Пятое прошение молитвы

«И остави нам долги наши якоже и мы оставляем должником нашим». (Мф. 6:12).

«И зачем бы не простить мне греха и не снять с меня беззакония моего? ибо, вот я лягу в прахе; завтра поищешь меня, и меня нет». (Иов. 7:21). Кто родится чистым от нечистаго? Ни один (Иов. 14:4).

«Кто усмотрит погрешности свои? От тайных моих очисти меня и от умышленных удержи раба твоего, чтобы не возобладали мною». (Пс. 18:13–14).

«Кто может сказать: я очистил мое сердце, я чист от греха моего?» (Притч. 20:9).

«Не говори: я отплачу за зло. Предоставь Господу, и Он сохранит тебя». (Притч. 20:22).

«Беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лице Его от вас, чтобы не слышать». (Ис. 59:2).

«Кто знает, может быть, еще Бог умилосердится и отвратит от нас пылающий гнев Свой и мы не погибнем?» (Ион. 3:9).

«Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Твоего? не вечно гневается Он, потому что любит миловать». (Мих. 7:18).

«Кто нарушит одну из заповедей сих малых и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном». (Мф. 5:19).

«Если ты принесешь дар твой к жертвеннику, и там вспомнишь, что брат твой имеет что-нибудь против тебя; оставь там дар твой пред жертвенником, и пойди, прежде помирись с братом твоим, и тогда приди и принеси дар твой. Мирись с соперником твоим скорее»... (Мф. 5:23–25).

«Вы слышали, что сказано: око за око, и зуб за зуб. А я говорю вам: не противься злому. Любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас». (Мф. 5:38–39, 44).

«Разгневавшись, государь его отдал его (немилосердого к другим должника) истязателям, пока не отдаст ему всего долга. Так и Отец Мой небесный поступит с вами, если не простит каждый из вас от сердца своего брату своему согрешений его». (Мф. 18:34–35).

Стефан, «преклонив колена, воскликнул громким голосом: Господи! Не вмени им греха сего». (Деяний, 7, 60).

Если возможно с своей стороны, будьте в мире со всеми людьми. Не мстите за себя, возлюбленные. Если враг твой голоден, накорми его, если жаждет, напой его. Не будь побежден злом, но побеждай зло добром». (Рим. 12:18–21).

«Будьте друг к другу добры, сострадательны, прощайте друг друга, как и Бог во Христе простил вас». (Еф. 4:32). (ср. Кол. 3:12–13).

Древние толкователи называли это пятое прошение самым скорбным. Это – ежедневное выметание сора из души. Это – открытие окна для освежения комнаты с испортившимся воздухом. Это – заделка щелей в плавающей лодке. Это – письмо, запечатанное кровью Иисуса Христа.

Некто сказал мудрецу: «пусть я умру, если не отмщу тебе». Мудрец отвечал: «пусть я умру, если не сделаю тебя другом».

На земле смерть могущественного государя, рождение наследника, война, революция приводят в волнение многия государства. На небе большее значение придается раскаянию самого малозначительного в обществе грешника.

Нередко смешивают раскаяние с извинением, но между этими состояниями падшего человека значительная разница. Извинение есть просьба о прощении с указанием права на прощение. Так признавали свою вину Адам и Ева, Аарон, допустивший идолопоклонство, Саул, недождавшийся пророка для жертвы; так школьники извиняются в опоздании («часы не верны»), в неприготовлении урока («болела голова»). Во всех извинениях есть слабая сторона: право на прощение в них основывается на побуждениях ко греху, но причина греха не в побуждениях, а в душе согрешающего. Кающиеся же не обращают внимания на побуждения, но видят причину греха в своей воле. Они ищут прощения, не как права, но как милости. Они не обращают внимания на смягчающия вину обстоятельства, так как сознают, что необходимости грешить не было.

Под «долгами» разумеются грехи не только личные, но и массовые, общест-венные, народные. Участие в таких грехах, или только попущение их, непротивление им является грехом личным.

Златоуст свидетельствует, что некоторыеего современники опускали пятое прошение, а бл. Августин, – что в его время под долгами склонны были разуметь «долги» в точном и узком смысле слова. Но у евангелиста Луки сказано прямо: «прости нам грехи наши». (Лк. 11, 4).

