ТВОРЕНИЯ СВЯТЫХ ОТЦОВ

Вразумлений всяких ищите в отеческих книгах и в молитве... Есть Ангел Хранитель. Господь повелит ему потолковать душе, что подобает (1, с. 16).

Из журналов подходят к вам «Душеполезное чтение», «Творения святых отцев», «Странник». Прочие журналы слишком вдались в ученость (1, с. 27).

Посылаю вам второй том Добротолюбия. Все, в чем имеет нужду всякий возревновавший и возжелавший исправить свое сердце, найдет здесь в разнообразных писаниях отеческих. Желаю вам насладиться чтением, читать и не дремать (1, с. 48).

Посылаю вам последний, 5-й том Добротолюбия. Это самый высокий; а 4-й том – самый подручный и пригожий для живущих обществом (1, с. 59).

Посылаю вам книгу «Древние монашеские уставы». Хоть они писаны не для житейских людей, но просмотреть их и вам не мешает. Увидите, как тогда вначале жили и как теперь живут монахи. В общем – сходно, но по частям есть и разности. Впрочем, кто из монахов и ныне возьмется с ревностию за дело... в конце выходит не хуже древних ревнителей богоугождения в иноческом чине (1, с. 66).

Отеческих книг соберите побольше... Ефрема Сир[ина], Исаака Сир[ина], авву Дорофея, св. Варсонуфия и Иоанна, Лествицу, Макария Египет[ского], Лавсаик, Лимонарь, историю Боголюбцев, Достопамятные сказания, Патерик из «Душеполезного чтения»... и Добротолюбие... Симеона Нового Богослова, Кассиана Рим[лянина], Иноческие древние уставы... Василия Великого аскетические писания... Марка Подвижника, Исаии Подвижника... не все вдруг, а понемногу (1, с. 143).

При чтении сердце держать ничем не занятым, открытым для истины и, обнимая читаемое пониманием, влагать то в сердце; при этом то один, то другой стишок затронет сердце, а иной и очень. Замечайте сии стишки затрагивающие и днем почаще припоминайте их, особенно тот, который побольше затронул. Это будет поновлять оживление сердца, дело сие очень плодотворно. Читать лучше немного, но с усвоением и чувством, чем много и без этого: без этого чтение будет сеятва при дороге (1, с. 205).

Относительно чтения. Читать для знания – одно дело, а читать для назидания – другое. При первом много читается, а при втором не надо много читать, а как только из читаемого что-либо попадет на сердце, останавливайтесь и думайте, стараясь и разъяснить, а более углубить в сердце сию мысль. Это то же, что превратить сие в предмет богомыслия. Так питать будете душу и растить, а не насыпать ее, как мешок (1, с. 220).

Полное наставление о молитве вообще и об Иисусовой молитве найдете в книге «Невидимая брань»... Там и прочитайте (1, с. 224–225).

Посылаю вам 5-й т. Добротолюбия – конечный. Этот том с четвертым могут заменить все книги подвижнические. Извольте умудриться с помощию Божиею (1, с. 238).

Жития святых воодушевительны... и располагают к подражанию, но по мере сил... Хорошо, однако ж, заимствовать от сего себя осуждение и смирение (1, с. 250).

Афонские иноки в Москве издают под заглавием «Душеполезный собеседник» в год 12 выпусков, каждый по два листа... там найдется, чем занять общество (1, с. 251).

«Посылаю вам «Невидимую брань». Себе возьмите, дайте Семену Афанасьевичу и Ольге Васильевне Ушинской. Еще две – про кого-то вы говорили в Лавре, я забыл. Так это им. Эта тарелочка ушицы не всем, быть может, покажется по вкусу. Но будут и такие, которые скушают ее, присмакуючи. И на здоровье.

Эта книжка давно известна в русском переводе, еще из времен Голицына²²⁶. Но там она не так ясна. Афонский старец несколько пояснил, а теперь и на Выше немножко пообчистил ее. И будто она стала казаться пригожей. Но, конечно, у всякого свой вкус (2, с. 28–29).

Есть ли у вас Исаак Сирианин? Если нет, поспешите приобресть, хорошо и Лествицу. Эти две книги все вам разъяснят. Да и других книг много. Ефрем Сирианин, авва Дорофей, Варсануфий и Иоанн – ответы. Достопамятные сказания. Думаю, у вас есть они. А если нет, достаньте...

