Псалтирь. Уолтер Зорн

Псалтирь – одна из самых важных книг Ветхого Завета. В древнем Израиле она занимала центральное место при поклонении и изучении. Псалмы – это поэтические произведения, и потому они обращаются к сердцу и эмоциям тех, кто использует их текст для песнопений или размышлений. Большинство псалмов первоначально были музыкальными произведениями. Возможно, позднее к их тексту присоединили некоторые музыкальные термины. В тексте некоторых псалмов можно найти, по крайней мере, один такой термин – Селах. История псалмов традиционно начинается с царя Давида и продолжается до послепленного периода (то есть имеет более чем 500 летнюю историю развития). Почти половина псалмов (73) приписывают Давиду, но иногда говорится и о других авторах, а авторы многих псалмов вообще неизвестны. Существуют различные типы и жанры псалмов (напр., гимны, плачи, царственные псалмы, псалмы мудрости и т.д.). Хотя Псалтирь разделена на пять «книг», происхождение такого деления до сих пор остается неясным. По этому поводу было предложено немало теорий. Критическое изучение псалмов, как в прошлом, так и в настоящем, пролило много света на смысл и учение псалмов. Например, богословские цели последних редакторов Псалтири можно увидеть в каноничной форме псалмов и расстановке отдельных псалмов, особенно в местах «разделения» на «книги». К тому же, частое использование псалмов в Новом Завете помогает понять апостольский взгляд на богословие и «мессианское» применение псалмов.

Большинство псалмов имеют индивидуальный характер. То есть они были написаны определенными людьми, в определенных обстоятельствах, по определенным причинам. Об этом свидетельствуют так называемые заголовки псалмов – одна-две строки (часто первый стих) в самом начале псалма. Например, пятнадцать из ста пятидесяти псалмов имеют заголовки, которые ссылаются на конкретные исторические события, которые, как традиционно считается, и оказались поводом для создания этих псалмов (см. Пс.3, 7, 17, 29, 33, 50, 51, 53, 55, 56, 58, 59, 62, 101, и 141). В заголовке Псалма 50 читаем: «Начальнику хора. Псалом Давида. Когда приходил к нему пророк Нафан, после того, как Давид совершил прелюбодеяние с Вирсавией». Это означает, что Давид написал свой великий псалом покаяния от угрызения совести, после обличений пророка Нафана за грех прелюбодеяния и грех убийства. Другие же понимают этот заголовок так: псалом был написан «на тему» грехов Давида. Возможно, что они правы, но отдать преимущество тому или иному толкованию довольно трудно.

Не все заголовки объясняются так же легко, как заголовки к Псалмам 50, 29 или 33. Что, например, значит фраза «Псалом Давида»: псалом, который посвящен ему или псалом, который он сам написал? Таких псалмов, с заголовком «Псалом Давида», насчитывается 73. Давид, конечно же, мог и сам писать псалмы, ибо был искусным музыкантом (1Цар.16:14‒23, 18:10), мог он также и посвящать псалмы себе. Он сочинил плачи о Сауле и Ионафане (2Цар.1:19‒27) и Лбнере (2Цар.3:33‒34), он также руководил организацией музыкантов в иерусалимском святилище (1Пар.6:31‒32, 16:4‒7, 25:1; 2Пар.23:18). Поздняя иудейская традиция считает, что Давид «редактировал» все псалмы. Но это было бы невозможно, потому что некоторые из них были написаны после его смерти. Тем не менее, к I веку до тт.э. имя Давида плотно закрепилось за всеми псалмами. И, например, в Послании к Евреям 4:7 слова Псалма 94:7‒8 приписываются Давиду, хотя сам Псалом автора не указывает.

Остальные псалмы были, вероятно, написаны отдельными авторами, но от имени группы поклоняющихся. Так мы находим псалмы с заголовком «сынам Кореевым/сынов Кореевых» – Пс.41‒48, 83‒84, 86‒87 и псалмы «Асафа» или посвященные «Асафу» – Пс.49, 72‒82. Псалмы другой группы, называемой «песни древних» (Псалмы 119‒133), возможно, поначалу также имели индивидуальный характер, но впоследствии были адаптированы для совместного поклонения. Они стали песнопениями паломников, идущих на поклонение в Иерусалим.

Здесь нужно заметить, что песни хвалы и благодарения в Израиле существовали с самых ранних времен. В Исходе 15:1‒18 записан торжественный гимн-благодарение Богу за избавление Израиля от египтян. Можно предположить, что этот гимн был записан самим Моисеем, который вел своего рода путевой дневник, фиксируя события из жизни народа (Чис.33:2). История времен Давида рассказывает про группу, состоящую из Асафа и его братьев, которые были специально поставлены, чтобы петь благодарственную песнь Богу (1Пар.16:17). Песня, которую они должны были петь (16:8‒16) была составлена из Псалма 104:1‒15 и вариаций на тему Псалма 95:1‒13. К ней была также прибавлено славословие из Псалма 105:47‒48. Еще один пример – 2 Царств 22, где мы встречаем Псалом 17.⁶³⁹ Эти примеры свидетельствуют о том, что некоторые псалмы были созданы и сохранены, с небольшими изменениями, еще до составления Псалтири, то есть изначально не входили в формальную коллекцию богослужебных гимнов.

Высшая критика второй половины XIX века отвергла изложенный выше «традиционный» взгляд на происхождение псалмов. По мнению ее представителей, развитая религиозная система не может иметь раннее происхождение. Ученые-критики постулировали, что псалмы были написаны (или переписаны, если речь идет о старых псалмах) под руководством священства и только для литургического использования во время поклонения в храме, а значит, были составлены намного позднее, в эпоху развитого иудаизма. Такой «гегелевский» подход к оценке псалмов, отодвинул дату их создания на более позднее время, точнее на II век до н.э. Многие и сегодня пытаются датировать псалмы поздним периодом, но некоторые факты, появившиеся в последнее время, должны серьезно изменить взгляды «высшей критики».

Во-первых, содержания псалмов порой бывает трудно согласовать с поздним контекстом. Например, в персидский и эллинистический периоды у Израиля не было царей. Почему же в книгу псалмов были включены царские псалмы и другие псалмы, упоминающие о царе. И если составление Псалтири контролировалось священническими кругами, то почему в псалмах звучат мотивы отречения от жертвы (ср. Пс.50:18)?

Во-вторых, в XX веке появились новые археологические открытия, потребовавшие пересмотра основных предположений, которыми оперировала высшая критика. Угаритская литература продемонстрировала, что поздняя (как предполагалось) фразеология, и стиль псалмов существовали и в ранние времена. Этот стиль широко употреблялся в Палестине за более чем триста лет до времен Давида и за шестьсот лет до литературы пророков. Кумранские раскопки (1948) показали, что члены общины также писали свои хвалебные гимны или псалмы, но по форме и содержанию их произведения были не похожи на псалмы еврейских Писаний. К тому же, известно, что община уже владела коллекцией библейских псалмов, хотя 4 и 5 книги Псалмов еще не были признаны каноническими. Все это свидетельствует о том, что коллекция псалмов была составлена еще до времен Маккавейского восстания (165 г. до н.э.), возможно, за два века до него.

Вот еще некоторые факты, которые свидетельствуют о том, что большинство псалмов были написаны в ранние годы:

(1) расхождение в стиле, структуре, теме и теологии с позднейшими кумранскими гимнами;

(2) отсутствие каких-либо ссылок на исторические события позднего периода, кроме тех, что обозначены в Псалмах 88; 125 и 136 (Вавилонское пленение),

(3) недостаточное внимание к эсхатологии, характерной для позднего иудаизма,

(4) цитирование псалмов в пророческой литературе (и наоборот),

(5) присутствие в других древних литературных документах псалмов индивидуального и личного характера – подтверждение того, что такой жанр не был, как предполагалось, привнесен позднее,

(6) написание имени «Давид». Существовало два написания – дед и двид. Второе написание почти всегда употребляется в книгах Паралипоменон, Ездры и Неемии – самых поздних книгах иудейской Библии. Так же писали имя Давида в Кумране. Более краткое написание – особенность ранних книг. Книга Псалмов пользуется лишь этой формой написания.⁶⁴⁰

Идею позднего происхождения псалмов впервые выдвинул Герман Гюнкель (1862‒1932) занимавшийся критикой форм. Гюнкель считал, что исследование характера псалма должно давать ключ к пониманию его цели, а значит, и обстоятельств появления. В своих работах он заметил, что большинство псалмов можно отнести к одному или нескольким узнаваемых типам (или жанрам, см. далее.). Изучая схожие псалмы, можно определить характерные черты каждого литературного жанра. Осведомленность об этих характеристиках, то есть о структуре, теме, компонентах, словарном запасе, настроении, в свою очередь может помочь в поиске другой литературы такого же жанра.

