1 Свидетельство Иоанна; блажен читающий и слушающий. 4 Послание семи Церквам в Асии от прославленного Христа. 9 Видение Иоанна на Патмосе и повеление записать виденное; Сын Человеческий посреди светильников.

Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну,

который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел.

Блажен читающий и слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем; ибо время близко.

Иоанн семи церквам, находящимся в Асии: благодать вам и мир от Того, Который есть и был и грядет, и от семи духов, находящихся перед престолом Его,

и от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших Кровию Своею

и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь.

Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные. Ей, аминь.

Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядет, Вседержитель.

Я, Иоанн, брат ваш и соучастник в скорби и в царствии и в терпении Иисуса Христа, был на острове, называемом Патмос, за слово Божие и за свидетельство Иисуса Христа.

Я был в духе в день воскресный, и слышал позади себя громкий голос, как бы трубный, который говорил: Я есмь Альфа и Омега, Первый и Последний;

то, что видишь, напиши в книгу и пошли церквам, находящимся в Асии: в Ефес, и в Смирну, и в Пергам, и в Фиатиру, и в Сардис, и в Филадельфию, и в Лаодикию.

Я обратился, чтобы увидеть, чей голос, говоривший со мною; и обратившись, увидел семь золотых светильников

и, посреди семи светильников, подобного Сыну Человеческому, облеченного в подир* и по персям опоясанного золотым поясом: //*Длинная одежда Иудейских первосвященников и царей.

глава Его и волосы белы, как белая во́лна, как снег; и очи Его, как пламень огненный;

и ноги Его подобны халколивану, как раскаленные в печи, и голос Его, как шум вод многих.

Он держал в деснице Своей семь звезд, и из уст Его выходил острый с обеих сторон меч; и лице Его, как солнце, сияющее в силе своей.

И когда я увидел Его, то пал к ногам Его, как мертвый. И Он положил на меня десницу Свою и сказал мне: не бойся; Я есмь Первый и Последний,

и живый; и был мертв, и се, жив во веки веков, аминь; и имею ключи ада и смерти.

Итак напиши, что ты видел, и что есть, и что будет после сего.

Тайна семи звезд, которые ты видел в деснице Моей, и семи золотых светильников есть сия: семь звезд суть Ангелы семи церквей; а семь светильников, которые ты видел, суть семь церквей.

1 Ангелу Ефесской Церкви: «ты оставил первую любовь твою». 8 Смирнской: «будь верен до смерти». 12 Пергамской: «Знаю, что ты живешь там, где престол сатаны». 18 Фиатирской: «что имеете, держите, пока приду».

Ангелу Ефесской церкви напиши: так говорит Держащий семь звезд в деснице Своей, Ходящий посреди семи золотых светильников:

знаю дела твои, и труд твой, и терпение твое, и то, что ты не можешь сносить развратных, и испытал тех, которые называют себя апостолами, а они не таковы, и нашел, что они лжецы;

ты много переносил и имеешь терпение, и для имени Моего трудился и не изнемогал.

Но имею против тебя то, что ты оставил первую любовь твою.

Итак вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела; а если не так, скоро приду к тебе, и сдвину светильник твой с места его, если не покаешься.

Впрочем то в тебе хорошо, что ты ненавидишь дела Николаитов, которые и Я ненавижу.

Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать от древа жизни, которое посреди рая Божия.

И Ангелу Смирнской церкви напиши: так говорит Первый и Последний, Который был мертв, и се, жив:

знаю твои дела, и скорбь, и нищету (впрочем ты богат), и злословие от тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, а они не таковы, но сборище сатанинское.

Не бойся ничего, что тебе надобно будет претерпеть. Вот, диавол будет ввергать из среды вас в темницу, чтобы искусить вас, и будете иметь скорбь дней десять. Будь верен до смерти, и дам тебе венец жизни.

Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающий не потерпит вреда от второй смерти.

И Ангелу Пергамской церкви напиши: так говорит Имеющий острый с обеих сторон меч:

знаю твои дела, и что ты живешь там, где престол сатаны, и что содержишь имя Мое, и не отрекся от веры Моей даже в те дни, в которые у вас, где живет сатана, умерщвлен верный свидетель Мой Антипа.

Но имею немного против тебя, потому что есть у тебя там держащиеся учения Валаама, который научил Валака ввести в соблазн сынов Израилевых, чтобы они ели идоложертвенное и любодействовали.

Так и у тебя есть держащиеся учения Николаитов, которое Я ненавижу.

Покайся; а если не так, скоро приду к тебе и сражусь с ними мечом уст Моих.

Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам: побеждающему дам вкушать сокровенную манну, и дам ему белый камень и на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает.

И Ангелу Фиатирской церкви напиши: так говорит Сын Божий, у Которого очи, как пламень огненный, и ноги подобны халколивану:

знаю твои дела и любовь, и служение, и веру, и терпение твое, и то, что последние дела твои больше первых.

Но имею немного против тебя, потому что ты попускаешь жене Иезавели, называющей себя пророчицею, учить и вводить в заблуждение рабов Моих, любодействовать и есть идоложертвенное.

Я дал ей время покаяться в любодеянии ее, но она не покаялась.

Вот, Я повергаю ее на одр и любодействующих с нею в великую скорбь, если не покаются в делах своих.

И детей ее поражу смертью, и уразумеют все церкви, что Я есмь испытующий сердца и внутренности; и воздам каждому из вас по делам вашим.

Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас иного бремени;

только то, что имеете, держите, пока приду.

Кто побеждает и соблюдает дела Мои до конца, тому дам власть над язычниками,

и будет пасти их жезлом железным; как сосуды глиняные, они сокрушатся, как и Я получил власть от Отца Моего;

и дам ему звезду утреннюю.

Имеющий ухо (слышать) да слышит, что Дух говорит церквам.

1 Сардийской Церкви: «будут ходить со Мною в белых одеждах». 7 Филадельфийской: «Я отворил пред тобою дверь». 14 Лаодикийской: «Се, стою у двери и стучу».

И Ангелу Сардийской церкви напиши: так говорит Имеющий семь духов Божиих и семь звезд: знаю твои дела; ты носишь имя, будто жив, но ты мертв.

Бодрствуй и утверждай прочее близкое к смерти; ибо Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим.

Вспомни, что ты принял и слышал, и храни и покайся. Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя.

Впрочем у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих, и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны.

Побеждающий облечется в белые одежды; и не изглажу имени его из книги жизни, и исповедаю имя его пред Отцем Моим и пред Ангелами Его.

Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

И Ангелу Филадельфийской церкви напиши: так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет – и никто не затворит, затворяет – и никто не отворит:

знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего.

Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища, из тех, которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, – вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя.

И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле.

Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего.

Побеждающего сделаю столпом в храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое.

Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

И Ангелу Лаодикийской церкви напиши: так говорит Аминь, свидетель верный и истинный, начало создания Божия:

знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч!

Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих.

Ибо ты говоришь: «я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды»; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ, и слеп, и наг.

Советую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помажь глаза твои, чтобы видеть.

Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак будь ревностен и покайся.

Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною.

Побеждающему дам сесть со Мною на престоле Моем, как и Я победил и сел с Отцем Моим на престоле Его.

Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам.

Видение престола, стоящего на небе; двадцать четыре старца; четыре животных.

После сего я взглянул, и вот, дверь отверста на небе, и прежний голос, который я слышал как бы звук трубы, говоривший со мною, сказал: взойди сюда, и покажу тебе, чему надлежит быть после сего.

И тотчас я был в духе; и вот, престол стоял на небе, и на престоле был Сидящий;

и Сей Сидящий видом был подобен камню яспису и сардису; и радуга вокруг престола, видом подобная смарагду.

И вокруг престола двадцать четыре престола; а на престолах видел я сидевших двадцать четыре старца, которые облечены были в белые одежды и имели на головах своих золотые венцы.

И от престола исходили молнии и громы и гласы, и семь светильников огненных горели перед престолом, которые суть семь духов Божиих;

и перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади.

И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему.

И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, Который был, есть и грядет.

И когда животные воздают славу и честь и благодарение Сидящему на престоле, Живущему во веки веков,

тогда двадцать четыре старца падают пред Сидящим на престоле, и поклоняются Живущему во веки веков, и полагают венцы свои перед престолом, говоря:

достоин Ты, Господи, приять славу и честь и силу: ибо Ты сотворил все, и все по Твоей воле существует и сотворено.

Запечатанная книга и Агнец, достойный снять ее печати.

И видел я в деснице у Сидящего на престоле книгу, написанную внутри и отвне, запечатанную семью печатями.

И видел я Ангела сильного, провозглашающего громким голосом: кто достоин раскрыть сию книгу и снять печати ее?

И никто не мог, ни на небе, ни на земле, ни под землею, раскрыть сию книгу, ни посмотреть в нее.

И я много плакал о том, что никого не нашлось достойного раскрыть и читать сию книгу, и даже посмотреть в нее.

И один из старцев сказал мне: не плачь; вот, лев от колена Иудина, корень Давидов, победил, и может раскрыть сию книгу и снять семь печатей ее.

И я взглянул, и вот, посреди престола и четырех животных и посреди старцев стоял Агнец как бы закланный, имеющий семь рогов и семь очей, которые суть семь духов Божиих, посланных во всю землю.

И Он пришел и взял книгу из десницы Сидящего на престоле.

И когда Он взял книгу, тогда четыре животных и двадцать четыре старца пали пред Агнцем, имея каждый гусли и золотые чаши, полные фимиама, которые суть молитвы святых.

И поют новую песнь, говоря: достоин Ты взять книгу и снять с нее печати, ибо Ты был заклан, и Кровию Своею искупил нас Богу из всякого колена и языка, и народа и племени,

и соделал нас царями и священниками Богу нашему; и мы будем царствовать на земле.

И я видел, и слышал голос многих Ангелов вокруг престола и животных и старцев, и число их было тьмы тем и тысячи тысяч,

которые говорили громким голосом: достоин Агнец закланный принять силу и богатство, и премудрость и крепость, и честь и славу и благословение.

И всякое создание, находящееся на небе и на земле, и под землею, и на море, и все, что в них, слышал я, говорило: Сидящему на престоле и Агнцу благословение и честь, и слава и держава во веки веков.

И четыре животных говорили: аминь. И двадцать четыре старца пали и поклонились Живущему во веки веков.

Снятие семи печатей: четыре всадника; души убиенных под жертвенником; землетрясение.

И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри.

Я взглянул, и вот, конь белый, и на нем всадник, имеющий лук, и дан был ему венец; и вышел он как победоносный, и чтобы победить.

И когда он снял вторую печать, я слышал второе животное, говорящее: иди и смотри.

И вышел другой конь, рыжий; и сидящему на нем дано взять мир с земли, и чтобы убивали друг друга; и дан ему большой меч.

И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей.

И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс* пшеницы за динарий*, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. //*Малая хлебная мера. /**Монета, соответствующая дневной плате поденщику.

И когда Он снял четвертую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри.

И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.

И когда Он снял пятую печать, я увидел под жертвенником души убиенных за слово Божие и за свидетельство, которое они имели.

И возопили они громким голосом, говоря: доколе, Владыка Святый и Истинный, не судишь и не мстишь живущим на земле за кровь нашу?

И даны были каждому из них одежды белые, и сказано им, чтобы они успокоились еще на малое время, пока и сотрудники их и братья их, которые будут убиты, как и они, дополнят число.

И когда Он снял шестую печать, я взглянул, и вот, произошло великое землетрясение, и солнце стало мрачно как власяница, и луна сделалась как кровь.

И звезды небесные пали на землю, как смоковница, потрясаемая сильным ветром, роняет незрелые смоквы свои.

И небо скрылось, свившись как свиток; и всякая гора и остров двинулись с мест своих.

И цари земные, и вельможи, и богатые, и тысяченачальники, и сильные, и всякий раб, и всякий свободный скрылись в пещеры и в ущелья гор,

и говорят горам и камням: падите на нас и сокройте нас от лица Сидящего на престоле и от гнева Агнца;

ибо пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?

1 По двенадцать тысяч запечатленных из каждого колена Израильского. 9 Великое множество людей из всех народов в белых одеждах, пришедших от великой скорби. Бог отрет всякую слезу с очей их.

И после сего видел я четырех Ангелов, стоящих на четырех углах земли, держащих четыре ветра земли, чтобы не дул ветер ни на землю, ни на море, ни на какое дерево.

И видел я иного Ангела, восходящего от востока солнца и имеющего печать Бога живаго. И воскликнул он громким голосом к четырем Ангелам, которым дано вредить земле и морю, говоря:

не делайте вреда ни земле, ни морю, ни деревам, доколе не положим печати на челах рабов Бога нашего.

И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен сынов Израилевых.

Из колена Иудина запечатлено двенадцать тысяч; из колена Рувимова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Гадова запечатлено двенадцать тысяч;

из колена Асирова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Неффалимова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Манассиина запечатлено двенадцать тысяч;

из колена Симеонова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Левиина запечатлено двенадцать тысяч; из колена Иссахарова запечатлено двенадцать тысяч;

из колена Завулонова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Иосифова запечатлено двенадцать тысяч; из колена Вениаминова запечатлено двенадцать тысяч.

После сего взглянул я, и вот, великое множество людей, которого никто не мог перечесть, из всех племен и колен, и народов и языков, стояло пред престолом и пред Агнцем в белых одеждах и с пальмовыми ветвями в руках своих.

И восклицали громким голосом, говоря: спасение Богу нашему, сидящему на престоле, и Агнцу!

И все Ангелы стояли вокруг престола и старцев и четырех животных, и пали перед престолом на лица свои, и поклонились Богу,

говоря: аминь! благословение и слава, и премудрость и благодарение, и честь и сила и крепость Богу нашему во веки веков! Аминь.

И, начав речь, один из старцев спросил меня: сии облеченные в белые одежды кто, и откуда пришли?

Я сказал ему: ты знаешь, господин. И он сказал мне: это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои Кровию Агнца.

За это они пребывают ныне перед престолом Бога и служат Ему день и ночь в храме Его, и Сидящий на престоле будет обитать в них.

Они не будут уже ни алкать, ни жаждать, и не будет палить их солнце и никакой зной:

ибо Агнец, Который среди престола, будет пасти их и водить их на живые источники вод; и отрет Бог всякую слезу с очей их.

1 Снятие седьмой печати. 3 Ангел с кадильницей «с молитвами святых». 7 Семь Ангелов с трубами; суды после четырех труб.

И когда Он снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса.

И я видел семь Ангелов, которые стояли пред Богом; и дано им семь труб.

И пришел иной Ангел, и стал перед жертвенником, держа золотую кадильницу; и дано было ему множество фимиама, чтобы он с молитвами всех святых возложил его на золотой жертвенник, который перед престолом.

И вознесся дым фимиама с молитвами святых от руки Ангела пред Бога.

И взял Ангел кадильницу, и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.

Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью,

и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.

Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

Имя сей звезде «полынь»; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки.

Четвертый Ангел вострубил, и поражена была третья часть солнца и третья часть луны и третья часть звезд, так что затмилась третья часть их, и третья часть дня не светла была – так, как и ночи.

И видел я и слышал одного Ангела, летящего посреди неба и говорящего громким голосом: горе, горе, горе живущим на земле от остальных трубных голосов трех Ангелов, которые будут трубить!

1 Пятая труба; саранча – армия Аполлиона. 13 Шестая труба: четыре Ангела и конное войско.

Пятый Ангел вострубил, и я увидел звезду, падшую с неба на землю, и дан был ей ключ от кладязя бездны.

Она отворила кладязь бездны, и вышел дым из кладязя, как дым из большой печи; и помрачилось солнце и воздух от дыма из кладязя.

И из дыма вышла саранча на землю, и дана была ей власть, какую имеют земные скорпионы.

И сказано было ей, чтобы не делала вреда траве земной, и никакой зелени, и никакому дереву, а только одним людям, которые не имеют печати Божией на челах своих.

И дано ей не убивать их, а только мучить пять месяцев; и мучение от нее подобно мучению от скорпиона, когда ужалит человека.

В те дни люди будут искать смерти, но не найдут ее; пожелают умереть, но смерть убежит от них.

По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же ее – как лица человеческие;

и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов.

На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев ее – как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну;

у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах ее были жала; власть же ее была – вредить людям пять месяцев.

Царем над собою она имела ангела бездны; имя ему по-еврейски Аваддон, а по-гречески Аполлион*. //*Губитель.

Одно горе прошло; вот, идут за ним еще два горя.

Шестой Ангел вострубил, и я услышал один голос от четырех рогов золотого жертвенника, стоящего пред Богом,

говоривший шестому Ангелу, имевшему трубу: освободи четырех Ангелов, связанных при великой реке Евфрате.

И освобождены были четыре Ангела, приготовленные на час и день, и месяц и год, для того, чтобы умертвить третью часть людей.

Число конного войска было две тьмы тем; и я слышал число его.

Так видел я в видении коней и на них всадников, которые имели на себе брони огненные, гиацинтовые и серные; головы у коней – как головы у львов, и изо рта их выходил огонь, дым и сера.

От этих трех язв, от огня, дыма и серы, выходящих изо рта их, умерла третья часть людей;

ибо сила коней заключалась во рту их и в хвостах их; а хвосты их были подобны змеям, и имели головы, и ими они вредили.

Прочие же люди, которые не умерли от этих язв, не раскаялись в делах рук своих, так чтобы не поклоняться бесам и золотым, серебряным, медным, каменным и деревянным идолам, которые не могут ни видеть, ни слышать, ни ходить.

И не раскаялись они в убийствах своих, ни в чародействах своих, ни в блудодеянии своем, ни в воровстве своем.

Сильный Ангел с раскрытой книгой.

И видел я другого Ангела сильного, сходящего с неба, облеченного облаком; над головою его была радуга, и лице его как солнце, и ноги его как столпы огненные,

в руке у него была книжка раскрытая. И поставил он правую ногу свою на море, а левую на землю,

и воскликнул громким голосом, как рыкает лев; и когда он воскликнул, тогда семь громов проговорили голосами своими.

И когда семь громов проговорили голосами своими, я хотел было писать; но услышал голос с неба, говорящий мне: скрой, что говорили семь громов, и не пиши сего.

И Ангел, которого я видел стоящим на море и на земле, поднял руку свою к небу

и клялся Живущим во веки веков, Который сотворил небо и все, что на нем, землю и все, что на ней, и море и все, что в нем, что времени уже не будет;

но в те дни, когда возгласит седьмой Ангел, когда он вострубит, совершится тайна Божия, как Он благовествовал рабам Своим пророкам.

И голос, который я слышал с неба, опять стал говорить со мною, и сказал: пойди, возьми раскрытую книжку из руки Ангела, стоящего на море и на земле.

И я пошел к Ангелу, и сказал ему: дай мне книжку. Он сказал мне: возьми и съешь ее; она будет горька во чреве твоем, но в устах твоих будет сладка, как мед.

И взял я книжку из руки Ангела, и съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, то горько стало во чреве моем.

И сказал он мне: тебе надлежит опять пророчествовать о народах и племенах, и языках и царях многих.

1 Два Божьих свидетеля, их свидетельство, смерть и восшествие на небо. 15 Седьмая труба: царство мира соделалось Царством нашего Господа.

И дана мне трость, подобная жезлу, и сказано: встань и измерь храм Божий и жертвенник, и поклоняющихся в нем.

А внешний двор храма исключи и не измеряй его, ибо он дан язычникам: они будут попирать святый город сорок два месяца.

И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище.

Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли.

И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту.

Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами, превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят.

И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их,

и трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят.

И многие из народов и колен, и языков и племен будут смотреть на трупы их три дня с половиною, и не позволят положить трупы их во гробы.

И живущие на земле будут радоваться сему и веселиться, и пошлют дары друг другу, потому что два пророка сии мучили живущих на земле.

Но после трех дней с половиною вошел в них дух жизни от Бога, и они оба стали на ноги свои; и великий страх напал на тех, которые смотрели на них.

И услышали они с неба громкий голос, говоривший им: взойдите сюда. И они взошли на небо на облаке; и смотрели на них враги их.

И в тот же час произошло великое землетрясение, и десятая часть города пала, и погибло при землетрясении семь тысяч имен человеческих; и прочие объяты были страхом и воздали славу Богу небесному.

Второе горе прошло; вот, идет скоро третье горе.

И седьмой Ангел вострубил, и раздались на небе громкие голоса, говорящие: царство мира соделалось царством Господа нашего и Христа Его, и будет царствовать во веки веков.

И двадцать четыре старца, сидящие пред Богом на престолах своих, пали на лица свои и поклонились Богу,

говоря: благодарим Тебя, Господи Боже Вседержитель, Который еси и был и грядешь, что ты приял силу Твою великую и воцарился.

И рассвирепели язычники; и пришел гнев Твой и время судить мертвых и дать возмездие рабам Твоим, пророкам и святым и боящимся имени Твоего, малым и великим, и погубить губивших землю.

И отверзся храм Божий на небе, и явился ковчег завета Его в храме Его; и произошли молнии и голоса, и громы и землетрясение и великий град.

1 Жена, облеченная в солнце; младенец; красный дракон. 7 Война на небе; хваление по причине низвержения сатаны. 13 Преследование жены драконом.

И явилось на небе великое знамение: жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд.

Она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения.

И другое знамение явилось на небе: вот, большой красный дракон с семью головами и десятью рогами, и на головах его семь диадим.

Хвост его увлек с неба третью часть звезд и поверг их на землю. Дракон сей стал перед женою, которой надлежало родить, дабы, когда она родит, пожрать ее младенца.

И родила она младенца мужеского пола, которому надлежит пасти все народы жезлом железным; и восхищено было дитя ее к Богу и престолу Его.

А жена убежала в пустыню, где приготовлено было для нее место от Бога, чтобы питали ее там тысячу двести шестьдесят дней.

И произошла на небе война: Михаил и Ангелы его воевали против дракона, и дракон и ангелы его воевали против них,

но не устояли, и не нашлось уже для них места на небе.

И низвержен был великий дракон, древний змий, называемый диаволом и сатаною, обольщающий всю вселенную, низвержен на землю, и ангелы его низвержены с ним.

И услышал я громкий голос, говорящий на небе: ныне настало спасение и сила и царство Бога нашего и власть Христа Его, потому что низвержен клеветник братий наших, клеветавший на них пред Богом нашим день и ночь.

Они победили его кровию Агнца и словом свидетельства своего, и не возлюбили души своей даже до смерти.

Итак веселитесь, небеса и обитающие на них! Горе живущим на земле и на море! потому что к вам сошел диавол в сильной ярости, зная, что немного ему остается времени.

Когда же дракон увидел, что низвержен на землю, начал преследовать жену, которая родила младенца мужеского пола.

И даны были жене два крыла большого орла, чтобы она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени.

И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы увлечь ее рекою.

Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей.

И рассвирепел дракон на жену, и пошел, чтобы вступить в брань с прочими от семени ее, сохраняющими заповеди Божии и имеющими свидетельство Иисуса Христа.

1 Видение зверя с семью головами и десятью рогами. 11 Видение зверя с двумя рогами, число которого 666.

И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадим, а на головах его имена богохульные.

Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него – как у медведя, а пасть у него – как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть.

И видел я, что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились дракону, который дал власть зверю,

и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним?

И даны были ему уста, говорящие гордо и богохульно, и дана ему власть действовать сорок два месяца.

И отверз он уста свои для хулы на Бога, чтобы хулить имя Его, и жилище Его, и живущих на небе.

И дано было ему вести войну со святыми и победить их; и дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем.

И поклонятся ему все живущие на земле, которых имена не написаны в книге жизни у Агнца, закланного от создания мира.

Кто имеет ухо, да слышит.

Кто ведет в плен, тот сам пойдет в плен; кто мечом убивает, тому самому надлежит быть убиту мечом. Здесь терпение и вера святых.

И увидел я другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон.

Он действует перед ним со всею властью первого зверя и заставляет всю землю и живущих на ней поклоняться первому зверю, у которого смертельная рана исцелела;

и творит великие знамения, так что и огонь низводит с неба на землю перед людьми.

И чудесами, которые дано было ему творить перед зверем, он обольщает живущих на земле, говоря живущим на земле, чтобы они сделали образ зверя, который имеет рану от меча и жив.

И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.

И он сделает то, что всем, малым и великим, богатым и нищим, свободным и рабам, положено будет начертание на правую руку их или на чело их,

и что никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.

Здесь мудрость. Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое; число его шестьсот шестьдесят шесть.

1 Агнец стоит на горе Сионе со своими искупленными. 6 Три Ангела возвещают приближение суда Божия. 13 Блаженство «умирающих в Господе». 14 Сын Человеческий производит суд, подобно жатве и обрезанию винограда.

И взглянул я, и вот, Агнец стоит на горе Сионе, и с Ним сто сорок четыре тысячи, у которых имя Отца Его написано на челах.

И услышал я голос с неба, как шум от множества вод и как звук сильного грома; и услышал голос как бы гуслистов, играющих на гуслях своих.

Они поют как бы новую песнь пред престолом и пред четырьмя животными и старцами; и никто не мог научиться сей песни, кроме сих ста сорока четырех тысяч, искупленных от земли.

Это те, которые не осквернились с женами, ибо они девственники; это те, которые следуют за Агнцем, куда бы Он ни пошел. Они искуплены из людей, как первенцы Богу и Агнцу,

и в устах их нет лукавства; они непорочны пред престолом Божиим.

И увидел я другого Ангела, летящего по средине неба, который имел вечное Евангелие, чтобы благовествовать живущим на земле и всякому племени и колену, и языку и народу;

и говорил он громким голосом: убойтесь Бога и воздайте Ему славу, ибо наступил час суда Его, и поклонитесь Сотворившему небо и землю, и море и источники вод.

И другой Ангел следовал за ним, говоря: пал, пал Вавилон, город великий, потому что он яростным вином блуда своего напоил все народы.

И третий Ангел последовал за ними, говоря громким голосом: кто поклоняется зверю и образу его и принимает начертание на чело свое, или на руку свою,

тот будет пить вино ярости Божией, вино цельное, приготовленное в чаше гнева Его, и будет мучим в огне и сере пред святыми Ангелами и пред Агнцем;

и дым мучения их будет восходить во веки веков, и не будут иметь покоя ни днем, ни ночью поклоняющиеся зверю и образу его и принимающие начертание имени его.

Здесь терпение святых, соблюдающих заповеди Божии и веру в Иисуса.

И услышал я голос с неба, говорящий мне: напиши: отныне блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними.

И взглянул я, и вот светлое облако, и на облаке сидит подобный Сыну Человеческому; на голове его золотой венец, и в руке его острый серп.

И вышел другой Ангел из храма и воскликнул громким голосом к сидящему на облаке: пусти серп твой и пожни, потому что пришло время жатвы, ибо жатва на земле созрела.

И поверг сидящий на облаке серп свой на землю, и земля была пожата.

И другой Ангел вышел из храма, находящегося на небе, также с острым серпом.

И иной Ангел, имеющий власть над огнем, вышел от жертвенника и с великим криком воскликнул к имеющему острый серп, говоря: пусти острый серп твой и обрежь гроздья винограда на земле, потому что созрели на нем ягоды.

И поверг Ангел серп свой на землю, и обрезал виноград на земле, и бросил в великое точило гнева Божия.

И истоптаны ягоды в точиле за городом, и потекла кровь из точила даже до узд конских, на тысячу шестьсот стадий.

1 Семь Ангелов с семью язвами. 3 Песнь Моисея и песнь Агнца. 5 Семь Ангелов получили семь чаш с семью язвами.

И увидел я иное знамение на небе, великое и чудное: семь Ангелов, имеющих семь последних язв, которыми оканчивалась ярость Божия.

И видел я как бы стеклянное море, смешанное с огнем; и победившие зверя и образ его, и начертание его и число имени его, стоят на этом стеклянном море, держа гусли Божии,

и поют песнь Моисея, раба Божия, и песнь Агнца, говоря: велики и чудны дела Твои, Господи Боже Вседержитель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых!