Поищите прп. Исихия о трезвении и молитве. Афонцы издали его в русском переводе из Добротолюбия особою книжкою (2, с. 94–95).

Посылаю вам «Невидимую брань». Хоть это заглавие пахнет монашеством, но вы встретите здесь все почти так представленным, что от советов сих никому отказываться не следует. Желаю вам назидания от духа Афонской святой горы, движущегося в книге сей (2, с. 138).

Нужда была и есть сказать одно слово по случаю предполагаемого юбилея (900-летия Крещения Руси) в следующем году или не его самого, а того, что готовят для ознаменования его. Такой большой юбилей, и что же в ознаменование его готовится? Жизнь св. Владимира и акафист ему с картинками. И то, и другое хорошо, только не соответствует великости торжества.

Тут надо что-нибудь на всю церковную жизнь влияющее сделать. И есть вещь такого именно свойства, и вещь крайне нужная. Разумею новый, упрощенный и уясненный перевод церковных богослужебных книг. Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны. В них вся наука богословская и все нравоучение христианское, и все утешения, и все устрашения. Внимающий им может обойтись без всяких других учительных христианских книг. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются.

Вследствие чего новый перевод книг богослужебных неотложно необходим.

Ныне-завтра надо же к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит. Одна из причин, склонивших православных к штунде... есть именно непонятность церковных песнопений.

Немчура-пастор, заведший штунду, выбрал несколько песнопений и спрашивает православных, будто из любопытства, что говорят сии песни? Те отозвались непониманием. Он сказал: «Сходите, спросите у священника». Но и священник не мог указать смысла. Это очень поколебало православных...

И тот немчура потом легко уже сбил их с толку. Подобное же нечто рассказывает некто из своих разговоров с молоканами... которые говорили: «Что мы там будем делать в вашей церкви? Дьячок бормочет, ничего не разберешь, да хоть бы и разобрали, ничего не поймешь». И вы видите, что ни у молокан, ни у штундистов ни одной церковной песни нет, а все новые... часто с пустым содержанием. Отчего? Оттого, что понятны.

Так вот было бы достойное ознаменование юбилея, если б решили к тому времени положить начало новому переводу богослужебных книг. Положат пусть, теперь же положат перевесть все книги заново, а к юбилею приготовят одну какую книгу, например Осьмигласник, Октоих. Перевести не на русский, а на славянский язык. Опыты уже деланы были. В «Душеполезном чтении» несколько служб, так переведенных, уже напечатано. И благоговейно, и понятно. Так пусть и всю книгу какую-либо переведут.

Передайте, пожалуйста, эти мысли N.N... и убедите его... Нет, что убеждать. Умолите непременно сейчас же начать хлопоты – испросить разрешение у Святейшего Синода устроить перевод и отпечатать его.

Вот было бы с его стороны ознаменование и своего заведования типографиею... А жизнь св. Владимира с акафистом пошла бы как десерт и конфекты, трапеза же праздничная была бы книга (2, с. 142–144).

Богослужебные книги могут быть не только поновляемы переводом, но изменяемы и в содержании. Греки так и делают. В С[иноде] завалены делами и им некогда думать о богослужебных книгах; это надо подсказать им со стороны...

А там уже дело пойдет само собою (2, с. 145).

Посылаю вам 5-й том Добротолюбия. Если потрудитесь прочитать, увидите не только то, что бывает на последних степенях христианского строгого жития, но и то, как того достигнуть. Тут есть изображения всего пути к Богу, написанные лицами и ранга высокого, и жизни отрешенной и совершенной. Что из сего к вам при житейских порядках приложимо, сами увидите.

Только не думайте, что ничего нет приложимого. Ибо цель у всех христиан одна – быть в живом единении с Богом. И все такие единое составляют тело, и вне сего тела нет людей, живых духом. И всем один труд сей: победить страсти и стать чистыми, житейски ли кто живет или удалившись от житейских порядков (2, с. 152).

За пресечение чтений из Святого Писания вам следует епитимию. Но ее можно отложить, принимая во внимание ваше желание исправиться. Ведь не нужно много читать... Довольно (для вас) прочитывать то, что положено в святой Церкви, т.е. Евангелие и Апостол на каждый день. Чтение этого возьмет не более пяти минут. Столько же возьмет, если пожелаете обдумать что-либо из прочитанного или заучить какой текст (2, с. 155–156).