«Чуткую совесть и малый грех сверлит долгие годы, а тяжелый – всю жизнь». (Н. Соловьев).

Мал грех, но не мала причина его. Невеликое дело брань, но причина – неуважение к человеку. Неважно, повидимому, нарушение поста, но причина – самомнение и неуважение к Церкви, к Духу, в ней живущему.

«Всего более надобно опасаться уклоненияв праведность. Как, только начнете уклоняться в нее, знайте, что криво шагать начали. Берите тогда себя за ноги и тащите немилосердно опять в грешность. Господь того только принимает, кто приходит к Нему в чувстве грешности. От того же, кто приходит к Нему в чувстве праведности, Он отвращается. Сердце сокрушенного и смиренного Бог не уничижит. Самая злая вещь есть сытность». (Еп. Феофан Говоров).

«Плохо, если человек думает, что в нем неть грехов и ему незачем работать над собой. Но также плохо, когда человек отчаялся избавиться от грехов и перестает над собой работать. Оба заблуждения гибельны».

«Плохо, когда человек, живя среди грешных людей, не видит ни своих грехов, ни грехов других людей, но еще хуже положение такого человека, который видит грехи других, но не видит своих».

«Всякий грех, когда ты в первый раз его сделал, связывает тебя, как паутина. Если же повторяешь тот грех, паутина становится ниткой, потом бичевкой, веревкой, цепью. Сначала грех в твоей душе чужой, потом гость, а когда привыкнешь к нему, он уже в твоей душе, как хозяин в дому». (Талмуд).

«Иногда человек осторожно обходит грязь, но раз оступился, запачкал обувь, он уже меньше остерегается, а когда видит, что обувь вся испачкана, уже смело шлепает по грязи, пачкаясь все больше и больше. Так и христианин, пока чист от дурных дел, бережется и сторонится дурного, но стоит раз, другой ошибиться, он уже перестает беречься. А нужно – не так. Запачкался, вытирайся и будь еще осторожнее; согрешишь, – кайся, и еще больше берегись греха».

«Представить себе, что люди живут одной животной жизнью, не борются с своими страстями, какая была бы ужасная жизнь, какая ненависть всех против всех, какое распутство, какая жестокость! Только то, что люди знают свои слабости и страсти и борются с своими грехами, соблазнами и суевериями, делает то, что люди могут жить вместе».

«Горе тому человеку, который скажет себе, что освободился от грехов. Мы называем безгрешными детей, это – неверно. В ребенке меньше грехов, но уже есть они. Не безгрешен и человек святой жизни, но в нем есть чуткость ко греху и стремление к борьбе с зародышами греха».

«Тяжело бывает человеку знать про свои грехи, но за то – большая радость чувствовать, что освобождаешься от них. Не было бы ночи, мы не радовались бы свету солнца. Не было бы греха, не знал бы человек радости прощения».

«Укорити себя есть часть спасения». (Св. Тимофей Александрийский).

«Если каждый день согрешаешь, каждый день кайся. Подобно тому, как в обветшавших домах мы удаляем сгнившия части и заменяем новыми и никогда не покидаем подобных забот, так точно и ты: обветшал сегодня от греха? обнови себя покаянием. Можно ли, скажешь, спастись покаявшемуся? Вполне возможно. Хотя бы и всю жизнь провел в грехах, но если покаюсь, спасуся? Конечно. Чем это может быть доказано? Милосердием твоего Владыки». (Златоуст).

«Если брат твой сделает что-либо во время службы неправильно или нерадиво, – не раздражайся ни внутренно, ни наружно против него, но великодушно снизойди к его погрешности, вспомнив, что ты сам делаешь в жизни много, много погрешностей, что ты сам – человек со всеми немощами, что Бог долготерпелив и многомилостив и без числа много прощает тебе и всем нам неправды наши. Припомни слова из молитвы Господней: «остави нам долги наша, яко же и мы оставляем должником нашим?. Эти слова должны всегда напоминать нам, что мы сами во всякое время великие должники пред Богом, и чтобы, помня это, смирялись в глубине своего сердца и не были очень строги к погрешностям братий, подобно нам немощных, чтобы, как мы сами себя не судим строго, так не судили бы строго и о других, ибо братия – члены наши, как бы мы сами. Раздражительность нрава происходит от непознания себя, от гордости и от того еще, что мы не разсуждаем о сильном повреждении своей природы и мало познали кроткого и смиренного Иисуса». (Прот. И. Сергиев).

