении от Спасо-Прилуцкого монастыря, но имел свою игуменью. В списках приказных дел 1666 г. говорится о том, что монахинь Николаевского монастыря «Спасо-Прилуцкого монастыря власти поят и кормят и одевают, и запасы годовые дают…». При этом вклады женщин, желающих постричься, вносились в Спасо-Прилуцкий монастырь 798 .

4 . Введенский Богородицкий Тихвинский монастырь (Новгородская губерния) был основан архиепископом Пименом и зависел от Тихвинского Богородицкого мужского монастыря. Только в 1604 г. по просьбе жившей здесь старицы Дарьи Алексеевны (царицы, супруги Ивана IV) монастырь получил пашни и сенокосы799.

5 . Морозова женская пустынь, основанная в первой половине XVII в., по бедности была на иждивении Троице-Колевниковой пустыни (Ярославская губерния)800.

Приписные к мужским женские монастыри существовали вплоть до XIX в. Так, Богоявленский в г. Костроме являлся приписным к Анастасьину мужскому монастырю с 1863 г.801

Женские монастыри в XVIII – начале XX века802

Принципиальные изменения в отношениях Церкви и государственной власти в синодальный период неизбежно сказались и на развитии монастырей в целом. Можно сказать, что с созданием в 1701 г. Монастырского приказа, которому было передано управление монастырскими вотчинами, была фактически осуществлена секуляризация: доходы с вотчин собирались в казну, а монастырям выдавалось содержание. В дальнейшем право управления вотчинами было возвращено духовенству, но большая часть доходов продолжала поступать государству803.

По статистическим данным, приведенным Я. Е. Водарским, в 1700 г. мужских монастырей было 924, женских – 229, что составляло всего около 20% от общего числа монастырей. Владельцами крестьянских дворов являлись 619 монастырей, из них 75 женских, что составляет лишь около 12%, в то время как среди монастырей, не являющихся собственниками, их было примерно 29%804. В число крупных монастырей (владеющих более чем 1250 дворами) попадает всего лишь три женских монастыря: Новодевичий (2346) и Вознесенский (2127) в Москве и Суздальский Покровский (2053). Если сравнить их с крупными мужскими монастырями, то Троице-Сергиев владел 20333 дворами, Кирилло-Белозерский – 5316, Чудов – 3065, Костромской Богоявленский – 3684, Новоспасский – 2854 и т. д. Кроме того, можно предположить, что женские монастыри были более населенные, чем мужские. В 1724 г. в мужских монастырях насчитывалось 14 534 насельников (монахов и послушников), а в женских 10 673 (монахинь и послушниц), в 1738 г. – соответственно 7829 и 645390.

Монашествующих мужчин на протяжении всего XVIII в. было больше, чем монашествующих женщин. Многие женские монастыри, будучи более многонаселенными, чем мужские, и, зачастую не обладая земельной собственностью, были крайне бедными и получали дотацию от государства. Даже владение вотчиной не гарантировало безбедное существование монастыря. Московский Ивановский монастырь до 1700 г. был ружным. В 1700 г. вместо руги ему была отдана вотчина – полсела Путятино – 115 дворов. Однако в начале 1722 г. монастырь обратился с просьбой о возвращении руги. Синод постановил передать управление сбором доходов Монастырскому приказу с тем, чтобы все они поступали в монастырь805. «Дача» в мужские монастыри в количественном отношении была выше, чем в женские. Так, по одной из ведомостей «дачи Монастырского приказа» за 1722 г. в 52 мужских монастыря, в которых насчитывалось 1940 монашествующих, было отпущено из Монастырского приказа 12 232 рубля 25 с половиной коп., а в 15 женских монастырей, в которых насчитывалось 2159 монашествующих женщин, – 5760 руб. 29 коп. и 4434 с половиной четверти хлеба. Все это вынуждало монахинь покидать монастырь и просить милостыню, в связи с чем для женских монастырей были введены более строгие правила выхода за пределы монастыря.806

В синодальный период государство активно вмешивалось в организацию внутренней жизни монастырей. При этом государственное законодательство, касавшееся мужских и женских монастырей, во многом различалось. Так, в «Прибавлении к Духовному регламенту» 1722 г. имеется отдельная глава, посвященная женским монастырям, «О монахинях». Если пострижение мужчинам разрешалось после 30 лет, то женщинам только в возрасте от 50 до 60 лет. Для женщин-монахинь вводились более строгие правила в общении с миром: всем монахиням, кроме игуменьи, запрещалось покидать монастырь, а «монастырям женским всегда заключенным быть, разве благословных времян, яко же литоргии святой или благословных лиц, якоже духовника, для нужды больным». В оригинальном тексте «Прибавлений» к этому пункту Петр I собственноручно вписал требование, чтобы к надвратным церквам в женских монастырях были пристроены «крыльца» с улицы, а из самой церкви была сделана единственная дверь, ведущая в келью игуменьи, с тем, чтобы никто не мог проникнуть в монастырь. Если в монастыре находятся мощи, к которым приходят на поклонение, то их следует перенести в над- вратную церковь для того, чтобы «нихто не мог претензии сыскать итить в монастырь». В случае судебного разбирательства или «нужд- ных дел в царствующем граде» монахини должны обращаться к стряпчему либо просить своего архиерея, чтобы «он от себе за их делом послал» или писал «о том в святейший правительствующий Синод, а их бы не отпускал»807. Монахам же разрешалось выходить из монастыря и даже посещать родственников 4 раза в год, предварительно получив от своего епископа «подорожную». Во многих провинциальных женских монастырях, отличавшихся бедностью, не только не было надвратных церквей, но зачастую отсутствовала даже ограда, как, например, в Тобольском Рождественском, в монастырях Тюмени808. Нижегородский епископ Питирим жаловался, что в епархии женские монастыри «вотчин и заводов» не имеют, а потому продают рукоделия, самостоятельно делают закупки дров и хлеба для монастыря, а пропитание имеют «по свойственникам, по знакомым людем». Если таким монастырям быть «заключенными», то они не смогут существовать809.

Положение сестер в женских монастырях зависело от их социального происхождения и «знатности» самого монастыря. Социальные различия в среде монахинь иногда даже поддерживались государственным законодательством. Так, по определению Синода от 31 августа 1722 г. в монастыри были посланы мастерицы, обязанные обучать монахинь прядению. Монахини же от «благородных и честных родителей», «которыя от онаго прядения, яко не приличнаго им, уволены», должны заниматься «шитьем и низанием». Только в том случае, если они не обучены никакому рукоделию, то должны также обучаться прядению810. Монахини Вознесенского монастыря, многие из которых по своему социальному статусу принадлежали к аристократическим семьям, ознакомившись с Духовным регламентом «при собрании монахинь всех», отправили «доношение» в Синод, объявив, что отдельные пункты «ныне исполнить невозможно». В частности, было оспорено требование Регламента (п. 19) не иметь никому служителей, так как в Вознесенском монастыре монахини без келейниц жить не могут, «понеже многая честныя», поэтому они обязуются содержать их «из собственнаго присылаемаго запасу». По поводу общей трапезы было высказано мнение, что многие «знатныя персоны, а именно Елена Нарышкина, Анфиса Бутурлина и другая от честных монахинь требуют повелительнаго Святейшаго Синода определения, дабы им повелено было довольствоваться присылаемым от родителей своих в келиях у себя, а не в трапезе». Из представленных в доношении расходов монастыря следовало, что если ввести общежитие (п. 27), то они значительно будут увеличены, так как потребуются затраты на хозяйственные постройки и наем дополнительного числа служителей. «Из монахинь к тому служению определить некому: имеются благородныя персоны, как при родителех своих быв, труда в младости не имели, и в монастыре жившия довольно, пришли к старостям и одержими болезньми; а малородныя, которыя воспитаны при честных монахинях, из детских лет не трудившиеся, труда в поварне и хлебне понести не могут, и те определены, а именно: на крылосе, в свечней, иныя ходят на колокольню звонить и на соборех читают правило, а из них некоторый изучилися и прядильнаго мастерства…». В то же время в «доношении» отмечается, что, «ежели указом Его Императорскаго Величества… сбор денег с губернских вотчин отдан будет (монастырю. – Е. Е.), то мочно теми всеми деньгами общество (общежитие. – Е. Е.) содержать». Монахини высказались и против того, чтобы «по селом» не посылать монахов, так как, если посельских монахинь «из сел уволить, то в собрании хлеба и в присмотре молока ничего не будет». Монахини не согласились с тем, что в монастыре никому нельзя держать чужие деньги и вещи, за исключением книг. Это мнение было обосновано тем, что у многих монахинь – «благородных персон» хранятся «пожитки в сундуках от сродников», посланных Его императорским величеством на службу. Не согласились монахини с пунктом 34, запрещающим вход в монастырь «мужским персонам», так как приходят для «свидания сродники к честным и к знатным монахиням…, приехав из армии…, знатные офицеры», а «гостиной кельи» в монастыре нет. Синод частично удовлетворил требования монахинь «знатного» монастыря, однако потребовал ввести общую трапезу по примеру «общежительных Новодевича и Александро-слободскаго монастырей, с которыми… о всех обстоятельствах и поведениях обыкновенное сношение иметь…», вернуть отданные на хранение вещи, по селам монахинь не посылать, а для встреч с родственниками использовать трапезную811. В конечном счете при Петре II общежитие в Вознесенском монастыре было отменено812.

