Беседа на Преображение Господне (О том, что Божественный свет во время Преображения есть свет несозданный, но не есть сущность Божия). Святого Григория Паламы, архиепископа Фессалоникийского

Пророк Исаия об Евангельской проповеди предсказал: яко слово сокращено сотворит Господь во всей вселенней (Ис. 10:23). «Сокращенным» называется такое слово, которое в немногих словах заключает великий смысл. Посему мы снова рассмотрим те Евангельские слова, которые сегодня уже рассматривали, а также присоединим остальное, дабы лучше понять заключающийся в них смысл.

Во время оно поять Иисус Петра, и Иакова и Иоанна, и возведе их на гору высоку едины. И преобразися пред ними, и просветися лице Его яко солнце (Мф. 17:1–2). Се, братие, время благоприятно, это ныне – день спасения, день святой: не измеряемый часами, не увеличивающийся и не уменьшающийся, не разделяемый ночью; это – день Солнца правды, у Которого нет изменения и ни тени перемены (Иак. 1:17), Которое с того дня, как извело нас из тьмы в чудный Свой свет, вечно простирает сияние Свое над главою (нашею), как Солнце незаходимое. Будучи же Солнцем правды и истины, Оно не восходит для того, чтобы светить и отражаться в придерживающихся лжи и проявляющих неправду на словах и на деле, но с верою приемлется творящими правду и любящими истину и веселит их своими лучами; об этом свидетельствует и Писание: свет возсия праведнику, и правым сердцем веселие (Пс. 96:11). И Псалмопевец Пророк, предрекая о радости от того просияния, имевшей быть впоследствии для созерцавших, воспевает к Богу: Фавор и Ермон о имени Твоем возрадуетася (Пс. 88:13). А Исаия говорит: разрешай всяк соуз неправды, разрушай обдолжения насильных писаний..., и всякое писание неправедное раздери; а далее что? Тогда разверзется рано свет твой, и исцеления твоя скоро возсияют: и предъидет пред тобою правда твоя; и еще: аще от имеши от себе соуз, и рукобиение, и глагол роптания, и даси алчущему хлеб от души твоея, и душу смиренную насытиши: тогда возсияет во тьме свет твой, и тьма твоя будет яко полудне (Ис. 58:6,8–10), ибо те, которых ясно освещает это Солнце, соделываются другими солнцами, потому что праведницы просветятся яко солнце, в царствии Отца их (Мф. 13:43). Итак, братие, отложим дела темные и будем творить дела света, чтобы нам не только как бы днем благообразно ходить, но и, воистинну, быть сынами дня. Приидите, взойдем на гору, где воссиял Христос, дабы узреть совершившееся там, и дабы нас достойных столь великого дня Само Слово Божие вознесло во время благоприятное. Поспешите и возведите мысленные очи ваши к свету Евангельской проповеди, дабы вам прежде преобразиться обновлением ума вашего и, таким образом, приобретя свыше Божественное сияние, соделаться сообразными подобию славы Господа, лице Которого воссияло ныне на горе, подобно солнцу. Как подобно солнцу? Было время, когда сей солнечный свет не был заключен, как бы в некоем сосуде, в этом диске: ибо свет был сотворен в первый день, а солнце Создатель всего сотворил в четвертый день, возжегши в нем свет. Точно также и свет Божественный существовал прежде, чем явиться как бы в сосуде – теле Христовом: ибо он пребезначален; облечение же плотию, которую Сын Божий принял от нас, совершилось во времени, ради нас, и, таким образом, воссияло, совмещая в себе полноту Божества, боготворимое и боголепное светило. Итак, лицо Христово просияло как солнце, одежды же Его сделались белыми как свет, или, как Марк говорит: блещащася, белы зело яко снег, яцех же не может белильник убелити на земли (Мк. 9:3). Стало быть, этим светом возблистало и само достопоклоняемое тело Христово и одежды, но не одинаково: ибо лицо Его воссияло как солнце, а одежды Его, как ближайшие к телу Его, соделались светлыми; и чрез то было показано, каковы ризы славы, в которые облекутся в будущей жизни близкие к Богу, и каковы одеяния невинности, совлеченный с коих Адам видит себя нагим и стыдится. Евангелист Лука говорит: бысть видение лица Его ино, и одеяние Его бело блистаяся (Лк. 9:29), не находя, очевидно, никакого образа всему, происходившему там, а еванг. Марк изображает одежды в словах: блещащася белы зело паче снега. Так как белизны снега было недостаточно для изображения красоты оного видения, то евангелист Марк присоединил и блистание. Помимо того, этим Евангелист показывает, что свет сей, чрез который одежды сделались белы и блестящи, есть свет сверхестественный: ибо свету не свойственно делать освещаемое белым и блестящим (а только показывать, каков цвет освещаемого), между тем сей свет покрыл и даже изменил одежды, что не свойственно свету чувственному. Еще удивительнее то, что одежды и изменились, и в тоже время, сохранились неизменными, как открылось немного спустя: разве это свойственно свету известному нам? Поэтому-то Евангелист, изображая не только чудное сияние и благолепие лица Господня, но и сверхъестественную красоту одежд, воспользовался красотами природы, сравнив блеск с белизною снега. Но воплотившееся ради нас превечное Слово, без сомнения, в Себе Самом носит слово Евангельской проповеди, имеющее как бы одеянием Писание, светлое и ясное, а вместе блистающее и сияющее, богодухновенное и богоприличное для созерцающих духом то, что – от Духа, и богоприлично объясняющих выражения в Писании и истолковывающих слова Евангельской проповеди так, как не мог бы объяснить никакой белильщик на земле, т. е., мудрец века этого. И что я говорю: объяснить? Не мог бы даже понять при объяснении другого: ибо душевен человек, – как говорит св. Апостол Павел, – и не приемлет, яже суть Духа (Божия): и не может разумети (1Кор. 2:14), а потому превратно считает Божественное и духовное сияние чувственным, напрасно надмеваясь от ума плоти своей.