Посылаю вам с супругом вашим книгу «Древние иноческие уставы».

Тут и мирянам можно многим попользоваться... именно там, где идет дело о внутренней жизни, которая везде одинакова, несмотря на разность внешних порядков жизни. Но и то, что неприложимо к житейским людям, небесполезно просмотреть, удостоверясь, что в общем и наша иноческая жизнь такая же, как была заведена и введена издревле... А этого и довольно для успокоения при виде некоторых в иных местах отступлений от древнего в частностях. Теория ведь и везде выше исполнения ее на деле (2, с. 162).

Читайте прп. Варсонуфия и Иоанна. Там определены все случайности и можно находить указание на все, в чем ни окажется нужда (2, с. 177).

И вы, и подруга ваша уверяете, что вам много помогли мои книги «Письма о христианской жизни» и «Путь ко спасению». Сами по себе книги эти не имеют ученого достоинства и суть простое изложение жизни христианской, какою она должна быть по учению Господа, святых апостолов и святых пастырей и учителей Церкви. Может быть, простота сия и дала истине Божией войти в сердце, и она, вошедши в сердце, завладела им и произвела в нем переворот (3, с. 19).

В «Письмах о христианской жизни» и «Пути ко спасению» христианство деятельное изображено довольно полно. На свет произошли они в сороковых годах, а напечатаны в шестидесятых. Для меня они теперь будто чужие: от давности все перезабыл. Но истина в них содержится чистая. Я был тогда, как писал, наставником в С.-Петербургской Духовной Академии по Нравственному богословию. В «Письмах» содержатся эти уроки. К сим письмам подошли потом – «Письма о том, что есть духовная жизнь и как в ней установиться»; «Письма о духовной жизни» по поводу писем Сперанского о том же предмете; «Письма к разным лицам о разных предметах веры и жизни христианской»; «Мысли на каждый день года по церковным чтениям» и подобные краткие мысли, порождавшиеся сами собою при размышлении о жизни христианской. И еще кое-что есть... И печатание, и распространение сих книг взяли на себя афонские старцы (Афонская часовня на Никольской ул. в Москве) (3, с. 19–20).

Замечу еще, что «Письма о христианской жизни» были изданы сначала в четырех выпусках, в четырех книжках. Но недавно изданы они в другом виде: выпуски третий и четвертый составляют книгу «Начертание хр[истианского] нравоучения». Выпуски первый и второй составляют книгу собственно «Письма о христианской жизни» с прежним прибавлением. Прежнее прибавление ко второму выпуску – аскетические уроки, извлеченные из (списков) отечников обители св. Саввы, что близ Иерусалима, изданы особою книжкой с сим заглавием.

В «Начертании» есть нечто новое против того, что содержится в прежних выпусках – 3 и 4 (3, с. 20).

Забыл написать вам про Фаррара. «Жизнь Христа Спасителя», им составленная, небольшого достоинства. Самый большой ее недостаток в том, что учение Господне у него поминается очень кратко и не с должным осмотрением.

Есть у нас «Жизнь Христа Господа» превосходная. Это сПб. о. протоиерея Матвеевского. В ней все полно изображается: и деяния Господни, и учение с толкованием и приложением к жизни каждого. Книга большая-большая (3, с. 117).

Для умножения ведения вашего о духовных делах читайте Варсонуфия и Иоанна «Ответы»... Это лучшая руководительная книга (3, с. 126).

Жития святых в Четьих-Минеях хорошо читать, хоть мы так не можем жить, но обязаны подражать им в возможном и даже через силу. В каждом житии предлагается общий очерк жизни святого дня... Из общего обзора сих очерков увидите, что у всех святых общее было, и из сего сделайте заключение: стало быть, то или другое необходимо (3, с. 154).

Но вы не довольствуйтесь однократным прочтением, а читайте столько раз, чтоб запомнить все, ибо в книгах все нужное написано (3, с. 157).

У вас только две книги мои... Но они все содержат требуемое духовною жизнию. В 118-м псалме... мои мысли, а в книге «О молитве и трезвении» – все соотеческое. Тут сокращенно все отцы... и все учение о духовной жизни. Советую вам хорошенько их изучить... а тогда сами увидите, что другие книги и не требуются (3, с. 161–162).

