Образование канона священных книг Нового Завета

Необыкновенные, сверхъестественные события, сопровождавшие явление Сына Божия на земле скоро сделались известны миру иудейскому и языческому при посредстве проповеди Евангельской, которая возложена была самим Господом Иисусом Христом на избранных Его учеников. Желание иметь более точные и удостоверительные сведения об этих событиях вызвало многих к письменному их засвидетельствованию и изложению учения Христа Спасителя. Св. Евангелист Лука говорит, что когда он приступил к написанию своего Евангелия, тогда уже многие начали составлять повествование о событиях, совершенно известных между верующими во Иисуса Христа, и что сам он принял на себя этот труд с той целью, чтобы доставить своему возлюбленному Феофилу твердое основание того учения, в котором он был наставлен (Лук.1:1–4). Появлением многих повествований об одних и тех же событиях доказывается усиленная потребность в письменных памятниках этого рода, и вместе значительное распространение списков этих повествований.

Другого рода писания потребовались с образованием жизни церковной в разъяснение разных вопросов, относящихся до учения, которые при устной проповеди не могли быть достаточно раскрыты. Нужно было в надлежащем свете представить отношения Новозаветной церкви к учреждениям Ветхозаветным. При столкновениях с миром языческим нужно было устранить вредные вторжения своевольной мысли в область христианского откровения. Для тех и для других, для верующих из Иудеев и для верующих из язычников, нужно было определить правила жизни сообразной с верою в Иисуса Христа. И этого рода писания, по своей форме известные под именем Посланий, были принимаемы от лиц, облеченных от самого Иисуса Христа высшею властью в церкви, с живым сознанием их важности, и хотя имели в начале, по большей части, местное назначение, но также скоро становились известными и вне тех церквей, для которых назначались. Таким значением посланий Апостольских некоторые даже злоупотребляли; имя Апостола придавали таким писаниям, которые ему не принадлежали. Так после первого же послания, какое мы имеем от Апостола Павла, уже начали появляться писанные под его именем другими, и он нашел нужным во втором из известных его посланий показать ясный признак, по которому можно отличать его подлинные послания от неподлинных. Во всяком послании я обыкновенно пишу своею рукою приветствие: благодать Господа нашего Иисуса Христа со всеми вами (2Сол.2:2–3,17).

Из этого видно, каким значением пользовались писания Апостолов повествовательные и учительные, с самого их появления. Собирать их, по возможности, все, при посредстве живого предания и личных объяснений с самими писателями и другими сведущими людьми, с ясными доказательствами апостольского происхождения этих книг, и хранить их в целости и неповрежденности было, без сомнения, изначала обязанностью предстоятелей каждой самостоятельной церкви. Но преимущественно благоприятствующими для сего обстоятельствами пользовалась, как нам кажется, церковь Ефесская, основанная Апостолом Павлом, вверенная ученику его Тимофею и долгое время состоявшая под ближайшим руководством Св. Апостола Иоанна.

В настоящем исследовании мы намерены раскрыть эту мысль, представив соображения об отношении как епископа Ефесского Тимофея, так и Апостола Иоанна к образованию канона священных книг Нового Завета.

Святой Тимофей был один из близких учеников и сотрудников Апостола Павла. Ни книга деяний Апостольских, ни Апостольские послания не дают нам возможности проследить историю его благовествовательной деятельности, в её непрерывном течении от начала до конца. Она становится нам открытою только в некоторые времена, покольку примыкает к истории деятельности великого Апостола.

Имя Тимофея начинает встречаться в числе спутников и сотрудников Апостола Павла со времени его второго благовествовательного путешествия, которое началось после собора Апостольского в Иерусалиме (около 50 года), и описывается Св. Лукою в книге Деяний (Деян.15:36–18:22). Оно началось из Антиохии и окончилось возвращением в Антиохию, после трех или четырехлетнего отсутствия.

