Духовное восхождение

Митрополит Трифон (в миру Борис Петрович Туркестанов) родился в 1861 году в Москве, в семье князя Петра Николаевича Туркестанова, мать будущего святителя Варвара Александровна, урождённая княжна Нарышкина.

В семье было шестеро детей, Борис был вторым. По отцу он принадлежал к грузинскому княжескому роду, восходившему к XV веку; его прапрадед, князь Борис Панкратьевич Туркестанов, переселился из Грузии в Россию при Петре I.

В подмосковном имении Варвары Александровны был храм в честь Рождества Пресвятой Богородицы, и Борис с ранних лет полюбил церковную службу, полюбил и посты, и праздники, и всем своим искренним детским сердцем принял церковный уклад жизни и сроднился с ним.

Здоровье мальчика было слабым, он часто болел и однажды разболелся так, что надежды на медицину уже не оставалось. Мать Бориса, глубоко верующая, стала горячо молиться о сыне в церкви святого мученика Трифона и дала обет Богу посвятить сына церковному служению, и дать ему имя Трифон, если сын изберёт монашеский путь. Вскоре после этого угроза смерти миновала, и мальчик быстро поправился.

После выздоровления Бориса, Варвара Александровна поехала с ним в Оптину пустынь, где хотела просить духовного совета и благословения у преподобного Амвросия. Когда они подходили к келье старца, он сказал стоявшим перед ним людям: «Дайте дорогу, архиерей идёт!» Народ расступился, все оглянулись в поисках архиерея и увидели женщину с ребёнком…

В 1883 году Борис поступил на историко-филологический факультет Московского университета, однако светское образование и последующая мирская деятельность не привлекали его, он стал всё решительнее думать и говорить об избрании им монашеского пути, причём большинство людей его круга выражали ему своё непонимание, и только у родителей он нашёл поддержку.

По их благословению, Борис Туркестанов в 1887 году поступил послушником в Оптину пустынь. Его духовным наставником стал преподобный Амвросий Оптинский, ещё в мальчике увидевший будущего архиерея, и теперь всё дальнейшее совершалось очень быстро; старец благословил Бориса на монашество и 31 декабря 1889 года он пострижен с именем Трифон во исполнение обета, данного матерью; на следующий день, 1 января 1890 года, монах Трифон был рукоположен во иеродиакона, a 6 января во иеромонаха.

В 1891 году, по воле духовных руководителей, иеромонах Трифон поступил в Московскую духовную академию; будучи студентом, он нёс послушание священника в пересыльной тюрьме Сергиева Посада. Он сам избрал это служение, что, несомненно, говорит о его высоком духовном уровне; служение священника в тюрьме одно из самых трудных, требующих мужества, терпения и исключительной любви к людям, в том числе и к падшим.

В 1895 году иеромонах Трифон окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему «Древне-христианские и Оптинские старцы». Он знал пять языков: греческий, латынь, французский, немецкий и английский.

С 1897 года он уже ректор Вифанской духовной семинарии в сане архимандрита, а в 1899 году – ректор Московской духовной семинарии.

В 1901 году, он принимает сан епископа Дмитровского и с тех пор, в течение почти пятнадцати лет, до начала Первой мировой войны пребывал в московском Богоявленском монастыре, являясь его настоятелем.

Епископ Трифон часто совершал богослужения, очень полюбившиеся москвичам, много и искусно проповедовал, – за удивительный дар слова народ прозвал его «Московским Златоустом». Владыка был духовно связан со многими подвижниками Русской Церкви, – Оптинскими старцами Анатолием и Варсонофием, старцами Варнавой и Захарией.

В 1914 году владыка отправился на фронт и около года прослужил в действующей армии, исполняя обязанности полкового священника сначала на польском, а затем на румынском фронтах. На войне он получил контузию, лишился одного глаза и вынужден был возвратиться в Москву с расстроенным здоровьем.

По состоянию здоровья в 1916 году епископ Трифон ушёл на покой, но фактически это была лишь смена деятельности, – одновременно он был назначен управляющим Ново-Иерусалимским Воскресенским монастырём.

Владыка поселился в Новом Иерусалиме и занялся монастырскими делами. И здесь, что для него было естественно, большую часть своих сил он отдавал духовному просвещению народа. Совершал владыка и дела благотворительности; известно, что он на свои средства построил здесь женскую гимназию, где сам читал лекции. В годы войны в монастыре располагался лазарет для раненых, который также стал предметом заботы преосвященного Трифона. К владыке за советом и совместной молитвой приезжали его духовные дети и иногда подолгу жили в монастыре.

С 1918 года епископ Трифон пребывал в Москве, по состоянию здоровья не принимая участия в административных делах Церкви. Конечно же и здесь к нему постоянно шёл поток посетителей за советом и по духовным, и по житейским вопросам; верующий народ уже почитал его, как духоносного старца-подвижника. Его советы и мнения нередко были решающими не только для судеб его многочисленных духовных детей, но и во многих событиях, связанных с судьбой Русской Православной Церкви после революции.

Святой патриарх Тихон любил владыку, часто служил вместе с ним, а в 1923 году возвёл его в сан архиепископа. Они были двумя духовными столпами, которые поддерживали Русскую Церковь в жестокое и скорбное время.

После кончины патриарха Тихона в 1925 году роль архиепископа Трифона ещё более возросла. Находясь формально на покое, он был поистине одним из главных духовных водителей Российского Православия, – в те времена слово владыки Трифона было законом для тех, кто сохранил истинную веру и духовный разум среди ужасов российской жизни. В 1931 году, в годовщину тридцатилетия архиерейского служения, архиепископ Трифон был возведён в сан митрополита.

Художник Павел Корин, написавший с натуры портрет митрополита Трифона, вспоминал, что большинство портретов духовных лиц, для своей самой известной картины «Русь уходящая», он смог написать только благодаря владыке. Те, кого художник приглашал в мастерскую, соглашались позировать лишь после того, как узнавали о благословении почитаемого всеми митрополита.

Скончался владыка Трифон 14 июня 1934 года в Москве. Отпевал его митрополит Сергий (Страгородский) в храме святых Адриана и Наталии, в котором владыка Трифон любил молиться и где находилась чудотворная икона его небесного покровителя, мученика Трифона. Затем в сопровождении множества людей гроб с телом владыки перевезли на Введенское (Немецкое) кладбище. Шёл сильный дождь, но собралось так много людей, что приходилось останавливать движение по пути следования процессии.

Могила его и доныне является предметом почитания многих православных христиан.

