Сло́во прему́дро а́ще услы́шитъ разу́мный, восхва́литъ е́ и къ нему́ приложи́тъ: услы́ша е́ бу́й, и не уго́дно ему́ бы́сть, и обрати́ е́ за плещы́ своя́.

По́вѣсть бу́яго я́ко бре́мя на пути́: во устна́хъ же разу́мнаго обря́щется благода́ть.

Уста́ прему́драго взы́щутся въ собра́нiи, и словеса́ его́ размышле́на бу́дутъ въ се́рдцы.

Я́коже до́мъ разоре́нъ, та́ко бу́яго прему́дрость, и ра́зумъ неразу́мнаго неиспы́тны глаго́лы.

Пу́та на нога́хъ неразумѣва́ющымъ наказа́нiя, и я́ко ручні́и око́вы на руцѣ́ деснѣ́й.

Бу́й во смѣ́хѣ возно́ситъ гла́съ сво́й, му́жъ же разу́мный едва́ ти́хо оскла́бится.

Я́коже у́тварь злата́я му́дрому наказа́нiе, и я́коже о́бручь на деснѣ́й мы́шцѣ его́.

Нога́ бу́яго скора́ въ до́мъ, человѣ́къ же многоиску́сный усрами́тся от лица́.

Безу́мный две́рьми прини́четъ во хра́мину, му́жъ же нака́занъ внѣ́ ста́нетъ.

Ненаказа́нiе человѣ́ку слу́шати при две́рехъ, му́дрый же отяготи́тся безче́стiемъ.

Устнѣ́ многорѣ́чивыхъ не своя́ си́ повѣ́дятъ, словеса́ же му́дрыхъ въ мѣ́рилѣхъ ста́нутъ.

Во устѣ́хъ бу́ихъ се́рдце и́хъ, въ се́рдцы же прему́дрыхъ уста́ и́хъ.

Клену́щу нечести́вому сатану́, са́мъ клене́тъ свою́ ду́шу.

Скверни́тъ свою́ ду́шу шепотли́вый, и гдѣ́ либо жи́ти и́мать, возненави́дѣнъ бу́детъ.

Синодальный

Сын мой! если ты согрешил, не прилагай более грехов и о прежних молись.

Беги от греха, как от лица змея; ибо, если подойдешь к нему, он ужалит тебя.

Зубы его – зубы львиные, которые умерщвляют души людей.

Всякое беззаконие как обоюдоострый меч: ране от него нет исцеления.

Устрашения и насилия опустошат богатство: так опустеет и дом высокомерного.

Моление из уст нищего – только до ушей его; но суд над ним поспешно приближается.

Ненавидящий обличение идет по следам грешника, а боящийся Господа обратится сердцем.

Издалека узнается сильный языком; но разумный видит, где тот спотыкается.

Строящий дом свой на чужие деньги – то же, что собирающий камни для своей могилы.

Сборище беззаконных – куча пакли, и конец их – пламень огненный.

Путь грешников вымощен камнями, но на конце его – пропасть ада.

Соблюдающий закон обладает своими мыслями,

и совершение страха Господня – мудрость.

Не научится тот, кто неспособен;

но есть способность, умножающая горечь.

Знание мудрого увеличивается подобно наводнению, и совет его, – как источник жизни.

Сердце глупого подобно разбитому сосуду и не удержит в себе никакого знания.

Если мудрое слово услышит разумный, то он похвалит его и приложит к себе. Услышал его легкомысленный, и оно не понравилось ему, и он бросил его за себя.

Речь глупого – как бремя в пути, в устах же разумного находят приятность.

Речей разумного будут искать в собрании, и о словах его будут размышлять в сердце.

Как разрушенный дом, так мудрость глупому, и знание неразумного – бессмысленные слова.

Наставление для безумных – оковы на ногах и как цепи на правой руке.

Глупый в смехе возвышает голос свой, а муж благоразумный едва тихо улыбнется.

Как золотой наряд – наставление для разумного, и как драгоценное украшение на правой руке.

Нога глупого спешит в чужой дом, но человек многоопытный постыдится людей;

неразумный сквозь дверь заглядывает в дом, а человек благовоспитанный остановится вне;

невежество человека – подслушивать у дверей, благоразумный же огорчится таким бесстыдством.

Уста многоречивых рассказывают чужое, а слова благоразумных взвешиваются на весах.

В устах глупых – сердце их, уста же мудрых – в сердце их.

Когда нечестивый проклинает сатану, то проклинает свою душу.

Наушник оскверняет свою душу и будет ненавидим везде, где только жить будет.

