«Радикальное прощение» в стиле New Age и что с ним не так

Книга Колина Типпинга «Радикальное прощение» занимает одно из первых мест в рейтинге продаж на сайтах книжных магазинов, а секции комментариев полны восторженных отзывов: «Почему такие книги не появились в моих руках раньше?», «Очень многое объясняет, предлагает конкретные методы проработки травм, заменяет психолога», «Исчезают любые претензии к людям; начинаешь воспринимать все ситуации с благодарностью; избавляет от страхов».

Само слово «прощение» звучит очень хорошо – христианство признаёт умение и готовность прощать очень важной добродетелью. В главной христианской молитве, которой Христос научил Своих учеников, «Отче Наш», говорится: «И оставь нам долги наши, как и мы оставляем должникам нашим». Евангелие настаивает на том, что мы должны прощать согрешивших против нас.

Да и для человека, далекого от какой-то конкретной религиозной традиции, может быть болезненно ясно, что мстительность и неспособность прощать превращают наш мир в ад. Нередко люди оправдывают масштабные и вопиюще бессмысленные злодеяния, такие как, например, теракты, именно соображениями мести. Террористы убивают и калечат случайных и невинных людей, считая, что поступают справедливо и даже героически, потому что мстят за обиды тех, кого считают своими.

Страшные межнациональные конфликты (как, например, при распаде СССР или Югославии) подогреваются более всего желанием отомстить одним представителям враждебной группы за то, что сделали другие. Воронка ненависти и мести, зверств и ответных зверств закручивается, втягивая всё новые и новые массы людей. Военная пропаганда всех времен и народов апеллирует именно к чувству мести за реальные или вымышленные преступления врага.

На личном уровне люди, столкнувшиеся с несправедливостью и обидой (а иногда и с тем, что они просто восприняли как таковые), не находят себе покоя, пока не отмстят обидчикам (или тем, кто в их глазах ассоциируется с обидчиками). Семьи распадаются, близкие родственники и друзья перестают общаться друг с другом – и всё это из-за неспособности прощать.

Однако в массовой культуре месть при всей своей разрушительности нередко подается как что-то приемлемое, даже должное. Огромное количество фильмов и «бульварного чтива» строится по незамысловатой схеме: сначала «плохие» обижают «хороших», потом «хорошие» (или чаще всего один «хороший») разносят негодяев в кровавые брызги. Зритель с удовольствием отождествляется с протагонистом и «праведной местью», которую он творит.

Мстительность была особенно характерна для архаичных обществ, где для того, чтобы обеспечить безопасность «своих», очевидной стратегией было выказывать неукротимую мстительность и свирепость – «кто наших обидит, тот дня не проживет».

Знаменитая история вражды Монтекки и Капулетти была списана Шекспиром буквально с натуры. Для средневековых итальянских городов было обычным сочетание подростковой драчливости с убеждением, что прощать ничего нельзя: ни словесных оскорблений, ни тем более пролитой крови, что порождало вражду, тянущуюся поколениями.

Как с горечью говорит герцог у Шекспира:

«Изменники, убийцы тишины,

Грязнящие железо братской кровью!

Не люди, а подобия зверей,

Гасящие пожар смертельной розни

Струями красной жидкости из жил!»

Впрочем, такое положение дел характерно не только для средневековой Италии – обычай кровной мести существовал и продолжает существовать во многих местах.

Те же, кто не решается на месть или не имеют возможности отомстить, годами мучаются и терзаются от бессильной ярости, не находящей выхода.

На этом мрачном фоне человечества, истерзавшего себя гневом и местью, разговор о «прощении», да еще «радикальном», звучит очень привлекательно. Но о чём на самом деле идет речь? Говорит ли книга Типпинга о прощении – или о чем-то радикально другом?

В чём состоит разница между обычным прощением («традиционным», как его называет Типпинг) и тем «радикальным прощением», которое он предлагает?

Прощая в обычном смысле, вы признаёте реальность причиненного вам зла. Вас действительно предали, обманули, заставили страдать, ваш обидчик действительно виновен. Но вы принимаете решение простить: отказаться от мести, от попыток причинить зло и вред в ответ. «Традиционное» прощение ни в коем случае не предполагает отрицания того, что обидчики поступили дурно и причинили вам настоящее зло.

«Радикальное прощение», напротив, вообще отрицает, что зло было вам причинено. Как пишет сам Типпинг:

«Мы получаем в жизни именно то, что хотим. Будет ли жизнь для нас средоточием боли или средоточием радости, зависит только от нашей оценки того, что мы получаем... Чье-то поведение кажется нам жестоким и отвратительным, но на самом деле это именно то, что нам нужно, и мы сами спровоцировали такое поведение... мы смогли воспринять идею о том, что ничего плохого на самом деле не случилось и прощать, собственно, нечего. Именно это представление лежит в основе Радикального Прощения. Именно поэтому такое прощение является РАДИКАЛЬНЫМ».

