О Мелитоне Сардийском и его сочинениях

К числу христианских апологетов II-го века, писавших на греческом языке, принадлежит св. Мелитон, епископ Сардийский (в Лидии, в Малой Азии), знаменитейший пастырь Церкви восточной и ученейший писатель своего времени. Он жил во второй половине II-го века. Сохранившияся о его жизни сведения очень скудны: известно, что он путешествовал в Палестину для изучения мест, где происходили события священной истории, и для изследования подлинных книг Ветхаго Завета (Евс. IV, 26); известно также, что он принимал участие в прекращении спора, волновавшаго лаодикийскую Церковь после мученической смерти епископа Сагариса, по каковому поводу написал сочинение о пасхе; наконец известно, что он подал императору Марку Аврелию речь в защиту христианской Веры (Евсев. там же). Тем не менее видно, что он своею церковною и учено-литературною деятельностию оставил по себе великую память в последующих родах. Поликрат, епископ Ефесский, в своем послании к римскому епископу Виктору (ок. 190 г.) по вопросу о пасхе, упоминает о Мелитоне в числе великих вождей Церкви, погребенных в Азии, называет его эвнухом (ἔυνουχον), т. е. ведшим безбрачную жизнь, и свидетельствует, что он во всем поступал по внушению Святаго Духа (Евс. V, 24). Тертуллиан, почти его современник, хвалит его красноречие и изящество слога, замечая, что многие христиане почитают его пророком (Иерон. Catal. Script. c. 24). Евсевий приводит его на ряду с современниками – Эгезиппом, Дионисием коринфским, Аполинарием иерапольским, Иринеем и др. как одного из представителей здравой веры и проводников апостольскаго предания (Ев. IV, 21). Св. Мелитон скончался в Сардах. Говоря об этом Поликрат ефесский не называет его мучеником, между тем как в том же месте он прямо называет других мучениками, напр. Поликарпа, Фразея. Так как Евсевий (IV, 26) говорит об апологии к императору Марку Аврелию, как о последнем сочинении Мелитона, а она по всей вероятности написана в 170 или 171 год, то можно предполагать, что Мелитон умер немного после этого времени.

Если обстоятельства жизни св. Мелитона весьма мало известны, за то покрайней мере знаем, что его литературные труды были многочисленны и обнимали разнообразные предметы богословскаго знания и церковной жизни. Доказательством сего служит перечень его сочинений, «дошедших до сведения» Евсевия. По словам церковнаго историка, «Мелитон написал две книги о пасхе, также книги об образе жизни и пророках, о Церкви, слово о воскресном дне, о природе человека, о его создании, о подчинении чувств вере, сверх того – о душе и теле, об уме, о бане (крещения), об истине, о вере и рождении Христа, о пророчестве, о страннолюбии, и ключ; также книги о диаволе, об откровении Иоанна, о воплощенном Боге, и наконец небольшое сочинение к Антонину». (IV, 26). Далее Евсевий упоминает об «Извлечениях» из Священнаго Писания, в шести книгах, в предисловии к которым предлагается список признанных всеми книг Ветхаго Завета. К сожалению, из столь богатаго сокровища сохранились до нас почти только названия¹, да небольшие отрывки некоторых сочинений Мелитона, приводимые у Евсевия: именно несколько строк из предисловия к сочинению о пасхе, посвятительныя слова к некоему Онисиму пред «извлечениями» с каталогом ветхозаветных книг, и наконец более значительныя три выписки из апологии Мелитона, представленной, как выше сказано, импер. Марку Аврелию около 170 г. Приводим эти отрывки из апологии.

«Ныне – чего никогда еще не бывало – подвергается гонению род людей благочестивых, преследуемый злыми указами по Азии. Безстыдные доносчики и охотники поживиться чужим имуществом, находя себе повод в таких распоряжениях, явно разбойничают, днем и ночью грабят людей ни в чем невиновных». (Потом, говорит Евсевий, спустя немного Мелитон продолжает). «И если это делается по твоему повелению, – пусть делается в порядке. Царь справедливый никогда не захочет чего-либо несправедливаго; и мы охотно принимаем участь такой смерти. Только одну просьбу приносим тебе, чтобы ты сам наперед узнал людей, которые поступают с таким упрямством², и потом справедливо разсудил, достойны ли они смерти и какого либо наказания или сохранения жизни и спокойствия. Если же это определение и новое распоряжение, которое не прилично было бы даже в отношении враждебных варваров, вышли не от тебя, то мы еще более просим не предоставлять нас такому явному грабительству. Наша философия³ первоначально процвела среди варваров⁴, потом в могущественное владычество предка твоего Августа встретилась с подвластными тебе народами и явилась добрым предзнаменованием для твоего царства. Ибо с тех пор римская держава возвеличилась и прославилась; и ты сделался вожделенным преемником престола и будешь владеть им вместе с сыном⁵, если будешь охранять ту философию, которая возрастала вместе с империей и началась с Августом, и которую предки твои чтили на равне с другими религиями. А что наше учение расцвело вместе с благополучным началом империи, именно к ея добру, важнейшим доказательством служит то, что с владычества Августова не случилось ничего худаго, напротив, согласно общему желанию, все было счастливо и славно. Из всех императоров только Нерон и Домициан по внушениям некоторых зложелательных людей старались оклеветать наше учение: и от них-то ложная клевета на нас распространилась к последующим поколениям по неразумному обыкновению верить молве. Но их неведение исправили твои благочестивые предки, много раз письменно порицая тех, которые относительно христиан осмеливались затевать что-либо новое. Из них дед твой Адриан писал как другим, так и проконсулу Азии Фундану⁶; а твой отец, когда уже и ты разделял с ним правление, писал различным городам, и между прочим Лариссянам, Солунянам, Афинянам и всем Эллинам, чтобы относительно нас они не предпринимали ничего новаго. Что же касается до тебя, то мы еще более убеждены, что, питая одинаковыя с ними или даже более человеколюбивыя и разумныя мысли о христианах, ты сделаешь все, о чем мы тебя просим».

