Беседа. Церковно-Общественное значение Священного обряда Коронования и Миропомазания Царей и изложение его

Великое всероссийское, церковно-государственное торжество совершилось в 15-й день Мая в нашей древней столице, Москве. Благочестивейший Государь наш, царь по праву рождения и наследства, принял утверждение и освящение царской власти видимо от Самого Господа, в лице св. Церкви в священном короновании и миропомазании. Это событие есть событие всего государства и имеет великое значение в глазах особенно нашего православного народа. Теперь уже каждый Его верноподданный твердо убежден в высоте Его служения, призвания и значения, убежден, что Он помазанник Божий, сердце которого в руках Божиих, что Он есть лицо священное, неприкосновенное, о котором сам Господь дал заповедь – не прикасаться помазанному Моему. Священное коронование и соединенное с ним Миропомазание сами по себе уже составляют явный признак высоты и превосходства царя пред подданными, как вознесения избранного от людей (Пс.88:20), – выделение его из среды других и посвящение заботам о них. Венец на главе Монарха – символ власти, данной Ему от Бога для благополезного управления врученным Ему народом, – залог обета, данного пред Царем небесным, посвятить всего себя благоденствию народа, служению истине и правде; миропомазание есть выражение того, что власть Ему дана от Бога, и Он управляет нами при содействии Св. Духа, или, лучше сказать, чрез Него управляет нами Сам Бог. Те драгоценные камни, которые украшают венец Царя, служат к указанию тех разнообразных обязанностей и трудов, которые Он принял на Себя, с полною надеждою на божественное содействие, и показывают, что все эти обязанности и труды имеют для Него самое важное значение – драгоценны для Него, близки Его сердцу, всецело посвятившему себя на служение другим. После этого невольно проникаешься чувством благоговения к этому божественному утверждению православного Царя на престол, к божественному помазанию Его от Св. Духа, невидимо облекшего Его силою свыше для мудрого и благостного управления народом, и с того дня носящегося над Ним, как над Давидом. Здесь-то и заключается величие Царя, как избранника Божия, помазанного невидимо Духом Святым на царство и тесный, священный союз его с народом, высокое значение слова царского и исходящих различных постановлений, касающихся благоустройства общественного, – значение Его власти, высшей всякой человеческой власти, – власти священной, данной Ему Богом, независимой, самодержавной, монархической. Это невольно переносит мысль к тому образу правления еврейского, которое называлось теократией (богоправлением), когда Сам Бог непосредственно чрез своих помазанников управлял народом, и Царь, по самой идее избрания и помазания от Св. Духа, чувствовал себя ответственным за свой народ перед Верховным Правителем – Богом; а это со своей стороны служило прочным основанием чисто духовно-нравственной, полной любви, связи царя с народом, внушало Царю те душевные качества, которые составляют необходимость для привлечения к себе любви и преданности народной; тем более такая идея имеет свое приложение и большее освящение в мире христианском. Царь воспринимает венец на главу Свою, не как только внешнее отличие и украшение, но как залог готовности Своей послужить благу народному, залог священного единения с народом, с чем тесно вяжется как внутренняя сила и благоденствие царства, так и уважение к нему других народов; потому что, «хотя Царское помазание и венец, говорит Преосвященный Филарет, предоставлены единому Царю, но не для Него одного. Как от простого помазания благовонною мастью одного человека многим окружающим сообщается ощущение благоухания; так и от таинственного миропомазания Царя животворное благоухание распространяется на все царство. Подобным образом и царский венец не только главу Царя увенчивает, но увенчивает вместе с тем и благоустройство и благосостояние и благолепие царства» (Слов. и реч. т. II, 187). Отсюда-то и выходит, что Цари наши смотрят на свой народ, не как на бесправных рабов, как было на востоке, а как на вернопреданных им, как отцы – на своих детей, как соединенные одною верою и одними надеждами; и все их заботы и желания направляются к общему их благу, спокойствию и счастью. Цари наши радуются, когда видят народ спокойным и благоденствующим, – радуется и народ о счастии своего Царя, как о своем собственном; глубоко печалятся они при виде бедствий и несчастий, удручающих народ, – скорбит и народ при виде несчастий самого Царя. При таком отношении, естественно, Царь и народ входят во взаимодействие, взаимно вызывают деятельное сочувствие и взаимно объединяются в общем стремлении к лучшему.