Монахини в монастырях разделялись на «удельных», или «местных» (живущих «по окладу», получающих жалование), и «безудельных», или «безместных» («на собственном пропитании»). Кроме того, в монастырях проживали белицы-вкладчицы монастыря. Так, по справке, представленной Московским Никитским монастырем в Синод в 1731 г., «по окладу» в нем числилось 100 монахинь, «за окладом постриженных вкладчиц» 24 и 50 белиц813, в Вознесенском монастыре в 1728 г. насчитывалось 205 монахинь, из них – 100 «удельных», 62 – «полуудельных» и 40 – «богадельных»814.

В XVIII в., в отличие от мужских монастырей, «штат» которых был «высочайше» утвержден в 1723 г., женские монастыри «штата» не имели815. Вместе с тем, государственное законодательство определяло социальную роль того или иного монастыря. Так, для сирот был назначен Новодевичий монастырь, а для больных и увечных – Вознесенский816. Монахини могли также направляться на работу в госпитали817. Можно также предположить, что существовала практика обучения девочек в монастырях: в одном из дел, хранящихся в архиве Синода, сообщается о том, что крепостная графини А. П. Шереметьевой Неонила Емельянова в 13 лет была отдана в Вознесенский монастырь к старице Евдокии Яковлевой для обучения грамоте818. Встречаются случаи воспитания мальчиков в женском монастыре819.

В XVIII в. монастыри продолжали оставаться местом ссылки опальных женщин: царицы Евдокии Лопухиной, «разрушенной невесты» Петра II Екатерины Долгорукой и ее сестры и др. В XIX в. в монастыри ссылались за прелюбодеяние820, пустынницы, старообрядки, умалишенные и уголовницы821, за уклонение в католицизм822, Женщины, вышедшие второй раз замуж при живом первом муже823, b монастыре содержалась за жестокое обращение со своими крепостными Дарья Салтыкова824. Игуменьи монастырей под самыми разными предлогами отказывались принимать присланных стариц. В 1721 г. игуменьи Феодоровского в Переелавле Залесском и Александровского Успенского сослались на указ «Всемилостивейшей государыни Екатерины Алексеевны» не принимать никого в монастыри «свыше указного числа»825. Одной из причин отказа называлась «скудость средств» женских монастырей, которые «питались государевым жалованьем и хлебною ругою»826. В 1725 г. Синод отказался отослать в монастыри колодниц, так как во всех монастырях число монахинь «имеется определенное и к пропитанию их трактамент, как деньги, так и хлеб, положен уреченной без излишества». Кроме того, в женских монастырях невозможно содержать караул827. Как результат, многим женщинам, сосланным в женские монастыри, удавалось бежать828. Существовало несколько формулировок содержания ссыльных женщин в монастырях: «неисходно», «в трудах монастырских», «под караулом» и т. д. В XIX – начале XX в. продолжалась практика использования монастыря в качестве наказания.

В XVIII в. многочисленными были случаи насильственного пострижения женщин мужьями, родителями, братьями. В то же время некоторые из женщин искали в монастыре защиту от деспотичности мужей829.

Делопроизводство XVIII в. свидетельствует о том, что женские монастыри зачастую находились «в ведомстве мужских». Свои прошения в Синод они обязаны были подавать либо с «мирскими служителями монастырей», либо «при собственных их архимандритов до- ношениях»830. Многие распоряжения Синода посылались не только на имя игумений монастырей, но и на имена архимандритов близлежащих мужских монастырей831. Духовник монастыря мог избираться монахинями из числа иеромонахов мужского монастыря, который затем утверждался Синодом832.

Известны случаи, когда монастыри управлялись светскими лицами. По высочайшему повелению московским Вознесенским монастырем 8 ноября 1733 г. было поручено управлять капитану Семеновского полка Ланскому, а потом 12 октября 1734 г., капитану Ладыгину, так как игуменья Евсталия была арестована по обвинению в злоупотреблении монастырскими доходами833. По царскому указу, после подавления стрелецкого бунта Новодевичий монастырь был отдан в ведомство Преображенского приказа, и только в 1721 г. – Синода834.

Перед началом реформы в 1762 г. в России было 678 мужских монастырей, населенных 7659 монахами и послушниками и всего 203 женских монастыря с 4733 монахинями и послушницами835. В результате реформы Екатерины 1764 г. численность монастырей значительно уменьшилась836. Было упразднено монастырей 496 (­ 56,3%), из которых было 360 мужских и 136 женских. Все монастыри, за исключением Троице-Сергиевой лавры, Александро-Н ев- ского монастыря и Чудова монастыря, были распределены на три класса и заштатные.

Материальное положение монастырей мужских и женских было различным: жалованье в штатных женских монастырях было в два раза меньше, чем в мужских837:

После реформы 1764 г. некоторые из закрытых женских монастырей восстанавливались, учреждались новые, нередко мужские монастыри обращались в женские. В XIX в., особенно во второй его половине, постепенно начинает происходить рост женских монастырей, а главное, численности монашествующих женщин и особенно послушниц.

Процентное отношение женских монастырей, монахинь и послушниц к общему числу монастырей, монашествующих и послушников обоего пола было следующим838:

Если численный рост женских монастырей и общин в основном наблюдается со второй половины ХЕХ в., то численный рост монашествующих женщин в основном за счет увеличения числа послушниц начинается уже с начала ХIХ в. В мужских монастырях традиционно монахов было больше, чем послушников (исключением является 1850 г., когда количество послушников превысило количество монахов). В женских монастырях количество послушниц могло в несколько раз превышать количество монахинь839:

В женских монастырях были сосредоточены благотворительные учреждения: больницы, богадельни, школы, приюты, аптеки и т. д. Женские монастыри вели различного рода хозяйственную деятельность, дававшую средства и на строительство, и на благотворительность. Отчасти это объяснялось тем, что по циркулярному указу Синода от 28 февраля 1870 г. открытие новых обителей допускалось с условием «устройства при ней учебного или благотворительного заведения»840. На процесс «феминизации» монастырей исследо ватели неоднократно обращали внимание, выдвигая различные гипотезы относительно причин этого процесса. Так, по мнению Л. H. Денисова, эти причины связаны с «явлениями экономического порядка»841. И. Смолич видит первопричину «феминизации» монастырей в реформах Петра I, следствием которых стало стремление женщин к самостоятельности и образованию. Определенное значение имели исторические и культурные условия русской духовной истории второй половины XIX в.: «религиозные вопросы занимали значительное место в духовной жизни русской женщины». Эти вопросы женщины пытались решать не отвлеченно, а «индивидуально и личностно», что приводило их к встрече со старцами. Отмена крепостного права в 1861 г. изменила положение женщины в крестьянской семье – женщина могла чаще принимать самостоятельные решения, даже вопреки мнению старших членов семьи. Уходя в монастырь, она повышала свой социальный статус и удовлетворяла свое стремление к образованию. Кроме того, «русская крестьянская девушка в повседневном монастырском быту находила для себя такие занятия, которые были ей хорошо знакомы и в родительском доме: всякого рода домашнюю и хозяйственную работу»842. П. Н. Зырянов объясняет своеобразное «хождение» дворянок и женщин из разночинской среды в послушницы общим настроением «возвращения долга народу», которым жило молодое поколение 60-х годов. «Девушки, имевшие религиозное мировоззрение, предпочитали общины и монастыри с благотворительным уклоном, где они работали бок о бок с мещанками и крестьянками». Последние зачастую сознательно отказывались от замужества ради религиозного поприща, у других не складывалась личная жизнь, третьи (особенно рано овдовевшие бездетные женщины) бежали в общины от гнета большой патриархальной семьи, «надеясь найти себе здесь приют и трудиться равными среди равных»843. Е. В. Белякова считает, что причины роста численности монашествующих женщин следует искать в изменении демографических процессов в обществе и разрушении традиционной семьи и распространении европейского типа брака, что привело к появлению «новой категории людей – незамужняя женщина». В России незамужней женщине не было места ни в деревне ни в городе. Кроме того, в XIX в. растет женское образование, появляются женщины-врачи, женщины-медики. Поэтому образование многочисленных женских общин стало решением как духовных, так и социальных вопросов844. Таким образом, причинами стремительного роста числа монашествующих женщин были: экономические и социально-политические условия в стране, политика правительства в отношении монастырей, аскетические настроения, стремление женщин к образованию и самостоятельности и т. д.845

Социальный состав монашествующих женщин также отличался от социального состава монашествующих мужчин846. В ХУШ в. эти различия во многом объяснялись государственной политикой по отношению к монашеству: в течение долгого времени в монастыри разрешалось постригать только вдовствующих попов и отставных солдат, затем студентов духовных учебных заведений. Дворянам практически было запрещено пострижение. Поэтому в мужских монастырях традиционно было много выходцев из духовного сословия. Различия в социальном составе монашествующих женщин и мужчин можно также объяснить тем, что женские монастыри в основном основывались в городах или недалеко от них, поэтому в них больше выходцев из дворянского, купеческого и мещанского сословий. Со второй половины XIX в., после отмены крепостного права у женщин-крестьянок появилась возможность реализации своего желания посвятить свою жизнь монашескому подвигу.