Вначале всякий верующий подобен дитяти; ребёнок не умеет отличать добро от зла, он не твёрд в правилах жизни, ничего не знает из окружающего его. Вот почему нам и не надо удаляться от пастырей церковных, которые в церкви молятся за нас и нас научают таким образом молитве; нужно слушать внимательно те поучения, в которых они указывают нам пути ко спасению, читать книги, в которых объясняется нам вера Христова. Их устами Сам Господь изрекает благие указания всякому, кто с верой и молитвой обращается к ним…

Кто самоотверженно идёт путём Христовым, кто не жалея себя ведёт брань с врагом нашего спасения, тот всегда в своих пастырях найдёт такую помощь и вразумление, каких со стороны нельзя было бы и ожидать, ибо не к человеку он приходит, а к Самому Господу, всегда готовому через пастырей своих вразумить и наставить того, кто искренно и с верой ищет у Hero себе помощи.

И вот, когда в уме у тебя будут всегда мысли христианские, добрые, когда ты во всём будешь поступать по вере своей, когда твоя воля будет направляться к добру, а в сердце твоём укоренятся христианские чувства: смирение, любовь, кротость, воздержание, миролюбие и другие добродетели, тогда ты станешь не ребёнком, а мужем совершенным, по слову апостола. Да поможет же Господь всем нам дойти до такого состояния. Когда духовно воспитаем себя, в душе нашей мы найдём потерянный нами рай, а рай этот есть любовь.

Но вот, мы воспитали в себе духовного человека, искоренили все страсти, нашли потерянный рай и Сам Господь поселяется в сердце нашем, по слову Своему святому: кто любит Меня, тот соблюдёт слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим (Ин.14:23).

А когда Господь с нами, то чего нам более желать!

Святой апостол говорит нам, что Господь наш Иисус Христос, претерпев смертные страдания, сойдя во ад, воскреснув и вознесясь на Небо, даровал нам благодатные дары Духа, наделил особой благодатью тех, которые должны руководить нами, чтобы мы пользовались, как следует полученными нами дарами, то есть чтобы сделаться лучше, чем мы теперь, других делать лучшими, подражать во всём Христу Спасителю. Таким образом, должен в Церкви Христовой всякий делать своё дело, как в теле человека всякая часть исполняет своё назначение.

Как в теле человека много частей и каждая из них исполняет своё назначение: ухо слышит, глаз видит, ноги ходят и так далее, так и в Церкви Христовой, которую можно уподобить телу человеческому, глава которой Христос, всякий её член должен исполнять своё назначение, а для этого надо, чтобы каждый имел особые, нужные для дела способности, даруемые ему Господом Богом. Дары эти получаются человеком в Таинстве Миропомазания, когда священник изображает крест священным миром на членах ребёнка со словами: «Печать дара Духа Святаго». Тогда и естественные способности, например ум, память и другие, получают благодатное освящение, а главное, сообщаются каждому особые духовные дары (например, разум разуметь слово Божие и другие), которые без этого таинства не могли бы быть получены.

Поэтому, те христианские общества, которые не имеют этого таинства, например некоторые раскольнические секты и вера протестантская, – бездарные. He всем в одинаковой степени даются дары эти, – одному больше, другому меньше; как и в притче о талантах говорится: одному было дано пять талантов, другому два, третьему один, каждому по силам его (см. Мф.25:14–30). Но, каждый получивший обязан умножить таланты эти; получивший пять приобрёл другие пять; получивший два другие два. И только получивший один талант спрятал его в песок и скрыл серебро господина своего, за это он и потерпел строгое осуждение.

Эти «таланты» или дары, даются человеку не для него самого, а для тела Церкви Христовой, то есть для прославления Божия, поэтому и нечего гордиться этими дарами или завидовать тем, которые имеют больше, чем мы.

Апостол Павел говорит в своём послании к коринфянам, что всякому истинному христианину даётся проявление Духа Святого на пользу (1Кор.12:7). Дары различные, но Дух один и тот же. Одному даётся Духом слово мудрости, иному вера, иному дары исцелений.

Сообразно с нравственными качествами человека, его характером, образом жизни, воспитанием и дары даются различные. Так, например, по моему мнению, отец Иоанн Кронштадтский, часто бывающий среди болящих, обладает даром исцелений. Отец Амвросий Оптинский, получив духовное воспитание под руководством мудрых старцев, сам изучивший в совершенстве Священное Писание и творения святых отцов, – обладал даром духовной мудрости.

Но все дары Святого Духа, все эти духовные таланты, если можно так выразиться, при постоянном совершенствовании ведут к самому величайшему дару, выше которого нет ничего ни на небе, ни на земле. Это дар духовный, который останется и тогда, когда и пророчества прекратятся, языки умолкнут и знание упразднится, ибо всё обещанное совершится и наступит вечное Царство Божие, и этот дар, – Любовь.

Когда человек не знает Бога, находится в духовной слепоте, – он, по большей части, порочен, развращён, готов на всякое злое дело, даже преступление, поэтому тьмой иногда называется всякий грех и беззаконие, а Светом, – истинная вера, просвещающая человека, добрые дела его.

Когда человек грешит и не хочет каяться, или если он не знает Бога, – он, как бы мёртв, а оживёт он тогда, когда познает Бога.

Что нужно делать, чтобы выявить наши грехи, затронуть нашу душу, чтобы возбудить чувство покаяния, пробудить нашу совесть? Когда совесть пробудится, тогда пробудится и душа, и всё воззрение на грехи покажется в другом свете, тогда множество грехов предстанет пред нами во всей ужасной мерзости; всё равно как в темноте на листе бумаги ничего не видно, но стоит зажечь свечу и поднести лист к свече, – и вы увидите, что на этом листе нарисована целая картина. Вот и совесть, – она является огнём, который выявляет все грехи и может быть, когда совесть говорит в человеке, тогда он видит в своей душе толпы грехов, и тогда он говорит: «Грешен я».

Каждый человек, хотя бы он был и самый благочестивый, самый добродетельный, тем не менее без греха не проживает, хотя бы очень кратковременна была его жизнь. Сколько раз мы изменяли обетам, данным при крещении; сколько раз при покаянии очищали свою душу и снова падали, сколько раз дерзали причащаться Тела и Крови Христовой, этого страшного Таинства и снова падали… И остаётся нам взывать: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»

И благо нам, если мы в этой жизни принесём покаяние; там, за гробом, нет возможности покаяться, всё тогда пропало. Будем спешить приносить покаяние. В жизни всё быстро проходит, всё изменяется, – и молодость, и счастье, и радости.