Типпинг призывает отказаться от «сознания жертвы»:

«Сознание жертвы определяется как убеждение, будто кто-то другой поступил по отношению к тебе плохо и поэтому несет непосредственную ответственность за то, что в твоей жизни не хватает покоя и счастья».

Радикальное прощение по Типпингу порывает с этим сознанием:

«Традиционное прощение всегда исходит из предположения, будто произошло что-то плохое и кто-то кому-то „причинил вред”. Это архетип жертвы в действии. Радикальное Прощение приходит из убеждения, что ничего плохого не происходит и ни в одной ситуации никто не является жертвой...»

Это убеждение, которое может показаться нам странным и шокирующим, укоренено в представлениях New Age о реинкарнации, из которых исходит Типпинг. В этой картине мира «душа» проживает множество воплощений, а между очередной смертью и рождением существует период, когда душа планирует свои дальнейшие приключения.

«Мы принимаем решение о том, с какой именно энергией нам предстоит работать, не на человеческом уровне. Это решение предшествует инкарнации и принимается нашей группой душ – группой, к которой мы принадлежим и которая состоит из душ либо воплощающихся одновременно с нами, либо служащих нам духами-проводниками во время нашей инкарнации... Исцеление на 90% происходит уже тогда, когда ты допускаешь саму мысль о том, что эту ситуацию любовно создала для тебя твоя же душа».

Идея встречается и у другого популярного New Age автора, Майкла Ньютона¹. Например, душа решает для своего духовного развития претерпеть голод, побои, насилие, мучительные болезни, предательство со стороны близких и т.д. Но чтобы как следует духовно развиться и получить качественный опыт, душа должна проживать его в состоянии амнезии – то есть полного беспамятства в отношении как своих прошлых жизней, так и своего выбора воплотиться именно в этой семье и пережить именно такой опыт.

Как пишет Типпинг,

«Например, возможно, ваша индивидуальная миссия состоит в том, чтобы родиться в неблагополучной семье, непосредственно пережить те или иные издевательства и узнать их с точки зрения либо жертвы, либо мучителя. Помните: сразу после инкарнации все воспоминания о том, какую миссию вы на себя взяли, исчезают».

То есть, когда человек сталкивается с чем-то, что он воспринимает как зло и тяжкую обиду – отец-алкоголик, друзья предали, бандиты ограбили и изувечили, – на самом деле он получает ровно то, что заказывал до текущего воплощения. Таким образом, зло есть иллюзия: весь твой жизненный опыт ты выбрал сам, и он должен служить целям твоего духовного развития, а твои «обидчики» совершают только то, о чём вы договорились еще до текущего воплощения. Типпинг продолжает:

«Решив, с какими энергиями нам предстоит работать, мы тщательно подбираем родителей, которые предоставят нам необходимый детский опыт, и устраиваем всё так, чтобы другие души встретились нам в нужное время – когда они смогут сыграть свою роль в опыте, необходимом для выполнения нашей жизненной миссии. Затем мы создаем в своей физической жизни драмы, помогающие нам ощутить энергии, из которых состоит наша миссия. Эти драмы представляют собой возможности увидеть иллюзорность мира, простить, исцелиться и таким образом вспомнить, кто мы есть на самом деле...»

То, что представляется нам «злом» и «грехом», как считает Типпинг, на самом деле имеет какой-то позитивный смысл:

«Возможно, человек, ненавидящий окружающих, избрал своей миссией трансформацию энергии ненависти. Таким образом, его обусловленное ненавистью поведение не хорошо и не плохо, – хотя и кажется, что он наносит вред окружающим (которые, возможно, выбрали своей миссией быть объектом проекции ненависти). Просто этот человек ведет себя подобным образом, потому что ему необходимо трансформировать энергию ненависти. Вот и всё».

Даже нацистский геноцид не следует воспринимать как что-то однозначно злое:

«Представьте, что душа, которая пришла в мир в теле Адольфа Гитлера, явилась сюда с миссией трансформировать в еврейском народе сознание жертвы, а в немецком – чувство превосходства».

Конечно, такое мировосприятие порождает очевидные этические проблемы, которые Типпинг отчасти видит – а надо ли, например, защищать детей от дурного обращения, если их души сами это заказали? Он выходит из положения тем, что, раз вселенная поставила нас в условия, когда мы можем этому помешать, – значит, наше вмешательство тоже часть замысла:

«Еще одна ситуация, о которой меня нередко спрашивают, – что делать, если вы становитесь свидетелем издевательства над ребенком. Вопрос вот в чем: если мы полагаем, что всякий опыт необходим для духовного развития ребенка, стоит ли нам предпринимать какие-то действия, чтобы прекратить плохое обращение, ибо своим вмешательством мы можем помешать росту души малыша? Я всегда отвечаю, что как люди мы должны делать то, что считаем необходимым в соответствии с нашими текущими представлениями о том, что хорошо, а что плохо, – как то определяет человеческий закон. Итак, нам следует поступать так, как мы считаем нужным, осознавая при этом, что, согласно духовному закону, ничего плохого не происходит. В таком случае, естественно, мы должны вмешаться. Будучи людьми, мы не можем поступить иначе. Тем не менее наше вмешательство не является ни злом, ни благом, поскольку в любом случае все заранее организовано Духом».