Апостол Павел начал свое второе благовествовательное путешествие обозрением тех церквей, которые были им основаны в малой Азии, во время первой его проповеди. Спутником себе Апостол избрал, без сомнения, по добровольному согласию, одного из присланных по назначению от собора Иерусалимского в Антиохию учителей и пророков, Силу или Силуана (Деян.15:10). Другого, младшего, нашел он себе в Малоазиатской области, Ликаонии. То был Тимофей. Тогда он уже был крещен; потому что св. Лука называет его общим в то время именем христиан, учеником. (Деян.16:1). И вероятно, он просвещен верою и крещением в первое посещение Апостолом Ликаонии: почему Апостол неоднократно и называет его своим сыном (1Тим.1:2, 1Тим.1:18 и 2Тим.1:2). По плотскому рождению, отец Тимофея был язычник, но мать и бабка были веры иудейской, и потому воспитывали его с молодых лет в своей вере. Но когда достигла до них проповедь Евангельская, все они, то есть и Тимофей, и его матерь Евника и бабка Лоида приняли ее со всем усердием. В одном из посланий своих к Тимофею Апостол, вспоминая о нелицемерной его вере, пишет, что та же вера обитала прежде в бабке его Лоиде и матери его Евнике (2Тим.1:5). По-видимому, семейство это пользовалось хорошею известностью в стране своей и до обращения своего, потому что дееписатель Лука об отце Тимофея выражается: видяху вcи отца его, яко Еллин бяше (Деян.16:3). Происхождение от благочестивой Иудеянки рано познакомило Тимофея с писаниями Моисея и пророков, как это видно из слов Апостола в том же послании: яко из млада священная писания умееши, могущая тя умудрити во спасение верою яже о Христе Иисусе (2Тим.3:15). Прилежное изучение закона и пророков приготовило, а наставление Апостолом в истине Евангельской, при содействии благодати Божией, довершило его образование для Апостольского служения. Весьма важно было для Тимофея, что он знал основания своей веры не по преданию только, но и по писанию; а особенным для него счастьем было то, что как первоначальные наставления в вере христианской, так и все последующее развитие в христианстве происходили под влиянием и надзором такого великого деятеля в царстве Христовом, каков был Апостол Павел. И конечно, сам он неоднократно повторял себе тоже, что писал к нему наставник его: пребывай в них же научен ecи, и яже вверена суть тебе, ведый, от кого научился ecи (2Тим.3:14). Молодого Тимофея все пленяло в Апостоле: и его учение, и его жизнь, и его искренняя преданность делу Христову, и его непоколебимая вера, и его долготерпение в отношении к упорным и развращенным, и его любовь; самые гонения, которым благовестники Евангелия, Павел и Варнава подверглись тогда в Антиохии Писидийской (Деян.13:45–50), Иконии (Деян.13:51;14:5), Листре, Ликаонском городе (Деян.14:6–20), не только не заставили его усомниться в правоте дела христианского, но еще более привлекли его внимание и сердце к великому проповеднику Евангелия. В самом деле, кого не пленила бы эта беспредельная преданность Евангелию Апостола, который, быв побит камнями в Листре и вытащен из города как мертвый, едва очувствовался, едва пришел в себя, возвратился в город и, проведши ночь среди своих собратий верующих, снова пошел на благовествовательные труды, в Дервию. Листра, или Дервия, была отечеством Тимофея, и живые, неизгладимые впечатления, оставленные в юном сердце Тимофея такими поразительными событиями и пламенною ревностью Павла, были основанием решимости Тимофея последовать ему во всем. В последствии Апостол, оставляя все другие труды, подвиги, страдания, какие испытал в разных городах от Иудеев и от язычников, в виду того же Тимофея, почитал себя в праве указать на эти именно гонения в Антиохии, Иконии и Листре, как на обстоятельства, которые вызвали его к такой решимости (2Тим.3:11).

Во второе свое путешествие явившись снова в Ликаонской области, Апостол уже нашел имя Тимофея хорошо известным в тамошних обществах христианских. Свидетельствован бе от сущих – в Листре и Иконии, пишет Св. Лука (Деян.16:2). И намереваясь посвятить свои труды дальнейшей проповеди в малоазийских странах, Павел пожелал иметь его своим сотрудником здесь. В его пользу говорили не только одобрительные отзывы местных жителей, но и пророческие голоса по церквям, обещавшие в нем ревностного помощника Апостолу (1Тим.1:18;4:14). Для Апостола, который однако же везде начинал проповедь свою с Иудеев, могло быть особенно полезно сотрудничество человека, который, по рождению принадлежа к тому и другому обществу, языческому и иудейскому, удобнее мог входить в сношения с тем и другим, чем коренной Иудей или язычник. Но так как Тимофей не был в детстве обрезан, между тем Иудеи не охотно стали бы входить в сношение с необрезанным, то Павел, принимая Тимофея в сотрудники себе, решился наперед предложить ему, чтоб он принял обрезание. На соборе Апостольском такие требования от язычников, обращающихся к вере, вообще были отменены, и отринуто притязание иудействующих христиан, которые считали соблюдение закона Моисеева необходимым для оправдания всякого верующего во Христа. Апостол Павел, ревнитель свободы язычников от закона не в этом смысле, и требовал от Тимофея, чтоб он обрезался, но, как пишет св. Лука, только ради Иудеев, сущих на местех оных, которые знали, что он сын язычника (Деян.16:3) и потому не легко могли с ним сближаться ни в синагогах, ни в других местах. Одушевляемый ревностью послужить делу Евангелия, юноша беспрекословно исполнил желание Апостола. Тогда же, может быть, Апостол удостоил его посвящения на служение церкви в одной из низших степеней, и с возложением рук Апостола открылся видимо в новопосвященном особый дар Духа Святого. Об этом пишет сам Апостол: не неради о своем даровании, живущем в тебе, еже дано тебе бысть пророчеством (по пророчеству) с возложением рук священничества (1Тим.4:14). Из того, что возложение рук здесь сближается с пророчеством о Тимофее, можно заключить, что сообщение сего дара относится еще к первому времени его христианства, когда избрание молодого человека в служители церкви нужно было основывать на пророческом одобрении.

