Седмица 2-я по Пасхе

Когда брак есть собственно брак и супружеский союз и желание оставить после себя детей, тогда брак хорош, ибо умножает число благоугождающих Богу. Но когда он разжигает грубую плоть, обкладывает ее тернием и делается как бы путем к пороку, тогда скажу: лучше не жениться (10,221).

Блажен, кто, уступив немного законам брака, приносит Христу большую часть любви (11,273).

Брак есть пристань целомудрия для желающих хорошо пользоваться им, не позволяя неистовствовать природе (32,302).

Брак дан для деторождения, а еще для погашения естественного пламени (32,311).

Брак есть добро, потому что сохраняет мужа в целомудрии и не допускает погибнуть уклоняющемуся в прелюбодеяние (32,316).

Брак, хотя и честен, но может достигнуть только того, что не оскверняет живущего в нем, а сообщить святость один он не в состоянии (32,320).

Брак тогда особенно и лишается всякой похвалы, когда кто-нибудь пользуется им до пресыщения (32,324).

Как девство лучше брака, так первый брак лучше второго (32,389).

Брак не есть какое-либо препятствие для благочестия (33,928)…

Брак есть врачевство, истребляющее блуд (34,205).

Тело мужа уже не принадлежит мужу, но жене. Пусть же он хранит в целости собственность ее… (34,310).

Брак есть как пристань, так и кораблекрушение, не по своему свойству, но по расположению худо живущих в нем (34,215)…

Велико таинство – брак… не рассуждай о нем, как случится и просто, и не ищи обилия богатства, намереваясь взять невесту. Брак надобно считать не торговлею, а союзом жизни (34,229).

Красота телесная, не соединенная с душевною добродетелью, может увлекать мужа двадцать или тридцать дней, а далее не будет иметь силы, но, обнаружив дурные качества жены, уничтожит всю любовь (34,232)…

Мир состоит из городов, города – из домов, дома – из мужей и жен; поэтому, когда настает вражда между мужьями и женами, то входит война в дом, а когда они мятутся, тогда неспокойны бывают и города; когда же города приходят в смятение, то по необходимости и вся вселенная наполняется смятением, войною и раздорами… В том состоит крепость жизни всех нас, чтобы жена была единодушна с мужем; этим поддерживается все в мире (34,381).

Если мы бодрственны, то ни брак, ни воспитание детей, ни другое что не может нам воспрепятствовать в угождении Богу… (35,193).

Будем ценить выше всего единодушие (в семье) и все будем делать так и направлять к тому, чтобы в супружестве постоянно сохранялись мир и тишина. Тогда и дети будут подражать добродетели родителей, и по всему дому будет процветать добродетель, и во всех делах будет благопоспешение (35,423).

Где муж, жена и дети в согласии и любви соединены узами добродетели, там посреди Христос (35,770).

Разводиться – дело противное как природе, так и закону: природе, поскольку рассекается одна и та же плоть; закону – поскольку вы покушаетесь разделить то, что Бог соединил и не велел разделять (38,635).

Хочешь, чтобы жена повиновалась тебе, как Христу повинуется Церковь? Заботься и сам о ней, как Христос о Церкви (42,167).

Уважай жену, и она не будет нуждаться в уважении от других, не будет нуждаться в одобрении других, если будет пользоваться твоим… (42,182).

Учи жену страху Божию, и все потечет к тебе как из источников, и дом твой будет исполнен многоценных благ (42,182).

Подобно тому, как богатство с трудом открывает вход в Царство Небесное и, между тем, часто люди богатые входили в него, – так точно и брак (42, 684)… Если в брачной жизни невозможно исполнить свойственное монахам, то все исказилось и погибло, круг добродетелей стал тесен (43,75).

Из любви Бог Слово снисшел на землю. Любовью отверз нам рай и всем показал вход в небо (22,8).

Любовь Божия, желая нашего спасения, сама преисполняется к нам, чтобы мы, прославляя ее, в ней же спасались (22,381).

Святые мученики, вкусившие любви Божией и насытившиеся ею, научают нас, что любовь Божия – нежные узы, но рассечь ее не может и меч обоюдоострый (29,93).

По любви Божией душа стала невестою бессмертного Жениха, чтобы как в зеркале отражать в себе Его благолепие (23,94).

Кроткими делает самых упорных любовь Твоя, Господи, и самых свирепых учение Твое; и благость Твоя всегда старается взыскать погибших (25,128).

Все превышающее величие не испрошенного нами даровало нам Сына Своего, Который ради нас принес Себя в жертву для нашего спасения. Ибо кто просил Отца, чтобы Сына Своего предал Он на крестную смерть? Или кто умолял Сына, чтобы умер Он за грешников? Кому из праведников приходило на мысль просить Отца, чтобы Он Сына Своего предал за беззаконных? Подлинно неслыханное дело, и на мысль никому не приходило оно. Отец предал Сына Своего на крестную смерть, и смертью Его грешники приобрели себе жизнь. А если отдал Он величайшее Свое сокровище, то препятствует ли что просящим от такого Человеколюбца получить все, в чем имеет нужду? (25,332).

