Лепта чистой жизни

Епископ Кампанский Мефодий (Кульман) – один из тех людей, благодаря которым сохранялась и укреплялась православная вера в среде русской эмиграции. В России в 2000 году издана книга его глубоких и непривычно лаконичных проповедей, свидетельствующих о том, что их автор – глубокий молитвенник и истинный пастырь Христов. О жизни владыки Мефодия и об одном из главных дел его жизни – возобновлении православного паломничества на Святую Землю в начале 1950-х годов – рассказывает его духовная дочь игумения Ольга (Слезкина), ныне настоятельница Покровского монастыря в Бюсси-ан-От в Бургундии (Франция).

– Матушка, как Вы познакомились с Владыкой Мефодием?

– Владыка Мефодий был моим духовным отцом 40 лет – такое бывает нечасто. Мы познакомились в 1931 году в лагере Русского студенческого христианского движения (РСХД). Эти летние лагеря играли очень важную роль в сохранении православной веры, русской культуры и родного языка для русских детей, ведь в эмиграции мы оказались в католической и протестантской среде.

Я ездила туда несколько лет подряд, и однажды нам сказали, что приедет новопостриженный иеромонах Мефодий. А в лагере было много девушек, я еще подумала: «Странно, что молодого монаха посылают в такой лагерь». Когда он приехал, мы в особой палатке устроили храм. После его освящения отец Мефодий начал освящение палаток, в которых мы жили. И мне это очень запомнилось. Я сразу обратила внимание, как этот священник сосредоточенно молился. Он не только кропил палатку, каждую кровать в ней святой водой, но останавливался и долго молился. На меня это произвело очень большое впечатление. Вот мое первое воспоминание об отце Мефодии. 

Потом ему сказали, что каждый день после утренних молитв нужно кратко что-то говорить – несколько слов детям, не более двух-трех минут. И он – послушный – кратко говорил, и это у него осталось на всю жизнь! Поэтому, видите, даже когда он уже был епископом и выпустил книгу, то все равно его проповеди остались краткими и очень содержательными.

– Да, эту книгу, изданную в 1987 году в Париже, мне подарили, когда я училась на втором курсе университета. «Немногое о многом» – одна из первых православных книг, которая меня задела за живое. Написанная емко и глубоко, она доходила до самого сердца! 

 – Я рада, что Вы ее оценили. «Немногое о многом» вошло в изданную Московской Патриархией в 2000 году книгу епископа Мефодия «Пастырские наставления». Весь большой тираж – десять тысяч – полностью разошелся! Я так рада, что книга моего Владыки получила признание в России, которую он так сильно любил.

– Матушка, расскажите, пожалуйста, о жизни епископа Мефодия.

– Епископ Мефодий, в миру Владимир Николаевич Кульман, родился в 1902 году в Петербурге в высокообразованной дворянской семье. Его отец, Николай Карлович, был датчанином. После переворота 1917 года семья была вынуждена покинуть Россию и бежать в Болгарию, там будущий владыка окончил гимназию. Затем семья переехала в Чехословакию, и здесь Владимир Кульман часто прислуживал за богослужениями Пражскому Владыке Сергию (Королеву)¹, который на него очень повлиял, очень. И в то же самое время Владимир Кульман поступил в университет на историко-филологический факультет. Потом вдруг, разбирая какие-то материалы в библиотеке, он нашел воззвание Патриарха Тихона, где Патриарх призывал весь русский народ через покаяние вернуться в то состояние, в котором он был прежде, говорил, что нужны люди, которые бы помогали Церкви. Это на студента Кульмана очень подействовало. А в Париже тогда умирал его младший брат. Он приехал туда, когда брат еще болел, и присутствовал при кончине. Все это подвигло Владимира бросить учение и идти на служение Церкви. В Париже Владимир поступил в Богословский институт, но больше всего ценил богослужения в храме Сергиевского подворья. В то время там были изумительные богослужения! Управлял хором Михаил Михайлович Осоргин², замечательный регент. 

