Речь к кончившим курс воспитанникам духовной семинарии перед молебном 13-го июня
Поздравляю Вас, братие, с окончанием одной школы и вступлением в другую – в школу жизни. В первый раз предстоит мне теперь напутствовать в вашем лице вступление «в жизнь». Естественно, конечно, мое смущение, ибо ведь то, что мы называем «жизнью», так сложно и так ново для вас, что я, сам еще мало искушенный жизнью, едва ли могу достаточно и разобрать это сложное и уяснить это новое для вас. Тут требуется и богатство жизненного опыта, и глубокое знание души человеческой и тех настроений, которыми движется жизнь, а этого-то у меня еще и мало. А те настроения и те чувства, которые теперь волнуют Вас и которые Вы теперь переживаете, если и знакомы мне, то знакомы только по своей сложности и неопределенности и дать отчет в них едва ли возможно. Чувствуется Вами теперь естественно и как бы радость и удовольствие от сознания, что цель достигнута, и Вы теперь на своей собственной волюшке; чувствуется и сожаление, ибо ведь слишком много воспоминаний связывается с этими стенами, сколько тут дум, сколько чувств поверено им; жалко и братства товарищеского, которое теперь распадается; жутко и этого предстоящего одиночества и этой собственной волюшки: куда-то она заведет, и что-то каждого из Вас ожидает впереди. Спокойней, конечно, те, которые определили свой жизненный путь тем естественным продолжением, каким является пастырство; бодрее те, которые наметили пути дальнейшего образования, но тяжело, сугубо тяжело тем, в которых борются еще разные намерения и дальнейший путь жизни еще не ясен.
Говорили мне в свое время, что школа еще не «жизнь», а вот жизнь-то действительно – школа. Скажу и я теперь Вам: да, друзья мои, жизнь есть действительно суровая школа, и научит она гораздо большему, чем Вы теперь узнали.
Не знаю, поэтому ли что хочется поскорее узнать большее или по чему другому, но только на школьной скамье мы переживаем какие-то особые порывы, какое-то особое нетерпение и жажду к этой самостоятельной жизни и деятельности. Часто переживаем как бы недовольство собой и неудовлетворенность, что приходится только наблюдать жизнь, а не проводить в ней те идеальные, добрые намерения, которыми так полна юная душа. Не сознаем ведь мы, что школа-то, да собственная еще юная и чистая душа и питают, и родят эти добрые порывы, не сознаем, что нужно дорожить этим временем, и окрыляться, и крепнуть в этих добрых идеальных порывах, чтобы и в жизни быть мужественными борцами любви и правды Христовой. Потому-то вот, мне думается, люди, пожившие так и любят вспоминать это школьное время, с какою-то особенной нежностью, и любовью, и умилением, что хотя по этим-то воспоминаниям отражается в их душах и затрагивается снова то чистое и святое одушевление, та вера в добро, с которыми и они вступали в жизнь из школы.
Грустно сознаться, но нужно сказать и Вам, что та жизнь, в которую вы вступаете, требует много сил и мужества, требует особенной нравственной устойчивости, чтобы не потерять те идеалы, которые так хочется проводить в жизни всякому молодому деятелю. Не устрашить, и не смутить вас, и не накинуть черную дымку на ожидающую вас жизнь хочу я, а только сделать некоторое предостережение и может быть дать некоторый совет. Хочется мне почему-то сказать Вам на прощанье то же, что говорил некогда пророк (Иеремия) отводимым в плен Вавилонский. «Вот вы увидите, говорил он, идолов золотых, и серебряных, и деревянных носимых на раменах; блюдитеся, да не и вы иноплеменникам уподобитеся, но рцыте в уме своем: тебе лепо есть кланятися, Владыко!» И Вы, братие, увидите в жизни многих божков, доселе чуждых вашей чистой еще душе, божков, носимых не на раменах только, а, гораздо хуже, в сердце; так не уподобляйтесь этим носителям богов чуждых, а скажите и вы сердцем и умом: Тебе одному достоит кланяться, Господи Боже! А Господь Бог наш, братие, есть Бог чистоты и святости, а дух жизни Его есть дух любви, смирения и кротости. Бедна современная жизнь этими дарами духовными, бедна чистотой и нравственным величием, бедна любовью и смирением. Люди давно уже настроили себе иных богов и кланяются им, и этими же богами будут искушать и устрашать вас, и горе тому, кто устрашится. Не нравственная высота и величие почитаются теперь и уважаются, а высота и величие, создаваемые внешним благополучием, культ плоти усиленно выдвигается вперед и старается занять неподобающее место. Не кланяйтесь этому идолу и берегитесь его; он, прежде всего, будет искушать Вас и манить на широкую и привольную жизнь. Он-то и наносит душе то ужасное опустошение, которое в минуты некоторого как бы духовного прозрения сказывается ужасной тоской и сознанием бесцельности жизни.
Не смирение и любовь святая почитаются теперь и уважаются, а бесовская гордыня, сознание своей только силы и мощи, и такая отъединенность от всех и каждого, что своя только личность и свои интересы признаются законными. Не кланяйтесь и этому идолу. Знайте, что благо жизни в любви Христовой, а непременный закон служения этой любви есть смирение. Вступайте в жизнь не с мечтательной уверенностью о необыкновенных и скорых плодах своей доброй деятельности, а со смиренным только сознанием своей полной готовности служить благу, относя все добрые результаты своей деятельности к Богу. Несчастен тот, кто только в свое имя и своими только силами думает приносить добрые плоды, а не именем Божиим и не в Его имя. Ведь знайте, что придется Вам во всяком добром намерении при его осуществлении выдерживать напор противных течений, где же искать опоры, где же искать веры в добро, как не в этом уповании на помощь Божию. Часто придется переживать сознание нравственного одиночества, чего Вы не чувствовали теперь в братской семье, и вот тут-то и должна сказаться Ваша твердость и прочность добрых стремлений.
Соблазнительной будет мысль служить не только исключительно Богу, перенося всякие скорби и искушения, а и маммоне, которой служит мир, хотя бы и не в таком виде. Не поддавайтесь этому искушению; ибо ведь как нет в области свободы точки безразличия между добром и грехом, так не может быть и совмещения этих двух противных служений Богу и диаволу, не может быть их мирного объединения на каком-то срединном пути без полной замены одного пути другим. И поблекнет Ваша жизнь, и опошлится она, и примет вид общей бесцельной суеты.
А чтобы этого не произошло, почаще ставьте себя пред судом совести и нравственного долга, и хотя воспоминанием об этом дорогом времени школьного, юношеского идеализма будите в себе добрые и святые чувства. И дай Бог, чтобы это святое желание апостола, которое Вы ныне услышите: «яко чада света ходите» (Еф.5:8), осуществлялось на Вас, и по Вашей жизни можно бы было судить, что есть еще не преклоншие колена пред Ваалом. Аминь.