Седмица 3-я по Пасхе

Мученики, подвергаясь страданиям, не только не малодушествовали, не только не скорбели, но радовались, торжествовали и ликовали (32,638).

Смерть мучеников не есть смерть, а начало лучшей жизни, вступление в жизнь духовную… (33,569).

За язвы, появляющиеся на теле, в Воскресение процветет на мучениках светлое одеяние, за бесчестие – венцы, за темницу – рай, за осуждение и злодеяния – пребывание с Ангелами (4,274).

Конечно, всех мучеников должно чествовать, а все прочее почитать ниже их подвига. Ибо хотя много служит для нас руководством к лучшей жизни и многое назидает к добродетели: и разум, и закон, и пророки, и апостолы, и самые страдания Христа – сего первого Мученика, Который взошел на крест и меня воздвиг с Собою, чтобы пригвоздить мой грех, восторжествовать над змием, освятить древо, победить сластолюбие, спасти Адама и восстановить падший образ; однако же при столь многих и столь превосходных наставниках, не менее поучительны для нас и мученики – словесные всесожжения, совершенные жертвы, приятные приношения: сии – проповедание истины, обличения исполнения духовно уразумеваемого закона, разрушение заблуждения, гонение порока, потопление греха, очищение мира (9,248).

Закон мученичества таков, чтобы, как щадя гонителей и немощных не выходить на подвиг самовольно, так и вышедши, – не отступать, потому что первое есть дерзость, а последнее – малодушие (11,57).

Мучеником делает не одна только смерть, но и душевное расположение: не за конец дела, но и за намерение часто сплетаются венцы мученичества (33,645).

А как можно, скажешь, подражать теперь мученикам? Теперь не время гонений. Знаю и я, что не время гонений, но время мученичества: не время таких подвигов, но время венцов; не преследуют люди, – преследуют бесы; не гонит мучитель, но гонит диавол. Ты не видишь пред собою угольев, но видишь разженный пламень похоти. Мученики попирали уголья, а ты попирай огонь естества, они боролись со зверями, а ты обуздывай гнев этого дикого зверя (33,724).

Хотя не время теперь мученичеству, сделаемся мучениками в совести, – противостань диавольским умыслам смиренномудрием, терпением, любовью к Богу и к ближнему, угождением друг другу ради Бога, во исполнение заповедей Спасителя (24,279).

Не те только мученики, которые приняли смерть за Христа, но и те, которые умирают за соблюдение заповедей Христовых. Вы сами, если захотите, можете ежедневно проходить подвиг мученичества: подобно мученикам, можете страдать и теперь за Христа, – каждый день, каждую ночь и каждый час. Как же это может быть? Если и вы установите брань с мысленными врагами нашими – демонами и будете всегда противостоять греху и страстной воле своей: те противостояли мучителям, а вы противьтесь демонам и пагубным страстям плотским, которые тиранически устремляются на душу нашу каждый день, каждую ночь и каждый час и понуждают нас делать то, что несообразно Богочестию и чем прогневляется Бог. Итак, если и мы противостанем всему такому, не послушаемся советов демонов и не станем творить волю плоти… питать ее удовлетворением ее бесчинных похотей, то по всей справедливости будем и мы мучениками, противовоюющими греху (58,49).

Смерть мучеников есть поощрение верных, дерзновение Церкви, утверждение христианства, разрушение смерти, доказательство Воскресения, осмеяние бесов, осуждение диавола, учение любомудрия, презрение к благам настоящим, побуждение к терпению, руководство к мужеству, корень, источник и мать всех благ (33,732).

Братия сидели однажды у аввы Моисея, и он сказал им: «Вот ныне придут варвары в скит, вставайте и бегите». – «А ты, авва, почему не бежишь?» – «Я уже столько лет жду этого дня». Братия сказали: «И мы не побежим, но умрем с тобою». Со старцем было семь братьев. Авва говорит: «Вот приближаются гонители к двери». Один брат спрятался за корзины и по убиении остальных видел, что семь венцов сошли с неба и увенчали мучеников (74,159).