Потом, когда оставался, кажется, еще год до конца обучения, его постригли в монашество. И чуть позже назначили настоятелем маленького храма в Аньере, в котором до него очень краткое время был отец Иоанн (Шаховской)³. Он вскоре уехал в Германию, а отец Мефодий попал в этот маленький храм, который был освящен в память разрушенного Храма Христа Спасителя в Москве. Престольный праздник в Аньере отмечается 14 августа по новому стилю, в день Всемилостивого Спаса. В своей проповеди отец Мефодий объясняет: «Неслучайно наш престольный праздник именно сегодня. Мы устраивали наш храм в память разрушаемого тогда Храма Христа Спасителя в Москве. То был храм русской славы, и его престольный праздник был на Рождество Христово. Наш храм – храм скорби, искания, утешения и покаяния. „Свышних призирая, убогия приемля, посети нас озлобленныя грехи, Владыко Всемилостиве: молитвами Богородицы даруй душам нашим велию милость”,– поем мы в тропаре нашего храма, и праздник его – в первый день Успенского поста и в день выноса Святого Креста».

Я помню, какой это был изумительный приход! Там бедность была такая, ну ничего у них не было! И Батюшка сумел окружить себя очень хорошими людьми, культурными и такими деятельными. С ними он начал жизнь этого прихода, жизнь, которая действительно была очень, очень живой. Потом Митрополит Евлогий⁴ всегда говорил, что это один из лучших его приходов.

А что Батюшка делал? Трудно сказать, чего он не делал. Он все делал, понимаете? Он занимался безработными, он занимался детьми, взрослыми, он устраивал замечательные встречи с профессорами из Свято-Сергиевского института в Париже, не всегда даже в приходе, а иногда в казачьем музее, потому что было много народу. В общем, приход закипел жизнью.

 Потом во время войны все переменилось: надо было думать о том, как помочь людям, чем их кормить. И вот он тоже находил какие-то способы помочь голодающим. Обращался в консульство Норвегии в Париже, и они выдавали нам молоко, а я на велосипеде развозила его нуждавшимся прихожанам. Но при всей этой бурной деятельности Владыка всегда оставался монахом и священником прежде всего, духовная жизнь была для него главной.

– Матушка Ольга, как бы Вы могли сформулировать основной духовный завет Владыки?

– Я думаю, у него на первом месте была молитва, и он хотел это передать своим духовным чадам. Мы, конечно, более ленивые, чем он. 

Он загорелся и развил два дела в приходе. Во-первых, на Западе не было абсолютно никакой религиозной литературы, как и в России в то время. И он начал выпускать ежемесячный журнал «Вечное». Сам составлял, сам корректировал. У него была секретарша, которая писала адреса, куда послать, но всю остальную работу он делал сам. Это было очень важно. Потом мать Анна⁵ посылала эти журналы и в Россию. Сейчас в России издаются изумительные книги, «Вечное» совершенно не нужно, но все-таки иногда кое-кто спрашивает, нет ли у вас еще такой книжечки.

После смерти Владыки журнал стал выходить ежегодно, а не ежемесячно, а потом вообще заглох. Но это – клад, часть которого я даже послала в Москву, чтобы они немножко знали, что такой журнал существовал, что это был большой труд, большое богатство, потому что там ни слова о политике не было, ни слова о юрисдикции (хотя именно вопросы юрисдикции церковной в то время бурно обсуждались). Чистое Православие: святые отцы, жития святых, материалы о богослужении. 

Второе его дело: он загорелся ехать на Святую Землю. Это было большое дело, потому что после революции до 1950 года туда почти никто из русских не ездил⁶. Очень трудное положение было и в Иерусалиме, и в других местах. И Владыка начал ежегодные паломничества. Он очень-очень любил Святую Землю.  

– Прожив всю жизнь в эмиграции, чувствовал ли он себя русским человеком?

– Да. Иногда говорят: «Кульман… он не русский был…». А он был до глубины души русским человеком. И там, на Святой Земле, это особенно чувствовалось. Вот что он говорил в проповеди своей – у порога Судных врат в Иерусалиме: 

«Святая Русь свята стремлением русских людей к святости, стремлением идти по стопам Христа. И сюда, в этот храм, на это святое место Святая Русь пришла в ликах своих святых, начиная со святого благоверного князя Александра Невского, которому этот храм посвящен.

