Частные гностические системы

В предшествующей лекции мы старались выяснить общий характер гностического учения и его существенные пункты. Теперь нужно сказать несколько о частных гностических системах. В подробности пускаться не надо, так как этих гностических систем было великое множество, может быть до 100, и в каждой из них были свои оригинальные особенности; мы назовем из них только самые главные и с самыми краткими характеристиками их учений.

Гностические секты стали появляться в христианской церкви с самого первого времени, еще со времен апостольских. Уже у ап. Павла в его посланиях, писанных в 60-х годах, особенно к Колосянам, Титу и Тимофею, есть предостережения против увлечения лжеименным знанием (ψευδόνιμος¹⁹ γνῶσις), знаниями, которые только вводят в заблуждение умы христиан и надмевают их, а не наставляют их против увлечения какими-то бесконечными генеалогиями – бабьими сказками, как называет апостол старые языческие суеверия, переносимые гностиками в христианство, против служения Ангелам (т.е. против почитания эонов) и т.д. Затем есть намеки на гностическое учение в посланиях ап. Петра, Иуды и во всех писаниях Иоанна Богослова: в Апокалипсисе, Евангелии, посланиях видно, что он постоянно имеет в виду гностические мнения.

Первые писатели христианские – апостолы – и затем их последователи мужи апостольские не называют нам тех еретиков, на которых намекают в своих писаниях и не рассказывают подробностей их учения. Они довольствуются самым кратким опровержением этих учений и стараются раскрывать христианство с тех положительных сторон, которыми сами собою опровергаются разные еретические выдумки.

Из произведений позднейших христианских писателей конца II века, особенно из произведений Иринея, Ипполита можно получить ясные известия о том, кто были эти первые еретики, которых апостолы косвенно обличают и опровергают в своих посланиях.

Почти единогласно всеми христианскими писателями первым ересиархом в христианском мире представляется Симон Маг, тот самый, о котором есть упоминание в Деяниях Апостольских. Он первым хотел принять христианство по корыстным побуждениям, из расчетов, желая через него получить большое влияние на народ, хотел купить дары Св. Духа за деньги. Когда апостолы Петр и Иоанн обличили его и отлучили его от христианской общины, он составил себе свое в высшей степени оригинальное учение, представлявшее смесь христианских, иудейских, самарийских, сирских, финикийских и заимствованных из Александрийской философии и других учений. Отличительным характером его учения было то, что он себя самого выдавал за воплощенного бога на земле и прилагал к себе все и христианские и языческие сказания об откровениях Бога на земле. Он говорил, что он тот Бог, который дал евреям закон на Синае, который учил в виде Христа галилеян, апостолов в Палестине, и который сошел на них в Иерусалиме в виде Духа Св. Приноравливаясь к языческим понятиям он называл себя между самарянами и финикиянами воплощенным богом Гераклом, между греками – Аполлоном, Зевсом. Свою спутницу и наперсницу Елена, о которой ходило предание, что он взял ее из одного тирского публичного дома, назвал первой божественной эманацией, божественной мыслью (ἐννοία²⁰), посредством которой он верховный бог создал когда-то мир; но когда он погрузилась в материю, злые ангелы, завладев ею, осквернили ее, – и теперь он пришел освободить ее и самую материю, сочетать ее с собой и таким образом восстановить единение духовного и материального начала, распространенного в мире наряду с божественным. Затем не только в его учении представляется странная смесь идей христианских с языческими, но и в практике он пользовался всевозможными способами, чтобы обольщать людей и распространять на них влияние. Он был маг по преимуществу и посредством ли знания тайных сил природы или какими-нибудь искусными фокусами он совершал перед людьми всякие чудеса, которые очень похожи на те чудеса, про какие рассказывают нынешние спириты. Он в особенности, по сказанию Климентин, шаг за шагом шел за апостолами, особенно за Петром, вступал с ними в частые споры, старался им противодействовать и кончил наконец тем, что вступил на последнее состязание с ап. Петром в Риме, в котором обещал, что в виду всех вознесется на небо, действительно поднялся на некоторую высоту, но упал, чем опозорил себя и своих приверженцев и лишил себя жизни. Его многочисленные последователи отличались безнравственным образом жизни и первые стали называться гностиками. Это название утвердилось за последователями этой секты и от них перешло на другие секты такого рода.