Христиане пищею для себя имеют оный небесный огонь: он для них упокоение, он очищает, и омывает, и освещает сердца их, он приводит их в возрастание, он для них воздух и жизнь (30,107).

С каким намерением должно есть Тело и пить Кровь Господню? В воспоминание Господня послушания даже до смерти, чтобы живущие жили уже не для себя, но для умершего за них и Воскресшего (3,332).

Надобно чистою душою принимать в себя свыше сходящую пищу… которая есть готовый несеянный и несобранный хлеб, сходящий свыше, обретаемый же на земле (14,305).

Возлюбивший прекрасное, сам будет прекрасен, потому что благодать, пребывающая в Нем в Себе, претворяет приявшего ее. Посему-то всегда Сущий предлагает нам Себя в снедь, чтобы мы, прияв Его в себя, сделались тем же, что Он. Ибо говорит: «Плоть Моя истинно есть брашно, и Кровь Моя истинно есть пиво» (Ин. 6,55). Посему, кто любит сию Плоть, тот не бывает другом своей собственной плоти, и кто с любовию расположен к сей Крови, тот соделается чистым от крови чувственной. Ибо плоть Слова и кровь, какая в этой плоти, имеют в себе не один какой-либо благодатный дар, – но сладостны для вкушающих, желательны для вожделевающих, достолюбезны для любящих (15,341).

В час приношения (Бескровной Жертвы) сопротивляйся помыслам твоим и чувствам твоим, чтобы со страхом Божиим, достойно причаститься Святых Тайн и чрез сие получить от Господа исцеление (31,518).

Причащение – это такой дар, который составляет и соединяет нас с Богом (31,58).

Если хочешь причаститься Тела Христова, то блюдись, чтобы не было в сердце твоем гнева или ненависти против кого… (31,205)…

Духовные немощи и смерти происходят от (недостойного) причащения. Ибо многие, которые недостойно причащаются, становятся немощны верою, слабы духом, т. е. подвергаются недугам страстей, засыпают сном греха, от этого смертоносного усыпления никак не пробуждаются для спасительной заботливости… если бы мы считали себя недостойными принятия Таинств всякий раз, как подвергаемся ране греховной, то прилагали бы старания, чтобы исправившись чрез покаяние, мы могли достойно приступить к ним и не наказывались от Господа, как недостойные, жестокими бичами немощей для того, чтобы, хоть таким образом сокрушаясь, мы прибегли к уврачеванию наших ран, чтобы не быть признаны недостойными краткого вразумления в этом веке, не были осуждены в будущем вместе с грешниками этого мира (50,570)…

Мы должны считать себя недостойными причащения святого Тела Христова, во-первых, потому что величие этой небесной манны таково, что никто обложенный этой бренной плотью не принимает эту святую пищу по своей заслуге, а по незаслуженной милости Господней; потом потому, что никто в брани с этим миром не может быть так осмотрителен, чтобы не уязвляли его хоть редкие и легкие стрелы грехов, ибо невозможно, чтобы человек не согрешил или по неведению, или по нерадению, или по легкомыслию, или по увлечению, или по рассеянности помыслов, или по нужде какой-либо или по забвению (50,574)…

Мы не должны устраняться от причащения Господня из-за того, что сознаем себя грешниками, но еще более и более с жаждою надо поспешать к нему для уврачевания души и очищения духа, однако ж с таким смирением духа и верою, чтобы считать себя недостойными такой благодати, мы желали больше врачевства для наших ран. А иначе и в год однажды нельзя достойно принимать причащение, как некоторые делают, которые, живя в монастырях, достоинство, освящение и благотворность Небесных Таинств оценивают так, что думают, что принимать их должны только святые, непорочные, а лучше бы думать, что эти Таинства сообщением благодати делают нас чистыми и святыми. Они подлинно больше гордости выказывают, нежели смирения, как им кажется, потому что когда принимают их, то считают себя достойными принятия их. А гораздо правильнее было бы, чтобы мы с тем смирением сердца, по которому веруем и исповедуем, что мы никогда не можем достойно прикасаться Святых Тайн, в каждый Господний день принимали их для уврачевания наших недугов, нежели превознесшись суетным убеждением сердца верить, что мы после годичного срока бываем достойны принятия их (50,605)…

Ты в молитве беседуешь с Всецарем Богом, вкушая Тело Единородного Сына Его и пия Кровь Его: веселись же в радовании, что удостоился стать храмом Его (22,501).

