Памяти в Бозе почившего архимандрита Павла

Напечатанные в Братском Слове статьи: «Памяти в Бозе почившего о. архимандрита Павла» и «В память об о. архимандрите Павле» издаются отдельною книжкой, с портретом незабвенного старца, в весьма небольшом количестве экземпляров, собственно для лиц, близко знавших его и особенно ценивших.

Мы имели случай заметить, что хорошего фотографического портрета о. Павла, нарочито снятого, не осталось. Наиболее похожим изображением его, по нашему мнению, следует признать находящееся в общей группе первого съезда миссионеров, снятой в 1887 г., значит, за восемь лет до его кончины.

С этой фотографии и воспроизведен в увеличенном размере прилагаемый портрет. Смеем питать уверенность, что все любившие и чтившие о. Павла узнают его в этом изображении и с утешением будут смотреть на знакомое, памятное и дорогое им лицо. Мы, по крайней мере, руководились желанием доставить им это утешение, издавая настоящую книжку и украшая ее портретом незабвенного старца, почившего от трудов своих.

Н. Субботин.

21 Декабря 1895 г.

Печальною вестью приходится начать настоящую книжку Братского Слова. Не стало великого ратоборца против раскола, искуснейшего и опытнейшего разоблачителя его неправды, преданнейшего служителя православной Церкви и ревностнейшего ее защитника: 27-го числа, в 9 часов пополудни, мирно почил от трудов своих отец архимандрит Павел, настоятель Московского Никольского Единоверческого монастыря, известный всему православному миру и особенно чтимый, как руководитель, наставник и высокий образец, всеми провозвестниками истины православия среди заблудивших от истины именуемых старообрядцев...

Перед свежей, только что закрытой могилой старца, угнетенный скорбью о его кончине, не могу войти теперь в подробное изложение его заслуг для православной Церкви, чтобы показать, какую великую потерю понесла она в лице почившего; не могу изобразить великость этой потери особенно для Братского Слова и для меня, как издателя, которому был он усерднейшим, постоянным, неутомимым сотрудником и помощником, разумнейшим советником и вдохновенным поощрителем к неустанному труду во благо святой Церкви. Читатели Братского Слова могут, впрочем, и сами судить о великости этой потери, припомнив, что за все время, как существует Братское Слово, за все эти пятнадцать лет, не явилось ни одной почти книжки его, которая не была бы украшена каким-либо драгоценным трудом о. Павла. О наших личных отношениях, – о том, какого незаменимого друга, советника, утешителя и отца потерял я в усопшем, тем паче не могу говорить теперь. При том же о всем этом отчасти сказано было ! два года тому назад на юбилейном торжестве по случаю исполнившегося тогда двадцатипятилетия со дня присоединения о. Павла к православной Церкви (См. Брат. Сл. 1893 г. т. I.). А если Богу угодно продлить мои дни и существование Братского Слова, поставлю для себя долгом дать по возможности подробное изложение жизни и трудов приснопамятного отца архимандрита Павла и изобразить, насколько в силах буду, высокий нравственный характер этого дивного мужа, который преисполнен был непоколебимой веры в Триипостасного Бога, пламенел любовью к Искупителю мира, в Нем полагая несомненную надежду спасения и вечной жизни, беспредельно благоговел пред каждым словом Его во святом Евангелии, и до последнего часа своей жизни помышлял и ревновал о славе святой Его Церкви, ни о чем мирском, для себя лично, не имея заботы и попечения...

Теперь могу только поделиться с читателями Братского Слова немногими воспоминаниями о последней, болезненной године жизни незабвенного старца, о последних его днях и блаженной кончине, в той уверенности, что каждому из почитателей усопшего, рассеянных по всему лицу русской земли, желательно и утешительно иметь о них сведение.

Последняя, предсмертная болезнь о. архимандрита Павла началась ровно год тому назад. Летом прошлого года он ездил в Гуслицы для обозрения монастырских и братских училищ, о которых весьма заботился, и оттуда возвратился уже больной и слег в постель. Крепкое от природы телосложение и медицинская помощь мало по малу осилили болезнь, так что старец не только встал с постели, но и мог иногда выехать по неотложным делам и для посещения близких к нему людей. В это время, даже прикованный к одру болезни, вполне сохраняя ясность и твердость ума, он не прерывал своих обычных трудов, – делал распоряжения по обители, принимал посетителей и приезжавших за советами старообрядцев, беседовал с ними, хотя продолжительные беседы уже заметно утомляли его, писал, или же более диктовал свои сочинения, в которых полагал существенное дело своей жизни. Мысль его и в это время была постоянно занята положением церковных дел и вопросами относительно раскола. Тяжкую скорбь причинила ему появившаяся тогда и прочитанная им книга г. Аквилонова о церкви, и немедленно написал он о ней свои краткие замечания, напечатанные потом в Братском Слове. И эта книга и особенно известные статьи академических профессоров Голубинского, Каптерева и др. наводили его и прежде, и особенно теперь на горькие мысли о положении нашей высшей духовной школы, – и прежде и особенно теперь он с грустью говорил о том, какая великая забота, какой труд предстоит церковной власти, чтобы направить эту школу к ее прямой задаче – приготовлять достойных пастырей православной церкви, ревнителей и защитников православия, и как необходимо для этого, чтобы во главе ее были поставляемы люди основательного ума, твердого характера и не гоняющиеся за популярностью... Всегда серьезные и поучительные беседы его приняли теперь еще более важный и строгий характер.

Между тем в конце сентября Господь посетил и меня тяжкою болезнью, продолжавшеюся целых два месяца. Сколько обычной ему любви, внимательности и заботливости оказал мне о. Павел в это время, забывая, что и сам еще не оправился от своего недуга! Не ограничиваясь тем, что постоянно справлялся о моем положении и писал письма о наших общих делах, касающихся раскола, он даже посетил меня лично, с великим трудом поднявшись в мою квартиру по высокой лестнице. Октябрьские письма его были полны горьких сетований по поводу тревожных известий о состоянии здоровья Государя Императора. Зная, каким благоговением он был преисполнен к священной особе Монарха, в котором видел залог благоденствия любимого им русского народа, я предчувствовал, что роковое известие о кончине Государя не останется для него без печальных последствий, – и опасения эти, к прискорбию, сбылись: в самый день прибытия в Москву останков в Бозе почившего Государя Императора поразил его первый удар, окончательно сложивший в постель, с которой он уже и не вставал почти. В тот же день принесли мне эту печальную весть. Затем, сам о. Павел поспешил известить, что ему лучше, и даже прислал составленное им «Размышление в день восшествия на всероссийский престол Государя Императора Николая Александровича. Размышление это, как оно ни кратко, навсегда останется свидетельством, что покойный о. Павел до самого конца своей жизни оставался благоговейным чтителем Богопоставленных царей и молитвенником о благоденствии русского народа.

Получив возможность посещать болящего старца, я нашел в нем значительные перемены: очевидны были слабость сил и расстройство нервов, – ни о чем уже, близко касающемся сердца, не мог он говорить без слез, чего прежде и не замечалось в нем; но светлость и силу мысли, ясность и твердость памяти сохранил вполне, равно как прежнюю никогда не оставлявшую его, заботливость и ревность о благе православной Церкви, особенно о миссионерстве среди раскола, – церковные и миссионерские дела и теперь составляли преимущественный предмет его беседы с посетителями, которых он не отказывался принимать, хотя и утомлялся посещениями. Бывали дни, когда он чувствовал себя крепче, мог сидеть на постели и даже доходил до своего письменного стола и собственноручно писал по нескольку строк; но большею частью лежал в постели.

Так прошли зимние месяцы. В конце марта печальные семейные обстоятельства вынудили меня отправиться в Крым, к находившемуся там больному сыну художнику, написавшему три года тому назад прекрасный портрет о. Павла, глубоко чтившему его и сердечно им любимому. Прощанье со старцем было трогательное, – прощались как бы на веки; однако я уносил надежду, что еще увижу его и что приближающаяся весна принесет ему здоровье. Из Ялты послал ему приветствие со светлым праздником Воскресения Христова и в ответ получил следующее, собственноручно и твердо им подписанное, письмо:

«На приветствие Ваше с торжественным светлым праздником: Христос воскресе ответствую: воистину воскресе!

Слово Спасителя: радуйтеся, веселящее всю вселенную, да исполнит радостью и ваше сердце и да утешит вас в содержащей вас скорби. Возложите все упование на Бога: Он знает и устроит все к полезному, и может немощь обратить во здравие.

О себе честь имею уведомить вас: праздник Пасхи хотя и на одре встретил, но со утешением: чтец всю утреннюю службу вычитал мне по уставу. Болезни облегчения не чую; но перемена пищи как бы способствует облегчению».¹

Письмо было писано 6-го апреля; а через два дня после того, 9-го числа, последовало повторение припадка с о. Павлом, о чем в тот же день получил я телеграмму. Не могу выразить, как тяжело было для меня опасение, что не буду иметь возможности не только видеть старца, но и присутствовать на его погребении. Вскоре, однако, был утешен известием, что припадок миновал и больному лучше. Эта радость была потом омрачена для меня тяжким семейным горем: 13-го числа не стало моего дорогого юноши, – он скончался, облобызав икону Владимирской Божией Матери, которою о. Павел благословил его в крымский путь, – с нею я и отпустил его в путь всея земли, похоронив на Аутском кладбище, у безбрежного моря, которое он так любил изображать на полотне. Обо всем этом немедленно известил я о. Павла, всегда пронимавшего живейшее участие в моих радостях и печалях.

О припадке, поразившем его в мое отсутствие, приведу здесь посланное ко мне в Крым письмо о. Христофора Максимова, одного из преданнейших старцу лиц, с редким, истинно сыновним усердием заботившегося о нем, особенно в трудные болезненные дни. Вот что писал он:

«Приступ болезни о. Павла в Фомино воскресенье (9 апр.) происходил так: В половине первого сделалось дрожание в руках и ногах; продолжалось минуты три. Через полчаса припадок повторился и продолжался дольше первого. Прошло еще полчаса, и припадок начался вновь. В 2 часа о. Павел велел позвать священника и причастился Св. Таин. Во время причащения Св. Таин он был в ясной памяти. Последний приступ был перед пятью часами. Этот приступ был самый продолжительный. Он продолжался около получаса: дыхание было затрудненное; глаза закрыты. Окружающие благоговейно крестились и ожидали исхода души. Я прочитал отходную. Между тем приехал о. Иоанн Звездинский. Он начал читать Евангелие. Собралась вся братия монастыря, некоторые из почитателей и знакомых великого старца, и стали прощаться. В шкафике возле постели о. Павла лежали крест и складень с мощами. Послушник, который ходил за больным, сказал мне, что о.Павел любил осенять себя оным крестом и складнем. Я взял сии святыни из шкафика и стал осенять о. Павла. Он и сам многократно поднимал руку, как можно было догадываться, с намерением осенить себя крестным знамением, но рука была очень слаба. Затем дыхание стало ровнее и глубже. Резкие явления тяжкого припадка постепенно прекратились. Мы все, присутствовавшие, поблагодарили Господа Бога, даровавшего нам продление жизни великого старца. Ночью о. Павел по временам спал. Утром мы впервые услыхали всем нам столь знакомый и любезный голос и разговор о. Павла. Он стал быстро оправляться. Память и сознание стали совершенно ясны и он рассуждал с обычным своим умом. Во вторник составили консилиум с участием одного из преподавателей университета. Врачи сказали, что жизнь о.Павла может еще продлиться. Нам хотелось слышать более авторитетный медицинский совет. Поэтому мы пригласили доктора Захарьина. Он был в воскресенье, 16 апреля: сказал, что жизнь о. Павла может продлиться, но удары могут повторяться. Лечение одобрил. Г. А. Захарьин выразил глубокое уважение к о. Павлу и сказал, что знает о нем по вашим статьям очень давно: это сказал он мне, когда я был у него, чтобы пригласить к о. Павлу. Такое же уважение он оказывал ему и при личном свидании, даже отказался от всякого вознаграждения за приезд, сказав при этом, что он уважает о. Павла не на словах только. О. Павел подарил ему свои сочинения и дал просфору. Доктор Захарьин говорил, что знает и вас и также весьма уважает, хотя и не знаком с вами лично. Таким образом, о. Павел величием своего духа повлиял и на такого человека, как знаменитый доктор Захарьин. Уход за о. Павлом хороший. Вашего сына, новопреставленного отрока Алексия, поминают в монастыре.

Что о. Павел перенес такой тяжкий и грозный приступ паралича и потом быстро оправился от него, это весьма удивительно. Я готов видеть в этом чудо Божия всемогущества, удерживающего подвижника веры и благочестия в Церкви воинствующей».

Вслед за тем получено мною письмо и от самого о. Павла, от 18 апреля, собственноручно же, хотя уже не твердой рукой, подписанное. Привожу и это, последнее, особенно дорогое, письмо его ко мне, заключившее собою почти тридцатилетнюю нашу взаимную переписку:

«Возлюбленнейший о Господе Николай Иванович.

Благодарю за уведомление. Как только получил от вас весть о смерти возлюбленного юноши, так и распорядился его поминать. Вы хорошо сделали, что распорядились там похоронить его: одинаково воскреснуть как там, так и в Москве...

О себе уведомляю вас: ко мне больному, по настоянию о. Христофора, был призван сам доктор Захарьин. Он, давши наставление, обещает о выздоровлении. Но буди воля Божия! Буди за все благословенно имя Господне отныне и до века – за живот и за смерть!

Захарьин показал большое старание, и чем его наградили, все возвратил, ничего не взял. Буди за то ему милость Божия!

Руки мои, скорченные, освободились; а что будет впредь, буду уповать на милость Божию.

Что о себе – все описал я вкратце.

Прошу ваших молитв. А на вас молитвами святых призываю милость Божию.

Ваш покорный слуга

Архимандрит Павел».

Возвратившись из Крыма, я немедленно посетил старца и нашел его уже очень слабым, – говорил он совсем упавшим голосом. В разговоре с благодарностью вспоминал опять о посещении его доктором Захарьиным, сообщил, о чем беседовал с посетившим его незадолго перед тем В. К. Саблером, и что решился написать предсмертное письмо К. П. Победоносцеву об одном деле великой важности для простого русского народа. Очень радовался, что привел Бог еще раз увидеться, советовал не скорбеть о покойном сыне и, благословляя, просил поскорее побывать у него. Это было 25 числа, во вторник, – и увы! это было последнее наше свидание...

Погода стояла совсем летняя, и бывший при мне доктор настоятельно требовал, чтоб о. Павел приказал перенести себя, сначала в соседнюю, предварительно освеженную, комнату, а потом выносить и на воздух. На другой день, в среду, о. Павлу пришло на мысль перейти не в соседнюю комнату, а в другой дом, деревянный, стоящий на противоположном конце монастыря, – тот самый, где помещались приезжавшие на съезд миссионеры, и по его усиленному требованию он был перенесен на кровати в одну из обширных комнат этого дома. Здесь, на следующий день, в четверток, 27 числа, и поразил его последний припадок болезни. Когда в 5-м часу по полудни я приехал в монастырь, то нашел уже о. Павла в бессознательном положении: его окружали люди, наиболее к нему близкие, и один из священников в слух читал Евангелие от Иоанна. В 9 часов, тихо, почти неприметно для окружающих, он испустил последний вздох...

Так угасла жизнь сего великого мужа, от юности стремившегося всею душою к Богу, неустанно искавшего святой Его Церкви, на половине жизненного пути обретшего ее, и с того времени все свои силы отдавшего на служение ей...

Опрятав тело почившего и облекши в мантию и клобук, немедленно положили в простой, ничем не обитый дубовый гроб, заранее им самим приготовленный и осмотренный. Тогда же начато было чтение Евангелия и служение панихид.

Утром следующего дня, после панихиды, торжественно отслуженной, гроб перенесен был с крестным ходом, при звоне колоколов, при умилительном пении пасхальных стихов, в главную монастырскую церковь, и здесь, в течение трех суток, были совершаемы почитателями усопшего панихиды и непрерывно читалось Евангелие.

Погребение происходило в понедельник, 1-го мая. Божественную литургию совершал преосвященный Тихон, епископ Можайский, а чин иноческого отпевания – высокопреосвященный Сергий, митрополит Московский, с многочисленным сонмом священнослужителей и общеправославных и единоверческих церквей. Знаменательно было их единение у гроба о. Павла, который постоянно заботился водворить это единение и тем доказать, что единоверцы и общеправославные составляют именно единую, православную Христову Церковь, – и вот его желания и заботы так торжественно исполнились! Чрезвычайно сильное впечатление на всех присутствовавших произведено было и истовым, уставным исполнением умилительного погребального чина: при пении и чтении трогательных песнопений и стихов была такая тишина в храме, переполненном молящимися, что казалось, будто в храме и нет никого, кроме поющих и читающих. И веруется, что душа самого почившего, всегда ревновавшего о чинном и истовом исполнении Богослужений, радовалась при этом. Отдать ему последний долг собрались все его почитатели, – некоторые прибыли для этого нарочито из отдаленных мест. Стечение народа было вообще очень большое. По совершении погребения было роздано мною 300 экземпляров отпечатанного к тому времени духовного завещания о. архимандрита Павла, – здесь именно, при его гробе и могиле, хотелось сообщить знавшим и чтущим его этот примечательный памятник его высокого нравственного характера, это загробное его свидетельство об искренности его перехода из раскола в православную Церковь. Читатели найдут его ниже и прочтут, несомненно, со всем подобающим ему вниманием.

Похоронили незабвенного старца против алтаря Никольского придела главной монастырской церкви. На могиле, согласно оставленному им, даже письменному, распоряжению, поставлен деревянный четырехконечный крест, с врезанным в него литым восьмиконечным крестом, в знамение и свидетельство, что в обоих, и четырехконечном, и восьмиконечном, почитал он единый истинный крест Христов. На кресте надписаны, по его же указанию: IС. ХС. СНЪ. БЖIЙ. NIКА, и следующие, им сочиненные, глубоко назидательные слова: «Христе! По милости Твоей, омый грехи раба Твоего кровию Твоею, юже излиял еси за спасение всех. Это надежда моего спасения, это мое упование, это моя радость. С этою надеждою к Тебе, Христе, отидох, имея основанием надежды Твои, Христе, словеса: ядый Мою, плоть и пияй Мою кровь имат живот вечный, и Аз воскрешу его в последний день».

Скорбная весть о кончине приснопамятного о. архимандрита Павла облетела уже весь православный мир и во всех истинных ревнителях православия возбудила, без сомнения, искреннее сожаление о потере столь великого старца, и знавшие его, конечно, исполнили уже то, о чем он так трогательно просит их в своем завещании – «явились сострадательны к душе его и сотворили о нем молитву из любви к ближнему». Как лучший отголосок этой общей скорби и этого молитвенного поминовения о усопшем, приведу в заключение моей печальной повести полученную мною телеграмму его высокопревосходительства, г. Обер-Прокурора Святейшего Синода К. П. Победоносцева:

Подвигом добрым подвизался отец Павел; течение скончал: да подаст ему Господ венец правды! Плачем и молимся.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

Я, нижеподписавшийся, Московского Никольского единоверческого монастыря настоятель архимандрит Павел, сие мое духовное завещание пишу в твердой моей памяти, хотя и стою уже на границе между настоящей и будущей жизнью.

1) Извествуюсь моею совестью пред Всемогущим Богом, испытующим сердца и утробы, воображая предсмертный час души моей, и свидетельствую, что я оставил раскол, или так именуемое старообрядчество, и присоединился ко св. греко-российской Церкви не по каким иным причинам и расчётам, а единственно по убеждению моей совести, утвердившись в сем решении священным писанием по долгом и всестороннем рассмотрении, для достижения спасения убогой души моей. И теперь, сим предсмертным моим завещанием, свидетельствую всем так именуемым старообрядцам, что они имеют ревность Божию, но не по разуму; и не разумея воли Божией, ищут составить свою волю, а воле Божией чрез разделение со св. Церковью сопротивляются. Главное неразумение их состоит в том, что они не знают, в чем состоят догматы веры, и признав обрядовые предметы за догматы веры, из за обрядов несправедливо отделяются от св. Церкви.

2) Свидетельствую совестью: все, что я писал в опровержение так именуемого старообрядчества и в защиту св. Церкви, писал по чистосердечному убеждению. Если же в чем по недоразумению ошибся, прошу прощения и разрешения от св. соборной православной греко-российской Церкви.

3) На все мои сочинения предоставляю право собственности Никольскому единоверческому монастырю и Братству св. Петра митрополита. Если другие Братства пожелают делать издание некоторых моих сочинений, и им предоставляю право невозбранно делать таковые издания, а особенно тем Братствам, которым мною дано на то письменное изволение относительно некоторых моих изданий; но издавая мои сочинения, другие Братства не могут возвышать цену их сравнительно с ценою, по которой издают и продают их Братство св. Петра митрополита и Никольский единоверческий монастырь. Сочинения мои могут издавать и частные лица, желающие тем послужить на пользу св. Церкви; но издавать их они могут не иначе, как с совокупного разрешения Братства св. Петра митрополита и Никольского единоверческого монастыря. Братство св. Петра митрополита, совокупно с Никольским единоверческим монастырем, а также и другие Братства и частные лица, издавая мои сочинения, обязываются не делать в самых сочинениях никаких изменений и исправлений.

4) Всем, укорявшим лично меня, досадившим мне или какое зло причинившим, от всея души прощаю, и у всех сам прошу прощения. Если по ревности и недоумению укорял кто меня за переход к св. Церкви, и того Бог да простит; а кто св. Церковь укорил, тот сам воздаст слово Праведному Судии.

5) Если меня постигнет конец жизни в Никольском единоверческом монастыре, то прошу тело мое погребсти, где погребаются братия Никольского единоверческого монастыря, или где братии будет угодно; а если Смерть меня постигнет где на стороне, в селе, или в деревне, там прошу и погребсти меня тамошнему священнику. О помине души моей братии Никольского единоверческого монастыря завещать я никакого не имею права и не желаю помина по завещанию; а только прошу каждого, знающего меня, из любви явиться сострадательным к убогой душе моей и сотворить обо мне молитву из любви ко ближнему. И верую, что из любви сотворенная молитва много может помощи убогой душе моей.

6) Имущества у меня никакого нет, потому и завещать нечего. Есть только немного книг и икон, которые должны быть собственностью Никольского единоверческого монастыря.

7) Никольскому единоверческому монастырю, управляемому мною, о его устроении, или порядках завещаний никаких делать не могу, потому что не я его основатель, а настоятель каждый имеет свое рассуждение. Но совет даю – держаться той цели, для которой положено начало его основания в Бозе почившим высокопреосвященнейшим Филаретом, митрополитом Московским, то есть быть приютом обращающимся от раскола и ищущим аскетической жизни, и служить вразумлению заблуждающихся от истины. Потому, если обратится кто от раскола и пожелает вести аскетическую жизнь, хотя бы и престарелых был лет, или немощный плотью, не могущий нести телесных трудов, но будет человек хорошей нравственности, то за старость и немощь не отказывать в принятии таковому. Также приходящих в Москву от различных стран, как старообрядцев, так и православных, для исследования истины о святой Церкви принимать, упокоевать и руководить их в рассмотрении истины. Если этой цели, указанной основателем Никольского единоверческого монастыря, братия обители будут служить с тщанием, то получат от Господа долготерпение, милость и благоволение, а от основателя обители привлекут на себя молитвы и благословение.

8) Будущего настоятеля и старшую братию усерднейше прошу Братству св. Петра митрополита в печатании книг и в рассылке оных требующим усердно помогать. Эта их услуга св. Церкви полагает и монастырю прочное основание.

9) Библиотека покойного Алексея Ивановича Хлудова должна быть собственностью Никольского единоверческого монастыря и служить ко вразумлению именуемым старообрядцам: она с такою целью и отказана в Никольский единоверческий монастырь. При ней всегда должен быть библиотекарь, который мог бы служить вразумлению приходящих.

К сему духовному завещанию, писанному с моих слов, Архимандрит Павел руку приложил.

Первого мая состоялось отпевание и погребение незабвенного отца Павла... Господь привел мне не только присутствовать при сем, но и принять участие в умилительном Богослужении. Никогда не изгладятся из души моей впечатления сих торжественных и глубоко-назидательных молитвенных часов. Благолепное и благоговейное служение Первосвятителя церкви Московской; великий собор священнослужащих в белых облачениях, наглядно напоминающих небесную радость воскресения; стройное, безыскусственное, хотя в то же время величественное в своей простоте, пение иноков святой обители великого Святителя и Чудотворца Николая; наконец, умиленные, даже слезные молитвы народа, собравшегося вокруг гроба приснопамятного подвижника веры и благочестия: все это такие воспоминания, которые на всю жизнь остаются в душе...

Глубокой скорбью наполнились сердца всех, кто знал приснопамятного отца Павла, когда известие о его кончине облетело наш первопрестольный град... Хотя и давно уже известно было, что сей праведный старец всю нынешнюю зиму не вставал с одра болезни и даже самый светлый праздник встретил в своей кельи, не имея возможности, по причине своего старческого недуга, выйти в храм Божий; однако все близкие по духу и почитатели отца Павла никак не могли привыкнуть к мысли, что, быть может, скоро наступит то время, когда его уже с нами не будет... Но вот воля Божия совершилась. Господь призвал его к Себе и упокоил от земных болезней, скорбей и трудов. Наш духовный наставник окончил свое земное, многотрудное поприще и переселился в мир лучший, к переходу в который он так давно готовился и для которого он все более и более духовно созревал.

При размышлении о жизни и кончине новопреставленного отца архимандрита Павла, ясно вспоминается слово Христово, которое мы слышали в день его погребения за литургией: аминь, аминь глаголю вам: аще кто слово Мое соблюдет, смерти не имать видети во веки (Ин.8:51; зач.33-е). С тех пор, как почивший ныне отец Павел познал истину, убедился, что она пребывает во Святой Православной Церкви, он, можно сказать, неуклонно стремился к соблюдению воли Того, Кто призвал его к свету святой истины. Он выну памятовал слово Господне: тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела, и прославят Отца вашею, Иже на небесех (Мат.5:16; зач.11-е). Следуя сему слову, он до последних минут своего земного странствования светил всем не только своими Богомудрыми писаниями, но и всею своею жизнью. Подражая св. Апостолу языков, имя которого он носил, со времени своего обращения к истинной Церкви Христовой он все свои силы, знания и дарования посвятил единой святейшей цели: духовному просвещению заблуждающихся и враждующих против святой истины. Великий защитник Церкви Божией, Святитель Христов Николай, имени которого посвящена была та св. обитель, где настоятельствовал в Бозе почивший отец Павел, всегда служил для него также примером того, как защищать святую Церковь от ее врагов, от их нападок и ухищрений. Знаменательным показалось нам, что и самое место, где опущен был гроб с останками отца Павла, расположено за придельным алтарем, посвященным великому Мирликийскому Чудотворцу, которому в дни своей земной жизни почивший старался уподобиться. Ревность почившего по истине была так велика, что даже на своем одре болезни он постоянно занят был мыслью о духовном учительстве: не имея сил и возможности сам писать, он диктовал своему келейнику свои мысли и размышления о различных истинах, входящих в состав учения святой православной Церкви. Читатели «Братского Слова» помнят, конечно, его краткое, но замечательное по своему содержанию размышление в ночь Рождества Христова прошлого 1894-го года. Оно также продиктовано было им с его одра болезни.

А что сказать о его подвижнической жизни? Здесь лучшими, красноречивейшими свидетелями служат все иноки той обители, где подвизался и настоятельствовал новопреставленный. Всякий из них не обинуяся скажет, что в лице его они потеряли поистине духовного светильника, который светом своих добрых дел ежедневно руководил их в подвигах благочестия, который своим живым примером непрестанно являл им образец не только чудного смирения, но и любви, и воздержания, и терпения, и вообще всех добродетелей христианских. Угас сей светильник на земле, но не угасла здесь память о нем, не угасла и, конечно, никогда не угаснет, ибо всегда будет она жить в благодарных сердцах его учеников и всех тех, кто при жизни находился в духовном общении с ним. И мы твердо веруем, что непреложные словеса Христовы, которые мы привели выше, исполнятся и над ним, – что и он, как соблюдавший на земле слово Господне, смерти не имать во веки, но вечно будет блаженствовать в селениях праведных.

Господи, упокой душу его во царствии Твоем небесном, а нас научи и сподоби во всем следовать его примеру и так же горячо и пламенно любить Святую Твою Церковь, как он ее любил, так чтобы быть готовыми терпеть и гонение, и поношения, и самую смерть за верность ее святому учению и святым ее уставам!

Священник И. Арсеньев

1 мая 1895 года.

«Имущества у меня никакого нет», – писал почивший о Господе о. архимандрит Павел в своем завещании, – «есть только не много книг и икон которые должны быть собственностью Никольского единоверческого монастыря». И это, равно как все сказанное им в завещании, есть совершеннейшая правда. Кто бывал в келии покойного и знаком был с его образом жизни, те знают хорошо, каким строгим был он исполнителем иноческого обета нищеты и нестяжательности. Но полное понятие об этой его нищете и нестяжательности можно было получить только при подробном осмотре всего оставленного им в его убогой келии: «никакого», в полном смысле «никакого имущества» не было и не оказалось у него, кроме единственной драгоценности – золотого, украшенного самоцветными камнями, наперсного креста, пожалованного ему в Бозе почившим Государем Императором. И затем, действительно, остались только не в большом количестве иконы и книги.

Покойный отец Павел был редкий знаток и великий любитель древней иконописи. Он быстро и верно определял время написания и пошиб старых икон, умел отыскивать их, и к нему, как известному любителю, много и часто приносили их; приобрести икону он никогда не отказывался и, если оказывались на ней какие повреждения, знал искусных иконников, которые под его руководством и по его указаниям реставрировали их.² Этим же иконникам он делал значительные заказы новых икон в старинном пошибе, даже целых иконостасов для церквей, о чем нередко поступали к нему просьбы из разных мест.³ Написанными по его заказу иконам он любил также благословлять близких и преданных ему людей. Из оставшихся после него икон наиболее примечательна по древности и происхождению икона Апостолов Петра и Павла, данная ему в благословение Иерусалимским патриархом Никодимом: она строгого греческого письма и знатоки относят ее написание даже к 8-му веку, а самые осторожные из них по крайней мере к 12-му; на обратной стороне деки надпись: «Архимандриту Павлу Прусскому, в Москву. 1887 г. Апреля 18 дня», ниже собственноручная греческая надпись патриарха Никодима и печать его из красного сургуча. Другая, достойная особого внимания икона – четырех Московских святителей, первой половины 17-го столетия, письма близкого к так называемому фряжскому: на ней святители изображены с явственным именословным сложением благословляющих рук. О. Павел обыкновенно показывал ее старообрядцам в свидетельство о древности именословного благословения и с этою же целью словесно завещал передать ее в Хлудовскую библиотеку, часто посещаемую старообрядцами, ищущими истинной церкви, куда она и поступила.

Был также о. Павел большим знатоком и любителем древнеписьменных, преимущественно святоотеческих, книг (не говоря уже о старой раскольнической литературе) и книг старопечатных. Но при этом он вовсе не чуждался новых богословских изданий; напротив, даже следил за ними весьма внимательно, с редкой проницательностью оценивал их достоинства и недостатки, а некоторым (как наприм. переводам святоотеческих творений) отдавал решительное предпочтение перед старыми за их большую сравнительно ясность и удобопонятность. Составлением библиотеки старинных и новых святоотеческих переводов и богословских сочинений он занимался еще в Пруссии, будучи беспоповским наставником, и особенно когда приступил к разысканиям о церкви; но оставляя Пруссию и раскол, он, как известно, ничего не взял с собою из приобретенного им, кроме старинного Евангелия, лично ему принадлежавшего. Сделавшись настоятелем Никольского монастыря, он также не опускал случая приобрести редкую рукопись, старопечатную книгу, примечательное раскольническое сочинение, равно как приобретал все вновь выходившие, достойные внимания, богословские сочинения и издания. Все это приобреталось им для восполнения той примечательной библиотеки, которая именно из уважения к нему завещана в Никольский монастырь покойным Алексеем Ивановичем Хлудовым. Но и лично ему принадлежавшая библиотека оказалась довольно значительною, хотя и не богатою редкостями. Из последних можно указать только две рукописные Псалтири 16-го века, из коих одна, с указанием года (7028 – 1520), принадлежала княгине Евдокии Бельской, старопечатный Маргарит Острожской печати 1595 г., Триодь Цветную, напечатанную при Годунове и патриархе Иове (1604 г.), и Евангелие, напечатанное при патриархах Иове и Гермогене, – то самое, с которым о. Павел вышел из Пруссии и на которое указывал ученикам, изъявившим готовность последовать за ним, говоря, что они должны следовать не за ним, а за святым Евангелием, которым и сам он изведен из тьмы раскола к уведению истинной Церкви Христовой.

Нашлось, однако, в келии о. Павла и ценное имущество, о котором не упомянул он и не имел надобности упоминать в своем завещании, – это бумаги, которыми наполнены были ящики в его некрашеных столах и прочей убогой мебели, – преимущественно письма к нему разных лиц. Мы назвали это имущество ценным, и именно для нас, в том отношении, что при чтении этого множества писем всякого звания и положения людей, обращавшихся к покойному о. Павлу по церковным делам, или по личным вопросам, касающимся веры и духовной жизни, как живой восстал пред нами, столь знакомый нам, величавый образ этого неутомимого служителя и защитника церкви, готового ради ее пользы послужить каждому, кто призывал его, и везде, куда призывали его, – со всею ясностью обнаружилось в особенности то, чего мы и не знали вполне, о чем старец по смирению и не говорил никогда, – обнаружилось, как велико и обширно было его влияние, каким глубоким уважением он пользовался даже в отдаленных краях России, даже у людей, не знавших его лично, а только слышавших о нем, или читавших его сочинения. В его бумагах нашлись письма к нему тридцати шести православных архипастырей (из них двадцать уже почившие о Господе) и множества (более пятидесяти) других духовных лиц, письма некоторых высокопоставленных особ (наприм. г. Обер-Прокурора Святейшаго Синода К. П. Победоносцева, г. Государственнаго Контролера Т. И. Филиппова, товарища Обер-Прокурора В. К. Саблера) и лиц интеллигентного и ученого общества, наконец – особенно много писем простолюдинов, большею частью старообрядцев и обратившихся из раскола. Желая поделиться с читателями тем впечатлением, какое вынесли из чтения этих писем, мы намерены «в память» о почившем о. архимандрите Павле напечатать те из них, которые могут быть оглашены и представляют интерес в том, или другом отношении. Разумеется, было бы желательно сопроводить их и ответами о. Павла; но за неимением последних, мы не, можем этого сделать⁴. Нашлось, однако, в его бумагах несколько (очень немного, к сожалению) черновых ответных писем, которые могут дать понятие, каковы и вообще были его ответы вопрошающим. Эти его собственные письма мы и печатаем прежде всего.

Три первые письма дают ответ вопрошавшим об антихристе. Известно, что учение об антихристе – главное и основное в беспоповщинском расколе: на нем утверждается учение беспоповцев о мнимом прекращении в церкви со времен патриарха Никона священства и таинств, о мнимой невозможности какого-либо общения с православной Церковью и православными. Ни о чем так много и так охотно не толкуют беспоповцы, как об антихристе, и нет для них книги более важной, как Апокалипсис и толкования на Апокалипсис, особенно их, раскольнические. Зная это и, как бывший беспоповец, будучи в совершенстве знаком со всеми тонкостями беспоповщинских толков об антихристе, равно как тщательно изучив Апокалипсис и святоотеческие толкования на Апокалипсис, о. Павел в первые же годы по обращении из раскола написал одно из лучших своих сочинений, теперь широко распространенное: «О пророках Илии и Энохе и об антихристе», в котором, на основании священного и святоотеческих писаний, с непобедимою логичностью показал и обличил всю лживость раскольнических мнений о лице и времени пришествия антихриста; а под конец жизни решился приступить к изложению полного толкования на Апокалипсис, и с удивительной для его лет неутомимостью занимался этим важным трудом и довел его до окончания. Вообще часто приходилось ему, особенно в первые годы по обращении к Церкви, решать и на беседах и в письмах разные вопросы старообрядцев относительно учения об антихристе: образчик такого рода письменных ответов и представляют печатаемые ниже первые три письма его. Достойно особого внимания, при всей его краткости, второе из этих писем, в котором дается весьма разумное решение вопроса: какие надобно читать книги, чтобы правильно судить об антихристе?

Четвертое письмо есть ответ одному самарскому жителю, как видно, человеку довольно образованному и очень религиозному. Будучи сыном православной Церкви, но живя среди старообрядцев, и частью под их влиянием, он очень смущался допускаемыми в православных храмах сокращениями служб, чем смущаются, как известно, и весьма многие и что, как опять известно, раскольники поставляют православной Церкви в великую вину. Он обращался со смущавшими его недоумениями к православным священникам; но те уклонялись от ответа. Тогда он решился изложить их о. Павлу, которого не знал лично, но глубоко уважал за его сочинения. О. Павел находился тогда в отлучке, поэтому скоро ответить ему не мог, и уже потом, когда получил от него новую настоятельную просьбу об ответе, написал печатаемое далее, весьма любопытное письмо, в котором со своею обычною рассудительностью решает многих смущающий вопрос о сокращениях в церковной службе, допускаемых православными священниками. Вслед за письмом о. Павла мы нашли не излишним напечатать и восторженный ответ ему вопросителя, свидетельствующий именно о том необыкновенном уважении, каким пользовался о. Павел даже у людей не знавших его лично.⁵

В следующих затем пяти письмах (5–9) даются ответы по некоторым недоуменным вопросам о перстосложении, о исповеди, о поминовении умерших; а в десятом и одиннадцатом идет речь о предмете, которому покойный о. Павел усвоял особенную важность в деле обращения старообрядцев к православной Церкви, – об усиленном распространении в народе противораскольнических сочинений. Наконец (12) мы нашли не излишним напечатать когда-то вчерне набросанное о. Павлом, но, сколько помним, не употребленное по назначению, письмо «В редакцию Московских Ведомостей». Здесь он касается предмета, всегда доставлявшего ему великую заботу и скорбь, о котором он перед самою уже кончиной намеревался писать и даже продиктовал последнее «предсмертное» письмо к одному, особенно уважаемому им и чтившему его, высокопоставленному лицу, – говорит о пьянстве, от которого гибнет русский народ, и о мерах к прекращению этого зла. Людей, близко знавших покойного и часто с ним беседовавших, изумляла необыкновенная обширность, всесторонность его знаний и суждений: не по вопросам только богословским и церковно – каноническим всегда имелся у него готовый, вполне обдуманный и строго православный ответ; с не меньшей основательностью и проницательностью выражал он суждения и по вопросам политическим, общественным, даже просто житейским, практического характера. Некоторое понятие о нем в этом отношении и может дать его письмо о мерах к ослаблению и прекращению пьянства в народе.

1.

Достопочтеннейший И. П. Вы спрашиваете о некоторых недоуменных вам в писании местах, – пишете: «Во Апостоле толковом пишет, что антихрист будет царствовать только три лета с половиной; а ниже в том же Апостоле говорит, что «писание час лето именует». Прошу вашу любовь, Господа ради, докажите мне от писания, что там сказано: «час год писание нарицает». И я рассчитал по своему мнению, то указуется, на неопределенное время быти антихристу, потому что по тексту того писания находится множество лет, – у нас каждые сутки содержат 24 часа, а в трех годах дней более тысячи, а сколько тысяч часов будет! И так приходится рассуждать, что антихрист будет царствовать неопределенное время».

Ответствую. Вы, читая приведённое место Толкового Апостола на л. 550, читали его или с предубежденным понятием о неопределенности лет царствования антихриста, или с невниманием, а через то и опустили одну речь, не обратили на нее внимания; вы также и в письме ко мне ее опущаете. Опущение этой речи и есть причина вашего непонятия смысла в Толковом Апостоле; это в вас и породило такое противное писанию мнение, что будто царствование антихриста будет на неопределенное время. Речь, которую вы опустили из внимания, сия: тамо. В связи слов она помещена сице: «он же (антихрист) не так долго пребудет, якоже еретицы показуют на пастырей церковных, но только толико дней, якоже выше от Даниила речеся. И сие явственнейше время извести, сиречь три лета и шесть месяцей, понеже писание час лето тамо нарицает». Вы эту речь: тамо и опустили. Если бы вы ее не опустили, она бы вам указала путь, где посмотреть и понять правильно, что такое есть «час» и как это слово (час) тамо иначе называется. «Тамо писание час лето именует». Где тамо? У пророка Даниила, как мало повыше в связи той же речи поведается: «но токмо толико дней (антихрист царствовати будет), якоже выше от Даниила речеся. Вот где тамо, сиречь у пророка Даниила. Что же пишет пророк Даниил? О каком часе он тамо пишет? У пророка Даниила написано: во время и во времена и в полвремене; по русскому переводу сие место читается так: к концу времени и времен и полувремени. Эти слова пророка Даниила св. Кирилл Иерусалимский толкует сице: «Будет же антихристово царство только полчетверта лета. Не пророчествую же, но от пророка Даниила глаголю, – тако пишет: дастся в руку его до времени и времен и полвремене: время есть год един... а до времен другие два лета... и тако суть три лета; а полвремене есть шесть месяц». (Знам. 10-е, л. 52). Блаженный Феодорит сии слова пр. Даниила толкует сице: «И дастся в руку его даже до времене, времен и полувремене, се же составляет три года с половиною: временем бо год назвал» (стр. 120). А в Апостоле Толковом в этом месте пророчества Даниилова слово время по нашему южному наречию переведено словом час, и по этому переводу сказанное у Даниила следовало читать: час, часы и полчаса, то есть три с половиной часа, а не тысячи часов. Затем в Апостоле наводится толкование сих слов: «час лето тамо (у Даниила пророка) нарицает», – толкование, согласное Кириллову и Феодоритову: «время есть год един». И выходит, что «час, часы и полчаса» означают год, два года и полгода, т. е. три года с половиной. Перед сим выше в Толковом Апостоле и совсем ясно, говорится, что царствование антихриста продолжится «три лета и шесть месяцей». Итак ясно, что в Апостоле Толковом указываются не тысячные часы антихристова царствования, а только по особому переводу вместо слова время употреблено слово час, а потом растолковано, что часом здесь называется лето, или год. Притом нужно вам и на то обратить внимание, что в Апостоле Толковом, в том же приведенном вами месте, называются еретиками те, которые продолжают антихристово царствование не на три с половиной года, а более, на неопределенное время: «он же (антихрист) не тако долго будет, якоже еретицы показуют на пастырей церковных, но токмо толико дний, якоже выше от Даниила речеся, и сие же явственнейше время извести, сиречь три лета и шесть месяцей». Видите, как ясно здесь те, которые не на три лета с половиною толкуют царствование антихриста, еретиками именуются: «якоже еретицы показуют». И при таком то ясном в Толковом Апостоле указании, что толкующие царствование антихриста на неопределенное время суть еретики, беспоповцы это место Апостола стараются развратить и показать, будто в нем говорится о царствовании антихриста на неопределенное время, ибо-де «час лето писание именует». Бог да сохранит вас от таковаго лжетолкования!

Еще вы пишете: «Я зрю во божественном писании и недоумеваюсь, что в нем в одном месте говорится так, а инде иначе. И именно зрю во Евангелии Благовестном и в посланиях Апостола Павла, тамо обретаю, что тело и кровь Господня будет приноситься до второго пришествия Христова; то же и святые отцы подтверждают. А еще зрю во Апостоле Толковом, тамо во-первых говорится, что святая Евхаристия пребудет до скончания века; а еще говорит, что антихрист сию жертву истребит. То, Господа ради, прошу вас, скажите, как мне сие противоречие понимать».