Любовь Божия даровала нам жизнь, никогда не прекращающуюся… (25,396).

Бог не только промышляет о нас, но и любит безгранично – любовью бесстрастной, но пламенной и сильной, искренней и неразрушимой, которая никогда не может потухнуть (34,506).

Ты не думай, что Сын послан Богом Отцом только для спасения всего мира. Если бы только один человек нуждался в искуплении, то, тем не менее, Бог не нашел бы недостойным послать Своего Сына (37,307)…

И то служит доказательством великого Божия человеколюбия, что Бог не только дал Сына, но и отложил время суда, чтобы согрешившие и неверующие могли очистить свои согрешения (39,180).

Если не скоро кто-нибудь согласится умереть и за добродетельного человека, то представь любовь твоего Владыки, когда Он оказался распятым не за добродетельных, но за грешников и врагов (40,587).

Когда появляется любовь Божия, то она выше всего – и ни огонь, ни меч, ни бедность, ни болезни, ни смерть, ни все прочее не страшно для того, кто пользуется этой любовью… (40,592).

Постараемся же познать любовь Божию, это важно для нас: ничто другое не приносит нам столько пользы, ничто столько не возвышает нас. Познание этой любви может действовать на души более, чем страх геенны (42,61).

Любовь Божия соединила небо с землею. Любовь Божия посадила человека на царский престол, любовь Божия явила Бога на земле, любовь Божия сделала Владыку рабом, любовь Божия предала Возлюбленного за врагов, Сына – за ненавистников, Владыку – за рабов, Свободного – за невольников, но и этим она не ограничилась, а призвала нас еще к большему. Не только освободила нас от прежнего зла, но и обетовала нам даровать гораздо большее благо (42,89)…

Ничто не служит столь великим доказательством человеколюбия Божия: ни небо, ни море, ни земля, ни сотворение всего из ничего, ни все прочее, как Крест (42,764).

Кто хочет говорить о любви Божией, тот покушается говорить о Самом Боге, простирать же слово о Боге погрешительно и опасно для невнимательных (54,246).

Ни великость преступлений, ни множество грехов, ни постыдность деяний никогда не превзойдут многого, лучше же – премногого человеколюбия Божия (56, 25). Бог человеколюбив к тем, которые чувствуют Его человеколюбие, чтут Его и благодарят, как подобает. Если же ты, ни во что ставя любовь Его всеуслаждающую, полюбишь что-либо другое и с тем свяжешь всецело все стремление души своей и станешь услаждаться другою какою сластью, или ястием, или питием, или одеждою, или лицом каким красивым, или золотом, или серебром, или другим чем, и душа твоя воспохотствует того и побеждена будет любовью к тому, то возможно ли, чтобы Бог, естественно, чистый и тебя соделавший таковым благодатию Духа Святого, продолжал быть в общении и обращаться с тобою, когда ты уклонился сердцем на другое, а не тотчас оставил Тебя? Само собой ясно, что Он всеконечно оставит тебя (58,367).

Спаситель наш Иисус Христос есть Сын Божий и называется так по естеству, а не именуется только Сыном, в несобственном смысле сего слова, как мы, будучи тварью; Он не имел начала, но вечен, посему по самой Ипостаси Своей Он и в бесконечные веки будет царствовать с Отцом (20,2).

Благодарение Отцу, из недр Своих родившему и пославшему к нам Сына, Который нисшел вкусить нашей смерти и в Своем Воскресении показал наше Воскресение! (25,486).

Бог, явившись на земле и поживший с человеками, показавший великое попечение о нас… С нами был не Ангел, не Архангел, но Сам сошедший Владыка принял на Себя всеобщее исправление, говоря с блудницами, возлежа с мытарями, входя в дома грешников, давая надежду разбойникам, привлекая к Себе магов, везде обходя и все исправляя, соединяя с Собою самую природу (43,796).

Ни делом, ни мыслею нераздельное Слово не отделяется от Отца (56,278).

Всякое действие и всякое слово Спасителя нашего Иисуса Христа есть правило благочестия добродетели (5,318).

Христос… Сам первый на деле показал ученикам возможность делать то, что Сам заповедал (45,195).

Учение заповедей Господних должно принимать как такое учение, которое доставляет нам Жизнь Вечную и Царство Небесное… (3,404).

Кто соблюдает закон – чтит частицу Божества, какую имеет в себе во всяком деле, слове и движении ума, сколько можно более чист от всего попираемого и не оскверняется ничем преходящим, а напротив того, самую персть влечет с собою к небу, тот в награду за труды (подлинно самое великое и премудрое таинство!) станет богом по усыновлению, однако же исполненным Высшего Света, начатки которого пожинал он, в некоторой мере, еще здесь (12,125).

