Источник

Гермополь и Антиноэ

Спускаясь от Сиюта вниз по течению Нила, путешественник встречает остатки и развалины древних монастырей. Так за три часа расстоянием от Ом-ель-Кусура есть два монастыря, один из них Арабы называют Дейр Магарак, т. е. сожженный монастырь, другой Абиссинским. Перед мысом ель-Амарне, на восточном берегу против селения Мазарны, виден близ нескольких хижин Коптский монастырь, называемый Дейр Коссеир. Повсюду обитали здесь в первые времена иночества святые отшельники. Но главный приют иноков был здесь в окрестностях Гермополя и Антиноэ, которые в первые века Христианства составляли одно Епископство. Города разрушились, но пещеры в скалах, окружающих эти города, остались. В них начертано на многих стенах знамение креста, свидетельствующее о существовании здесь церквей и обителей иноков; подземные галереи, где устроены были кельи, идут на далекое пространство. Несколько выше Атмумейка существует доселе у подошвы Ливийского хребта древний Коптский монастырь, называемый Крестным. Все стены этого монастыря покрыты разноцветными изображениями крестов. На большом кресте, который находился на своде алтаря, написано по-гречески: древо жизни.

Из писаний св. Афанасия мы видим, что в половине IV века в Антиноэ было многочисленное общество иноков под начальством мужа прозорливого, который, вместе с Федором Освященным, открыл Афанасию, что погиб в Персии его гонитель Юлиан. Св. Афанасий по сему случаю замечает: думаю, что многие, благоугождающие Богу в монашестве, по большей части остаются в сокровенности; потому что не знают их люди, – таков был маститый старец Паммон220.

Руфин и Палладий, посещавшие Гермополь и Антиноэ в конце IV века, нашли здесь многих великих подвижников.

В окрестностях Гермополя на месте, где, по преданию, слышанному ещё Руфином, провела несколько времени Богоматерь с Своим Божественным младенцем во время бегства своего в Египет, в пещере Ливийских гор подвизался Аполлос. Ещё пятнадцати лет удалился он в пустыню с старшим братом своим, подвижником высокой жизни. После сорока лет, проведенных в трудах и самоумерщвлении, Аполлос услышал голос, призывающий к служению для спасения других. Считая непременною обязанностью повиноваться высшему призванию, он вместе с тем молил Господа охранять его от помыслов гордости и тщеславия.

Поселившись около Гермополя, он, по уединении и молчании, ожидал, когда Господь будет чрез него устроять спасение других. Он носил левитон из грубого льна и ещё кукуль на голове; питался одними овощами и не употреблял в пищу ни хлеба, ни бобов, ни плодов древесных и ничего вареного, и эту пищу принимал он только в воскресный день. Главным упражнением его было – стоя на коленах возносить молитву к Богу, сто молитв совершал он днем и сто ночью.