Будь простодушно верным, со всею верою причащайся Пречистого Тела Владычнего и в полном убеждении, что истинно вкушаешь Самого Агнца. Тайны Христовы – бессмертный огонь. Посему не будь пытливым, чтобы не опалиться тебе в причащении Тайн (24,384).

Что делать мне с грехами моими – не знаю, но видит ум мой, чем мне омыть и очистить себя. Если бы вздумал я омыться водами, то малы для меня моря и реки недостаточны, чтобы очистить меня. Если омою себя Кровию и Водою из ребр Сына Божия, то очищусь и изольются на меня щедроты (25,305).

Однажды, когда игумен Сергий Радонежский совершал Божественную Литургию, Симон – ученик его, видел, как небесный огонь сошел на Святые Тайны. Огонь ходил по Святому Престолу, озаряя весь алтарь и окружая всего священнодействующего Сергия. Когда же Преподобный хотел причаститься Святых Тайн, Божественный огонь свился и вошел в Потир. Таким образом угодник Божий причастился сего огня… Симон ужаснулся. Преподобный подошел к нему и сказал: «Смотри же, никому не говори об этом, пока Господь не позовет меня из этой жизни» (85,8).

Кто вкусит хлеба небесного, тот, без сомнения, делается небесным… Духовен хлеб сей, как и Даятель его: духовных оживотворяет он духовно (26,166).

Готовящихся отойти отсюда, если они причастятся Тайн с чистою совестью, при последнем дыхании окружают Ангелы и препровождают их отсюда ради принятия ими Тайн (32,471).

Время приобщения определяется не праздником или торжеством, но чистою совестью и безукоризненною жизнью (32,554).

Предлагаемое здесь есть спасительное врачевство для наших ран, богатство неоскудевающее и доставляющее нам Царство Небесное (33,403).

Чистая чаша Крови Господней… возбуждает силы… она производит бодрость, она служит предметом благоговения для Ангелов, она служит предметом ужаса для бесов, предметом почитания для людей, предметом любви для Владыки (33,485).

Если прикасающиеся к краю одежды Христа привлекали на себя чудодейственную силу, то не гораздо ли в большей мере привлекут ее приемлющие в себя всего Христа? Приступить же с верою, значит не только принять предложенное, но прикоснуться к Нему с чистым сердцем, с таким расположением, как бы приступали к Самому Христу (38,520).

Христос дал нам в пищу Святую Плоть Свою, Самого Себя предложил в жертву: какое же будем иметь оправдание, когда, принимая такую Пищу, грешим? Вкушая Агнца, делаемся волками! Снедая Овча, бываем хищны, как львы… Когда видишь, что священник преподает тебе Дары, представляй, что не священник делает это, но Христос простирает к тебе руку (38,521).

Не столько опасно приступать к этому Таинству бесноватым, сколько тем, которые, как говорит апостол Павел, попирают Христа, кровь завета не почитают за святыню, а ругаются над благодатию Духа. Приступающий во грехах хуже бесноватого. Последний не наказывается, потому что он беснуется, а приступающий недостойно предается вечному мучению (38,828).

Повинны мы в нечестии против Господа, когда без достаточной готовности тела приступаем к соединению с Его Телом, которое Он дал нам для того, чтобы мы, соединившись с Ним, могли соединиться с Духом Святым (39,932).