Эстонский

Manitsus põgeneda patu eest
Laps, kui oled pattu teinud, siis ära enam tee, vaid palu andeks endised!

Põgene patu eest otsekui mao eest, sest kui sa temaga kokku puutud, salvab ta sind! Tema hambad on nagu lõvi hambad: need tapavad inimeste hinge.

Iga ülekohus on otsekui kaheterane mõõk, selle haav on ravimatu.

Vägivald ja ülbus hävitavad rikkuse: selsamal põhjusel hävib kõrgi koda.

Palve vaese suust jõuab Jumala kõrvadeni ja tema kohus tuleb ruttu.

Kes vihkab manitsust, käib patuse jälgedes, aga kes Issandat kardab, pöördub südames.

Suuresuulist tuntakse kaugelt ja tark teab, millal teine eksib.

Kes oma koda ehitab võõra rahaga, on nagu see, kes kogub enesele hauakive.

Patuste kogudus on takukoonal ja nende lõpp on tuleleegis.

Patuste tee on kividega sillutatud, aga selle lõpp on surmavalla sügavuses.

Tark ja rumal
Kes Seadust järgib, valitseb oma mõtteid, ja täielik Issanda kartus on tarkus.

Ei saa õpetada seda, kes ei ole taibukas; on aga taibukust, mis kasvatab kibedust.

Targa tunnetus kasvab otsekui tõusev vesi ja tema nõuanne on elava allika sarnane.

Rumala süda on nagu katkine anum, see ei pea ühtki tarkust.

Kui taibukas kuuleb tarka sõna, siis ta kiidab seda, andes veel lisagi. Kuuleb seda aga kergemeelne, siis temale see ei meeldi ja ta heidab selle üle õla.

Rumala jutt on otsekui koorem teekonnal, aga targa huultelt leitakse, mis on meelepärane.

Targa suud otsitakse koguduses ja tema sõnadele mõteldakse südames.

Rumalale on tarkus nagu lagunenud koda, ja arulageda teadmiseks on arusaamatud sõnad.

Mõistmatule on õpetus nagu jalarauad jalgadel ja käerauad ümber parema käe.

Rumal tõstab naerdes häält, tark mees ainult naeratab vaikselt.

Targale on õpetus nagu kuldehe ja võru parema käe randmel.

Rumala jalg astub kiiresti kotta, aga kogenud mees jääb tagasihoidlikult läve ette.

Arutu piilub läbi ukse kotta, aga kasvatatud mees jääb välja seisma.

Ukse taga kuulatamine on inimese kasvatamatus, targale on aga seesugune häbitus piinaks.

Lobisejate huuled räägivad muidu, aga tarkade sõnu kaalutakse kaaluga.

Rumalate süda on nende suus, aga tarkade suu on nende südames.

Kui jumalakartmatu neab saatanat, siis ta neab omaenese hinge.

Keelepeksja rüvetab omaenese hinge ja naabrid vihkavad teda.

Цр҃ко́внослав

Языки

Ча́до, согрѣши́лъ ли є҆сѝ, не приложѝ ктомꙋ̀, и҆ ѡ҆ пре́жднихъ твои́хъ помоли́сѧ.

Ꙗ҆́коже ѿ лица̀ ѕмїи́на, бѣжѝ ѿ грѣха̀: а҆́ще бо пристꙋ́пиши къ немꙋ̀, ᲂу҆гры́знетъ тѧ̀:

зꙋ́бы львѡ́вы зꙋ́бы є҆гѡ̀, ᲂу҆бива́ющїи дꙋ́шы человѣ̑чи.

Ꙗ҆́кѡ ме́чь ѻ҆бою́дꙋ ѻ҆́стръ всѧ́ко беззако́нїе, ра́нѣ є҆гѡ̀ нѣ́сть и҆сцѣле́нїѧ.

Преще́нїе и҆ досажде́нїе ѡ҆пꙋстоша́тъ бога́тство: та́кѡ и҆ до́мъ го́рдыхъ запꙋстѣ́етъ.

Моле́нїе ни́щагѡ и҆з̾ ᲂу҆́стъ до ᲂу҆́шїю є҆гѡ̀, и҆ сꙋ́дъ є҆гѡ̀ со тща́нїемъ грѧде́тъ.

Ненави́дѧй ѡ҆бличе́нїѧ послѣ́дꙋетъ грѣ́шникꙋ, и҆ боѧ́йсѧ гдⷭ҇а ѡ҆брати́тсѧ се́рдцемъ.

Позна́нъ є҆́сть и҆здале́ча си́льный ѧ҆зы́комъ, и҆ разꙋ́мивый вѣ́сть, є҆гда̀ пополза́етсѧ.

