Выборы Патриарха Александрийского 1899 года

После смерти Софрония IV (22 августа 1899) и во время вдовства Александрийской кафедры многие православные жители Египта, сохранив память о благочестивой и исполненной трудов жизни Нектария Пентапольского, настойчиво убеждали его выставить свою кандидатуру на предстоящих выборах Патриарха. Повинуясь уговорам, владыка 3/15 сентября 1899 года отправился в Египет. Вместе с ним выехал титулярный митрополит Триполийский Феофан Мосхонас, избранный Священным Синодом Вселенского Патриархата по личной просьбе Софрония буквально накануне его кончины и спустя несколько дней (1 сентября) рукоположенный¹¹⁴. Митрополит Фиваидский Герман, который называл себя «единственным действующим» архиереем Александрийского Патриархата, отзывался о Высокопреосвященном Феофане (по-видимому, желая нейтрализовать возможного соперника) как о рукоположенном насильно и «хищением».

У парохода обоих архиереев встретили Герман Фиваидский, представители духовенства и многие миряне. Афинская газета «Асти» писала:

«В Александрию прибыли митрополит Пентапольский кир-Нектарий Кефалас и только что рукоположенный митрополит Триполийский кир-Феофан Мосхонас. Они проследовали в Патриархию, где вскоре их посетили дипломатический агент и генеральный консул г-н Грипарис, председатель консульского суда г-н Димарас, следователь г-н Пападопулос, г-н Либритис и другие известные лица, поздравившие гостей с благополучным прибытием. По словам Высокопреосвященного Пентапольского, цель его приезда – содействовать умирению Церкви; по избрании же Патриарха он намерен при необходимости остаться в Египте, в противном случае – вернуться на прежнюю свою должность директора Ризарийской Духовной семинарии. Оба митрополита считаются кандидатами на вдовствующую патриаршую кафедру».

Но обстановка вокруг выборов показала, что дело чем дальше, тем больше уклоняется в нецерковное русло. Из секретных материалов МИД Греции известно, что Патриарх Софроний назвал своим преемником митрополита Эфесского Иоакима Эвфибулиса, Афины же усиленно продвигали собственных кандидатов. Сохранилось донесение генерального консула Греции в Египте Грипариса министру иностранных дел Афосу Романосу, где наиболее приемлемыми кандидатами названы бывший Патриарх Вселенский Иоаким III и митрополит Нектарий Пентапольский. При этом об Иоакиме III Грипарис сообщал, что его подозревают в русофильстве, а относительно Нектария Пентапольского ссылался на прежнее свое донесение и сведения, полученные из Египта, когда «ожидалось его назначение директором Ризарийской семинарии»¹¹⁵. Спустя несколько дней (1 сентября 1899) он извещает министра, что, по предварительным оценкам, кандидатуру Иоакима III «примет большинство». И добавляет:

«Благосклонно встретят здесь и кандидатуру Высокопреосвященного Пентапольского, который оставил у большинства благодарную память. Однако из всех обстоятельств, препятствующих его успеху, самое серьезное и, пожалуй, непреодолимое, – греческое подданство, поскольку он состоит на службе Королевского Правительства и покинул Египет с патриаршей отпускной грамотой. На это препятствие непременно будет указано и из Константинополя¹¹⁶, и здешними властями (которые в делах, касающихся Патриархии, занимали и, надеюсь, будут и впредь занимать лояльную к нам позицию), уже заявившими, что избранный Патриарх должен быть турецким подданным».

В результате Афины отказались от поддержки кандидатуры Пентапольца, о чем говорит и пометка «нет», сделанная министром против его имени на полях донесения. Другая, аналогичная пометка свидетельствует, что тогда же отпала и кандидатура Иоакима III, которую, впрочем, он сам к тому времени снял.