Грех мучит человека, он чувствует, что сошёл с христианского пути, что что-то мешает ему. Но благодать Святого Духа в Таинстве Покаяния врачует его. Постигает человека болезнь, ужас холодный леденит его сердце, у него много на душе грехов, нераскаянных, забытых, но вот в Таинстве Елеосвящения благодатью Святого Духа очищается он и прощаются ему грехи его. Да, поистине благодать Святого Духа всегда действовала и будет действовать до тех пор, пока не явится Господь Бог на землю. Это будет во Второе Пришествие, тогда при благодати Святого Духа души умерших соединятся с телами и предстанут на суд Божий со всеми делами и помышлениями.

Крест сделался символом христианина не только, потому что на нём был распят Христос, а ещё и потому что, взирая на крест, мы должны помнить, что и нам предстоит в жизни страдать, а потом умереть. В самом деле, об этом напоминают нам все таинства и обряды. Что такое Таинство Крещения? Смерть греху. Таинство Покаяния и Причащения Святых Христовых Таин, – причащение себя страдальческой жизни Христа Спасителя. Крест на храме, на груди, – всё это должно напоминать христианину о борьбе с грехом.

Христианин должен взирать на крест, как на символ жизни; умереть для греха и жить для правды, – в этом и заключается смысл нашей жизни. В Таинстве Крещения мы омылись от греха, в Таинстве Причащения мы получаем благодатную жизнь со Христом, Голгофа вожделенна, как рай! Она светла, как символ победы над грехами и страстями! Будем это твёрдо помнить, будем плакать, молиться, умерщвлять всё греховное, дабы воскреснуть для вечной жизни.

Люди заботятся о мелочах здешней жизни и им придают особое значение, больше всего они заботятся об одежде, пище, о положении своём в обществе, о деньгах. А между тем, как всё это ничтожно в сравнении с вечностью, а между тем всё вопиет, – и скорби, и болезни, и несчастия, – что не здесь жизнь, а там, в вечности; здесь только призрак.

Разве от внешних порядков зависит мир душевный? Разве от внешних порядков зависит душевное спокойствие и счастье души? Раз в душе царят злоба, кощунство, ненависть, раз нет порядка в душе, как же могут они успокоить душу? Одна вера Христова может примирить человека самого с собой и с людьми, и с Богом. Кто постоянно кается, смиряется, соединяется в Таинстве Причащения с Христом, тот всегда почувствует в своей душе тот мир и любовь, о которых воспевали Ангелы Божии, и может устроить потом этот мир и в сердцах других людей.

Ничто на свете не сближает так людей, как молитва.

Молитва ясно свидетельствует, что мы рождены не для земной жизни, а для вечной. В обычной жизни человека встречают, любят, потом позабывают и часто знать не хотят; не то в молитвенном отношении, – здесь нет этого, здесь связь не прекращается, она проникает через всю его жизнь, она возносится через молитву к Небу.

Велико действие молитвы; молитвой мы примиряемся с Богом, молитва рождает слёзы, очищающие наши грехи, молитва есть, как бы надёжный мост для прохождения искушений, обуревающих душу, молитва роднит нас с Ангелами, ибо она, – постоянное дело бестелесных существ, молитва для молящегося есть, как бы суд Божий прежде Страшного судилища.

По разным поводам воссылаются молитвы; одни молятся не столько за себя, сколько за других, прося для них помощи, другие беседуют с Богом, как с другом своим и Владыкой, третьи молятся об избавлении от страстей, иные, – о прощении грехов.

Как нам научиться молиться? А видали ли вы, как учат маленьких детей ходить? Ребенок пройдёт несколько шагов без посторонней помощи, – и упадёт, его подымут, поставят и он опять пробежит несколько шагов, – и снова упадёт, его опять поставят и так далее.

Точно так же и наша мысль! Трудно ей пребывать на высоте молитвенного подвига, она часто падает с высоты небесной на землю, в тину житейских будничных мыслей, подымай её тогда, возбуждай снова к молитве до тех пор, пока не придёт к тебе Тот, Который может положить предел непостоянству твоей мысли.

He старайся в красноречивых словах выражать свои просьбы, припоминай всегда, что одно слово мытаря умилостивило Бога, одна краткая молитва спасла разбойника. Отсюда видно, что мы можем молиться и своими словами, стараясь только при этом, чтобы не быть многословными.

He скорби долго, не получая ответа на твою молитву, знай, что ты уже многое получил. Ибо, что может быть радостнее и драгоценнее для человека, как пребывать в общении с Богом.

Можно ли молиться за других, не имея ещё дара молитвы? Можно, ибо часто спасает вера того, кто просит молитв, а ты, молясь о других и бывши услышан от Бога, не возносись, знай, что вера их содействовала тебе и помогала. Можно ли узнать о действиях своей молитвы? Можно. При всякой молитве есть, как бы некий знак того, что она услышана Богом, он заключается в успокоении нашего сердца и в разрешении нашего сомнения. Велики действия молитвы в тех людях, которые умеют молиться. Одни из них, восставши от молитвы, чувствуют себя, как бы очищенными от грехов, другие после молитвы чувствуют великую и светлую небесную радость.

Как часто наша болтливость, наша неумеренность ссорит людей, расстраивает самые лучшие отношения и вот, сами того не замечая, мы вместо друзей создаём себе врагов. Поэтому скорей примирись, проси прощения, чтобы солнце не зашло в гневе твоём (см. Еф.4:26). Если и чувствуешь себя правым, – всё-таки первый примирись, а потом, разобравшись в своих чувствах, может быть и найдёшь за собой вину.

Если мы со всеми будем стараться жить в мире, всё-таки найдутся злые люди, которые нас будут ненавидеть и завидовать нам. И нам не надо платить ненавистью и злобой, их надо жалеть. He так пожар опустошает охваченный им дом и пожирает имущество, как злоба или ненависть палят душу и опустошают в ней всё доброе. Если редкий человек и пожалеет несчастного погоревшего, то тем более должно пожалеть душу человеческую, палимую диаволом. Как ветер всё более и более раздувает пламя и пожар, так и такой человек ещё более его разжигает своими злыми действиями, обидами, наветами, клеветой.

Смерть есть тайна, которую мы поймём тогда, когда все соединимся в Царстве Небесного Отца, чтобы уже вечно жить одной любящей семьёй, и пока мы здесь, на земле, будем верить, что любовь не умирает, что она вечно жива, что любовь нельзя заключить в гробе и закопать в землю. Правда, для глаза нашего разрушается и умирает любимый человек, но для сердца любящего он не умирает и будет жить в нас до тех пор, пока бьётся это самое сердце.

Мы твёрдо веруем, что духовная связь между живыми и умершими не прекращается. Святой апостол Павел говорит: когда со смертию прекратятся вера и надежда, то любовь и тогда не прекратится. И мы веруем, что эта любовь становится ещё теснее и не прекращается. Она выражается по отношению к умершим и святым со стороны живых усердной молитвой, а со стороны умерших, – духовной молитвенной помощью, исцелениями.