Ответствую. Пророк Даниил, говоря во главе седьмой о четвертом звере, т. е. о римском царстве, и десяти рогах его, т. е. о разделении сего царства на части, о малом роге, т. е. об антихристе, пишет сице: и вот вышел между ними (девятью рогами зверя) еще небольшой рог, и три из прежних рогов с корнем исторгнуты были пред ним, и вот в этом роге были глаза, как глаза человеческие, и уста, говорящие высокомерно. Об этом видении ангел объяснил Даниилу, что десять рогов означают десять царей и что после них восстанет иной, отличный от прежних, и уничтожит трех царей. Это место пророчества Даниилова Блаженный Феодорит толкует так: «Заметить должно, что пророк не сказал восстанут един по единому, друг за другом последуя, но в едино и то же время восстанут. А что сие в самом деле так есть, о том следующие за сим слова свидетельствуют: и по них восстанет другой, иже превзойдет злобами всех прежних, и три цари смирит. Если бы не в одно и то же время царствовали, но каждый по единому предшествовал другому, прежде его бывшему, то как бы сей (о котором говорится здесь) трех, не в одно время бывших пред ним, смирить мог? Отсюда явствует, что десять оных царей, о которых (пророк) предсказывает, при скончании (мира) в одно время восстанут; последний же антихрист восстанет и царство приимет, и с ними брань сотворит, а трех из них испровергнет». Св. Кирилл Иерусалимский о сих десяти царях и об антихристе пишет: «Тогда восстанут в Риме десять царей, в разных местах будут, к римскому единонадесятому царству во едино послушание будут... ибо седмь царей в послушание свое антихрист к римскому престолу слугами своими в то время добровольно и без брани взыскати имать. А трех паки войною и силою с иными седмию цари достанет... Тии же трие цари за единым римским царем и именем пребывати начнут, понеже повелением и промыслом римскаго престола побеждени будут (Кн. Кирил. л.49, знамение девятое). Итак из самого видения Даниилова ясно, что оный последний рог (антихрист) не все десять рогов искоренил, но точию три, а прочие семь остались существовать. Также и из ангелова толкования Даниилу видно, что оный царь (антихрист) только трех царей уничтожит, или, по чтению Острожской библии, смирит, а не всех десять. И блаженный Феодорит согласно откровению Даниила и толкованию ангела говорит, что антихрист испровергнет трех царей, а не десять. Тот же смысл имеют и слова св. Кирилла, – и он говорит: «тии же трие цари, повелением и промыслом Римского престола побеждени будут», – три, не все десять. Хотя он и пишет, что прочие семь добровольно покорятся антихристу; но того не пишет, что они будут покорены и уничтожены антихристом, что было бы противно и откровению Даниила и толкованию ангела: значит, по его толкованию, цари эти будут только данниками антихриста, но свою власть и царство удержат. Притом откровение говорит о тех царствах, которые возникли на развалинах царства Римского; а о прочих царствах света, чтобы все были подчинены антихристу, не показует. Ясно таким образом, что антихрист не будет единодержавным царем во всем мире, а будут при нем на свете и другие обладатели, даже в пределах бывшего римского царства останутся семь царей. И хотя бы эти цари, как союзные антихристу, были и все злые, но с антихристом злобою не могут сравняться, ибо и само писание говорит об антихристе: отличный от прочих по злобе, или, по Острожской библии, «преспеет злобами вся, яже прежде его». Значит, положение верных во время антихриста будет не везде одинаково. Это и нужно иметь в виду для объяснения, или устранения кажущихся противоречий в свидетельствах писания о лютости гонений и о прекращении жертвы при антихристе.

Св. Ефрем Сирин пишет о времени антихриста, что тогда «вернии побегнут со тщанием великим в пустыни и скрыются в горах и вертепах со страхом.» В благовестии же св. Луки, в зачале 87-м, читаем о том времени словеса Христовы: в ту нощь будета два на ложи едином, и един поемлется, а другий оставляется; будет две, вкупе мелюще: едина поемлется, а другая оставляется; два будета на селе: един поемлется, а другий оставляется. Св. Кирилл Иерусалимский о сих словах пишет сице: «Что речеши, аще жена у жернов не будет оставлена... аще и на ниве будеши, возмут тя ангели. Не мню, яко, властей земных возмут, а тебя ратая оставят. Но аще слуга будеши, хотя убогий, не скорби: ибо кто слуга слуг не презрит... Аще в работе у жернов, муж или жена, хоть и дети имаши, и в жерновах работаеши, не презрит Бог тебя» (Кн. Кирил. л. 58). Из сих слов благовестия и толкователя видно, что пред самым временем скончания мира будут верные и в работах, и в домах на ложах, и на нивах, т. е. и в мире, в гражданской жизни, будут сохраняющие Господни заповеди и спасаемые, и Господь в ту нощь, во второе свое пришествие, обрящет избранных своих и на нивах работающих и в жерновах, имущих жен и детей, в домах и на одрах, значит и в городах и в весях. По словам же св. Ефрема праведные будут тогда в пустыни, в горах и вертепах, спасутся только крыющиеся в пропастях, и в словах сих является противоречие евангельскому сказанию. Но противоречие окажется только мнимым, когда примем во внимание, что антихрист, как выше показано, не будет в мире единовластителем, а будут тогда и иные цари: в собственной области антихриста гонение будет лютее, так что верные должны будут скрываться в горах и вертепах; во владениях же других царей, оно будет слабее, и верные там могут быть во градех и весех, не оставляя своих житейских занятий. Притом, должно помнить и слова Христовы: аще зерно пшенично, пад на земли, не умрет, то едино пребывает: аще же умрет, мног плод сотворит. По сему слову Господню, гонение на верных до Константина Великого не умалило церковь, но плод мучеников наипаче возрастил ее: то же неизменное слово Христово исполнится и во время царствования антихриста, – и тогда кровь мучения святых не бесплодна будет, но плод мног сотворит, восставляя к подвигу тогда сущих христиан. О сем и св. Кирилл пишет: «Аще кто слышится силен быти, да ся борет с сатаною, якоже достоит: не ослабляю бо церковных жил; и о всем да глаголет: ничтоже нас разлучит от любве Божия и проч.; но страшливии да бегают».⁶

Как об гонениях на верных, так же точно и о приношении бескровной жертвы при антихристе противоречие у отцев только мнимое. Св. Ефрем, в слове 107-м, о вечности приношения бескровной жертвы пишет сице: «Рече Бог: се есть плоть моя, и: се есть кровь моя, и: се творите на мою память; да убо всемощным его повелением бывает, дóндеже приидет; тако бо и глагола: дóндеже прииду.» И той же Ефрем, в слове 105-м об антихристе, пишет: «Восплачутся тогда Церкви Христовы вся плачем великим, зане не будет службы святыя во олтарех, ни приношения.» Упраздняется ли сим сказанное прежде о приношении бескровной жертвы до самого второго пришествия Христова? Никако же. Здесь объявляется точию лютость гонения, какое воздвигнет антихрист, т. е. что он потщится затворить святые храмы христиан, дабы оскорбить верных и прекратить видимое жертвоприношение. Но приношение бескровной жертвы и в первые времена гонений на христиан совершалось без видимых храмов: так же и во время антихриста, даже в самом его царстве, хотя и не в тех храмах, которые дотоле существовали, не открыто, а в сокровенно учрежденных, тело и кровь Христовы, по неложному словеси Господа, у верных приносимы будут. Что же касается других царств на вселенной, которые тогда будут существовать, как выше показано, то о прекращении в тех местах даже видимого приношения бескровной жертвы ни один из святых отцев не писал.

2.

Достопочтеннейший И. П. Вы изволите еще спрашивать меня, какие вам лучше читать книги из творений св. отцов, чтобы вернее понять об антихристе, каким образом будет его пришествие.

Честь имею ответствовать вам. Св. Ефрем в слове об антихристе пишет: «имущим боговедение Божие и разум тогда разумно будет пришествие мучителя», то есть: кто старается прежде стяжать боговедение и разум о заповедях Божиих, тем, как последствие того, дастся уразуметь и о пришествии мучителя. На основании сих слов и я советую вам прежде обрести боговедение, т. е. по указанию слова Божия и по руководству святых отец приобрести истинное ведение о Святой Троице, о воплощении Господнем, о силе креста Христова, как мы страданиями Господними примирены Богу, получили благодать Святаго Духа, освящены таинствами, без которых, подобно неверным, не имели бы упования на спасение, о вечном их совершении в церкви Христовой, о хранении Господних заповедей, не внешнем только, но наипаче внутреннем, по слову Господню: фарисее слепый, очисти прежде внутреннее сткляницы и блюда. Тогда, по слову св. Ефрема, вам разумно будет пришествие мучителя. Есть много старообрядцев, которые поступают противно учению св. Ефрема, не тщатся о «боговедении», о познании Святой Троицы и силы креста Христова, о стяжании благодати Святаго Духа и освящении таинствами, также о «разуме», то есть как сохранить разумно внутреннего человека, но только заботятся о ведении антихриста, при каждой почти беседе только о нем одном и хотят беседовать. Таковые никогда не могут и об антихристе сказать истину, но заблуждают в ложные пути, потому что прежде не осияли себя светом боговедения и разума.

Вот вам от меня наставление, как лучше «и правильнее уразуметь писанное об антихристе.

3.

Возлюбленный о Христе брат Ф. А.

Письмо твое получил. Благодарю за уведомление. Благодарю Господа Бога, что Он помог тебе вести словесную борьбу с твоими противоборцами: они не только твои противоборцы, но и противоборцы слову Божию и божественным обещаниям Искупителя о святой Его церкви и ее неодоленности. Слава Богу, что Он вывел тебя из среды их! И да утвердит Он тебя на пути Евангелия правды!

А на вопрос твой о разноречии числа дней последнего антихриста что могу ответствовать по милости Божией, ответствую. Разноречие это состоит в следующем: в одном месте царствование антихриста определяется на 1290 дней, а в другом на 1260. И это, по моему мнению, не есть какая случайная ошибка, то есть от описки писца происшедшая, но тому есть причина. Пророк Даниил в главе 12-й писал предсказания о мучительстве на иудеев от Антиоха, бывшего прообразом последнего антихриста, а вместе и об антихристе, как во Антиохе преобразуемом. Исчисляя дни мучительства Антиохова над иудеями Даниил начинает исчислять их от времени наиболее видного события – прекращения у иудеев всегдашней жертвы, имевшего последовать при Антиохе, и от того времени до окончания злобы мучительства Антиохова над иудеями указует летами три лета с половиною: время, времена и полвремене, временем нарицая лето, или год, временами – два лета, а полвременем – пол-лета, или полгода. А так как в действительности мучительство Антиоха должно было продлиться долее, то архангел у Даниила сказал о нем определеннее количеством дней 1290. Но у него же, пророка Даниила, в 7-й главе, где говорится о царствовании последнего антихриста, продолжение сего царствования определено на три лета с половиною, а днями уже не исчисляется. По иудейскому исчислению три лета с половиною имеют в себе 42 месяца, или изменения луны, а дней 1260. Так и св. Иоанн Богослов в Апокалипсисе, в главе 13-й, определяет мучительство зверя, то есть антихриста, на 42 месяца, а днями не определяет; о проповеди же пророков, во главе II-й, сказует, быти ей на 1260 дней. Впоследствии у писателей церковных оба указанные исчисления священного писания о числе дней мучительства антихристова приводятся безразлично, иногда по Апокалипсису, иногда по 12-й главе пророка Даниила, где говорится собственно об Антиохе, как прообразе антихриста, то есть и 1260 и 1290 дней. Церковные писатели не на то обращали внимание, что находится некоторая разница в днях, а на то, что в писании прямо определяется, сколько будет царствовать антихрист. Вот, что я мог, ответствую на ваш вопрос; а если вы сами что более разумеете, скажите нам, как и мы своими мыслями с вами делимся.

4.

Милостивый государь П. А. Вы пишете, что ожидали моего ответа целый год, полагая, что я после моего путешествия, по причине накопившихся дел, не имею времени ответить вам. В этом вы не ошиблись: я еще близким моим приятелям не успел ответить и по сие время на их письма, то по неимению времени свободного, то по немощи моей; а к немощи привязывается и леность. Благодарю вас за терпение ваше.

Во втором письме вы пишете, что если я вам не отвечу на ваши вопросы, то вы почтете себя «несчастнейшим человеком». Да почему же это так? Человек, порожденный от воды и Духа, сын православной Церкви, а потому и сын Небесного Отца, вопиющий: Отче наш! имущий упование на получение вечной жизни, только из-за того, что не получит от бренной десницы начертания на бумаге, уже и «несчастнейший человек»! Разве быть несчастным, или счастливым зависит отвне человека, от воли и действия на него посторонних людей? Нет, – кажись, – не так. Быть счастливым, или несчастливым причина в нас самих, зависит от внутреннего нашего человека. Если я буду добрый человек, никто меня не может сделать несчастливым; если я буду крепок в добром, где бы я ни был, везде я буду счастлив. Счастье или несчастие внутрь меня; я ношу его в себе. Эти ваши слова, что вы из-за одного письмишка будете несчастнейший человек, кроют в себе какой-то внутренний недостаток, рвение плотское. Я не вправе за это обвинять вас, но только напоминаю вам для уврачевания.

Вы письмом своим высказываете свои сомнения о пропусках в службе церковной, – пишете, что этим нарушаются определения церковные о уставе службы, и говорите: если бы эти сокращения были определены властью церковною, тогда бы вы в них не имели сомнения. Я бы готов был вам по силе моей ответствовать; но вы не пишете, на каком основании утверждены ваши мысли, что устав службы вечерни, утрени (не вечерня и утреня, а устав вечерни и утрени) определен вселенскою церковью и что сокращающий его преступает определение церковное. Где и когда это определение состоялось? – вы тоже не пишете. Я уверен, что вы, видя пропуски, не удовлетворяетесь совестью, и сознаю, что это есть чувство ревностного исполнителя молитвы церковной и что оно оскорбляется сокращением. Но теперь дело не в этом; вопрос о том, где и когда состоялось об уставе службы определение церковное, которого нарушение вас смущает. Вы скажете: самые уставы, разве это не определения церковные? Но вас спросят: а вселенскими ли соборами эти уставы определены, или утверждены? ибо определение церковное может состояться только на вселенском соборе, или по письменному соглашению всей вселенской Церкви, чего об уставе утрени, или вечерни едва ли можно показать. Потом, кто-нибудь предложит еще и такой вопрос: если об уставе утрени и вечерни было когда-либо общее церковное определение, то на каком же основании настоятели монастырей Студийскаго и Саввина-Иерусалимскаго, после вселенских соборов, вопреки определению церковному, стали писать каждый свои новые, собственные, отличные один от другого уставы? Если они были на то уполномочены от Церкви, то почему не однообразно исполнили порученную им задачу? А если не было им дано на это поручения и права от Церкви, то как же они могли присвоить себе это право – писать уставы службы на всю вселенную? Разве монастырь есть распорядитель всей вселенной? Если же они писали только для своих обителей, то значит их устав не определенный для всей Церкви по всей вселенной, а устав монастырский, написанный по силе власти игумена над монастырем, данной ему от епископа. Посему о них справедливо говорить, что они суть уставы великих монастырей, а не определение церковное для вселенной. Но скажут: их приняла Церковь и предала в руководство. Это действительно так; однако же, иное дело принять и предать в руководство, как хороший образец церковной службы, дабы воздвигнуть нас к ревности в молитве, и иное дело определение самой Церкви, точно выраженное, которое должно быть неизменяемо. Если бы, который-либо из уставов, Студийский, или святого Саввы, или какой из прежде существовавших, были преданы Церковью не как образец, или руководство в богослужении, но как церковное определение, то каким образом устав Студийский мог вытеснить собою древний устав церковной службы, именуемый песненным, и как со временем и сам мог быть вытеснен из церковного употребления уставом монастыря святого Саввы? – даже не уставам самого Саввы, но уставом его монастыря? И замена эта совершалась не по соборному определению всей Церкви, а по желанию каждой Церкви, или монастыря настоятеля, и не одновременно, а постепенно. Если бы состоялось когда-либо об уставе вечерни и утрени церковное определение, то не было бы различных уставов, но был бы один устав, и самые составители уставов Студийского и Иерусалимского не дерзнули бы вопреки определению церковному писать свои новые уставы.

Вы не подумайте, что я пишу это, ублажая, или одобряя пропуски в службах, особенно пропуски нечинные, или застаивая за них. Я помню слово Апостола, пишущего: Бог наш несть Бог нестроения, но мира, и: вся благообразно и по чину да бывают. Но все это пишу вам только для того, чтобы побудить вас к рассмотрению о богослужебных уставах утрени и вечерни, суть ли они неизменяемое определение церкви вселенской, или только уставы великих монастырей, данные нам церковью, как хороший образец церковной службы. И если вы найдете в святоотеческих книгах какие основания на то, чтобы уставы утрени и вечерни считать неизменяемыми церковными определениями, то прошу вас братскою любовью меня о том уведомить; а я постараюсь тогда по силе моей вам ответствовать. Ибо и я весьма, от всей души, стараюсь, чтобы неподвижно соблюдались церковные определения, и не только общие, вселенские, но и для каждой местности местным церковным начальством установленные полагаю быть для той местности обязательными. А ежели вы во утверждение своего мнения, что уставы утрени и вечерни суть определения вселенской церкви, ничего в святоотеческих книгах не обрящете, то я вам советую о пропусках служебных не смущаться, но оставить их на ответственность тех, кому от Бога вручено сие дело. А чего вам, по вашему усердию, не достает в общей молитве церковной, тот недостаток восполняйте молитвою дома, покуда ревность не угасла; еще тем удовлетворяйте ваше усердие к молитве – почаще ходите в святую церковь.

Прошу не прогневаться на мое писание, как и на молчание. А что тебе возомнится, отпиши мне; также и я, что могу и что будет к славе Божией, постараюсь ответить, ибо теперь больших затруднений к ответу не предвижу.

Призываю на тебя Божие благословение и молитвы святых.

Ответное письмо П.А. Ш-на

Святый отче! Уважаемое Ваше письмо получил 4-го декабря прошлого года, и тяжко согрешил пред Богом и Вами, что до сих пор не выразил Вам за него благодарности. Со смирением прошу у Вас, святый отче, прощения и извинения, – стыдно сознаться, но и солгать грешно, – з а леностью, более всего, не возблагодарил Вас за Ваш труд, и суета и заботы жизни мирской частью причиною долгого моего умедления, – но все же лучше хотя и поздно воздать должное благодарение, чем никогда. И так от всея души и сердца благодарю Вас, святый отче, за Ваше неоцененное для меня письмо, в котором Вы разъяснили мне, как я должен смотреть на бываемые в службах церковных убавления противу положенного в чинопоследовании. Право, не знаю, как и выразить Вам за это мое вразумление и просвещение, душевную мою признательность. Дай Вам Господи за это царствие небесное. Честный отче! В своем письме Вы удивляетесь, что я в своих письмах, скорбя и ожидая долгого ответа, употребил и такое выражение, что «если я не получу от Вас разъяснения и ответа, то почту себя несчастнейшим человеком». И Вы, удивляясь этому, пишете: «как можно человеку порожденному от воды и Духа, сыну православной церкви, Сыну небесного Отца, могущему вопиять: Отче наш, имущему упование на получение жизни вечной, можно ли считать себя несчастнейшим только из-за того, что не получил от бренной десницы начертания на бумаге», и как духовный врач делаете мне наставления, что счастье и несчастье наше зависит от самих себя, – за это врачевание я Вас сердечно благодарю, а все-таки считаю не лишним высказаться. Живя у старообрядцев, и милосердием Божием иногда вникая в закон Божий, и имея иногда ревность к познанию всего, что положено и уставлено св. отцами, я, прежде всего, невольно удивился, увидев, что в книгах положено то, а на совершении бывает другое (о чем я подробно объяснял Вам в своих письмах); я возскорбел и был в недоумении, – причем, к несчастью, еще наставники старообрядческие в беседах, укоряя нашу св. церковь, указывают на эти убавления. И скорбь более умножилась, и я стал смущаться мыслями, к пастырям стал относиться с сомнением, и только Господь милосердый, через Ваше письмо, вразумил меня и научил, как я должен смотреть на положенные в книгах чины и обряды служб церковных. Между тем зная из поучений святых отец – как я должен относиться к пастырям церкви без сомнения и без смущения, с сердечною любовью, и должен веровать всему ими проповедываемому от всего сердца, – я скорбел и тужил, что хотя наружно я отношусь к ним с уважением, но на сердце имею сомнение. Мучась таким сомнением, я утешал себя мыслью, что не может же быть, чтобы наши пастыри и духовные власти позволили себе делать убавления из положенного в книгах чинопоследования служб, если бы это было строго воспрещено, и иногда утешая себя таким образом я успокаивался; но когда случалось прочитать со вниманием что-либо в книгах, в чинопоследовании: или погребение мирских человек, или молебен, или последование какой-либо службы, я положительно недоумевал: почему пропускается многое столь хорошо составленное и умилительное? И мысль сомнения как червь грызла мое сердце, и я мучился. Раз я попробовал попросить разъяснить мне мое недоумение одного хорошего священника и подробно изложил ему свое недоумение; но он, за недосугом, моей просьбы не уважил. Что после сего оставалось делать? Мысль: «а что если старообрядцы правду говорят, что у нас в церкви все испорчено, и на половину убавлено противу положенного святыми отцами?» – не оставляла меня, и я иногда приходил в положительное недоумение. Но Господь милосердый не оставил меня в порадование и в смех диаволу: мне довелось купить ваши, св. отче, книги «Собрание бесед со старообрядцами», и читая их я возрадовался, что обрел давно искомого мною человека, истинного пастыря, всю жизнь посвятившего на изучение божественного писания, и я написал Вам первое мое письмо, в уверенности, что Вы меня выведете из недоумения. Но когда, томясь долгим ожиданием ответа от Вас и не чая уже и получить его, я послал другое письмо, то в нем то и употребил такое выражение, которому Вы удивились. Да, св. отче, очень невыносимо иногда было для меня это мое глупое сомнение, и поэтому, отчаявшись получить разъяснение в недоумении, я и выразился так, если можно сказать, болезненно. Конечно, я бы должен во всем прибегать к милосердию Божию и от Него просить разъяснения; но, честный отче, ведь я больно грешен, и в молитве слаб и по этому часто впадал в уныние о сомнениях. Но слава милосердому Богу! Я грешный, через Вас, служителя Его, просвещен и от недуга сего исцелен.

Святый отче! В своем письме Вы пишете, что если я найду что-либо в писании об уставах служб церковных, то с братскою любовью написал бы Вам, где об этом писано. Отче святый! Я кроме Псалтыря и Требника никаких и книг служебных не имею: где же я могу найти? Я человек малосведущий в писании. Поэтому и обратился к Вам, как человеку целую жизнь проведшему в изучении писания. Я доселе разумел, что положенные в книгах чины и обряды служб и треб церковных неизменяемые уставы и из них, как я думал, убавить ничего нельзя, ибо думал, что об них есть постановление церкви, чтобы они без всякого убавления исполнялись в точности, и смотрел на эти чинопоследования как на неизменяемую ни в чем заповедь св. отцев. Вот почему скорбел и тужил, что у нас в церкви не все исполняется, и с небрежением нарушается положенное св. отцами; теперь же, по милости Божией, я знаю, что это суть образцы к благолепной службе Божией, и что все, за немощь человеческую убавляемое, в грех пред Богом не поставляется; я даже радуюсь благоразумию служителей церкви, что они хотя и покороче совершают службу Божию, но за то с умилением и со страхом Божиим.

Извините меня, что я так много Вам написал и утруждаю Вас чтением сего моего письма. Еще раз благодарю Вас, св. отче, за ваше неоцененное для меня разъяснение.

Святый отче! Извините меня за дерзость и беспокойство! Надеясь на вашу милость и любовь, я грешный вознамерился еще попросить Вас: будьте снисходительны, не откажите, если можно, благословите меня своей фотографической карточкой (я зная, что и монашествующие снимаются в фотографиях: полагаю что и Вы за особенный грех не считаете сниматься), пришлите пожалуйста на память о Вас, моем благодетеле. Я бы от души желал Вас видеть лично, но этого нельзя за дальностью расстояния. Между тем, живя около Вашей родины, г. Сызрани, не вдалеке, я многое слышал хорошего и про Вашего родного брата, покойного Алексея Ивановича Леднева⁷, и про Вас, святый отче, еще с малолетства много слышал хорошего, и Господь Бог привел получить от Вас, уважаемый отче, письмо, которое я сохраню как драгоценность; читая же Ваши собрания бесед со старообрядцами иногда так бы хотелось взглянуть на Ваше преподобное лицо! Будьте добры, святый отче, – если это Вас не затруднит и не обременит, не откажитесь уважить и эту мою наипокорнейшую просьбу⁸, за что Вам; и за все Ваше святое наставление и просвещение, да воздаст милосердый Господь Иисус Христос своими щедротами и царствия небесного да сподобит Вас со всеми избранными его!

Не оставьте, святый отче, – помяните меня грешного во святых Ваших молитвах, и здравствуйте о Господе.

Уважающий Вас, духовный сын Ваш и покорный слуга П. Ш.

Самара

22 апреля 1883 г.

5.

Достопочтеннейший П. Е. Вы спрашиваете меня: кому дано снисхождение употреблять двуперстное сложение, – одним ли единоверцам и обратившимся из раскола, или и родившимся в православии? Вкратце ответствую.

Вы привели выписку из предисловия Псалтыри о крестном знамении: «Тем же убо мы, во общении и единении православныя Церкве рожденнии, воспитаннии и воспитаемии, или же в ея общение и единство пришедший и вся ею содержимая даже до Иоты и черты приемшии, с миром да взираем на сих, их же особному обычаю св. Церковь снисхождение показа; сами же твердо и неизменно да держимся древнейшего обдержательного внецерковного предания, во славу Пресвятой Троицы тремя первыми соединенными персты крестное знамение полагающей». Из сей выписки видно, что прямое разрешение употреблять двуперстное сложение дано только присоединяющимся ко св. Церкви из раскола, а православные увещеваются строго держаться всех обычаев Церкви; о том же, как думать о православных, молящихся двуперстно, здесь нет речи. Если же, как вы справедливо сказали, по примеру Василия Великого и Григория Богослова, делавших снисхождение духоборцам, делается снисхождение и православным относительно употребления двуперстия, как в предмете не догматическом, то это делается не каждым пастырем единолично, по его усмотрению, но есть на это снисхождение и общее определение Святейшего Синода от 26 марта 1764, следующее: «Так как на общей Святейшего Синода с правительствующим Сенатом прошлого 1763 года сентября 15 о раскольниках бывшей конференции рассуждаемо было, а именно, которые православной Церкви не чуждаются и таинства церковные от православных священников приемлют, а только двуперстным сложением по своему неразумию крестятся... тех от входа церковного и от таинств не отлучать и за раскольников их не признавать, о чем епархиальным преосвященным архиереям при рассылке от Себя (от Святейшего Синода) означенных манифестов, как вообще духовным властям, так и всем священно и церковно-служителям дать знать непременно» (Собр. постанов, по части раскола Кн. I, стр. 604 – 605). На этом основании, согласно примеру Василия Великого и Григория Богослова, святая Церковь, или каждый пастырь церкви, делают вообще к молящимся двуперстно снисхождение. Сим не нарушается желание, изъявленное в предисловии к Псалтыри, чтобы все ее только единым сердцем и усты исповедовали догматы веры, но даже и в обрядах были согласны; но при всем желании единства обрядов, святая Церковь не хочет и не может хотеть, чтобы православно исповедующие догматы веры из-за различия перстов были отдаляемы от единства веры и Церкви, по сему справедливо делает и природным православным в перстах снисхождение.

6.

Достопочтеннейший о Христе брат С. М.

Вы спрашиваете меня: если у кого умрет отец духовный, или же если по какому другому случаю необходимо идти к другому отцу духовному, то должен ли он снова все грехи свои сказывать новому духовнику, или нет?

В правилах св. отец о том ничего не обретается, чтобы вторично сказывать новому духовнику все грехи для нового разрешения. А в святом Евангелии писано, что Господь наш Иисус Христос, дунув на святых своих учеников и Апостолов по воскресении своем сказал им: приимите Дух Свят: имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся (Иоан. зач. 65); и паки: еже аще разрешиши на земли, будет разрешено на небеси (Мат. зач. 67). Из сих слов Спасителя ясно, что в таинстве исповеди священником, по данной ему от Христа власти, отпущаются кающемуся грехи на всегда, а не дотоле, пока жив духовник, которому кающийся исповедался. Не по жизнь только священника отпускаются грехи, ибо отпускаются и на небеси; со смертию духовника они не возвращаются к покаявшемуся. Если же со смертию духовника на покаявшегося не возвращаются грехи, то для чего ему вторичное от нового духовника разрешение уже разрешенных грехов? Не будет ли это неверием в разрешение первого духовника? А если не нужно вторичное разрешение от нового духовника, то нет необходимой нужды вторично исповедовать ему грехи, исповеданные первому духовнику и от него разрешенные. Когда бы случилось потом идти к третьему, или к четвертому духовнику, то новым исповеданием пред ними, выражалось бы неверие разрешению второго и третьего духовного лица. А это значило бы не верить словам Спасителя: еже разрешимы на земли, будет разрешено на небеси. Основываясь на сих словах Спасителя, мы должны иметь твердую веру, что в таинстве покаяния разрешенные от духовного отца, приемшаго на сие власть от Христа по преемству от Апостолов, грехи наши разрешены суть и на небеси, и со смертию духовника разрешение сие не упраздняется и не прекращается, посему и в новом разрешении их от другого духовника нужды не имеется.

Но те грехи, в которых от первого духовника не получено разрешение, необходимо исповедать новому духовнику. Так же, если кто и получил разрешение в грехах, но не чистосердечно исповедал их, то есть не положил намерения от них отступить, а желал при них остаться, и в таком расположении причащался святых тайн, тот должен твердое положить намерение к тому сих грехов не делать и новому духовнику должен исповедаться, что прежде раскаялся не чистосердечно, в уме намерения не имел, чтобы исправиться, и так причащался святых тайн: в сем, случае потребно новое от духовника разрешение. Ибо истинное покаяние то есть, еже имети намерение, но силе предохранитися от греха. И еще, если новый отец духовный искусен в рассуждении, то полезно ему сказать и первые, разрешенные грехи, для совета и наставления, как от них лучше сохраниться, чтобы опять в них не впасть, но не для разрешения.

Итак, возлюбленный, что я мог, то тебе и написал. А если вам Бог укажет что согласнее со святым Евангелием, тому и я готов последовать, да будет паче воля Божия, а не наше разумение.

23 апреля 1992 г.h6

7.

Ваше благословение, отец Павел. Вы меня спрашиваете: когда человеку случится идти на исповедь к новому духовнику по смерти первого, или по удалении, то нужно ли новому сказывать те грехи, в которых он получил разрешение от первого своего отца духовного? Старообрядцы говорят вам, что необходимо нужно все грехи сказывать снова и ссылаются при этом на книгу, именуемую Златоуст, в которой, однако не указано, откуда это повеление взято. Вы им указали на евангельское свидетельство: елика разрешите на земли, разрешена будут на небеси, и на этих словах Господних основываясь, говорили, что если требовать все грехи, и разрешенные прежним духовником, исповедовать новому, то это значило бы иметь недоверие к разрешению грехов от первого отца духовного, а вместе и к слову Христа Спасителя. Вы, имея такое твердое основание, почему сомневаетесь в своем решении? – я недоумеваю. Вы спросите старообрядцев: для чего нужно все грехи подробно новому духовнику исповедовать? Если для разрешения, то они уже разрешены, и требованием нового разрешения, действительно, как вы пишете, оказывалось бы недоверие к разрешению первого духовника; а если иметь сомнение в разрешении от первого духовника, то может возродиться сомнение и в разрешении от нового. Если же, по мнению старообрядцев, собственно смерть первого духовника делает необходимым повторение исповеди во всех грехах пред его преемником, а иначе грехи останутся не разрешенными, то это значит, что по смерти духовника все разрешенные им грехи снова возвращаются на покаявшихся. А такое мнение действительно противно словам Спасителя: елика разрешите на земли, разрешена будут на небеси. Впрочем, старообрядцы словам евангельским мало внимают, а верят больше разным выпискам.

Бывает иногда, что духовник, видя своего духовного сына весьма привержена к какой-либо страсти и желая его удобнее предохранить от оной полезными советами, испытывает от него, сколь давно и сколь сильно в нем эта страсть укоренилась; а иногда и сами дети духовные раскрывают это своему отцу духовному, прося его молитвенной помощи и наставления: это дело спасительное, и делается не по недоверию к разрешению от прежнего духовника, но ради руководства в жизни. Но и здесь подробной исповеди всех прежних грехов не требуется, а нужно только исповедание одержащей страсти для исправления от оной.

За сим прошу ваших молитв.

8.

Брат Михаил! На письмо твое ответствую. Если человек, исповедующийся во грехах, не хочет дать и не дает обещание оставить какой-либо грех, и за то духовный отец отлучит его от причастия св. тайн, то другой духовник не может разрешить то запрещение и допустить запрещенного до причастия, пока он не исправится. Вот о чем говорится в Потребнике, в словах: «духовник другого духовника суда не может решить»; а не о том, чтобы не мог другой духовник сократить время епитимии, положенной прежним духовником. К тебе эти слова Потребника не имеют приложения. Но если смущается твоя совесть, то, если можно, сходи к прежнему духовнику, попроси и его разрешения.

2 августа 1894 г.

9.

Возлюбленнейший И. Е. Вы спрашиваете: если кто отъидет к Богу в дни от 20 декабря по 8 января, можно ли по нем в эти дни сорокоуст Псалтыри править? Здесь есть дни великих праздников: 24, 25 и 26 декабря, и 5 и 6 января. Сами подумайте, прилично ли в столь великие дни, оставив службу Божию, святую Церковь и святую литургию, заниматься сорокоустьем Псалтыри? Не будет ли это унижением столь великих Божиих праздников? Молиться за упокой на проскомидии никогда не отлагается; по сему и в келейной молитве поминать усопшего никогда не возбранено, даже и следует не забывать в молитве отошедших ко Христу. Но оставить празднество таких великих дней, претворить их в поминальные дни, это дело другое! Так же и во дни страстей Христовых и святой Пасхи над мощами усопшего читать Псалтырь, оставив святую службу, весьма не прилично. Но кроме службы читать над телом Псалтырь и в такие дни невозбранно. Я так думаю; а вы не знаю, почему вздумали спрашивать меня о том, что делается только по обычаю, и на что установленного правила нет.

10.

Ваше благословение, отец Стефан. Получив ваше достопочтеннейшее письмо, утешаюсь, что вы по мере сил своих стараетесь подвизаться в борьбе с расколом, доказывать его ошибку. Имущему дано будет, и преизбудет. Только необходимо нужно вам снабдить себя некоторыми книгами, которые уважают и сами старообрядцы. Ежели ваша церковь имеет возможность по средствам стяжать оныя книги, то нужно бы попросить у епархиального начальства разрешения купить их. Будет церковь иметь книги, тогда через них и через ваше старание явятся и люди обращающиеся из раскола. Кроме старопечатных есть еще две книги, составляющие великое руководство для собеседований с расколом: «Выписки Озерского» и митрополита Григория «Истинно древняя Церковь». Ежели у вас которой нет, напишите, – мы вам пересылкой послужим. Это книги не весьма дорогие. А что касается до моего к вам приезда, то при удобном случае я с усердием готов исполнить ваше желание; но только временное посещение не принесет большой пользы, а вся польза должна истекать из постоянных ваших по Бозе и по православии трудов. Издалась вновь книга всех моих сочинений, которую постараюсь прислать и вам.

Поручаю себя вашим молитвам.

27 апр. 1872 г.

11.

Возлюбленнейший о Господе отец Стефан.⁹ Письмо ваше от 20 октября получил. Благодарю за уведомление. Срадуюсь с вами за Белогорскую святую обитель, что она процветает. Вы хотите, чтобы в новой миссионерской обители была и продажа книг. Это неотменно требуется: без того будет недостаток: ибо нужно, чтобы святая обитель была не только образцом добродетельной жизни, но и распространительницею слова Божия, и не только чтобы одни против раскола полемические книги были распространяемы, но во-первых слово Божие – святое Евангелие и Апостольские послания, так же жития святых. И это должно быть не с целью торгового прибытка, как то бывает в некоторых монастырях, но с целью пользы душевной, чтобы приходящий на Белую гору на молитву мог приобрести по дешевой цене и слово Божие, и пошел бы из обители вполне обогащенным. На это нужно иметь место, то есть небольшую лавочку и достойного человека, чтобы знал, какую книжечку посоветовать купить. Если взять книг в лавке Святейшего Синода на 25 руб., то скидывают по десяти процентов с рубля: этой скидкой можно пользоваться для пересылки. Если с такой целью завести продажу книг, это дело хорошее и душеспасительное; а если для прибытка и на это употреблять хлопоты, и время, и человека, – об этом что сказать, не знаю. Я вам пошлю несколько книг, по вашему желанию, на ваше имя. ¹⁰

Мы все, вся Москва, в слезах: лишились столь доброго монарха! Плачет не одна Россия, но и вся Европа: лишилась миротворца и миролюбца, который силою любви держал в мире всю Европу, который побеждал без оружия, преклонял к миру без кровопролития. Помолитесь, чтобы Господь не отнял от нас мир Свой. Прошу ваших молитв и за меня, слабого по душе и по телу вашего слугу архимандрита Павла. ¹¹

12. В Редакцию «Московских Ведомостей».

Давно имел я намерение писать о мерах против пьянства; но удерживался тем, что один мой голос не будет иметь силу. Но в июле месяце сего 1881 года в Московских Ведомостях появилось несколько полезных статей о сем, и я подумал, что к прочим не бесполезно присовокупить и мой голос.

В «Московских Ведомостях» говорится, что прежде чем рассуждать об уничтожении податей, надобно принять меры против пьянства: уничтожение податей не принесет пользы, потому что деньги податные пойдут в кабак. Насколько я знаком с крестьянским бытом, тоже скажу, что не налог податей разоряет крестьянина, а пьянство. Трезвый крестьянин без тяжести оплачивает подать; а с пьяницы если не только снять подать, а и еще такую же сумму выдать ему из казны, и тогда он не спасется от нищеты, дом так же будет стоять обвалившись, как без хозяина, дети будут жить без попечения, как сироты. Вся беда в русском народе – развившееся пьянство, и как поддержать народ, как уберечь его от пьянства и привести в трезвость, – это большая задача правительству и решать ее нужно не полумерами. В «Московских Ведомостях» рекомендуется достигнуть ее решения сокращением кабаков. Я согласен, что эта мера принесет некоторую пользу. Не имея под руками кабак, крестьянин действительно менее будет пьянствовать; но не везде это может быть достигнуто? Во-первых, где будут кабаки, там окрестные жители не будут предохранены от пьянства; во-вторых, где базары, там будут и кабаки: значит, крестьянин, приезжающий на базар за покупками, или только поглазеть, будет легко увлекаем кабаком. Притом, где и не будет кабаков, трудно уследить, чтобы не было тайной продажи вина. Еще, где фабрика, в Москве и по городам, там фабричные всегда будут иметь возможность пьянствовать по кабакам. Я не то хочу сказать, чтобы сокращение кабаков не принесло пользы, а только то, что эта одна мера не принесет всей ожидаемой пользы. К ней нужно приложить другую, которая всех обнимала бы и всем могла бы принести пользу. Крестьянина не столько разоряет пропитая на вине сумма, сколько потраченное в пьянстве время и его после пьянства безнравственное бездействие. Против всего этого, по-моему, наилучшая мера – возвысить цену на вино.

Крестьянин завлекается к пьянству не столько кабаком, сколько дешевизною вина. Сперва думает выпить немножко, на небольшую цену, которой ему не жаль, потом еще немножко, потом затянется далее и пропьет все, что у него было, – таким образом, потратит дорогое время, сделается безнравственным и бездеятельным, чуждым своему семейству. А будь дороже вино, многие и близ кабака живущие, пока еще трезвы, не решатся на дорогую выпивку; если кто и выпьет немного дорогого вина, больше пить и тратиться не решится; а если кто и все деньги пропьет, какие у него были, все-таки не выпьет так много, чтоб дойти до полной безнравственности и бездеятельности, скоро примется за дело, и так мало-помалу научится и трезвости. Эта мера, по моему мнению, может всем принести пользу – и крестьянам, и фабричным, и там, где нет кабаков, и там, где они есть. В употреблении этой меры может быть постепенность, – если первоначальное возвышение цены на вино не окажет действия, можно еще поднять цену. А что менее будет выпито вина, от этого и казна не потерпит, ибо получит свое чрез возвышение цены на вино.

Из многочисленных писем, полученных о. Павлом от православных архипастырей, мы, разумеется, можем напечатать только те, которые писаны уже почившими теперь святителями, так как на печатание писем доныне здравствующих архипастырей разрешения не имеем. Исключение в этом отношении делаем только для писем восточных, палестинских, владык, которые и печатаем прежде всех.

Здесь первое место несомненно должно принадлежать двум письмам блаженнейшего патриарха Иерусалимского Никодима. Его знакомство с о. Павлом началось в Москве, когда он жил здесь на Иерусалимском подворье: о. Павел посещал его, любил беседовать с ним о делах Восточной церкви, и пользовался большим с его стороны вниманием и расположением; его советами, указаниями, рекомендациями напутствован был и отправляясь в свое путешествие на Восток, к святым местам, в 1881 году. Когда потом преосв. Никодим возведен был на патриаршую иерусалимскую кафедру, о. Павел приветствовал его с занятием столь высокого, но вместе трудного и ответственного положения в церковной иерархии, посылал ему и некоторые приношения для святого гроба. Блаженнейший Никодим, хорошо владевший русским языком, отвечал ему прекрасно составленными посланиями, которые навсегда останутся памятником того высокого уважения, какое питал к нему патриарх. Путешествуя по святым местам Палестины и со свойственными ему любознательностью и проницательностью, вникая в положение церковных дел на Востоке, о. Павел вошел в близкие сношения и с некоторыми другими палестинскими иерархами, особенно с Вифлеемским митрополитом Анфимом и Иорданским архиепископом Епифанием, которые также хорошо знали русский язык: с ними он продолжал сношения и по возвращении в Москву, посылал им от себя и от знакомых благотворителей приношения для их церквей, доказательством чего служат и печатаемые письма обоих палестинских архипастырей, проникнутые также великим уважением к о. Павлу.¹²

Писем ныне уже покойных архипастырей российской Церкви сохранилось в бумагах о. Павла более шестидесяти. Наибольшее их количество принадлежит преосвященнейшим: Платону, архиепископу Донскому, впоследствии митрополиту Киевскому, Александру архиепископу Донскому, потом Виленскому, Вениамину архиепископу Иркутскому, Викторину епископу Полоцкому, Тихону епископу Саратовскому. Письма этих и всех прочих российских архиепископов и епископов интересны и важны для нас в том отношении, что представляют непререкаемое свидетельство о том, как чтили покойного о. Павла, как ценили его труды и заслуги для православной Церкви достойнейшие из ее архипастырей, оставившие о себе незабвенную память в тех местах, где они святительствовали, и с другой стороны – о том, какое действительно благотворное влияние имел о. Павел на успехи противораскольнического миссионерства в России, как заботился он о принятии мер к ослаблению раскола повсюду, где есть раскол, – не только в местах столь близких и знакомых ему, как Северо-Западный край, или земля войска Донского, но даже и на Амуре, и за Байкалом, – везде он был известен и везде по мере возможности желал принести и приносил пользу святой Церкви.

Высокопреподобнейший о. архимандрит Павел.

Искренно благодарю Вас за искренний привет Ваш и благожелание, столь вожделенное для меня. Всю мою надежду возлагаю на Единого Пастыреначальника Господа нашего И. X., иже вчера и днесь, тойже и во веки. «Отец мой доселе делает, и Аз делаю»: вот нам якорь среди обуреваемого моря житейского. Всего потребно¹³ нам путеводящим обучиться терпению благодушному в подражание долготерпения Божия. Человечество, как в частностях, так вообще переживает постепенные возрасты. Но если не прейдет ни едина Йота из сказанного Господом, то да воодушевляет деятельность Вашу вера, как праотца нашего Авраама, и да проникнет, как Его душу, душу Вашу радость взиранием на тот день, когда будет, по непреложному слову Господа, «едино стадо и един пастырь».

Да помянет Всеведущий Господь Бог в день праведного воздаяния своего жертву неизвестного нам благотворителя.

Призывая на Вас, вверенную Вам паству, и все московское Единоверие благодать живоносного гроба Господа¹⁴ и моля благость Его да просветит в истине всех ищущих соединения со Св. Апостольскою Церковью, пребываю усерднейший ваш богомолец.

(Следует собственноручная подпись патриарха).

Св. гр. Иерусалим.

Высокопреподобнейший отец архимандрит Павел, возлюбленный о Христе и превожделенный сын нашей мерности. Благодать и мир

Вам от Бога и Господа всякия милости и щедрот, от нашего же смирения молитва и благословение. Долгом считаем уведомить Вас, что присланная Вами икона Св. Иоанна Предтечи нами получена и уже поставлена, согласно Вашему желанию, в обители Св. Иоанна Предтечи, что на Иордане. Икону сию мы приняли, как драгоценный дар, свидетельствующий с одной стороны о Вашем усердии к св. местам, поклонения которым Господь Вас некогда удостоил, с другой же о Вашей искренней христианской любви по отношению к нам лично. Это усердие Ваше к достопримечательностям Матери Церквей и это благорасположение к нам мы высоко ценим, принимая к тому во внимание и Ваши труды и Ваши подвиги в пользу православной истины, – направленные ко вразумлению тех, кои или не уразумели еще, или по неисследимым судьбам Божиим отшатнулись от этой истины, пребывая в расколе вне общения. И посему, возлюбленный о Христе о. архимандрит, приветствуя Вас за все вышеизложенное, сердечно шлем Вам и всей братии Вашей патриаршее наше благословение, соединенное с молитвою о том, да будет оно благословением от Сиона и дабы благая Иерусалима почивали на Вас выну, укрепляя Вас, как в борьбе с видимыми и невидимыми врагами православной Церкви, так и во всяком деле благом о Господе Иисусе, коего благодать и мир да будет с Вами.

(Следует собственноручная подпись патриарха).

В Св. граде Иерусалиме.

Ваше высокопреподобие

Достопочтеннейший отец архимандрит!

Принося вам душевную благодарность за ваше неоценимое усердие к святому Вертепу, оказанное драгоценной отделкой Честного Креста и отпечатыванием книжек Поклонение Вифлеему, с тем вместе спешу уведомить Вас о том, что все это я получил. Тронутый до глубины души, добротой вашей и не нахожу достаточных слов, выразить мою сердечную признательность.

