Седмица 13-я по Пятидесятнице
Понедельник. О христианской благотворительности.
Сегодня мы читаем, как Апостол побуждает коринфских христиан помочь своим иерусалимским братьям. Но обратим внимание, что забота его как бы даже и не о самих нуждающихся. Он не старается принудить, потребовать, психологически надавить. Он снова и снова подчеркивает: «Говорю это не в виде повеления»; «я даю вам совет. Ибо это полезно», и полезно не кому-то, а, в первую очередь, именно «вам» (2Кор.8:8,10) самим. И вместо того, чтобы рисовать бьющую по нервам картину голода и нищеты, Апостол старается оживить в памяти коринфян Всемилостивый образ Господа Иисуса, Который, «будучи богат, обнищал ради вас, чтобы вы обогатились Его нищетою» (2Кор.8:9).
Апостол также приглашает полюбоваться духовной красотой македонских христиан, «ибо они среди великого испытания скорбями преизобилуют радостью; и глубокая нищета их преизбыточествует в богатстве их радушия» (2Кор.8:2). Апостол пишет, что македоняне не просто послушались его, не просто согласились, но даже «сами просили... принять дар и участие их» (2Кор.8:4). И даже не просто просили, но просили «весьма убедительно». Апостол радуется, что они были доброхотны «по силам и сверх сил», что они совершили «не только то, чего мы надеялись, но они отдали самих себя, во-первых, Господу, а потом и нам по воле Божией» (2Кор.8:3,5). И это – «среди» собственного «великого испытания скорбями» и собственной «глубокой нищеты»! Так, причиной добродетели должно быть не столько внешнее побуждение, сколько – свободный духовный выбор пути подражания Господу и Его святым.
И не должно быть усердия не по разуму. Господь и без нашей помощи может все: «ибо многих Он исцелил, так что имевшие язвы бросались к Нему, чтобы коснуться Его. И духи нечистые, когда видели Его, падали пред Ним» (Мк.3:10,11). Господь в силах и Один всех накормить, как когда-то Свой народ в пустыне, «как написано: кто собрал много, не имел лишнего; и кто мало, не имел недостатка» (2Кор.8:15). Но такова уж Его воля о нас, что «нищие всегда будут среди земли [твоей]; потому Я повелеваю тебе: отверзай руку твою брату твоему, бедному твоему и нищему твоему на земле твоей» (Втор.15:11). И хорошо, когда ты с радостью, от чистого сердца делишься тем, что у тебя есть. Но иные ревнители, желая «организовать» кому-то помощь, начинают суетиться, давить на всех, и вместо пользы создают смуту и в себе, и вокруг. Не одобряя такой суеты, Апостол пишет, что жертвовать надо «по достатку. Ибо если есть усердие, то оно принимается смотря по тому, кто что имеет, а не по тому, чего не имеет. Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность» (2Кор.8:11–13).
Апостол и обратился к коринфянам, потому что видел в них нормальный духовный рост, видел, что они изобилуют «всем: верою и словом, и любовью», и к тому же сами «желали того еще с прошлого года» (2Кор.8:7,10). И о совершенстве македонской церкви он пишет не в укор, а просто приглашает полюбоваться прекрасным, совершенным плодом, до уровня которого – он верит – и коринфяне достигнут в свое время.
Вторник. О взаимодействии воль
Апостол Павел объясняет Коринфянам, почему его сотрудник, Тит, пришел к ним. И сначала он говорит: «Благодарение Богу, вложившему в сердце Титово такое усердие к вам» (2Кор.8:16). На этом бы можно и остановиться.
Но Павел продолжает. Он упоминает и о своей роли в этом деле. Он пишет: «я просил его» (2Кор.8:17).
А еще далее мы узнаем, что и при действии Бога, и при действии Павла, Тит, все же, совершил то, что совершил, единственно по решению своей доброй воли. Он, «будучи весьма усерден, пошел к вам добровольно» (2Кор.8:17). Но если делает Бог, человек может ли прибавить? А если делает человек, то причем тут еще кто-то?
Но вспомним, что вот же и Иуду Господь тоже избрал и призвал. У всех евангелистов, когда перечисляются Апостолы, с ними непременно именуется Иуда. И в его сердце Господь влагал благие намерения; и он видел все, что творил Иисус, и слышал, чему Он учил. И все-таки везде, где перечисляются Апостолы, после имени Иуды у всех евангелистов стоит: «... который и предал Его». Воля человеческая и здесь с самого начала рядом с Божьей волей; но с самого же начала не в согласии, а в упорном противлении.
