Оптинский „дедушка“

После кончины Оптинского настоятеля архимандрита Моисея, последовавшей в 1862 году, выбран был на его место братией и утвержден начальством о. Исаакий, иеромонах.

Он не желал этого, но попытки уклониться от настоятельства ему не удались. Его давно, еще при жизни о. Моисея прочили ему в преемники. Еще старец Макарий, незадолго до своей кончины, говорил ему: „Если воля Божия будет на это и будут тебя избирать, то не отказывайся. Только не гордись!“

Вступив в должность, о. Исаакий поехал в Калугу к владыке Григорию II за благословением и советами. Владыка, узнав хорошо о. Исаакия, стал относиться к нему с большим уважением.

Но первое время о. Исаакий несколько скорбел о таком своем ответственном назначении. Однажды он сказал владыке:

Я лучше бы, ваше преосвященство, согласился пойти в хлебню, чем быть настоятелем.

Ну что ж, – добродушно ответил владыка, – пожалуй, пеки хлебы.

А кто же настоятелем-то будет?

Да ты же! Кто же еще.

В Москве о. Исаакий представился владыке Филарету, митрополиту Московскому, всегда помогавшему Оптиной Пустыни в ее делах, особенно в издании духовных книг. После долгой беседы с ним о. Исаакий попросил у него на память четки. Владыка вынес ему из кабинета костяные четки, которые о. Исаакий свято хранил всю жизнь.

Архимандрит Исаакий оказался мудрейшим начальником. Обладая даром духовного рассуждения, он вел дела весьма благополучно.

Много строил в обители и перестраивал. Расширил Казанский собор. Во Введенском переделал иконостасы, в обоих храмах обновил стенопись. Построил новую больницу с церковью во имя св. Илариона Великого, которую расписали внутри свои живописцы под руководством о. Даниила (Болотова). Была устроена и книжная лавка. И многие другие труды о. Исаакия по расширению и обновлению обители можно еще перечислить (свечной завод, водопровод, гостиница, прачечная, хлебня, скотный двор, братский корпус...).

Имел о. Исаакий и дар духовного рассуждения. Но он скрывал его, как и другие свои, данные ему от Господа, дары, – он старался ничем не выделяться из братской среды, нося простую одежду, постоянно бывая в трапезной.

Однажды вызвала его на долгую беседу одна образованная дама. Услышав его рассуждения, она была поражена их глубиной и в конце беседы, не удержавшись, спросила:

Простите, батюшка, не скажете ли, в каком университете вы учились?

Отец Исаакий опустил глаза и сказал своим густым басом:

Да ни в каком... Я только дома выучился чтению и письму...

Когда о. Исаакий рассказал об этом старцу Амвросию, тот засмеялся, посмеялся и о. Исаакий. Что ж – духовное монашеское самообразование поистине стоит университета, если не гораздо более...

Идет о. Исаакий, суровый, молчаливый монах, к старцу на исповедь – не торопится обгонять никого из братии, терпеливо ждет очереди. Строптивому иноку, отказывавшемуся исполнять послушание, он протягивает ключи:

Иди, исправляй мою должность, а я сделаю твою работу.

Мирил поссорившихся. К братии был очень добр, так что его стали звать за глаза „дедушкой“. Много заботился и о мирянах, во множестве приезжавших к старцу Амвросию, – выстроил новую гостиницу, отремонтировал старые, построил странноприимную с кухней, корпус для монахинь.

Когда старец Амвросий скончался, архимандрит Исаакий стал регулярно ходить в Скит к о. Иосифу, хотя тот и был из числа его постриженников.

Во время предсмертной болезни, будучи уже восьмидесятипятилетним старцем, о. Исаакий говорил:

Страшно умирать. Как явлюсь перед лицом Божиим и на Страшный суд Его? А сего не миновать...

Братии наказывал:

Живите по совести и просите помощи у Царицы Небесной, и все будет хорошо.

Он скончался 22 августа 1894 года.

В 9-й день по его кончине иеромонах Трифон (Туркестанов), будущий митрополит, сказал: „Да, он любил Бога, ибо всю жизнь нелицемерно служил Ему!“