Другой ученый, Зигмунд Мовинкель (1884‒1965), будучи убежден в том, что анализ форм и классификация псалмов являются здравым подходом к изучению книги, придал исследованиям новое направление. По его мнению, все псалмы (за некоторым исключением) были связаны с отправлением культа и должны были толковаться в свете регулярных обрядов святилища (или святилищ). Таким образом, псалмы оказывались литургическими чтениями, которые были специально сочинены для многократного повторения во время проведения религиозных обрядов. По его мнению, даже индивидуальные псалмы, такие как Псалом 3, были написаны для отправления определенных религиозных действ и использовались во время коллективного поклонения.

Далее, самым важным праздником, по Мавинкелю, было ежегодное празднование Нового Года. Около сорока псалмов, включая гимны, царские псалмы и даже некоторые плачи, были признаны пригодными к использованию во время празднования Нового Года, из-за схожести обстоятельств, описанных в них. Основная тема праздника разыгрывалась в церемонии восшествия Яхве, царя всей вселенной, на престол.

Кстати, в еврейских Писаниях нет ни единого намека на обряд восшествия Бога на престол, и многие ученые считают этот аргумент, возникший на основе сравнения, недостаточным, чтобы делать такие далеко идущие выводы. То, что многие псалмы имеют отношение к поклонению, отражая свое культовое происхождение, вполне логично. Но многие – это еще не все. Даже Мовинкель признал, что некоторые псалмы, очевидно, не укладываются в эту схему. Это касается особенно назидательных псалмов. Большинство ученых считают, что они не только стоят вне культа, но даже, на первый взгляд, противоречат ему. Истина же в том, что псалмы имеют очень продолжительную историю, а их тематика слишком широка, чтобы ограничивать их предназначение исключительно культовыми целями.

Вклад в изучение Псалмов (их исторического и культурного контекста), внесенный Гюнкелем и Мовинкелем не стоит приуменьшать. Первый, с глубокой проницательностью, воспринимал псалмы как литературные документы, появляющиеся в исключительных жизненных ситуациях и развивал исследование в этом направлении. Мовинксль обращал внимание на обрядовый контекст псалмов, ибо, по его мнению, обряды были причиной происхождения псалмов. Во многом благодаря его трудам, было признано, что золотым временем псалмов было именно время рассвета еврейской монархи и, а не Маккавейский период. Более того, его работы подняли вопрос природы еврейского поклонения и использования в поклонении книги Псалмов. Но был ли Мовинкель прав в своих заключениях? Есть твердо доказанный факт: происхождение многих псалмов следует искать в культе поклонения Израиля. Но утверждать, что все псалмы произошли как формы литургии для поддержки обрядов – значит перегнуть палку. То, что псалмы использовали в поклонение – вполне очевидно; то, что они были обязательной частью обряда – не совсем.

Рассматривая вопрос происхождения псалмов, Эрахрд Герштенбергер, крупный специалист по псалмам, рекомендует продолжать поиск ключа в анализе форм. Но в то же время, он признает, что в использовании этого анализа должна присутствовать некоторая гибкость. Можно упорядочить (теоретически) формы псалмов, но не обстоятельства, в которых они были созданы. Более того, язык одного человека, в одной жизненной ситуации, мог вполне использоваться в совершенно другой ситуации другим человеком, поэтому форма выражения не обязательно говорит об идентичности ситуации.

К анализу форм Герштенбергер добавляет еще несколько дисциплин, которые могут помочь в определении обстоятельств и в толковании псалмов. Среди них (1) философский и лексикографический аспекты, (2) статистический подсчет словарного запаса, чтобы явить специфичное использование символов, (3) исследование в области сравнительной литературы, (4) критический анализ форм ближневосточных клинообразных материалов и использование археологических открытий и (5) внимание к выводам современной антропологии, особенно в отношении обрядов, праздников и ритуалов. (Можно ли расширить понимание обрядов и ритуалов древнего Израиля, изучая аналогичные культовые практики XXI века – вопрос спорный).⁶⁴¹

Существовали ли псалмы, применяемые во время конкретных религиозных праздников? Очевидно, да. Псалом 66, например, мог вполне быть написан к празднику урожая, поскольку говорит о земле, которая «дала плод свой» как о знаке благословения Божьего. А есть ли среди псалмов те, что отличались исключительно личным характером и применялись в личном общении с Богом? И вновь, ответ – да. Гюнкель, Мовинкель и другие показали, что по форме, содержанию и словарному запасу псалмы похожи на сочинения древней культовой литературы, которая предназначалась только для проведения обрядов. Но это не означает, что авторы псалмов не могли использовать существующие формы, чтобы выразить свои собственные мысли и чувства. Они могли применять стиль и идиомы, которые повсеместно использовались для славословий божеству, и делали это безо всякой оглядки на литургическое использование языка в других ситуациях.

Вопрос об использовании псалмов в древности, хотя и важный, не влияет на главный вывод: псалмы Израиля уже в течение трех тысячелетий сильно влияют на поклонение всего человечества. Псалмы писались, по провидению Божьему, в течение нескольких сотен лет. И сегодня, благодаря этому, мы имеем коллекцию песен на любой случай жизни. Псалмы, прежде всего, рождались в сердцах людей, побуждаемых добротой и благостью Бога, вдохновенных Его праведностью, милостью и властью. То есть они создавались в моменты, когда мысли и эмоции человека рвутся наружу, превращаясь в радостные песни, гимны хвалы, мольбу и благодарение. Результат этого труда Божьего в сердце человека – книга гимнов или книга для личного поклонения, всегда востребованная и всегда современная.

Оригинальный еврейский текст Псалтири, на первый взгляд, выдает некую неорганизованность. Мы уже говорили о том, что некоторые псалмы повторяются (сравните Пс.13 и 52; Пс.17 и 2Цар.22 и т.д. – сноска 1). К этому нужно добавить трудности в акростихе Псалма 9 (в англ. переводе 9‒10) и других псалмов. Склонность к использованию Элохим на месте Яхве в «Элогистической Псалтири» (Псалмы 41‒82) указывает на серьезные «изменения» или «редакцию» первоначального текста. Есть и другие «обычные» причины разночтений, такие как «похожие буквы» или ошибки переписчиков. Но, несмотря на эти недостатки, Масоретский текст остается лучшим среди остальных текстов, включая Септуагинту и вторичные версии». Как оригинальный еврейский текст, так и греческий перевод Псалтири (Септуагинта) вызывают у ученых особенный интерес еще и потому, что некоторые необычные чтения Септуагинты цитируются авторами Нового Завета.

К I веку н.э. весь Псалтирь считался «Давидовым» (см. обсуждение выше). Но известно, что только 73 из 150 псалмов иудейской Библии начинаются со слов «Псалом Давида», хотя даже эту фразу можно истолковать, как «Псалом, посвященный Давиду» или «Псалом, написанный для Давида». В Псалмах 71 и 126 в заголовке упоминается Соломон. Но, скорее всего, Псалом 71 видит Давида своим автором (см. Пс.71:20), который пишет «для Соломона», восходящего на престол (идеализированный взгляд!). Псалом 126 явно создавался после вавилонского пленения, но содержание псалма – «строительство дома (храма?)» – связано с именем «Соломона». Таким же образом, Псалом 89, назван «Молитвой Моисея», возможно, для того, чтобы придать четвертой книге (Пс.89‒105) «Моисееву» тематику и связать странствия израильского народа в пустыне (ср. Пс. 104 и 105) с возвращением Израиля из вавилонского плена.

Сыны Кореевы (Пс.41‒48, 83‒84, 86‒87) и Асаф (Пс.49, 72‒82) были либо авторами, либо редакторами соответствующих псалмов. Еман Езрахит указан в заголовке Псалма 87, а Ефам Езрахит упомянут в Псалме 88. По крайней мере, в 49 псалмах, автор вообще не указан, и только шесть из них имеют заголовки, хотя и без указания автора (Пс.65, 66, 91, 97, 99 и 101).⁶⁴² Возможно, Псалмы 65 и 66, следует считать «Давидовыми». И, конечно, первые стихи Псалма 70 (ст. 1‒3) пришли из Псалма Давида (Пс.30:1‒5).

Сказанное выше помогает понять, почему позднее иудейское учение в той или иной форме приписывало все псалмы Давиду. Его влияние ощущается в первой и второй книгах Псалтири, а также в конце всей книги Псалмов (Пс.137‒144). Ясно, что сыны Кореевы и Асаф сильно повлияли на последнюю редакцию Псалтири. Псалмы, авторы которых не указаны, еще раз подтверждают, что над созданием книги трудились многие. Но, по провидению Божьему, их псалмы были сохранены и собраны в единую книгу Псалмов, чтобы придать ей структуру и целенаправленность.