***

Приступая к изложению самого обряда священного коронования и миропомазания, мы не имеем в виду представлять истории его, потому что он как представляется в разнообразных формах, так и рассматривается не с одинаковых сторон. Впрочем считаем себя обязанными сказать, что он не мог явиться вдруг, без предшествующего. Главным образом и в той форме, как он совершается до настоящего времени, он составляет достояние христианской Церкви, и уже с начала своего имеет характер религиозный, – именно: коронующиеся Цари должны были или устно выразить исповедание истинной веры пред Церковью, как первенцы ее, или представить письменные документы того⁶. Поэтому неосновательно и неисторично мнение тех, которые утверждают, что до X века коронование царей имело характер чисто-гражданский. Напротив, мы видим из истории, что на востоке с X века к обряду коронования формально было присоединено миропомазание, следовательно только усилен религиозный элемент, а на западе то и другое восходит к концу V века.

Установление особенных торжественных обрядов, в форме венчания царей, при вступлении их на царство, относится к глубокой древности, ко временам языческих народов; но там эти обряды имели чисто внешний характер, были только отличительным признаком их тиранической, безусловной властности над подданными. Более же свой высокий смысл этот обряд получил у евреев, сообразно с их верою в истинного Бога и мессианским назначением, – евреев, у которых он тесно связан был с помазанием и сообщением избранному высших даров Св. Духа, как сказано о царе Давиде: «и помаза его (Самуил) посреде братии его, и ношашеся Дух Господень над Давидом от того дне и потом» (1Цар.16:13). Здесь уже достаточно отражалась идея взаимоотношения Царя с народом, тесная их связь, так сказать – посвящение Царя заботам о народе. Это высокая идея, которую имело ветхозаветное помазание царей, еще более глубокий смысл, приложение и освящение получило в христианском мире, сообразно с полнотою истины, открытой Христом Спасителем, начиная с Равноапостольного Константина Великого. Не видим мы из истории о венчании этого Христианского Царя, да и самое христианство в то время еще как бы выбивалось из суровых уз предшествующих гонений, – но за то св. Церковь увенчала его венцом небесным, как покровителя и защитника св. истины. Но в среде его преемников, как сказано выше, мы видим примеры венчания царей и в очень раннюю пору.

Таким образом, в нашем обряде коронования и миропомазания с одной стороны заметно отражается идея ветхозаветного помазания только с более совершенным смыслом и обилием даров, – с другой – ясно проходит идея религиозная, потому что царский венец получался в Церкви и от Церкви.

Наша Русь, с принятием христианства из Греции, приняла и многие готовые уже формы как жизни церковной, так и общественной. Весьма естественно, что и этот священный обряд в своей основе принят нами от Греков, на что указывает и шапка Мономаха и бармы, которыми венчались древние цари наши, и со своей церковной стороны остается тот же, рознясь только во внешних формах и осложняясь лишь большею торжественностью. Так прежде возлагали венцы на царей митрополиты и патриархи, – со временем же Петра Великого императоры, принимая из рук Церкви благословение с возложением рук и осенением, сами стали возлагать на себя короны и другие принадлежности царского достоинства. Но от этого самая идея священного обряда не лишилась своего божественного значения, и остается во всей полноте и неприкосновенности, что власть Царя от Бога и в руках Божиих.

Чтобы яснее и рельефнее представлялось нам высокое значение нашего православного Царя, помазанника Божия, и тот глубокий истинно-христианский смысл, какой имеет священный обряд венчания, соединенного с миропомазанием, изложим теперь его. Уже по самому началу видно, что этот обряд имеет священный характер, вводит коронующихся, чрез посредство св. Церкви, в особое общение с Богом и составляет молитвенно-торжественное явление, заканчивающееся таинством причащения. От того-то, по нашему мнению, и торжествует и с особым умилением возносит свои молитвы к Богу, Подателю всех благ, о своих венчанных царях наша благословенная Россия. И если евреи радостно торжествовали дни помазания своих царей приветствиями, сопровождавшимися игрою на свирелях и священных трубах (3Цар.1:40–41); то такие радостные приветствия естественнее со стороны нашей в самые дни торжества коронования и свящ. помазания нашего Благочестивейшего Государя Императора Александра Александровича и Благочестивейшей Государыни Императрицы Марии Федоровны; только дай Бог, чтобы эти приветствия были искренни и лились из чистых, преданных сердец. – В определенный для священного коронования день и час Их Величества, Император и Императрица, предшествуемые духовником, окропляющим путь Их шествия св. водою, выходят из своих покоев, и торжественно, под балдахином, вступают в соборный храм Успения Божией Матери⁷, с которым, по предсказанию почивающего в нем святителя Петра, связана слава нашей родины, при пении певчими умилительного псалма Давидова: «Милость и суд воспою Тебе, Господи… (106)». При самом входе Московский митрополит встречает Их речью, митрополит Новгородский подносит для целования благословляющий крест, а Киевский митрополит окропляет св. водою. Вступивши в храм, как дом Царя царствующих и Господа господствующих, Их Величества делают поклонение пред царскими вратами, прикладываются к местным иконам Спасителя и Божией Матери, и за тем отходят к своим местам, приготовленным среди храма под балдахином, и садятся на престолах своих предков царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича. После этого начинается самый обряд.