Чрез исполнение заповедей Божиих возвращается внутрь нас, как некий многочастный плод, – любовь, милостыня, благоутробие, кротость, смирение, терпение искушений, непорочность и чистота сердца, посредством которой сподобляемся мы зреть Бога. И в чистом уже сердце воссиявает благодать и просвещение Святого Духа, Который возрождает нас, делает сынами Богу, облекает во Христа, возжигает светильник в душе нашей, делает нас чадами света, освобождает души от тьмы и отселе еще, в этой жизни, делает причастными Вечной Жизни, хотя мы того и не знаем (58,15).

Где со тщанием исполняются заповеди Божий, там бывает и явление Спасителя нашего Иисуса Христа. После сего явления Спасителя приходит и совершенная любовь (58,112).

Чем более кто преуспевает в делании заповедей Божиих, тем более очищается, осиявается и просвещается, сподобляется видеть откровения великих тайн, коих глубины не видел никогда и совершенно не может никогда видеть из тех, кои не восподвизались прийти в такую чистоту (58,133).

Те, которые покорствуют Богу и соблюдают неуклонно заповеди Его, те и временных благ причащаются в меру, с воздержанием благодаря за них Бога, и от этих видимых и временных благ возводятся к оным невидимым и вечным за то, что подвигнулись Царю всех Богу и соблюли повеления Его. Те же, которые поступают противно заповедям Божиим, находятся на противной Богу стороне, вместе с диаволом, поскольку сделались врагами Бога (58,376).

Сколь изумительно сильна сила заповедей Божиих, и в какое дивное состояние приводят они тех, которые творят и исполняют их! (58,503).

Заповеди Господа нашего имеют воздаяние бесконечное и вечное, так как в тех, кои исполняют их, вселяют жизнь бессмертную и такие подают блага, их же око не виде и ухо не слыша и на сердце человеку не взыдоша (1Кор. 2, 9) (52,441).

Заповеди Божий есть Жизнь Вечная (31,186).

Кто поистине соблюдает их, тот переходит от смерти в живот (22,131).

Поскольку всякое пророчество Господа оказывается истинным, по свидетельству событий, а в рассуждении (Воскресения мертвых) не только научены мы словом, но и самих возвращенных к жизни Воскресением, на самом деле получили доказательства обетования, то какой остается предлог неверующим? (14,185)…

Те, которые делали зло, воскреснут на поругание и стыд, чтобы увидеть в самих себе мерзость и отпечатление соделанных ими грехов. И, может быть, страшнее тьмы и вечного огня тот стыд, которым увенчаны будут грешники, непрестанно имея пред глазами следы греха, сделанного во плоти… (1,252)…

В Воскресении мертвых различною славою будут прославлены и отличены воскресшие: по достоинству заслуг, по причастию здесь еще обитавшего в них Божия Духа (30,389).

Как солнце не чужим светом рассеивает тьму… так в день Воскресения праведники просветятся, ризою их будет свет, покровом их – сияние звездами; в тот же день нечестивые облекутся в одежду всякой скверны, покроются всякою нечистотою и сами из себя источат тьму и мучение, подобно тому, как тело, одержимое недугом, из себя производит жар и другие припадки (26,286).

Придет время, что тленное сие облечется в неветшающее и неистлевающее. Вечно жив Тот, Кто сотворил сие тленное и воздвиг сие из ничего. По Его животворящему гласу воскреснет оно из гроба для царства (25,504).

Тела грешников восстанут нетленными и бессмертными, но эта честь будет для них средством к наказанию и мучению: они восстанут для того, чтобы постоянно гореть, если тот огонь неугасим, то для него нужны и тела, никогда не уничтожаемые (33,479).

Воскреснуть должно, конечно, всякому человеческому телу, но добрый воскреснет для жизни, а злой – для казни (37,606).

Если Бог из несуществующего силен привести в бытие все, что Ему угодно, то тем паче из приведенного в бытие может обновить существовавшие уже и в землю обратившиеся тела. А что Воскресение будет и как оно будет, сему научит тебя и тайна посеваемого и возбуждение всех растений, умирающих зимою и оживающих летом (47,167)…

В оный час Христос возблещет внезапно, как бы самая быстрая молния, и ужаснет всю землю, страшно прозвучит с неба труба и возбудит всех усопших, Небеса и Силы их поколеблются, и вся земля, как вода в море, вострепещет от лица Славы Его, потому что страшный огонь потечет от лица Его, очищая землю от всего, что оскверняет ее. Ад отверзет врата свои. Смерть приидет в бездействие, потому что персть естества человеческого, услышав трубный звук, оживотворится. Чудное дело… видеть, как в оный час кости естества человеческого подлинно в неисчетном количестве, подобно множеству рыб, кружащихся в море, в одно мгновение ока устремятся каждая к своему составу. Воскрешенные возопиют и скажут: «Слава Собравшему и Воскресившему нас по человеколюбию Своему!» Тогда праведники возрадуются; со славою в сретение бессмертному Жениху своему восхищены будут на облаках все любящие Его и старавшиеся исполнять волю Его. В какой мере каждый очистил здесь сердце свое, в такой увидит тогда Славу Его, и как вожделевал Его здесь, так насытится любовью Его (24,361).