Кровь Агнца спасительна для тебя, если ты приступаешь к ней с верою, если чувства свои и помышления, чрез которые входит смерть вслед за грехом, помазуешь верою, как бы кровью, все равно как Израиль мазал входы кровью. Ведь если страсть не войдет в тебя через глаза, слух, обоняние, вкус и осязание, а затем и чрез рассудок, тогда и смерть не овладеет тобою, но ты, нося в теле умерщвление Иисуса Христа, будешь иметь и являющуюся в теле твоем жизнь (39,940).

Причащаясь, мы не только делаемся участниками и сообщниками, но соединяемся со Христом. Как Тело соединено со Христом, так и мы чрез Этот Хлеб соединяемся с Ним (42,236).

Чем делаются приобщающиеся? Телом Христовым, не многими телами, а одним телом. Как хлеб, составляясь из многих зерен, делается единым, так что хотя в нем есть зерна, но их не видно и различие их неприметно по причине их соединения, так и мы соединяемся друг с другом и со Христом (41,237).

Эта трапеза есть сила для души нашей, крепость для сердца, основание упования, надежда, спасение, свет, жизнь. Отошедши туда с этою жертвою, мы с великим дерзновением вступим в священные обители, как бы огражденные со всех сторон золотым оружием. Но что я говорю о будущем? Это Таинство и здесь делает для тебя землю небом (41,242).

Не в том состоит дерзость, что часто приступают, но в том, что (приступают) недостойно, хотя бы даже кто-либо один раз во всю жизнь сделал это… Так как священники не знают всех грешников и людей, недостойно причащающихся Святым Тайнам, то Бог часто предает их сатане. Когда случаются болезни, когда наветы, когда скорби и несчастия, когда постигают тому подобные бедствия, то сие происходит от этой причины (42,656).

Пусть язык, приобщившись Тела Господня, не произносит ничего неприятного (42,660).

Кого нам одобрить? Тех ли, которые причащаются однажды, или тех, которые часто, или тех, которые редко? Ни тех, ни других, ни третьих, но причащающихся с чистой совестью, с чистым сердцем, с безукоризненною жизнью (43,153)…

Скорее душу свою положу, чем дозволю причаститься Крови Владычней недостойно, и скорее пролью собственную кровь, чем допущу до причастия столь страшной Крови недостодолжным образом (43,547).

Приобщением называется причастие Божественных Тайн, потому что оно дарует нам единение со Христом и соделывает нас соучастниками Царства Его (47,142).

Когда око веры, как свет, сияет в сердце человека, тогда ясно, светло и чисто созерцает он и Агнца Божия, за нас закланного и даровавшего нам святое и пречистое Тело Свое для всегдашнего причащения… во оставление грехов (24,384).

Бог приемлет от людей веру, дарует верным небесные дарования (46,168).

Вера делает того, кто обращается, небесным гражданином (33,936).

Слыша о Воскресении мертвых, не усомнимся в сем… потому что все возможно Богу… (24,122).

Придет время, что тленное сие облечется в неветшающее и неистлевающее. Вечно жив Тот, Кто сотворил сие тленное и воздвиг сие из ничего. По Его животворящему гласу воскреснет оно из гроба для царства (25,504).

Восстанет человек, оживотворенный и одушевленный, свергнувши с себя предшествовавшее тление, облеченный же в Божественное нетление (45,315).

Как солнце не чужим светом рассеивает тьму… так в день Воскресения праведники просветятся, ризою их будет свет, покровом их – сияние, и сами для себя соделаются они светозарными звездами (26,286).

Бог в надлежащее время, во мгновение ока, воскресит человеческие тела, цветущие своею красотою и столь лучезарные, что Божественною светлостью превзойдут сияние неодушевленного солнца (45,317).

Хотя Воскресение будет общим для всех, но Воскресение во славе – только для живущих праведно (36,241).

Когда блудник делается целомудренным, корыстолюбивый – милосердным, жестокий – кротким, то и в этом заключается воскресение, служащее началом будущего… грех умерщвлен, а праведность воскресла, ветхая жизнь упразднилась, а начата жизнь новая, евангельская (40,600).

Не верить в Воскресение свойственно тому, кто не имеет совершенного понятия о непобедимой и вполне достаточной на все силе Божией (41,419).