Кто не убоится Тебя, Господи, и не прославит имени Твоего? ибо Ты един свят. Все народы придут и поклонятся пред Тобою, ибо открылись суды Твои.

И после сего я взглянул, и вот, отверзся храм скинии свидетельства на небе.

И вышли из храма семь Ангелов, имеющие семь язв, облеченные в чистую и светлую льняную одежду и опоясанные по персям золотыми поясами.

И одно из четырех животных дало семи Ангелам семь золотых чаш, наполненных гневом Бога, живущего во веки веков.

И наполнился храм дымом от славы Божией и от силы Его, и никто не мог войти в храм, доколе не окончились семь язв семи Ангелов.

Семь чаш гнева Божия вылиты на землю.

И услышал я из храма громкий голос, говорящий семи Ангелам: идите и вылейте семь чаш гнева Божия на землю.

Пошел первый Ангел и вылил чашу свою на землю: и сделались жестокие и отвратительные гнойные раны на людях, имеющих начертание зверя и поклоняющихся образу его.

Второй Ангел вылил чашу свою в море: и сделалась кровь, как бы мертвеца, и все одушевленное умерло в море.

Третий Ангел вылил чашу свою в реки и источники вод: и сделалась кровь.

И услышал я Ангела вод, который говорил: праведен Ты, Господи, Который еси и был, и свят, потому что так судил;

за то, что они пролили кровь святых и пророков, Ты дал им пить кровь: они достойны того.

И услышал я другого от жертвенника говорящего: ей, Господи Боже Вседержитель, истинны и праведны суды Твои.

Четвертый Ангел вылил чашу свою на солнце: и дано было ему жечь людей огнем.

И жег людей сильный зной, и они хулили имя Бога, имеющего власть над сими язвами, и не вразумились, чтобы воздать Ему славу.

Пятый Ангел вылил чашу свою на престол зверя: и сделалось царство его мрачно, и они кусали языки свои от страдания,

и хулили Бога небесного от страданий своих и язв своих; и не раскаялись в делах своих.

Шестой Ангел вылил чашу свою в великую реку Евфрат: и высохла в ней вода, чтобы готов был путь царям от восхода солнечного.

И видел я выходящих из уст дракона и из уст зверя и из уст лжепророка трех духов нечистых, подобных жабам:

это – бесовские духи, творящие знамения; они выходят к царям земли всей вселенной, чтобы собрать их на брань в оный великий день Бога Вседержителя.

Се, иду как тать: блажен бодрствующий и хранящий одежду свою, чтобы не ходить ему нагим и чтобы не увидели срамоты его.

И он собрал их на место, называемое по-еврейски Армагеддон.

Седьмой Ангел вылил чашу свою на воздух: и из храма небесного от престола раздался громкий голос, говорящий: совершилось!

И произошли молнии, громы и голоса, и сделалось великое землетрясение, какого не бывало с тех пор, как люди на земле. Такое землетрясение! Так великое!

И город великий распался на три части, и города языческие пали, и Вавилон великий воспомянут пред Богом, чтобы дать ему чашу вина ярости гнева Его.

И всякий остров убежал, и гор не стало;

и град, величиною в талант, пал с неба на людей; и хулили люди Бога за язвы от града, потому что язва от него была весьма тяжкая.

1 Видение Вавилона; жены, сидящей на звере багряном. 7 Объяснение зверя с семью головами и десятью рогами.

И пришел один из семи Ангелов, имеющих семь чаш, и, говоря со мною, сказал мне: подойди, я покажу тебе суд над великою блудницею, сидящею на водах многих;

с нею блудодействовали цари земные, и вином ее блудодеяния упивались живущие на земле.

И повел меня в духе в пустыню; и я увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами.

И жена облечена была в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее;

и на челе ее написано имя: тайна, Вавилон великий, мать блудницам и мерзостям земным.

Я видел, что жена упоена была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя ее, дивился удивлением великим.

И сказал мне Ангел: что ты дивишься? я скажу тебе тайну жены сей и зверя, носящего ее, имеющего семь голов и десять рогов.

Зверь, которого ты видел, был, и нет его, и выйдет из бездны, и пойдет в погибель; и удивятся те из живущих на земле, имена которых не вписаны в книгу жизни от начала мира, видя, что зверь был, и нет его, и явится.

Здесь ум, имеющий мудрость. Семь голов суть семь гор, на которых сидит жена,

и семь царей, из которых пять пали, один есть, а другой еще не пришел, и когда придет, не долго ему быть.

И зверь, который был и которого нет, есть восьмой, и из числа семи, и пойдет в погибель.

И десять рогов, которые ты видел, суть десять царей, которые еще не получили царства, но примут власть со зверем, как цари, на один час.

Они имеют одни мысли и передадут силу и власть свою зверю.

Они будут вести брань с Агнцем, и Агнец победит их; ибо Он есть Господь господствующих и Царь царей, и те, которые с Ним, суть званые и избранные и верные.

И говорит мне: во́ды, которые ты видел, где сидит блудница, суть люди и народы, и племена и языки.

И десять рогов, которые ты видел на звере, сии возненавидят блудницу, и разорят ее, и обнажат, и плоть ее съедят, и сожгут ее в огне;

потому что Бог положил им на сердце – исполнить волю Его, исполнить одну волю, и отдать царство их зверю, доколе не исполнятся слова Божии.

Жена же, которую ты видел, есть великий город, царствующий над земными царями.

1 Ангел провозглашает падение Вавилона. 4 Повеление народу Божию выйти, чтобы избежать язв. 9 Рыдание нечестивцев; цари, купцы. 21 Опустошенный Вавилон.

После сего я увидел иного Ангела, сходящего с неба и имеющего власть великую; земля осветилась от славы его.

И воскликнул он сильно, громким голосом говоря: пал, пал Вавилон, великая блудница, сделался жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу, пристанищем всякой нечистой и отвратительной птице; ибо яростным вином блудодеяния своего она напоила все народы,

и цари земные любодействовали с нею, и купцы земные разбогатели от великой роскоши ее.

И услышал я иной голос с неба, говорящий: выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее;

ибо грехи ее дошли до неба, и Бог воспомянул неправды ее.

Воздайте ей так, как и она воздала вам, и вдвое воздайте ей по делам ее; в чаше, в которой она приготовляла вам вино, приготовьте ей вдвое.

Сколько славилась она и роскошествовала, столько воздайте ей мучений и горестей. Ибо она говорит в сердце своем: «сижу царицею, я не вдова и не увижу горести!»

За то в один день придут на нее казни, смерть и плач и голод, и будет сожжена огнем, потому что силен Господь Бог, судящий ее.

И восплачут и возрыдают о ней цари земные, блудодействовавшие и роскошествовавшие с нею, когда увидят дым от пожара ее,

стоя издали от страха мучений ее и говоря: горе, горе тебе, великий город Вавилон, город крепкий! ибо в один час пришел суд твой.

И купцы земные восплачут и возрыдают о ней, потому что товаров их никто уже не покупает,

товаров золотых и серебряных, и камней драгоценных и жемчуга, и виссона и порфиры, и шелка и багряницы, и всякого благовонного дерева, и всяких изделий из слоновой кости, и всяких изделий из дорогих дерев, из меди и железа и мрамора,

корицы и фимиама, и мира и ладана, и вина и елея, и муки и пшеницы, и скота и овец, и коней и колесниц, и тел и душ человеческих.

И плодов, угодных для души твоей, не стало у тебя, и все тучное и блистательное удалилось от тебя; ты уже не найдешь его.

Торговавшие всем сим, обогатившиеся от нее, станут вдали от страха мучений ее, плача и рыдая

и говоря: горе, горе тебе, великий город, одетый в виссон и порфиру и багряницу, украшенный золотом и камнями драгоценными и жемчугом,

ибо в один час погибло такое богатство! И все кормчие, и все плывущие на кораблях, и все корабельщики, и все торгующие на море стали вдали

и, видя дым от пожара ее, возопили, говоря: какой город подобен городу великому!

И посы́пали пеплом головы свои, и вопили, плача и рыдая: горе, горе тебе, город великий, драгоценностями которого обогатились все, имеющие корабли на море, ибо опустел в один час!

Веселись о сем, небо и святые апостолы и пророки; ибо совершил Бог суд ваш над ним.

И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его.

И го́лоса играющих на гуслях, и поющих, и играющих на свирелях, и трубящих трубами в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в тебе;

и свет светильника уже не появится в тебе; и го́лоса жениха и невесты не будет уже слышно в тебе: ибо купцы твои были вельможи земли, и волшебством твоим введены в заблуждение все народы.

И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле.

1 Радость на небе о падении Вавилона. 11 Сидящий на белом коне; Царь царей и Господь господствующих. 17 Зверь брошен в озеро огненное.

После сего я услышал на небе громкий голос как бы многочисленного народа, который говорил: аллилуия! спасение и слава, и честь и сила Господу нашему!

Ибо истинны и праведны суды Его: потому что Он осудил ту великую любодейцу, которая растлила землю любодейством своим, и взыскал кровь рабов Своих от руки ее.

И вторично сказали: аллилуия! И дым ее восходил во веки веков.

Тогда двадцать четыре старца и четыре животных пали и поклонились Богу, сидящему на престоле, говоря: аминь! аллилуия!

И голос от престола исшел, говорящий: хвалите Бога нашего, все рабы Его и боящиеся Его, малые и великие.

И слышал я как бы голос многочисленного народа, как бы шум вод многих, как бы голос громов сильных, говорящих: аллилуия! ибо воцарился Господь Бог Вседержитель.

Возрадуемся и возвеселимся и воздадим Ему славу; ибо наступил брак Агнца, и жена Его приготовила себя.

И дано было ей облечься в виссон чистый и светлый; виссон же есть праведность святых.

И сказал мне Ангел: напиши: блаженны званые на брачную вечерю Агнца. И сказал мне: сии суть истинные слова Божии.

Я пал к ногам его, чтобы поклониться ему; но он сказал мне: смотри, не делай сего; я сослужитель тебе и братьям твоим, имеющим свидетельство Иисусово; Богу поклонись; ибо свидетельство Иисусово есть дух пророчества.

И увидел я отверстое небо, и вот конь белый, и сидящий на нем называется Верный и Истинный, Который праведно судит и воинствует.

Очи у Него как пламень огненный, и на голове Его много диадим. Он имел имя написанное, которого никто не знал, кроме Его Самого.

Он был облечен в одежду, обагренную кровью. Имя Ему: «Слово Божие».

И воинства небесные следовали за Ним на конях белых, облеченные в виссон белый и чистый.

Из уст же Его исходит острый меч, чтобы им поражать народы. Он пасет их жезлом железным; Он топчет точило вина ярости и гнева Бога Вседержителя.

На одежде и на бедре Его написано имя: «Царь царей и Господь господствующих».

И увидел я одного Ангела, стоящего на солнце; и он воскликнул громким голосом, говоря всем птицам, летающим по средине неба: летите, собирайтесь на великую вечерю Божию,

чтобы пожрать трупы царей, трупы сильных, трупы тысяченачальников, трупы коней и сидящих на них, трупы всех свободных и рабов, и малых и великих.

И увидел я зверя и царей земных и воинства их, собранные, чтобы сразиться с Сидящим на коне и с воинством Его.

И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению: оба живые брошены в озеро огненное, горящее серою;

а прочие убиты мечом Сидящего на коне, исходящим из уст Его, и все птицы напитались их трупами.

1 Сатана скован, верные Христовы последователи царствуют тысячу лет. 7 Освобождение сатаны и ввержение его в озеро огненное. 11 Мертвые, малые и великие, пред белым престолом.

И увидел я Ангела, сходящего с неба, который имел ключ от бездны и большую цепь в руке своей.

Он взял дракона, змия древнего, который есть диавол и сатана, и сковал его на тысячу лет,

и низверг его в бездну, и заключил его, и положил над ним печать, дабы не прельщал уже народы, доколе не окончится тысяча лет; после же сего ему должно быть освобожденным на малое время.

И увидел я престолы и сидящих на них, которым дано было судить, и души обезглавленных за свидетельство Иисуса и за слово Божие, которые не поклонились зверю, ни образу его, и не приняли начертания на чело свое и на руку свою. Они ожили и царствовали со Христом тысячу лет.

Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это – первое воскресение.

Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет.

Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань; число их как песок морской.

И вышли на широту земли, и окружили стан святых и город возлюбленный.

И ниспал огонь с неба от Бога и пожрал их;

а диавол, прельщавший их, ввержен в озеро огненное и серное, где зверь и лжепророк, и будут мучиться день и ночь во веки веков.

И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места.

И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими.

Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим.

И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая.

И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное.

1 «И увидел я новое небо и новую землю»; Бог отрет всякую слезу. 9 Новый Иерусалим, его ворота и стена; его светильник.

И увидел я новое небо и новую землю, ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет.

И я, Иоанн, увидел святый город Иерусалим, новый, сходящий от Бога с неба, приготовленный как невеста, украшенная для мужа своего.

И услышал я громкий голос с неба, говорящий: се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их.

И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет, ибо прежнее прошло.

И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое. И говорит мне: напиши; ибо слова сии истинны и верны.

И сказал мне: совершилось! Я есмь Альфа и Омега, начало и конец; жаждущему дам даром от источника воды живой.

Побеждающий наследует все, и буду ему Богом, и он будет Мне сыном.

Боязливых же и неверных, и скверных и убийц, и любодеев и чародеев, и идолослужителей и всех лжецов участь в озере, горящем огнем и серою. Это смерть вторая.

И пришел ко мне один из семи Ангелов, у которых было семь чаш, наполненных семью последними язвами, и сказал мне: пойди, я покажу тебе жену, невесту Агнца.

И вознес меня в духе на великую и высокую гору, и показал мне великий город, святый Иерусалим, который нисходил с неба от Бога.

Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному.

Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых:

с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот.

Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати апостолов Агнца.

Говоривший со мною имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены́ его.

Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий; длина и широта и высота его равны.

И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова мера и Ангела.

Стена его построена из ясписа, а город был чистое золото, подобен чистому стеклу.

Основания стены города украшены всякими драгоценными камнями: основание первое яспис, второе сапфир, третье халкидон, четвертое смарагд,

пятое сардоникс, шестое сердолик, седьмое хризолит, восьмое вирилл, девятое топаз, десятое хризопрас, одиннадцатое гиацинт, двенадцатое аметист.

А двенадцать ворот – двенадцать жемчужин: каждые ворота были из одной жемчужины. Улица города – чистое золото, как прозрачное стекло.

Храма же я не видел в нем, ибо Господь Бог Вседержитель – храм его, и Агнец.

И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец.

Спасенные народы будут ходить во свете его, и цари земные принесут в него славу и честь свою.

Ворота его не будут запираться днем; а ночи там не будет.

И принесут в него славу и честь народов.

И не войдет в него ничто нечистое и никто преданный мерзости и лжи, а только те, которые написаны у Агнца в книге жизни.

1 Река воды жизни; рабы Божии узрят лицо Его. 6 Сии слова верны и истинны. 10 «Се, гряду скоро»; 14 «И Дух и невеста говорят: прииди!» 18 Последние предостережения; благословение.

И показал мне чистую реку воды жизни, светлую, как кристалл, исходящую от престола Бога и Агнца.

Среди улицы его, и по ту и по другую сторону реки, древо жизни, двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева – для исцеления народов.

И ничего уже не будет проклятого; но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему.

И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их.

И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков.

И сказал мне: сии слова верны и истинны; и Господь Бог святых пророков послал Ангела Своего показать рабам Своим то, чему надлежит быть вскоре.

Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей.

Я, Иоанн, видел и слышал сие. Когда же услышал и увидел, пал к ногам Ангела, показывающего мне сие, чтобы поклониться ему;

но он сказал мне: смотри, не делай сего; ибо я сослужитель тебе и братьям твоим пророкам и соблюдающим слова книги сей; Богу поклонись.

И сказал мне: не запечатывай слов пророчества книги сей; ибо время близко.

Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще.

Се, гряду скоро, и возмездие Мое со Мною, чтобы воздать каждому по делам его.

Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, Первый и Последний.

Блаженны те, которые соблюдают заповеди Его, чтобы иметь им право на древо жизни и войти в город воротами.

А вне – псы и чародеи, и любодеи, и убийцы, и идолослужители, и всякий любящий и делающий неправду.

Я, Иисус, послал Ангела Моего засвидетельствовать вам сие в церквах. Я есмь корень и потомок Давида, звезда светлая и утренняя.

И Дух и невеста говорят: прииди! И слышавший да скажет: прииди! Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром.

И я также свидетельствую всякому слышащему слова пророчества книги сей: если кто приложит что к ним, на того наложит Бог язвы, о которых написано в книге сей;

и если кто отнимет что от слов книги пророчества сего, у того отнимет Бог участие в книге жизни и в святом граде и в том, что написано в книге сей.

Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!

Благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами. Аминь.

Церковнослав. (рус. дореф.)

Апока́липсисъ {открове́нiе} Иису́са Христа́, его́же {е́же} даде́ Ему́ Бо́гъ, показа́ти рабо́мъ Свои́мъ, и́мже подоба́етъ бы́ти вско́рѣ. И сказа́, посла́въ чрезъ А́нгела Своего́ рабу́ Своему́ Иоа́нну,

и́же свидѣ́телствова сло́во Бо́жiе и свидѣ́телство Иису́съ Христо́во, и ели́ка ви́дѣ.

Блаже́нъ чты́й, и слы́шащiи словеса́ проро́чествiя, и соблюда́ющiи пи́саная въ не́мъ: вре́мя бо бли́зъ.

Иоа́ннъ седми́мъ це́рквамъ, я́же су́ть во Асі́и: благода́ть ва́мъ и ми́ръ от Су́щаго, и И́же бѣ́, и Гряду́щаго, и от седми́ духо́въ, и́же предъ престо́ломъ Его́ су́ть,

и от Иису́са Христа́, И́же е́сть свидѣ́тель вѣ́рный, пе́рвенецъ изъ ме́ртвыхъ и кня́зь царе́й земны́хъ: лю́бящу ны́ и омы́вшу на́съ от грѣ́хъ на́шихъ Кро́вiю Свое́ю,

и сотвори́лъ е́сть на́съ цари́ и иере́и Бо́гу и Отцу́ Своему́, Тому́ сла́ва и держа́ва во вѣ́ки вѣко́въ. Ами́нь.

Се́, гряде́тъ со о́блаки, и у́зритъ Его́ вся́ко о́ко и и́же Его́ прободо́ша, и пла́чь сотворя́тъ о Не́мъ вся́ колѣ́на земна́я. Е́й, ами́нь.

А́зъ е́смь А́лфа и Оме́га, нача́токъ и коне́цъ, глаго́летъ Госпо́дь, сы́й, и И́же бѣ́, и гряды́й, Вседержи́тель.

А́зъ Иоа́ннъ, и́же и бра́тъ ва́шъ и о́бщникъ въ печа́ли и во ца́рствiи и въ терпѣ́нiи Иису́съ Христо́вѣ, бы́хъ во о́стровѣ нарица́емѣмъ Па́тмосъ за сло́во Бо́жiе и за свидѣ́телство Иису́съ Христо́во.

Бы́хъ въ ду́сѣ въ де́нь недѣ́лный, и слы́шахъ за собо́ю гла́съ ве́лiй я́ко трубы́ глаго́лющiя: А́зъ е́смь А́лфа и Оме́га, Пе́рвый и Послѣ́днiй:

и: я́же ви́диши, напиши́ въ кни́гу, и посли́ це́рквамъ, я́же су́ть во Асі́и: во Ефе́съ и въ Сми́рну, въ Перга́мъ и въ Ѳиати́ръ, и въ Сарди́съ и въ Филаделфі́ю и въ Лаодикі́ю.

И обрати́хся ви́дѣти гла́съ, и́же глаго́лаше со мно́ю: и обрати́вся ви́дѣхъ се́дмь свѣти́лникъ златы́хъ,

и посредѣ́ седми́ свѣти́лниковъ подо́бна Сы́ну Человѣ́чу, облече́на въ поди́ръ и препоя́сана при сосцу́ по́ясомъ златы́мъ:

глава́ же Его́ и вла́си бѣлы́ а́ки яри́на бѣ́лая, я́коже снѣ́гъ: и о́чи Его́ я́ко пла́мень о́гненъ:

и но́зѣ Его́ подо́бнѣ халколива́ну, я́коже въ пещи́ разжже́ннѣ: и гла́съ Его́ я́ко гла́съ во́дъ мно́гъ:

и держя́ въ руцѣ́ Свое́й деснѣ́й се́дмь звѣ́здъ: и изъ у́стъ Его́ ме́чь обою́ду о́стръ изостре́нъ исходя́й: и лице́ Его́ я́коже со́лнце сiя́етъ въ си́лѣ свое́й.

И егда́ ви́дѣхъ Его́, падо́хъ къ нога́ма Его́ я́ко ме́ртвъ. И положи́ десни́цу Свою́ на мнѣ́, глаго́ля ми́: не бо́йся: А́зъ е́смь Пе́рвый и Послѣ́днiй

и живы́й: и бы́хъ ме́ртвъ, и се́, жи́въ е́смь во вѣ́ки вѣко́въ, ами́нь: и и́мамъ ключи́ а́да и сме́рти.

Напиши́ у́бо, я́же ви́дѣлъ еси́, и я́же су́ть, и и́мже подоба́етъ бы́ти по се́мъ.

Та́инство седми́ звѣ́здъ, я́же ви́дѣлъ еси́ на десни́цѣ Мое́й, и се́дмь свѣти́лникъ златы́хъ: се́дмь звѣ́здъ А́нгели седми́ церкве́й су́ть: и се́дмь свѣти́лниковъ, я́же ви́дѣлъ еси́, се́дмь церкве́й су́ть.

А́нгелу Ефе́сскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Держя́й се́дмь звѣ́здъ въ десни́цѣ Свое́й, Ходя́й посредѣ́ седми́ свѣти́лниковъ златы́хъ:

вѣ́мъ твоя́ дѣла́, и тру́дъ тво́й, и терпѣ́нiе твое́, и я́ко не мо́жеши носи́ти злы́хъ, и искуси́лъ еси́ глаго́лющыяся бы́ти апо́столы, и не су́ть, и обрѣ́лъ еси́ и́хъ ло́жныхъ:

и поне́слъ еси́, и терпѣ́нiе и́маши, и за и́мя Мое́ труди́лся еси́ и не изнемо́глъ еси́.

Но и́мамъ на тя́, я́ко любо́вь твою́ пе́рвую оста́вилъ еси́.

Помяни́ у́бо, отку́ду спа́лъ еси́, и пока́йся, и пе́рвая дѣла́ сотвори́: а́ще же ни́, гряду́ тебѣ́ ско́ро и дви́гну свѣти́лникъ тво́й от мѣ́ста своего́, а́ще не пока́ешися.

Но се́ и́маши, я́ко ненави́диши дѣ́лъ Николаи́тскихъ, и́хже и А́зъ ненави́жду.

Имѣ́яй у́хо да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ: побѣжда́ющему да́мъ я́сти от дре́ва живо́тнаго, е́же е́сть посредѣ́ рая́ Бо́жiя.

И А́нгелу це́ркве Сми́рнскiя напиши́: та́ко глаго́летъ Пе́рвый и Послѣ́днiй, И́же бы́сть ме́ртвъ, и [се́,] жи́въ е́сть:

вѣ́мъ твоя́ дѣла́ и ско́рбь и нищету́, но бога́тъ еси́, и хулы́ глаго́лющихся бы́ти Иуде́й, и не су́ть, но со́нмище сатанино́.

Не бо́йся ничесо́же, я́же и́маши пострада́ти. Се́, и́мать дiа́волъ всажда́ти от ва́съ въ темни́цы, да искуси́теся: и имѣ́ти бу́дете ско́рбь до десяти́ дні́й. Бу́ди вѣ́ренъ да́же до сме́рти, и да́мъ ти́ вѣне́цъ живота́.

Имѣ́яй у́хо слы́шати да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ: побѣжда́яй не и́мать вреди́тися от сме́рти вторы́я.

И А́нгелу Перга́мскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Имѣ́яй ме́чь обою́ду изощре́нъ:

вѣ́мъ дѣла́ твоя́, и гдѣ́ живе́ши, идѣ́же престо́лъ сатани́нъ: и держи́ши и́мя Мое́, и не отве́рглся еси́ вѣ́ры Моея́ и въ [Моя́] дни́, въ ня́же Анти́пасъ свидѣ́тель Мо́й вѣ́рный, и́же убiе́нъ бы́сть въ ва́съ, идѣ́же живе́тъ сатана́.

Но и́мамъ на тя́ ма́ло, я́ко и́маши ту́ держа́щихъ уче́нiе Валаа́мово, и́же уча́ше Вала́ка положи́ти собла́знъ предъ сынми́ Изра́илевыми, я́сти же́ртвы и́долскiя и любы́ твори́ти.

Та́ко и́маши и ты́ держа́щыя уче́нiе Николаи́тско, его́же ненави́жду.

Пока́йся: а́ще ли ни́, прiиду́ тебѣ́ ско́ро и бра́нь сотворю́ съ ни́ми мече́мъ у́стъ Мои́хъ.

Имѣ́яй у́хо слы́шати да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ: побѣжда́ющему да́мъ я́сти от ма́нны сокрове́нныя, и да́мъ ему́ ка́мень бѣ́лъ и на ка́мени и́мя но́во напи́сано, его́же никто́же вѣ́сть, то́кмо прiе́мляй.

И А́нгелу Ѳиати́рскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Сы́нъ Бо́жiй, Имѣ́яй о́чи свои́ я́ко пла́мень о́гненъ, и но́зѣ Его́ подо́бнѣ халколива́ну:

вѣ́мъ твоя́ дѣла́ и любо́вь, и слу́жбу и вѣ́ру, и терпѣ́нiе твое́ и дѣла́ твоя́, и послѣ́дняя бо́лша пе́рвыхъ.

Но и́мамъ на тя́ ма́ло, я́ко оставля́еши женѣ́ Иезаве́ли, глаго́лющей себе́ бы́ти проро́чицу, учи́ти и льсти́ти Моя́ рабы́, любодѣ́йствовати и снѣ́сти же́ртву и́долскую.

И да́хъ е́й вре́мя, да пока́ется от любодѣ́йства своего́, и не пока́яся.

Се́, А́зъ полага́ю ю́ на одрѣ́ и любодѣ́ющыя съ не́ю въ ско́рбь ве́лiю, а́ще не пока́ются от дѣ́лъ свои́хъ:

и ча́да и́хъ у́мрутъ сме́ртiю {и ча́да ея́ убiю́ сме́ртiю}: и уразумѣ́ютъ вся́ це́ркви, я́ко А́зъ е́смь испыта́яй сердца́ и утро́бы: и да́мъ ва́мъ кому́ждо по дѣло́мъ ва́шымъ.

Ва́мъ же глаго́лю и про́чымъ су́щымъ въ Ѳиати́рѣ, и́же не и́мутъ уче́нiя сего́ и и́же не разумѣ́ютъ глуби́нъ сатанины́хъ, я́коже глаго́лютъ: не возложу́ на вы́ тяготы́ и́ныя:

то́кмо, е́же и́мате, держи́те, до́ндеже прiиду́.

И побѣжда́ющему и соблюда́ющему дѣла́ Моя́ до конца́, да́мъ ему́ вла́сть на язы́цѣхъ,

и упасе́тъ я́ жезло́мъ желѣ́знымъ, я́ко сосу́ды скуде́льничи сокруша́тся, я́коже и А́зъ прiя́хъ от Отца́ Моего́:

и да́мъ ему́ звѣзду́ у́треннюю.

Имѣ́яй у́хо слы́шати да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ.

