«О Новом Завете Господа нашего Иисуса Христа» Сочинение архимандрита Феодора (рецензия)

Чудное дело – этот ум, которым Господь Бог наделил человека! Прекрасны его дела, т. е. произведения ума человеческого и литературы! Один мыслитель стал на ложную дорогу, впал в ошибки, крайности? Ум Божий, отображающийся в другой личности, работает на правом пути и спасает других от увлечения крайнею стороною. Один, исследуя вопрос, упускает из виду важные и существенные его пункты? Другой, без сношения с первым, нападет именно на эти пункты и восполняет недостатки первого. В этом круговращении – в этом, сказать так, странничестве ума человеческого – литература все-таки стремится и достигает одной цели, т. е. познания истины.

К таким мыслям привело нас чтение разных сочинений, относящихся к разумению Св. Писания. Г<-н> Павел Лебедев, написавши слабо свою брошюру, ничего почти не сказал о третьей книге Ездры. С богатым прибытком недостаточность его восполняется добросовестным трудом об Ездриной книге г. Шаврова. Г<-н> Хергозерский, исследуя новозаветные книги, так сказать, и не заглянул в текст их. Зато отец архимандрит Феодор прямо занят был не чем другим, как самым словом Нового Завета, хотя также смотрел на дело с исторической его стороны.

Главное намерение архим. Феодора было: вникнуть поглубже и раскрыть читателям во всей силе и законности тот порядок, в котором дано человечеству новозаветное откровение Господом нашим – и Самим лично и чрез Св. Апостолов, – откровение, рассматриваемое в полном целостном его составе, с отношением к прошлому и будущему и с его историческими особенностями. Для выполнения такого глубокого намерения автор следил за делом Божиим в откровении Нового Завета, по его общему внутреннему порядку, и, на наш взгляд, старался ни одного шагу не сделать без основания, требовавшего продолжительных и обстоятельных работ.

Он доказывает на основании исторического смысла событий, что Новый Завет дан Господом Спасителем в свое, а не другое время, потому что тогда, по выражению Апостола Павла, исполнилась полнота времени (Гал. 4, 1–5) и род человеческий, в своем религиозном составе – иудеев и язычников, имел готовую приемлемость к водворению на земле нового, высшего, благодатного порядка жизни. Времена неведения языков проходили, ветхозаветное устройство Церкви изветшало со всех сторон и в самых основаниях. Время было явиться Свету языков и Славе Израиля. Нужно было основать и устроить новозаветный порядок вещей.

