XVIII. Выборное начало, как средство осуществления соборности

Вторым необходимым признаком осуществления «соборности» является выборное начало при назначении на должности клириков, в особенности же епископов. Этому вопросу Н. П. Аксаков посвятил много страниц своих сочинений, указывая: а) происхождение выборного начала, б) картину избрания, а также в) время и причину прекращения этого обычая. Если в древности на соборах епископы были «представителями» своих церквей, то этот порядок, говорит Аксаков, не может иметь церковного освящения теперь, когда церкви только получают себе епископа, сами же в избрании их не принимают никакого участия».

Основания, приводимые Аксаковым в пользу исторической действительности и юридической необходимости выборного начала, – трех родов.

Библейские – избирание всею церковью апостола Матфея на место Иуды Деен. 1, 15 – 19; Гал. 3, 1 – 10; особенно 7 и 10 стихи, где говорится о необходимости иметь свидетельство, т. е. публичное фактическое расследование о нравственном цензе избирательного лица.

Свидетельства писателей: – а) Лампридия об имп. Александре Севере, рекомендовавшем при назначении «на имперские государственные должности «делать известными имена желающих кандидатов, для проверки их личности – на подобие выборов христианских епископов, б) Игнатия Богоносца (к Филадельфийцам),

в) Киприана Карфагенского (письма 68 и 52) – который устанавливает три момента избрания – хиротонию, одобрение и сопричтение епископству, г) автора апостольских постановлений, д) Геласия Судзесензия – из I-го Вселенского собора, е) Феодорита – в препроводительном послании I-го Вселенского собора (кн. V, IX) об избрании Флавиана Антиохийского, ж) Епифания в сочинениях «о ересях» (49), з) папы Льва Римского (посл. 84 и 69), и) Иоанна Златоустого (о священстве).

Касаясь слова Златоуста, который, как известно, критикует систему выборов и на которого поэтому ссылаются противники выборного начала, Аксаков говорит: «Если Златоуст неодобрительно относился к существующей форме, то об изменении формы у него речи нет. Мрачными красками он описывал все строение церкви, пресвитерство, положение вдов и девствующих. Следует ли из этого, чтобы он относился неодобрительно к самим учреждениям»¹³⁸?

3) Случаи избрания отдельных лиц. Церковные памятники «о целом ряде епископов говорят, что они были избраны клиром и народом церквей, а в некоторых случаях и описывают избрание. Так, были избраны, например, Цицилий и Киприан Карфагенские, Корнелий, Фабиан и Лев Великий Римские, Григорий Богослов, Нектарий, Павел, Иоанн Златоуст и Сисиний Константинопольские, Афанасий Александрийский, Максим Иерусалимский, Мелетий, Евстафий и Флавиан Анийиохийские, Василий Великий Кесарийский, Амвросий Медиоланский, Августин Иппонийский, Мартин Турский, Евсевий Верчельский, Синезий Птоломаидский и многие, очень многие другие. Все это может быть подтверждено свидетельствами церковных памятников. «Да, такие случаи бывали, может быть скажет кто-нибудь, но это не составляет общего правила»? Мы могли бы привести целый ряд святоотеческих свидетельств, что не только так бывало, но так и должно было быть»,¹³⁹ – говорит Аксаков.