И А́нгелу Сарді́йскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Имѣ́яй се́дмь духо́въ Бо́жiихъ и се́дмь звѣ́здъ: вѣ́мъ твоя́ дѣла́, я́ко и́мя и́маши я́ко жи́въ, а ме́ртвъ еси́.

Бу́ди бдя́ и утвержда́я про́чая, и́мже умре́ти: не обрѣто́хъ бо дѣ́лъ твои́хъ сконча́ныхъ предъ Бо́гомъ [твои́мъ] [Мои́мъ].

Помина́й у́бо, ка́ко прiя́лъ еси́ и слы́шалъ еси́, и соблюда́й и пока́йся. А́ще у́бо не бди́ши, прiиду́ на тя́ я́ко та́ть, и не и́маши почу́ти, въ кі́й ча́съ прiиду́ на тя́.

Но и́маши ма́ло име́нъ и въ Сарді́и, и́же не оскверни́ша ри́зъ свои́хъ, и ходи́ти и́мутъ со Мно́ю въ бѣ́лыхъ, я́ко досто́йни су́ть.

Побѣжда́яй, то́й облече́тся въ ри́зы бѣ́лыя, и не и́мамъ отмы́ти {изгла́дити} и́мене его́ от кни́гъ живо́тныхъ, и исповѣ́мъ и́мя его́ предъ Отце́мъ Мои́мъ и предъ А́нгелы Его́.

Имѣ́яй у́хо да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ.

И А́нгелу Филаделфі́йскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Святы́й И́стинный, имѣ́яй клю́чь Дави́довъ, отверза́яй, и никто́же затвори́тъ, затворя́яй, и никто́же отве́рзетъ:

вѣ́мъ твоя́ дѣла́: се́, да́хъ предъ тобо́ю две́ри отве́рсты, и никто́же мо́жетъ затвори́ти и́хъ: я́ко ма́лу и́маши си́лу, и соблю́лъ еси́ Мое́ сло́во, и не отве́рглся еси́ и́мене Моего́.

Се́, даю́ от со́нмища сатанина́ глаго́лющыяся бы́ти Иуде́и, и не су́ть, но лгу́тъ: се́, сотворю́ и́хъ, да прiи́дутъ и поклоня́тся предъ нога́ма твои́ма, и уразумѣ́ютъ, я́ко А́зъ возлюби́хъ тя́.

Я́ко соблю́лъ еси́ сло́во терпѣ́нiя Моего́, и А́зъ тя́ соблюду́ от годи́ны искуше́нiя, хотя́щiя прiити́ на всю́ вселе́нную искуси́ти живу́щыя на земли́.

Се́, гряду́ ско́ро: держи́, е́же и́маши, да никто́же прiи́метъ вѣнца́ твоего́.

Побѣжда́ющаго сотворю́ столпа́ въ це́ркви Бо́га Моего́, и бо́лѣ [во́нъ] не и́мать изы́ти ктому́: и напишу́ на не́мъ и́мя Бо́га Моего́ и и́мя гра́да Бо́га Моего́, но́ваго Иерусали́ма, сходя́щаго съ небе́съ от Бо́га Моего́, и и́мя Мое́ но́вое.

Имѣ́яй у́хо да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ.

И А́нгелу Лаодикі́йскiя це́ркве напиши́: та́ко глаго́летъ Ами́нь {и́же е́сть Ами́нь}, свидѣ́тель вѣ́рный и и́стинный, нача́токъ созда́нiя Бо́жiя:

вѣ́мъ твоя́ дѣла́, я́ко ни студе́нъ еси́ ни те́плъ: не да студе́нъ бы бы́лъ ни те́плъ {о, дабы́ студе́нъ бы́лъ еси́ или́ горя́щь}.

Та́ко, я́ко обуморе́нъ еси́, и ни те́плъ ни студе́нъ, изблева́ти тя́ от у́стъ Мои́хъ и́мамъ {та́ко, поне́же те́плъ еси́, и ни студе́нъ еси́ ниже́ горя́щь, и́мамъ тя́ изблева́ти изъ у́стъ Мои́хъ}.

Зане́ глаго́леши, я́ко бога́тъ е́смь и обогати́хся и ничто́же тре́бую: и не вѣ́си, я́ко ты́ еси́ окая́ненъ и бѣ́денъ, и ни́щь и слѣ́пъ и на́гъ.

Совѣща́ю тебѣ́ купи́ти от Мене́ зла́то разжже́но огне́мъ, да обогати́шися, и одѣя́нiе бѣ́ло, да облече́шися, и да не яви́тся срамота́ наготы́ твоея́: и коллу́рiемъ пома́жи о́чи твои́, да ви́диши.

А́зъ, и́хже а́ще люблю́, облича́ю и наказу́ю. Ревну́й у́бо и пока́йся.

Се́, стою́ при две́рехъ и толку́: а́ще кто́ услы́шитъ гла́съ Мо́й и отве́рзетъ две́ри, вни́ду къ нему́ и вечеря́ю съ ни́мъ, и то́й со Мно́ю.

Побѣжда́ющему да́мъ сѣ́сти со Мно́ю на престо́лѣ Мое́мъ, я́коже и А́зъ побѣди́хъ и сѣдо́хъ со Отце́мъ Мои́мъ на престо́лѣ Его́.

Имѣ́яй у́хо да слы́шитъ, что́ Ду́хъ глаго́летъ це́рквамъ.

По си́хъ ви́дѣхъ: и се́, две́ри отве́рсты на небеси́, и гла́съ пе́рвый, его́же слы́шахъ я́ко трубу́ глаго́лющь со мно́ю, глаго́ля: взы́ди сѣ́мо, и покажу́ ти, ему́же подоба́етъ бы́ти по си́хъ.

И а́бiе бы́хъ въ ду́сѣ: и се́, престо́лъ стоя́ше на небеси́, и на престо́лѣ Сѣдя́щь:

и Сѣдя́й бѣ́ подо́бенъ видѣ́нiемъ ка́мени иа́спису и сарди́нови: и [бѣ́] дуга́ о́крестъ престо́ла подо́бна видѣ́нiемъ смара́гдови.

И о́крестъ престо́ла престо́ли два́десять и четы́ри: и на престо́лѣхъ ви́дѣхъ два́десять и четы́ри ста́рцы сѣдя́щыя, облече́ны въ бѣ́лыя ри́зы, и имя́ху вѣнцы́ зла́ты на глава́хъ свои́хъ.

И от престо́ла исхожда́ху мо́лнiя и гро́ми и гла́си: и се́дмь свѣ́щниковъ о́гненныхъ горя́щихъ предъ престо́ломъ, и́же су́ть се́дмь духо́въ Бо́жiихъ:

и предъ престо́ломъ мо́ре сткля́но, подо́бно криста́ллу: и посредѣ́ престо́ла и о́крестъ престо́ла четы́ри живо́тна испо́лнена оче́съ спреди́ и созади́.

И живо́тно пе́рвое подо́бно льву́, и второ́е живо́тно подо́бно телцу́, и тре́тiе живо́тно иму́щее лице́ я́ко человѣ́къ, и четве́ртое живо́тно подо́бно орлу́ летя́щу.

И живо́тна четы́ри, еди́но ко́еждо и́хъ имѣ́яху по ше́сть кри́лъ о́крестъ, и внутрьу́ду испо́лнена оче́съ: и поко́я не и́мутъ де́нь и но́щь, глаго́люще: свя́тъ, свя́тъ, свя́тъ Госпо́дь Бо́гъ Вседержи́тель, И́же бѣ́ и сы́й и гряды́й.

И егда́ да́ша живо́тная сла́ву и че́сть и благодаре́нiе Сѣдя́щему на престо́лѣ, Живу́щему во вѣ́ки вѣко́въ,

падо́ша два́десять и четы́ри ста́рцы предъ Сѣдя́щимъ на престо́лѣ, и поклони́шася Живу́щему во вѣ́ки вѣко́въ, и положи́ша вѣнцы́ своя́ предъ престо́ломъ, глаго́люще:

досто́инъ еси́, Го́споди, прiя́ти сла́ву и че́сть и си́лу, я́ко Ты́ еси́ созда́лъ вся́ческая, и во́лею Твое́ю су́ть, и сотворе́на.

И ви́дѣхъ въ десни́цѣ Сѣдя́щаго на престо́лѣ кни́гу напи́сану внутрьу́ду и внѣу́ду, запеча́тану седмiю́ печа́тiю.

И ви́дѣхъ А́нгела крѣ́пка проповѣ́дающа гла́сомъ вели́кимъ: кто́ есть досто́инъ разгну́ти кни́гу и разрѣши́ти печа́ти ея́?

И никто́же можа́ше ни на небеси́, ни на земли́, ниже́ подъ земле́ю, разгну́ти кни́гу, ниже́ зрѣ́ти ю́.

И а́зъ пла́кахся мно́го, я́ко ни еди́нъ обрѣ́теся досто́инъ разгну́ти и прочести́ кни́гу, ниже́ зрѣ́ти ю́.

И еди́нъ от ста́рецъ глаго́ла ми́: не пла́чися: се́, побѣди́лъ е́сть ле́въ, и́же сы́й от колѣ́на Иу́дова, ко́рень Дави́довъ, разгну́ти кни́гу и разрѣши́ти се́дмь печа́тей ея́.

И ви́дѣхъ, и се́, посредѣ́ престо́ла и четы́рехъ живо́тныхъ и посредѣ́ ста́рецъ А́гнецъ стоя́щь я́ко заколе́нъ, иму́щь рого́въ се́дмь и оче́съ се́дмь, е́же е́сть се́дмь духо́въ Бо́жiихъ, по́сланныхъ во всю́ зе́млю.

И прiи́де и прiя́тъ кни́гу от десни́цы Сѣдя́щаго на престо́лѣ.

И егда́ прiя́тъ кни́гу, четы́ри живо́тна и два́десять и четы́ри ста́рцы падо́ша предъ А́гнцемъ, иму́ще кі́йждо гу́сли и фiа́лы зла́ты по́лны ѳимiа́ма, и́же су́ть моли́твы святы́хъ:

и пою́тъ пѣ́снь но́ву, глаго́люще: досто́инъ еси́ прiя́ти кни́гу и отве́рзти печа́ти ея́, я́ко закла́лся и искупи́лъ еси́ Богови на́съ Кро́вiю Свое́ю от вся́каго колѣ́на и язы́ка и люде́й и племе́нъ,

и сотвори́лъ еси́ на́съ Богови на́шему цари́ и иере́и: и воцари́мся на земли́.

И ви́дѣхъ, и слы́шахъ гла́съ А́нгеловъ мно́гихъ о́крестъ престо́ла и живо́тныхъ и ста́рецъ, и бѣ́ число́ и́хъ ты́сяща ты́сящами {тмы́ те́мъ и ты́сящы ты́сящей},

глаго́люще гла́сомъ вели́кимъ: досто́инъ е́сть А́гнецъ заколе́нный прiя́ти си́лу и бога́тство, и прему́дрость и крѣ́пость, и че́сть и сла́ву и благослове́нiе.

И вся́ко созда́нiе, е́же е́сть на небеси́ и на земли́, и подъ земле́ю и на мо́ри я́же су́ть, и су́щая въ ни́хъ, вся́ слы́шахъ глаго́лющыя: Сѣдя́щему на престо́лѣ и А́гнцу благослове́нiе и че́сть, и сла́ва и держа́ва во вѣ́ки вѣко́въ.

И четы́ри живо́тна глаго́лаху: ами́нь. И два́десять и четы́ри ста́рцы падо́ша и поклони́шася Живу́щему во вѣ́ки вѣко́въ.

И ви́дѣхъ, егда́ отве́рзе А́гнецъ еди́ну от седми́ печа́тей, и слы́шахъ еди́наго от четы́рехъ живо́тныхъ глаго́люща я́коже гла́съ гро́мный: гряди́ и ви́ждь.

И ви́дѣхъ, и се́, ко́нь бѣ́лъ, и сѣдя́й на не́мъ имѣ́яше лу́къ, и да́нъ бы́сть ему́ вѣне́цъ: и изы́де побѣжда́яй, и да побѣди́тъ.

И егда́ отве́рзе печа́ть втору́ю, слы́шахъ второ́е живо́тно глаго́лющее: гряди́ и ви́ждь.

И изы́де другі́й ко́нь ры́жь: и сѣдя́щему на не́мъ дано́ бы́сть взя́ти ми́ръ от земли́, и да убiю́тъ дру́гъ дру́га: и да́нъ бы́сть ему́ ме́чь вели́кiй.

И егда́ отве́рзе тре́тiю печа́ть, слы́шахъ тре́тiе живо́тно глаго́лющее: гряди́ и ви́ждь. И ви́дѣхъ, и се́, ко́нь во́ронъ, и сѣдя́й на не́мъ имѣ́яше мѣ́рило въ руцѣ́ свое́й.

И слы́шахъ гла́съ посредѣ́ четы́рехъ живо́тныхъ глаго́лющiй: мѣ́ра пшени́цы за дина́рь и три́ мѣ́ры ячме́ня за дина́рь: и еле́а и вина́ не вреди́.

И егда́ отве́рзе четве́ртую печа́ть, слы́шахъ гла́съ четве́ртаго живо́тна глаго́лющiй: гряди́ и ви́ждь.

И ви́дѣхъ, и се́, ко́нь блѣ́дъ, и сѣдя́й на не́мъ, и́мя ему́ сме́рть: и а́дъ идя́ше вслѣ́дъ его́: и дана́ бы́сть ему́ о́бласть на четве́ртѣй ча́сти земли́ уби́ти ору́жiемъ и гла́домъ, и сме́ртiю и звѣрьми́ земны́ми.

И егда́ отве́рзе пя́тую печа́ть, ви́дѣхъ подъ олтаре́мъ ду́шы избiе́нныхъ за сло́во Бо́жiе и за свидѣ́телство, е́же имѣ́яху.

И возопи́ша гла́сомъ вели́кимъ, глаго́люще: доко́лѣ, Влады́ко Святы́й и И́стинный, не су́диши и не мсти́ши кро́ве на́шея от живу́щихъ на земли́?

И даны́ бы́ша коему́ждо и́хъ ри́зы бѣлы́, и рѣче́но бы́сть и́мъ, да почі́ютъ еще́ вре́мя ма́ло, до́ндеже сконча́ются и клевре́ти и́хъ и бра́тiя и́хъ, иму́щiи избiе́ни бы́ти, я́коже и ті́и.

И ви́дѣхъ, егда́ отве́рзе шесту́ю печа́ть, и се́, бы́сть тру́съ ве́лiй, и со́лнце мра́чно бы́сть я́ко вре́тище вла́сяно, и луна́ бы́сть я́ко кро́вь:

и звѣ́зды небе́сныя падо́ша на зе́млю, я́коже смоко́вница отмета́етъ пу́пы своя́, от вѣ́тра вели́ка дви́жима:

и не́бо отлучи́ся я́ко сви́токъ свива́емо, и вся́ка гора́ и о́стровъ от мѣ́стъ свои́хъ дви́гнушася:

и ца́рiе зе́мстiи и вельмо́жи, и бога́тiи и ты́сящницы и си́льнiи, и вся́къ ра́бъ и вся́къ свобо́дь скры́шася въ пеще́рахъ и ка́менiи го́рстѣмъ,

и глаго́лаша гора́мъ и ка́менiю: пади́те на ны́ и покры́йте ны́ от лица́ Сѣдя́щаго на престо́лѣ и от гнѣ́ва А́гнча:

я́ко прiи́де де́нь вели́кiй гнѣ́ва Его́, и кто́ мо́жетъ ста́ти?

И по се́мъ ви́дѣхъ четы́ри А́нгелы стоя́щыя на четы́рехъ у́глѣхъ земли́, держа́щыя четы́ри вѣ́тры зе́мскiя, да не ды́шетъ вѣ́тръ на зе́млю, ни на мо́ре, ни на вся́ко дре́во.

И ви́дѣхъ и́наго А́нгела восходя́ща от восхо́да со́лнца, иму́ща печа́ть Бо́га жива́го. И возопи́ гла́сомъ ве́лiимъ къ четы́ремъ А́нгеломъ, и́мже дано́ бы́сть вреди́ти зе́млю и мо́ре, глаго́ля:

не вреди́те ни земли́, ни мо́ря, ни древе́съ, до́ндеже запечатлѣ́емъ рабы́ Бо́га на́шего на челѣ́хъ и́хъ.

И слы́шахъ число́ запечатлѣ́нныхъ: сто́ четы́редесять четы́ри ты́сящи запечатлѣ́нныхъ от вся́каго колѣ́на сыно́въ Изра́илевыхъ.

От колѣ́на Иу́дова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Руви́мова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Га́дова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ:

от колѣ́на Аси́рова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Нефѳали́мля двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Манассі́ина двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ:

от колѣ́на Симео́нова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Леві́ина двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Иссаха́рова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ:

от колѣ́на Завуло́ня двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Ио́сифова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ: от колѣ́на Венiами́нова двана́десять ты́сящъ запечатлѣ́нныхъ.

По си́хъ ви́дѣхъ, и се́, наро́дъ мно́гъ, его́же исчести́ никто́же мо́жетъ, от вся́каго язы́ка и колѣ́на, и люді́й и племе́нъ, стоя́ще предъ престо́ломъ и предъ А́гнцемъ, облече́ны въ ри́зы бѣлы́, и фи́ницы въ рука́хъ и́хъ.

И возопи́ша гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́люще: спасе́нiе сѣдя́щему на престо́лѣ Бо́гу на́шему и А́гнцу.

И вси́ А́нгели стоя́ху о́крестъ престо́ла и ста́рецъ и четы́рехъ живо́тныхъ: и падо́ша на лицы́ предъ престо́ломъ и поклони́шася Бо́гу,

глаго́люще: ами́нь: благослове́нiе и сла́ва, и прему́дрость и хвала́, и че́сть и си́ла и крѣ́пость Бо́гу на́шему во вѣ́ки вѣко́въ. Ами́нь.

И отвѣща́ еди́нъ от ста́рецъ, глаго́ля ми́: сі́и облече́ннiи въ ри́зы бѣ́лыя кто́ су́ть и отку́ду прiидо́ша?

И рѣ́хъ ему́: го́споди, ты́ вѣ́си. И рече́ ми: сі́и су́ть, и́же прiидо́ша от ско́рби вели́кiя, и испра́ша ри́зы своя́, и убѣли́ша ри́зы своя́ въ Кро́ви А́гнчи:

сего́ ра́ди су́ть предъ престо́ломъ Бо́жiимъ и слу́жатъ Ему́ де́нь и но́щь въ це́ркви Его́, и Сѣдя́й на престо́лѣ всели́тся въ ни́хъ:

не вза́лчутъ ктому́, ниже́ вжа́ждутъ, не и́мать же па́сти на ни́хъ со́лнце, ниже́ вся́къ зно́й:

я́ко А́гнецъ, И́же посредѣ́ престо́ла, упасе́тъ я́ и наста́витъ и́хъ на живо́тныя исто́чники во́дъ, и отъи́метъ Бо́гъ вся́ку сле́зу от о́чiю и́хъ.

И егда́ отве́рзе седму́ю печа́ть, бы́сть безмо́лвiе на небеси́ я́ко по́лъ часа́.

И ви́дѣхъ се́дмь А́нгеловъ, и́же предъ Бо́гомъ стоя́ху: и дано́ бы́сть и́мъ се́дмь тру́бъ.

И другі́й А́нгелъ прiи́де и ста́ предъ олтаре́мъ, имѣ́яй кади́лницу зла́ту: и даны́ бы́ша ему́ ѳимiа́ми мно́зи, да да́стъ моли́твамъ святы́хъ всѣ́хъ на олта́рь златы́й су́щiй предъ престо́ломъ.

И изы́де ды́мъ кади́лный моли́твами святы́хъ от руки́ А́нгела предъ Бо́га.

И взя́тъ А́нгелъ кади́лницу, и напо́лни ю́ от огня́ су́щаго на олтари́, и положи́ на земли́ {пове́рже на зе́млю}: и бы́ша гла́си и гро́ми и блиста́нiя и тру́съ.

И се́дмь А́нгелъ, и́же имѣ́яху се́дмь тру́бъ, угото́вашася, да востру́бятъ.

И пе́рвому А́нгелу воструби́вшу, бы́сть гра́дъ и о́гнь, смѣ́шены съ кро́вiю, и падо́ша на зе́млю: и тре́тiя ча́сть дре́ва погорѣ́, и вся́ка трава́ зла́чная погорѣ́.

И вторы́й А́нгелъ воструби́, и я́ко гора́ вели́ка огне́мъ жего́ма вве́ржена бы́сть въ мо́ре: и бы́сть тре́тiя ча́сть мо́ря кро́вь,

и у́мре тре́тiя ча́сть созда́нiй су́щихъ въ мо́ри, иму́щихъ ду́шы, и тре́тiя ча́сть корабле́й поги́бе.

И тре́тiй А́нгелъ воструби́, и паде́ съ небесе́ звѣзда́ вели́ка, горя́щи я́ко свѣща́, и паде́ на тре́тiю ча́сть рѣ́къ и на исто́чники водны́я:

и и́мя звѣздѣ́ глаго́лется а́псинѳосъ: и бы́сть тре́тiя ча́сть во́дъ я́ко пелы́нь, и мно́зи от человѣ́къ умро́ша от во́дъ, я́ко го́рьки бѣ́ша.

И четве́ртый А́нгелъ воструби́, и уя́звена бы́сть тре́тiя ча́сть со́лнца и тре́тiя ча́сть луны́ и тре́тiя ча́сть звѣ́здъ, да затми́тся тре́тiя ча́сть и́хъ, и дне́ тре́тiя ча́сть да не свѣ́титъ, и но́щь та́кожде.

И ви́дѣхъ и слы́шахъ еди́наго А́нгела паря́ща посредѣ́ небесе́, глаго́люща гла́сомъ вели́кимъ: го́ре, го́ре, го́ре живу́щымъ на земли́ от про́чихъ гласо́въ тру́бныхъ трiе́хъ А́нгелъ хотя́щихъ труби́ти.

И пя́тый А́нгелъ воструби́, и ви́дѣхъ звѣзду́ съ небесе́ спа́дшу на зе́млю: и да́нъ бы́сть е́й клю́чь студенца́ бе́здны:

и отве́рзе студенца́ бе́здны, и взы́де ды́мъ от студенца́ я́ко ды́мъ пе́щи вели́ки, и оме́рче со́лнце и возду́хъ от ды́ма студени́чнаго.

И от ды́ма изыдо́ша пру́зи на зе́млю, и дана́ бы́сть и́мъ о́бласть, я́коже и́мутъ о́бласть скорпі́и земны́я.

И рѣче́но бы́сть и́мъ, да не вредя́тъ травы́ земны́я, ни вся́каго зла́ка, ни вся́каго дре́ва, но человѣ́ки то́чiю, и́же не и́мутъ печа́ти Бо́жiя на челѣ́хъ свои́хъ.

И дано́ бы́сть и́мъ, да не убiю́тъ и́хъ, но да му́ку прiи́мутъ пя́ть ме́сяцей: и муче́нiе и́хъ я́ко муче́нiе скорпі́ево, егда́ усѣ́кнетъ человѣ́ка.

И въ ты́я дни́ взы́щутъ человѣ́цы сме́рти, и не обря́щутъ ея́: и вожделѣ́ютъ умре́ти, и убѣжи́тъ от ни́хъ сме́рть.

И уподобле́нiя пруго́въ подо́бна ко́немъ угото́вленымъ на бра́нь: и на глава́хъ и́хъ я́ко вѣнцы́ уподо́блени зла́ту, и ли́ца и́хъ я́ко ли́ца человѣ́ческа:

и имѣ́яху власы́, я́ко власы́ же́нскiя, и зу́бы и́хъ, я́ко льво́въ бѣ́ша:

и имѣ́яху броня́, я́ко броня́ желѣ́зны, и гла́съ кри́лъ и́хъ, я́ко гла́съ колесни́цъ, егда́ ко́ни мно́зи теку́тъ на бра́нь:

и имѣ́яху о́шибы подо́бны скорпі́инымъ, и жа́ла бя́ху во о́шибѣхъ и́хъ: и дана́ бѣ́ о́бласть и́мъ вреди́ти человѣ́ки пя́ть ме́сяцъ.

И имѣ́ли надъ собо́ю царя́ а́ггела бе́здны, ему́же и́мя евре́йски Ава́ддонъ, а е́ллински Аполли́онъ.

Го́ре еди́но отъи́де: се́, гряду́тъ еще́ два́ го́ря по си́хъ.

И шесты́й А́нгелъ воструби́, и слы́шахъ гла́съ еди́нъ от четы́рехъ рого́въ олтаря́ злата́го су́щаго предъ Бо́гомъ,

глаго́лющiй шесто́му А́нгелу имѣ́ющу трубу́: разрѣши́ четы́ри А́нгелы свя́заны при рѣцѣ́ вели́цѣй Евфра́тъ.

И разрѣше́ни бы́ша четы́ри А́нгели угото́вани на ча́съ и де́нь, и ме́сяцъ и лѣ́то, да избiю́тъ тре́тiю ча́сть человѣ́къ.

И число́ во́иновъ ко́нныхъ двѣ́ тмѣ́ те́мъ: и слы́шахъ число́ и́хъ.

И та́ко ви́дѣхъ въ видѣ́нiи ко́ни, и сѣдя́щыя на ни́хъ иму́щыя броня́ о́гненны и иаки́нѳовы и жу́пелны: и главы́ ко́немъ [и́хъ] я́ко главы́ льво́мъ, и изъ у́стъ и́хъ исхожда́ше о́гнь и ды́мъ и жу́пелъ.

И от трiе́хъ я́звъ си́хъ поги́бе тре́тiя ча́сть человѣ́ковъ, от огня́ и от ды́ма и от жу́пела, исходя́щихъ изъ у́стъ и́хъ:

о́бласть бо ко́ней во устѣ́хъ и́хъ бѣ́ [и во о́шибѣхъ и́хъ], и {и́бо} о́шиби и́хъ подо́бни змие́мъ, иму́ще главы́ и тѣ́ми па́кости дѣ́юще.

И про́чiи от человѣ́къ, и́же не врежде́ни бы́ша {не избiе́ни бы́ша} я́зывами си́ми, ниже́ пока́яшася от дѣ́лъ ру́къ свои́хъ, да не покло́нятся де́мономъ, ни и́доломъ златы́мъ и сре́брянымъ, и мѣ́дянымъ и ка́меннымъ и древяны́мъ, и́же ни ви́дѣти мо́гутъ, ни слы́шати, ни ходи́ти:

и не пока́яшася от убі́йствъ свои́хъ, ни от волхвова́нiй свои́хъ, ниже́ от блуда́ своего́, ниже́ от та́тьбъ свои́хъ.

И ви́дѣхъ и́наго А́нгела крѣ́пка сходя́ща съ небесе́, оболче́на во о́блакъ, и дуга́ надъ главо́ю [его́], и лице́ его́ я́ко со́лнце, и но́зѣ его́ я́ко столпи́ о́гнени,

и имѣ́яше въ руцѣ́ свое́й кни́гу разгибе́ну: и поста́ви но́гу свою́ десну́ю на мо́ри, а шу́юю на земли́,

и возопи́ гла́сомъ вели́кимъ, я́ко ле́въ рыка́я: и егда́ возгласи́, глаго́лаша се́дмь громо́въ гла́сы своя́.

И егда́ возгласи́ша {глаго́лаша} се́дмь громо́въ гла́сы своя́, хотѣ́хъ писа́ти: и слы́шахъ гла́съ съ небесе́ глаго́лющь ми́: запечатлѣ́й, я́же глаго́лаша се́дмь громо́въ, и сего́ не пиши́.

И А́нгелъ, его́же ви́дѣхъ стоя́ща на мо́ри и на земли́, воздви́же ру́ку свою́ на не́бо

и кля́тся Живу́щимъ во вѣ́ки вѣко́въ, И́же созда́ не́бо и я́же на не́мъ, и зе́млю и я́же на не́й, и мо́ре и я́же въ не́мъ, я́ко лѣ́та уже́ не бу́детъ:

но во дни́ гла́са седма́го А́нгела, егда́ и́мать воструби́ти, тогда́ сконча́ется та́йна Бо́жiя, я́коже благовѣсти́ Свои́ми рабы́ проро́ки.

