Маврикий

Маврикий происходил из знатного рода каппадокийского города Арависса. Туземное население этой области составляли армяне, и к ним, по всей вероятности, принадлежал и род Маврикия. Но услужливые генеалоги прикрыли его неримское происхождение, и Евагрий записал в свою историю свидетельство, что его род в давнее время переселился в Арависс из Рима. В этом желании дать новому императору римское происхождение сказалась живучесть старых идей в сознании тогдашних поколений.

Первым делом нового императора был вызов в столицу отца, по имени Павла, матери, брата Петра и обеих сестер. Одна из них, Феоктиста, была уже вдова, другая, Гордия, состояла в замужестве с Филиппиком. Маврикий возвел своего отца в сан патриция и сделал его первым членом сената. Сан патриция получил и брат императора Петр, которому было передано все огромное состояние Марцелла, брата Юстина II, равное, по словам Иоанна Эфесского, целому царству; зять императора Филиппик занял пост комита экскувитов и получил дворец в квартале Зевгма. Вдовой сестре Маврикий отдал дворец, принадлежавший некогда Петру Варсиме, префекту претория при Юстиниане. Всех своих родственников он щедро оделял и предоставлял им разные видные посты. Весьма влиятельным лицом при новом дворе стал Домициан, епископ города Мелитены в Армении, приходившийся близким родственником императору. Маврикий сблизился с ним во время пребывания на Востоке и пользовался его советами по всем важным делам внешней политики.⁹⁸⁶

Щедрость к своим близким Маврикий простер на родной город Арависс. Он посылал туда мастеров и художников, богато украсил главный храм, снабдил его великолепными серебряными и золотыми церковными сосудами, устроил киворий с драгоценными шелковыми покрывалами, какие были до того только в храме св. Софии. Стены города были заново отстроены. В городе было воздвигнуто много новых зданий и в их числе странноприимный дом, облицованный мрамором, базилики и дворец. На следующий год после начала этих работ землетрясение превратило город в развалины. Император удвоил свои щедроты и довел задуманное предприятие до конца.⁹⁸⁷

Заботы Маврикия о своих людях и родном городе вызывали недоброжелательные толки, и это тем более, что государственная казна была в весьма трудном положении.⁹⁸⁸ Огромные расходы на организацию и снаряжение армии для войны с персами поглощали государственные доходы, и Тиверий, щедрый по характеру и не имевший склонности накоплять сокровища, израсходовал за время своего правления и то, что было скоплено при Юстине. Испытывая затруднение в деньгах, Маврикий старался сократить расходы на армию, а также отменил многие торжества и празднества, привившиеся в прежнее время. Так как он в то же время проявлял щедрость в отношении к своим людям, то пошли насмешливые прозвища по его адресу скупца и брадобрея. Свидетельство об этом сохранил Иоанн Эфесский, остановившийся в своем повествовании о текущих событиях на первых годах правления Маврикия (585 год).

Начало своего правления Маврикий не ознаменовал никакими льготами по взиманию податей, как делали то его предшественники. У Феофилакга Симокатты, который отделен от Маврикия несколькими десятилетиями, есть упоминание о том, будто Маврикий сбавил подати на одну треть; но это сообщение имеет вид скорее слуха, чем прямого свидетельства, и притом сделано не в рассказе о первом годе правления, а среди общих замечаний о его правлении после описания его ужасной кончины, вместе с упоминанием о том, что Маврикий отпустил 30 фунтов золота на расширение водопровода в столице.⁹⁸⁹

Первый год правления Маврикия был отмечен двумя тяжкими бедствиями, постигшими Константинополь. В апреле был большой пожар, начавшийся на Форуме Константина при сильном ветре, а в начале мая землетрясение, которое помешало отпраздновать ристание в день рождения города.⁹⁹⁰

Антиохиец Евагрий, имевший случай посетить столицу в 588 году и лично обязанный Маврикию, дает лестную характеристику его, как человека и правителя. По его словам, Маврикий был чрезвычайно прост и нетребователен в частной жизни, не признавал никакой роскоши стола, была весьма исполнителен и аккуратен во всех делах, не любил пышности и роскоши, избегал торжественных выходов и приемов, принимал сановников по делам в одиночку и старательно вникал в каждое дело, руководясь во всем интересами государства, очень опасался всяких наветов и был всегда настороже.⁹⁹¹ Эта характеристика, опубликованная еще при жизни государя и в ту пору, когда прекращение войны с Персией подняло его авторитет, верна лишь в том смысле, что император хотел слыть таким, каким его изображал историк.

Радостным событием в жизни двора и столицы в первый год нового правления было бракосочетание императора со старшей дочерью почившего Тиверия. Оно совершилось по миновании траура уже в 583 году. Венчал новобрачных патриарх Иоанн. На торжестве присутствовали отец и мать Маврикия. Церемония совершилась в зале дворца, носившем имя Августея. Высшие сановники и весь синклит в парадных одеждах своего сана с факелами в руках пели брачные гимны во славу царственной четы. При восторженных кликах народа, собравшегося огромной толпой пред входом во дворец, император вышел в пропилеи и, воссев на трон, принимал поздравления и раздавал подарки. Императрица также вышла показаться народу в роскошном царском одеянии, блиставшем золотом и драгоценными камнями. Она встала со своего трона, когда к ней подошел ее супруг, окруженный блестящей свитой. Димы пели гименей в честь новобрачных. Препозит, евнух Маргарит, поднес новобрачным чашу с вином, которую они разделили на глазах ликующей толпы.

Столица праздновала радостное событие в царской семье в течение целой недели. На ипподроме шли ристания, в театрах представления. Все веселились, во всех домах угощали и угощались люди всех состояний. На столах была лучшая посуда, всюду блистало золото и серебро, по всему городу раздавалась музыка на всяких инструментах. Во дворце шли обеды, на которые приглашались высшие чины.⁹⁹² Событие имело исключительный характер, так как царской свадьбы не переживала столица со времени Феодосия II.

В год своего бракосочетания Маврикий принял консульство на следующий год. Забвение старого смысла этого учреждения сказалось в том, что церемония консульского выезда совершилась не 1 января 584 года, а 25 декабря 583.⁹⁹³ Царскую колесницу везли не лошади, а тащил на себе сам народ. Новый консул раздавал подарки, и народ славословил его за щедрость в ликующих кликах.⁹⁹⁴ 26 сентября 585 года случилось радостное событие в царском семействе: родился сын первенец, наследник престола. Царственная чета и современники вспомнили при этом событие 400 года, когда у Аркадия и Евдоксии родился сын Феодосий, и новорожденному было наречено то же самое имя.

Современный свидетель, Иоанн Эфесский, отмечает, что это событие вызвало большую сенсацию в столице. В среде столичной знати были люди, надеявшиеся впоследствии достигнуть трона, и рождение наследника положило конец их честолюбивым мечтаниям. Народ на ипподроме приветствовал радостными кликами счастливого отца и взывал: «На счастье Бог дал тебе сына! Ты нас освободил от рабства многим». Все члены знати, мужчины и женщины, несли подарки и щеголяли друг перед другом их роскошью и великолепием, желая затмить друг друга.⁹⁹⁵ Когда наследнику исполнилось четыре с половиной года, Маврикий торжественно венчал его царским венцом. Событие совершилось 26 марта 590 года, в день Пасхи, и было отпраздновано с подобающим торжеством.⁹⁹⁶ Принятие царского титула младенцем не имело своим последствием внесения его имени, как соправителя, в акты, исходившие от имени императора, которые по-прежнему подписывались одним именем Флавия Тиверия Маврикия.⁹⁹⁷

Брак Маврикия и Константины был благословлен потомством: у них было шесть сыновей – Феодосий, Тиверий, Петр, Павел, Юстин и Юстиниан, и три дочери: Анастасия, Феоктиста, Клеопатра. Когда Феодосию исполнилось 16 лет, он был обвенчан с дочерью Германа, и это событие было также отпраздновано с подобающей торжественностью.⁹⁹⁸

Добрый семьянин и нежный отец, Маврикий отличался искренним благочестием. Он неукоснительно исполнял свои религиозные обязанности, ходил в положенные дни в публичных всенародных молениях вместе с толпою по улицам города и ввел в церковный обиход новый вид молений Богородице во Влахернском храме.⁹⁹⁹

По старой традиции он веселил народ ристаниями и играми на ипподроме и, как все предшественники, старался увековечить свое имя сооружениями храмов и общественных зданий. В пятый год своего правления он воздвиг во Влахернах новый портик и общественные бани. На стенах портика были расписаны картины, на которых были изображены события личной жизни императора, начиная с его детства и до того времени, когда он достиг трона.¹⁰⁰⁰ На 8-м году правления была окончена постройка церкви 40 мучеников на главной улице города, на том месте, где был некогда преторий. Постройка была начата еще Тиверием и теперь благополучно доведена до конца.¹⁰⁰¹ На 14-м году был сооружен новый портик во дворце Магнавре и в нем поставлена статуя императора.¹⁰⁰² В Тарсе Маврикий соорудил храм св. Павла. Брат Маврикия Петр построил храм св. Богородицы, получивший имя Ареобинда, вероятно, по имени местности, и богато украсил его разноцветным мрамором. Здание было закончено отделкой в 598 году.¹⁰⁰³ Зять императора Филиппик основал большой монастырь во имя Богоматери на азиатском берегу Босфора в Хрисополе и построил дворец для приема императорского семейства.¹⁰⁰⁴

Раздор с арабами. Военные действия в 583 году. Филиппик и его командование. Приск. Бунт в армии. Герман и его военные успехи. Война персов с турками. Восстание Бахрама-Чобина против Ормузда. Низвержение Ормузда. Хосров. Его бегство в пределы империи. Союз с империей. Возвращение Хосрова на царство. Восстание Бистама. Отношения между Персией и империей. Судьба Армении.

Наиболее тяжкой заботой из тех, которые унаследовал Маврикий вместе с царским венцом, и наиболее ему близкой по прежней деятельности была война на персидской границе. Общее положение дел на Востоке он сам ухудшил своим отношением к арабам. Неудача совместного похода в 581 году вызвала ссору между ним и Мундаром, и оба они жаловались друг на друга императору. Тиверий старался примирить их, но и в следующем году против Мундара было вновь возбуждено подозрение в том, что он выпустил Адармана. Будучи вызван в столицу, Маврикий убедил императора в виновности Мундара, и тот приказал сирийцу Магну, занимавшему видные должности с давних пор на Востоке, схватить Мундара и доставить его в столицу. Дело требовало большой осторожности, и Магн, имевший давнее знакомство и дружбу с Мундаром, сумел его устроить. Он пригласил Мундара на церковное торжество в город Гурин (между Дамаском и Пальмирой). Там предстояло освящение новой церкви, для чего туда прибыл вместе с Магном патриарх Григорий из Антиохии. Не подозревая злого умысла, Мундар явился, как настаивал на том Магн, с небольшим отрядом войска. Магн сумел выслать из города и этих людей и, подготовив заранее вооруженный отряд, арестовал Мундара и под сильным эскортом препроводил его в столицу. Поджидавшие царя за стенами крепости арабы заподозрили недоброе. Они подступили к стенам, но, будучи в небольшом числе, не решились на насильственные действия против римского гарнизона. Мундар с женой, двумя сыновьями и дочерью прибыл в столицу, и ему было предоставлено то самое помещение, где он жил в прошлый свой приезд. Император не давал ему аудиенции, и его проживание в столице превратилось в арест.

Узнав о вынужденном отъезде отца в столицу, арабы под начальством старшего сына Мундара, Наамана, сделали нападение на ту крепость, где был схвачен Мундар, и ограбили все достояние жителей; свои грабежи они продолжали дальше и, наконец, в огромном множестве явились под стенами города Бостры. Они требовали выдачи сокровищ отца. Дукс Бостры сразился с ними, но они были сильнее. Дукс пал в бою, и граждане Бостры выдали Нааману сокровища его отца. Получив известие об этих событиях, Тиверий опять послал Магна на Восток, приказав ему передать царское достоинство брату Мундара и схватить Наамана. Когда Маврикий стал императором, он сослал Мундара с женой и детьми на остров Сицилию, где тот и дожил свой век.¹⁰⁰⁵

Брат Мундара принял царскую власть над соплеменниками, но вскоре умер. Попытка захватить Наамана не удалась, но через некоторое время он сам явился в столицу, был принят императором и утвержден в царском достоинстве с обязательством охранять римские области от нападений персидских арабов. Его пребыванием в столице правительство хотело воспользоваться в смысле воздействия на монофизитов и склонить его к воссоединению с господствующей церковью. Но Нааман остался тверд в своих религиозных убеждениях. Он уехал из Константинополя, но по дороге назад был схвачен и препровожден также в Сицилию, где проживал его отец. Ссылка Мундара и Наамана имела своим последствием то, что арабы разделились между четырьмя филархами, а то раздражение, которое было вызвано всем происшедшим, повело к тому, что большая часть арабов, признававших раньше своим повелителем римского императора, сблизилась с персидскими соплеменниками.¹⁰⁰⁶ Так было разрушено великое дело Юстиниана, сумевшего объединить значительную часть арабских племен под властью национального царя-христианина в целях не только создания противовеса царству Аламундара, с центром в Хире, но также и сближения их с империей. Причуды больного Юстина и недальновидные действия Маврикия отторгли арабов от империи, обособили их в их национальном сознании, разорвали и ту могучую связь, какую представляло воспринятое ими христианство. Так были облегчены пути грядущему основателю ислама, Магомету.

Когда Маврикий в 582 году оставил театр военных действий, главнокомандующим был назначен Иоанн Мистакон (усатый), стоявший раньше во главе военных сил в Армении. Персидская армия состояла под начальством вождя, имевшего титул хардаригана. Враждебные войска встретились в местности впадения Нимфия в Тигр и выстроились на битву по обычным тогда правилам тактики в три отряда, составлявшие одну боевую линию. Иоанн командовал центром, его ипостратиг Курс – правым крылом, а Ариульф – левым. Из недоброжелательства к Иоанну Курс не принял участия в общем наступлении. Сначала персы подались назад, но когда наступавшие две римских колонны заметили, что правое крыло осталось на месте, в рядах армии началось замешательство, а затем паника и бегство на соседние горные высоты. Пользуясь превосходством своей конницы, персы бросились преследовать отступавших, разогнали и рассеяли противника.¹⁰⁰⁷ В тот же год Иоанна постигла и другая неудача. Персы осадили крепость Афум в Арзанене, отвоеванную Маврикием, а римляне одновременно с тем сделали попытку взять укрепление Акбу, расположенное на крутой скале в ближайшем соседстве с Мартирополем на персидской стороне реки Нимфия. Пользуясь высоким положением крепости, гарнизон дал сигнал с зубцов своих стен товарищам, осаждавшим Афум. Подоспевшие на выручку персы напали на римлян врасплох и загнали их в теснины. Многие бросались в реку с высоты и гибли, другие сдались в плен, и лишь немногие успели благополучно спуститься к реке и, переплыв ее, уйти на римскую сторону.¹⁰⁰⁸

Неудачные действия Иоанна побудили Маврикия заменить его другим лицом, и в год своего консульства (584) он послал на восточную границу своего зятя Филиппика, который имел репутацию человека, специально изучавшего военное дело. Филиппик остался на этом посту в течение четырех лет, и ход войны за это время подробно, хотя и далеко неясно описан в сочинении Феофилакта Симокатты. Прибыв на место военных действий, Филиппик занялся усилением оборонительных средств сооруженного Маврикием укрепления Монокарта, который был тогда же переименован в Тивериополь в память почившего императора, при котором он возник. Он был расположен в предгорьях хребта, носившего имя Айсума (н. Караджа-даг), неподалеку от Телы (Константины). Пройдя затем, уже осенью, на Тигр, Филиппик грабил персидские области, подходил на север через хребет Изалу к пограничной с Персией реке Нимфия и ушел от преследовавших его персов, разделив свои войска на два отряда. С одним из них он благополучно перешел границу; другой отряд отклонился к югу, попал в безводные местности и, перебив всех своих пленных, выбрался на реку Аборру к городу Феодосиополю (Ретайна¹⁰⁰⁹). На следующий год Филиппик предпринял вторжение в Арзанену, но впал в тяжкую болезнь и уехал лечиться в Мартирополь, сдав командование своему ипостратигу гунну Апсиху и бывшему оруженосцу Тиверия Стефану. Персы в этот год сделали вторжение в римские пределы. Монокарт, укрепления которого были усилены в прошлом году, им взять не удалось, а в окрестностях Мартирополя они разрушили знаменитый монастырь Иоанна в 12 милях от города. Осенью Филиппик распустил войска на зимние стоянки и сам уехал в Константинополь.