А сегодня здесь мы. Кто мы? Маленькие грешные русские люди.

Чего мы хотим? Мы хотим стать лучше, мы хотим быть со Святой Русью. В день памяти просветителя нашего равноапостольного Владимира мы особенно хотели здесь помолиться об обновлении и укреплении душ наших и о России».

И также эта русскость проявлялась в его отношении к людям. В паломничестве он к каждому подходил, хотел узнать, что у него – какое горе, какая радость, чем он живет. А не только организовать, чтобы все было хорошо сделано. У него было личное отношение к человеку.

– Как вы путешествовали по Святой Земле? Это сейчас много возможностей…

– Это было очень трудно. Мы же не знали, ни куда мы едем, ни как. У нас были бумаги такие, «нансеновские паспорта» – документы для беженцев, людей без гражданства. Они вызывали подозрение, на границе их часами рассматривали.

Первое паломничество Владыка Мефодий, тогда он был архимандритом, совершил в 1951 году. Отец Мефодий спросил своих близких прихожан, кто хотел бы поехать. Записалось 10 человек, и я записалась. Проходит неделя – один отказывается, другой… Наконец, скоро надо уезжать, все отказались, кроме меня. 

Накануне отъезда молебен в Аньере. Церковь набита народом больше, чем на Пасху, потому что все думали, что отец Мефодий не вернется! В то время совершенно невозможно было себе представить, что кто-то едет на Святую Землю. 

По возвращении он сразу начал думать о том, как устроить паломничество для группы православных. И вот в 1952-м поехали 28 человек, по числу мест в автобусе. Отправились поездом в Милан, потом в Венецию. Из Венеции поплыли через Бари в Александрию, Бейрут. А потом сели на автобусы и уже ехали через Сирию, Иорданию, перешли Иордан. Пешком шли по мосту и пели «Покаяния отверзи ми двери…». Потом попали в Вифанию – это было единственное место, где нас ждали. Владыка решил, что жить в отеле в Иерусалиме нам не подходит. Мы списались с Вифанией, с подворьем Гефсиманского монастыря: там, на его территории, была школа, нас пригласили, и мы жили в таком «общежитии».

– В Вифании тогда существовала небольшая монашеская община. Сколько там было сестер? 

– Не очень много. Около двадцати, я думаю. На Елеоне немножко больше, в Гефсимании не больше двадцати. Но страшная бедность – ни электричества, ни воды. Все это как-то надо было устраивать. Владыка очень помог им деньгами, а потом он «поднял» весь Париж: «Нужно помочь православным монастырям на Святой Земле». 

– Вы встречались с Иерусалимским Патриархом Тимофеем?

– Каждый год была такая встреча. Первым нас встретил Патриарх Тимофей ⁷. Он еще помнил русских до революции и заплакал, когда нас увидел и ему сказали, что мы русские. Потом спросил: «А вы можете мне спеть „Душе моя, душе моя, восстани, что спиши”?». И вот мы ему спели. А потом был Патриарх Венедикт⁸, который много лет принимал нас, очень был внимательным. Он нам позволил повесить лампадку у Гроба Господня, когда Владыка умер. 

– Как скончался Владыка Мефодий?

– У него было два инфаркта, и потом, после третьего, он скончался. Он всегда хотел уйти на Пасху – и ушел на Пасху, в Великую Субботу, слава Богу. Как-то не было даже грусти, потому что мы чувствовали, что он с нами. С нами – и у Господа, в Небесном Иерусалиме.

Из завещания Преосвященного Епископа Кампанского Мефодия:

«Сейчас мне нужны только молитвы. Всех, кого огорчил, прошу простить меня Христа ради. Сам хочу отойти в мире со всеми, ни на кого никакого зла не хочу иметь. Господь Всемилостивый да простит всех нас».

Беседа с настоятельницей Покровского монастыря игуменией Ольгой (Слезкиной) записана в Бюсси-ан-От во Франции, 16 июля 2009 года. Публикация подготовлена Александрой Никифоровой и Марией Васильевной Зубовой.

Фото из архива Покровского монастыря в Бюсси-ан-От. Биографические сведения взяты из книги: Слезкин И.М. «Моим детям»;

Игумения Ольга (Елена Ивановна Слезкина).

