1909 год

1/14 января 1909. Четверг.

Пасмурное утро. Предвестие ли это пасмурного года? Не дай, Господи!

С 9-ти часов Литургия, совершенная Преосвященным Сергием с иереями. Я имел отправиться на новогодний молебен в Посольство, по любезному приглашению посла. Потому, достояв до времени приобщения священнослужителей в алтаре и поздравив Преосвященного Сергия словами: «Поздравляю вас с первым Новым годом в Японии. Да даст Господь, с которым Вы только что преискренно соединились, Вам много-много лет встречать в Японии, столько, сколько встречал здесь я, тогда японская Церковь, с помощью Божиею, процветет несомненно», отправился в Посольскую Церковь, куда прибыл во время пения «О тебе радуется». Молебен, завтрак у посла с собравшимися русскими. Посол был более любезен, чем все доселешние посланники. (Тост за меня, после Императорского, предупредивший мой тост за него). Новогодний визит нескольких русских ко мне. Затем, вот, новогодние размышления. Но их неисчерпаемый котел. Лучше закрыть его!

2/15 января 1909. Пятница.

Ответил Высокопреосвященному Тихону, Архиепископу Иркутскому, на 3 пункта, предложенные в его письме. 1. Весьма желательно, чтобы Миссионерский съезд обсудил и признал необходимым, во-первых, усилить здешнюю Миссию назначением двух миссионеров – молодых иеромонахов с академическим образованием – одного для Хакодате, другого для Киусиу, во-вторых, изыскать средства для напечатания переведенных на японский язык: Октоиха, Праздничной Минеи, Общей Минеи, Цветной Триоди и Постной Триоди – для чего потребно 20000 рублей. 2. Депутатами на съезд отправятся отсюда Преосвященный Сергий и протоиерей Симеон Мии. 3. На дороге им нужно в оба конца и на пропитание в Иркутске, вероятно, не более 500 рублей, каковую сумму и прошу исходатайствовать у Святейшего Синода.

В Семинарии и Женской школе начались классы.

Преосвященный Сергий читал мне мастерски написанное им для печати описание наших рождественских праздников и елок. Он в восторженном настроении духа и считает себя счастливым, что приехал в Японию на миссионерскую службу. Дай Бог, чтобы на всегда удержалась такая расположенность его к миссионерству!

3/16 января 1909. Суббота.

Вчера с секретарем пересмотрел и перечитал праздничные письма и приветствия от Церквей и христиан; оказалось телеграмм 28, открыток 91, писем 79. Всем отвечено будет общею благодарностию в следующем номере «Сейкёо-Симпо».

Сегодня утром Преосвященный Сергий, по приглашению о. Павла Морита, отправился в 6 часов в Маебаси, в сопутствии И. А. Сенума как переводчика. Днем сегодня будет знакомиться там с христианами, посещая их дома; вечером будем за всенощной, а завтра будет служить Литургию, для чего туда днем отправились отсюда диакон Кугимия и иподиакон Кавамура с архиерейским облачением. Вечером завтра будет говорить проповедь для язычников. – В понедельник проедет в Такасаки, куда о. Иоанн Оно просил его; пробудет там и вторник – Праздник Крещения Господня – и посетит дома тамошних христиан; вероятно, и в Такасаки попросят его сказать проповедь язычникам. Он горит ревностию к проповеди. Помогай ему, Боже, и храни навсегда в таком настроении!

4/17 января 1908. Воскресенье.

Я служил Литургию с тремя иереями.

В 4 часа, когда у меня в гостиной сидели три малолетние ученицы, пришедшие в гости, смотрели исторический альбом, а я в своей комнате прочитал только что полученный номер «Московских Ведомостей», послышался стук экипажа, и ученицы вошли сказать мне: «Посол приехал». Действительно, Николай Александрович вошел в гостиную.

– Приехал поговорить с вами. Чем бы потешить маленьких детей ректора Семинарии, которые так мило пели по-русски на елке? Еще дочь мне говорила, что мило пела в Женской школе воспитанница начальницы школы.

– Вместе с нею пели две маленькие дочки нашего писателя П. Исикава.

– Ну вот, всем бы им что такое подарить?

– Девочки, все пять, в таком возрасте, что им самый дорогой подарок будет по кукле, а мальчику – книжку с картинками.

– Отсюда же закажу и куплю. Еще хотелось бы что-нибудь сделать для русских мальчиков, которые поют у меня в Церкви. Что посоветуете?

– Справьте к Пасхе по хорошему верхнему платью «хаори».

– Ладно. Теперь о вас. Как же у вас при таких холодах шубы нет? Я хочу выписать из Москвы вам шубу.

– Что вы? Помилуйте, я и драповую рясу редко надеваю, такая мягкая здесь зима; а меховой рясы и надеть не пришлось бы. Итак, сердечно благодарен вам за ваше доброе желание, но, пожалуйста, не приводите его в исполнение, – и так далее. Долго пришлось упрашивать, чтобы он не делал задуманного подарка. Какой сердечно-добрый и щедрый человек!

5/18 января 1909. Понедельник.

К отчетам – выведение итогов по распискам, и приведение в порядок построечных мацуямских счетов.

Николай Андреевич прислал вчера обещанные куклы пяти девочкам и поезд-игрушку мальчику Сенума с письмом ко мне, чтобы я раздал эти подарки, что я и сделал.

С двух часов снег, и навалило кучи. Преосвященному Сергию в Такасаки, должно быть, очень холодно.

Поздно вечером, после всенощной, получено письмо от Преосвященного Сергия из Маебаси, описывающее его пребывание там, богослужение, приветствие ему от христиан, проповедь его язычникам, которых собралось более двухсот и между которыми было много интеллигентных; все слушали с глубоким вниманием – ни один человек не оставил собрание до конца, а проповедь продолжалась более двух часов. Преосвященный, по обычаю, в отличном расположении духа; пишет, что ему очень тепло. Сейчас собирается в Такасаки, где его также просят отслужить Литургию, почему он удержал диакона и иподиакона.

6/19 января 1909. Вторник.

Праздник Богоявления.

Литургия и обычное Водоосвящение. Со мной служили все здешние 5 иереев. Христиан в Церкви, к прискорбию, было совсем мало – мокрый снег и дурная дорога, как видно, причиною. В России подобные причины не задерживают христиан в такой Великий праздник дома.

Весь остальной день самое печальное расположение духа; редко бывает так тяжело и неприветливо на душе.

После Литургии был христианин с Сахалина, из города Маока, Иоанн Хебиици, просить, чтоб священник посетил христиан, живущих на Сахалине. Он насчитал христиан в Маока 13, во Владимировке (18 ри от Маока) – несколько домов японских христиан (между ними Иоанн Накао, переселившийся, как и Хебиици, из Отару, и имеющий в доме 3 христианина) и несколько русских, оставшихся там на жительство. В Корсаковке, 8 ри от Владимировки, также немало и русских, и японских христиан. Могилы русских везде в самом дурном состоянии. Во Владимировке, в оставшейся от русских Церкви, теперь «якусё»; если бы попросить, то, вероятно, эту Церковь можно бы получить обратно для богослужений. От Отару до Корсаковки, а также и до Маока на пароходе – сутки пути, и пароходы каждую неделю ходят. От Хакодате до этих мест, по словам Хебиици, также сутки пути, но пароходы бывают только во время ловли «нисин» и приготовления из нее удобрения; от Отару же рейсы не прерываются целый год. Итак, всего удобнее о. Николаю Сакураи поручить в заведывание христиан на Сахалине. Об этом нужно будет рассудить и так или иначе решить на Соборе нынешнего года.

Поздно вечером из Такасаки вернутся иподиакон Моисей Кавамура и рассказал подробно о богослужениях Преосвященного Сергия в Маебаси и Такасаки. Все было благообразно и по чину. Певчие прекрасно пели на 4 голоса. Преосвященный много назидал христиан; вообще, всегда из его уст только религиозная беседа, не мирская, что христианам везде очень нравится, и все они в большой радости от посещения Преосвященного.

7/20 января 1909. Среда.

Целый день занят был составлением отчета по постройке Церкви в Мацуяма. От Ксении Феодоровны Колесниковой получено было денег 12259 ен, а истрачено на 562 ены больше, и я не знаю, как с этой передержкой поступить; просить Ксению Феодоровну покрыть ее – совестно, принять на свой счет – сам в долгах. Вчера и сегодня думал об этом и не знаю, на что решиться. Должно быть, попрошу: ведь она же писала, что желает, что все было на ее счет. Передержка вполне законная: на дорогу священнослужителям и певчим отсюда, из Кёото и Оосака в Мацуяма для освящения Церкви, на прожитие их там и прочее. На мой счет и без того много приходится, мои поездки в Мацуяма, фотографии постройки многократные и много-много мелких расходов.

В 11 часов вечера Преосвященный Сергий вернулся из Такасаки и Аннака в восторге от приема христиан везде и от добрых качеств их. Дай Бог, чтобы этот оптимизм его всегда был жив!

8/21 января 1909. Четверг.

Переписка Отчета.

Вечером обед у Преосвященного Сергия, на который были приглашены им Д. М. Позднеев с женой, о. Петр Булгаков с женой и я. После обеда получены были письма из России, Преосвященному Сергию несколько, мне – одно от о. Феодора Быстрова, с вырезкою статей Преображенского, чиновника канцелярии обер-прокурора, в «Колоколе», что Собор не нужен, а нужно послать предсоборные совещания ко мне, чтоб я составил проект преобразований – все-де приму. Это уж из рук вон! То профанирует слово «Апостол» приложительно ко мне, а тут еще пуще! Ведь нужно же до того идеализировать все здешнее! Крайне неприятно.

9/22 января 1909. Пятница.

10/23 января 1909. Суббота.

Переписка Отчета. Преосвященный Сергий время от времени заглядывает, чтобы рассказать, какие ему письма пишут из России по поводу его статей об Японской Церкви. Несомненно, эти статьи имеют воспитательное значение; немало писем от студентов Академии с восторженными приветствиями ему, что-де на таком живом прекраснейшем деле ныне состоит. Оптимизм Преосвященного Сергия порождает соответствующий оптимизм в России. Сегодня он приносил ко мне полученное им письмо от одного малознакомого игумена монастыря: в письме игумен величает Японскую Церковь «бриллиантом».

11/24 января 1909. Воскресенье.

Литургию совершал Преосвященный Сергий.

Все служащие Церкви, старосты приходов и другие почетные христиане, всего более 70 человек, устроили сегодня завтрак в ближайшей к Миссии гостинице, в честь первого новолетия, встречаемого Преосвященным Сергием в Японии, и для объединения всех христиан Токио. В 12 часов нас с Преосвященным Сергием провели в гостиницу. Немало пришлось подождать, пока собрались все. Начался завтрак молитвой, для которой и икону принесли из Миссии; были и вина, для японцев – теплое «саке», для нас – вермут и красное вино, оставшиеся почти нетронутыми. Начались речи. Иов Яхаги, староста прихода Канда, сказал горячее благодарственное приветствие мне, за которое я, в свою очередь, поблагодарил его. Затем Александр Сугияма, доктор, также горячо разнес меня в пух и прах, за неумение управлять Церковью и добыть из нее содержание для служащих Церкви. «Церковь – корова; у протестантов она жирная, дает обильное молоко, у нас – тощая; луг – один и тот же для обоих; отчего такая разность». От неумения пастуха и так далее. Многие таращили на меня глаза под это злоречие. А я думал: месяца полтора назад Сугияма то же самое говорил мне, и я, выслушавши его, молвил: «Мало ли я говорил и настаивал, чтобы христиане жертвовали на содержание своих служащих? Вот и теперь прошу вас, жертвуйте! Вы сколько даете?» «Нисколько». «Так начинайте с себя, покажите пример другим; оправдайте делом свое слово». «Не могу, у меня средств нет». Слушая теперь расходившегося оратора, я оставался равнодушным, зная пустоту болтовни; но Преосвященного Сергия речь, переводимая ему Арсением Ивасава, видимо, расстроила, и он не утерпел, чтоб не ответить Сугияма, который потом стал жаловаться, что его не поняли. Все это диссонансом прозвучало. Кроме этого, все хорошо, мирно, плавно шло. Многие говорили, но лучше всех, по обычаю, была речь Преосвященного Сергия, весьма красноречиво развившего свои новогодние благожелания всем, начиная с меня (пожелал многолетия) и дальше по группам. В 4-м часу все разошлись по домам, весьма довольные завтраком и речами.

12/25 января 1909. Понедельник.

Три молодые катехизатора с профессором Семинарии А. Я. Ивасава во главе, усердно принялись за устройство православного общества молодых людей (Сейкёо сейненквай). Приходили к Преосвященному Сергию просить его содействия. Помоги Бог!

13/26 января 1909. Вторник.

Принесли в Миссию мертвеца, христианина из Такасаки, Василия Кувабара, умершего во время лечения в Атами; бедный умер от сужения глотки – ни есть, ни пить не мог. Помещен до погребения в большой комнате, где телефон. Отслужили панихиду.

14/27 января 1909. Среда.

Трудное дело предпринимаем. Церковное общество теперь признано от Правительства «юридическим лицом» (хоонин). Так мы хотим землю и здания Семинарии и Женского училища сделать собственностью этого юридического лица. Но каких огромных расходов будет это стоить! А без того нельзя. И нужно поспешить это сделать, пока жив о. Павел Сато, номинальный собственник этого церковного имения. Иначе грозит безмерно больший расход.

15/28 января 1909. Четверг.

Василий Кувабара отпет мною. На погребение собралось много родных его.

Послал дорожные о. Симеону Мии, который будет сопровождать Преосвященного Сергия в его путешествии для обзора Церквей на Киу- сиу и Сикоку, и написал, чтоб он, как и всегда доселе, покупал для себя билет 3 класса на железной дороге, на 2-й – с Преосвященным Сергием: средств у Миссии нет.

16/29 января 1909. Пятница.

С 3 часов было собрание – толковать насчет «юридического лица» и церковной собственности. Я объяснил, что в правилах для общества – юридического лица – непременно должно быть обеспечено соблюдение канонических правил, которым право распоряжаться церковной собственностью усвояется Епископу. Все согласились с этим.

Преосвященный Сергий прочитал мне свое описание путешествия в Маебаси, Такасаки и Аинака, для посещения тамошних Церквей. Превосходная статья будет для «Христианского Чтения», куда он собирается послать.

17/30 января 1909. Суббота.

Вечером, с поездом в 6 часов 30 минут, Преосвященный Сергий отправился в Кёото, чтоб оттуда, вместе с о. Симеоном Мии, поехать на Киусиу, прежде всего в Церковь Конура, куда к приезду их прибудет и о. Петр Кавано, чтобы сопровождать их по своему приходу. Дал Преосвященному Сергию дорожных 100 ен и сказал, чтоб, если не достанет, известил – тотчас вышлю еще.

18/31 января 1909. Воскресенье.

Товарищ обер-прокурора Святейшего Синода А. П. Рогович спрашивает моего мнения касательно предмета письма Преосвященного Сергия к обер-прокурору. Преосвященный Сергий просил 4000 рублей на постройку для него дома в Кёото. Конечно, я подтвержу необходимость сего.

Высокопреосвященный Евсевий Владивостокский зовет ехать вместе с ним, в обещанном ему купе, в Иркутск, на Миссионерское собрание. Отвечу, что Преосвященный Сергий поедет.

19 января/1 февраля 1909. Понедельник.

Приготовление Отчета в Святейший Синод и Миссионерское общество.

20 января/2 февраля 1909. Вторник.

Тоже. Еще письма: к о. И. Мукояма (дано, вследствие его просьбы, по 2 ены в месяц на дочь, пока поступит сюда в школу); Т. Ицикава (дано по 2 ены в месяц на сына, пока поступит в Семинарию), о. Титу Комацу (что пошлю о. Петра Кано в Уцуномия дознать, годен ли хоть несколько для службы катехизатор Стефан Тадзима, которого я исключил из катехизаторов, но за которого просят христиане, – пусть и о. Тит прибудет в Уцуномия).

21 января/3 февраля 1909. Среда.

Нумеровка расписок и внесение их в Отчет заняли целый день. Отчет в этом году особенно велик, потому что мацуямская постройка входит в него.

22 января/4 февраля 1909. Четверг.

Издатель газеты «Россия», Сергей Николаевич Сыромятников, прислал мне номер 953, от 31 декабря 1908 года, где помещено мое письмо в газету: «Русские воспитанники в Токийской Семинарии», в опровержение выдумок Горячковской. В любезном письме, кроме того, полученном сегодня, господин Сыромятников извещает, что за статью мою и обычный гонорар посылает 40 рублей 20 копеек и приглашает еще писать в его газету, что делать, к сожалению, мне некогда. Приглашает он еще в этом письме господина Сенума писать для «России» «двухнедельные обзоры японской литературы и журналистики». Приглашение это я передал Ивану Акимовичу; но так часто писать для газеты и у него, конечно, не найдется досуга; изредка же он может, тем более, что жена ему может помогать отчасти; как сама писательница, литературу порядочно знает.