И гла́съ его́ слы́шахъ съ небесе́ па́ки глаго́лющь со мно́ю, и глаго́ла: иди́ и прiими́ кни́жицу разгну́тую въ руцѣ́ А́нгела стоя́щаго на мо́ри и на земли́.

И идо́хъ ко А́нгелу, глаго́ля ему́: да́ждь ми́ кни́жицу. И рече́ ми́: прiими́ и снѣ́ждь ю́: и горька́ бу́детъ во чре́вѣ твое́мъ, но во устѣ́хъ ти́ сладка́ бу́детъ я́ко ме́дъ.

И прiя́хъ кни́гу от руки́ А́нгела и снѣдо́хъ ю́: и бѣ́ во устѣ́хъ мои́хъ я́ко ме́дъ сладка́: и егда́ снѣдо́хъ ю́, горька́ бя́ше во чре́вѣ мое́мъ.

И рече́ ми́: подоба́етъ ти́ па́ки проро́чествовати въ лю́дехъ и во племенѣ́хъ, и во язы́цѣхъ и въ царе́хъ мно́зѣхъ.

И дана́ ми́ бы́сть тро́сть подо́бна жезлу́, глаго́ля: воста́ни и измѣ́ри це́рковь Бо́жiю и олта́рь, и кла́няющыяся въ не́й:

а дво́ръ су́щiй вну́трь {внѣ́} це́ркве изнеси́ {исключи́} внѣу́ду, ниже́ измѣ́ри его́, зане́ да́нъ бы́сть язы́комъ: и гра́дъ святы́й поперу́тъ четы́редесять и два́ ме́сяцы.

И да́мъ обѣ́ма свидѣ́телема Мои́ма, и прорица́ти бу́дутъ дні́й ты́сящу двѣ́стѣ и шестьдеся́тъ, оболче́на во вре́тище.

Сі́и су́ть двѣ́ ма́слицы и два́ свѣ́щника предъ Бо́гомъ земли́ стоя́ща.

И и́же и́мъ непра́вду сотвори́тъ, о́гнь исхо́дитъ изъ у́стъ и́хъ и поя́стъ враги́ и́хъ: и и́же восхо́щетъ оби́дѣти и́хъ, сему́ подоба́етъ убiе́ну бы́ти.

И сі́и и́мутъ о́бласть затвори́ти не́бо, да не сни́детъ до́ждь [на зе́млю] во дни́ прорица́нiя и́хъ, и о́бласть и́мутъ на вода́хъ, обраща́ти я́ въ кро́вь и порази́ти зе́млю вся́кою я́звою, ели́жды а́ще восхо́щутъ.

И егда́ сконча́ютъ свидѣ́телство свое́, звѣ́рь, и́же исхо́дитъ от бе́здны, сотвори́тъ съ ни́ми бра́нь и побѣди́тъ и́хъ и убiе́тъ я́,

и тру́пы и́хъ оста́витъ на сто́гнахъ гра́да вели́каго, и́же нарица́ется духо́внѣ Cодо́мъ и Еги́петъ, идѣ́же и Госпо́дь на́шъ ра́спятъ бы́сть.

И зрѣ́ти и́мутъ от люді́й и племе́нъ, и от язы́къ и колѣ́нъ, тѣлеса́ и́хъ дни́ три́ и по́лъ, и тру́пы и́хъ не оста́вятъ положи́ти во гробѣ́хъ.

И живу́щiи на земли́ возра́дуются и возвеселя́тся о ни́хъ, и да́ры по́слютъ дру́гъ ко дру́гу, я́ко о́ба сiя́ проро́ка му́чиста живу́щыя на земли́.

И по трiе́хъ дне́хъ и по́лъ, ду́хъ живо́тенъ вни́детъ въ ня́ от Бо́га, и ста́нутъ [о́ба] на нога́хъ свои́хъ: и стра́хъ ве́лiй нападе́тъ на зря́щихъ и́хъ.

И услы́шатъ гла́съ ве́лiй съ небесе́, глаго́лющь и́мъ: взы́дита сѣ́мо. И взыдо́ста на не́бо на о́блацѣхъ, и ви́дѣша я́ врази́ и́хъ.

И въ ча́съ то́й тру́съ бы́сть ве́лiй, и деся́тая ча́сть гра́да паде́, и поги́бе тру́сомъ име́нъ человѣ́ческихъ се́дмь ты́сящъ: и про́чiи пристра́шни бы́ша и да́ша сла́ву Бо́гу небе́сному.

Го́ре второ́е отъи́де: се́, го́ре тре́тiе гряде́тъ ско́ро.

И седмы́й А́нгелъ воструби́, и бы́ша гла́си вели́цы на небесѣ́хъ, глаго́люще: бы́сть ца́рство мíра Го́спода на́шего и Христа́ Его́, и воцари́тся во вѣ́ки вѣко́въ.

И два́десять и четы́ри ста́рцы, предъ Бо́гомъ сѣдя́щiи на престо́лѣхъ свои́хъ, падо́ша на ли́ца своя́ и поклони́шася Бо́гу,

глаго́люще: хва́лимъ Тя́, Го́споди Бо́же Вседержи́телю, И́же сы́й и бѣ́ и гряды́й, я́ко прiя́лъ еси́ си́лу Твою́ вели́кую и воцари́лся еси́:

и язы́цы прогнѣ́вашася: и прiи́де гнѣ́въ Тво́й, и вре́мя ме́ртвымъ су́дъ прiя́ти, и да́ти мзду́ рабо́мъ Твои́мъ проро́комъ и святы́мъ и боя́щымся и́мене Твоего́, ма́лымъ и вели́кимъ, и растли́ти посмра́ждшыя {растли́вшыя} зе́млю.

И отве́рзеся хра́мъ Бо́жiй на небеси́, и яви́ся киво́тъ завѣ́та Его́ въ хра́мѣ Его́: и бы́ша блиста́нiя и гла́си, и гро́ми и тру́съ, и гра́дъ вели́къ.

И зна́менiе ве́лiе яви́ся на небеси́: жена́ облече́на въ со́лнце, и луна́ подъ нога́ма ея́, и на главѣ́ ея́ вѣне́цъ от звѣ́здъ двоюна́десяте:

и во чре́вѣ иму́щи, вопiе́тъ боля́щи и стра́ждущи роди́ти.

И яви́ся и́но зна́менiе на небеси́: и се́, змі́й вели́къ че́рменъ, имѣ́я гла́въ се́дмь и рого́въ де́сять, и на глава́хъ его́ се́дмь вѣне́цъ:

и хо́ботъ его́ отто́рже тре́тiю ча́сть звѣ́здъ небе́сныхъ и положи́ я́ въ зе́млю {пове́рже я́ на зе́млю}. И змі́й стоя́ше предъ жено́ю хотя́щею роди́ти, да, егда́ роди́тъ, снѣ́сть ча́до ея́.

И роди́ сы́на му́жеска, и́же и́мать упасти́ вся́ язы́ки жезло́мъ желѣ́знымъ: и восхище́но бы́сть ча́до ея́ къ Бо́гу и престо́лу Его́.

А жена́ бѣжа́ въ пусты́ню, идѣ́же имѣ́ мѣ́сто угото́вано от Бо́га, да та́мо пита́ется дні́й ты́сящу двѣ́стѣ шестьдеся́тъ.

И бы́сть бра́нь на небеси́: Михаи́лъ и А́нгели его́ бра́нь сотвори́ша со змі́емъ, и змі́й бра́ся и а́ггели его́,

и не возмого́ша, и мѣ́ста не обрѣ́теся и́мъ ктому́ на небеси́.

И вложе́нъ {пове́рженъ} бы́сть змі́й вели́кiй, змі́й дре́внiй, нарица́емый дiа́волъ и сатана́, льстя́й вселе́нную всю́, и вложе́нъ {пове́рженъ} бы́сть на зе́млю, и а́ггели его́ съ ни́мъ низве́ржени бы́ша.

И слы́шахъ гла́съ ве́лiй на небеси́, глаго́лющь: ны́нѣ бы́сть спасе́нiе и си́ла и ца́рство Бо́га на́шего и о́бласть Христа́ Его́, я́ко низложе́нъ бы́сть клеветни́къ бра́тiи на́шея, оклевеща́я и́хъ предъ Бо́гомъ на́шимъ де́нь и но́щь.

И ті́и побѣди́ша его́ кро́вiю А́гнчею и сло́вомъ свидѣ́телства своего́, и не возлюби́ша ду́шъ свои́хъ да́же до сме́рти.

Сего́ ра́ди весели́теся, небеса́ и живу́щiи на ни́хъ. Го́ре живу́щымъ на земли́ и мо́ри, я́ко сни́де дiа́волъ къ ва́мъ, имѣ́я я́рость вели́кую, вѣ́дый, я́ко вре́мя ма́ло и́мать.

И егда́ ви́дѣ змі́й, я́ко низложе́нъ бы́сть на зе́млю, гоня́ше жену́, я́же роди́ му́жеска.

И дана́ бы́ша женѣ́ два́ крила́ орла́ вели́каго, да пари́тъ въ пусты́ню въ мѣ́сто свое́, идѣ́же препита́на бя́ше ту́ вре́мя и време́нъ и по́лъ вре́мене, от лица́ змiи́на.

И испусти́ змі́й за жено́ю изъ у́стъ свои́хъ во́ду я́ко рѣку́, да ю́ въ рѣцѣ́ потопи́тъ.

И помо́же земля́ женѣ́, и отве́рзе земля́ уста́ своя́, и пожре́ рѣку́, ю́же изведе́ змі́й от у́стъ свои́хъ.

И разгнѣ́вася змі́й на жену́ и и́де сотвори́ти бра́нь со оста́вшимъ сѣ́менемъ ея́, и́же соблюда́ютъ за́повѣди Бо́жiя и имѣ́ютъ свидѣ́телство Иису́съ Христо́во.

И ста́хъ на песцѣ́ морстѣ́мъ: и ви́дѣхъ изъ мо́ря звѣ́ря исходя́ща, иму́ща гла́въ се́дмь и рого́въ де́сять, и на ро́зѣхъ его́ вѣне́цъ де́сять, а на глава́хъ его́ имена́ ху́лна.

Звѣ́рь, его́же ви́дѣхъ, бѣ́ подо́бенъ ры́си, и но́зѣ ему́ я́ко медвѣ́ди, и уста́ его́ я́ко уста́ льво́ва: и даде́ ему́ змі́й си́лу свою́ и престо́лъ сво́й и о́бласть вели́кую.

И ви́дѣхъ еди́ну от гла́въ его́ я́ко заколе́ну въ сме́рть, и я́зва сме́рти его́ исцѣлѣ́. И чуди́ся вся́ земля́ вслѣ́дъ звѣ́ря, и поклони́шася змі́ю, и́же даде́ о́бласть звѣ́рю,

и поклони́шася звѣ́рю, глаго́люще: кто́ подо́бенъ звѣ́рю и кто́ мо́жетъ ра́товатися съ ни́мъ?

И дана́ бы́ша ему́ уста́ глаго́люща вели́ка и ху́лна, и дана́ бы́сть ему́ о́бласть твори́ти ме́сяцъ четы́редесять два́.

И отве́рзе уста́ своя́ въ хуле́нiе къ Бо́гу, ху́лити и́мя Его́ и селе́нiе Его́ и живу́щыя на небеси́.

И дано́ бы́сть ему́ бра́нь твори́ти со святы́ми и побѣди́ти я́: и дана́ бы́сть ему́ о́бласть на вся́цѣмъ колѣ́нѣ [люді́й] и на язы́цѣхъ и племенѣ́хъ.

И покло́нятся ему́ вси́ живу́щiи на земли́, и́мже не напи́сана су́ть имена́ въ кни́гахъ живо́тныхъ А́гнца заколе́наго от сложе́нiя мíра.

А́ще кто́ и́мать у́хо, да слы́шитъ.

И́же а́ще въ плѣне́нiе веде́тъ, въ плѣне́нiе по́йдетъ: а́ще кто́ ору́жiемъ убiе́тъ, подоба́етъ ему́ ору́жiемъ убiе́ну бы́ти. Здѣ́ е́сть терпѣ́нiе и вѣ́ра святы́хъ.

И ви́дѣхъ и́наго звѣ́ря восходя́щаго от земли́, и имѣ́яше ро́га два́, подо́бна а́гнчымъ, и глаго́лаше я́ко змі́й.

И вла́сть пе́рваго звѣ́ря всю́ творя́ше предъ ни́мъ: и творя́ше зе́млю и вся́ живу́щыя на не́й поклони́тися пе́рвому звѣ́рю, ему́же исцѣле́на бы́сть я́зва сме́ртная:

и сотвори́ чудеса́ вели́ка, да и о́гнь сотвори́тъ сходи́ти съ небесе́ на зе́млю предъ человѣ́ки.

И льсти́тъ живу́щыя на земли́, ра́ди зна́менiй, я́же дана́ бы́ша ему́ предъ звѣ́ремъ твори́ти, глаго́ля живу́щымъ на земли́, сотвори́ти о́бразъ звѣ́рю, и́же и́мать я́зву ору́жную и жи́въ бы́сть.

И дано́ бы́сть ему́ да́ти ду́хъ о́бразу звѣри́ну, да проглаго́летъ ико́на звѣри́на и сотвори́тъ, да и́же а́ще не покло́нятся о́бразу звѣри́ному, убiе́ни бу́дутъ.

И сотвори́тъ вся́ ма́лыя и вели́кiя, бога́тыя и убо́гiя, свобо́дныя и рабо́тныя, да да́стъ и́мъ начерта́нiе на деснѣ́й руцѣ́ и́хъ или́ на челѣ́хъ и́хъ,

да никто́же возмо́жетъ ни купи́ти, ни прода́ти, то́кмо кто́ и́мать начерта́нiе, или́ и́мя звѣ́ря, или́ число́ и́мене его́.

Здѣ́ му́дрость е́сть. И́же и́мать у́мъ, да почте́тъ число́ звѣри́но: число́ бо человѣ́ческо е́сть, и число́ его́ ше́сть со́тъ шестьдеся́тъ ше́сть.

И ви́дѣхъ, и се́, А́гнецъ стоя́ше на горѣ́ Сiо́нстѣй, и съ Ни́мъ сто́ и четы́редесять и четы́ри ты́сящы, иму́ще и́мя Отца́ Его́ напи́сано на челѣ́хъ свои́хъ.

И слы́шахъ гла́съ съ небесе́, я́ко гла́съ во́дъ мно́гихъ и я́ко гла́съ гро́ма вели́ка: и гла́съ слы́шахъ гуде́цъ гуду́щихъ въ гу́сли своя́

и пою́щихъ я́ко пѣ́снь но́ву предъ престо́ломъ и предъ четы́ри живо́тными и ста́рцы: и никто́же можа́ше навы́кнути пѣ́сни, то́кмо сі́и сто́ и четы́редесять и четы́ри ты́сящы иску́плени от земли́.

Сі́и су́ть, и́же съ жена́ми не оскверни́шася, зане́ дѣ́вственницы су́ть: сі́и послѣ́дуютъ А́гнцу, а́може а́ще по́йдетъ. Сі́и су́ть ку́плени от люді́й пе́рвенцы Бо́гу и А́гнцу,

и во устѣ́хъ и́хъ не обрѣ́теся ле́сть: безъ поро́ка бо су́ть предъ престо́ломъ Бо́жiимъ.

И ви́дѣхъ и́наго А́нгела паря́ща посредѣ́ небесе́, иму́щаго Ева́нгелiе вѣ́чно благовѣсти́ти живу́щымъ на земли́ и вся́кому пле́мени и язы́ку, и колѣ́ну и лю́демъ,

глаго́люща гла́сомъ вели́кимъ: убо́йтеся Бо́га и дади́те Ему́ сла́ву, я́ко прiи́де ча́съ суда́ Его́, и поклони́теся Сотво́ршему не́бо и зе́млю, и мо́ре и исто́чники водны́я.

И и́нъ А́нгелъ вслѣ́дъ и́де, глаго́ля: паде́, паде́ Вавило́нъ гра́дъ вели́кiй, зане́ от вина́ я́рости любодѣя́нiя своего́ напои́ вся́ язы́ки.

И тре́тiй А́нгелъ вслѣ́дъ его́ и́де, глаго́ля гла́сомъ вели́кимъ: и́же а́ще кто́ покланя́ется звѣ́рю и ико́нѣ его́ и прiе́млетъ начерта́нiе на челѣ́ свое́мъ или́ на руцѣ́ свое́й,

и то́й и́мать пи́ти от вина́ я́рости Бо́жiя, вина́ нерастворе́на {влiя́нна нерастворе́на} въ ча́ши гнѣ́ва Его́, и бу́детъ му́ченъ огне́мъ и жу́пеломъ предъ А́нгелы святы́ми и предъ А́гнцемъ:

и ды́мъ муче́нiя и́хъ во вѣ́ки вѣко́въ восхо́дитъ, и не и́мутъ поко́я де́нь и но́щь покланя́ющiися звѣ́рю и о́бразу его́ и прiе́млющiи начерта́нiе и́мене его́.

Здѣ́ е́сть терпѣ́нiе святы́хъ, и́же соблюда́ютъ за́повѣди Бо́жiя и вѣ́ру Иису́сову.

И слы́шахъ гла́съ съ небесе́, глаго́лющь ми́: напиши́: блаже́ни ме́ртвiи, умира́ющiи о Го́сподѣ отны́нѣ. Е́й, глаго́летъ Ду́хъ, да почі́ютъ от трудо́въ свои́хъ: дѣла́ бо и́хъ хо́дятъ вслѣ́дъ съ ни́ми.

И ви́дѣхъ, и се́, о́блакъ свѣ́телъ, и на о́блацѣ сѣдя́й подо́бенъ Сы́ну Человѣ́ческому, имѣ́я на главѣ́ свое́й вѣне́цъ зла́тъ, и въ руцѣ́ его́ се́рпъ о́стръ.

И и́нъ а́нгелъ изы́де изъ хра́ма, вопiя́ ве́лiимъ гла́сомъ сѣдя́щему на о́блацѣ: посли́ се́рпъ тво́й и жни́, я́ко прiи́де ча́съ пожа́ти, зане́ и́зсше трава́ {жа́тва} земна́я.

И положи́ {пове́рже} сѣдя́й на о́блацѣ се́рпъ сво́й на зе́млю, и пожа́та бы́сть земля́.

И и́нъ А́нгелъ изы́де изъ це́ркве су́щiя на небеси́, имы́й и то́й се́рпъ о́стръ.

И и́нъ А́нгелъ изы́де от олтаря́, имы́й о́бласть на огни́, и возопи́ кли́чемъ вели́кимъ ко иму́щему се́рпъ о́стрый, глаго́ля: посли́ се́рпъ тво́й о́стрый и объе́мли гро́зды виногра́да земна́го, я́ко созрѣ́ша уже́ гро́здiе ея́.

И положи́ {ве́рже} А́нгелъ се́рпъ сво́й на земли́ {на зе́млю}, и обере́ виногра́дъ зе́мскiй и вложи́ въ точи́ло вели́кiя я́рости Бо́жiя.

И испра́но бы́сть точи́ло внѣ́ гра́да, и изы́де кро́вь от точи́ла да́же до у́здъ ко́нскихъ, от ста́дiй ты́сяща и ше́сть со́тъ.

И ви́дѣхъ и́но зна́менiе на небеси́ ве́лiе и чу́дно, се́дмь А́нгелъ иму́щихъ се́дмь я́звъ послѣ́днихъ, зане́ въ тѣ́хъ сконча́ется я́рость Бо́жiя.

И ви́дѣхъ я́ко мо́ре сткля́но смѣ́шено со огне́мъ, и побѣди́вшыя звѣ́ря и о́бразъ его́, и начерта́нiе его́ и число́ и́мене его́, стоя́щыя на мо́ри сткля́нѣмъ, иму́щыя гу́сли Бо́жiя:

и поя́ху пѣ́снь Моисе́а раба́ Бо́жiя и пѣ́снь А́гнчу, глаго́люще: ве́лiя и ди́вна дѣла́ Твоя́, Го́споди Бо́же Вседержи́телю: пра́ведни и и́стинни путiе́ Твои́, Царю́ святы́хъ:

кто́ не убои́тся Тебе́, Го́споди, и просла́витъ и́мя Твое́? Я́ко еди́нъ преподо́бенъ еси́, я́ко вси́ язы́цы прiи́дутъ и покло́нятся предъ Тобо́ю: я́ко оправда́нiя Твоя́ яви́шася.

И по си́хъ ви́дѣхъ, и се́, отве́рзеся хра́мъ ски́нiи свидѣ́нiя на небеси́:

и изыдо́ша се́дмь А́нгелъ изъ хра́ма, и́же имѣ́яху се́дмь я́звъ, облече́ни въ ри́зы льня́ны чи́сты и свѣ́тлы, и препоя́сани на пе́рсехъ по́ясы златы́ми.

И еди́но от четы́рехъ живо́тныхъ даде́ седми́мъ А́нгеломъ се́дмь фiа́лъ златы́хъ, испо́лненыхъ я́рости Бо́га живу́щаго во вѣ́ки вѣко́въ.

И напо́лнися хра́мъ ды́ма от сла́вы Бо́жiя и от си́лы Его́, и никто́же можа́ше вни́ти во хра́мъ, до́ндеже сконча́ются се́дмь я́звъ седми́хъ А́нгелъ.

И слы́шахъ гла́съ ве́лiй от хра́ма глаго́лющь седми́мъ А́нгеломъ: иди́те и излі́йте се́дмь фiа́лъ я́рости Бо́жiя на зе́млю.

И и́де пе́рвый А́нгелъ и излiя́ фiа́лъ сво́й на зе́млю: и бы́сть гно́й зо́лъ и лю́тъ на человѣ́цѣхъ иму́щихъ начерта́нiе звѣри́но и кла́няющихся ико́нѣ его́.

И вторы́й А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й въ мо́ре: и бы́сть кро́вь я́ко мертвеца́, и вся́ка душа́ жива́ у́мре въ мо́ри.

И тре́тiй А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й на рѣ́ки и на исто́чники водны́я: и бы́сть кро́вь.

И слы́шахъ А́нгела водна́го глаго́люща: пра́веденъ еси́, Го́споди, сы́й и И́же бѣ́, и преподо́бенъ, я́ко сiя́ суди́лъ еси́:

зане́ кро́вь святы́хъ и проро́къ излiя́ша, и кро́вь и́мъ да́лъ еси́ пи́ти: досто́йни бо су́ть.

И слы́шахъ друга́го от олтаря́ глаго́люща: е́й, Го́споди Бо́же Вседержи́телю, и́стинни и пра́ви суди́ Твои́.

И четве́ртый А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й на со́лнце: и дано́ бы́сть ему́ опаля́ти человѣ́ки огне́мъ.

И опали́шася человѣ́цы зно́емъ вели́кимъ, и ху́лиша и́мя Бо́жiе, и́же и́мать о́бласть на я́звахъ си́хъ, и не пока́яшася да́ти Ему́ сла́вы.

И пя́тый А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й на престо́лъ звѣри́нъ: и бы́сть ца́рство его́ омраче́но, и жва́ху язы́ки своя́ от болѣ́зни,

и ху́лиша Бо́га небе́снаго от болѣ́зни и от я́звъ свои́хъ, и не пока́яшася от дѣ́лъ свои́хъ.

И шесты́й А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й на рѣку́ вели́ку Евфра́тъ: и изся́че вода́ ея́, да угото́вится пу́ть царе́мъ су́щымъ от восто́къ со́лнечныхъ.

И ви́дѣхъ изъ у́стъ змі́я и изъ у́стъ звѣ́ря и изъ у́стъ лжа́го проро́ка ду́хи три́ нечи́стыя, я́ко жа́бы исходя́щыя:

су́ть бо ду́си де́монстiи творя́ще зна́менiя, и́же исхо́дятъ къ царе́мъ всея́ вселе́нныя, собра́ти я́ на бра́нь въ де́нь то́й вели́кiй Бо́га Вседержи́теля.

Се́, гряду́ я́ко та́ть: блаже́нъ бдя́й и блюды́й ри́зы своя́, да не на́гъ хо́дитъ и у́зрятъ срамоту́ его́.

И собра́ и́хъ на мѣ́сто нарица́емое евре́йски Армагеддо́нъ.

И седмы́й А́нгелъ излiя́ фiа́лъ сво́й на возду́хъ: и изы́де гла́съ ве́лiй от хра́ма небесе́ от престо́ла, глаго́ля: бы́сть.

И бы́ша блиста́нiя и гро́ми и гла́си, и бы́сть тру́съ вели́къ, яко́въ николи́же бы́сть, отне́лѣже бы́ша человѣ́цы на земли́, толи́къ тру́съ, та́ко ве́лiй.

И бы́сть гра́дъ вели́къ въ три́ ча́сти, и гра́ди язы́честiи падо́ша, и Вавило́нъ вели́кiй помянове́нъ бы́сть предъ Бо́гомъ, да́ти ему́ ча́шу вина́ я́рости гнѣ́ва Своего́.

И вся́къ о́стровъ бѣжа́, и го́ры не обрѣто́шася:

и гра́дъ вели́къ, я́ко тала́нтесъ, сни́де съ небесе́ на человѣ́ки: и ху́лиша человѣ́цы Бо́га от я́звы гра́дныя, я́ко ве́лiя е́сть я́зва его́ зѣло́.

И прiи́де еди́нъ от седми́ А́нгелъ иму́щихъ се́дмь фiа́лъ, и глаго́ла со мно́ю, глаго́ля ми́: прiиди́, да покажу́ ти су́дъ любодѣ́йцы вели́кiя, сѣдя́щiя на вода́хъ мно́гихъ:

съ не́юже любодѣ́яша ца́рiе зе́мстiи, и упи́шася живу́щiи на земли́ от вина́ любодѣя́нiя ея́.

И веде́ мя въ пу́сто мѣ́сто ду́хомъ: и ви́дѣхъ жену́ сѣдя́щу на звѣ́ри червле́нѣ, испо́лненѣмъ име́нъ ху́лныхъ, и́же имѣ́яше гла́въ се́дмь и рого́въ де́сять.

И жена́ бѣ́ облечена́ въ порфи́ру и червлени́цу, и позлащена́ зла́томъ и ка́менiемъ драги́мъ и би́серомъ, иму́щи ча́шу зла́ту въ руцѣ́ свое́й по́лну ме́рзости и скве́рнъ любодѣя́нiя ея́:

и на челѣ́ ея́ напи́сано и́мя: та́йна, Вавило́нъ вели́кiй, ма́ти любодѣ́йцамъ и ме́рзостемъ зе́мскимъ.

И ви́дѣхъ жену́ пiя́ну кровьми́ святы́хъ и кровьми́ свидѣ́телей Иису́совыхъ, и диви́хся, ви́дѣвъ ю́, ди́вомъ вели́кимъ.

И рече́ ми А́нгелъ: что́ диви́шися? А́зъ ти́ реку́ та́йну жены́ [сея́] и звѣ́ря нося́щаго ю́, се́дмь гла́въ иму́ща и рого́въ де́сять.

Звѣ́рь, его́же ви́дѣлъ еси́, бѣ́, и нѣ́сть, и и́мать взы́ти от бе́здны, и въ па́губу по́йдетъ: и удивя́тся живу́щiи на земли́, и́мже имена́ не напи́сана су́ть въ кни́гу живо́тную от сложе́нiя мíра, ви́дяще, я́ко звѣ́рь бѣ́, и нѣ́сть, и преста́ {ви́дяще звѣ́ря, и́же бѣ́, и нѣ́сть, и предста́нетъ}.