«Воспоминания». Москва-Бюсси, 2008.

* * *

Епископ Кампанский МЕФОДИЙ (в миру Кульман Владимир Николаевич) родился 12 (25) июля 1902 г. в семье известного профессора-слависта. Среднее образование получил в Санкт-Петербурге, затем эмигрировал с родителями в Болгарию (1920–1922), оттуда в Прагу, где в 1926 г. окончил историко-филологический факультет Пражского университета. В 1931 г. завершил обучение в Свято-Сергиевском богословском институте в Париже. Был пострижен в монашество в 1930 г., принял священство в 1931 г. С 1932 г. настоятель храма Христа Спасителя в Аньере. С 1953 г. епископ Кампанский. В 1948 г. создал ежемесячный журнал «Вечное», который познакомил тысячи читателей с сокровищницей православной духовной мысли.

В 1952 г. архимандрит Мефодий организовал в Париже и возглавил русское православное паломничество на Святую Землю, первое после 1914 г., и в течение 20 лет, т.е. до 1972 г., под его руководством было совершено 18 паломничеств. 

Скончался Епископ Мефодий в Святую Великую Субботу 13 апреля 1974 г. за несколько часов до начала Пасхального богослужения и погребен в крипте церкви Успения Пресвятой Богородицы в Сент- Женевьев-де-Буа.

* * *

Игумения ОЛЬГА (в миру Елена Ивановна Слезкина) родилась в 1915 г. в Петербурге. В 1920 г. она оказалась с родителями во Франции, где получила два высших образования – юридическое и филологическое. Почти 30 лет преподавала математику в школе. После защиты диссертации «Духовный путь И.В. Киреевского» получила степень доктора филологических наук и стала доцентом Института восточных языков в Париже. Елена Ивановна была постоянной прихожанкой храма Христа Спасителя в Аньере, где долгое время исполняла обязанности чтеца, преподавала в церковной школе при храме, посещала русских больных в госпиталях. На протяжении многих лет она помогала Владыке Мефодию в организации ежегодных паломничеств на Святую Землю. Долгое время она была тайной монахиней и в 1988 г. поступила в Покровский женский монастырь в Бюсси-ан-От. В 1992 г. была назначена настоятельницей этого монастыря.

* * *

Страшная болезнь – туберкулез, но еще страшнее – рак. Страшно быть калекой, слепым, без языка. Но что страшнее всего? Страшнее всего творимый нами грех, хотя мы этому и не придаем значения, а то и вовсе не замечаем. Грех страшен не потому только, что он нас пачкает, губит нашу душу, лишает нас райской радости, а и потому, что грехом мы сеем зло в мире, зло духовное и физическое. Каждый сделанный нами грех не только нас оскверняет и губит, но и является семенем, брошенным в мир. И это семя вырастает, дает плоды. Мы это забываем, мы об этом не думаем, а плоды произрастают, иногда, может быть, лишь через десятки лет. Что такое дурная наследственность, как не плоды греха, кем-то сделанного? Побываем в сумасшедшем доме, и мы содрогнемся при виде того, что посеяли люди.

Мы все обладаем величайшими духовными сокровищами. Куда мы их деваем? Представьте себе, что существуют некие «обители» с разными оттенками, но с одним ясным разделением – «обители» добра и «обители» зла. В какие из этих обителей мы вносим жертвы из наших сокровищниц? Каждый грех есть наша жертва в одну из обителей зла. Мы можем умереть, уйти в вечную жизнь, но жертва наша в обители зла останется и даст плоды. Вот почему страшнее всего наш грех. Им мы губим себя, им мы оскверняем Божий мир, им мы соработаем диаволу и губим род человеческий.

Нельзя быть безответственными людьми. Надо остановиться сеять грех и зло и начать приносить лепты чистой жизни в светлые обители мира.

Боже, очисти нас, грешных, и научи нас творить волю Твою. 

Надо стараться отовсюду получать себе духовную пользу.