Ранней весной следующего года он был в Амиде, где был назначен сборный пункт для экспедиционной армии. Здесь он имел свидание с Мебодом, командиром гарнизона в Нисибине, который явился для мирных переговоров.¹⁰¹⁰ Филиппик препроводил персидские предложения к Маврикию, но они были отвергнуты.¹⁰¹¹ Набег, который предпринял затем Филиппик в персидские земли, окончился битвой на равнине Солах, в недалеком расстоянии от Дары.¹⁰¹² Когда войска были уже построены на битву, Филиппик приказал носить по рядам образ Нерукотворного Спаса, пользовавшийся большим уважением в Месопотамии. Битва была упорна и окончилась победой римлян. После этой победы Филиппик вступил в Арзанену. Население, привычное к нашествиям, попряталось в пещеры и подземелья; но солдаты скоро ознакомились с приметами таких мест, выводили людей из убежищ, избивали их и брали в плен. Попытка Филиппика осадить крепость Хломар, лежавшую далее к востоку от Афума, отвоеванного Маврикием, была неудачна. Отряд, высланный вперед для захвата другого пункта, под начальством Ираклия, отца будущего императора, попал в трудное положение, и Филиппик, оставив осаду Хломара, пошел на его выручку. Свой лагерь он вынужден был разбить на виду неприятеля. Среди солдат начался ропот и поднялось грозное неудовольствие против вождя. С большими затруднениями, потеряв весь свой обоз, Филиппик отступил к Афуму и под напором персов совершил переправу через Нимфий. Затем он ушел в Амиду и занялся укреплением фортов в горах Изалы. Ираклий с отрядом конницы сделал набег в персидские области на Тигре, и обходя крепости, грабил и разорял страну.¹⁰¹³

На следующий год Филиппик не брал на себя командования и предоставил действовать своим подначальным, которые имели некоторый успех в своих предприятиях.

Так прошло четыре года в мелких пограничных набегах и взаимном грабеже. Недовольный безуспешностью военных действий Маврикий отнял командование от Филиппика и назначил магистром армии Востока Приска. Император был занят в ту пору пересмотром законов о военных людях и в видах сокращения расходов предполагал уменьшить солдатское жалованье. Филиппик знал об этом и опасался последствий этой меры. Покинув армию, он написал об этом Ираклию и давал ему совет сдать командование Нарзесу, дуксу Константины, и уехать на родину в Армению. Ираклий последовал его совету, a проникшие в армию слухи о предстоящем сокращении окладов вызвали брожение.¹⁰¹⁴

Весною следующего года Приск прибыл в Антиохию и послал оттуда приказ войскам собираться в Монокарт. Дальнейший путь Приска лежал через Эдессу. Там он встретил Германа, дукса Дамаска.¹⁰¹⁵ Герман поспешил в армию, и войска, узнав о приезде нового главнокомандующего, вышли, по старому обычаю, ему навстречу за три мили от лагеря. Приск не сошел с коня и не приветствовал солдат ласковым словом. Это нарушение обычая усилило раздражение в армии, которое вызвали слухи о сокращении жалованья. Наступивший праздник Пасхи задержал взрыв. Приск привез с собой епископа из Эдессы, чтобы торжественно справить праздник. На четвертый день святой недели всеобщее возбуждение приняло грозный характер, и солдаты стали бросать камни в палатку вождя. Приск приказал носить по лагерю образ Нерукотворного Спаса; но это не успокоило волнения, и камни полетели в самый образ. Приск вскочил на первого попавшегося коня и ускакал в Константину. После бегства главнокомандующего солдаты разграбили его палатку и имущество. Многие офицеры, опасаясь за свою жизнь, бежали. Оставшись без начальства, солдаты овладели особой Германа, и предложили ему принять начальство. Герман долго отказывался, но вынужден был уступить. Чтобы успокоить настроение солдат, Приск прислал в армию письмо с извещением, что император отказался от своего намерения, и жалованье останется в прежнем размере. Письмо привез епископ. Но солдаты не хотели ничего слышать о Приске и кричали епископу, чтобы он поскорее удалил Приска из своего города. Против Маврикия неслись грубые крики, его обзывали торгашом, низвергли его статуи, уничтожали надписания его имени, где оно стояло. Приск переехал в Эдессу и обратился к содействию епископа. Взбунтовавшиеся солдаты послали депутатов в Эдессу с отказом от имени армии признавать Приска своим начальником. Объяснение Приска с депутатами не помогло, и на Эдессу двинулся отряд в пять тысяч человек. Предупреждая катастрофу, Приск поспешил оставить город и уехал в столицу. Взбунтовавшиеся солдаты выбрали себе новых офицеров и организовались под главным начальством Германа. С местным населением они обращались своевольно, не соблюдая никаких установленных законом положений о размерах довольствия.

Персы, узнав о беспорядках в римском лагере, сделали набег на Константину. Но Герман, принявший начальство над армией, отразил с тысячью человек их нападение и, сформировав затем отряд в четыре тысячи, сделал сам удачный набег в персидские пределы. Центром расположения армии стал Мартирополь. Туда прибыл посланец от императора и привез деньги. Это смягчило настроение солдат. Персидский вождь Маруза, предполагая застать римское войско в расстройстве, напал на него. Но солдаты дрались храбро, разбили противника, взяли в плен три тысячи человек, и только одна тысяча успела уйти в Нисибин. Маруза пал в бою. Раздражение против императора улеглось, и армия отослала ему знамена, захваченные в битве, голову Марузы и часть добычи. С этим успехом Германа совпало другое событие. В области Бизаке, близ города Бендосаборы, лежала крепость Гилигерд, которая носила имя «места забвения». Туда персидские цари ссылали опальных людей, остававшихся там до самой смерти. Там находились римские пленники, взятые Хосровом в Даре в 573 году. Им удалось уйти оттуда, перебив стражу, и невозбранно пройти далекий путь в римский лагерь под Мартирополем.¹⁰¹⁶

После вынужденного отъезда Приска в столицу, Маврикий вновь предоставил пост главнокомандующего Филиппику. Бежавшие во время бунта офицеры вернулись в армию с посланным от императора Андреем, одним из его оруженосцев. Но солдаты их не приняли. Раздражение против Филиппика продолжалось, и все участвовавшие в бунте связали себя клятвой не признавать Филиппика своим командиром. Филиппик явился было в Берою, но не был принят солдатами и уехал в Тарс. Ввиду трудности положения, император обратился к помощи антиохийского патриарха Григория, который незадолго до того вернулся из Константинополя, вновь упрочив свое пошатнувшееся было положение. – Личные его враги, а в числе их один банкир, пустили против него разные сплетни о безнравственных поступках и неправильном расходовании церковных денег. Комит Востока Астерий стал на сторону его врагов, и городские димы требовали смещения его с занимаемого им трона. Григорий был вызван в столицу на суд императора, и его дело рассматривалось в полном собрании сената с участием митрополитов. Григорий сумел оправдаться, и его главный враг, банкир, был подвергнут публичному бичеванию за клевету. Четыре месяца спустя после его возвращения в Антиохии произошло страшное землетрясение, поглотившее множество жертв и в числе их нерасположенного к нему Астерия. Сам патриарх спасся чудом.¹⁰¹⁷

Приняв на себя поручение императора воздействовать в примирительном духе на армию, Григорий разослал от себя вестников к отдельным гарнизонам с приглашением представителей военных частей в город Литарбы в 300 стадиях (около 50 верст) от Антиохии. Собралось до двух тысяч человек. Григорий держал к ним речь и убеждал подчиниться воле императора. На их заявление о присяге, которую принесла вся армия, не принимать Филиппика, он объявил, что, как епископ, снимает с них клятву. То был день Воскресения Лазаря. Воины приняли причастие от епископа, затем последовало угощение в обстановке лагерной жизни. Вызвав Филиппика из Тарса и оповестив обо всем императора, Григорий уехал в Антиохию. Солдаты встретили Филиппика с раскаянием и извинениями, и он вновь вступил в командование.¹⁰¹⁸

Герман и некоторые другие офицеры из его штаба еще раньше отбыли в столицу. Там была наряжена судебная комиссия. Хотя судьи высказывались за присуждение Германа к смертной казни, но император посмотрел на дело иначе и не только не осудил Германа, но щедро его одарил.¹⁰¹⁹ Так прошел 588 год.

Зимою этого года или в начале следующего случилось весьма тяжкое для империи несчастие: крепость Мартирополь, около которой сосредоточивались военные действия в течение всех этих лет, оказалась в руках персов. Некто Ситта, состоявший в составе низших офицеров одного из полков, завел сношения с персами и составил план выдачи крепости. 400 персидских воинов бежали к командиру гарнизона под предлогом измены своему царю. Отнесясь с доверием к их заявлению, он принял их на службу императора и оставил в составе гарнизона. Действуя весьма осторожно, мнимые изменники улучили время и овладели крепостью. Филиппик пошел отбивать Мартирополь, но встретил большие силы персов под начальством Мебода, на поддержку которому явился Афраат из персидской Армении. Битва была упорна, римляне были разбиты, и Мартирополь остался за персами, которые ввели в него большой гарнизон.¹⁰²⁰

Узнав об утрате Мартирополя, Маврикий отставил Филиппика и прислал на смену ему Коменциола. Вступив в командование, Коменциол имел битву с персами близ укрепления Сисавра, неподалеку от Нисибина. Победа была блестящая, пал Афраат, и римляне, захватив несколько знамен, сняли с убитых много золотых, усыпанных жемчугом, поясов, мечей, тиар, а на следующий день взяли персидский лагерь и овладели богатой добычей. Феофилакт приписывает честь победы Ираклию, а не Коменциолу, который будто бы упал с конем во время битвы, был спасен от гибели оруженосцами и бежал вместе со своим отрядом.¹⁰²¹ Остатки персидского войска укрылись в Нисибин. Чтобы использовать победу, Коменциол двинулся к Мартирополю и обложил этот город. Оставив большую часть армии под его стенами, он сам с небольшим отрядом пошел на приступ укрепления Окбы, воздвигнутого персами на крутой горе на персидском берегу реки Нимфия. Усилия его увенчались успехом, он взял и разрушил Окбу, которая и раньше испытывала такую же судьбу.¹⁰²² Весть об этом успехе была с ликованием встречена в Константинополе, и Маврикий отпраздновал ее роскошными ристаниями на ипподроме.¹⁰²³

В ту пору когда совершались эти события, произошел крупный и важный по своим последствиям переворот в персидских делах: восстание Бахрама против царя Ормузда.

Добрые отношения между персами и турками не раз омрачались со времени их совместных действий против ефталитов. Если можно верить сообщению Феофилакта Симокатты, то мир поддерживался тем, что персы платили туркам дань в 40 тысяч золотых монет.¹⁰²⁴ Турки, по словам Феофилакта, потребовали увеличения дани, и Ормузд ответил на это войной. Командиром персидских войск был Бахрам-Чобин, из рода Михранов, действовавший раньше в Армении. Феофилакт не имел ясного представления, где происходила эта война; но армянские и арабские писатели единогласны в своем свидетельстве, что война велась за рекой Оксом (Аму-Дарья) в землях, составлявших прежде царство ефталитов. Блестящие победы, одержанные Бахрамом, сделали его героем эпических сказаний.¹⁰²⁵ Он разбил царя, которому Табари дает имя Шаба, затем осадил его сына Пармуду в крепости, куда тот бежал и упорно защищался. Взяв крепость и пленив Пармуду, Бахрам овладел богатой добычей и отослал ее царю Ормузду в Ктесифон. Событие это относится к 11 году правления Ормузда, т. е. 588–589.¹⁰²⁶

Разбитый Бахрамом царь Шаба не был, по-видимому, великим ханом западных турков. Но в связи с этой войной движение турок на запад было задержано и осталась не исполненной угроза, которую слышал посол императора Валентин от Турксанфа, растоптать аваров копытами своих коней и пройти в империю через Днепр и Дунай. У турок вскоре начались, по-видимому, внутренние замешательства, и несколько турецких улусов бежали на запад и соединились с аварами, увеличив турецкий элемент державы Баяна.

В следующем году победитель турок восстал на своего повелителя и вызвал низвержение царя Ормузда. Причиной восстания Бахрама явилась обида, нанесенная ему царем. Армянский историк Себеос и арабский – Табари согласны в своем рассказе.¹⁰²⁷ – Ормузд заподозрил, что ему прислана только часть добычи. Он лишил Бахрама командования и послал своих людей отнять то, что присвоил себе и раздал воинам Бахрам. В армии произошло возмущение, и она, отложившись от Ормузда, присягнула Бахраму. Вельможа Сарам, присланный Ормуздом заменить Бахрама в звании главнокомандующего и отослать его в оковах в столицу, был брошен на растоптание слонам и его свиту перебили.¹⁰²⁸ Войдя в соглашение с турками и пополнив свои силы их контингентами, Бахрам двинулся в поход против Ормузда. Так как Ормузд вызвал против себя большую ненависть в среде знатных персов, то Бахрам мог надеяться встретить сочувствие и поддержу в среде персидской знати. Его агенты стали склонять к отпадению от царя персидские гарнизоны в разных местах, и войска, стоявшие в Нисибине, поколебались в своей верности законному царю.

Спустившись на реку Заб, приток Тигра, Бахрам занял все дороги на юг, чтобы не допускать никаких сношений царя с северными областями. Ормузд выступил из Ктесифона и послал против него войска под начальством ферохана – должность, соответствовавшая римскому магистру армии, приказав ему освободить из заточения Задеспру, командира гарнизона Мартирополя, который был за что-то в опале, и вместе с ним выступить против Бахрама. Но когда войска сошлись, Задеспра перешел на сторону Бахрама. Бахрам обличал Ормузда в разных неправдах и жестокостях и тем воздействовал на настроение войска. Ночью вождь деламитов, Зоанаб, и другой вождь, Сарам-младший, убили ферохана, разграбили его добро и перешли на сторону Бахрама. Получив известие об измене войска и убийстве ферохана, Ормузд вернулся в столицу и стал собирать войска для личной охраны. В эту пору томился в заточении брат жены Ормузда, Биндой. Брат его Бистам освободил его из тюрьмы, и тот стал во главе заговора против царя. Под его предводительством во дворец ворвались солдаты, и Биндой, изобличив царя в разных злодействах, при полном сочувствии присутствовавших знатных персов, стащил его с трона, снял царскую тиару и облачение и отдал под стражу. Хосров, один из сыновей Ормузда, племянник Биндоя по матери, хотел бежать в Атропатену, боясь за свою жизнь. Но Биндой воротил его назад и убедил принять царство. Церемония провозглашения царем совершилась в обычном порядке, и Хосров принял от всех присягу.

Ормузд был выведен из заточения и, после разных оскорблений, подвергнут ослеплению и потом убит.¹⁰²⁹ Хосров щедро одарил сановников, возведших его на царство, и открыл тюрьмы, в которых томилось множество узников, заточенных его свирепым отцом. Оставалось уладить дело с Бахрамом. Хосров послал ему письмо с приглашением прибыть в столицу и обещал ему первое после себя место в государстве. Вместе с письмом посланные привезли ему роскошные дары. Но Бахрам ответил на любезность царя дерзким письмом, в котором отказывался от даров, предлагал Хосрову снять и возложить в храме царскую тиару, а затем явиться к нему, обещая предоставить ему место правителя в одной из областей царства. Хосров ответил Бахраму, продолжая называть его своим другом, и с достоинством выставлял свое высокое положение. Но Бахрам был уверен в победе, и переговоры прекратились.

Хосров собрал войска и вышел навстречу Бахраму. Враждебные армии встретились близ Нисибина. В течение нескольких дней шли переговоры, затем начались военные действия, не имевшие решительного характера. Бахрам оказался сильнее, а в войсках Хосрова обнаружилась измена. Ночное нападение Бахрама на лагерь Хосрова решило дело. Хосров бежал в Ктесифон, и большая часть его войска перешла на сторону Бахрама. Не располагая силами для борьбы с Бахрамом, Хосров покинул свою столицу и с малой свитой бежал через пустыни к римской границе. Приблизившись к Киркезию, он дал знать дуксу Пробу о своем прибытии, и тот встретил его с подобающей честью. В Киркезии Хосров написал императору письмо, в котором просил его помочь вернуться на царство, предлагал союз и давал щедрые обещания за помощь. Проб переслал письмо магистру армии Коменциолу, находившемуся в Иераполе, и тот отослал его в столицу.

После бегства Хосрова, Бахрам вступил в Ктесифон. Во все стороны были разосланы отряды ловить Хосрова, но розыски остались тщетными. Биндой был схвачен и посажен в тюрьму. Щедрыми дарами Бахрам сумел приобрести расположение персидской знати и во время одного праздника принял внешние отличия царского сана. Получив сведение о пребывании Хосрова на римской земле, он обращался с просьбой к императору не оказывать ему поддержки, но получил отказ.      .