У новых ученых тюбингенцев была попытка объявить все сказания о Симоне Маге за миф и представить его олицетворением ап. Павла, стоявшего будто бы во главе противоиудействующей партии, ненавидевшей ап. Петра. Но это совершенно дикая попытка в настоящее время оставлена. От нее отказались самые главные из тюбингенцев. Гильгенфельд, который ближе изучил древние христианские <учения>²¹, увидел, что древняя история полна самых реальных известий о Симоне; потому он совершенно отказался от своей дикой попытки и в своем сочинении «Об ересях первых веков» признал Симона Мага действительным родоначальником первых гностических сект в христианстве.

После Симона Мага в той же Самарии, откуда он вышел, явился какой-то Менандр, который подражал ему. Учение его, впрочем, не представляется замечательным и оригинальным, и не имело большого успеха.

Затем встречается упоминание о секте николаитов, которая прямо так и называется в книге Апокалипсис. По позднейшим сказаниям эта секта основана была одним из первых 7-ми дьяконов, выбранных апостолами, Николаем Антиохийским, который первоначально пользовался уважением в первой христианской общине иерусалимской, но потом, по некоторому увлечению, отпал от истинного христианства и сделался основателем своей особенной секты. Теоретическое учение его мало известно, а нравственное обращает на себя внимание своею оригинальностью. Это была первая секта, учившая прямо безнравственности: во имя свободы они проповедовали полную распущенность страстей, восстание против властей и ниспровержение общественного порядка, допускали сделки с языческими культами, например, участие во вкушении идоложертвенного мяса. Их опроверг в Апокалипсисе ап. Иоанн; это показывает, что учение николаитов было распространено в это время в некоторых малоазийских церквах. Потом эта секты подпала влиянию учения Симона Мага и держалась в некоторых дальних церквах (углах христианского мира) до IV века под названием: гностиков, николаитов, ворваритов, варвелиотов и друг. названиями, обозначавшими крайнюю нечистоту их нравов и теоретического учения, потому что в конце концов эта секта пришла к тому, что не только в нравственном учении распространяла крайний разврат, но в самой теории обоготворила физиологический плотский процесс, воспевала в своих религиозных собраниях органы совокупления и совершала еще худшие мерзости.

Затем к концу I века становится известна секта керинфиан, происшедшая из учения Керинфа, который первый вздумал сочетать с христианским учением идеи александрийского философа Филона, первый стал называть Иисуса Христа не Сыном Божиим, а посредствующей силою между Богом и миром, λόγος’ом, как называется эта сила у Платона, и который первый также положил начало учению о двойственности личности Иисуса Христа, учению, что в Нем было 2 лица: личность высшая, λόγος, ἄνω Χριστός, сошедший на земного человека κάτω Χριστός. Высший дух возвестил в Иисусе божественное учение, а потом, когда иудеи умертвили только низшего Христа, то высший эон возшел на небо, но потом он придет воскресить своего союзника, низшего земного Христа, откроет тысячелетнее царство и затем восстановит единение всего мира с Богом. Очевидно, тут отражаются и языческие идеи в сочетании с иудейскими; и отсюда эти мечтания о тысячелетнем царстве Божием, о котором говорили мы прежде при описании сект иудействующих.

Еще более отразилось сочетание иудейских и языческих сект с христианскими в одной секте, которая во II веке стала известна под именем элкезаитов, или которую новые ученые называют гностиками евионитами. Эта та секта, учение которой раскрывается в сохранившемся до нас памятнике, так называемых Климентинах по греческой их редакции. Главная идея состоит в том, что Христос явился только высшим воплощением Божеской силы, ниспосылаемой время от времени в мир для просвещения людей в виде пророков. Первым воплощением этой силы явился Адам, основавший естественную религию; но она исказилась, и эта сила вторично проявилась в Моисее, который основал ветхозаветную религию. Учение Моисеево было искажено позднейшими пророками,, но эта высшая сила опять явилась в Христе, который основал новую христианскую религию уже совершеннейшую, которая будет держаться в человечестве до конца веков и которая приведет наконец людей к Богу.