«Гуманизм заставил человека забыть о своей язве – грехе, и этим причинил неисчислимые беды культуре и прогрессу. Вся сила греха, мучительная его тяжесть и глубина его влияния на человеческую жизнь – все это остается вне поля сознания нашей интеллигенции, находящейся как бы в религиозном детстве, не выше греха, но ниже его сознания. Она уверовала вместе с Руссо, что естественный человек добр по природе и что учение о первородном грехе и коренной порче человеческой природы есть суеверный миф, который не имеет ничего соответствующего в нравственном опыте. Этим отсутствием чувства греха и хотя бы некоторой робости пред ним и объясняются многия печальные черты душевного и жизненного склада нашей интеллигенции».

Берегите совесть. Малейшая пылинка, попавшая в глаз, причиняет ему боль. Точно также и совесть наша первоначально страдает при малых погрешностях и проступках. Но с течением времени, если вы будете подавлять голос совести, она будет подобна желудку стража, который переваривает и железо. Еще такую сожженную совесть (1Тим. 4:2) можно сравнить с замерзшею водою, которая прежде не держала иголки, а теперь до того замерзла, что выдерживает обозы с железом. Так и люди, часто грешащие, теряют наконец сознание греха.

Лишиться чувствительности совести – значит потерять человеческое достоинство. Совесть – сторож души. Но какая польза в стороже, если он спит глубоким сном? Если наша совесть стала малочувствительною, то у нас есть еще способ остановить это усыпление совести и предаться в руки Господа, чтобы Он возвратил нам сердце плотяное, чувствующее. Средство это – покаяние.

Спасайтесь. При свете правды Божией мы видим, что наше сердце не храм Божий, как оно должно быть по слову апостола: «Вы храм Божий и Дух Божий живет в вас», а вертеп разбойников, какой-то дремучий лес со всякими зверями и животными. Вот хитрость с лисьим хвостом, вот лютость кровожадного тигра, павлинье чванство и горделивость, вот волчья жадность, свиная грязь и леность черепахи. Словом – целое гнездилище грубых звериных чувств.

Неужели мы – христиане – испугаемся внутренней работы, чтобы навыкнуть по Божьи жить? Пора приниматься за работу, отчистить себя. Много всякой грязи душевной получено нами по наследству, много наростили ее и сами. Что же и дальше пойдет все так же по-старому, все глубже будем забираться в тину? или когда-нибудь, наконец, остановимся? Примемся выбираться из грязи? «Се ныне время благоприятное! Се ныне день спасения».

Поздно. «Нужно перебеситься: молодость имеет свои права», – таким соображением многие стараются оправдать свою безпечность. И постепенно отдаются такие люди во власть беззаботной, пустой, но полной страстных возбуждений жизни. Эта жизнь завладевает человеком безраздельно и в конец губит его душу. Он делается рабом своей плоти, и это служение ей выражается каждым движением его мысли, каждым поступком. Правда, на дне души такого человека тлеет иногда слабая искорка надежды на то, что пред смертью он покается во всем, – но как эта надежда обманчива! Конечно, раскаяние – сила могучая: оно внезапно перерождает человека, но только не в те предсмертные минуты, когда ум умирающего наполнен смутными образами, а сердце, обезсиленное ужасом, неспособно горячо забиться восторгом пред величием добра, правды и истины! Поздно тогда думать о раскаянии! «Мы присутствовали при смерти многих светских людей, легкомысленно проведших свою жизнь, пишет один пастырь, но еще ни разу не видели, чтобы они раскаивались на смертном одре. Смерть их многим напомнила кончину кардинала, описанную Шекспиром в трагедии «Генрих VI».

«Лорд кардинал, если вы думаете о небесном,

То подымите руку в знак своей надежды...

Он умирает и не делает знамения!

О, Боже, прости его!»