Хосров готов был самолично отправиться в Константинополь к императору, но Маврикий отклонил это намерение, указав ему на опасность затягивать его дело, чтобы не дать врагу собраться c силами. Коменциол получил приказ устроить прием Хосрову в Иераполе и окружить его подобающей ему обстановкой. Посольство от Хосрова отправилось в Константинополь и на третий день по приезде было принято императором в полном заседании синклита. Многие из членов собрания высказывались против союза с Хосровом, но Маврикий принял решение оказать помощь Хосрову и начать войну с Бахрамом.¹⁰³⁰ Получив формальное уведомление об этом, Хосров вместе с Коменциолом направился в Константину. Туда же прибыли, по распоряжению императора, Домициан, епископ Мелитены, и антиохийский патриарх Григорий. Епископы старались оказать воздействие на Хосрова в его религиозных воззрениях и склонить к принятию христианства. Усилия их оказались безуспешными, но Хосров за это время уверовал в чудодейственную силу св. Сергия и впоследствии отблагодарил его.¹⁰³¹

Между тем Бахрам успел восстановить против себя многих членов персидской знати. На его жизнь составился заговор, но попытка захватить его во дворце не удалась, и он жестоко расправился со своими врагами. Томившийся в заточении Биндой был освобожден друзьями и бежал в Армению, где уже находился его брат Бистам. Биндой вступил в сношения с командиром римских войск в Армении Иоанном Мистаконом и узнал от него о состоявшемся союзе императора с Хосровом. Иоанн получил приказ от Маврикия действовать в согласии с друзьями Хосрова в Армении и вести свои войска на соединение с армией, которая формировалась в Константине под начальством Коменциола. Находившийся в Константине Хосров через доверенных лиц старался воздействовать на настроение гарнизона Нисибина и соседних арабов, и его старания были успешны.

В ожидании вступления Хосрова в персидские пределы Бахрам выслал вперед два отряда: один в направлении Киркезия в крепость Анафан, другой – в сторону Нисибина. Командовавший в Нисибине Солхан, приняв посланных от Задеспраты, возведенного Бахрамом в звание ферохана, заковал их в кандалы и отослал к Хосрову. Начальник отряда, который был выслан Солханом как бы для того, чтобы соединиться с Задеспратой, захватил его обманом, убил и голову отослал Хосрову в Константину (февраль 591 года). Другой отряд, посланный Бахрамом в Анафан, также изменил ему, убил своего вождя и отослал его голову Хосрову.

Хосров готовился в Константине вступить в свое царство. Он просил у императора денег взаймы для нужд войны. Деньги были присланы, и Коменциолу отдан приказ сопровождать царя в Персию. Согласно своему обещанию Хосров сдал римским вождям Мартирополь. В числе персидских офицеров, прибывших из Мартирополя в Константину, оказался Ситта, предавший этот город персам. По требованию епископа Домициана он был выдан Коменциолу и немедленно казнен жестокой смертью на костре. Были разысканы и другие виновные в предательстве и также казнены.¹⁰³²

Раньше чем началось выступление, Хосров рассорился с Коменциолом и просил Маврикия назначить другого командира. Маврикий передал командование Нарзесу, одному из оруженосцев Коменциола. Патриарх Григорий простился с Хосровом в Константине и уехал в Антиохию. Приняв начальство над армией, Нарзес перешел в крепость Марды, отстоявшую в трех парасангах от Дары (ок. 18 верст). Войска, расположенные в укреплениях близ Нисибина, стали на сторону Хосрова, и арабы близлежащих пустынь признали его своим царем и выдали ему заложников. Следующим пунктом на пути была Дара. В заботах о том, чтобы Хосров был окружен царской роскошью соответственно его положению в своем царстве, Маврикий прислал ему золотую, украшенную драгоценными камнями перевязь, царскую тиару, золотую посуду, такое же ложе и прикомандировал к нему своих оруженосцев. Хосров сдал Дару римским вождям и, скрепив подписью дарственную запись, отправил с нею к Маврикию знатного перса Долабзу с ключами крепости. Маврикий со своей стороны подтвердил заключенный договор и нарек Хосрова своим сыном.¹⁰³³

Приближаясь к персидской территории, Хосров отослал своих жен под охраной Мебода в Сингару, сильную крепость, окруженную болотами, затруднявшими к ней доступ. Мебод имел поручение, устроив царских жен в Сингаре, проникнуть затем в столицу Персии.

На линии старой границы в 2'/₂ верстах от Дары, близ укрепления Аммодия, епископ Домициан сказал войскам напутственное слово, простился с Хосровом и уехал назад. Армия подвигалась медленно, поддерживая сношения с войсками, двигавшимися из Армении, которые должны были к ней присоединиться. Во время остановки на реке Забе Хосров задал большой пир, на который были приглашены все римские и персидские офицеры. По персидскому этикету за обедом в присутствии царя все хранили молчание. Торжественность этого пира Хосров ознаменовал казнью перса Бризакия. Он был послан Бахрамом следить за движением армии Хосрова, но был схвачен, изуродован и в этом виде послан к Хосрову. Его водили по обеденной зале, и Хосров немым жестом приказал его убить.

Между тем Мебод, устроив царских жен в Сингаре, захватил город Селевкию и вошел в сношения с населением Антиохии, выстроенной Хосровом для уведенных в плен в 540 году антиохийцев неподалеку от Ктесифона. Антиохийцы выдали ему присланный Бахрамом гарнизон, и Мебод одних убил, других подверг членовредительным казням и отослал к Хосрову. В Антиохии и других городах этой местности жило много иудеев. Занимаясь торговлей и обладая большими капиталами, они оказали Бахраму поддержку деньгами. Расплата последовала от Мебода. Он разыскивал кредиторов Бахрама и предавал их казни.¹⁰³⁴ Бахрам уже вышел из Ктесифона и Мебод беспрепятственно занял столицу. Утвердив власть Хосрова, он выслал ему всю царскую обстановку.

Бахрам со своими войсками спешил на север, имея в виду отрезать армию, сопровождавшую Хосрова, от двигавшегося из Армении римского войска и армян под начальством Иоанна Мистакона.¹⁰³⁵ Это ему не удалось. Нарзес поддерживал сношения с Иоанном, и обе армии соединились раньше, чем подоспел Бахрам. Настал решительный момент, и противники на виду друг друга выстроились на битву. Но сильная позиция, которую занял Бахрам, защищала его от возможности нападения, и Нарзес не вступал в битву. Желая ускорить дело, Хосров послал персов на приступ; но они были отбиты и отступили с большими потерями. Как опытный полководец, Бахрам перешел в местности, неудобные для действий конницы, составлявшей главную силу римлян, и занял позиции поблизости от Гензака.¹⁰³⁶ Римские войска двинулись за ним, и здесь дана была большая битва. Лозунг римской армии, который приняли и персы, был в этот день – «Богородица Мария».¹⁰³⁷

Битва была очень упорна и кровопролитна. Победа осталась за римлянами. Бахрам бежал на север, имея в виду пробраться к туркам. Он был с ними в сношениях, и в его войске был вспомогательный турецкий отряд. В числе пленных оказались после битвы и турки, обратившие на себя внимание тем, что на лбах у них было изображение креста. Хосров отослал их Маврикию.¹⁰³⁸

Царская ставка Бахрама с его женами и всем царским снаряжением и драгоценным имуществом досталась победителям.¹⁰³⁹ Преследовать Бахрама был снаряжен Марин, дукс Халкиды, с 10 тысячами конницы, но ему не удалось его настигнуть. На следующий день после битвы армия продвинулась дальше на восток, так как трупный запах затруднял пребывание в тех местах. Хосров вступил в город Гензак и отпустил отсюда римское войско. Хотя римляне отвоевали трон Хосрову, но между случайными союзниками не было единодушия и взаимного доверия. Рассказывали, будто однажды был подсыпан яд в котлы мяса, варившегося в римском лагере. Нарзес обнаружил предательство, бросив кусок мяса собакам, которые тут же околели. Рассказ этот обошел всю империю и был известен и в Египте.¹⁰⁴⁰

Хосров благодарил римлян за помощь, но денежная награда, которую он выдал, не была признана достаточной, и вожди, направляясь назад, оставили Хосрову запись, в которой просили его не забывать о той помощи, которая была ему оказана. Хотя Хосров после бегства Бахрама и разгрома его сторонников был признан законным царем во всех областях Персии, но он не чувствовал себя вполне безопасным и просил Маврикия прислать ему охрану. Маврикий отправил к нему тысячу воинов, которые составили его личную гвардию.

Утвердившись на троне отца, Хосров позаботился прежде всего о том, чтобы устранить тех представителей высшей знати, которые принимали участие в низвержении и убийстве его отца. Ему удалось путем каких-то воздействий побудить турок убить бежавшего к ним Бахрама. Остатки разбитой армии Бахрама нашли себе убежище в земле деламитов. Двое дядей Хосрова по матери, Биндой и Бистам, которым он был обязан возведением на царство, стали теперь для него подозрительными. Биндой оставался при дворе на высоком и приближенном к особе царя посту, а Бистам был вознагражден предоставлением ему в управление Хорасана, Гурджана и Табаристана. Персидские цари имели обычай переезжать ранней весной в Мидию. Во время этого путешествия Хосров нашел предлог разгневаться на Биндоя за нежелание исполнить его приказ и предал его жестокой смерти. Желая разделаться с Бистамом, он вызвал его к себе. Бистам был уже на пути, когда узнал о смерти Биндоя и злоумышлении на него Хосрова. Он вернулся назад, вступил в сношения с остатками армии Бахрама и искал себе союзников среди персидской знати. Скоро он собрал большое войско, провозгласил себя царем и женился на сестре Бахрама. В течение шести лет он удерживал свое положение, и монеты с его именем, на которых идет счет от 2 года до 6-го, определяют продолжительность того срока, в течение которого персидская держава была разделена на два царства. В 595 году началась война между Бистамом и Хосровом. Военное счастье оказалось на стороне последнего, а предательское убийство Бистама закончило дело. Так, персидская держава вновь объединилась.¹⁰⁴¹

За время пребывания в империи и близкого общения с епископами Хосров, который был, по всему вероятию, не чужд знакомства с христианством и раньше, возымел особое уважение к мученику Сергию. В трудную пору до начала военных действий, когда он находился в Теле, он дал 7 января обет пожертвовать золотой крест Сергию, если увенчается успехом одно предприятие, которое он тогда начинал. 9 февраля исполнилось то, чего желал Хосров. Храня в памяти этот обет, он приказал сделать золотой крест, приделал его к другому большому золотому кресту, который был увезен из Сирии его дедом в 540 году, и с письмом на имя антиохийского патриарха Григория отослал эти кресты на гроб мученика Сергия. В числе жен Хосрова была христианка по имени Ширин (Сира). Отдавая ей предпочтение в своем гареме, Хосров желал иметь от нее сына, и когда это желание осуществилось, он послал Сергию богатые дары с письмом на его имя, в котором излагал мотивы своего приношения. Письмо было написано по-гречески, и текст его сохранили Евагрий и Феофилакт Симокатта.¹⁰⁴² Положение христиан в Персии изменилось к лучшему. Хосров издал повеление, которым воспретил менять религию всем своим подданным, как исповедующим маздеизм, так и христианство. В окрестностях столицы Ширин основала монастырь и построила церковь, на что были отпущены средства из государственной казны. В Лазарево воскресение шла из монастыря процессия к воротам дворца, там читалось Евангелие, и царь давал подарки членам клира.¹⁰⁴³

Хотя между Персией и империей установились добрые отношения, но взаимного доверия не было. Это видно из ходивших тогда рассказов, занесенных Феофилактом Симокаттой в свое сочинение. – Еще в то время, когда римские войска вели Хосрова на царство, вождь армии, пришедшей из Армении, Иоанн Мистакон, упрекал по какому-то поводу царя за дурные обычаи и поступки. Приняв слова Иоанна в обиду, Хосров отвечал, что Иоанн позволяет себе делать ему замечания потому, что персидские дела находятся в дурном положении, и тут же прибавил предсказание, что через трижды семь лет персы овладеют державой римлян, а через пять раз семь римляне поработят персов, после чего настанет день без вечера, когда исчезнет все дурное и настанет лучшая жизнь. Вскоре потом, когда Хосров утвердился на престоле, к нему прибыл послом от императора Проб, епископ Халкидона. Во время приема царь попросил его показать ему образ Богоматери. Епископ исполнил его желание, и Хосров открыл ему, что Богородица являлась ему в эту ночь и сказала, что она даст ему победы Александра Македонского.¹⁰⁴⁴

Мир между державами едва не был нарушен в 600 году. Повод дали арабы, признававшие над собой власть императора, своим опустошительным нашествием в персидские пределы. Хосров принял это как повод к войне. В предотвращение этого бедствия Маврикий поспешил отправить послом к нему префекта претория Востока Георгия. Хосров долго не давал ему аудиенции; наконец смягчился, выслушал объяснения посла и подтвердил мир. Георгий, по возвращении в столицу, хвалился, что опасность для империи была предупреждена его искусством в переговорах с царем и навлек тем на себя гнев Маврикия.¹⁰⁴⁵ Мир с Персией продержался все время, пока на византийском престоле сидел Маврикий, названный отец Хосрова.

Прекращение старого раздора между империей и персидской державой отразилось на судьбах Армении и Иверии. Клятва Юстина освободить армян от персов осталась без исполнения; Хосров восстановил свою власть в отпавших от него областях и жестоко покарал население. После разгрома армии Юстиниана Тамхосровом имперские войска в течение нескольких лет, по-видимому, вовсе не вступали на территорию персидской Армении, и только от 590 года есть известие об осаде Двина Иоанном Мистаконом.¹⁰⁴⁶ Получив известие о восстании Бахрама-Чобина, Иоанн прекратил осаду и ушел в Армению. Биндой и Бистам, имевшие давние отношения к персидской Армении, собрали войско из армян, выступившее под начальством своего вождя Мушега Мимиконида, вместе с Иоанном Мистаконом на помощь Хосрову.¹⁰⁴⁷

Утвердившись на отцовском троне, Хосров во исполнение своих обещаний отдал Маврикию значительную часть Армении, а именно области Арзанену, Тарон и Айрарат, а также и всю Иверию с городом Тифлисом. За Персией осталась лишь восточная область Армении, Васпуракан, и главный город персидской Армении Двин, оказавшийся теперь в непосредственной близости к границе. Перемена верховной власти в присоединенной к империи части Армении не обошлась без тревог и волнений. Армянская знать ближайших к Персии областей вступила в сношения с персидским двором и, по сообщению Себеоса, Хосров поддержал это движение. Восстание началось с предательского убийства Иоанна, магистра армии в Армении. Маврикий послал в Армению Доменциола,¹⁰⁴⁸ который сумел справиться с восстанием и захватил в плен руководителя движения, Сумбата Багратуни. В Константинополе был наряжен над ним суд, приговоривший его к жестокой казни – растерзанию дикими зверями но время игр. Император помиловал его в последний момент, и народ славил его за милосердие.¹⁰⁴⁹ Сумбат был отослан в Африку на службу в тамошних войсках.¹⁰⁵⁰

Нуждаясь в военной силе для борьбы с аварами, Маврикий требовал вспомогательных контингентов от армян, что и вызывало неудовольствие в стране. Себеос занес в свое повествование рассказ об участии армян под начальством вождя Мушега Мимиконида в одной победе, одержанной имперскими войсками над аварами, и о последовавшем вскоре поражении, когда Мушег попал в плен и был убит.¹⁰⁵¹ Новое требование армянского контингента на запад вызвало восстание, которое было усмирено совместными действиями римских и персидских войск. Вождем римлян был Ираклий, отец будущего императора.¹⁰⁵² В последний год своего правления Маврикий сделал новую попытку вызвать из Армении значительную военную силу, и для осуществления этого предприятия был отправлен лучший полководец того времени Приск. Весть о восстании фракийской армии заставила Приска поспешно вернуться в столицу, не доведя до конца этого дела.¹⁰⁵³

В заботах о водворении единства исповедания веры в империи Маврикий принимал меры к тому, чтобы заставить армян признать Халкидонский собор. Его старания увенчались некоторым успехом, но имели своим последствием разделение армянской церкви на два патриархата. В Двине, оставшемся во власти персидского царя, имел свою кафедру католикос Моисей, не допускавший общения с «синодитами», а другой католикос, по имени Иоанн, перенес свою кафедру в Феодосиополь и находился в общении с господствующей церковью. По сообщению Себеоса, Иоанн перевез из Двина в Феодосиополь все более ценное церковное имущество.¹⁰⁵⁴ Административное деление армянских областей подверглось некоторым изменениям. Источником сведений об этом является список епархий Константинопольского престола, составленный Георгием Кипрским.¹⁰⁵⁵

Четвертая Армения, организованная Юстинианом из пяти сатрапий, была разделена на две провинции, и обе они сохраняли название Четвертой Армении, но южная называлась также Верхней Месопотамией. Главным городом ее осталась Амида. Кроме митрополии, в ее пределах было два города, Мартирополь и Дара, остальная территория представлена 26 укреплениями (κάστρον). К Верхней Месопотамии была присоединена область Арзанена с шестью укреплениями. Восточная граница этой провинции доходила до озера Ван. Имя Четвертой Армении в старом смысле слова принадлежало области, лежащей к северо-западу от Месопотамии. Митрополией ее был не Кифариз, а город Дадим. На ее территории находились города Арсамосата, Кифариз, Хозан, четыре укрепления и восемь округов (κλίμα). Вновь приобретенные области Тарон и Айрарат были присоединены к Первой Армении с главным городом Феодосиополем, и вся страна называлась Великой Арменией. Общее число городов, укреплений и округов в этой области Георгий определяет цифрой 200. Армянская церковь сохранила свою самостоятельность и оставалась независимой от константинопольского патриарха.