Чтобы понять направление развития современных исследований книги Псалмов, нужно заглянуть в историю толкования книги. В конце XIX, начале XX века ученые начали проводить «честное», или так называемое «критическое» исследование Библии. Их интересовал «исторический контекст библейского материала, а исследования часто влекли за собой радикальную реконструкцию библейского текста. Критический подход, преобладавший в те времена, был представлен работами Брига (1906), Чейне (1891:1904), Эвальда (1880), Пероуне (1890) и Вельхаузена (1898)».⁶⁴³

На основе работ ученых-критиков были впоследствии написаны революционные труды Гюнкеля (1926:1933) и Мовинксля (1922:1962). Мы уже говорили о том, что Гюнкеля, в основном, интересовали литературные формы (или жанры) Псалмов. Форма или жанр, по его мнению, могли указать на Sitz im Leben – жизненную ситуацию или исторический контекст псалма. С тех пор этот подход неоднократно корректировался, и сегодня наибольшую известность приобрела классификация Псалмов, разработанная Вильямом Беллингером Младшим (см. далее). Что же касается Мовинкеля, то он пошел дальше Гюнкеля и искал культовый контекст каждого псалма.⁶⁴⁴ По его мнению, псалмы берут начало в культовых обрядах раннего монархического периода Израиля, а точнее в праздниках Урожая и Нового Года (праздника «Восшествия Яхве на престол»). Существование таких праздников было всего лишь мало обоснованным предположением, и поэтому позднее ученые либо отбросили идеи Мовинкеля, либо сильно преобразили их. Тем не менее, можно утверждать, что многие псалмы, действительно, имеют культовый контекст, и в этом смысле работы Мовинкеля сохраняют свою значимость до сих пор.

Труд этих знаменитых ученых породил целое поколение исследователей, а идеи о жанрах и контексте псалмов стали развиваться с неимоверной быстротой.⁶⁴⁵ Но даже Гюнкель понимал, что его подход имеет границы и не способен объяснить литературный контекст псалмов в их конечной, дошедшей до нас, форме. Как написал Маккан: «Осознание этой ограниченности вывело исследования за пределы метода – от изучения происхождения текста к изучению его конечной редакции.⁶⁴⁶ Это привело ученых в последние годы к разработке так называемой риторической и канонической критики.⁶⁴⁷

Назовем условно последние двадцать пять лет XX века «современными исследованиями псалмов».⁶⁴⁸ Начиная с 1980 года, в изучении псалмов произошли серьезные перемены. Эти перемены были предсказаны в короткой главе Вестермана «Формирование Псалтири» (1961/62 гг.).⁶⁴⁹ В ней Вестерман определил семь характерных особенностей Псалтири:

1) преобладание псалмов-плачей в первой половине Псалтири;

2) преобладание псалмов хвалы во второй половине Псалтири;

3) большинство индивидуальных псалмов-плачей, судя по заголовкам, каким-то образом связаны с Давидом, а коллективные псалмы в основном появляются в собраниях псалмов, приписываемых сынам Кореевым и Асафу, а также в собрании «древних» псалмов;

4) хвалебные псалмы обычно завершают очередное собрание псалмов, отсюда славословия в конце каждой из пяти книг (Пс.40:14, 71:19, 88:53, 105:48 и Пс.150);

5) отдельное собрание – царственные псалмы – разбросаны по всей Псалтири; они играют роль «обрамления» и «имеют вторичное мессианское толкование»;

6) Псалтирь не имеет сколько-нибудь заметного собрания литургий, а, следовательно, цель Псалтири лежит вне контекста поклонения!;

7) два разделения были сделаны в процессе редактирования: индивидуальные псалмы были отделены от коллективных, а псалмы-плачи отделены от псалмов хвалы.⁶⁵⁰

Бревард Чайлдс считается защитником «канонического подхода» ко всему Ветхому Завету.⁶⁵¹ По его мнению, редактор(ы) последней формы книги Псалмов были ведомы «эсхатологическими» идеями; то есть использовали так называемые царственные псалмы в качестве «свидетелей мессианской надежды на приход Божьего Царства в лице Его Помазанника».⁶⁵² Место Псалма 2 было для Чайлдса подтверждением его мыслей. Таким образом, первые два псалма являются введением либо ко всей Псалтири, либо, по крайней мере, к первым двум книгам, которые начинаются и завершаются царственными псалмами (Пс.2 и 71).⁶⁵³ Книга Псалмов считалась, прежде всего, «словом Бога, обращенного к людям», а не наоборот.⁶⁵⁴ Таким образом, Божий народ должен был читать Псалмы как «Тору», которая теологически была обрамлена вестью о надежде возобновления династии Давида и появления нового царя.⁶⁵⁵

Эти идеи были в дальнейшем разработаны одним из учеников Чайлдса Геральдом Вилсоном в его докторской диссертации, опубликованной в 1985 году. С момента публикации диссертация Вилсона стала революционной работой для последующих поколений ученых, изучающих книгу Псалмов.⁶⁵⁶ За немногим исключением, большинство современных ученых-псалмистов в общем согласны с подходом Вилсона.⁶⁵⁷ Он провел сравнительное исследование псалмов с древними храмовыми гимнами шумеров, с каталогом инципита гимнов и рукописями кумранских псалмов. Техника редактирования, обнаруженная в них, помогла Вилсону увидеть аналогичный подход в окончательной редакции псалмов.

Возможно, самым главным вкладом Вилсона следует считать анализ места «царственных» псалмов в книгах 1–3 и идей царства и Божьего завета с Давидом в книгах 4 и 5 (Пс.2, 40, 71 и 88; см. ниже). Псалом 2 представляет идею Божьего завета с Давидом, вспоминая 2 Царств 7:14. Псалом 40, хотя формально и не является царственным псалмом, дает уверенность в божественной защите царства и безопасности перед врагами Давида. Основание династии Давида с одной стороны (Пс.2), и ее безопасность с другой (Пс.40), теперь передается его сыну (Пс.71, посвященный Соломону), чье правление в некотором отношении является кульминацией правления династии Давида. Книги 1 и 2, таким образом, обращают внимание на положительные стороны правления Давида. Но в третьей книге появляется новое видение: Божий завет с Давидом и его династией был нарушен (Пс.88:39,40:44). Псалом 88 завершается мученическим криком потомков Давида: «Доколе же?» (Пс.88:47). Народ Божий находится в плену и ожидает восстановления династии Давида и возвышения вечного Божьего завета (2Цар.7:16). Книги 4 и 5 – ответ на этот кризис, и в этом, возможно, и кроется причина их уникального содержания и отличия от книг 1‒3. Книга 4 с ее большим количеством «безымянных» псалмов (10 из 17 псалмов), вероятно, представлялась редактору Псалтири своеобразным «центром», заключающем в себе весть всей книги. Вилсон писал в отношении книги 4 (Геральд Вилсон автор революционной работы по книге Псалмов):

«По моему мнению, Псалмы 89‒105 играют роль «центра» в окончательной редакции еврейской Псалтири. Это собрание псалмов является «ответом» на вопрос, поставленным в Псалме 88 об очевидном расторжении Божьего завета с царем Давидом. Коротко суммирую данный ответ: (1) Яхве – это Царь; (2) Он был нашим «прибежищем» в прошлом, задолго до появления монархии (напр., в Моисеев период); (3) Он продолжит быть нашим прибежищем теперь, когда монархия низвергнута; (4) Блаженны те, кто доверяют ему!»⁶⁵⁸

Хотя Книга 5 достаточно объемная (44 псалма), имеет сложную структуру и включает псалмы разнообразных жанров (Псалмы Давида 107‒109, 121, 123, 130, 132, 137‒144; «хвалебные псалмы» 110‒117, 134, 145‒150; «песни восхождения» 119‒133; и один великий псалом о торе, 118), она все также «обрамлена» псалмами Давида (Пс.107‒109 – в начале пятой книги, Пс.137‒144 – в конце, и Пс. 145‒150 как кульминация всей Псалтири). Ныне плененные сыны народа Божьего должны подражать своему великому царю Давиду, Помазаннику Божьему, который всегда полагался на Божью верность (Псалом 106) и доверял Божьему закону (Пс.118). «Псалом 144 является кульминацией пятой книги Псалтири, а последующие галлели (Пс.145‒150) выражают идею, высказанную в последних словах Псалма 144 (стих 21)».⁶⁵⁹ Таким образом, плененный народ Божий призывается к «размышлению» над Псалмами, как над «Торой» – законом Божьим (Пс.1 и 118), чтобы стать «народом Книги»! Отныне они должны полагаться на Бога как на царя и прибежище, а не на человеческих князей, которые, безусловно, разочаруют.

Последующие исследования Вилсона лишь развивали идеи его революционной диссертации.⁶⁶⁰ Другие ученые, такие как Клинтон Маккан и Дэвид Говард, принимая основные тезисы Вилсона, либо развивали его идеи (Маккан), либо добавляли к ним более детальный анализ (Говард).⁶⁶¹ Ученые продолжают обсуждение этих тем и в новом тысячелетии.