Пери и Ангел. Это название поэмы, в которой образно выяснена ценность и сила покаяния. Падший ангел Пери для возвращения в прежнее достоинство должен принести соответствующий вине дар. Он приносит слезу воина, умиравшего за отчизну, но этотдар не дает Пери доступа в рай. Он приносит слезу невесты, умершей от заражения при уходе за женихом, и этот дар оказывается недостаточным. Но принесенная Пери слеза раскаяния падшего грешника растворяет падшему ангелу двери рая. Это значит, что покаяние выше гражданских добродетелей (подвиг воина) и семейных (самопожертвова-ние невесты).

Добрый совет. Один брат спросил авву Сисоя: «Авва? Что делать мне? Я пал». Старец отвечал: «встань». Брат сказал: «я встал и опять пал». Старец отвечал: «снова встань». – «Доколе же мне вставать и падать», спросил еще брат. «До кончины твоей», отвечал старец.

Когда начнешь исправлять худую привычку, то хотя бы однажды, хотя бы дважды, хотя бы двадцать раз преступил закон, не отчаявайся, но опять вставай, примись за тот же труд, и непременно останешься победителем.

Образец для кающихся. Это – Мария Магдалина, равноапостольная, из нее же изгна Иисус седмь бесов. Она безмолвствует у ног Иисуса и тем учит, что сила покаяния не в словах, а в сокрушении сердечном. Она склонилась к ногам и тем показывает, что раскаяние проявляется в уничижении. Ноги Иисусовы она отирает власами и помазует ароматами, – и мы должны предать Христу все то, чем мы служили греху.

Сила раскаяния. Некто исповедал св. Винценту отвратительный грех. Святой назначил ему семилетнюю эпитемию, но грешнику это наказание показалось слишком ничтожным в сравнении со грехом. «Отец мой! горестно воскликнул кающийся: ужели вы думаете, что я могу спастись при такой слабой эпитемии?»

– Да, ответил Винцент, удивленный усердием грешника к подвигам: теперь на место семи лет я определяю вам трехдневный пост на хлебе и воде.

Грешник заплакал и никак не мог убедиться, что таким легким покаянием можно покрыть его грехи. Но святой, еще более удивившись силе раскаяния, добавил:

– Хорошо, чадо! На место трех дней поста, вы три раза должны прочесть «Отче наш» и «Богородицу». Кающийся тотчас начал молиться и не успел одного раза прочесть «Отче наш», как умер от покаянной скорби у ног духовника. Несколько спустя, он явился Винценту в сонном видении и сообщил, что его сокрушение избавило его от мытарств.

Четырнадцать тысяч. Однажды я, пишет немецкий проповедник Мадер-сон, разговаривал с 14-ти летним юношей, убеждая его принесть Господу исповедь и покаяние. Тот ответил, что не имеет в этом нужды. Он так молод, что не имеет никаких особенных грехов.

– Так думаешь ты. А нет у тебя каких маленьких грехов, хоть в мысли? Не подумал ли злого, враждебного против товарищей?

– Конечно есть.

– Может быть, грешил и словом?

– Да!

– Может быть, и делом допускал что-нибудь недоброе?

Мальчик подумал и согласился, что «да», есть.

– Хорошо. Как думаешь ты, можно считать, что ты каждый день совершаешь по одному греху словом, мыслию и делом?

– О, конечно, больше, – засмеялся юноша.

– Ладно, будем считать по одному. Сколько это в год? 365 помножить на 3 будет 1095. Верно. Возьмем круглое число, тысячу. Сколько лет ты живешь?

– 14 лет.

– Итак, 14000. Первые годы можно не считать, но зато последние и побольше тысячи.

Мальчик стоял, пораженный цифрой 14 тысяч.

На лице его было смятение.

И в самом деле: даже 14000 песчинок уже составляют тяжелый груз, а 14000 грехов? Пусть они легки, как песчинки, этого груза достаточно, чтобы потянуть нас к погибели.

Храм языческого бога Юпитера в древней Греции отличался замечательною красотою. Развалины его сохранились до наших дней: шестнадцать прекрасных колонн его до сих пор стоят в ряд, а не так давно немного поодаль от них были еще три колоцны. Одна из них, лет 40 – 50 тому назад, в бурную ненастную ночь, внезапно рухнула. Причиною ее падения оказалась скрытая и разрушительная сила муравья, просверлившего себе крошечный ход в цементе ее основания. За первым муравьем постепенно поползли другие, выстроили себе там громадный муравейник и так подточили фундамент колонны, что она не могла устоять.