Созида́ѧй до́мъ сво́й и҆мѣ́нїемъ чꙋжди́мъ, ꙗ҆́коже собира́ѧй ка́менїе на гро́бъ себѣ̀.

И҆згрє́бїѧ сѡ́брана собо́рище беззако́нникѡвъ, и҆ кончи́на и҆́хъ пла́мень ѻ҆́гненъ.

Пꙋ́ть грѣ́шникѡвъ ᲂу҆глажде́нъ ѿ ка́менїѧ, а҆ на послѣ́докъ є҆гѡ̀ ро́въ а҆́довъ.

Сохранѧ́ѧй зако́нъ содержи́тъ помышле́нїе своѐ,

и҆ соверше́нїе стра́ха гдⷭ҇нѧ премꙋ́дрость.

Не нака́жетсѧ, и҆́же не є҆́сть кова́ренъ:

є҆́сть бо кова́рство ᲂу҆множа́ющее го́ресть.

Ра́зꙋмъ премꙋ́драгѡ ꙗ҆́кѡ пото́пъ ᲂу҆мно́житсѧ, и҆ совѣ́тъ є҆гѡ̀ ꙗ҆́кѡ и҆сто́чникъ живота̀.

Оу҆тро́ба бꙋ́ѧгѡ ꙗ҆́кѡ сосꙋ́дъ сокрꙋше́нъ и҆ всѧ́кагѡ ра́зꙋма не ᲂу҆держи́тъ.

Сло́во премꙋ́дро а҆́ще ᲂу҆слы́шитъ разꙋ́мный, восхва́литъ є҆̀ и҆ къ немꙋ̀ приложи́тъ: ᲂу҆слы́ша є҆̀ бꙋ́й, и҆ не ᲂу҆го́дно є҆мꙋ̀ бы́сть, и҆ ѡ҆братѝ є҆̀ за плещы̀ своѧ̑.

По́вѣсть бꙋ́ѧгѡ ꙗ҆́кѡ бре́мѧ на пꙋтѝ: во ᲂу҆стна́хъ же разꙋ́мнагѡ ѡ҆брѧ́щетсѧ благода́ть.

Оу҆ста̀ премꙋ́драгѡ взы́щꙋтсѧ въ собра́нїи, и҆ словеса̀ є҆гѡ̀ размышлє́на бꙋ́дꙋтъ въ се́рдцы.

Ꙗ҆́коже до́мъ разоре́нъ, та́кѡ бꙋ́ѧгѡ премꙋ́дрость, и҆ ра́зꙋмъ неразꙋ́мнагѡ неиспы̑тны глаго́лы.

Пꙋ̑та на нога́хъ неразꙋмѣва́ющымъ наказа́нїѧ, и҆ ꙗ҆́кѡ рꙋчні́и ѡ҆кѡ́вы на рꙋцѣ̀ деснѣ́й.

Бꙋ́й во смѣ́хѣ возно́ситъ гла́съ сво́й, мꙋ́жъ же разꙋ́мный є҆два̀ ти́хѡ ѡ҆скла́битсѧ.

Ꙗ҆́коже ᲂу҆́тварь злата́ѧ мꙋ́дромꙋ наказа́нїе, и҆ ꙗ҆́коже ѡ҆́брꙋчь на деснѣ́й мы́шцѣ є҆гѡ̀.

Нога̀ бꙋ́ѧгѡ скора̀ въ до́мъ, человѣ́къ же многоискꙋ́сный ᲂу҆срами́тсѧ ѿ лица̀.

Безꙋ́мный две́рьми прини́четъ во хра́минꙋ, мꙋ́жъ же нака́занъ внѣ̀ ста́нетъ.

Ненаказа́нїе человѣ́кꙋ слꙋ́шати при две́рехъ, мꙋ́дрый же ѡ҆тѧготи́тсѧ безче́стїемъ.

Оу҆стнѣ̀ многорѣ́чивыхъ не своѧ̑ сѝ повѣ́дѧтъ, словеса́ же мꙋ́дрыхъ въ мѣ́рилѣхъ ста́нꙋтъ.

Во ᲂу҆стѣ́хъ бꙋ́ихъ се́рдце и҆́хъ, въ се́рдцы же премꙋ́дрыхъ ᲂу҆ста̀ и҆́хъ.

Кленꙋ́щꙋ нечести́вомꙋ сатанꙋ̀, са́мъ клене́тъ свою̀ дꙋ́шꙋ.

Скверни́тъ свою̀ дꙋ́шꙋ шепотли́вый, и҆ гдѣ́-либо жи́ти и҆́мать, возненави́дѣнъ бꙋ́детъ.