Что касается степени, на которую возведен сначала Тимофей, то мы ничего определенного об этом не знаем. В ближайшем к сему событию послании Апостол называет его не только общим именем брата, но и в особенности диаконом или служителем Божиим в Евангелии Христовом. (1Сол.3:2). Указывает ли это на иерархическую степень, не беремся решить. В последнем послании своем к Тимофею, уже епископу, Апостол дает ему наименование Евангелиста или благовестителя (2Тим.1:5). Служение сие могло принадлежать и диакону, как видно из примера Филиппа (Деян. 21:8).

Как бы то ни было, но против ожидания, в странах малоазийских не открылось тогда довольно удобства для распространения проповеди Евангельской, и Дух Святый указал благовестникам путь в Европу. Трудами Апостола Павла основаны были тогда церкви в Македонии и Ахаии. И здесь проповедники Евангелия встречали затруднения и препятствия, но все препобеждали терпением и силою благодати. В Филиппах Павел и Сила подверглись биению и заключению в темницу; в Солуне возмущение Иудеев заставило их преждевременно прекратить свою проповедь и удалиться. В Верии охотнее приняли Слово Божие, но Иудеи солунские и здесь возмутили народ. Тем не менее, Апостол Павел, удаляясь оттуда, оставил здесь Силу и Тимофея для утверждения уверовавших, а когда узнал о затруднительном положении христиан солунских, отправил Тимофея в Солун. В это время сам он был занят великою мыслию вступить в борьбу с язычеством в самом центре языческого просвещения – в Афинах. Город полон был идолов и храмов идольских. Языческая философия, общественная образованность, вольные нравы – все возбуждало дух Апостола Христова к обличению человеческого неразумия и к возвещению истины Божией. Он ждал только своих спутников, чтоб открыть обличительную проповедь. Но когда узнал о бедствиях, постигших христиан солунских, предпочел отправить к ним своего Тимофея. Не терпя более, писал он впоследствии к Солунянам, мы восхотели остаться в Афинах одни и послали Тимофея, брата нашего и служителя Божия и сотрудника нашего в благовествовании Христовом, чтобы утвердить вас и утешить в вере вашей, чтобы никто не поколебался в скорбях сих. (1Сол.3:1–3). Тимофей принес добрые вести из Солуна Апостолу в то время, когда он, оставив Афины, был уже в Коринфе (Деян.18:5). Церковь Солунская была устроена правильно, имела своих предстоятелей (1Сол.5:1–2). Любовью и заботливостью Апостола все были ободрены. Но как проповедь его слишком рано была прервана, то оставались недоумения, которые требовали разрешения. Утверждая доброе и разъясняя темное для новопросвещенных, Апостол Павел отправил к Солунянам первое свое Апостольское послание. И в надписании сего послания поставил не только свое имя, но и имена сотрудников своих Силы и Тимофея. Чести сей немногих удостаивал Апостол. Кроме Силы в этом же и в другом послании к церкви Солунской, мы встречаем еще имя Сосфена, бывшего архисинагога Коринфского, в одном из посланий к церкви Коринфской. Имя же Тимофея встречается в надписании еще пяти посланий.

Вопрос о времени второго пришествия Христова, которого коснулся Апостол в первом послании к Солунянам, и который слишком сильно занимал новоуверовавших, вскоре вызвал Апостола написать к ним второе послание, в начале которого также стоит имя Тимофея наряду с Павлом. Откуда отправлено это послание, и, следовательно, где находился тогда Тимофей, трудно определить. Но судя по близости этого послания к первому и продолжительности пребывания Апостола Павла, во время сего путешествия, в Коринфе, где он пробыл полтора года (Деян.18:11), можно с вероятностью заключить, что и это послание писано из Коринфа.

Действительно, по возвращении из Солуна, Тимофей вместе с Апостолом Павлом трудился в благовествовании в Коринфе. Во втором послании своем к церкви Коринфской, утверждая колеблющихся христиан, Апостол писал: слово наше еже к вам не бысть ей и ни, то есть не было то да, то нет. Ибо Божий Сын Иисус Христос, иже у вас нами проповеданный мною и Силуаном и Тимофеем, не бысть ей и ни, но в Нем самом ей бысть (2Кор.1:18–19).

Проповедью в Коринфе оканчивается история деятельности Апостола Павла во время второго его путешествия. Многократно встречая в ней имя Тимофея, видя различные поручения, на него возлагаемые Павлом, в обстоятельствах особенно затруднительных, можем заключить, какое значение давал Апостол дарованиям, естественным и благодатным, и трудам своего молодого сотрудника.

В отношении же к вопросу о каноне новозаветных книг, для нас очень важным представляется то обстоятельство, что Тимофей, смолоду изучавший Священное Писание и рано введенный Апостолом в проповедническое служение, некоторым образом допущен был к участию и в его священнописательской деятельности, включением его имени в надписаниях первых его посланий.

Слово Апостола, без сомнения, прежде всех было особенно дорого для самого Тимофея, как дополнение тех уроков, которые получил он от Павла, и в которых мог еще нуждаться для своего служения. И потому мы имеем основание думать, что списки посланий, в которых выставлено было имя Тимофея наряду с Павловым, сохранил Тимофей и для себя. Начав таким образом собрание посланий Апостола, при продолжающихся тесных отношениях к нему, верный ученик мог постепенно пополнять его новыми посланиями.