Если Бог и из несуществующего силен привести в бытие все, что Ему угодно, то тем паче из приведенного в бытие, может обновить существовавшие уже и в землю обратившиеся тела. А что Воскресение будет и как оно будет, сему научит тебя тайна посеваемого и возбуждение всех растений, умирающих зимою и оживающих летом (47,167).

Смертным наше естество стало вопреки природе и Воскресением нам возвращается то, что свойственно нашей природе. Потому-то оно и есть воскресение-восстановление, что поврежденное грехом и падшее создание восстанавливает оправданием (39,847).

Воскреснуть должно, конечно, каждому человеческому телу, но добрый воскреснет для жизни, а злой – для казни (37,606).

Хлеб сей для тех; которые не возвысились над чувственным, является простым хлебом, хотя таинственно он есть Свет Невместимый и Неприступный, равно как и вино таинственно есть Свет, Жизнь, Огонь, Вода Живая. Итак, когда вкушаешь ты Божественный Хлеб сей и пьешь сие Вино радования, а между тем не ощущаешь, что зажил жизнью бессмертною, восприяв в себе силу светоносную и огненную, как пророк Исайя, прияв в уста уголь горящий, и что испил Кровь Господню, как Воду Живую; если, говорю, не ощущаешь в себе, что приял нечто из того, о чем я сказал теперь, то как думаешь, что приобщился жизни вечной, приступил к неприступному Свету Божества, причастен стал- Света непрестающего? Нет, брате мой, нет, ничего такого не совершается с тобою, так как ты не чувствуешь в себе ничего из сказанного. Но Свет оный светит на тебя, а ты слеп и не освещаешься; и Огонь оный испускает на тебя теплоту, а ты остаешься хладным; и Жизнь оная вошла в тебя, а ты не чувствуешь и пребываешь мертвым; и Вода Живая протекла по душе твоей, как по желобу, но не осталась в тебе, потому что не нашла в тебе достойного себе вместилища, чтобы вселиться внутрь тебя. Посему, если ты сим образом причащаешься Пречистых Тайн, без того, чтобы ощущать какую-либо благодать в душе своей, то причащаешься по видимости, а в себя самого ничего не принимаешь. Ибо которые достойно приступают к сим Таинствам и достодолжно приготовляются к принятию в них Сына Божия – сего Хлеба животного, сходящего с неба, к тем Он прикасается ощутительно и с теми соединяется, давая осязательно испытать свое благодатное присутствие (57,342).

Падающие и не осмеливающиеся приступать к Священным Тайнам, благосознательны и скоро могут достигнуть того, чтобы не грешить. А согрешающие и осмеливающиеся нечистыми руками касаться Пречистых Тайн… достойны тьмочисленных наказаний. Ибо, по неложному слову Павлову, делают они себя повинными Телу и Крови Господни (1Кор. 11, 27). Посему к первым не с такою силою приступает диавол, зная, что хотя они и падают, не сознавая сие, хранят уважение к Божественному, а на последних, которые грешат и не сознают того, или хотя и сознают, но пренебрегают тем и осмеливаются касаться Священных Тайн, диавол, справедливо почитая сие признаком совершенного бесчувствия и развращения, нападает всеми силами. Так поступил он и с предателем. Ибо вошел в него не потому, что пренебрег… Владычнюю Кровь, но потому, что из лукавства Иуды заключил о неисцельной болезни его. Поскольку Иуда замышляет предать, но не отказывается от приобщения, то диавол увлекает его. А если бы увидел его сохраняющим благоговение к Божественному Таинству и отрекшимся, то, может быть, миновал бы его как еще трезвенного. Но поскольку увидел, что он отуманен любостяжательностью, что нет уже в нем правого помысла, но выходит он из себя от ненасытного упоения, а сверх того осмелился прикоснуться к тому, к чему в таком состоянии и касаться не надлежало, то, познав его бесчувствие, всецело вошел в него (48,359).