Молю лишь тепле Господа, что бы так же блестящ был венец славы вашей в будущей жизни, как блистает Честный Крест украшенный Вами.

Не посетуйте на меня за то, что по-видимому замедлил благодарить Вам, получивши Крест; я ждал книжки, чтобы успокоить Вас вполне, что все уже мною получено, и к моему сожаленью они были задержаны на пароходе, который по случаю бури не мог пристать к Яффе, и проходил мимо.

Прошу Вас покорно, уважаемый и добрейший отец архимандрит, скажите мне, чем могу я послужить Вам из Святой Земли? И не лишите меня возможности молить Господа за особо участвовавших в благотворении вашем нашей обители, пришлите мне их имена, и их родных живых и усопших, чтобы могли поминать их на месте Рождества Господа Иисуса Христа. Имена же Иоанна и Домнику со чадами и Димитрия неопустительно поминаются нами ежедневно, а еще более имя вашего высокопреподобия со всею о Христе братией вашей, и всею святой обителью вашей. Да хранит ее Господь во всяком благополучии и преуспеянии в душевном спасении!

Служебник передал иеродиакону Никодиму.

Призывая на Вас с обителью вашей Божие благословение от Святого Вертепа, признательный усердный богомолец вашего высокопреподобия Смиренный митрополит Вифлеемский Анфим.

Вашего отца диакона Петра всегда помню в молитвах моих во святом Вертепе и призываю на него Божие благословение.

Св. град Вифлеем.

Ваше Преподобие

Достоуважаемый отец архимандрит Павел! Христос посреди нас.

Призываю на Вас Божие от возлюбленного Вами Святаго Вертепа благословение, и уведомляю Вас, что я получил ваше письмо от 10 января месяца, и очень остался рад известиям о вашем здоровьи с братьями. Передайте всем мое архипастырское благословение, и благодетелям, коих имена поминаются постоянно у нас. Благодарю Вас чувствительно за внимание. Присланные Вами 20 рублей получил, примите нашу благодарность. Я не сомневаюсь совсем о вашем усердии и внимании к нашей св. обители. За тем всегда благодарим Вас и молимся о Вас: это что мне можно. Прошу Вас не оставьте навсегда нашего Св. Вертепа. Я же остаюсь навсегда молитвенником.

Смиренный митрополит Вифлеемский Анфим.

Св. г. Вифлеем.

Ваше высокопреподобие

Всечестный архимандрит Павел!

Письмо Ваше от 22-го июня, и при оном книги собрание сочинений Высокопреосвященного Макария я получил исправно. – От души вам благодарен, что вы ускорили исполнить мое поручение, и как из собственных его рук, получили столь драгоценный дар для славы православия, мы считаем себя счастливыми иметь в нашей библиотеке такое сокровище знаменитого пастыря Российского столицы Москвы!

Когда мы получили телеграмму от преосвященного Никодима о кончине великого столпа православной церкви митрополита Макария, мы в тот же день ночью служили литургию у Гроба Господня об упокоении души его в селениях праведных. Обратной же телеграммой известили с прискорбием сердечным московских жителей о несчастии, нас постигшем в утрате нашего доброго отца и пастыря Иерофея¹⁸. В третий день в Воскресенском соборе служили все собором литургию об упокоении патриарха и купно владыки Макария. Похороны его блаженства были великолепны, его несли на креслах во всем облачении с открытым лицом; масса народа наполняла все улицы, иностранные консула во всем параде провожали покойного также и евреи и даже турки... все шли до могилы на Сион! На днях начнутся выборы для назначения нового патриарха. Будем молиться вместе, да дарует нам Бог мудрого и добродушного пастыря.

Вы желаете знать, как вернее переслать мне серебряную позлащенную вещичку, то для избежания таможенного осмотра и большого акциза всего лучше адресовать: В Иерусалим в Российское Императорское консульство его превосходительству Василию Федоровичу Кожевникову Г-ну генерал-консулу Иерусалимскому для передачи на Греческую патриархию архиерею Иорданскому Епифанию, а посылку застраховать до Яффы. – Мир и благословение Святаго Гроба Господня да пребудут всегда с вами. Остаюсь молитвенник Ваш

Смиренный Епифаний архиепископ Иорданский.

Иерусалим.

Ваше высокопреподобие отец Павел!

Не взыщите на меня за мое долгое молчание, я перед вами невольно виноват, но вот какие причины: В ноябре месяце, по случаю выборов в патриарха я был послан в Константинополь, где пробыл до марта месяца. По приезде моем получил на благословение от вас драгоценный дар – икону Крещения Спасителя в серебряной позлащенной ризе с эмалью. Душевно благодарен вам за утешение, которое вы мне доставили и за дружеское расположение ваше. Надеюсь, если Бог благословит желание наше, то лично в Москве возблагодарю Вас.

С истинным почтением пребуду навсегда молитвенник ваш у Гроба Господня

Смиренный Епифаний архиепископ Иорданский.

Иерусалим.

Ваше высокопреподобие

Всечестнейший о. архимандрит!

Получив, при сообщении Вашем от 10-го Января сего года, приношение вашего высокопреподобия на строящийся мною храм, именно восемьдесят рублей, спешу с благодарностью известить Вас об этом и присовокупить, что за сию Вашу память обо мне я никогда не перестану молиться о здравии и долгоденствии вашего высокопреподобия.

Относительно Вашего мнения: не приличнее ли бы было воздвигнуть храм во имя «Вознесения Господня», а не во имя «Явления Иисуса Христа своим Апостолам», так как на горе Элеонской нет храма Вознесения, скажу, что мнение Ваше заслуживает особенного внимания, но вашему высокопреподобию небезызвестно, что на самом месте, откуда вознесся Спаситель на небеса в древности существовал императорский храм «Базилика», из которого уцелели лишь одни только развалины. Не смотря на все это мы вполне надеемся и твердо уповаем, что когда-либо Господь даст, чтобы опять императорскими руками воздвигнут был сей храм Вознесения на том самом месте, откуда вознесся Искупитель мира на небеса. Исключая всего вышеизложенного на самой Элеонской горе уже есть храм Вознесения, воздвигнутый русским архимандритом и начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме о. Антонином.

Что же касается ныне строящегося мною храма, то он будет во имя «Явления Иисуса Христа своим Апостолам», так как на этом самом месте Иисус Христос явился своим Апостолам, объявив Себя Владыкою неба и земли и повелев им проповедовать св. Евангелие всему миру.

Непрестанно призывая на Вас благословение Всевышнего и благодать Св. и Живоносного Гроба Господня, имею честь быть вашего высокопреподобия смиренным о Христе молитвенником

Епифаний архиепископ Иорданский.

В Иерусалиме.

Ваше высокопреподобие о. архимандрит!

Никогда не стал бы я обеспокоить Вас, если бы не опирался на ту благосклонность, которой я всегда удостаивался, и на то благорасположение, которым я всегда пользовался. Покорнейшая моя к Вам просьба удовлетворена вашим высокопреподобием на церковную пользу, Вам на радость, а мне в утешение.

С величайшим удовольствием я получил усерднейшее Ваше приношение – священническое и диаконское облачение, которое послужило для меня новым доказательством столь дорогого для меня благорасположения ко мне вашего высокопреподобия. Только неусыпными молитвами за Вас я могу ответствовать за все Ваши благодеяния. От всей души я приношу Вам мою живейшую благодарность и искреннейшую признательность за это участие, которое Вы приняли в благолепии и украшении Мало-Галилейского храма и молю усердно и непрестанно Господа Бога, да сохранит он Вас в невредимом здравии, непоколебимом счастьи и всяком благополучии на многая лета.

Призывая на Вас благодать Св. Гроба Господня, остаюсь Ваш смиренный молитвенник

Епифаний архиепископ Иорданский.

В Иерусалиме.

е) От 29-го декабря 1889 года^22.

Ваше высокопреподобие отец архимандрит!

По долгу искреннейшей дружбы с Вами я спешу в виду наступающих высокоторжественных праздников Господних, принести Вам мое поздравление. Как ныне, так и неопустительно молю Родившегося от Всенепорочной Девы на спасение наше Господа, да сохранит Вас в полном здравии и непоколебимом счастьи, да встречаете еще много лет сии спасительные и великие дни в благополучии, благоденствии и душевной радости.

Не можете себе представить, с какой душевной радостью я получил собранные трудами Вашими разные вещи и присланные мне по Вашему желанию настоятелем нашего московского подворья архимандритом Мелетием. Точно была прислана нам масличная ветвь в знак того, что Вы, ваше высокопреподобие, находитесь в вожделенном здравии. По долгу благодетельствуемых я приношу Вам мою сердечную благодарность за добрую память Вашу обо мне и усердно возношу свои горячие молитвы ко Господу Богу о даровании Вам всяких благ в сем мире и в будущем веке и о сохранении Вас в непоколебимом здравии и неприменяемом счастьи на пользу св. Христовой Церкви и на радость всех истинно любящих и почитающих Вас друзей.

С истинным почтением и совершенною преданностью, остаюсь Ваш усердный богомолец

Епифаний архиепископ Иорданский.

В Иерусалиме.

ж) От 26-го Февраля 1890 года^23.

Ваше Высокопреподобие, о. архимандрит!

И в бытность вашу во святом граде Иерусалиме я высоко ценил ваше благочестивое усердие к святым местам и ныне, не смотря на дальность местопребывания вашего, опять помним, молитвенно воспоминаем Вас у Св. и Живоносного Гроба Господня и выше ценим усиливающееся усердие вашего высокопреподобия, которое Вы неоднократно доказывали на деле. Среди многочисленных благодеяний ваших и крупных пожертвований в пользу разных наших монастырей в Иерусалиме и за Иерусалимом стоит и милостивое приношение ваше – священное Евангелие с серебряно-вызолоченною ризою, которое согласно изъявленному вашим высокопреподобием желанию будет определено в новую Церковь, на малой Галилейской горе. Это Евангелие я принял от Вас как многоценный дар, свидетельствующий с одной стороны о вашей уже известной ревности и попечении об украшении и благолепии святых храмов Божиих, а с другой о благорасположении вашем к моему недостоинству.

Призывая на Вас благословение Всевышнего и благодать Святаго Духа, имею честь быть вашего высокопреподобия усердный богомолец

Епифаний архиепископ Иорданский.

В Иерусалиме.

з) От 6-го июня 1892 года²⁴

Ваше Высокопреподобие, о. архимандрит!

Пользуясь доброю памятью вашею о нас и истинным благорасположением вашим к нам, а равно и усердием вашим к святым местам Палестины вообще и к нашей Галилее в особенности, выразившимися опять в изъявлении к нам вашей милости, состоящей в пожертвованных Вами дикиро-трикирии и рукомойнике, которые имели мы величайшее утешение и радость получить в сохранном виде чрез о. архимандрита Мелетия, считаем своим приятнейшим долгом не оставить Вас в неизвестности о получении и выразить Вам искреннейшие чувства нашей сердечной благодарности.

Осмотрев означенные многоценные для нас церковные предметы, мы нашли оные вполне отвечающими своему назначению и вполне достойными имени благочестивого жертвователя. От души мы помолились и, конечно, будем молиться об избавлении Вас от всякой нужды и печали и о даровании Вам благоденственного и долгоденственнаго жития на благо благодетельствуемых Вами святых мест и на пользу и радость почитающих и уважающих Вас друзей.

Еще раз благодаря Вас за продолжающееся ваше усердие к нашему св. граду и призывая на Вас благодать св. и Живоносного Гроба Господня имею честь быть Вашего Высокопреподобия усердный богомолец

Епифаний архиепископ Иорданский.

В Иерусалиме.

а) От 23-го июня 1872 года.²⁵

Достопочтенный отец игумен,

Возлюбленный о Господе брат!

Покорнейше благодарю Ваше Высокопреподобие за писание Ваше от 25-го мая и присылку мне 70 экземпляров деяния Московского собора 1654 г.,²⁶ а вместе препровождаю к Вам при сем за эти экземпляры назначенную Вами цену двадцать шесть рублей (26 р.). О получении сих денег благоволите почтить меня уведомлением.

Для меня приятно слышать то, что Вы говорите в письме своем о Киселеве, Строгонове, третьем Иване, пятиизбянском Тите и новочеркасском юноше. От души желаю и молю Господа, да укрепляет Он их в любви к истине и усиливает в них ревнование о просвещении и спасении близких. Будем надеяться, что Ваш труд, их содействие и наше посильное участие в этом святом деле не останутся тощими, но принесут в свое время добрый плод.

Если бы Ваше Высокопреподобие нашли возможным посетить наш край еще нынешней осенью, или зимой; то это было бы весьма полезно для утверждения и распространения в нем единоверия. После Ваших собеседований в Нижнечирской станице, между раскольниками произошло было сильное движение к соединению с нашей Церковью на правилах единоверия; но теперь не видно стремления их к этому, – по крайней мере, я не получаю известий о нем.

Усматривая из Вашего письма, что Св. Синод командирует Вас в Литовскую и Витебскую епархии, от души желаю Вам благополучного пути и успешного исполнения сделанного Вам поручения. Продолжай, добрый и верный рабе Божий, подвизаться подвигом добрым на поприще Вашего служения! Мзда Ваша многа на небесех!

Призывая благословение Божие на Вас, с чувствами истинного уважения, братской любви и совершенной преданности, имею честь быть

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Платон архиепископ Донский.

Новочеркасск.

б) От 31-го июля 1872 года.²⁷

Ваше Высокопреподобие,

достопочтенный о. игумен Павел!

Недавно я препроводил к Высокопреосвященному Иннокентию, Митрополиту Московскому, отношение, в котором прошу Его Высокопреосвященство прислать в Донскую епархию для собеседования с нашими старообрядцами одного из тех духовных единоверцев, проживающих в Москве, которые, бывши в расколе, занимали какие-нибудь иерархические должности, и при этом я выразил желание, чтобы для означенной цели командированы были на Дон ваше высокопреподобие, так как Вы, сколько мне известно, хорошо знаете расколоучение и неосновательность оного, умеете хорошо беседовать со староверами и пользуетесь у них уважением. Сообщая о сем вашему высокопреподобию, покорнейше прошу Вас, почтенный брат, поспешить приездом ко мне в Новочеркасск, если высокопреосвященный Иннокентий командирует Вас в Донскую епархию, так как я полагаю отправиться для обозрения этой епархии 2-го сентября, а до отъезда в нее мне хотелось бы лично объясниться с вами по предмету Вашей миссии.

При этом не излишним считаю уведомить ваше высокопреподобие, что мы имеем большой недостаток в старопечатных книгах и таких сочинениях, которые могут служить к убеждению раскольников в неправости их мнений и вместе располагать их к соединению с нашей православной Церковью. Поэтому, если Вы, о. игумен, привезете или пришлете мне несколько таких книг и сочинений по Вашему избранию; то я буду очень благодарен Вам и немедленно уплачу за сии книги, что будет следовать по назначенной Вами цене. В моей епархии находится 6о таких приходов, в которых есть раскольники; каждый из них я желал бы снабдить помянутыми книгами и сочинениями. Раскольники у нас, большею частью, поповщинского толка, приемлющие священство австрийского рукоположения и беглых попов от нашей церкви, а беспоповцев немного – с небольшим 2000 человек муж. пола.

Призывая на Вас и св. обитель Вашу благословение Божие, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усердный слуга и молитвенник

Платон архиепископ Донский.

№ 433-ий.

Новочеркасск.

в) От 16-го декабря 1872 года.²⁸

Ваше Высокопреподобие

Достопочтенный отец игумен Павел!

Прежде всего, прошу ваше высокопреподобие извинить меня, что я доселе не отвечал на письмо Ваше от 12-го августа. Причиною сего были разные служебные обстоятельства, а также и нездоровье мое.

В этом письме вы рекомендуете для вразумления раскольников следующие четыре книги: 1) О древней истинной Церкви, соч. покойного Преосвященного Митрополита Григория (цена 2 р. 50 к.), 2) Выписки Озерского из старопечатных книг в 2-х частях ( – 2 р.), 3) Беседы к глаголемому старообрядцу ( – 28 к.) и 4) Ваши воспоминания, изданные Хлудовым ( – 80 к.). И я нахожу сии книги полезными для означенной цели; а поэтому покорно прошу Вас, возлюбленный брат, купить и выслать их мне в количестве семидесяти экземпляров каждой. По получении сих книг я уплачу Вам причитающиеся за них деньги.

Известный вашему высокопреподобию иеродиакон Австрийского рукоположения Иоаким, присоединенный мною к единоверию, с возвращением ему крестного имени Иоанн (Аверьянов), и принятый в наше духовное звание, уведомил меня недавно, что Вы намерены прибыть в Новочеркасск в конце настоящего месяца и желаете иметь его спутником при поездке по Дону. С радостью ожидаю Вашего прибытия и согласен на то, чтобы сопровождал Вас Аверьянов. У нас жатвы много, делателей же мало. О выезде Вашем из Москвы прошу уведомить меня в свое время.

Призывая на Вас благословение Божие и прося себе Ваших молитв, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга

Платон архиепископ Донской.

№ 636-й.

Новочеркасск.

г) От 22-го декабря 1872 года²⁹

Ваше Высокопреподобие

Достопочтенный отец игумен Павел!

Многие раскольники Донской епархии, а в особенности те, кои живут в Нижнечирской и соседних с ней станицах, желают еще побеседовать с Вами, а некоторые, как слышно, намерены и присоединиться к единоверию при посредстве Вашем. Поэтому я прошу ныне Высокопреосвященнейшего Иннокентия, митрополита Московского, сделать распоряжение, чтобы Вы опять прибыли в Донскую епархию для означенной цели.

Сообщая об этом вашему высокопреподобию покорно прошу Вас не отказаться от поездки к нам и побеседовать еще с заблуждающимися братьями нашими для расположения их к воссоединению со святою нашей Церковью. По моему мнению, Вам всего лучше ехать из Москвы по железной дороге в Калач (на Дону), а оттуда в Пятиизбянскую, Верхне-Чирскую и Нижне-Чирскую станицы. В последней из этих станиц, как сообщил мне М. Т. Садчиков, некоторые из влиятельных раскольников помышляют устроить единоверческую церковь и желают иметь совещание с Вами по сему предмету. Но мне хотелось бы, чтобы Вы из Нижнечирской станицы проехали еще по Дону до Новочеркасска и посетили находящиеся на пути станицы, зараженные расколом. В некоторых из них, как я слышал, и ожидают Вас. В Новочеркасске же мне желательно видеть Вас, как для личного объяснения Вами о последствиях вашей поездки в нашем краю, так и для испытания, не поможете ли Вы нам расположить хотя некоторых Новочеркасских раскольников принять единоверие? Если бы это удалось нам при помощи Божией; то мы обратили бы старую Михаило-Ар- хангельскую Церковь в единоверческую и таким образом посеяли бы в нашем городе зерно единоверия, которое, может быть, со временем возросло бы в большое дерево.

Я некогда просил Вас, о. игумен, прислать нам из Москвы такие книги, которые могут быть полезны при собеседовании с раскольниками для обличения их заблуждений, и теперь усерднейше прошу Вас об этом. Пришлите нам, буде можно, несколько экземпляров так называемой Кирилловой книги, большого и малого Катехизиса, книги о вере и других подобных по Вашему избранию; я заплачу за них деньги с благодарностью, а если угодно и с лихвою.

У нас многие готовы препираться с раскольниками; но Вы знаете, что с ними нельзя успешно ратовать без таких книг, в которых обличаются их заблуждения, как воину невозможно сражаться без оружия.

Прошу благовременно уведомить меня, пожалуете ли Вы в Нижнечирскую станицу, а из ней в Новочеркасск? Если пожалуете, то я пришлю Вам в Нижнечирскую маршрут и подорожную, для проезда Вашего к нам. Путевые издержки Ваши я принимаю на свой счет и выдам Вам оные, когда пожалуете в Новочеркасск.

Призывая благословение Божие на Вас, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга, Платон архиепископ Донский.

№ 778-й.

Новочеркасск.

д) От 21-го января 1874 года.³⁰

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтенный отец игумен Павел!

На приятное для меня письмо Ваше от 13-гo числа сего января спешу уведомить Ваше Высокопреподобие, что 1) я не только дозволяю Вам, но и прошу Вас освятить новопостроенную в хуторе Самохине единоверческую церковь и совершать все духовные требы единоверцам, как в сем хуторе, так и в других местах Донской епархии, которые Вы посетите, если это понадобится; 2) освятить помянутую церковь Вы можете тотчас по прибытии Вашем в Самохин хутор, потому что Садчиков говорил мне, что к освящению ее все готово, а притом я предписал ныне Нижне-Чирскому протоиерею Яковлеву распорядиться и наблюсти, чтобы все нужное для освящения ее и совершения, в ней богослужений было приготовлено немедленно; 3) свят. Антиминс для этой церкви Вы можете привезти с собой древний из Москвы, если достанете, в противном же случае употребите тот, который дан мною иеромонаху Иоакиму; 4) если у Вас будет древний Антиминс, то пришейте его к срачице престола, как делается в единоверческих церквах; а если понадобится употребить новый, данный иеромонаху Иоакиму, то лучше, кажется, положить его на литон, дабы в случае нужды можно было переносить его для богослужений в другие места; – впрочем, сделайте все так, как Вы признаете за лучшее, чтобы не было соблазна для новых единоверцев и раскольников; 5) бывши в Нижне-Чирской станице, постарайтесь убедить тамошних более влиятельных старообрядцев к принятию единоверия, что было бы очень полезно для распространения и укрепления единоверия в Донской области; 6) если Вы благоволите пожаловать ко мне, чего я очень желал бы; то, мне кажется, что из Нижне-Чирской Вам лучше ехать рекою Доном и посетить только те станицы, которые стоят на пути и в коих не мало есть раскольников, как видно из приложенного при сем списка их; 7) о выезде Вашем из Москвы в Донскую епархию и из Нижне-Чирской станицы в Новочеркасск прошу уведомить меня телеграммами своевременно; – за телеграммы Ваши я заплачу, равно как и за все издержки по случаю поездки Вашей на Дон; и 8) ко времени прибытия Вашего в Нижне-Чирскую станицу я постараюсь прислать Вам предписание Войскового Начальства об отпуске четырех обывательских лошадей для проезда Вашего из помянутой станицы в Новочеркасск; предписание это Вы получите от Протоиерея Яковлева.

Московская единоверческая типография не обещала мне прислать денег для Самохинской церкви и не сообщила о том, что она без моей воли не может дать их за написание икон для этой церкви, а только прислала мне при отношении от 28-го Декабря прошедшего года за № 295-м список имеющихся в ней книг и просила меня уведомить ее, какие из этих книг нужны для сказанной церкви? Поэтому, если она желает еще пожертвовать на сию церковь несколько денег; то я ни мало не препятствую употребить оные на уплату за помянутые иконы.

Призывая благословение Божие на Вас, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усердный слуга Платон архиепископ Донской.

№ 76-й.

Новочеркасск.

е) От 4-го мая 1874 года.³¹

Достопочтенный о. игумен,

возлюбленный брат!

Приношу вашему высокопреподобию большую благодарность за присылку мне 70-ти экземпляров тех книг, которые поименованы в письме Вашем ко мне от 24-го числа минувшего апреля, и препровождаю Вам при сем причитающиеся за них деньги – девяносто рублей двадцать семь копеек (90 р. 27 коп.), а вместе прошу Вас выслать мне еще в 70-ти экземплярах изданный Братством св. Петра митрополита «Собор 1654 года». По получении книжек этого «Собора» я немедленно уплачу Вам деньги за них, сколько потребуете.

Известный Вам священник Киселев недавно донес мне, что он присоединил 30 человек из раскола к единоверию и что в Нижне-Чирской станице не мало есть других старообрядцев, которые намерены присоединиться к св. Церкви, но отлагают это до какого-то «усмотрения», а бывшие его прихожане, живущие в хуторах, приглашают его лично прибыть к ним для подробнейшего объяснения по предметам веры, но он не решается на это без моего благословения и такого же распоряжения по земской полиции, какое сделано было по случаю Вашего проезда по Донской епархии. Вследствие сего я веду переписку с Войсковым Начальством. Боюсь, не умышляют ли раскольники чего-нибудь недоброго против Киселева; один из Чирских священников донес мне, что они сильно противодействуют присоединению собратий их к единоверию...

О Верхнекурмоярском австрийском попе Строгонове я получаю разные сведения. Одни говорят, что он искренно желает присоединиться к нашей церкви и будто бы между прихожанами его есть такие, которые хотят вместе с ним принять единоверие; а другие полагают, что он обманывает нас и удерживает своих прихожан от присоединения к единоверию, опасаясь лишиться своих выгод. Я верю более первым.

О Вас, возлюбленный и достопочтенный брат, не только православные, но и многие старообрядцы, слышавшие Ваши беседы о вере, отзываются с отличною похвалою. Все говорят, что раскол в нашем краю сильно потрясен Вами; а если бы Вы могли еще побеседовать с нашими старообрядцами, или прислали на Дон хорошего ученика своего, который бы мог успешно состязаться с ними, да и подолее пожил среди них: то, вероятно, они при содействии Божием окончательно убедились бы в своих погрешностях и пожелали воссоединиться с православной Христовой церковью, чего я от души желаю.

Призывая благословение Божие на Вас и св. обитель Вашу, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга Платон архиепископ Донской.

№ 344-й.

Новочеркасск.

ж) От 25-го сентября 1874 года.³²

Ваше Высокопреподобие,

Возлюбленный, брат о Господе!

При отправлении письмоподателя, Новочеркасского священника Николая Захарова – в Москву, я не мог утерпеть, что бы не написать к Вам несколько строк, дабы напомнить Вам о себе и вызвать Ваше писание к нам.

У нас, по милости Божией, все благополучно; – только я хожу сгорбившись от ревматической, или другой какой боли в правой ноге, в которой как будто бы стягиваются жилы. Впрочем, эта болезнь и полезна для меня, потому что она заставляет меня поболее думать о могиле, в которую, может быть, скоро придется мне лечь. Да будет за все благодарение Господу!

Так как положение единоверия в нашем краю, посеянного Вашими трудами, без сомнения, интересует Вас; то я не излишним считаю сообщить вашему высокопреподобию, что о. Иоанн Киселев, в Нижне-Чирской станице, действует, кажется, усердно, благоразумно и не без успеха. Но большего приращения его прихода еще не видно, потому что тамошние староверы все чего-то ожидают и не решаются присоединяться к нашей Церкви.

Что касается до другого нашего деятеля по единоверию, известного Вам иеромонаха Иоакима; то, Бог весть, будет ли польза от его служения. Он честен и ревностен по вере; но, кажется, горяченек и не совсем благоразумен. По крайней мере у него вышли неприятности с Колышкиным и с некоторыми другими прихожанами. Я боюсь, что бы это не имело вредных последствий для единоверия.

В Новочеркасске известному преподавателю учения о расколе³³ и некоторым другим, ревнующим о соединении разделенного, очень хотелось бы, чтобы ваше высокопреподобие пожаловали к нам побеседовать о вере. Да и мне было бы приятно, если бы Вы еще посетили наш край и посодействовали возрастанию того доброго семени, которое посеяли между наших терний. Если Вы найдете возможным доставить нам такое удовольствие и одолжение; то благоволите уведомить меня об этом, дабы я мог благовременно сделать нужное по сему предмету распоряжение.

Призывая благословение Божие на Вас и всех братий Ваших, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга Платон архиепископ Донской.

Новочеркасск.

NB. Письмо Ваше от 19-го июля получено мною. Благодарю за него.

з) От 27-го декабря 1874 года.

Достопочтенный отец игумен,

Возлюбленный о Господе брат!

Известные Вашему Высокопреподобию единоверцы Василий Никифорович и Григорий Васильевич Скачковы просят у меня дозволения устроить в их поселении временную церковь, с отправлением в ней всех богослужений, на правилах единоверия, так как они, живя далеко от приходских церквей, почти лишены возможности удовлетворять религиозным их потребностям. В обеспечение будущего причта Скачковы обещают давать, кроме помещения и всего нужного для содержания, по 200 р. в год жалованья; но с тем, чтобы лицо, назначенное для служения в предполагаемой церкви, способно было вести, в свободное время, собеседования о вере с уклоняющимися от православной Церкви, которых так много в той местности, где живут Скачковы. К сожалению, они не имеют в виду человека, способного к такому собеседованию. Поэтому просят меня спросить ваше высокопреподобие, нет ли в подведомственном Вам монастыре такого иеромонаха, с помощником, который бы способен был к миссионерской деятельности среди раскольников в помянутой местности и мог посвятить себя ей, хотя на один год для образования единоверческого прихода при их церкви.

Сообщая об этом вашему высокопреподобию, покорнейше прошу Вас, достопочтеннейший о. игумен, уведомить меня, нет ли в Вашем монастыре, или где-либо в другом месте, такого иеромонаха или священника, какой нужен для Скачковых и того края, в котором они живут? Если таковой есть в числе Вашей братии: то благоволите прислать его к нам хотя на год, дабы при его содействии можно было образовать единоверческий приход в той местности, где живут Скачковы. При этом не излишним считаю уведомить Вас, что я поручил местному благочинному объявить Скачковым, что я дозволяю им устроить временную церковь, под названием молитвенного дома, с тем, что бы она была приписною к Нижне-чирской единоверческой церкви дотоле, пока не составится при ней единоверческий приход.

Призывая благословение Божие на Вас, с почтением и преданностью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия усерднейший слуга и сомолитвенник

Платон архиепископ Донской.³⁴

№ 1123-й.

Новочеркасск.

Р. S. В начале письма Вашего от 9-го ноября Вы извиняетесь передо мною в том, что замедлили ответом на мое писание к Вам от 25-го октября.³⁵ Как же я должен извиняться перед Вами, что доселе не отвечал на последнее письмо Ваше – от 9-го Ноября?.. Простите меня, пожалуйста, за этот грех, хотя ради настоящего праздника, с которым от души поздравляю ваше высокопреподобие, усердно моля Господа, рождшегося ради нашего спасения, да хранит Он Вас под благодатным своим покровом и поможет Вам успешно содевать вечное спасение Ваше и вверенных духовному Вашему руководству. Поздравляю Вас и с наступающим новолетием, усердно желая, да ниспошлет Вам Господь в новый год новые дары благодати Его.

Усматривая из помянутого письма Вашего, что Вы скоро должны отправиться в Витебскую и Литовскую епархии, для известного Вам благого дела, желаю Вам счастливого пути и успеха в Ваших трудах. А когда Вы можете пожаловать в наш край, в котором желают видеть Вас не только православные и единоверцы, но даже и многие старообрядцы, как об этом недавно говорил мне Новочеркасский (известный Вам) священник и Г. Садчиков? Покорно прошу уведомить меня об этом, дабы я мог благовременно просить Высокопр. Митр. Иннокентия о командировании Вас к нам. Вам непременно нужно докончить дело просвещения тех Донцов, которые остаются во тьме духовной.

Вы советовали мне приискать своих делателей для обращения заблуждающихся на путь правый. Я и стараюсь приискать их, да не нахожу на Дону. Пошлите Вы нам смышленого человека, хотя на год, как просят Скачковы. Через это Вы сделаете нам великое одолжение.

Господь с Вами! Ангел Божий да сопутствует Вам всюду!

Искренно уважающий и любящий Вас –

Платон архиеп. Донской.

и) От 18-го Февраля 1875 года.³⁶

Ваше Высокопреподобие

Достопочтенный отец игумен Павел!

От 13-го числа текущего февраля я препроводил к высокопреосвященнейшему Иннокентию, митрополиту московскому, отношение за № 106-м, в котором прошу его высокопреосвященство опять командировать ваше высокопреподобие в Донскую епархию для собеседования с раскольниками и утверждения в правоверии тех из них, которые недавно присоединены к св. Церкви при содействии Вашем. Надеюсь, что высокопреосвященный Иннокентий исполнит мою просьбу, а Вы не откажетесь опять посетить наш край, за что наперед уже благодарю Вас.

Как скоро получите от Вашего архипастыря дозволение отправиться к нам, благоволите немедленно уведомить меня: когда полагаете выехать из Москвы и куда в нашей епархии прежде всего намерены приехать? Это мне нужно знать для того, чтобы я мог благовременно выслать Вам, куда следует, маршрут и подорожную, необходимые для проезда Вашего по Дону.

По моему мнению, вашему высокопреподобию всего лучше было бы приехать прежде по Грязе-Царицынской железной дороге на Себряковскую станцию (как в прошедшем году), а оттуда в зараженные расколом станицы Усть-Медведицкаго округа: Малодельскую, Березовскую и Островскую, в которой, по словам известного Вам благочинного Федорова, довольно много есть сочувствующих единоверию, особенно из молодых людей. Из Островской станицы нужно проехать чрез разные хутора ее к Григорию Васильевичу Скачкову и потолковать с ним, как лучше образовать единоверческий приход при устроенной им церкви? От Скачкова чрез Иловлинскую и Кагалинскую станицы в Калач, а отсюда чрез Пятиизбянскую и Верхне-Чирскую в Нижне-Чирскую, из которой прошу проехать известным Вам путем и к нам в Новочеркасск.

В Новочеркасске ожидают ваше высокопреподобие не только православные почитатели Ваши, но и некоторые староверы с известным Иоанном, бывшим у Вас в Москве, которому, заметно, хочется быть нашим возлюбленным чадом во Христе. Помоги, Боже, исполниться этому благому его желанию!

Когда будете отправляться на Дон, пожалуйста, купите хотя по одному экземпляру Кирилловой книги о вере (Иосифовскаго издания) и бесед на 14 посланий Ап. Павла, и передайте оныя священнику Киселеву по прибытии в Нижне-Чирскую станицу. Деньги за них, равно как и все другие Ваши издержки, по случаю поездки к нам, я заплачу Вам в Новочеркасске с благодарностью.

Призывая благословение Божие на Вас и от души желая доброго успеха в трудах Ваших, с истинным уважением и преданностью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга Платон архиепископ Донской.

143-й.

Новочеркасск.

и) От 29-го сентября 1875 года.³⁷

Достопочтенный отец игумен,

Возлюбленный о Господе брат!

Благодарю вас за писание Ваше от 30-го мая, а вместе прошу извинить меня, что я доселе не отвечал Вам на оное. Главной причиной этого было Ваше отсутствие из Москвы.

Узнав от г-на Снесарева, что ваше высокопреподобие намерены отправиться в наш край в начале октября, спешу препроводить к Вам нужные бумаги, при сем приложенные. Когда выедете из Москвы и откуда начнете путешествие по нашей области, прошу уведомить меня.

Я должен Вам за разные книги, мне присланные; но не посылаю вам денег за оные потому, что Вы сами выразили желание в вышеозначенном письме получить плату за них в Новочеркасске. Когда Вы пожалуете к нам; то мы честно рассчитаемся с Вами.

Призывая благословение Божие на Вас и от души желая Вам благополучного пути, с истинным уважением и совершенною преданностью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга Платон архиепископ Донской.

Новочеркасск.

к) От 27-го октября 1875 года.³⁸

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтенный о. игумен, возлюбленный брат!

Извините, Бога ради, что я по болезни и некоторым другим обстоятельствам замедлил ответить на почтенное письмо Ваше от 30-го сентября. Теперь по содержанию этого письма спешу сообщить вашему высокопреподобию, что, по моему мнению, всего лучше начать Вам равноапостольское путешествие в нашей епархии сверху, т.е. с Островской и других станиц, на реке Медведице, и продолжать оное до Новочеркасска, дабы мы, при свидании с Вами в нашем городе, могли обстоятельно потолковать о том, что Вы увидите, услышите и сделаете во время своего вояжа. Открытое предписание Войскового атамана, чтобы Вам, со спутником Вашим, давали нужное количество лошадей, отводили приличные квартиры и оказывали содействие в нужных случаях, послано к Вам, вместе с другими, нужными для Вас бумагами, 29-го числа минувшего сентября. – Я слышал, что некоторые Донские священники желали бы сопутствовать Вам при проезде Вашем по их благочиниям: поэтому дозволяю Вам брать их с собой, если Вы признаете это удобным и полезным. Пусть они учатся от Вас, как нужно обращаться со старообрядцами.

Если Вашему Высокопреподобию нужно еще что-нибудь сверх того, что я выслал Вам в Москву; то уведомьте меня о сем немедленно. Я вышлю Вам нужное куда прикажете, например в Чирскую станицу, или опять в Москву. Не нужно ли Вам денег?

О выезде Вашем из Москвы благоволите уведомить меня; а из Чирской станицы не худо бы сообщить мне и о том, когда Вы пожелаете прибыть к нам в Новочеркасск, дабы мы могли благовременно приготовить все нужное для приема Вашего.

Призывая благословение Божие на Вас и желая Вам от души благополучного путешествия, с истинным уважением и совершенною преданностью имею честь быть всегда

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга Платон архиепископ Донской.

№ 962-й.

Новочеркасск.

л) От 10-го июня 1876 г.

Ваше Высокопреподобие, достопочтенный о. игумен, возлюбленный брат о Господе!

Согласно с Вашим мнением я желал бы иметь в Донской епархии трех миссионеров для собеседования с раскольниками и обращения их в православие: одного в Усть-Медведицком округе, другого во 2-м Донском округе и третьего в 1-м Донском и Черкасском округах; но, к сожалению, среди подведомственного мне духовенства не нахожу таких лиц, которые бы желали принять на себя и могли надлежаще исполнить миссионерскую должность. Даже и те, которые прежде изъявили согласие быть миссионерами, именно: Малодельский благочинный Павел Федоров и Чирской священник Макаров, отказываются теперь быть окружными миссионерами, первый по нездоровью, а последний по неспособности. Сообщая о сем Вашему высокопреподобию, покорнейше прошу Вас почтить меня уведомлением: 1) не имеете ли Вы ввиду хотя одного такого человека, который бы мог быть миссионером в Донской епархии с пользою для св. нашей Церкви? 2) Если есть такой человек: то не может ли он вместе с миссионерской должностью исполнять и священническую в той единоверческой церкви, которая устроена известными Вам Скачковыми? 3) Если может: то какое нужно производить ему жалованье за исправление миссионерской должности сверх того содержания, какое дается Скачковыми священнику их церкви? При этом не излишним считаю сообщить для соображения Вашего, что я полагаю: а) на разъезды миссионера Донской епархии производить узаконенное количество прогонов по числу верст на две лошади; б) в облегчение трудов его дать ему помощника, каковым в настоящее время может быть известный Вам казак Калиник Картушин, и в) сему помощнику назначить особое жалованье и прогоны на одну лошадь.

Призывая на Вас благословение Божие и прося не забывать меня в святых Ваших молитвах, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга Платон архиепископ Донской³⁹

№ 340-й.

Новочеркасск.

Р. S. В Новочеркасске ничего нет нового и все благополучно, кроме маленькой перебранки Н. П. Снесарева с Байдалаковым в местных газетах. Эта перебранка не приносит пользы, да и вреда от нее, кажется, нет. Более интересно то, что Калмыки со своим бакшею письменно просят меня быть их покровителем и руководителем. Я обещал по возможности содействовать им в том, что может быть полезно для них; потому что наша св. вера внушает нам благотворить всем, нуждающимся в нашей помощи. Дай Бог, что бы это имело благие последствия!..

Если у Вас случится что-нибудь такое, что полезно знать нам, – благоволите сообщить мне.

А. Пл.

м) От 6-го ноября 1879 года.⁴⁰

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтенный отец архимандрит,

возлюбленный брат Павел!

Извините Бога ради, что я доселе не отвечал на два письма Ваши, от 6-го ноября прошлого и 17-го мая нынешнего года, и не благодарил еще Вас за Ваше сочинение, присланное при последнем письме. Это произошло от того, что я все выжидал свободных часов для более спокойной беседы с Вами, а их не находилось на нынешнем тревожном месте моего служения, где я непрестанно занят разными хлопотами; при том и старческие недуги, от коих я нередко страдаю, препятствуют мне быть аккуратным в частной переписке. Но пишу ли я к Вам или не пишу, будьте уверены, что я искренно люблю Вас и уважаю по прежнему и навсегда сохраню к Вам самое дружеское расположение, какого и достойны Вы по своим добрым делам и качествам. Покорнейше благодарю Вас за присланные мне Ваши сочинения, а вместе прошу не лишить меня и продолжения их. Ваши сочинения интересны и полезны для Христовой Церкви. Так отзываюсь о них не я только, но и другие, имевшие случай читать их.

Радуюсь, что при содействии Вашем распространяется единоверие на Дону и молю Господа, чтобы и в других местах заблуждающиеся обратились на путь истинный. В херсонской епархии кроме штундистов (последователей древних анабаптистов) есть и раскольники; для вразумления последних я подумываю пригласить Вас, но не знаю, найдете ли Вы возможность прибыть к нам. Благоволите уведомить меня об этом. Для меня очень приятно было бы свидание с Вами.

Призывая благословение Божие на Вас и, прося не забывать меня в святых молитвах Ваших, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейший слуга, Платон архиепископ Херсонский.

Р. S. Настоящее письмо пишу не «собственноручно по причине глазной болезни, вследствие которой врачи запретили мне читать и писать, позволив только подписывать свое имя. Беда, если ослепну; помолитесь, отче, о моем исцелении. При сем прилагаются в десяти экземплярах «Слово и Речь», сказанные мною 17-го апреля и 22-го ноября сего года, для Вас и для раздачи Вашим знакомым.

Город Одесса.

н) От 16-го декабря 1888 года.⁴¹

Достопочтенный отец архимандрит Павел, возлюбленный о Господе брат!

Вчера я прочитал в газете «Русское Дело» от 11 декабря за № 150-м «ответ московского старообрядца» на пастырское мое послание «к, глаголемым старообрядцам» и очень желаю знать, кто именно составил такой разумный ответ. Если Вам известен сочинитель сего ответа, то прошу сообщить мне его звание, имя и фамилию, а также наведаться и о том, разделяют ли влиятельнейшие московские старообрядцы мысль о соединении их с нашей святой Церковью, выраженную в этом ответе. Кажется, полезно было бы мне лично объясниться с этим сочинителем при посредстве Вашего Высокопреподобия и уладить дело, как следует.⁴²

Призывая благословение Божие на Вас, и прося молитв Ваших обо мне, с истинным уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга, Платон митрополит Киевский.

№ 3332-й.

С. Петербург.

а) От 2-го декабря 1877 года.⁴³

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый отец игумен Павел!

Совершенное Вами путешествие по Донской области доселе продолжает приносить благие плоды – и посеянное Вами слово истины вновь дает вожделенные ростки, обещающие произрастить зрелые колосья пшеницы на ниве Божией.

На днях я получил от жителей 2-го Донского округа Верхне-Курмоярской станицы хутора Белоусова, пребывающих в расколе, – прошение, в котором они заявляют усердное желание о присоединении их к православной Церкви на правах единоверия, с тем условием, чтобы присоединение совершено было вашим высокопреподобием.

Препровождая к Вам копию означенного прошения и дополнения к оному, прошу Вас, если не встречается с Вашей стороны непреодолимых препятствий, прибыть сюда для приобщения к святой Церкви обращающихся. Кроме просителей имеются в виду и другие старообрядцы – в самом Новочеркасске, где близок к соединению с Церковью служитель австрийского священства, известный Вам о. Иоанн.

Самое удобное время для приезда Вашего сюда было бы вскоре после праздника Рождества Христова. Известите меня поскорее: могу ли я надеяться на приезд Ваш и когда? Если обещаетесь, я немедленно обращусь к владыке, святителю московской епархии для испрошения Вам отпуска.

Усердно желаю, чтобы Господь осуществил желание Ваше видеться со мною в Ковне, выраженное Вами в 1862-м году во время проезда Вашего из Пруссии в Псков.

Призывая на Вас и обитель вашу Божие благословение, с искренним уважением и братскою любовью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

усердным слугою и молитвенником

Александр, архиепископ Донской.

№ 708-й.

Новочеркасск.

б) От 22-го декабря 1877 года.⁴⁴

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый отец игумен Павел!

С истинной радостью прочитал я Ваше письмо, извещающее о Вашей решимости приехать на Дон для беседы с заблуждающимися. Да поможет Господь Бог осуществить Ваше намерение и благословит Ваше Путешествие! Представляемые Вами недоумения не должны смущать и беспокоить Вас особенно. Конечно, много казаков отправилось на войну. Но все старые и пожилые, составляющие силу раскола, остаются в домах, равно и женщины. По убеждению отцов и матерей в истинности православной Церкви, поколеблются в своих заблуждениях и дети, – и, по возвращении с войны, последуют примеру старых.

Возможно ли будет собрать всех заправителей раскола, упоминаемых в прошении, не могу определительно сказать. Будем надеяться на помощь Божию в сем деле.

Желательно мне знать как о времени Вашего отъезда из Москвы, так и о том, куда Вы прежде отправитесь: прямо ли сюда в Новочеркасск, или в хутор Белоусов? Я желал бы предварительно видеться с Вами здесь, – и отсюда уже ехать Вам туда.

Примите мое душевное благожелательное поздравление с всерадостным праздником Рождества Христова и наступающим Новолетием.

Призывая на Вас Божие благословение, с искренним уважением и преданностью пребываю Вашим усердным слугой и молитвенником

Александр, архиепископ Донской.

Новочеркасск.