Что касается Иверии, то хотя не подлежит сомнению подчинение ее с этого времени императору, но в нашем предании не имеется никаких сведений о судьбе этой земли от времени правления Маврикия.

В то время как война с Персией сосредотачивала на себе главное внимание императорского двора, росла опасность для империи с севера, от аварского хана. Не довольствуясь данью в 80 тысяч номизм, хан прислал в мае месяце 583 года посольство с требованием прибавки в 20 тысяч.¹⁰⁵⁶ Император отказал, и хан во время сбора жатвы сделал нашествие в пределы империи. Плохо снабженный средствами обороны Сингидон был взят, такую же участь имели города Виминакий (Костолац) и Августы. Перейдя через Балканы, хан дошел до Анхиала и сделал здесь остановку.¹⁰⁵⁷ Маврикий отправил к нему послом сенатора Ельпидия, бывшего претора Сицилии, к которому присоединил своего оруженосца Коменциола. Хан принял послов очень грубо и грозил разметать Долгую стену, внешнюю защиту столицы. Когда на его резкие слова Коменциол дал смелый ответ, хан заключил его в тюрьму и хотел даже казнить, но ближайшие советники удержали его от такого нарушения международных обычаев.¹⁰⁵⁸ Дальше Анхиала хан не двинулся и воротился назад, взяв, по всей вероятности, щедрый выкуп. Пострадавшие подунайские крепости были восстановлены и служили и впоследствии свою сторожевую службу.

На следующий год Маврикий опять отправил к нему послом того же Ельпидия для переговоров о возобновлении мирного договора на прежних условиях. Но хан не внял настояниям посла и, отпуская его в обратный путь, отправил вместе с ним Таргитая с требованием прибавки. Угроза войны в случае отказа заставила императора уступить, и он согласился увеличить дань до ста тысяч номизм. Мир был восстановлен, но он продержался недолго. Славяне в огромном множестве появились во Фракии, и их грабительские шайки доходили до Долгой стены. Император выступил самолично на ее охрану и поручил борьбу с варварами Коменциолу. Встретившись со славянами на реке Ергинии (?), он одержал над ними большую победу и был вознагражден назначением на пост придворного магистра армии. В этом звании он продолжал очищать ближайшую к столице область от бродячих шаек грабителей и направился к Адрианополю. В окрестностях этого города разбойничал князь Ардагаст. Близ укрепления Ансина Коменциол разбил и прогнал его, овладев огромной добычей. Подвигаясь дальше к западу, он очистил от славян область Астику, как называлась в ту пору местность к северу от реки Гебра (Марицы) между Адрианополем и Филиппополем.¹⁰⁵⁹ Нашествие славян приписывали в Константинополе воздействию хана. Ближайшим поводом к нарушению мира с аварами послужило следующее обстоятельство. – Один шаман навлек на себя гнев хана, вступив в связь с одной из его жен. Он бежал к туркам, но был захвачен на Дунае римским сторожевым постом и отослан в столицу. О дальнейшей его судьбе нет сведений. По-видимому, он не был выдан хану. Когда же явился в Константинополь Таргитай за получением денег, император заточил его на острове Халкиде на Пропонтиде и продержал в течение шести месяцев. Хан ответил на это вторжением за Дунай и прошел с грабежом и разорением Мезию и Скифию. Пострадал целый ряд крепостей: Бонония (Виддин), Рациария, Аквы, Доростол, Зальдапа, Панноза, Трофей Траяна и Марцианополь.

Весною следующего года Коменциол назначил сбор войскам в Анхиале. Под его начальством оказалось до десяти тысяч человек. Коменциол отобрал из них более надежных воинов шесть тысяч, остальных оставил в лагере на его охране. Разделив армию на три отряда по две тысячи человек, он стал сам во главе одного и назначил командирами двух других офицеров Каста и Мартина. Ближайшая задача состояла в том, чтобы выследить, где находится неприятель. Каст пошел в направлении Зальдапы и наткнулся на шайку безоружных варваров, очевидно, славян, оседавших тогда в запустевших придунайских землях. Перебив много народа, Каст взял в плен остальных и направился с добычей в лагерь. Но по дороге славяне устроили засаду и отбили пленных. Мартин сделал разведку в направлении крепости Новы и получил сведение от лазутчиков, что в тех местах стоял лагерем сам хан. Внезапным нападением он заставил аваров укрыться на остров реки. Каст и Мартин после своих разведок соединились в назначенном месте и ожидали содействия со стороны командира; но тот не рискнул пуститься на разведку и прошел лишь до Марцианополя. Каст и Мартин направились к нему и вместе с ним отошли в местность Sabulente Canalin в предгорьях Балкан.¹⁰⁶⁰ Простояв там два дня, Коменциол организовал охрану деревянного моста на реке (вероятно, Камчии). Мартин охранял мост, а Каст должен был следить за приближением неприятеля. Авары подошли к мосту ночью, разбили и разогнали отряд Каста и взяли его самого в плен. Армия рассеялась и открыла проход аварам. Пройдя через перевал, авары рассыпались на грабеж фракийских местностей. Кроме Каста в плен попал и Ансимут, начальник отряда, который шел на защиту Долгой стены.

Пока хан грабил Фракию, Коменциол собрал свои разбежавшиеся войска и составил план ночного нападения на аварского хана. В боевом строю, соблюдая все предосторожности, он подходил к тому месту, где надеялся захватить хана. Но в ночь накануне предполагаемого нападения случилось мелкое обстоятельство, расстроившее это предприятие. – Во вьючном обозе, проходившем через место расположения войска, свалился с одной лошади вьюк и заметившие это погонщики стали кричать ушедшему вперед товарищу: retorna, retorna, frater (вернись, вернись, братец). Этот возглас был подхвачен другими, разнесся в ночной тишине по лагерю, и все поняли его как предостережение от неожиданной опасности. Началась паника и всеобщее бегство. Авары с ханом, находившиеся очень близко от стоянки Коменциола, заслышали крики и топот множества коней и, не разобрав, в чем дело, также бежали.¹⁰⁶¹ Победа, о которой мечтал Коменциол, ускользнула из его рук.

Коменциолу не удалось уже собрать своих рассыпавшихся всадников, а хан подступил к городу Берое (Эски-Загра). Гарнизон храбро отбивался, и хан отступил, удовольствовавшись выкупом. Неудачно было также нападение на Диоклетианополь и Филиппополь, и хан, пройдя через Астику, подошел к Адрианополю. Гарнизон и жители оказали ему и здесь храброе сопротивление.¹⁰⁶²

Приближение аваров к Константинополю вызвало панику среди населения и весьма резкие манифестации против императора. Маврикий поспешил выслать против аваров полководца Иоанна Мистакона (неудачно воевавшего с персами в 583 году) и дал ему в помощники смелого и предприимчивого лангобардского герцога Дроктульфа, находившегося тогда в столице.¹⁰⁶³ Умелый маневр Дроктульфа доставил победу имперским войскам. Авары бежали, а слабые числом римские силы не отважились преследовать их.

После этого набега авары в течение нескольких лет не причиняли никаких тревог империи. Вероятно, в это время хан имел другие заботы, быть может, воевал со славянами, расширяя свое господство. Память о насилиях, которые совершали авары, сохранилась в чешском и польском языках в словах: olbrim, olbrzym, которые значат – великан, нечто свирепое и дикое, и наша русская летопись знает о зверствах обров над дулебами.¹⁰⁶⁴ Угрозы турок истребить бежавших от них аваров не осуществились, так как их движение на восток приостановилось, вероятно, в связи с той победоносной войной, которую вел против них Бахрам-Чобин в 589 году на верхнем течении Аму-Дарьи. После поражения от персов у них начались междоусобицы и внутренние войны. Несколько улусов из племени уйгуров бежали на запад к своим соплеменникам и усилили тюркский элемент царства Баяна. Их было, по сообщению Феофилакта, 10 тысяч и их родовые имена он записал так: Ταρνιάχ, Κοτζαγηροί, Ζαβενδέρ.¹⁰⁶⁵

Неожиданный переворот в судьбах персидского трона превратил враждебные дотоле отношения между империей и Персией в дружественные, и Маврикий, став названным отцом царя Хосрова, получил возможность ослабить охрану персидской границы и перевести часть войск на Дунай. Он надеялся начать наступательную войну с аварами и весной 592 года решил предпринять поход из столицы, приняв лично начальство над армией. В придворных кругах видели в этом нарушение старых традиций, и императрица упрашивала своего супруга отказаться от этого предприятия. Ее просьбы были тщетны, как и патриарха. Император настоял на своем и начал поход с выезда в Евдом. В этот день случилось затмение солнца. Вернувшись в город, чтобы принять персидского посла, Маврикий провел ночь в храме св. Софии, а потом целый день – в пригородном храме Богоматери Живоносного Источника. Оттуда он опять прибыл в Евдом и двинулся в Регий. Раздав там щедрую милостыню огромной толпе убогих, император на рассвете следующего дня выступил дальше уже во главе своей армии. Перед ним несли крест, утвержденный на длинном древке копья. Случилось опять дурное предзнаменование: огромный кабан бросился под ноги императорского коня. Тот поднялся на дыбы, но император усидел и, справившись с конем, продолжал путь. Прибыв в Гераклею, Маврикий пожелал ехать дальше морем. Но разразилась буря, и 50-весельный корабль с трудом пристал в гавани Даония. Проведя там ночь, Маврикий вернулся верхом в Гераклею. Подле города был храм св. Гликерии, ограбленный и сожженный аварами. Император сделал распоряжение об отстройке и украшении его и выступил дальше. На ночевку войска стали близ одного незначительного городка. Там случилось новое тяжкое предзнаменование: у одного местного человека родился ужасный урод. Император осмотрел его и приказал убить. Миновав по пути город Энат (Девятый – очевидно, от милевого столба), армия стала на ночевку, и тут пал от внезапной болезни лучший конь императора. На следующий день навстречу проходившим выскочило стадо оленей. Люди свиты государя бросились их преследовать, и без вести пропал при этом один из царских оруженосцев. Коня с седлом привел в лагерь поселянин и вместо награды был подвергнут пытке на следствии по делу об исчезновении ездока. На следующий день привели к императору трех странных людей. Большого роста, безоружные, они имели с собой только лютни (κιϑάρας ). Из расспросов выяснилось, что они были посланы к аварскому хану от далекого славянского народа, жившего на берегах океана. Свое путешествие они совершили в 15 месяцев. Хан прислал щедрые дары их князю и просил оказать военную помощь. Князь принял дары, но отказался прислать воинов ввиду отдаленности своего местожительства. Исправление посольства он поручил пленникам, которые должны были заявить хану об его отказе от союза. Хан их задержал и не пускал назад; они прослышали, что есть могущественный и богатый народ римский, и направились во Фракию. Они говорили, что в их стране нет железа, что живут они в глубоком мире и занимаются музыкой. Император обласкал их и отослал в Гераклею. – Таков рассказ Феофилакта.¹⁰⁶⁶ Позволительно догадываться, что послами далекого славянского народа были цыгане, уже в то время скитавшиеся среди европейских народов.

На дальнейшем пути в направлении к Анхиалу вышло замешательство при переправе через реку. Император сошел с коня и с жезлом в руках сам налаживал порядок. В Анхиале войско стало лагерем. Император провел там 15 дней и, получив известие о прибытии посольств от франков и персов, вернулся в столицу.¹⁰⁶⁷

Приведенное описание похода с наглядностью свидетельствует о том, в каком запустении была область, ближайшая к столице. Огромный кабан, испугавший императорского коня, стадо оленей, наскочившее из леса на всадников, – признаки весьма малой населенности и отсутствия земледельческого населения в стране. Если так было в непосредственной близости к столице, то, очевидно, дальше, в горах Балкан и волнистых равнинах по Дунаю, дело обстояло еще хуже. Разбросанные на далеком расстоянии крепости вмещали скудное население, издавна привыкшее к военным тревогам. В запустевшей стране явился новый вид промысла – разбой. Выделившиеся из общественного союза люди собирались в ватаги, бродили по дорогам, грабили проезжавших и оставались неуловимы для преследования. Еще в конце V века разбойники представляли, как на то уже было указано выше,¹⁰⁶⁸ целый класс населения в обезлюдевших областях, вышедших из кругозора представителей администрации. Для обозначения этой вольницы явился термин скамары (scamarae). В правление Тиверия скамары ограбили однажды послов аварского хана, возвращавшихся с данью из Константинополя. Часть их добычи была потом разыскана и возвращена по принадлежности.¹⁰⁶⁹

Поход императора, окончившийся в Анхиале, был вызван враждебными действиями хана, который требовал вновь увеличения дани. Ввиду нежелания императора удовлетворить это требование, хан принялся сооружать суда для устройства переправы неподалеку от Сингидона. Подвластные хану славяне занялись заготовкой корабельного леса. Гарнизон делал вылазки и поджигал заготовленный материал. Славяне, оставив судостроение, обложили город. Хан распорядился прекратить осаду, взяв с города выкуп: две тысячи золотых монет, окованный золотом стол и одежды (στολή).¹⁰⁷⁰ После этого хан отошел к городу Мурсе ¹⁰⁷¹ на Драве и приказал славянам устроить переправу на Саве неподалеку от Сингидона. Когда мост на судах был готов, хан перевел по нему свои войска и на пятый день достиг Бононии (Виддин). Командование над армией после отъезда императора принял Приск. Он назначил своим помощником Сальвиана и послал его с тысячью всадников захватить перевал, которому Феофилакт дает имя Проклианы. Можно догадываться, что он разумел самый восточный перевал через Балканы по пути в Марцианополь. Скоро авары появились перед перевалом; Сальвиан отразил их и не пропустил в проход. Узнав о неудаче своих передовых отрядов, хан двинул восьмитысячный конный отряд под начальством вождя Самура. Но Сальвиан выдержал и этот натиск и не сдал позиции. Узнав о поражении Самура, хан подошел со всем своим войском. Ввиду огромных сил противника Сальвиан ночью покинул свои позиции и ушел на соединение с Приском. Хан узнал о том, что перевал свободен, только на четвертый день и на пятый вступил в горы. Через три дня он достиг местности, которой Феофилакт дает имя Сабуленте Каналин, и затем подступил к Анхиалу. Покидая эту стоянку, он сжег церковь св. Александра и, продвигаясь затем на юг, захватил римский сторожевой пост. Не добившись от пленных сведений о том, где находится армия противника, он дошел до Дризиперы, простоял восемь дней под стенами этого города и, оставив начатую осаду, спустился до Гераклеи на Пропонтиде. Приск не подвергал себя риску сражения с превосходящими силами хана. Он укрылся сначала в укреплении Дидимотих, а затем ушел в Цурул. Хан подступил к Цурулу и осадил эту крепость. По сообщению Феофилакта, Приска спасла хитрость, придуманная императором. Получив известие о трудном положении Приска, он послал письмо на его имя, в котором предлагал ему задержать хана на месте, так как из столицы посланы морем войска, чтобы захватить семейства кочевников в их стоянках (τάς ϕαμιλίας). Посланный должен был попасться в руки аваров, что он и исполнил. Ознакомившись через переводчиков с содержанием письма, хан вступил с Приском в переговоры и за незначительный выкуп увел свои полчища на север. Ввиду позднего времени Приск распустил войска на зимние стоянки и сам уехал в Константинополь.¹⁰⁷²

Так описан у Феофилакта этот грозный набег хана. Был ли Баян так напуган письмом императора, что ограничился малой суммой выкупа, это не подлежит выяснению; но во всяком случае мир был восстановлен. За зиму в Константинополе был выработан план военных действий против славян, живших на север от нижнего Дуная. Весною следующего года Приск назначил сборным пунктом для войск город Гераклею. Сформировав действующую армию, он принял начальство над конницей, а начальником пехоты назначил Генцона. Простояв 7 дней в Гераклее, войска прошли в четыре перехода в Дризиперу, где простояли 15 дней, а затем в 20 переходов прошли на Дунай в Доростол. Хан был встревожен этим походом и отправил к Приску посла по имени Коха, который предъявил протест. Приск стоял на том, что мирный договор, существующий между империей и аварами, не касается славян. Отклонив вмешательство хана, Приск в 12 дней снарядил переправу через Дунай.