Как некогда Иуда предатель, приняв хлеб от Христа недостойно, съел его как часть обыкновенного хлеба, и потому сатана вошел в него, тотчас и бесстыдным предателем Христа – Учителя сделал, воспользовавшись им, как слугою и рабом и исполнителем своей воли: так случается в неведении и с теми, которые недостойно, дерзко и самонадеянно прикасаются к Божественным Тайнам (56,230).

Если же прежде… чем покажешь достодолжное покаяние, дерзнешь ты причаститься и Тела и Крови Христовых, то демоны, видя как презрел ты Бога и причастился недостойно, все устремятся на тебя и, схватив тебя немилостиво и бесчеловечно, низринут опять в ров прежнего непотребства. Тогда вместо христианина сделаешься ты Христа убийцею и будешь осужден вместе с теми, кои распяли Христа (57,278).

Горе (недостойно) причащающемуся, потому что, причащаясь после срамных дел, не очищенных покаянием и епитимией, он все больше и больше подпадает власти диавола, а наконец, и совсем им завладевается: и Бог совершенно оставляет такого за его срамность и нечистоту, и особенно за его бесстыдство и дерзость… Горе священнику, причащающему его, что удостаивает причастия недостойного и преподает Пречистое Тело и Честную Кровь Христа Спасителя тому, кто не достоин даже преступить порог храма Божия, с кем запрещено вместе вкушать и простую пищу всякому христианину… Преподающий такому Тайны праведно подлежит осуждению и за то, что через это он человека грешащего, по уклонению от правого помысла и по легкомысленной небрежности, делает совершенным врагом Богу. Священник или духовный отец не должен преподавать такому Тайны, но должен подвергнуть его на покаяние словами кроткими и умилительными, помянув ему о тех страшных муках адских, которые непременно имеют испытать грешники: должен вразумить его и поруководить, как слепого, и попечалиться о нем, как бы о вышедшем из ума и страждующем от искушения и насилия диавольского, и помолиться Господу, да отверзет слух души его и поможет ему хоть немного прийти в чувство и познать нечестие свое, и опять, через покаяние, возвратиться в среду верных, потому что такой есть неверный нечестивец (57,280).

Следовало бы послушать того, кто возбраняет им недостойное причастие и благодарить его, потому что он избавляет их от величайшей беды, больше которой нет и никогда не было, так как недостойно причащающиеся повинны бывают крови Христа Господа, то есть будут осуждены вместе с Иудою и распинателями Господа (57,282).

Дмитрий Александрович Шепелев передавал о себе настоятелю Сергиевой пустыни архимандриту Игнатию: «Я воспитывался в Пажеском корпусе. Однажды в Великий пост, когда пажи говели и приступали к Святым Тайнам, я выразил своему товарищу решительное неверие, что в чаше Тело и Кровь Христовы. Когда же принял Святые Тайны, то ощутил, что во рту у меня кровавое мясо. Ужас объял меня, я стоял и не мог проглотить частицу. Священник, заметив это, ввел меня в алтарь, там, держа во рту частицу, я исповедал свое неверие и, придя в себя, употребил преподанные Святые Дары» (77,53).

Что свойственно любви к ближнему? – Искать не своих выгод, но выгод любимого к пользе душевной и телесной (3,417).

Как Бог всем дает возможность равно приобщаться Света, так и подражатели Божий да изливают на всех общий и равночестный луч любви (5,68).

Любить человека – значит воздавать честь Создателю (12,342)…

Человеколюбие укрепляет душу и соделывает ее ничем непобедимою и неуловимою для диавола (38,658).

Не любящий брата, хотя бы расточил имение и просиял в мученичестве, ни в чем не достигнет успеха (40,559)…

Кто любит, как должно, ближнего, тот не откажется служить ему покорнее всякого раба (41,802).

Станем любить друг друга, и мы не будем иметь нужды ни в чем другом для преуспеяния в добродетелях, но все будет для нас удобоисполнимо без усилий, все будет у нас совершаться с великим успехом (43,37).

