В П. Челяпов. Проблемы локализации места Вожской битвы

В 2003 году исполняется 620 лет с того времени, когда на берегах р. Вожи произошла битва, оказавшая значительное влияние на внутриполитическую обстановку и международное положение Русского государства. Сражение, в котором участвовало несколько десятков тысяч человек, явилось генеральной репетицией Куликовской битвы [1. С. 100, 113]. Оценивая результаты битвы на реке Воже, К. Маркс писал: «Это первое правильное сражение с монголами, выигранное русскими» [2. С. 151]. Победа русской рати над войском мурзы Бегича нанесла значительный урон военному и особенно политическому престижу Мамая непосредственно перед Куликовской битвой [1. С. 113; 3. С. 106; 4. С. 109, 110; 5. С. 209].

Общеисторические проблемы, связанные с битвой, ее ход и результаты затрагивались в многочисленных статьях и монографических работах, но тема локализации места Вожской битвы до последнего времени не ставилась в качестве самостоятельного исследования. Это объясняется значительными трудностями, связанными со скудностью источников. Летописи не называют точного места битвы, ограничиваясь указанием «у реки у Вожи в Рязанской земле» [6. С. 42].

В некоторых работах историки предпринимали попытки уточнения места Вожской битвы без проведения археологических исследований. Так, еще в середине XIX в. Д. И. Иловайский писал: «В 15 верстах от губернского города Рязани до сих пор существуют памятники Вожинской битвы – высокие курганы, по которым разбросано село Ходынино» [7. С. 111]. В 1874 году Н. В. Любомудров в сводке, посвященной археологическим памятникам Рязанской губернии, сообщал, что памятниками битвы на Воже «остаются большие курганы на берегах Вожи, подле села Ходынино» [8. С. 95]. Близкой точки зрения придерживался В. П. Семенов-Тян-Шанский: «Большие курганы при селе Ходынине и соседней деревне Сидоровке, а также следы укреплений близ Полтева, Сидоровки и Шишкина служат единственными памятниками этой первой решительной победы русских над татарами» [9. С. 297]. Н. П. Милонов, рассматривая остатки укреплений Вожской засеки, расположенные в среднем и нижнем течении Вожи, писал: «Возможно, что эти следы остались на месте Вожской битвы» [10. С. 13]. Все историки, писавшие о Вожской битве, или не уточняли места, где она произошла, или указывали на нижнее течение реки.

В связи с малочисленностью летописных данных большое значение в поисках битвы имеет археологическое обследование бассейна реки Вожи. Археологи неоднократно занимались поиском и обследованием мест битв. А. С. Уваров исследовал поля сражений 1177 и 1216 гг. на реке Липице [11. С. 120–131]. К. И. Комаров предпринимал поиски места битвы 1238 года на реке Сити [12. С. 209–218]. Широко известны попытки локализации места битвы войск Игоря с половцами в 1185 году [13. С. 42–65; 14; 15]. Многолетние комплексные исследования проводятся на Куликовом поле [16. С. 225–133; 17. С. 48–56; 18. С. 15–26; 19. С. 27–32].

В 1977–1978 гг. накануне 600-летнего юбилея Вожской битвы бригадой по Своду памятников археологии по заданию управления культуры Рязоблисполкома были проведены разведочные работы в бассейне р. Вожи, одной из задач которых был поиск реликвий и памятников, связанных с эпохой Вожской битвы. На основании результатов этих работ были высказаны предварительные соображения о месте, где могла происходить битва [20. С. 108–111; 21. С. 36–38; 22. С. 124–125].

К большому сожалению, до сих пор на берегах Вожи нет даже небольшого указателя о том, что здесь произошла одна из крупных битв средневековья.

В последнее время вновь поднимается вопрос о музеефикации места битвы, возведении памятной стелы, организации военно-исторического музея-заповедника. В этой связи следует рассмотреть интересующую нас проблему, используя накопившиеся за прошедшие два десятилетия материалы, касающиеся Вожской битвы.

Для локализации места Вожской битвы важно выяснить маршруты противников к месту сражения. Ни у кого не вызывает сомнения, что полки под командованием Дмитрия Ивановича совершали марш «по древней дороге из Коломны в Переяславль Рязанский» [1. С. 113]. Выход московской рати навстречу татарам на территорию Рязанского княжества явился не случайной акцией, он был подготовлен всем ходом развития событий. В 70-е годы XIV в. Дмитрий Иванович предпринимает широкие действия для отражения татарских набегов в глубь Руси. Первоначально московские полки концентрируются на левом берегу Оки, в дальнейшем продвигаясь все дальше на южные окраины русских земель. Логическим завершением такой стратегии явилось выдвижение русских войск навстречу Мамаю и разгром татарских войск на Куликовом поле.