После реформы 1764 г. в истории женского монашества появляются так называемые женские общины.

Женские общины – это уникальное явление. Их возникновение на начальном этапе происходит помимо воли духовных и светских властей. Женские общины – это прежде всего результат религиозной потребности женщин и ответная реакция на то законодательство, которое существовало по отношению к женским монастырям с Петровского времени. По своей организации женская община во многом напоминает монастырь, но с той разницей, что ее члены не принимают монашеский обет и при этом следуют правилам монастырского устава. В реальности среди сестер общины могли быть монахини847. В. В. Зверинский называет их «послушническими монастырями». Он же указал на несколько путей возникновения женских общин. При упразднении женского монастыря монахинь переводили в те монастыри, которые были оставлены по штату. Послушницы и белицы за недостатком помещений и средств в других монастырях были оставлены на произвол судьбы. Поэтому часть из них продолжала жить при прежних монастырских церквах, которые становились приходскими. Другие уходили и строили хижины-кельи около приходских и кладбищенских церквей, исполняли обязанности про- свирниц и сторожей, продолжая жить по монастырскому уставу на средства, которые получали в виде милостыни. При этом они призревали сирот, обучали детей грамоте, ухаживали за больными и престарелыми, а зачастую являлись духовными руководительницами для тех несчастных и угнетенных, кто к ним приходил.

Женская община могла существовать под видом богадельни или странноприимного дома: богодельней называлось Абабковское женское общежитие в Нижегородской губернии, состоящее в основном из девушек и женщин молодого и среднего возраста.

Община могла также возникнуть при какой-либо церкви. Так, в селах Сезенове и Троекурове Тамбовской губернии в 1849 и 1857 гг. были зарегистрированы женские общины, возникшие при приходских церквах.

Изучение законодательных материалов позволило установить, что женские общины стали признаваться государственной властью еще во времена Екатерины II. Только термин «община» в указах об ее утверждении не употребляется, а используется термин «женское общежитие». Первое женское общежитие было оформлено именным указом Екатерины II, разрешившей, по просьбе жителей г. Мо- логи, жить в упраздненном монастыре вдовам и престарелым девицам, «посвятившим себя уединенной жизни» «на общежительном уставе, под смотрением начальницы». Императрица поручила генерал-поручику Лопухину проследить, чтобы «заведение сие устроено было на правилах, установленных вообще для монашествующих, приписав оное по способности той же епархии к Углицкому Алексе- евскому девичьему монастырю»848.

В первой четверти XIX в. юридический статус получили «женские общежития» (в документах, связанных с подготовкой к утверждению этих общин, встречается и термин «богадельня»), организованные на собственные средства женщинами из аристократических дворянских семей. Впервые подобное женское общежитие было основано княгиней Евдокией Николаевной Мещерской в с. Аносино в Московской губернии. Общежитие было «Высочайше утверждено» в 1821 г. Для него же были составлены митрополитом Московским Филаретом «Правила»849. Затем в 1833 г. было «высочайше утверждено положение Святейшего Синода» «об устроении богоугодного общежительного заведения для нуждающихся, подобно тому, как дозволено было в 1821 г. вдове поручице княгине Мещерской», основанного во имя Спаса на Бородинском поле вдовой генерала Маргаритой Михайловной Тучковой (урожденной Нарышкиной), «на правилах, существующих в общежительных пустынях» и «под ведением епархиального архиерея»850. Зачастую эти «общежития» возглавляли сами их основательницы. При «общежитии» строился храм и вводился монастырский устав.

В 1841 г. была «Высочайше» утверждена Зосимова Одигитриев- ская община в Московской губернии. В 1842 г. были «приняты под покровительство духовного и гражданского начальств» три общины в Нижегородской епархии: Абабковская, Дивеевская и Зелено- горская.

По мере того как разворачивалась деятельность общины, она могла быть преобразована в женский монастырь. По подсчетам В. В. Зверинского, 62% женских общин было преобразовано в женские монастыри.

Женские монастыри и общины, основанные в Синодальный период, становились центрами духовной жизни и зачастую пользовались большей известностью, чем те, которые имели более древнюю историю. Духовный расцвет женского монашества в XVIII-XIX вв. был связан с развитием старчества. И. Смолич справедливо писал, что забота старцев о женских душах, их покровительство и духовное, и материальное женским монастырям – это «особая глава в истории русского старчества»851. Много монастырей связано с именами Серафима Саровского, о. Феодора (Ушакова) и др.: Дивеевский монастырь, Арзамасский Алексеевский, Ардатовский Покровский монастырь в Нижегородской губернии (основан в начале XIX в.), Зеле- ногорская община и др. Под духовным руководством и покровительством оптинских старцев находились многие женские общины и монастыри: Белевский монастырь (в 37 верстах от Оптиной пустыни), Каширский монастырь св. Никиты (основан как община в 1815 г., преобразован в монастырь в 1884 г.). Старец Амвросий духовно окормлял Казанскую Шамординскую общину и Горскую пустынь, старец Варнава Гефсиманский (30-е годы XIX в. – 1906 г.) – основанный им Выксунский женский монастырь.

Архимандрит Серафим (Чичагов) составил подробное описание истории Дивеевской обители852. Основание обители относится к 1767 г., когда началось строительство храма Казанской Божьей Матери. Инициатива ее основания принадлежала вдове полковника Александре Мельгуновой. Ее подвижническая деятельность по созданию общины началась под духовным руководством старцев Саровской пустыни. В 1788 г., за шесть месяцев до своей смерти, А. Мельгунова устроила общину, приняв устав Саровской пустыни. Перед смертью ее посетили старцы пустыни, среди которых был молодой иеродьякон Серафим, которому она и поручила свою обитель. Это было первое и последнее посещение старцем общины.

В 1825 г. Серафим основывает рядом с уже существующей общиной Александры Мельгуновой другую общину – Мельничную. Это название община получила из-за мельницы, которую построил Серафим для прокормления сестер. В Мельничную общину принимали только девиц. Вдов Серафим посылал в Казанскую общину Александры Мельгуновой. Он сам составил устав Мельничной общины, отличный от устава Саровской пустыни, принятого в Казанской общине. Устав опубликован в пересказе в жизнеописании о. Серафима (1843 г., с. 109) и целиком помещен в записке одного из его учеников Н. А. Мотовилова853. Он составил особое молитвенное правило на основе Иисусовой молитвы, отличное от обычного монастырского устава. Дисциплинарные правила были менее строгие, чем в Казанской общине. Так, сестры могли есть не стесняясь, когда и сколько угодно, хотя бы даже и ночью, но не должны были жить в одиночку, не могли находиться одни в келье и в дороге. Для непосильной для них работы на мельнице находился работник. Одна из послушниц, Ксения Кузьминична, вспоминала: «все было у нас от батюшки: хлеб, дрова, соль, свечи, елей…»854.

В 1832 г., после смерти старца Дивеевская община представляла две разнохарактерные общины:

1 . Казанская, основанная Александрой Мельгуновой, держалась строго Саровского устава, имела 1332 кв. сажен земли, на которых было 17 келий и огород. По выбору начальницы в общину поступали и вдовы, и девицы, и старые, и молодые. В это время в общине насчитывалось 113 сестер, из дворян – две;

2 . Мельнично-Девичья имела три десятины земли, на которой было 19 келий и 60 десятин огородной и пахотной земли, пожертвованной учениками о. Серафима Н. А. Мотовиловым и М. В. Манту- ровым, сестра которого возглавляла общину в первые годы ее существования. Сюда принимались только девицы и малолетние девочки. Община насчитывала 125 человек.

После смерти старца в жизнь общины вмешался послушник Саровской пустыни иконописец Иван Толстошеее, выдававший себя за ученика Серафима Саровского. Он постоянно пытался изменить сложившиеся при Серафиме Саровском традиции и обычаи общины. Для этой цели в течение долгого времени он занимался всевозможными интригами, в результате которых происходили конфликты как в самой общине, так и общины с духовными властями Нижегородской епархии. Конфликт усугублялся тем, что Иван Толстошеее приобрел большие связи в Петербурге и даже в императорской семье.

По указу Синода Казанская и Мельничная общины были объединены в 1842 г., а в 1861 г. был утвержден монастырь. В это время в нем насчитывалось около 500 сестер.

Конфликт, длившийся 29 лет, завершился только после встречи митрополита Филарета с царем, а монастырь был временно переведен в Тамбовскую епархию. В начале XX в. монастырь насчитывал уже около 1000 сестер.

Дивеевская обитель знаменита своими подвижницами (схимонахиня Марфа, в миру Мария Семеновна Милюкова; Елена Васильевна Мантурова), а также своими юродивыми (Пелагея Ивановна Королева, Параскева Семеновна, Наталья Дмитриевна, Паша Саров- ская и др.). В 1903 г. во время торжеств, посвященных прославлению преп. Серафима (19 июля 1903 г.) блаженную Пашу Саровскую посетила императорская чета.