«Тайна сего благодатного порядка, по предвечному Божественному определению, – говорит автор, – состоит в том, чтобы Единородному Сыну Божию, естественному и существенному наследнику любви и жизни Отчей, – чрез воплощение, земную жизнь, страдания и смерть во плоти ради человеков, – взять на Себя всю немощь человеческого естества, все вины и долги человеческие пред правосудием Божиим и чрез Свое воскресение и превознесение открыть для всех человеков источник Своей Божественной любви и жизни, в излияния Св. Духа: чтобы таким образом всякий верующий – иудей ли, язычник ли – верою входил в дух Его земной жизни и смерти, к разрешению от всех своих грехов и немощей, и вместе усвоял себе животворную силу Его воскресения и благодати, к своему духовному обновлению и житию, небесному даже еще и на земле, не производящему, впрочем, подавления и остановки земного хода вещей, – открыто блаженному уже в вечности» (с. 15–16). Подобный переворот в жизни народов нелегко было произвести: чем старее и безжизненнее формы народной жизни, тем упорнее стоят на них. А тут, с устроением нового порядка Церкви, открывалась нужда отменить и такие формы ветхозаветной жизни, которые, правда, имели назначение временное, но ведь учреждены были Самим Богом. Даже для верующих людей – перейти в чистую область новозаветной истины и благодати из-под законной сени возможно было не без тяжкого подвига. Что же сделал для устранения сих затруднений и как учредил новый, благодатный порядок жизни Спаситель без насилия старому, законному? Являя в чудесах Божественное Свое посланничество и властительство, Господь, во-первых, стал под ветхозаветный порядок, но решительно отвергая плотское и мертвое направление тогдашнего иудейства. Он разрешал от изветшавшей и мертвой буквы Ветхого Завета живой дух благодати и истины, и таким образом раскрывался Им уже новозаветный порядок. Во-вторых, веру последователей своих Он поставлял под обычную в Ветхом Завете видимость и приточную образность, которые, впрочем, в Его учении и действиях содержали и выражали в себе духовную истину и благодать уже Нового Завета; и таким образом благопослушливая вера удобно и просто переходила из Завета Ветхого в область Нового. Так открывался Господом Новый Завет без всякого насилия и оскорбления Ветхому, раскрываясь из самого духа и по пророчествам Ветхого, хотя иногда вовсе и прямо отрицая изветшавшую букву закона и пророков; и вера из-под ветхозаветной видимости и образности беспрепятственно входила в новозаветный дух и истину, так что созревала даже до приемлемости полного и точного откровения духовных истин и тайн благодати (с. 119–120). Так совершилось и увенчалось устройство Нового Завета, изложенное, собственно, в Четвероевангелии! Автор мысли свои постоянно подтверждает экзегетическим разбором чудес, важнейших бесед и притчей Христовых, вводя читателя в самый дух служения, истины и благодати Спасителя. Совершенно в том же направлении, по внутреннему смыслу писаний апостольских, объясняется в следующей главе порядок открытия и первоначального распространения в мире новосозданной Христовой Церкви и новых откровений чрез Св. Апостолов (с. 123–171). В последней главе, объяснив непустой вопрос, – почему Сам Христос, проповедуя устно, не благоволил лично, а только чрез Св. Апостолов начертать во внешних письменах законы и тайны устроенного Им Нового Завета? – автор, сообразно с обстоятельствами того времени, объясняет порядок явления книг Нового Завета, разности у евангелистов, случаи и нужды к написанию откровений, внутреннее состояние и свойство новозаветных писателей, характер и свойства их писаний. Вот содержание и цель книги арх. Феодора, которые мы хотели высказать собственными его словами.

И в этом новом труде автор остается вполне верен тем началам, которые известны читателям из его изданий прошлого года. Систематический взгляд его на все дела рук своих, будь кто-нибудь и не согласен с ним, в литературе делает честь мысли и настроению архимандрита Феодора, сверх того владеющего в наше время не довольно обычным даром входить в сущность вещей, не останавливаясь исключительно на их образах. Из начал автора упомянем о том, что и в «Новом Завете», в его разборе, он имел в виду дать поучительный урок нашему времени, которое сближается с эпохою Спасителя по общему характеру времени переходного. Читатели найдут этот урок в конце сочинения. Среди других, впрочем немногих и не всегда важных, сочинений по части Нового Завета, мы согласны труд сей назвать одним из опытов толкового экзегетического изучения сего Завета. Весьма важно, напр<имер>, в нем то воззрение, проникающее всю книгу, по которому Новый Завет является у него не делом случайного хотения, отрешенным от всякой жизни, но выражением благопотребного и премудрого благоволения Божьего к людям, рассматривамым в свое время с их заблуждениями и немощами. Прежние сочинения о. Феодора, по характеру его настроения, имели свои хорошие особенности и недостатки в языке. В особенности тяжело и необработанно написана им книга «Несколько статей о Св. Ап<остоле> Павле» ¹, имеющая, впрочем, хорошее содержание. Нам нравилась в ней та, между прочим, особенность, что автор в посланиях Св. Ап. Павла находил начало и оправдание многих церковно-обрядовых установлений Православной Церкви. Мы даже думаем, что и недоразумения из-за смысла сочинений архим. Феодора произошли единственно от особенностей его выражения. Нельзя же серьезно быть убежденным в том, что автор, при строгом, нравственно-христианском направлении своего духа и сочинений, при их благонамеренной цели, душевно допускает отпущение грехов без церковного таинства, по одному тому, что Христос взял на Свою ответственность пред Отцом грехи мира, что он находит в христианстве, как религии предлежательной, мертвое иудейство и магометанство и т. п. А ведь в этом его обвиняли гласно. Сочинение же «О Новом Завете» хоть написано тем же отвлеченным языком, но языком правильно и стройно обработанным, не допускающим, кажется, недоразумений и перетолков. По всему видно, что на этом труде, достойном по предмету всей любви христианина, почивало особенное благоволение автора.