Скоро строгая жизнь и дары благодати сделали славным имя Аполлоса. Все монахи, жившие в окружности по разным местам, стали приходить к нему и вверять его управлению свои души: иных он призывал к созерцанию, других убеждал преимущественно совершать деятельную добродетель. Аполлос учил их, чтобы они ежедневно украшались добродетелями и коварные действия дьявола на помыслы отражали тот час при самом их начале. Когда, говорил он, у змея сокрушена глава, то и все тело его мертво. Господь заповедует нам сокрушать главу змея. Это обязывает нас к тому, чтобы мы не только исторгали из ума своего постыдные мечтания, но и вначале не допускали в душу свою худых и нечистых помыслов. Он учил также, чтобы братья старались превосходить друг друга в добродетелях, дабы никто не показался ниже другого по совершенствам. Свидетельством успеха нашего в добродетелях, говорил он, да будет приобретение бесстрастия и воздержания от пиши, потому что это есть начало даров Божиих. А когда кто получит от Бога силу творить чудеса, не гордись, как бы имеющий уже всего довольно; не надмевайся мыслью, будто ты выше других, и не показывай всем, что получил такую благодать, в противном случае ты обольщаешь себя и, уловленный помыслами, лишишься благодати. Собственно учеников у Аполлоса было только пять. Но его духовная мудрость и святая жизнь привлекли к нему многих монахов, а его беседы и учение убедили многих и мирян, отрекшись от мира, предать себя его руководству. Таким образом, у него в горе составилось общество до пяти сот братьев, имевших и общежитие и общую трапезу. Казалось, пишет Руфин, это был стройный полк Ангелов, облеченных во все доспехи. Они имели, по слову Апостола, одно сердце и одну душу (Деян. 1, 32). Братья, жившие с Аполлосом, не прежде принимали пищу, как приобщившись Евхаристии Христовой. Это делали они в девятом часу дня. По принятии пищи они садились слушать его, и он поучал их всем заповедям до сумерек. После того одни из них удалялись в пустыню и там целую ночь читали наизусть Священное Писание, другие оставались в монастыре, непрестанно восхваляя Бога песнопениями до наступления дня. Руфин пишет: я сам своими глазами видел, как они начинали с вечера свое песнопение и не преставали петь даже до утра. А многие из них только в девятом часу сходили с горы и, приняв Евхаристию, опять восходили на гору, довольствуясь одною духовною пищею до девятого часа другого дня. Так поступали многие из них в течение многих дней. При всем том они, как можно было видеть, радовались, живя в пустыне; никто не укажет здесь на земле подобной радости и веселья телесного. Между ними никого не было скучного и печального. Если бы кто и показался печальным, того Аполлос тотчас же спрашивал о причине скорби и, открывая то, что таилось в душе, старался возбудить душу его к духовному веселью. Не должно, говорил он, на пути спасения скорбеть тем, которые имеют наследовать Царство Небесное; пусть стенают язычники, пусть плачут иудеи, пусть скорбят грешники, а праведники должны радоваться. И если помышляющие о земном в земном находят радость, как же нам, удостоенным толикой надежды, не радоваться непрестанно, когда и Апостол побуждает нас всегда радоваться, непрестанно молиться, о всем благодарить (1Сол. 5,18).

Часто наедине беседуя с Руфином и его спутниками о подвижничестве, он увлекал их сладостью своих речей. Он говорил им: монахи должны, если могут, приобщаться каждодневно Св. Таин потому, что кто удаляется от Святых Таин, тот удаляется от Бога, а кто постоянно приобщается, тот всегда принимает в себя Спасителя; ибо сам Спаситель говорит: ядый Мою плоть, и пияй мою кровь во мне пребывает и аз в нем (Ин. 6, 36). Итак, полезно монахам постоянно воспоминать спасительное страдание и ежедневно быть готовыми удостоиться принятия Святых и Небесных Таин; поскольку чрез сие мы удостоиваемся отпущения грехов. Также говорил он: непозволительно без крайней нужды нарушать общие посты: ибо в среду Спаситель предан, а в пяток распят. Посему кто нарушает пост, тот вместе с врагами предает и распинает Спасителя. Если в пост придет к тебе брат, имеющий нужду в успокоении, предложи ему трапезу одному, если же ему не угодно, не принуждай, ибо все мы имеем общее предание о посте. Приходящих братьев Аполлос повелевал принимать со всею любовью, кланяться им. Ибо, говорил он, ты кланяешься не им, а Богу, видя брата твоего, ты видишь Господа Бога твоего, – и это приняли мы от Авраама. Приходящих должно усиленно приглашать к успокоению; сему мы научились у Лота, который принуди Ангелов (Быт. гл. 19). В силу сей заповеди, когда Руфин с братиею приближались к монастырю Аполлоса, иноки, слышавшие от Аполлоса о приходе братии, вышли ему навстречу с пением (так они принимали всех монахов), поклонившись лицом до земли, облобызали их. И одни шли впереди пришельцев, другие за ними и все пели, пока не пришли к Аполлосу. Аполлос вышел навстречу и первый поклонился путникам до земли и облобызал их. Потом ввел к себе, помолился и, своими руками омывши ноги, просил отдохнуть. Так он поступал с всеми странниками.