Вот, идем мы по улице. На дороге нищий. Стоит, протягивает руку или шапку: «Подайте, помогите!». Люди идут; кто поможет, кто – нет. Иногда, может быть, нищий и ничего не получит, а иногда какое-нибудь доброе сердце отзовется и сразу даст много. Но стоять и просить надо, а то и знать-то не будут, что этот человек нищий.

Как часто бывает на душе пусто, мертво. Как пойдешь с таким состоянием в церковь, как станешь на молитву? Нужно ли?

Вот тут-то и вспомним нищего.

Как он, встанем и протянем к Господу пустое сердце свое и скажем: «Подай, Господи, помоги!». Это как бы наша рука за милостыней. Но не от нас зависит наполнить сердце свое горячей, сердечной молитвой. Мы – нищие, у нас нет ничего. От нас только зависит протянуть руку за помощью и просить: «Подай, Господи!».

Вот почему так часто и слышишь в храме этот возглас. А не протянем руки – некуда милостыню положить.

Значит, стараться молиться надо всегда, независимо от настроения.

Рождество Христово в Вифлеемской пещере было однажды, Рождество Христово в пещере сердца человека совершается постоянно и доныне.

Обстановка Рождества Христова в пещере сердца человека бывает различна. Иногда оно совершается мирно, начиная с момента крещения человека. Таким был святой Игнатий Богоносец, который объяснял свое прозвище «Богоносец» тем, что он носит Бога в сердце. Таких людей, тепло, радостно, мирно носящих Господа в сердце, много. Такими людьми должны были бы быть все христиане. Но этого нет. И тогда Рождество Христово в сердце человека иногда происходит иначе – в несчастии, в страдании, в болезни. Сколько живых примеров этому видишь перед глазами! Вот больные с тяжким недугом с миром и радостью и с благодарностью Господу за то, что Он их посетил. Вот «безбожница», ставшая после смерти мужа благоговейнейшей христианкой; вот утративший все свои земные богатства духовный богач. А иногда Рождество Христово в сердце человека бывает только по бесконечной милости Божией. Кто из нас не знает жизни святой Марии Египетской, этой величайшей грешницы, которая после долгих лет недоброй жизни отправилась в Святую Землю, но не для поклонения, а для беспутной жизни. И как Господь ее научил – из великой грешницы стала великая святая. Да и в наше время бывает, что богохульники и кощунники становятся по благодати Божией верными чадами Господа. Как бы ни совершалось Рождество Христово в нищете сердца человека, но всегда оно дает радость, мир, счастье. Некоторые из нас уже живут с Господом, им надо только дать побольше места в сердце новорожденному Божественному Младенцу. Но у некоторых совсем пусто. Что им делать? Как приблизиться к миру, радости, счастью в жизни? Таким людям надо стараться очистить пещеру своего сердца от всего дурного, нечистого и ждать, как нищий,– подай, Господи! Надо молиться тоже и тогда, когда думаешь, что не веришь. И Господь не оставит без ответа. Рождество Христово в сердце человека – действительный выход из всех кризисов и тупиков. Поймем ли мы это? Аминь.

Теперь время Великого Поста, и мы думаем об исповеди. Пойти или не пойти? – Разные мысли бывают: нет настроения, все равно опять будешь грешить и т. д. Что сказать на это? – Думается, что главный вопрос должен у нас быть не в настроении, не в том, что опять будешь грешить, а в том, что хочешь ли, стремишься ли жить по правде Божией? – Удовлетворяет ли тебя настоящая твоя жизнь? – Думаешь ли о конце твоей жизни на земле и о жизни после смерти?

Если тебя твоя личная жизнь и вообще жизнь рода человеческого на земле не удовлетворяет, если ты хочешь жить по правде Божией, если ты думаешь о жизни после смерти – то вопрос об исповеди становится простым. Не рассуждай о настроении и о том, что опять будешь грешить, загляни честно в твою душу, собери все нечистое и нехорошее и перед Святым Крестом и Евангелием при священнике выкинь из своей души. А потом уже – после исповеди – береги чистое одеяние души, старайся не запачкать, а если замараешь, старайся скорее это скинуть, оберегай себя.

Не рассуждай много – хочешь жить по правде? – Иди и кайся, проси у Бога прощения и сил, чтобы не погрязнуть во зле…