в) В августе 1878 года.⁴⁵

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый отец игумен Павел!

Посеянное Вами на Дону семя святой истины в защиту православной Церкви не остается бесплодным, а постоянно взращивает новые отростки от созревших колосьев пшеницы, растущей на ниве Божией.

Во время моего обзора церквей по епархии, – на паперти Пяти-избянской церкви встретили меня глаголемые старообрядцы – и трое из них, в том числе начетчик, поклонились в ноги и просили слезно прислать к ним руководителя (с большими старыми книгами) для вывода их из тьмы заблуждений, в которой они находятся теперь. Они убедительно просили меня пригласить Вас для беседы и обращения их в лоно православной Церкви, прямо называя своих беглых попов слепцами, с которыми они неминуемо должны все попасть в яму.

В Нижне-Чирской станице являлись ко мне отцы – Киселев и Колышкин, которых благословил я набедренником, и новый отец Гурьев со своим псаломщиком.

В Белоусове хуторе строится новый молитвенный дом и скоро готов будет к освящению. По представлению моему, Св. Синод разрешил производить жалованье Белоусовскому священнику по 250 р. и псаломщику по 100 р. в год.

Посетил я и единоверческую церковь в Ниж- не-Чирске. Здесь дело идет успешно, много купцов присоединились.

В июне месяце явился ко мне и хорошо известный Вам начетчик Холостов в сопровождении Черкасского попа Ивана и заявил свое непременное желание присоединиться к Церкви. При этом он высказал свою скорбь о своих собратьях, живущих во тьме и сени смертной, – и ревностное стремление к их просвещению, что, по его словам, легко могло бы совершиться при Вашем опытном содействии. То же высказал и поп Иван, подготовляющий своих к собеседованию с Вами... Я сказал им, что стесняюсь и совещусь так часто вызывать Вас на нелегкие труды. Вчера получил я послание от Холостова, в котором, прилагая письмо к Вам,⁴⁶ просил меня убедительно просить Вас прибыть сюда для обращения заблудших. Препровождая означенное письмо к Вам, со своей стороны присовокупляю усерднейшую просьбу снова посетить наш тихий Дон.

По милости Божией, оказывается здесь не малая жатва, крайне нуждающаяся именно в Вашем возделывании оной. Господь Бог наш, благословляющий нас на дела благие, да дарует Вам здравие и нужные силы к направлению и обращению заблуждающихся!

Искренно уважающий Вас и вполне благодарный

Ваш усердный сомолитвенник

Александр, архиепископ Донской.

Письмо Е. И. Холостова.

Ваше Высокопреподобие

Достопочтенный ревнитель Св. Церкви

Отец Павел!

Прошу извинения, что запоздал благодарить Вас за пересланные мне прошедшей зимой листы и брошюрки, в которых есть и собственные Ваши сочинения. Не могу выразить, сколь приятно Ваше подобное ко мне благоволение! Чувствительно благодарю Вас за памятование обо мне. Я много обязан Вашей пастырской духовно-литературной деятельности по отношению вразумления заблудших. В настоящее время я вполне убедился в лживых мудрствованиях так именуемого старообрядчества, и теперь стою на пути в Церковь православную. Об этом я уже словесно заявил нашему архипастырю, высокопреосвященнейшему Александру. Его высокопреосвященство принял меня ласково, много пользовал своей беседою и в конце ее изъявил согласие принять меня в овчарню Христову, и в тоже время высказал свою готовность поручить мне высокий пост миссионерства, для вразумления заблудших старообрядцев на Дону. Опасность, что это великое дело будет не по силам мне маломощному и малоопытному, заставляет думать о средствах к вразумлению и укреплению себя на предстоящем поприще. В этих видах на беседе с высокопреосвященнейшим Александром и предположено было просить ваше высокопреподобие пожаловать в наши края. Кстати общество, среди которого я проживаю более пяти лет, имеет в себе более 6о-ти дворов, в числе которых есть люди умные и в добродетелях сияющие. Не могу равнодушно оставить тех, от которых в продолжении нескольких лет я пользовался уважением и хлебом солью, и мне кажется, что при посредстве Вашей беседы многие из моих знакомых и благодетелей тоже подобно мне приблизятся к Церкви Божией.

После таковых то обстоятельств вменяю себе в священную обязанность обратиться с усерднейшею к вашему высокопреподобию просьбой: в возможно скорейшем времени пожаловать к нам. Так как о моем намерении присоединиться к Церкви Божией еще не известно нашему старообрядчеству, то думаю, что мое участие в Ваших беседах со старообрядцами в качестве сторонника их будет иметь сильное влияние к вразумлению заблудших, и, может, Бог просветит заблудших светом своей истины и поможет нам обратить сколько-нибудь в лоно Церкви. Не откажите же в Вашем добром внимании к покорнейшей просьбе моей.

Всевышнее Провидение благословит и воздаст Вам должное за Ваши труды, подъятые во славу Божию, св. Церкви и на спасение людей гибнущих в заблуждениях.

Прошу Вашего благословения и святых молитв.

Казак Евтихий Холостов.⁴⁷

Августа 3-го дня.

г) От 17-го мая 1879 года.⁴⁸

Ваше Высокопреподобие,

глубокоуважаемый отец игумен!

Первее всего с радостью душевною приветствую Вас с посвящением в сан архимандрита, о чем я узнал только из подписи Вашей – на присланном Вами письме. Изложенное в этом письме желание Ваше исполнено еще прежде получения. – Холостов еще в апреле был у меня с урядником. По просьбе их и заявлению о числе присоединившихся, разрешено устроить единоверческую церковь, на первый раз приписную, – и выдана им для сбора пожертвований на церковь книга из Консистории. Тогда же дозволил я устроить в доме молитвенный храм и для служения командирован Иеромонах Иоаким. Для новой церкви из собора даны ризы и некоторые вещи из других церквей. Холостов назначен миссионером с жалованьем. Черкасская единоверческая церковь с Божией помощью возрастает и храм ее восполняется. Св. Синод разрешил производить жалованье о. Иоанну и причетнику согласно с моим представлением.

О книгах церковных для новой церкви сообщается попечителям типографии. Очень рад буду с благодарностью получить предлагаемое Вами издание Ваших миссионерских трудов.

Призываю на Вас и обитель Вашу Божие благословение.

Искренно уважающий и признательный Ваш усердный сомолитвенник

Александр, архиепископ Донской.

Черкасск.

д) От 22-го января 1880 года из Вильны.⁴⁹

Ваше Высокопреподобие, глубоко-уважаемый отец архимандрит!

Душевно благодарю Вас за присланную Вами вторую часть миссионерских трудов Ваших. Да благословит Господь Вас и споспешествует своею благодатью Вашей многоплодной и благотворной миссионерской деятельности!

И в Ковне и в Вилькомире мало согласия между единоверческими настоятелями и прихожанами. Последние недовольны своими пастырями, особенно о. Мартинианом.

На Дону священники единоверческие пользуются большим доверием.

Искренно уважающий Вас и преданный Ваш усердный сомолитвенник

Александр, архиепископ Литовский.

Вильна.

Высокопреподобнейший отец игумен, Возлюбленный о Господе брат!

Келейному моему, иеромонаху Сергию, поручил я доставить Вам экземпляр новонапечатанной книги, под названием: Беседы на святое Евангелие от Воскресения Лазаря до Сошествия Святаго Духа.

Прошу ваше высокопреподобие принять книгу с братскою любовью.

Давно я виню себя в том, что до сего времени не исполнил я долга. Приношу Вам мою искреннюю благодарность за оказанное Вами вспоможение моим нуждам и словом и делом. Усердно прошу Вас, не оставляйте Вашими советами и руководством отца настоятеля Макарьева монастыря.

Слышу о Ваших подвигах во славу Господа Спасителя, и искренно сорадуюсь, и молю Господа, да силою Духа Своего благопоспешествует Вам доблестно подвизаться ко спасению многих, во славу Его всесвятаго имени, до конца, да получите от Него, праведного Мздовоздаятеля, обещанный венец живота.

Смиренно испрашивая Вашей молитвенной памяти о моем недостоинстве, с истинным почтением и братскою о Господе любовью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою Евсевий А. Мошлевский.

Могилев на Днепре.

а) От 23-го апреля 1869 г.⁵¹

Преподобнейшему отцу Настоятелю

священно-Иеромонаху Павлу мир Христов и благословение!

Первее всего приветствую Вас со светлым Христовым праздником: Христос Воскресе! – и братски Вас лобызаю о Христе, и желаю радоваться о Нем и вкушать преизобильно плодов спасительного Его воскресения.

Благодарю Вас от души за 50 экземпляров Вашей книги, которые я получил исправно и сделал распоряжение разослать по церквам, где есть заблуждающиеся и уклоняющиеся в раскол. Молю Господа и надеюсь, что они принесут пользу, а Вам от всего сердца желаю еще потрудиться в составлении подобных вразумлений нашим жалким заблудшим овцам. В письме своем Вы не уведомили, должно ли мне выслать и куда именно деньги за те книги, или можно, по крайней мере в беднейшие церкви, раздать их бесплатно. Продолжите любовь свою к нам и уведомьте о сем. Да наградит Господь почтеннейшего и Боголюбивейшаго Алексея Ивановича Хлудова за его труды и жертвы на пользу общую.⁵² Москве подобает наипаче бороться с расколом: ибо там главные его опоры в богатых гражданах. У нас в провинциях более всего ссылаются на Москву и говорят, что когда бы там влиятельнейшие из коноводов обратились, то за ними бы и в низших слоях народа раскол пал бы сам собою. Так и у меня в Казани корень зла: Карпов, коновод приемлющих австрийское лжесвященство, и ничего с ними не сделаешь, при явном покровительстве гражданского начальства; а между тем мне самому очень хорошо известно, что он держится раскола вовсе не по убеждению, а чисто по расчету и корыстным видам. Гребенщиков – опора беспоповцев. Впрочем, колебание сильно заметно вообще в жалком раскольническом мире. Мнимый Казанский их епископ Пафнутий, как слышу я, у Вас в Москве и готовится принять православие: верно ли это? Хорошо, если бы он после этого прибыл сюда, чтобы своим влиянием и примером пособил бы нам во вразумлении заблуждающих.⁵³

Благодать Господа нашего Иисуса Христа призываю на Вас и все братство Ваше, и с истинным почтением и любовью во Христе есмь и пребуду

Вашим усердным слугою

Антоний, архиепископ Казанский.

Казань.

б) От 21-го июля 1872 года.⁵⁴

Преподобнейший отец игумен,

возлюбленный во Христе брат!

Некоторые из Казанских старообрядцев заявили мне, что им весьма желательно видеть Вас, хотя на краткое время, в Казани для собеседования с ними в разъяснение смущающих их недоумений. Со своей стороны и я рад был бы, если бы Вы, достопочтеннейший о. игумен, нашли возможность посетить Казань с означенною целью. Почему и прошу Вас покорно, если будете в Нижнем в нынешнюю ярмарку, улучить некоторое время на проезд до Казани. В таком случае благоволите уведомить меня, когда именно можно ожидать Вашего приезда.

Пишу к Вам не своею рукою, потому что она плохо еще двигается после посетившей меня в конце июня и начале июля сильной болезни, от которой едва чаял восстать. Но, теперь по милости Божией, поправляюсь.

Призывая на Вас благословение Божие, с почтением и преданностью есмь

преданный Вам Антоний, архиепископ Казанский.

Казань.

в) От 25-го июля 1872 года.⁵⁵

Высокопреподобнейший отец игумен!

На почтеннейшее письмо Ваше от 10 июля спешу ответить, что я охотно отпускаю о. Сергия из Казани в Вашу обитель и напутствую его Божиим благословением. Знаю, что ему и здесь было не худо для спасения души его, но полагаю, что под Вашим смотрением будет и еще лучше и благонадежнее. Да спасая, спасает он свою душу, и служит молебны о спасении и своих родных остающихся в Казани. Старушка его уже охотно и с утешением посещает не одну единоверческую свою церковь, но и прочие церкви и монастыри, и юная ревностно подвизается в благочестии.

Прошу Ваших молитв о моем недостоинстве, и Божие благословение призывая на Вас и обитель Вашу, есмь и пребуду

Вашего Высокопреподобия

усердный слуга Антоний, архиепископ Казанский.

Казань.

а) От 30-го декабря 1871 года.⁵⁶

Ваше Высокопреподобие

Достопочтеннейший о. игумен

Возлюбленный о Господе брат!

В городе Кишиневе и вообще в Кишиневской епархии есть не мало раскольников, разных сект. Старообрядцы собственно Кишиневские – которых большинство, по официальном статистическим сведениям, принадлежит к беспоповцам, а на самом деле, как я узнал от присоединившегося к православию старообрядца, к поповцам австрийского священства, – весьма небезнадежны для обращения ко св. Церкви православной, на правах единоверия. Прибывши в Кишинев, я обратился в Св. Синод с ходатайством о разрешении открыть миссионерские классы для преподавания семинаристам русского раскола и для приготовления таким образом из них пастырей, способных к обращению старообрядцев к св. Церкви. Но пока дано будет это разрешение и подготовятся люди, знакомые с расколом, – оставлять старообрядцев без всякого внимания и воздействия со стороны православных я нахожу несообразным со своим пастырским долгом. Не имея между тем у себя в епархии лиц, подготовленных к делу вразумления старообрядцев, я обращаюсь к вашему высокопреподобию с просьбой о помощи мне в этом святом деле.

План мой состоит в следующем: 1) я просил бы Вас избрать и командировать в мое распоряжение одного благонадежного иеромонаха из принадлежавших прежде к австрийской поповщине, – если можно, из бывших Белокриницких монахов, так как подобный человек лучше понимает нравы Бессарабских поповцев и скорее может сойтись с ними и благотворно на них действовать, 2) Этот иеромонах должен будет поселиться в русской магале, или около нее, – среди старообрядцев или по близости к ним, и, вступивши в сношения с ними, словом убеждения и раскрытием их заблуждений располагать их к принятию православия на началах единоверия, к которому они конечно более расположены. 3) Совершать, с моего благословения, богослужение, – литургию, если найдет это возможным и нужным на первых же порах, в одной из ближайших многопрестольных церквей, и другие службы – тоже или в церквах, или на домах. 4) Когда дело присоединения старообрядцев к православной Церкви будет иметь некоторый успех, этот иеромонах должен сделаться сам настоятелем или указать благонадежное лицо для настоятельствования в имеющем образоваться приходе, – при единоверческой Церкви, построением которой я озабочусь. 5) Все необходимое для его содержания, конечно, без излишнего и роскоши, я постараюсь ему доставить и доставлять частью из моих собственных средств, частью из других средств, которые надеюсь изыскать на такое святое и доброе дело, как содержание труженика, призываемого к приведению в церковную ограду заблудших овец. Когда же дело устроится, тогда единоверческий иеромонах или священник будет пользоваться содержанием от своего прихода, который, в случае успеха, может быть довольно многочислен.

От иеромонаха – развитого, хорошо знающего раскол – если Вы его пришлете, я ожидаю еще и другой службы – весьма важной. Если Св. Синод благословит мне открыть при Семинарии усиленное преподавание учения о русском расколе, Ваш иеромонах может принести много пользы будущим священникам изучающим раскол. Наши наставники, как бы хорошо ни знали они раскол, не могут так хорошо ознакомить с ним практически, – ознакомить с вопросами, занимающими современных раскольников, с их логикой, приемами их словопрений и проч. и проч., как иеромонах, вышедший из среды раскола и потом присоединившийся к православию. А этот способ обучения и также присутствие семинаристов при прениях иеромонаха с раскольниками – приготовят будущих священников к их служению лучше всякого научного учения.

От Вашей ревности к делу обращения раскольников, Высокопреподобнейший Отец, я ожидаю полного внимания к моей усерднейшей просьбе, имеющей своим предметом такое важное, святое дело. Буду с нетерпением ожидать от Вас ответа, и, – если ответ будет благоприятный, если Вы не откажетесь прислать к нам благонадежного человека – иеромонаха, то я не премину снестись по этому предмету с Высокопреосвященнейшим митрополитом Иннокентием и просить его благословения на отпуск к нам Вашего иеромонаха. А если Вы найдете возможным и помимо меня устроить это дело перед Вашим епархиальным начальством, то это будет еще и лучше. Не пренебрегайте ради Господа-Спасителя моей просьбой.

Призывая на Вас благословение Божие, и прося Ваших святых молитв, с братскою к Вам любовью остаюсь

усерднейший Ваш слуга

Павел епископ Кишиневский.

Р. S. Во всяком случае жду скорого ответа.

б) От 16-го Февраля 1872 года.⁵⁷

Высокопреподобнейший о. игумен Возлюбленный брат о Господе!

Письмом от 30 Декабря минувшего 1871 года я просил ваше высокопреподобие командировать в мое распоряжение хорошо знакомого со старообрядчеством иеромонаха; но доселе не получил от Вас никакого ответа на письмо мое. Очень жалею, что нашлись препятствия к удовлетворению моей просьбы и даже к тому, что бы почтить меня каким-нибудь ответом на письмо мое. Повторяю свою просьбу: авось-либо толкущему отверзется и просящему дастся.

Нужда в добром иеромонахе или священнике единоверческом настоятельна в Кишиневе. Не дальше как вчера приходило ко мне несколько старообрядцев с самой настойчивою, слезной просьбой (слезной в буквальном смысле) приискать им доброго единоверческого священнослужителя и заявили мне, что без особенного труда и усилия может совершиться весьма значительное присоединение старообрядцев Кишиневских. Книги, которые я даю им, – в том числе и «Истину», о которой они доселе и понятия не имели, читаются ими с пользою душевной. Нужен только благонадежный руководитель – священнослужитель, чтобы началось усиленное присоединение их к православию. Ради Господа, поспешите исполнить мою просьбу. Дело идет даже не об одной заблудшей овце, хотя и ради одной Господь оставил 99, чтоб ее обресть, – а о тысячах овец. Говорю о тысячах, потому что в Кишиневе одном старообрядцев-австрийцев более 1500 душ, да в других местностях Бессарабских до 10,000. Не говорю уже о том, что обращение в православие Кишиневских старообрядцев могло бы иметь доброе влияние на старообрядцев заграничных. Нужно пользоваться доброю минутой, чтобы потерявши ее, не погубить навеки тысячи душ. Вчера с такой трогательностью заявили мне пришедшие: «в неделю о блудном сыне явились мы к Вам – блудные дети». Видно, что ждут, не дождутся той счастливой, блаженной минуты, когда Отец Небесный примет их в свои объятия и соделает их чадами св. Церкви и через нее чадами своими.

Прошу ваше высокопреподобие поспешить исполнением моей просьбы. Хорошо было бы, если бы к великому посту у меня уже был священнослужитель единоверческий. О том, что Вы можете для меня сделать, известите меня телеграммой. Я Ваш плательщик за расходы по святому делу. Все расходы по отправке иеромонаха, или священника, я тоже принимаю на себя.

Призывая на Вас благословение Божие, и прося Ваших св. молитв, остаюсь благожелательным и преданным слугою Вашим

Павел епископ Кишиневский

а) От 24-го декабря 1871 года.⁵⁸

Ваше Высокопреподобие,

возлюбленный о Господе брат!

По милости Божией и благословению Святейшего Синода и в отдаленном Амурском крае открывается единоверческий приход и почти построена небольшая деревянная церковь на отпущенные Св. Синодом 2500 р. Но средств этих нам достало только на возведение здания и на постройку иконостаса в виде простой крашеной переборки, а ни икон, ни церковной утвари не имеем и иметь не можем по небольшому числу изъявивших желание быть прихожанами вновь строящейся единоверческой церкви. Я представлял Св. Синоду, не признает ли он возможным предложить богатым единоверцам С.-Петербургским и Московским пожертвовать иконы, книги, ризницу и всю церковную утварь для бедных собратий их на Амуре; но ответа на свое представление не получил.

Не зная никого из Московских единоверцев, а о Вас давно имея сведения, как о ревнителе единоверия, я решился к вашему высокопреподобию обратиться с покорнейшею просьбой предложить уважающим Вас Московским единоверцам, не снабдят ли они нашу убогую церковь означенными предметами. Как церковь наша не большая и далеко не великолепная, то и вещи эти нам нужны не дорогие, лишь бы удовлетворить существенной нужде. Вместе с тем я позволяю себе прописать и размеры икон, нам нужных. Местные иконы Спасителя, Божией Матери, Св. Николая Чудотворца (это храмовая) и Св. Зосимы и Савватия в 1³/₄ вышины и в аршин ширины. Такой же вышины и ширины иконы для северных и южных пономарских дверей. Тайная вечеря над царскими дверьми 1¹/₄ арш. ширины и ³/₄ арш. вышины. Сверх того иконы Благовещения и четырех Евангелистов на царские врата и Распятия и Божией Матери за престол, какой угодно величины.

К сему нахожу нужным присовокупить, что о намерении своем обратиться к Вам с этою просьбой я писал с прошлой почтой преосв. митрополиту Иннокентию, и надеюсь, что он не откажет Вам в своем благословении.

Преосв. Митрополиту поручено также Св. Синодом найти сюда священника для единоверческой церкви. Не найдется ли между Вашими учениками такой, который бы согласился поступить сюда в священники? Мне нужен такой, чтобы мог и раскольников обращать к единоверию, потому что здесь есть и поповцы и австрийского священства, а своих попов ни те ни другие пока не имеют. Священнику содержание от казны 940 р. и есть уже хороший дом для помещения, уставщику содержание 300 р. и готовое помещение. Не найдете ли и уставщика?

За сим поручая себя св. молитвам Вашим и призывая на Вас благословение Божие с братскою о Христе любовью честь имею быть

Вашим усердным слугою

Вениамин епископ Камчатский

Благовещенск.

б) От 31-го октября 1872 года.⁵⁹

Возлюбленный о Господе отец игумен!

Примите мою искреннюю братскую благодарность за заботу Вашу об устроении единоверческой церкви на Амуре. О посвящении Тимофея Федоровича в священники, я с сею же почтою пишу высокопреосвященному митрополиту Иннокентию; только поскорее отправьте его сюда, а то здешние единоверцы совсем стали было отчаиваться в получении священника, а некоторые стали колебаться в самом единоверии. По получении Вашего письма я немедленно дал им знать, что священник для них нашелся и чтобы они больше не сомневались и не колебались. На прогоны ему сюда должны быть выданы двойные прогоны на каждого члена семейства, как бы оно велико не было, кроме того на подъем и суточные.

Прошу передать от меня искреннюю благодарность жертвователям книг и икон для единоверческой церкви Ивану Никитичу⁶⁰ и Андрею Николаевичу.⁶¹ Хотелось бы знать цену книгам и иконам отдельно, чтобы донести об их пожертвовании Святейшему Синоду. Что касается пересылки книг и икон, то просил бы отправить их через Сибирских доставщиков в Иркутск купцу Ивану Яковлевичу Чурину для пересылки мне на Амур. Денег теперь на пересылку я отправить не могу, потому что не знаю, какая потребуется сумма, а прошу поскорее отправить вещи и мне прислать счет, по которому я немедленно и вышлю деньги.

Еще нет у нас для единоверческой церкви сосуда с прибором, Евангелия, креста, чаши для освящения воды и благословения хлебов, кадила и риз как для священника, так и для престола и жертвенника. Некоторые предметы я мог бы позаимствовать для нее из других церквей; но боюсь, как бы от этого некоторые единоверцы не смутились немощною совестью. Не найдете ли ваше высокопреподобие с Тимофеем Федоровичем доброхотных дателей и на сии предметы? Казна отпустила всего 2500 р. на построение единоверческой церкви на Амуре и мы можем кроме постройки церкви завести на них только убогий иконостас и колокола, а во всем прочем надеемся на милость Божию и доброхотных дателей. О выдаче новому единоверческому священнику древнего святого Антиминса я пишу преосвященному митрополиту.

Поздно отвечаю на письмо Ваше, потому что получил его только в октябре месяце по возвращении из поездки по епархии. Господь привел мне быть и в Японии и соутешиться о Христе Иисусе с юною Японской православной церковью. Господь послал ей, как и Апостольской церкви, крест страданий. Языческое правительство воздвигло на православную церковь гонение, ревностные из христиан посажены были в тюрьмы, чиновники православные отставлены от должностей и до десяти человек подверглись изгнанию. Но Господь всех сохранил непоколебимыми в исповедании веры и еще больше возбудил в них ревность к распространению святой веры.

С сею же почтой я посылаю подробное донесение обо всем Св. Синоду и в Совет православного миссионерского общества в Москве.

Поручая себя св. молитвам Вашим, с братскою о Христе любовью и таковою же преданностью честь имею быть

Вашим усердным слугою

Вениамин еп. Камчатский.

Благовещенск на Амуре. ,

Р. S. Не найдете ли Вы для единоверческого (прихода) священника и причетника, или уставщика? Здесь есть только малограмотный.

в) От 12-го августа 1875 года.⁶²

Ваше Высокопреподобие,

Возлюбленный о Господе отец игумен!

В 1873 г. по просьбе моей Вы избрали и отправили на Амур в единоверческие священники о. Тимофея Тихановского. Хотя теперь он не принадлежит уже к моей епархии, но я имею сведения, что он трудится с усердием и пользою для нового края.

В Иркутской епархии есть пять единоверческих приходов и до 25 тысяч раскольников, поповцев и частью беспоповцев. Первые держатся беглого священства, у последних настоятельствуют большею частью женщины. Что здешние раскольники способны обратиться к единоверию, это доказывает очень усиленное обращение их в сороковых годах Чикойским игуменом Варлаамом, жизнь которого описана в «Страннике» за 1875 год. Но теперь я, к сожалению, остаюсь совсем без людей способных к делу обращения раскольников, даже в единоверческие священники не могу найти охотников из здешнего духовенства, а между самими единоверцами нет способных исполнять и обязанности уставщиков. Поэтому я опять решаюсь беспокоить Вас моею покорнейшею просьбой: не откажитесь Бога ради избрать мне трех человек в единоверческие священники за Байкал. Если не найдете желающих поступить в белое духовенство, я согласен принять и добрых иноков, так как в здешнем скудном духовенством краю по нужде иногда исполняют обязанности приходских священников и монашествующие лица. Когда найдете охотников ехать сюда для поступления в единоверческие священники, прошу представить их для рукоположения преосвященному митрополиту Московскому, которого я официально прошу об этом, также о прогонах и подъемных деньгах.

О. архимандрит Мелетий, возвратившийся сюда в августе, рассказывал мне о Вашем желании побывать в Сибири, чтобы познакомиться на месте с состоянием здесь раскола. Жатвы здесь много, делателей же мало. Если бы Вы со своими учениками взялись здесь за дело, то я думаю у нас образовалось бы довольно новых единоверческих приходов.

Призывая на Вас благословение Божие и взаимно прося Ваших святых молитв, с братскою о Христе любовью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейшим слугою Вениамин епископ Иркутский.

Иркутск.

г) От 24-го марта 1876 года.⁶³

Ваше Высокопреподобие,

Возлюбленный о Господе отец игумен!

Много порадовали Вы меня известием от 9 октября прошлого года, что имеете в виду достойных лиц для занятия священнических мест при Забайкальских единоверческих церквах. Но, не имея доселе никаких сведений, что ответили на Ваше предложение известные Вам лица, я начинаю беспокоиться, не отказываются ли они ехать к нам. Между тем и единоверцы, узнавши о том, что едут к ним священники из природных старообрядцев, с нетерпением ждут прибытия их, потому что поставленные здесь из семинаристов единоверческие священники плохо ладят с ними. Я надеюсь, что сами раскольники, напрасно теперь ищущие беглых попов (австрийского священства здесь не принимают), охотно примут священников из природных старообрядцев.

Я просил у Вас трех священников; но если найдете четырех и даже пятерых, я еще больше рад буду, потому что служащие теперь у единоверцев священники все охотно перейдут к другим православным церквам.

Калужский преосвященный рекомендует мне бывшего в Варшавской епархии единоверческого диакона Михаила Архангельского (может быть Вам известного) сюда в священники. Но у него формуляр не совсем чист, да и мне хотелось бы иметь священников из природных старообрядцев; поэтому я и удерживаюсь отвечать на письмо преосвященного Григория до получения известия от Вас. Итак, я покорнейше просил бы Вас поспешить, если можно, уведомлением меня, могу ли я надеяться на получение от Вас единоверческих священников и в каком числе. Если не имеете желаемого мною количества их, пришлите сколько есть.

Поручая себя святым молитвам Вашим, с братскою о Христе любовью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия

усерднейшим слугою Вениамин епископ Иркутский. Иркутск.

а) От 20-го октября 1875 года.

Ваше Высокопреподобие,

Возлюбленнейший о Господе брат,

Честнейший отец архимандрит Павел!

Вместо испрашиваемого Вами от меня прощения, посылаю Вам искреннюю благодарность за Ваше собеседование с раскольниками города Кузнецка. Дай Бог, чтобы проездом брошенное Вами семя пало на добрую почву!

Желательно, чтобы Вы, хотя еще раз осчастливили Вашим посещением и наш Богоспасаемый град Саратов. Вас здесь часто вспоминают, Вас здесь любят, Вас сюда с нетерпением ожидают.

Простите. – До свидания.

Призывая на Вас, на вашу братию, и на все добрые дела ваши Божие благословение, с должным почтением и совершенною преданностью имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою недостойный епископ Тихон.

Спаси Вас Господи!

б) От 15-го декабря 1878 года.

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтеннейший и любезнейший

Отец архимандрит!

Крайне сожалею, и все Саратовское братство св. Креста сожалеет, что Вы лишены возможности прибыть ныне в Саратов для собеседования с глаголемыми старообрядцами. Покорнейше Вас просим по крайней мере впредь не отказать нам в удовольствии видеть Вас и слышать Ваши победоносные беседы, когда будет Вам можно и когда угодно. О путевых в таком случае издержках и о Вашем продовольствии прошу не беспокоиться. Об этом я считаю своим долгом сам позаботиться.

Ваше письмо я признал нужным прочитать в собрании членов совета Братства св. Креста. Изложенные в этом письме Ваши соображения и советы положено принять к руководству. Христофор Константинович Максимов, по выслушиванию Вашего письма, видимо проникся глубоким чувством почтения и почтительной любви к вашему высокопреподобию.⁶⁵ Ревность этого молодого наставника по делу обращения заблуждающихся, без преувеличения можно сказать, съедает его. Благодаря его ревности, совет Братства утвердил настойчиво подержанное им предложение – немедленно выписать из Москвы несколько противораскольнических книг и брошюр на четыреста рублей для рассылки по приходам Саратовской епархии зараженным расколом. Не оставляйте нас и впредь, достопочтеннейший отец архимандрит, Вашими добрыми, полезными и мудрыми советами.

С истинным почтением и с братскою о Христе любовью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою Тихон епископ Саратовский.

Р. S. Кстати долгом считаю поздравить Вас с наступающими праздниками, при пожелании Вам всеродных милостей от Господа.

в) От 25-го мая 1879 года.

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый и достолюбезнейший

Отец архимандрит!

Сердечно благодарю за Ваш дорогой для меня подарок – за первую часть собрания Ваших сочинений в новом, уже третьем издании. Дай Бог, чтоб год от году все более и более возрастала на святой Руси потребность в Ваших сочинениях! Это свидетельствовало бы о потребности света в темных массах нашего народа.

Искренно сожалею, что весьма резонная причина, изложенная в Вашем письме, задерживает Вас в исполнении нашего задушевного желания видеть Вас у нас в Саратове.

Впрочем, смею надеяться, что эта задержка только временная. Не думаю, чтобы новый московский архипастырь лишил нас возможности, хотя со временем видеть Вас у себя и насладиться слушанием Ваших бесед с глаголемыми старообрядцами. Благодарю Вас за сочувственное отношение Ваше к юному еще наставнику X. К. Максимову. Меня весьма радует, что он сердечно предан делу обращения заблуждающихся, а в лице Вашем пламенно желает иметь своего руководителя. Смею Вас уверить, что он глубоко Вас чтит и любит и всецело Вам предан. Мне довелось быть свидетелем той неподдельной скорби, какою преисполнена была душа Христофора Константиновича, когда повстретилась с Вами беда в бытность Вашу в Донской епархии. От скорби он чуть не плакал, и все меры употреблял к тому, чтобы по крайней мере узнать, где Вы и что с Вами. Покорнейше Вас просим, помогите нам в деле, которое и Вам близко.

Призывая на Вас Божие благословение, с истинным почтением и совершенною преданностью честь имею быть

Вашего Высокопреподобия усерднейшим слугою Тихон епископ Саратовский и Царицынский.

г) От 26-го января 1880 года.

Ваше Высокопреподобие,

Возлюбленнейший о Господе брат,

Честнейший отец архимандрит Павел!

Сердечно благодарю Вас за дорогой Ваш подарок, за присланное мне Вами собрание Ваших сочинений. Да облечет Вас Господь силою свыше еще и еще поработать на ниве Господней, во благо братий наших, скитающихся вне церковной ограды! Христофор Константинович Максимов Вам кланяется и просит Вашего благословения в подкрепление себе в почтенной его работе по вразумлению заблуждающихся. Спаси его Господи! Трудится с самоотвержением!

Призывая на Вас Божие благословение, с глубоким почтением и братскою во Христе любовью честь имею быть

Вашим покорнейшим слугою

Тихон, недостойный епископ Саратовский.

д) От 29-го июня 1880 года.

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый и достолюбезнейший

Отец архимандрит!

Возвращаясь из Астрахани после погребения преосвященного Герасима, епископа Астраханского и Енотаевского, в день святых первоверховных Апостол Петра и Павла, я вспомнил о вашем высокопреподобии: не день ли Вашего ангела сегодня? Если да, – то позвольте Вас поздравить и пожелать Вам всеродных милостей от Господа. Затем позвольте Вас поблагодарить за Ваше последнее ко мне письмо, которое произвело на меня такое приятное впечатление. В этом письме Вам было угодно одобрить мои мероприятия против раскольников и сектантов, состоящие в учреждении разъездных миссионеров, с обеспечением их на епархиальные средства. Вы находите такую меру полезною. Слышать одобрение из уст столь компетентного мужа, как Вы, достопочтительнейший отец архимандрит, признаюсь, весьма приятно. Прошу Вас споспешествовать нам в этом святом деле и Вашими молитвами и Вашими советами!

С глубоким почтением и братскою во Христе любовью, честь имею быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою Тихон епископ Саратовский.

Пароход Царица.

а) От 6-го января 1875 года.

Достолюбезному отцу

Игумену Павлу

Мир от Господа и Божие благословение!

Прибыв в Москву, желаю видеть Вас. Завтра утром еду в Сергиеву Лавру к божественной литургии. Не угодно ли сопутствовать мне? – в дороге побеседовали бы о делах и нуждах церкви Витебской. Если можно, будьте в 7-ом часу утра на станции железной дороги, а нельзя, скажите: когда могу видеть Вас в Вашей святой обители.

Господь да будет с нами своею благодатью и своими милостями!

Викторин, епископ Подольский и Витебский.

б) От 21-го Февраля 1875 г.

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый отец игумен!

Мир Вам и Божие благословение.

После устной моей просьбы к Вам в Москве, ныне, и из Богоспасаемого Витебска, обращаюсь к Вам с тою же просьбой письменно: прибывши в г. Режицы, не оставьте без назидательной беседы наших Христолюбивых Режицких старообрядцев. Помолитесь Господу Богу, и да поможет он Вам благодатью Своею через Вашу беседу успокоить и утешить истинно верующих из них, утвердить в вере колеблющихся и привлечь к соединению с нами в вере и любви и надежде сомневающихся и по сомнению отделяющихся от святой Христовой Церкви!

В Витебск я прибыл 18-го января, и нахожу здесь людей усердных к святой Церкви Божией. Преосвященнейший Савва, предместник мой видно, не вотще потрудился здесь. Шесть раз Бог благословил мне совершить здесь божественную литургию, и каждый раз при этом собор наш переполнен бывал богомольцами. Почтеннейший Лука Иванович Масляников⁶⁷, бывший при литургии 16-го февраля, может Вам об этом свидетельствовать.

Препровождаю Вам мое слово, которое я сказал при первой встрече моей с Богом мне вверенной Витебскою паствою. Если найдете удобным, то познакомьте со словом сим, а чрез это и со мною, Режицких, а равно и других в Витебской губернии старообрядцев, с которыми Бог приведет Вам беседовать. По крайней мере скажите им, что я, как правильно поставленный, хотя и недостойный, архипастырь области Витебской прошу милостей Божиих всем ее жителям, «да продолжается любовь Божия ко всем людям населяющим все грады и веси области Витебской»!

Вот скоро и неделя православия: да призовет Господь и отступающих от православной Церкви войти в святую ограду ее! Сердце радуется, когда слышишь, что 50 тысяч униат около Варшавы оставили латинство и искренно воссоединились со святою православною церковью. Но то же сердце поражается грустью, когда подумаешь, что наши братья – великорусы, народ хороший, верные сыны России, увлекшись учением непросвещенных людей, дьячка Феодосия, или простеца Филиппа, доселе остаются в этом пагубном лжеучении и не хотят слушать ни архиереев Божиих, ни священников правильно поставленных, не хотят быть в одной вере со своим Государем, – и каким Государем? – благочестивейшим, которого они сами любят всем сердцем и который сам любит всех людей земли своей, как родных детей своих! И с этим-то благочестивым Боголюбивым царем великорусские отделяющиеся старообрядцы не хотят быть в одной вере! Не похожи они на древних русских людей, живших при святом князе Владимире, которые по одному слову его шли креститься в водах Днепровских. Господи! Ради дней святой Четыредесятницы, ради воспоминания нами утверждения 7-м вселенским собором православия обрати к церкви православной в пастве моей людей истинно русских и Христолюбивых, но по неведению, или по сомнению отделяющихся от православия!

Господь с Вами, достопочтеннейший отец Павел! Желаю Вам доброго здоровья и душевного спасения и пребываю к Вам с моею любовью

смиренный Викторин

Божией милостью епископ Полоцкий и Витебский.

Р. S. Другие книжки прилагаю для раздачи по Вашему усмотрению. Из Режиц Вы побываете и в Динабурге, а оттоле в Москву путь лежит чрез Витебск. Значит: до утешительного свидания.

в) От 1-го ноября 1876 г.

Ваше Высокопреподобие,

Достоуважаемый о. игумен Павел,

Возлюбленный брат о Господе!

Письмо Ваше ко мне, от 14 прошлого июня, мною получено. Душевно благодарю Вас за Вашу заботу о наших старообрядцах. Динабургский о. Григорий волею Божией умер. На его место я хотел определить о. Павла Тихомирова из Ковны; но владыка Литовский не отпустил его к нам. Потом Динабуржцы обратились ко мне с просьбой, просить у преосвященного Макария отпустить к нам о. Павла хотя на время. Просьбу их я препроводил в Вильну уже более месяца тому назад, но ответа на нее не имею. Затем, чтобы не оставлять долее приход без священника, я решился определить в Динабург священника, Василия Чернова, которого отец, обращенный из раскола, служит священником в Полоцке, при единоверческой церкви, и который и сам более 10 лет служил священником при Витебской Благовещенской единоверческой церкви и от нее переведен был к сельской церкви потому только, что при Благовещенской церкви вместо двух Оставлен был один священник.

Вышереченный о. Василий кончил курс в семинарии и как природный единоверец опытно знаком со всеми старыми обрядами и старопечатными книгами. Помолитесь, отче, чтобы выбор наш был Богу угоден и о. Василий послужил с пользой спасения душ Динабургских старообрядцев. Там теперь нужен опытный священник и для трудов и забот по переносу на новое место и перестройке единоверческой церкви.

Вы рекомендуете мне доброго человека из Гуслицких, обратившихся в православие, старообрядцев, который способен быть ревностным защитником православия. Скажите этому доброму человеку, чтобы он, если может, явился бы ко мне в Витебск. Познакомившись с ним, быть может, Богу угодно будет, чтобы со временем я рукоположил его и во священники. Но теперь я бы определил его при Динабургской единоверческой церкви в качестве миссионера, с диаконским по 200 руб. или 190 р. в год жалованьем. Тамошний диакон рукоположен во священника в Лутнянской единоверческой церкви. Пусть рекомендуемый Вами добрый христианин возьмет годовой паспорт, а Вы дайте ему ко мне рекомендательное письмо и, Бог даст, я устрою его здесь сначала – говорю – в качестве миссионера, потом, если оправдает Вашу рекомендацию, произведем в диакона к Динабург единоверческой церкви, а после, если окажется достойным – если Бог призовет.... будет и иереем. – Что Вы скажете мне на это? А я помню наставление св. Ап. Павла:⁶⁸

О. Константин Голубов писал мне, что Вы были весной в Петербурге. – Читали ли Вы там, в канцелярии Синода мои соображения о мерах к прекращению раскола в Режицком и Динабургском уездах, которые требовал от меня Св. Синод по поводу Вашей же записки о сем? Если хотите, я пришлю их Вам... В этих соображениях, между прочим, я предполагал при Шкильтовской или Граверской церкви поместить вместо причта из семейных священника и псаломщика – двух степенных иеромонахов и двух же или 3-х послушников с тем, чтобы совершали ежедневные богослужения и пели и читали в церкви по монастырски без всяких сокращений. От семейных людей этого требовать как? А инокам что же и делать, как не непрестанно молиться Богу! Жалованье причта 514 р. я полагаю отдать этим инокам, равно и квартиры и земли, принадлежащие сей церкви: можно будет человекам 5 содержаться безбедно. Но вот затруднение: где найти способных к такой миссии иноков? Не можете ли Вы рекомендовать хороших людей, хотя бы и единоверцев? Я разрешил бы им служить по старообрядческим книгам, а со временем Бог дал бы, что здесь образовался бы и единоверческий монастырь, который очень нужен и очень был бы полезен в здешней местности. Прошу Вас сказать мне Ваши мысли и по сему предмету.

Небезызвестно вашему высокопреподобию, конечно, о собеседованиях у нас со старообрядцами в Режице и Динабурге. Но чтобы Вам иметь о них более обстоятельные сведения, пришлю Вам для прочтения донесения ко мне о сих собеседованиях самих деятелей и участников в них, о. о. протоиереев Щербова и Альбицкаго, священников Борисовича и Заболоцкого, и Артемия Алексеевича. Предоставляю Вам, если найдете удобным, показать эти рукописи и досточтимейшему Н. И-чу Субботину, с засвидетельствованием ему моего глубочайшего уважения. Если Николай Иванович найдет что-либо годным выбрать из этих рукописей и поместить в «Братском Слове», то я буду рад этому, но с тем чтобы сами рукописи по миновании в них надобности возращены были мне. О. Заволоцкому очень хочется иметь оттиски с его рукописи или напечатать ее особою брошюрою.

Примите уверение в моем душевном уважении к Вам и братской о Господе Иисусе Христе любви.

Викторин епископ Полоцкий и Витебский.

P. S. А у нас Лутнянскую церковь единоверческую постигло несчастие: от неизвестной причины она сгорела вся и со всем своим имуществом, не осталось ни одной ни ризы, ни книги. Когда то бедные мужички соберутся обзавестись новой церковью и утварью?! Всякое пожертвование, какое если бы кому из Христолюбцев единоверцев Бог положил на сердце прислать сюда, особенно из старых книг, было бы принято здесь с душевною благодарностью. Заявите об этом, отче преподобный, добрым ревнителям древних обрядов: не найдется ли кто из них, ради спасения души своей, и построить хотя бы деревянный в древнем стиле в Лутне единоверческий храм? Впрочем, да не будет мое это приглашение ни кому докучливым! Надеюсь, что Господь Бог не оставит нас.

г) От 15-го апреля 1878 г.

Многоуважаемый отец игумен Павел!

Прежде всего приветствую Вас со светлым Христовым Воскресением. Даруй Вам Бог радоваться о воскресшем Господе!

Во вторых благодарю Вас за то, что прислали к нам для рукоположения во иереи к Динабургской единоверческой церкви мужа благоговейного Иоанна Шитикова. Слава Богу! Он нравится и Динабургским и Режицким единоверцам.

Потом есть у меня к Вам и просьба. В Тискадах, слава и благодарение Господу, образовалась, хотя и малая, из 35 душ, церковь Христова. Устроен там по милости же Божией и молитвенный дом, который следует освятить в церковь Божию. Новопросвещенные Тискадские верные просят меня, чтобы я пригласил Вас прибыть в Тискады к Троицыну дню для освящения храма Божия. Они желают, чтобы храм сей освящен был 5-го числа будущего июня в день Св. Духа, так как в этот день бывает в Тискадах многочисленное собрание старообрядцев. Ярмарка и торжество освящения церкви привлечет их внимание и может иметь на них доброе впечатление. Древний антиминс, освященный патриархом Иовом, у нас имеется в соборной ризнице, и я обещал передать его в эту новоустроенную церковь. О. Константина из Пскова также Тискадские верные желают, чтобы и он прибыл к ним на сие святое торжество. О. Иоанна Шитикова и из Витебска священника и диакона я вышлю в Тискады к тому времени, да иеромонах Мелитон, служащий теперь в Тискадах и излюбленный всеми тамошними жителями. Вот и составится собор из 5 лиц священнического чина. Торжество будет в Тискадах не виданное! Прошу же Вас, достолюбезнейший о. игумен, утешить и пожаловать к нам, с нашего благословения, с другими сослужащими освятить у них церковь Божию, а потом к назиданию и других там староверов произвести с ними беседы о церкви Христовой. Прошу Вас и уведомить меня, можете ли Вы исполнить эту нашу усердную просьбу к Вам, – уведомьте же не замедляя, чтобы я знал, как мне иначе распорядиться сим делом, если Вам что-либо воспрепятствует прибыть к нам. Если же Господь положит Вам на сердце исполнить эту нашу к Вам просьбу, то прошу Вас путь держать чрез Витебск и не миновать меня, чтоб доставить и мне утешение видеть Вас.