Затем в посланиях Иоанна Богослова и некоторых апостольских мужей, например, у Игнатия Богоносца, опровергается то мнение, что Христос является не действительно, а только призрачно, что Христос был только фантом. Это учение называется докетизмом. Явилось ли оно в начале II века как отдельная секта или входило лишь как известный пункт гностического учения в разные системы; но мы видим распространение этого учения под конец I и в начале II века.

Затем с особенной силою начинает распространяться гностицизм с 30-х годов II столетия, с царствования Адриана, при котором особенно усилились всякие синкретические и эклектические стремления в религиозном мире Римской империи. Явились попытки делать всевозможные сочетания философских систем с религиозными учениями. В это время явились замечательнейшие гностические системы. У первых гностиков Симона и других учение гностиков представляется в зародыше, неразвитым; по крайней мере мы мало имеем подробных известий о тех первых сектах. Но около половины II века встречаются нам такие гностические системы, учение которых представляется подробно обработанным во всех тех пунктах, на которые мы указывали в предшествующей лекции, и появляются самые знаменитые гностики-учителя. Это прежде всего три гностика: Сатурнин Сириец, Василид, также малоазией по происхождению, но развивал свое учение преимущественно в Александрии, и Карпократ из александрийских иудеев. Учение этих сектантов отличается тем, что оно представляет нам во всех подробностях развитое учение. У Иринея и Ипполита находим описание этих учений.

Сатурнин проводит резкую дуалистическую противоположность между светом и тьмой, Богом и дьяволом; мир, по его учению, – создание дьявола; в Иисусе Христе он проводит такой же дуализм, совершенно отделяет высшего эона Христа от земного человека Иисуса и т.д. Его учение распространялось главным образом в Малой Азии; но потом скоро прекратилось, потому что его идеи перешли в другие гностические секты.

Учение Василида было самое подробное и самое фантастическое из гностических систем. В его учении находят смесь всевозможных учений религиозных и философских, сирийского дуализма, египетского пантеизма, халдейского и финикийского обоготворения солнца, влияние систем греческих философов: Платона, Пифагора, стоиков, – все это приправлено и обогащено вымыслами его фантазии. Он учил, что эонов из Бога истекло или развилось 365 сфер или миров; старался выдумывать для внешнего напоминания своим последователям разные эмблемы, геммы, амулеты, остатки которых были находимы в Египте даже до последнего времени. Из Александрии учение его проникло в Грецию, Италию и распространилось даже до Испании и держалось до IV, V веков.

Карпократ, также александриец, образовал новую систему из применения к христианству главным образом учения Пифагора. Он учил о Боге как о высшей единице, из которой, как числа из единицы, развиваются все существа. На практике он желал вывести из того же начала применения антиномистические и коммунистические. Он учил, что единица должна составлять основу всей нравственной жизни, и поэтому все, что разделяет, обособляет людей – имущество, семья, разделение по национальностям – все должно быть отвергнуто. Истинным христианством поэтому он проповедовал общение имуществ, женщин и т.д. Это учение распространилось сначала в Александрии и на греческих островах, отсюда перешло на Запад и сосредоточилось главным образом в Риме, который явился во II веке средоточием всех учений, распространявшихся в христианском мире с Востока.

Это началось с 30-х годов II столетия. Еще несколько далее в 40–50-х годах явились новые замечательнейшие образователи гностических систем. Из них особенно замечательны Валентин, образовавший египетский пантеистический гностицизм, придавший ему увлекательные формы, и Маркион, окончательный образователь сирийского дуалистического гносиса. Валентин, по древним сказаниям, происходил из иудейской семьи, обратившейся в христианство. В молодости приобрел большое влияние в христианском обществе, как замечательный проповедник и поэт-составитель христианских гимнов. Но потом он увлекся идеями своего предшественника Василида, иудейской каббалистики, философией Платона и образовал свою новую гностическую систему, в которой он с одной стороны упростил фантастическое учение своего предшественника Василида, привел это учение в большую стройность, дал ему более философский осмысленный характер. Еще замечательнее то, что он первый придал гностическому учению пантеистический характер и стал его развивать не только в сухих рассуждениях, но в гимнах, в увлекательных сказаниях и т.д.