Не довольствуясь назиданием братий, Аполлос старался слово Евангелия распространять и между окрестными жителями, из которых многие были язычники. То силою чудес, то благодеяниями, то увещаниями он успел сокрушить ос татки язычества. Аполлос скончался в 395 году221. Монастырь Аввы Аполлоса процветал ещё и в VI веке222.

Неподалеку от монастыря Аполлоса пресвитер Копрей имел монастырь, где жило пятьдесят братий. Он славился и высокою жизнию и даром чудес. И своими чудесами способствовал к распространению Христовой веры между язычниками. Сам он был учеником Мусия или Патернуфия, который, по словам Руфина, первый обитал в пустыне к югу от Гермополя. Он рассказывал, что здесь были и другие великие подвижники: Сурус, Исаия, Павел, Анувий, Еллин. Здесь же подвизались Аполлос, Иоанн и Диоскор, имевший в управлении своем сто братий223. Вблизи Гермополя в монастыре Ериши, может быть, у Аввы Диоскора, получил начало иноческой жизни Онуфрий Великий. Вот как рассказывал Онуфрий свою жизнь Пафнутию. Юность свою провел я в благочестивом монастыре Ериши близ Гермополя в Фиваиде. Там обитают сто братий, как едина душа, согласных в великой любви к Господу Иисусу. Там одежда общая, пища общая и безмолвие нарушается только славословием Богу. Там я, ещё почти дитя, изучал уставы монашеской жизни и от св. Отцов назидался в вере и любви к Богу. Там часто слушал я Отцов, беседовавших о св. Илии и св. Иоанне Предтече, подобного которому не было между людьми. Что же, спросил я, живущие в пустыне в совершенном одиночестве больше ли вас пред Богом? Ей, сын наш, отвечали Отцы, они больше нас! Мы каждый день видимся друг с другом; каждый день церковное пение совершаем соборно; если взалчем, находим готовый хлеб; если возжаждем, у нас готова вода; занеможет кто – есть кому утешить. Ибо мы живем вместе, один другому помогаем и служим из любви Христовой. Но живущие в пустыне всего этого лишены. Случится какая печаль, кто его утешит? Заболит – кто послужит ему? Найдет брань от сатаны – кто даст ему совет? И где у него пища? Где вода? Где кров от зноя полуденного? Где риза от холода ночного? Там, о сын наш, там несравненно больше трудов и подвигов, чем в общежитии. Только Бог един видит отшельников и посылает им Ангелов на помощь. И сбываются на них слова Пророка Исаии; терпящий Господа, окрылатеют, аки орли потекут, не утрудятся (40,31). Душа моя горела неведомым дотоле священным огнем, когда я слушал Отцов. Я думал, что нахожусь в другом мире, и я возжелал пустыни. Встал ночью и пошел. Только, что вступил в пустыню, я увидел луч света, сияющий предо мною. Ужас объял меня, и я хотел возвратиться в монастырь. Но то был Ангел хранитель мой, в виде света указующий мне путь и сказавший: не бойся, я веду тебя. – Провождая меня от шести до семи миль, луч светоносный остановился у одной пещеры и был невидим. Приблизившись к дверям пещеры, я воззвал по обычаю иноческому: благослови. Ко мне вышел муж престарелый, вид его был достопочтенный и священнолепный; на лице и во взорах сияли великая благодать и духовное веселье. – Ты ли это, брат Онуфрий? – сказал старец, поднимая меня и лобзая. – Войди в мою обитель, сын мой, и Бог тебе помощник. Несколько дней провел я с святым отцом – старцем, который показывал мне уставы пустынной жизни, научал подвигам добродетели, открывал способ бороться с темными силами. Однажды он сказал: встань, сын мой, я поведу тебя в другую пещеру, чтобы ты жил там один, ибо для того и послал тебя Господь. Мы шли четыре дня и четыре ночи; на пятый день пришли к уединенному вертепу, и тогда престарелый вождь мой сказал: вот твое место, которое Бог приготовил тебе в мой сказал: вот твое место, которое Бог приготовил тебе в жилище. – Старец пробыл со мною тридцать дней, уча меня святой жизни; потом, поручив меня Господу, возвратился в свою келью. Ежегодно посещал он меня единожды; а там пришел и скончался у меня. Я много плакал над телом умершего, похоронил близ моего вертепа и остался один в целом мире.