Мокий Кузмич Дюбин и Лука Иванович Масляников сильно желают видеть Вас.

Господь с Вами, отче! Буду ожидать Вашего ответа, а потом свидания с Вами.

Душевно уважающий Вас

Викторин епископ Полоцкий и Витебский.

Г. Витебск.

д) От 10-го июня 1878 г.

Достоуважаемый о. игумен Павел!

Благодарю Вас, что Вы подвиглись прибыть к нам из столицы, чтобы участвовать с нами в освящении церкви в Тискадах. Это свидетельствует о Вашей христианской любви к здешним старообрядцам, за которую и воздаст Вам Всемилостивейший Господь Бог.

Сейчас я получил письмо от ревностнейшего по вере Луки Ивановича. Он уведомляет меня, что Вы еще несколько дней пробудете в пределах наших. Прошу Вас усерднейше учинить беседу со старообрядцами публично в Тискадах, или в Режице, где признаете более удобным, и пригласить на эту беседу старообрядческих наставников и начетчиков, и да поможет Вам Господь Бог к увеличению числа верующих в юной еще церкви Тискадской. Если будет нужно, попросите от моего имени исправника Николая Викентьевича принять участие в созвании старообрядцев на Ваши публичные с ними беседы и в охранении порядка при сих собраниях.

Желаю Вам всех милостей Божиих и остаюсь душевно уважающий и любящий Вас

епископ Викторин.

Г. Витебск.

Р. S. Сердечно радуюсь, что малютка Августа крестилась и маменька ее присоединилась к св. Церкви Божией. Слава Богу! И спаси их Господи! Луке Ивановичу и Мокию Кузмичу с семейством мой поклон и благодарность за радушный прием.

е) От 25-го октября 1879 г.

Ваше Высокопреподобие,

Глубокоуважаемый о. архимандрит Павел,

возлюбленный брат о Господе!

Отвечаю Вам на Ваше письмо ко мне от 17 мая. Очень жалею, что обстоятельства не позволили Вам прибыть к нам на священную церемонию освящения церкви в Ижинишках. 1-го сего октяб. Бог привел мне самому освятить ее в сослужении с единоверческими отцами: Шитиковым, Черновым, Михайловым, Мелитоном и благочинным Кузмодемьянским. Прежде и после были дожди, а в день освящения с утра до вечера погода была ясная и теплая, как в майский день, и народу собралось очень, очень достаточно. Были: Режицкий Лука Иванович, Тискадский Мокий Кузьмич и Динабургский С. В. Вавилов и Афанасий Климентьевич и проч. и проч. Много было у меня забот о постройке церкви сей; но, слава Богу, церковь построена очень хорошая и неоконченного осталось очень не много. Нужно ее теперь только перетереть снаружи каким-либо цементом, надстроить второй ярус и поставить крест на колокольню (а то подаренные колокола висят еще на столбах) и устроить в 6 окнах железные решётки; всей работы с материалом рублей на 500, по словам С. В-ча Вавилова.

Сейчас я писал обо всем этом почтенным попечителям единоверческой типографии и просил их пособить окончанию храма Господня, или из средств типографии, или не будет ли какой боголюбец, который бы помог сему св. делу из собственных средств. Да будет так, как Господу угодно! Вместе с сим же я просил попечителей выслать ко мне для миссионера Артемия Алексеевича книг из их типографии, потребных для собеседований с отступниками от истинной Церкви Божией. Прошу и Вас, возлюбленный отче и брате, при случае засвидетельствовать попечителям, что просьба моя к ним не от прихоти, а от действительной нужды.

2-го окт. я прибыл в Динабург и приглашал к себе влиятельных беспоповцев, чтобы познакомиться с ними. Было человек 15; но собеседований о разностях наших с ними я не позволил себе вести с ними, чтобы не раздражить их при первом знакомстве, а имели разговор о любви к отечеству и к нашему всемилостивейшему Государю Императору и т. под.

Прошу Вас не забывать нас и посетить, когда будет можно, наш край для собеседований с отступниками во славу Божию и в пользу св. Церкви Его.

Остаюсь с уважением и с любовью к Вашему Высокопреподобию

Викторин епископ Полоцкий и Витебский.

№ 3297.

ж) От 30-го апреля 1880 г.

Христос Воскресе!

Ваше Высокопреподобие,

Достопочтеннейший о. архимандрит

Возлюбленнейший брат о Господе!

Препровождаю к Вам прошение на мое имя Режицких благочестивых единоверцев. Из него Вы увидите, что они сильно желают Вас видеть у себя, чтобы самим послушать Ваших назидательных бесед и чтобы и других, находящихся еще в расколе, но расположенных к церкви, Вашей проповедью утвердить в этом благом расположении. Единоверцы просят меня, – на основании слов Луки Ивановича, бывшего у высокопреосвященнейшаго митрополита Макария, чтобы я отнесся к его высокопреосвященству, Вашему архипастырю с просьбой изъявить свое соизволение на Вашу поездку в наши края с миссионерской целью. Я очень рад исполнить их благочестивое желание и видеться с вашим высокопреподобием. Но предварительно мне нужно знать, согласны ли Вы пожаловать к нам, чтобы помочь успеху св. дела, Вами начатого, и когда, в какое время, Вы полагали бы для себя более удобным предпринять к нам это путешествие? Покорнейше прошу Вас, по получении сего, с возвращением прошения старообрядцев, уведомить меня о сем, а я потом, получивши Ваш удовлетворительный ответ, буду просить, о соизволении на Вашу поездку к нам Вашего милостивейшего архипастыря.

Благодарю, от всей души моей благодарю Вас за высланные мне Вами Ваши сочинения. Да сохранит Вас Господь Бог на многая лета в добром здравии и в полезном служении святой Церкви своей!

Душевно уважающий Вас

епископ Викторин.

Г. Витебск.

№ 1313.

Из оставшихся после о. архимандрита Павла многочисленных писем к нему отцев протоиереев и иереев разных епархий, – мы избираем только не многие, представляющие наиболее ясное свидетельство того, каким уважением он пользовался среди тех духовных лиц, которые не считают чуждым для себя дело борьбы с расколом, писанные притом в первое десятилетие по обращении его из раскола, когда только еще начались его достопамятные труды для православной церкви, и принадлежащие лицам, уже не находящимся в живых (впрочем, двое из них, может быть, и здравствуют). Именно печатаем письма покойных протоиереев Н. И. Брянцева и С. Н. Каменского, священников Сырнева, Белоцветова и Розова.

Н. И. Брянцев, бывший протоиереем при церкви Аничковского дворца в Петербурге, известен как усердный деятель по обращению евреев в христианскую веру и был уважаем всеми знавшими его, как муж высокого благочестия и редкой благотворительности. Отец Павел очень ценил труды его по обращению евреев и, чтобы познакомиться с ними, нарочно посетил о. Никандра: с тех пор началась их взаимная приязнь. О. Никандр с великим сочувствием отнесся к учреждению в Москве противораскольнического Братства св. Петра митрополита и до самой кончины своей был усерднейшим его членом и жертвователем. Печатаемое письмо его, относящееся очевидно к 1872 году, свидетельствует именно об этом его сочувствии к открываемому Братству, в котором, как он справедливо предугадывал, главную силу должен был составлять глубоко чтимый им о. Павел.

Вятский протоиерей о. Стефан Кашменский всем деятелям по расколу «хорошо известен, как один из усерднейших миссионеров. К о. Павлу он питал глубокое уважение и всегда искал у него совета и наставлений, как успешнее действовать на старообрядцев для привлечения их к церкви, чему доказательством служат и его письма.

О другом Вятском миссионере, священнике Сырневе, мы не знаем, жив ли он; но решаемся напечатать два письма его к о. Павлу, писанные еще в 1869 г., ради любопытных сведений, в них сообщаемых.

Священник Владимирской епархии о. Алексей Белоцветов был человек с большими талантами, прекрасный проповедник и, что выше всего, проникнутый сознанием высоких обязанностей, лежащих на пастыре, и горячий ревнитель православия: поступив на приход, зараженный расколом, он весьма усердно занялся изучением раскольнических мнений и толков, и с большим успехом миссионерствовал среди своей раскольнической паствы. Отца Павла он лично не знал; но проникнут был великим к нему уважением, изучив, тогда еще не многие, его сочинения и слыша от меня об его трудах. Все это как нельзя лучше отразилось в печатаемом письме его к о. Павлу. О. Алексей скончался в молодых еще летах.

Наконец, почли мы не излишним напечатать письмо, может быть еще здравствующего, ростовского священника о. Арсения Розова, с которым о. Павел познакомился, посетив Ростов для поклонения святителю Димитрию: письмо это любопытно в том отношении, что показывает, как достаточно было о. Павлу одной встречи с человеком, чтобы оценить его и расположить его к себе.

1. Письмо протоиерея Н. Брянцева.

Возлюбленный о Христе брат,

Высокопреподобный отец игумен Павел!

С истинным утешением читаю я о Ваших подвигах в пользу православия среди слепотствующей, родной нам, братии; радуюсь душою, когда изредка узнаю, и от слуха, о деле и делании Вашем к воссоединению отступников наших от единой, святой, апостольской Церкви, с нею, материю нашею. Подвизайтесь о Господе, досточтимый отец и брат! Не мне Вам напоминать, что многа мзда ждет Вас на небеси... Иже сотворит и научит, сей велий наречется в царствии небеснем... Вот, читаю еще, что 21 декабря последует и официальное открытие противораскольнического Братства в Москве. Думаю, что Вам из первых принадлежит слово о нем; уверен, что сотрудники Ваши Вам предоставят самым делом руководить; надеюсь, что, Господу поспешствующу, Церковь православная, наипаче отечественная, еще при жизни Вашей (да продлит Вам Бог многая и многая лета!) возрадуется о приумножении верных чад своих, да едиными устами, единым сердцем славится всесвятое имя Святой Троицы. Буди! Буди!

На этих днях Господь судил мне присоединить двух раскольников-половцев, так называемого австрийского священства. Я молил их поддержать, сколько от них зависит, дело Братства св. Петра митрополита, и один из воссоединенных доставил мне на сей предмет у сего прилагаемые пятьдесят рублей (50 р.). С сердечной радостью принял я на себя отправить в Москву этот начаток, и несу его к Вам, так как никого из братчиков Ваших не знаю и не уверен, что другим путем жертва дойдет по назначению с аккуратностью; ибо в «Душеполезном Чтении», где помещен устав Братства, не указаны места и лица, куда адресовать приношения до формального открытия Братства. Имя жертвователя Михаил; Фамилию его я не уполномочен объявлять. Всепокорнейше прошу помолиться об его здоровье и твердом стоянии в правой вере. – Постараюсь расположить и других к посильным даяниям на святое дело, Вами ведомое. Примите и лично от моего усердия три рубля, и не оставьте Вашими св. молитвами. Преизлиха немощствует тело, а за ним и душа моя. Изволите видеть, пишу письмо не в один прием.

Здешние австрийские попы-самозванцы, слышно, между собою перессорились, и тем, косвенно, способствуют разумным чадам своим взглянуть на свет истинный. Царство раздельшееся на ся запустеет!

По Еврейскому вопросу у меня есть также утешительные вести, напр. присоединился к православию ученейший раввин, и вообще переходить стали в православную Церковь – лучшие, хотя и не в большом количестве. Из римских католиков в сем году вступили в нашу Церковь два надежных сына. Так, мало по малу собираются расточенная чада во едино!

Всепокорнейше прошу Вас уведомить меня о получении денег. Если не в труд, я бы просил написать особое письмецо новоприсоединенному Михаилу, через меня.

Господь посреде нас отныне и до века.

Душевно уважающий Вас

Протоиерей Никандр Брянцев.

2. Письма протоиерея С. Каменского.

а) От 25-го июня 1869 г.

Возлюбленный о Господе брат мой

отец Павел!

Согласно представлению нашего преосвященного, сегодня получен им из Святейшего Синода указ, которым я утвержден в должности главного миссионера по Вятской епархии, в качестве руководителя прочих.

Возлюбленнейший мой брат! Напутствуйте меня, при вступлении моем в эту должность, Вашими советами, Вашими указаниями. Труды Ваши по обращению к православной Церкви благоплодны: и я советы Вашей трудолюбивой опытности приму с глубочайшей благодарностью.

Не откажите в усерднейшей просьбе вполне преданного Вам

протоиерея Стефана Каменского.

б) От 28-го июля 1869 г.

Возлюбленнейший брат мой о Господе

отец Павел!

С невыразимою радостью прочел я в № 149 Московских Ведомостей известие «из Сергиевой лавры», что Вы и отец архимандрит Гедеон участвовали с московским архипастырем и прочим духовенством в совершении божественной литургии в Сергиевой лавре.⁶⁹ Знаете ли? Я давно желал этого участия. И когда я прочел известие, то от сильной радости сам не верил глазам своим и несколько раз повторил это чтение. Я тогда подумал, что если бы о. Павел успел совершить только одно это дело для святой Церкви, то и в таком случае о нем можно было бы сказать, что он не даром жил на свете.

Да подкрепит Господь Бог Ваши силы на дальнейшие труды во славу святого имени Его!

Скажите Н. М. Аласину, что и вдали от Москвы, в Вятке, радуются исполнению спасительных намерений Ваших.

Да будет и пребудет Господь со всеми нами!

Поминайте в молитвах Ваших

преданного Вам протоиерея Стефана.

3. Письма священника В. Сырнева.

а) От 20-го апреля 1869 г.

Ваше Высокопреподобие,

Высокопреподобнейший отец Павел,

Возлюбленный о Христе брат,

Книжку Вашего сочинения «Воспоминания и беседы о глаголемом старообрядчестве», препровожденную ко мне почтеннейшим о. Георгием Георгиевичем, я прочел с особенным удовольствием. Она показалась мне слаще меду и сот. В беседах Ваших я нашел и практичную опытность в борьбе с заблудшими чадами св. Церкви, и сердечное чувство, согретое отеческой любовью к прежним своим единомышленникам. Сочинение Ваше я считаю лучшим руководством для нашего брата – сельского священника в беседах с заблуждающимися. К тому она напечатана еще и церковным шрифтом, любимым старообрядцами. Я вполне убежден, что сочинения Вашего они не будут гнушаться, как напечатанного в их духе и доступного по самой цене. Передовые из наших раскольников читали и «Выписки из старопечатных книг г. Озерского»; но они дороги по цене, а потому у редких мне приводилось видеть их. Сочинений противораскольнических, церковной печати, особенно мелких брошюр, я давно ждал и заботился об этом, но безуспешно. Заблуждающиеся нашей местности совсем не читают сочинений гражданской печати потому, что они считают ее никонианскою, грешною для спасения, – и потому, что трудно разбирают ее, как обучающиеся только церковной печати. С пробуждением в народе потребности в грамотности, можно думать, что предубеждение это, резвившееся в среде заблуждающихся, пройдет само собою. До того времени полезно было бы изданные сочинения в Москве гражданским шрифтом: «Мысли старообрядца, принадлежащего Рогожскому кладбищу» и небольшую брошюру об австрийском священстве перепечатать церковною печатью и разослать по церквам, конечно, с взысканием той стоимости, какая обойдется типографии. По моему мнению, они могли бы принести большую пользу делам православия, особенно в нашей местности, зараженной расколом преимущественно поповской секты, какового считается в Глазовском уезде до 20-ти тысяч, если не более еще; потому что в моем только миссионерстве 9071 душа обоего пола, а в другом миссионерстве должно быть более. Не примете ли Вы на себя труда, высокопреподобнейший о. Павел, озаботиться этим св. делом? По этому случаю мне давно хотелось завести с Вами переписку, – и радуюсь много, что с согласия Вашего я ее начинаю. – В память спасения Государя Императора от руки злодея 4 апреля, у нас в Глазове открыто, в прошлом году, братство Ангела Хранителя по противодействию расколу. Жатвы много, но делателей мало. Молитесь к Господину жатвы, да низведет Он тружеников на дело Божие! Можно было бы думать, что братство наше принесло бы громадную пользу в нашей местности, если бы только в руках его были хорошие средства. В Феврале сего года, на средства братства открыто в приходе нашем, в селении Наимушинском, где существует уже, по заботам моим, и единоверческий храм, сельское училище для детей преимущественно единоверцев и раскольников. Обучающихся в настоящее время 18 человек, – 11 единоверцев и 7 раскольнических. Порадуйтесь радости нашей! Приход наш – Порезский замечателен тем по отношению к расколу, что в среде его, в селении Наимушинском, существует и по настоящее время открыта, раскольническая молельня поповского толка, куда стекаются, в известное время, заблуждающиеся для молитвы из трех смежных уездов. К закрытию ее, по явному оказательству раскола, каких не принимало мер епархиальное начальство, но все безуспешно!.. Он замечателен еще и в другом роде. В приходе нашем проживали прежде: бывший лжеепископ Афанасий Саратовский и потом, кажется, Московский;⁷⁰ его дядя лжеинок Ефрем и сын последнего лжепротодиакон Максим Зверев, служивший при Афанасии. Они все бывшие наши прихожане, скрывшиеся в Саратов по уклонении в раскол. Последний переменил и свою родную Фамилию Рябова на Зверева. Бывший раскольнический лжепоп Марнелл Рябов, ставленник Казанского лжеепископа Пафнутия, заправлявший делами раскола в Порезской местности, тоже ближайший их родственник. Он в прошедшем году принял единоверие, и, по моему ходатайству, наверно скоро будет произведен во священника в Наимушинской единоверческой церкви, вместо о. Симеона Юшкова, рукоположенного из крестьян. Юшков оказался не совсем заботливым пастырем о своей обязанности; тогда как диакон Наимушинсвой церкви Кирилл Рябов, родной сын лжеинока Ефрема и брат Максима, вышел прекраснейший человек. Он в минувшем году произведен во священника к Воновогорской или Шабинской церкви – единоверческой, по желанию сих прихожан. Шаба отстоит от нас не ближе 150 верст. Это лучший приход на Вятке из приходов единоверческих. Тут, кажется, до 900 душ прихожан мужского только пола. В Наимушинском же приходе считается около 200 душ обоего пола. Приход Наимушинский может быть тоже отличным приходом, если бы только будущий о. Рябов озаботился своим делом. Его посвящения во священника ждут многие из раскольников, бывшие его духовные дети, и большею частью народ состоятельный, каковых в приходе только нашем находится 2458 душ того и другого пола. Раскол, благодарение Богу, в нашей местности потрясен, – и много. Бывшие коноводы или прибраны руками правосудия, или же поступили в православие на правилах единоверия. Остается пока влиятельным на раскол некто лесопромышленник Евдоким Никифоров Лысяков, Арский 2-й гильдии купец, проживающий в селении Телицынском нашего прихода, зять главного бывшего коновода раскольников Ионы Телицына, умершего на Макарьевской ярмарке, человека состоятельного и тоже лесопромышленника. Он не раз уже подвергался каре правосудия за развитие раскола, но хитрыми путями успевал ускользать от оной. В настоящее время Лысяков, пожалуй, и не раскольник, и не православный. Для училища Наимушинского-единоверческого он пожертвовал свой дом, принадлежащий часовне, в котором проживали келейницы, и для братства Глазовскаго написал икону Ангела Хранителя и братскую хоругвь. При беседах с ним об оставлении заблуждений отговаривается тем, что не согласны на это его домашние, мать и жена, и что с принятием единоверия его стеснят по торговле его родственники, Казанские купцы Иван и Григорий Карповы, с коими он в половине капиталом по лесопромышленной торговле. У этих самых Карповых проживал и служил прежде Пафнутий, лжеепископ Казанский. Он бывал и в нашей местности, и в 1860 году поставил во священники Маркелла Рябова, о котором я сказал выше. На Лысякова не решитесь ли подействовать Вы, через переписку с ним? Он как то Вас знает. Об этом он объяснил мне тогда, когда я в его доме некоторые статьи читал из Вашей книжки. Обращение его принесло бы большую пользу православию. Он не дик, не чуждается и нашего брата – православного священника; под час принимает и благословение. За подарок Ваш много благодарю Вас.

Вашего Высокопреподобия, уважающий Вас, Ваш покорнейший слуга, миссионер Глазовского уезда, села Порезского.

иерей Василий Сырнев.

Р. S. Если справедливо, как пишет мне о. Георгий Георгиевич Воздвиженский, доставивший мне возможность писать Вам, что Вы не прочь пожертвовать сочинений своих для всего моего миссионерства, то с особенным удовольствием осведомляю Вас, что таковых не лишне иметь до 25-ти экземпляров, по числу священников, состоящих в моем ведомстве.

Р. S. У нас – на Вятке заблудших 46,030 душ обоего пола. Раскол появился здесь с 1764. Зашел он сюда из Казанского уезда, Керженской волости и из уездов разных Нижегородской и Сибирской губерний. По сведениям Консистории его считалось сначала 690 душ.

б) от 26-го июня 1869 г.

Ваше Высокопреподобие,

Высокопреподобнейший отец Павел,

Возлюбленнейший о Христе брат!

Спешу дать знать Вам, что препровожденные Вами для моего миссионерства 20-ть книжек трудов Ваших я получил уже с предпрошедшею, земскою почтой. Искреннейше благодарю Вас за Ваше внимание к моей просьбе и за Вашу поучительную для нас заботу о спасении заблудших чад св. Церкви и нашей местности. Ваша апостольская ревность о спасении их, а с нею, как убежден я, и теплая молитва Ваша да услышаны будут Отцом Небесным! Это такие чада Божии, коих, действительно, жалеть нужно и молитвы для коих необходимы.

При этом имею передать Вам, что бывший лжесвященник австрийского рукоположения Маркелл Рябов, поставленник Казанского Пафнутия, заправлявший делами раскола в нашей местности и за то судившийся не малое время, ныне 21 мая преосвященнейшим вашим Аполлосом рукоположен во священника к Наимушинской единоверческой церкви, вместо бывшего из крестьян же священника Симеона Юшкова, который перемещен к Красногорской тоже единоверческой церкви. Рябов этот принял единоверие еще в конце прошлого 1868 года. Он племянник о. Кирилла Рябова, Сосновогорского священника, который, кажется, в переписке тоже с Вами. Род Рябовых этих замечателен. Афанасий лжеепископ Саратовский, а потом, помнится, бывший и митрополит московский,⁷¹ дядя их. Лжеинок Ефрем, живший в Хвалыни, в садах Черемшанских, родной отец о. Кириллу и лжепротодиакону Максиму Звереву, служившему у Афанасия – своего дяди. Максим намеренно переменил свою Фамилию, чтобы удобнее скрываться в чужих местах от преследования полиции. Я много хлопотал, чтобы Маркелл Рябов был законным пастырем. К этому побуждался как своей обязанностью, так еще более тем, что он был трезв, скромен, богобоязлив, – с теми именно достоинствами, какие требуются от доброго пастыря. И, слава Богу! Согласные радуются, а не согласные плачут о нем, а некоторые из них и злятся на него. При этом я расскажу Вам случай, который недавно был с ним. Некто Иона Наймушин, из крестьян, прежний духовный сын о. Маркелла, случайно встретившись с ним в селе Найму шине, в одном доме, кинулся к нему на шею и, обнявши его, горько заплавал. Когда о. Маркелл сказал ему: об чем же ты плачешь Иона? Иона отвечал: Да мне больно жаль тебя, батюшка! – зачем ты нас оставил? – Да я, ведь, еще не умер, отвечал о. Маркелл; плачут так только о покойниках. А когда жаль, то вот я ближе буду жить к тебе и чаще будем видеться с тобою. На это ответил Иона: ты теперь не наш! – и с этим прекратил с ним всякую речь, хотя был еще довольно долго в том доме. С рукоположением о. Маркелла во священника обращающихся в единоверие пока нет. Но я убежден, что заблудшие чада св. Церкви, приверженные прежде к о. Маркеллу, мало по малу снова пристанут к нему и составится стадо Христово. За дело Божие он с первых же дней своего поступления на дело учительства взялся ревностно, и с благословения Божия при всяком удобном случае он проповедует истину заблудшим. Для проповеди Божией он навещает и дома прежних чад своих.

Наши заблуждающиеся, из передовых, на заботы об их спасении отвечают: мы бы готовы хоть сейчас принять православие, если бы владыка наш Пафнутий (Казанский) принял православие. У нас носился слух, что он не далек от этого, и радовались его благим намерениям; но чуть ли это справедливо. Ныне от него в местах наших был, под большим секретом, какой то лжеархимандрит, как его титуловали, который поддерживал заблуждающихся и советовал им не сдаваться на увещания наши. Обещал, что владыка Пафнутий еще простит и о. Маркелла за измену вере отцов, если снова оставит принятое единоверие. О. Маркелл, года два тому назад, по убеждению своему давал подписку на принятие единоверия; но, будучи расстроен коноводами и Пафнутием, отказался от оной, заявив о том в Глазовское полицейское управление, что он дал подписку необдуманно, из-за угроз. Но видно рука Господня была с ним, которая и управила его к царству небесному, а с ним, может быть, и других, о коих заботится Всеблагой Бог.

Лжеархимандрит останавливался у лесопромышленника нашего Евдокима Лысякова, свояка Казанского тоже купца Ивана Петрова Карпова, у которого жил прежде Пафнутий. Тут ли он скрывается теперь? – не знаю. Лысяков, на словах, не прочь оставить заблуждения, но на деле более старается вредить православию. Он, хотя ныне пожертвовал дом для училища детей раскольников и единоверцев и для братства в Глазове икону Ангела Хранителя и хоругвь, но я как то мало верю его искренности и думаю, что он старается только, по совету своих, замаскироваться этим от преследования за поддержку раскола. Иначе что бы за нужда была оставаться ему в расколе?! Если, по словам его, он боится своих Казанских, с коими в связях по торговой промышленности, то разве они могут похвалить его за противодействие расколу пожертвованиями, кои делает не тайно, а явно, и старается, чтобы знали об них власти? Между тем обращение его, как купца и влиятельного на народ в нашей местности, могло бы принести большую пользу делу веры. Он был прежде в добрых отношениях с о. Маркеллом, но с посвящением его во священники к единоверческой церкви, стал как бы уклоняться от него и с того времени не видался с ним. Обращение его предоставим воле Божией, и будем молиться о нем.

Свидетельствуя Вам свое уважение, имею честь быть

Вашего Высокопреподобия, покорнейшим слугою миссионер, Порезский

Священник Василий Сырнев.

4. Письмо священника А. Белоцветова.

Ваше Высокопреподобие,

Многоуважаемый отец Павел!

С каким нетерпением спешил я вчера в святую обитель Вашу, чтобы повидать Вас, насладиться многоназидательной беседой Вашей и лично передать Вам пакет от общего нам с Вами друга и благодетеля Николая Ивановича Субботина! К прискорбию и, верно, по моему недостоинству, Господь не судил мне этого счастья, и я, хоть и не бесполезно для себя, но совершенно тщетно прождал Вас на Преображенском около 3-х часов. – Спасибо еще почтеннейшим отцам Иоаннам, и старшему и паче младшему, что они утешили меня своею беседой (мой им поклон, обоим!). А еще досаднее то, что были Вы вчера там, где и мне. быть нужно было и я был сегодня, – у о. Василия Нечаева. Следовательно, явись я к нему вчера, видел бы там и Вас, а это мне дороже всего. Я уважаю в Вас раба Господня и делателя непостыдна в вертограде Царя небесного, в котором, и сам отчасти подвизаюсь на служении братьям своим.

Меня много заняло то, для чего понадобился Вам адрес мой у Василия Петровича? – Отче всечестный! Пишите Господа ради все, что Вам нужно знать от меня: я готов отвещевати Вам, готов принимать и советы Ваши, многодумные и прочувствованные и, что всего дороже, проверенные опытом. Я человек молодой, с расколом всего лишь седьмой год знаком, со знатоками его знакомства не имею, книг старообрядческих и на просмотр с трудом добиваюсь. Тем не менее, об обращении заблудших ревнует душа моя. Почему из Ново-Спасского монастыря и ходил собственно поговорить с Вами.

Жаль, не подвигается вперед проект Ваш и Николая Ивановича о Братстве.⁷² Я еще около Пасхи приветствовал его радостно в письме к Николаю Ивановичу. При случае, спросите его об этом, и он скажет... У него же посмотрите мое описание сект раскольнических нашей местности: оно составлено мною на основании рассказов некоего старца Ивана Ивановича, крестьянина деревни Малютенки, Me- ленков, уезда, Владимир. губернии, который лет шесть тому назад был с Вами здесь в Москве на беседе, и теперь тоже обратился от заблуждения к истине и недоумевает лишь насчет того: куда приклониться, – к православию ли, или к единоверию. – Как хорошо бы, если бы Вы и в наши края благословили кого-нибудь из своего братства! Ведь Вам больше нашего верит народ! – Отправить можно под предлогом странствия в Саров.

Скорблю, – снова повторяю, – что не видал Вас и только тем утешаю себя, что Вы не откажетесь писать ко мне и, в случаях моей нужды, преподать, в чем потребуется, благой совет. – Если заблагорассудите писать, адресуйте так: «в Муром, на Выксу Г. Панову с передачею о. Алексию Белоцветову».

Был я в Вашем училище, поговорил с мальчиками, посмотрел на их упражнения. Помоги Вам Бог! – Обедал у Вас, за что приношу благодарность.

Не побывал вдругорядь: в том извините. Опасаясь того, как бы опять напрасно не проходить. – Завтра в 10 часов утра отправляюсь домой.

Отче святый! – С благословения владыки, не ввести ли бы Вам в чин ектении сугубой прошение об умиротворении церквей и падении ересей и расколов?

Надо молиться. Собой мы мало что устроим.

Вашего Высокопреподобия,

почитатель и богомолец недостойный

Иерей села Шиморскаго Алексий.

Ново-Спасский монастырь.

5. Письмо священника А. Розова.

Ваше Высокопреподобие,

Высокоуважаемый о. игумен Павел!

Недавно я имел счастье получить от Вас через почту несколько книжек Вашего сочинения, которые Вы обещали мне, в бытность свою в Ростове, при личном кратком собеседовании со мною во св. алтаре. Приношу Вам, досточтимый о. игумен, душевную благодарность за оные книжки, хотя и позднюю, извините меня в том; но прискорбные обстоятельства в моем семействе отвлекли на время мое внимание от внешних занятий.

С истинным наслаждением читая Вашего составления книжки, я в то же время внутренно убеждаюсь, что потребна мужа воздвиг Господь Бог в лице Вашем для духовного вразумления братий наших о Христе, так долго блуждающих вне спасительной ограды Церкви Христовой. Сокровенны и не постижимы пути промышления Божия; но наступит же то время, когда, по слову нашего Спасителя, будет едино стадо и един пастырь. Вот к споспешествованию преуспеяния этого единого стада Христова, может быть, в премудрых целях Промысла Божия, из лика к тому предназначенных, Вы, добрый пастырь Церкви Христовой, вседействующей благодатью Божией и воззваны из тьмы раскола к свету благодатной Церкви Христовой и на высоту своего настоящего служения. Помоги Вам Бог своею всесильною благодатью как можно долее и благотворнее подвизаться на пользу погибающих братий наших, пребывающих без общения тела и крови Христовых, светя им со свечника Церкви Христовой и примером жизни своей и благодатным словом!

С чувством благоговейного к Вам уважения и почтения честь имею пребыть

Города Ростова (Яр. губ.), Покровской церкви

Священник Алексей Арсеньев Розов.

В 1885 году о. архимандрит Павел для поправления здоровья ездил в Крым. Здесь он имел приют в Херсонесском монастыре, настоятелем которого, о. архимандритом Пахомием, был принят с любовью. И братство монастыря относилось к нему с большим расположением, в чем могли мы лично убедиться, посетив спустя девять лет после того Херсонесский монастырь: один из братии, наш руководитель, с утешением вспоминал об о. Павле и указывал нам место, где обыкновенно сидел он на прибрежных камнях, любуясь морем и беседуя с кем-либо из новых знакомых. Здесь то пришлось ему встретиться с одним очень образованным молодым офицером, готовившимся в Академию Генерального Штаба. Молодой человек невольно обратил внимание на монаха необыкновенной наружности, с умным, проницательным взглядом, и вступил с ним в беседу. Принадлежа к числу современных свободомыслящих людей, он не утерпел, чтобы не высказать о. Павлу своих сомнений и возражений против Христианства, против достоверности Евангелий, чудес и т. д.; но встретил такие твердые и основательные, с таким глубоким убеждением и вместе с такой простотою и искренностью выраженные ответы, что пришел в изумление. Встречи и беседы возобновлялись, становились все серьезнее и сердечнее, и кончились тем, что молодой офицер из свободомыслящего отрицателя превратился в верующего христианина и на всю жизнь унес благодарное воспоминание о необыкновенном иноке, которого встретил на пустынном Херсонесском берегу Черного моря: в течение девяти лет со времени разлуки с о. Павлом он шлет ему сердечные письма, проникнутые глубоким к нему уважением, – и из Академии Генерального Штаба, и из мест своего служения, находясь уже в высоких чинах. Эти письма, интересные и сами по себе, мы решаемся напечатать, именно как памятник того необыкновенного влияния, какое своими разумными, глубокомысленными, исполненными убеждения и сердечности речами производил о. Павел на людей всякого общественного положения, даже научно образованных, даже предубежденных против религии... Само собой разумеется, что имени досточтимого автора этих писем мы открыть не можем, не имея на то разрешения от него (да и не в имени тут дело); а если ему сделается известным напечатание его писем, питаем надежду, что он не взыщет с нас за это, ради благой цели, с которой мы обнародовали его письма.

Этим письмам мы предпосылаем одно письмо к о. Павлу от покойного архимандрита Пахомия: из него читатели увидят, какую память оставлял о себе приснопамятный старец везде, где приходилось пожить ему, хотя бы не долгое время, и во всех пользовавшихся его назидательными беседами.

1. Письмо архимандрита Пахомия.

Высокопреподобный и глубокоуважаемый

отец архимандрит!

Благодарю Бога, что Вы по Его милости доехали благополучно восвояси. Жаль, что не застали преосвященного Михаила Курского.⁷³ Когда Вы отбыли от нас, отсутствие Ваше для меня было мало ощутительно; но чем далее, тем более грущу, и ощущаю какую то потребность говорить с Вами. Прожитие Ваше со мною хотя было и не долго, но до того увлекло меня, что я готов бы прожить с Вами целый век... При отъезде Вашем я забыл спросить, куда адресоваться к Николаю Ивановичу, в Москву ли, или Троицкую- Сергиеву лавру. Один грех лежит у меня на душе: это то, что я по своей невоздержности увлекал Вас пить чай до литургии. Вы то, по доброте своей, простите меня; но помолитесь, чтобы и правосудный Бог не взыскал с меня за мое невоздержание. В «Москов. Вед.» я читал о соборе Казанском: жаль, что пропустили Николая Ивановича, – он был не последняя спица...⁷⁴ Феодор Абрамович сбирается в Иерусалим: я ему по вечерам читаю Ваше путешествие: он плачет и обещался крепко помолиться у Св. Гроба и за меня, и за Вас, добрый батюшка!

Простите и помолитесь.

Искренно преданный архим. Пахомий.

2. Письма Херсонского знакомца.

а) Из Петербурга от 25-го сент. 1885 г.

Высокопочтеннейший и глубокоуважаемый

отец архимандрит!

Спешу исполнить желание Ваше – дать о себе весточку.

После многотрудных экзаменов, благодаря Бога, я поступил в Академию Генерального Штаба, где предстоит мне пробыть два с половиной года, и с Божьей помощью окончить курс, чтобы затем достойно применить свои познания на пользу дорогому отечеству. Мне особенно приятно поделиться с Вами моими планами, ибо я сердечно привязался к своему херсонесцу – монаху, олицетворяющему для меня духовные силы нашего великого народа. В Ваших простых безыскусственных речах черпал я для себя источники моих размышлений, которые и доселе не дают мне покоя. Если творишь по слабости человеческой что-либо беспутное или поступишь неправильно, достаточно мне вспомнить херсонского знакомца, чтобы одуматься и направить свои мысли на более правильный путь. Вот, признаться откровенно, каков след во мне оставили Ваши разговоры. Мне будет очень приятно получить от Вас ответ, а потому прилагаю свой адрес.

Пишите, как Ваше здоровье и поправились ли Вы в Крыму. За сим, поручая себя молитвам Вашим, остаюсь искренно уважающим и любящим Вас...

б) Из Петербурга, без даты.

Высокочтимый и глубокоуважаемый отец

мой духовный!

Сердечно благодарю Вас за скорый и такой теплый ответ.

Как бы я ни был занят – у меня все-таки найдется несколько свободных минут, чтобы побеседовать с Вами. Поэтому с удовольствием пишу Вам и теперь.

Как Вы знаете, я находил в Херсонесе во время своих работ монетки и разные другие вещички. Теперь я составил из них небольшую коллекцию и принес ее в дар Педагогическому музею здесь в Петербурге. Пусть учащееся юношество видит собственными глазами древности Херсонеса, знакомится с ними воочию, а не только из книг. Быть может, многие тысячи людей увидят здесь то, что для них не доступно было по отдаленности расстояния. Ведь, бедняк, интересующийся этим вопросом, не может ехать в Херсонес или в Одессу. Мне придется прочитать о Херсонесе и его древностях лекцию, а посему я досужее от академии время посвящаю на подготовление к такой лекции, которую соберется послушать не мало народу.

Может быть, и Вы не откажетесь мне помочь сведениями о христианских древностях в Херсонесе, а именно: с какого века проникло христианство в греческие колонии в Крыму, как было принято там, какое влияние имело на соседей – скифов, когда основались там первые монастыри, как повлияло на монастыри татарское владычество, кто составлял братию монастырей, имели ли они постоянную связь с московским государством и русскими людьми. Вот вопросы, на которые очень желательно было бы получить от Вас ответ.

За поминовение на литургии сердечно благодарю Вас от имени моей матушки, сестры и своего.

Поручая себя молитвам Вашим остаюсь искренно уважающий и сердечно к Вам расположенный, по уму и по летам духовный сын...

в) Из Петербурга, от 26-го октября.

Высокопочитаемый и сердечнолюбимый

отец архимандрит!

Как Ваше здоровье и как чувствуете себя с наступлением зимы? Ваш Херсонесский спорщик сердечно интересуется этим, ибо вот уже недели 3, а то и больше, прошло с тех пор, как я писал Вам. Боюсь, не заболели ли Вы. Я, Божьей милостью, все работаю по своей части – учусь. Хочется также и еще кое-что большее сделать, о чем я писал уже Вам. Работа, слава Богу, спорится, лишь хватило бы здоровья да терпения довести дело до конца. Прошу же, отец архимандрит, удостоить меня ответом и не забыть в своих молитвах сердечно расположенного к Вам...

г) Из Петербурга, от 2-го ноября 1885 г.

Высокочтимый и глубокоуважаемый

отец архимандрит!

Сердечно благодарю Вас за память и Вашу дорогую для меня посылку. Книга, Вами присланная и так любезно мне дарованная, действительно даст мне такие указания, каких я нигде не найду.

Что же касается Вашей помощи, от которой Вы так скромно отказываетесь, то она мне возможна и даже в большей степени, чем Вы можете это представить.

Мне дорого Ваше доброе слово и благословение на мои труды. Помимо этого, Вы так сведущи в Св. Писании и так много знаете о разных уклонениях от истинного православия в среде нашего народа, что можете вполне направить меня на путь истинный в нижеследующем вопросе: какое значение имеют христианские церковные древности, находимые ныне в Херсонесе и ее окрестностях. Могут ли находимые четырехконечные кресты на древних престольных плитах и др. св. предметах повлиять на наших сектантов, признающих крест только об 8-ми концах? Могут ли раскопки в Херсонесе, подтверждающие бытие в этом городе с древнейших времен истинного православия, исходящего от первых ставленников св. Андрея Апостола, т. е. с пресвитерами и епископами – повлиять на убеждения беспоповцев и др. сектантов, не признающих священства? Вот вопросы, на которые Вы, глубоко и сердечно уважаемый мною отец архимандрит, можете ответить.⁷⁵

Ваш взгляд на значение древностей Херсонеса для русской церкви – для меня лично особенно ценен, и я прошу Вас не отказать в ответе искренно расположенному и просящему Ваших молитв...

Р. S. Я теперь пред Вами в долгу, отец мой, и горю желанием быть чем-либо и Вам полезным...

д) Из Петербурга, от 23-го дек. 1885 г.

Высокоуважаемый

отец архимандрит Павел!

Приветствую Вас сердечно и поздравляю с наступающим праздником Рождества Спасителя мира. Дай Бог Вам еще много лет здравствовать и служить на пользу нашей Церкви и ее детей, особенно таких заблуждающихся, как Ваш покорный слуга – воин. Помяните же и мое грешное имя в Ваших св. молитвах пред лицом Того, Кто содержит в деснице своей все миры, и Кто страданиями своими искупил грехи и нашей крошечной планеты. Очень часто приходит в голову мысль: из-за чего это бьются люди? куда они стремятся? Ведь жизнь так коротка, а будущее так темно и беспредельно, что, кажется, не стоит и заботиться о настоящем!.. Но, вместе с тем жизнь иногда кажется такой привлекательной, таким сокровищем, расстаться с которым нет сил. В такие минуты охотно прощаешь людям все их поступки, и ближний мой кажется мне добрым, хорошим.

Только трудно, отец мой возлюбленный, содержать свой внутренний мир в таком благодатном состоянии. Неприятности и разочарования очерствляют человека. Глух и нем становится он, отворачивая лицо свое от несчастия ближнего, не столько от нежелания помочь ему, сколько из боязни причинить себе беспокойство и нарушить свое внутреннее спокойствие, созданное убиением в себе многих добрых гуманных стремлений.

Чувствую, отец мой, что и я многое зарываю в землю или из боязни беспокойства, или от лени. Трудна борьба с самим собою.

Помяните же, отец мой, в св. молитвах своих знакомца Вашего и да просветит Всевышний и мою пока никому ненужную и бесплодную жизнь.

Искренно уважающий и любящий Вас...

г) Из Петербурга, без даты.

Высокоуважаемый

отец архимандрит!

Давно собирался написать Вам.

Я еще не окончил совсем академию, а только один курс ее, так что до конца остается год с небольшим. Работы много. Дал бы Бог мудрости, здоровья, да терпения – вот все, что просит Ваш покорный слуга у Творца Небесного. Если же по окончании всех наших наук и суждено будет мне маленькому человеку быть у власти, то прошу Бога прояснить мой ум и очистить сердце, дабы принести посильную лепту в общую сокровищницу.

Читаю я все, отец мой, про собеседования со старообрядцами и вижу, что дело это мало подвигается вперед. Монастырь Ваш принимает деятельное участие в этих религиозных беседах, и только у Вас заметен успех в обращении. Что же касается других ревнителей православия, то, как пишут, дела у них идут плохо, ибо не умеют они вести диспутов с людьми убежденными по своему в правоте верования. Порадовался я за Вас и монастырь руководимый Вами.

Мы переживаем ныне знаменательное время. Разрозненные славянские народы, окатоличенные врагами славянства, вновь устремляют духовные взоры свои к первоучителям нашим Кириллу и Мефодию. Пробуждается сознание в славянах, что они должны возвратиться в лоно православной Церкви. Грустно же будет, если они найдут раздор велий в церкви сей, если дело обращения старообрядцев не выйдет на широкий торный путь.

Дай же Бог здоровья Вам, как главному руководителю этого великого дела.

Испрашивая молитв Ваших, прошу не забывать искренно уважающего и любящего Вас...

Р. S. Помяните, отец мой, на св. литургии, раба Божия Василия, безвременно погибшего единственного сына осиротелых родителей.

ж) Из Ораниенбаума, от 26-го июня 1886 г.

Высокоуважаемый

отец архимандрит!

Сердечный привет и поздравление шлю Вам с днем Вашего ангела, св. Апостола Павла, коему Вы по своей проповеднической деятельности следуете. Искренно желаю Вам, отец мой, поправиться и укрепиться телом в это лето. Дух же Ваш мощен всегда и дает поддержку таким немощным, как я, грешный человек. Занятия мои идут, слава Богу, хорошо. Ныне я работаю над измерением земли и составлением планов, что входит в курс обучения Офицера Генерального Штаба. Уже целый месяц я живу среди чухон в деревне. Нас двое с товарищем, и занимаемся мы усердно.

Судя по всему, наступает время, в которое отечеству нашему предстоит совершить великие деяния политические, долженствующие завершить на востоке историческую миссию русского народа. Поэтому будет нужда государству в головах и животах таких бесшабашных людей, как я. Прошу лишь Бога, чтобы дал мне сил Физических и духовных, быть честным и полезным сыном своего отечества.

Еще раз шлю сердечный привет и пожелание здоровья и благоденствия Вам и прошу не забыть в своих молитвах, любящего Вас...