Здѣ́ у́мъ, и́же и́мать му́дрость. Се́дмь гла́въ го́ры су́ть се́дмь, идѣ́же жена́ сѣди́тъ на ни́хъ,

и ца́рiе се́дмь су́ть: пя́ть и́хъ па́ло, и еди́нъ е́сть, [а] другі́й еще́ не прiи́де: и егда́ прiи́детъ, ма́ло ему́ е́сть пребы́ти {подоба́етъ бы́ти}.

И звѣ́рь, и́же бѣ́ и нѣ́сть, и то́й осмы́й е́сть, и от седми́хъ е́сть, и въ па́губу и́детъ.

И де́сять рого́въ, я́же ви́дѣлъ еси́, де́сять царе́й су́ть, и́же ца́рства еще́ не прiя́ша, но о́бласть я́ко ца́рiе на еди́нъ ча́съ прiи́мутъ со звѣ́ремъ.

Сі́и еди́ну во́лю и́мутъ, и си́лу и о́бласть свою́ звѣ́рю даду́тъ:

сі́и со А́гнцемъ бра́нь сотворя́тъ, и А́гнецъ побѣди́тъ я́, я́ко Госпо́дь господе́мъ е́сть и Ца́рь царе́мъ: и су́щiи съ Ни́мъ зва́ннiи и избра́ннiи и вѣ́рни.

И глаго́ла ми́: во́ды, я́же еси́ ви́дѣлъ, идѣ́же любодѣ́йца сѣди́тъ, лю́дiе и наро́ди су́ть, и племена́ и язы́цы.

И де́сять рого́въ, я́же ви́дѣлъ еси́ на звѣ́ри, сі́и любодѣ́йцу возненави́дятъ, и запустѣ́вшу сотворя́тъ ю́ и на́гу, и пло́ть ея́ снѣдя́тъ, и сожгу́тъ ю́ огне́мъ:

Бо́гъ бо да́лъ е́сть въ сердца́ и́хъ, сотвори́ти во́лю Его́, и сотвори́ти еди́ну во́лю, и да́ти ца́рство свое́ звѣ́рю, до́ндеже сконча́ются глаго́лы Бо́жiи.

И жена́, ю́же ви́дѣлъ еси́, гра́дъ е́сть вели́кiй, и́же и́мать ца́рство надъ цари́ земны́ми.

И по си́хъ ви́дѣхъ и́на А́нгела сходя́ща съ небесе́, иму́ща о́бласть ве́лiю: и земля́ просвѣти́ся от сла́вы его́.

И возопи́ въ крѣ́пости, гла́сомъ ве́лiимъ глаго́ля: паде́, паде́ Вавило́нъ вели́кiй, и бы́сть жили́ще бѣсо́мъ и храни́тель вся́кому ду́ху нечи́сту, и храни́лище всѣ́хъ пти́цъ нечи́стыхъ и ненави́димыхъ: я́ко от вина́ я́рости любодѣя́нiя своего́ напои́ вся́ язы́ки,

и ца́рiе зе́мстiи съ не́ю любы́ дѣ́яша, и купцы́ зе́мстiи от си́лы пи́щи ея́ {от бога́тства сласте́й его́} разбогатѣ́ша.

И слы́шахъ гла́съ и́нъ съ небесе́, глаго́лющь: изыди́те изъ нея́, лю́дiе Мои́, да не причастите́ся грѣхо́мъ ея́ и от я́звъ ея́ да не вреди́теся:

я́ко прилѣпи́шася {взыдо́ша} грѣси́ ея́ да́же до небесе́, и помяну́ Бо́гъ непра́вды ея́.

Воздади́те е́й, я́ко и та́ воздаде́ ва́мъ, и усугу́бите е́й сугу́бо по дѣло́мъ ея́: ча́шею, е́юже черпа́ [ва́мъ], черпли́те е́й сугу́бо.

Ели́ко просла́вися и разсвирѣ́пѣ {наслади́ся}, толи́ко дади́те е́й му́къ и рыда́нiй: я́ко въ се́рдцы свое́мъ глаго́летъ, [я́ко] сѣжу́ цари́цею, и вдова́ нѣ́смь, и рыда́нiя не и́мамъ ви́дѣти.

Сего́ ра́ди во еди́нъ де́нь прiи́дутъ я́звы е́й, сме́рть и пла́чь и гла́дъ, и огне́мъ сожжена́ бу́детъ, я́ко крѣ́покъ Госпо́дь Бо́гъ судя́й е́й.

И возрыда́ютъ и воспла́чутся ея́ ца́рiе зе́мстiи, любы́ дѣ́явшiи съ не́ю и разсвирѣ́пѣвшiи, егда́ у́зрятъ ды́мъ запале́нiя ея́,

издале́ча стоя́ще за стра́хъ му́къ ея́, глаго́люще: го́ре, го́ре, гра́дъ вели́кiй Вавило́нъ, гра́дъ крѣ́пкiй, я́ко во еди́нъ ча́съ прiи́де су́дъ тво́й.

И купцы́ зе́мстiи возрыда́ютъ и воспла́чутся о не́мъ, я́ко бреме́нъ и́хъ никто́же купу́етъ ктому́,

бреме́нъ зла́та и сребра́, и ка́менiя драга́го и би́сера, и ви́сса и порфи́ры, и ше́лка и черве́ни, и вся́каго дре́ва Ѳии́нна, и вся́каго сосу́да изъ ко́сти слоно́выя, и вся́каго сосу́да от дре́ва честна́го, и мѣ́дяна и желѣ́зна и мра́морна,

и кори́цы и ѳимiа́ма, и ми́ра и Лива́на, и вина́ и еле́а, и семида́ла и пшени́цы, и скота́ и ове́цъ, и ко́ней и колесни́цъ, и тѣле́съ и ду́шъ человѣ́ческихъ.

И ово́щи похоте́й души́ твоея́ отидо́ша от тебе́, и вся́ ту́чная и свѣ́тлая отидо́ша от тебе́, и ктому́ не и́маши обрѣсти́ и́хъ.

Купцы́ си́ми обога́щшеся от нея́, издале́ча ста́нутъ за стра́хъ муче́нiя ея́, рыда́юще и пла́чущеся,

и глаго́люще: го́ре, го́ре, гра́дъ вели́кiй, облече́нный ви́ссомъ и порфи́рою и червлени́цею, и позлаще́ный зла́томъ и ка́менiемъ драги́мъ и би́серомъ

я́ко во еди́нъ ча́съ поги́бе толи́ко бога́тство. И вся́къ ко́рмчiй, и вся́къ пла́ваяй въ корабле́хъ, и вся́къ ели́къ въ мо́ри дѣ́лаяй {и ве́сь въ корабле́хъ наро́дъ, и корабе́лницы, и ели́цы въ мо́ри дѣ́лаютъ}, издале́ча ста́ша,

и вопiя́ху, ви́дяще ды́мъ раждеже́нiя его́, глаго́люще: кі́й подо́бенъ гра́ду вели́кому?

И положи́ша пе́рсть на глава́хъ свои́хъ, и возопи́ша пла́чущеся и рыда́юще, глаго́люще: го́ре, го́ре, гра́дъ вели́кiй, въ не́мже обогати́шася вси́ иму́щiи корабли́ въ мо́ри, от че́сти {бога́тства} его́: я́ко еди́нѣмъ часо́мъ запустѣ́.

Весели́ся о се́мъ, небо, и святі́и апо́столи и проро́цы, я́ко суди́ Бо́гъ су́дъ ва́шъ от него́.

И взя́тъ еди́нъ А́нгелъ крѣ́покъ ка́мень вели́къ я́ко же́рновъ и ве́рже въ мо́ре, глаго́ля: та́ко стремле́нiемъ вве́рженъ бу́детъ Вавило́нъ гра́дъ вели́кiй, и не и́мать обрѣсти́ся ктому́:

и гла́съ гуде́цъ и мусикі́й, и писка́телей и тру́бъ не и́мать слы́шатися ктому́ въ тебѣ́: и вся́къ хитре́цъ вся́кiя хи́трости не обря́щется ктому́ въ тебѣ́, и шу́мъ же́рновный не бу́детъ слы́шанъ въ тебѣ́:

и свѣ́тъ свѣти́лника не и́мать свѣти́ти въ тебѣ́ ктому́, и гла́съ жениха́ и невѣ́сты не и́мать слы́шанъ бы́ти въ тебѣ́ ктому́: я́ко купцы́ твои́ бѣ́ша вельмо́жи зе́мстiи, я́ко волхвова́нiи твои́ми прельще́ни бы́ша вси́ язы́цы.

И въ не́мъ кро́вь проро́ческа и святы́хъ обрѣ́теся и всѣ́хъ избiе́нныхъ на земли́.

И по си́хъ слы́шахъ гла́съ ве́лiй наро́да мно́га на небеси́, глаго́лющаго: аллилу́iа: спасе́нiе и сла́ва, и че́сть и си́ла Го́споду на́шему,

я́ко и́стинни и пра́ви суди́ Его́: я́ко суди́лъ е́сть любодѣ́йцу вели́ку, я́же посмради́ {растли́} зе́млю любодѣя́нiемъ свои́мъ, и отмсти́лъ кро́вь рабо́въ Свои́хъ от руки́ ея́.

И второ́е рѣ́ша: аллилу́iа. И ды́мъ ея́ восхожда́ше во вѣ́ки вѣко́въ.

И падо́ша два́десять и четы́ри ста́рцы и четы́ри живо́тна и поклони́шася Богови сѣдя́щему на престо́лѣ, глаго́люще: ами́нь, аллилу́iа.

И гла́съ изы́де от престо́ла глаго́лющь: по́йте Бо́гу на́шему, вси́ раби́ Его́ и боя́щiися Его́, и ма́лiи и вели́цыи.

И слы́шахъ я́ко гла́съ наро́да мно́га, и я́ко гла́съ во́дъ мно́гихъ, и я́ко гла́съ громо́въ крѣ́пкихъ, глаго́лющихъ: аллилу́iа, я́ко воцари́ся Госпо́дь Бо́гъ Вседержи́тель:

ра́дуимся и весели́мся, и дади́мъ сла́ву Ему́: я́ко прiи́де бра́къ А́гнчiй, и жена́ Его́ угото́вила е́сть себе́.

И дано́ бы́сть е́й облещи́ся въ виссо́нъ чи́стъ и свѣ́телъ: виссо́нъ бо оправда́нiя святы́хъ е́сть.

И глаго́ла ми́: напиши́: блаже́ни зва́ннiи на ве́черю бра́ка А́гнча. И глаго́ла ми́: сiя́ словеса́ и́стинна Бо́жiя су́ть.

И па́дъ предъ нога́ма его́, поклони́хся ему́: и глаго́ла ми́: ви́ждь, ни́: клевре́тъ ти́ е́смь и бра́тiй твои́хъ иму́щихъ свидѣ́телство Иису́сово: Бо́гу поклони́ся: свидѣ́телство бо Иису́сово е́сть ду́хъ проро́чествiя.

И ви́дѣхъ не́бо отве́рсто, и се́, ко́нь бѣ́лъ, и сѣдя́й на не́мъ Вѣ́ренъ и И́стиненъ, и Правосу́дный и Во́инственный:

о́чи же Ему́ [еста́] я́ко пла́мень о́гненъ, и на главѣ́ Его́ вѣнцы́ мно́зи: имы́й и́мя напи́сано, е́же никто́же вѣ́сть, то́кмо О́нъ Са́мъ:

и облече́нъ въ ри́зу червле́ну кро́вiю. И нарица́ется и́мя Его́ Сло́во Бо́жiе.

И во́инства небе́сная идя́ху вслѣ́дъ Его́ на ко́нехъ бѣ́лыхъ, облече́ни въ виссо́нъ бѣ́лъ и чи́стъ.

И изъ у́стъ Его́ изы́де ору́жiе остро́, да тѣ́мъ избiе́тъ язы́ки: и То́й упасе́тъ я́ жезло́мъ желѣ́знымъ, и То́й пере́тъ точи́ло вина́ я́рости и гнѣ́ва Бо́жiя Вседержи́телева.

И и́мать на ри́зѣ и на стегнѣ́ Свое́мъ и́мя напи́сано: Ца́рь царе́мъ и Госпо́дь господе́мъ.

И ви́дѣхъ еди́наго А́нгела стоя́ща на со́лнцѣ: и возопи́ гла́сомъ ве́лiимъ, глаго́ля всѣ́мъ пти́цамъ паря́щымъ посредѣ́ небесе́: прiиди́те и собери́теся на ве́черю вели́кую Бо́жiю,

да снѣ́сте пло́ти царе́й и пло́ти крѣ́пкихъ и пло́ти ты́сящниковъ, и пло́ти ко́ней и сѣдя́щихъ на ни́хъ, и пло́ти всѣ́хъ свобо́дныхъ и рабо́въ, и ма́лыхъ и вели́кихъ.

И ви́дѣхъ звѣ́ря и цари́ земны́я и во́и и́хъ со́браны сотвори́ти бра́нь съ Сѣдя́щимъ на кони́ и съ во́инствы Его́.

И я́тъ бы́сть звѣ́рь и съ ни́мъ лжи́вый проро́къ, сотвори́вый зна́менiя предъ ни́мъ, и́миже прельсти́ прiе́мшыя начерта́нiе звѣри́но и покланя́ющыяся ико́нѣ его́: жи́ва вве́ржена бы́ста о́ба въ е́зеро о́гненное горя́щее жу́пеломъ:

а про́чiи убiе́ни бы́ша ору́жiемъ Сѣдя́щаго на кони́, изше́дшимъ изъ у́стъ Его́: и вся́ пти́цы насы́тишася от пло́тей и́хъ.

И ви́дѣхъ А́нгела сходя́ща съ небесе́, имѣ́юща клю́чь бе́здны и у́же вели́ко въ руцѣ́ свое́й:

и я́тъ змі́я, змі́я дре́вняго, и́же е́сть дiа́волъ и сатана́, и связа́ и́ на ты́сящу лѣ́тъ,

и въ бе́здну затвори́ {вве́рже} его́, и заключи́ его́, и запечатлѣ́ надъ ни́мъ, да не прельсти́тъ ктому́ язы́ки, до́ндеже сконча́ется ты́сяща лѣ́тъ: и по си́хъ подоба́етъ ему́ отрѣше́ну бы́ти на ма́ло вре́мя.

И ви́дѣхъ престо́лы и сѣдя́щыя на ни́хъ, и су́дъ да́нъ бы́сть и́мъ: и ду́шы расте́саныхъ за свидѣ́телство Иису́сово и за сло́во Бо́жiе, и́же не поклони́шася звѣ́рю, ни ико́нѣ его́, и не прiя́ша начерта́нiя на челѣ́хъ свои́хъ и на руцѣ́ свое́й. И ожи́ша и воцари́шася со Христо́мъ ты́сящу лѣ́тъ:

про́чiи же мертвецы́ не ожи́ша, до́ндеже сконча́ется ты́сяща лѣ́тъ. Се́ воскресе́нiе пе́рвое.

Блаже́нъ и свя́тъ, и́же и́мать ча́сть въ воскресе́нiи пе́рвѣмъ: на ни́хже сме́рть втора́я не и́мать о́бласти, но бу́дутъ иере́е Бо́гу и Христу́ и воцаря́тся съ Ни́мъ ты́сящу лѣ́тъ.

И егда́ сконча́ется ты́сяща лѣ́тъ, разрѣше́нъ бу́детъ сатана́ от темни́цы своея́ и изы́детъ прельсти́ти язы́ки су́щыя на четы́рехъ у́глѣхъ земли́, Го́га и Маго́га, собра́ти и́хъ на бра́нь, и́хже число́ я́ко песо́къ морскі́й.

И взыдо́ша на широту́ земли́ и обыдо́ша святы́хъ ста́нъ и гра́дъ возлю́бленный.

И сни́де о́гнь от Бо́га съ небесе́ и пояде́ я́:

и дiа́волъ льстя́й и́хъ вве́рженъ бу́детъ въ е́зеро о́гненно и жу́пелно, идѣ́же звѣ́рь и лжи́вый проро́къ: и му́чени бу́дутъ де́нь и но́щь во вѣ́ки вѣко́въ.

И ви́дѣхъ престо́лъ вели́къ бѣ́лъ и Сѣдя́щаго на не́мъ, Его́же от лица́ бѣжа́ не́бо и земля́, и мѣ́сто не обрѣ́теся и́мъ.

И ви́дѣхъ мертвецы́ ма́лыя и вели́кiя стоя́щя предъ Бо́гомъ, и кни́ги разгну́шася: и и́на кни́га отве́рзеся, я́же е́сть живо́тная: и су́дъ прiя́ша мертвецы́ от напи́саныхъ въ кни́гахъ, по дѣло́мъ и́хъ.

И даде́ мо́ре мертвецы́ своя́, и сме́рть и а́дъ да́ста своя́ мертвецы́: и су́дъ прiя́ша по дѣло́мъ свои́мъ,

и сме́рть и а́дъ вве́ржена бы́ста въ е́зеро о́гненное. И се́ е́сть втора́я сме́рть.

И и́же не обрѣ́теся въ кни́зѣ живо́тнѣй напи́санъ, вве́рженъ бу́детъ въ е́зеро о́гненное.

И ви́дѣхъ не́бо но́во и зе́млю но́ву: пе́рвое бо не́бо и земля́ пе́рвая преидо́ста, и мо́ря нѣ́сть ктому́.

И а́зъ Иоа́ннъ ви́дѣхъ гра́дъ святы́й, Иерусали́мъ но́въ сходя́щь от Бо́га съ небесе́, пригото́ванъ я́ко невѣ́сту укра́шену му́жу своему́.

И слы́шахъ гла́съ ве́лiй съ небесе́, глаго́лющь: се́, ски́нiя Бо́жiя съ человѣ́ки, и всели́тся съ ни́ми: и ті́и лю́дiе Его́ бу́дутъ, и Са́мъ Бо́гъ бу́детъ съ ни́ми Бо́гъ и́хъ:

и отъи́метъ Бо́гъ вся́ку сле́зу от о́чiю и́хъ, и сме́рти не бу́детъ ктому́: ни пла́ча, ни во́пля, ни болѣ́зни не бу́детъ ктому́, я́ко пе́рвая мимоидо́ша.

И рече́ Сѣдя́й на престо́лѣ: се́, нова́ вся́ творю́. И глаго́ла ми́: напиши́, я́ко сiя́ словеса́ и́стинна и вѣ́рна су́ть.

И рече́ ми: соверши́шася. А́зъ е́смь А́лфа и Оме́га, нача́токъ и коне́цъ: А́зъ жа́ждущему да́мъ от исто́чника воды́ живо́тныя ту́не.

Побѣжда́яй наслѣ́дитъ вся́, и бу́ду ему́ Бо́гъ, и то́й бу́детъ Мнѣ́ въ сы́на.

Страшли́вымъ же и невѣ́рнымъ, и скве́рнымъ и убі́йцамъ, и блу́дъ творя́щымъ и ча́ры творя́щымъ, идоложе́рцемъ и всѣ́мъ лжи́вымъ, ча́сть и́мъ въ е́зерѣ горя́щемъ огне́мъ и жу́пеломъ, е́же е́сть сме́рть втора́я.

И прiи́де ко мнѣ́ еди́нъ от седми́ А́нгелъ, иму́щихъ се́дмь фiа́лъ испо́лненыхъ седми́хъ я́звъ послѣ́днихъ, и рече́ ко мнѣ́, глаго́ля: гряди́, покажу́ ти невѣ́сту А́гнчу жену́.

И веде́ мя ду́хомъ на гору́ вели́ку и высоку́ и показа́ ми гра́дъ вели́кiй, святы́й Иерусали́мъ низходя́щь съ небесе́ от Бо́га,

иму́щь сла́ву Бо́жiю: и свѣти́ло его́ подо́бно ка́мени драго́му, я́ко ка́мени Иа́спису кристаллови́дну:

иму́щь стѣ́ну вели́ку и высоку́, иму́щь вра́тъ двана́десять, и на вратѣ́хъ А́нгеловъ двана́десять и имена́ напи́сана, я́же су́ть имена́ двана́десятимъ колѣ́номъ сыно́въ Изра́илевыхъ:

от восто́ка врата́ тро́я и от сѣ́вера врата́ тро́я, от ю́га врата́ тро́я и от за́пада врата́ тро́я.

И стѣна́ гра́да имѣ́яше основа́нiй двана́десять, и на ни́хъ име́нъ двана́десять апо́столовъ А́гнчихъ.

И глаго́ляй со мно́ю имѣ́яше тро́сть зла́ту, да измѣ́ритъ гра́дъ и врата́ его́ и стѣ́ны его́.

И гра́дъ на четы́ри у́глы стои́тъ, и долгота́ его́ толи́ка е́сть, ели́ка же и широта́. И измѣ́ри гра́дъ тро́стiю на ста́дiй двана́десять ты́сящъ: долгота́ и широта́ и высота́ его́ ра́вна су́ть.

И размѣ́ри стѣ́ну его́ во сто́ и четы́ридесять и четы́ри ла́кти, въ мѣ́ру человѣ́ческу, я́же е́сть А́нгела.

И бѣ́ созда́нiе стѣны́ его́ Иа́списъ: и гра́дъ зла́то чи́сто, подо́бенъ стклу́ чи́сту.

И основа́нiя стѣны́ гра́да вся́кимъ драги́мъ ка́менiемъ укра́шена бя́ху: основа́нiе пе́рвое Иа́списъ, второ́е сапфи́ръ, тре́тiе халкидо́нъ, четве́ртое смара́гдъ,

пя́тое сардо́никсъ, шесто́е Са́рдiй, седмо́е хрисо́лиѳъ, осмо́е вири́ллъ, девя́тое топа́зiй, деся́тое хрисо́прасъ, первоена́десять иаки́нѳъ, второена́десять амеѳи́стъ.

И двана́десять вра́тъ двана́десять би́серовъ: еди́на ка́яждо врата́ бѣ́ша от еди́наго би́сера. И сто́гны гра́да зла́то чи́сто, я́ко сткло́ пресвѣ́тло.

И хра́ма не ви́дѣхъ въ не́мъ: Госпо́дь бо Бо́гъ Вседержи́тель хра́мъ ему́ е́сть, и А́гнецъ.

И гра́дъ не тре́буя со́лнца и луны́, да свѣ́тятъ въ не́мъ, сла́ва бо Бо́жiя просвѣти́ его́, и свѣти́лникъ его́ А́гнецъ.

И язы́цы спасе́ни во свѣ́тѣ его́ по́йдутъ, и ца́рiе зе́мстiи принесу́тъ сла́ву и че́сть свою́ въ него́.

И врата́ его́ не и́мутъ затвори́тися во дни́: но́щи бо не бу́детъ ту́.

И принесу́тъ сла́ву и че́сть язы́ковъ въ него́:

и не и́мать въ него́ вни́ти вся́ко скве́рно, и творя́й ме́рзость и лжу́, но то́кмо напи́саныя въ кни́гахъ живо́тныхъ А́гнца.

И показа́ ми чи́сту рѣку́ воды́ живо́тныя, свѣ́тлу я́ко криста́ллъ, исходя́щу от престо́ла Бо́жiя и А́гнча.

Посредѣ́ сто́гны его́ и по обапо́лы рѣки́ дре́во живо́тное, е́же твори́тъ плодо́въ двана́десяте, на кі́йждо ме́сяцъ воздая́ пло́дъ сво́й: и ли́ствiе дре́ва во исцѣле́нiе язы́комъ.

И вся́ка ана́ѳема не бу́детъ ктому́: и престо́лъ Бо́жiй и А́гнечь бу́детъ въ не́мъ, и раби́ Его́ послу́жатъ Ему́,

и у́зрятъ лице́ Его́, и и́мя Его́ на челѣ́хъ и́хъ.

И но́щи не бу́детъ та́мо, и не потре́буютъ свѣ́та от свѣти́лника, ни свѣ́та со́лнечнаго, я́ко Госпо́дь Бо́гъ просвѣща́етъ я́: и воцаря́тся во вѣ́ки вѣко́въ.

И рече́ ми: сiя́ словеса́ вѣ́рна и и́стинна: и Госпо́дь Бо́гъ святы́хъ проро́къ посла́ А́нгела Своего́ показа́ти рабо́мъ Свои́мъ, и́мже подоба́етъ бы́ти вско́рѣ.

Се́, гряду́ ско́ро: блаже́нъ соблюда́яй словеса́ проро́чества кни́ги сея́.

И а́зъ Иоа́ннъ ви́дѣхъ сiя́ и слы́шахъ. И егда́ слы́шахъ и ви́дѣхъ, падо́хъ поклони́тися на но́гу А́нгела показу́ющаго ми́ сiе́:

и глаго́ла ми́: ви́ждь, ни́: клевре́тъ бо тво́й е́смь и бра́тiи твоея́ проро́ковъ и соблюда́ющихъ словеса́ кни́ги сея́: Бо́гу поклони́ся.

И глаго́ла ми́: не запечатлѣ́й слове́съ проро́чествiя кни́ги се́я: я́ко вре́мя бли́зъ е́сть.

Оби́дяй да оби́дитъ еще́, и скве́рный да оскверни́тся еще́: и пра́ведный пра́вду да твори́тъ еще́: и святы́й да святи́тся еще́.

И се́, гряду́ ско́ро, и мзда́ Моя́ со Мно́ю, возда́ти коему́ждо по дѣло́мъ его́.

А́зъ е́смь А́лфа и Оме́га, нача́токъ и коне́цъ, Пе́рвый и Послѣ́днiй.

Блаже́ни творя́щiи за́повѣди Его́, да бу́детъ о́бласть и́мъ на дре́во живо́тное, и враты́ вни́дутъ во гра́дъ.

Внѣ́ же пси́ и чародѣ́е, и любодѣ́е и уби́йцы, и идолослужи́теле и вся́къ любя́й и творя́й лжу́.

А́зъ Иису́съ посла́хъ А́нгела Моего́ засвидѣ́телствовати ва́мъ сiя́ въ це́рквахъ. А́зъ е́смь ко́рень и ро́дъ Дави́довъ, и звѣзда́ у́тренняя {свѣ́тлая} и денни́ца.

И Ду́хъ и невѣ́ста глаго́лютъ: прiиди́, и слы́шяй да глаго́летъ: прiиди́. И жа́ждяй да прiи́детъ, и хотя́й да прiи́метъ во́ду живо́тную ту́не.

Сосвидѣ́телствую бо вся́кому слы́шащему словеса́ проро́чества кни́ги сея́: а́ще кто́ приложи́тъ къ си́мъ, наложи́тъ Бо́гъ на него́ я́звъ напи́санныхъ въ кни́зѣ се́й:

и а́ще кто́ отъи́метъ от слове́съ кни́ги проро́чествiя сего́, отъи́метъ Бо́гъ ча́сть его́ от кни́ги живо́тныя, и от гра́да свята́го, и напи́санныхъ въ кни́зѣ се́й.

Глаго́летъ свидѣ́телствуяй сiя́: е́й, гряду́ ско́ро: ами́нь. Е́й, гряди́ Го́споди Иису́се.

Благода́ть Го́спода на́шего Иису́са Христа́ со всѣ́ми ва́ми. Ами́нь.

Коне́цъ апока́липсису свята́го Иоа́нна богосло́ва: и́мать въ себѣ́ главы́ 22.

Таджикский

Языки

Ваҳйи Исои Масеҳ, ки Худо ба Ў ато намуд, то ба бандагони Худ нишон диҳад, ки ба қарабӣ чиҳо бояд ба вуқўъ ояд. Ва Ў онро ба воситаи фариштаи Худ ба бндаи Худ Юҳанно фиристода, зоҳир сохт,

Ки вай ба каломи Худо, ва ба шаҳодати Исои Масеҳ, ва ба ҳар чизе ки дида буд, гувоҳӣ дод.

Хушо касе ки мехонад ва касоне ки мешунаванд суханони ин нубувватро, ва он чи дар он навишта шудааст, риоят мекунанд, зеро ки вақт наздик аст.