О книгах я держусь того, что написал, что вам не полезно набирать много книг. Изучите прежде «Сборник о трезвении и молитве». 118-й псалом, если труден, отложите до последующего времени... а теперь сидите над книгою «О трезвении». Книгомания – тоже страсть не полезная. А четки – суеверие. Теперь вижу, что их совсем не следует вам присылать, и не пришлю (3, с. 163–164).

Муж ваш сделал вам подарок не наилучший... Лучше всех журналов духовных «Душеполезное чтение» и дешевле всех (3, с. 164).

Много зараз не читайте... Не читайте затем, чтобы только прочитать, а чтобы освежить и попитать душу. Питается же она тем, что чрез внимание пройдет в сердце и его займет... Если при чтении и размышлении какая-либо мысль исторгнет вас из среды тварей и перенесет пред лице Господа... закрывайте книгу и оставайтесь с сею мыслию... хоть целый день... и более... Такая мысль есть один из поворотов ключа, который вручен вам во сне. Другой поворот – дух сокрушен; третий – движения любви к Господу; четвертый – порывы самоотвержения или готовности все претерпеть, все перестрадать, только бы угодить Господу и спастися. Есть много и других поворотов ключа сего (3, с. 173).

Пославши вам 5-й том Добротолюбия без 4-го, я думал, что 4-й был уже послан. Виноват! Ошибся. Теперь посылаю 4-й том: прямо к общинникам речь ведет. Вот увидите, как подбодрит сестер. Это все поучения Феодора Студита. У него общинники, не по своей воле живущие, выше уединенников (3, с. 222).

Симеон Богослов – сокровище неоцененное. Сильнее всех он внушает ревность о внутренней благодатной жизни. И пишет просто (3, с. 223).

Вам по сердцу пришелся Симеон Новый Богослов. Читайте же его чаще. Это будет освежать и оживлять ваше внутреннее (3, с. 227).

Вам вывод из всего Добротолюбия: всякий вздох посвящать чистой молитве и зорко смотреть, откуда враг направляет свои стрелы, и соответственно тому действовать... Сей вывод настоящий... Извольте быть так. У Анастасия Синайского это составляет первый пункт его аскетических наставлений (3, с. 238).

В 4-м томе Добротолюбия содержатся поучения св. Феодора Студита, где премного наставлений предлагается общежительникам на все случаи, представляющиеся неизбежными в сем роде подвижничества. Есть и для работающих в поле (3, с. 243).

Говорите: «Нет времени почитать, чтоб возгреть дух»... Если навыкнете делать дела свои как должно, то самое делание их будет возгревать и разжигать дух. Читать же для возгревания духа много не надо. Надо только прочитанное доводить до чувства. Как только этого достигнете – и парение духа тотчас начнется (4, с. 17).

Всеусильно заботьтесь утром хорошо помолиться – не развлеченно, а с теплотою. У вас есть книга «О трезвении и молитве» – сборник? Читайте ее понемногу. Она способна настроить на внимание к единому Господу, вездесущему и всевидящему (4, с. 40).

Вы любите молиться внутреннею молитвой и желаете научиться ей. Молитесь усерднее – и научитесь. Читайте книги о молитве. Есть сборник «О трезвении и молитве». Тут собраны великие учители, как молиться. И себе перенимайте. Вы говорите, что стараетесь всегда памятовать о Господе и все для Него делать... Это прекрасное преддверие успеха в молитве. Пекитесь о сем всячески (4, с. 148–149).

Читайте Симеона Нового Богослова. Я перечитываю теперь для означения опечаток, его Слова, в первом выпуске заключающиеся. Как тут настойчиво излагает он суть дела жизни христианской... производя ее во всем пространстве от Господа Спасителя исключительно. И все у него так ясно излагается, что беспрекословно покоряет ум и требует повиновения. Когда бы Господь помог хоть немножко попасть на ту колею, по которой он ведет хотящего спастись. «Немножко», – только говорится так, а быть сему нельзя... по колее нельзя немножко ехать, но как въедешь, уже совсем въедешь. Можно только ехать тише или шибче (4, с. 47).