Тем не менее, даже в октябре 1899 года одна из газет, чей корреспондент, едва ли знавший о тайных пружинах событий, передавал лишь внешнюю их сторону, называла кандидатами бывшего Патриарха Вселенского Иоакима III, митрополита Назаретского Фотия, епископа Хариупольского (Вселенский Патриархат) Германа, митрополита Фиваидского Германа¹¹⁷ и митрополита Пентапольского Нектария. Месяцем раньше, 9 сентября, афинский журнал «Анапласис» писал:

«Справедливость и истина требуют от нас не просто отдать предпочтение Высокопреосвященному Пентапольскому, но и во всеуслышание заявить, что он – один из самых известных, просвещенных и по всему образцовых иерархов, какими может похвалиться Православная Восточная Церковь. Плодовитейший писатель, неутомимый труженик на ниве духа, чья пища и услада – служение, познание и истина. Нестяжательный без меры и милостивый до самозабвения; тихий нравом, но твердый, кроткий, но непоколебимый, он явил пример столь чистой жизни, что Царь в заботе о Жене Своей¹¹⁸, которой надлежит быть превыше всякого злословия и хулы, пожелал поставить его в первый ряд избранных. <...> И если предпочтут другого избранника, никто не возрадуется об этом больше, чем сам он; если же его изберут, то, как чуждый гордыни, возревнует лишь о том, чтобы оказаться достойным сего служения».

Но из последующей секретной документации видно, что по крайней мере с ноября 1899 года Афины при содействии английского представителя в Египте стали продвигать в Патриархи митрополита Назаретского Фотия Пероглу. Сообщая о возникших здесь затруднениях (донесение от 23 ноября 1899), генеральный консул Грипарис объяснял их тем, что «сирийцы¹¹⁹ ратуют за митрополитов Фиваидского и Пентапольского, и особенно за второго, из-за которого первый, похоже, снимает свою кандидатуру». И задавался вопросом: «Не происходит ли все это с подстрекательства России, которая, несмотря на то, что Египет в настоящее время – далеко не лучшее место для успеха ее замыслов (о чем я уже имел честь докладывать Вашему Превосходительству), нимало не озабочена приисканием другой почвы, более благоприятствующей проведению в жизнь основной ее программы?».

О других препятствиях писал греческий консул в Каире Скотидис – в частности, о «чудовищных интригах митрополита Фиваидского, который ради собственного “я” попрал все сокровенное и святое», и об «ухищрениях некоторых здешних друзей Пентапольского Высокопреосвященного кир Нектария, которого они страются представить – вероятно, с его ведома, – кандидатом греческого правительства и к поддержке которого склоняются, с их слов, те же сирийцы, в чьих глазах митрополит Фиваидский ежедневно роняет себя своим безумным поведением».

В процитированном свидетельстве, несмотря на почтительную форму упоминания о владыке Нектарии (в сравнении с митрополитом Фиваидским, не названным даже по имени), бросается в глаза весьма двусмысленное утверждение, будто он был осведомлен о слухах, распространяемых некоторыми не в меру ретивыми его сторонниками в Египте. Но даже и не догадываясь о вмешательстве посторонних сил, пожелавших воспользоваться его именем в своих целях, Нектарий Пентапольский с первых дней почувствовал, что подготовка к выборам ведется недолжными средствами.

И памятуя, что пришел в Египет «по просьбе единоплеменников» не с тем, чтобы «внести смуту и разделение», но «ради мира и любви», он снял свою кандидатуру и высказался за избрание Иоакима III. А в одной беседе с журналистами сказал о нем так:

«Я держусь наилучшего мнения об этом служителе Божием, с которым имел счастье лично познакомиться на Афоне. <...> Это муж широкого образования и выдающихся административных способностей, и потому возведение его на престол Патриархов Александрийских было бы весьма желательно... Не давайте веры толкам о его русофильских настроениях. Иоаким – муж истинно эллинского духа, хотя и полагает, что Церковь наша нуждается в покровительстве великого русского народа, имеющего огромный авторитет в Европе».

В результате 9/21 сентября 1899 года владыка покинул Александрию и вернулся в полюбившийся ему Ризарион. Но вторично уступая настояниям верующих, ходатайствовавших о его избрании, он 26 ноября 1899 года снова появился в Египте. На сей раз Пентаполец пробыл здесь совсем недолго и по возвращении в Афины перестал следить за делами Александрийской Церкви (хотя постоянный его спутник Костас Саккопулос и восемь лет спустя ожидал, что митрополита Нектария вот-вот призовут в Египет¹²⁰).

10 января 1900 года Патриархом Александрийским был избран митрополит Фотий, интронизация которого состоялась 15 сентября¹²¹. И нет оснований сомневаться, что святой Нектарий всей своей чуждой себялюбия душой радовался этому вместе с новопоставленным первоиерархом. Иначе бы он не послал ему 23 марта 1901 года экземпляр своей «Христологии» с просьбой рекомендовать «сей... труд иереям и верующим мирянам, а также содействовать его распространению» и не выразил бы с первых строк благодарность адресату.