Конечно, это едва ли решает проблему – мало кто из нас согласится думать, что в издевательствах над детьми нет ничего плохого на «духовном уровне».

Но перед тем, как перейти к этическим проблемам концепции Типпинга, нам стоит подробнее рассмотреть ее мировоззренческие основания.

Типпинг исходит из характерного для New Age пантеизма, то есть веры в то, что все мы – часть Абсолюта. Он недвусмысленно отвергает христианское представление о грехопадении. Мы должны

«...исцелить травмы нашей души, особенно травму, обусловленную представлением, будто бы мы отделены от Бога. Это – иллюзия, поскольку мы на самом деле не отделялись. Нам только кажется, будто это произошло... Мы настолько глубоко увязли в убеждении, будто отделены от Источника, что оно стало нашей реальностью. Мы живем этим мифом об отделении на протяжении многих эпох. Идея о том, что мы отпали от Бога, стала для нас истиной, и мы называем ее „первородным грехом”. На самом деле никакого отделения не было. Мы – часть Бога, и так было всегда».

Именно здесь и начинаются проблемы концепции Типпинга, потому что пантеистическое представление о Боге предполагает, что Бог не является нравственно благим, и грех не отделяет нас от Него.

Английскому христианскому писателю Г.К.Честертону принадлежит известная фраза: «Если правда (как оно и есть), что человек может получать изысканное наслаждение, сдирая шкуру с кошки, то приходится отрицать либо Бога, как атеисты, либо нынешнюю близость Бога и человека, как христиане».

Честертон упустил из вида третью опцию – можно отрицать благость Бога. Тогда садист, сдирающий шкуру с кошки, находится в полной гармонии с Абсолютом и никуда от него не отпадал. Именно такого неблагого Бога предлагает нам пантеизм.

Как пишет К.С.Льюис, «Если вы не принимаете всерьез различия между добром и злом, то очень легко придете к выводу, что всё во Вселенной – часть Бога. Если же вы считаете, что некоторые дела и вещи действительно плохи, между тем как Бог плохим быть не может, подобная точка зрения неприемлема для вас. В таком случае вы должны верить, что Бог и мир – не одно и то же. Некоторые вещи, наблюдаемые нами в мире, противоречат Его воле. По поводу рака или трущоб пантеист может сказать: „Если бы вы могли видеть с Божественной точки зрения, вы бы поняли, что и это – Бог”. Христианин ответит: „Что за мерзкая чушь!”. Ведь христианство – религия воинствующая. Христианство считает, что Бог сотворил мир – пространство и время, жар и холод, все цвета и все вкусовые ощущения, всех животных и все растения – и всё это Бог придумал, как писатель придумывает сюжет. Но христианство, кроме того, считает: очень многое из того, что Бог сотворил, свернуло с пути, Богом предназначенного, и Бог настаивает, и настаивает очень решительно, чтобы именно мы вернули заблудшее на правильный путь».

Бог Библии абсолютно нравственно благ. Как говорит апостол, «И вот благовестие, которое мы слышали от Него и возвещаем вам: Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы» (1Ин.1:5). Именно поэтому грех отделяет нас от Него – и весь наш род находится в состоянии катастрофы грехопадения.

Но как мы сбились с пути?

Бог создал нас свободными, для того чтобы мы пребывали с Ним в любви, были одной бесконечно ликующей семьей. Однако любовь невозможна без свободного произволения. А там, где человек (или ангел) свободен выбирать, он может выбрать и неправильно – он может предпочесть путь гордыни, а не любви.

Именно это произошло с Денницей. Он был прекраснейшим ангелом, созданным Богом, но обратился от Бога к себе, от служения – к самоутверждению, от любви – к вражде.

Библейский пророк говорит о царе Тирском (в образе которого легко угадывается сатана):

«Ты находился в Едеме, в саду Божием; твои одежды были украшены всякими драгоценными камнями; рубин, топаз и алмаз, хризолит, оникс, яспис, сапфир, карбункул и изумруд и золото, все, искусно усаженное у тебя в гнездышках и нанизанное на тебе, приготовлено было в день сотворения твоего. Ты был помазанным херувимом, чтобы осенять, и Я поставил тебя на то; ты был на святой горе Божией, ходил среди огнистых камней. Ты совершен был в путях твоих со дня сотворения твоего, доколе не нашлось в тебе беззакония» (Иез.28:13–15).