Тотчас по окончании псалма, как истинный и верный сын Церкви, первенец ее, Благочестивейший Государь, по приглашению первенствующего митрополита, и на его вопрос: «како веруеши», встает со своего престола, и громко, в услышание верных своих подданных, исповедует св. православную веру чтением Символа веры, заключаемым словами митрополита: «благодать пресвятого Духа да будет с Тобою».

Это торжественное исповедание веры, как свидетельство истины, совершающееся нашими Императорами, по обычаю древних христианских Монархов и Боговенчанных их предков, имеет свою историю и освящено древностью. Так еще в истории Богоизбранного народа мы находим замечательное в этом отношении постановление закона Моисеева. Еще задолго до образования из этого народа особого царства, Моисей в своем предсмертном завещании заповедует ему: «когда придешь в землю, которую Господь, Бог твой, даст тебе, и овладеешь ею и скажешь: поставлю князя над собою… поставь над собою царя, которого изберет Господь, Бог твой, – из среды братьев твоих поставь над собою царя… Когда он сядет на престол царства своего, должен списать для себя список закона сего с книги, находящейся у священников – левитов. И пусть он будет у него, и пусть он читает его во все дни жизни своей, дабы научился бояться Господа, Бога своего"… (Втор.17:14–19). Так и было во времена царей иудейских, за исключением царей некоторых язычествовавших по вере. И весьма естественно, что такое назидательное наставление и завещание пророка Моисея вошло и в практику христианских государств и находится с последними в исторической связи.

Это торжественное исповедание веры со стороны коронующегося Государя имеет глубокий свой смысл и значение. Оно с одной стороны служит свидетельством Царя, как старшего члена св. Церкви, дающего всенародно обет всегда находиться в тесной связи с нею и с самим Господом, низводящим на главу Его свое божественное благословение, быть верным св. истинам, исповедуемым его, и тем скрепляет Его союз со своим православным народом, – с другой стороны служит выражением Его обещания быть постоянным защитником церкви от внешних врагов и, подобно св. Константину Великому, верховным ее покровителем.