23 января/5 февраля 1909. Пятница.

Из Хиросаки телеграммою известили, что катехизатор Нифонт Окемото умер. Послал 10 ен на погребение и телеграфировал о. Андрею Метоки в Хакодате, чтоб похоронил. Опять вдова с детьми на попечение Церкви! Это тем прискорбнее на этот раз, что катехизатор он был совсем плохой, хоть и долго состоял на службе, – никаких успехов по проповеди у него не было. А и как бросить бедную вдову с малыми детьми! Родные у него тоже, должно быть, беднота.

24 января/6 февраля 1909. Суббота.

Прочитал сегодня в 4 номере, от 6 января 1909 года, «Московских Ведомостей», что «Высочайше утвержден издателем „Московских Ведомостей” Лев Александрович Тихомиров». Весьма приятное известие! Человек очень расположенный к Миссии (как, впрочем, и прежние издатели, особенно – Царство ему Небесное, Владимир Андреевич Грингмут). Значит, в случае нужды всегда можно найти в «Московских Ведомостях» уголок.

25 января/7 февраля 1909. Воскресенье.

Совсем кончил отчеты и со всеми приложениями – расписками, книгами, брошюрами – приготовил к отправлению.

26 января/8 февраля 1909. Понедельник.

Послал донесение и приходо-расходные отчеты за 1908 год в Святейший Синод и Совет Миссионерского общества в Москве.

Преосвященный Сергий из Фукуока на Киусиу телеграфировал, что 14 числа будет в Нагасаки, и потому тотчас же собрал письма, нашедшие к нему из России, всего 12, и «Московские Ведомости» к отправке в Нагасаки. Что-то не пишет – или слишком некогда, или придал крайность моим словам. Говорил ему, прощаясь:

– Вам там некогда будет много думать о постороннем и потому нет необходимости писать ко мне часто; но все-таки извещайте.

– Да мне будет удовольствие писать вам.

– Для меня еще больше будет удовольствие читать ваши письма: я говорю только к тому, чтобы не связать вас; вы будете там вполне поглощены местными интересами, и каждый день очень утомляемы.

Все-таки хотелось бы поскорей узнать, как он нашел наши южные Церкви и как чувствует себя в отношении к ним. Боюсь я, не побледнел бы его оптимизм при виде такой скудной деятельности и таких малых успехов там.

27 января/9 февраля 1909. Вторник.

Послал Ксении Феодоровне Колесниковой выписку из приходо-расходных отчетов и ее пожертвований на храмы в Мацуяма 12259 ен 1 сен и об израсходовании ровно сей суммы. Но дальше в выписке красными чернилами написал не вошедшее в официальный отчет, именно: передержку в 589 ен 50 сен, и отдал на ее волю – ей ли принять на свой счет, или мне на свой. Она мне писала, что желает «единолично построить храм, чтоб никто не участвовал материально в сем», а я в одном письме обещал не выйти за пределы вышеозначенной суммы. Итак, мы оба повинны; пусть она решит, кто больше. А был бы весьма благодарен, если бы она меня освободила от тяготы сего расхода. Ведь в сущности, все самые законные расходы – на дорогу священникам и певчим в Мацуяма к освящению храма и подобное. Я и без того в долгах, а она богачка…

28 января/10 февраля 1909 года. Среда.

Поблагодарил Высокопреосвященного Евсевия, Владивостокского, за его любезное приглашение ехать вместе с ним в вагоне, который будет дан ему в начале июня, в Иркутск на Миссионерский съезд; попросил вместо меня дать местечко в вагоне Преосвященному Сергию, который отсюда отправился депутатом на съезд вместе с о. Симеоном Мии из японцев.

Послал Архиепископу Тихону в Иркутск Ирмологий на японском, как обещал в предыдущем письме (2 января); послал еще по два экземпляра Евангелия и Молитвослова, напечатанных здесь для военнопленных, и предложил выслать, если пожелает этого Высокопреосвященный Тихон, в Иркутск, к Миссионерскому съезду по тысяче экземпляров того и другого, gratis, для того, чтоб миссионеры взяли по запасу себе для раздачи, тоже gratis, своим прихожанам.

С 6-ти была всенощная, пропетая учениками 4 класса на клиросе.

29 января/11 февраля 1909. Четверг.

Японский гражданский праздник.

С 8 часов Литургия, отслуженная соборне иереями, потом благодарственный молебен, на который выходил и я, по обычаю. После службы семинаристы приходили просить на симбоквай – дал 3 ены.

Отвечал на накопившиеся частные письма из России, все-таки имеющие такое или другое отношение к Миссии; так у А. И. Саранкина, жившего здесь военным в Нарасино, ныне бухгалтера конторы Зарывновых в Оренбурге, спросил, «что делать с 700 ен, пожертвованными от военнопленных в Нарасино на памятник умершим там воинам? На памятник предположенный – мало, да и не нужен там он; не употребить ли деньги на храм в Оосака?» О. Петра Торопова в городе Верхотурье Пермской губернии, поблагодарил за книги и брошюры его сочинения, присланные им для Миссии, и известил, что красноречивое приветствие его японским христианам запоздало к Празднику Рождества Христова; быть может, будет переведено и сообщено им в следующий праздник Рождества Христова, с опущением кое-чего, например, ветхозаветного пророчества «о русском царстве» (?!).

30 января/12 февраля 1909. Пятница.

С раннего утра до поздней ночи занят был приведением в ясность и порядок счетов 16 русских воспитанников и свел по 31-е декабря 1908 года для отсылки в Харбин, Хабаровск и Сахалин.

Приятное письмо от о. Сергия Судзуки, из Оосака; хорошо он трудится по проповеди и исполнению других пастырских обязанностей. Там учреждены: Фудзинквай, Сейкёо данваквай, Сейкёо сейненквай, и на всех этих собраниях о. Сергий еженедельно произносит речи и беседы. Просит книг для назидания женщинам, также против католичества и протестантства, для защищения своей паствы от совращений. Завтра соберу и пошлю, что получше.

31 января/13 февраля 1909. Суббота.

Принялись мы с Павлом Накаи за наше дело: начали исправлять Октоих. Быть может, Бог поможет в этом году напечатать. Исправлять почти нечего, так как при переводе серьезно передумали все.

1/14 февраля 1909. Воскресенье. Мясопуст.

Преосвященный Сергий в письме к обер-прокурору просил на дом себе в Кёото 4000 рублей. Но сегодня принесли смету на этот дом в 5500 ен. Ожидаю точных размеров места, где предполагается постройка дома; если установится там, то буду просить по смете.

2/15 февраля 1909. Понедельник.

Праздник Сретения Господня.

К Литургии приехал посол и потом был у меня; показал письмо к нему Генерал-губернатора Приамурской области Унтербергера, с пришпиленной вырезкой из газеты «Новое время», где госпожа Горячковская описывает жалкое положение (якобы) русских мальчиков в здешней Семинарии. Унтербергер спрашивает Николая Андреевича, правда ли это? Ко мне не хочет писать потому-де, что, по заявлению Горячковской в статье, для меня тягостна всякая речь об этом предмете. Я пробежал вырезку; в ней такая же ложь о мальчиках, что была в газете «Россия», а потому я передал Николаю Андреевичу и просил его передать Унтербергеру, для успокоения его, номер «России» с напечатанным в нем моим опровержением выдумок Горячковской.

Получено письмо от Преосвященного Сергия из Нагасаки, первое по отправлении его в путешествие. Посетил уже 12 мест, где есть наши христиане. Церкви маленькие, плохие; увидел он малодеятельность и вялость катехизаторов и о. Петра Кавано, а также и малоспособность благочинного о. Симеона Мии; не скрывает этого; но и не унывает. Энергия его не ослабляется, а, напротив, крепнет. И он начинает являть себя хозяином дела; в своем маршруте и в способе путешествия не спрашивается о. Кавано и Мии, а заставляет их слушаться его. Все это весьма приятно.

3/16 февраля 1909. Вторник.

Написал в Москву к Ее Императорскому Высочеству, Великой Княгине Елисавете Феодоровне, что на постройку храма в Оосака не достает, по смете, 6 тысяч рублей; нужны также из России иконостас, утварь, облачения, колокола. Просил помощи у нее. Написал также Преосвященному Трифону, Епископу Дмитровскому, которого, по словам Л. А. Тихомирова, уважает Великая Княгиня, – просил ходатайствовать у нее об исполнении моей просьбы; если же не будет успеха, то найти других благотворителей в Москве для помощи Миссии в сем деле, так как он, по свидетельству Л. А. Тихомирова, пользуется любовью и популярностью в аристократических кругах Москвы.

Оставил катехизаторскую службу Петр Кураока, катехизатор в Тоёхаси. Этого жаль. И он сам, судя по письму, с большою печалию оставляет службу; но у него какие-то семейные неприятности.

4/17 февраля 1909. Среда.

Посланы письма в Москву Великой Княгине Елисавете Феодоровне, Преосвященному Трифону и Льву Александровичу Тихомирову, ныне редактору «Московских Ведомостей».

Посланы Преосвященному Сергию в Кагосима письма, накопившиеся из России на его имя, газеты и чай.

5/18 февраля 1909. Четверг.

Послал в Америку ящик книг, в котором: по 7 экземпляров Напрестольного Евангелия, Апостола, Следованной Псалтири, Ирмология, Обихода, Каноника и 134 Четвероевангелия, напечатанного здесь для военнопленных и 100 кратких молитвословов; богослужебные книги – по дозволению от обер-прокурора Святейшего Синода послать их для американских Церквей, прочее – по моему предложению Высокопреосвященному Платону, Архиепископу Американскому, прислать, если нужно там. Вчера получено было от Преосвященного Платона письмо, что все это там нужно и с благодарностию примется.

Из Красноярска от смотрителя Духовного училища иеромонаха Мефодия получено письмо, в котором изъясняется, что в Токио собирается экскурсия учеников Духовного училища и Семинарии при 4-х наставниках; всего в числе 12–15 человек, и просится здесь для них даровое помещение и стол. Отвечу, что стол для учеников может быть только японский, такой, каким продовольствуются наши семинаристы, учителя же могут обедать со мной; помещение найдется.

6/19 февраля 1909. Пятница.

Так как ныне от Японского Правительства даны Христианским общинам права юридического лица (хоонин), то здесь, в Церкви Канда, составилось общество, признанное Министерством юстиции правоспособным в качестве юридического лица владеть церковною собственностью, с правом употреблять ее на определенные и Правительством признанные церковные нужды, и уже на это общество записано недвижимое имущество Церкви Канда – небольшое здание, ценностию в 800 ен, как бы пожертвованное на церковные нужды прежними владельцами (на имя которых доселе было записано). Приходится и Миссии с своим большим имуществом прибегать к тому же способу. Это имущество составляют земельные участки и здания Семинарии и Женского училища. В Семинарии земли 734 цубо 4 го 7 секи, и гаке (склон) 25 цубо 9 го. В Женском училище – 603 цубо 6 го 7 секи, и гаке 100 цубо 3 го 4 секи. Всего: 1338 цубо 1 го 4 секи, и склон 126 цубо 2 го 4 секи.

Земля эта значится на имя о. Павла Сато, хотя куплена на миссийские деньги, и арендована мною от него на долгий срок. Пока он жив, хлопот никаких нет, кроме уплаты Миссиею земельных городских налогов. То же и с зданиями Семинарии и Женского училища, стоимость которых не меньше 20000 ен и за которые нужно только вносить домовой налог. Но о. Павел Сато в параличе и не сегодня-завтра помрет. Тогда землю и здания надо переводить на имя его сына, ныне чиновника, Иосия Сато. Во сколько же обойдется этот перевод?

Всего земли, вместе с гаке: 1464 цубо 3 го 8 секи. Одно цубо по самой дешевой городской расценке здесь, на Суругадае, стоит 55 ен (ибо не по дешевой здесь же у нашего соседа Ивасаки, при переводе с имени умершего отца на его сына земля оценена в 85 ен за цубо). Значит, земля наша стоит 80540 ен. При переводе надо платить пошлины Правительству 45 ен с тысячи. Итого, Миссии пришлось бы прямо заплатить правительству больше 3600 ен в случае смерти о. Павла при переводе нашего участка земли на имя его сына. За перевод здания тоже пришлось бы заплатить. В случае смерти Иосия Сато, вновь пришлось бы платить, и так далее.

Как для избежания этих безграничных плат, так и для того, чтоб придать церковному имуществу твердое и определенное положение, я решил сделать его имуществом узаконненного церковного общества как юридического лица, а это значит – принести его обществу, как пожертвование на церковное дело. Но пожертвование это могло состояться тоже не иначе, как от имени коренного, хоть и номинального владельца, о. Павла Сато. И вот о. Павел Сато жертвует (или дарит) землю и здания Семинарии и Женского училища Церковному обществу. Во сколько же обходится этот процесс пожертвования? Правительство и тут не обидело себя: жертвователь должен внести пошлину – если он член общества, которому жертвует, 30 ен с тысячи, если не член, то 35 ен с тысячи. Итак, по вышеозначенной расценке 55 ен за цубо, всего с 80540 ен стоимости нашей земли, следовало бы заплатить пошлины 2416 ен 30 сен. Но тут пришла на помощь любезность чиновников. Хорошо им объяснил дело наш главный хлопотун, христианин Иов Яханги. Земля и здания – все куплено и устроено на пожертвования благотворителей, да еще иностранных, и все на дело благотворения, не для какой-нибудь коммерческой выгоды; и сколько уже приходилось платить больших пошлин за покупки и номинальные переводы, а тут и опять еще такой расход! и так далее. Ну и сделали сокращение наших уплат, насколько могли. Во-первых, землю оценили по 38 ен за цубо, а за «гаке» совсем ничего не положили; и вышло, по расчету 30 ен с тысячи, с нас 1525 ен 32 сен, но взяли ровно 1500 ен; таким образом, нам 916 ен уступлено Директором Департамента земельных и домовых окладов по любезности. Во-вторых, пошлина за пожертвование зданий совсем не взята, а следовало уплатить 600 ен, если здания оценить в 20000 ен. И тут помогла изобретательность чиновников. Говорят они:

– Подайте заявление, что все здания срыты; тогда за них и не нужно платить никакой пошлины. А потом заявите, что здания вновь вами построены. Конечно, это обман, и христианская религия этого не дозволяет. Но вы подумайте, сколько благотворения вы можете сделать на те деньги, которые вам пришлось бы уплатить пошлиною.

Предложение было слишком соблазнительно, и мои представители, толковавшие с чиновниками, прямо согласились на него.

Нужно сказать, что до войны такого участливого отношения к Миссии людей, чуждых ей, совсем не было; не было бы и теперь, если бы война не очистила атмосферу вокруг Миссии, и ее подозревали бы, как прежде, в связи с политикой: в том, что она готовит завоевание Японии Россией и прочее.

Иов Яхаги, Петр Исикава, редактор, и М. Кавамура, иподиакон, приходили ко мне передать все подробности ведения этого дела и денежные расписки. Всего израсходовано 1565 ен, расход неожиданный и тяжелый для Миссии, но неизбежный. В этой сумме 50 ен на подарок любезному Директору Пошлинного Департамента; деньгами он не возьмет, а будет дан ему билет в 50 ен на покупку в магазине Мицуи любого, что он захочет на эту сумму. Оказал также любезность начальник этой части города (Кучёо); его согласием надо было заручиться на то, что здания Миссии – срыты (на бумаге), а потом будут восстановлены – тем же способом; и он вполне согласился; обещался также, насколько возможно, уменьшить городской налог со зданий Семинарии и Женской школы. В благодарность за это посоветовали позвать его на обед ко мне в следующее воскресенье, что и будет сделано.

7/20 февраля 1909. Суббота.

От Преосвященного Сергия письмо из Нагасаки с прекрасным описанием его путешествия по Церквам Киусиу. Обозрел еще только часть прихода о. Петра Кавано. В Нагасаки весьма радушно приняли его русские христиане. Настроение духа Преосвященного Сергия превосходное, чему я очень рад.

О. Петр Кано вернулся из Уцуномия и дал отчет об отношении тамошних христиан к катехизатору Стефану Тадзима. Часть христиан его любит и просит восстановить его в звании катехизатора; священник Тит Комацу также просит об этом. Потому написал я, что он восстанавливается, и послал содержание ему за 1 и 2 месяцы, по 12 ен. Болен он к тому же и очень беден; жаль его стало.