Мы мало думаем о душе. Мы забываем, что мы, – как цветок, который распускается только на мгновение; мы мало думаем о том, что рано или поздно придёт к нам смерть; что нас ожидает за гробом, на это мы мало обращаем внимания. И если мы твёрдо решимся быть добрыми христианами, и если мы твёрдо решимся стремиться к добру, то Господь Бог молитвами святых людей поможет нам достигнуть Неба.

Терпением только и испытывается истинное величие духа. Терпеть может только тот, кто верит твёрдо в Господа Бога, надеется на Его милосердие и усердно молится Ему.

У всякого из нас есть свои скорби, свои страдания; одно несомненно: у всякого счастье одинаково, а страдания у каждого разные. Если бы можно было открыть наши сердца, то мы там увидели бы такие раны, каких и вообразить невозможно и если кто желает утвердиться в терпении, то пусть обратится к Той, Которая так много страдала, пусть так взывает: «Пречистая Матерь, Ты видишь мою скорбь, – разреши мою обиду!» Так молитесь Ей и Она пошлёт вам радость; недаром Она именуется Нечаянная Радость. Пошлёт нам радость, и мы тогда утвердимся в терпении и в некоторых других добродетелях.

Будем утверждаться в христианской любви! Она возможна только такому человеку, который взирает на Господа Иисуса Христа, который устремляет взор свой на Голгофу; он утверждается в любви, потому что он вспоминает, что Христос Спаситель ради всех нас, грешных и недостойных, пролил Свою Кровь на Кресте.

Что мешает нам побеждать зло любовью? Наша холодность. Кто, что мешает оказывать нам столько христианской любви, чтобы побеждать злобу? Наше несовершенство. Если мы будем стремиться к совершенству, то мы непременно достигнем христианской любви.

В наши дни Царица Небесная никогда нас не забывает; наоборот, чем больше в нас веры, молитвы и любви к Ней, тем чаще и чаще Она является к нам в Своём чудотворном образе. He будем забывать одно условие, при котором мы можем надеяться на Её помощь; Она сказала апостолам, а в лице их и всем нам, что Она будет помогать тем, кто будет веровать в Её Сына. А затем Она, Смиренная, ищет добродетелей наших, Ей не знатность, не богатство нужны, Ей нужно сердце кроткое, смиренное, любящее. Кто с чистым сердцем обратится к Ней, того молитву Она приемлет и верьте, он непременно получит Ее помощь, ибо Её называют Предстательством нашим, Утешительницей, Помощницей нашей.

В часы скорби вспоминайте жизнь Пресвятой Девы и почерпайте от Неё себе силы для борьбы со своими страстями и пороками.

«Память праведного с похвалами», – говорит Священное Писание. И действительно, как можем мы забыть человека, сделавшего нам добро, а помня, как не хвалить и не благодарить его? Это было бы чёрной неблагодарностью с нашей стороны! He предвосхищать суд Божий желаем мы, восхваляя праведника, но имеем в виду ту пользу и назидание, какие могут получить живые из рассказа об истинно христианской жизни. Как путнику, бредущему по жаркой песчаной пустыне, нужен время от времени глоток воды для освежения его сил, так необходимо и нам, странникам и пришельцам на земле, для ободрения и освежения душевных сил, воспоминание о мужах страстных, подобно нам и шедших одним с нами путём, – и, однако, силой веры и неустанными подвигами, дошедших благополучно до Царствия Небесного.

Есть два жизненных пути, ведущих к различным целям: цель одного я, цель другого Бог. Иными словами, один человек исключительно стремится каким бы то ни было образом достигнуть личного счастья, – это путь язычника; другой человек ради Бога, по христианской любви отказывается от него, это путь христианина.

Путь себялюбия и путь самопожертвования, – других путей нет. В чём же заключается христианское самопожертвование? Оно не в блестящих кратковременных подвигах, а в постоянной борьбе с самим собой, в постоянном побуждении себя к доброму делу ради любви к Господу и ближнему, в самом бдительном наблюдении не только за своими поступками, но даже за мыслями при свете слова Божия, в развитии своих лучших благородных чувств и в подавлении молитвой и постом всего злого, нечистого, тщеславного, гнездящегося в нашем сердце. Этот путь тяжёл, – но при благодатной помощи Божией он полон необыкновенно светлыми радостями, минутами высокого духовного подъёма; чувствуешь Бога в своём сердце, ясно сознаёшь слова Спасителя, сказанные им во время земной жизни: «Дерзайте, не бойтесь... Я с вами во все дни до скончания века» (Мф.28:10, 20). He думайте, что подобного рода примеры самопожертвования встречаются очень редко, что они почти невозможны в нашей жизни. В самой обыкновенной, будничной жизни много встретим мы их.

Приходилось ли вам встречать молодых девушек, – сестёр милосердия, например, с великой христианской любовью ухаживающих за самыми ужасными больными, не гнушающихся никакими ранами, с необыкновенным терпением переносящих все раздражительные, капризные выходки страдальцев.

Теперь спросите, довольны ли они своей жизнью, не желали ли бы они переменить жизнь на жизнь светскую, полную развлечений? Спросите их, считают ли они свою жизнь скучной, вялой, однообразной? Они вам ответят, что напрасно вы думаете, что их жизнь скучна и однообразна, она полна светлых и чистых небесных радостей, перед которыми жалки и ничтожны все обольщения мира, и чем больше работают они над собой, тем глубже проникаются они этим духовным началом, тем всё радостнее и светлее делается их жизнь.

Но посмотрите на тех, которые жили только для себя. Какое скорбное разочарование ожидает их; прошла молодость, изменили силы, обманули люди, а главное, постигло разочарование в самом себе; всё то, что казалось таким доступным, ясным, оказалось простым миражом, всё то, к чему стремились, дало обратные результаты; и те же страсти, только с несравненно большей силой, продолжают жить в душе и негде искать помощи, ибо нет веры!

Итак, вот вам два пути! На них указал Сам Спаситель: путь широкий идёт в пагубу, а путь тернистый, – в Царство Небесное.

Тот не русский человек, кто не любит колокольного звона. Он пробуждает в нас сознание принадлежности к единой православной духовной семье.

В самом деле, когда в праздничный день слышишь в разных местах колокольный звон, призывающий верующих в церковь, то особенно ясно сознаёшь и чувствуешь себя членом Святой нашей Церкви. И при мысли о том, что на всём широком пространстве матушки-России; и в холодной Сибири, и в жарком Крыму, и на диком Кавказе, по городам, сёлам, отдалённым иноческим обителям, – везде раздаётся славословие Богу, везде приносится бескровная жертва за грехи всех людей, а следовательно и за мои грехи, – тепло делается на душе, ибо чувствуешь, что ты не один на свете, что все люди, – братья между собой, ибо связаны друг с другом единой верой и единой духовной любовью.

