Не противление злу
Из статьи: «Невменяемость и не противление злу»
……Вижу перед собой человека, ревностно ищущего истины и твердо уверенного в своей способности найти се. Вот ему показалось, что он нашел, чего искал. Горячо и талантливо ведет он проповедь своих истин (?), громит то, во что веруют другие и думается ему, что вот скоро его истины возьмут верх, а чужая ложь (?) будет повержена во прах. Чужую ложь он считает злом и хочет истребить это зло, трудится над этим делом неустанно и совершенно забывает.... свои же речи о не противлении злу! Ведет борьбу со злом тем же пером, которым пишет и свои речи о не противлении злу!
Видит человек, что наступает голод от великого неурожая. Сердце тотчас же внушило этому человеку, что нужно спасать людей от голодной смерти. Начинается в этом направлении деятельность кипучая, благотворная. Голова уступает место сердцу, забывает, что следует остановить его порывы, совсем не помнит, что противиться злу не нужно.
Голова не хочет противиться ни злу нравственному, – тому, что считают или ложью, или развратом, – ни злу физическому, – смерти от голода, – а сердце не слушается, заставляет делать совсем другое. Сердце пошло против головы и самыми делами говорит ей: «голова, совсем пустое и ни в чем несообразное выдумываешь ты».
Голова ищет в учении Христовом опоры для оправдания своих фантазий на тему о непротивлении злу и совсем не хочет помнить о биче от вервий (Иоан. 2, 15), бывшем в руках Спасителя при очищении храма от нагнанной туда скотины, совсем не хочет помнить о столах, опрокинутых самим Христом.
Голова совсем хочет забыть, что и учение и дела Христовы на земле были противлением источнику всяческого зла и должны вести к истреблению зла в самом его корне; а сердце совсем забывает об голове: и противиться заставляет и истреблять велит.
Нельзя ли надеяться, что сердце и впредь не будет слушаться больной головы и что в конце концов не сердце сдастся голове, а голова смирится перед сердцем?
Могут сказать: «в этих речах кроется великое недоразумение. Никто не думал утверждать, что не следует никакими средствами противиться злу. Средства средствам – рознь. Злу противиться следует, но не насилием физическим, а средствами нравственными, именно: силою слова устного, письменного, печатного, и примером собственной жизни».
Эти мысли совершенно изменяют вопрос по существу. Речи о не противлении злу должны прекратиться и замениться речами о дозволительных и целесообразных способах противления злу.
Если признано будет положение, что злу противиться следует, но в борьбу с ним нужно пустить одну силу нравственную: то для сохранения силы за налагаемым ограничением нужно будет сделать очень многое.
Нужно будет, во первых, доказать чем ни будь, что человеку нужно на половину пускать свои силы в борьбу, а другую половину оставить праздною зрительницею борьбы.
Нужно будет, во вторых, доказать, что против физической силы следует бороться одною силою духовною. Если бы предстояла нужда доказывать, что против нравственной силы следует бороться силою нравственною же: то в доказательствах могло бы не оказаться недостатка. Но если наступит нужда доказывать или такое положение, что против нравственной силы нужно бороться одною физическою силою, или, наоборот, такое положение, что против физической силы нужно бороться одною силою нравственною: то дело окажется затруднительным. Без софизмов обойтись будет невозможно. Если я вижу, что вы направили револьвер на ближнего своего и уже подняли курок, и если я могу толкнуть вас под локоть, чтобы пуля миновала ближнего моего: то затруднительно вам будет убедить меня, что я совершил дело, несогласное с учением Христовым, и что я безнравственно толкнул вас под локоть, совершив над вами физическое насилие.
Нужно будет, в третьих, доказать, что невозможность ограничить борьбу против тех видов зла, которые происходят от неразумных сил природы (наводнения, пожары и тому под.), одним противодействием нравственным, должна, при известных обстоятельствах, переходить в необходимость ограничиться одним нравственным противодействием. Говоря это, имею в виду такое, например положение дел: начался в городе пожар; понятно, нравственным противодействием тут ничего не сделаешь: нужно заливать пожар, а не обращаться к огненным языкам с теми или другими хорошими речами. Но оказывается, что город подпаливают с разных концов более или менее разумные твари. Не следует ли перейти, по этой причине, к одному нравственному противодействию и отложить попечение о пожарных трубах?
Скажут: «все это не то. Мы пожарные трубы не кинем; мы только не будем подпаливать ни самих поджигателей, ни домов их».
И мы согласны не подпаливать ни поджигателей, ни жилищ их, но не желаем, чтобы они свободно переходили с зажигательными материалами от дома к дому. Мы желали бы помешать такому свободному переходу и, не подпаливая никого, хотели бы, чтобы на поджигателей надели того или другого покроя горячечные рубашки, способные воспрепятствовать свободе их движений.
Трудно будет доказать, что наше желание безнравственно и несогласно с учением Христовым.
Может быть, понадоело людям, что против силы нравственной нередко, в течение долгой исторической жизни человечества, принимаемы были меры противодействия одною силою физическою: не здесь ли кроется начало увлечения мыслью, что только одною силою нравственною следует бороться против всяческого зла? Нам кажется, что и пересол и недосол одинаково не имеют права претендовать на полное удовлетворение потребности в соли. Правда, что пересола не поправишь: но и делать недосол обязательным и возводить его чуть не в идеал – толку мало. Одолеет цинга.