Что касается Маркиона, то он окончательно преобразовал и распространил сирийский гносис. Он совершенно отверг учение об эонах, и в основе всей мировой жизни положил три начала: доброе – Верховный Бог (Ἀγαϑὸς ὁ Θεὸς), злое начало (Διάβολος πονηρὸς) и среднее между ними δίκαιος ϑεὸς бог правосудия. Между добрым и злым богом постоянно идет борьба. Благой бог создал лучшее в мире, дьявол портит это. Благой Бог – это Бог христианский, злой – по христиански дьявол – основатель языческих заблуждений, а средний между ними бог правосудия бог ветхозаветный, который старался исправить в мире заблуждения, внесенные злою сатанинскою силой, но который не употреблял против них никаких других средств, кроме самых жестоких кар: потопа, столпотворения и других разных наказаний, о которых говорится в Ветхом Завете. Но эти все меры не привели род человеческий к исправлению, пока не явился на землю сам благой бог, принявший вид Иисуса; с него-то и началась в мире совершеннейшая христианская религия. Поэтому Маркион совершенно противополагал христианскую религию иудейской, Ветхий Завет – Новому, и составил сочинение, в котором старался выставить противоположность Ветхого Завета Новому. Он первый провозгласил те идеи о противоположности христианства иудейству, которые в новое время были восстановлены тюбингенскими учеными, которые поэтому и питают сочувствие к Маркиону. Он же первый (как мы уже упоминали) составил канон священных новозаветных книг. Большею частью относясь отрицательно к Ветхому Завету, из Нового он признавал подлинными историческими писаниями апостолов только Евангелие Луки и 10 посланий ап. Павла, а все другие священные книги отвергал.

Учение Валентина и Маркиона имело такое влияние в христианском мире, что вызывали особенную полемику со стороны христианских ученых Иринея, Иустина, Ипполита, Тертуллиана и т.д., потому что эти учения были самые сильные и опасные из гностических учений; потому множество сочинений было написано против учения Валентина и Маркиона.

Затем их учение сказалось в образовании новых систем: они произвели сильное влияние на гностицизм, так что после Валентина и Маркиона во второй половине II века новые, оригинальные, независимые системы почти не образовывались, но позднейшие гностики видоизменяли лишь в частных пунктах учение Валентина или Маркиона. Между учениками Валентина замечательны были Гераклион, составивший комментарий на Евангелия Луки и Иоанна, из которых до нас дошли некоторые отрывки, сохранившиеся в писаниях Оригена; Птоломей написал сочинение относительно того, что в Св. Писании нужно различать смысл буквальный и мистический; затем Феодот Калорвал, и самый влиятельный из учеников Валентина Марк, который примешивал к учению христианскому учение Пифагора, учил, что эоны развиваются из бога подобно тому, как числа или тоны развиваются одни из других, и который замечателен тем, что на практике употреблял и развивал магические фокусы для обольщения людей.

Из учеников Маркиона наиболее замечательны Апеллес, Лукан, Север, которые немного изменили его учение и замечательны тем, что проповедовали самое строгое нравственное учение, довели его до крайнего аскетизма, воспрещали христианам брак, употребление вина; все это называли дьявольским делом и положили основание сект энкратитов.

Все эти секты зародились на Востоке – в Малой Азии и Египте, но все потом проникли на Запад и особенно сталкивались между собою в Риме.