Светлей делается на сердце от надежды, что если моя молитва грешна и недостойна милосердия Божия, то за меня молятся и просят прощения у Бога, и исцеления моих духовных болезней, тысячи тысяч моих верующих братий о Христе, из которых, несомненно, много праведных и святых. Но ещё более окрыляется надеждой дух наш, когда вспомнишь, что не только наша земная Церковь, но и Небесная торжествующая Церковь; Матерь Божия, Ангелы, – служители Божии, души святых и праведных, – возносят свои молитвы пред Престолом Божиим и подобно дыму кадильному, возносятся их молитвы к Царю Сил и Господу Славы! И пламенно веруешь тогда обетованиям Спасителя: Се, Я с вами во все дни до скончания века (Мф.28:20); Я создам Церковь Мою и врата ада не одолеют её (Мф.16:18).

Возлюбленные братия и сестры, в нашей душе живёт некий тайный голос, призывающий нас к добру, обличающий во зле, предостерегающий от пороков. Этот голос вы знаете все, – это совесть. Но, к несчастью, часто спит она непробудным сном, усыплённая нашими грехами. Будем молиться усердно о том, чтобы она пробудилась от звона церковного колокола.

Когда, например, в минуты душевной слабости человек уже готов решиться на дурное, порочное дело, пусть звон колокола грозно напомнит ему о правосудии Божием, о смертном часе, неизбежном для каждого из людей, о Страшном суде Божием, куда должен прийти всякий смертный со всеми своими делами и мыслями. Или когда в минуты душевной тоски и томительного уныния человек, припоминая все содеянные им беззакония и неправды, сознаёт себя таким великим грешником, которому нет прощения, и он уже готов впасть в отчаяние, пусть торжественный звон колокола церковного возвещает ему о милосердии Господа Бога, пришедшего спасти кающихся грешников и за них пролившего Свою пречистую кровь.

Случалось ли вам заблудиться в мрачную осеннюю ночь в тёмном лесу; не правда ли, вы чувствовали себя одинокими, жалкими, беспомощными и отдыхали только тогда, когда достигали родного дома, где близкие, дорогие вам лица с любовью встречали вас, отогревали ваше измокшее тело, предлагали вам радушное гостеприимство? Так же тяжело и неприютно чувствует себя человек-христианин вне храма Божия и находит отдохновение лишь во время богослужения.

В самом деле, в мире, явно или скрытно, люди часто движутся гордостью, самолюбием и другими страстями. Здесь некоторые открыто проповедуют, что в мире существует лишь один закон, – борьбы за существование, что человек, – зверь, что имеет право жить только сильный, а слабый и больной должен быть уничтожаем, что иного нравственного закона, кроме наших похотей нет, и человек без удержу может отдаваться всем своим страстям и порокам. Другие же, лицемерно прикрываясь словами любви и добродетели, в то же время преследуют свои низкие, себялюбивые цели. И человеку, который привык осмысливать свою жизнь, углубляться во всё окружающее, человеку с нежной душой, чистым сердцем, с высокоразвитым религиозным чувством, было бы подчас невыносимо жить на свете, если бы он не находил отрады, успокоения и утешения в храме Божием.

Здесь исповедуется иное, чем в мире, начало жизни, – начало смирения, любви и самопожертвования; здесь одна истина, одна правда. Об этом свидетельствуют; Священное Писание, читаемое в храмах, священные песни, воспеваемые в них, священнодействия, в них совершаемые, лики святых, изображённые на святых иконах.

Мы видим целые сонмы, тысячи тысяч святых, в самых разнообразных подвигах прославлявших имя Божие и Его святой закон. Святых апостолов, одухотворённых силой Духа Святого, проходивших в мире с проповедью слова Божия; они претерпевают всевозможные лишения, оскорбления, насмешки и наконец, смерть с великой радостью за имя Христово.

Сонм мучеников, – от малолетних младенцев и юных дев до дряхлых старцев, с блаженством идущих на самые утончённые муки от языческих властителей за Христа. Их святой кровью облиты первые алтари христианские, и на их святых костях созидаются и доныне святые престолы.

Сотни тысяч преподобных отцов и матерей, – претерпевая телесные лишения, они углублялись в такие неизмеримые глубины человеческого духа и поднимались на такую высоту мысли и чувства, какие недоступны и непостижимы для обыкновенного человека.

Сонм святителей Христовых, «вселенских светильников», как их именует Святая Церковь, соединявших в себе высокую внешнюю философскую учёность с глубочайшим богословским умозрением.

Здесь, в сонмах ангельских, мы видим Пречистую Деву, возвеличенную больше чинов ангельских, молитвенно простирающую руки к Сыну Своему за всех скорбящих и страждущих.

Здесь, видим Начальника нашего спасения Господа Иисуса, – вся Его земная жизнь, страдания, крест, смерть, воскресение и славное вознесение, подъятые ради нашего спасения, как бы совершаются пред нашими глазами.

И ныне, как тогда, во время Своей земной жизни, Он непрестанно взывает к нам: Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас (Мф.11:28). Видя такое соединение земного с небесным, имея вокруг себя такое множество свидетелей торжества веры христианской, в усердной молитве непрестанно общаясь с ними и получая, через них и священнодействия, благодатную помощь с Неба, христианин чувствует себя сильным и бодрым на всякое доброе дело, чувствует себя примирённым со всякой скорбью, со всяким страданием.

Войдите в Церковь Божию, вглядитесь, всмотритесь в молящихся в ней и вы сами уразумеете это сердцем. Вот, например, на коленях стоит мать, потерявшая горячо любимого ребёнка, всё её существо выражает страдание.

Кто может её успокоить и утешить?

Никто, кроме Того, Кто недаром именуется Утешением скорбящих, Надеждой отчаявшихся.

А там, кто это прячется в толпе, – уродливое, больное существо, мало похожее даже на человека, – больной калека, искривлённый, горбатый, слепой. Мир проповедует уничтожение таких людей, они презренны в глазах мира, а для Господа, – они любимые дети, Он их утешает и успокаивает, и веселит их надеждой на блаженную жизнь во Царствии Небесном.

Но телесные страдания, но внешние потери не так ужасны, как внутренние муки возмущённой совести.