Жена ректора Семинарии, Елена Лукинична Сенума приходила в слезах жаловаться на члена Айайся, Павла Ямада, писателя в наши журналы: оклеветал ее и мужа в журнальной светской статье.

– Муж мой – точно святой – не обращает на это внимания; но очень обидно…

Дрянной характер у этого Ямада. Сколько клеветнических писаний его – на Сенума, на содержательницу Сиротского приюта и прочих прощалось ему, и все продолжает клеветать и изливать злобу на тех, кто не нравится ему. Как видно, возмутила его зависть, что Елену Сенума похвалили в светских журналах за перевод и напечатание части сочинений Чехова, и плетет теперь на нее и мужа всякую возмутительную небылицу.

8/21 февраля 1909. Воскресенье Сыропустное.

После Литургии обедали у меня вышеозначенный «Кучёо», господин Охара, с секретарем, ректор Семинарии Сенума и начальница Женской школы Елисавета Котама, которых надо было познакомить с Охара как имеющих некоторое отношение к нему по части уплаты налогов на училищные здания, Иов Яхаги, П. Исикава и М. Кавамура. Обед прошел весело и оживленно, хотя, конечно, без вин, а только с лимонадом.

В 5 часов вечерня, и после нее и повечерия обычное прощание с предварительной небольшою речью от меня.

9/22 февраля 1909. Понедельник

1-й недели Великого Поста.

С 6-ти часов утреня, продолжавшаяся до 20 минут 8-го часа. Читали семинаристы.

С 10-ти часов Часы, вышли из Церкви в 40 минут 12-го.

С 6-ти часов вечера Великое повечерие. Я в мантии и клобуке читал канон Святого Андрея Критского. Продолжалось повечерие час и сорок минут.

Такой порядок службы будет и на следующие дни.

Получено письмо от о. И. Демкина, сотрудника Миссии в Петербурге, с уведомлением, что А. Гр. Елисеев хочет пожертвовать для Церкви в Оосака иконостас и спрашивает, каких размеров он должен быть, но без икон, которые-де «там сумеют написать». Весьма приятное известие, но жаль, что немного запоздало. Ответить на него можно только по получении известия из Москвы об участи моей просьбы к Великой Княгине Елисавете Феодоровне, у которой я просил тоже иконостас, тщетно прождав почту (почти два месяца) из Петербурга на мое письмо к Елисееву. О. Демкин пишет также, что собирается будущим летом приехать сюда, и спрашивает, что я скажу о сем; конечно, я буду весьма рад дорогому гостю.

Только что приехавший, на место заболевшего Awdry, новый американский епископ Cecil Boutflower очень любезным письмом приглашает меня прибыть в будущее воскресенье в их Церковь, в Сакае-чё, Сиба, в 2 с половиной часа Р. М., когда будет его официальное епископское водворение в Японской Церкви; упоминает в записке, что для меня будет приготовлено первое место «in chancel», и за мною будет прислан экипаж. Я ответил, что с удовольствием приеду, но от экипажа отказался.

10/23 февраля 1909. Вторник

1-й недели Великого Поста.

Службы идут истово и благолепно. Жаль только, что в Церкви, кроме учащихся, почти никого нет, особенно утром.

Miss Palmer, англиканская миссионерка, много лет служившая здесь и написавшая книжку об Японии, а ныне вернувшаяся в Англию и там миссионерствующая среди находящихся в Лондоне японцев, просит прислать ей в благословление маленькую иконку. Послал весьма маленькую – Спасителя. Она любила здесь бывать на службах в нашем Соборе.

Посетил Миссию американский ученый путешественник Mr. Capen Phil. D., привезший рекомендательное письмо ко мне от Mr. Mott, известного основателя Общества Христианской молодежи (World’s Student Christian Federation). Показал ему Миссию и наши училища.

11/24 февраля 1909. Среда

1-й недели Великого Поста.

Преждеосвященная Литургия продолжалась почти два часа.

Великое повечерие – час и 55 минут.

Читают и поют прекрасно; службы умилительные.

Жаль только, что клеветы Павла Ямада на семейство Сенума гуляют по газетам Японии и мутят многих. Сегодня даже из Кёото письмо было от какого-то христианина, неподписавшегося, сетующего, что «Айайся» в анархии, члены ее безобразничают и подобное.

12/25 февраля 1909. Четверток

1-й недели Великого Поста.

Мы с М. Кавамура, ризничим, очистили входную комнату библиотеки от загромождавшего ее порт-артурского хлама и лома; переместили его на 3-й этаж большого миссиийского дома. Одних только больших церковных подсвечников больше 40; почти все поломанное, но исправить и употребить можно. Надолго нам хватит снабжать провинциальные Церкви. Икон также много, и между ними есть хорошо написанные, хотя тоже попорченные при пересылке сюда.

13/26 февраля 1909. Пятница

1-й недели Великого Поста.

На Литургии «Да исправится молитва моя» пели трио Д. К. Львовский, о. П. Булгаков и Д. М. Позднеев по-японски. Пропели превосходно, хотя было бы лучше, если бы бас пел не так громко.

Письма и газеты отправлены Преосвященному Сергию в Оби, на Киусиу. Прежние посылки были в Нагасаки и в Кагосима, все по его указаниям.

14/27 февраля 1909. Суббота

1-й недели Великого Поста.

В 7 с половиною часов позвонили к собранию в Собор на утренние молитвы и предпричастное Правило; по прочтении их был трезвон, означавший начало Литургии. Приобщались Святых Тайн все учащиеся. Вместо причаста я сказал небольшое поучение.

В сегодняшнем номере «Japan Mail» есть статья про «Lord Abbot Otani Kozui», главу буддийской секты «Ниси хонгвандзи». Он воспитывался в Англии, потом путешествовал по Индии; ныне лучший по нравственности и деятельности человек в буддизме; рассылает миссионеров проповедовать буддизм в христианских странах, и в Америке уже много обращенных в буддизм. Значит, атмосфера Лондона, в которой он прожил несколько лет, да еще восприимчивым молодым человеком, нисколько не освежила его голову и не разогнала в ней туман буддийской пантенотики. Это характеристично для Англии. Добросовестно постарались оберечь буддиста от всякого влияния христианства.

15/28 февраля 1909. Воскресенье

1-й недели Великого Поста.

В 2 часа отправился в английскую Миссию, в Сиба-ну, на церемонию водворения Bishop’a Cecil’я на его кафедре. Несмотря на дождь, японская Церковь была полна японцами и англичанами. Напечатана была особая служба ad hoc. Пение, речи, все благолепно. В речах своих бишопы McKim и Cecil и меня упоминали, что почтил их присутствием.

Вечером у меня с Накаем перевод богослужения.

16 февраля/1 марта 1909. Понедельник.

Был с визитом Bishop Cecil. Подарил ему на английском Литургию Златоуста и Часослов. Просил у меня благословения.

Два иерея, оо. Кано и Мидзуно, приходили от лица христиан просить: 1) выселить И. А. Сенума с семьей из Семинарии, 2) обуздать (сай- сей суру) Павла Ямада.

– Что же вы имеете против Сенума?

– Ничего.

– Как же вы хотите, чтоб я без всякой причины опозорил его исполнением вашей просьбы? Я должен поступать справедливо; в этом гарантия и для вас самих, и для всякого в Церкви, что обижен не будет, – и так далее.

Прочитал антикритику Д. М. Позднеева на Спальвина; не во всем удачна; я ожидал более безукоризненной.

17 февраля/2 марта 1909. Вторник.

Призвал Павла Ямада и предложил ему подписать бумагу, что он извиняется в клевете на Сенума и вперед не будет клеветать, или же оставит церковную службу. Он, прочитавши, со словом «не подпишу» ушел из комнаты, не допив и чая, который я ему предложил. Значит, от церковной службы отрешен. И ладно. Неукротимый злоязычник был.

Павлу Накаю сделал сильный выговор за радость, с какою принимает клеветы на Сенума и за то, что верит им без всяких оснований.

От Преосвященного Сергия из Кагосима получен гостинец – сладкий рисовый хлеб. Послал ему, согласно его указанию, уже в Мизаки почту и 50 ен из его жалованья, а о. Семену 25 ен дорожных для Сикоку.

18 февраля/3 марта 1909. Среда.

Утром послал список книг, больше 25, взятых из библиотеки, Павлу Ямада, чтоб он вернул их, и написал, чтоб он пришел ко мне – дам на содержание, пока найдет другое место от службы. От него – грубейшая записка, что книг не отдаст, пусть-де «судом беру от него их»; от денег отказывается и в записке опять поносит Сенума.

19 февраля/4 марта 1909. Четверг.

Церковную землю в Тоносава (которую я берегу в надежде, что там монастырь будет), тоже переводим на имя Церковного общества, как юридического лица, с имени номинального владельца о. П. Сато, от которого я якобы арендовал ее.

20 февраля/5 марта 1909. Пятница.

Савва Хорие, начальник общества переводчиков, приходил спрашивать – зачем-де Павел Ямада отставлен от службы? Как будто я его отставил, а не он сам себя! Делали собрание они – члены «Айайся», и, как видно, судили не Ямада, а меня. Я просто в отчаянии, что вокруг себя не вижу никого, кто стоял бы за правду! Человек клевещет, позорит безвинных людей – и все ради клевете, такие даже седовласые, как этот Хорие, и он-то еще особенно! Книги – общее достояние, грабятся, и ни у кого слова протеста!

21 февраля/6 марта 1909. Суббота.

Иван Акимович Сенума приходил с коллективным к нему письмом от катехизаторов Тита Косияма и Лина Сато, переводчика Акилы Касима и давно уже отставленного от службы за неисправимое ничегонеделанье Василия Ямада с требованием в 5 дней дать ответ: «зачем по его наветам выключен со службы Павел Ямада?» и «уберется ли он сам со службы, как того они требуют?» Просит Иван Акимович, чтоб я засвидетельствовал им, что он совсем не причинен в отставке Павла Ямада. Меня возмутило это неукротимое нахальство, и я сказал, что завтра в 3 часа я им отвечу – пусть они соберутся. Они также могут убираться вслед за Павлом Ямада, если так неисправимо злы и безрезонны!

Из Уцуномия пришли три христианина просить удалить оттуда катехизатора Стефана Тадзима. Выслушал их после всенощной и согласился, если все христиане представят прошение о том.

22 февраля/7 марта 1909. Воскресенье.

После Литургии чай пили у меня три христианина из Уцуномия и один из Оосака; беседа о церковных делах, о необходимости мира между христианами.

23 февраля/8 марта 1909. Понедельник.

Иван Акимович Сенума сказал, что те четыре нахала отказались прийти, чтоб выслушать меня о деле Ямада и Сенума; «зачем-де беспокоить?» Удовлетворились объяснениями самого Сенума. Волна злобы идет на убыль.

24 февраля/9 марта 1909. Вторник.

Катехизатор в Коодзимаци, Лин Сато, чрез священника Алексея Савабе, прислал письмо, что он оставляет церковную службу. И какой только грязи и клеветы нет в этом письме! В вину Сенума ставится даже то, что ушли с церковной службы кандидаты богословия Хигуци и Минамото, тогда как они ушли, сманенные большим жалованьем, чем какое давала им Церковь, без всякого отношения к Сенума. И по всем подобным причинам, мол, он, Лин Сато, не может больше оставаться на церковной службе. Так-то всякий хочет найти оправдание своего дрянного делания не в себе, а вне себя. Старая история, продолжающаяся с праотцов наших!

25 февраля/10 марта 1909. Среда.

Преосвященный Сергий пишет из Мацуяма. Просит послать 13 икон, писанных и пожертвованных Ольгой Николаевной Макаровой, в Церковь в Хитоёси; на мой вопрос: удобно ли там поместить их? Отвечает, что там иконостас уже устроен.

О. Тит Комацу пишет из Уцономия, что 7 человек крестил там. Значит, Стефан Тадзима не такой бесплодный катехизатор, как о нем говорили.

26 февраля/11 марта 1909. Четверг.

Чиновники в Одавара отнеслись с такою же любезностию, как и здесь, к нашему делу закрепления церковного участка земли в Тоносава за Церковным обществом – «хоонин»: позволили выставить в дарственный ту же цену земли, за какую она была куплена (тогда как теперь цены возвысились), отчего пошлины пришлось заплатить только 57 ен. Иподиакон Моисей Кавамура от моего лица и христианин Иов Яхаги ездили туда, чтобы исполнить это дело.

27 февраля/12 марта 1909. Пятница.

Письмо к Преосвященному Сергию в Мацуяма и кое-что из душевного опыта моего во время хакодатской жизни.

28 февраля/13 марта 1909. Суббота.

По выходе из Церкви, в 7 часов 20 минут утра, получил телеграмму из Москвы, с одним словом: «Pervoe». Это значит, Преосвященный Трифон дает знать, что 6 тысяч рублей, недостающие для постройки церкви в Оосака, даны кем-то в Москве, вероятно, Великой Княгиней Елисаветой Феодоровной, к которой я писал. Слава Богу! Сказал тотчас же Моисею Кавамура, что вслед за Пасхой начнется построение Церкви; чтоб известил об этом в Оосака и чтоб взяли там разрешение у полиции на сломку церковных домов.

1/14 марта 1909. Воскресенье Крестопоклонное.

Сегодня несколько человек крестилось. После обедни из крещеных зашел ко мне один молодой человек и с ним дочь о. Феодора Мидзуно; рекомендует:

– Это мой муж.

– Как муж? Разве ты замужем?

– Замужем.

– И вышла по языческому обычаю?

– Да.

Я в ужас пришел. Дочь священника и венчается как язычница! А церковными правилами это прямо запрещается (Карфаг. правила 30,45; 6-го Вселенского 72-е). О. Мидзуно ныне в путешествии по своим Церквам в Симооса. Вернется – будет подвергнут епитимии.

2/15 марта. 1908. Понедельник.

Преосвященный Сергий из Мацуяма прислал мне полученное им прошение на поступление сюда миссионером студента Восточного факультета в Петербургском Университете Ексакустодиона Махароблидзе; да просит еще сей «блидзе» выхлопотать ему из Святейшего Синода стипендию до окончания им курса в Университете. Я тотчас послал ему отказ на просьбу.

3/16 марта 1909. Вторник.

Написал к Александру Григорьевичу Елисееву в Санкт-Петербург, просил пожертвовать и иконы вместе с обещанным им иконостасом; приложил план Церкви и список икон. Написал также к И. И. Демкину, сотруднику Миссии, приложил копию письма к Елисееву и просил хлопотать. На его письмо, что собирается посетить Японию, с радостию приглашал в Миссию.

О. Роман Фукуи пишет, что покойник Антипа Фудзивара в Кусиро обещал пожертвовать тысячу цубо земли Церкви, но не успел это оформить документом, а родные теперь хотят совсем ничего не дать Церкви, или дать малость. Ответил, чтоб о. Роман убеждал исполнить волю покойного, как священную.

4/17 марта 1909. Среда.

Из Нагасаки консул Лебедев и из Йокохамы Генеральный консул Гроссе просили сообщить им список умерших в Японии моряков; Морской Министр наш ставит им в Нагасаки памятник как героям. Я написал полный список умерших здесь наших военнопленных и моряков, и сухопутных, всего 373 человека; присоединил к ним сведения о моряках, полученные мною в августе прошедшего года, в мою поездку для сего на остров Оки, и послал к Гроссе с тем, чтобы он сообщил список и Лебедеву в Нагасаки.

Утром сегодня все оказалось под глубоким покровом снега, и снег еще продолжал валить.

5/18 марта. 1909. Четверг.

Высокопреосвященный Тихон, Архиепископ Иркутский, просит прислать ему Евангелия и молитвенники для раздачи его миссионерам. Я обещал ему, если пожелает, прислать по тысячи из оставшихся от военнопленных Четвероевангелий и молитвенников. Он благодарит за это теперь и просит. Велел сделать ящики для отсылки книг. Пошлю 1200 Четвероевангелий, 1000 молитвенников. Пошлю еще Высокопреосвященному Макарию в Томск 1000 Четвероевангелий и Архиепископу Евсевию 300 Четвероевангелий.

13 икон Ольги Николаевны Макаровой посланы Церкви в Хитоёси.

Из Уцуномия прошение за печатью 8 христиан вывести Стефана Тадзима из их Церкви в другую. Я вызвал сюда Стефана Тадзима, чтоб переговорить с ним об этом.

От Преосвященного Сергия из Мацуяма сегодня получены одно за другим два письма. Все письма его показывают в нем одушевление к миссионерскому служению; возбуждают радость, что именно, кажется, послал Господь наконец, доброго миссионера сюда. Дай Бог, дай Бог!

Отсюда Преосвященному Сергию послана почта уже в Токусима.

6/19 марта 1909. Пятница.