Затем к учению Валентина и Марка в конце II века и в начале III примкнуло несколько новых гностических учителей не очень замечательных, но в некоторых подробностях изменивших основания прежних гностических систем. Сюда относятся: Татиан, прежде христианский писатель, друг Иустина Философа, писавший апологию в защиту христианства, а потом увлекшийся строгим сирийским дуализмом и сделавшийся вместе с учеником Маркиона Севером главою секты ἐγκρατήτ’ов (о которой только что упомянули). Этот Татиан замечателен тем, что он составил первый сводный рассказ о жизни И. Христа по всем 4-м Евангелиям, διὰ τεττάρων Εὐαγγελίων. Этот свод до нас не дошел, но есть отрывки из него, сохранившиеся у Ефрема Сирина и др. писателей. В новое время Гарнак сделал попытку к восстановлению этого свода соединенных в одно целое рассказов о жизни Христа или этого первого тетроевангелия.

Подобно Татиану проповедовал аскетическую жизнь египетский гностик Кассиан, который не только отвергал брак, но, кажется, прямо учил оскоплять себя для избежания чувственных страстей. Он написал особенное сочинение о воздержании или евнушестве.

Может быть, под влиянием этого учения Кассиана образовалась потом в Малой Азии целая секта скопцов валезиан. Секта эта распространилась особенно в Фригии, где и прежде держался культ языческой богини Кибеллы, жрецы которой оскопляли себя.

В противоположность этим учениям, проповедовавшим крайний аскетизм, явилась в Египте секта, которая проповедовала крайний антиномизм. Это – учение Продика, который держался частью валентиниановских идей, но который стал проповедовать до крайности безнравственное учение. Последователи его назывались адамиты, антитакты. Они учили следовать всем естественным требованиям страстей, вести чувственную жизнь, жить в такой же непосредственной простоте, как Адам и Ева; вследствие чего последователи Продика в своих собраниях ходили голыми, учили всячески противодействовать ветхозаветному Моисееву закону, так как этот закон злой, исходит из злого начала, связал естественные страсти людей, извратил человеческую жизнь. Он учил отвергать не только внешние обязанности, но даже и нравственные заповеди Ветхого Завета «Не убей, не кради, не любодействуй», учил, что человеку, чтобы достигнуть духовной высоты, надо вырвать развратом все страсти и т.д.

Из этой секты адамитов образовалось еще две новых секты, называвших себя по именам сыновей Адама: одна сифиты – секта более умеренная, которая почитала адамова сына Сифа, распространяла о нем много легендарных сказаний, в которых выдавала, что Сиф был ученейший человек в мире, основавший науку и т.д.; другая секта каинитов еще до большей крайности доводила учение Продика. Последователи ее даже прямо говорили, что в Ветхом Завете надо почитать не тех, которые признаются святыми как Авраам, Моисей и др., – они, напротив, как служители верховного Бога, заслуживают порицания, и надо почитать тех, которые порицаются, например, Каина, Исава и др. В этом отношении они дошли даже до почитания Иуды предателя, который будто бы оказал большую услугу миру тем, что способствовал распятию Иисуса Христа. Иуда первый постигнул тайну искупления и способствовал искуплению людей смертью Спасителя тем, что освободил высшего эона от низшего Иисуса, с которым он был соединен.

Затем в конце II или в начале III века известен был гностик Вардесан, который, кажется, не столько увлекался самыми идеями в гностической ереси, сколько фантастической стройностью идеи гностицизма. Он представлял свое учение в мифах и воспевал в своих гимнах верховного бога и истекших из него эонов. Вардесан вместе с сыном своим Гармонием были христианскими поэтами, которые оставили в Сирии и в остальной Малой Азии много гимнов, но не чисто христианского характера, а проникнутых отчасти идеями гностицизма.

Затем был еще целый ряд так называемых офитских сект, распространявшихся преимущественно в Египте. Отличительным характером их служило почитание змея, подобно тому, как язычники египетские считали Пифона – змея – олицетворением отрицательной божественной силы. Офиты учили, что змей, прельстивший Адама и Еву в раю, и был высший эон – мудрость (Σοφία), научивший их нарушить первую и стеснявшую их заповедь ветхозаветного бога Ялда-баофа, который хотел поработить себе людей и дал заповедь о невкушении плодов древа познания добра и зла, а София раскрыла глаза людей, и первая положила основание их стремлению к освобождению из низшего – плотского – мира.

Вот, замечательнейшие гностические секты. Из этого краткого очерка видно, что гностицизм прошел несколько стадий в своем развитии.