з) Из Петербурга, от 7-го октяб. 1886 г.

Высокоуважаемый

отец архимандрит!

Спешу сообщить Вам, что экзамены мои окончились, благодаря Богу и Вашим молитвам, очень хорошо. Весьма желательно было бы знать, в каком состоянии Ваше здоровье, а потому не откажите уведомить об этом. Еще прошу позволения прислать Вам свой Фотографический портрет. Не знаю, разрешается ли монастырским уставом сниматься, но я почел бы для себя за великое удовольствие получить Ваш портрет, который бы мне напоминал человека, к коему я питал глубокое уважение и сыновнюю любовь. Испрашивая молитв Ваших, надеюсь узнать хорошие вести о Вашем здоровье.

Искренно уважающий и любящий Вас...

и) Из Асхабада, от 25-го апр. 1891 г.

Добрейший

отец архимандрит!

Христос воскресе! Христос воскресе! Христос воскресе!

Дай Бог, чтобы жизнь и здоровье Ваше сохранились на многия лета для поддержания и распространения истинного света христианского учения и в нашей отдаленной окраине.

Привет Вам шлет бывший херсонесский знакомец, с которым Вы познакомились в 1885 году в монастыре, на месте крещения св. Владимира. С тех пор я имел счастье пользоваться Вашим отеческим расположением и кое-когда осмеливался беспокоить Вас своими письмами. Теперь я снова пользуюсь случаем и обращаюсь к Вам, отец архимандрит! Как Вам известно, к России присоединены огромные пространства в Средней Азии, населенные полудикими кочевниками туркменами, до нашего прихода грабившими и разорявшими окрест лежащие страны. Ныне, по воле Божией и нашего великого Императора, все здесь спокойно: туркмены переменили меч на соху и лопату, усердно добывая себе насущный хлеб из земли. В то же время они не Фанатики, и между ними, а равно персиянами секты баби, появляются уже единичные случаи перехода в православие. Думаю, что успех распространения святого учения Христа был бы несомненно больший, если бы сюда явился кто-либо из самоотверженных иноков, изучил бы народ сей, его обычаи и нравы, полюбил бы эти темные, но зачастую хорошие души и посвятил бы себя их просвещению. Таких подвигов нельзя ждать от ныне находящегося здесь малочисленного белого духовенства, состоящего при войсках, отвлекаемого требами и многочисленными житейскими заботами.

Завоеванный нами край под сенью правдивой власти Российского Монарха населяется быстро: точно из земли вырастают города, и там, где только 10 лет тому назад бродили дикие звери да подобные им люди, теперь высятся Божии храмы и неумолчный пасхальный колокольный звон аккомпанирует моему скромному письму.

Христос воскрес и среди этих доселе пустынных и диких стран, упитанных кровью и слезами уводимых сюда в неволю людей, в числе коих не мало бывало русских – христиан.

Сердечно приветствую Вас, искренно возлюбленный мною отец архимандрит, прошу не посетовать на меня за нарушение Вашего иноческого покоя и помолиться о грешном, но верующем в благость Божию Вашем знакомце...

i) Из Асхабада, от 17-го мая 1891 г.

Высокоуважаемый

отец Павел!

Ваше письмо меня сердечно порадовало, ибо я с удовольствием и теплым чувством вспоминаю наше знакомство в Севастополе.

По поводу миссионерства в Закаспийском крае, кажется, до сих пор нигде не было и речи. Да оно и не удивительно, – край этот всего лишь 10 лет в наших руках. Трогательно было видеть в православной Церкви целую текинскую семью (мать с тремя детьми), которая во все служения на Страстной Седмице присутствовала среди молящихся, держа в руках зажженные свечи: по разгоревшимся лицам детей и матери видно было, какое впечатление произвело на них благолепие церковного служения и общее усердное моление присутствующих; видимо силились они, бедные, понять то, что читали и пели в церкви, но... напрасно. Впрочем, кто знает, быть может, Господь Бог открыл сердцу этих скромных дщерей Агари больше, чем нашей гордыне. А как хотелось подойти к ним и помочь им в понимании слова Божия! Но, увы, я плохо владею языком этого народа и едва ли бы сумел, да едва ли и смею браться за такое великое дело. Моя задача иная, более черная и греховная: я должен заботиться об охранении государственного рубежа от вторжения врагов и подготовлять все распоряжения и планы на случай войны с ними, способствуя тем самым закреплению за Россией завоеванного края и утверждению в нем русской торговли и русского населения. Это последнее у нас состоит (кроме войск и служащих) почти исключительно из сектантов, т. е. молокан, субботников и др. Ваши сочинения, которые Вы подарили мне еще в Севастополе, пришлись как нельзя более кстати, ибо по ним наш главный начальник, генерал Куропаткин, ознакомился с сектами в расколе, так как решено направлять к нам преимущественно сектантов для устройства коренных русских поселков. Как видите и здесь была бы обильна жатва среди заблудших для самоотверженного миссионера.

Поручая себя молитвам Вашим, прошу не посетовать за беспокойство и верить в глубокое уважение и душевное расположение к Вам Вашего знакомца грешного воина...

к) Из Асхабада, от 29-го июня 1891 г.

Высокочтимый

отец Павел!

Сердечно и от всей души приветствую Вас с днем св. Ангела, желая иметь счастье еще много-много раз поздравить Вас не только письменно, но и лично в этот великий день св. Апостолов Петра и Павла. Простите меня, грешного мирянина воина, который беспокоит Ваше отшельническое уединение; но мое сердечное уважение и расположение к Вам дает смелость думать, что Вы по своей доброте и великодушию на меня не сетуете.

В начале августа, по приказанию начальника Закаспийской области, я отправляюсь в Персию по разным делам, а, между прочим, ознакомиться с нашей торговлей и изыскать средства, как бы нашим русским купцам дать больший ход перед английскими, чтобы наши товары в Азии вытесняли заморские. Дело мое будет не легкое и с опасностями сопряженное, но для России полезное, а потому я готов охотно и живот свой за успех его сложить. Все же прибегаю к Вам, доброму и ко мне всегда радеющему отцу-наставнику, с просьбой помянуть в молитвах Ваших и меня воина – грешного. По возвращении, даст Бог, отпишу Вам.

Еще раз приветствую Вас, высокочтимый отец архимандрит, и прошу не забывать глубоко уважающего и искренно любящего Вас...

л) Из Асхабада, от 6-го апр. 1892 г.

Высокочтимый

отец Павел!

Христос воскресе! Христос воскресе! Христос воскресе!

Сердечно желаю Вам и всей обители вашей всякого благополучия и процветания на пользу св. Церкви Христовой! Да послужите Вы еще много, много лет орудием Промысла Вышняго для обращения на истинный путь заблудших и отпавших, да и нас грешников поминаете в святых своих молитвах! Как писал я Вам последний раз – послали меня в Персию по расследованию важных государственных вопросов, а равно и для ознакомления с характером русской торговли в Хорасане и Астрабадской провинции. Трудное это было, отец мой, поручение. Не мало раз жизнь моя подвергалась тяжкой опасности и путевые невзгоды грозили здоровью. Пришлось выносить и палящий зной, и суровую стужу в горах зимой, на высоте около 10,000 фут. Но всюду незримо хранила меня десница Божия, и вот после 171-дневного странствования прибыл я снова в русские пределы и вышел у поселка Каахка 6 января 1892 г. В этом поселке расположена гарнизоном небольшая воинская часть, укрепляющая за Россией ближайший и обширный округ (приставство Каахкинское, соседнее с ильханийством Келат). В день св. Богоявления на площади поселка шла церковная служба с водоосвящением: вот к этому-то часу подоспел и я с моим маленьким казачьим конвоем. Запыленные, загорелые и грязные от долгого пути – видом службы церковной исполнились мы неизъяснимой радости, и горячо возблагодарили Всевышнего за милость к нам явленную. Думаю все-таки, отец мой, что благополучным исходом моей трудной командировки обязан я молитвам матери моей и Вашим, ибо от всех грешных земли первый есмь аз.

Велико и грозно стоит имя Ак Падишаха (Белаго Царя) в этой соседней нам мусульманской Фанатической стране!

Разоряемая и отягчаемая поборами и хищничеством своих правителей, Персия ныне сильно волнуется, а местами по стране народ поднялся против Шаха, побуждаемый своим духовенством. Персидское правительство продало англичанам монополию на табак. Это легло на население тяжким бременем. Тогда муттаид из Кербеля (священное место шиитов – место мученической кончины имама Гуссейна) повелел народу не курить и не возделывать более табаку, который давал обширный заработок множеству людей. Народ послушался своего верховного духовного владыки и сжег склады табаку, перебил кальяны и трубки, угрожая смертью англичанам и своим правителям. Только русских продолжали уважать по прежнему, и достаточно было нашему посланнику в Тегеране посоветовать депутации от волнующихся жителей города быть спокойнее, чтобы народ действительно стал успокаиваться. Испугался Шах за свою корону и повелел отменить пагубную для народа монополию, вняв совету нашего посланника более заботиться об интересах и без того отягченных поборами его подданных.

Я был в период этих волнений в г. Нишапуре: здесь народная толпа, сильно возбужденная против всех европейцев, стала бросать в нас каменьями. Когда же я громко, обратившись, сказал, что у нас персияне находят полный спокойствия и радушия, приют и никогда никто из них не подвергается оскорблениям, а в слугу Великого Ак Падишаха они осмеливаются бросать камнями вместо гостеприимства! – смутились безобразники, и старшины принесли мне искреннее извинение в происшедшем, предлагая наказать виновных. Ограничившись лишь внушением толпе, я спокойно провел ночь, и на следующее утро выехал из этого города, приветливо сопровождаемый по пути жителями. Конечно, много и у нас есть недостатков; но сравнивая наш режим с английским – мусульманские народы более склонны мириться с русским владычеством, нежели со всяким другим, особенно с английским. Русские во всех других народах видят собратьев, но лишь другого закона или веры, тогда как англичане смотрят на мусульман только как на низших, или слуг.

Простите, отец Павел, что много написал Вам; но каждый про свое охотно говорит.

Еще раз приветствую Вас и присных Вам с великим св. праздником Пасхи из своего далека. У нас давно уже стоит чудная весна: всюду зелень и цветы. Но скоро солнце своим жарким дыханием сожжет наши обширные изумрудные равнины и обратит их в унылые и печальные степи до осени, когда они снова оживут после первых дождей.

Христос воскресе! Христос воскресе! Христос воскресе!

Сердечно уважающий и любящий Вас сын Ваш духовный...

м) Из Асхабада, от 19-го марта 1893 г.

Христос воскресе! возлюбленный и глубокочтимый отец архимандрит Павел! Шлет Вам свой сердечный привет и поздравление со св. Пасхой Ваш неизменный херсонесский знакомец и любящий, почитающий Вас духовный сын...

н) Из Асхабада, от 15-го апр. 1893 г.

Глубокопочитаемый

отец архимандрит Павел!

С особенным удовольствием прочел я Ваше ласковое письмо, и сердечно рад, что Вы также по прежнему тепло относитесь ко мне, воинствующему Вашему знакомцу.

Примите от меня искренний привет и поздравление с 25-ти летним юбилеем столь плодотворного служения в лоне единой, истинной, православной Церкви. Душевно желаю, чтобы Господь Бог продлил еще на много лет жизнь Вашу и даровал бы Вам силы и энергию продолжать на пользу заблудших из стада Христова высокое и столь уже прославленное пастырское служение.

Искренно сожалею, что до сих пор (с 1885 года) не привел Бог свидеться нам: я всегда с особым теплым чувством, вспоминаю Ваши беседы, проникнутые глубокой верой, окрыленной дивным познанием Священного Писания и пониманием внешних и внутренних свойств человека.

Как я уже писал Вам, Закаспийский край в 1892 г. по воле Божией посетила тяжкая эпидемия. На мою долю пришлось тоже не много потрудиться в качестве начальника гарнизона, порта и карантинной обсервации в Узун-Ада. Через этот порт по Закаспийской железной дороге происходит почти исключительно обмен всех сношений Средней Азии с остальной частью нашего государства. Надо было уберечь от сильного распространения заразы Узун-Ада и не выпускать больных холерой в другие порты. Тяжелый был этот труд. Милостью Божией, все было исполнено по мере сил, и добрый конец увенчал наши старания. На 15,000 д. людей, побывавших в Узун-Ада, оказалось только 311 больных холерой, а из них умерло только 70 душ. Это истинно милость Божия. Жители Узун-Ада на совместные пожертвования выписали из Киево-Печерской Лавры икону Божьей Матери Избавительницы, и в Вербное Воскресенье икона, с частицей мощей св. Агапита, была торжественно с парохода доставлена в местную церковь в Узун-Ада, о чем мне сообщает священник отец Александр. Таким образом, освящена присутствием св. иконы земля, закрепленная за Россией всего лишь 11 лет тому назад.

Простите за долгое письмо. Искренно рад буду получать хоть изредка весточки от Вас и прошу не забывать любящего и сердечно расположенного к Вам духовного сына Вашего...

Р. S. Если Вам полезен жаркий климат, то, может, пожалуете к нам. Милости просим тогда ко мне.

о) Из Асхабада, от 17-го декабря 1893 года.

Искреннолюбимый и глубоко почитаемый

отец архимандрит Павел!

С сердечною любовью приветствую Вас с наступающим великим днем Рождения Христа Спасителя. Желаю от души Вам и братии Вашей здоровья и всякого благополучия на славу св. Церкви и пользу нашу, Вашей меньшей по духу братии. Помните ли, отец Павел, как однажды, в саду Херсонесского монастыря, Вы сказали мне, чтобы я не относился легко к духовно-религиозным вопросам, ибо сам буду один из многих столпов, поддерживающих здание веры в Бога и Христа Спасителя. Вы не ошиблись, как и всегда, возлюбленный отец мой духовный. Искра святой веры всегда теплилась в моем сердце, и здесь, в своей далекой окраине, часто заброшенный в глухой чужеземный угол требованиями государственной службы – я всегда помню, что есть Некто выше и лучше земных царей, и земная суета в такие минуты не обольщает моего мирного сердца. Как скромный воин – несу я свои обязанности с покорностью, где только не придется, и об одном лишь молю Всемогущего Творца, чтобы не быть бесполезным членом человеческого общества, а принести посильную лепту в общую сокровищницу для улучшения современной жизни по крайней мере в пределах нашего дорогого отечества. Если же Богу угодно будет наслать войну, то желаю сложить живот свой за дорогую родину там, где на то будет соизволение свыше; но прошу у Бога, как истинно верующий христианин, кончины непостыдной. Каждое воскресенье читаю Св. Евангелие, и чтение это часто умиляет мое грубое солдатское сердце. Вот Вам вкратце мой духовный мир.

Прошло 8 лет со времени нашего знакомства; но я с любовью вспоминаю Вас, отец архимандрит, и прошу не забывать в своих молитвах искренно уважающего Вас...

п) Из Асхабада, от 3-го февр. 1894 г.

Высокочтимый

отец архимандрит Павел!

Книжки Ваши получил, за что и приношу Вам сердечную благодарность. Особенно сердечно тронуло меня Ваше дорогое внимание и благословение.

Буду на сей раз краток, дабы не отвлекать Вас от Вашего духовного мира нашими светскими делами. Тружусь я усердно, но, кажется, устал от своей однообразной работы и душою и телом, желал бы хоть короткое время окунуться в нашу родную русскую среду. К сожалению, как в цепях держат меня мои служебные работы, и не вижу скорого им окончания, хотя должен их все переделать. Простите же, дорогой отец духовный, и помолитесь, да подаст мне Всевышний силу и твердость довести до конца возложенные на меня важные дела и с честью для пользы нашей дорогой России выйти из моего отягченного задачами положения.

Нет у меня личной жизни: вся ушла она в службу и признаться иногда становится тяжело.

Будьте же здоровы на многие лета и не забывайте искренно любящего Вас...

р) Из Асхабада, от 16-го дек. 1894 г.

Высокочтимый

отец архимандрит Павел!

Сердечно приветствую Вас с праздником Рождества Господа Бога нашего и от души желаю Вам здоровья на многая, многая лета, на пользу ближних и славу нашей святой Церкви.

Буду очень рад услышать от Вас хотя несколько слов о Вашем здоровье. В этом году, летом и осенью, благодаря Бога, удалось мне посетить заграничные страны, именно: Австрию, Францию, Бельгию, Голландию, Англию и Германию. Много удалось видеть весьма интересного и поучительного, расширить свой круг познаний. Ныне опять пребываю в Азии и продолжаю делать свое маленькое дело на славу дорогой России, охраняя словом и делом наш российский пограничный рубеж, содействуя по мере сил и познаний водворению полного порядка и мирного развития в этой нашей азиатской окраине.

Прошу Вас по прежнему не оставить Вашими молитвами и благословением Вашего херсонесского знакомца искренно уважающего и любящего Вас...

Писем этого разряда, как и следовало ожидать, нашлось после о. Павла весьма большое количество. Мы избираем из них только не многие, из которых, однако, читатель может видеть, как обширно и сильно было влияние о. Павла на людей, хотя и приверженных к расколу, но не фанатически и слепо ему преданных, особенно же на тех, которые, благодаря его попечениям, узрели свет православия и обратились к Церкви, равно как и то, какой пользовался он известностью в раскольническом мире. Отовсюду, со всех концов нашего обширного отечества, обращались к нему эти люди, и знакомые и не знакомые, – обращались со всякими нуждами и вопросами религиозными, – и все, конечно, получали от него духовную помощь, ответ на свои вопросы и сомнения. Письма эти представляют также новое свидетельство о том, какое сильное влияние среди разумных и искренних старообрядцев, действительно пекущихся о спасении души, имели сочинения о. Павла, как неотразимо действовали они на людей, ищущих истины и смутно ощущающих отсутствие ее в расколе. Наконец, и сами по себе эти письма, – простые, искренние, сердечные, – представляют большой интерес: они как бы раскрывают пред нами благочестивую и смиренную душу этих русских простолюдинов, более всего пекущихся о будущей жизни, о своем вечном спасении. Иные из этих писем, особенно писанные людьми, еще не достигшими спасительнаго пристанища – Церкви, нельзя читать без умиления...

С Алтая, авг. 1882.

Высокопреподобнейший отче, не усыпаемый деятелю и православия великий поборниче!

Много времени я желал с Вами иметь личное свидание; но не благоволил Господь. Далече отстоим плотью; но не оставляй меня духом.

Доводилось мне читать Ваши назидательные беседы к старообрядцам: сего ради осмелился прибегнуть к вашему высокопреподобию за советом и с просьбой. Но первее объявлю Вам коротенько свою жизнь.

Уроженец я был из Казани; крещен в православной Церкви, но с молодых лет оставил святую Церковь и прилепился к жене незаконной, в секту беспоповцев Преображенского кладбища. На 24 году моей жизни, я, по ревности душевного спасения, перешел в секту бегунов, в которой Никита Семенов: Через год, т. е. в 1859 году, отправился в пределы Сибирские, и поселился в необитаемом месте; от города Томска в 70 верстах, и там проживал 10 лет. Во время этой пустынной жизни перешел и в секту; которая от того же подпольничного корня, но с такой разницей: антихриста признают в духовном смысле, как и поморцы. Но поморцы пишутся в раскол, а эта секта, называемая тюменских, запрещает писаться в раскол, и тем отделяется от секты поморцев. К тюменской секте принимают от прочих сект с перекрещиванием. В этой секте я был наставником не более пяти лет. В 1869 году окончил бродяжническую жизнь, и причислился в мещане Томской губ. города Колывани. Тогда многомилостивый и человеколюбивый Господь, не хотяй смерти грешника, воспомянул меня. Занялся я вопросом о пророках Энохе и Илии, и когда этот вопрос разрешился, что должны они явиться в собственных лицах пред кончиною мира, тогда и вопрос об антихристе сам собою разрешился. Следовало заняться новым вопросом: о св. соборной Апостольской Церкви. Этот вопрос я решал более года, потому что советовать было не с кем, – был только один старец, пустынный житель, во всех моих предприятиях ревностный сотрудник: он разделял со мной труд и вместе мы присоединились к св. Церкви; которую познали точию от старых книг: Кирилловой, О вере, Маргарит, Беседы на Евангелие, Беседы на послания, Катехизис и прочие, – книг было довольно. Присоединение наше было 1872 года 20 марта.

В 1881 году, около 15-го Февраля, был я приглашен к преосвященному Владимиру, начальнику Алтайской духовной миссии. Его преосвященство поговорил со мной, и велел еще прийти во второй раз: после этой второй беседы владыка стал просить, что бы я исполнил его волю, – принял должность миссионера. Я хотя и не думал, ваше высокопреподобие, о столь тяжелом иге, которое неожиданно постигло меня, но нехотя противиться воле Божией решился повиноваться совету его преосвященства; особенно буду уповать на Господа и требовать совета вашего высокопреподобия.

Страна, в которую я поступил, находится среди самого Алтая, близ Китайской границы. Народ очень жестокий и грубый; много на этой земле камения и терния, потому что люди эти, забежавшие сюда с лет Петра I-го, совершенно не понимают о догмате веры, придерживаются секты беглопоповщинской, смотрят на духовенство православное, как дикий зверь на человека, – никогда не желают вступить ни в какой разговор. Они и жития святых не читывали, а о догматах веры и вовсе не ведают, только знают самый важнейший догмат: персты! Вождей ихних никак не можно заставить, что бы вступили в беседу; а неграмотные и подавно не хотят слушать! Когда с ними говоришь, то они готовы все в церковь; а как ушел, то опять остались при своем.

Как действовать? – недоумеваю, – и вот вздумал прибегнуть к вашему высокопреподобию: посоветуйте! Еще, ваше высокопреподобие, церковь здесь весьма бедная, украшения вовсе мало: 1) нет образа Воскресения Христова, 2) Запрестольного Креста, 3) нет хоругвей, двунадесятых праздников, да и местные иконы не такие, какие чтутся старообрядцами.

Всепокорнейше Вас прошу принять на себя труд восполнить и этот наш недостаток.

Здрав буди, честный отче!

Требующий Вашего благословения и св. молитв,

М. А. Кондауров.

Причетник Катандинской церкви ⁷⁶

1. Из станицы Соболевской, мар. 1894 г.

Ваше Высокопреподобие,

многочестный отче Павле!

Из дальнего края, из Уральской области, посылаю к вашему высокопреподобию сие писание и выражаю свои сердечные чувства по поводу того, что при нашей грешной жизни на Русской земле даровал Господь такового проповедника, каков Вы, просвещающего заблуждающихся и приводящего от тьмы к свету мнимых содержателей православия, раскольников, к числу которых с детства принадлежал и я. Хотя в настоящее время я уже нахожусь священником при единоверческой церкви, но от рождения своего почти до 40-летнего возраста находился в заблуждении старообрядства: в начале принадлежал к секте никудышных часовенных и к наездному беглому поповству, а потом перешел в новосоставленную Австрийскую лжеиерархию к окружникам. Находился я при родителе своем торговом казаке, который был довольно много начитан от св. Писания и от творений св. отцев, – но толкования его о церкви были односторонние и кривые, коим он поучал и меня. Взойдя в возраст совершенного мужа, начал я с помощью Божией рассматривать всесторонне и непристрастно о Церкви из священных книг и полемических сочинений, а более всего тронули и убедили меня вашего высокопреподобия беседы, записки и поучения. Да воздаст Вам Господь достойное за труды ваши! Ибо Вы выводите своими трудами честное от недостойного! Итак, я, в конце концов, ясно увидел умными очами свое заблуждение и вполне сознал правость православной Грекороссийской Церкви, как единой святой соборной и Апостольской, в которой и обратился от своего заблуждения в 1876-м году, будучи простым казаком. А так как я был прежде защитником и даже иногда распространителем своего неправильного убеждения, то, вступивши в недра православной Церкви, с помощью Божией сильно и ревностно стал обличать заблуждающихся и доказывать непорочность и святость православной Церкви, что и содействовало к обращению на некоторых родных моих и посторонних. А затем, по Божию изволению, епархиальное духовное и гражданское начальство, замечая во мне способность в деле проповеди, представило меня преосвященному Макарию, епископу Оренбургскому и Уральскому, который, испытавши меня, рукоположил во священника в 1892 году к единоверческой Соболевской Знаменско-Богородской церкви; а в настоящем 1894 году назначен я с другим священником в миссионеры по Уральскому войску, находясь при том и при вверенной мне церкви. Итак, я оказался на поприще многотрудной деятельности миссионерства, ибо в нашем крае, по Евангелию, «жатва многа, а делателей мало». У нас в каждой станице, поселке и хуторе большая часть жителей раскольники–старообрядцы разных сект, а именно: никудышные т. е. неприемлющие беглых от православной церкви попов, поморцы, австрийские, окружники и неокружники, и другие. Для всех этих по неведению своему заблудившихся требуются ясные доказательства из священных книг; а книг то собственно нужных при вверенной мне церкви, не имеется; и даже не имеется 12 месячных Служебных Миней и единоверческого Потребника, который бывает необходим при совершении треб, а служим по общей Минеи.

Вследствие сего почел я нужным обратиться к вашему высокопреподобию (как сочувствующему к нуждающимся) с всепочтительнейшей просьбой: посодействуйте снабдить меня по Вашей силе и возможности некоторыми книгами (следует исчисление книг).

Поручаю себя молитвам Вашим и прошу Вашего заочного благословения; и желал бы от вашего высокопреподобия получить письменное уведомление и благословение, которое было бы для меня дорогим и великим даром и памятником в моей жизни.

С истинным почтением и уважением пребываю к Вам священник и миссионер

Игнатий Истомин.

2. Из Цымлянской станицы, авг. 1891 г.

В проезд Ваш по Дону, тому назад 15 или 14 годов, в хуторе Верхнекаргальском-Лазном, в дому Михайлы Никитича, была беседа с Вами многочисленного народа старообрядцев, в присутствии двоих священников, Камышевского и Марииновского. Вы тогда оставили мне значок: по окончании беседы Вы сказали мне: «не знаешь, подучись»! Слово Ваше «подучись» запало мне. Потом Вы подали мне о вечности лист, который в память Вашу соблюдаю доднесь. Тогда, получивши, я счел, что Вы хотите подманить меня, поэтому скрыл лист о церкви в сундук, и он лежал 7 годов в сундуке. Потом, по проезде миссионера Холостова, я этот лист, память Вашу, вынул из сундука – проверить с книгами, и увидел, что все в нем правда. Еще мучился я после этого более 5-ти годов, все думал оправдать раскол, но не мог бороться с истиной: это все равно, что преть против рожна.

И вот я многогрешный, бывший прежде хульник и противник святой Церкви, Никита Васильев Голофаев, сделался сыном ее. Происхожу я из самого простого сословия, крестьянин слободы Романовой, Гомельского уезда Могилевской губернии. Родители были секты беглопоповской. В юности моей они поучили меня не много грамоте. Достигнув совершенного возроста, женился и переехал на жительство в Донскую область. Здесь меня выбрали в уставщики старообрядцев хутора Корноухова, и более 13 лет я пробыл в этой должности. Но Бог привел познать свет Евангельского учения, вывел меня с семейством из дебрей раскола к свету единой спасающей православной Грекороссийской Церкви. За мною присоединились к церкви, на правилах единоверия, из бывших моих по расколу прихожан 73 души; всех же присоединившихся теперь более 100 душ.

Наше присоединение происходило в 1888 году 28-го августа, в присутствии миссионера Е. И. Холостова; присоединял священник о. Феодор Орехов: они советовали нам открыть единоверческий приход. Я поехал с доверенным казаком в город Новочеркасск, к архиепископу Макарию, лично просил его открыть у нас в хуторе Корноуховом приход. Высокопреосвященнейший, благословивши меня, спросил, – как я управлял расколом. Мой рассказ был пространный, и владыка, не щадя своей старости, стоя на ногах любопытно выслушал; потом, обратился лицом к образу, оградил себя крестным знамением; потом вошел в свой кабинет, и вынес бумагу с разрешением нам построить молитвенный дом и открыть приход, а меня благоугодно было ему определить на должность псаломщика при этом доме, в каковой должности я нахожусь и по сие время, без священника.

По приезде с Новочеркасска я принял на себя все попечительство о постройке молитвенного дома средствами добропожертвователей; положил и весь свой достаток, который нажил, будучи уставщиком в расколе. Теперь никаких не имею средств, и только хлопочу, как бы поскорее окончить церковную постройку. А между тем стражду нападками от раскола, – покушались даже на мою жизнь, кидали мне грозные письма, бывшие мои приятели сделались враги немилостивые. Один мой защитник – Бог, и надеясь на Него, не умалчиваю благовествованием, сколько разумею, от святого Евангелия перед моими знакомцами, оставшимися в расколе, дабы по мере сил своих вспомоществовать их вразумлению и просвещению.

Прошу Вас, о. Павел, утешить мою печальную жизнь на стране чужой, и благословить меня. А Вам, батюшка, желаю много лет здравствовать и наставлять ко спасению.

Исправляющий должность псаломщика

Никита Васильев Голофаев.

4. Из с. Канадей (Сызранск. у.).

а) От 22-го мая 1887 г.

Ваше Высокопреподобие,

батюшка отец Павел!

Могу я Вас уверить, что брошенные Вами, 15 лет тому назад, когда Вы были у нас в селе Канадеях, семена слова Божия не все подавило терние, но четвертая часть пала на добрую землю и возрасте, сотвори мног плод, и до настоящего время понемножку прозябает. А этому не дивитесь, что много прошло годов, и не может уплодотвориться. Я не допускаю, чтобы сегодня потрудитися, и завтра оплодитися! – нет, так не бывает, не только в православно-религиозных трудах, но даже и в телесных. Но труд проповеднический должен быть основан на истине и любви: тогда принесет плод и после смерти миссионера, потому что пока не окажется свое любимое подозрительным, никто не решится полюбить чужое. Потому и просим Вас, батюшка, обратить на все сие Ваше душевное внимание, потому что в нашей местности старообрядцы частью признают свое основание подозрительным, но еще окончательного решения по этому делу нет, – и поставлен вопрос, касающийся Вашей личности. Здесь хорошо помнят Ваши прежде бывшие беседы. Я ходил к главному наставнику здешних старообрядцев Михайле Кляузову, у него был и помощник его Федор Семенов, – обоих просил их на беседы к нам. Они посоветовались со своими и решили, что беседу слушать желают, но самолично оную вести не могут и, может быть, кому другому поручат, а с нашей стороны желают, чтобы были Вы, отец Павел, потому что они Вас хорошо знают; а сами пригласят какого-то Надеждина, – это беспоповцы, а австрийские своего Перетрухина, который находится в Москве. А по сему мы, обращаясь к вашему высокопреподобию, почтительнейше просим: уведомьте нас, каким бы это порядком устроить с помощью Божией и подорвать все силы у раскола, и просим Вас, пока Вы живы, сотворить и по смерти Вашей вечную память на своей родине, всему Сызранскому уезду, – по силе возможности Вашей прибыть к нам в с. Канадей. Тогда, по нашему понятию, беседа была бы очень значительна для всего уезда, ибо старообрядцы всей нашей округи желают видеть на беседе именно Вас.

Поручаю себя Вашим святым молитвам и имею честь быть покорным слугою

Софрон Фролов Синяков

б) От 25-го января, 1894 года.

Ваше Высокопреподобие

о. Павел!

Многому душеполезному мы научились от Ваших личных бесед 1873 и 1875 года, бывших в Кана- деях; много усвоено полезного из книг Вашего сочинения и издания. Да, скажу Вам, о. Павел, что мы от Вас, благодарение Богу! – научились многому душеполезному, и не будь Вы, может быть, мы были бы ничто, народ погибший. За все благодарю Вас. Я не забываю в своих грешных молитвах вспоминать имя Ваше, и прильпнет язык мой к гортани моему, аще забуду, не помяну тебя во всяк день живота моего.

При сем уведомляю Вас, что старик Софрон Фролович Синяков жив⁷⁷, трудится, хлеб засевает сам.

Раскол не увеличивается, а уменьшается; уменьшается и в соседнем селе Шереметевке.

Отчасти здесь слышно, что Зыков задал Вам 7 вопросов и что-де если Вы дадите удовлетворительные на них ответы, то он перейдет в православие; прошу, пришлите эту брошюрочку – буде дали ответы. Благоволите меня снабдить новейшими беседами на Зыкова, Надеждина, Перетрухина и Швецова – этих вождей раскола. Жду от Вас в благословение мне и на память иконочку и на память фотографическую карточку Вашу.

Да, здесь в Канадее живет у зятя Шереметевский старик Михаил Семенович Кляузов⁷⁸, столп и утверждение здешней местности раскольников, старик пошатнувшийся, и беседа его чисто православная. Он очень бы желал Вас видеть, – просил меня о сем написать Вам и спросить, весною или летом не будете ли в Сызрани у родных, то уведомите меня; буде же не надеетесь, то он, Кляузов (со мной он очень дружен и ласков ко мне, в большой дружбе и с Софроном Фроловичем) – просит меня по весне к Вам в Москву ехать. И я не отказался, и рад с ним к Вам побывать.

Желаю Вам здравия и поручаю себя и семью Вашим святым молитвам и имею честь быть покорным слугою многогрешный

Иван Николаевич Родионов,

крестьянин села Канадей.

в) От 14-го ноября 1894 года.

Ваше Высокопреподобие

о. Павел!

Сим письмом приношу я и старец Михаил Семенович Кляузов благодарность за книги, присланные Вами сюда, – мы их получили. Толкование Ваше на Апокалипсис настолько заняло старца Кляузова, что и мне не дает почитать; он почерпнул из этой драгоценной книги видимо много, и дивуется Вашему уму, и настроение его в пользу православия проявилось, но еще держится, – видимо ждет себе последователей; ибо беседует со своими старообрядцами чисто с православной стороны. Помолитесь об обращении его в православие.

Поручаю себя и всю свою семью Вашим святым молитвам, имею честь быть покорным слугою многогрешный

И. Н. Родионов

5. Из Оптиной пустыни.

а) От 23-го марта 1886 года.

Ваше Высокопреподобие

Любвеобильнейший отец архимандрит Павел!

Имею честь поздравить Вас со святым великим постом, даруй Вам Бог оный провести в вожделенном здравии и душевном спокойствии дождаться высокоторжественного праздника святого и славного Воскресения Христова. При всем этом долгом считаю принести искреннейшую благодарность за Ваше радушное гостеприимство, которым я воспользовался в течении почти месяца: да вознаградит Вас всеблагий мздовоздаятель милостью и щедротами и да продлит жизнь Вашу на многия лета! Уведомляю Вас о себе, что я Вашими к всемогущему Богу святыми молитвами прибыл в Оптину пустынь 13-го минувшего февраля благополучно, письмо Ваше архимандриту Исаакию мною вручено своевременно; кроме Вашего письма мне еще знакомые дали к скитскому иеромонаху Михаилу, – как оказалось, что он Вас довольно хорошо знает, так как был у Вас и Вы соблаговолили ему книги своего сочинения, а потому он меня принял весьма любезно и со всем необходимым познакомил.

Архимандрит же Исаакий, согласно Вашего письма, а также старец иеросхимонах Амвросий, по представлению о. Михаила, благословили мне погостить сначала в монастырской гостинице, собственно для того, чтобы всмотреться и ознакомиться мало-мальски с существующими порядками и монашескою жизнью, чему я и последовал, – пробыл в гостинице около трех недель, затем признал за лучшее с Божией помощью вступить в скит св. великого Иоанна, Предтечи и Крестителя Господня, так как мне все понравилось, – не знаю, что дальше будет, – и вот уже третья неделя пошла, как я переселился в скит, и теперь начал исполнять возложенные на меня старцем Амвросием послушания. А потому всеусерднейше прошу благословения вашего высокопреподобия и святых молитв, дабы Господь Бог помог мне утвердиться навсегда в монашеской жизни.

Порядки здесь весьма хороши; служба исполняется без пропусков и положенные поучения читаются неопустительно; местность же замечательно-прекрасна, а в особенности на которой расположен скит: представьте себе, окружен со всех сторон бором вечно зеленеющих сосен, елей и прочих деревьев, жительства мирского вблизи нет, шум молвы мирской недолетает до слуха, только лишь слышны разнообразные голоса пернатых певцов славы Божией из окружающих лесов, да вверху виден небесный свод; внутри скита множество разных фруктовых деревьев и фруктов бывает изобильно, и кроме того много кипарисных, певговых, кедровых, лиственичных и проч. деревьев. Теперь здесь очень хорошо, а летом должно быть бесподобно. Народу за Богослужениями мало бывает мирского, а женский пол совсем не допускается. Рядом со скитом расположен пчельник, и имеется до 400 штук ульев с пчелами. Одним словом, требовать лучше нельзя, – только Господь помог бы утвердиться.

Архимандрит Исаакий жизни весьма строгой, около 80-ти лет, но еще сам в праздничные дни служит, иногда каноны и поучения читает, – вас он знает, как он мне передавал, что лет около 20-ти тому назад был у вас.

С моим знакомым Николаем Павловичем Богачевым, бывшим здесь на первой неделе поста, послана вам старцем Амвросием книга: Жизнеописание бывшего здесь иеромонаха Климента, которую вероятно вы получили⁷⁹; с ним же я послал две просфоры.

Батюшка архимандрит Павел! До вас есть покорнейшая просьба. Дело в том, что здесь крестное знамение изображают триперстным сложением, а потому не приличнее ли будет и мне знаменоваться трехперстием? Поэтому столь важному для меня вопросу всеусерднейше прошу уведомления, с разъяснением, и в утвердительном случае испрашиваю благословения вашего высокопреподобия.

За сим остаюсь с совершенным уважением и благопожеланием

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга Иван Чернов.

б) От 17-го апреля 1886 г.

«Христос воскресе»!

Высокопреподобнейший и любвеобильнейший, отец архимандрит Павел!

Долгом считаю принести вам всеусерднейшее и искреннейшее поздравление с Высокоторжественным Праздником святого славного и светлого Воскресения Христова и св. Пасхи. Даруй Вам всеблагий Бог провести оный в душевном спокойствии, вожделенном здравии и совершенном благополучии дождаться многих будущих. При этом испрашиваю благословения вашего высокопреподобия и святых молитв обо мне, дабы Господь Бог утвердил меня в избранной мною настоящей жизни.

Приятнейшее и наидетальнейшее письмецо ваше от 27-го марта сего года я имел счастье получить 30-го числа того же месяца, а потому дерзаю выразить Вам искреннейшую благодарность за ваше не оставление и благоволение, что удостоили меня недостойного столь желанным ответом и расторгли некоторое сомнение и нерешимость в отношении положения на себе крестного знамения трехперстным сложением: теперь я, согласно вашего благословения, без всякого колебания и сомнения молюсь трехперстно.

Выраженную же Вами в том же письме благодарность старцу Амвросию за присланную им книгу «Жизнеописание иеромонаха Климента» передал в тот же день, в который получил ваше письмо, т. е. 30-го марта.

Многоуважаемый батюшка Павел! Я к вам, как к мудрому душевному врачу, обращаюсь еще за разъяснением следующего столь важного для меня вопроса, каковой, вполне надеюсь, вы мудрым рассуждением решите к благоприятному для меня исходу, так как я уже пользовался от вас разъяснениями в многоразличных, непостижимых для моего скудного ума вопросах и получал всегда пользу и облегчение. Дело состоит в следующем: здесь в обители существует такой порядок, что без благословения старца ничего не делать, и даже когда мне приходилось просфоры на проскомидию подавать и поминать родных и знакомых, то мне сказали, чтобы на это испросить старческого благословения; а потому когда я испрашивал его благословения на это и между тем спросил, можно ли поминать на проскомидии родных и близких лиц, находящихся в расколе, на что старец меня не благословил, а велел подавать записку очередному иеромонаху и поминать только живых на проскомидии, и то отдельно от православных, а умершего отца и родных не велел поминать на проскомидии, а только лишь молиться в келии одному мне за них, но с тем, чтобы просить Бога, дабы он не вменил молитву в грех; а что касается того, что у меня был знакомый человек и наложил на себя руки, то за него совсем не велел молиться нигде. А потому, Бога ради, утешьте меня в столь великой скорби, соблаговолите мне написать какой-либо бывший прежде случай подобного рода, – я вполне знаю, что вы не затруднитесь таковой отыскать. А так же сообщите и ваше здравое и мудрое рассуждение по поводу сих вопросов, так как вы имеете сей дар, и тогда я ваше письмо представлю старцу на обсуждение и, испрошу, если возможно, благословения; в противном же случае научите меня, как поступить с сим вопросом? Представьте себе, – ведь очень и очень прискорбно, чтобы не молиться за отца и близких! А что касается до моей скудной и грешной молитвы, то она в сравнении с церковной весьма слаба и, пожалуй, не может принести никакой пользы⁸⁰.

Еще меня просил здешнего скита, знакомый Вам, отец Арсений засвидетельствовать почтение и притом напомнить вам о том, что когда-то Вы обещались прислать ему вселенский помянник об упокоении, которого он и теперь не перестает с надеждою ожидать от Вас; об этом тоже соблаговолите написать.

Отец Михаил свидетельствует Вам свое почтение, просил меня написать Вам, что он всегда помнит вашу любовь; а также я просил старца Амвросия поминать Вас в св. его молитвах.

Покорнейше прошу передать отцу Александру от меня глубочайшее почтение и попросите его св. молитв обо мне.

Не знаю, у Вас есть ли фотографическая карточка старца Амвросия; если нет, да желаете оную иметь, то напишите мне: я попрошу у него для Вас.

Более писать, кажется, нечего. Погода здесь благоприятная, природа несколько стала оживляться.

С глубочайшим почтением и совершенным уважением имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейший слуга многогрешный Ив. Чернов.

6. Из Москвы, 14 февраля 1883 г.

Ваше Высокопреподобие, всечестный отче!

Почитаю за долг изъявить чувствительнейшую благодарность за Ваш отеческий ласковый прием и за все оказанные мне знаки Вашего благорасположения.

Осмеливаюсь сказать вашему высокопреподобию, что я давно желал иметь с Вами, как с виновником моего просвещения, личное знакомство, из которого надеялся получить пользу, в которой имею нужду; но я имел большое опасение, дабы не оскорбить Вас своим посещением, которое могло бы быть и не благовременно для Вас, занятых множеством других забот и дел. Но верно так было угодно Господу Богу, чтобы Вы сами пожелали меня видеть в своей, Богом вверенной Вам обители.

Как только услыхал я от Е. А., что вы желаете меня видеть, тотчас же возрадовался дух мой радостью великою, потому что желание мое приходит в исполнение; да и как же не радоваться, слыша от своего просветителя призвание такому ничтожному человеку?

Ваше желание меня видеть есть не что иное, как отцовское обо мне попечение, и вместе с тем желание узнать ближе, кто есть новый знакомый, и заживают ли его душевные раны.

За все сие достойно благодарить Вас по своему скудоумию не нахожу слов. Одно только могу сказать: желаю Вам получить от Господа Бога царствия небесного и причастия вечных Его благ!

По отбытии же моем от Вас, меня стала тревожить мысль, что, я отозвался о себе для Вас не удовлетворительно, – как думаю. Поэтому решаюсь нечто сказать из моей жизни Вам, как отцу духовному.

Родитель мой имеет двух братьев, – один из них торговец, так же как и родитель мой. Когда мне исполнилось время приступить к какому-либо занятию (это было в мае месяце 1867 года), родители мои отдали меня для научения торговле к этому дяде. В 1869-м году, по воле божией, я лишился родителей, и обо мне имел уже попечение только дядя. С тех пор он был мне вместо отца; но тут же стал я заражаться духом раскола, так как дядя принадлежал к обществу поповцев. Я уже подумывал, как бы исполнить удобнее переход в раскол. Но видно Богу угодно было спасти меня от этого бедствия. Пришлось нам купить после одного несостоятельного купца старые газеты и разную конторскую бумагу: здесь нашел я между некоторыми брошюрами «отдельный оттиск из июльской книжки «Душеполезного Чтения» за 1865 год, именно известные 8 вопросов, поданных в Духовный Совет раскольников присоединившимися к Церкви епископами. Прочитав эти вопросы, я усомнился в мнимом православии старообрядчества, чего раньше не хотел и думать. После вопросы эти показал одному старообрядческому начетчику, человеку с нашей стороны уважаемому, которого все мы почитали за великого мужа. Он мне сказал: «ничему этому не верь, это никонианские хитрости»! Однако я не успокоился, продолжал сомневаться, и желал узнать по вопросу о расколе побольше. Но к кому обратиться за разъяснением? – недоумевал...

В таком нерешительном положении я находился более года. Пришлось мне случайно быть на Сухаревской площади, в свободное время от торговли (это было в 1878 г., в неделю сыропустную). Когда проходил я мимо книготорговцев, блеснула мне мысль посмотреть на книги, и если что попадет подходящее, купить. Едва стал всматриваться, как моим глазам представилась книжица: «Воспоминания и беседы о старообрядчестве инока Павла», издание Аласина, Москва 1868 г. Это была для меня новинка, и очень меня заинтересовала. Я спросил: сколько стоит? Цена ей оказалась – как подержанной – ничтожная, – 30 к., и я без затруднения мог приобрести ее. Тотчас же отправился домой и принялся за чтение. Чтение мне понравилось, ибо слог оказался простой, для меня совершенно понятный. Читал я в присутствии своего двоюродного брата, который тоже в это время был ни «старообрядец» и ни «православный». И ему чтение, так же как и мне, нравилось. Но я все-таки сомневался, – думал: не «хитрость» ли это? За тем вскоре мне случайно пришлось приобрести книжицу «Окружное послание» ясской печати. По прочтении оной, я понял, что старообрядцы достопокланяемое имя Спасителя – Иисус признают древлепечатным в Острожской библии, и крест двоечастный – Христовым. С тех пор я и беседам Вашим стал доверять более, и тогда же возымел желание видеть их автора, объяснить ему свои сомнения и недоумения относительно старообрядческого вопроса. Но, к сожалению, долго не мог мне представиться случай к этому.