Сын Божий – плод Святый от Святого, Вечный от Вечного. Податель Духа Святого в осуществлении и образовании твари (3,168).

Всякое действование от Божества, простирающееся на тварь и именуемое по многоразличным о Нем понятиям, от Отца исходит, чрез Сына простирается и совершается Духом Святым (17,122).

Сын есть Единородный Бог и навсегда пребывает… Сущий в Отце, не по одному какому-либо свойству имеет бытие в Нем, но есть во Отце по всем свойствам, какие только мы разумеем в Нем. Как Сын в нетлении Отца – Он нетленен, в благости – благ, и в силе – силен, и в каждом совершеннейшем свойстве, какое только разумеет Отец, Он участвует…. Итак, имеющий все вполне, что имеет Отец, и созерцаемый во всей славе Отца, как имея бытие в нескончаемости Отца, не имеет конца жизни, так и имея бытие в безначальности Отца, не имеет начала дней (Евр. 7, 3). Как слово существует у того, кто его произносит, так и Бог Слово во всяком деле имеет общение со Своим Родителем, и в Нем есть и вне Его (29,12).

Все имеет Отец, Он – поистине Жизнь и Бессмертие, и Свет, и Всемогущий Бог и Господь – это же имеет и Сын (33,949).

Бог есть Свет и те, которые сподобляются узреть Его, все видят Его, как Свет и те, которые приняли Его, приняли как Свет (58,318).

Христос, будучи Бог, Начальник Жизни, Превысший века, всегда всецелый Образ бессмертного Отца, принял знак раба, вкусил смерть, вторично сретил жизнь, чтобы от рабства и от уз смерти избавить меня, возвращающегося к лучшей жизни (11,304).

Став человеком, не переставал Он быть Богом и Господом всяческих (23,310).

Мы удерживаемся думать о Единородном Богу что-нибудь малое, что если по Домостроительству и воспринято что-либо из дольнего естества, то верим, что и это претворилось в Божественное и нетленное… (19,17).

Великая добродетель – дерзновенное, открытое исповедание Христа и предпочтение этого исповедания всему другому (39,109).

Тому же, кто разумом своим обратился к этому миру и занимает душу свою тем, чтобы угодить людям, невозможно (принять Господа) и быть исполнителем первой и великой заповеди Господней, которая повелевает любить Бога «всем сердцем и всею силою». Ибо как может любить Бога всем сердцем и силою тот, кто разделил свое сердце между Богом и миром, и некоторым образом похищая любовь, одному Богу принадлежащую, иждивает оную на человеческие страсти? (20,330).

Как велик Бог? Какая мера Его? Каков Он в сущности? Подобные вопросы опасны для вопрошающего и затруднительны для вопрошаемого. Лучшее обращение с ними – молчание (4,320).

Подлинно неизреченны и молниеносны блистания Божией красоты: ни слово не может выразить, ни слух вместить (5,83).

Бог есть Свет высочайший, неприступный, неизглаголанный: ни умом непостигаемый, ни словом неизрекаемый, просвещающий всякую разумную природу. Он то же в духовном мире, что солнце в чувственном: по мере представления возбуждающий к Себе любовь, и по мере любви вновь умопредставляемый, только Сам для Себя созерцаемый и постижимый, а на существующее вне Его мало изливающийся. Говорю это о Свете, созерцаемом во Отце и Сыне и Святом Духе, Которых богатство в соответственности и едином исторжении светлости (10,274).

Божество беспредельно и неудобосозерцаемо, в Нем совершенно постижимо сие одно – Его беспредельность. Когда разум устремил свой взор на горнюю бездну и не находит, на чем остановиться или где положить предел своим представлениям о Боге, тогда беспредельное и неисследимое называет Безначальным, а когда, устремившись в дольнюю бездну, испытывает подобное прежнему, тогда называет Его Бессмертным; когда же сводит в единство то и другое, тогда именует Вечным, ибо вечность есть ни время, ни часть времени, потому что она неизмерима (11,155).

Един есть Бог Безначальный, Безвиновный, не ограниченный ни в чем или прежде бывших, или после имеющих быть, и в прошедшем, и в будущем объемлющий вечность, Беспредельный, благого, великого Единородного Сына великий Отец, Который в рождении Сына не потерпел ничего свойственного телу… потому что Он – Ум. Един есть Бог иный (по ипостаси), но не иный по Божеству – сие Слово оного Бога, живая печать Бога, живая печать Отчая, единый Сын Безначальнаго и Единственный Единственного, во всем равный Отцу (кроме того, что Один всецело пребывает Родителем, а Другой – Сыном), Мироположник и Правитель, Сила и Мысль Отца. Един Дух – Бог от Благого Бога… (11,216).

