Установление таинства Евхаристии

«Воскресное чтение», 1879

Вечери существовали уже в Ветхом Завете. Это было установление того времени, когда Бог, верный великим обетованиям, данным праотцам, сильною рукою освободил народ Свой от рабства египетского. В ту достопамятную ночь, когда ангел смерти должен был пройти всю Египетскую страну, поражая первенцев египетских, по повелению Божию, каждый отец семейства должен был со всеми своими членами вкушать священную вечерю, тогда как двери домов окропляемы были кровью агнца, мясо которого было вкушаемо на вечери. Ангел-истребитель обходил всякий дом, который был окроплен кровью агнца и в котором совершалась пасха – прехождение Господа. Праздновавшие же уже готовы были в путь и с жезлами в руках ожидали призыва к выходу. То была ночь, в которую Господь освободил Свой пленный народ.

С этим освобождением началась новая жизнь для израильского народа, потому что теперь только он стал народом Божиим. Потому-то пасхальный месяц стал первым из всех месяцев и пасхальная ночь посвящалась ежегодному празднованию, и это соблюдалось с такою строгостью, что опущение празднования наказывалось отлучением от народа Божия. Пасхальная вечеря, которая предшествовала великому избавлению от рабства и через совершение которой народ приготовлялся к великому делу Божию, должна была повторяться каждый год в одно и то же время, в ту же самую ночь, в которую совершена в первый раз, с тем лишь различием, что кровью пасхального агнца не кропились двери, но она возливалась на алтарь Господа, на очистилище. При горящих светильниках, приготовленный в путь, с жезлом в руке – так народ Божий должен был из года в год совершать пасхальную вечерю и снедать агнца, кровь коего приносилась в священное место очищения для очищения их душ. Это, без сомнения, была вечеря воспоминания, но всегдашнее и столь строгое совершение ее основывалось на том, что позднейшие роды получат то, что получил древний род, – плоть агнца и очищение кровью его. И не должен ли был народ, празднуя древнее освобождение, приготовляться к новому высшему освобождению и, совершая пасхальное торжество, в ночь, в которую Господь вывел некогда его из чужой страны, ожидать нового, более совершенного избавления?

В эту-то ночь именно Господь в последний раз собрал вокруг Себя Своих учеников, и от этого-то торжества освобождения Израиля встал Он, чтобы искупить мир. Минута была самая торжественная, какую только можно представить. Ветхий Завет ничем не мог быть так возвеличен, как тем, что Господь, сошедший с неба дать жизнь миру, еще в последние часы Своей земной жизни совершил священную вечерю этого завета со Своими учениками, которых Он избрал из членов этого завета быть светом мира. Но эти часы, в которые Ветхий Завет удостоен такой чести, были последние часы для него. Наступало время, когда Ветхий Завет должен был уступить место новому, высшему Завету, который назначен не для одного народа, а для всех, и не для известного времени, а для всех времен. Но как Ветхий Завет начался избавлением народа из-под чужой власти, и как Ветхий Завет основывался на этом избавлении, так и Новый Завет, назначенный для всех времен и народов, мог начаться лишь после прославления Бога в деле несравненно высшего избавления. Он мог быть основан только на новом избавлении, на искуплении всего человечества, от темной власти, которой подпало оно чрез грех.

Час этого всеобщего и вечного искупления приближался. Искупитель был здесь; вестники искупления были при Нем. В последний раз праздновал Он с ними ветхозаветную вечерю, которая с воспоминанием первой пасхальной вечери заключала в себе в то же время обетование высшей Пасхи. Время обетований и томительных ожиданий проходило, наступало время исполнения.

Здесь совершилось то, что евангелисты Матфей, Марк, Лука и апостол Павел описывают таким образом: Господь Иисус Христос, в ночь, в которую был предан, взял хлеб, благодарил и преломил, и дал ученикам Своим, говоря: приимите и ядите: сие есть Тело Мое, за вы даемое. Сие творите в Мое воспоминание. Так же взял Он и чашу по вечери, благодарил и дал им, говоря: приимите и пийте от нея вси: сия есть Кровь Моя Нового Завета, за вы изливаемая во оставление грехов. Сие творите в Мое воспоминание.