Вон там, на пороге храма, стоит современный мытарь; бури душевные раздирают его сердце, отчаяние готово захватить всего его, а злой демон-искуситель шепчет ему в уши соблазнительные речи о прекращении страданий самоубийством. Но вот до слуха его, может быть и случайно зашедшего в храм, коснулось слово любви Божественной; его сердце раскрылось, подобно тому, как открывается цветок при лучах солнца, благодатная помощь свыше снизошла в него и вмиг сделала новым человеком, истинным христианином. Да и всякий из нас в нашей жизни испытал и знает, что самые лучшие и святейшие минуты, когда мы чувствовали бы себя близкими к Богу и к небу, – были во время, проведённое нами в храме Божием, особенно же во дни покаяния, во дни таинственного соединения с Божеством, – в причащении Святейших Тела и Крови Христовых.

Да и как бы ни старался неверующий человек измыслить такое учреждение, которое заменило бы Церковь Божию, он никогда и ничего не придумает взамен неё, ибо Церковь Христова, – не дело рук человеческих, а дело Божие, – здание, имеющее краеугольным камнем Самого Христа.

Твёрдый чин церковный, во всей целости и во всём благолепии, сохраняющийся с древних времён, по преимуществу в святых обителях; истовое, осмысленное чтение, воодушевлённое пение древних церковных напевов, убеждённая проповедь слова Божьего, основанная на святых отцах и учителях Церкви, – вот, что привлекает в святые обители народ православный, вот почему ныне приходят туда и издалека с некоторым даже понуждением себя.

Здесь они отдыхают душой, умиротворяются и успокаиваются после всевозможных мирских соблазнов, бурь, лжеучений, взаимно противоречащих друг другу, – словом сказать, после мирской жизни, неустойчивой, шаткой, маловерной, преданной призрачным интересам, тщеславной, постоянно колеблющейся между добром и злом, унывающей и отчаивающейся.

Среди многих добрых обычаев, завещанных нам нашими предками, есть один прекрасный обычай начинать каждое дело молитвой о благословении Божием. «Господи, благослови!», – говорит христианин, осенив себя крестным знамением. Предки наши научились ему у Святой Церкви, а Святая Церковь основывает его на слове Божием. Сила и значение этого обычая заключается в нашей вере в Господа Бога, как Творца и Промыслителя и вместе любящего Отца, в руках Которого находится наша судьба.

Но спросят: зачем же тогда даны человеку свободная воля и разум? He для того ли, чтобы всё обдумывать, предпринимать и исполнять нужное для жизни? Да, это так. Но всё это делать нужно с Богом, а не без Бога. Земледелец сеет зерно в земле, но ведь урожай зависит от того, пошлёт ли Господь солнечную теплоту, пошлёт ли благовременный дождик. Ты здоровым принимаешься за труд, но докончишь ли ты его в добром здоровье, – это зависит от Бога. Кто может знать будущее? Оно тёмной завесой скрыто от нас. Кто может успокоить нашу смятенную душу в тяжёлых обстоятельствах нашей жизни? Родители женят сына, отдают дочь замуж. Кто может поручиться, что они будут счастливы? Воин идёт на сражение. Кто его может успокоить, что он не будет убит? Купец посылает свой товар в далёкие страны, отдаёт свой капитал в чужие руки. Кто может поручиться за чужую душу, которая изменчивее моря, неспокойнее ветра? Кто рассеет тревожные наши мысли и чувства? Одна вера в Промыслителя Бога, одна надежда в любовь нашего Небесного Отца! В Его воле наша жизнь, наша судьба, а следовательно и наше благо. Лишь бы только в нашем сердце была покорность, в наших делах, – страх Божий. Вот почему и молит о Его благословении православный христианин и дома, и в церкви, преклоняет свою голову под Евангелие, как под руку Самого Спасителя, лобызает святой крест, как источник всяких благ.

Под благословляющей рукой Господа всё растёт, плодится, цветёт и радуется. Будем же хранить этот святой обычай, будем просить благословение Божие на всякое дело, полезное не только для жизни вечной, но и для жизни земной. Для Господа Бога ничто не мало, что касается нашего счастья и спокойствия, ничто не может быть Его недостойным, кроме греха.

Откуда ведёт начало обычай поставлять святой артос, а затем после особой молитвы раздроблять и раздавать верующим? Что это означает и зачем мы должны его потреблять?

Обычай этот весьма древний, он ведёт своё начало со времён апостольских. После крестной смерти Господа Иисуса Христа апостолы имели обыкновение за своей трапезой среднее место за столом оставлять пустым и перед ним клали хлеб с уверенностью, что Господь Иисус Христос, их Возлюбленный Учитель, невидимо присутствует и благословляет их трапезу, а затем, окончивши, они поднимали руки и взоры свои кверху и возглашали следующие слова: «Слава Тебе, Боже, Слава Тебе! Слава Отцу, и Сыну, и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков! Господи, Иисусе Христе, Сыне Божий, помогай нам! Велико имя Пресвятой Троицы! Христос воскресе! Христос воскресе!» И затем после этого, они раздробляли этот хлеб, вкушали, веруя, что Сам Господь Иисус Христос невидимо раздаёт его для вкушения, и вот этот обычай совершается и до сего времени вот то, что вы сейчас видите, то есть квасной хлеб (по-гречески «артос»), заготовляется, торжественно обносится вокруг храма и после особой молитвы раздаётся всем верующим.

Что же он означает? Он означает Господа Иисуса Христа, взявшего на Себя грехи всего мира; подобно тому, как ветхозаветный агнец был прообразом Агнца Божия, – Христа, взявшего на себя грехи всего мира, так и этот хлеб свидетельствует, что Иисус Христос уже в самом деле совершил наше искупление, что Он сошёл с Неба на землю, был принесён в жертву на Кресте и дал Себя в пищу верующим. Что показывает этот артос? Он показывает, что Господь Иисус Христос воскрес действительно плотью, о чём Он Сам свидетельствовал, вкушая хлеб с апостолами, свидетельствовал Сам и тем, что разрешил апостолу Фоме вложить руку в раны Его, а затем ученикам, шедшим в Еммаус, повелел преломить хлеб и благословил его.

Понятно теперь, с какими чувствами мы должны приступить к вкушению сего хлеба и тем, которые вкушают с верой, Он подаёт исцеление и духовное, и телесное.

Вспомните, кто окружал Крест Христов; одни враги, одни иудеи, как дикие звери, жаждущие его страданий и мук. Где же были Его многочисленные друзья и ученики? Что же не исповедуют они Его Сыном Божиим? Что же не вступаются за Hero? Где же апостол Пётр, с клятвой обещавший душу свою положить за Hero? Он клятвой подтверждает, что не знает этого человека. Где апостол Андрей? Он малодушно предаётся бегству. Где же любимый Его ученик, которого Он согревал на груди Своей? Ему-то бы следовало броситься на мучителей, вырвать копьё, пронзившее Господа, обрушиться на них громовой речью в защиту своего Учителя и Господа, а он стоит при Кресте безмолвно и бездейственно.