Ближайшая к Доростолу область на левом берегу Дуная находилась под властью царя Ардагаста. Первая встреча со славянами окончилась тяжким их поражением, и царь бежал. Множество славян попало в плен, и Приск хотел отправить пленников в дар императору. Но солдаты рассматривали пленников как принадлежащую им добычу, и в армии началось брожение. Приск сумел успокоить солдат и отослал пленных в столицу под охраной отряда в 300 человек, начальником которого был назначен Татимер. По дороге, по-видимому уже во Фракии, славяне едва не отбили своих соплеменников. Но на помощь подоспела пехота, славяне были отбиты, добыча уцелела и прибавилось еще 50 человек к общему числу пленных. Получив ценную добычу, император возблагодарил Господа Бога за победу торжественными всенародными молениями.¹⁰⁷³

Отослав пленных, Приск продолжал свое дело разгрома славян. Один из его офицеров по имени Александр переправился через реку Иливакию (Ήλιβακία), но попал во время преследования бежавших славян в болотистую местность и едва не погиб со своим отрядом. В трудном положении Александра выручил один перебежчик, гепид по племени, помнивший, что он был когда-то христианином. Он сообщил Александру, что славяне, которых он преследовал, были высланы царем Мусокием выслеживать движения войска. Александр вернулся в главный лагерь с пленниками, которых успел захватить, и Приск, пользуясь указаниями и предательской помощью гепида, организовал поход на Мусокия. Гепид убедил Мусокия послать 150 лодок как бы на спасение славян Ардагаста. Лодками овладели римляне и, переправившись через реку Паспирий (?), сделали в глубокую ночь нападение на Мусокия. Много людей было перебито и еще больше взято в плен. Эти легкие победы и большая добыча имели своим последствием то, что солдаты на обратном пути плохо держали сторожевую службу, и во время одного ночного нападения отряд оказался в весьма опасном положении. Распорядительный Генцон поправил дело, и Приск строго наказал виновных.¹⁰⁷⁴

Когда Приск собирался закончить свою экспедицию, из столицы прибыл в лагерь Татимер с приказом от императора, чтобы войска остались на зимовку за Дунаем. Оглашение этого приказа вызвало большое неудовольствие в армии, и Приск с трудом справился с возбуждением солдат. Он не считал возможным задержать армию за Дунаем и скоро стал собираться в обратный путь. Хан, допустивший разгром славян, стал грозить отрезать Приску переправу. Для переговоров с ним Приск отправил врача Феодора. Хан смягчился, но продолжал настаивать на том, что Приск разграбил земли, принадлежащие к его державе, и требовал своей доли в добыче. Приск имел об этом совещание с офицерами, и ему стоило большого труда убедить солдат поделиться с ханом. Он отослал ему всех пленных славян, не простирая дележа на остальную добычу. Хан удовлетворился этим, и Приск беспрепятственно переправился через Дунай.¹⁰⁷⁵

Император остался недоволен действиями Приска и вменил ему в вину дележ военной добычи с ханом. Отстранив его от командования, он назначил на его место своего брата Петра и одновременно с тем предоставил пост комита экскувитов своему зятю Филиппику. Считая себя специалистом военного дела, Маврикий занялся после окончания войны с персами пересмотром законов, которыми определялось положение военного сословия в империи. В заботах о сокращении расходов на армию он вознамерился уменьшить размеры солдатского жалованья и, подвергнув вопрос общей регламентации, внес изменения в положения о правах выслуживших свой срок солдат, точнее определив их права и преимущества. К сожалению, до нас не дошла сделанная им новая общая редакция военных законов; впрочем, возможно и то, что она осталась в проекте и получила лишь частичное осуществление. Заместив важные военные посты близкими себе людьми, Маврикий надеялся при их помощи провести свои новые законы, и Петр взял на себя эту заботу в отношении придунайской армии, главнокомандующим которой он был назначен.

Вступив в командование, Петр назначил сборным пунктом город Одисс (Варну), куда и явился весною.¹⁰⁷⁶ Он был встречен с обычным почетом и на четвертый день по прибытии объявил на сходке некоторые новые указы императора. Войска встретили их ропотом, и всеобщее недовольство грозило разразиться бунтом. Собравшиеся из разных мест отряды покинули стан вождя и стали лагерем поблизости от его стоянки. Чтобы не дать бунту разгореться, Петр сохранил в тайне все то, что могло усилить недовольство, и, явившись в лагерь, объявил только то, что свидетельствовало о заботах императора о личной судьбе солдат, а именно: права и привилегии окончивших срок службы.¹⁰⁷⁷ Настроение солдат изменилось, и они выразили благодарность за заботы государя. Таким образом, Петру не удалось исполнить возложенного на него поручения.

Отправив императору донесение обо всем происшедшем, Петр двинулся в Марцианополь. Его передовой конный отряд в тысячу человек наткнулся на славян, которые успели ограбить города Зальдапу, Аквы и Скопы и с большой добычей продолжали свой путь. Завидев римское войско, славяне перебили всех мужчин, какие были в числе пленных, и обложились табором из телег, взяв в середину женщин и детей. Всадники спешились и прорвали табор. Тогда славяне перебили женщин и детей, храбро бились с врагом, и лишь немногие успели бежать. Обрадованный этим успехом Петр выдал щедрые награды победителям. На этом и закончился поход Петра. На охоте, которая в ту пору была постоянным занятием военных людей и, по-видимому, восполняла недочеты организации провиантской части, он расшиб себе ногу и лежал больной. Получив известие о бездействии армии, император выразил Петру свое неудовольствие, и тот, еще не оправившись от ушиба, двинулся дальше. Вскоре вышла опять задержка, так как из столицы пришел приказ Петру не покидать Фракии ввиду слухов о том, что славяне большой массой подходят к Долгой стене.

После новой остановки Петр направился на запад. Его путь лежал на города Зальдапу и Приску. Перейдя Ятру (Янтра), он подошел к Новам. Население вышло навстречу войскам и просило Петра провести в городе местный праздник в день памяти св. мученика Лупа (23 августа). Проведя там два дня, Петр направился дальше на запад по Дунаю. Путь его шел на Секуриску и Асим. Гарнизон Асима вышел в боевом снаряжении навстречу Петру вместе с представителями от городского населения. Видя исправность снаряжения и хорошую выправку людей, Петр задумал присоединить этот отряд к своей армии. Но сделанная им попытка вызвала весьма возбужденный протест всего населения, и Петру пришлось отойти от города под крики брани на него со стен укрепления.¹⁰⁷⁸ На дальнейшем пути передовые отряды Петра наткнулись на болгар, которые спокойно передвигались в стране, считая себя в полной безопасности, ввиду существования мирного договора хана с римлянами. Но Петр посмотрел на дело иначе, и не приняв представленных ими объяснений, отдал приказ сделать на них нападение. Болгары отбились и обратили римлян в бегство. Узнав об этом столкновении, хан потребовал от Петра удовлетворения, и тот откупился подарками и оправдывался тем, будто нападение совершилось без его ведома.

С самого начала похода Петр имел в виду переправиться на левый берег Дуная, чтобы громить славян. Высланные им лазутчики в количестве 40 человек были захвачены славянами. Такую же неудачу потерпел отряд в тысячу всадников, которые были переправлены через Дунай. Когда Петр перешел через Дунай со всей своей армией, славяне были разбиты и вождь их Пирогост пал в бою. Продвигаясь дальше в глубь страны, армия попала в безводное место, а добравшись до реки Иливакии, потерпела тяжкий урон и принуждена была отступить.¹⁰⁷⁹

В такой последовательности излагает военные события под начальством Петра Феофилакт Симокатта и оставляет у читателя представление, что речь идет о походе одного года. Но в конце рассказа он делает общее замечание хронологического характера, которое переносит последнюю неудачу Петра в 597 год.¹⁰⁸⁰ Феофан отнес в своей хронике важнейшие из рассказанных здесь событий к 14 и 15 годам правления Маврикия, т. е. от 14 августа 595 до 13 августа 597 года.¹⁰⁸¹

Один агиографический источник, а именно «Чудеса св. Димитрия Солунского», позволяет констатировать далеко не полную осведомленность наших главных источников о тяжких бедствиях 597 года, стоявших в непосредственной связи с отношениями империи к аварам. – Центр административного управления префектуры Иллирика, город Фессалоника, подвергся в сентябре 597 года страшному нашествию славян. Неожиданно явившись в огромной массе под стенами города в половине сентября, славяне обложили Фессалонику по всему протяжению ее стен от моря и до моря и начали правильную осаду, применяя к делу всякого рода осадные орудия. Положение города было тем труднее, что префект претория Иллирика был в ту пору в Константинополе, часть гарнизона отлучилась по делам «в Грецию», т. е. очевидно в Фессалию, и много горожан было в отсутствии, так как приспело время сбора винограда, и владельцы разъехались по своим хозяйствам. Гарнизон храбро оборонялся и делал вылазки. Осада длилась в течение шести дней, а на седьмой – то было воскресенье 22 сентября – в 8 часу дня все множество осаждавших без всякой видимой причины бежало в горы. Население наблюдало это бегство со стен и башен и дивилось. Изумление граждан было еще сильнее, когда оказалось, что варвары, вернувшись ночью в свой лагерь, захватили лишь часть своего добра и, бросив на месте осадные орудия и много имущества, поспешно отступили. Спасение города было приписано чудесному заступничеству патрона города Фессалоники, св. Димитрия, выступившего против врага с невидимой ратью. – Так описал это событие епископ Фессалоники Иоанн почти столетие спустя в своем сочинении о чудесах св. Димитрия.¹⁰⁸² Точное указание даты освобождения города – воскресенье 22 сентября – делает несомненным, что это нашествие славян относится к 597 году.

Если славяне могли покуситься на осаду такого большого и укрепленного города и располагали для этого осадными орудиями, то, очевидно, то были не шайки грабителей из той славянской массы, которая проникла в те места еще при Тиверии, а большая организованная сила, направленная сюда предприимчивым аварским ханом. Около того же времени тот же хан посылал славян на помощь лангобардам, и они разоряли Истрию.¹⁰⁸³ Имперские войска в своих действиях против аваров держались на линии Дуная. Очевидно, в ту пору все пространство от Сингидона и до Фессалоники пришло в окончательное запустение. Романское население держалось по берегу моря в городах, а вся горная область от Филиппополя и до городов побережья вышла из-под всякой зависимости от центральной власти, запустела и представляла широкий простор для славянской колонизации.

Наш главный источник для истории времени Маврикия ничего не знает о судьбе Фессалоники и в рассказе о событиях 597 года следит только за действиями Петра, сводя при этом свой рассказ как бы к одному непрерывному походу.

Неудачные действия Петра заставили Маврикия отнять от него командование и вновь призвать Приска на его прежний пост. На следующую весну (598 г.) Приск назначил сборный пункт для армии в Астике. Явившись в лагерь, он убедился в огромной убыли в военных кадрах и хотел довести об этом до сведения императора; но ближайшие к нему лица удержали его. Сформировав действующую армию из явившихся на сборный пункт контингентов, что было по тогдашним условиям обязанностью главнокомандующего, Приск двинулся на север. В 15 переходов он достиг Дуная и, переправившись через реку, занял старое заброшенное укрепление на левом берегу Дуная, которому Феофилакт дает имя – Верхние Новы. Хан считал эту территорию принадлежащей к его державе и заявил протест; но Приск ему возражал и оправдывал свое пребывание в тех местах удобствами, какие они представляли для охоты и пастьбы коней.¹⁰⁸⁴ Не удовлетворившись объяснением Приска, хан осадил Сингидон и предложил жителям переселиться во внутренние области его царства. Приск поспешил на защиту города. Посадив войска на корабли, он оставил их на острове в 30 римских милях от Сингидона, а сам поднялся вверх по Дунаю до старой крепости Констанциолы, находившейся в обладании хана. Здесь состоялось его свидание с ханом. Оставаясь на корабле, Приск переговаривался с ханом, который восседал на троне на берегу. По описанию Феофилакта, переговоры ограничились взаимными упреками. Приск отдал приказ своему ипостратигу Гудуину вступить в Сингидон. Когда Гудуин подплыл к городу по реке и беспрепятственно высадился на берег, осаждавшие город войска хана закрылись табором из телег. Гудуин смело пошел на приступ. Опасаясь одновременной вылазки из города в тыл их позиции, варвары бежали. Вступив в город, Гудуин занялся прежде всего укреплением стен.

Считая действия Приска нарушением мирного договора, хан отправил свои войска на грабеж Далмации. Приск послал туда же Гудуина с двухтысячным отрядом. Выслеживая движения неприятеля обходными путями по горным тропам, Гудуин выведал от попавшихся в плен, где находился центральный лагерь для склада добычи. Хан взял крепость, которой Феофилакт дает имя Βάλκεις (Валки, по Феофану),¹⁰⁸⁵ разграбил 40 селений в ближайшей области и отослал добычу в лагерь. Гудуин напал на охрану врасплох, перебил ее и овладел всем награбленным добром, которое и препроводил в распоряжение главнокомандующего. Эта неудача заставила хана покинуть Далмацию.¹⁰⁸⁶

Летом того года, когда происходили эти события в придунайских областях (598 г.), в Константинополь прибыло посольство от великого хана турок. Хан извещал Маврикия, как своего союзника, о том, что ему удалось после долгой кровавой борьбы восстановить свое властное положение, и он именовал себя «великим повелителем семи колен и господином семи климатов вселенной».¹⁰⁸⁷ Внутренние междоусобицы заставили турецкую волну отхлынуть на дальний восток внутрь азиатских степей, где и разыгрались кровавые битвы, обеспечившие вновь верховную власть хану. Феофилакт не дает нам его имени, но весьма вероятно, что то был брат Турксанфа, Тарду, Ta-te-ou, как называли китайцы самого могущественного властителя турок в это именно время. Это обращение хана к императору было последним событием в ряду сношений, начавшихся в конце правления Юстиниана, и только уже при Ираклии империя вновь вступила в сношения с выделившимися из великой турецкой державы хазарами.

Успешные действия Приска в 598 году не имели характера войны с аварами, и мир, по словам Феофилакта, держался затем в течение 18 месяцев. Зимой 599 года хан сделал поход в Скифию и расположил свой лагерь около города Том (Кюстендже). Приск в предупреждение опасности, грозившей Томам, двинул войско в том же направлении и расположил свой лагерь неподалеку от места стоянки аваров. Не нападая друг на друга, войска простояли здесь всю зиму. Когда близились дни Пасхи, приходившейся в тот год на 10 апреля, в римском лагере обнаружился недостаток провианта, и хан выразил готовность оказать помощь союзной армии. Большой обоз с хлебом вступил в римский лагерь, и на время дней Пасхи водворился полный мир и свободное общение между войсками. Приск, со своей стороны, прислал хану перцу, который тогда получался из Индии, лаврового листа и других пряностей. Когда миновали дни Пасхи, войска разделились; хан вскоре покинул свои стоянки близ Том и двинулся по линии Дуная на запад к Никополю.¹⁰⁸⁸

Так рассказан этот интересный эпизод у Феофилакта и воспроизведен у Феофана. Внимание хана к нуждам римского войска и уважение к дням христианского праздника является мало понятным, равно как остается неясной цель зимовки хана в столь далекой от его земли местности.¹⁰⁸⁹ Как бы то ни было, самая возможность добрых отношений между римским полководцем и ханом свидетельствует о том, что существовал и действовал мирный договор, связывавший обе стороны, и что в войске хана были христиане. Это могли быть гепиды, лангобарды, а также и римские пленники из придунайских областей, обжившиеся на чужбине.

Поход хана к Никополю был вызван полученным им известием, что римские войска под начальством Коменциола направляются с юга. Во время остановки на реке Ятре хан оказался поблизости от римского лагеря. Наш главный источник Феофилакт так излагает разыгравшиеся тут события. – Около полуночи Коменциол послал к хану вестника с письмом и одновременно с тем отдал приказ по войскам вооружиться, не предварив, что предстоит битва. Солдаты поняли этот приказ в том смысле, что главнокомандующий хочет сделать смотр в походе, как то было в обычае, и вооружались для смотра, а не для боя. Но когда рассвело, они увидели перед собой аваров в боевом строю. По всему войску раздавалась брань на командира за его предательство, но авары не нападали, и солдаты имели возможность вооружиться и построиться в боевой порядок. Коменциол своими бестолковыми распоряжениями о перестановке отдельных частей вызвал полный беспорядок, а войскам правого крыла дал тайный приказ бежать, собрав свой багаж. Это вызвало еще большее замешательство. Авары не нападали и оставшиеся на месте войска вернулись вечером в свой лагерь. Ночью Коменциол выслал из лагеря часть войск, как бы на разведку, а наутро сам покинул лагерь под видом охоты. Когда выяснилось бегство вождя, оставленные им войска перешли через Ятру и бежали. Авары заняли проход (клисуры). Построившись тесным строем, римляне пробились и, оставив много убитых, рассеялись. Авары прошли через перевал и дошли до города Дризиперы, взяли его, разграбили церковь мученика Александра и выбросили его мощи.

За нечестивым поступком аваров последовала кара. В лагере вспыхнула чума и стала свирепствовать со страшной силой. В числе жертв было семь сыновей хана.¹⁰⁹⁰ Это бедствие задержало дальнейшее движение аваров.

Когда в Константинополе стало известно, что авары взяли Дризиперу, началась страшная паника. Население собиралось бежать на азиатский берег Босфора. Маврикий распорядился выслать на охрану Долгой стены экскувитов, пешие войска, какие оказались в столице, и димотов. На восьмой день после этого сенат в заседании убедил императора отправить к хану посольство. Его исправление было поручено Арматону.¹⁰⁹¹ Хан правил траур по погибшим детям и принял посла только на 12-й день по его прибытии. В гневе на императора за нарушение мира, он долго отказывался принять присланные ему дары. Посол сумел, однако, успокоить гнев хана, и переговоры закончились заключением мира на следующих условиях: император обязывался увеличить дань на 20 тысяч золотых,¹⁰⁹² а хан – признавать границей империи течение Дуная и право римлян переходить за Дунай для войны со славянами. С горьким упреком императору хан повторял слова: «Пусть Бог будет судьей между Маврикием и ханом, между римлянами и аварами». По заключении мира хан увел свои войска за Дунай.