Нам, конечно, трудно судить о «психологии» бесплотных духов – вероятно, она заметно отличается от нашей, – но нечто подобное постоянно происходит и в мире людей. Как сказал поэт,

Мы все глядим в Наполеоны;

Двуногих тварей миллионы

Для нас орудие одно…

Сумрачный германский гений Фридрих Ницше называл это «волей к власти» – жизнь, в его восприятии, представляет собой непрестанную борьбу за увеличение своего могущества.

Диктаторы, главари организованной преступности, те, кого называют «корпоративными психопатами», – люди, готовые и в буквальном, и в переносном смысле идти по трупам для того, чтобы расширить свою власть и влияние, могут служить тут неплохой иллюстрацией. Но эта тенденция – ставить свое «я» в центр и видеть всех остальных как средство – со времен грехопадения присуща нам всем.

Денница впал в эту ненасытимую волю к власти еще раньше нас; он и соблазнил наших прародителей (и соблазняет нас сейчас) последовать за ним. Так в созданный Богом мир вошло зло, разрушение и вражда.

В христианской картине мира зло бессубстанционально – то есть оно представляет собой дыру, отсутствие. Зло может существовать только паразитируя на добре. Так дырка в одежде – это отсутствие ткани там, где она должна быть, тьма – это отсутствие света, болезнь – это отсутствие здоровья, а порок – это отсутствие добродетели. Бог не творил зла. Зло есть дыра и прореха в мироздании, вызванная мятежом падших ангелов и людей.

Однако, будучи бессубстанциональным, зло вполне реально. Пренебрежение нуждами других, безответственность, лживость и жестокость – совершенно реальные явления. Почти все мы сталкивались с неиллюзорными телефонными мошенниками, а новости постоянно сообщают о тяжких злодеяниях.

Говорить человеку, который, например, стал жертвой жестокого преступления, что с ним не случилось ничего плохого, было бы не просто бессердечным – это было бы не верно по существу.

Зло, которое оскверняет, разрушает и уродует Божие творение, реально. Бог любит Свое творение – и именно поэтому Он безоговорочно противостоит злу. Его реакция на предательство доверившихся или издевательство над беззащитными является в высшей степени резкой. Библия описывает ее такими словами, как «ярость», «гнев» и «негодование».

Как говорит Писание, «Ибо Я, Господь, люблю правосудие, ненавижу грабительство с насилием» (Ис.61:8). «Вот шесть, что ненавидит Господь, даже семь, что мерзость душе Его: глаза гордые, язык лживый и руки, проливающие кровь невинную, сердце, кующее злые замыслы, ноги, быстро бегущие к злодейству, лжесвидетель, наговаривающий ложь и сеющий раздор между братьями» (Притч.6:16–19).

С библейской точки зрения было бы возмутительной нелепостью говорить о том, что, например, в издевательствах над детьми нет «ничего плохого» и «никому не причиняется вреда».

Когда человеку, созданному по образу Божию, причиняют зло, когда с ним обращаются, как с вещью, когда его попирают, – это наглый, враждебный вызов Самому Богу.

Более того, бывают проявления зла, которые поражают нас особенно сильно, – из-за их жестокости или масштабов. Мы испытываем острое возмущение; происходит что-то глубоко недолжное. Мучители не должны торжествовать. Зло должно быть наконец наказано. О прощении бывает так трудно говорить именно потому, что люди воспринимают его как позволение злу уйти от возмездия, как нечто такое, благодаря чему злодеям всё сойдет с рук.

Что же, в желании, чтобы зло понесло должную кару, есть нечто верное. Как взывает псалмопевец: «Боже отмщений, Господи, Боже отмщений, яви Себя! Восстань, Судия земли, воздай возмездие гордым. Доколе, Господи, нечестивые, доколе нечестивые торжествовать будут? Они изрыгают дерзкие речи; величаются все делающие беззаконие; попирают народ Твой, Господи, угнетают наследие Твое; вдову и пришельца убивают, и сирот умерщвляют и говорят: не увидит Господь, и не узнает Бог Иаковлев» (Пс.93:1–7).

Наглое торжество беззаконников не только причиняет страдания людям – оно бросает вызов Богу. Злодеи фактически заявляют, что Бога то ли нет, то ли Ему нет дела до того, что «пришельца убивают, и сирот умерщвляют». Наше возмущение против лжи и жестокости само по себе не признак нашей «духовной непросветленности». Отвержение зла совершенно уместно и правильно – потому что и Бог его отвергает. Другое дело, что и Библия, и Предание постоянно говорят о том, что мы не должны мстить – и нам стоит рассмотреть, почему.