Во время нападения татарских войск на рязанскую землю в 1373 году великий князь Дмитрий Иванович спешно собрал «всю силу княжения великого» и вывел войска на левый берег реки Оки [23 Стб. 104]. Это предотвратило распространение татарского нашествия на другие земли, но московская рать была не столь сильна и не готова морально к тому, чтобы дать отпор Мамаю за пределами такой крупной водной преграды, как Ока. Но уже в 1376 г. московское правительство начинает проводить активную наступательную политику. В связи с предполагаемой угрозой нового вторжения «князь великии Дмитрии Московьскои ходилъ за Оку ратию, стерегася рати Тотарьское», то есть русская рать выходит уже на правый берег Оки, навстречу возможному татарскому нападению [23 Стб. 116].

В 1377 году в связи с угрозой набега на Нижний Новгород московский князь спешит на помощь «в силе тяжце» [24. С. 118]. После ухода Дмитрия Ивановича из Нижнего оставшаяся русская рать подверглась жестокому разгрому на реке Пьяне [23. Стб. 118, 119]. После этого поражения московское правительство зимой 1377–1378 гг. вновь посылает полки в Нижний Новгород, чтобы покарать союзных Мамаю мордовских князей [23. Стб. 120].

Дмитрий Иванович извлек уроки из сокрушительного поражения на Пьяне, произошедшего из-за плохо поставленной разведки. В дальнейшем русская разведка блестяще показала себя в период, предшествующий битве на Куликовом поле, что сказалось и на результатах битвы на реке Воже.

Не вызывает сомнения, что в 1378 году московские полки, перейдя Оку у Коломны, начали движение навстречу татарам по хорошо известной старой дороге на Переяславль Рязанский, но дальнейший их путь, особенно при приближении к Воже, корректировался согласно получаемым разведывательным данным, что позволило Дмитрию Ивановичу угадать место предполагаемой переправы Бегича через Вожу. Появление крупной, готовой к бою русской рати на левом берегу Вожи для татар было полной неожиданностью. Бегич, встретив перед собой равное по силе войско, несколько дней не решался начать переправу и атаковать русскую рать [23. Стб. 133].

Вероятно, большую часть русского войска составляла конница, что сильно увеличивало маневренность русских и позволило Дмитрию Ивановичу совершить стремительный марш навстречу Бегичу, к месту предполагаемой переправы татарского войска.

О маршруте движения войск Бегича к Воже нет никаких сведений, но путь татар можно в значительной степени восстановить по материалам XVII в., в которых приводятся довольно подробные сведения о маршрутах татарских войск в глубь русской территории, проходивших через рязанскую землю. Обычно татарские набеги начинались у южных пределов княжества, в верховьях Дона и его левых притоков, откуда открывалась дорога через Рязань и Коломну в центральные районы Русского государства [25. С. 181]. В XVII в. восточнее Дона через верховья Битюга, между Полевым Воронежем и Цной проходила хорошо известная Ногайская дорога [26. С. 52, 68. Рис. 3]. Этот путь набегов на Русь был традиционным и наиболее часто использовался татарами [25. С. 182]. Таким образом, Бегич двигался с юга или с юго-востока, и в этом случае кратчайшая дорога на Москву шла не через нижнее течение Вожи, а через среднее.

К тому же, проходить Бегичу в непосредственной близости от хорошо укрепленного Переяславля, где находился с дружиной союзный в это время Дмитрию рязанский князь Олег Иванович, было довольно рискованно. В 70-х гг. XIV в. отношения Дмитрия Ивановича Московского и Олега Ивановича Рязанского были дружественными (не считая конфликта 1371 г.). С лета 1372 года Дмитрий рассматривал рязанского князя как своего союзника. В этом году они совместно подписали перемирие с литовским князем Ольгердом [27. № 6. С. 22]. В 1375 г. во время тверской войны рать Олега Ивановича не входила в состав союзных войск, но, как считает В. А. Кучкин, Рязань и Москва сохраняли союзнические отношения, а в московско-тверском договоре рязанский князь фигурирует в качестве третейского судьи [27. № 9. С. 28; 4. С. 101].

В тот же период отношения Рязани с Ордой были напряженными и даже враждебными. В 1373 году татары разграбили Рязанское княжество [23. Стб. 104; 6. С. 19]. Под 1377 г., непосредственно перед Вожской битвой, Никоновская летопись сообщает о нападении татар на рязанскую землю: «Тое же осени царевичъ Арапша приходил на Рязань изгоном и многа зла сътвори возвратися въ свояси» [6. С. 28–29; 28. С. 217].