Псалтирь состоит из пяти так называемых «книг» или сборников: Книга 1 (Псалмы 1‒40); Книга 2 (Псалмы 41‒71); Книга 3 (Псалмы 72‒88); Книга 4 (Псалмы 89‒105); Книга 5 (Псалмы 106‒150). Каждая книга завершается славословием, а последняя, пятая книга, завершается целой серией хвалебных гимнов (Пс.145‒150):

Таблица 16. Славословия, завершающие каждый из пяти сборников Псалтири

Разделение между книгами 4 и 5 может показаться случайным, поскольку псалмы от 100 до 109 по своему содержанию связаны хиастической структурой. Но все не так просто. Книга 4 завершается двумя псалмами о странствованиях Израиля в пустыне, которые совместно с Псалмом Моисея (Пс.89) – первым псалмом в этой книге – создают инклюзию. Так книга 4 становится «ответом» на вопрос, заданный в конце книги 3, о падении династии Давида (Пс.88) и последующем переселении в Вавилон. Ответ таков: «Яхве был Царем Израиля во время странствований в пустыне, и Он все еще остается Царем во время пленения (Пс.92, 95‒98) и даже после плена, когда трон Израиля пуст.

Почему же Псалтирь разделена на пять книг? На самом деле, ответ на этот вопрос никому не известен, и мы можем только строить догадки и предположения. Книги 1 и 2 в свое время представляли собой два самых ранних сборника псалмов Давида (Пс.71:20: «Кончились молитвы Давида, сына Иесеева»). В книгу 2 также входят несколько псалмов «Сынов Кореевых» (Пс.41‒48) и один псалом «Асафа» (Пс.49). Книга 3, похоже, была специально составлена, чтобы выразить народную печаль от потери земли, храма и царя (Пс.72‒88). А книга 4 составлена, чтобы дать ответ на народные страдания (Пс.89‒106). Создание книги 5, конечно же, было попыткой отразить деление Торы (Пятикнижие). Псалмы 1 и 2 о «Торе» и «царстве» перед сборником псалмов Давида (псалмы 3‒40) были добавлены, чтобы показать: даже псалмы можно изучать и как «Божье слово человеку», и как «человеческое слово, песню или молитву, обращенные к Богу». Так псалмы стали частью канона иудейской Библии и вошли в повседневную жизнь израильской общины. Случилось это, скорее всего, в конце V века до н.э., после завершения книги Паралипоменон.

Тематика псалмов от книги к книге меняется. Индивидуальные плачи в начале Псалтири (к которым, в основном, относятся псалмы Давида) постепенно заменяются коллективными плачами, а ближе к концу Псалтири появляется все больше псалмов с индивидуальной и коллективной хвалой. Такое движение подчеркивает главную весть Псалтири, которая наиболее явно выражается книгой 5: однажды Бог восстановит трон Давида на его «законном» месте (см. Пс.109:131). Книга 5 – значительно объемнее предыдущих, поскольку в нее включены другие сборники, выделить которые не так легко (Пс.110‒117, египетская галлель, Пс.119‒133, песни «восхождения», Пс.145‒150, хвалебные псалмы; и Пс.118 – великий псалом о законе «Торе»). В книге 5 также больше всего безымянных псалмов, которые могли быть специально помещены туда, чтобы усилить основную весть книги. Многие псалмы в книге 5 также посвящены «Давиду» (Пс.107‒109, 121, 123, 130, 132, 137‒144) возможно для того, чтобы придать всей Псалтири настроение Давида и подчеркнуть влияние Давида на всю Псалтирь. Как было сказано ранее, к I веку все псалмы считались Давидовыми.

Кроме перечисленных замечаний о структуре псалмов, стоит отметить еще одну характерную особенность. Одни книги Псалтири предпочитают называть Бога именем Яхве, а другие чаще называют Его именем Элохим. Таблица 16 на следующей странице демонстрирует распределение этой характеристики по различным сборникам Псалмов.⁶⁶²

Псалмы 41‒82 носят название «Элогистская Псалтирь», потому что они предпочитают называть Бога именем Элохим, а не Яхве. Книга 1 использует «Яхве» 278 раз, и 49 раз «Элохим». Однако Псалмы 41‒82 (книга 2 и часть книги 3, псалмы Асафа) используют «Яхве» только 45 раз, хотя «Элохим» используется 243 раза. Остальная часть псалмов по неизвестным причинам возвращается к имени «Яхве».⁶⁶³ Позднее, иудаизм периода второго храма подменял имя «Яхве» именем «Адонай» («Господь»), но это никак не объясняет замену в отдельных псалмах имени «Яхве» на имя «Элохим». Не проясняет ситуации и тот факт, что поздние псалмы (периода пленения и после пленения) довольно охотно пользуются именем «Яхве».

Таблица 17. Употребление Яхве/Элохим в Псалтири

Что касается литературного жанра, то все псалмы представляют собой поэтические произведения. Большинство из них были переложены на музыку для использования во время общего поклонения или личного размышления. Но при изучении псалмов под «жанром» принято подразумевать тип псалма (как, например, псалом плача или псалом хвалы). Информацию о типе (или жанре) псалма могут иногда дать заголовки и технические (музыкальные) термины, используемые в начале большинства псалмов. В отличие от литературных жанров, в жанрах псалмов отсутствует четкая градация.

Поэтику псалмов, на первый взгляд, уловить трудно, потому что в еврейских стихах нет ни привычной нам рифмы, ни точного стихотворного размера. Тем не менее, в еврейской поэзии присутствует определенный ритм ударных слогов, передающих структуру мысли. В этом случае строфа может состоять даже из одной строки, но обычно включает две или три строки, которые называются стихом (стихос, иногда используется термин кола или колон). Вот пример стиха состоящего из двух строк – двустишия.

Ибо беззакония мои я сознаю,

и грех мой всегда предо мною.

Этот стих из Псалма 50:5 имеет размер 3+3 (где цифрами обозначается число ударных слогов в каждой строке). В переводе, конечно, сложно увидеть эти ударные слоги, но структура восхождения идей вполне очевидна даже в переводе. Заметьте, что строки разделены небольшой паузой, а двустишие завершается полновесной паузой.

Другой размер, часто встречающийся в плачах, носит название кунах и имеет структуру 3+2. Например:

Господи! – услышь – молитву мою,

внемли – молению моему (Пс. 142:1)

Кроме перечисленных встречаются также размеры 2+2, 4+4, 3+2+2, 2+2+2 и другие, с неоднородностью, существующей внутри единого литературного элемента. Морфология еврейского языка приспосабливает себя к вышеизложенным ударным структурам, но следует заметить, что число безударных слогов меняется. Таким образом, еврейская поэзия стремится к балансу идей между отдельными строками, а не к балансу звуков или единообразию в числе слогов в каждом стихе. В результате достигается удивительный ритм мысли.

Размер еврейского текста в переводе, конечно, теряется, но баланс между частями стиха, безусловно, остается. Этот баланс, при котором вторая строка стиха согласуется некоторым образом с первой, называется параллелизмом. Баланс не сводится лишь к согласованию смысла, и даже не обязателен для него. Но слова, фразы, идеи, части речи и грамматические структуры первой части стиха могут найти их дополнение или завершение во второй. Параллелизм часто определяют как повторение той же мысли другими словами, но такое определение чрезмерно упрощает и ограничивает глубину еврейской поэзии.

Ученые открыли целый ряд различных типов параллелизма, из которого мы приведем лишь несколько примеров.

Первый, синонимический, в котором мысль первой строки повторяется, с вариацией во второй:

Благословлю Господа во всякое время;

хвала Ему непрестанно в устах моих. (Пс.33:2)

Антитетический параллелизм, в котором мысль первого стиха противоположна мысли второго:

Ибо знает Господь путь праведных,

а путь нечестивых погибнет (Пс.1:6).

Синтетический параллелизм, в котором вторая строчка усиливает первую:

И я сказал: «кто дал бы мне крылья, как у голубя?

я улетел бы и успокоился бы» (Пс.54:7).

Большинство ученых отказались от термина синтетический параллелизм, считая его бессмысленным для третьей категории. Для этой категории псалмов используются другие, более наглядные (описательные) термины. Например, климактический параллелизм, то есть такой параллелизм, в котором последующая строка идет за первой, чтобы повысить ударение. Например:

Если бы враг поносил меня, я мог бы перенести это;

Если бы ненавистник мой превозносился бы надо мной,

я мог бы укрыться от него.

Но это ты, человек, такой же, как я, мой соратник

и мой друг (Пс.54:13:14)

Ступенчатый параллелизм присутствует там, где слово или фраза первой строки повторяется во второй постепенно (ступенчато) восходя к последнему выражению:

Воздайте Господу, сильные,

воздайте Господу славу и честь (Пс.28:1).