Прощение не означает, что зло останется безнаказанным. «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить [соответственно тому], что он делал, живя в теле, доброе или худое» (2Кор.5:10).

В мире есть праведный Судия, Который восстановит справедливость. Как говорит святой апостол Павел, «Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу [Божию]. Ибо написано: Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь» (Рим.12:19).

Мы, христиане, верим в последний Суд, в конечное торжество правды Божией. Как говорит Христос, «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф.5:6).

Бог противостоит злу, Бог победил его во Христе, и эта победа разворачивается в истории. Наступит великий день, когда Христос вернется в славе, чтобы судить живых и мертвых, и зло будет окончательно и навсегда осуждено и изгнано.

В истории у людей часто возникал соблазн взять дело Страшного суда в свои руки, сделать так, чтобы, как иронично сказано, «хорошие люди объединились и убили всех плохих». Ничего хорошего из этого никогда не выходило.

В Евангелии есть притча о плевелах, основной смысл которой в том, что искоренять всех злых – это не наше дело: «Другую притчу предложил Он им, говоря: Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел; когда взошла зелень и показался плод, тогда явились и плевелы. Придя же, рабы домовладыки сказали ему: „Господин! не доброе ли семя сеял ты на поле твоем? откуда же на нем плевелы?” Он же сказал им: „Враг человек сделал это”. А рабы сказали ему: „Хочешь ли, мы пойдем, выберем их?” Но он сказал: „Нет, – чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою”» (Мф.13:24–30).

Мы можем полагаться на то, что Суд Божий неизбежно наступит. Тем более, что человеческая жизнь очень коротка, и многие пожилые люди, оглядываясь на нее, удивляются тому, как быстро всё пронеслось. Похожее чувство испытаем и мы, когда мир, каким мы его знали, подойдет к концу, и Господь вернется во славе.

Мы можем быть глубоко возмущены несправедливостью и жестокостью, которую проявляют другие люди. Как говорит святой апостол Павел, «Александр медник много сделал мне зла. Да воздаст ему Господь по делам его!» (2Тим.4:14).

Но, обратим внимание, апостол не просит своих учеников (а среди них наверняка были достаточно крепкие и решительные люди) подкараулить Александра медника где-нибудь на узкой улочке. Ему такого в голову не приходит. Он предает суд Богу.

Некоторые мыслители (у нас более всего заметен в этом отношении Лев Толстой) полагали, что требование прощения предполагает отказ от полиции и судов. Однако, как пишет апостол, «[начальник] есть Божий слуга, тебе на добро. Если же делаешь зло, бойся, ибо он не напрасно носит меч: он Божий слуга, отмститель в наказание делающему злое» (Рим.13:4).

Государство не занимается личной местью. Судье не позволят вести процесс, если у него есть причины для личной неприязни к подсудимому. Он обуздывает зло согласно обязанностям, возложенным на него людьми (и в конечном счете Богом), согласно писанному закону. Конечно, государство тоже состоит из грешных людей и глубоко несовершенно. Но даже если оно не справляется со своими обязанностями, нам не позволена личная месть.

Апостол пользуется защитой римского закона – там, где это возможно. Но он никогда не пытается мстить или как-либо атаковать своих гонителей. Он предает дело Богу.

Предостережение Господа «чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы» указывает на то, что мы сами склонны ошибаться, грешить и поступать несправедливо. Поэтому нам категорически противопоказано брать на себя миссию мстителей.

Еще великий античный мудрец Сократ говорил, что «лучше терпеть несправедливость от других, чем творить её самому». Сократ сказал это, хотя еще не имел ясного представления о Суде Божием. Наша вера в Суд делает это высказывание особенно несомненным – жизнь коротка, Суд неизбежен, несравненно лучше тщательно избегать греха и войти в жизнь вечную и блаженную, чем совершить какое-то зло и несправедливость и отпасть от благодати Божией.

А месть легко ведет к явным несправедливостям. В истории множество примеров того, как отвратительные зверства были спровоцированы зверствами противника, как ужасающие преступления совершались по отношению к невинным – чтобы отомстить за преступления виновных. Впрочем, это даже не история – это текущие новости из «горячих точек» по всему миру.

Конечно, человеку трудно увидеть, что он сам и те, кого он считает своими, способны на тяжкое зло. Злодеи – это всегда другие. Но нас могут погубить только наши собственные грехи. Христианская жизнь есть жизнь в покаянии – внимательном и тщательном избегании греха и исповедании его перед Богом, когда мы замечаем его за собой. Как говорит псалмопевец, «Я был непорочен пред Ним и остерегался, чтобы не согрешить мне» (Пс.17:24).

У Данте в «Божественной Комедии» есть сцена, где граф Уголино в аду вечно грызет череп архиепископа Руджери. Руджери (в ходе гражданского конфликта гвельвов с гибелинами) заморил голодом в башне Уголино с его двумя сыновьями и двумя внуками.