Если Бегич шел с юга или с юго-востока, то объяснимо участие в битве на Воже дружины пронского князя Даниила – путь татар пролегал по территории Пронского удельного княжества. Этот фактор, не считая довольно тесных в то время связей Пронска с Москвой, оказал решающее влияние на присоединение прончан к московскому войску. Вероятнее всего, весть о походе татар на Москву была получена от Олега Ивановича, и участие пронского войска в составе московской рати проходило при молчаливом согласии рязанского князя. Не случайно Мамай, желая отомстить за поражение в Вожской битве, обрушил свой удар именно на Рязань [23. Стб. 135; 24. С. 127]. Летописи отмечают сожжение Преряславля Рязанского, а Никоновская сообщает, что татары «взяша градъ Дубокъ и сожгоща», [6. С. 43]. Находившийся на юге Рязанского княжества Дубок, вероятно, входил в состав Пронского удела.

Для уточнения места Вожской битвы важно выяснить местонахождение древних дорог и переправ через реку. Следует отметить что р. Вожа (правый приток р. Оки) протекает по территории современного Рыбновского района Рязанской области на протяжении около 60 км. В XVI–XVII вв. по берегам Вожи была построена Вожская засечная черта [29]. Это обстоятельство в значительной мере затрудняет использование народных преданий, топонимических данных и сведений о находках древнего вооружения, так как существующие легенды во многом связаны с многочисленными стычками с татарами, проходившими в более позднее время, а такое скоротечное событие, как битва, вряд ли могло оставить глубокий след в топонимике данного региона [30. С. 1–13]. Да и большинство находок оружия, вероятно, датируется засечным временем. Так, в Рязанском историко-архитектурном музее-заповеднике хранится бахтерец, найденный в р. Воже в 1938 году [Фонды. № 4086]. По определению А. Н. Кирпичникова и О. Г. Большакова, бахтерец датируется концом XV–XVI вв. По сообщениям местных жителей, в Воже часто находят оружие, но нам не удалось познакомиться ни с одним предметом, все они были утеряны.

Несмотря на это, изучение укреплений Засечной черты дает возможность наметить места наиболее вероятного существования дорог через Вожу в XIV веке. Исследователь Вожской засеки А. В. Никитин указывает, что «главную роль в ее обороне играли укрепления на дорогах и в наиболее угрожаемых местах» [31].

В XVI–XVII вв. в составе рязанских засек (Вожской и Красносельской), охватывавших все течение реки, существовало трое ворот: Введенские, Волчьи и Дураковские [31. С. 127, рис. 2]. Волчьи ворота находились на реке Красноселке, недалеко от истоков Вожи, представляющей здесь небольшой ручей, а по летописному сообщению часть татар при преследовании их русскими «в реце истопоша» [6. С. 42]. Местность в этом районе была сильно залесена, поэтому искусственные оборонительные сооружения (земляные валы, рвы и т. п.) были незначительны и до настоящего времени практически не сохранились [22. С. 122].

Введенские ворота находились в нижнем течении Вожи между современными деревнями Войнюково и Баграмово, где река имеет хорошо разработанную пойму, изобилующую многочисленными старицами и болотами, а значит, неудобную для действий больших масс конницы [30. С. 7]. По сообщению летописи, Мамай имел целью поход на Москву: «собравъ воя многы», послал их «на князя великого Дмитрея Ивановича и на всю землю русскую» [23. Стб. 134]. Переход же татарским войском Вожи в ее нижнем течении уводил Бегича далеко на восток в сторону от основной цели. Многие историки связывали с битвой городки и насыпи в районе сел Ваграмово и Ходынино, но проведенные археологические исследования показали, что это городища городецкой культуры раннего железного века или укрепления, построенные в засечное время [22. С. 103–113; 30. С. 3–6; 31. С. 129–140].

В нижнем течении Вожи существовала еще так называемая «старая зимняя московская дорога» из Коломны в Переяславль Рязанский [8. С. 65; 30. С. 6]. Вероятно, по этой дороге прошли московские войска в декабре 1371 года, когда рать Олега Ивановича была разбита под Скорнищевым, недалеко от Переяславля [23. Стб. 98–99; 24. С. 11 – 112]. По всей видимости, переход реки Вожи в этом месте в летнее время был невозможен.