Морской агент, лейтенант Воскресенский, приезжал сказать, что Японское Морское Министерство предлагает перенести кости моряков наших, погребенных в разных местах, там, куда выбрасывали их морские волны после сражений в мае 1905 года, в одно место и похоронить в общей могиле – всех таких разбросанных могил, по официальным известиям, доставленным Воскресенскому, больше ста, кроме тех, которые умерли военнопленными и погребены на кладбищах в Мацуяма и прочих. Спрашивал Воскресенский: нет ли со стороны Церкви препятствий к сему делу – разрытию могил и перенесению костей? Я ответил, что в данном случае нет никаких препятствий, и очень желательно, чтобы это было устроено, чтоб собрали всех погребенных в Нагасаки и там похоронили их в общей могиле, на месте, где строится памятник – «морякам-героям», по распоряжению на него Морского Министра.

По этому же делу приезжал потом и посол – Николай Андреевич Малевский. И я ему сказал, что со стороны Церкви препятствий к собранию костей моряков в одно место нет, что если могилы останутся на теперешних местах, то они скоро будут заброшены и забыты, как я уже и видел это в порту Сакай в прошедшем году, и так далее. Николай Андреевич просил изложить мое мнение в письме к нему, чтоб ему опереться на него при своем отношении о сем деле в Петербург. Я обещал завтра же доставить ему это письмо.

Николай Андреевич привез с собою в карете какой-то узел. По окончании делового разговора, развязывает его и дарит мне теплую зимнюю рясу прекраснейшего сукна – от своей сестры, мадам Лукиной Евгении Андреевны, живущей в Москве. Я был немало тронут такою добротою и с благодарностию принял.

Стефан Тадзима из Уцуномия прибыл. Я предложил ему подать прошение о переводе его в другое место. Но он стал уверять, что прошение христиан о выселении его из Уцуномия – дело двух христиан, прочие недобровольно приложили печати, – и обещал устроить, что христиане возьмут назад свое прошение. Я дал ему неделю срока на это.

1/20 марта 1909. Суббота.

Приежал из Такасаки священник Иоанн Оно исповедаться у меня.

Отпустил о. Романа Циба посетить Церкви священника Игнатия Мукояма, лежащего больным и просившего послать другого священника для великопостного посещения его христиан.

8/21 марта 1909. Воскресенье.

Приобщались за Литургией человек 40 с детьми.

Приобщался пред отъездом в Россию учитель русского языка в правительственной школе Александр Алек-ч Петров с женой Софией Андреевной и детьми, приехавший сюда левым, но, видимо, поправевший здесь.

Из Вакамацу – молодой христианин, племянник старика Корнилия Судзуки, первого из тамошних христиан. Жатва многая была бы и там – жателем некого послать.

9/22 марта 1909. Понедельник.

Написал Преосвященному Трифону, в Москву, поблагодарил за телеграмму («Pervoe») и уведомил, что иконостас жертвует А. Гр. Елисеев в Петербурге.

Поблагодарил письмом Евгению Андреевну Лукину за подарок мне рясы и написал, что она останется в наследство моему преемнику.

Известил Ольгу Николаевну Макарову, в Сант-Петербург, что иконы ее посланы в Церковь города Хитоёси, по просьбе Преосвященного Сергия.

О. Феодор Мидзуно, вернувшись с обзора своих Церквей в Симооса, дал мне отчет о том. Когда он закончил, я ему разъяснил, какой тяжкий проступок он учинил, отдав свою дочь языческим браком за язычника, и объявил епитимию: по 4 ены будет удерживаться из его содержания в продолжение 7 месяцев, так как он выдал дочь семь месяцев тому назад. После Пасхи он должен сочетать свою дочь законным браком с ее мужем чрез таинство бракосочетания в Церкви.

10/23 марта 1909. Вторник.

Известный американец John Mott, ныне «Chairman of the World Missionary Conference, 1910, Commission 1, on Carrying the Gospel to All the World» из Лондона прислал мне письмо, чрез здешнего американского начальника «Общества молодых людей», Mr. S. Fisher’a, в котором уведомляет, что для Всемирной Миссионерской Конференции, имеющей быть в Единбурге в июне 1910 года, собираются потребные сведения. Поэтому просит он ответить на вопросы, изложенные в прилагаемом листе. Вверху листа надпись «strictly private and confidential». Все вопросы касаются миссионерства; не знаю, зачем им надо быть конфиденциальным. Посмотрю внимательнее, можно ли ответить, по крайней мере, на некоторые.

11/24 марта 1909. Среда.

Упакованы 11 ящиков с книгами. Из них: пять с 1500 Четвероевангелиями и один с 1000 молитвенниками пойдут Архиепископу Тихону в Иркутск; четыре с 1020 Четвероевангелиями – к Архиепископу Макарию в Томск, а один с 126 Четвероевангелиями и 100 молитвенниками, печатанными здесь для военнопленных, и 308 Евангелиями, Новыми Заветами и русскими Псалтирями, печатанными в России и присланными сюда для военнопленных, а ими возвращенными в Миссию, – к Архиепископу Евсевию во Владивосток; все – gratis, для раздачи по их усмотрению. Здесь еще останется более 900 Четвероевангелий, отпечатанных нами для военнопленных; можно еще уделить кому-нибудь.

От оо. Тита Накасима и Тита Комацу хорошие письма о посещении ими своих Церквей и о совершенных крещениях.

12/25 марта 1909. Четверг.

Георгию Мацуно обещано: если совсем выздоровеет до Собора, употребить его на службу. Теперь же сам говорит, что только «ёходо» чувствует себя хорошо. До Собора он должен жить у родных; содержание от Церкви ему прекращается; больше года бесполезно тратилась на него Церковь.

13/26 марта 1909. Пятница.

Бывший катехизатор Яков Канеко опять просится на службу; нельзя принять; все время был бесплодным катехизатором, и я рад был, что он оставил службу под предлогом, что мало содержание от Церкви. На стороне, как видно, еще меньше добывает, и потому опять просится на даровой церковный хлеб, чтоб опять ничего не делать. Отказано.

14/27 марта 1909. Суббота.

Утром написаны письма к трем Архиепископам: Владивостокскому, Иркутскому и Томскому о посылке им вышеозначенных книг в 11 ящиках, которые вчера сданы Пересылочной компании.

После обеда был у посла в подаренной им теплой рясе, чтоб поблагодарить за подарок, а от него заехал к английскому епископу Сесилю, отдать его визит; не заставши его дома, передал карточку Rev. Kingly.

Из Нагано письмо от о. Моисея Касаи, откровенно излагающее, что катехизатор Иоанн Судзуки там не годен: неприлично ведет себя с женщинами, склонен к щегольству, отчего впал в долги; просит о. Касай убрать его оттуда. Но куда такого? А совсем удалить со службы жаль; еще не настолько нагрешил, чтоб быть негодным. Пусть о. Моисей попытается исправить его. Хорошо бы также было, если бы он женился.

15/28 марта 1909. Воскресенье.

Причастников было человек 50.

После обедни был Ной Теразава, когда-то беспорядочный ученик Семинарии, ныне упорядоченный военной дисциплиной, хорошо служащий ротный эконом.

Письмо из Казани от учителя гимназии Николая Константиновича Горталова с пожертвованием на Миссию 50 рублей.

16/29 марта 1909. Понедельник.

Выключен из катехизаторов Иоанн Судзуки, состоявший на службе в Нагано и испортившийся поведением, по неоднократному свидетельству священника Моисея Касаи, не могущего управиться с ним.

17/30 марта. 1909. Вторник.

Стефан Тадзима направлен в Нагано, так как не мог примириться со всеми в Уцуномия и христиане не попросили оставить его там.

18/31 марта 1909. Среда.

Преосвященный Сергий вернулся из своего путешествия по Церквам на островах Киусиу и Сикоку. В 9 с половиной часов вечера мы встретили его здесь, а многие ездили навстречу ему в Симбаси. Приехал он в отличном расположении духа, весьма довольный своей поездкой и готовый опять на такие же в другие места.

От Архиепископа Евсевия, из Владивостока, весьма любезное письмо о церковных свечах, о высылке которых я просил его, – посылает поспешно 1 пуд из своей Церкви gratis, а деньги препроводил в Свято-Троицкий монастырь, чтоб выслали на них сюда свечи.

19 марта/1 апреля 1909. Четверг.

Рассказы Преосвященного Сергия о посещенных им Церквах.

Вечером в 5 часов в Семинарии Гоголевский вечер; много говорили речей в честь и прославление Гоголя; была музыка. Из Йокохамы приехало на вечер 8 учениц; из Посольства была дочь посла с гувернанткой. Но мы с Накаем сидели дома за переводом.

20 марта/2 апреля 1909. Пятница.

Утром с 8 часов в Соборе панихида по рабе Божием Николае Васильевиче Гоголе, предваренная моею небольшою речью о том, как благоговейно относился Гоголь к своей писательской обязанности, к которой, видимо, призвал его Бог, даровав ему великий талант; он сжег вторую часть своего главного труда только потому, что считал его недостаточно продуманною и поучительною. Урок нам всем со страхом Божиим служить каждому на своем месте.

Вечерним занятием мы с Накаем (пришедши в комнату после всенощной) закончили, до после праздника, наши занятия переводом: до вторника 6-го гласа включительно дошли в поправке Октоиха.

В японском журнале «Ekho» опять ругательная статья Павла Ямада на Сенума и уже на меня и на всю Церковь; среди текста мой портрет; внизу обещание отныне обливать меня грязью. Это за все-то многолетние благодеяния от Церкви и от меня? Субъект!

21 марта/3 апреля 1909. Суббота Лазарева.

С 7 часов Литургия, петая, как и вчера, на клиросе семинаристами.

Занятия в школах обыкновенно кончаются в пятницу; но в нынешнем году, по случаю поминовения Гоголя, кончились в четверг.

Всенощную на Вербное Воскресенье мы служили вдвоем с Преосвященным Сергием в сослужении иереев. На Литию выходил я один с иереями. На величание вышли вдвоем, и по елеопомазании священнослужащих, я оставил Преосвященного Сергия помазывать христиан. Вербы осветил я. Христиан было не мало, и света в Соборе было много.

Утром я позвал Петра Исикава и попросил его написать в «Ekho» опровержение клеветы на Ивана Акимовича Сенума и его жену. Жаль их бедных; оба, обливаемые ядовитым злословием этого злобного клеветника Ямада, видимо, уныли, и Иван Акимович хочет непременно перейти из Семинарии в город. Так как при этом Семинария останется без должного надзора, то мы советовались с Преосвященным Сергием выписать из России человека, который бы заведывал Семинариею.

У Преосвященного Сергия есть на примете способный к этому, и он обещался похлопотать.

22 марта/4 1909. Воскресенье Вербное.

Литургию служил Преосвященный Сергий с иереями.

Я, вставши в 3 часа, написал Mr. Mott’у, в Лондон, ответ на его миссионерские вопросы и письмо к нему, которое и послал.

С 6-ти часов вечера вечерня и повечерие, продолжавшиеся 1 час.

23 марта/5 апреля 1909. Понедельник Великий.

Службы: утреня с 6-ти часов, кончилась в 7 с половиной часов; преждеосвященная Литургия, с 10-ти часов, кончилась в половине 1-го часа; Великое повечерие с 6-ти часов, шло 3/4 часа.

Вставши в 3 часа, написал предисловие к книге Павла Ниицума и письмо Ксении Феодоровне Колесниковой, приславшей 600 рублей в уплату дефицита по постройке храма в Мацуяма; благодарил ее, ибо без того, это был бы мой расход, хоть я и так в долгах.

24 марта/6 апреля 1909. Вторник Великий.

Утреня – та же. Часы и вечерня, шли 1 1/2 часа.

Всенощную пред завтрашним праздником Благовещения я служил.

Из Йокохамы известили, что будут для исповеди и причастия и чтоб встретить праздник Пасхи 15 учеников и 7 учениц из тамошней французской школы, наших русских.

25 марта/7 апреля 1909. Великая Среда

и Праздник Благовещения.

Я служил с иереями Часы, вечерню и Литургию Златоуста.

С 3-х часов исповедались у меня: посол и семейства о. Петра Булгакова и Позднеева. А утром, до Литургии, я поисповедал параличного о. Павла Сато; после Литургии – Лидию Александровну Нацуаки, живущую в Оомори, родом из Москвы.

26 марта/8 апреля 1909. Четверток Великий.

Вставши в 3 часа, написал во Владивосток Архиепископу Евсевию, Компании Бринер и Кузнецов, с препровождением накладных на ящики с книгами, прежде всего посланные во Владивосток, Иркутск и Томск, также в Йокохаму к консулу о высылке ящика с свечами, что от Высокопреосвященного Евсевия.

Литургию совершал и приобщал учащихся и других Преосвященный Сергий, я сказал пред причастием поучение о силе и действенности Святых Тайн, в свидетельство чего, между прочим, рассказал о чуде, совершенном о. Иоанном Кронштадтским над лейтенантом Алексеевым (ныне Преосвященным Михеем, Епископом Архангельским); о. Иоанн погладил рукою, в которой только что держал Чашу со Святыми Дарами, рассеченную щеку Алексеева – и она мгновенно исцелилась.

Во всенощной чтение 12 Евангелий. Я читал 1-е и 12-е, прочие читали 5 иереев.

Прибывшие из Йокохамы 15 и 7 учащихся прямо со станции доставлены в Посольскую Церковь, где простояли всенощную, а после нее о. Петр Булгаков привез их сюда – мальчиков в Семинарию, девочек в Женскую школу. Пища им будет из гостиницы на их счет.

27 марта/9 апреля 1909. Пяток Великий.

Утром посетил иокохамских мальчиков и девочек, и тем из них, которые в прошлом году не получили, дал Евангелия и молитвенники. Их исповедал о. Петр Булгаков.

Часы с 9-ти часов, – продолжались 2 часа.

В 3 часа вечерня и вынос плащаницы, повечерие.

Исповедь 7-ми иереев, о. Игнатия Мукояма и о. Петра Булгакова в том числе.

Всенощная, на которой мною и иереями чтены Непорочны с похвалами. Обнесение плащаницы вокруг Собора, при полной тишине и безветрии, с пением «Святый Боже. После всенощной исповедь 4-х диаконов, с Львовским в том числе.

28 марта/10 апреля 1909. Суббота Великая.

Утром я поисповедался у Преосвященного Сергия. (А он в среду исповедался у о. Петра Булгакова). С 9-ти часов Часы, вечерня и Литургия. Служил Преосвященный Сергий с иереями.

Приготовление к встрече Святого праздника, и с 12-ти часов ночи Пасхальное богослужение.

29 марта/11 апреля 1909.

Пасха. Светлое Христово Воскресенье.

В 12 часов ночи началась Пасхальная утреня и вслед за нею Часы и Литургия. Кончилось богослужение в 4-м часу. Из русских были путешествовавший ст. сов. Ладыженский с женой, студент С. Г. Елисеев и еще кое-кто. Немало было иностранцев, у которых в нынешнем году Пасха сегодня же. Богослужение было весьма торжественно. Мы с Преосвященным Сергием совместно служили, с сослужительством 4-х иереев. Собор блистал освещением. Пение было очень стройно. Потом разговлялись у меня 40 человек, с председательством Преосвященного Сергия, тогда как я, освятивши куличи и яйца, христовался с христианами.

Поздравления школ и разных людей.

С 3-х часов приезжали члены Посольства.

С 5-ти часов Пасхальная вечерня.

Посол приехал поздравить в 7 часов по пути на обед к французскому послу. Днем был он занят. Просил его вперед не присылать шампанского певчим, что он сделал в подражание подобному действию в прошлом году посланника Бахметева. Вперед этого не будет. Нынешние же две бутылки пусть выпьют Д. К. Львовский и учитель, поющие в Посольстве, но никак не ученики.

30 марта/12 апреля 1909.

Понедельник Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальное богослужение. Мы служили вместе с Преосвященным Сергием; из иереев были оо. П. Кано и В. Усуи.

После службы обычное пение у меня наших певчих, потом поздравление притча, певчих и христиан из Коодзимаци с поощрением всех.

В половине 1-го часа мы с Преосвященным Сергием поехали с поздравлением и вместе на званый завтрак к послу, где на завтраке был Ладыженский с женой и несколько других русских. Сделали праздничный визит другим членам Посольства, потом – финансовому агенту Виленкину, о. Петру Булгакову и советнику Броневскому.

31 марта/13 апреля 1909.

Вторник Светлой Седмицы.

С 7-ми часов Пасхальное богослужение. Служили мы вместе с Преосвященным Сергием и иереями. В Церкви были, между прочих, дочь посла Евгения Николаевна и ее гувернантка Муханова. После службы они пили чай у Преосвященного Сергия, и в это же время пришли поздравить их с праздником наши ученицы с Елисаветой Котама – начальницей, принесли в корзинке несколько окрашенных в разные цвета яиц для христосованья.