Бог сделал все, чтобы спасти Иуду. И всякий пастырь должен сделать все, чтобы привести к Богу заблудшую овцу. А для этого пастырь, во-первых, не должен давать повода в чем-либо обвинить себя, и тем самым положить пятно на Божье дело. Поэтому отправляя Тита за милостыней, Павел посылает с ним некоего брата, «остерегаясь, чтобы... не подвергнуться от кого нареканию, при таком обилии приношений». «Ибо мы, – пишет Павел, – стараемся о добром не только пред Господом, но и пред людьми» (Мф.8:20,21). Обратим также внимание, что и брата он посылает не случайного, а как бы и без него всеми избранного, «во всех церквах похваляемого за благовествование» (2Кор.8:18). Таким образом добровольное усердие одного, хотя и многократно испытанное, – многократно усиливается «по великой уверенности» (2Кор.8:22) остальных братьев. Апостол и удачу своих дел видит только «в соответствии усердию» (2Кор.8:19) других. Видя это усердие, он даже говорит как бы о ненужности своих, тем не менее, непрестанных трудов: «Для меня, впрочем, излишне писать вам о вспоможении святым, ибо я знаю усердие ваше» (2Кор.9:1,2).
Таинственно всякое самоопределение человеческой воли, таинственно и взаимодействие воль. Без Божьей воли не можем ничего творить. Но Божья воля не будет исполнена без человеческой доброй воли. Нужен и тот, кто возвестил бы Божью волю, ибо «как веровать в Того, о Ком не слышали? Как слышать без проповедующего?» (Рим.10:14) Цель же доброго пастыря – чтобы человек сам, добровольно пришел к Богу. И если человеческой доброй воли не получилось, то бессмысленно и пастырю говорить о своих трудах...
И вот – вершина, когда все три воли соединяются вместе, когда ни одна – в начале, ни одна – в конце; ни одна – причина, ни одна – следствие. Теперь можно радостно вздохнуть: «Благодарение Богу, вложившему в сердце Титово такое усердие к вам. Ибо, хотя и я просил его, впрочем он, будучи весьма усерден, пошел к вам добровольно» (2Кор.8:16,17). Именно об этом и молился Иисус перед Своими крестными страданиями: «Да будут все едино, как Ты, Отче, во Мне, и Я в Тебе, так и они да будут в Нас едино, – да уверует мир, что Ты послал Меня» (Ин.17:21).
Среда. О духовном воинствовании
Продолжая о милостыне, Апостол пишет, что она «не только восполняет скудость святых, но и производит во многих обильное благодарение Богу». «Ибо, видя опыт этого служения, они прославляют Бога за покорность исповедуемому вами Евангелию Христову и за искреннее общение с ними и со всеми» (2Кор.9:12,13). Апостол и старался так совершать дело сбора милостыни, чтобы оно было «как благословение, а не как побор» (2Кор.9:5), чтобы оно было не столько из кармана в карман, сколько от души к душе.
Но все же ему не удалось избежать обвинения, что он и его сотрудники поступают только «по плоти» (2Кор.10:2). И ему снова приходится оправдываться, доказывать, что он, ходя во плоти, не по плоти воинствует, и что «оружия воинствования нашего не плотские», и цель – не поражение плоти, но – «разрушение твердынь» (2Кор.10:4) окамененных сердец. Этим оружием, – продолжает Апостол, – ниспровергаем не то, что дела, но – бьем в самый корень, ниспровергаем самые «замыслы и всякое превозношение, восстающее против познания Божия, и пленяем всякое помышление в послушание Христу» (2Кор.10:4,5).
А далее мы видим, как сражается Апостол. И защищаясь, он старается видеть пред собой не врагов, а невольно заблуждающихся, искренне, но не по разуму ревнующих о торжестве духа над плотью. Апостол просит, чтобы они, прежде чем осуждать других, всмотрелись бы в себя: «На личность ли смотрите? – говорит он. – Кто уверен в себе, что он Христов, тот сам по себе суди, что, как он Христов, так и мы Христовы» (2Кор.10:7). Посмотри на свою веру, на свою преданность Христу и посмотри, как трудно духовное намерение воплотить в дело, чтобы в каждом твоем служении столь же прославлялся Христос, как Он царствует в твоем сердце. Взгляни на себя и изнутри, и со стороны, и тогда не осудишь другого.
И в самом деле, как легко ошибиться в соотношении духа и плоти. Даже внешние проявления Божественного Духа Христова люди могли истолковать, будто «Он вышел из себя» (Мк.3:21)! А когда Его дела прямо-таки вопияли о себе, то люди даже дерзали говорить, что «Он имеет в Себе веельзевула» (Мк.3:22), князя бесовского, и его силой творит чудеса!