Если будешь любить подобного себе, то приобретешь много, потому что сделаешься подобным Богу. Видишь ли, не ему ты благодетельствуешь, а самому себе. Награда уготована не ему, а тебе. Но что скажешь, если он порочен? Тем большая готовится тебе награда… Таким образом, самый этот повод к нелюбви – возражение, что он порочен, должен быть побуждением к любви. Если не будет противника, то не будет и случая к получению венцов. Не видишь ли, как борцы наполняют мешки песком и упражняются? А тебе нет нужды прибегать к этому: жизнь полна людьми, которые могут упражнять тебя и делать крепким… (43,167).

О, если бы мне возможно было подвизаться за вас, а вам получать награды за подвиги, – никогда бы я на это не обижался (43,716).

Тогда всякий из нас познает, что в нем есть братолюбие и истинная к ближнему любовь, когда увидит, что плачет о согрешениях брата и радуется о его преуспеяниях и дарованиях (54,40).

Без любви к ближнему ум не может просвещаться Божественною беседою и любовью (52,250).

Не могут приобрести любви к человекам те, которые любят мир (52,211).

Как огонь сожигает терние, так и человеколюбие раздражает людей бесчеловечных и жестоких, потому что оно служит обличением и укоризною их нечестия (36,320).

Для христиан приятнее страдать за благочестие, оставаясь даже у всех в неизвестности, нежели для других прославляться и быть нечестивым (8,120).

Будем желать, чтобы последовать Тому, Кем мы спасены и принадлежать к Его достоянию, не много заботясь о том, что малоценно и пресмыкается по земле (13,125).

У христиан иное произволение, иной ум, они люди иного века, иного града, потому что Дух Божий пребывает в общении с душами их… (30,114).

Кто желает соделаться сыном Божиим, прежде всего должен, подобно Господу, смириться, терпеть, когда его считают безумным и бесчестят, не отвращать лица своего от заплеваний… переносить поношения и уничижения, быть у всех в презрении и попрании, подвергаться нападениям явным и тайным и противоборствовать им (30,392).

Прилично не ослабевать и не изнемогать в страдании, но презреть персть и предоставить телу терпеть, что свойственно ему непременно по закону естества, или теперь или впоследствии, имеющему разрушаться, потому что оно умрет, изнуренное или болезнью или временем, а самому возноситься к Богу и знать, что было бы несообразно любомудрствовать нам вне опасностей (13,273).

Вожделевший быть действительно Христовым человеком и надеющийся улучить вечные блага, должен с радостью труды и скорби почитать богатством, злострадание вменить себе в упокоение, суровую жизнь – в наслаждение, укоризну – в честь, оскорбление – в славу, потому что эта слава рабов Божиих, последующих своему Господу и покорствующих словам Его. Подвижник и воин Христов не только должен переносить укоризну, но если встретится и богатство, то ему прилично вменять оное в гной, а если слава и начальство, то не превозноситься и не надмеваться; если похвалы и почести от людей – почитать их незаслуженными, лучше же сказать, что почитается славным, о том скорбеть, а бесчестию в мире – радоваться и тем увеселяться… Как наковальня не уступает ударам и не напечатлевается на ней впадин, но всегда остается сама себе равной, так же и желающий быть христианином, в различных скорбях и искушениях (как при внешних, людьми причиняемых обидах, или гонениях, или ущербах, или подобно тому, так и при внутренних нападениях духов злобы), да будет сам себе равен, мужественно перенося все, что ни приключится. Твердынею, ограждением и столпом крепости от лица вражия имея всегда Господа, к Нему да прибегает во время брани… Так возможет он преодолеть все встречающиеся искушения, имея всегда перед очами Господа, также веру в Него и упование, подобное твердой уверенности (27,458).

Некоторый безмолствующий инок, как только начинал свое молитвенное правило, так схватывала его лихорадка с ознобом и жаром. Причем являлась сильная головная боль. "Когда это делалось, монах говорил себе: «Вот уже я болен к смерти, встану же прежде, чем умру, и совершу молитвенное правило». Исполнив правило, он ощущал, что болезнь отступала от него (77,370).