Мы отошли, и тут глазам моим

Предстали двое, в яме леденея;

Один, как шапкой, был накрыт другим.

Как хлеб грызет голодный, стервенея,

Так верхний зубы нижнему вонзал

Туда, где мозг смыкаются и шея.

Уголино не может и не хочет отцепиться от своей ненависти и мести – и вечно грызет череп своего убийцы, наказывая его за его гнусное злодейство. Вечно оставаясь в аду.

У Гоголя в «Страшной мести» есть слова про то, что «нет горшей муки, чем хотеть отмстить и не мочь отмстить». Уголино может отмстить – и мстит. Но по этой причине он находится в аду, со своим убийцей. Уже никто не помнит, кто такие гвельфы, кто такие гибелины, и что они не поделили. А Уголино вечно грызет череп Руджеро.

Враги и обидчики никак не могут лишить нас вечной жизни; а вот наш собственный грех – может. И тут стоит отметить еще одну важную проблему «радикального прощения» Типпинга – оно несовместимо с покаянием.

У прощения есть и другая сторона – не только другие люди, согрешившие против нас, нуждаются в нашем прощении, но и мы сами нуждаемся в прощении со стороны других.

Да, бывают ситуации, когда человек является жертвой чужого греха. Он не навлекал его на себя, не провоцировал, не выбирал. Мы, например, постоянно читаем о бессмысленных преступлениях против случайных людей. Но бывают и обоюдно испорченные отношения, а может быть так, что человек осознаёт, что он сам выступил в роли обидчика.

В Библии есть хорошо известный пример с царем Давидом, который влюбился в Вирсавию, жену одного из своих воинов, Урии Хеттеянина, сделал ее беременной, попытался это скрыть, а когда ему это не удалось, подстроил так, чтобы Урию убили на войне.

Когда пророк Нафан обличил царя, тот раскаялся. Предательски погубить своего верного слугу, чтобы завладеть его женой, – очевидное зло, и в пятидесятом псалме, который часто читается в церкви, Давид прямо это признаёт: «Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои. Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня, ибо беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем» (Пс.50:3–6).

«Традиционное прощение» как его называет Типпинг, предполагает, что, согрешив, мы должны раскаяться – признать, что поступили дурно, были неправы, и там, где это возможно, компенсировать ущерб. Например, вернуть то, что мы украли; публично опровергнуть дурные слухи, которые мы распространяли. Мы должны принять твердое решение больше так не поступать.

Это очевидно необходимо для того, чтобы восстановить отношения с людьми, но это нужно и чтобы восстановить отношения с Богом.

Как говорит псалмопевец: «Но я открыл Тебе грех мой и не скрыл беззакония моего; я сказал: „исповедаю Господу преступления мои», и Ты снял с меня вину греха моего» (Пс.31:5).

Грех есть беззаконие, которое делает человека виновным. – и именно в этом качестве его и нужно признать, чтобы получить прощение. Как пишет апостол, «Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды» (1Ин.1:9).

Но «радикальное прощение», отрицающее зло и грех в принципе, блокирует такую возможность. Муж, изменяющий жене, вор, укравший чужие сбережения, хулиган, нанесший побои, даже участник геноцида, который убивает невинных, – все они «не делают ничего плохого», и их действиями «никому не причиняется вреда». Каждый из них может, проникнувшись концепцией Типпинга, заявить: «Ко мне-то какие претензии, я только разыгрываю сценарий, о котором мы договорились еще до воплощения, и содействую вашему духовному развитию». Это убеждение, если он его не оставит, приведет его к окончательной погибели – потому что не даст ему принести покаяние в его грехах.

Тот метод психологического примирения со злом, который предлагает Типпинг, – «на самом-то деле, ни мы, ни другие люди, никакого зла не претерпеваем, мы все это сами спланировали до своего рождения» – имеет определенные практические последствия. Зачем помогать людям избежать того, что они сами же спланировали и что им на самом деле нужно для того, чтобы изгладить свою карму или «духовно возрасти»?

Представления Типпинга довольно обычны для соответствующей картины мира и их нельзя назвать новыми. Вера в реинкарнацию предполагает, что люди приходят в этот мир с грузом «кармы» от предыдущих воплощений, и их страдания в этой жизни – способ изгладить эту карму.

Как излагает это воззрение сам Типпинг:

«Например, если мы обманываем людей, значит, когда-то нам придется стать жертвой обмана, чтобы уравновесить энергию. Здесь речь идет не о каком-то моральном упражнении или о противостоянии добра и зла. Как мы уже отмечали, Вселенная нейтральна. Просто таким образом достигается равновесие энергий, как того требует закон причины и следствия, гласящий, что каждое действие встречает равное противодействие».