Читайте, читайте! Но не оставляйте прочитанного лишь в памяти, а тотчас и к делу прилагайте. Это закрепит то – в течении жизни, а не в мыслях только (4, с. 90).

Книга Добротолюбия 5-я вся обращена на внутреннюю жизнь. И хоть преимущественно имеет в виду отшельников, но к ним собственно относятся только внешние порядки; внутренняя же жизнь, там изображенная, ко всем вообще пригодна (4, с. 119).

Я и забыл попросить вас при пересылке рукописи спросить мать Л... по какому случаю Устав св. Венедикта занял внимание ее. Спросите, когда будете писать. Св. Венедикт написал Устав для западных. Для нас Устав Василия Великого. Он давно переведен вместе с другими писаниями сего отца. Не мешало бы вам иметь его под руками. Он очень духовен и воодушевителен. И вводит в самую средину подвижнических деланий (4, с. 123).

Хорошо вы сделали, что взялись снова прочитать св. Симеона. Это самый отрезвительный отец (4, с. 124).

Добре, добре! Читайте и перечитывайте. Эта книжка свт. Василия – самая для вас нужная. Но у него и все другие премудры и высоконазидательны. Вот увидите! У него умозрение преобладает. У свт. Златоуста более сердечности и убеждения при простоте речи. Вы хорошо сделали, что выписываете все части творений св. Василия (4, с. 124).

Обратите внимание на «Письма к разным лицам». Они начаты так, а потом пошли все к одному лицу... и пришлось говорить много такого, что и для всех пригоже, может быть, и для вас пригоже что найдется (4, с. 148).

Читайте и замечайте признаки, в каких являются страсти... Потом по сим указаниям себя обсуждайте и исправляйте (4, с. 155).

Читайте житие святых. Приобретите Четьи-Минеи, которые на славянском и в синодальных лавках продаются. А русские не берите (4, с. 157).

Для библиотеки вашей пригожими могут быть следующие книги:

Исаак Сирианин, Лествичник, Достопамятные сказания о подвижничестве святых, Добротолюбие, Ефрем Сирианин, Макарий Великий, авва Дорофей, Варсонофия и Иоанна ответы, Марк Подвижник, Максима Исповедника о любви, Нила Синайского, Четьи-Минеи, Лимонарь, «Лавсаик», История боголюбцев, Училище благочестия.

Первые четыре достанут на целую жизнь и на все случаи. Затем и прочие понемногу приобретайте (4, с. 170).

Только борьба с помыслами конца не имеет. Смотрите за собою и больше с сердцем имейте дело. Для разобрания сердечных движений читайте с размышлением и к себе приложением Лествицу, Исаака Сирианина, Варсонофия и Иоанна, в Добротолюбии – Диадоха, Филофея, Исаию, Евагрия, Кассиана, Нила. Когда читаете, не оставляйте общим положением прочитанного, а всегда обращайте то себе в правило – частное, к вам приложимое, причем общее всегда терпит некоторые оттенки изменений. Так пойдет расти ваша практическая мудрость (4, с. 181).

Если есть уже у вас Добротолюбие, найдите и прочитайте Исихия о трезвении. Тут прописано самое руководство к управлению и устроению мыслей. Внимательнее прочитайте, посердечнее усвойте и потом действуйте по тамошнему указанию (4, с. 200).

Достали Добротолюбие! Книга вся собрана с целию научить сокрушению и вниманию сердечному не имеющих сего, а имеющим – указать способы к усовершению и укреплению. Очень жаль, что она не везде ясна в древнем переводе. Но полагаю, будет очень достаточно того, что понятно (4, с. 201).

Предлагая любителям духовного чтения известное всем Добротолюбие в русском переводе с прибавлениями к оному, долгом считаем сказать несколько слов о том, что такое есть Добротолюбие. Оно содержит в себе истолкование сокровенной в Господе Иисусе Христе жизни (7, с. 3).

Сокровенная в Господе Иисусе Христе истинно христианская жизнь зачинается, раскрывается и к совершенству восходит в своей для каждого мере, по благоволению Бога Отца, действием присущей в христианах благодати Пресвятого Духа, под водительством самого Христа Господа, обетовавшего быть с нами во вся дни неотлучно.

