Магистр богословия, катехизатор, религиовед
Из положительного. Похвально стремление автора серьезно относиться к покаянию, грехам и борьбе с ними. Можно одобрить стремление конкретизировать грехи, а не спрятаться за неясными формулировками.
Из отрицательного.
1. Существует сильный крен в сторону частных, пусть и святоотеческих представлений о грехах (в частности, аскетика св. Игнатия Брянчанинова, мнения которого не всегда можно считать выражением учения Церкви). Все же заповеди Евангелия и их толкования в церковных катехизисах (как ориентир для мирян) и частные аскетические построения, которые заведомо суровее, это не одно и тоже. Автор выбирает, что посуровее, хотя нельзя сказать, что Церковь предъявляет к мирянам в качестве условия спасения все требования, которые можно найти в аскетических писаниях.
2. Некоторые вещи записаны в грехи под влиянием крайнего аскетизма: «привязывались к наслаждениям телесным (баня, купание, загорание и пр. – не как к необходимости, а как к удовольствию)», «желали обязательного разнообразия в пище – роптали, что надоело одно и то же, хочется чего-нибудь вкусненького», «считаем употребление пищи приятным, радостным занятием, а не необходимой потребностью тела, принимаем пищу с наслаждением», «угождали плоти: хотели, чтобы было мягко, удобно, приятно, в удовольствие, с комфортом».
Здесь призыв не к умеренности, а осуждение всего, что приносит удовольствие. Сравним со Св. Писанием: «Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля. И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий» (Еккл.5:17-18). Сравним у свт. Иоанна Златоуста: «Принимай ванны, участвуй в трапезе, употребляй вино умеренно, и если хочешь вкушать мясо, никто не препятствует; наслаждайся (ἀπόλαυσον) всем этим, но только воздержись от греха» (Слово против упивающихся и о воскресении, сказанное во святую и великую неделю Пасхи). Сравним у прп. Иоанна Дамаскина: «Телесное наслаждение, еда, питие и прочее, принимаемое согласно естественному употреблению и закону Создателя, есть добро, а когда это происходит против закона Божия по нашей воле и злоупотреблению, зло: например, еда и питие, поскольку они служат для жизни и поддержания тела, – добро, подобно и сон, и общение с женщиной – добро знать собственный сосуд, а пользоваться едой и питьем и женщинами без разбора для неразумных наслаждений, подобно бессловесным животным, – зло» (Против манихеев, 82, 84).
3. Встречается стандартизация супружеской жизни, свойственная многим авторам, вопреки ясному условию апостола Павла «только по взаимному согласию»: «Не воздерживались в супружеской жизни в посты, в среды и пятницы, воскресные и праздничные дни». «Вступали в телесные отношения во время беременности» - данное мнение не имеет серьезных оснований, здесь предпосылкой является теория о греховности супружеской близости не с целью зачатия, а также представление о том, что это скорее всего спровоцирует выкидыш (хотя с медицинской точки зрения здесь многое зависит от конкретной ситуации и рекомендаций врача). «Считали, что брак дает право на плотские отношения без рождения детей» - неясно, что имеет в виду автор. Если осуждает контрацепцию – хорошо. Если осуждает любой интим без намерения зачатия – это мнение крайнего аскетизма, которое не является учением Церкви.
4. Встречаются откровенно странные «грехи»: «наивные романтические мечтания о «возвышенной» любви», «скрывание доходов от семьи, накапливание тайком от ближних», «второй, тем более третий браки» (а если это вдовец?), «умеренно применяли косметику (не соглашались с тем, какими нас сотворил Бог)» (мнение распространенное, но очень спорное, Бог не творит тело каждого отдельного человека и оно не сохраняется в течении жизни неизменным), «огорчение от утраты (потери) чего-либо земного» (печалиться естественно, главное не застревать в этом), «ожидаем, что кто-то нас утешит, пожалеет, развеселит, и требуем этого от окружающих» (а это однозначно плохо?), «увлекались «земными» радостями, не видели в них противоречия с заповедями Христовыми» (что за радости не уточняется), «ленимся пойти в храм, даже если в этот день не работаем» (требования такого нет), «положительная оценка своих душевных качеств» (это разве плохо?), «радовались при совершении доброго дела, тем самым приписывая его себе, а не Богу» (совершенно ложное определение тщеславия), «испытывали приятное чувство, когда нас хвалили» (а зачем вообще хвалить, если ничего нельзя положительного испытывать?).
Общий вывод: автор не выходит за рамки Православия, церковного наследия, и к большей части грехов из дневника нет вопросов. Однако некоторая часть из них основана на представлениях крайнего аскетизма, который резко противопоставляет духовное и земное, духовные радости – житейским. В этом основной недостаток дневника, поскольку Церковь не выставляет таких требований в качестве условия спасения, и они являются лишь частными суждениями. Игумен Петр (Мещеринов) выразил это емко: «Священное Писание гораздо более свободно, чем регламентация жизни, запечатленная в монашеских аскетических писаниях». Автор подчеркнуто порицает даже радость от совершенного доброго дела, потому что все «естественное» для него смешано с грехом. В этом есть опасность для читателя, который живет «во плоти», имеет эмоции и такие суждения легко могут развить у него невроз (про алекситимию – трудность осознавания своих чувств из-за страха перед ними, я писал в своей работе о невротической религиозности). Притом, что в Священном Писании осуждаются не эмоции, а их неуместное выражение, не житейские радости, а злоупотребление, неумеренность в них. Часть суждений автора о грехе также требует знания конкретной ситуации, контекста, духовной зрелости конкретного человека, и делать их универсальным законом неразумно.
Из отрицательного.