Символический параллелизм – это параллелизм образного сравнения:

Как лань желает к потокам воды,

так желает душа моя к Тебе, Боже (Пс.41:1)

Обратный или хиастический параллелизм – тот, в котором присутствует инверсия порядка слов в параллельных строках:

Помилуй меня, Боже, по неизменной любви Твоей,

и по множеству щедрот Твоих изгладь

беззакония мои (Пс.50:1).

Слова, написанные курсивом, показывают хиастическое расположение по схеме АВВА. Псалом 1:6, процитированный ранее, также хиастический.

Этими примерами не исчерпываются все возможные варианты параллелизма в еврейской поэзии. Способы выражения мысли в еврейском языке настолько разнообразны, что ученым пришлось вводить ряд других типов и подтипов. Ясно, что нам не стоит пытаться приспособить еврейскую поэзию к поэтическим нормам современных языков.

Каждый Псалом имеет стансы или строфы, разделяющие стихи на смысловые разделы, похожие на наши параграфы в повествованиях. Но стансы или строфы псалмов, порой, настолько варьируются, что ученые не в состоянии выработать согласованное мнение относительно структуры псалмов. Тем не менее, должное внимание к грамматическим формам, связующим словам и структуре псалма, обычно помогает ясно и точно определить границы станс или строф.

Например, Псалом 72 можно разделить на следующие строфы: строфа первая (ст. 1‒3); вторая (ст. 4‒12); третья (ст. 13‒17); четвертая (ст. 18‒20); и пятая (ст. 21‒28). Центральная строфа – стихи 13‒17 – ключевая, а стих 15 – центральный стих этой строфы. Это случилось, когда псалмопевец пришел в «чувство», все начало меняться и изменило его мышление. Псалом идеально сбалансирован: первые три строки посвящены праведным, а последующие девять строк – нечестивым. Во второй половине присутствует инверсия, только три строки посвящены нечестивым (ст. 18‒20), а девять строк – праведному псалмопевцу (ст. 21‒28). Таким образом, псалом имеет структуру АВСВА. Многие псалмы, однако, не имеют такой четкой структуры.

Для поэзии свойственно использование образных выражений и других литературных приемов. Возможно, в этом и состоит самая главная отличительная черта Псалмов (Ryken), ибо разнообразные синтаксические приемы в изобилии присутствуют в Псалмах. Среди них можно выделить следующие приемы.

Аллегория – толкование одного предмета с помощью образа другого: «Из Египта перенес Ты виноградную лозу, выгнал народы и посадил ее» (Пс.79:9).

Метафора – небуквальное сравнение, предполагающее некоторое сходство двух предметов: «Ибо Ты каменная гора моя и ограда моя; ради имени Твоего води меня и управляй мною» (Пс.30:4).

Сравнение – указание на сходство, обычно с использованием слов «подобно» или «как»: «Праведник цветет, как пальма, возвышается подобно кедру на Ливане» (Пс.91:13).

Метонимия – подмена одного слова, другим, имеющим с первым некоторую смысловую связь: «Ты приготовил предо мною трапезу (стол)» (Пс.22:5). Еврейское слово (ивр., означает буквально «стол» и подразумевает еду.

Гипербола – явное преувеличение для подчеркивания передаваемой мысли: «Из глаз моих текут потоки вод от того, что не хранят закона Твоего» (Пс.118:136).

Синекдоха – троп, в котором часть выдается за целое или целое – за часть: «Ты любишь всякие гибельные речи, язык коварный» («язык» подразумевает всего человека, Пс.51:6).

Апостроф – обращение к отсутствующему ныне человеку либо к неодушевленному предмету или воображаемому человеку: «Пред лицем Господа трепещи, земля, пред лицем Бога Иаковлева» (Пс.113:7).

Персонификация – придание человеческих характеристик неодушевленным предметам: «Да радуется поле и все, что на нем, и да ликуют все дерева дубравные» (Пс.95:12)

Ирония – прием, при котором реальность противоположна ожидаемому результату: «А их идолы – серебро и золото, дело рук человеческих. Есть у них уста, но не говорят; есть у них глаза, но не видят» (Пс.113:12:13). Или «В мыслях у них, что домы их вечны, и что жилища их в род и род, и земли свои они называют своими именами» (Пс.48:12). Также «Камень, который отвергли строители, соделался главою угла» (Пс.117:22).

Анафора – повторение слова или выражения в начале каждой из следующих друг за другом строк или предложений для достижения риторического или поэтического эффекта: «Все народы окружили меня, но именем Господним я низложил их; обступили меня, окружили меня, но именем Господним я низложил их» (Пс.17:11‒12).

Литота – приуменьшение для увеличения эффекта, или подчеркивание идеи с помощью отрицания ее противоположности: «Жертва Богу дух сокрушенный; сердца сокрушенного и смиренного Ты не презришь, Боже» (имеется в виду, что Бог примет) (Пс.50:19).

Ассонанс – созвучие гласных букв в различных словах, которое используется при повторении или преобладании отдельных гласных звуков. Это можно почувствовать только в оригинальном еврейском тексте (см. напр. Пс.47:8а – (реадах ахацатам шам) – звук «а»; и Пс.112:8 – (лехошиеи им недивим им недивей амму) – звук «и»).

Аллитерация – повторение букв или слогов, имеющих одинаковое звучание: «Молитесь за мир в Иерусалиме». (ивр., шаалу шелом ерушалайм) (Пс.121:6 – пер. с англ).

Акростих – прием, при котором каждый новый стих начинается с очередной буквы еврейского алфавита. Псалом 33 – это пример простого акростиха, при котором очередной стих псалма начинается с очередной буквы алфавита. Псалом 118 имеет более сложную структуру; в нем каждые очередные восемь стихов начинаются на одну и ту же букву еврейского алфавита. Сегменты акростиха, каждый из которых начинается с очередной буквы алфавита, могут включать половину стиха (Пс.110‒111), целый стих (Пс.24, 33:144), два стиха (Пс.9:36) и восемь стихов (Пс.118). К тому же псалмы 32,37,102 имеет 22 строки каждый, поскольку еврейский алфавит также имеет 22 буквы.

Поэтический характер псалмов позволял любому человеку с легкостью использовать их и во время личной молитвы и в групповом поклонении. Многие псалмы, возможно, не было созданы для пения и переложения на музыку (например, Пс.1, 18, 118, псалом о торе; и Пс.72, псалом мудрости или псалом о теодицее). Но если даже псалом не был написан для пения, его текст можно было легко адоптировать для этих целей. Так некоторые псалмы приглашают поклоняющегося спеть под аккомпанемент музыкальных инструментов (см. Пс.67, 80, 136, 148:150).

Музыкальные инструменты, о которых упоминает Псалтирь, можно разделить на три группы: 1) ударные, 2) духовые и 3) струнные. Среди ударных инструментов названы а) тамбурины (Пс.80:2, 149:3, 150:4) и б) кимвалы (Пс.150:5). На тамбуринах обычно играли женщины во время победных процессий (Пс.67:25‒26). Духовые инструменты включали а) трубу (шофар; инструмент, который использовался скорее для объявлений о начале знаменательных событий, праздников или ключевых моментов поклонения псалмы 46:6, 80:4, 97:6, 150:3); б) рог (Пс.97:6); и в) свирель (Пс.150:4; в этом стихе СП переводит слово угав как орган, хотя во всех остальных случаях, как, например, Иов 21:12, перевод однозначный «свирель» – прим. пер.). Среди струнных инструментов встречаются а) лиры (в СП – псалтирь) (невел с кувшинообразным корпусом, Пс.32:2, 80:3, 91:4, 143:9, 150:3) и б) другой тип лиры (в СП – гусли) (киннор, с круглым корпусом, наиболее популярный тип лиры, Пс.32:2, 70:22, 91:4, 97:5, 136:2, 149:3, 150:3). Некоторые лиры имели до десяти струн (Пс.143:9).⁶⁶⁴

Пение псалмов (под аккомпанемент или без музыкального сопровождения) пользовалось популярностью в еврейских богослужениях. Поэтому логично предположить, что такие люди, как царь Давид пели псалмы как «для себя» (напр., Пс.22), так и во время общего поклонения (1Пар.15:16; 2Пар.35:15). Но нам доподлинно неизвестно, в каком порядке хор исполнял эти псалмы. Мы знаем, что в храме были певцы (Пс 67:26, 86:7), и существуют достоверные свидетельства того, что часто применялось антифональное пение (см. Пс.117:1‒4, 128 и 135; ср. 1Цар.18:7).

