Кирилло-Белозерский монастырь и его устройство до второй четверти XVII века. Том II

Том 1 →

Содержание

Предисловие

Предисловие

Вопрос об устройстве северно-русских общежительных монастырей до Петровского времени принадлежит к числу малоразъясненных отделов современной историографии. Между тем по своему значению в прошлом церковной жизни и государственного быта он вдвойне заслуживает внимания исследователя.

В пределах Поволжья и Заволжья монастырский строй складывался с одной стороны под руководством канонических правил и святоотеческих творений (или в силу подражания порядкам, заведенным при указанном руководстве), с другой стороны – под сильным воздействием местных условий жизни. Последние переносили на подробности монастырской организации те самые формы северно-русского быта, которые определяли внешнее положение русской церкви в Московском государстве и составляли отличительное свойство его государственности и юридически-общественных отношений. Так как вся древне-русская жизнь представляла собою одну тесно сплоченную семью бытовых обнаружений, то для историка русской церкви не может не приобретать интереса общая совокупность типических черт в устройстве монастыря, начиная с его внешности, владений, средств к существованию и кончая составом и способами управления, правилами иноческого поведения, богослужебною практикою и книжною деятельностью. С своей стороны, и историк русской жизни найдет внутри монастырской ограды не мало данных, выясняющих мирской склад бытовой обстановки древне-русского человека, тем более, что монастырским обычаям подражали наши предки в своей домашней и хозяйственной, а быть может и государственной жизни, и обители в древности служили вместе и религиозно-просветительными центрами, и административно-юридическими единицами, влиявшими на благосостояние близ лежащей страны.

В обширных пределах западной части северного Заволжья, смежной с пятинами Великого Новгорода, в русские века возрождение руководящее значение при организации монастырского быта принадлежало знаменитой Кирилло-Белозерской обители. Этому отростку Московского Симонова монастыря, не чуждому влияния преп. Сергия, суждено было направить удалявшихся из миpa подвижников на новые пути их вселений, послужить началом и образцом для целого ряда общин и скитов, влиять на ход не только областной, но и средне-русской церковно-общественной жизни, становиться в положение участника случайных, но крупных событий, и в то же время неизменно являться источником просвещения. Отношение Кирилло-Белозерского монастыря к окрестному монашеству и краю было отношением города к пригородам, которые не только тянули к нему в силу финансовой и юридической зависимости, но и подчинялись ему, как законодателю в области духовно-культурной. Помимо этого, в среде Кирилловских иноков возбудился в ХV веке и самый вопрос о возможности и целесообразности монашеских общежитий применительно к северно-русским условиям жизни, решение которого но замедлило отозваться на бытовом положении иночества в пределах Московского государства. Если в поступательном движении русских монастырей от Черного к Белому морю Кирилло-Белозерское общежитие было третьим выдающимся средоточием (после Киево-Печерского и Троицко-Сергиева), то этому историко-географическому его положению ничуть не уступало и его действительное значение в ХV и ХVI столетиях.

Указанными сторонами объясняется, почему автор в настоящем труде решился подвергнуть рассмотрению, каким образом из небольшой землянки преп. Кирилла выросла и обстроилась одна из обширнейших обителей Заволхского края, как расширялись ее владения и улучшалось хозяйство, какое при этом она имела управление, какие учреждены были в ней порядки монашеской жизни, как отправлялось в ней богослужение и в чем выражались умственные и духовные интересы братства. Намеченные черты составляли главные и крепко-связанные между собою звенья, от которых зависел и посреди которых вырабатывался внешний и внутренний строй древне-русской обители. – Так как последовательный рост в организации Кирилло-Белозерского монастыря, начавшийся в конце XIV века, закончился в первой четверти ХVII столетия, то настоящий очерк обнимает период времени с основания монастыря до второй четверти ХVII-го века.

При выполнении поставленных задач на исследовании не могла не отразиться судьба материала, которым надлежало бы располагать монастырскому историку. Множество ценных рукописей и архивных бумаг оказались уже утраченными или сильно разрозненными. Другая половина их, оставаясь совсем необследованной, для критической оценки требует не единоличных сил. Автор неизбежно должен был обходить молчанием не мало фактов и, не желая делать свое исследование как бы цепью догадок и выводов, построенных на неизданных и малодоступных материалах, вынужден был прибегнуть к фактически-описательному изложению, обставить свой труд изысканиями по отдельным вопросам и обнародовать не разработанные еще документы. От подобного метода многие пункты естественно покажутся здесь при слабом освещении. Но цель настоящего труда будет достигнута и тогда, если он послужит начальным шагом к всесторонней истории знаменитой лавры преп. Кирилла или будет одним из первых ее описаний....

И при собирании, и при разработке упомянутых материалов, появляющихся на страницах настоящего «описания», автор во многом обязан лицам, содействовавшим его предприятию. С чувством горячей благодарности вспоминает он те советы и указания, какие получил в студенческие годы и позже от протоиерея Павла Феодоровича Николаевского, направившего его занятия на изучение истории Кирилло-Белозерского монастыря по рукописям библиотеки С.-Петербургской Духовной Академии. При изысканиях в этом рукописном книгохранилище, большое содействие автору оказал А. С. Родосский. Весьма ценные документы, принадлежащие Кирилло-Белозерскому монастырю, Императорскому Обществу Любителей Древней Письменности и Императорской Публичной Библиотеке, не могли бы появиться в предлагаемом исследовании, если бы задачи его не встретили просвещенного сочувствия со стороны Его Высокопреосвященства Высокопреосвященнейшего Феогноста, Apxиепископа Новгородского и Старорусского, Его Сиятельства Графа Сергия Димитриевича Шереметева и Его Высокопревосходительства Афанасия Феодоровича Бычкова. Многие сообщения и материалы получил автор от А. П. Барсукова, И. А. Бычкова, А. М. Белова, П. А. Гильтебрандта, Н. П. Лихачева, X. М. Лопарева, А. Н. Львова, А. И. Лященки, Л. Н. Майкова, В. В. Майкова, В. В. Стасова, Н. В. Султанова, Н. П. Успенского и других лиц, за что и приносить им свою искреннюю и глубокую признательность.