Феофан, заимствовавший сведения об этих событиях из Феофилакта, дополняет их эпизодом, которого нет в его источнике. – Хан предложил Маврикию выкупить пленных по номизме (золотому) за человека. Маврикий отказался. Хан два раза сбавлял цену – на половину и на четверть, 4 кератия. Маврикий не принял и этой цены. Тогда хан перебил всех пленных.¹⁰⁹³ Наряду с этой версией эпизода избиения пленных есть другая, сохранившаяся для нас в фрагментах писателя более ранней даты, Иоанна Антиохийского, которая гласит так. – Маврикий знал о ненависти к нему солдат фракийской армии за то, что он не выкупил пленных у хана, а потому, в предупреждение бунта, он послал тайный приказ Коменциолу предать хану своих солдат. Дело, однако, получило огласку. Солдаты овладели личностью своего командира, заставили его выдать тайный приказ и с тех пор искали случая убить Маврикия.¹⁰⁹⁴ Таким образом, по свидетельству Иоанна Антиохийского, гибель пленных относится к более раннему времени, чем договор, заключенный в Дризипере. Тот же автор сообщает, что Коменциол был отрешен от командования и на его место был назначен Филиппик. Другие наши источники не знают этой подробности.

В армии было страшное раздражение против Коменциола, которого обвиняли в предательстве, и в столицу явилась депутация, которая потребовала предания его суду. Она была принята в заседании синклита в присутствии императора. В числе депутатов был сотник Фока. Он держал себя так дерзко, что один сенатор оттягал его за бороду и выбранил за неуважение к особе императора. Фока смолчал и только грозно поглядел на обидчика.¹⁰⁹⁵ По делу Коменциола была наряжена следственная комиссия. Она признала его невиновным, и за ним было сохранено командование.¹⁰⁹⁶ Феофилакт, наиболее подробно изложивший ход событий, упустил, очевидно намеренно, эпизод о гибели пленных, хотя и помянул о депутации от армии с жалобой на Коменциола и отметил оправдание его по суду и сохранение за ним его поста. Число погибших пленных дано у Георгия Монаха, а именно: 12 тысяч человек, т. е. по условиям того времени – целая армия.¹⁰⁹⁷ Не подвергая сомнению эпизода о гибели пленных вследствие нежелания Маврикия выкупить их по самой низкой цене и не придавая значения сохраненной у Георгия Монаха точной цифре, нельзя не признать, что дунайская армия имела весьма основательные мотивы питать враждебные чувства к Маврикию.¹⁰⁹⁸

Мир с аварами был возобновлен, но, по словам Феофилакта, Маврикий пожелал его нарушить.¹⁰⁹⁹ На следующую весну Коменциол, за которым было сохранено командование, явился в сборный пункт, назначенный для армии. Ему удалось примириться с солдатами.¹¹⁰⁰ Пройдя с армией на Дунай, он соединился с Приском. По приказанию императора Приск объявил армии на сходке о расторжении мира с аварами. Вожди вступили в Виминакий, чтобы оттуда организовать переправу на вражескую территорию. Охрану места переправы хан поручил своим четырем сыновьям. Преодолев оказанное сопротивление, войска высадились на левом берегу Дуная, заняли сильные позиции и укрепили лагерь. Коменциол захворал и остался в Виминакии. Получив известие, что варвары собираются напасть на римский лагерь с большими силами, Приск поспешил к армии. Все суда он отослал на правый берег Дуная, чтобы отрезать возможность бегства для своих солдат. Варвары сделали нападение на лагерь, но римские войска дали отпор, и битва закончилась для них очень счастливо: римляне потеряли только 300 человек, а варваров легло на поле битвы 4 тысячи. На третий день варвары собрались еще в большей массе и пошли на приступ. Победа осталась за римлянами, и варваров легло 9 тысяч человек. На следующий день повторился приступ, и варвары уже не делились на отряды, а напирали всей массой. Приску удалось не только отразить их, но и загнать в болота. В числе погибших в этой битве были сыновья хана. Общая цифра потерь варваров доходила до 15 тысяч человек.

Хан бежал на Тису и собирал там новые силы для борьбы с римлянами. Приск последовал за ним, и на 30-й день после первой победы одержал новую. После этого он выслал за Тису четырехтысячный отряд, который наткнулся на три селения гепидов, разгромил их и вернулся в главный лагерь с большой добычей. 20 дней спустя произошла большая битва на Тисе, окончившаяся новой победой римлян. В числе взятых в плен было 3 тысячи аваров, 6 тысяч «других варваров», т. е. вероятно гуннов, и 8 тысяч славян. Приск препроводил пленных под сильной охраной в Томы. Но раньше чем Приск успел сообщить императору о своих успехах, хан отправил в Константинополь посольство с настойчивым требованием выдать ему попавших в плен аваров. Император приказал Приску исполнить волю хана, и пленные авары были отосланы к их повелителю.

Коменциол, остававшийся все время в Виминакии, в конце лета прошел в Новы. Так как уже наступали зимние холода, то он хотел скорее вернуться в Константинополь и искал проводников, которые могли бы его провести по старой дороге, носившей имя Траяна. Еще 90 лет тому назад эта дорога была заброшена. Коменциол сделал попытку разыскать ее. По пути войско сильно страдало от холодов и большая часть вьючных лошадей пала. Добравшись с большими затруднениями до Филиппополя, он провел там зиму и только весною вернулся в столицу.¹¹⁰¹

В 602 году Маврикий назначил главнокомандующим своего брата Петра. По слухам о том, что хан хочет захватить дунайские пороги, Петр прошел с войсками на Дунай в местности близ впадения Эска (Искер) в Дунай. Центром расположения войск был город Паластол.¹¹⁰² Дело ограничилось переговорами между Петром и полководцем хана Апсихом. Войска вернулись в Адрианополь, но Маврикий приказал Петру организовать экспедицию за Дунай. Петр поручил это дело своему ипостратигу Гудуину и прибывшему из столицы скривону Бонозу. Под их начальством войска переправились через Дунай в земли славян, грабили и разоряли их селения.

Успешные действия имперских войск за Дунаем возымели свое действие на славянские племена, и анты, более отдаленные от аваров восточные славянские племена, вступили в союз с империей. Чтобы покарать их за измену, хан направил в их земли своего военачальника Апсиха. Где и как действовал Апсих, об этом нет сведений в наших источниках; но Феофилакт вслед за упоминанием об этом походе прибавляет интересное сведение, что в эту пору было большое бегство от аваров на службу императора. Хан был этим очень обеспокоен и всякими мерами старался вернуть к себе перебежчиков.¹¹⁰³ Были ли перебежчики авары или славяне, признававшие хана своим повелителем, об этом Феофилакт ничего не сказал, и эпизод этот остается неясным. Во всяком случае переход в подданство императору от хана являлся грозным симптомом и свидетельством успеха политики Маврикия в перенесении войны за Дунай. Гудуин и Боноз после удачного набега на славян переправились на римский берег Дуная. Но Маврикий потребовал от Петра, чтобы войска перезимовали на славянской земле. Исполняя волю императора, Петр назначил местом переправы город Секуриску и направился навстречу войскам, возвращавшимся из похода. Миновав укрепление Асим (у впадения Осьмы в Дунай), войска подошли к Секуриске. Опасаясь враждебного настроения солдат, Петр не решился ехать в их лагерь, а остановился со своим штабом в 20 милях от лагеря армии. Сюда к нему явилась депутация от войска, в которой был и будущий император Фока, с настоятельной просьбой прекратить поход и распустить войска на зимние стоянки. Петр вовсе не одобрял распоряжения императора, осуждал и самые мотивы его требования, а именно: желание освободить казну от расходов на содержание армии, которая будет кормиться за счет грабежа во вражеской земле; но он считал своим долгом исполнить волю императора и обещал депутатам завтра явиться к армии в лагерь. В беседе с Гудуином он осуждал императора и скорбел о том, что план этот внушен ему корыстными соображениями. Явившись в лагерь вместе с посланным от императора, он объявил самый приказ. Среди солдат началось страшное возбуждение. Выйдя из лагеря, они собрались на сходку. Петр и многие офицеры вместе с ним покинули лагерь. На следующий день солдаты подняли на щит Фоку и предоставили ему власть над собою. Петр, узнав об этом, бежал в Константинополь и привез туда известие о бунте.

Жизнь областей латинского языка и культуры, воссоединенных с империей при Юстиниане, мало привлекала к себе внимание византийцев. От времени Маврикия сохранилось только одно свидетельство летописца под 587 годом и краткое сообщение Феофилакта Симокатты о событиях 596 г. Летописная заметка ограничивается упоминанием общего характера о больших тревогах, которые в тот год причиняли мавры в Африке и лангобарды в Италии,¹¹⁰⁴ а Феофилакт помянул о блестящих успехах магистра армии в Африке Геннадия в 596 году. – Несметные полчища мавров подступили к самому Карфагену и повергли в ужас население. Не располагая достаточными силами для открытой борьбы с насильниками, Геннадий вступил в переговоры и согласился на все их требования. Когда же они стали праздновать пиром свой успех, он вероломно напал на них, произвел страшное избиение, отнял награбленную ими добычу и рассеял тех, кто уцелел от побоища.¹¹⁰⁵– Этими двумя заметками исчерпывается то, что дают византийские источники за время Маврикия о жизни западных областей империи.

Помянутый выше Геннадий действовал в Африке при Тиверии. Маврикий послал его вновь в Африку, быть может, в связи с теми тревогами, которые причинили мавры в 587 году. При Тиверии Геннадий состоял в звании магистра армии, и первенство в ранге оставалось за префектом претория, как то засвидетельствовано в указе от 582 года. ¹¹⁰⁶ При Маврикии он прибыл в Африку с новым титулом экзарха, ἐξαρχος. Слово экзарх употреблялось в официальных документах времени Юстиниана в общем значении офицера в противоположность к солдатам. ¹¹⁰⁷ При Маврикии этот термин стал применяться в значении наместника сначала в Италии, а затем и в Африке. Он встречается впервые в письме папы Пелагия II от 583 года. ¹¹⁰⁸ Эту реформу в системе администрации вызвали тяжкие условия, в которых оказалась Италия после утверждения в ней лангобардов. Диль в своем исследовании о Равеннском экзархате делает весьма вероятное предположение, что слово экзарх в новом значении вошло в жизнь еще при Юстине II, когда в Италию был отправлен зять императора и вероятный наследник его престола, Бадуарий.¹¹⁰⁹ Но в сохранившемся материале источников только при Маврикии употребляется этот термин в значении наместника в западных областях империи. Живые факты и свидетельства современников, и прежде всего папы Григория, с полной определенностью выясняют, что экзарх был не только главнокомандующим военной силы в стране, но и верховным начальником гражданского управления.

Геннадий оставался во главе управления Африки, по-видимому, до самой смерти, последовавшей не раньше 598 года.¹¹¹⁰ Его сменил на этом посту Ираклий, земляк Маврикия, отличившийся в персидской войне. Вместе с Ираклием прибыл в Африку его брат Григорий, занявший пост его помощника по военной части.

Ближайшим последствием утверждения лангобардов в Италии было изменение старых административных делений страны. Целый ряд областей вышел из-под власти императора и вместо прежних административных центров должны были возникнуть новые. Город Рим окончательно потерял свое значение столицы еще при Юстиниане, а одновременно с отозванием Нарзеса его преемник Лонгин, вероятно ввиду вторжения лангобардов, основался в Равенне, которая получила значение административного центра Италии. Истрия, прежде соединенная с Венецией, является отдельным от Венеции управлением.¹¹¹¹ Кампания разделилась на две части: одна тяготела к Риму, другая – к Неаполю. Аримин, бывший прежде в единстве с Равенной, составил также самостоятельное управление. Самний после утверждения лангобардов в Беневенте должен был исчезнуть как административная единица, но в письме папы Григория от 592 года помянут judex Samnii (который, впрочем, находился тогда в Сицилии). С течением времени территория Италии разделилась в административном отношении на следующие части: Истрия, Венеция, Равенна с Калабрией, Пентаполь, Рим, Неаполь с Бруттием и Лигурия. Остров Сицилия не входил в экзархат и составил со времен Юстиниана особую административную единицу под начальством претора.¹¹¹²

После смерти царя Клефа лангобарды обходились без царя и занятые ими области Италии разделились на 36 самостоятельных герцогств. Независимые друг от друга и не объединенные властью царя, герцоги предпринимали со своими дружинами грабительские походы по стране. Так прошло десять лет. В 583 году лангобарды восстановили у себя царскую власть и избрали царем Автариха, сына Клефа.¹¹¹³ Так как имя Флавий принимали по давней традиции византийские императоры и его присвоил себе в свое время Теодорих остготский, то его принял также и Автарих, как претензию на самостоятельную верховную власть в стране.

Рим был лишен военной охраны, и папа Пелагий II приказывал своему нунцию при императорском дворе, которым был тогда диакон Григорий, будущий папа, настоятельно просить у императора о присылке войска для охраны Рима, так как экзарх не обладал достаточными силами, чтобы охранять ближайшую к Равенне область.¹¹¹⁴ Война на восточной границе лишала императора возможности оказать помощь Италии. Опасаясь оживления агрессивных действий со стороны лангобардов, Маврикий отправил посольство к франкскому царю Хильдеберту и послал ему 50 тысяч золотых, чтобы склонить его предпринять поход в Италию. Хильдеберт исполнил волю императора и перешел через Альпы с большими силами. Но лангобарды откупились от него, и он заключил с ними мир. Узнав об этом, Маврикий стал требовать обратно свои деньги, но их не получил.¹¹¹⁵ Автарих осадил город Брикселл. Гарнизон храбро отбивался под начальством герцога Дроктульфа, который раньше того перешел на службу императора. Аламанн по крови, выросший среди лангобардов, Дроктульф достиг положения герцога и по каким- то личным мотивам перешел на службу императора. Осада закончилась тем, что Автарих предоставил гарнизону почетное отступление в Равенну с оружием и занял город.¹¹¹⁶

Лангобарды свободно хозяйничали в Италии, нередко угрожали Риму и прерывали сообщение с Равенной.¹¹¹⁷ В своих походах на юг страны Автарих дошел до города Регия и въехал в море, чтобы тем символически отметить, что он взял под свою власть весь материк.¹¹¹⁸ Византийский двор продолжал сношения с франками; Хильдеберт со своей стороны отправил посольство в Константинополь, которое совершило свой путь через Карфаген.¹¹¹⁹ В исполнение обязательств, принятых на себя перед императором, Хильдеберт сделал три похода в Италию. Первый не имел никаких последствий, так как франки и аламанны, принявшие в нем участие, рассорились между собой и повернули назад.¹¹²⁰ Второй был, по свидетельству Павла Диакона, весьма неудачен для франков (588 г.), а третий (590 г.), во время которого франки пробыли в Италии три месяца, окончился для них весьма несчастливо, так как они сильно пострадали от повальных болезней.¹¹²¹

Поздняя осень 589 года ознаменовалась большими бедствиями от наводнения, как в северной Италии, так и в Риме. Тибр вышел из берегов и затопил город; много зданий было подмыто и рухнуло. Когда вода спала, началось другое бедствие: эпидемические болезни, сопровождавшиеся страшной смертностью. В начале эпидемии умер папа Пелагий II (8 февраля 590 года). Клир и народ сошлись на одном выдающемся человеке, который давно успел стяжать себе всеобщее признание. То был диакон Григорий. По своему происхождению он принадлежал к самому знатному римскому рода Анициев, приходился правнуком папе Феликсу, владел крупным состоянием и в молодые годы начал служебную карьеру. В 573 году он достиг сана префекта Рима.¹¹²² Но энтузиазм к монашеству, увлекавший в ту пору в Италии очень многих, охватил и его. Отказавшись от мира, он посвятил себя созерцательной жизни и в своих владениях в Сицилии основал шесть монастырей, превратил в монастырь и свой дом в Риме. Углубив свое знакомство со Священным Писанием и творениями Августина, Григорий стал выступать в качестве проповедника и стяжал себе большую популярность как живым словом, так и широкой благотворительностью. Папа Бенедикт назначил его членом коллегии семи диаконов, ведавших дело благотворения римской церкви, а папа Пелагий отправил в 579 году в Константинополь в качестве своего нунция. На этом посту Григорий пробыл до 585 года. Находясь в постоянном общении с двором, он завязал близкие отношения с членами императорского дома, сестрой Маврикия Феоктистой, епископом Домицианом, полководцем Нарзесом, которые поддерживал и впоследствии в переписке. Вернувшись в Рим, он исполнял обязанности настоятеля в своем монастыре и в то же время принимал живое участие в делах церковного управления. Когда скончался папа Пелагий II, Григорий был самым видным лицом в Риме, и все сходились в единодушном желании предоставить ему папский престол. Но сам он решительно отказывался и, когда совершилось избрание, написал письмо императору, прося его не утверждать этого выбора. Письмо было перехвачено префектом, и выбор был утвержден. Желая выставить с похвалой смирение Григория, его биограф рассказывает, будто он пытался бежать из Рима, но был силой возвращен. 3 сентября состоялось его посвящение, и римская церковь получила в его лице сильного и властного главу, который посвятил на служение ей всю свою богатую энергию, все силы своего большого ума и пламенного итальянского патриотизма.