Иудейское название книги Псалмов – ивр.) 430 – сефер техиллим, или «Книга восхвалений». Слово «хвала» (ивр., техиллах) встречается в книге двадцать восемь раз и потому вполне соответствует ее названию (напр., Пс.39:4). Но в действительности только один псалом назван словом техиллах (Пс.144), и далеко не все псалмы соответствуют категории псалмов хвалы. Таким образом, сефер техиллим – не самое лучшее название для всей книги, если говорить о содержании псалмов.

В Библии Псалтирь называют еще ивр. – тефилот, что значит «молитвы». Это название взято из Псалма 71:20, где говорится: «Кончились молитвы Давида, сына Иесеева». Такое примечание, очевидно, указывает на завершение ранней коллекции псалмов, и, возможно, использует слово, которым называли эту группу псалмов ранее. В действительности, только Псалом 16, относящийся к этой группе, назван «Молитвой Давида». Но элемент моления присутствует в этой группе довольно часто. Если понимать слово тефиллахъ более широком смысле, как связь человека с Богом (см. 1Цар.2:1), то название приобретает большую глубину.

В Псалме 32, гимне для общего пения, поклоняющиеся призываются: «славьте Господа на гуслях, пойте Ему на десятиструнной псалтири» (стих 2). Слово псалтирь, от греческого ивр. (псалтерион) из греческого перевода Ветхого Завета, означает струнный щипковый инструмент. Однако этим термином также называли проигрываемую композицию или песню, аккомпанемент к которой исполнялся на этом инструменте. В этом смысле, Александрийский Кодекс называет словом псалтерион всю книгу Псалмов. Так из греческого языка слово перекочевало в латынь, а затем и в другие языки и Псалтирью стали называть всю книгу Псалмов.

В другой греческой рукописи Псалтирь названа словом ивр. (псалмой) от слова псалмос, означающего музыку щипкового инструмента или песню, которую поют под его аккомпанемент. Таким образом, псалмой стало еще одним названием Псалтири. Именно этим термином и пользуются авторы новозаветных книг. В Евангелии от Луки 24:44 Иисус говорит о «Законе Моисея, Пророках и Псалмах», а в Деяниях 1:20 Петр говорит: «Как написано в книге Псалмов». Греческое слово стало переводом еврейского ивр. (мицмор), слова, которое появляется в заголовках пятидесяти семи псалмов и означает пение и игру на музыкальных инструментах во славу Богу. Если смотреть на первоначальную природу этих гимнов, которые были написаны как хвалебные песни, поющиеся под музыкальное сопровождение, название Псалмы также оказывается вполне подходящим.

Т0 (шир, «песня») – одно из еврейских слов, которым называются тридцать псалмов. Его не используют для названия всей Псалтири, но оно важно, ибо отражает лирическую природу Псалмов. Псалмы, по крайней мере, большая часть из них, были написаны для пения. Выражая религиозные чувства, стремления и перемены в настроении человеческого духа, Псалмы являют музыку души, которую разбудило откровение Бога в природе, в исторических событиях и в слове. Поэзия, которую мы встречаем в книге Притчей, внешне очень похожа на поэзию книги Псалмов, но сильно отличается от нее по природе. Поэзия книги Притчей дидактическая, а не лирическая. Ее цель в том, чтобы дать наставление, научить, в то время как Псалмы создавались для того, чтобы воздать славу Богу и выразить глубочайшие чувства человека, который живет в общении с Богом. Хотя, надо признать, что некоторые псалмы также имеют дидактическую природу (напр., Пс.1 и 36). Ни лирика, ни музыка древнего Израиля не имеют аналогов в современной европейской культуре. Но Псалмы, благодаря их лирической природе, прекрасно соответствуют выражению духовных позывов человека и восхвалению Бога.

Ученые второй половины XIX века н.э. (Вельхаузен и другие) называли Псалтирь «Книгой гимнов второго храма». Такой взгляд на Псалмы предполагает, что все ранее сочиненные псалмы были адаптированы и переписаны для пения на храмовых богослужениях в послепленную эпоху, в то время как большая часть псалмов были написаны служителями храма для священников и простого народа. Таким образом, Псалмы, какие они есть у нас (в их каноническом виде) приобрели такой вид не позднее IV века до н.э.

Хотя в сказанном выше и есть доля истины (см., например возможную переписку и редакцию Псалмов 119‒133, группу псалмов, в которой каждый псалом назван «песнь древних»), ошибочно предполагать, что все псалмы обязательно были созданы в этот период и в этих обстоятельствах. По существу, участие простого люда в ритуалах храма, кажется, было вполне естественным. Более того, по крайней мере, некоторые псалмы вряд ли бы использовались во время служения в храме: «Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал» (Пс.39:7; см. также Пс.49:13:14). Эти псалмы, очевидно, не были сочинены для литургии в храме. Более того, дидактические псалмы, вместе с так называемыми псалмами мудрости (напр., Пс.72) могли заучиваться для научения, и не обязательно для пения! Ясно, что некоторые псалмы лучше походят для личной молитвы, а не для богослужения. Таким образом, понятно, что название «Книга гимнов второго храма» – не совсем точно отражает идею Псалтири.

Технические термины можно обнаружить в заголовках псалмов. Все псалмы, кроме Псалма 33, имеют какой-либо заголовок или название. Хотя, возможно, что эти заголовки и не были оригинальной частью псалмов, они уже существовали, по крайней мере, за 250 лет до начала христианской эры, а, скорее всего, еще и раньше.

Иудейская Библия и ранние переводы нумеруют заголовки как часть текста псалмов, и таким образом, заголовок становится первым стихом псалма, а в некоторых случаях, даже первым и вторым стихами (как, например, в Псалме 59). В современных западных переводах заголовки, всего лишь, предваряют первый стих. В русских переводах первый стих всегда включает заголовок!

Заголовки псалмов можно разделить на пять основных типов.

(1) Упоминания о какой-либо личности. Такие заголовки можно найти в большинстве псалмов. Чаще всего упоминается имя Давида; оно встречается в 73 псалмах, в основном в книгах 1 и 2, всего лишь пять раз в книге 3 и дважды в книге 4. Псалмы 71 и 126 упоминают Соломона. Одиннадцать псалмов упоминают сынов Корея, двенадцать – Асафа. Также есть псалмы, в которых упоминается имя Моисея, Емана и Ефана. «Идифум» упоминается в Псалмах 38,61 и 76, но ученые спорят, означает ли это слово имя или музыкальный термин. Еврейский предлог V (ле) может выражать творительный падеж (кем?), то есть указывать на автора псалма, но этот же предлог может означать «принадлежность», то есть псалом, принадлежащий определенной группе псалмов. Наконец, этим же предлогом иногда выражаются отношения, то есть «псалом о чем-то» или «псалом, имеющий отношение к», «посвященный кому-то» или написанный «от его имени».

(2) Указания на исторические события встречаются в 15 псалмах, и все они приписываются Давиду, кроме Псалма 101. Все 15 псалмов находятся в Книгах 1 и 2, кроме Псалмов 101 и 141. То, что было вполне обычно, даже с ранних времен, давать заголовок с указанием события, которому посвящена песня, можно судить по примерам из 2 Книги Царств 22:1 и Исайи 38:9.

(3) Указание на тип поэмы встречается во многих псалмах. Самый распространенный термин – «Псалом» (мицмор) – встречается 57 раз, в основном в Давидовых псалмах. Термин «песня» (сир) встречается 30 раз, часто вместе с мицмор, как, например, в Псалме 29: Псалом Давида; песнь...». Тринадцать псалмов обозначены как

ЭФО (маскилъ), термин, чей корень происходит от глагола «быть мудрым» или «быть проницательным». Иногда речь идет о мастерстве в каком-либо роде ремесла. Означает ли это, что такие псалмы сочинялись для того, чтобы дать людям знания, сделать их мудрее? Или же сам псалом был написан довольно замысловато так, что требовал серьезного размышления? Некоторые считают, что здесь имеется в виду сложное музыкальное сопровождение, которое требует искусного музыканта для аккомпанемента. По этому поводу мнения ученых расходятся, и поэтому термин так и остается непереведенным во многих переводах (в СП маскилъ переведено словом «учение»).

Слово ивр. (михтам) встречается в заголовках шести псалмов Давида. Оно может происходить от корня ППЭ (ктм), что значит «золотой», или же связанным с глаголом ЭПЭ (ктв), «посвящать», если следовать Септуагинте (eis ивр., ейс стелографиан). Другое предложение – переводить это слово глаголом «покрывать» из-за его схожести с аккадским словом катаму, привлекая, таким образом, идею искупления (покрывания) грехов. Но вновь, ввиду неопределенности, многие переводы просто транслитерируют этот термин. (СП переводит миктам словом «писание»).

Псалом 7 посвящен ивр. (шиггайён) Давиду (в СП – «Плачевная песнь Давида»). Очевидно, что корень этого слова ивр., означает «заблудиться», «скитаться». Он может описывать либо сами стихи, либо музыкальный аккомпанемент, но насколько важен этот термин в понимании псалма непонятно. Пять псалмов называются «молитвы», а один – «хвала».