Для решения поставленной проблемы значительный интерес представляет район с. Пальные и с. Глебово-Городище, расположенный в среднем течении реки Вожи. Здесь в XVI–XVII вв. были возведены Дураковские ворота – грандиозная по тем временам линия укреплений, состоящая из высоких земляных валов с «крепостицами». Потребность в постройке значительных искусственных укреплений в данном районе была вызвана отсутствием крупных лесных массивов, к тому же здесь в Вожу с правой (южной) стороны впадает река Пальная, имеющая довольно широкую пойму и незалесенные берега. Кроме того, рядом с Дураковскими воротами находился так называемый Глебовский пролом – наиболее опасный участок Вожской засеки, где «самые худые места татарские... проходы на Русь и из Руси бывают» [31. С. 144].

Остатки оборонительных сооружений были изучены в процессе археологических разведок [22. С. 97–125; 32; 33. С. 59–60]. В результате появилась возможность сопоставить данные письменных источников и исследований на местности. На правом берегу р. Вожи обследованы остатки Дураковских ворот – это значительные по размерам валы и рвы, протяженностью до 1,6 км, в центре которых находится земляной городок. На месте Глебовского пролома сохранился комплекс оборонительных сооружений, состоящий из системы трех валов и рвов протяженностью около двух километров и земляного городка. Оборонительные сооружения в этом районе были созданы и на левом берегу реки. В окрестностях с. Глебо-Городище, деревень Козицино и Бабино-Булыгино находятся городища и земляные валы, вероятно, входившие в состав засеки. Таким образом, именно в этом районе сосредоточены оборонительные сооружения, не имеющие себе равных в системе Вожской засеки, служившие значительной преградой татарским набегам в глубь Руси. С большой долей вероятности можно предполагать, что дорога через р. Вожу в этом районе была хорошо известна и в XIV веке.

Вероятно, дорога здесь существовала и в домонгольское время. В с. Глебово-Городище на левом берегу р. Вожи находится древнерусское городище, единственное в бассейне Вожи относящееся к этому времени. Это городище занимало стратегически важное положение, прикрывая дорогу, проходившую с юга в северо-западную часть Рязанского княжества. В этом плане становится ясным потребность сооружения в слабо залесенном верхнем течении р. Прони трех близко расположенных древнерусских городищ (Ижеславльского, Жокинского, Лубянского), которые должны были перекрыть путь кочевникам в глубь рязанской земли.

От Глебова-Городища дорога шла на Зарайск и Коломну и далее на Москву. Поэтому неудивительно, что здесь в первой трети XVI в. строятся каменные крепости – в Зарайске (1528–1531 гг.), в Коломне (1525–1531 гг.) – предназначенные для прикрытия вторжения татарских отрядов на Москву.

При археологическом обследовании в окрестностях с. Пальные и с. Глебово-Городище оружия XIV века, которое можно было бы связать с Вожской битвой, не обнаружено, да и напрасно ожидать многочисленных находок на полях древних сражений [12. С. 217; 16. С. 228–229]. Оружие, как известно, было ценным военным трофеем и тщательно собиралось, а затем раздавалось воинам в качестве награды. Дмитрий Иванович, распуская полки после Вожской битвы, отпускает их «съ многою корыстью» [23. Стб. 135].

Также трудно обнаружить здесь и большие братские могилы. Судя по летописному сообщению, битва была хотя и упорной, но скоротечной, и русские понесли незначительные потери. К тому же следует учитывать, что соединенное войско состояло по крайней мере на одну треть из рязанцев, которые имели возможность своих погибших захоронить в других местах.

Как известно, Вожская битва произошла «месяца августа в 11 день... въ среду», а на воскресенье 15 августа приходился один из самых почитаемых православной церковью праздников – Успение Пресвятой Богородицы. В селе Глебово-Городище находится каменная церковь Успения, построенная в 1694 году. На месте современного храма раннее существовала деревянная Успенская церковь, упоминаемая в документах под 1676 годом [34. С. 204].

Исследователи не раз отмечали, что в период между Вожской и Куликовской битвами в Москве и ее окрестностях возводится ряд церквей, посвященных Успению. Так, непосредственно после Вожской победы, в 1379 году, были заложены храмы Успения в Коломне, в монастыре «на Страмыне», в Москве у большой коломенской дороги в Симоновом монастыре. Н. С. Борисов пишет, что «подобное посвящение московских и подмосковных соборов, построенных или заложенных накануне Куликовской битвы, по-видимому, было вызвано не только особым политическим значением культа Богоматери для Москвы, но, очевидно, и тем, что битва на реке Воже – «мать Куликовской победы» – произошла 11 августа 1378 года... за несколько дней до празднования 15 августа Успения Богоматери» [35. С. 131]. По всей вероятности, Успенская церковь в селе Глебово-Городище поставлена в честь победы русского оружия в Вожской битве.