Таким образом, даже история одного монастыря дает примеры того, насколько разнообразной могла быть его организация. Находясь под покровительством одного старца, обе обители имели разные уставы.

Многие из монастырей имели большое социальное значение, благодаря активной благотворительной деятельности. И. Смолич приводит следующие данные о благотворительной деятельности женских монастырей: в 1887 г. монастыри содержали 93 больницы и 66 приютов для престарелых, две трети из которых приходились на женские монастыри, при этом мужских монастырей было тогда 469, а женских только 202. В 80–90-е годы почти во всех женских монастырях открылись церковно-приходские школы, которые содержались на средства монастырей855.

Женские монастыри активно занимались миссионерской деятельностью, сочетая ее с благотворительностью. Как правило, эти монастыри пользовались государственной поддержкой и покровительством императорской семьи. Одним из таким монастырей был Леснинский первоклассный Свято-Богородицкий монастырь, основанный на территории Польши в деревне Лесно в 1884 г. с благословения о. Амвросия первоначально как женская община. Ее основательницей была графиня Евгения Борисовна Ефимовская (в монашестве Екатерина) с пятью сестрами, имевшими медицинское образование, и двумя девочками. За очень короткий срок – всего 20 лет, благодаря пожертвованиям императора, покровительству Иоанна Кронштадтского и др., она становится одной из самых знаменитых обителей. В 1904 г. из разных сословий в нем было более 200 сестер, которые занимались обучением неграмотных сестер, иконописани- ем, переплетом книг, изготовлением церковных облачений, шитьем кожаных поясов, изготовлением пряжи и ковров, полевыми работами, огородничеством, садоводством, пчеловодством. За эти годы в монастыре было устроено шесть храмов, монастырский лазарет и больница, гостиницы, богадельня для престарелых женщин, больница для приходящих больных, баня, прачечная, купальня, церковно- учительская и двухклассная школа-приют для 300 девочек-сирот, которых готовили в учительницы в церковно-приходские школы. Большинство учительниц было с высшим образованием; недалеко от обители была устроена двухклассная мужская школа с мастерскими (токарной, слесарной, столярной, сапожной, переплетной и сельскохозяйственной школой)856.

При этом Леснинский монастырь был не только центром просвещения, но и духовным центром края – местом паломничества, куда стекалось до 30 000 богомольцев. Поэтому в нем был построен единственный в своем роде храм: посреди луга на высоком бревенчатом фундаменте была устроена бревенчатая церковь без крыши и купола со сплошными открытыми окнами, в которой находились алтарь и клиросы. Такая церковь была построена с той целью, чтобы в богослужении могли участвовать все собравшиеся паломники.

Во время эвакуации в Первую мировую войну в нем было около 500 сестер и 700 учащихся. Первоначально он был перемещен в Бессарабию, а затем в Сербию, где под его влиянием воскресло женское православное монашество857. Из своего состава Леснинский монастырь выделил три общины, впоследствии ставшие монастырями по типу Леснинского: Теолинскую, Вировскую и Радечницкую.

Вировская община также поднималась за счет пожертвований императорской семьи и о. Иоанна Кронштадтского. Как и в Леснинском монастыре, в нем был развернута столь же широкая благотворительная деятельность. Так же как и в Леснинской обители, за короткий срок здесь были построены четыре церкви, школы, приют, больница, аптека, богадельня, молочная ферма и т. д. Представляются интересными впечатления ксендза из с. Яблонны о Вировском монастыре: «Как ксендз, представитель противной партии, я могу иметь особые на миссию монахинь взгляды; но, как человек-христианин, могу только радоваться, что обаяние православной веры и русских людей вступает к нам с восточной границы при посредстве истинных подвижниц»858.

Под покровительством императорской семьи находился основанный в 1845 г. по инициативе императора Николая I Новодевичий Воскресенский монастырь в Петербурге, также известный своей благотворительной деятельностью. Первой его игуменьей стала Фе- офания (1787–1866). Вдова генерала Готовцева после смерти дочери в 1818 г. поступила с 12 крепостными девушками послушницей в Го- рицкий монастырь, в 1837 г. она принимает постриг. В течение долгих лет Феофания переписывалась со старцем Кирилло-Новоезер- ского монастыря Феофаном (Соколовым), под влиянием которого формировались ее аскетические воззрения. Возглавив Воскресенский монастырь, Феофания ввела в нем строгий общежительный устав. В монастыре были организованы различные мастерские, открыта школа для девочек и училище для подготовки народных учительниц, школа для мальчиков. Монахини стирали белье для сиротских приютов и домов престарелых859.

Основанный вдовой генерал-майора А. А. Тучкова, героически погибшего во время Бородинского сражения, Маргаритой Михайловной Тучковой (урожденной Нарышкиной) Спасо-Бородинский монастырь также приобрел известность своей благотворительностью. Первоначально на месте гибели ее мужа по инициативе и на средства М. М. Тучковой и императора Александра I, по благословению архиепископа Августина, в 1820 г. был построен и освящен храм во имя Нерукотворного Спаса, фактически ставшего первым памятником погибшим воинам. После смерти сына в 1826 г. М. М. Тучкова начинает постоянно жить в построенном рядом с храмом доме. По благословению митрополита Московского Филарета (Дроздова), в храме иеромонахами Можайского Лужецкого монастыря стала проводиться ежедневная служба. М. М. Тучкова организует богадельню, для которой строит новый дом. К ней присоединяется еще несколько одиноких женщин: появляются хозяйственные постройки, огород, организуется обучение детей, создается церковный хор. В 1833 г. была зарегистрирована общежительная женская община. В этот период в ней насчитывалось около 40 человек. В 1836 г. митрополит Филарет в Троице-Сергиевой лавре совершил постриг Маргариты Михайловны в рясофор с именем Мелании. В 1838 г. община была преобразована в общежительный монастырь второго класса. Вокруг монастыря возводится ограда с четырьмя башнями, в одной из которых на углу восточной и северной стены помещается церковь, освященная в 1839 г. во имя Филарета Милостивого, небесного покровителя митрополита Филарета, являющегося духовным наставником монастыря и его настоятельниц. Через год М. М. Тучкова была пострижена в мантию с именем Марии и возведена в сан игумении. В этот период в монастыре насчитывалось около 200 монашествующих женщин, хозяйственная деятельность которых заключалась в иконописании, переплете книг, шитье, покраске холста и сукна, в работе на скотном дворе и т. д. Средства монастыря складывались из пожертвований, в том числе от императора, дворянских аристократических семеˆ (графини А. А. Орловой- Чесменской, княгини Т. В. Юсуповой, графа Д. Шереметева, A. M. и Т. Б. Потемкиных и т. д.) и купцов (И. В. Прохорова и двух его братьев, Игумнова и др.). В 1851 г. заложен новый пятиглавый храм Владимирской Божьей Матери, который явился новым памятником погибшим на Бородинском поле (26 августа – начало Бородинского сражения совпадает с праздником иконы Владимирской Божьей Матери). В 70-е годы были открыты больница и богадельня, в конце XIX в. открыта школа. На средства монастыря в 1901 г. была открыта церковно-приходская школа для детей окрестных сел и деревень860. После смерти Маргариты Михайловны в 1852 г. при ее преемницах был введен более строгий устав и традиции монастыря были несколько изменены.

Благотворительным был Ново-Тихвинский женский монастырь, преобразованный из женской общины в 1809 г. В 1900 г. в обители было шесть церквей и множество каменных строений. В монастыре насчитывалось 450 монахинь. Монастырь владел двумя сельскохозяйственными фермами и содержал приходскую школу, два приюта – для больных и сирот, больницу861.

Особое место в истории женских общин, ориентированных на благотворительную деятельность, занимает Марфо-Мариинская обитель милосердия. Ее основательницей была великая княгиня Елизавета Федоровна. Она была старшей сестрой императрицы (в девичестве Элла Гессен-Дармштадская). Елизавета Федоровна была замужем за Сергеем Александровичем – пятым сыном Александра П и братом Александра Ш. В 1891 г. она, вопреки воле отца, принимает православие. Отцу она написала: «Я перехожу из чистого убеждения; я чувствую, что это самая высокая религия, и что я сделаю это с верой, с глубоким убеждением и уверенностью, что на это есть Божие благословение»862.

Еще при жизни мужа, Московского генерал-губернатора, Елизавета Федоровна занималась благотворительной деятельностью. Во время русско-японской войны все залы Кремлевского дворца, кроме Тронного, были заняты мастерскими для помощи солдатам. Она организовала несколько санитарных вагонов, устроила госпиталь, создала специальные комитеты по обеспечению вдов и сирот.