Один лишь человек громко вступился за Hero тогда. И этот человек был разбойник. И если бы, через девятнадцать веков, Он снова пришёл к нам, то и теперь, может быть, он нашёл бы не более сильную защиту. Трудно, кажется, этому поверить, видя торжество Христова Креста во всех пределах православного мира, видя, как множество верующих сходятся в храмы для поклонения Ему и всякий из нас с негодованием готов отвергнуть обвинение в отречении от своего Владыки и Господа. Но пусть каждый испытает свою душу, насколько она усвоила себе всё глубокое значение Креста Господня, то есть насколько она является в своей жизни участником, причастником в страданиях Христовых, и не есть ли это видимое благоговейное поклонение Кресту Христову лишь действие торжественного церковного зрелища на наши воображения и чувства?!

Участвовать в страданиях Христовых значит бесповоротно и всецело отложить прежний образ жизни «ветхого человека» (см. Еф.4:21–24), со всеми его страстями и похотями, и устремиться к новому, Который есть Христос. Где же теперь истинные христиане? Кто хочет быть совершенным? Если мы жертвуем чем-либо ради Христа, то самым малым, ничтожным и не имеющим для нас цены, да и этой своей жертве придаём огромное значение.

Даже лучшие из христиан видят свою задачу или в делах благотворения, или в том, чтобы встать пораньше к службе церковной, поститься в установленные дни, подавать милостыню, не творить смертных грехов, молиться утром и вечером, – вот в чём полагает свою задачу христианин, и если он всё это исполняет, то считает, что его долг совершён. Хороши, конечно и эти дела, и без них нельзя обойтись (многие, к несчастью и их не исполняют), но не в них единственное дело христианина. Оно, – во внутреннем очищении своего сердца от зла и порока, в постоянной тяжёлой работе над собой.

«Лицемер, очистись прежде внутренне», – говорит Господь, обращаясь к таким внешним христианам (см. Мф.23:25–28). Трудна и тяжела эта работа над собой, её по справедливости святые отцы называют каждодневным мученичеством, каждодневным умиранием за имя Христово. И многие о ней-то и не радеют вовсе, мало того, когда является человек в их среде, который проходит истинно христианскую жизнь, то он подвергается всяким насмешкам и укоризнам. И это всякий замечал в своей жизни. И в семействах, и в монастырях, и в обществе, – кто особенно подвергается злоречию? Это тот, кто неуклонно следует по пути Христову. И вот, братие, в лице этих праведников, разве мы не гоним и не предаём на распятие Самого Господа? Теперь представьте себе, если бы не слабые лучи отдалённого солнца, какими можно считать даже самых святых людей, осветили наше себялюбие, а если бы Само Солнце правды, истины и святости, – если бы Сам Христос пришёл к нам снова на землю, если бы Он озарил до последнего уголка всю нашу тёмную душу, о, какой взрыв злобы и ярости обрушился бы на Него!

Если бы Он потребовал от богача, чтобы тот всё имение своё раздал нищим и шёл бы вслед за Ним, думаете ли вы, что не возненавидел бы Его богач? Думаете ли вы, что сластолюбивый или развратный человек кротко принял бы Его обличительные речи? А мы, гордящиеся своим благочестием и молитвами, – думаете ли вы, что мы терпеливее древних фарисеев приняли бы Его обвинения, ясно показывающие наше тщеславие и самолюбие? И не только те, кому хорошо и привольно живётся на свете, но и страдающие, как на кресте, чья жизнь представляется для постороннего глаза единым непрерывным мучением: больные тяжёлыми недугами, терзаемые душевными муками, томящиеся в каторжных работах, разве они все встретили бы Его с любовью и отрадой? Одно мы видим, что они-то особенно злобно богохульствуют, издеваются над святым и упорно с демонской гордостью отвергают Божественные утешения.

Да, братие, если бы Он пришёл к нам снова, то, поверьте, что многие сказали бы Ему: уйди от нас, без Тебя легче живётся, нет обличителя наших тёмных дел и помыслов, уйди, Твоя святость раздражает нас, как раздражает больной глаз яркий блеск солнца, – и если бы Он не ушёл, то опять мы предали бы Его на смерть, осудили на распятие. Но все ли?! Нет, не все! Если тогда нашёлся один человек, в котором Божественная кротость незлобивого Агнца пробудила совесть, не дремлющую вовсе в человеке и он, сознав всю глубину своей порочной жизни, исповедал в поруганном и распятом человеке Бога и торжественно возгласил с креста своего, что Этот терпит, не единой вины не сотворив, – и слёзно молился не о прекращении крестных страданий, а дабы быть с Ним в раю. Так и теперь нашлись бы люди, которые воззвали бы к Нему из глубины смиренных сердец своих: «Помяни нас, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!» (см. Лк.23:42).

Братия христиане! Перед Крестом Христовым нет места лжи, самообману, все мы знаем, что путь на небо предстоит нам всем и скоро, очень скоро Ангел смерти станет перед нами: с чем придём мы на тот свет? С искренним ли желанием быть в раю или со злобой, и ненавистью? Если в нас есть искреннее желание быть в Царствии Небесном, то сами взойдём на Крест Христов, то есть отвергнем прежнюю жизнь, как нечистую и греховную, и дадим слово с твёрдым намерением во всём, решительно во всём следовать воле и заповедям Божиим.

Когда видишь Крест Христов, то невольно вспоминается та молитва, которой взывал разбойник на кресте: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк.23:42). И действительно, эта молитва так трогательна, так умилительна, что недаром Святая Церковь заповедует молиться именно ей во дни Великого поста; она, как лекарство, исцеляющее нас от наших духовных болезней и она, – лекарство сильное… Но вы, конечно, знаете, что всякое, даже очень сильное, лекарство от постоянного употребления может потерять свою силу, может даже неблаготворно влиять на наш организм. Точно так же эта молитва может приносить великую пользу, когда она приносится разумно, с желанием исцелиться от своих духовных болезней.

К несчастью, этой молитвой мы иногда злоупотребляем. Как часто многие говорят: «Вот разбойник в несколько минут получил Царство Небесное, за несколько минут до смерти успел в нескольких словах принести покаяние и получить прощение своих грехов; и мы, – ведь, мы не разбойники, – успеем ещё покаяться, когда будем умирать». О, как неправильно рассуждать так! О, как жестоко говорить так! Ведь со смертью и адом, как заметил ещё древний мудрец, нет договора и условий; не знаем мы, хватит ли нам времени перед смертью, чтобы хотя бы с несколькими словами обратиться к Господу Богу. Ведь мы видим, как умирают люди, внезапно, иногда во цвете лет и сил, умирают во сне, среди пира, с мыслями о жизни, а не о смерти.