Приявши озарение ума от того преблаженного видения и нежелая расстаться с тем светом, Петр сказал Господу: добро есть нам зде быти: аще хощеши, сотворим зде три сени, Тебе едину, и Моисеови едину, и едину Илии (Мф. 17:4), не ведый, еже глаголаше (Лк. 9:33). И подлинно, еще не наступило время устроения, а когда наступит, то мы уже не будем нуждаться в сенях рукотворенных: не должно было также одинаковостию сеней приравнивать рабов ко Господу: ибо Христос, как истинный Сын, пребывает в лоне Отче, а пророки в свою очередь, как истинные чада Авраамовы, обитают в лоне Авраама. Посему лишь только Петр неразумно сказал это, се облак светел осени их, опровергая слова Петровы и показывая, какая сень приличествует Христу. Каково же – это облако, и как оно, будучи светлым, осенило их? Не есть ли это тот неприступный свет, в котором обитает Бог, и каковым светом Он одевается яко ризою? Но ведь сказано: полагаяй облаки на восхождение свое (Пс. 103:3)..., и положи тьму за кров свой, окрест его селение его (Пс. 17:12); а между тем Апостол говорит: Един имеяй безсмертие, и во свете живый неприступнем (1Тим. 6:16), так что там одно и тоже, очевидно, и свет и тьма, осеняющая по причине необыкновенной ясности.

О существовании неприступного света, виденного тогда апостольскими очами, свидетельствуют и святые богословы, ибо сказано: «Днесь света неприступнаго бездна, днесь сияние (света) Божественнаго и излияние беспередельнаго на горе Фавор апостолами зрится». И великий Дионисий, говоря о том, что неприступный свет, в котором обитает Бог, есть тьма, сказал, что в ней пребывает всякий сподобляющийся уразуметь и познать Бога. Итак, это есть тот же самый свет, который видели некогда апостолы, и светлое облако осенившее их после этого. Но воссиявший тогда свет причинил помрачение зрения, а явившийся несколько позже был невидим для них по причине необыкновенной ясности, и поэтому как бы осенил источник Божественного и вечного света и Солнца правды – Христа. Ибо даже в чувственном солнце один и тот же свет и доставляет, посредством лучей, возможность видеть, и отнимает способность зрения, когда кто смотрит на него пристально, потому что блеск его выше меры наших глаз. Но чувственное солнце восходит лишь, когда положено от природы, а не когда хочет, и не для тех только, для кого хотело бы, а Солнце истины и правды – Христос, имеет не одну только природу и естественное блистание, но и соответствующую волю, промыслительно и спасительно осиявает светом лишь тех, кого желает и насколько желает. Посему, восхотев, Он воссиял, как солнце, и был созерцаем очами апостолов, и то в течение короткого промежутка, потом же, сияя все светлее, как восхотел, стал невидим для апостольских очей, как бы войдя в светлое облако.

И глас был из облака: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Нем же благоволих: Того послушайте. Когда Господь крестился во Иордане, отверзлись небеса, и был тот же самый глас от той славы, которую позднее видел Стефан, исполненный Духа Святого, когда разверзлись над ним небеса (Деян. 7:55, 56), а ныне из облака, осенившего Иисуса. А каким образом чувственный свет мог бы быть пренебесным? Глас Отца из облака научил, что все то, что было пред пришествием Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, – жертвы, законоположения, сыноположения, – все это было несовершенно и допускалось ради сего, имеющего быть, пришествия и явления Господа. Пoелику же Сей есть Тот, к Которому Отец, как возлюбленному Сыну, всецело благоволит и оказывает благорасположение: то Он и повелевает слушаться Его и повиноваться Ему. Если Он скажет: внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводяй в пагубу... узкая же врата и тесный путь вводяй в живот (Мф. 7:13–14), – слушайте Его. Если Он скажет, что свет есть царствие Божие, – слушайте Его. Если Он скажет, что свет есть царствие Божие, – слушайте Его, веруйте Ему и делайте себя достойными такого света.