Юҳанно ба ҳафт калисое ки дар вилояти Осиё мебошад: файз ва осоиштагӣ бар шумо аз ҷониби Ў, ки ҳаст ва буд ва хоҳад омад, ва аз ҷониби ҳафт рўҳе ки дар пеши тахти Ў ҳастанд,

Ва аз ҷониби Исои Масеҳ, ки шоҳиди амин, Нахустзода аз мурдагон ва Фармонфармои подшоҳони замин аст. Ўро, ки моро дўст медорад, ва моро аз гуноҳҳоямон бо Хуни Худ халосӣ дод,

Ва моро подшоҳон ва коҳинони Худо ва Падари Худ гардонд, то абад ҷалол ва салтанат бод! Омин.

Инак, Ў бо абрҳо меояд, ва Ўро ҳар чашм хоҳад дид, ва онҳое низ, ки Ўро найза заданд; ва ҳамаи қабилаҳои рўи замин дар ҳаққи Ў навҳа хоҳанд кард. Оре, омин.

„Ман Алфа ва Омега, ибтидо ва интиҳо ҳастам“, мегўяд Худванд, Он ки ҳаст ва буд ва хоҳад омад, Худованди Қодири Мутлақ.

Ман, Юҳанно, ки бародари шумо ва шарики андўҳ ва малакут ва сабри Исои Масеҳ ҳастам, аз барои каломи Худо ва шаҳодати Исои Масеҳ дар ҷазираи Патмўс будам.

Ва дар рўзи Худованд дар Рўҳ будам ва аз қафои худ овози баланде монанди садои карнай шунидам, ки мегуфт: “Ман Алфа ва Омега, Аввалин ва Охирин ҳастам;

Он чи мебинӣ, дар китобе бинавис ва ба ҳафт калисо ки дар вилояти Осиё мебошанд, бифирист: ба Эфсўс, ва Исмирно, ва Парғомус, ва Тиётиро, ва Сардис, ва Фелоделфия, ва Лудкия.

Ман руҷўъ намудам, то овозаеро, ки ба ман сухан мегуф, бубинам; ва чун руҷўъ намудам, ҳафт чароғдони тилло дидам,

Ва дар миёни ҳафт чароғдон касеро монанди Писари Одам, ки камзўли дарозе дар бар дошт ва бар синааш камарбанди тилло баста буд;

Сари Ў ва мўи Ў мисли пашм ё барф сафед буд; ва чашмони Ў мисли шўълаи оташ;

Ва пойҳои Ў монанди мисе ки дар кўра сурх шуда бошад; ва овози Ў мисли шувваси обҳои бисьёр;

Ва Ў дар дасти рости Худ ҳафт ситора дошт, ва аз даҳони Ў шамшери дудама берун меомад; ва рўи Ў мисли офтобе буд, ки дар қувваташ медурахшад.

Ва ҳангоме ки Ўро дидам, бар пойҳояш мисли мурда афтодам, ва Ў дасти рости Худро бар ман гузошта, гуфт: ́Натарс; Манам Аввалин ва Охирин

Ва Зинда; ва Ман мурда будам, ва инак то абад зинда ҳастам, омин; ва калидҳои дўзах ва мамот дар дасти Ман аст.

Пас бинавис он чи ту дидаӣ, ва он чи ҳаст, ва он чи баъд аз ин бояд ба вуқўъ ояд.

Сирри ҳафт ситорае ки дар даси рости Ман дидӣ, ва ҳафт чароғдони тилло чунин аст: ҳафт ситора фариштагони ҳафт калисо ҳастанд, ва ҳафт чароғдон ҳафт калисо мебошанд“.

„Ба фариштаи калисои Эфсўс бинавис: Ў, ки дар дасти рости Худ ҳафт ситора дорад ва дар миёни ҳафт чароғдони тилло мегардад, чунин мегўяд:

́Аъмоли туро медонам, ва меҳнати туро, ва сабри туро, ва ин ки ту ба шарирон наметавонӣ тоб оварӣ, ва онҳоеро, ки худро ҳавворӣ меноманд, вале чунин нестанд, имтиҳон кардаӣ ва онҳоро дурўғгў ёфтаӣ;

Ва сабр дорӣ, ва барои исми Ман бисьёр чизҳоро аз сар гузарондаӣ, ва бемадор нагаштаӣ.

Аммо иддаое бар ту дорам, ки муҳаббати авваини худро тарк кардаӣ.

Пас ба ёд ор, ки аз куҷо афтодаӣ, ва тавба кун ва аъмоли пештараро ба ҷо овар; вагар на, ба зудӣ назди ту меоям ва чароғдонатро аз ҷояш меҷунбонам, агар тавба накунӣ.

Лекин фазилати ту ин аст, ки аз аъмоли николосиён нафрат дорӣ, ки Ман низ аз аъмоли онҳо нафрат дорам.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд: касе ки ғолиб ояд, ба вай ато хоҳам кард, ки аз дарахти ҳаёте ки дар биҳишти Худост, бихўрад́„.

Ва ба фариштаи калисои Исмирно бинавис: Аввалин ва Охирин, ки мурда буд ва зинда шуд, чунин мегўяд:

́Аъмоли туро медонам, ва андўҳи туро, ва бенавоии туро, валекин ту сарватдор ҳастӣ, ва куфри онҳоеро, ки худро яҳудӣ мегўянд, вале чунин нестанд, балки куништи шайтонанд.

Аз машаққатҳое ки бояд ба сарат ояд, натарс. Инак, иблис баъзеро азмиёни шумо дар зиндон хоҳад андохт, то ки шуморо биозмояд, ва шумо даҳ рўз дар андўҳ хоҳед афтод. То дами мамот амин бош, ва тоҷи ҳаётро ба ту хоҳам дод.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд: касе ки ғолиб ояд, аз мамоти дуюм зараре нахоҳад дид́„.

Ва ба фариштаи калисои Парғомус бинавис: Ў, ки шамшери дудама дорад, чунин мегўяд:

́Аъмоли туро медонам, ва маскани туро, ки тахти шайтон дар он ҷост; ва ту исми Маро маҳкам нигоҳ доштаӣ ва ҳатто дар айёме ки шоҳиди амини Ман Антипас дар миёни шумо, дар ҷое ки шайтон сокин аст, кушта шуд, имони Маро тарк накардаӣ.

Аммо иддаои каме бар ту дорам, чунки дар он ҷо назди ту пайравони таълимоти Билъом ҳастанд, ки вай Болоқро таълим дода буд, ки дар сари роҳи банӣ-Исроил дом ниҳад, то ки онҳо қурбониҳои бутҳоро бихўранд ва зино кунанд.

Ҳамчунин назди ту пайравони таълимоти николосиён ҳастанд, ки аз он таълимот Ман нафрат дорам.

Пас тавба кун, вагар на, ба зудӣ назди ту хоҳам омад ва бо шамшери забони Худ онҳо ҷанг хоҳам кард.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд: касе ки ғолиб ояд, ба вай ато хоҳам кард, ки аз манни ниҳонӣ бихўрад; ва ба вай санги сафеде хоҳам дод, ва бар ин санг исми наве навишта шудааст, ки онро ҳеҷ кас намедонад, ҷуз касе ки онро гирифтааст́„.

Ва ба фариштаи калисои Тиётиро бинавис: Писари Худо, ки чашмонаш мисли шўълаи оташ аст, ва пойҳояш мисли миси барроқ аст, чунин мегўяд:

Аъмоли туро медонам, ва муҳаббати туро, ва хизмати туро, ва имони туро, ва сабри туро, ва ин ки аъмоли охиринат аз аввалинат бештар аст.

Аммо иддаои каме бар ту дорам, зеро ба зане Изобал ном, ки худро набия меномад, роҳ медиҳӣ; вай бандагои Маро таълим дода, дар иштибоҳ меандозад, то ки онҳо зино кунанд ва қурбониҳои бутҳоро бихўранд.

Ман ба вай фурсат додам, ки аз зинокории худ тавба кунад, валекин вай тавба накард.

Инак, Ман вайро бар бистае меандозам, ва онҳоеро, ки бо вай зино мекунанд, гирифтори андўҳи азиме мегардонам, агар аз аъмоли худ тавба накунанд.

Ва фарзандони вайро ба қатл мерасонам, ва ҳамаи калисоҳо хоҳанд донист, ки Ман Имтиҳонкунандаи дилҳо ва ботинҳо ҳастам, ва ба ҳар яке аз шумо мувофиқи аъмолаш подош хоҳам дод.

Валекин ба шумо ва ба касони дигаре ки дар Тиётиро ҳастанд, ва ҳамаи онҳое ки ин таълимотро пайравӣ накардаанд ва, чунон ки мегўянд, аз умқҳои шайтон хабар надоранд, мегўям: бар шумо бори дигаре намегузорам;

Фақат он чи доред, маҳкам нигоҳ доред, то даме ки биёям.

Ва касе ки ғолиб ояд ва аъмоли Маро то ба охир риояр кунад, ба вай бар халқҳо қудрат хоҳам бахшид,

Ва онҳоро вай бо асои оҳанин чўпонӣ хоҳад кард, ва онҳо мисли кўзаи кулол хоҳанд шикаст, чунон ки Ман низ аз Падари Худ қудрат ёфтаам.

Ва ба вай ситораи субҳро ато хоҳам кард.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд́„.

Ва ба фариштаи калисои Сардис бинавис: Ў, ки ҳафт рўҳи Худо ва ҳафт ситора дорад, чунин мегўяд: ́Аъмоли туро медонам; агарчи ту ном дорӣ, ки зинда ҳастӣ, валекин мурда ҳастӣ.

Бедор бош ва бақиятеро, ки наздик ба мурдан аст, устувор намо, зеро ки Ман аъмоли туро дар пеши Худои Худ комил наёфтаам.

Ба ёд ор, ки он чи дорӣ, чӣ гуна ёфтаӣ ва чӣ гуна шунидаӣ, ва онро нигоҳдорӣ намо ва тавба кун. Ва агар бедор набошӣ, Ман мисли дузд бар сари ту хоҳам омад, ва ту нахоҳӣ донист, ки дар кадом соат бар сари ту меоям.

Валекин назди ту дар Сардис якчанд нафар ҳастанд, ки либоси худро палид накардаанд ва дар либоси сафед бо Ман хоҳанд гашт, чунки онҳо сазовори ин мебошанд.

Касе ки ғолиб ояд, либоси сафед дар бар хоҳанд кард; ва Ман номи вайро аз дафтари ҳаёт пок нахоҳам кард ва номи вайро дар ҳузури Падари Худ ва ба ҳузури фариштагони Ў эътироф хоҳам кард.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд́„.

Ва ба фариштаи калисои Филоделфия бинавис: он Қуддус ва Ҳақ, ки калиди Довудро дорад, ки мекушояд ва ҳеҷ кас нахоҳад баст, ва мебандад ва ҳеҷ кас нахоҳад кушод, чунин мегўяд:

́Аъмоли туро медонам; инак, Ман дареро барои ту кушодаам, ва ҳеҷ кас наметавонад онро бандад; ту қуввати каме дорӣ, ва каломи Маро риоят намудаӣ, ва исми Маро инкор накардаӣ.

Инак, Ман тавре амал мекунад, ки аз куништи шайтон, аз онҳое ки худро яҳудӣ мегўянд, вале чунин нестанд, балки дурўғ мегўянд, инак, Ман тавре амал мекунам, ки онҳо омада, пеши пойҳои ту таъзим намоянд ва бидонанд, ки Ман туро дўст доштаам:

Ва азбаски ту каломи сабри Маро нигоҳдорӣ намудаӣ, Ман низ туро аз соати озмоиш нигоҳдорӣ хоҳам кард, ки он бар тамоми ҷаҳон хоҳад омад, то ки сокинони рўи заминро имтиҳон кунад.

Инак, ба зудӣ меоям; он чи дорӣ, маҳкам нигоҳ дор, то ки касе тоҷи туро нагирад.

Касе ки ғолиб ояд, вайро дар маъбади Худои Худ рукне хоҳам гардонд, ва дигар вай берун нахоҳад рафт; ва исми Худои Худро ва исми шаҳри Худои Худро, яъне Ерусалими навро, ки аз осмон аз ҷониби Худои ман нузул мекунад, ва исми нави Худро бар вай хоҳам навишт.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд́„.

Ва ба фариштаи калисои Лудкия бинавис: Омин, ки шоҳиди амин ва ҳақ, ибтидои хилқати Худост, чунин мегўяд:

́Аъмоли туро медонам; ту на сард ҳастӣ на гарм; о, кошки ту сард ё гарм мебудӣ!

Лекин азбаски ту ширгарм ҳастӣ, яъне на гарм ва на сард, бинобар ин туро аз даҳони Худ қай хоҳам кард.

Зеро ки ту мегўӣ: “Ман сарватдор ҳастам, сарват ғун кардаам ва ба ҳеҷ чиз эҳтиёҷ надорам“; аммо намедонӣ, ки ту бадбахт ва ҳақир ва мискин ва нобино ва бараҳна ҳастӣ.

Ба ту маслиҳат медиҳам, ки аз Ман тиллои дар оташ сурхшударо бихарӣ, то ки сарватдор шавӣ; ва либоси сафедро, то ки бипўшӣ, ва расвоии бараҳнагии ту аён нашавад; ва сурмаро, то ки ба чашмони худ кашида, бино шавӣ.

Ҳар киро Ман дўст дорам, мазаммат мекунам ва ҷазо медиҳам. Пас ғаюр бош ва тавба кун.

Инак, назди дар истода, тақ-тақ мекунам: агар касе овози Маро шунида, дарро воз кунад, назди ў даромада, бо ў таоми шом хоҳам хўрд, ва ў бо Ман.

Касе ки ғолиб ояд, ба вай ато хоҳам кард, ки бо Ман бар тахт бинишинад, чунон ки Ман низ ғолиб омада, бо Падари Худ бар тахти Ў нишастам.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад, ки Рўҳ ба калисоҳо чӣ мегўяд́„.

Баъд аз ин ман назар андохтам, ва инак, даре бар осмон кушода шуд, ва он овози пештара, ки ҳамчун садои карнай шунида будам, ки бо ман сухан меронд, гуфт: “Ба ин ҷо сууд намо, то он чиро, ки баъд аз ин бояд ба вуқўъ ояд, ба ту нишон диҳам“.

Ва дарҳол ман дар Рўҳ шудам; ва инак, тахте дар осмон меистод, ва бар тахт Нишинандае буд;

Ва намуди Он Нишинанда монанди санги яшм ва ақиқ буд, ва рангинкамоне гирдогирди тахт, ва намуди он монанди зумуррад.

Ва гирдогирди тахт бисту чор тахт; ва бар тахтҳо бисту чор пирро нишаста дидам, ки либосҳои сафед дар бар карда буданд ва бар сарҳошон тоҷҳои тилло доштанд.

Ва аз тахт барқҳо ва раъдҳо ва овозҳо мебаромаданд, ва ҳафт машъали оташин дар пеши тахт фурўзон буданд, ки онҳо ҳафт рўҳи Худо мебошанд.

Ва дар пеши тахт баҳре аз шиша, монанди булўр; ва дар миёни тахт ва гирдогирди тахт чор ҳайвон, ки аз пеш ва аз пас пур аз чашмон буданд.

Ва ҳайвони якум монанди шер, ва ҳайвони дуюм монанди гўсола, ва ҳайвони сеюм қиёфаи одам дошт, ва ҳайвони чорум монанди уқобе ки дар парвоз бошад.

Ва ҳар яке аз он чор ҳайвон гирдогирд шаш бол дошт, ва онҳо аз дарун пур аз чашмонанд, ва шабу рўз ором нагирифта, мегўянд: “Қуддус аст, Қуддус аст, Қуддус аст Худованд Худои Қодири Мутлақ, ки Ў буд, ҳаст ва хоҳад омад“.

Ва ҳангоме ки он ҳайвонҳо ба Нишинандаи тахт, ки то абад Зинда аст, ҷалол ва шавкат ва сипос медиҳанд,

Он бисту чор пир пеши Нишинандаи тахт афтода, ба Ў, ки то абад Зинда аст, саҷда мекунанд, ва тоҷҳои худро пеши тахт гузошта, мегўянд:

́Эй Худованд, Ту сазовори он ҳастӣ, ки ҷалол, шавкат ва қудрат биёбӣ, зеро ки Ту ҳама чизро офаридаӣ, ва ҳама чиз бар тибқи ироаи Ту вуҷуд дорад ва офарида шудааст“.

Ва дар дасти рости Нишинандаи тахт китобе дидам, ки аз дарун ва аз берун навишта ва бо ҳафт мўҳр баста шуда буд.

Ва фариштаи қавие дидам, ки бо овози баланд нидо мекунад: “Кист сазовори он ки ин китобро воз кунад ва мўҳрҳои онро бардорад?“

Ва ҳеҷ кас на дар осмон, на бар замин, на дар зери замин натавонист он китобро воз кунад ва ба он назар андозад.

Ва ман бисьёр гиристам дар бораи он ки ҳеҷ каси сазоворе ёфт нашуд, ки он китобро воз карда хонад ё лоақал ба он назар андозад.

Ва яке аз он пирон ба ман гуфт: “Гирья накун; инак, шере аз сибти Яҳудо, ки решаи Довуд аст, ғолиб омад, то китобро воз кунад ва ҳафт мўҳри онро бардорад“.

Ва назар андохтам, ва инак, дар миёни тахт ва он чор ҳайвон ва дар миёни он пирон Баррае, мисли забҳшуда, истодааст ва ҳафт шох ва ҳафт чашм дорад, ки онҳо ҳафт рўҳи Худо ҳастанд, ки ба тамоми замин фиристода шудаанд.

Ва Ў омада, китобро аз дасти рости Нишинандаи тахт гирифт.

Ва ҳангоме ки Ў китобро гирифт, он чор ҳайвон ва бисту чор пир пеши Барра афтоданд, дар ҳолате ки ҳар яке барбатҳо ва косаҳои тилло пур аз бухур дошт, ки онҳо дуоҳои муқаддасон ҳастанд;

Ва суруди наве хонда, мегўянд: “Ту сазовори он ҳастӣ, ки китобро воз кунӣ ва мўҳрҳоро аз он бардорӣ; зери ки Ту забҳ шудӣ ва бо Хуни Худ моро барои Худо аз ҳар сибт ва забон ва қавм ва қабила харидӣ,

Ва моро подшоҳон ва коҳинони Худои мо гардондӣ; ва мо бар замин салтанат хоҳем ронд“.

Ва дидам, ва овози фариштагони бисьёрро шунидам, ки гирдогирди тахт ва он ҳайвонҳо ва пирон буданд, ва шумораи онҳо беварҳо-бавар ва ҳазорҳо-ҳазор буд,

Ки бо овози баланд мегуфтанд: “Барраи забҳшуда сазовори он аст, ки қудрат, ва сарват, ва ҳикмат, ва қувват, ва шавкат, ва ҷалол, ва баракат биёбад“.

Ва ҳар офаридае ки дар осмон, ва бар замин, ва дар зери замин, ва дар баҳр аст, ва ҳар он чи дар онҳост, шунидам, ки мегуфт: “Нишинандаи тахт ва Барраро баракат ва шавкат ва ҷалол ва салтанат бод то абад“.

Ва он чор ҳайвон гуфтанд: “Омин“. Ва он бисту чор пир афтода, ба Ў, ки то абад Зинда аст, саҷда карданд.

Ва дидам, ки Барра яке аз ҳафт мўҳрро бардошт, ва шунидам, ки яке аз он чор ҳайвон бо овози монанди раъд мегўяд: “Биё ва бубин“.

Ва назар андохтам, ва инак, аспи сафед, ва бар он саворе ки камон дорад, ва ба ў тоҷ дода, шудааст: ва ў ғалабакунон берун омад, то ғалаба кунад.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри дуюмро бардошт, ҳайвони дуюмро шунидам, ки мегўяд: “Биё ва бубин“.

Ва аспи дигари куранд берун омад, ва ба савори он ихтиёр дода шудааст, ки осоиштагиро аз замин бигирад, то ки якдигарро ба қатл расонанд; ва ба вай шамшери бузурге дода шудааст.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри сеюмро бардошт, ҳайвони сеюмро шунидам, ки мегўяд: “Биё ва бубин“. Ва назар андохтам, ва инак, аспи сиёҳмушкин, ва савори он дар дасташ тарозуе дорад.

Ва овозе аз миёни он чор ҳайвон шунидам, ки мегўяд: “Як андозаи гандум ба як динор, ва се андозаи ҷав ба як динор; вале ба равғани зайтун ва шароб зарар нарасон“.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри чорумро бардошт, овози ҳайвони чорумро шунидам, ки мегўяд: “Биё ва бубин“.

Ва назар андохтам, ва инак, аспи саманд, ва бар он саворе ки номаш мамот аст; ца дўзах аз қафояш меомад, ва ба вай ихтиёри чорьяки замин дода шудааст, то ки бо шамшер ва қаҳтӣ, ва бо вабо ва ҳайвоноти ваҳшии замин одамонро бикушад.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри панҷумро бардошт, дар таги қурбонгоҳ ҷонҳои онҳоеро, ки барои каломи Худо ва барои шаҳодате ки доштанд, кушта шуда буданд, дидам.

Ва онҳо бо овози баланд фиғон кашида гуфтанд: “То ба кай, эй Парвардогори Қуддус ва Ҳақ, доварӣ намекунӣ ва интиқоми хуни моро аз сокинони замин намегирӣ?“

Ва ба ҳар яке аз онҳо либоси сафед дода шуд, ва ба онҳо гуфта шуд, ки боз муддати каме ором бошанд, то даме ки шумораи онҳо ва ҳамкорони онҳо ва бародарони онҳо, ки мисли онҳо кушта хоҳанд шуд, пурра шавад.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри шашумро бардошт, назар андохтам, ва инак, заминҷунбии азиме ба вуқўъ омад, ва офтоб мисли палоси пашмин сиёҳ шуд, ва моҳтоб мисли хун гашт;

Ва ситораҳои осмон ба замин афтоданд, мисли дарахти анҷире ки аз шамоли сахт ҷунбиш карда, анҷирҳои хоми худро мепартояд;

Ва осмон мисли тўморе печида, нопадид шуд; ва ҳар кўҳ ва ҷазира аз ҷои худ ҷунбид;

Ва подшоҳони замин ва олиҷоҳон, ва сарватдорон, ва мириҳазорон, ва зўроварон, ва ҳар ғулом ва озод дар мағораҳо ва дараҳои кўҳҳо пинҳон шуданд,

Ва ба кўҳҳо ва сангҳо мегўянд: “Бар мо биафтед ва моро аз ҳузури Нишинандаи тахт ва аз ғазаби Барра пинҳон кунед;

Зеро ки рўзи бузурги ғазаби Ў омадааст, ва кист, ки битавонад истодагӣ намояд?“.

Ва баъд аз ин чор фариштаи дар чор гўшаи замин истодаро дидам, ки чор боди заминро нигоҳ медоштанд, то ки ба замин, ба баҳр ва ба ҳеҷ дарахте бод навазад.

Ва фариштаи дигаре дидам, ки аз ҷониби тулўи офтоб сууд менамояд ва мўҳри Худои Ҳайро дорад. Ва бо овози баланд ба чор фариштае ки вазифаашон ба замину баҳр зарар расондан буд, нидо карда, мегўяд:

„Ба замин, ба баҳр, ба дарахтон зараре нарасонед, то даме ки бар пешонии бандагони Худои мо мўҳр занем“.

Ва шумораи мўҳр зада шудагонро шунидам: саду чилу чор ҳазор мўҳр зада шудагон аз ҳамаи сибтҳои банӣ-Исроил:

Аз сибти Яҳудо дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Реубен дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Ҷод дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон;

Аз сибти Ошер дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Нафтолӣ дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Менашше дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон;

Аз сибти Шимъўн дувоздаҳ ҳазор мўҳр даза шудагон; аз сибти Левӣ дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Иссокор дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон;

Аз сибти Забулун дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Юсуф дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон; аз сибти Биньёмин дувоздаҳ ҳазор мўҳр зада шудагон.

Баъд аз ин ман назар андохтам, ва инак, анбўҳи бузурги мардум, ки онро ҳеҷ кас наметавонист ба шумор оварад, аз ҳамаи қабилаҳо ва сибтҳо, ва қавмҳо ва забонҳо дар пеши тахт ва дар пеши Барра истодаанд, ки дар тан либосҳои сафед доранд ва шохаҳои нахл ба даст гирифтаанд.

Ва онҳо бо овози баланд нидо карда, мегўянд: “Наҷот аз они Худои мо, ки бар тахт нишастааст, ва аз они Барра аст!“

Ва ҳамаи фариштаҳо гирдогирди тахт ва он пирон ва чор ҳайвон меистоданд, ва пеши тахт бар рўи худ афтода, ба Худо саҷда карданд,

Ва гуфтанд: “Омин! Баракат, ва ҷалол, ва ҳикмат ва сипос, ва шавкат, ва қудрат, ва қувват то абад аз они Худои мо бод! Омин“

Ва яке аз он пирон ба сухан оғоз карда, аз ман пурсид: “Ин сафедпўшон кистанд, ва аз куҷо омадаанд?“

Ба ў гуфтам: “Эй оғо, ту медонӣ“. Ва ў ба ман гуфт: “Инҳо касоне ҳастанд, ки аз азоби азим омадаанд; инҳо либосҳои худро шуста, бо хуни Барра сафед кардаанд;

Биноар ин онҳо дар пеши тахти Худо меистанд ва шабу рўз дар маъбади Ў ба Ў хизмат мекунанд, ва Нишинандаи тахт дар миёни онҳо сокин хоҳад буд;

Онҳо дигар гурусна ва ташна нахоҳанд монд, ва онҳоро офтоб ва ҳеҷ гармо нахоҳад сўзонд:

Зеро Баррае ки дар миёни тахт аст, онҳоро чўпонӣ хоҳад кард, ва онҳоро ба чашмаҳои оби ҳаёт хоҳад бурд, ва Худо ҳар ашкро аз чашмонашон пок хоҳад кард“.

Ва ҳангоме ки Ў мўҳри ҳафтумро бардошт, дар осмон тақрибан ним соат хомўшӣ барқарор шуд.

Ва ҳафт фариштаро дидам, ки дар пеши Худо истодаанд, ва ба онҳо ҳафт карнай дода шудааст.

Ва фариштаи дигаре омада, назди қурбонгоҳ истод, дар ҳолате ки маҷмари тилло дар дасташ буд; ва ба вай бухури бисьёре дода шудааст, то ки онро бо дуоҳои ҳамаи муқаддасон бар қурбонгоҳи пеши тахт тақдим кунад.

Ва дуди бухур бо дуоҳои муқаддсаон аз дасти фаришта ба ҳузури Худо сууд намуд.

Ва фаришта маҷмарро гирифта, аз оташи қурбонгоҳ пур кард, ва бар замин партофт; ва садоҳо, ва раъдҳо ва барқҳо, ва заминҷунбӣ ба вуқўъ омад.

Ва он ҳафт фариштае ки ҳафт карнай доштанд, ба навохтан тайёр шуданд.

Фариштаи якум карнай навохт, ва жола ва оташ омехта бо хун ба вуҷуд омад, ва ба замин борид; ва сеяки дарахтон сўхт, ва тамоми алафи сабз сўхт.

Фариштаи дуюм карнай навохт, ва чизе монанди кўҳи азими оташ дар баҳр сарнагун шуд; ва сеяки баҳр ба хун мубаддал гашт,

Ва сеяки махлуқоти ҷондори баҳр мурданд, ва сеяки киштиҳо нобуд шуданд.

Фариштаи сеюм карнай навохт, ва аз осмон ситораи бузурге афтод, ки монанди машъал фурўзон буд, ва он бар сеяки дарьёҳо ва бар чашмаҳои обҳо афтод.

Ва номи ин ситора Явшон буд; ва сеяки обҳо ба явшон мубаддал гашт, ва бисьёре аз одамон аз обҳо мурданд, чунки обҳо талх шуда буд.