Мы с Преосвященным Сергием, пообедавши, отправились отдать праздничные визиты в Йокохаме. Были у Генерального консула Виктора Феодоровича Гроссе, который, вместе с женою, очень любезно угостил нас какао. Потом – у Д. М. Позднеева, где застали приехавших из Токио о. Петра Булгакова с семьей и Д. К. Львовского, и превесело провели у них целый день. Было пение трех действительно превосходных певцов: Позднеева, Булгакова и Львовского, было угощение чаем, обедом. Располагали мы с Преосвященным Сергием посетить еще наших военных агентов, но один переходит на другую квартиру, другой живет очень далеко – отложили до следующего раза. Вернулись домой прямо от Позднеева, часу в 10 вечера.

1/14 апреля 1909.

Среда Светлой Седмицы.

Дома проведенный день за чтением писем, газет, романа Сенкевича «Камо грядеши». Известили, что русский убил русского, в доме на «Хонго». Вчера на богослужении был русский, по ремеслу хлебник. С ним жил другой русский; этот и убил ночью дубиной хлебника. Оба, должно быть, пьяны были. Оба, кажется, из сосланных на Сахалин до войны. Преступник бежал было, но схвачен полицией. Обо всем пропечатано в газетах.

2/15 апреля 1909.

Четверг Светлой Седмицы.

Целый день приводил в порядок библиотеку вместе с Моисеем Кавамура. Преосвященный Сергий помогал отчасти разбирать книги, присланные из Петербургской Духовной Академии и оставшиеся до сих пор неразобранными, потому что все – старое, годное здесь только для счета.

3/16 апреля 1909. Пятница

Пасхальной недели.

Утром в 8 часу Преосвященный Сергий отправился вместе с Моисеем Кавамура в Тоносава посмотреть наше миссийское загородное место. Вернулся в 8 часу вечера в восхищении от места.

Вечером была Софья Китагава, начальница Сиротского приюта, рассказать, что получила из Министерства внутренних дел экстренное пособие на приют: 300 ен; показывала бумагу о сем, подписанную Министром внутренних дел. В Японии до 300 благотворительных заведений, но из них только 70 получили это одобряющее и поощрительное пособие; наш Сиротский приют оказался в числе поощренных. В другой бумаге говорится, что эта сумма должна быть положена в основной фонд и храниться в надежном банке; если необходимость заставит истратить ее, то на это должно быть предварительно испрошено разрешение губернатора. Еще Софья показывала медаль 1-ой степени, полученную за экспоненты приюта на минувшей выставке; выставлены были работы детей приюта.

4/17 апреля 1909. Суббота

Пасхальной недели.

С 7 часов Пасхальное богослужение, совершенное 3 иереями при двух диаконах; после Литургии раздача артоса, которого много частей осталось, так как христиан, к сожалению, мало было в Церкви.

На дворе, у большого дома, устроили подмостки для завтрашних представлений, конечно, невинных, вроде обращения фокусника и мячиком. В нынешнем году в первый раз христиане вздумали устроить такого рода празднованье для взаимного сближения. Сложились на это: П. Окамура подписал 20 ен, другие – кто 5, кто 2 и прочее. Попросили и у нас с Преосвященным Сергием; я дал 5 ен, Преосвященный Сергий 3 ены. Посмотрим, если все выйдет благопристойно, то можно разрешить на будущие годы.

Из Москвы прислали мне и Преосвященному Сергию по пять номеров газеты «Голос русского», издаваемой Владимиром Балашовым. В ней поносится протоиерей Восторгов, известный ныне духовный деятель в России. Он отправлен в Азию по церковным делам преимущественно у переселенцев; но имеет посетить и Миссии Пекинскую, Японскую, Корейскую. Поэтому, как видно, Балашов и прислал свои чуть не площадные ругательства на Восторгова. Весьма неприятное чтение. В России, знать, только и умеют ссориться и переругиваться. Ну и делали бы это там. Нам здесь какое дело до дрязг? Восторгов, коли приедет, будет любезно принят здесь как гость.

5/18 апреля 1909. Воскресенье Фомино.

Я совершал Литургию с 4 иереями. После нее, в 1-м часу, открылось общее собрание христиан. На подмостки позвали меня, Преосвященного Сергия и священников. О. Роман в епитрахили и с крестом благословил; певчие пропели три раза «Христос Воскресе»; потом малая ектения, за ней отпуст предоставили сказать мне. Сказав отпуст, я в коротких словах приветствовал собрание и пожелал христианам, применительно к церковным обстоятельствам нынешнего дня, единения, мира и укрепления в вере. Затем снята была фотография. Потом началось представление с мячиками, палками, тарелками; детей, одетых самураями, с саблями; двое паяцев много спешили своими кривляньями и выходками. Все было невинного свойства, так что и вперед можно допустить подобное. Двор полон был христиан, христианок и детей; все много смеялись и аплодировали. По ограде двор был завешен красно-белыми полотнищами, так что проходящим по улице не видно было внутренности.

Развешенные флаги и фонари составляли украшение двора. По другую сторону дома было угощение разными яствами. Для почетных гостей была палатка у стены дома, снабженная стульями и скамейками; там сидели о. Петр Булгаков с семейством, японки с детьми, там же посадили и нас с Преосвященным Сергием. Скучновато было вынести все представление, но такт велел сидеть до конца. В начале 4-го часа был сделан перерыв, и мы ушли в Собор служить молебен по случаю открытия сегодня «Общества молодых людей» (Сейненквай). В 2 часа предположен был этот молебен, но распорядители оттянули до 4-го часа. Члены «Общества молодых людей» и певчие со священнослужащими собрались в Церковь, и отслужен был молебен, по окончании которого опять было снятие фотографий – огромной группы, установившейся на крыльце Собора, после чего пошли в большую комнату 2-го этажа малого дома, и началась церемония «открытия „Общества”» (квайкай-сики). Арсений Ивасава, председатель общества, рассказал, как оно образовалось; Тит Косияма – что в обществе ныне больше 150 человек; Павел Аоки – чем общество будет заниматься, и прочее. Лучше всех сказал студент Университета по медицине, сын благочестивого доктора Якова Такахаси из Отака. Преосвященный Сергий говорил назидательно и с одушевлением, но перевод значительно ослабил эти качества. Поскорей нужно ему самому заговорить по-японски. В заключение заставили меня сказать назидание. Потом пропели «Ангел вопияше», прокричали «банзай», и дело кончилось. Был уже 7-й час; шла всенощная, служить которую ушли с собрания священники и диаконы. Мы с Преосвященным Сергием пошли ко всенощной, которую пели семинаристы, стоя на клиросе.

6/19 апреля 1909. Понедельник.

С 7 часов Литургия, после которой общую панихиду служил я с иереями. Чаш с кутьею было множество, и христиан в Церкви весьма много. После панихиды иереи отправились с христианами на кладбища, служить литию на могилах умерших.

Полковник Владимир Константинович Самойлов, военный агент, прислал за иконою «Благовещение», принадлежащею 12-му ВосточноСибирскому Стрелковому полку, и я выдал ее для доставления полку, расположенному во Владивостоке. Икона прислана была сюда вместе с другими церковными вещами из Порт-Артура; икона – великолепный металлический складень; совсем целая, кроме того, что какой-то японец оторвал голубя, изображавшего Святого Духа вверху Благовещения.

Вечером мы с Моисеем Кавамура сделали окончательную смету на постройку Церкви и двух церковных домов со сторожкой в Оосака. Будут стоить: Церковь 16000 ен, 3 дома и ограда около 6000 ен, всего 22 тысячи; значит, к собранным деньгам еще двух тысяч недостает. Но, конечно, нужно еще больше. Помоги, Боже, добыть!

7/20 апреля 1909. Вторник.

В школах началось ученье. Мы с Накаем начали исправление Октоиха со среды 6-го гласа.

Моисей Кавамура привел плотника Фому Обаяси, подрядчика на постройки в Оосака, и он подписал контракт на постройку Церкви и другой – на постройку двух домов и сторожки. Срок – восемь месяцев, но, конечно, протянут дольше. Вечером Кавамура простился со мною и взял дорожные, чтоб завтра рано утром отправиться в Оосака, где сначала сделает опись всему церковному движимому имуществу, сдаст старый иконостас в Церковь в Вакаяма, перенесет остальное в нанятый на время дом, что все займет 4–5 дней, после чего телеграммой вызовет отсюда Фому Обаяси, который с плотниками отсюда отправится туда, и начнется сломка старых домов, причем все годное дерево будет отложено для употребления на новые дома. За труд присмотра и заведывания постройкой Моисею Кавамура обещано 3%, как при постройке в Мацуяма.

Заявился чиновник Министерства иностранных дел Михаил Петрович Матвеев, приехавший временно побыть здесь при Посольстве, и спросил: получил ли я в прошлом году 700 рублей и письмо от берлинского протоиерея Ал. Петровича Мальцева? Он 17 марта 1908 послал это мне, и, не имея от меня уведомления о получении, беспокоится. Матвеев ехал с ним на пароходе (Мальцев направлялся в Иерусалим к Пасхе) и получил поручение спросить у меня. Я ответил, что не получил, и в первый раз слышу об этой посылке, и сказал, что напишу о. протоиерею Мальцеву о сем.

8/21 апреля 1909. Среда.

Вставши в 3 часа, написал несколько писем, в том числе о. Мальцеву о вышеозначенном предмете. В письме намеренно и от души расхвалил Преосвященного Сергия на всякий случай, чтобы смягчить казус, если он причиною неполучения здесь 700 рублей и письма от о. Мальцева. Когда я вчера стал рассказывать Преосвященному Сергию о речах Матвеева, он перебил меня словами: «Да ведь я эти 700 рублей отдал академическому эконому для отсылки сюда». Стало быть, деньги были переданы ему, так как он в то время собирался сюда. Но Мальцеву я не упомянул о сем.

Утром в 8 часу получена телеграмма из Петербурга, очевидно, от И. И. Демкина об иконах для иконостаса в Оосакскую Церковь, с одним только словом «есть», значит, будут пожертвованы и иконы. Так я просил его телеграфировать, если мое письмо будет иметь успех.

9/22 апреля 1909. Четверг.

Был из Сидзуока Тимофей Кондо, богатый сапожник, лучший из христиан тамошней Церкви, говорил, что Церковь в оживленном состоянии, катехизатор Кирилл Хасаба трудится, о. Матфей Кагета здоров и оправился от недавней болезни.

Анатолий Одаки, бывший когда-то катехизатором, привез из госпиталя гроб с своею умершею там дочерью в Церковь, чтоб завтра отпеть ее; девица 19 лет, служила на табачной фабрике, простудилась и умерла, вероятно, с ослабевшим организмом от табачной атмосферы; а служила, как видно, усердно, уже 18 ен получала в месяц. Жаль бедного отца!

Иван Акимович Сенума принес журнал, в котором Ямада, неизвестно который, Павел или Василий, поносит меня. Говорит:

– Опровергать нужно.

– Не нужно. Пусть поносит, сколько хочет. Хорошо, что вас оставили в покое; а меня можно. Ведь Церкви нет вреда от этого злословия?

– Есть. Злословится, между прочим, то, что содержание Церкви получается из России.

– Пока сами, ничего не делая или вред принося, содержались русскими деньгами, тогда это хорошо было, а теперь худо стало; стоит ли отвечать таким людям? Впрочем, действуйте, как знаете.

10/23 апреля 1909. Пятница.

Петра Исикава, редактора, вызвали в департамент религий Министерства внутренних дел и спросили об отношении Японской Православной Церкви к Русской. Я дал ему для руководства в ответе следующую записку:

Указом Российского Святейшего Синода:

1. В 1870 году учреждена Японская Миссия для проповедывания Христова учения в Японии, в исполнение повеления Спасителя проповедывать Евангелие всем народам (Матфей 28; 19, 20).

2. В 1880 году, в марте, начальник Миссии сделан Епископом, для удобства Японской Церкви, так как до сего времени избранные Японскою церковию для поставления во священники должны были отправляться в русские пределы для рукоположения.

3. 28 марта (10 апреля) 1906 года управляющий Японскою Церковию Епископ возведен в сан Архиепископа и наименован Японским. Это значит, что Святейший Синод признал Японскую Церковь уже самостоятельною. А до сего времени она управляема была Епископом, который временно был отправлен для сего из России и назывался Епископом Ревельским, викарием самостоятельного Епископа Рижского.

Управляется Японская Православная Церковь на основании «Правил Святых Апостолов и Святых Вселенских и Поместных Соборов». Книга правил давно уже переведена на японский язык.

К частным Правилам Русской Церкви Японская Церковь не имеет никакого отношения совершенно так же, как Русская Церковь не имеет отношения к частным правилам Греческой Церкви, Иерусалимской и прочим.

Содержание Японской Церкви, пока сама не будет в состоянии содержать своих служащих, получается: половина от Святейшего Синода, половина от Совета Миссионерского общества в Москве.

11/24 апреля 1909. Суббота.

В 1 час пополудни семинаристы пригласили посмотреть их успехи в «дзюудоо» (или дзюудзюцу) – борьбе, которая преподается им приглашенным для того учителем, в гигиенических видах, как и гимнастика. Боролись сначала русские ученики, потом японские. Для зрителей мало занимательного, но для них очень полезно; действительно, такое упражнение для всех членов тела, что лучше быть не может. И есть приемы замечательные; например, один был задушен на несколько минут противником чрез стискивание живота ногами, точно клещами; но это не опасно; задушенного слегка поколотят по спине, и он оправляется.

Вечером, после всенощной, Преосвященный Сергий сказал на память приготовленную им назидательную речь собравшимся молодым людям (сейненквай). Приготовил он ее с помощью учителя и Петра Исикава; сказал так правильно, что все поняли, и все остались в восхищении от речи и от его успехов в японском языке. Я также в восхищении. А он все больше и больше одушевляется к одолению языка и к службе в Японии.

12/25 апреля 1909. Воскресенье.

На Литургию приносили о. Павла Сато, параличного, в кресле, и я ему поднес для целования крест на средину Церкви.

Был после полудня о. Иоанн Оно, из Такасаки, говорил, что катехизатор Самуил Акуцу полюбил девицу, сговоренную за другого, и что от этого соблазн в Церкви. Наказал о. Иоанну непременно уговорить Самуила бросить свою затею; готов я тотчас же вывести его в другую Церковь до Собора; а во время Собора пусть приедет в Токио, выберет себе одну из молодых учительниц и повенчается с ней. Крайне жаль будет, если из-за сего увлечения пропадет один из наших катехизаторов, подающий добрые надежды.

Пришло письмо от Преосвященного Трифона из Москвы. Пишет, что «по получении моего первого письма тотчас был у Ее Императорского Высочества, Великой Княгини Елисаветы Феодоровны, и обратился к ней с просьбою о пожертвовании; она ответила: „Охотно пошлю Архиепископу Николаю свою лепту“». Но 6 ли тысяч, которые я просил, пришлет, не сказано. А по его телеграмме я принял, что моя просьба целостно исполнена. И вот уже сегодня первое письмо от Моисея Кавамура из Оосака, отправленного для начатия постройки, именно вследствие той телеграммы, давшей уверенность, что потребная сумма вся налицо.

13/26 апреля 1909. Понедельник.

Утром Преосвященный Сергий с 16-ю русскими воспитанниками отправился в Нарасино, чтоб отслужить панихиду на кладбище погребенных там русских военнопленных. Вернулись около 9-ти часов вечера. Я уже стал тревожиться, не случилось ли с ними чего; но все оказалось благополучно; воспитанники провели день после панихиды в полном удовольствии; гуляли, играли в мячик, резвились в лесу, пили чай из взятого самовара, и все бодрыми вернулись.

Днем был Дмитрий Матвеевич Позднеев, рассказывал о своей новой книге, которую готовит к печати. Будет напечатано много новых сведений о сношениях России с Японией. Например, при Анне Иоанновне, в засилье Бирона, один немец послан был для исследования Японии; он, добравшись до Нагасаки, подал доклад голландцам для передачи Сёогунскому Правительству, что «Россия собирается завоевать Японию, так чтобы японцы, в предупреждение этого, разрушили все поселения России в Камчатке и по Охотскому морю». Вернувшись в Европу, он в Россию не поехал, а из Германии вновь писал голландцам в Нагасаки о том же. Документы эти напечатаны на японском, но об них еще никаких сведений не было на других языках. И много подобного нового появится в книге Позднеева.

14/27 апреля 1909. Вторник.

Пересмотрел с Давидом Фудзисава поздравления Пасхальные из Церквей; телеграмм было 33, писем 76, открыток 41; всего 150, кроме того, что приходило прямо ко мне.