Работа маленьких насекомых оказалась разрушительнее силы природы: она сделала то, чего не могли сделать в течение многих веков ни дождь, ни холод, ни ветер.

Так самые, так называемые, маленькие грехи могут разрушить душу до тла; ведь: и чахотка, и рак – работа невидимо мелких микробов.

Малая неправда. Как часто мы, заглушая в себе голос совести, говорим: я позволю себе только малую неправду, от которой не будет великого бедствия! Ответствует нам премудрый: уничижаяй малая по мале упадает (Сир. 19:1). Если сегодня позволить себе неправду в малом слове, завтра в малом деле; если другие, приметив это, будут отвечать тебе тем же; если начальствующий не будет соблюдать правды в распоряжении, подчиненный в исполнении повеленнаго; если приходящий в суд позволит себе приносить неправые просьбы и прельщать судящего дарами, а судящий уступит прельщению; то неправда может непременно возрасти в такую гору, которая, обрушась, многих погребет под развалинами.

Для кого проповедь о раскаянии? Приезжий проповедник говорил в тюрьме о раскаянии. На обратном пути из тюрьмы сын приютившего проповедника домохозяина сказал:

– Надеюсь, ваша проповедь не останется безплодной для злодеев.

– А для вас? спросил проповедник.

Юноша смотрел на проповедника в недоумении и думал, не смеется ли над ним учитель веры? Разве может одна и та же проповедь быть пригодною и для преступников и для образованного юноши?

Поняв недоумение молодого собеседника, проповедник сказал:

– Милый мой! я Христа проповедывал. В Нем и вы имеете нужду не меньшую, чем узники.

Неопозданное раскаяние. У одного человека было несколько детей, при чем старший, именем Авив, был очень благочестив, с детства во всем воздержен, любил уединение и, кроме воды, никаких напитков не употреблял. Не нравилось отцу, что Авив – не как все. Не будучи в состоянии переделать сына, отец постоянно раздражался против него. Авив же молча переносил брань и оскорбления. Когда отец стал близок к смерти, родственники и знакомые стали просить умирающего, чтобы он не обездоливал Авива и уделил ему часть имения. Отец распорядился пригласить Авива. Окружающие думали, что отец по обычаю будет порицать нелюбимого первенца. Но при приближении сына, отец опустился пред ним до земли и проговорил:

– Прости меня, мой сын, и помолись обо мне Богу, чтобы Он простил мне дурное обхождение с тобою. Ты всегда искал Христа – Спасителя, а мое сердце и ум всегда прилежали к мирскому и временному.

Затем умирающий подозвал других детей и сказал им, указывая на Авива:

– Вот – ваш отец и ваш распорядитель. Исполняйте все, что он вам прикажет. Ему поручаю распределить между вами мое имение.

Тотчас по смерти отца Авив разделил наследство поровну между братьями, а свою часть роздал бедным. Себе начал строить келейку для уединенной жизни. Но только что он вошел в свое новое помещение, – и Господь призвал его к Себе.

Сила греха. «Если не уверуете, что это – Я, то умрете во грехах своих». (Ин. 8:24). Пьяница, возвращаясь домой, видит,что для него у входа приготов-лена свеча; но у него двоится в глазах и он говорит:"довольно одной свечи», тушит свечу и остается во мраке. Так и у опьяненного грехом двоится в душе; он думает, что за жизнию греха он устроит жизнь правды и чистоты; изживает он первую жизнь и умирает в грехах своих (Спуржон).

Иго греха кажется таким легким и приятным. «Его так же легко снять, как надеть», думает соблазняющийся. Но, надетое, оно оказывается железным, иногда даже из раскаленного железа. Оно крепко сдавливает плечи и делает человека рабом греха. (Штоккер).

Поселянин, дозволивший всем ходить и ездить по прожогу, однажды узнает, что этот проезд объявлен общественным и отчужден от него. Так и с грехом: если он зачастит в сердце, то диавол объявит себя собственником этого сердца.