Фариштаи чорум карнай навохт, ва сеяки офтоб ва сеяки моҳтоб ва сеяки ситораҳо зарар дид, ба тавре ки сеяки онҳо торик шуд, ва сеяки рўз,—ва ҳамчун шаб,—равшан набуд.

Ва як фариштаро дидам ва шунидам, ки дар миёнаи осмон парвоз карда, бо овози баланд мегўяд: “Вой, вой, вой бар ҳоли сокинони замин аз садоҳои дигари карнайҳои се фаришта, ки хоҳанд навохт!“.

Фариштаи панҷум карнай навохт, ва ситораи аз осмон ба замин афтодаро дидам, ва ба вай калиди чоҳи варта дода шудааст:

Вай чоҳи вартаро воз кард, ва аз чоҳ дуде мисли дуди танўри бузурге берун омад; ва офтоб ва ҳаво аз дуди чоҳ торик шуд.

Ва аз дуд бар замин малахҳо баромаданд, ва ба онҳо он қудрате дода шудааст, ки каждумҳои замин доранд.

Ва ба онҳо гуфта шудааст, ки ба алафи замин, ва ба ҳеҷ сабзае, ва ба ҳеҷ дарахте зарар нарасонанд, балки фақат ба одамоне ки бар пешонии худ мўҳри Худоро надоранд.

Ва ба онҳо ихтиёр дода шудааст, ки одамонро накушанд, балки фақат панҷ моҳ азоб диҳанад; ва азоби онҳо монанди азоби каждум аст, вақте ки одамро заҳр мезанад.

Дар он айём одамон толиби марг хоҳанд шуд, вале онро нахоҳанд ёфт; мурданро орзу хоҳанд кард, вале мамот аз онҳо хоҳад гурехт.

Намуди он малахҳо монанди аспҳое буд, ки барои ҷанг ороста шуда бошанд; бар каллаҳошон гўё тоҷҳои тиллое буд, ва рухсораҳошон мисли рухсораҳои одамон;

Ва мўйҳошон мисли мўйҳои занон, ва дандонҳошон мисли дандонҳои шер;

Ва ҷавшанҳошон мисли ҷавшанҳошои оҳанин, ва садои болҳошон мисли тақар –тақари аробаҳои ҷангӣ, вақте ки аспҳои бисьёр ба корзор мераванд;

Онҳо думҳое доштанд мисли каждумҳо, ва дар думҳошон — нешҳо, ва қудраташон ин буд, ки ба одамон панҷ моҳ зарар расонанд.

Онҳо бар худ подшоҳе доштанд, ки фариштаи варта аст; номи он ба забони ибронӣ Абаддўн ва ба забони юнонӣ Апўллийўн аст.

Як мусибат гузашт; инак, аз қафои он боз ду мусибат меояд.

Фариштаи шашум карнай навохт, ва аз чор шохи қурбонгоҳи тилло, ки дар пеши Худо истода буд, овозе шунидам,

Ки ба фариштаи шашуми карнайдор мегуфт: “Он чор фариштаро, ки назди дарьёи бузурги Фурот дар қайду банд мебошанд, озод намо“.

Ва он чор фаришта озод гардиданд, ки барои соат ва рўз ва моҳ ва соли муайян тайёр шуда буданд, то ки сеяки одамонро бикушанд.

Шумораи қўшуни савора ду бевари беварҳо буд: ман шумораи онро шунидам.

Ба ҳамин тариқа ман дар рўъё аспон ва саворони онҳоро дидам, ки ҷавшанҳое ба ранги оташ ва ёқути зард ва кибрит доштанд; каллаҳои аспон мисли каллаҳои шерон буд, ва аз даҳони онҳо оташ, дуд ва кибрит мебаромад.

Аз ин се бало, яъне оташ, дуд ва кибрит, ки аз даҳони онҳо мебаромад, сеяки одамон мурданд;

Зеро ки қудрати аспон дар даҳонашон ва дар думҳошон буд; ва думҳошон монанди морҳо буда, калла доштанд, ва ба воситаи онҳо осеб мерасонданд.

Ва боқии одамон, ки аз ин балоҳо намурда буданд, аз аъмоли дастҳои худ тавба накарданд, ва ибодати девҳо ва бутҳои тилло, нуқра, мис, санг ва ҷўбро, ки ба дидан, шунидан ва роҳ рафтан қодир нестанд, тарк нанамуданд.

Ва онҳо аз одамкушиҳо, ҷодугариҳо, зинокорӣ ва дуздиҳои худ тавба накарданд.

Ва фариштаи қавии дигаре дидам, ки аз осмон нузул мекард, ва бо абре фаро гирифта шуда буд, рангинкамоне бар сараш буд ва рухсораш монанди офтоб ва пойҳояш мисли сутунҳои оташин;

Дар дасташ китоби кушодае буд. Ва пои росташро бар баҳр гузошт, ва пои чапашро бар замин,

Ва бо овози баланд нидо кард, чунон ки шер наъра мекашад; ва ҳангоме ки вай нидо кард, ҳафт раъд бо садоҳои худ сухан гуфтанд.

Ва ҳангоме ки ҳафт раъд бо садоҳои худ сухан гуфтанд, мехостам бинависам; лекин овозе аз осмон шунидам, ки ба ман мегўяд: “Он чи ҳафт раъд гуфтанд, мўҳр зан ва инро нанавис“.

Ва он фаришта, ки ўро дидам бар баҳр ва бар замин истода буд, дасташро сўи осмон бардошт,

Ва ба Ў, ки то абад Зинда аст, ва осмон ва ҳар чиро, ки дар он аст, ва замин ва ҳар чиро, ки дар он аст, ва баҳр ва ҳар чиро, ки дар он аст, офаридааст, — қасам ёд кард, ки дигар вақт нахоҳад буд,

Балки дар айёме ки садои фариштаи ҳафтум барояд, яъне вақте ки вай карнай навозад, сирри Худо анҷом хоҳад ёфт, чунон ки Ў ба бандагони Худ анбиё башорат додааст.

Ва овозе ки аз осмон шунидам, боз ба ман сухан ронда, гуфт: “Бирав ва китоби кушодаро аз дасти фариштае ки бар баҳр ва бар замин истодааст, бигир“.

Ва назди фаришта рафта, ба вай гуфтам: “Китобро ба ман деҳ“. Гуфт: “Онро бигир ва бихўр; он дар шикамат талх хоҳад шуд, аммо дар даҳонат мисли асал ширин хоҳад буд“.

Ва китобро аз дасти фаришта гирифта, хўрдам; ва он дар даҳонам мисли асал ширин буд; лекин вақте ки онро хўрда, шикамам талх шуд.

Ва ба ман гуфт: “Ту боз дар бораи қавмҳо, ва қабилаҳо, ва забонҳо, ва подшоҳони бисьёр бояд нубувват кунӣ“.

Ва ба ман нае дода шуд, ки монанди асо буд, ва гуфта шуд: “Бархез ва маъбади Худо ва қурбонгоҳро андоза намо ва касонеро, ки дар он ибодат мекунанд, бишумор;

Вале рўи ҳавлии маъбадро истисно бикун ва андоза накун, зеро ки он ба халқҳо дода шудааст: онҳо шаҳри муқаддасро чилу ду моҳ поймол хоҳанд кард“.

Ва ба ду шоҳиди Худ қудрате ато хоҳам кард, ва онҳо ҳазору дусаду шаст рўз нубувват хоҳанд намуд, дар ҳолате ки палос дар бар карда бошанд

Инҳо ду дарахти зайтун ва ду чароғдоне ҳастанд, ки дар пеши Худованди замин истодаанд.

Ва агар касе бихоҳад онҳоро озор диҳад, аз даҳонашон оташ баромада, душманони онҳоро мехўрад; ба ин тариқ, ҳар кӣ бихоҳад онҳоро озор диҳад, кушта мешавад.

Онҳо қудрат доранд осмонро баста кунанд, то ки дар рўзҳои нубувваташон ба замин борон наборад; ва бар обҳо қудрат доранд, ки онҳоро ба хун табдил диҳанд, ва заминро, ҳар вақте ки бихоҳанд, ба ҳар гуна бало гирифтор кунанд.

Ва ҳангоме ки онҳо шаҳодати худро анҷом диҳанд, ҳайвони ваҳшие ки аз варта мебарояд, бо онҳо ҷангида, бар онҳо ғолиб хоҳад омад, ва онҳоро хоҳад кушт.

Ва ҷасадҳои онҳо дар кўчаи шаҳри бузург, ки ба киноя Садўм ва Миср ном дорад, ва дар он ҷо Худованди мо низ маслуб шудааст, воқеъ хоҳад буд.

Ва мардуми зиёде аз қавмҳо, аз сабтҳо, аз забонҳо, аз қабилаҳо се ва ним рўз ба ҷасадҳои онҳо назар хоҳанд кард ва нахоҳанд гузошт, ки ҷасадҳои онҳоро ба гўр супоранд.

Ва сокинони ҷаҳон аз ин шод ва хурсанд шуда, ба якдигар инъомҳо хоҳанд фиристод, чунки ин ду набӣ сокинони ҷаҳонро азият додаанд.

Валекин баъд аз се ва ним рўз рўҳи ҳаёт аз ҷониби Худо андаруни онҳо дохил шуд, ва ҳар дуяшон ба по бархостанд ва касонеро, ки ба онҳо назар мекарданд, тарси азиме фаро гирифт.

Ва онҳо овози баланде аз осмон шуниданд, ки ба онҳо мегуфт: “Ба ин ҷо сууд кунед“. Ва онҳо бар абр ба осмон сууд карданд; ва душманонашон ба онҳо назар мекарданд.

Ва дар ҳамон соат заминҷунбии азиме рўй дод, ва даҳьяки шаҳр фурў ғалтид, ва дар заминҷунбӣ ҳафт ҳазор одам нобуд шуд; ва боқимондагон ба ҳарос афтоданд ва Худои Осмонро ҳамду сано хонданд.

Мусибати дуюм гузашт; инак, мусибати сеюм ба зудӣ меояд.

Ва фариштаи ҳафтум карнай навохт, ва дар осмон овозҳои баланд баромаданд, ки мегуфтанд: “Салтанати ҷаҳон салтанати Худованди мо ва Масеҳи Ў гардидааст, ва Ў то абад салтанат хоҳад ронд“.

Ва он бисту чор пир, ки дар пеши Худо бар тахтҳои худ нишастаанд, бар рўи худ афтода, Худоро ибодат карданд.

Ва гуфтанд: “Туро шукр мегўем эй Худованди Худои Қодири Мутлақ, ки Ту ҳастӣ ва будӣ ва хоҳӣ омад, ва Ту бар тибқи қуввати бузурги Худ амал карда, бар тахти салтанат нишастаӣ.

Халқҳо дар қаҳр шуданд; ва ғазаби Ту омад, ва вақти он расид, ки мурдагонро доварӣ намоӣ ва ба бандагони Худ, яъне ба анбиё ва муқаддасон ва касоне ки аз исми Ту метарсанд, ҳам ба хурдон ва ҳам ба бузургон подош диҳӣ ва нобудкунадагони заминро нобуд кунӣ“.

Ва маъбади Худо дар осмон воз шуд, ва сандуқИ аҳди Ў дар маъбади Ў зоҳир гардид; ва барқҳо ва садоҳо, ва раъдҳо ва заминҷунбӣ ва Ѣолаи бузурге ба вуқўъ омад.

Ва аломати бузурге дар осмон зоҳир шуд: зан, ки либосаш офтоб аст, моҳтоб дар зери пойҳояш, ва тоҷе иборат аз дувоздаҳ ситора бар сараш.

Вай ҳомиладор буд, ва аз дард ва азоби зоиш фарьёд мезад.

Ва аломати дигаре дар осмон зоҳир шуд: инак, аждаҳои бузурги сурх, ки ҳафт калла ва даҳ шох дорад, ва бар каллаҳояш ҳафт афсар;

Думи он сеяки ситораҳоро аз осмон кашида, бар замин афканд. Ин аждаҳо пеши зане ки бояд мезоид, истод, то ки ҳангоми зоидани вай кўдаки вайро фурў барад.

Вай писре зоид, ки ў бояд ҳамаи халқҳоро бо асои оҳанин чўпонӣ кунад: ва писари вай сўи Худо ва тахти Ў бурда шуд.

Ва он зан ба биёбон гурехт, ки дар он ҷо барои вай аз ҷониби Худо маконе муҳайё гардидааст, то ки ба вай ҳазору дусаду шаст рўз ғизо дода шавад.

Ва дар осмон ҷанг шуд: Микоил ва фариштаҳояш ба муқобили аждаҳо меҷангиданд, ва аждаҳо ва фариштаҳояш меҷангиданд,

Аммо натавонистанд истодагӣ кунанд, ва дар осмон барои онҳо дигар ҷое ёфт нашуд.

Ва аждаҳои бузург сарнагун шуд, яъне он мори қадимӣ, ки иблис ва шайтон ном дорад ва тамоми ҷаҳонро фиреб мекунад. Вай ва фариштаҳояш бо вай сарнагун шуданд.

Ва овози баланде дар осмон шунидам, ки мегўяд: “Акнун наҷот ва қуват ва Малакути Худои мо ва қудрати Масеҳи Ў фаро расид, чунки маломаргари бародарони мо, ки дар ҳаққи онҳо шабу рўз да пеши Худои мо маломат мекард, сарнагун шуд;

Онҳо бар вай ба василаи хуни Барра ва каломи шаҳодати худ ғолиб омаданд ва ҷони худро то ба ҳадди мамот гиромӣ надоштанд;

Пас, шодӣ кунед, эй афлок ва сокинони он! Вой бар ҳоли сокинони замин ва баҳр, чунки назди шумо иблис бо хашми зўре нузул кардааст, чун медонад, ки вақташ кам мондааст!“.

Ва чун аждаҳо дид, ки бар замин сарнагун шуд, занеро ки писар зоида буд, таъқиб намуд.

Ва ба он зан ду боли уқоби бузурге дода шуд, то ки вай аз пеши мор ба биёбон ба макони худ парвоз кунад, ва дар он ҷо дар давоми замон ва замонаҳо ва нисфи замон ғизо гирад.

Ва мор аз даҳонаш аз ақиби зан обе мисли дарьё сар дод, то ки дарьё вайро барад.

Лекин замин ба зан мадад кард, ва замин даҳонашро кушода, он дарьёро, ки аждаҳо аз даҳонаш сар дода буд, фурў бурд.

Ва аждаҳо ба занд ар ғазаб шуда, рафт, то бо боқии насли вай, ки аҳкоми Худоро риоят мекунанд ва шаҳодати Исои Масеҳро доранд, ҷанг кунад.

Ва бар реги баҳр истода, ҳайвони ваҳшиеро дидам, ки аз баҳр берун меояд, ва ҳафт калла ва даҳ шох дорад, ва бар шохҳояш даҳ афсар, ва бар каллаҳояш номҳои куфр.

Ҳайвони ваҳшие ки ман дидам, монанди паланг буд, пойҳояш мисли пойҳои хирс, ва даҳонаш мисли даҳони шер; ва аждаҳо қуввати худ ва тахти худ ва қудрати бузурге ба вай дода буд.

Ва дидам, ки яке аз каллаҳои вай гўё ба дараҷаи марговар ярадор шудааст, валекин он яраи марговар шифо ёфтааст. Ва тамоми аҳли замин дар ҳайрат афтода, аз паи ҳайвони ваҳшӣ рафтанд; ва аждаҳоро, ки ба ҳайвони ваҳшӣ қудрат дода буд, ибодат карданд;

Ва ба ҳайвони ваҳшӣ саҷда карда, гуфтанд: “Кист, ки мисли ин ҳайвони ваҳшӣ бошад, ва кист, ки битавонад бо вай ҷанг кунад?“

Ва ба вай даҳоне дода шуд, ки суханони пурғурур ва куфр гўяд, ва ба вай қудрат дода шуд, ки чилу ду моҳ амал кунад.

Ва даҳонашро барои куфри Худо воз кард, то ки бар исми Ў ва маскани Ў ва сокинони осмон куфр гўяд.

Ва ба вай ато шуд, ки бо муқаддасон ҷангида, бар онҳо ғолиб ояд; ва ба вай салтанат бар ҳар сибт, ва қавм, ва забон, ва қабила дода шуд.

Ва ҳамаи сокинони замин вайро ибодат хоҳанд кард, ҷуз онҳое ки номҳошон дар дафтари ҳаёти Барра, ки аз офариниши олам забҳ шуда буд, навишта шудааст.

Ҳар кӣ гўш дорад, бишнавад.

Ҳар кӣ ба асирӣ мебарад, худаш ба асирӣ хоҳад рафт; ҳар кӣ бо шамшер мекушад, худаш бояд бо шамшер кушта шавад. Дар ин ҷост сабри имони муқаддасон.

Ва ҳайвони ваҳшии дигаре дида, ки аз замин берун меояд; вай ду шох дошт монанди шохҳои барра, ва мисли аждаҳо сухан мегуфт.

Вай дар пеши ҳайвони ваҳшии якум бо тамоми қудраташ амал мекунад, ба тавре ки тамоми замин ва сокинони онро маҷбур менамояд, ки ба ҳайвони ваҳшии якум, ки яраи марговараш шифо ёфтааст, саҷда кунанд;

Ва аломати бузурге ба амал меоварад, ба тавре ки оташро низ дар пеши одамон аз осмон ба замин фурў меоварад.

Ва бо мўъҷизоте ки дар пеши ҳайвони ваҳшӣ метавонист нишон диҳад, сокинони заминро фиреб дода, ба сокинони замин мегўяд, ки пайкари он ҳайвони ваҳширо, ки аз шамшер ярадор шуда, зинда мондааст, бисозанд.

Ва ба вай ато шудааст, ки ба он пайкари ҳайвони ваҳшӣ ҳаёт бахшад, то пайкари ҳайвони ваҳшӣ тавре сухан гўяд ва амал кунад, ки ҳамаи онҳое ки ба пайкари ҳайвони ваҳшӣ саҷда намекунанд, кушта шаванд.

Ва тавре рафтор мекунанд, ки ҳамаи хурдон ва бузургон, сарватмандон ва мискинон, озодон ва ғуломон бояд бар дасти росташон ё бар пешониашон тамға зананд,

Ва ҳеҷ кас харидан ва фурўхтан нахоҳад тавонист, ҷуз касе ки чунин тамға: ё номи ҳайвони ваҳшӣ ё шумораи номи онро дорад.

Дар ин ҷо ҳикмат аст. Ҳар кӣ ақл дорад, шумораи ҳайвони ваҳширо ҳисоб кунад, зеро ки он шумораи одамизод аст; шумораи он шашсаду шасту шаш мебошад.

Ва назар андохтам, ва инак, Барра бар кўҳи Сион истодааст, ва бо Ў саду чилу чор ҳазор нафар, ки бар пешониҳошон исми Падари Ў навишта шудааст.

Ва овозе аз осмон шунидам, мисли шувваси обҳои бисьёр ва монанди садои раъди пурзўр; ва овозе ки шунидам, монанди овози барбатнавозе буд, ки барбатҳои худро менавозанд:

Онҳо дар пеши тахт ва дар пеши он чор ҳайвон ва пирон суруди наве месароянд; ва ҳеҷ кас натавонист он сурудро ёд гирад, ҷуз он саду чилу чор ҳазор нафар, ки аз замин харида шуда буданд.

Инҳо касоне ҳастанд, ки бо занон палид нашудаанд, зеро ки онҳо боисматанд; инҳо касоне ҳастанд, ки ҳар куҷо Барра равад, аз ақибаш мераванд. Онҳо аз миёни одамон, ҳамчун навбарони Худо ва Барра, харида шудаанд,

Ва дар даҳонашон макре нест; онҳо дар пеши тахти Худо беайбанд.

Ва фариштаи дигаре дидам, ки дар миёнаи осмон парвоз мекунад ва Инҷили абадӣ дорад, то ки ба сокинони замин ва ба ҳар қабила ва сибт, ва забон ва қавм башорат диҳад;

Ва ў бо овози баланд мегуфт: “ Аз Худо тарсед ва Ўро ҷалол диҳед, зеро ки соати доварии Ў фаро расидааст; ва ба Офаридгори осмон ва замин, ва баҳр ва чашмаҳои об саҷда кунед“.

Ва фариштаи дигар аз ақиби ў омада, мегуфт: “Бобил, шаҳри бузург, фурў ғалтид, фурў ғалтид, чунки ҳамаи халқҳоро аз шароби пурғазаби зинокории худ нўшонид“.

Ва фариштаи сеюм аз ақиби онҳо омада, бо овози баланд мегуфт: “Ҳар кӣ ба ҳайвони ваҳшӣ ва пайкари он саҷда кунад ва бар пешонии худ ё бар дасти худ тамға занад,

Вай аз шароби хашми Худо, аз шароби холисе ки дар косаи ғазаби Ў муҳайё шудааст, хоҳад нўшид, ва дар пеши фариштагони муқаддас ва дар пеши Барра дар оташ ва кибрит азоб хоҳад кашид;

Ва дуди азобҳои онҳо то абад баланд хоҳад шуд, ва касоне ки ба ҳайвони ваҳшӣ ва пайкари он саҷда менамояд ва тамғаи номи онро қабул мекунанд, на рўз ором хоҳанд гирифт, на шаб“.

Дар ин ҷост сабри муқаддасон, ки аҳкоми Худоро ва имони Исоро риоят мекунад.

Ва овозе аз осмон шунидам, ки мегўяд: “Бинавис: хушо мурдагоне ки минбаъд дар Худованд мемиранд; оре, мегўяд Рўҳ, инҳо аз меҳнатҳои худ ором мегиранд, ва аъмолашон аз қафояшон меравад“.

Ва назар андохтам, ва инак, абри сафед, ва бар абр касе монанди Писари Одам нишастааст, ки бар сараш тоҷи тилло, ва дар дасташ доси тез дорад.

Ва фариштаи дигар аз маъбад баромад ва бо овози баланд ба Нишинандаи абр нидо кард: “Доси Худро ба кор андоз ва дарав кун, чунки вақти дарав расидааст; зеро ки ҳосили замин пухтааст“.

Ва Нишинандаи абр доси Худро бар замин андохт, ва замин даравида шуд.

Ва фариштаи дигар аз маъбаде ки дар осмон аст, берун омад, ки ў низ доси тез дошт.

Ва фариштаи дигар, ки бар оташ қудрат дорад, аз қурбонгоҳ берун омад ва бо овози баланд ба он ки доси тез дошт, нидо карда, гуфт: “Доси тези худро ба кор андоз ва сарҳои ангури заминро бибур, чунки ангураш пухтааст“.

Ва он фаришта доси худро бар замин андохт, ва сарҳои ангури заминро бурид, ва онро дар чархушти бузурги ғазаби Худо афканд,

Ва чархушт дар беруни шаҳр пойкўб шуд, ва хун аз чархушт то ба ҷилави аспон, ба масофаи ҳазору шашсад стадия ҷорӣ шуд.

Ва дар осмон аломати дигаре дидам, ки бузург ва аҷоиб буд: ҳафт фаришта, ки ҳафт балои охирин доранд, чунки хашми Худо бо онҳо анҷом ёфт.

Ва гўё баҳре аз шиша дидам, ки бо оташ омехта буд; ва касоне ки бар ҳайвони ваҳшӣ ва пайкари он ва тамғаи он ва шумораи номи он ғолиб омада буданд, бар ин баҳри шиша истодаанд, ва барбатҳои Худо дода дар дасти онҳост,

Ва суруди Мусои бандаи Худо ва суруди Барраро хонда, мегўянд: “Бузург ва аҷоиб аст аъмоли Ту, эй Худованд Худои Қодири Мутлақ! Ҳақ асту рост роҳҳои Ту, эй Подшоҳи муқаддасон!

Кист, ки аз Ту, эй Худованд, натарсад ва исми Туро ҷалол надиҳад? Зеро ки танҳо Ту Қуддус ҳастӣ. Ҳамаи халқҳо омада, дар пеши Ту саҷда хоҳанд кард, зеро ки довариҳои одилонаи Ти зоҳир шудааст“.

Ва баъд аз ин ман назар андохтам, ва инак, маъбади хаймаи шаҳодат дар осмон воз шуд,

Ва аз маъбад ҳафт фаришта баромаданд, ки ҳафт бало доштанд, ва катони тоза ва дурахшон дар бар карда ва то синаашон камарбанди тилло баста буданд.

Ва яке аз он чор ҳайвон ба ҳафт фаришта ҳафт косаи тиллои пур аз ғазаби Худоро дод, ки Ў то абад Зинда аст.

Ва маъбад аз ҷалоли Худо ва аз қуввати Ў пур аз дуд шуд, ва то ҳафт балои ҳафт фаришта анҷом наёфт, ҳеҷ кас натавонист ба маъбад дарояд.

Ва овози баланде аз маъбад шунидам, ки ба ҳафт фаришта мегўяд: “Биравед ва ҳафт косаи ғазаби Худоро бар замин бирезед“.

Фариштаи якум рафта, косаи худро бар замин рехт, ва бар одамоне ки тамғаи ҳайвони ваҳширо доранд ва ба пайкари он саҷда мекунанд, яраҳои бад ва зишти фасоднок пайдо шуд.

Фариштаи дуюм косаи худро дар баҳр рехт; ва он ба хуне мисли хуни мурда мубаддал шуд, ва тамоми махлуқоти ҷондори баҳр мурд.

Фариштаи сеюм косаи худро дар дарьёҳо ва чашмаҳои об рехт, ва онҳо ба хун мубаддал шуданд.

Ва фариштаи обҳоро шунидам, ки мегуфт: “Ту одилӣ, эй Худованд, ки ҳастӣ ва будӣ, ва қуддус мебошӣ, зеро ки чунин ҳукм кардаӣ;

Азбаски онҳо хуни муқаддасон ва анбиёро рехтаанд, Ту ба онҳо хун додӣ, ки бинўшанд: ин сазои онҳост“.

Ва қурбонгоҳро шунидам, ки мегўяд: “Оре, эй Худованд Худои Қодири Мутлақ, довариҳои Ти ҳақ асту рост“.

Фариштаи чорум косаи худро бар офтоб рехт, ва ба вай қудрате ато шуд, ки одамонро ба оташ бисўзонад.

Ва одамонро гармои зўре сўзонд, ва онҳо ба исми Худо, ки ин балоҳо ихтиёр дорад, куфр мегуфтанд ва тавба накарданд, то ки Ўро ҷалол диҳанд.

Фариштаи панҷум косаи худро бар тахти ҳайвони ваҳшӣ рехт, ва малакути он торик шуд, ва онҳо забонҳои худро аз дард мегазиданд,

Ва Худои Осмон аз боиси азобҳои худ ва яраҳои худ куфр мегуфтанд, ва аз аъмоли худ тавба накарданд.

Фариштаи шашум косаи худро дар дарьёи бузурги Фурот рехт, ва оби он хушк шуд, то барои подшоҳоне ки аз ҷониби тулўи офтоб ҳастанд, роҳ муҳайё шавад.

Ва дидам, ки аз даҳони аждаҳо, ва аз даҳони ҳайвони ваҳшӣ, ва аз даҳони набии козиб се рўҳи палиде монанди қурбоқаҳо мебарояд.

Онҳо рўҳҳои деванд, ки аломот ба амал меоваранд; онҳо ба пеши подшоҳони тамоми ҷаҳон мебароянд, то ки онҳоро барои ҷанги рўзи бузурги Худои Қодири Мутлақ ҷамъ оваранд.

Инак, мисли дузд меоям: хушо касе ки ҳушьёр аст ва либоси худро нигоҳ медорад, то ки бараҳна роҳ наравад, ва расвоии ўро набинанд.

Ва онҳоро ба мавзее ҷамъ оварданд, ки ба забони ибронӣ Ҳармиҷидўн ном дорад.