(4) Заголовки с указаниями на музыкальные аспекты исполнения псалма встречаются довольно часто. В одних случаях речь идет о человеке: «Начальнику хора» (встречается 55 раз), аламот (сопрано?) и шеминитп (басы?). В других случаях указывается знакомая мелодия, на которую положен псалом. Среди таких терминов встречаются: гиттпиф, митпалаббен, иедутпан, айелегп, шахар, шошаним, йонетп елеем рехоким, махалатп, махалат леаннот, шушан-эдут и алъ-ташхит. Остальные термины указывают на музыкальные инструменты: нехилот (флейты) и негинот (щипковые инструменты).

(5) Указания на использование псалмов во время богослужений появляются в некоторых заголовках: «на день субботний» (Пс.91); «моление» или «в воспоминание приношений» (Пс.37, пер. с англ.; в СП – «в воспоминание»); «Псалом хвалебный» или «Псалом для принесения жертв хвалы» (Пс.99), «На посвящение храма» (Пс.29, пер. с англ.; в СП – «Песнь при обновлении дома») и вышеупомянутая группа псалмов, каждый из которых назван «Песнь восхождения» (Пс.119‒133). Несмотря на то, что некоторые из этих псалмов изначально были личными сочинениями какого-либо автора, позднее стали использоваться в той или иной степени для общей литургии. Но таких псалмов немного, и остальные псалмы не содержат в заголовках какие-либо указания на литургию.

Последнее замечание в разделе технических терминов – использование слова селах в тексте псалмов. Хотя это слово не появляется в заголовках, оно 71 раз появляется уже в текстах псалмов и почти всегда в книгах 1, 2 и 3 (только четыре раза в книге 5, в Пс.139:142). Это же слово используется трижды в 3 главе книги Аввакума. Из-за частого упоминания музыкальных терминов в заголовках псалмов, в которых встречается слово селах (ивр.), кажется, что речь идет о музыкальном термине. Если считать, что слово происходит от еврейского корня ивр. (слл), что значит «поднимать», то возможны следующие объяснения: (1) указание на паузу в этом месте; (2) поднятие (усиление громкости?) голоса; (3) инструментальный проигрыш. Единого мнения о значении этого слова до сих пор нет.

Впервые на литературную форму псалмов обратил внимание Гюнкель. Его особенно интересовала связь между формой и функцией псалма. Исходя из этого, он разделил псалмы на пять основных типов или жанров:

1. Гимны хвалы (с подразделами: псалмы возведения на престол, чествующие Бога как царя и псалмы Сиона).

2. Групповые плачевные псалмы

3. Царственные псалмы (имеющие отношение к земному царю)

4. Индивидуальные плачевные псалмы

5. Индивидуальные песни благодарения

Кроме этих, Гюнкель выделил семь второстепенных категорий:

6. Псалмы, объявляющие благословения и проклятия

7. Песни странников

8. Национальные песни благодарения

9. Псалмы, излагающие исторические события

10. Псалмы о Законе (о Торе)

11. Пророческие псалмы

12. Псалмы мудрости

Гюнкель видел в псалмах формализованную литургическую литературу, созданную для проведения ритуалов. По определению, такой подход принижает роль личности создателя (композитора), подразумевая, что псалом был составлен для группового пения. Гюнкель не отказывался от того, что большинство псалмов были изначально авторскими произведениями, но эти авторы строили свои произведения в соответствии с уже существующими канонами. До определенной степени такая предпосылка имеет смысл, но она может привести к слишком сильному обобщению типов псалмов там, где как раз следует отметить (и принять) их различие. Тем не менее, работа Гюнкеля положила начало целому подходу, который был позднее принят многими учеными и потому заслуживает нашего внимания.

Со времени первой публикации работы Гюнкеля было предложено много различных классификаций псалмов, но ни одна из них не завоевала всеобщего признания. Разнообразие свойственно псалмам, а некоторые псалмы содержат сразу несколько отрывков, относящихся к различным типам. При таком разнообразии не удивительно, что предлагалось большое число категорий, и что через различные, иногда случайные и неуловимые отличия это число время от времени росло. Тот, кто пытался вместить Псалмы в четкую систему типов, сталкивался с проблемами. Тем не менее, немалую пользу приносит рассмотрение связей, которые все же существуют, и изучение ситуационного контекста, проявляющегося в содержании, в указании на автора или на тип псалма. С этими мыслями и уделяя должное внимание литературным формам, содержанию, формализованной лексике, также как и ситуационному контексту, Белингер дал читателям Псалтири полезную классификацию на жанры, выделив четыре основных группы (жанра) псалмов:⁶⁶⁵ хвалебные псалмы, псалмы плача, царственные псалмы и псалмы мудрости.

В две последние категории вошли следующие псалмы: псалмы мудрости (1, 31, 36, 48, 72, 111, 118, 126, 127:132)⁶⁶⁶ и царственные псалмы (2, 17, 19, 20, 44, 71, 88, 100, 109, 131:143). Он также разделил псалмы плача на две подкатегории: индивидуальные плачи (3, 4, 5, 6, 7, 9, 10, 12, 15, 16, 21, 24, 25, 26, 27, 30, 34, 35, 37, 38, 39, 41‒42, 50, 51, 53, 54, 55, 56, 58, 60, 61, 62, 63, 68, 69, 70, 76, 85, 87, 93, 101, 108, 119, 129, 139, 140, 141:142) и групповые плачи (11, 13, 43, 52, 57, 59, 73, 78, 79, 82, 84, 89, 105, 107, 122, 125:136). Первый жанр – хвалебные псалмы – также можно разделить на подкатегории: гимны общего содержания (28, 32, 67, 99, 102, 104, 110, 112, 113, 114, 116, 133, 134, 138, 144, 145, 146, 149:150), псалмы сотворения (8. 18, 64, 103:148), псалмы восшествия на престол (46, 92, 94, 95, 96, 97:99), псалмы Сиона (45, 47, 75, 83, 86:121), вводные литургии (14:23), гимны с пророческими предупреждениями (49, 80:81), псалмы доверия (22, 90, 120, 124:130) и псалмы благодарения, среди которых есть как индивидуальные (29, 33, 40, 65, 91, 115, 117:137) так и групповые (66, 74, 106, 123, 128:135).

Хвалебные псалмы (гимны) были песнями, посвященными Яхве, в которых признавались Его могущество, Его сила и Его благость. Другими словами, это были песни, которые славили Бога за то, что Он – Бог. Эта форма в основном отражает трехстороннюю схему развития.⁶⁶⁷ В эту категорию входит много различных псалмов (см. список Берлингера, приведенный выше).

Индивидуальные и групповые псалмы-плачи имеют много общего. Различия чаще всего являются результатом различных обстоятельств, при которых эти псалмы были сочинены, и целей, для которых они были предназначены. Групповые плачи были вызваны какими-либо большими потрясениями в жизни народа. Такие псалмы использовались на общих собраниях, пелись хором, возможно в специально выделенные дни молитвы и поста. Индивидуальный псалом, напротив, является стенанием отдельного человека, души, переполненной трудностями и неудачами, человека, который раскрывает свое сердце перед Господом, Который Один и может его спасти. Трудность плачей, как групповых, так и индивидуальных в определении личности «врага». Возможно, как предлагает Лонгман: «Псалмы целенаправленно избегают упоминания исторических событий, чтобы они могли использоваться в разных обстоятельствах».⁶⁶⁸ Плачи часто завершаются хвалой, гимном или благословением – либо за полученный ответ на молитву, либо за грядущий ответ (напр., Пс.21:23‒32). Более трети всех псалмов подпадают под категорию плачей, из них 48 имеют индивидуальный характер, а 17 – групповой.

Царственные псалмы названы так из-за их содержания, а не потому что они представляют собой независимый литературный жанр. Последний может варьироваться, в зависимости от обстоятельств написания псалма. Он может иметь природу гимна хвалы (Пс.17), или песни благодарения (Пс.20). Псалом 71 – это молитва от имени царя. Псалом 44 назван в заголовке песней любви. Точнее, он похож на царскую свадебную песню. Определяющий фактор царственных псалмов – возвышение царя, как центральной фигуры.