Таким образом, все вышесказанное позволяет утверждать, что битва на Воже 11 августа 1378 года произошла в среднем течении реки в районе сел Пальные и Глебово-Городище. Окончательное решение о локализации места Вожской битвы должны дать комплексные исследования с широким участием в них представителей естественных наук.

1. Назаров В. Д. Русь накануне Куликовской битвы // Вопросы истории. 1978. № 8.

2. Архив К. Маркса и Ф. Энгельса. Т. 8. М.,1946.

3. Хорошкевич А. Л. О месте Куликовской битвы // История СССР. 1980. №4.

4. Кучкин В. А. Русские княжества и земли перед Куликовской битвой // Куликовская битва. М.,1980.

5. Егоров В. Л. Золотая Орда перед Куликовской битвой // Куликовская битва. М.,1980.

6. ПСРЛ. Т. Х1. М.,1965.

7. Иловайский Д. И. История Рязанского княжества. М.,1958.

8. Любомудров Н. В. Местногеографические древности в Рязанской губернии // Прибавления к «Рязанским епархиальным ведомостям». 1874. № 4.

9. Россия: Полное географическое описание нашего Отечества. Т. 2. СПб., 1902.

10. Милонов Н. П. К изучению археологических памятников и истории сел и городов на территории Рязанской области. Рязань, 1949.

11. Уваров А. С. Две битвы //Древности. Т. 2. Вып. 2. М.,1869.

12. Комаров К. И. К вопросу о месте битвы 1228 г. на Сити // Проблемы советской археологии. М.,1978.

13. Пядышев Г. Е., Поход Игоря в 1185 году: Место битвы // История СССР. 1980. №4.

14. Рыбаков Д. А. «Слово о полку Игореве» и его современники. М.,1971.

15. Федоров В. Г. Кто был автор «Слова о полку Игореве» и где располагалась Каяла. М.,1956.

16. Шкурко А. И. Вопросы музеефикации памятников Куликовской битвы // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М.,1983.

17. Гоняный М. И., Зайцев А. К., Маркина Е. Д., Фоломеев Б. А. Куликово поле и его археологические памятники // Археологические памятники Европейской части РСФСР. М.,1985.

18. Наумов А. Н. Основные этапы изучения и мемориалиэации Кулико ва поля и сражения 1380 г. // Музей-заповедник «Куликово поле»: концепция развития. Тула, 1999.

19. Гоняный М. И., Гриценко В. П., Зайцев А. К. Задачи сохранения и использования археологического наследия Куликова поля // Музей-заповедник «Куликово поле»: концепция развития. Тула, 1999.

20. Челяпов В. П. О месте Вожской битвы 11 августа 1378 года // Рязанская областная научная конференция по историческому краеведению. Рязань, 1990.

21. Челяпов В. П. Археологические работы по поиску места Вожской битвы // Материалы международной научной конференции, посвященной 600-летию спасения Руси от Тамерлана и 125-летию со дня рождения И. А. Бунина. Елец, 1995.

22. Чернай И. Л. Оборонительные сооружения рязанских засек в свете новых археологических данных //Труды ГИМ. Вып. 73. М., 1990.

23. ПСРЛ. Т. XV. Вып 1. Пг.,1922.

24. ПСРЛ. Т. XVIII. СПб., 1913.

25. Егоров В. Л. Историческая география Золотой Орды в XIII–XIV вв

М.,1985.

26. Загоровский В. П. Белгородская черта. Воронеж, 1969.

27. Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV–XVI вв. М.; Л.,1950.

28. Кузьмин А. Г. Рязанское летописание. М.,1961.

29. Яковлев А. И. Засечная черта Московского государства в XVII в. М., 1916.

30. Лебедева Н. И. Современное состояние Вожской засеки // Вестник рязанских краеведов. Рязань, 1925.

31. Никитин А. В. Оборонительные сооружения Засечной черты XVI–XVII вв. // МИА. 1955. № 44.

32. Челяпов В. П. Отчет о разведках на территории Рязанской области в 1978 году // Архив ИА РАН. Р-1. № 7234.

33. Челяпов В. П., Буланкин В.М. Археологическое обследование рязанских засек // Провинциальная культура и культура провинции: Материалы конференции «Роль российской провинции в защите Отечества». Ч. 3. Кострома, 1995.

34. Добролюбов И. Историко-статистическое описание церквей и монастырей Рязанской епархии. Т. I. Зарайск, 1884.

35. Борисов Н. С. Воздействие Куликовской битвы на русскую культуру конца XIV–XV вв. // Куликовская битва в истории и культуре нашей Родины. М.,1983.