В I веке появилось указанное учение гностиков, но оно в то время было не очень развито, и сформировалось во II веке, особенно около половины II века. Это было время самого сильного развития гностических идей, когда появились Сатурнин, Василид, Карпократ, Валентин и Маркион. В это время, когда в язычестве было время крайнего синкретизма, гностические системы доведены были до высшей степени своего развития. После эти секты начинают ослабевать: оригинальности в них становится менее. Появляются новые секты, но менее значительные, чем прежде. В III веке гностицизм почти окончательно падает. в половине III века новые гностические секты почти не упоминаются, из прежних некоторые удерживаются, но большею частью удерживаются лишь грубыми и невежественными людьми, и гностицизм теряет свой первоначальный оригинальный характер, обращается в грубые сказания, легенды и в практической жизни получает характер языческих суеверий, магии, теургии и т.д.

Что же было причиной, что такое замечательное и оригинальное явление в христианстве, как гностицизм, давший от себя столько отпрысков во II веке, скоро потеряло свой кредит? Причины различные: 1) гностицизм в себе самом носил внутреннее противоречие: гностицизм представлял попытку сочетать совершенно противоположные принципы: христианство с язычеством, деизм с пантеизмом и дуализмом и т.д. Сочетание таких противоречий могло только на первых порах увлекать умы восторженных голов, но потом скоро были замечены противоречия, и подобные попытки были оставлены. Большинство гностиков обратились к церкви, а другие, которые более сочувствовали языческим идеям, совсем отшатнулись от христианства и сделались последователями чисто языческой философии, развившейся в III веке, философии неоплатоников.

Затем гностицизм, по меткому выражению ап. Павла, мог лишь только надмевать, а не развивать души людей, способствовать развитию фантастических мнений, бесконечных умствований, споров, но чувств религиозных удовлетворить не мог, в практической жизни давал мало твердых основ и не удовлетворял простым требованиям христианства.

Затем гностицизм имел характер слишком аристократический: гностики отделяли себя от других христиан и смотрели на них с презрением, называя их психиками, и это, конечно, отталкивало от них большую часть христиан. Затем гностики обращали внимание на развитие религиозно-философского учения и мало обращали внимания на развитие тех сторон религиозной жизни, которые главным образом нужны для практических целей обыкновенных людей. Гностики мало заботились о культе, о развитии правильной иерархии, чем также отталкивали от себя христиан. Затем, когда некоторые из гностиков, особенно Валентин, Марк и офиты стали заботиться о создании у себя внешних обрядов, культов, они стали образовывать их в таком виде, который напоминал прежние безнравственные языческие церемонии, и этим гностики подорвали свой кредит между истинными, наиболее чистыми христианами. Конечно, гностики пали и от того, что вызвали против себя обличения со стороны христианских писателей: Иринея, Ипполита, Тертуллиана и др., которые, не довольствуясь лишь опровержением гностических заблуждений, старались с православной точки зрения выяснить те вопросы, которые затрагивали гностики: христианские понятия о Боге, о творении мира, об искуплении, о вечной будущей жизни, т.е. пункты религии, которым гностики давали фальшивое и фантастическое толкование.

Таким образом, уже в III веке гностицизм потерял всякое обаяние над умами христиан, и полемика с ним почти прекратилась. У дальнейших христианских писателей не столько обращается внимание на остатки гностических сект, которые продолжали еще существование в самых отдаленных углах христианского мира, но лишь в самом грубом одичалом виде. Но потом, когда встретились благоприятные обстоятельства для прежних суеверий, эти гностические учения снова возродились в виде разных еретических учений и распространились на Восток и на Запад.

