Немножко поясню суть вопроса нижеследующими цитатами, прочитанными в интернете на православных ресурсах:...
Действительно, Церковь никого не хочет и не может принудить войти в Ее лоно. Поэтому, кто еще или уже не хочет в Ней пребывать, вынужден оставаться вне Ее ограды. В древности Церковь строго следила за этим – и приведенные вами цитаты подтверждают это. В то же время святоотеческие суждения не являются догматически безусловными - отказ от поминания на проскомидийной молитве, когда приносится бескровная Жертва, слабо согласуется с жертвой Христа за всех людей, с догматом сошествия Спасителя во ад. А ведь священник говорит на проскомидии великие слова
«Жрется Агнец Божий, вземляй грех мира за мирский живот и спасение», и в конце Литургии погружая вынутые из просфор частицы в Святую Чашу, произносит:
«Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами святых Твоих». Тут не просто молитва за того или иного живого или умершего, а очищение грехов этой самой бескровной Жертвой.
Поэтому существуют два мнения о подаче проскомидийных записок – либо можно подавать их за всякого крещеного, либо записки не стоит подавать за людей далеких от Церкви и погрязающих в грехах. Конечно трудно не согласиться, например, с прп.Паисием - если, человек умер в злостном противлении Святой Церкви, да еще и без покаяния, никак не может быть поминаем на проскомидии. Но, как быть с теми, кто не противопоставлял себя сознательно Богу, а просто не воцерковился и, бездумно скользя по жизни, не думал о последствиях грехов?
Так, например, митрополит
Антоний Сурожский считал, что проскомидийное поминовение - это молитва о всём мире, которая вбирает в себя всех без исключения, подобно тому как Христос всех призвал в Царство Божие со Креста. Св. Игнатий Богоносец призывал:
«И о других людях непрестанно молитесь, ибо есть им надежда покаяния, чтобы придти к Богу». То есть сами по себе грехи не могут являться причиной непоминовения на проскомидии. Безгрешных людей вообще нет.
Весь вопрос в покаянии человека - если кается человек, то Господь принимает его, как блудного сына, и тот опять будет в числе верных, даже если это произойдет в самое последнее мгновение его земной жизни. Нельзя поминать только тех, кто совсем не кается и вообще находится вне Церкви, внутренне не имея с ней ничего общего. Но как это определить? Не присвоили ли мы себе исключительное Божье право судить закоснелых грешников, строго-настрого отказывая им в поминовении, и в то же время, ничего не ведая о внутренней жизни, об их душевном состоянии в посмертные часы? Поскольку церковный устав не дает нам никаких рекомендаций, то всё вверяется совести и нравственному чутью приносящего Дары священнослужителя. Я, например, на проскомидии всегда поминаю немца-лютеранина Виктора, с которым дружил долгие годы. Оказавшись в эмиграции, он неизлечимо заболел – зная, что ему недолго осталось жить, пересмотрел всю свою жизнь, испросил прошения у брошенной когда-то жены, примирился со всеми: свидетельство этому - его удивительные письма ко мне. Перед кончиной хотел перейти в православие, но не успел…
Мне кажется, что в спорных случаях все же следует исходить из «презумпции невиновности», то есть полезнее думать о грешниках лучше, чем они были на самом деле… Сможем ли мы в этом случае как-то навредить им? Если вернуться к вышеприведенной модели злостного пропойцы на райском концерте, то по нашим молитвам Бог должен пересадить его из первого ряда куда-то повыше – например, в царскую ложу. Как изменится от этого его внутреннее состояние? Похмельные страдания вряд ли умножатся, а вот сокрушение об утраченном рае возможно вызовет вопль покаяния…