Был из Уцуномия офицер И. Оно, христианин усердный; рассказывал о Церкви и о том, что трое (Найто, Ханда и Акуцу) неудержимо мутят христиан. Во всяком случае, до Собора для Уцуномия катехизатора нет; пусть разве Василий Окуяма из Канума временно посещает. А Стефан Тадзима, по-видимому, чувствует себя счастливым, что перемещен в Нагано; восторженное письмо прислал оттуда, хвалебное Церкви и о. Моисею Касай. И о. Тита Комацу в Уцуномия христиане все любят, кроме тех трех мутителей, так что на Соборе нет необходимости совещаться о передаче Церкви Уцуномия другому священнику.

Был из Гундо старик Курибара, продолжающий быть усердным к Церкви, несмотря на свое исключение из числа катехизаторов. Говорил, что христиане Гундо, которых 11 домов, крепко хранят веру и собираются на общую молитву, кроме некоторых охладевших; охладели же именно те, которые мало знают веру и таковыми крестились, не будучи достаточно наставленными. Из этого подтверждение урока, который я постоянно твержу катехизаторам: не допускать к крещению недостаточно наученных.

Чиновники из города осматривали помещения Семинарии и Женского училища, чтоб определить, какие еще комнаты можно освободить от взноса налога (кроме прежде освобожденных классных), и освободили в Семинарии столовую и комнаты, служащие для помещения учителей, а в Женской школе – для помещения учительниц. Говорили, что следовало бы освободить и помещения учащихся, так как все не своекоштные, а на содержании Церкви; быть может, и сделают это.

15/28 апреля 1909. Среда.

Получена от Архиепископа Тихона, из Иркутска, «Программа вопросов, подлежащих обсуждению на предстоящем Миссионерском съезде в Иркутске», имеющем быть с 15 по 30 июня сего года. В числе этих вопросов прямо Японии касаются только следующие: В I «Отделе историческом»: «Современное состояние язычества в …Японии»; В отделе II «Вопросы, относящиеся к постановке и организации Миссии», «и о назначении в Японскую Миссию двух молодых иеромонахов с академическим образованием» (то, о чем я прежде писал Высокопреосвященному Тихону); В отделе V: «Содержание Миссии и управление ею» и «ходатайство Японской Миссии об изыскании 20 тысяч для издания богослужебных книг, переведенных на японский язык» (тоже из моего письма к Высокопреосвященному Тихону). Прочие вопросы, почти все, такие специальноместные, что по ним, отсюда приехавши, с незнанием тех местных условий, ничего нельзя сказать.

Иеромонах Нестор, из Гижиги, Приморской области, на Камчатке, пишет о своем служении там у тунгусов, которых хвалит, у коряков и чукчей, и о трудностях сего служения. Главными затруднителями служат русское пьяное и бесконтрольное начальство и свои же – тоже пьяные, псаломщики и учитель. Просит советов. Но что же утешительного я могу сказать ему? Впрочем, отвечу.

Из Лондона Miss Palmer, бывшая здесь англиканская миссионерка, пишет, благодарит за иконку, которую я послал ей по ее просьбе и пред которою она теперь творит свои молитвы, как упоминает. При письме вырезка из английской газеты о том, как там принимали и чествовали Преосвященного Иннокентия, нашего Епископа в Ситке, при остановке его в Лондоне.

16/29 апреля 1909. Четверг.

Петр Исикава и Иов Яхаги пришли показать, какие комнаты в Семинарии и Женской школе освобождены от налога. Осталась только третья часть, за которую придется платить; прочее все обведено на плане красною чертою и освобождено.

И. А. Сенума привел всех учителей Семинарии с изъявлением, что все настаивают на его выселении из Семинарии. Я попросил Преосвященного Сергия выслушать их и переговорить с ними. Оказалось совсем не то: никто не настаивает, кроме жены его Елены Лукичны, которая рвется на квартиру, говоря, что ей невыносимо жить в Семинарии после всего, что было писано об ней в газетах – как будто это писанное может быть изглажено выходом на квартиру! Пока Иван Акимович остался по-прежнему, потому что его некем заменить. Но положили мы с Преосвященным Сергием просить человека из России для управления Семинарией.

Была у меня жена о. Петра Кавано, прибывшая из Ямагава, на Киусиу, чтобы посетить своих родных в Мито, а на обратном пути она увезет с собою из Семинарии сына своего и еще одного семинариста родом из Киусиу же, которых пришла очередь идти на два года в военную службу. А в продолжение этих двух лет сохранят ли они желание служить Церкви, с которым учатся в Семинарии, Бог весть! Немалая помеха это для нас!

17/30 апреля 1909. Пятница.

Прочитал книгу о русском замечательном филантропе Н. И. Неплюеве, основателе «Трудового Братства» в Черниговской губернии, в котором ныне до 500 членов. Это не менее удивительный человек из светского мира, чем о. Иоанн Кронштадский из духовного. Даруй, Господи, побольше таких людей России!

18 апреля/1 мая 1909. Суббота.

О. Павел Морита пишет из Маебаси, что отправляет дочь свою в Америку, чтоб повенчаться браком с Фотием Фуказава, сыном Спиридона, живущим там, и просит книг, напечатанных Миссиею для нее. Книги будут даны ей.

О. Роман Фукуи, из Немуро, просит оставить его дочь при школе, когда она кончит курс к каникулам ныне. Дочь его будет оставлена здесь учительницей.

Из Ооцу пишут, что церковный дом сгорел, остались только иконы. Послано 5 ен на погорелье катехизатору Якову Сугимото.

Перед всенощной пришел англиканский Bishop Cecil, советовался кое о чем по церковным делам и остался на всенощную, для чего запасся из дома и епископским платьем. Стоял на клиросе вместе с Преосвященным Сергием, молился, прикладывался к Евангелию, вышел из Церкви во время чтения 1-го Часа вместе с Преосвященным Сергием, который отправился потом на «сейненквай», где собралось до 70 человек, и сказал приготовленную речь; перевести ее предварительно помог ему П. Исикава.

19 апреля/2 мая 1909. Воскресенье.

Я служил Литургию. В Церкви был и вчерашний Bishop Cecil, но отказался стоять на клиросе, сказал, что «не одет для сего», а стоял с Преосвященным Сергием у стены в Церкви и следил по книге, прежде данной мною ему, за богослужением. После службы зашел к Преосвященному Сергию и долго был у него. Я приглашал его позавтракать вместе с нами, но он отказался под предлогом, что дал обещание завтракать у одного своего священника.

Преосвященный Сергий посетил наш Православный сиротский приют, сегодня в первый раз, и очень хвалил его потом.

Получил письмо от протоиерея Иоанна Иоанновича Восторгова, известного русского патриота, из Пекина: «Пишу Вам из Пекина, где состою при Преосвященном Иоанне, Епископе Киренском, который по поручению Святейшего Синода обозревает здесь дела Миссии. Хотелось бы не пропустить такого случая и побывать и Владыке Иоанну и мне в Токио». Заключает: «Итак, просьба Епископа Иоанна и моя: благословите нас прибыть в Токио и примите нас в любовь Вашу, как странников в пути». Конечно, милости просим; от души рады дорогим гостям. Но куда дать знать это, по письму нельзя определить.

20 апреля/3 мая 1909. Понедельник.

После полудня работал в библиотеке, вносил книги в каталог.

Из Оосака получены 7 ящиков с книгами, оставленными русскими военнопленными. Там разрушают дома, и негде держать их. Очищают место под храм.

21 апреля/4 мая 1909. Вторник.

Рекреация в Женской школе, на которую вчера выпросили у меня 5 ен.

Павел Сайто из Мисима извещает, что у него крестилось 8 человек. Слава Богу! Человек на проповедническом поприще поправляется.

Из Хамамацу уведомляют что дом доктора Моисея Оота будет описан за долги. Весьма жаль! Довольствоваться бы ему хорошей своей докторской репутацией и практикой, но обычная японская юркость увлекла в какое-то промышленное предприятие, и вот – меркнет добрая репутация и гибнет дом.

22 апреля/5 мая 1909. Среда.

Рекреация у семинаристов, на которую выпросили у меня 7 ен. Отправились в Синагава; наловили живых ракушек, принесли и мне кучу, от которой я отказался в их же пользу.

Утром написаны приветственные письма Преосвященному Иоанну Киренскому и протоиерею Восторгову в Нагасаки и в Мацуяма, где они будут, по письму Восторгова. И написано четырем нашим иереям – хорошо принять их, все показать и во всем поруководить: о. Антонию Такай в Нагасаки, о. Фоме Такеока в Мацуяма, о. Сергию Судзуки в Оосака и о. Симеону Мии в Кёото.

Но после полудня получена телеграмма из Шанхая от Преосвященного Иоанна, что «просят они выслать, на их счет, чичероне, в Нагасаки». Тотчас же решено послать лучшего из знатоков русского языка, Ивана Акимовича Сенума, ректора Семинарии. Но он в момент получения телеграммы был на прогулке с семинаристами в Синагава; по возращении же оказалось, что он может отправиться в путь только с завтрашним поездом.

Англиканский Bishop Cecil пишет, что у них требуют причащаться всем из одной Чаши: «можно-де заразиться больными бациллами»; поручено ему написать, как быть? И спрашивает он совета – что делать? Вы-де опытный. Пусть побудет у нас при совершении Литургии и посмотрит, как у нас устрояется дело приобщения Святых Тайн; это – православная повсюдная и всегдашняя – издревле – практика; больше никакого совета мы преподать ему не можем. В алтаре при совершении Литургии постоять он может; это и в Петербурге, и в Москве дозволялось англиканским епископам.

Мы с Накаем кончили исправление Октоиха. Считывать ирмосы Октоиха с напечатанным Ирмологием.

23 апреля/6 мая 1909. Четверг.

Иван Акимович Сенума уехал в Нагасаки, чтобы встретить Преосвященного Иоанна Киренского и протоиерея Восторгова и провожать их до Токио.

Нахал-клеветник Павел Ямада требует 100 ен, «чтоб начать ему новую жизнь», иначе грозит какими-то другими мерами. Конечно, ни слова ответа не стоит, но ночью дверь держать на замке не мешает.

24 апреля/7 мая 1909. Пятница.

В 10-м часу утра получена телеграмма из Нагасаки от консула, что Преосвященный Иоанн и протоиерей Восторгов в 8 часов утра уехали из Нагасаки в Токио. О том же письмо секретаря посольства Бутенева, вследствие сообщения ему от Нагасакского консула.

Русская – Лидия Александровна, состоящая в браке по японскому закону с японцем Нацуаки, приезжала из Оомори, где у них дом, просит окрестить ее мужа и потом перевенчать их. Я, конечно, согласился под условием, что Нацуаки достаточно для крещения знает Христианскую веру. Она уверяет, что знает.

25 апреля/8 мая 1909. Суббота.

Телеграмма от Сенума из Нагасаки, что «гости уехали до его приезда туда. Что делать?» Просит ответить в Кёото. Отвечено: «Спеши сюда, в Токио».

Комнаты для гостей вполне приготовлены: во 2-м этаже – полукруглая для Преосвященного Иоанна, соседняя для о. Восторгова.

26 апреля/9 мая 1909. Воскресенье.

В 8-м часу утра Преосвященный Сергий и немало семинаристов и христиан отправились на станцию Синбаси встретить гостей – Преосвященного Иоанна и протоиерея Восторгова, и в половине 9-го часа привезли их в Миссию. Протоиерей попросил позволения ему служить Литургию вместе со мною, сказав, что он дорогой приготовился к тому. Во время Литургии он попросил позволения сказать несколько слов христианам и сказал пред отпустом весьма оживленную проповедь, которую переводил, стоя с ним на амвоне, в стихаре, кандидат Арсений Ивасава.

По выходе из Церкви Преосвященный Иоанн принес из своей комнаты ко мне великолепную икону – складень Святителя Иннокентия, Иркутского Чудотворца, и благословил ею меня и всю Японскую Церковь от имени своего и Вознесенского Иркутского монастыря, в котором почивают мощи Святителя и которым управляет Преосвященный Иоанн.

После совместного чая и завтрака, за которыми было много добрых речей, гости поехали сделать визит послу Н. А. Малевскому. По возвращении из Посольства осмотрели Собор, причем протоиерей Восторгов увлекся мыслею расписать его и говорил, что вернувшись в Москву непременно будет хлопотать о деньгах для сего. Но денег понадобилось бы тысяч 20, едва ли это осуществимо. Потом гости осмотрели миссийские здания и школы снаружи; для более подробного осмотра было уже поздно.

За ужином они много интересного рассказали про Пекинскую Миссию и про начальника ее Преосвященного Иннокентия. Оказывается, что он необыкновенно практичен и домовит; мастер изобретать денежные средства для Миссии; выделка кирпича дает ему тысячи. Вся Миссия поставлена весьма хозяйственно; бык на цепи и прочее.

27 апреля/10 мая 1909. Понедельник.

Утром я немного занялся своим делом перевода с Накаем. Потом с гостями был осмотр Семинарии, где в 4 классе ученики преплохо отвечали; Женской школы, где тоже дрянно отвечали. Из Женской школы Восторгов вместе с протоиереем Булгаковым уехал в Йокохаму к Д. М. Позднееву, где и был весь день. Я его не видел больше. А Преосвященный Иоанн докончил осмотр Женской школы, потом осмотрел Крестовую Церковь, лом из Порт-Артура на 3-м этаже и прочее там. Обед и его благодушные рассказы о церковных делах Иркутской епархии.

В 3 с половиною часа был посол Н. А. Малевский и говорил, что дело переноса костей моряков из всех рассеянных могил, а также костей умерших здесь наших военнопленных, – первых в Нагасаки, для погребения там в общем склепе, вторых в два места, где Церкви: в Мацуяма и Хаматера, близ Оосака, окончательно уладилось; японские Морской и Военный Министры вполне согласны и расположены были сделать это на японский счет; но Государь-Император наш, благодаря за эту их любезность, велел произвести это на счет русский.

Рассказавши мне все это, Николай Андреевич сделал визит Преосвященному Иоанну, в его комнате, где в разговоре с Владыкой обещал облегчить им путешествие в Корею и по ней дальше.

Потом Преосвященный Сергий увез Владыку Иоанна в Канкаоба (базар), где он накупил себе разных разностей из японских вещей. За ужином Преосвященный Иоанн рассказал более подробно и откровенно о визите в Пекин, о том, как жестко принял их Преосвященный Иннокентий; сначала просто не впустил их в Миссию, и потом, когда они возвратились из Посольства, где не нашли приюта, еле-еле дал им помещение, под условием, чтоб они не относились ни с кем в его Миссии; а они приехали снять с него пятно неуживчивости и прочих взводимых на него несуразностей: Святейший Синод послал Преосвященного Иоанна для сего. Насилу кое-как поладили они с ним и нашли, что он, хотя и строг и несколько своеобразен, но, тем не менее, – именно такой начальник Миссии, какой нужен там. Все добрые качества его будут представлены Святейшему Синоду, и обвинения на него отпадут.

В 4-м часу был у меня Нацуаки, из Оомори, желающий креститься. Начал было испытывать его в вере, но нашел лучшим послать его для сего к о. Роману Циба, которого он, однако, не застал дома; будет у о. Романа после.

28 апреля/11 мая 1909. Вторник.

Утром осмотр с гостями миссийской библиотеки и потом ризницы. Христиане захотели устроить в честь гостей обед и сделали это сегодня в 12 часов. Собравшиеся поименно представлены были Преосвященному Иоанну и протоиерею Восторгову. Потом начался обед, заказанный христианами в городской кухмистерской, но принесенный сюда, в редакционную большую комнату внизу. В начале обеда я рассказал про Преосвященного Иоанна и протоиерея Восторгова, что знал о них. Первого охарактеризовал как выдающегося своим благочестием, второго – своим патриотизмом и своими авторскими и ораторскими талантами. Говорил тем свободнее, что они ни слова не могли понимать из моей речи на японском. Потом, в течение обеда, христиане попросили у Преосвященного Иоанна назидания; и он сказал им действительно назидательную речь. Дальше – попросили слова у протоиерея Восторгова. Он произнес красноречивейшую речь, из которой, однако, не все лестное было переведено.

Вечером, с 7-ми часов, устроен был в честь гостей, в Семинарии «симбокквай», на который они же, гости, дали 10 ен. Речи семинаристов, из которых первая плохая и вялая, дальше лучше, пение и музыка. Речи Владыки Иоанна и Восторгова превосходные. Я отбил от себя, что не следовало мне, из речи Восторгова; он советовал подражать мне в постоянстве следования раз принятому решению и так далее.

В продолжение вечера протоиерей Восторгов ужасно смешил своими неистощимыми веселыми анекдотами о грузинах, армянах и подобных.

29 апреля/12 мая 1909. Среда.