Фариштаи ҳафтум косаи худро бар ҳаво рехт, ва аз маъбади осмон аз ҷониби тахт овозе баланде баромад, ки мегуфт: “Ба амал омад!“.

Ва барқҳо, раъдҳо ва садоҳо ба вуқўъ омад, ва заминҷунбии азиме рўй дод, ки мислаш, аз замоне ки одамон бар замин ҳастанд, рўй надода буд, он қадар заминҷунбии пурзўр ва азим буд!

Ва шаҳри бузург ба се қисм аз ҳам ҷудо шуд, ва шаҳрҳои халқҳо фурў ғалтиданд, ва Бобили бузург дар пеши Худо зикр ёфт, то ки косаи шароби пурхашми ғазаби Худро ба он диҳад.

Ва ҳар ҷазира гурехт, ва кўҳҳо нопайдо гашт;

Ва жолаи бузурге ки гўё ба вазни як талант буд, аз осмон бар одамон борид; ва одамон барои балои жола ба Худо куфр гуфтанд, чунки он бало бағоят сахт буд.

Ва яке аз он ҳафт фариштае ки ҳафт коса доштанд, омад ва бо ман сухан ронда, гуфт: “Ин ҷо биё, то довариро дар ҳаққи фоҳишаи бузурге ки бар обҳои бисьёре нишастааст, ба ту нишон диҳам,

Ки подшоҳони замин бо вай зино кардаанд, ва сокинони замин аз шароби зинокории вай маст шудаанд“.

Ва маро дар Рўҳ ба биёбон бурд; ва занеро дидам, ки бар ҳайвони ваҳшии арғувонӣ, ки аз номҳои куфр пур буд, ва ҳафт калла ва даҳ шох дошт, нишаста буд.

Ва он зан либоси қирмизӣ ва арғувонӣ дошт, ва бо тилло ҷавоҳирот ва марворид зинат ёфта буд, ва дар дасташ косаи тиллое нигоҳ медошт, ки аз қабоҳат ва наҷосати зинокории вай пур буд;

Ва бар пешонии вай номи сирре навишта шуда буд: “Бобили бузург, модари фоҳишагон ва қабоеҳи замин“.

Ва дидам, ки он зан аз хуни муқаддасон ва аз хуни шоҳидони Исои маст аст, ва аз дидани вай ниҳоятдараҷа ҳайрон шудам.

Ва фаришта ба ман гуфт: “Чаро ҳайрон шудӣ? Ман сирри ин зан ва он ҳайвони ваҳширо, ки зан бар он савор аст, ва ҳафт калла ва даҳ шох дорад, ба ту мегўям.

Он ҳайвони ваҳшӣ, ки ту дидӣ, буд ва нест; ва аз варта хоҳад баромад ва ба сўи ҳалокат хоҳад рафт; ва он сокинони замин, ки номҳошон аз ибтидои ҷаҳон дар дафтари ҳаёт навишта нашудааст, аз дидани ҳайвони ваҳшие ки буд ва нест ва зоҳир хоҳад шуд, дар ҳайрат хоҳанд афтод.

Дар ин ҷост ақле ки ҳикмат дорад. Ҳафт калла ҳафт кўҳест, ки он зан бар онҳо нишастааст,

Ва инҳо ҳафт подшоҳ ҳастанд, ки панҷ нафарашон фурў ғалтидаанд, яке ҳаст, ва дигаре ҳанўз наомадааст, ва ҳангоме ки ояд, муддати каме бояд бимонад.

Ва он ҳайвони ваҳшӣ, ки буд ва нест, ҳаштум аст, ва аз ҷумлаи ҳафт аст, ва ба сўи ҳалокат хоҳад рафт.

Ва он даҳ шох, ки ту дидӣ, даҳ подшоҳ ҳастанд, ки ҳанўз малакут ба даст наовардаанд, лекин барои як соат бо ҳайвони ваҳшӣ, ҳамчун подшоҳон, салтанат пайдо хоҳанд кард;

Онҳо як ният доранд, ва қуввау салтанати худро ба ҳайвони ваҳшӣ хоҳанд дод;

Онҳо ба Барра ҷанг хоҳанд кард, ва Барра бар онҳо ғолиб хоҳад омад; зеро ки Ў Худованди худовандон ва Подшоҳи подшоҳон аст ва онҳое ки бо Ў ҳастданд, даъватшудагон ва баргузидагон ва аминон мебошанд“.

Ва он фаришта ба ман гуфт: “Обҳое ки ту дидӣ, ки он ҷо фоҳиша нишастааст, одамон ва қавмон, ва қабилаҳо ва забонҳо мебошанд.

Ва даҳ шох, ки ту дидӣ, ва ҳайвони ваҳшӣ аз фоҳиша нафрат хоҳад дошт, ва ўро хонавайрон ва урьёр хоҳанд кард, ва ҷисми ўро хоҳанд хўрд, ва ўро дар оташ хоҳанд сўзонд;

Чунки Худо дар дили онҳо андохтааст, ки иродаи Ўро ба ҷо оворанд, ба тавре ки ҳама якдилона салтанати худро ба ҳайвони ваҳшӣ диҳанд, то ки суханони Худо иҷро шавад.

Ва он зане ки дидӣ, шаҳри бузург аст, ки бар подшоҳони замин слтанат меронад“.

Баъд аз ин ман фариштаи дигаре дидам, ки аз осмон нузул мекунад ва қудрати бузурге дорад; ва замин аз ҷалоли ў мунаввар шуд.

Ва ў бо овози қавӣ нидо карда, гуфт: “Фурў ғалтид! Фурў ғалтид Бобили бузург! Вай маскани девҳо ва паноҳгоҳи ҳар рўҳи палид ва паноҳгоҳи ҳар мурғи палид ва кароҳатангез гардид; зеро ҳамаи халқҳо аз шароби пурғазаби зинокории вай нўшидаанд,

Ва подшоҳони замин бо вай зино карданд, ва тоҷирони замин аз айшу нўши бузурги вай сарватдор шуданд“.

Ва овози дигаре аз осмон шунидам, ки мегўяд: “Аз вай берун оед, эй қавми Ман, то ки дар гуноҳҳояш шарик нашавед ва ба балоҳояш дучор нагардед;

Зеро ки гуноҳҳои вай то ба осмон расидааст, ва Худо зулмҳои вайро ба хотир овардааст.

Сазояшро диҳед, чунон ки вай низ шуморо сазо додааст, ва бар тибқи аъмоли вай сазояшро дучанд диҳед; дар косае ки вай барои шумо шароб тайёр карда буд, барои вай дучанд тайёр кунед.

Ҳар қадар вай ҷалол ёфта, айшу нўш мекард, ҳамон қадар бо азият ва бадбахтӣ сазояшро диҳед. Зеро ки вай дар дили худ мегўяд: ́Малика шуда нишастаам, ва бева нестам, ва бадбахт нахоҳам буд́.

Бинобар ин дар як рўз балоҳо, мамот ва мотам ва қаҳтӣ ба сари вай хоҳад омад. Вай дар оташ хоҳад сўхт, зеро пурқувват аст Худованд Худо, ки вайро доварӣ мекунад“.

„Ва подшоҳони замин, ки бо вай зино ва айшу нўш кардаанд, вақте ки дуди сўхтори вайро бинанд, дар ҳаққи вай гирья ва навҳа хоҳанд кард,

Ва аз тарси азобҳои вай, дуртар истода, хоҳанд гуфт: “Вой бар ҳоли ту, эй шаҳри бузурги Бобил, эй шаҳри мустаҳакам! Зеро ки дар як соат қазои ту омадааст́.

Ва тоҷирони замин дар ҳаққи вай гирья ва навҳа хоҳанд кард, чунки молҳои онҳоро дигар ҳеҷ кас намехарад:

́Молҳои тилло нуқра, ва ҷавоҳирот, ва марворид, ва катон, ва арғувон, ва абрешим, ва қирмиз ва ҳар дарахти муаттар, ва ҳар маснуот аз оҷ, ва ҳар маснуот аз дарахтони гаронбаҳо аз мис ва оҳан ва мармар,

Ва дорчин, ва бухур, ва равғани атрафшон, ва лодан, ва шароб, ва равғани зайтун, ва орд, ва гандум, ва чорво, ва гўсфандон, ва аспҳо ва аробаҳо ва ҷисмҳо ва ҷонҳои одамӣ.

Аз меваҳое ки ҷони ту тамаъ дорад, маҳрум гаштаӣ, ва ҳар чизи фарбеҳ ва боҳашамат аз ту дур шудааст, онро дигар нахоҳӣ ёфт.

Тоҷирони ин чизҳо, ки аз ин сарватдор шудаанд, аз тарси азобҳои вай, дуртар истода, гирья ва навҳа хоҳанд кард.

Ва хоҳанд гуфт: “Вой бар ҳоли ин шаҳри бузург, ки катон ва арғувон ва қирмиз дар бар дошт ва бо тилло ва ҷавоҳирот зинат ёфта буд!

Зеро ки дар як соат чунин сарват нобуд шуд“. Ва ҳамаи суккондорон, ва ҳамаи киштинишинон, ва ҳамаи маллоҳон, ва ҳамаи онҳое кии дар баҳр тиҷорат мекунанд, дуртар истода

Ва дуди сўхтори вайро дида, фиғон кашиданд ва гуфтанд: ́Кадом шаҳр монанди ин шаҳри бузург будааст!́

Ва ва сарҳошон хок пошиданд ва фарьёд зада, бо гирья ва навҳа гуфтанд: ́Вой бар ҳоли ин шаҳри бузург, ки аз чизҳои гаронбаҳои вай ҳамаи онҳое ки дар баҳр киштӣ доштанд, сарватдор шудаанд! Зеро ки дар як соат вай хароб гардидааст́.

Шодӣ кунед дар ҳаққи вай , эй осмон, ва ҳаввориёни муқаддас, ва анбиё, зеро ки Худо доварӣ намуда, интиқоми шуморо аз вай гирифтааст.

Ва як фариштаи қавӣ санги бузургеро монанди санги осиё бардошта, дар баҳр андохт ва гуфт: “Бо чунин шиддат шаҳри бузурги Бобил сарнагун хоҳад шуд, ва дигар ёфт нахоҳад шуд;

Ва овози барбатнавозон, ва сарояндагон, ва найнавозон ва карнайнавозон дар ту дигар шунида нахоҳад шуд, ва ҳеҷ як санъаткори ҳеҷ як санъате дар ту дигар нахоҳад шуд;

Ва рўшноии чароғ дар ту дигар нахоҳад шуд, ва овози домод ва арўс дар ту дигар шунида нахоҳад шуд, зеро ки тоҷирони ту акобири рўи замин буданд, ва аз ҷодуи ту ҳамаи халқҳо дар иштибоҳ афтодаанд.

Ва дар вай хуни анбиё ва муқаддсаон ва ҳамаи мақтулони рўи замин ёфт шудааст“.

Пас аз ин ман овози баланде мисли овози издиҳоми бузург дар осмон шунидам, ки мегуфт: “Ҳалелуёҳ! Наҷот ва ҷалол ва қувват аз они Худованди мо мебошад,

Зеро ки аҳкоми Ў ҳақ асту рост! Чунки Ў фоҳишаи бузургеро, ки заминро бо зинои худ фосид карда буд, маҳкум намуд, ва хуни бандагони Худро аз дасти вай ситонид“

Ва дубора гуфтанд: “Ҳалелуёҳ! Дуди Бобил то абад баланд мешавад“

Ва он бисту чор пир ва чор ҳайвон афтода, ба Худое ки бар тахт нишастааст, саҷда карданд ва гуфтанд: “ Омин! Ҳалелуёҳ!“

Ва овозе аз ҷониби тахт баромад, ки мегуфт: “Эй ҳамаи бандагони Ў ва тарсгорони Ў, хурдон ва бузургон, мадҳ кунед Худои моро!“

Ва овозе шунидам мисли овози издиҳоми бузург, мисли шувваси обҳои бисьёр, мисли садои раъдҳои пурзўр, ки мегуфтанд: “Ҳалелуёҳ! Зеро ки Худованд Худои Қодири Мутлақ бар тахти салтанат нишастааст.

Ба ваҷд меоем ва шодӣ мекунем ва Ўро ҷалол медиҳем, зеро ки никоҳи Барра фаро расидааст, ва завҷаи Ў худро тайёр кардааст“.

Ва ба вай ато шуд, ки катони тоза ва дурахшон дар бар кунад; зеро ки он катон адолати муқаддасон аст.

Ва ба ман гуфт: “Бинавис: ́Хушо онҳое ки ба базми никоҳи Барра даъват шудаанд́„. Ва ба ман гуфт: ́Инҳо суханони ҳақиқии Худост́.

Ман бар пойҳояш афтодам, то ки ба ў таъзим кунам; лекин ў ба ман гуфт: “Зинҳор, чунин накун; ман бо ту ва бо бародарони ту, ки шаҳодати Исоро доранд, ҳамкор ҳастам; ба Худо таъзим намо, зеро ки шаҳодати Исо рўҳи нубувват аст“.

Ва осмони кушодаро дидам, ва инак, аспи сафед, ва Савори он Амин ва Ҳақ ном дорад, ва Ў аз рўи адолат доварӣ мекунад ва меҷангад.

Чашмони Ў мисли шўълаи оташ аст, ва бар сари Ў афсарҳои бисьёр; Ў исми навиштае дорад, ки онро, ғайр аз Худи Ў, ҳеҷ кас намедонад;

Ва Ў либоси хунолуде дорад, ва исми Ў хонда шудааст: Каломи Худо.

Ва лашкарҳои осмон бар аспҳои сафед, катони сафеди тоза дар тан, аз паи Ў мерафтанд.

Ва аз даҳони Ў шамшери тез берун меояд, то ки халқҳоро бо он бизанад. Ў онҳоро бо асои оҳанин чўпонӣ мекунад; Ў чархушти шароби хашм ва ғазаби Худои Қодири Мутлақро пойкўб мекунад.

Бар либос ва бар рони Ў навишта шудааст: “Подшоҳи шоҳон ва Худованди худовандон“.

Ва як фариштаро дидам, ки бар офтоб меистод; ва ў бо овози баланд нидо карда, ба ҳамаи мурғоне ки дар миёнаи осмон парвоз мекарданд, гуфт: “Биёед, ба зиёфати бузурги Худо ҷамъ шавед,

То ки ҷасадҳои подшоҳонро, зўроваронро, мириҳазоронро, аспон ва саворонашон, ҷасадҳои ҳамаи озодон ва ғуломон, ва хурдон ва бузургонро бихўред“.

Ва ҳайвони ваҳшӣ ва подшоҳони замин ва лашкарҳошонро дидам, ки ҷамъ шуда буданд, то ки бо Савори асп ва бо лашкари Ў ҷанг кунанд.

Ва ҳайвони ваҳшӣ ва бо вай он набии козиб дастгир шуд, ки дар пеши вай мўъҷизот ба амал оварда буд, ки ба воситаи онҳо касонеро, ки тамғаи ҳайвони ваҳширо қабул карда, ба пайкари он саҷда менамоянд, фиреб мекард: ҳар ду зинда дар кўли оташ андохта шуданд, ки дар он кибрит месўхт;

Ва касони боқӣ бо шамшери Савори асп, ки аз даҳони Ў берун омада буд кушта шуданд; ва ҳамаи мурғон аз ҷасадҳои онҳо сер шуданд.

Ва фариштае дидам, ки аз осмон нузул мекард, ва калиди варта ва занҷири бузурге дар дасташ буд.

Ва ў аждаҳо, яъне мори қадимиро, ки иблис ва шайтон аст, дастгир карда, ба муддати ҳазор сол занҷирбанд намуд,

Ва онро дар варта андохт, ва онро бандубаст кард, ва бар он мўҳр зад, то ки халқҳоро дигар фиреб надиҳад, то даме ки ҳазор сол анҷом ёбад; баъд аз ин вай бояд ба муддати каме озод шавад.

Ва тахтҳо ва бар онҳо нишастагонро дидам, ки ихтиёри доварӣ кардан ба онҳо дода шуда буд, ва ҷонҳои касонеро дидам, ки барои шаҳодати Исо ва барои каломи Худо сар бурида шуда буданд, ва онҳо ба ҳайвони ваҳшӣ ва ба пайкари он саҷда накарда буданд ва тамғаи онро бар пешонӣ ва дасти худ назада буданд. Онҳо зинда шуданд ва бо Масеҳ ҳазор сол салтанат ронданд;

Вале боқии мурдагон зинда нашуданд, то даме ки ҳазор сол анҷом ёбад. Ин эҳьёи якум аст.

Хушбахт ва қуддус аст касе ки дар эҳьёи якум иштирок дорад: бар онҳо мамоти дуюм қудрат надорад, балки онҳо коҳинони Худо ва Масеҳ хоҳанд шуд ва бо Ў ҳазор сол салтанат хоҳанд ронд.

Ва ҳангоме ки ҳазор сол анҷом ёбад, шайтон аз зиндони худ озод хоҳад шуд,

Ва берун хоҳад омад, то халқҳоеро, ки дар чор гўшаи замин ҳастанд, яъне Ҷуҷ ва Моҷуҷро фиреб кунад, ва онҳоро барои ҷанг ҷамъ оварад; шумораи онҳо мисли реги баҳр аст.

Ва ба арзи замин баромаданд ва қароргоҳи муқаддасон ва шаҳри маҳбубро иҳота карданд. Ва аз осмон аз ҷониби Худо оташ фуромада, онҳоро хўрд;

Ва иблис, ки онҳоро фиреб мекард, дар кўли оташ ва кибрит андохта шуд, ки он ҷо ҳайвони ваҳшӣ ва набии козиб ҳастанд, ва онҳо шабу рўз то абад азоб хоҳанд кашид.

Ва тахти бузурги сафед ва Нишинандаи онро дидам, ки аз ҳузури Ў осмон ва замин мегурехтанд, ва ҷое барои онҳо ёфт нашуд.

Ва мурдагонро, хурдон ва бузургонро дидам, ки дар пеши Худо истодаанд, ва дафтарҳо кушода буд; ва дафтари дигаре кушода буд, ки дафтари ҳаёт аст; ва мурдагон вар тибқИ он чи дар дафтарҳо навишта шудааст, яъне мувофиқИ аъмолашон доварӣ карда шуданд.

Ва баҳр мурдагонеро, ки дар вай буданд, дод, ва мамот ва дўзах мурдагонеро, ки дар онҳо буданд, доданд; ва ҳар яке мувофиқИ аъмолаш доварӣ карда шуд.

Ва мамот ва дўзах дар кўли оташ андохта шуданд. Ин мамоти дуюм аст.

Ва ҳар ки дар дафтари ҳаёт навишта нашудааст, дар кўли оташ андохта шуд.

Ва осмони нав ва замини навро дидам; зеро ки осмони пештара ва замини пештара гузашт, ва баҳр дигар набуд.

Ва ман, Юҳанно, шаҳри муқаддас Ерусалими навро дидам, ки аз ҷониби Худо аз осмон нузул мекард, ва муҳайё шуда буд мисли арўсе ки барои шавҳараш зинат ёфтааст.

Ва овози баланде аз осмон шунидам, ки мегўяд: “Инак, хаймаи Худо бо одамон, ва Ў бо онҳо сокин хоҳад шуд; онҳо қавми Ў хоҳанд буд, ва Худи Худо бо онҳо Худои онҳо хоҳанд буд;

Ва Худо ҳар ашкро аз чашмони онҳо пок хоҳад кард, ва мамот дигар нахоҳад буд; ва гирья ва фиғон ва дард дигар нахоҳад буд; зеро он чи пештар буд, гузашт.

Ва Нишинандаи тахт гуфт: “Инак, ҳама чизро нав месозам“. Ва ба ман гуфт: “Бинавис, зеро ки ин суханон ҳақ асту рост“.

Ва ба ман гуфт: “Ба амал омад! Ман Алфа ва Омега ибтидо ва интиҳо ҳастам; ба ташна аз чашмаи оби ҳаёт муфт хоҳам дод;

Касе ки ғолиб ояд, вориси ҳама чиз хоҳад шуд, ва Ман барои ў Худо хоҳам буд, ва ў барои Ман писар хоҳад буд;

Валекин тарсончакон, ва беимонон, ва палидон, ва қотилон, ва зинокорон, ва ҷодугарон, ва бутпарастон, ва ҳамаи дурўғгўёнро—насибашон дар кўлест, ки бо оташ ва кибрит месўзад; ин мамоти дуюм аст“.

Ва яке аз он ҳафт фаришта, ки ҳафт косаи пур аз ҳафт балои охирин доштанд, назди ман омада, гуфт: “Биё, то ба ту арўсро, завҷаи Барраро нишон диҳам“.

Ва маро дар Рўҳ ба кўҳи бузург ва баланде бурд ва шаҳри бузург Ерусалими муқаддасро ба ман нишон дод, ки аз осмон аз ҷониби Худо нузул мекард,

Ки вай ҷалоли Худоро дорад; найири вай ба санги бағоят гаронбаҳо монанд аст, мисли санги яшме ки чун булўр шаффоф бошад;

Вай девори бузург ва баланде дорад, ва дувоздаҳ дарвоза дорад, ва бар онҳо дувоздаҳ фаришта; бар дарвозаҳо номҳои дувоздаҳ сибти банӣ—Исроил навишта шудааст:

Аз шарқ се дарвоза, аз шимол се дарвоза, аз ҷануб се дарвоза, аз ғарб се дарвоза.

Девори шаҳр дувоздаҳ таҳкурсӣ дорад, ва бар онҳо номҳои дувоздаҳ ҳаввориёни Барра.

Ва он ки бо ман сухан меронд, ба сифати аздоза наи тиллое дошт, то ки шаҳр ва дарвозаҳояш ва деворашро андоза кунад.

Шаҳр ба шакли мураббаъ воқеъ аст, ва дарозии он баробари фарохии он аст. Ва ў шаҳрро бо най андоза карда, дувоздаҳ ҳазор стадия ёфт; дарозаӣ ва фарохӣ ва баландии он баробар аст.

Ва девори онро андоза карда, саду чилу чор зироъ ба андозаи одамизод ёфт, ки андозаи фаришта низ чунин аст.

Девори он аз яшм сохта шудааст, ва шаҳр зари холис буда, ба шишаи покиза монандӣ дорад.

Таҳкурсиҳои девори шаҳр бо ҳар гуна ҷавоҳирот мурассаъ аст: таҳкурсии якум—яшм, дуюм—ёқути кабуд, сеюм—ақиқи сўхта, чорум—зумурад,

Панҷум—ақиқи гулобӣ, шашум—ақиқ, ҳафтум—забарҷад, ҳаштум—берил, нўҳум—ёқути зард, даҳум—ақиқи сабз, ёздаҳум—гиацинт, дувоздаҳум—нилум.

Ва дувоздаҳ дарвоза—дувоздаҳ марворид; ҳар дарвоза аз як марворид буд. Ва кўчаи шаҳр зари холис, монанди шишаи шаффоф.

Ва дар шаҳр маъбаде надидам; зеро ки Худованд Худои Қодири Мутлақ маъбади вай аст, ҳамчунин Барра.

Ва шаҳр эҳтиёҷ надорад, ки офтоб ва моҳтоб онро равшан кунанд, зеро ки ҷалоли Худо онро равшан кардааст, ва чароғи он Барра аст.

Ва халқҳои ҷаҳон дар рўшноӣ вай роҳ хоҳанд рафт, ва подшоҳони замин ҷалол ва шавкати худро ба вай хоҳанд овард.

Ва дарвозаҳои шаҳр рўзона баста нахоҳад шуд, зеро ки дар он ҷо шаб нахоҳад буд;

Ва ҷалол ва шавкати халқҳоро ба вай хоҳанд овард;

Ва ҳеҷ палиде, ва ҳеҷ каси зишткоре ва дурўғгўй вориди он нахоҳад шуд, балки фақат онҳое ки дар дафтари ҳаёти Барра навишта шудаанд.

Ва дарьёи покизаи оби ҳаётро ба ман нишон дид, ки мисли булўр дурахшон буда, аз ҷониби тахти Худо ва Барра ҷорӣ мешуд.

Дар миёни кўчаи шаҳр, дар ҳар ду канори дарьё, дарахти ҳаёт аст, ки дувоздаҳ мева меоварад, яъне ҳар моҳ меваи худро медиҳад; ва баргҳои дарахт барои муолиҷаи халқҳост.

Ва ҳеҷ лаънатшудае дигар нахоҳад буд; ва тахти Худо ва Барра дар вай хоҳад буд, ва бандагони Ў ва Ў хизмат хоҳанд кард,

Ва рўи Ўро хоҳанд дид, ва исми Ў бар пешониҳошон хоҳад буд.

Ва шаб дигар нахоҳад буд, ва онҳо ба чароғ ва рўшноии офтоб эҳтиёҷ нахоҳанд дошт, зеро ки Худованд Худо ба онҳо рўшноӣ мебахшад; ва то абад салтанат хоҳад ронд.

Ва ба ман гуфт: “Ин суханон ҳақ асту рост“; ва Худованд Худои анбиёи муқаддас ва фариштаи Худро фиристод, то он чиро, ки бояд ва қарибӣ ба вуқўъ ояд, ба бандагони Худ нишон диҳад.

„Инак, ба зудӣ меоям. Хушо касе ки суханони нубуввати ин китобро риоят мекунанд“.

Ва ман, Юҳанно, инро дидам ва шунидам. Ва ҳангоме ки шунидам ва дидам, бар пойҳои фариштае ки инро ба ман нишонд дод, афтодам, то ки ба ў таъзим кунам.

Лекин ў ба ман гуфт: “Зинҳор, чунин накун; зеро ки ман бо ту, ва бо бародаронат—анбиё, ва бо онҳое ки суханони ин китобро риоят мекунанд, ҳамкор ҳастам; ба Худо таъзим намо“.

Ва ба ман гуфт: “Суханони нубуввати ин китобро мўҳр накун; зеро ки вақт наздик аст.

Бигзор золим зулм кунад, ва палид боз худро палид созад, ва одил боз адолат варзад, ва муқаддас боз худро тақдис намояд.

Инак, ба зудӣ меоям, ва мукофоти Ман бо Ман аст, то ки ҳар касро мувофиқи аъмолаш сазо диҳам.

„Ман Алфа ва Омега, ибтидо ва интиҳо, Аввалин ва Охирин ҳастам“.

Хушо онҳое ки аҳкоми Ўро риоят мекунанд, то ки ба дарахти ҳаёт ҳуқуқдор шаванд ва ба дарвозаи шаҳр дароянд.

Вале сагон, ва ҷодугарон, ва зинокорон, ва қотилон, ва бутпарастон, ва ҳар касе ки дурўғро дўст медорад ва ба амал меоварад, берун аз он хоҳанд буд.

„Ман, Исо, фариштаи Худро фиристодаам, то ки дар калисоҳо ба шумо шаҳодат диҳад. Ман реша ва насли Довуд, ситораи дурахшони субҳ ҳастам“.

Ва Рўҳ ва арўс мегўянд: “Биё!“. Ва ҳар кӣ мешунавад, бигўяд: “Биё!“. Бигзор ташна биёяд, ва ҳар кӣ бихоҳад, оби ҳаётро муфт бигирад.

Ман низ ба ҳар касе ки суханони нубуввати ин китобро мешунавад, шаҳодат медиҳам: агар касе ба онҳо чизе илова намояд, Худо ба ў балоҳое илова хоҳад кард, ки дар бораи онҳо дар ин китоб навишта шудааст.

Ва агар касе аз суханони ин китоби нубувват чизе кам кунад, Худо насиби ўро аз дарахти ҳаёт ва аз шаҳри муқаддас ва аз ҳар чизе ки дар ин китоб навишта шудаст, кам хоҳад кард.

Шаҳодатдиҳандаи ин мегўяд: “Оре, ба зудӣ меоям!“. Омин. Оре, биё, эй Исои Худованд!

Файзи Худованди мо Исои Масеҳ бо ҳамаи шумо бод. Омин.