Менее известна нам деятельность Тимофея во время третьего благовествовательного путешествия Апостола Павла, которое окончилось насильственным заключением его под стражу сперва в Иерусалиме, потом в Кесарии!

Во время этого путешествия Апостол наиболее трудился в Ефесе, и с ним видим снова Тимофея, которому впоследствии и поручил он церковь Ефесскую. Город Ефес, по своим торговым сношениям с другими странами, по своему значению между городами малоазийскими представлял весьма важное поприще для миссионерской деятельности: потому Апостол избрал его для последних трудов своих на Востоке, намереваясь, по утверждении здесь христианства перенести свою деятельность на Запад. Успехи его были огромны: приверженцы языческого служения пришли даже в опасность, что падет скоро слава Дианы Ефесской. Правда, не мало было и препятствий со стороны Иудеев и язычников, но сила Божия все препобеждала.

Во время этих трудов, Апостол не оставлял попечения и о других церквах, им основанных. Так, отсюда писал он к церквам Галатийским. Из Ефеса нашел он нужным отправить Тимофея в Македонию, для посещения церквей Филиппийской и Солунской (Деян.19:22), а отсюда поручил ему пройти и далее, в Коринф (1Кор.4:17). Отправляя из Ефеса свое послание к Коринфянам, он писал: молю вас, подобни мне бывайте, якоже аз Христу. Сего ради послах к вам Тимофея, иже ми есть чадо возлюблено и верно о Господе, иже вам воспомянет пути моя, яже о Христе Іисусе, якоже везде и во всякой церкви учу (1Кор.4:16–17). Если в себе Апостол мог указать образ Христа, то в Тимофее надеялся видеть верное подобие и отражение своей жизни, своего образа мыслей и действования. И любя его, как сына, в конце послания присовокупил еще несколько слов о нем: аще приидет Тимофей, блюдите, да без Страха будет у вас: дело бо Господне делает, якоже и аз. Да никто же убо его уничижит: проводите же его с миром, да приидет ко мне: жду бо его с братиею (1Кор.16:10–11).

Восстание язычников в Ефесе против проповеди Евангельской, под предводительством среброковача Димитрия, вынудило Апостола оставить этот город. Он отправился, как и прежде предполагал в Македонию, чтобы проститься с нею, и там застал еще Тимофея. Отсюда, вместе с Тимофеем писал второе послание свое к церкви Коринфской (2Кор. 1:1) и вместе с ним же прибыл в Коринф (Деян.19:21;20:2).

Предваряя церковь Римскую о своем намерении посетить ее, чтобы соутешиться общею верою, из Коринфа Апостол отправил к ней свое великое послание к Римлянам, в котором изъяснил все основания проповедуемой им свободы язычников от закона и своих чаяний относительно слепотствующего Израиля. При этом он посылает приветствия Римлянам и от сотрудников своих, и между ними первое место дает Тимофею, ставит его выше Лукия, Иасона и Сосипатра, которых называет сродниками своими (Рим.16:21).

Послание к Римлянам есть последнее из посланий Апостола Павла, писанных до уз. Вообще к этому периоду Апостольской деятельности принадлежат самые обширные и значительные писания Апостола Павла: послание к Галатам, два к Коринфянам и послание к Римлянам. Никто из призванных Апостолом в сотрудники не мог оставаться в неизвестности относительно этих посланий, раскрывающих самое существо христианского вероучения и уясняющих различные отношения уже возникавших тогда партий в обществе христианском. И, конечно, Тимофею, который находился при Апостоле, и в Ефесе, и в Македонии, и в Корине, не стоило никакого труда приобрести списки этих посланий для своего собрания.

Из Македонии направляя свой путь в Иерусалим, чтобы принести церкви Иерусалимской пожертвования от церквей еллинских, и проходя мимо Ефеса, Апостол Павел вызвал к себе в Милет пастырей церквей малоазийских. Тимофей едва ли еще был тогда причислен к ним, но сопутствуя Павлу (Деян.20:4), конечно, был свидетелем пророчественных его наставлений и трогательного прощания с пастырями оставляемых церквей. Если не теперь, то впоследствии сотруднику Павлову и епископу Ефесскому особенно важны были предостерегагельные указания Апостола на волков лютых, не щадящих стада Христова (Деян.20:29–30).

В Иерусалиме над Павлом разразилась давняя злоба негодовавших против него Иудеев. Поводом к этому было то, что видели его в храме Иудейском с одним из обращенных в веру христианскую язычником, Трофимом Ефесским. Присутствие в храме необрезанного казалось им осквернением храма, и асийские Иудеи подняли против него весь народ в Иерусалиме (Деян.21). В этом событии открылось, как благопромыслительно было для служения Апостольского, что Павел другого ученика своего, Тимофея, в свое время подверг обрезанию.

Иерусалим, и потом Кесария, надолго задержали неутомимую деятельность благовестника Евангельского. Павел два года провел в узах. Что делал во все это время Тимофей, не видим ни из писаний Павловых, ни из книги Деяний. Без сомнения, пользуясь свободою, он заменял своею ревностью, своими трудами своего учителя.