Когда явилось светлое облако, и из облака прозвучал Отчий глас, ученики, как сказано, пали на лица, однако же, не по причине гласа. И в самом деле, глас часто бывал и в другое время, и не на Иордане только, но и когда приблизилось время спасительных страданий во Иерусалиме, ибо когда Господь изрек: Отче, прослави имя Твое! Приидe глас с небесе: и прославих и паки прославлю (Ин. 12:28), – и весь народ слышал оный глас; однако никто не падал. Стало быть, и теперь – на Фаворе не глас только был, но вместе с ним воссиял и невместимый свет. Поэтому богопросвещенные мужи правильно объяснили, что ученики пали на лица свои не по причине гласа, но по причине страшного и сверхестественного света: пoелику, прежде чем был произнесен глас, они уже бяху пристрашни, подразумевается, от этого Богоявления, как говорит Евангелист Марк. Если же Божественный, сверхъестественный и несотворенный свет воссиял при всех таких обстоятельствах, то что еще мудрствуют те, которые придерживаясь душевной науки, не могут, разуметь того, что от Духа (1Кор. 2:14), – которые считают его не славой Божественной, не царством Божьим, не благодатию, не сиянием, как мы научены от Бога и богословов, но признают его чувственным и сотворенным. Господь говорит в Евангелии, что слава сия – общая не только у Него с Отцем, но и у святых ангелов, как пишет святой Лука: иже бо аще постыдится Мене и Моих словес, сего и Сын Человеческий постыдится, егда приидет во славе Своей, и Отчей и святых ангел (Лк. 9:26). Не одни лишь ангелы, но и святые из людей приобщаются к сей славе и царству; только Отец и Сын со Святым Духом имеют оную славу и царство по природе, а святые ангелы и люди сподобляются ее по благодати, получая просвещение свыше: виденные с Ним во славе сей Моисей и Илия доказывают нам это (впрочем, Моисей просиял не теперь только – на Фаворе, сопричащаясь Божеской славе, но уже ранее лицо Его было так прославлено, что сыны Израилевы не могли взирать на него). Итак, общи слава и царство и величие у Бога и святых Его, почему Псалмопевец Пророк взывает: буди светлость Господа Бога нашего на нас (Пс. 89:17); но чтобы была обща и едина сущность Божия и святых, этого доселе еще никто не дерзал утверждать: общность Божества и Слова ясно показана Божественным воссиянием на горе, но утверждать, что сущность Божества тождественна с плотию, – свойственно Евтихию и Диоскору, а не тем, которые стремятся к благочестию. Славу эту и сияние узрят все, когда Господь явится, блистая от востока до запада, – видели их и ныне восшедшие на гору вместе с Иисусом; но никто не постиг естества и сущности Божией, и природы Бога никто не исповедал. Божественный свет этот приемлется в большей или меньшей степени по достоинству принимающих; искать доказательств этого не далеко: лицо Господа просияло как солнце, а одежды Его только стали светлы и белы как снег; и Моисей и Илия были созерцаемы в сей самой славе, но ни один из них не заблистал, как солнце, и самые ученики, хотя и видели сияние того света, взирать на него, однако, были не в состоянии. Таким образом, свет тот дается в меру и приемлется в большей или меньшей степени: часть его ныне, а остальное откроется впоследствии, почему блаженный Павел и говорит: ныне отчасти разумеваем, и отчасти пророчествуем (1Кор. 13:9). А сущность Божия совершенно неделима и непостижима, и отнюдь не восприемлется в большей или меньшей степени: думать иначе, приписывая сущность Божию подобным себе, свойственно только нечестивцам.

Мы же, удаляясь древних и нынешних еретиков, и веруя, что святые приобщаются не существу Божию, а царству, славе, величию, неизреченному свету и Божественной благодати, как научены, – будем стремиться к сиянию света благодатного, да познаем и поклонимся Трисиятельному Божеству, сияющему во единстве. Возведем очи мысленные к Слову, пребывающему ныне с плотию превыше небес, – Слову, Которое, благоприлично восседая одесную величества, как бы ниспосылает нам свыше такой глас: «если кто хочет предстать во славе сей, пусть подражает, насколько в состоянии вместить, и последует пути и образу жизни, какой Я указал». Воззрим внутренними очами на великое сие видение, и, отложив кожанные одежды, которыми мы одеваемся от греxoпадения, т. е., земные и плотские помыслы, станем на земле святой, каждый являя свою землю святой посредством добродетели и обращения к Богу, да имеем дерзновение к живущему во свете Богу и приблизившись просветимся, а просветившись получим вечное участие во славе Трисиятельного и Единодержавного Света, ныне и присно и во веки веков. Аминь¹⁵⁹.