Ничего не было прежде великого Отца, потому что Он все имеет в Себе. И Его знает неотлучный от Отца – Отцем рожденный безлетный Сын, великого Бога Слово, Образ Первообраза, естество, равное Родителю. Ибо слава Отца – великий Сын. А как явился Он от Отца – знает единый Отец и явившийся от Отца, потому что никто не был близ Божества (11,217).

О Ты, Который превыше всего! Ибо что иное позволено мне изречь о Тебе? Ибо Ты неизрекаем никаким словом. Кто воззрит на Тебя умом? Ибо Ты непостижим никаким умом. Ты един неизглаголан, потому что произвел все, изрекаемое словом! Ты един недоведом, потому что произвел все, объемлемое мыслею. Тебе воздаст честь одаренное разумом! К Тебе устремлены общие всех желания: о Тебе болезнуют все сердца; Тебе все воссылает моления; Тебе все, уразумевающее Твои мановения, изрекает безмолвное песнословие. Тобою единым все пребывает; к Тебе все в совокупности стремится; Ты – начало и конец всего… О, Всеименуемый! Как наименую Тебя, Единого Неименуемого? Да и какой небесный ум проникнет сквозь заоблачные покровы? Будь милосерд, о Ты, Который превыше всего! Ибо что иное позволено мне изречь о Тебе? (12,31).

В Божеском естестве изволению сопутствует могущество, и мерою Божия могущества служит воля (14,2).

Бог непостижим в могуществе Своем. Он мог явить в тварях нечто большее, но совершил над ними одно то, что для них было вместительно (22,248).

Бог, когда захочет, заставляет вещества делать противное их свойствам (25,98).

Создав всю тварь, Господь отнюдь не переменил места и не соединился с созданиями. Если же Он не ограничен, то где, скажешь ты, находится Он мысленно. Ища духовно, ты найдешь Его неограниченным, а потому опять – нигде: ни внутри, ни вне, хотя и везде во всем, бесстрастно, неслиянно, а потому вне всего, так как Он прежде всего (56,185).