Но когда Павел, по распоряжению Феста, отправлен был в Рим, для оправдания пред Кесарем, Тимофея снова видим при нем. Имя его встречается, вместе с именем Апостола, в его посланиях к церквам Филиппийской и Колосской и к Филимону. В Риме, как сам благовестник, служил он Павлу вместе с другими будущими Евангелистами: Марком, племянником Варнавы, и Лукою (Кол.4:10,14; Флм. 24). Но не задерживая Тимофея при себе, Апостол поручил ему обозрение церквей, прежде им основанных на Востоке.

Куда прежде всего направил Апостол ученика своего из Рима, не видно, но то несомненно, что намеревался поручить ему посещение церкви Филиппийской. Надеюсь в Господе Иисусе, писал он в Филиппы, вскоре послать к вам Тимофея, дабы и я, узнав о ваших обстоятельствах, утешился духом. Ибо я не имею никого равно усердного, кто бы столь искренно заботился о вас; потому что все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу. А его верность вам известна, потому что, как сын отцу, служил мне в благовествовании (Флп.2:19–22). Такой отзыв об ученике, после продолжительного испытания, при обстоятельствах самых затруднительных, в Иерусалиме, Кесарии и Риме, среди множества других сотрудников, имеет особенную ценность. Все ищут своего, говорит Апостол; а Тимофей, значит, чужд всякого своекорыстия. Нет у Апостола человека, с которым бы он был так близок, по душе как с Тимофеем. И у церкви Филиппийской нет человека, который бы с большею искренностью заботился об её истинном преуспеянии, как Тимофей, хотя он сам и не из Македонии. Любовь к Иисусу Христу, любовь к своему Наставнику, как сына к отцу, сделала его рабом Евангелия. Его-то предположил Апостол отправить снова на место прежней его и своей деятельности, в надежде и самому быть там, как скоро узнает решение своей участи. Я уверен в Господе, прибавляет Апостол, что и сам скоро прийду к вам. (Филип.2:24).

Последние слова показывают, что обстоятельства церквей восточных, с которыми Апостол думал разлучиться навсегда (Деян.20:25), заставили его на время отказаться от предположенного путешествия в Испанию (Рим.15:24). Он видел нужду в личных распоряжениях на месте, в Македонии и потом еще более в Малой Азии. К Филимону писал он, чтобы приготовил для него помещение; ибо, говорит, надеюсь, что по молитвам вашим я буду дарован вам (Флм.2:22).

Св. Игнатий Богоносец пишет в послании к Ефесеям (гл.3), что епископы, на концах земли поставленные, учреждены по мысли Иисуса Христа. Епископ Антиохийский, ученик Апостольский, конечно, знал, что говорит, знал, по чьему установлению носит на себе этот великий сан. Этого сана удостоил наконец Апостол, уже приближающийся к концу своего земного поприща и свое любимое чадо, Тимофея, несмотря на сравнительно молодые годы его, – и сам вместе с ним посетил церковь Ефесскую (1Тим.1:3).

Но так как нужды других церквей не позволяли ему надолго оставаться в Ефесе, то вверив дела своему сотруднику, вероятно, из Македонии, куда отправился, Павел написал ему первое из пастырских посланий, в котором частью дополнял устные свои наставления, частью придавал полномочие действиям и распоряжениям нового пастыря церкви.

Тимофею неоднократно повторяет он: пребывай в учении, то есть в учительстве, чтобы и себя спасти и слушающих (1Тим.4:12–16). Дает ему правила относительно молитв общественных, – избрания пастырей церкви для страны, и других служителей таинств; определяет права и обязанности епископа; по примеру церкви Иерусалимской, устраивает попечительство церковное о вдовах; поражает своим судом противников чистой веры, или проповедников лжеименного знания (гносиса), отвергая его басни, родословия и пустые изыскания.

Был ли после того Апостол еще раз в Ефесе, где обещался лично заняться довершением церковного устройства (1Тим.3:14), не видно. Но из кратких указаний, встречающихся во втором его послании к Тимофею, открывается, что незадолго пред тем был он в Коринфе, где оставил Ераста (2Тим.4:20), был в Троаде, где оставил некоторые книги (2Тим.4:13), был в Милете, где оставил больного Трофима (2Тим.4:20).

Свое последнее послание к Тимофею Апостол писал снова в узах, из Рима, и этим посланием вызывал Тимофея к себе вместе с Марком (2Тим.4:11). Приглашая их к себе, хотя он и не лишает себя надежды видеть возлюбленного ученика своего: тем не менее в этом послании ясно высказываются последние распоряжения отходящего из сего мира мужа, который мог сказать о себе не обянуясь: подвигом добрым подвизахся, течение скончах, веру соблюдох, и теперь имеет одну заботу, чтобы преемники его служения действовали с такою же ревностию, как и сам Апостол. Ты же пребывай, в них же научен ecи и яже вверена суть тебе (2Тим.3:14). Заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, хотящим судити живым и мертвым в явлении его и царствии его: проповедуй слово. (2Тим.4:1–2) Образ имей здравых словес, их же от мене слышал ecи (2Тим.1:13).