Избрание Григория на папский престол было встречено с радостью расположенными к нему людьми в Константинополе. Он получал приветствия и поздравления и отвечал на них. Синодальную грамоту с исповеданием веры к восточным патриархам он послал только уже в феврале 591 года.¹¹²³ В заключении послания Григорий заявил, что признает все пять вселенских соборов и для ясности своего отношения к пятому перечислил писания трех авторов, осужденных на этом соборе. В ту пору в Италии еще не улеглось то волнение, которое вызвали в свое время указы Юстиниана о «трех главах», и папе Григорию пришлось не раз возвращаться к разъяснению широко распространенного недоразумения, будто Халкидонский собор умален в своем значении и достоинстве осуждением трех глав.

В том же 590 году, когда Григорий вступил на папский престол, умер 5 сентября царь Автарих. Эту неожиданную смерть могучего героя объясняли отравлением. Немедленно после смерти царя лангобарды отправили посольство к Хильдеберту с извещением об этом событии и просьбой о мире. За несколько месяцев до смерти Автарих женился на дочери царя баварцев Гарибальда, Теоделинде. Она умела сыскать расположение лангобардской знати, и ей было предоставлено право избрать себе мужа. Она выбрала тавринского герцога Агилюльфа. Брак был отпразднован в ноябре, а в мае 591 года, когда герцоги съехались в Медиолан, было совершено торжественное провозглашение Агилюльфа царем.¹¹²⁴ В первые годы правления новому царю пришлось подавлять восставших против него герцогов в Северной Италии.¹¹²⁵ Так в Италии в одно и то же время произошла смена на папском троне и лангобардском престоле. Теоделинда была воспитана в православной вере, и это обстоятельство сумел использовать папа Григорий.

Первые заботы папы были обращены на имущественные дела римской церкви. Со всей своей энергией Григорий принялся за упорядочение недочетов управления и водворил строгий контроль. Значительная часть его огромной переписки относится именно к этой стороне обязанностей преемника св. Петра. Правильное хозяйство обеспечивало доходы святейшего престола, а деньги были нужны на все и в частности на военное дело.

Глава западной церкви считал своим долгом борьбу с ересями. Лангобарды, плохие тогда христиане, исповедовали арианство, и Автарих в последний год своей жизни издал повеление, которым он воспрещал лангобардам крестить детей у православных священников. В январе 591 года Григорий издал циркулярное повеление всем епископам Италии всякими способами стараться крестить лангобардов и превращать их тем самым в чад своей церкви. В смерти Автариха он видел проявление праведного гнева Божьего за этот указ.¹¹²⁶ То обстоятельство, что царица Теоделинда была воспитана в православии, давало папе поддержку в его заботах об искоренении арианства среди лангобардов. С 593 года он вступил в письменные сношения с царицей,¹¹²⁷ которые не прерывались до самой его смерти. Папа поставил себе целью подчинить лангобардов своей церковной власти и мог впоследствии гордиться успехом. Но в самом начале своего правления он имел и другую более настоятельную заботу.

Лангобарды распространяли свое господство, бродили по Италии вооруженными шайками, совершали насилия и грабежи. Силы, которыми располагал экзарх, были ничтожны по числу и имели довольно дела на севере поблизости к центру лангобардского царства. Рим был уже давно предоставлен сам себе и охрана его огромных стен лежала на обязанности только одного полка, который носил имя «солдат Феодосия», Theodosiaci. Их было далеко недостаточно для охраны стен, но как писал папа летом 592 года, остальные войска были уведены из Рима для охраны других важных пунктов. Нераспорядительность правительства проявлялась и в том, что солдаты не получали полагавшегося им жалованья (roga). Области, прилегающей к Риму, которая позднее получила имя Ducatus Romanus, а тогда еще не имела специального названия, угрожал с севера герцог Сполетия Ариульф, а с юга герцог Беневента Арихис.¹¹²⁸ Весною 592 года Агилюльф сам подступил к Риму и безжалостно убивал и калечил людей. В то же время Арихис теснил Неаполь. Папа писал экзарху, поручал воздействовать на него епископу Равенны, сообщал об опасном положении Неаполя.¹¹²⁹ Но его воззвания оставались тщетными. Папа сам посылал военных командиров для действий против Ариульфа, давал им приказы,¹¹³⁰ а в то же время вступил в личные сношения с врагом и заключил с ним сепаратный договор. В Неаполь он от себя послал трибуна Констанция, чтобы руководить делом защиты города, и известил об этом население.¹¹³¹ Вероятно, соглашение с Ариульфом не обошлось без денежных затрат, хотя позднее папа заявлял, что дело было слажено без всяких издержек со стороны государства.¹¹³²

Сепаратный мир, заключенный папой, не встретил одобрения со стороны правительства. Экзарх Роман прошел с войском в Рим, был встречен с подобающей честью и занял помещение в старом дворце императоров на Палатине. Оставшись в Риме очень недолгое время, он двинулся назад в Равенну и с целью обеспечить сообщение занял целый ряд городов: Сутрий, Полимарций (Бомарцо), Горта (Орте), Тудер (Тоди), Америя, Луцеолы (Кантиано) и Перузия. Этот последний город был ему сдан Мавризионом, который предпочел перейти на службу к императору. Узнав о походе Романа, Агилюльф выступил из Тицина, отвоевал Перузию, казнил Мавризиона и пошел на Рим. Папа принимал меры по организации обороны в сотрудничестве с префектом города Григорием и магистром армии Кастом.¹¹³³ Агилюльф совершал под Римом зверства всякого рода, и папа сам видел, как уводили связанных за шею пленных. Папа знал, что их ведут на продажу во Францию.¹¹³⁴ По всему вероятию, между папой и царем состоялось частное соглашение, так как Агилюльф покинул римскую область и вернулся в Тицин.

Политика папы в отношении лангобардов совершенно не сходилась с действиями экзарха. В 595 году папа вел переписку с экзархом через его схоластика и сам писал императору, что Агилюльф готов заключить прочный мир с империей.¹¹³⁵

Отношения с лангобардами за эти годы оставались в прежнем виде. Лангобарды продолжали грабить и захватывать города. Папа считал своей обязанностью выкупать пленных, и это поглощало большие суммы.¹¹³⁶ На это благочестивое дело папа получал приношения от церкви и частных лиц. В одном письме от 597 года к сестре Маврикия Феоктисте папа дает отчет об израсходовании полученных от нее 30 фунтов золота. Половина пошла на улучшение жилища монахинь, а другая на выкуп пленных, захваченных год тому назад во взятом лангобардами Кротоне.¹¹³⁷

Мысль папы о необходимости заключить прочный мир с лангобардами не встречала сочувствия при дворе, так как там жила, по-видимому, надежда вытеснить их из Италии. Экзарх Роман был против мира, и папа считал его главным противником своей идеи и частичного ее исполнения. Смерть Романа в конце 596 года облегчила положение. Его преемником был Каллиник.¹¹³⁸ При нем начались переговоры с Агилюльфом, но дело затянулось надолго. Григорий был искренне рад приближению исполнения своего заветного желания, но отказался от подписи, которой требовал на тексте договора Агилюльф.¹¹³⁹ Мир был заключен на два года в 599 году. По этому поводу Григорий писал радостные и благодарственные письма Агилюльфу и Теоделинде, которой вменял в большую заслугу ее искреннее участие в ускорении дела и прекращении непрерывного кровопролития.¹¹⁴⁰

Когда желанный мир настал, Григорий проявил огромную деятельность по возобновлению отношений к тем местностям, с которыми прежде затруднены были сношения. Внешнее свидетельство о его усиленных трудах дает следующее наблюдение над составом его переписки: из общего числа писем 851, 238 приходятся на один год от 1 окт. 598 г. по 1 окт. 599 г.¹¹⁴¹

Когда срок перемирия истек, экзарх захватил дочь царя Агилюльфа с ее мужем и отправил их в Равенну. Со своей стороны Агилюльф осадил Патавий (Падуя). Имперские войска храбро вели оборону, но Агилюльф поджег город и выпустил храбрый гарнизон в Равенну.¹¹⁴²

Поддерживая союзные отношения с аварами, Агилюльф послал хану по его просьбе корабельных мастеров для его военных предприятий против империи.¹¹⁴³ Хан со своей стороны прислал на помощь лангобардам славян, вместе с которыми они вторглись в Истрию и подвергли страну страшному опустошению.¹¹⁴⁴ В борьбе со славянами Каллиник имел некоторый успех, и папа поздравлял его с победой. Военные действия с лангобардами продолжались вблизи Равенны, и Каллиник потерпел поражение. В ноябре 602 года произошло низвержение Маврикия, и императорский престол занял Фока. Папа Григорий, питавший в своем сердце глубокую обиду на Маврикия за бедствия Италии, радостно встретил перемену на троне и приветствовал убийцу как избавителя от тех зол и бедствий, которые терпела империя при его предшественнике.

В сфере церковной политики правление Маврикия проходило в относительном мире. Император строго держался православия и все четыре патриарших трона на Востоке имели своих представителей, находившихся во взаимном общении и в единении с римским папой. Трон св. Марка еще при Тиверии (580 г.) занял Евлогий, переживший Маврикия. Антиохийский престол занимал Григорий, сменивший в 570 году Анастасия, который был низложен за расточение церковных средств и оскорбление императора.¹¹⁴⁵ Григорий пользовался милостивым вниманием двора и оказал большую услугу императору своим умелым участием в умиротворении бунта 588 года. Он умер в 594 году, и Анастасий вновь занял свою кафедру. Папа Григорий, имевший возможность за время своего пребывания в Константинополе близко ознакомиться с отношениями восточной церкви, продолжал признавать низложенного Анастасия законным епископом и свое синодальное послание 591 года обратил к пяти патриархам, а не к четырем.¹¹⁴⁶ Возвращение Анатолия на его кафедру папа радостно приветствовал своим посланием.¹¹⁴⁷

Православная церковь в Египте и Сирии была лишь господствующей и наряду с ней стояла враждебная и непримиримая монофизитская церковь, имевшая свою иерархию. Раздор в недрах монофизитов продолжал свое разрушительное действие и разлагал церковь на секты.¹¹⁴⁸ Внутренняя вражда и раздоры привели некоторых монофизитских епископов к воссоединению с господствующей церковью. Родственник императора Домициан, епископ Мелитены, пользуясь своим влиятельным положением, принимал решительные меры воздействия в Месопотамии, но, по свидетельству монофизитских источников, не имел успеха и вызывал еще большее ожесточение.¹¹⁴⁹ По сообщению Евагрия, Григорий Антиохийский, водворив в Сергиополе кресты, присланные Хосровом, объезжал с миссионерскими целями пограничные области своей паствы и имел некоторый успех.¹¹⁵⁰ Мундар, ревностно стоявший на стороне монофизитов, был тогда уже в далекой ссылке, и император пожелал использовать это обстоятельство в целях утверждения церковного единства. О воссоединении части армянской церкви было упомянуто выше.¹¹⁵¹

Единомыслие с римским престолом, который занял с 590 года Григорий, два раза за время правления Маврикия резко нарушалось. В 593 году Маврикий издал эдикт, имевший целью ограничить право поступления в монастыри. Стремление к монашеству было в ту пору знамением века. Наряду с людьми призвания, было много других, для которых монашество являлось удобным способом уклонения от обязанностей. Маврикий запретил всем состоявшим на службе чиновникам соединять со службой духовное звание и принимать монашество, самовольно оставляя службу. Это касалось прежде всего людей военного звания, которым и было запрещено поступать в монахи раньше выслуги срока службы. Папа восстал против этого эдикта всей силой своего авторитета и в длинном послании к императору излагал свои мысли о неприемлемости нового закона.¹¹⁵² Одновременно с тем он обращался с посланиями к влиятельным людям при дворе с просьбой со своей стороны подействовать на императора.¹¹⁵³ Протест папы возымел свое действие, и Маврикий отказался от намерения упорядочить дело поступления в монахи.

Два года спустя явился новый повод для разногласия, в котором папа проявил большую настойчивость и раздражение. Самый вопрос имел уже некоторую давность и восходил ко времени папы Пелагия II, предшественника Григория. Константинопольский патриарх Иоанн принял титул вселенского (οικουμενικός) на основании решения поместного собора в 587 году. Папа Пелагий опротестовал это новшество и, высказывая свое смирение, стал именовать себя рабом рабов, servus servorum. В 595 году этот спор опять оживился, и папа Григорий вел его с большой настойчивостью и раздражением. В обширном послании к императору он разъяснял мотивы своего протеста,¹¹⁵⁴ писал о том же императрице,¹¹⁵⁵ восточным патриархам ¹¹⁵⁶ и самому Иоанну.¹¹⁵⁷ В письме к своему апокрисиарию при императоре, Сабиниану, Григорий принимал очень резкий тон, приказывал ему бороться всеми способами против недостойной претензии Иоанна и в конце письма заявлял, что «согласиться на это преступное словечко не что иное, как потерять веру», а потому запрещал ему продолжать с Иоанном церковное общение.¹¹⁵⁸ Спор закончился со смертью патриарха Иоанна (2 сентября 595 года). Преемником Иоанна был Кириак, который состоял в добрых отношениях с Григорием, когда тот жил в Константинополе. Папа дружески отозвался к Кириаку,¹¹⁵⁹ а одновременно с ответным письмом на его синодальное послание¹¹⁶⁰ писал императору, одобряя с большой хвалой его выбор.¹¹⁶¹ Папа был в точности осведомлен о том, как произошло посвящение Кириака, и счел нужным сделать замечание епископам Эллады, состоявшим под его юрисдикцией, за то, что они вместе с другими возглашали при выходе Кириака слова псалма: «Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся в он». Он находил этот почет чрезмерным и осуждал то, что епископы в своем донесении ему писали, что Кириак «появился, как солнце». Папа внушал им большую осмотрительность в суждениях о человеке, который только начинал свою деятельность.¹¹⁶² Скоро, впрочем, Кириак навлек на себя неудовольствие папы. Он не отказывался от титула вселенский, который носил его предшественник, и это обстоятельство вызвало новый протест со стороны папы. Император поддерживал патриарха, и это усилило раздражение против него папы, которое имело еще и другой источник в тогдашних политических отношениях Италии.

Благочестивый, многосемейный и чадолюбивый Маврикий не владел умением располагать к себе людей. Проявив с самого начала своего правления большую заботу об обогащении своей родни и затратив большие суммы на украшение родного города, он вызвал уже тогда зложелательные толки и получил презрительные клички, которые записал современник. Нашествие аваров в 588 году, когда враг был так близко от стен Константинополя, вызвало дерзкие манифестации против императора со стороны столичного населения и дало свидетельство о его непопулярности. Попытка сделать экономию на сокращении жалованья военным людям в начале того же года вызвала открытый бунт армии, воевавшей с персами, который однако, благодаря Герману и помощи патриарха Григория, благополучно закончился. Когда прекратилось военное положение на восточной границе и правительство могло сосредоточить свои заботы на охране придунайских областей, Маврикий занялся пересмотром военных законов и вторично сделал попытку сократить солдатское жалованье. И на этот раз ему не удалось сделать экономию, и он лишь вызвал против себя раздражение в дунайской армии. Репутация алчного к деньгам и скаредного человека, не брезгавшего никакими способами в целях обогащения, прочно утвердилась за Маврикием. Папа Григорий, лично знавший Маврикия в первые годы его правления, когда он состоял при константинопольском дворе в звании апокрисиария римского престола, находившийся затем непрерывно в деловых сношениях с двором, когда стал папой, получавший денежные пособия от жены императора и его сестры Феоктисты на благотворительные цели, заклеймил в резких выражениях этот порок Маврикия в своем письме к его кровавому убийце. Приветствуя Фоку по поводу его вступления на царство, папа выражает свои надежды на лучшее будущее в таких словах: «Да прекратятся злоумышленные посягательства на завещания, любезность дарений, насильственно отнимаемых. Да вернется для всех уверенность в обладании собственным имуществом, чтобы все могли без опасений испытывать чувство радости владеть тем, что приобретено без обмана».¹¹⁶³ Другое столь же резкое свидетельство сохранил египетский летописец Иоанн Никиуский. Он утверждает, что Маврикий принимал ложные доносы на богатых людей, возбуждал на их основании процессы, кончавшиеся конфискацией имуществ, и обвиняет его также в предосудительных спекуляциях с египетским хлебом как в самом Египте, так и в столице, которые будто бы продолжались за все время его правления. «Все его ненавидели, – так заканчивает свой отзыв Иоанн, – и говорили, как может Константинополь терпеть такого дурного императора! Возможно ли, что он – отец пяти сыновей и двух дочерей, он, который применяет такую тиранию до конца своего царствования».¹¹⁶⁴ Историк Феофилакт Симокатта, писавший с очевидным сочувствием к Маврикию, вложил в уста брата императора Петра тяжкое осуждение Маврикия за его алчность к деньгам.¹¹⁶⁵

Скромный провинциал, вознесенный прихотью судьбы на трон императоров, Маврикий засвидетельствовал узость своего кругозора и скудность понимания своего высокого жребия в своем завещании, которое он составил в 597 году во время тяжкой болезни, угрожавшей опасностью жизни. Этот документ был найден несколько лет спустя после его трагической кончины и не был, по-видимому, известен при его жизни. Рассматривая империю как свое достояние, он хотел ею распорядиться как своим семейным добром. Старшему сыну Феодосию, который был уже в младенчестве объявлен императором, он отписал Константинополь и восточные области, второму, Тиверию, – Рим, Италию и острова, остальные области распределились между младшими сыновьями, которые были еще в младенческом возрасте. Так как в ту пору Феодосию шел 13-й год, то общим опекуном был назначен епископ Домициан.¹¹⁶⁶ Плану Маврикия разделить империю на царства не суждено было осуществиться. Он оправился от болезни и завещание осталось неизвестным. Императорский сан редко переходил по наследству за протекшие века существования империи и по своей идее не подлежал кровному наследованию. Константин Великий, сокрушивший искусственную систему Диоклетиана, сделал впервые попытку разделить империю на уделы между сыновьями и племянниками. Но это дробление не осталось в силе, и идея императорской власти, сочетавшись с христианством, выросла в своем содержании и прочно утвердилась в сознании тогдашних поколений. Юстиниан своим продолжительным и настойчивым трудом собирания утраченных римских областей, своим законодательством, своей религиозной политикой придал новый блеск и мощь старой идее. Маврикий, который был отделен от Юстиниана лишь небольшим промежутком времени в 17 лет, остался на троне провинциалом с узким кругозором бережливого и пекущегося о своих детях отца и доброго родственника. Между ним и его великим современником, папой Григорием, лежала целая пропасть. Члены придворной знати со своими родовыми традициями и опытные в делопроизводстве канцелярии держали на относительной высоте государственное управление, которое шло в старых формах; но такой император не мог быть популярен в этой среде, как не был он популярен и в среде столичного населения, которое, вероятно, имело смутное чувство несоответствия узкого кругозора Маврикия с тем образом императора, какой жил в сознании народных масс.