Имея власть и по плоти производить суд, Павел не спешит прибегнуть «к той твердой смелости, которую» надо было бы «употребить против некоторых» (2Кор.10:2). Он старается до конца исчерпать духовное оружие. Обратим внимание, что он до последнего момента старается никого не обвинять в непослушании. Он считает непослушание чем-то невозможным и немыслимым. Он обещает наказать «всякое», как бы неизвестно чье «непослушание», – когда «ваше послушание», то есть послушание живых, конкретных людей, – «исполнится» (2Кор.10:6). Он до последней возможности избегает прямого спора, прямого противостояния по плоти человека человеку, потому что «если царство разделится само в себе, не может устоять царство то; и если дом разделится сам в себе, не может устоять дом тот» (Мк.3:24,25). Он до последнего момента не отталкивает человека, стараясь, чтобы тот ожил, пробудился, опомнился бы..
Ну, а уж если человек весь безнадежно превратился в живое непослушание истине, то он без всякой пощады подлежит отлучению от церкви, потому что – и так перестал быть частью дома, живущего покорностью «Евангелию Христову» (2Кор.9:13).
Четверг. О хуле на Святого Духа
Господь сказал: «Истинно говорю вам: будут прощены сынам человеческим все грехи и хуления, какими бы ни хулили. Но кто будет хулить Духа Святого, тому не будет прощения вовек, но подлежит он вечному осуждению» (Мк.3:28,29).
Бог Дух Святой – третье Лице Святой Троицы. Бог Отец, Бог Сын, Бог Святой Дух – Троица единосущная и нераздельная. Все три Лица всецело участвуют во всех Божественных делах. Нам открыто, что единственное различие Божественных Лиц в том, что Бог Отец не рождается и не исходит; Бог Сын предвечно рождается от Отца; а Бог Святой Дух предвечно исходит от Отца. В остальном – нет такого свойства, которое было бы присуще только одному Лицу; нет такого дела, которое совершало бы только Одно Лицо. Но: иное свойство единого Божества наиболее открыто в Отце, иное – в Сыне, иное – в Святом Духе. Так, в Символе веры только Бог Отец называется: «Вседержителем, Творцом неба и земли», – хотя, конечно, это присуще во всей полноте и Сыну, и Святому Духу. Исповедуя веру в Бога Сына, Символ веры говорит о Его сошествии с небес, о Его воплощении, распятии, воскресении и т.д. Но конечно же, сходя с небес, Он по Божеству ни на миг не отлучился от Отца, и ни на миг не был вне Святого Духа.
Дух же Святой в Символе веры назван: «Духом животворящим», и «глаголавшим пророки». Он все животворит, всему дает жизнь. И Святым же Духом через Пророков и Апостолов написаны Священные книги Ветхого и Нового Заветов. Конечно же, и Отец, и Сын равно причастны этому. Но все же по неисповедимой премудрости Божией именно Святой Дух назван животворящим и глаголавшим через пророков.
Таким образом и окружающий нас мир, и Священное Писание, это – две написанные Святым Духом книги, яркими словами говорящие о Боге. Обе эти книги всегда перед нами. Выходит, что благая деятельность Бога Святого Духа наиболее открыта для нас. «Ибо мы не напрягаем себя, как не достигшие до вас», – говорит Божественное Писание, – «потому что достигли до вас благовествованием Христовым» (2Кор.10:14). А где больше дано, там больше и спросится.
Он – Дух истины, а значит тот грешит хулой на Святого Духа, кто считает Священное Писание лишь делом рук человеческих, лишь измышлением человеческого ума. Бог Святой Дух – Господь животворящий, а значит тот грешит хулой на Него, кто считает природу лишь «диким совпадением диких случайностей», а не прекрасным произведением Премудрого Творца. И крайним выражением хулы на Святого Духа является самоубийство, когда человек по своей воле раз и навсегда захлопывает обе эти книги, отказавшись найти в них смысл.
Бог прощает все, в чем человек искренне просит прощения. Но если не просят – кого прощать? Господь говорил: «Верьте Мне... а если не так, то верьте Мне по самым делам» (Ин.14:11). А если мы и слов Его не хотим слышать, и дел не хотим видеть, то чем еще возбудить в нас веру, чем подвигнуть к покаянию?