При грехе, как при падении в горную пропасть, летишь все быстрее и не знаешь, когда остановишься. Даже наклонный к неподвижности камень, раз он покатится с горы, развивает страшную быстроту движения. Грех не только деяние, но и сила: он изменяет направление жизни, становится привычкою, необходимостью. (Брюккер).

Не даром в Писании сердце человеческое сравнивается с полем. Если по разработанному и засеянному полю проедут раз и два, то останется след, по которому установится постоянная езда. Если же колеи станут глубоки, то дорогу расширят и рядом с прежним проляжет по ниве новый путь. И труд земледельца и семена пропали на этом заезженном месте. Так и грех каждый раз оставляет след в сердце. При повторении греха сердце становится проезжей дорогой и слово Божие не может рости на таком сердце. (Скривер).

Какая разница между преступниками и грешниками. «Преступник тонет в омуте, а мы в болоте, – говорит Мооди.

И совершенно верно. Преступник, увлеченный диаволом, сразу падает в бездну.

Мы понемногу и полегоньку затягиваемся болотом, понемногу тонем, даже не замечая, как почва выходит из-под ног и, в конце концов, вместо души – одна болотная плесень.

Что хуже, что лучше?

Думаем – «оба хуже», как говорят дети. Тонуть в грехе постепенно – вовсе не почетнее, чем потонуть сразу.

И нечем нам хвалиться перед преступными людьми, если сами не взбираемся вверх, а сползаем вниз.

Конец один: геенна.

Умный извозчик. Немецкий профессор богословия Толюк († 1877 г.) во время путешествия по Италии разговорился с извозчиком и спросил его, что ему всего желательнее, всего нужнее.

– Умереть, примирившись с Богом (morire in pace con Dio), отвечал мудрый потомок древних римлян.

Толюк говорил впоследствии, что этот ответ произвел на него более глубокое впечатление, чем все виденное и слышанное в Италии.

И раб, и владыка пред Богом равны. Король английский Иаков I-й однажды положил не на надлежащее место весьма нужные бумаги и скоро потребовал их от секретаря, доверенного и преданного королевскому дому человека. Секретарь доложил, что ничего не может знать о тех бумагах, так как даже не видал их. Тогда король вышел из себя, обвинил секретаря в нерадивости и ногою пихнул своего верного, на коленях уверявшего в своей невинности, служителя. Изумленный таким обращением секретарь встал, напомнил государю о своей многолетней исправной службе, стоившей иной благодарности, и просил не считать его более своим секретарем. По удалении секретаря бумаги скоро нашлись. Король послал слугу за верным секретарем, но того едва уговорили вернуться. Когда же он появился пред королем, король бросился пред ним на колена и сказал, что он тогда только поднимется, тогда только будет принимать пищу, когда получит прощение. Смирение короля тронуло секретаря до слез, но он из почтения к государю отказывался произнести слово: «прощаю». Но Иаков стоял на коленях до тех пор,пока не услыхал этого слова из уст обиженного.

Примирение. Так в средние века, когда князья и рыцари вели непрерывные войны, один герцог решился отмстить обидевшему его соседу. Вскоре герцог услыхал, что его враг с малой свитой проследует мимо его замка. О своем намерении воспользоваться этим случаем герцог высказал придворным при своем духовнике. Этот уговаривал герцога оставить злое намерение без исполнения, но безуспешно. Когда священник убедился, что ему своими словами не отклонить герцога от братоубийства, он попросил герцога в часовню для напутственной молитвы и там предложил мстительному владетелю повторять за собою прошения Молитвы Господней. Когда священник произнес пятое прошение, герцог молчал. «Почему же вы замолкли»? спросил священник. «Говорите: «и остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим». – «Не могу», – сказал герцог. «Тогда и Бог вас не помилует, потому что это Его слова, Его молитва. Или откажитесь от мести, или от надежды на прощение ваших грехов. Как вы выйдете сейчас навстречу врагу, так и Бог встретит вас в день суда». Гордость и упрямство герцога поколебались. «Да не будет этого, воскликнул он. Кончу молитву. Бог мой, Отец мой! прости мне, прости, как и я прощаю своему обидчику. Не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого». «Аминь», сказал священник. «Аминь», повторил герцог, понявший на этот раз молитву лучше, чем понимал прежде.