Таким образом, если я предостерег вас против обманщиков, я вовсе не избавил вас от участи быть обманутым – вам всё равно предстоит «уравновесить энергию» и стать жертвой обмана, не в этот раз, так в следующий.

Такое представление неизбежно подрывает решимость людей помогать ближним – ведь помочь им, на самом деле, невозможно. Вы не избавляете людей от страданий, потому что карма-то остается и должна быть отработана в любом случае. Вы просто переносите расплату на потом, помешав человеку расплатиться сейчас. Зачем кормить голодного или одевать нагого, если голод и холод – это то, что ему следует пережить для того, чтобы «уравновесить энергию», тем более если он сам это выбрал «до нынешней инкарнации»?

Как пишет Типпинг,

«В этом есть что-то парадоксальное, ибо важнейший принцип Радикального Прощения состоит в том, что, несмотря на все свидетельства в пользу обратного, никогда ничего плохого не происходит и менять ничего не нужно».

Например, на духовном уровне нет смысла помогать ребенку, который сталкивается с дурным обращением:

«Действия, направленные на то, чтобы изменить ситуацию, – например, состоящие в том, чтобы забрать ребенка из неблагополучного окружения, – не приводят к трансформации, хотя и являются гуманными сами по себе. Причина проста: во-первых, эти действия изначально основаны на страхе, а не на любви. Во-вторых, наше вмешательство и осуждение питают энергетическую структуру неблагополучной ситуации и таким образом только укрепляют ее... Это объясняет, почему решение о трансформации может быть принято только в мире Божественной Истины. Люди слишком привязаны к собственной вере в боль и страдания, страх и смерть. Поэтому, даже веря в то, что душа конкретного ребенка пришла в этот мир для того, чтобы пережить плохое обращение, – и на самом деле хочет плохого обращения, мы просто не можем стоять в стороне и безучастно наблюдать за происходящим».

В христианском контексте, насыщая голодных или одевая нагих, вы совершаете нечто подлинно и несомненно доброе – и с точки зрения времени, и с точки зрения вечности. Ваш ближний страдает не потому, что он должен «отрабатывать карму» или «уравновешивать энергии», а потому что наш мир (и сама человеческая природа) глубоко повреждены грехопадением, и, облегчая его страдания, вы вовсе не мешаете его «духовной эволюции». Как раз наоборот – добрые дела христиан помогают людям обратиться к Богу. «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Мф.5:16).

Христос принимает благодеяния, оказанные нашим нуждающимся ближним, как оказанные Ему Самому. Как Он говорит в притче о Страшном суде, «истинно говорю вам: так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне» (Мф.25:40).

Библия последовательно говорит о том, что наше подлинное отношение к Богу проявляется в том, как мы относимся к ближним. «Разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся» (Ис.58:6,7).

Трудясь ради сокращения несчастья и несправедливости в мире, мы делаем дело Божие, выступаем на Его стороне в противостоянии добра и зла. Мы даем Богу действовать через нас, исполняем возложенную на нас миссию, в которой нам предстоит дать отчет.

Типпинг пишет:

«Один из важнейших постулатов, лежащих в основе Радикального Прощения, таков: все без исключения события нашей жизни происходят под Божественным руководством, имеют определенную цель и служат нашему высшему благу».

Он не дает удовлетворительного объяснения тому, что в его картине мира составляло бы «высшее благо», но стоит отметить, что некоторые мысли Типпинга внешне похожи на христианскую веру в промысл Божий.

Христиане верят, что всё в конечном итоге обратится к осуществлению благих замыслов Бога. Если вы примете выпавшие на вашу долю испытания со смирением и верой, они приведут к чему-то невероятно хорошему. Однако в христианском контексте зло не перестает быть злом – Бог ни в коем случае не является его автором, не одобряет его и не сотрудничает с ним. Он использует его, чтобы нанести ему окончательное поражение.

Как молятся апостолы, столкнувшись с гонениями: «Ты устами отца нашего Давида, раба Твоего, сказал Духом Святым: что мятутся язычники, и народы замышляют тщетное? Восстали цари земные, и князи собрались вместе на Господа и на Христа Его. Ибо поистине собрались в городе сем на Святаго Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским, чтобы сделать то, чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой» (Деян.4:25–28).

«Цари земные, и князи» действительно восстали против Бога – однако все их попытки послужат только осуществлению того, «чему быть предопределила рука Твоя и совет Твой».

Если прибегнуть к аналогии, помня, что всякая аналогия хромает, это можно сравнить с шахматной игрой – любой ход неопытного игрока, связавшегося с гроссмейстером, только приближает его неизбежный проигрыш. Зло делает свои ходы – но чем больше оно ярится, тем с большей неизбежностью устремляется навстречу своему окончательному поражению.