1. Существует сильный крен в сторону частных, пусть и святоотеческих представлений о грехах (в частности, аскетика св. Игнатия Брянчанинова, мнения которого не всегда можно считать выражением учения Церкви). Все же заповеди Евангелия и их толкования в церковных катехизисах (как ориентир для мирян) и частные аскетические построения, которые заведомо суровее, это не одно и тоже. Автор выбирает, что посуровее, хотя нельзя сказать, что Церковь предъявляет к мирянам в качестве условия спасения все требования, которые можно найти в аскетических писаниях.
2. Некоторые вещи записаны в грехи под влиянием крайнего аскетизма: «привязывались к наслаждениям телесным (баня, купание, загорание и пр. – не как к необходимости, а как к удовольствию)», «желали обязательного разнообразия в пище – роптали, что надоело одно и то же, хочется чего-нибудь вкусненького», «считаем употребление пищи приятным, радостным занятием, а не необходимой потребностью тела, принимаем пищу с наслаждением», «угождали плоти: хотели, чтобы было мягко, удобно, приятно, в удовольствие, с комфортом».
Здесь призыв не к умеренности, а осуждение всего, что приносит удовольствие. Сравним со Св. Писанием: «Вот еще, что я нашел доброго и приятного: есть и пить и наслаждаться добром во всех трудах своих, какими кто трудится под солнцем во все дни жизни своей, которые дал ему Бог; потому что это его доля. И если какому человеку Бог дал богатство и имущество, и дал ему власть пользоваться от них и брать свою долю и наслаждаться от трудов своих, то это дар Божий» (Еккл.5:17-18). Сравним у свт. Иоанна Златоуста: «Принимай ванны, участвуй в трапезе, употребляй вино умеренно, и если хочешь вкушать мясо, никто не препятствует; наслаждайся (ἀπόλαυσον) всем этим, но только воздержись от греха» (Слово против упивающихся и о воскресении, сказанное во святую и великую неделю Пасхи). Сравним у прп. Иоанна Дамаскина: «Телесное наслаждение, еда, питие и прочее, принимаемое согласно естественному употреблению и закону Создателя, есть добро, а когда это происходит против закона Божия по нашей воле и злоупотреблению, зло: например, еда и питие, поскольку они служат для жизни и поддержания тела, – добро, подобно и сон, и общение с женщиной – добро знать собственный сосуд, а пользоваться едой и питьем и женщинами без разбора для неразумных наслаждений, подобно бессловесным животным, – зло» (Против манихеев, 82, 84).
3. Встречается стандартизация супружеской жизни, свойственная многим авторам, вопреки ясному условию апостола Павла «только по взаимному согласию»: «Не воздерживались в супружеской жизни в посты, в среды и пятницы, воскресные и праздничные дни». «Вступали в телесные отношения во время беременности» - данное мнение не имеет серьезных оснований, здесь предпосылкой является теория о греховности супружеской близости не с целью зачатия, а также представление о том, что это скорее всего спровоцирует выкидыш (хотя с медицинской точки зрения здесь многое зависит от конкретной ситуации и рекомендаций врача). «Считали, что брак дает право на плотские отношения без рождения детей» - неясно, что имеет в виду автор. Если осуждает контрацепцию – хорошо. Если осуждает любой интим без намерения зачатия – это мнение крайнего аскетизма, которое не является учением Церкви.
4. Встречаются откровенно странные «грехи»: «наивные романтические мечтания о «возвышенной» любви», «скрывание доходов от семьи, накапливание тайком от ближних», «второй, тем более третий браки» (а если это вдовец?), «умеренно применяли косметику (не соглашались с тем, какими нас сотворил Бог)» (мнение распространенное, но очень спорное, Бог не творит тело каждого отдельного человека и оно не сохраняется в течении жизни неизменным), «огорчение от утраты (потери) чего-либо земного» (печалиться естественно, главное не застревать в этом), «ожидаем, что кто-то нас утешит, пожалеет, развеселит, и требуем этого от окружающих» (а это однозначно плохо?), «увлекались «земными» радостями, не видели в них противоречия с заповедями Христовыми» (что за радости не уточняется), «ленимся пойти в храм, даже если в этот день не работаем» (требования такого нет), «положительная оценка своих душевных качеств» (это разве плохо?), «радовались при совершении доброго дела, тем самым приписывая его себе, а не Богу» (совершенно ложное определение тщеславия), «испытывали приятное чувство, когда нас хвалили» (а зачем вообще хвалить, если ничего нельзя положительного испытывать?).
Общий вывод: автор не выходит за рамки Православия, церковного наследия, и к большей части грехов из дневника нет вопросов. Однако некоторая часть из них основана на представлениях крайнего аскетизма, который резко противопоставляет духовное и земное, духовные радости – житейским. В этом основной недостаток дневника, поскольку Церковь не выставляет таких требований в качестве условия спасения, и они являются лишь частными суждениями. Игумен Петр (Мещеринов) выразил это емко: «Священное Писание гораздо более свободно, чем регламентация жизни, запечатленная в монашеских аскетических писаниях». Автор подчеркнуто порицает даже радость от совершенного доброго дела, потому что все «естественное» для него смешано с грехом. В этом есть опасность для читателя, который живет «во плоти», имеет эмоции и такие суждения легко могут развить у него невроз (про алекситимию – трудность осознавания своих чувств из-за страха перед ними, я писал в своей работе о невротической религиозности). Притом, что в Священном Писании осуждаются не эмоции, а их неуместное выражение, не житейские радости, а злоупотребление, неумеренность в них. Часть суждений автора о грехе также требует знания конкретной ситуации, контекста, духовной зрелости конкретного человека, и делать их универсальным законом неразумно.