Господи Боже наш, Отче, Сыне и Душе! Ты по образу безвидный, для созерцания же прекраснейший Своею неизъяснимою Красотою, помрачающий всякое видение: прекрасный превыше зрения, ибо Ты превосходишь все, бесколичественный в качестве, видимый для тех, кому Ты изволишь. Сущность пресущественная, неведомая Ангелам, ибо и бытие Твое они познают из Твоих. Ведь Ты наименовал Себя Самого Богом поистине Сущим (Исх. 3,14); это мы и зовем Сущностью, называем Ипостасью, Воипостасным именуем Того, Которого никто никогда не видел, Триипостасного Бога, единое безначальное Начало. Иначе же как посмеем мы назвать Тебя Сущностью или прославлять в Тебе три раздельных Ипостаси? И каково соединение, кто совершенно уразумеет? Ибо если Отец в Тебе и Ты в Отце Твоем, и от Него происходит Святой Дух Твой, и Сам Ты, Господи, и Дух Твой, Дух же Господом назван и Богом моим, и Отец Твой есть и называется Духом, то никто, однако, ни из Ангелов, ни из людей никогда не видел, не созерцал этого, ни образа не познал; да и как изречь это? Как выразить? Как дерзнуть наименовать? – Отделением или соединением? Как Единого (назвать) тремя и три – Единым? Поэтому, Владыко, на основании того, что Ты сказал и чему научил, всякий верный верует и славословит державу Твою, так как все в Тебе совершенно, непостижимо, неведомо и невыразимо для созданий Твоих. Ибо недомыслимо уже бытие Твое, так как Ты существуешь несозданным, равно как и родил Ты (несозданно). Да и как созданный уразумеет образ бытия Твоего, или рождение Сына Твоего, Бога и Слова или исхождение Божественного Духа Твоего, чтобы и соединение Твое он познал, и разделение уразумел и точно изучил? Никто еще не видел ничего Твоего из того, о чем я сказал… Но Ты Сам в Себе Самом существуешь один только Бог Троица. Один знал Себя Самого, Сына Твоего и Духа, и Ими одними знаемый, как соестественными. Прочие же, как бы лучи чувственного солнца, и то, если они добровидящие и яснозрячие, сидя внутри дома видят входящими: солнца же этого совершенно не видят. Так Свет Славы Твоей, так озарения (Твои) и их гадательно, очищенным умом уподобляются видеть от всей души Тебя ищущие. Тебя же, каков Ты, по существу, и какого рода, или как Ты родил однажды, или вечно рождаешь и не отделяешься от Рождаемого от Тебя, но Он весь в Тебе, весь все наполняет Божеством, Ты же, Отец, весь пребываешь в Самом Сыне и имеешь исходящего от Тебя Божественного Духа, всеведущего и все исполняющего; как Бог по существу, и Он не отделяется от Тебя, ибо от Тебя истекает. Ты Источник благ, всякое же благо – Сын Твой, чрез Духа уделяющий их всем достойно, благоутробно и человеколюбно, – и Ангелам и человекам. Никто, никогда ни из Ангелов, ни из людей не увидит или не познает бытия Твоего, ибо Ты – несозданный. Все же Ты произвел, и может ли оно знать, как Ты рождаешь Сына Твоего и как всегда источаешь? И как происходит от Тебя Дух Твой Божественный? И Ты отнюдь не рождаешь, когда-либо родив, конечно, однажды, не источая, – Ты не претерпел оскудевания или умаления, ибо Ты пребываешь преисполненным, неоскудевающим, превыше всего, весь во всем мире, – видимом и мысленном, и наоборот, вне их находишься. Боже мой, совершенно не допуская ни приращения, ни убавления, весь хотя и недвижимый, всегда так пребывая, но действиями Ты всегда приснодвижим. Ибо Ты – Отец, имеешь непрестанное делание, и Сын Твой соделывает спасение всех, и промышляет, и усовершает, и содержит, и питает, и животворит, и возрождает Духом Святым. Ибо что видит Сын, Отца творящим, то и Сам также совершает, – как сказал Он (Ин.5,19)… Простой, все наполняющий, совершенно неизобразимый, невещественный, неописанный, Ты весь непостижим… Как станем утверждать, что Ты восседаешь, или на каком престоле, когда в руке Ты содержишь небо и землю, и все, что под землею, Твоею же держится силою. Какой престол бы вместил Тебя или какого рода храмина?… Кто совершенно уразумеет Тебя? Горе людям и всякой тварной природе, дерзающей исследовать такое о Боге прежде, чем не будет она озарена, просвещена; прежде, чем не узрит Божественных (вещей) и не сделается созерцательницей таинств Христовых, которых даже Павел, увидев, совершенно не мог высказать. О Самом же Боге он не удостоился ничего большего услышать, уразуметь или совершенно научиться, кроме того, что Он есть Сущий Бог всех и Создатель, Творец и Податель всех произведенных. Мы же, несчастнейшие, заключенные во тьме, и совершенно будучи тьмою чрез наслаждение удовольствиями, и не знающие самих себя, как и каким образом одержимы бываем, погребенные страстями, слепые и мертвые, исследуя истинно Сущего, безначального, несозданного Бога, Единого, Бессмертного и для всех невидимого, говорим о Боге, как точно знающие, будучи (сами) удалены от Бога. Ибо, если бы соединились с Ним, увидели бы, что все у Него неизреченно и непостижимо, и не только касающееся Его Самого, но и дел Его в большей части неведомо для всех. Ибо кто бы изъяснил (даже) то, как Он образовал меня от начала? Какими руками, взяв персть, Он – совершенно бестелесный: и как не имеющий уст, подобно нам, вдунул в меня дыхание? И как я стал душею бессмертною? (Быт. 2, 7). Скажи мне, как из брения – кости, нервы, мясо, жилы, кожа, волосы, глаза, уши, губы и язык? Как головные органы и твердые зубы чрез дыхание внятно образуют членораздельную речь? Из сухого, влажного, теплого, холодного вещества, чрез смешение противоположных стихий, Он сделал меня живым существом. Итак, как ум связан с плотью и как плоть сотворена с невещественным умом без смешения и слияния? Ум же и душа, не смешиваясь, произносят внутреннее слово для людей и не остаются такими же нераздельными и совершенно неслитными. Итак, зная, что неизъяснимо и для всех непостижимо даже то, что касается нас, как не трепещем мы исследовать Того, Кто из несущего сотворил нас таковыми; или помышлять и говорить о том, что превыше слова и превыше ума нашего? Итак, будучи тварями, убойтесь же Творца и исследуйте только заповеди Его, старайтесь соблюдать их изо всех сил, если хотите сделаться наследниками той жизни. Если же вознерадите о Его повелениях и презрите волю Его и не поверите Ему по одному, конечно, слову Его, то ни слава, ни достоинство, ни богатство мира сего, ни даже знание внешних наук, ни сочинение, ни составление красноречивых слов, ничто другое из земных дел и вещей не принесет вам никакой пользы тогда, когда все и всех будет судить Бог мой. Но то слово Владыки, которое мы презрели, станет тогда пред лицом каждого в отдельности и осудит всякого, не сохранившего его. Ибо оно не слово праздное, но живое слово Бога Живого и пребывающего во веки веков (56,194).

Создатель этой Вселенной, имея творческую силу, не для одного только мира достаточную, но в бесконечное число раз превосходящую все величие видимого, привел в бытие одним мановением воли (1,8).

Бог был для мира не одним этим – Причиною только бытия, но сотворил как Благой – полезное; как Премудрый – прекраснейшее; как Могущественный – величайшее. Пророк Моисей показал тебе в Боге едва ли не Художника, Который, приступив к сущности вселенной, приноравляет ее части одну к другой и производит само себе соответственное, согласное и гармоничное целое (1,11).

Одно сотворено на службу человекам, а другое – для того, чтобы они созерцали чудеса творения; иное же, для нас страшное, чтобы вразумлять нашу нерадивость (1,117).