Сначала я подвергался таким искушениям, что многократно отчаивался в жизни своей. Изнемогал от голода и жажды; ибо сначала у меня совершенно не было, что есть и пить, – разве где найду, бывало, немного зелия пустынного или соберу несколько капель росы небесной. Был палим зноем солнечным во дни; дрожал от холода в ночи; часто промокала вся плоть моя от росы полуночной. О! сколько я вытерпел! Каких трудов не переносил я в этой непроходимой пустыне! – Но для чего объявлять людям то, что человек должен совершить наедине из любви к Богу? – Благий же Бог, видя, что я весь предался пустынническим подвигам и соделал душу мою готовою терпеть алчбу и жажду, повелел святому Ангелу пещись о мне и приносить каждый день понемногу хлеба и воды для подкрепления немощной плоти моей. Тридцать лет питался я от Ангела. Потом Бог, на утешение мне, уготовил пропитание ещё обильнее прежнего. Подле моего вертепа потек небольшой источник чистой и прохладной воды: выросло финиковое дерево о 12 ветвях, и каждая ветвь приносит мне плоды ежемесячно. Вкушаю финики, пью воду из моего источника, иногда ем хлеб, приносимый Ангелом, – и все делаю во славу Божию. А всего более насыщаю себя и напоеваю сладостью слова Божию: верую и ежедневно по опыту знаю, что не о хлебе едином жив будет человек, но о всяком глаголе исходящем из уст Божиих (Мф. 4, 4).

После беседы, укрепившей дух и тело мое, пишет Пафнутий, и после трапезы от плодов и от хлеба Ангельского мы провели всю ночь в молитве. К утру лицо праведника изменилось так, что я ужаснулся. «Брат Пафнутий, сказал мне Онуфрий, не бойся; в нынешний день я оканчиваю временную жизнь и отхожу к моему Христу. Бог, милосердый для всех, послал тебя ко мне за тем, чтобы ты предал тело мое погребению». Я пал к ногам святого и плакал и говорил: благослови меня, отец честнейший, и молись, чтобы Господь удостоил меня видеть тебя в будущем веке, как удостоил зреть твою святыню в сей жизни. – Онуфрий поднял меня и сказал: «Сын мой Пафнутий, не опечалит тебя Бог, но исполнит твое прошение; благословит же и утвердит тебя в любви Своей и просветит умные очи твои к Боговедению и избавит тебя от всякого падения и сетей лукавого, и сохранят тебя Ангелы Его во всех путях твоих». После сего дал он мне последнее целование о Господе; начал молиться со многими слезами и воздыханием; преклонив колена, молился довольно, потом возлег на земле и последнее слово сказал: в руце Твои, Боже, предаю дух мой! Тогда осиял великого старца дивный свет небесный, в воздухе послышался глас Ангелов, поющих и благословящих Бога, – и душа праведника вознеслась на небо: мне осталось только тело святое, над которым я рыдал неутешно, пел надгробные Псалмы и похоронил в каменном гробе. Это было в двенадцатый день июня. Вертеп Онуфрия пред моими глазами обрушился; финик упал и источник мгновенно исчез224.