Псалмы мудрости – категория, которую некоторые отвергают (Crenshaw), но которая, тем не менее, может быть выделена по стилю явленному в двух основных формах: краткие утверждения или притчи, которые коротко выражают всеобщую истину и короткие рассказы. Пример последнего – Псалом 1, который рисует яркий контраст между благословением набожного человека и отчаянием нечестивого. Как понять, в чем состоит настоящий успех в жизни – тема Псалма 1, как и других книг мудрости в Писании. Псалом 72 – это противоположность Псалма 1: плач о том, почему злые процветают, а праведные страдают. Это – переопределение смысла того, как Бог «благ» к Израилю (а, следовательно, и ко мне)! Псалом 36 – афористичный по своему стилю, также упоминает о кажущемся процветании злых, но затем советует набраться терпения, утверждая, что такое процветание будет продолжаться недолго: «Не ревнуй злодеям, не завидуй делающим беззаконие, ибо они, как трава, скоро будут подкошены и, как зеленеющий злак, увянут» (36:1:2). Псалом 32 – это гимн хвалы (Берлингер поместил его в категорию гимнов общего содержания), и, тем не менее, он содержит лаконичные фразы, которые хорошо подошли бы книге Притчей. Великий Псалом 118 включен в категорию псалмов мудрости из-за прославления Торы. Псалмы мудрости часто возвеличивают тему «страха (благоговения) перед Богом» и иногда включают слово «Блажен...» ивр., ашрей; ср. Пс. 126:5; 127:1). Иногда, если псалом хвалы (такой как Псалом 144) написан в форме акростиха, его называют псалмом «мудрости» (так поступает Уилсон, но Берлингер называет его гимном общего содержания).

Невозможно найти двух ученых, которые бы одинаково классифицировали все псалмы. Читая все псалмы, относящиеся к одной группе, можно решить для себя обоснованность того или иного деления. В то время как один ученый будет отвергать какую-либо категорию (как, например, Скуршоу, считающий, что категории псалмов мудрости нет), другой ученый будет использовать эту же самую категорию как главный инструмент для понимания структуры псалмов (Уилсон). При изучении жанров псалмов немалую роль играют здравый смысл и гибкость мнений.

Каноническая форма Псалтири до некоторой степени определяет ее богословские темы. Маккан написал:

Каноническая форма Псалтири напоминает нам о том, что псалмы не были сохранены для того, чтобы служить источником для реконструкции литургической истории древнего Израиля и Иуды, хотя их можно использовать и для этой цели (как это делают критики формы). Псалмы также не были сохранены как шедевры поэзии, хотя они и являются таковыми (как признают критики риторической формы). Нет, псалмы были сохранены потому, что они служили как наставление для народа Божьего, благодаря которому люди узнавали о Боге, о себе, о мире и о жизни в вере.⁶⁶⁹

Таким образом, «псалмы мудрости» сохранены, чтобы мы читали и размышляли над ними во время личного поклонения, чтобы они наставляли нас о «праведной жизни» (Псалом 1). «Царственные псалмы» наставляет нас в вопросах таинств и дел Божьего царя и царства. После падения династии Давида (Псалом 88), конечная редакция Псалтири приобрела эсхатологическую ориентацию (например, книга 4 с ее акцентом на правление Яхве). Книга 5 подчеркивает приход «Мессии», в образах Его победы над всеми врагами Израиля и собрания Божьего народа в последние дни (ср. Пс.109, 131:143).⁶⁷⁰

Книга Псалмов – это настоящая золотая жила, из которой мы узнаем о Боге как Создателе, единовластном Царе и Спасителе. Величие человека (Пс.8), тем не менее, умоляется его греховностью (Пс.50). Псалмы подчеркивают необходимость Божьего присутствия в жизни верующего (ср. Пс.138). Мировоззрение авторов книги строится на уверенности в том, что существует только один Бог, судящий всех языческих богов (Пс.81), на том, что Его правление вечно и на том, что Он будет судить этот мир в праведности и истине (ср. Пс.92, 95‒98). Однажды «Священник-Царь» придет, чтобы повести за собой народ священников к окончательной победе над врагами Бога (ср. Пс.109:131).

Поэтому все творение и все народы земли должны воздавать Богу хвалу, честь и славу (ср. Пс.145‒150). Если Божье правление трудно разглядеть в этой жизни, а жизнь полна всяческих неприятностей, Бог позволяет верующему изливать свое недовольство (например, Пс.34:5,6, 57:7,11, 58:14, 68:24,25, 108:9,10, 136:8:9). Но и за праведным негодованием нужен глаз да глаз, чтобы наши эмоции не ввели нас в больший грех.

Так, псалмы не только представляют нам доктринальное учение всех сторон характера Бога, Его народа и этого мира, а также показывают диапазон человеческих эмоций от хвалы и благодарения до плача и проклятия. В конце автор псалма призывает всех, кто способен дышать, произнести: «Слава Господу!» (Пс. 150:6Ь).

Мы можем позволить себе лишь слегка соприкоснуться с обширным вопросом богословия Псалтири. Современным работам на эту тему еще предстоит найти свое место на книжных полках.

В Новом Завете, после книги пророка Исайи и Второзакония, Псалмы – самая широко цитируемая и самая часто упоминаемая книга Ветхого Завета. В 70 случаях цитата начинается с вводной формулы (напр., Мк.12:36; Деян.1:16), в 60 случаях псалмы цитируются без всякой вводной фразы (напр., Евр.1:13), вдобавок, в 220 случаях можно обнаружить упоминание о псалме или фразу, близкую к тексту одного из псалмов.⁶⁷¹ Судя по цитатам из Нового Завета, все Псалмы имеют «Давидово» происхождение (см. выше).

В новозаветную эпоху христиане, конечно же, пели псалмы (ср. Мк.14:26/Мф.26:30; Деян.16:25; 1Кор.14:15; Пс.146:1; Еф.5:19; Кл.3:16 и Иак.5:13). Даже собственные слова Иисуса об Иерусалиме и о том, как народ Божий отверг Его, посланного Богом Мессию (Лк.19:43‒44) напоминают проклинающие слова Псалма 136:9.

Чаще всего Новый Завет цитирует следующие псалмы: 109:1, 2:7, 8:4‒6 и 117:22. Псалмы 2, 21, 32, 33, 34, 38, 49, 68, 77, 88, 101, 104, 105, 106, 109, 115, 117, 118, 134, 144, 146 цитируются несколько раз. Несколько раз Новый Завет цитирует «текст, составленный из нескольких псалмов», к которому добавляются некоторые другие отрывки, соответствующие теме разговора (см. Рим.3:10‒18, 15:9‒12; Евр.1:5‒13). Новый Завет настолько сильно пронизан псалмами, что только в пяти его книгах (Послания к Галатам, Филемона, 2 и 3 Иоанна и Послание Иуды) «не наблюдается прямой связи с Псалтирью. Все остальные авторы цитируют псалмы по своему усмотрению, в подтверждение своей точки зрения».⁶⁷²

Автор Послания к Евреям использует цитаты из псалмов исключительно для богословской поддержки своих главных идей. Чтобы обозначить место «божественного присутствия» и «царского величия» для Сына (Евр.1:3), он использует Псалом 2:7 и Псалом 109:1 как инклюзию для выделения этой темы. Псалмы 103:4, 44:7,8 и 101:26‒28 цитируются совместно (ср. Евр.1:5‒13). Говоря о месте «человечества» в миссии Сына, он цитирует Псалом 8:4‒6 (Евр.2:6‒8). Эта тема развивается на основе Псалма 21:23. Тема превосходства Иисуса над Моисеем и Иисусом Навиным тщательно разработана с помощью цитирования Псалма 94:7‒11 – увещания оставаться верным, чтобы не лишиться «обещанного покоя» (Евр.3‒4). Как и в главе 1, автор Послания к Евреям соединяет Псалом 2:7 и Псалом 109:4, чтобы пояснить Бытие 14:18‒20 и уникальность первосвященства Иисуса (Евр.5‒7). Хотя отрывок из книги Иеремии 31:31‒34 остается основным текстом при рассуждении о Новом Завете, данным через Иисуса (Евр.8), автор использует Псалом 39:7‒9 в качестве «слов» Самого Иисуса, чтобы проиллюстрировать совершенную жертву, принесенную Им. «По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа» (Евр.10:10). В последней главе, где даются разнообразные увещания, автор вспоминает Псалом 117:6,7 (Евр.13:6). Вот к какому заключению пришел Гарольд Атридж относительно цитирования Псалмов в Послании к Евреям:

«Послание к Евреям цитирует псалмы часто и разнообразно, как структурный элемент для всего хода рассуждения, для изложения его главных сегментов и, служа основой для обновленной христологии, как свидетельство, для подтверждения различных взглядов относительно личности и труда Христа, которые автор гомилии хочет донести до читателя и для указания на ответ, который ожидается от последователей Иисуса».⁶⁷³

Для авторов Нового Завета псалмы были живым словом Бога (Евр.4:12, аллюзия на Пс.94:7‒11). Псалтирь формировала лексику раннего христианства и помогала первым церквям поклоняться Богу традиционным и вдохновенным языком. Знание псалмов, их лексики, стиля, содержания и богословия, помогают понять самые тонкие нюансы новозаветного учения о Христе и Церкви.