Между тем, тоже случайно приобрел я сочинения достопочтеннейшего Н. И. Субботина, а именно брошюры: «Что делается у старообрядцев», и сочинение Митрополита Григория: «Ист. Др. и ист. Пр. Церковь». По прочтении всех означенных сочинений, о которых прежде не хотел и слышать, стал я постепенно приходить в здравомыслие; а желание видеть Вас лично все увеличивалось. Наконец попросился я ко всенощному бдению, в Никольск. Единов. монастырь с одним из знакомых – православных и получил разрешение. Накануне недели всех святых, в 1880-м году, мы вдвоем прибыли ко всенощному бдению в Вашу обитель и по окончании бдения попросили у Вас благословения. Вы изволили спросить нас: «кто вы и откуда?» Мы объяснили. За тем Вы спросили причину, побудившую нас так далеко и поздно приехать. Мы сказали, что приехали единственно из-за того, дабы видеть Вас, и если представится случай поблагодарить за сочинение, которым пользуемся. Вы спросили: «какое сочинение имеете?» Мы сказали какое. После этого Вы рекомендовали нам лавку, что под колокольней Ивана Великого, и новый сборник ваших «сочинений и бесед». Потом вынесли нам на благословение несколько оттисков из «Душеполезного Чтения», и напутствовали нас благословением. – Было уже более одиннадцати часов ночи.

После этого я стал заходить в Кремль, в братскую лавку, и приобрел несколько Ваших и других противораскольнических сочинений; тут же завел знакомство с Егором Антонычем⁸¹. По прочтении неоцененных Ваших трудов, все мои сомнения и недоумения решились сами собой. И как только мне открылся чрез Ваши труды свет истины, я немедленно обо всем этом объяснил своему духовному отцу, к которому прежде относился с пренебрежением, и стал я совершенно покоен своею совестью, чего прежде никогда не имел.

Вот по этому-то, что Вы сделали мне неоцененное благодеяние, чрез труды ваши, озарив меня светом истины, к познанию спасительной пристани – Святой Соборной Апостольской Церкви, я так и жаждал еще лично видеться с Вами, чего и сподобился к моему утешению.

Всепокорнейше прошу ваше высокопреподобие извинить малоумию моему, и если что неблагоразумно написано, ради Бога простить.

Вашего Высокопреподобия – дерзаю сказать

духовный сын...

7. Из станицы Цымлянской.

а) в нач. 1883 г.

Достопочтеннейший отец Павел!

Обращаюсь к Вам с покорнейшей просьбою – дать мне наставление в моем настоящем положении, и прошу извинить меня, что, не зная Вас лично, пишу Вам письмо. Но прежде чем объяснить мою к Вам просьбу, не лишним считаю сказать о себе, кто я и что побудило меня написать Вам письмо. Я сын Новозыбковского мещанина (Чернигов, губ.) А. А. Д-ва, торгующего в станице Цымлянской более 20-ти лет. Называемся мы старообрядцами, принимающими священников от ереси приходящих. Но мне уже 25 лет от роду, а я еще не видел ни одного из них. Живем все равно как беспоповцы: я в течение всей моей жизни, а старший брат, отец и остальное семейство в течение более 20-ти лет не каялись никакому священнику и не принимали причастия. Вот находимся мы в какой духовной нищете, и не прилагаем старания выйти из этого положения! Нас в Цымле таких четыре семейства, и мы в течение всего года собираемся только один раз на Пасху вместе молиться; а весь год молимся одни, своими семействами. Службу правим сами, как умеем. Уставщика у нас нет, а потому жители считают нас как бы людьми начитанными и не редко приходят спрашивать про священников, которых мы и сами в глаза не видели. В таком положении находились мы до весны 1881 года. Но вот некоторые из жителей Австрийского согласия выхлопотали у своего архиерея священника (у них потому его не было, что приход очень мал), который прибыл весной этого года: это бывший дьякон слободы Белой, Александр Левченков, молодой человек, словоохотливый, нравом тихий и трезвый, хотя и неграмотный. Он привлек в свою церковь в течение 2-х лет в станицах Цымлянской и Терновской человек около 800 из нашего согласия, т. е. преданных священству, но не знающих, где его взять. А между тем, повторяю, познания его в писании очень ограниченные, так что вести беседы с беспоповцами и православными ни как не может. Кстати о беспоповцах. В настоящее время в нашем краю между беспоповцами сильное движение: Поморцы, Федосеевцы и Филиппова согласия хлопочут соединиться во едино, – приезжают к ним их наставники, наприм. прошлой весной проезжал Цымлу наставник Поморцев, Нижегородской губерн. села Работок, Андрей Александров Надеждин, довольно красноречивый и начитанный (я слышал его беседы), а осенью проезжал Цветков, которого мне не пришлось видеть. Но соединение их едва ли будет возможно, так как им нужно будет один другому делать уступки, на что никто не согласится. У нас, в Цымле, поддерживает беспоповство Кобылянской станицы казак Иван Иванов (фамилии его не знаю). Я один раз слушал его проповедь, – мне показался он человеком малограмотным и весьма предубежденным против православной Церкви, хотя его прихожане, знакомые мне люди, очень высоко его ставят, писание он толкует по своему, помешан на Седминах Данииловых и на одном месте книги Кирилловой (Знам. 6-е л. 32-й). Беседу его я слушал прошлый год весной, и хотя в то время не был знаком со многими сочинениями, но мне проповедь его показалась сомнительною. После его отъезда я занялся чтением разных книг. Книг у меня довольно и Священного Писания, и святоотеческих, и старопечатных, и новых. Из последних есть: сочинения игумена Парфения, Замечания на ответы австрийцев игумена Филарета, Современные Церковные вопросы соч. Филиппова, Патриарх Никон в деле исправления церковных книг сочин. митр. Макария, Выписки Озерскаго 2 т., Истинно древняя св. Церковь митроп. Григория и Ваши сочинения, 2 тома нов. изд. Кроме сего прочел: Исторические исследования, служащие к оправданию старообрядства, сочин. В. М. К. Эта книга есть у австрийского священника и распространяется им не без успеха. Я читал ее год тому назад и был ею увлечен, даже приобрел ее по секрету у австрийцев, торгующих книгами в Нижегородской ярмарке, в бытность мою там за покупкой товара. С месяц тому назад прочел ее во второй раз, и вполне разочаровался: мне показалось теперь, что она написана недобросовестно и сочинитель, как видно, новой школы, _ мало знаком с церковной историей и едва ли старообрядец⁸²). Мне весьма желательно бы знать, что это за личность; но не знаю, от кого бы узнать это. Если знаете, не сочтите во труд написать мне об этой загадочной личности. И вот по прочтении выше названных книг, я вполне убедился в истине православной Грекороссийской Церкви и возымел желание к ней присоединиться; но меня удерживает среда, в которой я нахожусь, и мое настоящее положение, так что я расстроился и не знаю, что мне теперь делать. Отец и мать, а так же брат, теща и все родные очень предубеждены против Церкви, так как мало исследовали писание, и попытка моя в их глазах, оправдать российскую Церковь, остается напрасною. Я им стараюсь по силе моей доказать законность учреждения Единоверческой Церкви и что там находятся такие же обряды, какие были до патриарха Никона и которые имеются сейчас у нас; но они твердят, что от поврежденной Церкви ничего не может быть хорошего.

Они более склонны к австрийцам. По мере сил я стараюсь ослаблять доводы австрийцев и доказывать незаконность возникновения австрийской иерархии. Я имел даже переписку с австрийским священником, на которую он меня сам вызвал своими во мне посланиями, – написал ему 8 вопросов, предложенных им единоверцами, и он написал на них ответы очень безграмотные, противоречащие один другому, на которые я сделал замечания, весьма их изобличающие, и вызывал его на продолжение переписки; но он после сего не отвечал уже мне ничего. И тем переписка наша прекратилась. А тут у них запечатали часовню, от чего священник и все прихожане упали духом, и теперь стараются об отпечатании; но старания их едва ли увенчаются успехом, по причине незаконных действий их священника, – он венчал браки прихожан православной Церкви, венчал несовершеннолетних и т. п.

Итак, я не знаю, что мне теперь делать. Если пойти против воли родителей и всех родных, – присоединиться к господствующей, или единоверческой Церкви, родители не дадут благословения и прогонят из дома, и все родные от меня отвернутся. Всего этого я бы еще не боялся, если бы был не женат; но я уже около двух лет тому назад вступил в брак, – едва ли жена моя выдержит разлуку с родными; да и мне самому очень тяжело будет покинуть отца и мать. И вот я теперь нахожусь в неопределенном положении, не знаю, что мне делать. Поэтому прибегаю к Вам, как опытному врачу духовному, прошу Христа ради наставить меня в таком важном деле: Вы у меня теперь единственная надежда для разрешения моего вопроса; прошу Вас, не откажите дать наставление, которое я ожидаю от Вас с нетерпением. Я думаю обождать в моем положении, так как надеюсь на Всевышнего Творца, что Он меня не оставить на полпути и доведет до Церкви; имею надежду на Господа, не пошлет ли Он благодать и моим родителям, не обратит ли их на путь истины. Потому прилагаю Вам денег пять рублей и прошу Вас с братией помолиться о моем отце, матери, брате (и т. д. следуют имена).

б) От 6-го мая 1883 г.

Честь имею Вас уведомить, что 3-го мая я получил Ваши гостинцы для вразумления моей немощной души, пять книжек: 1) Путешествие Ваше во св. гр. Иерусалим, 2) Беседа с православным, как смотреть на старообрядчество, 3) Разговоры о вере с наставниками Спасова согласия, и другие. Премного Вас благодарю за них. Я с удовольствием прочел их и все они очень мне понравились. Книжки эти очень назидательны для старообрядцев, я постараюсь их распространять между ними. Еще уведомляю Вас, что 5 мая я имел честь получить Ваше письмо от 30 апреля, в котором Вы написали мне Ваш ответ на мои вопросы. Премного благодарю Вас за Ваше ко мне расположение и удовлетворение моей просьбы. Теперь я вполне удовлетворен Вашими ответами, и только буду дожидаться случая присоединиться к матери нашей св. православной Греко-восточной Церкви.

Религиозных новостей в нашем обществе нет; а у австрийцев кое-что есть к их унижению, о чем сообщаю Вам. Упоминаемый в Вашем сочинении Иеромонах о. Ияков,⁸³ живший в Калаче на Дону, года четыре уже как живет в Цымле, завел монастырь, устроил часовню, без позволения начальства, два года тому назад. Часовню продали власти с аукциона и его посадили в тюрьму на 8 месяцев. Отсидевши урочное время, Ияков опять продолжает свое дело: теперь у него под началом с десяток старух, которые живут на Чеколовой горе в подземельях, устроенных руками о. Иякова; и миряне их согласия ходили к нему молиться. Но год тому назад прислан в Цымлу белый священник о. Александр. Построили просторную часовню, и прихожане о. Иякова обратились все сюда; но некоторые, по своей привязанности к Якову, продолжали посещать его и обращались к нему за всякими церковными требами, которые он исполнял. Александр просил его не вмешиваться в его паству, а заниматься своим монастырем; но он не послушался. Тогда Александр донес своему владыке Силуану, что о. Яков без его согласия исправляет требы мирян. Приехал владыка, собрал собор из своих священников, на котором положили позвать Иякова и предупредить его, чтобы он оставил это делать. Но Яков не покорился, и продолжает по прежнему принимать всех. Силуан приезжает во второй раз, и по увещевании Иякова отлучил; но Яков, не смотря на запрещение своего владыки, продолжает действовать по прежнему до сих пор. И теперь, по запечатании часовни Александра, прихожане его ходят молиться к Якову. Александр старается их удержать, но все напрасно; а Яков внушает прихожанам, что он невиновен и обзывает своего владыку Силуана дураком, ничего не понимающим в писании. 2-го мая Силуан приезжал еще раз и жил три дня; что положили предпринять, мне неизвестно; Александр кое-когда стал во мне заходить и все спрашивает про новости; они ожидают для себя полной свободы.

Беспоповцы заинтересованы беседами, происходящими в Москве в Таганке, о которых им сообщил письмом их последователь Викул Морозов; на которых участвовали их знаменитости. ⁸⁴

Еще моя просьба к Вам убедительная: будьте настолько любезны, подарите мне Ваш Фотографический портрет, если Вы имеете, – не оставьте мне сделать удовольствие наслаждаться зрением Вашего лица; а то, быть может, Господь не приведет мне видеть Вас лично.

в) От 16-го июня 1883 г.

Честь имею Вас уведомить, что я письмо Ваше, от 26-го мая, получил 2-го июня. Очень благодарен Вам за Ваше ко мне внимание и попечение. Вы разрешили все мои вопросы и недоумения и не оставляете своими наставлениями. Ваши наставления о написании сочинения, которое я предпринимаю, будут поставлены мною за правило, так как Ваши мнения и с моими совпали, почему особенно буду стараться о их применении. Но сочинение мне написать будет не легко, по той причине, что нужно писать в лавке при народе, и будешь отрываться; но я полагаюсь на волю Божию, буду по мере моих сил и способностей не спеша трудиться над сим благим делом. Разъяснение другим того, чему меня Бог вразумил, считаю своим долгом и обязанностью, и цель жизни моей должна быть направлена исключительно на вразумление немощных и заблудших братий и на спасение себя самого с семейством. Хотя я сам только при дверях Церкви; но дух мой царит в ней и надежда очень радует и поддерживает. Дух Церкви отражается на мне, так что я как будто уж в Церкви.

В семейном моем быту наступил новый период жизни: 7-го июня мне Бог послал дочь. По немощи своей, я еще не сделал разрыва с семейством, исполнил их желание, чтобы дочь мою погрузил уставщик. Это против моего убеждения; но я надеюсь на Всевышнего, что Он не оставит убогого раба своего надеющегося на Него и сподобит быть членом Его святой Церкви. Надежды мало на обращение родителей, которые, как будто, о будущем не думают, хотя отец и не здоров удушьем. Что делать? На то верно уж воля Божия, что родители так невнимательны к Писанию и далеки от познания Его св. Церкви. Чересчур уж они предубеждены против нее и хулят все ее действия! Или все это до времени? Бог весть!

Прошу Вас извинить меня, что долго не уведомлял Вас о получении Вашего уважаемого письма. У старообрядцев теперь идут толки о даровании Государем Императором им прав на богослужение. Австрийцы с гордостью сообщают о сем и говорят: к нам теперь пойдут все! О Господи! что это за самомнение! Цымлянские подали прошение о распечатании часовни.

г) От 15-го апр. 1884 г.

Христос воскресе!

Достопочтеннейший отец Павел!

Желаю Вам душу спасти и многолетно здравствовать, и посылаю Вам свой низкий поклон и почтение. При сем уведомляю Вас, что в семействе моем произошло важное событие. 9-го апреля в 9 ч. утра, на второй день св. Пасхи, родитель мой отошел в вечность, не изменив старообрядчеству, о чем я Вам писал телеграмму 10-го апреля, и просил помянуть, как возможно по долгу матери нашей св. Церкви. Обещанные для помина двадцать пять руб. я при сем прилагаю и вполне надеюсь, что Вы исполните и отчасти уже исполнили поминовение, по обычаю и долгу христианскому, в установленные для этого дни. При сем прошу, Господа ради, напишите мне, что мне должно делать, чтобы помочь спасению души отца моего, умершего в старообрядчестве, – не по убеждению, а по неведению находившегося в расколе. Если б только он находился при другой обстановке и в другой среде, где господствовало бы убеждение в истине св. Церкви, то и он был бы там, без всякого со- мнения, как я уже узнал от него самого перед смертью; но среда и мягкость характера, при доверии к своим и предубеждении, хотя не сильном, против православной Церкви, удержали его в старообрядчестве. Но довольно много говорить, – теперь одно остается спросить: что делать? Умирал тихо, с молитвою на устах, день благоприятный, признаки хорошие, поминовение было какое-то радостное, людей было много разных убеждений, множество и православных. Укажите мне лучший путь поминовения по родителе, не оставьте меня в неведении о спасении отца, о чем я Вас вторично усердно прошу. Один способ и мне известен: это постоянная молитва; но молитва мне плохо дается, никак к ней себя не приучу, слез тоже нет, одних грехов множество; к пощению себя не приучу, хотя без сих добродетелей, едва ли что возможно сделать; но прошу Вас помолиться о мне грешном, – быть может, Господь умилосердится, ради Ваших молитв и пошлет мне сии добродетели: слово Ваше теперь мне было бы большим утешением. Не оставьте Бога ради, усердно Вас прошу.

д) От 15-го февр. 1886 г.

Сим уведомляю Вас, что я 11-го сего месяца получил ответное Ваше письмо на мои недоумения, за которое душевно Вас благодарю. Это последнее Ваше письмо совершенно меня успокоило. Простите меня, что я Вас беспокоил. За Ваше ко мне расположение я буду благодарен всегда. Вы меня вывели, с помощью Божией на свет и ввели под кров матери нашей Церкви, и я Вас никогда не забуду.

Мне очень понравился Ваш разговор со священником, желавшим получить совет, как вести беседы со старообрядцами, помещенный в №№ 1 и 2 «Братского Слова»: он много послужит всем миссионерам, ведущим беседы.

8. Из Касимова, окт. 1887 г.

Ваше Высокопреподобие

отец архимандрит Павел!

Три года с лишним прошло, как мне пришлось видеть Вас, выходящим из церкви после вечерни 9-го мая 1884 г., и Ваш симпатичный образ запечатлелся в сердце моем навсегда.

Видеть Вас было мое сердечное желание по следующим обстоятельствам:

Житель я города Касимова Рязянской губ. (но пришлец из села Ловец, нашей же губ. Зарайскаго у.), имею трактирное заведение, и ко мне часто хаживал для чаепития торгующий в нашем городе на барках сеном – старообрядец-беспоповец, кажется, что филипповец, житель села Высоких-Полян (верст 35 от Касимова), Блатомскаго уезда Тамбовской г., – мужчина лет 40, очень начитанный и развитой, красоты замечательной, – в особенности красивы борода и глаза. При разговоре всегда глаза опускает долу, как и подобает подвижнику древнего благочестия. Думаю, что попади он в Преображенское, то его оттуда ни за что бы не выпустили!

Поляны село очень большое, 1500 д.; раскол принят здесь от проходившего солдата некоторыми старицами, от которых и пошла пропаганда по селу; а потом помогла Москва своими подачками, – в настоящее время община их до 150 д. и каждогодно все прибавлялось. Попала в раскол и мать моего знакомца. Бывши уже женатым, он заболел очень опасно, – мать, сожалея о его душе, уговорила его, без памяти суща, перекреститься в кадушке, по Спасову согласию. И что же? – Бог дал ему поправиться; и вот он, думая, что благодать Божия простерлась над ним при этом перекрещивании, пристрастился всем неиспорченным сердцем своим к изучению раскола. Имея пытливый ум, требующий во всем объяснения, он окружил себя книгами, на что потратил не мало средств. И что же? – чем более зачитывался и задумывался над сочинениями в защиту раскола, тем более сомнение стало проникать в его душу, – и стал думать: как же это? – Государь принадлежит к Церкви, и мы, что перед ним? черви! а думаем, что делаем правое! А архиереи и весь умный и образованный народ, неужели спасение души им не дорого? Нет, не может быть этого! Скорее всего, мы со своими единомышленниками заблуждаемся. И наступило разочарование; перестал он ходить в моленную, продолжал быть сомневающимся. Вот в это-то время я и познакомился с ним. Пришлось разговориться. Я тоже любитель чтения по расколу, кое-что читывал в Русском Вестнике; а с умным всегда приятно и поговорить. Оказалось, что душа его чего-то жаждет: вот я и ухватился за эту мысль, начал ему добывать книг противораскольнических, читая которые он более приходил в сознание и стал просить меня, при поездке в Москву, купить сочинения Павла Прусского.

Покупая книги, мне захотелось посмотреть и самого автора. Но немного опоздал, не захватил Вас в церкви, – однако и то осталось для меня приятным воспоминанием, что я Вас все-таки видел и никогда не забуду. Купив книги, я сам ночи просиживал над чтением оных, потому что они никогда не наскучат, а дают пользу душе.

При свидании со знакомым, я передал книги ему, и он обрадовался зело, приняв их как нечто драгоценное; бросил свою барку, углубился в чтение и размышление о прочитанном. Так как у Вас обо всем говорится доказательно, то, по прочтении книг, приходит и говорит: теперь я уже больше не сомневаюсь, а раскаиваюсь в своих заблуждениях и готов присоединиться ко св. Церкви! Слова его были для меня столь радостны, что я тотчас же сказал ему: если желаешь, я пойду к протоиерею и поговорю о нашем деле. – Ради Бога, ступай! – говорит.

И вот совершилось его присоединение к православной Церкви, в половине сентября, – погода была ясная, праздничная, служил обедню протоиерей с двумя священниками весьма торжественно. По совершении службы у меня для священно-церковнослужителей и присоединенного Алексея Григорьевича Шишкова было домашнее семейное пиршество.

Прошло с тех пор только три года, а община раскольническая с уходом в церковь Алексея Григорьевича начала уже разлагаться, – уже более половины в моленную не ходят, и Бог даст, что не далеко то время, когда вся эта болезнь нашей умственной испорченности прикончится.

В настоящее время Алексей Григорьевич состоит попечителем церкви в своем селе и весьма рачит о ее благоукрашении...

Читая Ваши книги, я видел, что Вы всегда радовались, если где оказывался желающий присоединиться: вот почему я и осмеливаюсь Вас, ваше высокопреподобие, уведомить, и думаю, что Вам знать это приятно.

Затем прошу Ваших молитв к Богу за себя, семейство и новообращенного, духовный сын Ваш

И. Т. Золотов.

Р. S. Если действия мои заслужат Ваши одобрения, то прошу наградить меня (на память) и Алексея Григорьича Вашими фотогр. портретами, чем доставите нам несказанную радость...

9. Из Сувалок, янв. 1888 г.

Извините, Бога ради, за мою смелость в обращении к вашему высокопреподобию. Причина, побудившая меня обратиться со всепокорнейшею моею просьбою к Вам, достоуважаемый отец Павел, заключается в следующем.

Я рожден и воспитан в расколе беспоповщинской секты; но Бог по Своему человеколюбию не оставил меня, внушил моим родителям, хотя и рьяным раскольникам, отдать меня в учебное заведение, именно в учительскую семинарию, в которой я, воспитываясь, уже стал различать свое заблуждение в веровании. По окончании мною заведения назначили меня в раскольничье село учителем, – тут-то и пришлось мне, как молодому человеку, имея тогда еще только 18 лет от роду, покориться просьбам и даже заклинанию родителей – не оставлять древнего благочестия, по их суждениям. Итак, может быть, я бы и остался в заблуждении, если бы не мой товарищ по заведению, ныне о. диакон Покровской Единоверческой церкви, который разрушил мое сомнение, и, благодаря Всевышнего, я присоединился ко святой Церкви в 1885 году. Родители мои, узнавши о том, предали меня публично пред их единомышленниками проклятию и выгнали вон. Место же сельского учителя я должен был оставить, – ибо злоумышленники помимо того, что прекратили посылать своих детей в школу, стали еще выдумывать на меня всевозможные пошлости даже пред начальством, и грозили смертью, – почему, оставив их в покое, я приискал себе должность в городе Сувалках в губернском по крестьянским делам присутствии, (на этом месте я состою и теперь); но и тут враги мои меня не забыли: стали сыпаться всевозможные жалобы и сплетни к начальству. Будучи не в силах бороться с ними, я убедительнейше прошу ваше высокопреподобие, если можете, примите меня под свой кров, тем более, что я имел случай узнать, что при вверенном Богом Вам монастыре существует противораскольничья миссионерская школа, в которой только мог бы я получить достаточно сил в борьбе с бывшими своими единомышленниками, и тем послужить Христовой Церкви. О моей нравственности может посвидетельствовать настоятель Покровской Единоверческой церкви, о. протоиерей Иоанн Добровольский.

Г. Челпанов.

10. Из Волынской губ. Дек. 1882 г.

Отец мой Ф. А. Белов, известный Вам, когда Вы были в Петербурге, проездом через Москву гостил у отца Прокопия, который подарил ему книгу Вашего сочинения, Ваши труды и проповеди между раскольниками, которую я со вниманием прочел, и тогда же понял, что такое значит «раскол старообрядства». По поводу этого у нас происходили беседы с моим отцом, и потом с другими старообрядцами. В этих беседах я не мог не высказывать правды, как моему отцу, так и прочим собеседникам, и некоторые из них благосклонно выслушивали мои доказательства, что Церковь Грекороссийская есть Церковь Православная и догматических перемен никаких нет в ней, что хотя и есть некоторые обрядовые разности, но это не составляет сущности религии, что обряды могут видоизменяться властью епископов, а раздирать единство Церкви из-за них есть непростительный грех. Вследствие таких моих мнений у нас с отцом возникал спор: отец доказывал, что я смотрю вообще на обряды хладнокровно и не вникаю в подробности, а я утверждал, что, напротив, всякий религиозный вопрос обсуждаю внимательно. Более и более у нас развивался спор, который для меня имел печальный исход, так что я принужден был оставить родительский дом и с стесненным сердцем удалился в местечко Корец, отстоящее от дому в 70 верстах, и поступил на работу к печному мастеру, намерен здесь остаться на жительство и имею намерение присоединиться к Православной Церкви. Только здешние священники даже не знают, каким правилом принять меня к соединению, и потому прошу вашего высокопреподобия, нельзя ли Вам прибыть сюда на Волынь для обращения заблуждающихся наших братий к единению святой Церкви. Здесь, в г. Житомире, можно устроить единоверческий приход, потому что старообрядцы охотнее присоединяются к Церкви на правах Единоверия, и можно образовать порядочный кружок людей благомыслящих, которые теперь сидят во тьме и сени смертной, но имеют желание увидеть свет истины, а нет человека, который бы их наставил на путь правый. К вам обращаюсь, как человеку усердному и опытному в этом деле, и прошу Вас обратить внимание на наш забытый край, потому что радость бывает на небесех и о единем грешнице кающемся, паче же о многих. А посеянное семя слова Божия взойдет и даст плод свой. Если бы у нас в России было поболее сеятелей слова Божия между отпадшими нашими братьями, подобных вашему высокопреподобию, то раскол существовал бы только в воспоминании; но, увы! большинство нашего духовенства даже не знает, что такое «русский раскол старообрядства:» ...

А. Белов

11. Из Сызрани, от 13 янв. 1893 г.

Ваше Высокопреподобие,

Почтеннейший о. Павел!

Первым долгом, касаясь стопам ног Ваших, осмеливаюсь просить у Вас Вашего благословения и святых Ваших молитв. Читая и слыша от многих о Вашей премногой доброте и попечении о всех требующих Вашего пастырского наставления, а потому горя нетерпением видеть Вашу почтеннейшую личность и слышать Ваши Богомудрые наставления, чего по воле Промыслителя лишился, дерзаю просить ваше высокопреподобие не лишить мое убожество хотя несколькими многоценными для меня нравоучениями, посредством письма пересланными, которых жаждаю слышать по нижеследующим причинам. Находясь в родстве по плоти и близко по местожительству со старообрядцами Глухой Нетовщины, а потому часто входя с ними в религиозные беседы и зная их достойные жалости заблуждения, по неопытности не могу их от оных отвлечь, что мне невыразимо прискорбно видеть; а некоторых православных они приводят в смущение. Вследствие сего я решился прибегнуть к вашему высокопреподобию и покорнейше просить Ваших отеческих многополезных наставлений, которых с нетерпением буду ожидать, с присовокуплением Вашего драгоценного благословения и заступничества в святых молитвах Ваших.

Многоуважаемый о. Павел! Обратите свое пастырское внимание на мою смиренную мольбу и осчастливьте своим письмом, которого с нетерпением буду ожидать. За сим, касаясь вторично праха ног Ваших, остаюсь искренно уважающий Вас, Ваш о Христе сын, крестьянин с. Паньшина

Иван Кузьмич Ревякин.

12. Из Измаила.

Бог нам прибежище и сила, помощник в скорбеть, обретших ны зело.

Боголюбимый благотворитель и благоговейный служитель престола Господня, духовный учитель словесного Христова стада, священно-архимандрит Павел!

Заочно припадаем пред стопы ног Ваших и любезно лобзаем честные руки Ваши, и просим великодушно вашего прощения и благословения новоприсоединенные единоверцы города Измаила: Ермолай Андреев и Иван Акинфов Душаковы, со своими домочадцами. Низко кланяемся и великодушно благодарим Вас, отец Павел, за Ваш великий подарок: Вы прислали нам 5 брошюр, и мы с великою радостью получили, и умильно читали в своих домах, и некоторые из нас плакали, вкупе и радовались, видя ваши подвиги и труды, и вашу милость к нам, великого благодетеля и наставника заблудших, и что Господь избавил нас от душепагубного раскола, и говорили: спаси Христос отца Павла, что он нас посетил таким дорогим подарком и утешил нас, сирот плачущих, и подал вразумление к истине!

Мы в Измаиле присоединились четыре семейства из окружников, и живем среди многолюдного раскола, где находится лжеепископ Анастасий с двумя попами и двумя церквами. Кроме того проживает множество раскольников в предместье города с двумя церквами окружническими. И все нас знают, и разные вопросы вопрошают, и воюют против нас. А мы не имеем оружия, чем отбиваться. Не дают покоя ни днем, ни ночью. Но есть многие, готовые присоединиться ко святой Церкви на правах единоверия с тем, чтобы построить церковь. И мы стараемся, – обещал помочь о. Ксенофонт Крючков; но вот уже 10 месяцев, как начали, а дела наши очень медленно идут. Ожидаем церкви ровно царства небесного. А раскольники торжествуют: вот, их подвели, обманули! Может быть, ваше преподобие, найдете возможность узнать о наших делах и походатайствовать. Бога ради потрудитесь, не оставьте нас сирот, плачущих: от гласа стенания нашего кости наши прилипли к плоти нашей, сидим как одинокая птица на кровле.

Простите, Бога ради! Остаемся в ожидании ответа.

13. Из Кимры.

Г. И. X. С. Б. п. н.

Преподобномудрому и многоуважаемому

отцу Павлу.

Земно кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здравия, наипаче душевного спасения, и заочно прошу Вашего святого благословения, и молитву обо мне грешной сотворите к Господу Богу.

Святый отче! Я обещалась Вам написать письмо, но уже прошло полгода, и я Вам не могла ничего написать. Как мы у Вас были с мужем в августе месяце и купили у Вас книг на 3 рубля, и я всех не могу еще прочитать, время не позволяет. Но теперь начинаю понимать, и вижу, что они наполнены премудрости и разума. И я с некоторыми книгами могла справиться: Евангелие, Катехизис Большой, Номоканон, Златоуст. Я верю во всем неложным словам Господа Иисуса Христа и неложному Вашему подтверждению и крепкому Вашему основанию. Во-первых, я спросила своего тятеньку об основании нашей поморской веры, и он мне приносит челобитную, и потом соборный свиток 1666 года и протоколы 1877 года. Я даже пришла в страх: неужели это основания нашей веры и церкви! Я говорю ему: неужели мы только на этом основываемся? Ведь Соловецкие отцы нам не написали, как без церкви спастись. Он говорит: теперь антихристовы времена. Я говорю: антихрист 220 лет царствовать не будет, а три с половиною, как вы говорите сами. Потом спрашиваю Михаила Ефимыча, – вы его знаете, он у Вас был: на чем мы утверждаемся? Он: на той церкви, которая была до лет Никона патриарха. Я: где же она? – В сердце (ответил). Я спросила: могу ли я видеть, в каком чину она содержится, и могу ли я от нее питаться, как нам Господь в Евангелии сказал? Он ответил: церковь скрылась в те времена, когда всех перемучили истинных пастырей; а теперь нет никакого благочиния в церквах, – говорит: скоро внесут органы, и теперь поют – руками машут и ногами топают! Я ему и говорю: воистину скрыта от нас, – мы ее хулим и нас она не может матерински принять в соединение! Я им сделала по Вашим книгам много вопросов, и они не могли дать прямого ответа, только сказали: жена да не учит, но повинуется мужу! И теперь меня тятенька стращает проклятием 1666 года, что я погибну в соединении с вами. Ты, говорит, в моей вере была любимый член; когда я умру, тогда и ступай! Но я молю Бога и Вас прошу, святый отче, помолись об нас у престола Божия, чтобы Господь сподобил нас быть сынами святой соборной и Апостольской Церкви, также и моих родителей. При сем прилагаю 25 руб. и прошу помянуть нас за здравие, родителей моих и меня с мужем, и сына нашего.

За сим земно всей братии о Христе кланяюсь и прошу прощения и благословения. И простите моему дерзновению, что я Вас много беспокою. Сотворите обо мне молитву: я ужасно расстроена всеми толками.

Приедем в Москву в святый великий пост. Я думаю, если Господь не погнушается мной многогрешной, исповедаться и приобщиться святых тайн Христовых. Тогда надеемся с мужем где-нибудь найти пристанище поближе к Вашей церкви на одну неделю. Помолитесь, чтобы Господь утвердил мое сердце, и простите, что я много написала.

Т. И. В-ва.

14. Из деревни Окорокова.

Ваше Высокопреподобие

отец архимандрит Павел!

Во-первых, прошу Вашего благословения и молитв; свидетельствую Вам свое глубочайшее почтение и приношу искреннюю благодарность за Ваше радушие и гостеприимство, которое я встретил в Вашей обители, в бытность мою у Вас, в течение той недели, которую и провел у Вас, приготовляясь к принятию святой веры православной. Вы припомните, конечно, меня Лазаря Иванова – иконописца, который сподобится принять православие на праздник св. Преображения. Это время, проведенное в Вашей св. обители, не изгладится никогда у меня из памяти, как самые важные и светлые минуты моей жизни. Теперь только прошу Ваших молитв за меня, чтобы мне жить достойно того звания, в негоже призван, и быть, а не только нарицаться, православным христианином.

По прибытии моем на родину я занялся обычными иконописными работами; но большая часть старообрядцев перестали мне давать иконы и стали мною гнушаться и избегать меня; и православные еще как то косятся, подозрительно смотрят на меня, вероятно думают, что я не искренно принял православие. Раскол у нас процветает; миссионеров по нашему уезду нет; только иногда приезжают для бесед из Боровского уезда. При случаях я, что могу, говорю в защиту православия.

Если что милость будет Ваша, пришлите, пожалуйста, каких-нибудь книжечек: очень бы желательно иметь хотя краткое собрание догматов, Богословие православной Церкви, и Правила св. вселенских соборов, на которые часто приходится ссылаться во время споров со старообрядцами.

Еще раз приношу Вам свою искреннюю благодарность за Ваше радушие и хлеб соль, и прошу передать также мой низкий поклон и благодарность отцу Александру и отцу Луке: дай им Господи душу спасти!

За тем поручаю себя Вашим молитвам, остаюсь Вам покорнейший слуга

Лазарь Иванов Борисов.

15. Из Череповского уезда.

Вселюбезнейшему и достопочтеннейшему отцу архимандриту Павлу, доброжелателю нашему и учителю, многолетнего телесного здравия, и душе спасения, и восприятия небесных и вечных благ желаем, и лицеземно кланяемся, и благодарим Вас, добрый отче, за любовь и не оставление и учительство Ваше. И уведомляю Вас, что когда, простившись с Вами, поехали мы от Вас, какая-то особенная радость охватывала чувства наши, – мы с Вениамином промежду собою воспоминали о пребывании у Вас, и благодарим по- заочно тебя, возлюбленный отче! На пути едучи, уговаривались, что когда приедем домой, то сделаем собраньице, и братии объявим все, что видели и что слышали. Но, прости, отче, случилось противу нашего желания. Я на пути, не доезжая дона, занемог, и месяц слишком не здоров был. А Вениамин, приехавши, настоятелю своему про себя сказал, что был у отца Павла Прусского в Москве, и начал заниматься объяснением виденного, и через несколько собеседований привел своими возражениями настоятеля своего Пимена Ивановича в полемику, и он, не находя ответа, вступил в горячность, в то время бывшую в руках Вениамина книгу вырвал из рук и ударил о пол, да закатавши рукав, обнаженною замахнувшись рукою, сказал: зубы вышибу, если еще будешь говорить о сем! С тех пор Вениамин умолчал или за боязнь, или не чаял от них никакой склонности ко вниманию, – более ничего не стал и говорить с ними. Пожил около месяца с ними, и потом уехал на родину. А когда я поправился от болезни, вскоре потом приспел у нас праздник, и столько гостей прибыло, сколько я и не чаял, для того, видно, наипаче столько съехалось, – узнавши, что мы у Вас были. И дружелюбно позанимались разговорами. Некоторым даже занятно было слышать, что сказывал я им. И уезжая от нас, звали меня в гости к себе, а особенно для собеседования. Но, прости, отче, – нигде не случилось позаниматься беседами: ибо случай нерадостный одержал всю зиму, даже не мог избрать на свободу время, дабы описать Вам что-нибудь. Но ныне, по милости Божией и за молитв Ваших, освободился от обстоятельств пресекающих свободу, и кратко уведомляю Вас о всем, и прощения прошу за продолжительное не уведомление. Да еще кланяюсь любви твоей, отче, и ты не остави нашей просьбы, Господа ради: ибо не един я, но и прочие собратья наша просят тебя любовно, которые убедились твоими разъяснениями св. писания чрез нас. Нам случилось однажды в собеседовании быть промежду собою, и вдруг некоторые из собратий наших представили 12 главу книги Даниила пророка, – в которой написано о применении всегдашней жертвы, и о рассыпании руки людей освященных, что многие относят к новоблагодатному священству и к нынешнему времени. Так вот мы и просим Вас, Бога ради, не можете ли на сию главу Даниила пророка выписать готовое толкование святых отцов, и послать нам для разрешения многих об ней сомневающихся. Мы не можем знать, о чем лежит сие пророчество; Вы же Бога ради потрудитесь описать сие нам. Да еще многие соблазнились о бранных выражениях в полемических книгах, и просили нас описать сие Вам в вопросах, что потщусь написать. Вы же не откажитесь выяснить нам, Господа ради, и успокоить наши сомневающиеся души: ибо многие желали бы присоединиться к Церкви, да сии статьи сделали остановку. За тем кланяемся.

Искренно любящий Вас Александр Савельев всепоследнейший худоумец, с прочими братьями.

16. Из Грязовца, от 4 июля 1887 г.

Достопочтенному, многоуважаемому и разума премудростью украшенному, отцу Павлу радоваться, успевать и назидаться о Господе Бозе, и много здравствовать!

Хотя мы теперь Вам о себе и не извещаем, какого вероисповедания люди; но когда Ваше явится к нам внимание и не откажется от вспомоществования недоразумению нашему: тогда не только Вам о себе откроем истину, но возрастим между собою союз крепкой любви и мира, и примем тя за отца и руководителя к нашему спасению. Мы родились от таких родителей, кои нас воспитали в духе отвращения от Грекороссийской Церкви, как и Вы сами были ранее. Удивительно! – как Вы могли оставить эти убеждения старообрядчества, и принять новые, кажущиеся противными Божественному Писанию, которых у нас насчитано более сотни цифрою! Как согласить во уме таковую разнообразность и укрепить свое сердце в постоянстве, т. е. веровать непоколебимо в Российскую Церковь! А у нас столь завлекают в это верование, что теперь настоит уже антихристово царство от лет всероссийского п. Никона, и сколь к тому приискано писания! Вот тем-то мы и завлеклись, но вполне исследовать это учение и лично убедиться от своих учителей, за молодостью ваших лет, и видеть их лично не допускаемся. Между тем братства св. Петра митрополита стали попадать нам книжицы, и именно Вашего сочинения беседы и Озерского, и прочие. И встречаем в Ваших книгах то, о чем доселе не знали и не слыхали; почему уже и наносится нам некое сомнение об истине своего вероисповедания, и не впусте ли мы бегаем Грекороссийской Церкви. На сей конец и желаем мы почитать книг, хорошо оправдывающих Великороссийскую Церковь. Не говоря, что уже некоторые книги такого рода нами и прочитаны, т. е. Ваши беседы, обе части, так же и Озерского, и Истинно древняя Христова Церковь, Григория митр, С.-Петербургского, Увет Духовный, Соборное Деяние, Жезл, Розыск, Никифора Астраханского и Обличительную на поморские ответы (последние четыре давно читаны). Итак остаются теперь не просмотренными еще: Скрижаль, Послания Игнатия митрополита сибирского, Пращица и Беседы к глаголемому старообрядцу. Вот бы эти все поименованные книги одна за другою читать годичное время, то может бы и не осталось без плода от оных; но иметь их мы не в состоянии.

Затем и обращаюсь к Вам, почтеннейший отец Павел, со всепокорным и убедительным прошением: когда Вы сами хорошо убеждены в правости Российской Церкви, подать и нам не укосни посильную помощь и пастырское Ваше наставление: первее просим выслать хотя одну книгу «Беседы к глаголемому старообрядцу», изданную 1844 г., или какое и другое издание (листом бы и постарее, только была бы подешевле, потому мы средствами скудны; не учителей имеем должность, а учеников чин содержим). И когда Вы соблаговолите нам послать книжицу, или простое письмо, в котором опишите, какая цена книге, и много ли в ней листов. Да и то еще впишите, можно ли к Вам побывать, посмотреть Ваш монастырь и прочие древности, и приехать чтобы на такое время, когда Вы будете при своей обители, а не в отлучке. Затем тебе от нас поклон с глубочайшим почтением, и просим извинить за неискусство в слове.

И.И. Созыкин.⁸⁵

17. Из деревни Нароновой, февр. 1890 г.

Господи Иисусе Христе Сыне Божий помилуй нас. Аминь.

Всепокорнейшая моя просьба к отцу архимандриту Павлу.

Отец Павел! припадаю к стопам ног Ваших с моею покорнейшею просьбою: не оставьте меня, Господа ради, без Вашего наставления, наставьте меня на истинную веру. Я очень поколебался в своей вере, а вера моя Федосовского беспоповщинского толку.

Поколебался я в вере через Ваши сочинения, которые я читал. Ваши сочинения меня расстроили: Вам меня следует и утвердить в вере. У меня только и есть надежды, что на Бога, во-вторых, на Вас. А Вы, отец Павел, Господа ради, наставьте нас на путь истинный, да и мы познаем истинную Церковь Христову и будем овцы единого пастыря.

У нас есть три церкви, а которую избрать из трех не знаю: потому к Вам с покорнейшею просьбою и прибегаю.

Церковь православная находится от нашего селения 5 верст: но я не хожу туда того ради, что есть некоторые священники курят и нюхают табак, того ради я боюсь присоединиться к православию без Вашего совета. Единоверческая церковь отстоит от нашего селения 43 версты, и я боюсь присоединиться к единоверию без Вашего совета потому, что далеко ходить на исповедь, а если будет больной, то нет возможности призвать священника и должны мы помирать не исповедавшись и не причастившись святых тайн. А наша моленна в нашем селении.

Вот три церкви: в которую Вы мне посоветуете предать душу и тело нашего семейства? Господа ради, наставьте нас на путь истинный; а как наставить, Вы сами знаете; Господь Вас вразумит.

Я очень желал бы Вас лично повидать, но не имею для этого средств. Вы, отец Павел, не подумайте, что я Вас прошу с какой-нибудь лицемерною целью: сего не дай Господи и подумать! Поспешите ради Господа утвердить меня в вере. Теперь близко великий пост, и все это необходимо знать и утвердиться.