Кто создал душу, Тот сотворил и тело, и Кто исцеляет бессмертную душу, Тот может уврачевать и тело от временных страданий и болезней (30,308).

Поражается плоть, чтобы исцелилась душа, умерщвляется грех, чтобы жила правда (4,129).

Немалая опасность впасть умом в ложную мысль, будто бы всякая болезнь требует врачебных пособий, потому что не все недуги происходят естественно и приключаются нам или от неправильного образа жизни, или от других каких-либо вещественных начал, в каких случаях, как видим, иногда бывает полезно врачебное искусство; но начало болезни суть наказания за грехи, налагаемые на нас, чтобы побудить к обращению (5,172).

Как не должно вовсе бегать врачебного искусства, так несообразно полагать в нем всю свою надежду. Но как пользуемся искусством земледелия, а плодов просим у Господа… так, вводя к себе врача, когда позволяет сие разум, не отступаемся от упования на Бога (5,174).

Болезни и для духовной моей части служат некоторым очищением, а в очищении всякий имеет нужду, как бы ни был он крепок (12,38).

Если схватит тебя болезнь, не унывай и не падай духом, но возблагодари Бога, что Он промышляет доставить тебе болезнью благо. Когда человек болен, тогда и душа его начинает искать Господа. Посему вразумление хорошо, если только вразумленный благодарит (22,574).

Причина болезни – грех, собственная своя воля, а не какая-либо необходимость (26,736).

В болезнях прежде врачей и лекарств пользуйся молитвою (45,236).

Испорченность души есть причина болезней телесных (38,145).

Случаются болезни и для испытания нашего в добре (39,242).

Если мы по причине телесного недуга не воспользуемся помощью поста и покажем еще большую беспечность, то причиним себе величайший вред (43,506)…

Видел тяжко страждущих, которые телесным недугом, как бы некоторою епитимией, избавились от страсти душевной… (54,179).

Бог часто попускает тебе впасть в болезни не потому, чтобы Он оставил тебя, но с тем, чтобы более прославить тебя. Итак, будь терпелив (32,660).

Когда ты подвергнешься тяжкой болезни, и многие будут понуждать тебя облегчить страдание – один заклинаниями, другие – амулетами, третьи – какими-либо другими чародейными средствами… а ты, ради страха Божия, мужественно и твердо переноси тяготу болезни и предпочти лучше все потерпеть, нежели решиться делать что-нибудь подобное, – это доставит тебе венец мученичества (43,575).

Болезни посылаются для очищения согрешений, а иногда для того, чтобы смирить возношение (54,185).

Стражду от болезни и изнемогаю телом. Иные высоковыйные, может быть, смеются над моими страданиями. Расслабли мои члены, и ноги ходят нетвердо. Не знаю, следствие ли это воздержания, или следствие грехов, или какая-нибудь борьба. Впрочем, благодарение моему Правителю! Это может быть для меня же лучше. Но запрети болезнь, запрети словом Своим, Твое слово для меня спасение! А если не запретишь, дай мне терпение все переносить. Пусть тля достанется тле: соблюди образ, тогда будешь иметь во мне и совершенного раба (12,6).

Страдаю от болезни и радуюсь не тому, что страдаю, но тому, что могу быть учителем в терпении для других. Ибо, когда не могу сделать, чтобы не страдать, приобретаю страданием то, что переношу его и благодарю как в радостях, так и в скорбях, будучи уверен, что все случившееся с нами у Слова не без разумной причины, хотя нам и кажется, что нет причины (13,278).

Один праведный, заметив, что больной ученик его тяжело, частыми вздохами изъявляет нетерпение, сказал ему: «Не малодушествуй, сын мой! Тело твое, изнуренное недугом, может быть спасительным врачевством для души твоей. Если ты подобен железу, то огонь страдания очистит тебя от ржавчины; если же ты золото, то сей огонь придаст более блеска твоей добродетели» (95,72).