Оканчивая обозрение второго ряда посланий Апостола Павла, писанных со времени первого заключения его в узах, мы находим, что большая часть их должна была находиться в руках Тимофея. Держась высказанного выше предположения, что он непременно оставлял у себя списки тех посланий, которые были писаны в его присутствии и отправлялись с надписанием его имени, наряду с Павловым, мы должны предполагать у епископа Ефесского списки посланий к Филипийцам, к Колоссянам и к Филимону. Послания же к Ефесянам и два к Тимофею находились в подлинниках. Повторяем, достаточно и одного уважения к лицу высокого наставника, чтобы верный ученик сохранил у себя списки его творений. Если же примем во внимание авторитет Апостола, как посланника Иисуса Христа, изобиловавшего дарованиями духовными паче многих из собратий своих, а с другой стороны будем иметь в виду потребность для пастыря в руководстве Апостольского слова на поприще своей деятельности, и собственную ревность любимого ученика Павлова в защищении истины Христовой; то не останется никакого сомнения, что пастырь Ефесский собрал для своей церкви все, что было возможно, из писаний Апостола Павла. Сам же Апостол указал некоторые свои послания прочитывать и в других церквах (Кол.4:16). Таким образом естественно должны были размножаться списки их и из одних церквей переходить в другие, соединяться в более или менее полные собрания. А в церкви Ефесской весьма удобно было соединиться им в большом числе, и притом из первых рук, и с прямым свидетельством о их подлинности, через епископа Ефесского и ученика Павлова, Тимофея.

После Апостола Павла, более других Апостолов оставил нам писаний возлюбленный ученик Христов Иоанн, которого мы имеем Евангелие, три послания и Откровение, или Апокалипсис. Последние годы жизни его принадлежат также церкви Ефесской. К этому периоду жизни относятся и его писания. Следовательно, здесь же они должны были сохраниться и отсюда распространиться по другим церквам.

Пребывание Апостола Иоанна в Ефесе засвидетельствовано св. Иринеем, епископом Лионским, который, в молодые годы сам будучи учеником св. Поликарпа, епископа Смирнского, непосредственного ученика Иоанна Богослова, хорошо помнил беседы своего наставника о том времени, когда он жил и обращался с Апостолом и с другими видевшими Господа¹. Св. Ириней прямо пишет: «Церковь Ефесская, основанная Павлом, вследствие пребывания в ней Иоанна даже до времени Траяна, есть истинная свидетельница предания Апостольского»². Поликрат, епископ Ефесский во второй половине второго столетия, упоминает, что возлежавший на персях Господа Иоанн почил в Ефесе³. Не приводим других позднейших свидетелей.

Когда св. Иоанн переселился в Ефес и что в особенности привлекло его сюда, нам неизвестно. Но послания Апостола Павла к Тимофею дают нам право заключать, что до страдания и кончины основателя церкви Ефесской, Павла, еще не жил там Иоанн; в них нет и намека на нребывание там возлюбленного ученика Христова. Из посланий Апостола Павла к Галатам мы знаем, что Иоанн вместе с Иаковом, епископом Иерусалимским, и Апостолом Петром дали руку Павлу, то есть согласились, чтобы Павел проповедовал Евангелие язычникам, а они будут действовать между Иудеями (Галат.2:9). Но когда Апостола не стало, а проповедь Евангелия среди язычников распространялась с необыкновенною быстротою, между тем Иерусалим подвергся окончательному разорению и иудеи были рассеяны повсюду; тогда церковь Ефесская могла особенно привлечь вннмание последнего свидетеля явления Господа Иисусa Христа. В малоазийских городах уже стали показываться начатки гностического смешения истины Евангельской с вымыслами суемудрия и чуждыми верованиями. Церковь Ефесская, первенствовавшая между всеми церквами малоазийскими, как провидел и Апостол Павел, наиболее подвергалась опасности от таких лжеучителей. Сношения Ефеса с другими городами и областями, при благоприятствующем приморском положении города, открывали самые обширные виды для распространения отсюда Евангелия, также как и для противников истины. Во второй половине века Апостольского здесь учил и действовал Аполлоний Тианский, которого слепое язычество облекши мифическою одеждою, хотело противопоставить Иисусу Христу. Здесь проповедывал свое лжеучение один из старейших гностиков – Керинф. Здесь в начале следующего века должен был св. Иустин философ вести спор с Трифоном Иудеем. Столько элементов враждебных представлял Ефес юной церкви христианской и после продолжительных трудов Апостола языков!

Во время гонения Домицианова, как свидетельствует Евсевий, св. Иоанн подвергся преследованию от язычников; по западным преданиям, был он и в Риме, и там был ввергнут в кипящее масло, но остался невредим. По возвращении из заточения на острове Патмосе, он снова поселился в Ефесе, и занимался устроением тамошней и других малоазийских церквей. Таким образом, церковь Ефесская, долее всех других церквей, имела возможность пользоваться наставлениями и руководством Апостола.

Св. Апостол Павел писал церкви Ефесской, что Христос дал церкви своей овы убо Апостолы, овы же пророки, овы же благовестники, овы же пастыри и учители (Еф.4:11). Церковь Ефесская в лице св. Иоанна Богослова имела все эго нераздельно: и Апостола, и пророка, и Евангелиста, и пастыря и учителя.