В 1905 г. террористом Иваном Каляевым был убит Сергей Александрович. После его смерти Елизавета Федоровна все принадлежащие ей средства делит на три части. Часть отдает родственникам, часть – казне, а остальное тратит на постройку обители милосердия. На Большой Ордынке она приобретает усадьбу из четырех домов с садом, где устраивает церковь, больницу, аптеку, приют для девочек, библиотеку. В больницу приглашает лучших специалистов. Марфо-Мариинская обитель открывается в 1910 г. Она объединяет 17 сестер во главе с Елизаветой Федоровной. В основу обители был положен устав монастырского общежития. В нем была сформулирована цель создания обители: «трудом сестер Обители милосердия я иными возможными способами помогать в духе Православной Христовой Церкви больным и бедным и оказывать помощь и утешение страждущим и находящимся в горе и скорби». Обитель состояла в ведомстве местного епархиального начальства и в будущем предполагалось устроить «свой скит вне Москвы, куда потрудившиеся сестры по желанию и с согласия Совета обители могут удаляться и, постригшись в мантию, провести последние годы своей жизни в молитве и исключительно служении Богу»863. Духовником общины стал о. Митрофан Серебрянский. Вместе с тем Елизавета Федоровна поддерживает постоянное общение со старцами Оптиной пустыни, Зосимовой пустыни и других монастырей; организовывает паломничество по святым местам, в Иерусалим, где она строит гостиницу для паломников. В г. Бари в Италии строит православный храм св. Николая. Марфо-Мариинская обитель становится духовным центром, куда обращаются не только за медицинской помощью, но и за советом и утешением.

В 1918 г. Елизавета Федоровна была арестована и отправлена в Пермь. Вместе с другими членами императорского дома она была сброшена в шахту рудника. В 1921 г. ее останки были перевезены в Иерусалим, а в 1992 г. Елизавета Федоровна была причислена к лику святых вместе с инокиней Варварой, ее келейницей, казненной вместе с великой княгиней.

В XIX в. известен еще один случай, когда основание монастыря связано с представительницей императорской семьи. Великая княгиня Александра Петровна (дочь Петра Георгиевича Ольденбургско- го – сына сестры императоров Николая I и Александра I) в конце XIX в. основала Киевский Покровский монастырь864. В нем насчитывалось 1200 сестер, была организована большая больница, в которой были открыты женские медицинские курсы, гостиница для слепых. После смерти мужа Александра Петровна принимает постриг, о котором было торжественно объявлено при ее отпевании865.

Благотворительность женских монастырей не была самоцелью. Основой жизни в монастыре оставалась духовная жизнь и молитва.

Примером монастыря, в котором строго соблюдался общежительный устав, может служит Аносин Борисоглебский монастырь. Он был учрежден в июне 1823 г. на месте женской общины как общежительный 3-го класса. Основательницей и первой настоятельницей монастыря стала княгиня Евдокия Николаевна Мещерская, урожденная Тютчева (18.02.1774–3.02.1837), после пострижения принявшая имя Евгении. В 1799 г. она приобрела в собственность д. Аносино. В 1810 г. с благословения митрополита Платона на ее средства был заложен храм во имя Живоначальной Троицы с двумя приделами: Тихвинской иконы Божьей Матери и в честь благоверных князей Бориса (ангела ее покойного супруга) и Глеба. Храм был освящен в 1822 г. одновременно с открытием общежития, также начавшего свое существование на ее средства. Для этого общежития его основательницей были написаны правила «Начертание общежительного заведения»866. Затем специально для ее общины с ссылкой на «Начертание» составляет «Правила» митрополит Московский Филарет (Дроздов). По «Правилам» общежитие являлось пристанищем для женщин из бедных семей («отягченных бедностью»). Все, что производилось сестрами должно было передаваться в «общую пользу общежития». День начинался с восходом солнца и проводился в молитве и работе. Без разрешения запрещалось покидать общежитие. После захода солнца никого из посторонних нельзя было принимать. Строго запрещалось петь светские песни и читать светские книги. Сестры должны были стараться избегать суетных разговоров, ссор и гнева, соблюдать молчание во время общей молитвы и во все четыре поста исповедоваться и приобщаться Святых тайн. В 1824 г. была сооружена надвратная церковь во имя св. Дмитрия Ростовского. В 1828–1829 гг. была построена небольшая больница с приютом и церковью во имя вмч. Анастасии Узорошительницы (ангела дочери основательницы монастыря – Анастасии Озеровой). В течение 20-х – начале 30-х годов в монастыре были выстроены кельи, трапезная, рукодельная мастерская, хлебные амбары, прачечная и др. жилые и хозяйственные постройки. В начале существования монастыря почти все сестры (12 человек) при игумении Евгении (Мещерской) были из крестьянок и из дворовых людей. После ее смерти в монастыре сохранялись заложенные ею духовные традиции, и со временем он стал называться «женской Оптиной» и «Ано- синой пустынью». Многие подвижницы Аносина монастыря оставили воспоминания, стихи, письма и другие письменные свидетельства жизни обители, являющиеся образцом женской духовности: «Беседы с моей дочерью» иг. Евгении (Мещерской), «Памятные записки», дневник и воспоминания иг. Евгении (Озеровой) – внучки основательницы монастыря и др. Хотя количество сестер в обители в продолжение всего существования монастыря было небольшим, 11 из них впоследствии стали игуменьями других женских монастырей (Олимпиада – Коломенского Успенского Брусненского монастыря, Ангелина и Антония – Московского Алексеевского монатыря, Евгения – Московского Страстного монастыря и др.867

Иногда в одном монастыре развивались разные традиции монашества. Интересным с этой точки зрения представляется Леушин- ский Иоанно-Предтеченский монастырь (в Новгородской епархии), находившийся под духовным руководством Иоанна Кронштадтского. При активном общении монастыря с миром в нем была открыта церковно-учительная школа для девочек с гимназическим курсом, приходская школа, различные мастерские, было основано также два скита – один на кладбище, другой, по благословению Иоанна Крон- щтадтского – строго молитвенный в лесу. Силами Леушинского монастыря был восстановлен разрушавшийся Ферапонтов монастырь с фресками великого Дионисия868.

Примером особножительного монастыря является Старо-Ладожский монастырь Успения Богородицы. В какой-то степени его устав был близок отшельничеству или скитскому роду жительства. Каждая из сестер имела свой огород, который они обрабатывали и получали с него достаточно овощей для своего содержания, а то что оставалось, продавали. У каждой была своя келья, одежда, продуктовые запасы; инокини, привыкшие к достатку, могли строить кельи сами по своему вкусу. Общие доходы обители, например от продажи свечей, делились поровну869.

Очень часто в монастырях сочетались элементы общежительного и особножительного уставов одновременно. Так, упомянутый Московский Алексеевский монастырь, основанный в XIV в. как общежительный, со временем стал особножительным870. В конце в. при игумении Антонии в монастыре стали восстанавливаться начала общежития: общая трапеза, общие работы. Возросла благотворительная роль монастыря. В нем были устроены: больничный корпус, аптека, богадельня, рукодельная, иконная, золотошвейная и переплетная мастерские, гостиница, училище для девочек-сирот. В 1871 г. открыто первое в России училище для южнославянских девочек-сирот, болгарок и сербок, некоторые из них, уже покинув монастырь, продолжали образование на монастырские средства. Монастырь неоднократно жертвовал деньги православному миссионерскому обществу, в храмы и учреждения Святой земли, на Афон и в многочисленные российские монастыри. Пожертвования в основном состояли из различных вещей и икон, созданных в монастыре, а также денежных сумм. Монахини трудились в тюремных больницах, домах призрения. Во время русско-турецкой войны монастырь оказывал помощь раненым и больным воинам. К началу XIX в. монастырь получил степень 1-го класса, однако сохранил статус особножительного.

Основную же массу женских обителей составляли малоизвестные небольшие монастыри и пустыни, скиты, об истории которых мало что известно.

Сохранились многочисленнные жизнеописания монахинь-под- вижниц конца ХУШ-начала XX в.: старицы Иоанно-Казанского Се- зеневского монастыря Дарьи, подвижниц Николаевского Абабков- ского монастыря Лампадии и Палладии, схимонахини Авраамии из Каширского Сретенского монастыря, монахини Курского Троицкого монастыря Ил ария и др.871 Дошедшие до нашего времени воспоминания, записки и письма женщин-монахинь свидетельствуют о подъеме духовной жизни женских монастырей в этот период872.