Крестьянин Роман Савельев

Когда были уже напечатаны вышеприведенные письма духовных особ, отыскалось в бумагах о. архимандрита Павла еще несколько писем к нему иерархов и других лиц.⁸⁶ Между ними наибольший интерес и своего рода значение представляет переписка по поводу сношений с Константинопольским патриархом Иоакимом III-м, происходивших у о. Павла в 1883 году. Живший в Москве греческий архимандрит Серафим сообщил о. Павлу о желании патриарха приобрести некоторое количество парчи для своей ризницы. Благосклонно принятый святейшим Иоакимом в 1881 году, когда представлялся ему на пути в Иерусалим, и другой раз по возвращении из Иерусалима в Константинополь, при чем получил даже благословение на открытие единоверческого прихода в патриаршей области, в Майносе, у здешних некрасовцев, и на освящение церкви им, о. Павел, в знак особой признательности патриарху, изъявил желание сам приобрести парчу для Его Святейшества, и препроводил ее в Константинополь чрез посредство в Москве же находившегося Фаворского архиепископа Никодима, который был потом патриархом иерусалимским. Получив подарок, блаженнейший Иоаким прислал о. Павлу собственноручно подписанную благодарственную грамоту на греческом языке, в которой призывал благодать и милость Господа Бога на него и его сподвижников. Грамота была переведена в Москве на русский язык и верность перевода засвидетельствована собственноручной подписью преосвященнейшего Никодима. Тронутый таким вниманием вселенского патриарха и имея в виду, что Его Святейшество присылал уже благословенные грамоты московскому единоверию, о. Павел решился просить у патриарха особой грамоты такого содержания, чтобы в ней не только подтверждалась истинность общения с Церковью тех, которые вступили в нее на правилах единоверия, но и содержалось наставление всем именуемым старообрядцам – оставить их предубеждения против Церкви и единоверия и без всякого сомнения войти в общение с истинною Церковью Христовою. Это желание, или эту просьбу о. Павел высказал в благодарственном письме к патриарху, написанном в ответ на его грамоту. Блаженнейший Иоаким нашел, что канонически не имеет права обращаться с таким общим пастырским посланием к лицам, не состоящим в его пастве, о чем и известил о. Павла через посредство Т. И. Филиппова. Мы весьма рады, что отыскалась эта интересная и важная переписка, которую и признали нужным напечатать в виде «дополнения». Печатаются именно: 1) Грамота патриарха Иоакима от 28 февраля 1883 г. в русском переводе. 2) письмо к патриарху о. Павла, писанное в апреле того же года, по тщательно переписанному им самим списку; 3) подлинное письмо Т. И. Филиппова к о. Павлу от 24 июня того же года⁸⁷, и 4) письмо о. Павла к Т. И. Филиппову от 30 июня, сохранившееся в черновом списке.

1. Грамота патриарха Константинопольскаго Иоакима III.

Иоаким Божией милостью архиепископ Константинопольский, Нового Рима, и вселенский патриарх.

Преподобнейший архимандрит кѵр Павел, настоятель единоверческого священного монастыря Преображения⁸⁸. Благодать да будет на Ваше преподобие и мир от Бога.

В Москве пребывающий возлюбленный наш во Христе брат, преосвященнейший архиепископ Фаворский кѵр Никодим, переслал нам по просьбе Вашего Преподобия прежде два куска парчи, один в 5 аршин, другой два с половиной; теперь же послал опять два куска глазета одинаковой меры с вышесказанными, и вместе с тем просил нас убедительно принять их как дар Вашего Преподобия, дабы дополнить некоторые священные облачения патриаршей нашей ризницы, как Вашему Преподобию объяснил наш архимандрит кѵр Серафим.

Хотя, когда мы заказывали эти парчи, мы намеревались основательно, заплатить за них, однако, внемля Вашей теплой просьбе, мы приняли Ваше приношение, и по сему случаю пишем Вашему Преподобию, благодаря Вас сим пастырским письмом за сие доказательство благоговения⁸⁹, и, желая Вам со всеми Вашими сподвижниками всякого душеполезного и спасительного блага от благовоздаятеля Господа Бога, Которого благодать и бесконечная милость да будет с Вами⁹⁰.

Патриарх Константинопольский и во Христе богомолец.

(Перевод верен) Архиепископ Фаворский Никодим.

2. Письмо о. архим. Павла к патр. Иоакиму.

Ваше Всесвятейшество,

святейший владыко

и милостивейший патриарх вселенский!

Благоволите приять от моего недостоинства всенижайшую благодарность за святительское благоснисхождение Ваше, с коим Вы, верховнейший архипастырь, соблаговолили приять наше малейшее приношение и удостоить меня и братию управляемой мною обители Вашего святительского благословения через патриаршеское послание Ваше.

Сие благоснисхождение Вашего Святейшества доставляет моей убогой душе особо великое утешение, ибо я родился и воспитался вне общения святой соборной и Апостольской Церкви и некогда не по разуму был ревнителем церковного раскола, ныне же милосердый Господь благоволил помиловать меня и призвать в недра святой православной своей Церкви, и сподобил приять благословение святейшего вселенского патриарха!

Долгом поставляю почтительнейше довести до сведения Вашего Всесвятейшества, что послания Ваши к обществу московских единоверцев были своевременно получены. Уведомляя же о сем, дерзаю, припадая к стопам Вашего Всесвятейшества, усерднейше просить нового послания, в котором любвеобильно милосердие Ваше начертало бы нам те наставления и пути, которым следуя мы могли бы чаять получить спасение и быть приятными Господу и святой церкви Его. Сие послание не только нам смиренным и грешным, милосердием Всемогущего присоединенным ко святой соборной и Апостольской Церкви, оказало бы несказанную пользу, но и те меньшие братия, кои не просвещены истинным светом и пребывают еще во мраке раскола, вне святой соборной и Апостольской Церкви, яко ветви от древа отторгнутые, получили бы из него источник разума и стезю к пути спасения, услышав в сем глас первосвятителя православной восточной Церкви, откуда исшедший свет просветил все отечество наше, землю Русскую. И сей глас, яко глас Вышняго Архипастыря Христа, да приведет их во ограду стада овец Его! И да исполнятся не ложные словеса Его, яко будет едино стадо, и един пастырь.

С благоговением призывая на себя многогрешного, на всю обитель нашу и на все единоверие святейшее благословение Вашего Всесвятейшества и молитвы, имею честь быть

Вашего Всесвятейшества

нижайшим послушником архимандрит Павел.

3. Письмо Т. И. Филиппова ко о. архим. Павлу.

Ваше Высокопреподобие,

всечестнейший отец Павел!

В недавно полученном мною письме (от 7 июня) вселенского патриарха Иоакима III, есть несколько строк относительно Вашего обращения к Его Всесвятейшеству в прошедшем апреле, о содержании коих, по воле Его Всесвятейшества, считаю долгом Вас уведомить.

Почитая дело, по которому Вы обратились к нему с просьбою, стоящим за пределами прав своей церкви, Его Всесвятейшество признал нужным объявить Вам, через мое посредство, что во всем, что касается религиозного и церковного положения Вашего и тех, иже о Вас, он не может от себя удовлетворить канонически Вашего желания.

Исполняя сим волю всесвятейшего Иоакима и поручая себя заступлению Ваших молитв, с истинным уважением имею честь быть

Вашего Высокопреподобия

покорнейшим слугою Т. Филиппов.

Ржев. 24 июня 1883.

4. Письмо о. архим. Павла к Т. И. Филиппову.

Ваше Высокопревосходительство

возлюбленнейший о Господе Тертий Иваныч.

Послание Ваше от 24 июня, в котором Вы, по поручению Вам от Его Святейшества вселенского патриарха, сообщаете мне его вожделеннейший ответ на мое к Его Святейшеству прошение, я имел счастье получить, и всепокорнейше Вас благодарю, за столь благоприятное для меня сообщение, и прошу Ваше Высокопревосходительство, если найдете возможным, при случае Вашей переписки со вселенским патриархом, передайте Его Святейшеству от меня сыновнюю признательность за его мне вразумление, которое я принял с удовлетворением сердца, и прошу от Его Святейшества молитв и благословения в покров и на спасение убогой души моей.

Вашего Высокопревосходительства

покорнейший слуга архимандрит Павел.

30 июня 1883 года.

25-го числа февраля месяца сего 1893 года, за Божиим благословением, к великому утешению многочисленных почитателей и друзей о. архимандрита Павла, совершалось в его обители, в Никольском единоверческом монастыре, празднование двадцатипятилетия его присоединения в православной церкви из беспоповщинского раскола.

Празднество началось с девяти часов служением литургии преждеосвященных даров, которую совершал сам отец архимандрит Павел в сослужении нескольких единоверческих священников и одного из православных, давнего и усердного его почитателя, о. X. Максимова; в служении участвовали также священноинок Никольского монастыря отец Прокопий и священнодиакон Иоанн, из бывших беспоповцев, вместе с отцом Павлом присоединившиеся к церкви двадцать пять лет тому назад. А два, тогда же присоединившиеся вместе с ним, старца, иноки обители, приобщились за литургией святых тайн. Литургия, исполненная по чину, изложенному в старопечатных книгах, ни в чем существенном, и именно в священнодействии, не отличающемуся, конечно, от чина соборне-исправленных книг, стройно пропетая прекрасным хором певцов, живущих при келии о. архимандрита, продолжалась, вместе с вечернею, до половины первого часа по полудни. По окончании литургии преосвященный Александр, епископ Дмитровский, прибывший во время службы, вышел на средину храма для служения благодарственного молебствия с самим виновником празднества, отцом архимандритом Павлом, ректором Московской Духовной Семинарии архимандритом Климентом, издателем «Троицких листков» архимандритом Никоном и многочисленным собором иереев, членов Братства св. Петра митрополита, и всех единоверческих церквей в Москве, за исключением Рогожской. Пред начатием молебна преосвященный Александр обратился к о. Павлу с приветственным словом, – в сердечных, теплых выражениях напомнил ему, как велик подвиг его жизни, посвященный исканию истины, и как велика награда ему за этот подвиг от Господа, который привел его от заблуждений раскола к свету истины, неизменно содержимой православною церковью. Тронутый этим приветствием отец Павел благодарил преосвященного со свойственною ему простотою и задушевностью речи. На слова же преосвященного о беспристрастном искании истины, как верном средстве ко вступлению в церковь Христову, в подтверждение их, ответил приблизительно так:

Если кто из отделяющихся от святой церкви пожелает познать истину и будет беспристрастно искать ее в священном писании, то есть не предпочитая ничего из земных самой истине, а притом еще, главное, если будет просить Бога, чтобы вразумил его в познание истины, по слову пророка: скажи ми, Господи, путь, воньже пойду, а не будет надеяться на один свой разум, таковой несомненно обрящет истину. Я о себе скажу. Еще в молодости, как только стал входить в рассуждение и в религиозные собеседования, я приметил, что иногда какое-нибудь мнение считал справедливым и защищал, а после мне доказали его несправедливость, и сам я, по совершенном рассуждении, убеждался, что понимаю несправедливо. С тех пор я и положил себе завет, скоро вопросов не решать, но обсуждать их основательно, и когда увижу, что прежде рассуждал неправильно, прежнего мнения не держаться и на беседах против совести его не защищать и не оправдывать. Это меня и привело к тому, что обвинения, возводимые старообрядцами на святую церковь, когда я рассмотрел их беспристрастно, мало-помалу, одни за другими, стали исчезать, также и оправдания старообрядческого положения без священства и таинств стали оказываться неосновательными. Итак, мне уже не на чем было стоять; все старообрядческое, на чем я утверждался в отделении от церкви, рушилось, и я необходимым нашел присоединиться ко святой церкви. Так было со мной; так же точно и всякий беспристрастно рассуждающий старообрядец необходимо должен убедиться в правоте церкви и вступить в нее для своего спасения. Но, повторяю, без усердной молитвы к Богу и без благодатной помощи Божией достигнуть и такого беспристрастия в понятии о церкви и расколе нельзя. Мы молились Богу, и Его милосердию обязаны, что соделались сынами святой Его церкви. Ему слава и благодарение!

По окончании речи о. архимандрита Павла был прочтен ему секретарем Братства св. Петра митрополита профессором Субботиным, подписанный почитателями о. Павла, следующий адрес:

Высокопреподобнейший отец архимандрит!

Двадцать пять лет тому назад, в этот самый день и в этом самом храме, совершилось событие, которое по справедливости следует назвать величайшими Вашей жизни и достопамятным для православной Грекороссийской церкви.

После долгих скитаний вдали от истинной церкви Христовой и вдали от своего отечества, по великой к Вам милости Божией, Вы снова соделались в этот день сыном святой церкви, в младенчестве возродившей Вас купелью, соделались вместе и сыном дорогого отечества, которому принадлежали в юности.

Поистине, велико Божие к Вам милосердие и велик по своему значению для Вас настоящий день!

Потому-то мы, Ваши искренние други и почитатели, собрались теперь и сюда, чтобы вместе с Вами вознести о Вас молитву ко Господу и возблагодарить Его за все излиянные на Вас благодеяния.

Но день сей, как ясно видим теперь по прошествии целой четверти столетия, не для Вас только великий день; несравненно важнее, что это есть день благознаменитый и для православной церкви Российской.

С самого присоединения Вашего к православной церкви, и даже ранее, еще готовясь только к этому великому событию, Вы начали и до сего дня, несмотря на преклонность лет и слабость сил, продолжаете неуклонно трудиться для святой церкви раскрытием и уяснением ее истинности и святости блуждающим во тьме раскола, дабы и их, заблудших чад, привлечь в недра святой матери – церкви.

Ваше смирение не позволит нам подробно исчислять те обильные плоды, какие принесли для святой церкви эти непрерывные и неустанные труды Ваши, предпринятые в служение ей.

И не будем мы говорить, сколько учеников и почитателей Ваших в расколе, сколько близких и далеких, ведомых и прежде неведомых Вам старообрядцев привели Вы с путей заблуждения на стези правды, из погибельного раскола в спасительную ограду церкви Христовой. Сам Великий Архиерей, прошедый небеса, во имя которого Вы творили сие, напояя жаждущих не чашею воды, а питием учения евангельского, – сам Он воспомянет число сих напоенных в день своего праведного суда, и да сотворит Вам тогда сказанное святым Его Апостолом – братие, аще кто в вас заблудит от пути истины, и обратит кто его, да весть, яко обративый грешника от заблуждения пути его спасет душу от смерти и покрыет множество грехов (Иак.5:20)!

Упомянем только о том, что известно каждому из близких к Вам, – о Ваших путешествиях в разные, далекие места с той целью, чтобы самим найти людей болеющих расколом и предложить им врачевание, и о путешествиях к Вам самих этих болеющих, привлекаемых отовсюду желанием получить от Вас духовную помощь и уходивших из Вашей кельи утешенными, вразумленными и большею частью примиренными с церковью. О, эта убогая и нам так памятная келлия! Сколько болеющих душою в отчуждении от церкви принял в ней ее любвеобильный хозяин, предлагая пришельцам и телесный покой и, что всего дороже, духовную пищу!

Велико число приведенных с распутий раскола ко вратам и во врата церкви Христовой Вашими, вспомоществуемыми благодатью Божией, трудами в течение истекших двадцати пяти лет; но Вы совершили для святой церкви такой еще труд, который будет приносить ей обильную пользу просвещением заблудших и тогда, когда уже не будет Вас на свете, а будет только неизгладимо храниться благодарная о Вас память в потомстве. Разумеем Ваш бесценный труд в составлении стольких и столь прекрасных сочинений о церкви и расколе. Светлость, глубина и основательность мысли, редкое знание священного и святоотеческих писаний, ясность, простота и строгая последовательность изложения, притом согретого сердечною теплотой обращений к заблуждающимся, любовью и состраданием к ним, особенно же горячим религиозным чувством – это всеми признанные качества Ваших сочинений; а глубокое и обширное знакомство с расколом и уменье говорить с глаголемыми старообрядцами сообщают им особенную силу убеждения для читателей-старообрядцев, для всех же подвизающихся в борьбе с расколом делают их драгоценным образцом того, как именно следует беседовать со старообрядцами. В этом отношении, должно сказать не обинуясь, сочинения Ваши составляют эпоху в истории противораскольнической литературы и навсегда останутся драгоценным ее приобретением, наряду с творениями приснопамятных архипастырей Филарета и Григория. И Вы хорошо знаете, и нам не безызвестно, что многие, очень многие из старообрядцев поколебались в преданности расколу, обратили взоры свои к церкви и потом вступили в церковь именно под влиянием Ваших «Воспоминаний и бесед». Так же точно будут они способствовать обращению заблудших ко святой церкви и в то время, когда Ваш язык не будет уже говорить и рука не будет писать. Верно это слово и всякого приятия достойно, что своими литературными трудами Вы принесли и даже по смерти будете приносить великую пользу православной церкви.

И не только тем послужили Вы церкви, что словом и писанием раскрыли и обличили всю неправду раскола, но и тем еще, что лучше и полнее, нежели кто-либо другой, разъяснили истинный смысл Единоверия, как составляющего едино с Православием, и много способствовали через это распространению правильных понятий о нем, дотоле немногими усвоенных. За это разумные и искренние единоверцы питают и будут питать к вам искреннюю признательность.

Говоря о трудах Ваших, особенно литературных, нельзя умолчать наконец о Ваших отношениях к Братству св. Петра митрополита, которое имеет своею главною целью именно составление, издание и распространение сочинений о расколе. Вы принимали живейшее участие и в учреждении Братства и потом во всех трудах его до настоящего времени, когда достойно носите имя его председателя: все, что сделано Братством в течение двадцати лет его существования, сделано по совещанию с Вами и при Вашем ближайшем содействии; а Ваши сочинения в изданиях Братства занимают первенствующее место и составляют Ваш драгоценный дар ему. Именно дар. Вы никогда не имели и помышления о том, чтобы за свои литературные труды получать какое-либо вознаграждение, хотя могли бы сделать себя богатым человеком от продажи Ваших сочинений, имевших три издания и широко распространенных. Душевная польза для читателей – вот единственная награда, какой Вы желали за литературные труды Ваши, – и Господь ниспослал Вам эту награду.

Хотелось бы сказать о Вашей нестяжательности, нищетолюбии, трудолюбии, простоте, сердечности и прочих достолюбезных нам Ваших качествах; но Ваше смирение никак уже не позволит нам говорить об этом.

Итак, велика милость Божия, явленная не только на Вас двадцать пять лет тому назад в настоящий день, но и через Вас на других в течение этих двадцати пяти лет. Потому и собрались мы ныне, чтобы вместе с Вами вознести благодарные молитвы ко Господу не только за все соделанное Им для Вас, но и за все, соделанное Им через Вас, а вместе с молитвою благодарения вознести к престолу милосердия Божия наши усердные и смиренные прошения – да пробавит Господь милость свою к Вам и еще на многие годы, да поможет Вам и еще долго потрудиться в служении святой Его церкви, да подкрепляет выну и духовные Ваши силы и телесные, наипаче нуждающиеся в подкреплении, а нам да дарует утешение еще долго наслаждаться Вашим лицезрением, Вашею беседою, Вашим наставлением, Вашею любовью.

Просим Вас, отец и старец достолюбезнейший, в память о сем благознаменитом дне праздника Вашего, принять от нас, усердием нашим сооруженную, икону св. Апостола Петра, имя которого Вы получили при крещении, и святого Апостола Павла, имя которого носите в иночестве, с предстоящими – святым Тарасием, патриархом Цареградским, великим поборником православия против иконоборной ереси, память которого ныне празднует церковь, и святителем Петром, митрополитом Московским, имени которого посвящено наше Братство, и с изображенною над ними живоначальной Троицей, коей посвящен древнейший в Москве единоверческий храм. Первоверховные Апостолы и великие святители своими молитвами перед престолом в Троице славимого Бога да споспешествуют нашим смиренным о Вас молениям!

Немедленно по прочтении адреса упомянутая в нем икона, написанная древним письмом и украшенная сребропозлащенной ризой художественной работы, поднесена была священником Троицкой единоверческой церкви о. И. Звездинским преосвященному Александру, который от лица приносивших благословил ею архимандрита Павла. Приложившись к иконе, о. Павел благодарил усердствовавших в ее сооружении, а на сказанное в адресе о его литературных трудах ответил приблизительно следующее:

Я сознаю, что мои сочинения приносят некоторую пользу читателям из старообрядцев, убеждают их в правоте святой церкви и обличают перед ними заблуждение раскола; но это еще не может быть поставлено в заслугу с моей стороны, особенно в похвалу мне. Что я делал на пользу заблуждающихся, во вразумление им, делал по обязанности, иначе был бы причтен к ленивым рабам. Притом, эти мои труды разве могут вознаградить весь вред, учиненный мною до моего обращения ко святой церкви? Сколько душ погубило мое тогдашнее хулительное на святую церковь учение! А за каждую из сих душ Христос умре. Как же могу я вознаградить его погибель? Поэтому и не могу я почитать заслугой с моей стороны, тем паче ставить в похвалу себе то, что я старался делать по обращении моем на пользу святой церкви. Благодарю Бога за Его ко мне благодеяние, бывшее еще прежде моего обращения, именно за то, что прения мои со старообрядцами разных сект много отвлекали меня от борьбы с православной церковью, и что с удалением за границу я совсем уже оставил эту борьбу и не мог чинить вреда святой церкви отторжением чад ее в раскол.

Иногда, рассуждая наедине, я сам удивляюсь, как это мог я сделаться писателем, не получив никакого образования, Вам известно, – начала меня учить моя родительница, которая знала только начальные склады, продолжала учить тетушка, которая едва умела прочитать начальные кафизмы в Псалтыре; потом немного поучили писать, и тем кончилось мое учение. С таким образованием я не умею хорошенько и письмецо написать: так могу ли и простительно ли мне почитать себя писателем? Одно помышляю: если Бог действовал и ослом на пользу Израиля и Валаамом-волхвом благословил Израиля и изрек пророчески о Христовом пришествии; то коль паче христианином, сыном церкви Его святой, может действовать! Посему получающий пользу моими сочинениями, да благодарит Бога, умудряющего немудрых. О себе же скажу только, что всеми силами блюдусь всегда, не сказать бы что несогласное священному писанию; но что в писании обретаю, о том и пишу, и совесть не зазирает меня в том, чтобы я сказал и написал когда что-нибудь противное писанию.

Далее приветствовало о. архимандрита Павла московское единоверческое духовенство, представившее ему при этом на память сребропозлащенную лампаду к иконе, и в частности священник состоящего при Никольском монастыре единоверческого прихода о. В. Орлов, представивший от себя и от диакона икону Успения Пресвятой Богородицы, а от лица прихожан приветствовал один из них, П. И. Гучков, причем принес ему в дар устроенную усердием прихожан шитую золотом митру, которую преосвященный Александр немедленно и возложил на главу о. архимандрита. Всем приветствовавшим о. Павел отвечал кратким благодарственным словом, а прихожанам сказал, между прочим, что они всегда, с самого вступления его в управление монастырем, были добры и внимательны к нему и он обязан всегда молить за них Бога. Приводим здесь вполне приветствие, прочитанное о. В. Орловым.

Ваше Высокопреподобие

Высокочтимейший отец архимандрит!

В благознаменитый день воспоминания о совершившемся 25 лет тому назад присоединении Вашем ко святой церкви, причт единоверческого храма Святителя Николая при Преображенском Богаделенном Доме молитвенно и всерадостно торжествует, воссылая благодарения Верховному Пастыреначальнику Господу нашему Иисусу Христу, призвавшему Вас в ограду словесного Своего стада, да укрепится в нем единение духа в союзе мира. С апостольскою ревностью посвящали Вы все свои силы на служение тому назначению, к которому призвал Вас Промысл Божий, разстоящаяся собравый в соединение. Бог судил Вам апостольский подвиг в среде людей, образ имеющих благочестия, но силы его отвергшихся, среди людей здравого учения не слушающих, но избравших себе учителей по своим похотям. И в отношении к сим непокорливым свято исполнили Вы заповедь Апостола: проповедуй слово, настой благовременно и безвременно, обличи со всяким долготерпением и учением. Господь благословил труды Ваши, и ныне значительно увеличился сонм ищущих единения со святою церковью и обретших мир в Ее любвеобильных недрах. Для всех сих новопришедших в ограду церковную Вы были истинным образом покорности святой церкви, исповедуя доброе исповедание пред многими свидетели и тем, утверждая их в единении церковном. Образ бывая стаду, Вы научили и нас служить алтарю Господню и нуждам нашего прихода неленостно и со тщанием. Вашей пастырской ревности обязаны мы благоговейным, благообразным и по чину в храмах богослужением, которое заграждает уста хулителям святой церкви и вселяет в них убеждение в том, что во святой церкви православной свято сохраняются уставы св. отец. Ваше любвеобильное сердце, отзывчивое на духовные и материальные нужды всякого, приходящего к Вам, воспитывает и в нас истинно-христианские чувства к ближним нашим. Горячее участие Ваше к воспитанию юношества и детей в духе веры и благочестия открывает нам и возможность и истинные способы учительства, а Ваше глубокое и светлое проникновение в священное писание и творения святоотеческие являет для нас чистый источник вероучения и духовного назидания.

Позвольте, Ваше Высокопреподобие, выразить перед Вами искренние чувства сердечнейшей благодарности и сыновней нашей к Вам любви. Молим Господа мира, да сохранит Он на многие годы Вас, столь потрудившегося для мира церковного, во утверждение и назидание наше и на пользу святой матери нашей, церкви православной.

Наконец один из главных участников происходящих в Москве собеседований со старообрядцами, священник Параскевиевской церкви, о. С. Марков, после краткого приветствия от лица беседующих, прочел следующее письмо руководителя бесед преосвященного Тихона, епископа Можайскаго:

Ваше Высокопреподобие

досточтимый отец архимандрит Павел.

Сердечно приветствую Вас с настоящим знаменательным днем исполнившегося двадцатипятилетия пребывания Вашего в единении с православною церковью. На память о сем дне и в знак искренней признательности за Ваши ревностные труды по ведению собеседований со старообрядцами прошу принять от меня и отцов собеседников препровождаемую при сем священную книгу «Новый Завет», памятник письменных трудов Всероссийского святителя Алексия, плод его подвига и снискания разума истины, той истины, которая сокрыта в откровенном слове священных новозаветных книг, которая всегда неизменно содержится и проповедуется православною церковью и ради которой Вы так много подвизались в течение минувшего двадцатипятилетия. Примите этот дар, приносимый с любовью к Вам и с искренним пожеланием еще многих – многих лет столь же плодотворного труда на пользу святой церкви Христовой. Да хранит Вас Бог!

Призывая на Вас благословение Божие, с истинным почтением и о Христе любовью имею быть всегда Вашим усердным богомольцем

Тихон, Епископ Можайский.

Выслушав это пастырское послание, о. архимандрит Павел ответил:

Благодарю, глубоко благодарю преосвященнейшего Тихона и отцов собеседников за их приветствие мне. А за мое участие в собеседованиях благодарить меня нечего; откровенно скажу: я на собеседованиях бываю только слушателем, и сам должен благодарить отцов собеседников, что доставляют мне утешение своими подвигами против раскола и весьма полезными сочинениями в защиту святой церкви. Дар, присланный мне на благословение преосвященным Тихоном, список с Евангелия, писанного святителем Алексием, приемлю как великое, бесценное сокровище.

Вслед за сим торжественно отслужен был благодарственный молебен с возглашением многолетия Государю Императору со всем Царствующим Домом, высокопреосвященному митрополиту Леонтию и преосвященному Александру. За сим возглашена «вечная память» почившим архипастырям – митрополиту Филарету, который начал дело о присоединения отца Павла к православной церкви и лично благословил его на первые подвиги служения ей, и архиепископу (Ярославскому) Леониду, который, будучи викарием Московской митрополии, совершил над о. Павлом и пятнадцатью учениками его самый чин присоединения к церкви 25 Февраля 1868 года. Трогательно было это молитвенное поминовение двух архипастырей, особенно святителя Филарета, со дня блаженной кончины которого недавно исполнилось также двадцать пять лет, – двадцать пять лет постоянных горестных воспоминаний об этой великой церковной утрате, особенно тяжкой для тех, которые еще при нем и под его благословением начали свое служение церкви в борьбе с расколом. В заключение всего возглашено: «Настоятелю святыя обители сея, священно-архимандриту Павлу, подаждь Господи здравие, долгоденствие, благопоспешение, и сохрани его на многая лета».

После церковного торжества преосвященный Александр и многочисленные почитатели отца архимандрита Павла, явившиеся на его праздник, собрались в его келии, чтобы еще раз его приветствовать. Когда пришел он из церкви, где еще долго благословлял окружавший его народ, профессор Субботин обратился к нему со следующей речью:

Высокопреподобнейший отец архимандрит!

Во святом храме я имел удовольствие прочесть Вам приветствие от многих ближайших друзей и почитателей Ваших; здесь, в Вашей келье, приемлю дерзновение приветствовать Вас лично от себя.

Это дерзновение дают мне мои особые к Вам отношения, начавшиеся еще до Вашего присоединения к церкви и непрерывно продолжающиеся доселе, – отношения дружбы и взаимного доверия, во все это долгое время остававшиеся вполне искренними, никогда не нарушавшиеся никаким недоразумением.

Милосердому Богу угодно было, чтобы я принял близкое участие в важнейшем деле Вашего служения святой церкви, – в Ваших литературных трудах. По благосклонному ко мне доверию, ни одного из них Вы не издавали в свет, не отдавши предварительно мне на просмотр и исправление. Ценя это доверие и поставляя себе в особую честь быть исполнителем такого поручения от Вас, я всегда старался сохранить в неприкосновенности не только Вашу мысль, не только самый дух Ваших сочинений, но и самый способ выражения, вполне своеобразный, – словом все характерные их особенности. И, с утешением могу сказать, старался об этом не напрасно, чему и Вы сами даете свидетельство уже тем одним, что доселе не лишаете меня Вашего доверия в этом отношении. Вот за это Ваше доверие, продолжающееся целые двадцать пять лет, и даже долее, – за то, что дозволили мне войти в труд Ваш, который имеет несомненно историческое значение, а что всего важнее – принес, приносит и будет приносить великую пользу православной церкви, я преисполнен чувством благодарения к Богу, устроившему и укрепившему духовный союз наш, а вместе приношу и Вам искреннюю благодарность в настоящий достопамятный для Вас день.

Но этим не ограничивается наш духовный союз.

Если Вы питали постоянное доверие к моему суждению относительно Ваших письменных трудов, то я в моих собственных еще более доверялся Вашему совету и суду. Поэтому нередко просил их у Вас, особенно в сомнительных случаях, и всегда получал к моему полному удовлетворению. Подтвержденное Вами я уже смело и уверенно предавал тиснению. С особенною благодарностью припоминаю теперь, как Вы своею мудрою рассудительностью иногда сдерживали свойственную моему характеру горячность и смелость в изображении и обличении возмутительных проявлений раскола и не менее возмутительных послаблений расколу со стороны власти, а также глаголемой науки, или же равнодушия к нему со стороны тех, на ком более всего лежит обязанность охранять церковь от приражений раскола. Ревность, снедавшую и доселе снедающую меня, Вы умели и умеете вводить в пределы осторожности и благоразумия, и тем значительно уменьшили количество огорчений и неприятностей, постигавших меня за эту смелость и горячность, с какими говорил я впрочем, одну только правду, конечно, неприятную для иных...

И не в вопросах только о расколе, обличение и ослабление которого мы оба поставили главнейшей задачей наших трудов, – не в этом только я пользовался сокровищем Вашего ума и знания. В нашей постоянной и частой переписке за эти двадцать пять лет, особенно в наших свиданиях, которыми Вы удостаивали меня и в Посаде и здесь, в Москве, почти каждый раз, как я приезжал сюда, и в моей теперешней квартире, и особенно в Вашей келье, каких вопросов не касалась наша беседа, – вопросов однако всегда серьезных, никогда суетных! И как приходилось удивляться, что ни один вопрос богословской науки, церковного права, церковной истории, жизни духовной, общественной и семейной, даже государственной, не только не был чужд Вам, но и каждый был уже рассмотрен и решен Вами оригинально и самостоятельно. Сколько удовольствия и духовной пользы доставляла поэтому каждая беседа с Вами!

А Ваше содействие мне в трудном деле издания «Братского Слова»! Без Вас я, кажется, не в состоянии был бы и вести его.

Наконец, могу ли умолчать о тех утешениях, которые я находил у Вас в скорбные дни утрат и невзгод семейных и иных, столь нередких в моей жизни? Господь послал мне в Вас не только советника и помощника в моих трудах, но и надежнейшего друга, искусного в духовной жизни утешителя и отца...

Буди имя Господне благословенно отныне и до века! Вам же моя благодарность за Ваше доверие ко мне, за Ваши советы, за Ваши утешения, за Вашу дружбу и любовь останется неизгладимой до конца моей жизни.

Мне хотелось на память нынешнего дня подарить Вам что-нибудь, – и я очень рад, что в моем малом семействе есть юный художник, который мог довольно верно перенести на полотно достолюбезные нам черты Вашего лица. Прошу Вас, возлюбленнейший отче, принять от меня этот портрет: пусть он украсит стены Хлудовской библиотеки, став рядом с портретом незабвенного для нас Алексея Ивановича, который так любил и уважал Вас и именно из любви и уважения к Вам отдал Вашей обители и нашему Братству свои книжные сокровища.

Отец Павел отвечал приветствовавшему несколькими теплыми словами, причем засвидетельствовал, что читая уже исправленные им свои сочинения, он даже и не примечал исправлений, – так верно передавалось то, что он писал, или желал писать.

После этого прочитаны были следующие, полученные во время службы, телеграммы:

1) От преосвященного Виссариона, из Костромы:

Православия ревнителю и раскола искоренителю архимандриту Павлу многая лета!

2) От г. товарища обер-прокурора Святейшего Синода, тайного советника В. К. Саблера:

Приветствую Вас, искренно любимый отец архимандрит, в нынешний день, столь знаменательный для Вас и столь радостный для Ваших многочисленных почитателей и учеников. Силою любви ко святой православной церкви и правым разумением святоотеческого учения Вы ввели многое множество людей в ограду святой церкви. Вы сотворили их сынами света и наследниками вечных благ. К Вам, всегда доступному учителю, стекаются от концов Русской земли, а все ищущие познания спасительных истин святой веры, и Вы, богатый любовью, радостно приемлете всех, к Вам приходящих. Молю премилосердаго Господа, да продлит Он на многие годы Вашу жизнь, да светится долго свет Ваш пред человеки, озаряя сущих во тьме и сени смертной.

Почитающий и любящий Вас Владимир Саблер.

1) От прокурора Московской Синодальной Конторы А. Н. Шишкова:

Душевно поздравляю с двадцатипятилетним служением церкви. Молю Господа даровать Вам здравие на многия лета.

2) Из Ростова-на-Дону, от генерал-майора И. И. Сафонова:

Присоединяю к почитателям Вашим мое сердечное поздравление с двадцатипятилетием уразумения святой истины.

3) Из Сергиева Посада, от Е. С. Кротковой:

Приношу сердечные поздравления. Молю преподобного Сергия хранить дни Ваши на служение церкви православной во благо душ, жаждущих света истины.

4) От настоятельницы Покровской общины в Москве, игумении Зинаиды, и священника Н. Соколова:

Искренно приветствуем Ваше Высокопреподобие со знаменательным для православной церкви днем двадцатипятилетия Вашего пребывания в оной, и смиренно молим Господа, да продлит Он жизнь Вашу на многия лета для блага церкви и отечества.

5) Из Петербурга, от священника Сергия Слепяна:

Высоко ценя Ваши неутомимые труды на пользу святой церкви, прошу принять от меня, юневшего, приветствие в день Вашего юбилея. Молю Господа, да сохранит Вас на утешение истинным чадам право- славной церкви на многие годы. Мое Вам лобзание.

6) От Васильево-Слободского отделения Братства Св. Креста:

Васильево-Слободское отделение Нижегородского Братства св. Креста от души поздравляет Ваше Высокопреподобие с днем юбилейного торжества. Да сохранит Господь драгоценную жизнь Вашу на пользу церкви и отечества еще на многия лета.

7) От П. П. Боткина, Николая и Веры Гучковых:

Благодаряще Спасителя нашего Бога, радостным сердцем вспоминаем день четверть века тому назад пришествия во святую церковь мужа, крепкого верою, сильного словом и делом пред Богом и людьми. Да сохранит Господь дни Ваши, честнейший отец архимандрит, во славу Своего всесвятаго имени и на пользу святой церкви и отечества.

8) Из деревни Ликина, со станции Орехово:

Душевно спешим мы поздравить Вас с днем двадцатипятилетия воссоединения с православной Христовою церковью, которой Вы оказали и оказываете неоцененные услуги, просвещая блуждающих во тьме раскола братий наших. Да продлит Господь Вашу драгоценную жизнь на многия лета на пользу Христовой церкви! Маститый отец и просветитель! Прими поздравления от нас, тобою обращенных из раскола в лоно Христовой церкви:

Преданные Вам духовные дети Ваши:

Иван Смирнов. Василий Смирнов. Петр Воробьев. Козьма Цветков. Петр Пуков. Василий Конков

При своей келье о. архимандрит Павел устроил нечто в роде домашней школы из мальчиков и юношей, большею частью старообрядческих сирот, или оставленных родителями – раскольниками; сюда, под его руководство, и родители, присоединившиеся из раскола, упрашивали его принять своих детей; сюда, летом, приходят и некоторые воспитанники семинарий пользоваться наставлениями старца. Старец бдительно следит за своей домашней школой, к которой можно со всею справедливостью приложить апостольское именование «домашняя церковь»: сам беседует с ними о богословских вопросах, указывает книги для чтения, следит за их нравственностью, за неуклонным посещением церковных служб, приучает к пению, так что из них-то именно образовался прекрасный хор певцов по крюковым нотам. Из этой оригинальной школы вышли уже и священники единоверческих церквей, и студенты духовной академии, и учители, выдержавшие экзамен в гимназии. И вот, в заключение всего торжества, наличные ученики этой школы, питомцы о. Павла, обратились к нему с теплым сердечным приветствием⁹²), которое прочел студент М. Д. Академии Фильдман (из евреев). В этом приветствии между прочим говорилось:

Каждый из нас, юношей Вашей домашней школы, призванных, или случайно заброшенных сюда из разных сторон широкой Руси, без преувеличения может сказать, что он здесь нашел свет, истину и откровение. Гонимые и презираемые родителями и родственниками, коснеющими во тьме раскола и сектантства, мы все нашли теплый приветственный приют у Вашего Высокопреподобия. Ваше любвеобильное сердце, Ваш исполненный богословских познаний ум широко раскрыли для нас свои тайники. Вы стали для нас истинным отцом. Вы всем делитесь с нами: и своими глубокими богословскими сведениями, и своими приобретенными старческою опытностью познаниями в духовной жизни, и наконец своими скудными материальными средствами. Словом, Вы всецело жертвуете собою для нас. Чем мы отплатим Вам, наш дорогой отец, за все Ваши жертвы? Чем отблагодарим Вас за все Ваши благодеяния?..

О. архимандрит Павел ответил кратко своим питомцам, что для него лучшей с их стороны благодарностью будет, если они окажутся и пребудут верными сынами святой церкви, сохранят добрую нравственность и сами будут оказывать нуждающимся такую духовную и материальную помощь, какую у него получали.

Старец, строгий блюститель церковных и монашеских уставов, отказался принять праздничную трапезу, которую желали устроить в день его праздника его почитатели, а предложил от себя всем, вобравшимся поздравить его, чай и белый хлеб. Трапеза ничего не могла бы и прибавить к украшению праздника: его лучшим украшением служили искренность, простота, неподдельное чувство любви и уважения к досточтимому старцу. Тронутые и утешенные всем виденным и слышанным почитатели и друзья его уже в четвертом часу оставили его келью.

Между тем, в остаток дня, о. Павел продолжал получать приветственные телеграммы и письма⁹³ Он особенно утешен был приветственною телеграммою его высокопревосходительства г. обер-прокурора Святейшаго Синода, весьма примечательною по содержанию и изложению:

Сей день благословен, когда десница Божия привела Вас в истинную церковь и указала обратившемуся – утверждать братию свою. Да хранит она Вас многие годы!

Победоносцев.

Приводим и другие тогда же полученные телеграммы:

Из Сергиева Посада:

Московская Духовная Академия в общем собрании наставников приветствует Ваше Высокопреподобие с двадцатипятилетием благоплодного служения церкви.

Ректор архимандрит Антоний.

Молитвенно приветствую славнейшего во благовестниках. Да продлит Всевышний Вашу жизнь и труды на многия лета!

Инспектор Академии иеромонах Григорий.

Из Тамбова:

Тамбовское Казанско-Богородичное Братство поздравляет Вас с двадцатипятилетием присоединения к святой православной церкви. Молим всеблагого Бога, да укрепит Ваши телесные силы, да дарует здравие на многия лета на благо святой церкви, на спасение погибающим и во славу Христова имени.

Председатель Совета Братства протоиерей Павел Соколов.

Из Петербурга:

Прошу, досточтимый ревнитель слова истины, принять и мое сердечное поздравление в сей знаменательный день двадцатипятилетия духовного общения Вашего со святою материю – православною церковью. Да умножит Господь наш Иисус Христос ниву просвещения в лице подобных Павлу Прусскому!

Почитатель Ваш, бывший староста Никольского собора,

почетный гражданин Абатуров.

Позвольте принести сердечное поздравление с исполнившимся юбилеем и искреннейшее пожелание долголетней деятельности.

Иеремия Зыбин.

Из Новозыбкова:

Миссионерские труды Ваши обязали нас принести ныне горячие молитвы Богу о благоденствии Вашего Высокопреподобия.

Миссионеры Стародуба: Ряаухин, Родионцев, Карамин.

Письмами приветствовали о. архимандрита Павла –

Протоиерей Сергиевской, что в Рогожской, церкви о. I. Виноградов:

Примите от меня чрез эти строки сердечное приветствие с совершившимся двадцатипятилетием, когда Вы, так сказать, из неплодной лозы сделались плодовитою маслиною в вертограде Христовом и принесли милостью Божией много плодов.

Да воздаст Вам небесный Вертоградарь велию мзду, по своей бесконечной любви! Да благословит Вас и еще много, много лет потрудиться ко спасению ближних, во славу Божию! Да хранит Он жизнь Вашу во благо церкви Своей в мире и здравии!

Очень бы желал участвовать с другими в торжестве Вашем и помолиться о Вас с Вами, но Господь судил иначе. Вероятно, в воскресенье, после беседы, возвращаясь домой, простудился. Доктор велит посидеть несколько дней дома, почему, к скорби моей, не мог ни вчера, ни ныне и в церковь Божию выйти.

Священник Скорбященской, на Зацепе, церкви о. И. Разумовский:

Поздравляю Вас от чистого сердца с исполнившимся двадцатипятилетием с того радостного дня, в который Вы познали Свет Истинный, узрели Солнце Правды. Поистине; Вы своим четвертьвековым трудом в борьбе со старообрядцами и на пользу православия принесли плоды достойные покаяния, и заслужили милость от Господа и похвалу от сынов православной церкви. Молю убо Господа, Творца и Промыслителя всех, да продлит Вашу жизнь на многия лета и дарует Вам душевное и телесное здравие и долгоденствие на пользу нашей православной церкви и в руководство сынам ее.

Священник Петропавловской церкви, что при Петровской Земледельческой Академии Д. Ромашков:

В знаменательный день исполнившегося двадцатипятилетия Вашей ревностной и многоплодной деятельности на пользу св. православной церкви после обращения к ней из среды ее противников приношу Вам свои искренние и сердечные поздравления, которые прошу Вас принять от меня вместе с пожеланием Вам доброго здоровья и сил для продолжения этой деятельности еще на многия Лета.

Протоиерей Николаевской единоверческой церкви в Петербурге В. Нильский:

С особенным удовольствием воспоминая дни достойного Вашего служения Христовой церкви, по случаю совершившегося двадцатипятилетия со дня присоединения Вашего из раскола, приношу Вам, достолюбезнейший о. архимандрит, искреннее поздравление с сим знаменательным событием. Да умножит Господь на полезнейшем из деятелей против раскола свое благословение на многая лета.

Ярославского собора ключарь, прот. М. Дубровский:

Присоединяюсь к Вашим почитателям и с братскою любовью приветствую с двадцатипятилетием Вашего присоединения ко св. православной церкви. Своим примером, своим словом, своим трудом во славу Божию Вы многих, многих привели в ограду святой церкви, – многих, многих научили, как вразумлять заблудших и приводить к спасительному церковному пристанищу, – многих, многих Ваши книги просветят, уцеломудрят и спасут... О, да укрепит Господь силы Ваши, да умножит лета Ваши, да сподобит Вас еще и еще потрудиться на пользу братии, блуждающей во тьме суемудрия и раскола!

Тимофей Тихомиров:

Позвольте и мне наименьшему из людей повергнуться пред стопами Вашего Высокопреподобия в нынешний праздник в честь двадцатипятилетней годовщины присоединения Вашего к православной церкви и излить мои сердечные чувства за Ваши труды, употребленные Вами в течение четверти столетия на непререкаемую пользу многим людям, сидящим во мраке раскола, в числе которых и я находился от моего рождения и до той наисчастливейшей для меня минуты, когда я по неисповедимым судьбам Божьим нечаянно приобрел Ваше сочинение, в котором Вы так ясно и правдиво доказали правоту церкви, что я уже не мог более считать ее падшею, как прежде считал, и так ясно доказали неправоту нашего старообрядчества, что я не мог уже более оставаться в нем. Мое обращение из дебрей старообрядчества в Христову церковь всецело принадлежит трудам Вашим, достопочтеннейший о. Павел!

Итак, за все Ваши труды, как литературные, так и лично потом употребленные Вами ради моего спасения присоединением меня к церкви Христовой, я нахожу себя обязанным приветствовать Вас, достопочтеннейший о. Павел, с торжественным Вашим праздником. Молю и прошу всеблагого Господа Бога, Спаса нашего Иисуса Христа, да воздаст Он Вам за все труды Ваши, понесенные ради Его св. церкви, воздаянием благостынным, да усугубит дни лет живота Вашего, венчая Вас милостью и щедротами и исполняя во благих желания Ваши, и да сохранит Вас в вожделенном здравии и благоденствии, на пользу многим еще скитающимся по дебрям старообрядческих сект⁹⁴.