Утром Преосвященный Иоанн и Восторгов осмотрели Японский музей в Уено. Завтракали они в Посольстве, по приглашению посла. Когда вернулись, я предложил им выбрать из многочисленных у меня фотографий групп военнопленных наших и взять, какие им нравятся, согласно ранее выраженному Восторговым желанию получить несколько таких фотографий. Он же прежде, осматривая библиотеку, взял из нее много атеистических и нигилистических книг, которыми революционеры развращали военнопленных и которые насланы были сюда военнопленными при возвращении их в Россию; Восторгов взял их, чтобы показывать их в Москве при своих речах, которыми он громит революционеров и анархистов.

Вечером с 6-ти часов был симбокквай в Женской школе, на который тоже гости дали ученицам 10 ен. Школа внутри была хорошо украшена. Речи сказали: сначала начальница Елисавета Котама, потом ученицы (три) – и сказали умно. Затем в течение вечера попросили назидания у гостей. Преосвященный Иоанн сказал весьма благочестивое, Восторгов – ученое и блестящее по красноречию. Было много пения учениц и разные красивые или смешные представления; было угощение чаем и печеньем. Все вышло очень мило, и гости были довольны.

В 11-м часу вернувшись домой, за ужином гости решили непременно завтра утром отбыть. Восторгов хотел остаться еще на два дня, чтоб пописать, но Преосвященный Иоанн спешит в Иркутск, где ему надо готовить все к Миссионерскому съезду. Когда это было решено, Восторгов попросил минут на 15 спуститься ко мне и расспрашивал о средствах содержания Миссии, как член совета Миссионерского Общества.

Я просил не делать дальнейших убавок в содержании. Уходя, Восторгов пожертвовал 100 рублей на Миссию.

30 апреля/13 мая 1909. Четверг.

В 7 часов утра Преосвященный Иоанн и протоиерей Восторгов, простившись, уехали на вокзал. Преосвященный Сергий отправился проводить их до Сеула, в Корею, чтобы вместе с тем прогуляться и познакомиться с нашей Корейской Миссией. На вокзале в Симбаси много христиан собралось проститься с гостями. Я послал телеграмму в Кёото к о. Симеону Мии, что гости уехали к нему, чтоб встретил. Очень грустно стало, и так было весь день. Гости так напомнили Россию.

О. Моисей Сираива извещает, что катехизатор в Ооцу Яков Сугимото без всякого спроса ушел домой на Сикоку; да кроме того – нагрешил там с какой-то женщиной, дурной след оставил за собой. Так ненадежны молодые неженатые катехизаторы!

1/14 мая 1909. Пятница.

Петр Исикава и Иов Яхаги приходили сказать, что дело по передаче миссийских участков земли и зданий Семинарии и Женского училища – все кончено; остается заявить в суде документы, полученные из Министерства внутренних дел.

Павел Ямада, злослов на меня и Миссию, грубым письмом предлагает купить у него книги, заграбленные им из миссийской библиотеки. Свое же добро покупать нужно. Я оставил письмо без ответа.

2/15 мая 1909. Суббота.

В 2 часа о. Роман Циба отпел кости Текусы Такасе, дочери слуги моего Никанора, привезенные из Йокосука.

В 3 часа я отпел ученицу Женской школы Юлию Вайнай, умершую в городской больнице. В утешение родителям ее, прибывшим из Камаиси, сказал небольшую надгробную речь.

3/16 мая 1909. Воскресенье.

После Литургии были: недавно крестившийся врач, едущий практиковать в Камчатку, и молодой любитель пения Харада, сын бывшего придворного врача (наследника), учащийся христианству, которое привлекает его своею идеальностью.

После полудня приходила проститься жена о. Петра Кавано, приезжавшая из Ямагава, чтобы побывать на своей родине, в Мито, и еще, чтоб взять с собою домой сына, семинариста, которому пришла очередь поступить в солдаты. Дал ей на дорогу 10 ен; заплакала от благодарности; видно, как бедны наши священники.

Приходила проститься Софья Матвеевна Булгакова, жена протоиерея Посольской Церкви, со своим сыном Костей: везет его во Владивосток на экзамен в гимназию; учат же его в продолжение года сами родители.

В 3 часа были Иов Яхаги, П. Исикава и катехизатор Канда Иоанн Оно. По предварительному условию, Иову подарена мною икона Божией Матери в прекрасном серебряном окладе в благодарность за понесенные им труды и расходы при хлопотах о переводе миссийских земли и зданий с имени о. П. Сато на имя Церковного общества (кёоквай сайдан).

О. Симеон Мии из Кёото извещает о приеме там в Церкви почетных гостей – Преосвященного Иоанна, протоиерея Восторгова и нашего Преосвященного Сергия с ними.

Иоанн Овата, иподиакон, переводчик религиозных книг, вчера принес в дар миссийской библиотеке 6 томов и сегодня 6 томов. Обобрали его, бедного, несмотря на его прославленный практицизм: вошел в какие-то дела с кем-то, и ныне за долги описали его домишко.

4/17 мая 1909. Понедельник.

Утром телеграмма из Симоносеки от гостей – Преосвященного Иоанна и Восторгова, что отъезжают в Корею, увозя доброе воспоминание о приеме их в Японии.

После полудня Савва Хорие приходил за разъяснением некоторых мест в творении Исаака Сирина, перевод которого он приготовил к печати.

5/18 мая 1909. Вторник.

Первая посылка денег 200 ен в Оосака, на начавшуюся постройку храма. Помоги, Господи, безбедно довести ее до конца!

6/19 мая 1909. Среда.

Рождение Государя Императора.

По приглашению посла, в 11 часов отправился в Посольство, чтобы вместе со всеми русскими помолиться за возлюбленного Государя нашего. На завтраке потом у посла видел дочь нашего графа Бенкендорфа, жену итальянского посланника, тоже бывшего здесь. Был еще русский еврей – певец, по просьбе гостей, прекрасно певший, но устаревшим и вибрирующим голосом.

Вечером, с 6-ти часов, была в Соборе всенощная пред завтрашним праздником с литиею и величанием, как обычно.

7/20 мая 1909. Четверг.

Вознесение Господне.

Пред Литургией было крещение семи младенцев и возрастных. За Литургией, к прискорбию, было мало молящихся.

От Преосвященного Сергия телеграмма из Симоносеки, что завтра возвратится в Токио. Весьма приятно!

8/21 мая 1909. Пятница.

В 3 часа Р. М. Преосвященный Сергий вернулся из Сеула. Рассказы про путешествие, Корейскую Миссию и гостей.

С 6-ти часов всенощная. Я выходил, с 5-ю иереями, на литию и величание.

После полудня были Rev. Sweet и King, англиканские миссионеры, из которых первый приглашал к нему 31 мая нового стиля на митинг для рассуждений касательно соединения наших (Православной и Епископальной) Церквей. Я говорил им, что бесполезны эти рассуждения наши здесь, вдали от наших центров; но прийти на митинг обещался.

9/22 мая 1909. Суббота.

Праздник Святого Чудотворца Николая.

С 7 часов Литургия, отслуженная мною, Преосвященным Сергием и 5-ю иереями. После нее молебен. Во время Литургии приехал посол Николай Андреевич Малевский с дочерью и гувернанткой ее, и после службы пили чай у меня. Обычные поздравления от всех служащих с именинами и чай для них. Ученикам и ученицам по 5 ен на «кваси». В 12 часов завтрак для священнослужащих. А для наставников и прочих будет обед завтра, так как сегодня вечером надо идти ко Всенощной. Погода сегодня была прекрасная, и день проведен весьма приятно.

10/23 мая 1909. Воскресенье.

Тоокейские христиане напечатали окружное письмо ко всем христианам Православной Церкви, зовут их на общее собрание в Токио пред Собором священнослужителей, в помощь ему (дорожные у каждого должны быть свои, а содержать здесь обещаются тоокейские христиане). Напечатали, не показавши предварительно мне. Петр Исикава пришел сказать мне, что письмо – возмутительное по грубости и злословию касательно Церкви и ее управления. Дело злословов, вроде доктора Александра Сугияма, Емильяна Хигуци, Сергия Ооцука. К счастию, письмо оказалось еще не разосланным; его только принесли из типографии в канцелярию для рассылки от Миссии и на ее счет. Я прочитал, возмутился и остановил рассылку, а сказал Петру Исикава – исправить письмо и тогда разослать – вновь напечатанное.

Литургию служил Преосвященный Сергий. После нее положена была на аналой, поставленный пред амвоном, великолепная икона – складень Святителя Иннокентия, Иркутского Чудотворца, привезенная Преосвященным Иоанном в благословение Миссии от Иркутского монастыря, где почивают мощи Святителя, освященная там на его мощах. Я, облачившись, рассказал коротко житие Святителя, сказал об иконе, и мы с Преосвященным Сергием и иереями отслужили соборно молебен Святителю Иннокентию, как и нашему миссийскому покровителю, после чего все приложились к святой иконе.

После богослужения предложен был от меня чай церковному Обществу (Сайдан), собравшемуся в редакционной комнате. Я говорил им речь о мирном, благочестивом служении всех христиан делу Церкви – не в таком духе, какой выразился в окружном письме, недозволенном мною к рассылке. Некоторые из членов в оправдание свои возразили, что это немирное письмо – дело Церкви в Коодзимаци, и прочее.

С 7-ми часов вечера был обед у меня, и между гостями – русский путник барон Остен-Сакен, подержавший пари с кем-то, что без денег, пешком обойдет все страны света в 7 лет; уже обошел Сибирь и Китай и направляется в Америку.

11/24 мая 1909. Понедельник.

Вчерашний барон приходил проситься пожить несколько дней в Миссии. Пусть поживет.

12/25 мая 1909. Вторник.

Бывший катехизатором в Нагано и дурно зарекомендовавший себя Иоанн Судзуки приходил проситься опять на службу. Отказано.

13/26 мая 1909. Среда.

Явился русский путешественник, по карточке «Станислав Петрович Глезмер, член Государственного Совета по выборам», с письмом от моего товарища по Академии, ныне тоже члена Государственного Совета, профессора, протоиерея Михаила Ивановича Горчакова. Сел, и давай ругать Россию, да так забавно, что я, сложа руки, крепился от смеха и слушал. Лишь только остановится, я подкину вопрос, и опять – пошло и пошло! Поляк ведь, не может не ругать; дело натуральное, и возмущаться я не мог. Но давно уже не слышал такой отборной руготни, точно горох из мешка сыпал. И вот такие у нас есть члены Государственного Совета! Только руками развести и плюнуть!

14/27 мая 1909. Четверг.

Коронование Государя Императора.

В Посольстве служил Царский молебен Преосвященный Сергий по приглашению посла. Меня посол не звал, должно быть, потому, что недавно звал в день Рождения Государя Императора. Двоим архиереям там, по тесноте, неудобно было бы служить.

15/28 мая 1909. Пятница.

Из Вакаяма извещают, что «Церковь там ремонтировали и полученный из Осака иконостас установили; вышло очень благолепно». И слава Богу!

16/29 мая 1909. Суббота.

Из Владивостока от Архиепископа Евсевия телеграмма, что Миссионерский съезд в Иркутске, предположенный в нынешнем июне, отложен на год.

17/30 мая 1909. Воскресенье.

Неделя Пятидесятницы. День Святой Троицы.

До Литургии было крещение. Крестился, между другими, сын доктора Харада, нареченный в святом крещении Давидом.

Литургию мы служили вместе с Преосвященным Сергием. Алтарь был красиво убран цветами. После Литургии вечерня с коленопреклонением; я читал молитвы.

После богослужения между гостями были: новокрещенный Давид Харада, охотящийся ныне петь с хором при богослужениях, врач Лука Нагано, едущий в Камчатку, которому я дал свидетельство, что он христианин.

Хлопотуны между японцами собираются устроить «энзецу-квай», в пользу нашего вояжера барона Остен-Сакена; просят и от меня речи; согласился, но скажу христианскую проповедь.

С 6-ти часов были Малое повечерие и утреня.

18/31 мая 1909. Понедельник.

День Святого Духа.

С 8 часов Литургия, отслуженная иереями.

С 4-х часов на митинге у Rev. Sweet. Прежде всего меня заставили сказать речь. Сказал о неудобстве нашего разделения пред лицом языческого мира, о желательности единения; но мы о сем можем только вопиять к нашим Матерям-Церквам, сами же здесь не можем помочь горю, и так далее. Потом говорили другие в том же духе. Из наших были Петр Исикава и о. Роман; епископалов было человек 15, иностранцев и японцев. На следующее собрание пригласил всех к себе Rev. Lloyd. А для правильного ведения дела избрали комитет, в которые вошли: наши Петр Исикава и о. Роман Циба и епископалы Rev. King и один японец, профессор; будут собираться ежемесячно у нас в доме и рассуждать о средствах к достижению единения.

19 мая/1 июня 1909. Вторник.

Семинаристов – малышей – побранил за битье стекол в окнах библиотеки; стекла толстые – пробовали, разобьются ли: глупые!

20 мая/2 июня 1909. Среда.

Исправленное мною письмо от тоокейских христиан к провинциальным Ал. Сугияма опять несколько испортил; но Иов Яхаги упросил меня оставить так.

21 мая/3 июня 1909. Четверг.

Злослов Павел Ямада почувствовал, как видно, укоры совести и письмом просил извинения и свидания со мной. Я ответил, что пусть сначала пришлет книги, взятые им из миссийской библиотеки и не возвращенные им. На это он написал, что книги частию проданы им, частию заложены. Я ответил, что прощаю его от всей души, но видеться ему со мною нет нужды.

22 мая/4 июня 1909. Пятница.

Был господин Венцель, начальник нашей манчжурской железной дороги; смотрел русских учеников из Харбина и остался доволен ими.

23 мая/5 июня 1909. Суббота.

Павел Накаи написал стихи в честь вояжера барона Остен-Сакена, Д. К. Львовский положил их на ноты, и сегодня была спевка обоих хоров вместе в Крестовой Церкви, за неимением другого помещения для такого числа людей; стихи, впрочем, серьезные и отчасти благочестивые.

Павел Ямада до того оклеветал в печати Иова Яхаги, что сей хочет на время бросить христианство, чтобы мстить ему. Я едва уговорил его успокоиться и не делать сего.

А Павел Ямада между тем продолжает каяться; сегодня прислал мне 6 книг из заграбленных им из библиотеки, с письмом, что «лучше немного, чем ничего», – это-де только и осталось у него на руках, все прочее проедено; в письме также прощанье: «бросаю-де кисть, перестаю писать и ухожу в деревню на черный труд – весь „поэтический фурор” мой пропал». В добрый час! Из книг две, к счастию, одни из самых важных, но за которые он не мог много выручить в лавке.

О. Петр Булгаков перевел японскую учебную книжку: «Нравственное учение детям» и просит несколько строк предисловия; написал и послал ему. Книжка – весьма интересная, особенно прекрасными иллюстрациями.

Д. М. Позднеев просил позволить ему побыть с семьей в 10 человек несколько дней на миссийской даче в Тоносава. Я дал письмо к Михею, хранителю дачи, чтоб предоставил ему дом.

24 мая/6 июня 1909. Воскресенье.

Утром крещение. Служил Литургию Преосвященный Сергий.

Владимир Константинович Самойлов, полковник, военный агент, вернулся с обзора кладбищ русских военнопленных. Везде военные власти принимали его с большею честию. Решено им, согласно с послом и с японскими военными властями, со всех кладбищ кости перевести в Нагасаки и там погребсти в общей могиле – каменном склепе. Только большие кладбища в Мацуяма и Хаматера останутся, и к ним прибавят еще из ближайших мест в Мацуяма 4 могилы и в Хаматера 7.

25 мая/7 июня 1909. Понедельник.

Часа в 4 была спевка стихов Павла Накая, и в это время прибыл посол, Николай Андреевич Малевский. Пение ему понравилось, но на собрании в пользу барона Остен Сакена быть отказался. Говорит:

– Ни слова о нем нигде в русской прессе, а должно бы ожидать. Не самозванец ли он? И в речах его кое-что не вяжется одно с другим; был в посольской канцелярии и возбудил подозрение к себе.

Впрочем, 10 ен Николай Андреевич дал, чрез меня, в пользу барона; кроме того, хлопочет, чтобы дали ему даровой переезд до Сан-Франциско.

26 мая/8 июня 1909. Вторник.

С 5-ти часов обед в клубе Общества молодых людей, в городе. Расходы одного японского богача и нашего Моисея Хамано, тоже богача. Чествовали речами барона Остен-Сакена. К концу обеда явился граф Оокума, обещавший речь на собрании. С 6 1/2 часов в зале клуба, полной народом, начались пение и речи. Хор наш великолепно пропел народные гимны: японский и русский. Когда дошла очередь до меня, я сказал проповедь – о Боге Едином в трех лицах, о творении и прочем. Граф Оокума говорил, что вот такими явлениями, как кругосветное путешествие барона, объединяется человечество. Речь барона была плоховата и бестактна; переводил ее И. А. Сенума. В 10 часов мы с Преосвященным Сергием вернулись домой.