В сохранившихся источниках ХУШ в. мало сведений о духовной жизни монахинь этого периода. Поэтому большую ценность имеют воспоминания монахини Флоровского монастыря Нектарии – Натальи Борисовны Долгорукой (1714–1771). Написанные искренне и эмоционально, они вызвали живой к себе интерес и несколько раз переиздавались873. С. Глинка, К. Ф. Рылеев, И. И. Козлов и другие писатели и поэты посвятили ей свои произведения. «Записки» привлекали внимание и ученых874. Однако современные исследователи не обращают внимание на то, что воспоминания написаны в 1767 г., когда она уже почти десять лет прожила в монастыре (постриглась в 1758 г.). Жизнь княгини сложилась трагично. Знатность (дочь фельдмаршала Б. Шереметева), богатство, воспитание, жених (И. А. Долгоруков), по ее же словам, «первая персона в нашем государстве» – все свидетельствовало о том, что она «определена к благополучию». Но, как она сама же замечает, «Божий суд совсем не сходен с человеческим определением». Неожиданная смерть императора Петра П и восшествие на престол Анны Иоанновны – «вот начало моей беды», – пишет Долгорукая. Несмотря на то что была очевидна грядущая опала Долгоруковых, Наталья Борисовна выходит замуж, а через три дня после свадьбы вместе с мужем и его семьей отправляется в ссылку, сначала в дальние деревни, а затем в Бе- резов. Тяжелые физические испытания, сложные отношения с родственниками мужа, нужда, повторный арест мужа и его казнь, рождение больного сына и его ранняя смерть: «Какая б беда в свете меня миновала или печаль – не знаю. Когда соберу в память всю свою из младенческих лет жизнь, удивлюсь сама себе, как я эти все печали снесла, как я все беды пересилила, не умерла, ни ума не лишилась: все то милосердием Божиим и его руководством подкреплена была»875. Как верно отметил Ю. М. Лотман, потеря всех материальных ценностей породила напряженную вспышку духовности876. Оценивая свою прошлую жизнь, будучи монахиней, она писала: «Господи, Иисусе Христе, спаситель мой, прости мое дерзновение, что скажу с Павлом-апостолом: беды в горах, беды в вертепах, беды от сродников, беды от разбойников, беды от домашних. За все благодарю моего Бога, что не попустил меня вкусить сладости мира сего. Что есть радость, я ее не знаю. Отец мой небесный предвидел во мне, что я поползновенна ко всякому злу, не попустил меня душою погибнуть; всячески меня смирял и все пути мои ко греху пресекал; но я, окаянная и многогрешная, не с благодарением принимала и всячески роптала на Бога, и не вменяла себе в милость, но в наказаb ние, но Он, яко Отец милостивый, терпел моему безумию и творил волю Свою во мне…»877. В своих записках Наталья Борисовна передает образ мужа как мученика и страстотерпца, хотя известно, что до ссылки И. А. Долгорукий отличался беспечностью, авантюрностью, был любителем веселых застолий и развлечений, но известно также и то, насколько мужественно он встретил мучительную смерть. «Видимо, – пишет Ю. М. Лотман, – ее глазам отрылось что- то такое, что действительно в нем было, но проявилось в моментказни»878. Для самой же Натальи Борисовны – это «что-то такое» не было тайной – его вера: «молитва его перед Богом была неусыпная; пост и воздержание нелицемерные; милостыня всегдашняя… правило имел монашеское, беспрестанно в церкви… и ничего на свете не просил у Бога, как только Царствия Небеснаго, в чем и не сомневаюсь». Для нее он был не только мужем, но и духовным наставником: «я все в нем имела: и милостивого мужа, и отца, и учителя, и старателя о спасении моем. Он меня учил Богу молиться, учил меня к бедным милостивою быть; принуждал милостыню давать, всегда книги читал, Святое Писание, чтоб я знала слово Божие… Он – фундатор всему моему благополучию теперешнему, то есть мое благополучие, что я во всем согласуюсь с волей Божией и все текущие беды несу с благодарением; он положил мне в сердце за все благодарить Бога»879.

Особая глава в истории женского монашества – это монахини- старицы, обладавшие даром провидения, пророчества, за духовным советом к которым стекались паломники.

Известна была своим даром пророчества схимонахиня Платони- да. Она родилась в 1802 г. на Северном Кавказе в казачьей семье. После перенесенной оспы в 4 года она ослепла. В 30 лет она основала общину, которая в 1852 г. полностью была принята в Иоанно-Мариинский монастырь, открытый в 1852 г. Ставропольский епископ Феофилакт благословил ее после пострижения в схиму давать советы приходящим к ней. Молитвенное правило состояло из выстаивания всех церковных служб, утренних и вечерних молитв, Иисусовой молитвы; в полночь – помянник о живых и усопших. Она молилась о государях, в царствование которых она жила, о всех женах, рожающих в эту ночь, и о всех младенцах, рожденных ими, о сиротах, больных, бедняках, неповинно преданных суду, а также о каторжных и преступниках, чтобы они покаялись880.

Своими старицами был знаменит Спасо-Бородинский монастырь: монахиня Митродора, схимонахини Сарра и Рахиль, к которым за советом и утешением стекалось огромное количество людей881. Портретная галерея монахинь-подвижниц может быть продолжена благодаря сохранившимся в большом количестве и опубликованным жизнеописаниям.

* * *

История мужского и женского монашества составляют единую историю русского православного монашества. Вместе с тем история женского монастыря имела свои особенности. В первые века своего существования женские монастыри не стали центрами книжности и образования в той степени, в какой были мужские монастыри, хотя отдельные единичные сведения об этом имеются в источниках. Но уже с середины XIX в. в женских монастырях стали появляться первые школы, а к началу XX в. практически каждый монастырь имел школу или училище. Отличительной особенностью женских монастырей ХIХ-начала XX в. стала их широкая благотворительная деятельность. В монастырях организовывались больницы, медицинские курсы, различного рода учебные заведения, предназначенные для подготовки учительниц. Знаменитый Смольный институт первоначально также был монастырем. Во время русско-турецкой войны 710 сестер из 95 женских обителей были направлены на место военных действий и в лазареты882. Таким образом, в большей степени чем мужские, женские монастыри были связаны с миром через благотворительную деятельность. Огромный вклад внесли женские монастыри в развитие культуры, прежде всего, в развитие прикладного искусства, иконописания. Однако некоторые женские монастыри в отдельные исторические периоды могли играть столь же большую политическую роль, какая принадлежала мужским монастырям (Новодевичий монастырь).

Велико значение женских монастырей в развитии христианского подвижничества. Затворничество, отшельничество, старчество и другие виды подвижничества распространялись не только на монахов, но и на монахинь. Несомненен вклад женских монастырей в развитие аскетической традиции, поэтому в обществе многие женские монастыри пользовались столь же большим авторитетом, как и мужские.

* * *

715

Creytens R. La Riforma dei monaster! femminini dopo i decreti tridentini // II Concilio di Trento e la riforma tridentina. Rome; Vienne, 1965. P. 45–83; Devos R. Vie religieuse feminine et societë l'origine sociale des visitandines d'Annecy aux 17е et 18е s. Annecy, 1973; Boussoulada J., Moniales et hospitalieres dans la tour- mente revolutionnaire. Paris, 1962; Langlois C. Le Catholicisme au feminin: les congregations frangaises a superieure generale au XIXe siecle. Paris, 1984; ÓBrien S. Terra Incognitä The Nun in Nineteenth-century England I I Past&Present. 1988. № 121. Nov.; Rapley E. The Devotes: women and Church in 17th c. France, Buffalo, 1990; Le Catholicisme au feminin. Paris, 1994; Dinet-Lecomte M. – C. Les Religieuses hospitalieres dans la France modernë une meme vocation dans une multitude d'instituts // Revue d'histoire de l'Eglise de France. 1994. 80. P. 195–216; ÓBrien S. French Nuns in Nineteenth-century England I I Past&Present. 1997. № 159. Feb. и др.

716

Зверинский В. В. Материалы для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. В 3 томах. СПб., 1890–1897; Смолин И. К. Русское монашество: 988–1917. Жизнь и учение старцев. М., 1997; Зырянов П. Н. Русские монастыри и монашество в XIX и начале XX века. М., 2002.

717

Senyk S. Women""s Monasteries in Ukraine and Belorussia to the period of suppressions. Roma, 1983.

718

Сидоров А. И. Древнехристианский аскетизм и зарождение монашества. М., 1998. С. 125. Высказывается также предположение о том, что вступление в общину девственниц ознаменовывалось торжественным посвящением со стороны епископа. См.: Иннокентий, архим. Пострижение в монашество. Вильно, 1899. С. 24–33.

719

Сидоров А. И. Указ. соч. С. 78–79.

720

Там же. С. 156–161.

721

Там же. С. 584.

722

Древние иноческие уставы. М., 1892. С. 145–146.

723

Там же. С. 484–499.

724

Цыпин В. А. Церковное право. М., 1994. С. 178–179.

725

Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. М., 1904. Т. 1, вторая половина. С. 669.

726

Ивановский В. Русское законодательство XVIII и XIX столетий в своих постановлениях относительно монашествующих лиц и монастырей: (Опыт истори- ко-канонического исследования). Харьков, 1905. С. 8.

727

ПВЛ. СПб., 1996. С. 88.

728

Щапов Я. Н. Государство и церковь в Древней Руси Х-ХIII вв. М., 1989. С. 137.

729

Татищев В. Н. История Российская в 7 томах. М.; Л., 1963. Т. 2. С. 95; ПСРЛ. М., 1997. Т. 1. Стб. 206 (примеч.), 208, 289; ПСРЛ. М., 1998. Т. 2. Стб. 197, 200, 273–274. См.: Бълхова М. И. Монастыри на Руси как феодальная организация XII – середины XIV в.: Дис…. канд. ист. наук. М., 1990.

730

Пушкарева НЛ. Женщины Древней Руси. М., 1989. С. 30–32.

731

Макарий (Булгаков), митр. История Русской Церкви. М., 1995. Кн. 2. С. 172. Автор комментариев к изданию А. В. Назаренко отмечает, что игумен Григорий упоминается еще в 1128 г. См.: Там же. С. 609, примеч. [67].