Когда мы говорим, что все события, в том числе трагедии и преступления, находятся в рамках Божиего промысла, мы не имеем в виду, что Бог их поощряет, приветствует или одобряет. Никоим образом. Мы говорим о том, что Бог, обладая совершенным всеведением и мудростью, знает, как обратить всё происходящее к чему-то хорошему. Святой апостол Павел пишет: «Притом знаем, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу» (Рим.8:28).

Как говорит Иосиф своим братьям в книге Бытия: «Вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей» (Быт.50:20).

Например, гонители убивают христианского мученика, совершая несомненное зло. Но Бог обратит это к добру. Мученик обретет небесный венец; видевшие его непреклонную веру, обратятся к Богу; почитание мученика будет еще веками укреплять в людях веру и надежду, а его молитвы у престола Божия содействовать спасению всех – так, что сатана будет исходить бессильной злобой, глядя, как убийство, к которому он подстрекал гонителей, обратится к его же вечному посрамлению и поражению.

Наиболее явный пример того, как Бог обращает зло в добро, – распятие и Воскресение Господа Иисуса. Самый вопиющий акт несправедливости, который только мог произойти – неправедное осуждение, истязания и мучительная казнь Единого Безгрешного, – Бог обратил к искуплению человеческого рода.

Однако – и это важно подчеркнуть – зло остается именно злом, и оно подлежит осуждению. Его не следует пытаться выдать за непонятое добро. Как говорит библейский пророк: «Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким!» (Ис.5:20). Те, кто предают доверившихся или мучают детей, поступают дурно и навлекают на себя осуждение со стороны праведного Судии.

Люди судимы не по конечным результатам своих действий, а по своим намерениям и устремлениям. Как Христос говорит о предательстве Иуды: «Сын Человеческий идет, как писано о Нем, но горе тому человеку, которым Сын Человеческий предается: лучше было бы этому человеку не родиться» (Мф.26:24).

Иуда не желал содействовать искуплению мира – он хотел предать Учителя и на этом подзаработать. Гонители не хотели помочь мученику обрести венец – они решили совершить убийство из злобы, ненависти или идеологического фанатизма. Величие Божиего прощения (и подвиг прощения человеческого) невозможно понять, не осознав реальности зла и греха, и того, что зло действительно заслуживает осуждения.

Представьте себе двух мужей. Один живет проституцией жены, другой – верный, любящий и заботливый супруг. Обоим изменили жены, оба простили. Но «прощение» первого едва ли можно и назвать таким словом – он не потерпел никакой обиды, это, скорее, бедная женщина является жертвой систематического предательства с его стороны. Прощение второго действительно драгоценно – он прощает за свое обманутое доверие и за свое разбитое сердце.

«Радикальное прощение» по Типпингу утверждает, что ничего ужасного не случилось. Христианское прощение говорит, что как раз случилось – грех есть нечто поистине ужасное и разрушительное, и прощение никак не означает, что мы это отрицаем или игнорируем.

В христианской картине мира зло есть нечто реальное, серьезное и совершенно неприемлемое в очах Бога. Его нельзя объявить добром, замести под ковер или проигнорировать. Грех должен быть искуплен; и часто люди, которые тяготятся сознанием своих грехов, осознанно или нет пытаются их искупить. Предназначенные для этого практики существуют почти во всех религиях. Но самоискупление невозможно – как невозможно вытащить себя из болота за волосы.

Наше искупление совершает Сам Бог. Евангелие говорит о том, что предвечный Сын Божий воплотился от Девы и стал Человеком, во всем подобным нам, кроме греха. Он прожил жизнь в совершенной праведности и послушании, наконец умер за наши грехи и Воскрес из мертвых. За каждой литургией в Церкви провозглашаются Его слова: «Ибо сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая во оставление грехов» (Мф.26:28). Христос для нас «приобрел вечное искупление» (Евр.9:12).

Когда мы приходим к Нему с покаянием и верой, мы обретаем полное прощение наших грехов: «Изглажу беззакония твои, как туман, и грехи твои, как облако; обратись ко Мне, ибо Я искупил тебя» (Ис.44:22). Обретя это прощение, мы обретаем и силы для того, чтобы прощать других – «снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы» (Кол.3:13,14).

Прощение не означает ни оправдания зла, ни примирения с ним, ни попыток делать вид, что ничего ужасного не случилось. Мы отказываемся от мести и предаем суд Богу. Мы признаём, что и сами грешны и нуждаемся в прощении. Мы взираем на Крест Христов, на котором искуплены наши грехи (и грехи наших обидчиков). Если они раскаются и признают свои поступки поистине злыми, они будут прощены – как и мы. Но в любом случае мы, по заповеди Спасителя, отказываемся мстить и умножать зло. Именно потому, что между добром и злом есть несомненная разница.