После этого совершается молебное пение, на котором св. Церковь от лица всех верноподданных в великой ектении испрошает у Царя царствующих и Господа господствующих небесное благословение на главу Царя земного, и молит Бога о даровании Ему даров Св. Духа, необходимых в предстоящем высоком его царском служении, о ниспослании Ему премудрости и силы и долгоденствия, да услышит Его Господь в день печали и защитит, да устроит суды Его неподкупны, оружие грозное и покорит Ему всех врагов. После тропаря: «спаси Господи люди Твоя"… читаются – а) паремия из кн. пророка Исаии (Ис.49:13–19), в которой верующие призываются к веселию и радости в надежде на покров Божий о царе, – б) апостол (Рим.13:1–7) о повиновении предержащим властям и происхождении власти от Бога, – в) евангелие (Мф.22:15–22), в котором Христос Спаситель учит воздавать Кесарево Кесареви. После этих молитвенных возношений и уроков, предложенных св. Церковью, и целования св. евангелия Их Императорскими Величествами, наступает торжественная минута самого коронования и развертывается пред взорами верноподданных картина полного величия царя земного венчанного и превознесенного Царем Небесным пред всеми. Митрополиты подносят Ему царскую порфиру, которую Он и возлагает на Себя, при произношении слов первенствующим митрополитом: «во имя Отца и Сына и св. Духа, аминь». За тем Царь земной преклоняет главу пред лицом Царя небесного, и митрополит, от лица самого Господа и св. его Церкви, осенив ее крестным знамением, крестообразно возлагает на нее свои руки (вот выражение тесной связи Царя с Церковью и подчинения ей) и читает две установленные, по чиноположению, молитвы, из коих в первой молит Господа, избравшего некогда чрез пророка Самуила в цари раба своего Давида, чтобы Он явил Свою милость и к предстоящему рабу Своему, удостоил Его помазания елеем радости, облек силою свыше…, во второй, – чтобы Бог сохранил Его, преклонившего свою выю вместе с подданными, укрепил Его царство, да воссияет во днех Его правда и множество мира, да в тихости его мирное и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте. После этого Государь повелевает подать Императорскую корону, и по поднесении ее митрополитом Он берет с подушки корону и возлагает ее на главу свою, при произнесении митрополитом слов: «во имя Отца и Сына и св. Духа, аминь». Значение этого весьма ясно выражается в следующих словах, с которыми митрополит обращается к Государю: «видимое сие и вещественное главы Твоея украшение, явный образ есть, яко Тебя, главу Всероссийского народа, венчает невидимо Царь славы Христос, благословением Своим утверждая Тебе владычественную и верховную власть над людьми своими». Таким же образом Государь принимает скипетр (жезл) и державу (яблоко с крестом на верху) при словах митрополита: «прими скипетр и державу – видимый образ данного Тебе от Всевышнего над людьми единодержавия, к управлению их и устроению всякого желанного им благополучия». Теперь облеченный во все знаки своего царского достоинства, Государь садится на трон, и коронует Государыню, которая подходит к трону и преклоняет колена, чем указывается, что она получает знаки своего царского достоинства не посредственно от Бога, как сам Государь, а чрез Его посредство. Почему и видим далее, что Он своею короной касается только чела Государыни, как бы указывая на единство власти и связь ее, и потом надевает на главу ее малую корону, порфиру и цепь Андреевскую, после чего Она опять отходит на свое место. Тут невольно припоминаются слова Псалмопевца: «положил еси на главах их венцы от камений честных; славою и честию венчал их». Провозглашением протодиаконом полного Императорского титула, пением многолетия, колокольным звоном и пальбою из орудий (101) оканчивается первая часть священного обряда.

Насколько высоки и торжественны эти минуты, приведу слова очевидца, Преосвящ. Иннокентия Херсонского, бывшего при короновании в Бозе почивших Государя Александра Николаевича и Государыни Марии Александровны. «Что было видимо и слышимо тут, говорит знаменитый церковный вития, после того, нет уже мне кажется, что можно бы видеть и слышать более величественного на этой земле, в нашем мире человеческом; остается только уготовлять себя к видению и слышанию того, что превыше земли и людей"…

Как светел и блистающ был на главе Монарха тот венец, который устроен не годами, как у других народов, а целыми веками, устроен из многочисленного собрания венцов разных царств и княжений! Как величествен и лучезарен был в деснице Монарха тот скипетр, по манию которого движется столько миллионов подданных, направляется к действию столько народов и племен! Как тверда и несокрушима казалась в шуйце Его та держава, на которую уже столько раз опирались, среди всесветных колебаний, спокойствие и прядок всемирный! Как обширною на раменах Его являлась порфира, которая должна осенять собою семь морей и тысячи градов, служить убежищем для всякого, обремененного судьбою!

Взирая на царя нашего, венчанна и превознесенна, можно было с уверенностью обратиться не к России токмо, но и ко всей вселенной со словами Песни Песней: «Изыдите и видите царя нашего в венце, имже венча мати Его – православная Церковь всероссийская, в день обручения его с народом своим, в день веселия сердца его (Песн.3:2)⁸.

Увенчанный и облеченный во все знаки своего царского достоинства, с твердою верою, что от Бога дана Ему власть над народом, Благочестивейший Государь, подобно каждому подданному, отдавши скипетр и державу, преклоняет колена пред Царем царствующих и Господом господствующих, и вслух всех обращается с теплою молитвой ко Господу, чтобы Он, по своему бесконечному милосердию, просветил Его мудростию, как в древности Соломона, да разумею, взывает Он, что есть угодно пред очима Твоима, и что есть право в заповедех Твоих. Буди сердце мое в руку Твоею, еже вся устроити к пользе врученных Мне людей и к славе Твоей, яко да и в день суда Твоего воздам Тебе слово».