732

Литературное наследие Феодосия Печерского // ТОДРЛ. 1947. Т. 5. С. 159–184; Казанский П. История православного монашества от основания Печерской обители преподобным Антонием до основания Лавры Св. Троицы преподобным Сергием. М., 1855. С. 21–22; Успенский сборник: ХII-ХIII вв. М., 1971. С. 83.

733

Нам известны два мужских монастыря, названных в честь Святой Екатерины: монастырь Святой Екатерины на Синае, основанный в VI в., и подмосковный Свято-Екатерининский монастырь, основанный царем Алексеем Михайловичем в 1658 г. (современное расположение монастыря – г. Видное).

734

Голубинский Е. Е. История Русской Церкви. Т. 1, вторая половина. С. 565. Зверинский В. В. Указ. соч. СПб., 1890. Т. 3. С. 71–72. № 1637. ПСРЛ. Т. 1. Стб. 151; Т. 2. Стб. 139. Senyk S. Op. cit. P. 23. ПВЛ. C. 66.

735

Голубинский Е. Е. Указ. соч. С. 552.

736

Там же. С. 508.

737

Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. Кн. 2. С. 668–674.

738

Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М., 1995. Кн. 3. С. 649–662. Два монастыря из 37 первоначально были мужскими, два – двойными.

739

Бълхова М. И. Указ. соч. С. 82–91.

740

Там же. С. 122–124.

741

Цит. по: Пушкарева H Л. Указ. соч. С. 40.

742

Цит. по: Пушкарева H Л. Указ. соч. С. 51.

743

Мельников А. А. Литературная история агиографической повести о Евфроси- нии Полоцкой. Автореф. дис…. канд. филол. наук. Минск, 1989.

744

В житии преподобной написано, что икону «она же внесши в церковь святыя Богородицы, постави ю…» См.: Повесть о Евфросинии Полоцкой // Памятники старинной русской литературы. СПб., 1862. Вып. 4. С. 172–179. По версии М. Дубровского, Эфесская икона предназначалась для Спасского собора. Исторические сведения о жизни преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, с описанием и изображением креста, принесенного ею в дар Полоцкой Спасской обители см.: Дубровский М. Житие преподобной Евфросинии, княжны Полоцкой, с кратким описанием основанного ею в г. Полоцке женского монастыря. Витебск, 1894.

745

Алексеев Л. В. Полоцкая земля. М., 1966. С. 211–220.

746

Памятники старинной русской литературы. Вып. 4. С. 177.

747

Об изданиях Жития, преп. Евфросинии Суздальской см.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2, ч. 1. С. 169–172; Клосс Б. М. Избр. труды. М., 2001. Т. 2: Очерки по истории русской агиографии XIV-XVI веков. С. 374–408.

748

Грибов Ю. А. О неизвестном комплексе лицевых рукописей 70–80-х годов XVII в. // Вопр. источниковедения и палеографии. М., 1993. С. 140–164. (Тр. ГИМ. Вып. 78). Он же. Лицевые списки Жития Евфросинии Суздальской XVII в. // Русская книжность: вопросы источниковедения и палеографии. М., 1998. С. 78–141. (Тр. ГИМ. Вып. 95).

749

Клосс Б. М. Указ. соч. С. 381.

750

Предположительно монастырь был создан до монголо-татарского нашествия. См.: Георгиевский В. Указ соч. С. 6.

751

Клосс Б. М. Указ. соч. С. 387–388.

752

Там же. С. 391.

753

Там же. С. 390.

754

Александровский монастырь был основан Александром Невским и служил усыпальницей для суздальских княгинь см.: Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. Кн. 3. С. 106.

755

Георгиевский В. Указ. соч. С. 13–14.

756

Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М., 1996. Кн. 4, ч. 2. С. 359–385. В число 68 включено 7 монастырей, преобразованных из мужских в женские, один – из женского в мужской и один – двойной.

757

Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. М., 1996. Кн. 6. С. 745–765; М., 1996. Кн. 7. С. 619–635. Из общего числа женских монастырей 10 было преобразовано из мужских, и только три – из женских в мужские.

758

Клосс Б. М. Избр. труды. М., 1998. Т. 1: Житие Сергия Радонежского: рукописная традиция, жизнь и чудеса: Тексты. С. 41–42.

759

См.: Приселков М. Д. Троицкая летопись: Реконструкция текста. М.; Л., 1950. С. 442.

760

Великая княгиня Евдокия, в иночестве преподобная Евфросиния, основательница девичьего монастыря в Московском Кремле. М., 1899. С. 48.

761

Макарий (Булгаков), митр. Указ. соч. Кн. 3. С. 121.

762

Пшеничников А. Краткое историческое описание 1-классного Вознесенского девичьего монастыря в Москве. М., 1894.

763

Дмитриев Д. С. Вознесенская св. великой княгини Евфросинии обитель. Сергиев Посад, 1908. С. 43–45.

764

Акты Российского государства: Архивы московских монастырей и соборов: XV – начало XVII в. М., 1998. № 126. С. 298–303, 485–487.

765

Там же. С. 272.

766

Там же.

767

РИБ. СПб., 1876. Т. 3. С. 220–221.

768

Антушев Н. Историческое описание Московского Новодевичьего монастыря. М., 1885. С. 99.

769

Там же. С. 11–13.

770

Там же. С. 13; Акты Российского государства. С. 276–277.

771

Антушев Н. Указ. соч. С. 14–15.

772

Российское законодательство. М.. 1984. Т. 1. С. 176. Однако H. Л. Пушкарева рассматривает термин «церковный дом» как непосредственно монастырь. См.: Пушкарева H Л. Указ. соч. С. 94.

773

См.: АИ. СПб., 1842. Т. 5. № 80. Дело о колоднице Степаниде Васильевне Ильиной, сосланной в Успенский Холмогорский монастырь в 1727 г. См.: Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 2. С. 199, № 553; ОДДАС. СПб., 1883. Т. VI. 1726 г. С. 249.

774

Голубинский Е. Е. Указ. соч. С. 664–665.

775

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 2. С. 119, № 770. См. также: Древности: Тр. Московского археологического общества. М., 1880. Т. VIII. С. 140,148 (о сосланной княгине Анне Хилковой).

776

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 48, № 1529.

777

Там же. Т. 1. С. 151–152, № 208.

778

Голубинский Е. Е. Указ. соч. С. 639.

779

Там же. С. 639–640.

780

Голубинский Е. Е. Указ. соч. С. 708.

781

Великая княгиня Евдокия, в иночестве преп. Евфросиния, основательница девичьего монастыря в Московском Кремле. М., 1899. С. 99.

782

Русские монастыри в период монгольский // ХЧ. СПб., 1861. Сентябрь. С. 193.

783

Там же.

784

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 2. С. 95, № 719. См.: Леонид (Кавелин). Историческое описание Малоярославского Черноостровского монастыря. М., 1903. С. 34; Памяти, кн. Калужской губернии на 1861 г. Калуга, 1861. С. 273, 287.

785

Русские монастыри в период монгольский. С. 194.

786

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 213, № 2233.

787

Там же. С. 129–130, № 1898. См.: Амвросий (Орнатский). История российской иерархии. СПб., 1813. Т. 5. С. 584.

788

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 146, № 1968.

789

Там же. С. 128, № 1888.

790

ААЭ. СПб., 1836. Т. 1. С. 462.

791

Емченко Е. Б. Стоглав: Исследование и текст. М., 2000. С. 265.

792

Там же. С. 389–390.

793

Там же. С. 308–309.

794

Софийский временник. Ч. 2. С. 363–364.

795

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 68, № 1617; АИ. Т. 1. № 225.

796

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 161, № 2035.

797

Там же. С. 198–199, № 2182.

798

Временник ОИДР. М., 1854. Кн. XX. Материалы. С. 111; Суворов И. Заметки о мужско-женских монастырях в древней России // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России. СПб., 1862. Кн. 4. Раздел XII. С. 38–46; Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 3. С. 102, № 1785.

799

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 2. С. 90–91, 704.

800

Там же. С. 208–209, № 935.

801

Там же. Т. 1. С. 95–96, № 69.

802

Раздел доработан при финансовой поддержке РГНФ (проект № 01–01–00204а).

803

Водарский Я. Е. Землевладение русской православной церкви и ее хозяйственно-экономическая деятельность (XI – начало XX в.) // Русское православие: вехи истории. М., 1989. С. 544.

804

Там же. С. 529; Водарский Я. Е. Церковные организации и их крепостные крестьяне во второй половине XVII – начале XVIII в. // Историческая география России: XII – начало XX в.: Сб. статей к 70-летию профессора Л. Г. Бескровного. М., 1975. С. 79–95.

805

Смолич И. Указ. соч. С. 563.

806

ПСПиР. СПб., 1875. Т. 3: [1723]. № 992.

807

Верховской П. В. Учреждение Духовной коллегии и Духовный регламент. Ростов н/Д., 1916. Т. И. С. 100–101.

808

ПСПиР. Т. 3: [1723]. № 1059.