Пятница. О кознях сатаны
Везде, где приходилось Апостолам сеять семя Слова Божия, они сталкивались не только с разной землей, но и с теми, кто грубо и сознательно не давал им делать свое дело. И эти противники тоже везде были разными. Но обычно эти «лжеапостолы, лукавые делатели» принимали «вид Апостолов Христовых» (2Кор.11:13), и скрывались под какой-нибудь ярко выраженной добродетелью. В Коринфе они отличались чрезвычайным аскетизмом. Но истинный аскетизм невидим. Он не выпячивает себя. Он только для Бога. А ложный всегда на поверхности и всегда сопряжен с осуждением других, с предъявлением непомерно высоких требований. Ложный аскет сурово обвиняет всех в корысти и в угождении плоти, что всегда производит впечатление на неутвержденные души. А Павел говорит, что это и «неудивительно, потому что сам сатана принимает вид Ангела света» (2Кор.11:14). Ведь и сатана, и его бесы – бесплотные духи: они и вовсе не нуждаются ни в пище, ни во сне.
«Горе живущим на земле и на море! потому что к ним сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени» (Откр.12:12), – говорит Откровение Иоанна Богослова. И вдвойне – горе, потому что и чувственным, и мысленным очам он способен являться именно в виде Ангела. В житиях святых сохранилось много тому свидетельств. Однажды он явился святому Симеону Столпнику на огненной колеснице и на огненных конях, и говорит: «Слушай, Симеон! Бог неба и земли послал меня к тебе, чтобы взять тебя, подобно Илии, на небо. Ибо святостью твоего жития ты достоин такой чести»! Симеон не распознал вражеского прельщения и сказал: «Господи! меня ли грешного хочешь взять на небо?» И поднял Симеон правую ногу, чтобы ступить на огненную колесницу, но вместе с тем осенил себя крестным знамением. Тогда диавол с колесницею исчез, как пыль, сметенная ветром.
И когда он является невидимо, чтобы внушить греховное желание, то он представляет грех как нечто высокое и достойное. Никогда никакой соблазнитель не скажет: я пришел погубить тебя. И нет в мире такого злодеяния, которого нельзя было бы так или иначе объяснить и оправдать. Послушаешь, что говорят или пишут о себе величайшие злодеи, и умилишься, какие они все, оказывается, замечательные, чувствительные люди, и какой жертвой людской несправедливости видят они себя, получив суровый приговор! Но «конец их будет по делам их» (2Кор.11–15).
А те, о ком писал Апостол Павел, сначала пленяли людей своим аскетизмом, а потом – брали над ними жесточайшую тираническую власть. Видя такое тяготение Коринфян к «сильной руке», при их нечувствительности к истине, Апостол с грустью говорит: «вы терпите, когда кто вас порабощает, когда кто объедает, когда кто обирает, когда кто превозносится, когда кто бьет вас в лицо. К стыду говорю, что на это у нас недоставало сил» (2Кор.11:20–21).
Все надо рассматривать со всех сторон. Истинный служитель Христов обо всем добром может сказать: и я это могу. Так, если в одних церквах Павел «причинял издержки, получая от них содержание на служение», то в Коринфе он не стал этого делать. Он, как говорит книга Деяний, придя в Коринф, нашел там неких Акилу и Прискиллу, и «по одинаковости ремесла остался у них и работал: ибо ремеслом их было делание палаток» (Деян.18:2–3). «Почему же так поступаю? – объясняет Павел, – Потому ли, что не люблю вас? Богу известно! Но как поступаю, так и буду поступать, чтобы не дать повода ищущим повода, дабы они, чем хвалятся, в том оказались бы такими же, как и мы» (2Кор.11:11).
Истина всегда целостна, а ложь однобока, хотя этот единственный бок может очень сильно выпячиваться. И за одним только аскетизмом, и за одним только чудотворством, и за одним только знанием Писания, и за одним только тщательным соблюдением богослужебного устава, – за всем этим, в отдельности взятым, может таиться враг нашего спасения.
Суббота. О Божественной мудрости
Апостол пишет, как важно, чтобы в новообращенных вера утверждалась «не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1Кор.2:5). Он радуется, что благовествование его в Коринфе было «не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы» (1Кор.2:4). Но положив такое основание, Апостол говорит, что от верующих не закрыта и мудрость; но мы, – продолжает он, – «проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей» (1Кор.2:7). Премудрость эта дается «не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого» (1Кор.2:13). Премудростью в собственном смысле является Сам Господь Иисус Христос, Сын Божий. И все, что Он говорил, будучи на земле, отличается, с одной стороны, удивительной простотой: все ясно, все на поверхности. И в то же время всегда чувствуешь, что под этой простотой, как под гладкой поверхностью моря, – неисчерпаемая глубина.