Между христианами образовалась молва, о которой упоминается в конце Евангелия Иоаннова, яко ученик той не у мрет, будто бы по обетованию Господа. Сам Иоанн не обещал себе такого бессмертия, и побуждаемый просьбами своих чад духовных, с которыми рано или поздно должен был разлучиться, решился оставить им свое повествование о жизни, учении, страданиях, смерти и воскресении Господа Иисуса Христа, для утверждения верующих во имя Его. Св. Ириней⁴ свидетельствует, что лжеучение Николаитов и Керинфа было внешнею побудительною причиною просить Апостола, чтоб он изложением истинного учения Иисуса Христа опроверг лжемудрие еретиков. Так произошло Евангелие св. Иоанна. Церковь Ефесская в нем получила письменное утверждение той проповеди, которую она слышала из уст Евангелиста, и которая в свою очередь подтверждала учение Апостола, расширяя и направляя его, соответственно новым потребностям, против новых лжеучителей.

К той же, вероятно, церкви Ефесской обращено и первое послание Апостола Иоанна, с особенною настойчивостью напоминающее верующим о заповеди любви и раскрывающее главнейшие признаки, по которым можно узнавать лжеучителей. Кроме того, плодом пастырской попечительности Иоанна остались два кратких его послания, к Кирии или госпоже, и к Гайю. Сохранение их вместе с прочими писаниями Апостольскими, несмотря на их краткость и на частное назначение, всего удобнее объясняется заботливостью окружающих св. Иоанна в последнее время, и потому прямо указывает на Ефес.

Наконец,, книга Откровения о судьбах церкви будущих, написанная в заточении за слово Божие, прежде всего должна была сделаться известною церкви Ефесской как потому, что св. Иоанн из заточения снова поселился в Ефесе, так и потому что из семи апокалипсических посланий (гл. 2-я и 3-я) первое, по повелению самого Господа Иисуса Христа, обращено к церкви Ефесской (Апок.2:1) Таким образом, в церкви Ефесской все нам известные писания св. Иоанна, еще при жизни его, легко могли быть собраны, соединены с писаниями Апостола Павла, и отсюда распространиться во все страны. Потому неудивительно, что долгое время в церкви держалось предание, что в Ефесе сохранился и подлинный, собственноручный список Евангелия св. Иоанна⁵. Это обилие писаний Апостольских, которыми обладала церковь Ефесская, преимущественно пред всеми прочими, равно как и продолжительная деятельность в ней Апостола Павла и потом св. Иоанна Богослова, объясняют нам, почему здесь долгое время не могли распространяться плевелы лжеучения, особенно гностиков. Чистоту веры церкви Ефесской засвидетельствовало апокалипсическое послание Апостола Иоанна (Апок.2:2–6), и подтверждает позднее св. Игнатий Богоносец, на основании отзыва епископа Ефесского Онисима. «Сам Онисим, пишет св. Игнатий, чрезвычайно хвалит благоустроенное о Боге ваше поведение, что все вы живете, как требует истина, и что нет у вас никакой ереси, но что вы и не слушаете никого, кроме Иисуса Христа, проповедующего истину».⁶

Имущему везде дано будет, сказал Господь (Матф.25:29), указывая на то, что всякий дар духовный от употребления не уменьшается, но возрастает и развивается, действием благодати. Так и дар Слова Божия, возбуждая жажду к слышанию его, естественно должен был располагать пастырей церкви Ефесской к отысканию и приобретению писаний, которые носили на себе имена других Апостолов и их сотрудников. Наставления Апостолов Павла (1Сол.5:21) и Иоанна (1Ин.4:1) различат духи, или направления, в которых действовали разные учители в то время, без сомнения указывали и прямые средства для отличения истинно-апостольских посланий от ложных, чистых от искаженных. Св. Иоанн Богослов, в заключение своего Апокалипсиса, положил страшную угрозу против тех, кто бы решился или прибавить что-либо к словам пророчества его книги, или отнять от неё (Апок.22:18–19). Его строгая заповедь должна была изощрить внимание и разборчивость пастырей, до которых доходили писания, преданные иным церквям и лицам; а в некоторых случаях, еще вернее могло руководить их в этом свидетельство самого Апостола и Евангелиста Иоанна.

Так, по преданиям церковным известно, да и по содержанию Евангелия Иоаннова видно, что это Евангелие, подтверждая истинность прежде написанных первых трех Евангелий, имело целью восполнить их повествование описанием таких событий и речей Спасителя, которые теми были опущены, и указанием хронологических пределов, среди которых они совершались, определить точнее ход евангельских событий. Так пишет Евсевий: «говорят, что три написанные прежде Евангелия, повсюду распространенные и до него (Иоанна) дошедшие, он принял, засвидетельствовал их истинность, но начал с Богословия, как ему предоставлено духом Божиим, по его превосходству пред прочими»⁷. Евсевий имеет здесь в виду богодухновенное вступление в Евангелие Иоанна, заключающее в себе сущность учения о Боге Слове, как бы извлеченную из содержания целого Евангелия, по которой учители Александрийские называли его Евангелие по преимуществу «духовным»⁸. Предание Евсевиево подтверждает с большею еще обстоятельностью известный своими истолковательными трудами Феодор епископ Моисуестский⁹.