809

Там же. № 1079.

810

ПСПиР. СПб., 1872. Т. 2: [1722]. № 779. С. 470–471.

811

Там же. С. 673–677.

812

ПСПиР. СПб., 1889. Т. VÏ [8 мая 1727–16 января 1730]. № 2129.

813

ОДДАС. СПб., 1903. Т. XI. № 281/408.

814

Там же. СПб., 1891. Т. VIIÏ [1728]. № 673/752.

815

См.: ПСПиР. Т. 3. № 1266. До издания «Книги штатов» только мужские монастыри и различались по степеням. См.: Румянцева B. C. Опыт классификации монастырей в России в XVII веке: Вологодская степень // Церковь в истории России. М., 1997. Сб. 1. С. 82–100.

816

ПСПиР. СПб., 1876. Т. 4: [1724–28 января 1725]. № 1197, 1279.

817

Там же. № 1329.

818

ОДДАС. Т. 8. № 707/445.

819

ОДДАС. Т. 11. № 380/441. В деле дьякона Иоакима Быкова имеется сведение о том, что он воспитывался у родной тетки, игумении Архангельского женского монастыря, где затем до 1724 г. служил дьяконом.

820

ПСПиР: ЕП. СПб., 1907. Т. 2: [1744–1745 гг.]. № 539, 756 и др.

821

ПСПиР. СПб., 1911. Т. 10: [1738–24 ноября 1741]. № 3402, 3567; ПСПиР: ЕП. Т. 2: [1744–1745]. № 632; СПб. 1912. Т. 3: [1746–1752]. № 998; СПб., 1912. Т. 4: [1753–28 июня 1762]. № 1511 и др.

822

ПСПиР. Т. 2. № 975.

823

ПСПиР. Т. 1. № 244 (219).

824

Зверинский В. В. Указ. соч. Т. 1. С. 151–152, № 208.

825

ПСПиР. Т. 1. № 74 (55).

826

ПСПиР. Т. 2. №628.

827

ПСПиР. Т. 5. № 1500.

828

ПСПиР. Т. 3. № 1000.

829

ПСПиР. СПб., 1890. Т. 7: [19 января 1730–23 января 1732]. № 2493.

830

ПСПиР. Т. 1. № 299 (272).

831

Там же. № 74 (55); СПб., 1898. Т. 8: [1733–1734 гг.]. № 2753.

832

ПСПиР. Т. 2. № 456, 495, 614.

833

Завьялов А. Вопрос о церковных имениях при императрице Екатерине II. СПб., 1900. С. 72.

834

Антушев Н. Указ. соч. С. 28, 100–101.

835

Смолин И. К. Указ. соч. С. 269.

836

Зверинский В. В. Указ. соч. С. X-XII.

837

Смолин И. Указ. соч. С. 278.

838

Таблица составлена на основании подсчетов, сделанных П. Н. Зыряновым. См.: Зырянов П. Н. Указ. соч. С. 19.

839

Там же. С. 19, 165.

840

Маврицкий В. Руководственные для православного духовенства указы святейшего правительствующего Синода: 1721–1878. М., 1879. С. 76–79.

841

Денисов Л. И. Православные монастыри Российской империи. М., 1908.

842

Смолин И. К. Указ. соч. С. 291–292.

843

Зырянов П. Н. Указ. соч. С. 21.

844

Белякова Е. В., Белякова Н. А. Вопрос о диакониссах на Поместном соборе 1916–1917 гг. // Церковно-исторический вестник. М., 2001. № 8. С. 139–161.

845

Денисов Л. И. Указ. соч.; Смолин И. К. Указ. соч. С. 291–305; Зырянов П. Н. Указ. соч. С. 21.

846

Зырянов П. Н. Указ. соч. С. 22–24.

847

Серафим (Чичагов), архим. Летопись Серафимо-Дивеевского монастыря. 2-е изд. СПб., 1903. С. 4–5, 268–269.

848

1ПСЗ. СПб., 1830. Т. 23, № 17375.

849

РГИА. Ф. 796. On. 102. Д. 362.

850

ПСПиР, H. I. Пг. 1915. № 474. 2ПСЗ. СПб., 1834. Т. 8. № 6025.

851

Смолин И. Жизнь и учение старцев // Богословские труды. М., 1992. Сб. 31. С. 153.

852

Серафим (Чичагов), архим. Указ. соч.

853

Там же. С. 465–466.

854

Там же. С. 466.

855

Смолин И. Русское монашество… С. 295.

856

Памятка о Леснинском 1-классном женском Свято-Богородицком монастыре. Варшава, 1904.

857

Русское православное женское монашество: XVIII-XX вв. Изд. Свято-Троицкой Сергиевой лавры, 1992. С. 182.

858

Там же. С. 190.

859

Смолин И. Русское монашество… С. 302.

860

Спасо-Бородинский монастырь и его основательница. Изд. Спасо-Бородин- ского женского монастыря, 1993

861

Смолич И. Русское монашество… С. 297.

862

Трофимов А. Святые жены Руси. М., 1994. С. 174–175.

863

Материалы к житию преподнобномученицы великой княгини Елизаветы: Письма. Дневники, воспоминания, документы. М., 1995. С. 182–188.

864

Русское православное женское монашество. С. 239.

865

Там же. С. 240.

866

РГИА. Ф. 796. Оп. 102. Д. 362.

867

«Женская Оптина»: Материалы к летописи Борисо-Глебского женского монастыря. М., 1997.

868

Записки и письма игуменьи Таисии. М., 2000.

869

Шахова Е. Жизнь схимонахини игуменьи Евпраксии. 2-е изд. СПб., 1862. О Новгородских особножительных монастырях см.: Записки и письма игуменьи Таисии. С. 139–140.

870

Со времени своего основания он несколько раз менял свое местонахождение. Последний раз, в 1837 г., в связи со строительством храма Христа Спасителя он был перемещен в Красное село.

871

См.: Русское православное женское монашество XVIII-XIX вв.; Смолин И. К. Русское монашество. С. 304–305; Никодим, arx. Жизнеописания отечественных подвижников благочестия XVIII-XIX вв. В 12 т. СПб., 1908–1909; Ковалевский А. Игумения Емилия, основательница Верхне-Харьковского Николаевского девичьего монастыря // Душеполезное чтение. 1885. № 3. С. 283–311; 385–428; Поселянин Е. Русская церковь и русские подвижники XVIII в. СПб., 1905; Жмакин В. Игуменья Вяземского Аркадьевского монастыря Августа (в миру княгиня Ширинская-Шихматова). М., 1890; Жизнеописание игумении Антонии. М., 1997; Матушки земли Российской. М., 1994; Необыкновенная страдалица // Нижегородские губ. ведомости. 1851. № 40.

872

Арсения, игумения. Жизнеописание. Письма к П. А. Брянчанинову и другим лицам. М., 1998; Записки и письма игумении Таисии; Амвросия (Оберучева), монахиня. История одной старушки. Изд. Свято-Троице-Серафимо-Дивеев- ского женского монастыря. Б/г.; «Женская Оптина». Феофания (Готовцева), игум. Письма к высочайшим особам и архим. Феофану. СПб., 1868 и др.

873

См: Друг юношества. 1810. Кн. 1. С. 8–69; Записки княгини Наталии Борисовны Долгорукой / Изд. А. С. Суворина. СПб., 1889. С. 1–48; Изд. Н. М. Усова. СПб., 1912. Своеручные записки Наталии Борисовны Догорукой, дочери г. фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева / Изд. Общества любителей древней письменности. СПб., 1913; Своеручные записки Наталии Борисовны Догорукой, дочери г. фельдмаршала графа Бориса Петровича Шереметева // Записки и воспоминания русских женщин XVIII – первой половины XIX века. М., 1990. С. 42–66.

874

Историографию см.: Записки и воспоминания русских женщин XVIII – первой половины XIX века. С. 11–12.

875

Записки и воспоминания русских женщин XVIII – первой половины XIX века. С. 63.

876

Лотман ЮМ. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб., 1994. С. 299.

877

Записки и воспоминания русских женщин XVIII – первой половины XIX века. С. 63.

878

Лотман Ю. М. Указ. соч. С. 301.

879

Записки и воспоминания русских женщин XVIII – первой половины XIX века. С. 66.

880

Там же. С. 53–54.

881

Подвижницы Спасо-Бородинского монастыря. М., 1994; Спасо-Бородин- ский монастырь и его основательница. Изд. Спасо-Бородинского женского монастыря, 1993.

882

«Готовность послужить раненым и больным воинам» изъявили 200 монахов и послушников из 43 монастырей. О роли женских монастырей во время войны России с Турцией см.: Извлечение из всеподданнейшего отчета обер- прокурора Святейшего синода гр. Д. Толстого по ведомству православного исповедания за 1877 год. СПб., 1878. С. 5–28.


Источник: Монашество и монастыри в России. XI-XX века. : Ист. очерки / Рос. акад. наук. Ин-т рос. истории; [Отв. ред. Н.В. Синицына]. - Москва : Наука, 2002. - 344, [2] с. ISBN 5-02-008779-3

Комментарии для сайта Cackle