Таковы данныя, доставляемыя нам Евсевием относительно Мелитона и его творений. Кроме того, в Хронике Пасхальной сохранился следующий отрывок из апологии Мелитона: «Мы не служим камням безчувственным, но поклоняемся единому Богу, который прежде всего и выше всего, и Христу, истинному Богу, Слову предвечному». Анастасий Синаит (в VII в.) приводит два отрывка – один из книг Мелитона о воплощении Христа, в котором ясно говорится об истинном человечестве и истинном Божестве Спасителя, другой из слова на «страдание» Христа, состоящий в следующем изречении: «Бог пострадал от руки Израиля» (Hodeg. c. 12, 13). В «катенах» или сборниках из св. отцев находим четыре небольших отрывка из необозначеннаго сочинения Мелитона, в которых представляется принесение Исаака в жертву Авраамом как прообраз крестной смерти Христовой. Все эти отрывки из сочинений, неизвестных Евсевию, не представляют достаточных ручательств происхождения их от Мелитона. Тоже должно сказать и о латинском переводе упоминаемаго у Евсевия «Ключа», недавно изданном по нескольким рукописям бенедиктинцем Питра (Specil. Solesm.), который представляет объяснительный словарь фигуральных выражений, встречающихся в Библии: в нем встречаются объяснения, указывающия на латинское происхождение этого «Ключа»⁷.

В 1855 году ученый Куртон издал найденную им в числе других сирских манускриптов британскаго музея «Речь Мелитона Философа к императору Антонину» с пятью небольшими отрывками из других сочинений Мелитона⁸. Автор этой речи начинает мыслию о том, как трудно человеку возвратиться на путь истины после долговременнаго заблуждения; однако – гововит он – это возможно. Напрасно оправдывают свое заблуждение тем, что его разделяют многие: оно от этого неменьше. А что может быть безсмысленнее служения тварям вместо единаго истиннаго Бога, Которым все существует, Который вечен и непременяем? Еще менее извинительно заблуждение после того, как слово истины слышится по всей земле. Показав нелепость идолопоклонства и почитания богов, которые, по его мнению, суть обоготворенные люди, писатель на возражение: почему же Бог не сотворил человека так, чтоб он служение Ему предпочитал служению тварям? отвечает, что Бог даровал человеку разум и свободу, чтобы он различал вещи и избирал добро, и окруженный отвсюду божиими благодеяниями возвышался до понятия об истинном Боге чрез разсмотрение видимой природы и особенно своей души, которая представляет подобие Божие. Затем писатель опровергает другия основания, которыми язычники оправдывали свою привязанность к религии отцев. Он показывает, что царь не обязан следовать мнению толпы и более всякаго другаго должен исправлять заблуждение своих подданных ддя своего собственнаго блага и блага государства. Говорят: мы держимся религии отцев. Но позволительно же обогащаться или приобретать образование тем, которые имеют родителей бедных или не образованных; у слепых или хромых бывают же дети зрячие и ходящие. – Апология заключается увещанием к Марку Аврелию вместе с его детьми познать Бога Истиннаго, чтобы стяжать блага вечныя, обещанныя Им чтителям Его.

Таково главное содержание новооткрытаго сочинения Мелитона. Нельзя считать его за ту апологию, о которой увоминает Евсевий или за отрывок из нея, как полагал Ренан (Specil. Solesm.), потому что новооткрытая апология начинается и оканчивается так, что не заставляет предполагать чего либо предшествующаго или последующаго, а вместе с сим не заключает в себе приводимых Евсевием слов из Мелитоновой апологии и не представляет промежутка, в котором они могли бы быть помещены. Куртон на основании Хроники Пасхальной, которая в двух местах – под 164–165 годом и еще под 169 г. упоминает об апологии Мелитона к импер. Антонину, полагает, что Мелитон в промежуток пяти лет написал две апологии к этому императору, об одной из которых знал и упомянул Евсевий, а другая сохранилась в сирском манускрипте: в последней встречаются слова, несколько соответствующия вышеприведенному месту из Пасхальной Хроники. Но Хроника Пасхальная, как не довольно обработанный сборник из разных писателей, может быть в разных местах говорила об одной и той же апологии. Притом резкость некоторых выражений⁹ в сирской апологии недозволяет допустить, чтобы Мелитон написал ее для представления или, как говорится в надписи сирскаго манускрипта, для произнесения пред императором с таким характером, как Марк Аврелий. По сему держась строго Евсевия и не отвергая авторитета такого памятника, как сирский манускрипт VII века, мы полагаем, что Мелитон подал одну апологию импер. Антонину Марку с целию испросить снисхождение к гонимым последователям Христа, и допущенный к особе императора имел словесное обяснение с ним о сущности христианской веры и ея отличии от языческих верований и богопочтения. То, что было сказано в устной беседе, Мелитон изложил письменно в более свободной и резкой форме, не имея в виду представлять свое сочинение императору. Впрочем признавая сирскую апологию произведением Мелитона, мы не должны забывать особенность сирских переводов: в них, как видно из текста посланий Игнатия Богоносца и Евсевиева сочинения – Θεοφανια ¹⁰ допускались некоторыя изменении – чрез сокращение или распространение подлинника.