Бог наш ничего не создал как избыточествующего, сверх потребности, так и недостаточествующего в чем-либо нужном (1,134).

Из миров один сотворен прежде. Это иное небо, обитель Богоносцев (Ангелов), созерцаемая единым умом, Пресветлая, в нее впоследствии вступит человек Божий, когда, очистив ум и плоть, совершится богом. А другой – тленный мир создан для смертных, когда надлежало устроиться и лепоте светил, проповедующих о Боге красотою и величием, и царственному чертогу (земле) для образа Божия (человека). Но первый и последний мир созданы Словом Единого Бога (11,230).

На земле положены Богом рождение и смерть, а на небе – полнота всего и неизменность. Все же сотворено для человека и спасения его. Не нуждающийся ни в каких благах Бог для человека устроил небо, землю и стихии, доставляя ему через них всякое наслаждение благами (61,87).

Великому Свету прилично было начать мироздание сотворением света, которым уничтожает Он тьму и бывшее дотоле нестроени и беспорядок (в небытии)… Затем семью днями разделяется все сотворенное приводимое в устройство по неизреченным законам, а не мгновенно производимо Всемогущим Словом, для Которого помыслить – значит уже совершить дело Если же последним явился в мир человек, почтенный Божиим рукотворением I образом, то сие нимало не удивительно, ибо для него, как для царя, надлежалс приготовить царскую обитель и потом уже ввести в нее царя в сопровождена всех тварей (11,143).

Представь, какую тяжесть гор, сколько племен людей, сколько высоких и разнообразных растений, сколько городов… какое множество четвероногих зверей, пресмыкающихся и разных животных земля носит на раменах своих. И однако такую громаду Бог создал так легко, что Пророк не мог найти даже подобия этой легкости, а сказал, что Он создал землю, как ничто (32,507).

Ты, человек, в рассуждении Домостроительства и творения Божия соблюдай, по отношению к Сотворившему тебя Богу, то же молчание, какое хранит глина по отношению к горшечнику (34,505).

И то самое, что мы не в состоянии постигнуть и понять цель всего сотворенного, пусть будет для нас не основанием неверия, но побуждением к славословию (35,56).

Для чего Бог что сотворил – исследуй, ибо сие можно познать, но как и почему, как давно сотворил, – сего не испытывай, потому что это не подлежит твоему разуму. Ибо из Божественных вещей иные постижимы, другие же непостижимы для человека. Умозрение, если его не обуздывать, может и в пропасть низвергнуть (преп. Максим Исповедник; 63,214). Подвиглась естественная щедрость Божия, и Он зачал и породил тварь, как младенец из материнского чрева, изник из воли Его мир (25,331).

Все сотворенное Богом, и по своей тварной природе далеко отстоящее от славы Создателя, находилось бы в жалком состоянии, если бы не было причастно Божеству. Но недостойно Бога такое понятие о Боге, будто бы Он попускает твари быть обнаженною и как бы лишенною Его Самого. Напротив того, и тварь не так жалка, и Бог не так бессилен, чтобы не сообщить тварям Своего Святого приобщения (3,159).

Творец не имел нужды ни в одной из рожденных Им тварей, но, чтобы показать свою любовь к нам, Он создал все, показывая нам, как Он ценит род человеческий (35,47).

Прекрасно небо, но создано оно для того, чтобы ты, человек, воздавал поклонение Творцу. Светло солнце, но для того, чтобы ты почитал Создателя. А если ты останавливаешься только на чудесах… смотришь только на красоту созданий (забывая Создателя), то свет для тебя стал тьмою, а лучше сказать: ты свет превращаешь в тьму (35,728).

Бог прежде сотворения мира предопределил быть спасению человека через возрождение, какое имел он получить в силу воплощенного Домостроительства Христова, а на этом основании подчинил ему тварь и покорил ее тлению, так как тленным сделался человек, для которого создана она, чтобы она каждогодно доставляла ему тленную пищу; положив, когда обновит человека и сделает его нетленным, бессмертным и духовным, тогда вместе с ним обновит и всю тварь и сделает ее вечною и нетленною (57,380).

Вся тварь по велению Божию, по всеобщем Воскресении, имеет быть такой, какою создана – вещественною и чувствительною, но будет пересоздана неким невещественным и духовным обиталищем, превыше всякого чувства (57,381).

У Христа воинствует и женский пол, вписываемый в воинство по душевному мужеству и не отвергаемый за телесную немощь. И многие жены отличились не менее мужей: есть и такие, что даже больше прославились. Таковы наполняющие собою лик девственниц, таковы сияющие подвигами исповедания и победами мученичества (5,35).