Процесс избрания, по указанию Аксакова на основании свидетельств Киприана и апостольских постановлений, должен состоять из трех основных моментов: а) из хиротонии, т. е. из провозглашения имени кандидата, б) голосования и из в) самого посвящения или сопричтения к сонму епископов. Живая картина, не утратившая еще своей красочности, приводится Аксаковым из «Апостольских Постановлений», – «В епископы рукополагать того, кто беспорочен во всем, избран всем народом, как наилучший. Когда его именуют и одобрят, то народ, собравшись в день Господень с пресвитерством и наличными епископами, пусть даст согласие. Старейший же прочих пусть спросит пресвитерство и народ, тот ли это, кого просят в начальники, и когда они ответят утвердительно, то снова пусть спросят, все ли свидетельствуют, что он достоин сего великого и знатного начальствования, исправил ли он благочестие по Боге, хорошо ли устроил дела по дому, безукоризнен ли в жизни? Когда все вместе по истине, а не по предубеждению как пред судиею Богом, в присутствии, разумеется, и Святого Духа и всех святых и служебных духов, засвидетельствуют, что он таков; то опять, в третий раз, дабы устами двух или трех свидетелей подтвердить всякое слово, да будут спрошены: во-истину достоин он священнослужительства? И когда в третий раз подтвердят, что достоин (это то и обозначает троекратное «аксиос» то от всех пусть потребуют знака согласия (вероятно поднятие рук, о котором свидетельствует Зонара, соответственно слову χειροτονία), а как скоро дадут его, пусть умолкнут. Когда настанет молчание, один из первых епископов, с другими двумя, став подле жертвенника, между тем, как епископы и пресвитеры молятся тайно, а диаконы держат над главою рукополагаемого раскрытыя Божественные Евангелия пусть говорит к Богу (Следует молитва). По окончании этого моления священники пусть говорят «аминь», а с ними и весь народ. После молитвы один из епископов пусть дает в руки рукоположенного жертву. А на утро прочие епископы пусть помещают его на принадлежащий ему престол и приветствуют его целованием о Господе¹⁴⁰. Этим изложением процесса избрания Аксаков вводит поправку в самое понимание слова «хиротония». Теперь «хиротония» обозначает сакраментальный момент, раньше же это слово обозначало момент юридический, поднимание рук, избирательный акт¹⁴¹, – открытую баллотировку.

Относительно времени существования и прекращения выборного начала у Аксакова находятся следующие данные.

При императоре Валентиниане епископы выбирались еще всеми гражданами без различения их общественного положения, но это только до IV века, когда по 127 новелле Юстиниана – епископы избирались только клиром и знатнейшими из граждан. В IX веке при императоре Василии Македонянине издается «прохоренон» (878) и «эпаногога» (в 885 г.), по которым в избрании епископов стала участвовать только городская аристократия и государственная бюрократия; вместо одного кандидата предлагается три и вместо гласного расследования нравственных качеств кандидатов делается тайное, канцелярское расследование в течение 3-х месяцев.

Прекращение выборного начала положено новеллами императора Алексея Комнена 1094 г. и 25 новелла 1107 г., на основании которых выборное начало было заменено составлением списков кандидатов на церковные должности, в которых должны отмечаться качества кандидатов на епископскую кафедру. Списки эти должны представляться императору и патриарху для замещения важнейших должностей¹⁴².

Причиною прекращения выборного начала в Византии служит постепенное сокращение гражданских прав. При Валентиниане гражданин носил еще отпечаток древнего равенства; позднее, когда народ Византии, перестал быть народом Римских муниципий, на смену демократизма явилось аристократическое начало, и устраненный из государства и общества демократизм оказался подавленным и в Церкви¹⁴³.

Новым признаком «соборности» явилось бы, по мнению Аксакова, «единство и тожественность епископского достоинства и внесоборное невмешательство одного епископа в дело другого».¹⁴⁴ После подробного исследования о правах и взаимоотношении епископских должностей в древней Церкви Аксаков говорит, что «пребывая на почве церковного предания и канонов, необходимо всецело отказаться от самого принципа овозглавления поместных церквей, каким бы то ни было иерархическим лицом под каким бы то ни было наименованием. Допуская же возможность некоторого отступления от этой почвы, что было бы искажением самого понятия о Церкви и самого существа ее, необходимо отдать полное предпочтение монопапизму перед полипапизмом, единоглавию перед многоглавием...»¹⁴⁵ Поэтому Аксаков категорически высказывается против учреждения в России патриаршества (мотивировку своих взглядов на патриаршество Аксаков представил в статьях «Собор и патриархи» и «Патриаршество и каноны»). По существу «казалось бы совершенно безразличным, какое бы имя ни носил епископ главного города великой области, если на всю Россию при восстановлении в ней канонического церковного управления будем смотреть, как на таковую...» Но с представлением о патриархе неразрывно связано представление о посягательствах на единоличную власть и единоличный суд, о правом и левом хоре церковных сановников, поддерживающих величие и пышность патриаршего престола» – «представление, «свидетельствующее с одной стороны о вкрадывающейся под видом священнослужения

надменности власти мирской, с другой – о проникновении в Церковь под видом необходимости союза между Церковью и государством чуждых для нее мирских государственных начал, обрекавших ее на