Генерал Флуг из Владивостока просит ёще несколько русских мальчиков принять в Семинарию. А вчера из Харбина было такое же прошение принять одного. Но едва ли в нынешнем году можно сделать это.

27 мая/9 июня 1909. Среда.

О. Моисей Сираива пишет, что Яков Сугимото, катехизатор в Оою, не только ушел с своего места, но и женщину, с которой связался, увел с собой. Позорно и прискорбно! Быть может, с ним не случилось бы того, если бы он был помещен со священником, но где же набрать катехизаторов на места, в которых не живут священники? Притом же, Сугимото не первый год был катехизатором.

28 мая/10 июня 1909. Четверг.

Преосвященному Сергию очень желается, чтобы кости наших воинов, умерших в Японии, перевезены были в Россию и там похоронены; как то сделали японцы со своими воинами, умершими в России, – всех взяли в родную землю. Идея весьма хорошая. Пусть же развивает ее пред послом, который, если захочет, может осуществить ее.

29 мая/11 июня 1909. Пятница.

Михаил Петрович Матвеев, бывший улан, состоящий ныне при Посольстве, приходил взять книг из миссийской библиотеки. Мы с Преосвященным Сергием внушали ему вчерашнюю идею – перевести погребенных здесь русской воинов в Россию. Ему, как бывшему военному, это тоже очень нравится, и он представит это послу, хотя на успех мало надеется: денег на то много понадобилось бы.

30 мая/12 июня 1909. Суббота.

Преосвященный Сергий был у посла убеждать его вырываемые ныне из могил и направляемые в Нагасаки кости наших воинов перевести во Владивосток и похоронить там, в родной земле. Куда! Такая дипломатическая мгла наведена, что бедный Владыка, не взвидя света, вернулся.

31 мая/13 июня 1909. Воскресенье.

До Литургии окрещен Нацуаки, железнодорожный агент, названный в крещении Константином. Крестным отцом был о. Роман Циба.

В 5 часов он повенчан в Соборе с своею доселе незаконной женою, вывезенною им из России девицею, Лидиею Александровною. У них уже пятилетняя дочь, и живут они в любви и согласии.

1/14 июня 1909. Понедельник.

Моисей Кавамура из Оосака пишет, что по разборке старых зданий на месте, где должно строить Церковь, оказались четыре зарытые колодца, и требует, чтобы я приехал туда и решил, что в таком случае делать. Я ответил, чтоб он прислал план места с точным обозначением, где колодцы.

2/15 июня 1909. Вторник.

О. Роман Фукуи спрашивает: ехать ли ему в Токио на Собор или посещать свои Церкви? Отвечено: пусть приезжает на Собор; Церкви же он посетит вместе с Преосвященным Сергием, который непосредственно после Собора отправится из Токио в Хоккайдо обозревать Церкви о. Николая Сакураи и его, Романа Фукуи.

3/16 июня 1909. Среда.

Был японский капитан-лейтенант Судзуки, вернувшийся из Петербурга, где состоял при своем Посольстве и изучавший там русский язык. Привез пространное письмо от моего старинного доброго знакомого, Адмирала Павла Степановича Бурачка. Судзуки был хорошо принят у Бурачка, который в свою очередь просит меня хорошо принять его – для практики, как видно, в разговорном русском языке, которым Судзуки еще недостаточно хорошо владеет.

4/17 июня 1909. Четверг.

Был посол с сыном Петром Николаевичем, лицеистом, приехавшим сюда на каникулы. Толковал Николай Андреевич о непреодолимой, якобы, трудности перевести останки русских воинов в Россию. Коли счесть неопреодолимым, то и будет так, и ничего уже с этим не поделаешь.

В 6 с половиною часов вечера я уехал в Оосака, получив план места колодезей. Поехал во 2-ом классе. Обещался вернуться в субботу.

5/18 июня 1909. Пятница.

В 8 часов утра прибыл в Оосака. Осмотрел места колодзей; не нужно отрывать их и вновь засыпать щебнем, что потребовало бы больших расходов; три из них – не на черте фундамента, а несколько в стороне; один, у входа, очень неудобен; но основание крыльца от него немного отодвинется, а колодезь будет накрыт каменной плитой.

Дом для христиан уже под крышей, хотя без стен. Двор завален деревом, камнем и мусором.

Побыл в нынешнем церковном доме; новый и весьма приличный для совершения богослужений, и просторный для помещения священника и большой семьи. – В 7 часов 23 минуты вечера уехал из Оосака обратно в Токио.

6/19 июня 1909. Суббота.

В 9 часов утра был уже дома, на Суругадае. Перечитал все, найденное на столе. Преосвященному Сергию, завтракая с ним вместе, рассказал все про дорогу и постройку в Оосака.

7/20 июня 1909. Воскресенье.

Служил Литургию Преосвященный Сергий.

После службы между гостями у меня был серб, новый профессор русского языка, выписанный японцами для своей школы иностранных языков, симпатичный молодой человек, по-видимому, хороший музыкант.

Из Семинарии и Женского училища принесли уже расписание экзаменов. Русские ученики уже рвутся домой, на каникулы; остановил их, но обещал выхлопотать им дорожные на каникулы, и в свое время отпустить всех.

8/21 июня 1909. Понедельник.

Епископальный христианин Кимура приходил просить каталога наших книг для включения в издание общего каталога христианской литературы. Петр Исикава сообщит ему и краткую библиографию наших изданий.

Софья Матвеевна Булгакова с сыном вернулись из Владивостока; Костя отлично выдержал там в гимназии на перевод в 4-й класс.

9/22 июня 1909. Вторник.

Мы с Накаем кончили исправление перевода Октоиха.

Из России гвардейский офицер Панчулидзев приехал на 4 месяца сюда изучать японскую армию. Едва ли ему много покажут, хотя, разумеется, с любезностию примут. Это не то, что в России, где, кажется, все на распашку для всех. Здесь не то, да и разумно.

10/23 июня 1909. Среда.

Перечитываем и приготовляем к печати приложения к Октоиху. В Семинарии и Женском училище уже идут экзамены.

11/24 июня 1909. Четверг.

На экзамен по Догматике в Семинарию просил сходить Преосвященного Сергия. И на другие экзамены туда и в Женскую школу пусть в нынешнем году ходит он. Я же окончательно приготовляю к печатанию Полный Октоих со всеми приложениями.

Написал письмо в Петербург А. Г. Елисееву, дал адрес и маршрут для ящиков с иконостасом, когда он будет готов к отсылке сюда, в Оосака.

Акила Кадзима привез из Кёото просьбу 18 русских экскурсантов – воспитанников, приехавших из Владивостока знакомиться с Япониею, – дать им помещение в Миссии на 4 дня. Я велел приготовить для них большую ученическую спальню с кроватями и спальными принадлежностями.

12/25 июня 1909. Пятница.

Иван Андреевич Колесников прислал книжку «Храм – памятник русской скорби» с прекрасными фототипиями построенного им в Москве, на Ходынском поле, храма в поминовение Великого Князя Сергея Александровича и всех, убиенных крамольниками верных слуг Отечества.

13/26 июня 1909. Суббота.

Послал письмо Преосвященному Трифону в Москву; прошу выслать пожертвование, которое, он писал, обещала Великая Княгиня Елисавета Феодоровна, а может быть, и другие обещали. Просил я 6 тысяч. И он телеграфировал, что дано (по телеграфу «Первое», то есть 6 тысяч, согласно моему письму ему).

14/27 июня 1909. Воскресенье.

Сегодня ровно год, как Преосвященный Сергий Приехал в Миссию. Он служил Литургию и потом устроил обед на 12 человек (видно, что любит угощать, на что, должно быть, между прочим, и вошел в долги в Петербурге). Я сказал речь – одобряющую и ободряющую.

После обеда ему надо было отправиться в Американскую Миссию на 50-ти летний юбилей: Bishop McKim вчера письмом звал его, и он обещал, но не пошел сегодня. Совестно стало за него, и я молча отправился вместо него. Застал в их Церкви речь с изложением истории пятидесятилетия Миссии. Rev. Sweet без всякой церемонии потащил меня на эстраду и усадил близ престола, против McKim’a, единственного бывшего Bishop’a. К удивлению моему, я увидел тут же сидящим на возвышении нашего о. Петра Кано, да еще в белой рубашке, которую ему надели. Mr. Jefferys поусердствовал затащить его туда, как епископского chaplain’a; он и сидел насупротив chaplain’a Bishop’a McKim’a. О. Петр, должно быть, хотел спросить у меня позволения идти, терся около моей комнаты после обеда, но я был окружен другими, и он, так не спросивши, ушел. Я ему сказал после, что это ничего, только пусть вперед белой ихней рубашки не надевает. После речи пели, молились; все прилично было. Я простился с McKim’om в пономаренной, куда он церемонным шествием достиг; от угощения отказался. Но побыть на их юбилее следовало; они всегда так любезны к нам; отчего же нам не быть с ними так же? Bishop McKim, по первому слову наших японцев, был на моем двадцатипятилетием юбилее и на приветствии Преосвященному Андронику, когда встречали его здесь.

15/28 июня 1909. Понедельник.

Уведомили, что завтра утром 16 учеников и 2 учителя владивостокских экскурсантов прибудут в Симбаси, и потом, по угощении их, на пути сюда, где-то чаем, в Миссию.

Преосвященный Сергий, вместе с Петром Исикава и о. Романом Циба, был у Reverend Lloyd’a на митинге, трактовать об единении Церквей. Lloyd угощал собравшихся в саду.

16/29 июня 1909. Вторник.

В 9 часов 16 учеников и 2 учителя из Владивостока прибыли в Миссию. Чаем их угостили японцы дорогою. Здесь они прямо легли спать, ибо две ночи не спали. В 3 часа они отправились в редакцию «Кокумин- Симбун», где их угощали. Вечером им дали здесь из гостиницы ужин и чай. Удивляет экскурсантов необыкновенная любезность японцев; все им показывают; учащиеся в школах выстраиваются пред ними; обильно угощают, и все без всякой платы. Кроме учащихся, поместившихся у нас, есть еще больше десяти других экскурсантов, мужчин и дам, той же партии, помещающихся в гостинице; и со всеми японцы так любезны, ко всем так щедры.

17/30 июня 1909. Среда.

Утром экскурсанты пошли осматривать музей. Потом их угощали в «Кабутобир квайся», и так далее.

В числе экскурсантов приехал Николай Петрович Матвеев, мой хороший знакомый. Он привез мне официальный пакет от полковника Дальневосточного Сибирского Стрелкового полка и священника сего полка о. Александра Паевского; просят они возвратить им церковные вещи их полка, японцами из Порт-Артура привезенные сюда; прилагается и список вещей. Кое-чего возвратить нет возможности; например, колокола давно уже отосланы мною в Пекин по требованию Преосвященного Иннокентия; иное совсем не получено здесь. Но что обретается, то с величайшим удовольствием возвращу, как большие поломанные подсвечники числом 6, плащаницы – тоже испорченные, хотя и дорогие, хоругви, иконостасные образа, облачения. И желательно, чтоб и еще сих вещей требовали отсюда – все с радостию возвращу; ведь это – японские трофеи, их неприятно иметь здесь; и без того Япония наполнена победными трофеями от русских. Выбранные Матвеевым подсвечники, образа и прочее тотчас же спущены с 3-го этажа и заказаны ящики для отсылки их во Владивосток.

От посла был младший секретарь Васкевич уже вторично; хочет посол угостить экскурсантов чаем. Так когда? Для посла это удобно в пятницу, в час или в четыре часа; прочее время у него занято. Условлено: в 4 часа в пятницу.

18 июня/1 июля 1909. Четверг.

У мер ученик Семинарии Стефан Сираива, сын Никифора, лет 30 служащего здесь при Миссии. Только что за прошлый месяц заплачено за него в городской госпиталь 98 ен, и с таким результатом! Жаль и его, и денег!

Мы с Накаем окончательно приготовили весь Октоих к печати и послали в три типографии за сметами на бумагу и печать.

Экскурсанты в 5 часов утра отправились в Никко, и вернулись в 8-ом часу вечера.

На все экзамены все время вместо меня ходит Преосвященный Сергий и экзаменует отлично – строже, чем я.

19 июня/2 июля 1909. Пятница.

Мы с П. Накаем начали считку Постной Триоди – оригинала перевода и переписанного экземпляра.

Экскурсанты были в Ботаническом саду. В 4 часа пили чай у посла. Потом ездили в Йокохаму, где ныне празднуется пятидесятилетие открытия Иокохамской гавани для иностранцев.

20 июня/3 июля 1909. Суббота.

После всенощной была моя лекция экскурсантам по истории Японии.

Между ними, однако, религиозности – нуль; в Церкви за всенощной не были; только к концу кое-кто пришел. А на лекцию собрались, кажется, все, и учащиеся, и возрастные, и мужчины, и дамы, которые к тому же все, кажется, из учащего персонала.

21 июня/4 июля 1909. Воскресенье.

Я совершал Литургию. В Церкви были экскурсанты, которые, после Литургии, попросили отслужить им молебен, и сами пели и читали. Потом Преосвященный Сергий показал им Семинарию и Женскую школу, где были сказаны им приветствия; кроме того, в Семинарии показали им гимнастику учеников, а в Женской школе рукоделия восхитили их. Потом их повели опять в город.

22 июня/5 июля 1909. Понедельник.

Целый день писал денежные отчеты русских учеников для отправления в их места.

4 из русских учеников сегодня уехали домой, на каникулы. Двое остались здесь по неимению куда ехать.

Экскурсанты тоже уехали. Прощаясь, благословил их крестиками и Четвероевангелием, здесь печатанными.

23/6 июля 1909. Вторник.

Из типографий принесли сметы на напечатание Октоиха: самая дешевая 3150; а если выбрать получше бумагу, то дороже этого. Самая дорогая 4000 ен. Да на переплет еще надо считать не меньше тысячи. Пошлет ли Бог Миссии такую большую сумму?

24 июня/7 июля 1909. Среда.

С 9-ти часов был акт в Семинарии. Первым ученикам даны книги в похвалу. Тема моей речи выпускным: «Жизнь – большая школа». Кончили курс 11, из которых 10 поступят в катехизаторы, один, заикающийся, будет помощником редактора Петра Исикава.

После акта было угощение чаем с печеньем в столовой.

Вечером с 7-ми часов был в Семинарии «сообецуквай», на который распорядители (кандзи) выпросили у меня 5 ен. Было много речей, все благонамеренные и с церковным направлением. Заставили и меня говорить; и я рассказал о первой моей жизни в Токио до первого крещения здесь 13 человек и доноса о сем, сделанного шпионом. Лучше всех была речь учителя Петра Уцияма, только идеальничаньем больно изобиловала.

О. Петр Булгаков принес в подарок свою отпечатанную книжку – перевод японского начального нравственного ученья.

25 июня/8 июля 1909. Четверг.

С 10-ти часов акт в Женской школе. Показаны были, между прочим, успехи по трем родам музыки: на кото, что не новость, на фортепьяно и фисгармонии, что ныне в первый раз. Угощение чаем и печеньем со стороны выпускных.

Вечером и здесь был «сообецу-квай», на который от меня тоже дано 5 ен. Но на нем был Преосвященный Сергий; я же, по обычаю, с 6-ти часов вечера занимался с Накаем. И этим вечером наши с ним занятия кончились до истечения каникул.

Октоих мы решили печатать в типографии, давшей смету на 3150 ен. Заказали образчик печати, чтоб мне послать в Петербург, в Святейший Синод, при прошении о деньгах на печатание.

26 июня/9 июля 1909. Пятница.

Целый день готовил статистические листы и прочее для Собора. В 4 часа пришли нынешние выпускные воспитанницы, всех 10, за прощальными наставлениями. Угостил их чаем и благословил иконами, иконками, молитвенниками и видами внутренностей Собора, где они так прекрасно пели в хоре.

В 6-м часу христиане, собравшиеся из провинциальных Церквей, и здешние, всего до 40 человек, просили совершить молитву пред открытием их «дайквай» (большого собрания). Я сделал это и сказал им небольшое наставление, внушая особенно позаботиться о «докурицу» Японской Церкви (независимости в материальном отношении от Русской). Но едва ли будет толк; Ал. Сугияма и подобные, кажется, верховодят тут.

Из Оосака приехал иподиакон Моисей Кавамура, чтоб побыть здесь во время Собора: полезен как ризничий. Там же по работам еще не очень нужно его беспрерывное надзиранье.

Иереи на Собор понемногу собираются.

(Продолжение смотрите в следующей книге такого же формата и в зеленом сафьяне)