Из этого открывается, что св. Иоанну были известны три первые Евангелия и были им одобрены, как достоверные, что были они и в руках христиан Ефесских, по просьбе которых восполнены собственным изложением Еваигельских событий от Иоанна. Этим и должен был закончиться ряд Евангельских повествований, имевших за себя ручательство достоверности, как написанных самими очевидцами событий, или по крайней мере ими засвидетельствованных. Таким образом в Ефесе составился канон четырех богопреданных Евангелий.

Положение хрнстиан Ефесских открывало им возможность быть первыми читателями и посланий Апостола Петра. Первое его послание, по надписанию, назначалось и для христиан в Асии, где главным городом был Ефес; а второе само говорит о себе, что оно писано к тем же церквам, к которым и первое (2Петр.3:1). Апостол Петр, хотя и определил себе круг действования преимущественно между обрезанными, то есть иудеями, а церкви малоазийские, основанные Апостолом Павлом, состояли наиболее из обращенных язычников; но смуты и бедствия, какие терпели христиане частью от лжеучителей, частью от неверуюших, вызывали и первенствующего Апостола к утверждению христиан малоазийских в том убеждении, что благодать спасения, в которой они стоят, есть истинная (1Петр.5:12), Отличая себя от первых проповедников Евангелия, трудившихся в этих странах, в то же время он чувствовал нужду свидетельствовать о своем полном согласии с основателем многих церквей малоазийских, Апостолом Павлом. Особенно примечательно сходство первого послания Петрова с двумя посланиями Апостола Павла, к Римлянам и к Ефесеям¹⁰. А во втором своем послании Апостол Петр даже нарочито упоминает о посланиях Павловых, защищая их от нареканий со стороны невежд и неутвержденных (2Петр.3:16). Такое близкое отношение посланий Петровых к христианам малоазийским вообще, и к Ефесским в особенности дает право заключать, что ученикам и сотрудникам Павловым в Ефесе скоро доставлены были списки посланий Петровых, по их назначению для «избранных» и в Асии (1Петр.1:1). Припомним и то, что Силуан, которого употребил Апостол Петр для написания первого своего послания, и Марк, от которого посылает он приветствие (1Петр.5:12–14), оба были сотрудниками Апостола Павла, вместе с Тимофеем (2Кор.1:19), и в последнее время Марк был у Тимофея в Ефесе (2Тим.4:11).

Так в церкви Ефесской, при жизни самих Апостолов могло и должно было составиться собрание посланий Апостолов Павла, Петра и Иоанна. В этом убеждаемся, можно сказать, ясными следами существовавших тогда отношений между церквами и лицами, усматриваемыми в самих этих писаниях.

Мы ничего не сказали о посланиях Апостола Павла к Титу и к Евреям, потому что в рассмотренных нами обстоятельствах не нашли непосредственных отношений этих посланий к членам церкви Ефесской; не упомянули о книге Деяний; для нас также недовольно раскрыты пути, которыми могли достигнуть в Ефес послания св. Апостолов Иакова и Иуды. Но что касается до первого, то есть послания к Титу, то не следует оставлять без внимания сродство его с первым посланием к Тимофею: одинаковость положения того и другого лица, к которым писаны эти послания, вызвала со стороны Апостола одинаковые наставления, и также легко могла соединить их в руках новопоставленных пастырей. Послание к Евреям, по упоминанию о Тимофее (Евр.13:23), должно быть писано к такой церкви, которая его хорошо знала, дорожила сведениями о его положении, и могла ожидать его к себе вместе с Павлом. При таких отношениях этой церкви к Тимофею, конечно, не могло оставаться неизвестным ему и это послание. Книга Деяний, составляя второе слово Евангелиста Луки, естественно должна была распространяться вместе с первым, то-есть с Евангелием. Что касается посланий Апостолов Иакова и Иуды, то можно думать, что и они недолго оставались неизвестны в Ефсе. Послание Иакова, назначаемое к обращенным Иудеям в рассеянии (Иак.1:1), относилось отчасти и к церкви Ефесской, так как в её среде были и принадлежащие прежде к церкви Иудейской (Деян.19:10,17; 20:21). Послание же Апостола Иуды имеет близкое отношение ко второму Петрову посланию по обличению одних и тех же лжеучителей, и оба они друг друга объясняют и одно другим подтверждаются (2Петр.3). Эти лжеучители, как видно из посланий Апостола Иоанна (в Апокалипсисе) и Павла действовали преимущественно в Малой Азии.

По изложенным соображениям можем заключать, что собрание св. книг Нового Завета и утверждение их канонического достоинства скорее всего могло и должно было совершиться в церкви Ефесской. Св. Иоанн Богослов, в Ефесе проведший последние годы своей жизни, здесь и скончавшийся, был последним из деятелей, избранных самим Иисусом Христом для распространения его царства на земле. После него, не от кого было ожидать писаний равного с Апостольским достоинства, и, вероятно, уже нечего было собирать из прежде написанного Апостолами. Апостол Иоанн, долго живший в Палестине, знал, что было там. Ученики Апостолов Петра и Павла знали, что вышло из рук этих святых Апостолов.