Один цвет любезен в женщинах – это добрый румянец стыдливости. Его живописует наш Живописец. Если хочешь, уступлю тебе и другой цвет: придай своей красоте бледность, изнурив себя подвигами для Христа, молитвами, воздыханиями, бдениями день и ночь. Вот притирания, годные и незамужним и замужним! А красильные вещества побережем для стен и для таких женщин, в которых производит бешенство и помет молодых людей. Они пусть скачут, а нам даже не позволено смотреть на распутных женщин. Лучшая драгоценность для женщин – добрые нравы… на устах, на глазах, на ланитах носить узы… искать себе увеселений только в обществе целомудренных женщин и в одном своем муже, для которого ты, с Божия благословения, разрешила девственный пояс. Да и вольностям мужа полагай меру, чтобы тем самым уверить его, как далеко ты держишь от себя чужих мужчин (12,237).

Когда муж раздражен, уступи ему, а когда утомлен, помоги ему нежным словом и добрыми советами. И укротитель львов не силою усмиряет разъяренного зверя, у которого в бешенстве прерывается дыхание, но укрощает его, гладя и приговаривая ласковые слова (12,241).

На щеках твоих не должно быть ни похотливых движений, ни гневливых трепетаний. Это постыдно для всякого человека, особенно же для женщины, и делает лицо безобразным… Не спеши на брачный или именинный пир, где пьянство, пляски, смех… это приводит в расслабление и целомудренных, как солнечный луч топит воск… Уши твои укрась не жемчугом, но привычкой внимать добрым речам, и для худых речей замыкать их ключом ума (12,243).

Продерзливый язык причинял часто зло и невинным. Лучше молчать, когда и самое дело вызывает на слово, нежели говорить, когда и время не дает места нескромному слову. Твое слово да останется предметом желаний (12,244).

Жену делает любезною не благообразие тела, но добродетель души, не притирания и подкрашивания, не золото и драгоценные одежды, но целомудрие, кротость и постоянный страх Божий (32,614).

Украшай лицо целомудрием, скромностью, милостыней, человеколюбием, любовью, приветливостью, – вот краски добродетели, ими ты привлечешь любовь не только людей, но и Ангелов, за них восхвалит тебя Сам Бог; когда же Бог будет благоволить к тебе, то, конечно, Он привяжет к тебе и мужа (33,269).

Тебя (женщина) создал Бог благообразною, чтобы и чрез это возбудить в нас удивление к Себе, а не для того, чтобы Ему мы наносили оскорбления. Не такими воздавай Ему за это дарами, но целомудрием и скромностью; Бог создал тебя благообразною для того, чтобы чрез это умножить для тебя подвиги скромности. Не в одинаковой ведь степени сохранять целомудрие той, которая во всех возбуждает любовь к себе, и той, к которой никто не чувствует расположения… Подобно тому, как если бы кто стал намазывать грязной тиной золотую статую, так поступают те, которые употребляют притирания (косметику) (42,649)…

И жене досталась немаловажная часть всего вообще – управление домами… а без нее и гражданские дела никогда не могли бы состояться. Если бы домашние дела находились в расстройстве и беспорядке, то каждый из граждан сидеть должен был бы дома, а гражданские дела находились бы в худшем положении (42,832).

Истинно целомудренные, прилагая все старание о том, чтобы попещись о душе, не отказываются и телу, как орудию души, услужить в меру, но почитают делом недостойным и низким для себя украшать тело и величаться им, чтобы оно, по природе будучи рабом, не возгордилось пред душой, которой вверено право владычества; напротив того, приобучают тело знать свойственный ему чин, и не выставляют его в виде приманки служить поджогою и поводом к непотребству, но, по возможности, отъемлют у него все, что обратилось бы в пищу этому огню.

… От одного правдолюбивого мужа слышал я достойный внимания рассказ…. Однажды юноша, похотливый и женский прислужник, увидел прекрасную девицу, сильно ею пленился и употребил все ухищрения удовлетворить своему пожеланию, но девица с самого начала сделала ему отказ, потому что была благородна, целомудренна и дала обет – и душу и тело соблюсти Христу неприкосновенными. Но, когда услышала, что юноша ведет себя как неистовый и бешеный, изобрела способ, которым бы и свою соблюсти невинность, и в нем угасить огонь…. Обривши все благолепие волос и пеплом, смешанным с водою, помазав лицо, велела юноше войти к ней. Потом сказала вошедшему: «Ужели любишь это безобразие?» И юноша не только угасил этот огонь вожделения, но даже сделался пламенным любителем целомудрия… (43,317).

Ходил некто из отцов по пустыне и увидел в одной пещере женщину. Она же сказала: «Ради Господа, уйди, ибо я женщина и притом нагая». Старец дал ей одежду из своей и умолял рассказать о себе. «Я дочь одного патриция, – сказала подвижница, – убежала из дому, когда меня хотели выдать замуж, и вот мне уже семьдесят лет, и я не видела никого, кроме тебя, имею я сосуд с водой и моченые бобы, которые умножает Бог». Поговорив с нею, старец решил удалиться и оставить ей одежду, но она сказала: «Принеси мне другую и скорее приходи». Приготовив все, старец вернулся и нашел большой камень, приваленный ко входу в пещеру. Отодвинув камень, он увидел, что подвижница уже почила. Облачив святую в одежды, старец со слезами похоронил многострадальное тело ее (67,467).