Однажды фарисеи придумали очередной хитрый вопрос: «Учитель! ... Как Тебе кажется? позволительно ли давать подать кесарю, или нет?» (Мф.22:16,17) Любой прямой ответ был бы против Иисуса. Если не давать, значит – против римской власти. А если надо, значит соглашается с рабством богоизбранного народа.
Обычный человек пустился бы в длинные рассуждения, или сказал бы что-нибудь необдуманное. А Господь начинает с того, до чего бы мы с вами никогда не додумались, но что является совершенно очевидным, с чего просто нельзя не начать. Он говорит: «Покажите Мне монету, которою платится подать» (Мф.22:19). И сами же ответьте: чье на ней «изображение и надпись?» (Мф.22:20) И они сами же ответили: «кесаревы». И сразу каждому ясно, что надо отдавать «кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мф.22:21).
В словах и поступках Божьих людей – тот же дух: неожиданный поворот, и – совершенно точное раскрытие вопроса. Один подвижник изгонял беса из человека, а бес сказал ему: «Не выйду, если не скажешь мне, кто праведники, а кто грешники»? А подвижник и говорит: «Грешник я, а кто праведник – знает Бог».
Читаешь такое, и думаешь: как все просто! В следующий раз и я так же смогу, и у меня так же получится! Но и в следующий раз не получится, потому что тут нужно не просто остроумие, не просто опытность и начитанность. Нужно стяжать самое начало премудрости, которое есть «страх Господень» (Притч.1:7). Поэтому и пишет Апостол: «Мудрость же мы проповедуем между совершенными» (1Кор.2:6), между научившимися всегда ходить пред лицем Господним. Если бы эта премудрость была в людях, то «не распяли бы Господа славы» (1Кор.2:8). А кто стал причастником этой премудрости, тому Господь даже говорит: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как или что сказать...: ибо не вы будете говорить, но Дух Отца вашего будет говорить в вас» (Мф.10:19–20).
Ну, а кто уже готовится к исходу из этой жизни, тому Апостол, еще при жизни испытавший, что нас ждет, – тоже премудро, коротко и исчерпывающе свидетельствует: «Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его» (1Кор.2:9).
Воскресение. О злых виноградарях
Неделя 13-я
Некий хозяин сдал свой виноградник в аренду. Хозяин этот – могущественный человек: у него есть власть и силы наказывать злодеев. Но он на удивление терпелив: посылает одних слуг, потом других. Он бесконечно верит в силу добра. Хотя из предыдущих посланников кого били, а кого и убивали, он все же напоследок посылает и сына. Он надеется, он даже уверен (а иначе бы он сына не послал), что тут-то у них проснется совесть, и они «постыдятся сына моего» (Мф.21:37). Сын же – одного духа с отцом: послушно идет туда, где неоднократно проливалась кровь. И лишь когда окончательно обнаруживается, что совесть у злодеев мертва, – только тогда хозяин предает их злой смерти, а виноградник отдает другим.
А что за люди эти виноградари? Не будем уже говорить об их совести, но неужели они не знают силы хозяина и не боятся ни его самого, ни законов своей земли? Может быть очень уж выгодно они арендовали виноградник и думали, что хозяин ничего не понимает в делах? Может быть считали, что хозяин у них в руках и не посмеет отплатить за зло? А может быть того же духа, как тот злой должник, который ни во что поставил прощение ему огромного долга (Мф.18:23–32)? Или – как те завистливые работники, которые фактически не признавали за хозяином права распоряжаться своим добром (Мф.20:1–15)? – Ни те, ни другие, ни третьи просто-напросто не признавали права собственности. И тем, и другим, и третьим – так или иначе говорится: «Друг!.. разве я не властен в своем делать, что хочу?» (Мф.20:13,15) – И платить сколько хочу, и прощать кому хочу, но и требовать свое, сколько мне положено. Это – мое, и я никому не должен отчитываться.
Писание со всей определенностью утверждает, что «не любящий брата, которого видит», не «может любить Бога, Которого не видит» (1Ин.4:20). А если я не признаю права собственности за человеком, за братом моим, то как я смогу признать право Верховного всемирного Собственника? Как я смогу оценить милость Его прощения, как я признаю за Ним право каждому уделять, сколько Он сам считает нужным, и как я смогу считать себя должником, обязанным что-то давать Ему в свое время? Не случайно всякому насильственному переделу собственности обязательно сопутствует и борьба против Бога.
А значит, на пути к Богу необходимо научиться и уважать право собственности, и даже считать его священным: не подсчитывать чужие доходы, не судить, как ими распоряжаются. И – не требовать, а смиренно просить, и не обижаться, когда не считают нужным дать.