духовное бездействие и бессилие»¹⁴⁶. Такие идеи, такое представление преимуществ патриарха противоречат идее Церкви и церковного управления. На основании древнего канона «особенно утраченного, но Аксаковым основательно восстановленного, правила I Вселенского и других, все преимущества епископа главного города великой области или «экзархов великих областей, позднее получивших наименование патриархов, сводятся канонами только к двум, а именно: к рассмотрению жалоб на митрополитов по делам нецерковным, например, по тяжбам об имуществе и пр., а также жалоб на присвоение теми же митрополитами чужих приходов или епископств. Но и в этих двух случаях каноны не указывают еще определенно на единоличное разбирательство и суд архиепископа или экзарха, а требуют большого собора великой области» ¹⁴⁷. Вообще же «каноны не ведают безусловно ни единоличной власти церковной, ни единоличного управления в Церкви, прямо и неукоснительно устанавливая, что, как делами, общими для церквей области или епархии, управляет дважды в год собираемый собор областной, митрополичий, так и церковными делами «великой области» (δίοϲχήσεωϛ) управляет собор той же области, ежегодно или по мере надобности созываемый»¹⁴⁸. «Постановления семи вселенских соборов, равно как и признанных ими поместных, ни титула, ни сана патриарха совершенно не знают. Церкви областей, совпадающих с административными государственными делениями, управляются областными (митрополичьими) соборами, а состоящие из этих областей и объединяющие их «великие области» управляются соборами местоблюстителей (Никейское определение, повторенное Карфагенским – прав. 26 и 2-м всел. собором – прав. 2). При такой системе церковного самоуправления епископ главного города «великой области», т. е. митрополии великой области, естественно получает то же значение, которое по отношению к области-епархии дается митрополиту, а потому к нему относится все сказанное о митрополите, как не имеющем власти помимо собора (Антиох. 9, Апост. 34), равно как и выражаемое 6-м Никейским правилом о старшинстве церквей»¹⁴⁹.

Встречающееся же в документах 2-го собора слово «патриарх» – по отношению к некоторым епископам (приводимое историком Сократом) есть неточное сообщение этого историка, полное внутренних противоречий и несоответствующее идеалу патриарха, как внешней единоличной административной власти. «Если и встречается иногда в актах соборов и сочинениях отцев церкви с конца IV в. слово «патриарх», то это библейское слово патриарх употребляется для обозначения особенно старых, а в то же время весьма заслуживающих уважения епископов, каконы, напр., отец Григорий Назианина, Евсевий Самосатский и Мелетий Антиохийский, причем значение занимаемой кафедры не играет при этом никакого значения»... «Как титул начальника главы демократического общества, народа или управления, т. е. в смысле совершенно чуждом как Ветхому, так и Новому Завету, впервые появляется у живущихв пределах Римской империи евреев, как перевод еврейского «наси» – князь, глава или начальник народа. У евреев этот титул, приняли преемники Гилеля, бывшие в период нескольких поколений родовыми первосвященниками своего народа, представителями для него гражданской и религиозной власти. От епархии Ирода, которым закончилось царство, т. е. от первосвященника Гилеля вплоть до епархии Гамалиила V в 425 г. тянулся преемственный ряд председателей синогоги – наси, патриархов. Существование их не было неизвестным ни для римской администрации, ни для христианских современников вообще». «Только прекращение иудейского патриархата в 429 г. открыло канцеляриям и сановникам честолюбивой Византии возможность применять освободившийся хорошо знакомый им патриарший титул для обозначения почему-либо особенно выделяющихся и выдающихся епископов и особенно епископа Римского» ... «В 6-м веке этот отличительный титул римского епископа становится уже государственным титулом епископов Константинополя, Александрии, Антиохии и Иерусалима, причем мир и Римская империя получают уже пять патриархов. Очень может быть, что для Юстиниана, не ладившего с непокорными епископами Рима, распространение отличительного их титула на всех епископов первых престолов, как устраняющее привилегию Рима, не лишено было политического значения. Таким образом, титул патриарха сперва по отношению к епископу Константинопольскому, а затем и по отношению к епископам других первых престолов, вводится в употребление только новеллами Юстиниана и составляет в силу того государственный титул, а не церковное наименование»¹⁵⁰. Титул «патриарха» окончательно устанавливается в своде законов Василия и Льва Македонянина.