Лишь только оканчивает Государь и встает, вся Церковь, кроме Него, опускается на колена и таким образом соединяется со своим венчанным царем молитвенно; митрополит от лица всей Церкви коленопреклоненно читает трогательную молитву о царе и царстве – ту самую, которая читается обыкновенно во дни восшествий на престол и коронаций на молебном пении. Так утверждается союз Царя с Его верными подданными, освящается он взаимною молитвою царя за всех и всех за царя. После этого митрополит говорит приветственную речь, за которою следует пение хвалебной песни: «Тебе, Бога, хвалим…» и колокольный трезвон. Начинается литургия, во время которой Государь снимает корону и остается только в порфире.

Наконец венчанному и превознесенному нашему Благочестивейшему Государю Императору предстояло облечься, подобно Давиду и Соломону, вопринять помазание от Святого, облечься силою свыше и соединиться со Христом – Вечным Помазанником и Источником всякия благодати; во св. литургии и совершается это. Во время пения причастного стиха, по причащении священнодействующих, выходят из алтаря два архиерея с протодиаконами, и, подошедши к трону, приглашают Государя приблизиться к открытым царским вратам. Приступая к св. святых нашего священного храма, Он снимает с себя шпагу, как орудие войны, и идет в одной порфире, сопровождаемый Императрицею.

Тогда первосвятитель, по силе данной ему от Бога власти, подобно древнему Самуилу, помазавшему Саула и Давида, совершает св. миропомазание над Ним из драгоценного сосуда и драгоценным сучецем на челе, очах, ноздрях, устах, персях, на ушах и на руках, с произнесением слов: «печать дара Духа Святаго», и таким образом сообщает Ему дары благодати, необходимые для трудного управления царством, – а другой митрополит отирает места помазания хлопчатою бумагой, которая и сожигается в алтаре. Колокольный звон и пальба из орудий (101) возвещает всем о этой высокоторжественной минуте помазания Царя своего. После этого Государь отходит к иконе Спасителя, и Его место пред царскими вратами занимает Государыня, которую первосвятитель помазывает св. миром на челе.

Облеченный силою свыше, Государь приступает к священной трапезе, чтобы соединиться с самим Христом Спасителем, в котором одном имеет надежду оправдания своего царствования и укрепления, одном имеет надежду оправдания своего царствования и укрепления себя на подвиг царственный. И первосвятитель вводит Его, как лицо в высшей степени облагодатственное, царскими вратами в алтарь – к престолу Царя небесного, где Он, сделав поклонение, как лицо священное, принимает из рук митрополита Св. Дары отдельно, и причащается прежде Тела Христова, а потом Крови Христовой. Что может быть выше и трогательнее этого! Царь земной стоит пред лицом Царя небесного и приобщением к естеству Его запечатлевает Свою готовность всецелого посвящения Себя на служение любимому Им народу – до самоотвержения.

По причащении Государя Св. Таин, один из архиереев служит Ему при поднесении антидора и теплоты, другой при омовении уст и рук. По выходе Его из алтаря, по обыкновенному чину причащается Императрица в царских вратах, – и оба отходят к своим тронам и выслушивают благодарные молитвы по причащении, читаемые духовником Их Величеств. Многолетие Их Величествам, по окончании литургии, целование Ими св. креста и приветствие от присутствующих во храме заканчивают собственно церковную сторону священного обряда, и наступает торжество чисто граждански-общественное, при котором самую торжественную и ожидаемую минуту составляет явление Царя народу во всем Их царственном величии и громовой привет Им со стороны восторженного народа.

Высокая радость от этого события великого и священного, совершившегося в нашей древней столице Москве 15-го ч. Мая восторгает и наши верноподданнические сердца. Подобно обрадованной присутствием Царя и лицезрением Его Москве, и мы с молитвой на устах, с благожеланиями в душе, с чувством преданности и любви воздадим искренний привет нашим венчанным и помазанным Императору и Императрице, как Отцу и Матери отечества, и пожелаем Им мирного и счастливого царствования на пользу и благо России и многих и многих лет. Будем радоваться и веселиться в эти дни торжества о своих Царе и Царице.

Н. Новгород.

1883 года, 16 Мая.