Так Господь, при совершении ветхозаветной пасхи, установил пасхальную вечерю Нового Завета. Пасхальною жертвою Ветхого Завета был избранный агнец; пасхальная жертва Нового Завета, Агнец Божий в высшем смысле есть Христос, Сын Божий, Единородный от Отца, полный благодати и истины. Кровь ветхозаветной пасхальной жертвы имела прообразовательно-очищающую силу; она прикрывала прообразовательно грехи народа; Кровь новозаветной жертвы не прообразовательно, а на самом деле есть Кровь очищения для всего мира. Жертва новозаветная одна должна была совершить то, на что все другие жертвы, от начала мира совершавшиеся, только предуказывали; она должна быть жертвою всех жертв, жертвою в высочайшем, несравненном с другими жертвами смысле, которые она уничтожала, потому что была их исполнением, истиною. А так как только истинною жертвою производится истинное очищение грехов, истинное искупление, – то только на этой жертве, на Крови Христа мог основываться новый, всеобъемлющий, вечный завет благодати. В этом смысле Господь сказал: Сие есть Тело Мое, за вы даемое, и сия чаша есть Новый Завет Моею Кровию, за вы изливаемою во оставление грехов.

Все слова Господа имеют для нас непреходящее значение; но нет слов драгоценнее этих. Насколько в ту минуту могли понимать их ученики Господа, мы не знаем; но с тех пор, как слова эти исполнились, они стали драгоценным сокровищем для всего христианского общества; ибо они служат всегдашним свидетельством, что глубочайшее уничижение Сына Божия заключало в себе высочайшую славу и что смерть Его есть жизнь всего мира.

Однако Господь не ограничился тем, что так торжественно возвестил Свою смерть и открыл ее благодатное значение Своим ученикам. Преподавая хлеб и чашу, Он установил навсегда священную вечерю для Своего общества: Сие творите в Мое воспоминание, – прибавил Он. Что совершено в пасхальную ночь, то совершено не в воспоминание Его, потому что Он Сам лично находился пред учениками; это было только установлением той вечери, которую должно было совершать общество верующих, когда жертва будет принесена и Кровь Нового Завета будет пролита.

Вечеря Нового Завета, совершенная в пасхальную ночь Спасителем, как и ветхозаветная вечеря, есть жертвенная вечеря. Когда израильтянин со своими домашними вкушал пасхального агнца, он принимал пасхальную жертву и через это делался участником в благословении этой жертвы; и когда христианин вкушает Тело и Кровь Господа в священной евхаристической вечере, он делается причастником жертвы голгофской с ее благословенными плодами. В первую пасхальную ветхозаветную ночь двери домов окроплялись кровью агнца, и ангел смерти, истреблявший первенцев египетских, щадил эти дома, проходя мимо. Точно так же общество новозаветное должно постепенно вкушать Тело и Кровь истинного Агнца Христа, чтобы избежать суда Божия, имеющего совершиться над грешным миром. Пренебрежение ветхозаветною пасхою принесло бы смерть, – не тем ли большее пренебрежение Пасхою новозаветною должно принести наказание и смерть?

Но древняя пасхальная вечеря приурочена была к известному времени – что показывало ее несовершенство и временное значение. Древняя пасхальная вечеря могла быть совершаема только в пасхальную ночь. Вечеря Нового Завета, святая Евхаристия, может быть совершаема во всякое время новозаветным обществом.

Чудесна вечеря, в которой Господь дает нам в пищу Тело Свое, распятое за нас, и Кровь Свою, пролитую на кресте, но не менее чудесно и таинственно явление Сына Божия во плоти и уничижение Того, Кто есть вечный образ Божий и сияние славы Его, и уничижение до смерти крестной. Вся область, до которой возвышает нас вера в Сына Божия, есть область чуда, и, без сомнения, Тот, Кто Себя Самого принес в жертву за нас и пролил Кровь Свою за наши грехи, может, если такова воля Его, питать нас Своею Плотию и напоять Своею Кровию. А что такова Его воля – в этом мы не можем сомневаться, ибо имеем на это повеление Его: Сие творите в Мое воспоминание.