Имейте в виду, такой веры, какая была у разбойника, не было даже у самих апостолов. Ведь легко исповедовать было Христа Спасителя в то время, когда Он находился в славе, когда Он творил великие чудеса; если бы разбойник видел Его воскрешающим Лазаря, то нетрудно было бы ему воскликнуть с апостолом Фомой: «Ты Господь мой и Бог мой!» Конечно, легко было бы исповедать Господа, видя Его преобразившимся на Фаворе, во славе, видя, как сходили к Нему с неба пророки древности Илия и Моисей; легко было бы ему вместе с апостолом Петром воскликнуть: Господи, хорошо нам здесь быть… Ты, – Христос Сын Бога живого! (Лк.9:33; Мф.16:16). Если бы тот разбойник слышал, по крайней мере, Его проповедь, слышал бы потоки благодати, льющиеся из уст Его, то может быть, он сказал бы Ему вместе с апостолом Петром: Господи! К кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни (Ин.6:68).

Но, что видел разбойник в Нём на Кресте? Он видел в Нём только раны и льющуюся из них кровь!… Что он слышал? Он слышал только хулы и издевательства над Страждущим… И в этом поруганном не только людьми, но даже учениками оставленном, даже самим Небом забытом, он исповедует Бога, он исповедует Творца мира и Владыку рая.

Распятый Спаситель отличался от этих двух разбойников только колючим терновым венцом, – и однако, разбойник исповедует его Сыном Божиим!

Поистине, как велика должна была быть вера, чтобы не ослепнуть среди всеобщей тьмы, чтобы не увлечься бурным потоком всеобщего мнения.

Поэтому, если о капернаумском сотнике сказано, что веры, его подобной, не было в целом Израиле, то о разбойнике поистине должно сказать, что его веры нельзя было отыскать в целом мире.

Но заметьте, в разбойнике, мы кроме веры чрезвычайной, видим ещё пример любви к ближним, любви, которая заставила его, забыв собственные муки, позаботиться о своём несчастном собрате. Вот он видит своего колеблющегося товарища, который издевается над Христом и у него является желание спасти его; может быть, он был ранее соблазнён на преступление этим товарищем, но он всё забывает; он обращается к нему со следующими трогательными словами проповеди: Или ты не боишься Бога? ...Мы достойное no делам нашим приняли, a Он ничего худого не сделал (Лк.23:40–41). И, прервав её, слабеющими устами обращается к Спасителю с молитвой: Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!, – как бы желая показать своему собрату не одними словами, а и примером своим то, что он должен сделать, чтобы спасти свою душу.

Разбойник явил пример такой любви, какой нет во множестве людей. Правда, его руки и ноги были пригвозждены ко кресту и ему недолго оставалось жить, а если бы он сошёл со креста, то он показал бы такой пример любви и строгой жизни, какой мы никогда не видели.

И вот последний урок, какой даёт нам покаявшийся разбойник.

Если ты, дорогой возлюбленный брат, услышишь хулу на Христа Спасителя (а, наверное, тебе приходилось и приходится слышать нечто подобное), если ты услышишь эти хулы на Христа Спасителя от людей, дерзко отрицающих Его Божество, издевающихся над Церковью, будь твёрд, исповедуй Его, как Бога, подобно тому, как исповедовал Его разбойник, когда Он, наш Спаситель, был всеми оставлен. И воззовём к Нему, прося помилования: Помяни мя, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

Затем, когда явятся у тебя искушающие мысли (а они часто посещают нас): «Достаточно я терпел от болезней, несчастий, достаточно Господь посылал мне наказаний на земле, я уверен, что Господь Милосердый помилует меня там», – нет, вспомни разбойника, который претерпел на земле самую ужасную казнь, был распят на кресте, – и ты осени себя крестным знамением и скажи: Помяни мя, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

Затем, если ты страдаешь от своих грехов, греховных болезней и привычек, или думаешь, что ты никогда не исправишься, а злой дух шепчет тебе, что ты совершенно погиб, что ты не можешь уже более иметь надежды на милосердие Божие, о, дорогой брат, вспомни тогда о покаявшемся разбойнике, что он по милосердию Божию вошёл в рай, что для Господа всё возможно, осени себя крестным знамением и воззови из глубины сердца к Нему: Помяни мя, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

Наконец, если действительно смерть застигнет нас неготовыми, застигнет нас неожиданно среди какого-нибудь бедствия, среди какой-нибудь катастрофы и не будет оставаться нам времени для покаяния, тогда будем просить Господа словами покаявшегося разбойника: Помяни мя, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!

Кто идёт путем Иуды-предателя? Тот, кто живёт в суете ума, кто свою жизнь, своё мнение ставит выше Господа Бога и сам объявляет себя Господом Богом; тот, кто служит страстям своим, для кого день наслаждения, – высшее благо. Таковой второй раз распинает Христа Спасителя и идёт путем Иуды-предателя.

Кто идёт путем апостолов? Тот, кто исполняет святую Божию волю, кто Его желает больше всего на свете; это тот, кто живёт в благочестии, тот, кто говорит: «Христос, – моя жизнь! Христос, – моё приобретение!» Это тот, кто подобно апостолу Петру, споткнувшись, опять кается. Такому венец, – вечная жизнь, которую Сам Христос Спаситель обещал любящим Его.

Главное дело христианина, – это побеждение своего самолюбия, своей гордости и приобретение добродетели смирения, а смирение приобретается молитвой, постоянной борьбой со своими страстями, внимательным изучением самого себя и частым чтением Священного Писания. Чем глубже вчитывается человек в те правила, какие заповедуются нам Господом для совершенства, тем не совершеннее считает себя в своих глазах. А с другой стороны, – в постоянном общении с людьми обнаруживая в себе вспышки то самолюбия, то ярости, то жестокости, то страстности, ещё больше убеждается в своём несовершенстве.

А когда наконец, удалившись в полное уединение, где извне его ничто не беспокоит, человек видит, что все эти страсти нисколько его не оставили, но внезапно в нём начинают бушевать всевозможные помыслы ярости, блуда, гордости, тщеславия, он ещё более убеждается, насколько он слаб и ничтожен без помощи Божией, утверждается ещё больше в чувстве смирения и ещё пламеннее молится Господу Богу о даровании ему совершенства.

Всё на свете делается Промыслом Божиим, ничего случайного не бывает, так мы, христиане, веруем; а случайность существует только для людей духовно грубых, тупых и для неверующих.