Когда гностицизм потерял кредит в греко-римском мире, явилась в стороне от Рима еще отрасль гностицизма, получившая впоследствии очень большое значение в христианстве, – это так называемое манихейство. Эта секта основана была персидским магом Манесом. Существовало предание, что он родился в Малой Азии от какой-то христианской, но вероятно еретической семьи, потом перешел в Персию и стал при дворах Сапора, Ормузда, Берама проповедовать свое новое учение, представлявшее смесь христианства с восточным дуализмом в самой крайней его форме, религии Зороастра с учением персидским. Смысл манихейства тот же, что и остальных гностических систем с той лишь разностью, что в учении манихейства дуалистическая противоположность между началом света и тьмы была доведена до крайней степени, выражена в образе чисто материальном, физическом, т.е. у Манеса свет и тьма служили не только символом нравственных начал добра и зла, но как бы самыми началами мировой жизни, – и борьба света и тьмы представляла не символы только, а именно самое осуществление борьбы нравственных начал добра и зла. Другие манихейские сказания о сотворении мира, творении людей были похожи на гностические учения Сатурнина и офитов. Но Манес замечателен был тем, что он более чем другие гностики понимал, что в религиозном учении нужны не одни идеи, а строго организованные общины и стройные пышные обряды. В противоположность прежним гностикам Манес устроил пышные обряды и строгую иерархию: сам называл себя параклитом или Духом Св., который было обещано послать для окончательного просвещения людей, – имел около себя 12 апостолов, 70 других учеников; затем явились епископы, пресвитеры и диаконы – все то, что к этому времени организовалось в христианской церкви, Манес перенес в свою секту и таким образом скрепил крепкими связями ее образование. Затем Манес не довольствовался сухим философским раскрытием своего учения, излагал его в увлекательных мифах, в разных апокрифах. Некоторые из произведений его и его учеников сохранились доселе. Поэтому-то учение Манеса имело очень большое влияние, сильно распространилось в Сирии, Персии, потом проникло и в Римскую империю и вызвало против себя указы еще языческого императора Диоклетиана.

В IV веке оно как бы затихло. Но когда христианство, при сближении с государством со времени Константина Великого несколько поколебалось в своем нравственном характере, манихейство выступило как реакция христианству, с своим строгим учением, и явилась отрасль манихейства на отдаленном западе в Испании в виде явившейся там секты прискилианистов. Затем от манихейской секты на Востоке явилась отрасль павликианство, которое сначала распространилось в Малой Азии, затем в VIII веке проникло в Византию; от него в X и XI веках образовались византийская и южнославянская секты богомилов, а эти богумилы распространились по Адриатическому морю до Италии. Там образовалась секта катаров, от коих в Средние Века произошли вальденсы, адамиты, лолларды. Влияние их отразилось даже на позднейших протестантских сектах.

Так древние гностические идеи замечательны не только тем, что они образовали много сект в христианском мире, но еще и тем, что гностические представления передавались в средневековых сектах с Востока на Запад и сказались в разных новых учениях. Характер всех этих учений был один и тот же – сочетание христианского теизма с языческим пантеизмом или дуализмом, и эти секты, выразившиеся потом в павликианстве и богомильстве, проповедовали самое строгое воздержание для своих совершенных последователей. Манес таким своим последователям запрещал не только вступать в брак, есть мясо, но даже рвать цветы: сорвать цветок, затоптать растение значило убить бога, так как во всем мире распространено оживотворяющее материю световое начало. Конечно, они сильно лицемерили, они не готовили пищи, а жили на счет других. Были оглашенные: тем позволено было жениться и дома строить, и заниматься мирскими делами. Так, с одной стороны, манихеи желали сохранить строго-аскетический принцип секты, с другой – вступали в сделки с мирской обыденной жизнью.

Итак, гностические секты имели тот оригинальный характер, что искажали христианское учение почти во всех пунктах: о творении мира, о падении человека, об искуплении, о вечной жизни. Гностические учения представляли полную, вполне развитую и законченную систему мировой жизни, вполне противоположную христианскому учению. Гностицизм, таким образом, представлял попытки поколебать христианство на всех пунктах его учения. Попытки эти не удались, гностицизм был отвергнут и потерял кредит в христианском мире; лишь отдельные понятия перешли в другие секты.

Но в связи с опровержением гностицизма православное христианское богословие стало определеннее раскрывать свои воззрения по тем пунктам, которые были искажены гностиками. Поэтому, вслед за изложением гностических учений мы сообщим хотя краткие сведения о развитии христианского богословия в первые века.