Палладий, проживший четыре года против Гермополя в Антиноэ, пишет, что здесь было до двух тысяч монахов и все они с великою ревностью упражнялись в обязанностях своего звания, доставая себе пропитание рукоделием. Одни из них жили вместе, другие заключили себя в горных пещерах225.

Соломон, Дорофей, Диокл и Капитон были знаменитейшими из отшельников. Соломон отличался кротостью и терпением. Пятьдесят лет прожил он в одной пещере, с величайшим терпением перенося все скорби отшельнической жизни. Он знал наизусть все Священное Писание и жил своими трудами. Дорофей за свою неукоризненную жизнь и доброту возведен был на степень священства. Он священнодействовал для братьев, живущих в пещерах. Однажды младшая Меланья прислала этому бессребреннику пятьсот златниц и просила его раздать тамошним братьям. Но он взял три златницы; остальные отослал к Диоклу отшельнику, сказав: брат Диокл умнее меня и с пользою может распорядиться ими, потому что лучше меня знает, кому действительно нужно оказать помощь, а мне довольно и этих.

Сей Диокл в юности учился грамматике, потом философии. На двадцать осмом году оставив мирские науки, предался небесному Христову учению и сделался отшельником. Более тридцати пяти лет провел он в пещере, занимаясь размышлением о Божественных истинах. Он говорил: ум, переставши созерцать Бога, становится или демоном или скотом; потому что или подпадает власти демона похоти, который влечет его к распутству, или злого духа раздражительности, от которого рождаются безумные порывы. В каждой мысли и в каждом деле участвует душа, но с Богом она бывает только тогда, когда благочестно и благоговейно рассуждает о Нем.

Недалеко от Диокла в четырех милях от Антиноэ жил Капитон, из разбойников сделавшийся опытнейшим монахом. Он пятьдесят лет прожил в пещере и не выходил из нее даже к реке Нилу, говоря, что не может встречаться с людьми, ибо враг доселе противодействует226.

В той же пустыне был старец Илия. Он был ста десяти лет, когда Руфин посещал его пустыню. Он жил в пещере, на которую страшно было и смотреть. К ней вела тропинка узкая и каменистая. Пещера была закрыта терновыми кустарниками так, что трудно было проникнуть в нее. Здесь-то более семидесяти лет прожил этот старец, вкушая по вечеру три унции хлеба и три маслины. Но и это было для него облегчением в сравнении с первыми его постами; ибо прежде он проводил без пищи целые седмицы. Он получил от Бога дар врачевать всякие болезни227.

* * *

220

Творения Св. Отец в русском переводе, 1853 г. Ч. 1. С. 413.

221

Rufin. Hist. monach., cap. 7. Палладий. Лавсаик, гл. 47. Созомен. Церковная история. Кн. 6, гл. 29. Никифор. Кн. 6, гл. 34.

222

Луг духовный, гл. 182.

223

Лавсаик, гл. 49–57. Rufin. Hist. mon., с. X, XV, XVI. Созомен. Кн. 6, гл. 34. Кассиод. Hist. 1, L. VIII, c. 1.

224

Veter. Patr. Analecta njva. Venet. 1781, p. 122–127.

225

Палладий. Лавсаик, гл. 81.

226

Палладий. Лавсаик, гл. 82, 83, 84.

227

Rufin. Hist. mon., c. XII. Sozom. L. VI, c. 28. Niceph. L. II, c. 34. Cassiod. Hist. Trip. L, c. 1.


Источник: История православного монашества на Востоке : Соч. Экстраорд. Проф. Моск. Духов. Акад. Петра Казанского. : в 2 част. - М. : Паломникъ : Воскресенiе, 2000. / Ч. 2. - 606, [1] с. - (Православное монашество и аскетика в исследованиях и памятниках). ISBN 5-87468-087-Х

Комментарии для сайта Cackle