Конец правлению Маврикия положил военный бунт, подготовлявшийся в течение нескольких лет в дунайской армии. Свойственная людям всех времен вера в предзнаменования отразилась в записях хронистов, сохранивших такой рассказ. – В марте месяце 601 года вдовствующая императрица София, удержавшая и при Маврикии свой сан августы, и жена Маврикия, Константина, поднесли императору новую великолепную корону как подарок в день Пасхи. Вместо того чтобы возложить ее на себя, Маврикий повесил ее в храме св. Софии над престолом. Обе императрицы увидели в этом дурное предзнаменование, и Константина провела Пасху в раздоре с супругом.¹¹⁶⁷

Хотя в тот год Приск поднял славу римского оружия в вероломной войне с аварами, но популярность императора падала все ниже. Это сказалось в двух эпизодах, занесенных в хроники. – Однажды какой-то человек в монашеском одеянии прошел по людным улицам от Форума до Халки с палкой в руках, изображавшей меч, и предсказывал смерть от меча императору и его семейству. В ноябре во время одной умилостивительной процессии, когда император шел в толпе без обуви вместе со своим сыном Феодосием, и шествие достигло квартала Карпиан, кто-то бросил в Маврикия камнем, и за первым полетело много других. Герман закрыл своего зятя Феодосия плащом и увлек его из толпы, император бежал и едва укрылся в Влахернском храме. А толпа, выискав человека, похожего на императора лицом, набросила на него черный плащ, посадила на осла и водила с издевательством по городу, в грубых шутках издеваясь над многочисленностью детей императора. Хронист прибавляет, что было много арестов и казней. Феофилакт, также занесший этот эпизод в свою историю, свидетельствует, что император покарал нескольких виновных ссылкой, но скоро вернул их из изгнания. Он дает также и объяснение причины народного раздражения против императора: в столице в ту пору был недостаток в хлебе.¹¹⁶⁸

Через год после того разыгрался бунт в армии, о чем было изложено выше в другой связи. Когда Петр привез в столицу известие о бунте, Маврикий, как бы не придавая этому значения, стал чаще обычного давать ристания на ипподроме. Так как слухи о бунте проникли в столицу, то на ипподроме было сделано через глашатаев объявление успокоительного характера. Венеты, партия императора, кричали: «Бог, повелевший тебе царствовать, положит под ноги твои всякого, кто восстает на твою державу. Если римлянин (т. е. солдат) восстает на тебя, Господь покорит его без пролития крови». Прасины кричали: «Господь, творец всяческих, покорит тебя всякого врага, своего и чужого, без крови». Император сказал в ответ: «Пусть вас не тревожит своеволие и бесчинство солдат». На четвертый день после этого, император вызвал представителей димов и справился насчет численности димотов. Сергий представил ему список 1500 членов партии зеленых, Косьма – 900 синих.¹¹⁶⁹

Между тем Фока во главе восставшей армии продвигался к городу. Маврикий отправил к нему послов, но Фока отпустил их без ответа. Охрану стен города император поручил димам. В это время наследник престола Феодосий выехал по приглашению своего тестя в пригородное имение, где была устроена для него охота. Из мятежного стана ему было доставлено письмо с предложением или самому принять верховную власть, или предоставить ее Герману, так как армия отказывается признавать императором Маврикия. Обеспокоившись известием об этом, Маврикий вызвал сына в столицу и назначил начальником охраны города Коменциола.

Мятежники, приближаясь к столице, захватывали по дороге конские табуны, принадлежавшие императору или частным лицам, но не посягали на табуны Германа. Это обстоятельство вызвало у Маврикия подозрение в соучастии Германа в восстании. На следующий день по его возвращении в Константинополь Маврикий пригласил его во дворец и в присутствии Феодосия начал его упрекать в измене. Герман оправдывался, но не мог разубедить императора. Видя раздражение отца против своего тестя, Феодосий вышел его проводить и шепнул ему на ухо, что ему грозит смертельная опасность. Вернувшись к себе домой по главной улице города, Средней,

Герман вечером того же дня бежал в церковь Богородицы, носившей имя Кира. Узнав о его бегстве, Маврикий послал евнуха Стефана, воспитателя своих детей, с приказанием вывести Германа из убежища. Но оруженосцы заступились за своего господина и с бранью выгнали Стефана из церкви. Когда совсем стемнело, Герман бежал в храм св. Софии. Маврикий был страшно разгневан и избил палкой Феодосия, считая его виновником бегства Германа. Герман оставался в храме, окруженный вооруженными телохранителями. Маврикий послал экскувитов взять его. Возбуждение в городе росло. Герман, не зная за собой никакой вины, готов уже был выйти из церкви; но из толпы, набившейся в преддверии храма, некто Андрей, член клира, закричал во всеуслышание: «Беги Герман, спасай свою жизнь, над тобой витает смерть». Герман убежал во внутренние части храма, и в городе разразился бунт. Целый поток брани сыпался на Маврикия, и среди возгласов раздавался и такой: «Пусть сорвут с того кожу, кто любит тебя, Маврикий маркианист». Последнее слово оживляло память о ереси старых времен. Димоты, сторожившие стены, оставили порученную им охрану и вернулись в город, чтобы принять непосредственное участие в бунте против государя. Прасины подожгли дом Константина Ларда, сенатора, близкого к особе императора и пользовавшегося его особым доверием и расположением.

Бунт населения и то страшное ожесточение, которое видел кругом себя Маврикий, побудили его покинуть столицу. Сняв царские одежды, он со своей семьей и верным ему Константином Хардом бежал на корабль, чтобы переехать на другую сторону Босфора. На море была буря, корабль страшно трепало, и с большим трудом удалось пристать в бухте около городка Пренета близ храма мученика Автонома. Разыгравшаяся подагра заставила императора слечь в постель. В Константинополе всю ночь бушевала толпа, поносила Маврикия, а также и патриарха Кириака. Не располагая никакими силами для борьбы с восстанием, Маврикий решил отправить Феодосия к Хосрову, своему названному сыну, которому он оказал помощь в такое же трудное время. Феодосий быстро собрался в путь и уехал в сопутствии Константина Ларда в Никею; но здесь его нагнал посланец от отца с приказанием воротиться назад.

Между тем Герман, оставшийся в столице, пришел к мысли использовать в своих интересах создавшееся положение. Он вступил в сношения с Фокой и обратился к содействию димов. Принадлежа сам к партии венетов, он был уверен в их сочувствии своей кандидатуре на престол. Но нужно было заручиться согласием прасинов. Герман обратился к димарху прасинов Сергию с просьбой поддержать его кандидатуру. Посредником в этих сношениях был некто Феодор, агент Фоки, возведенный войском в звание силенциария. Щедрые обещания всяких милостей не склонили прасинов в пользу Германа, так как они не верили, что он изменит своей партии. Отвергнув предложения Германа, прасины вышли навстречу Фоке и с радостными кликами сопутствовали ему до Евдома. Сделав здесь остановку, Фока послал Феодора с грамотой, которую тот должен был прочесть в храме св. Софии. Фока приглашал к себе в Евдом патриарха, синклит и димы. Все подчинились повелению бунтовщика.

Патриарх потребовал от Фоки ручательства, что он будет блюсти чистоту веры и спокойствие церкви. В заседании, которое составили все чины, Фока поставил вопрос об избрании на царство Германа. Но так как Герман начал с отказа, а димы усиленно выкрикивали имя Фоки, то собрание склонилось к тому, чтобы предоставить ему верховную власть. Избрание было завершено шествием в храм св. Иоанна Предтечи, расположенный поблизости от трибунала. Фока прожил два дня в Евдоме и затем совершил с подобающим великолепием торжественный въезд в столицу в царской колеснице. По пути он бросал в народ золотые монеты из царских сокровищ, а на следующий день выдал солдатам обычный донатив.

На пятый день его жена Леонтия была провозглашена августой. Это событие было отпраздновано великолепным выходом. Из-за спора о месте, где кому стоять, между димами вышло столкновение и началась свалка. Один из близких к Фоке офицеров, по имени Александр, которому было поручено усмирить димотов, толкнул и выругал димарха венетов Косму. Обидившись на грубое обращение, Косма сказал: «Потише! Не умер ведь еще Маврикий». Это слово побудило Фоку распорядиться арестовать Маврикия и его семейство. Низложенного императора привезли в Халкидон, и Фока поручил производство казни низверженного государя своему доверенному человеку, по имени Лилий. Казнь совершилась публично на глазах толпы на моле Евтропия в Халкидоне. Несчастный отец должен был пережить казнь своих пяти сыновей, из которых младший был еще младенцем. Кормилица хотела подменить его своим ребенком, но Маврикий воспротивился этому и имел решимость сам указать, где находится его сын. Свидетели казни были поражены спокойствием Маврикия в эти ужасные минуты конца его жизни и слышали, как он часто повторял про себя слова: «Праведен еси, Господи, и прав суд Твой». После детей казнен был отец. Тела казненных были брошены в море, которое прибило их к берегу, а головы Лилий принес Фоке, и они были выставлены на Военном поле перед трибуналом как трофеи победы.

После Маврикия с сыновьями казнены были брат его Петр, Коменциол, доместик Петра Презентин, ипостратиг Филиппика Георгий и тот сенатор, который таскал Фоку за бороду.¹¹⁷⁰ Филиппик принял пострижение в основанном им монастыре в Хрисополе и остался жить.¹¹⁷¹ По сообщению одного позднейшего сирийского писателя, почерпывавшего свои сведения из более древних источников, Филиппик искал сближения с Фокой и предлагал ему свою службу, но был отвергнут как предатель, после чего и удалился в свой монастырь.¹¹⁷²

Феодосий, которого отец отозвал с пути на восток, вернулся и, узнав об ужасной кончине отца, искал спасения в церкви св. Автонома. Убить его был послан Александр, один из близких людей Фоки. Он убил Феодосия, а также и верного его спутника Константина Ларда. Голова Феодосия не была выставлена на Военном поле, и это вызвало впоследствии слухи, будто Александр пожалел Феодосия и дал ему возможность бежать на восток. Эти слухи обошли всю империю. Вдова Маврикия, императрица Константина, была развенчана и помещена вместе с тремя дочерьми в частном доме, где и жила под строгой охраной.¹¹⁷³

Жестокая гибель Маврикия и проявленная им сила духа в грозный час кончины вызвали впоследствии сострадание к нему, а кровавое правление Фоки усилило жалость к погибшему. Под влиянием этого настроения сложились легенды, которые нашли себе место в повестованиях историков. Иоанн Антиохийский рассказывает о видении, посетившем Маврикия. – Ему привиделось, что он стоял в зале Халки, украшенной пурпурным мрамором и Божий глас спросил его, где он хочет получить возмездие за грехи, в этой ли жизни, или будущей? Маврикий пожелал возмездия в этой жизни и услышал в ответ, что он будет выдан воину Фоке.¹¹⁷⁴ Этот простой рассказ является у Феофана в обширной мотивированной разработке. – Смерть пленных, которых Маврикий отказался выкупить, была сознана им как великий грех, и он начал усердно молить Бога о том, чтобы кара постигла его в этой жизни. Чтобы вымолить у Бога эту милость, Маврикий разослал всем патриархам и монастырям грамоту, составленную в этом смысле, и щедро дарил золото, воск и ладан, прося молитв о себе пред Господом. Однажды после горячей молитвы он имел ночное видение. Ему казалось, что он стоит пред иконой Спасителя на медных воротах дворца и кругом множество народа. Из иконы раздался голос самого Иисуса Христа: «Дайте мне Маврикия». Служители подвели его к Господу, и Он спросил его, в какой жизни он желает возмездия. На ответ Маврикия, что в этой, божественный голос приказал выдать его, жену и детей воину Фоке. Проснувшись, Маврикий приказал препозиту опочивальни позвать Филиппика, который содержался под стражей по подозрению в злых умыслах и покушении на трон. Препозит отправился к Филиппику, разбудил его и потребовал к императору. Филиппик и его жена Гордия решили, что Маврикий зовет его на казнь. Жена разразилась рыданиями, Филиппик собрался в последний путь и, представ перед императором, бросился к его ногам. Вместо гневных слов, которых он ожидал от Маврикия, он услышал просьбу простить его, а когда вышел препозит, Маврикий сам пал к ногам Филиппика, просил простить его за дурные о нем мысли и спросил, знает ли он, кто такой Фока. Оказалось, что Филиппик знает, что это человек дерзкий и трус. Маврикий прибавил: «Если трус, то и убийца», и открыл зятю свое видение. В эту самую ночь на небе заблистала комета. На следующий день вернулся в Константинополь магистриан, побывавший в монастырях пустыни с грамотой императора и привез ответ от святых отцов в таких словах: «Господь, приняв твое раскаяние, спасает твою душу и упокивает тебя со святыми, но ты теряешь царство с позором и опасностью». Услышав это, Маврикий возблагодарил Господа за милосердие.¹¹⁷⁵

Впечатление ужаса, который переживали свидетели гибели Маврикия, вызвало рассказы о чудесных явлениях, случившихся в то время. Так, Феофилакт Симокатта сообщает, что в день этого страшного события епископ Халкидона собрал на мощах св. Евфимии, покоившихся в храме ее имени, свежую кровь на губке, которой он их обтирал. Истечение свежей крови из этих мощей было чудом, в которое верили в то время. С полной верой и очень подробно рассказал о нем антиохиец Евагрий, когда в своем изложении о Халкидонском соборе помянул о храме св. Евфимии. Он имел случай посетить этот храм и дал точное его описание и вид аркосолия, в котором покоились мощи, описал также и способ, каким происходило чудо.¹¹⁷⁶ Феофилакт сообщает, что император Маврикий не верил в это чудо и в 12-й год своего правления приказал опечатать мощи св. Евфимии. Но в день его смерти чудо произошло на глазах многих лиц, и свежая кровь была выжата из губки в стеклянный сосуд.¹¹⁷⁷ В Александрии, родном городе Феофилакта, произошло также чудо. Один ученый человек, проведший ночь на пиру у приятеля, который праздновал по александрийскому обычаю седьмой день по рождении сына веселой пирушкой, затянувшейся на всю ночь, возвращаясь домой через площадь, где стояли статуи, увидел, что они двигаются и услышал от них весть о гибели Маврикия. На следующее утро он сообщил об этом префекту Египта Петру, который приходился родственником автору, и тот, подивившись чуду, приказал ему молчать до времени. Когда на девятый день после того было получено известие о том, что произошло в Константинополе, префект позвал к себе того человека и заставил его при свидетелях рассказать, что ему сказали статуи.¹¹⁷⁸

Начавшееся с кровавых ужасов правление Фоки, вознесенного на трон сцеплением роковых случайностей, имело такое же кровавое течение. Придворная знать старалась к нему примениться и в первое время это кое-как удавалось. Но вскоре грубый солдат, почувствовавший власть в своих руках, отплатил ей за это кровью и вписал свое имя в скрижали истории страшными несчастьями, постигшими империю за краткое время его правления.