Трудно для чувства человеческого пятое прошение, но полезно. Пользу его для семейных отношений подтверждает следующий пример. В одной семье муж и жена никак не могли поладить между собою. Когда муж жаловался на это священнику, тот спросил: молятся ли они вместе? – «Никогда», отвечал печально мужъ: «да едва-ли жена согласится на это». Через несколько дней жена сказала мужу: «не могу я с тобой долее жить; завтра пойду просить развода». – «Я согласен на это», – серьезно и спокойно сказал муж. Только об одном прошу я тебя: давай в этот последний вечер помолимся вместе, чего мы с тобой не делали в продолжение всей совместной жизни». Не успела еще жена выразить своего согласия или несогласия на предложение мужа, он стал на колени и начал Молитву Господню. Читал ее он, неожиданно для самого себя, проникновенно и трогательно. Когда он прочел пятое прошение, жена громко заплакала, а по окончании Молитвы поклонилась ему и просила простить ее. С этой поры супруги стали ежедневно молиться вместе и в доме водворился мир.

Обновление души. В Гренландии, где господствует со всею силою закон кровавой мести, некто Кумус с своими приятелями разыскивал убийц своего отца. Путь ему предстоял чрез недавно образовавшийся поселок православных. Кумус заявил о своем желании креститься. Ему ответили, что прежде крещения он должен простить своих врагов.

– Твои правила очень трудны, – возразил Кумус на это требование священ-нику.

Но чрез несколько времени дикарь опять пришел к миссионеру и сказал:

– Я раздвоился, как никогда: и хочу и не хочу, и соглашаюсь, и не согла-шаюсь. То я готов простить убийц отца, а то и не готов. Друзья побуждают мстить, а я и согласен на это и не согласен.

Чтобы утвердить дикаря в должном направлении, миссионер читает ему о страданиях Христа на кресте.

– Это очень замечательно, – возражает Кумус, – но Иисус был много лучше нас.

Миссионер убеждает, что мы должны подражать Христу, и прочитывает из Деяний разсказ о кончине архидиакона Стефана, молившагося за врагов.

– Добрый человек! говорит дикарь миссионеру: и я этого хочу, но дай мне немного времени. Когда замолчит во мне другое сердце, тогда я снова приду к тебе.

Чрез несколько дней Кумус пришел и сообщил:

– Я простил. Когда ты мне прочел о Распятом, мое сердце тронулось и я одобрил прощение.

Прощение. Малютка-девочка много раз прощала своему буйному братишке проказы и обиды, но он все не унимался: то испортит ее вещь, то испачкает ее платье, то положит что-нибудь грязное ей на подушку и в ее комнату, то отопрет ее шкаф, то скажет какое-нибудь непристойное слово. Наконец девочка сказала, что более прощать брата не будет. После нового оскорбления она и не глядела на брата. Тогда дядя заметил девочке, что она лишила себя права читать молитву Господню, где говорится о прощении должников. У девочки выступили слезы на глазах. Она подошла к неугомонному брату и поцеловала его со словами:

– Не могу же я оставаться без «Отче наш»!

Дважды бывает человек прекрасен: когда прощает и когда молит о прощении.

Подлинный рыцарь. Жан Джальберт, рыцарь, в великую пятницу ехал на коне в лесу и встретил безоружного убийцу своего брата. Рука рыцаря схватилась за меч, но несчастный преступник стал на колени и сложил руки крестом. Джальберт слез, обнял врага и сделался ему другом. В этот день он в ближайшей церкви молился в одежде нищего и дал обет основать монастырь, который существует и ныне.

Длительность покаяния. Брат говорит авве Пимену: «я сделал великий грех и хочу каяться три года». – Много, ответил авва. «Ну, хоть один год». – И это много. «Не довольно ли сорока дней?» – И это много. Думаю, что если человек покается от всего сердца и более уже не будет грешить, то в три дня Бог примет его.

Любовь ко врагу. Когда князь Голицын завоевал крепость Шлиссельбург, царь Петр сказал ему: «проси у меня, что хочешь, кроме Москвы и моей Екатерины». Князь просил помилования своему исконному врагу и противнику Репнину, которого Петр из главнокомандующего разжаловал в солдата. Голицын получил просимое, приобрел доверие царя, преданность Репнина и одобрение всех, узнавших о его великодушном поступке.