Благодать Божия призывает всех к такой жизни, и для всех она не только возможна, но и обязательна, потому что в ней существо христианства. Причастниками же ее являются не все призванные, и действительные ее причастники не все причащаются ей в одинаковой мере. Избранники глубоко в нее входят и по степеням ее высоко восходят.

Проявления ее, равно как и богатства области, в которой она раскрывается, не менее обильны и разнообразны, как и явления обычной жизни. И если б могло быть ясно понято и понятно изображено все бывающее там – вражеские нападения и искушения, борьбы и одоления, падения и восстания, зарождения и укрепления разных проявлений духовной жизни, степени общего преуспеяния и свойственное каждой состояние ума и сердца, взаимодействие во всем свободы и благодати, ощущения близости и отдаления Божия, чувства Промыслительного вседержительства и положения себя, окончательное и безвозвратное, в десницу Господню, с отложением всех своих способов действования, при непрестанном напряженном действовании, – если бы все сие и многое другое, неразлучное с истинной в Господе жизнию, могло быть ясно и удобопонятно изображено, то представило бы картину, сколько привлекательную, столь же и поучительную, – картину, похожую на всемирное путешествие.

Путешественники пишут путевые заметки о всем, что встречают достойным внимания на пути своем. Писали свои заметки и избранники

Божии, в разных направлениях проследившие все тропы духовной жизни, о всем, что встречали и испытывали в сем многотрудном шествовании своем, но участь и значение тех и других заметок не одинакова.

Не имеющие способов путешествовать могут, и не двигаясь с места, составить себе довольно приблизительные понятия и представления о чужих странах посредством чтения путевых заметок других путешественников, потому что формы жизни всех тварей больше или меньше походят одни на другие, в каких бы странах они ни проявлялись. Не то бывает в отношении к опытам духовной жизни. Понимать могут только шествующие путем сей жизни. Для не вступавших на него это совершенно неведомая страна. Но и вступившие на него не все вдруг понимать могут. Их понятия и представления уясняются по мере шествия и углубления в страну духа. По мере умножения собственных опытов жизни духовной становятся ясными и понятными указания опытов, замеченных святыми отцами в писаниях своих.

При всем том, однако ж, изображение разных проявлений духовной жизни, даемое нам в святоотеческих писаниях, не есть дар напрасный и для всех вообще христиан. Оно дает всякому понять, что если он не испытал еще того, о чем говорится в сем описании, то значит, что установившийся для него образ жизни, несмотря на то, что с ним мирится его христианская совесть, не есть законченное совершенство, лучше которого нечего желать и дальше которого некуда идти. Давая же это понять, оно не может не раздражить ревности к преуспеянию, не может не минуть вперед, указывая там нечто лучшее, нежели чем обладает он.

Для тех, которые вступили на путь к лучшему и совершеннейшему, оно дает нужные указания в сомнительных и недоуменных случаях, когда нет наличного опытного руководства или когда это само встречает неразрешимости, не позволяющие давать окончательные решения, которые устраняли бы всякое колебание в шествующем.

Очень важно бывает знать, как и куда ступить ногою в известном случае, чтобы не сделать ошибки. И вот здесь какое-нибудь в нескольких словах изречение отеческое разгоняет тьму, воссияв подобно лучу молнии среди ночи.

Вообще же это теплица духовная, в которую верящий, прочитывая указания о явлениях духовной жизни, входит сознанием и сердцем и, подлежа там ощутительным влияниям возбужденных созерцаний, чувствует, что он витает в сии минуты в иной некоей атмосфере, светоносной и живоносной. Это отрадные моменты, и в продолжение их-то обычно зарождаются и зреют разные отпрыски на древе духовной жизни. И потому нет ничего дивного, что испытавший это, как только улучает свободную минуту, спешит к опытным описаниям духовной жизни, как любящий прибыль спешит к местам, прибыль обещающим, и любящий удовольствия – к местам утех... Он чает при этом подышать оживляющим и ободряющим воздухом духовным. И, однако ж, это не есть праздное дилетантство. Нет, это есть дело существенной необходимости для преуспеяния и благостояния нашего духа.

Вот почему между истинными христианами всегда была и есть потребность иметь под руками святоотеческие писания о духовной жизни. Но сколько похвально чувство такой потребности, столько же обязательно удовлетворение ее от лица тех, кои имеют долг к тому и силы на то. Она и была всегда удовлетворяема как изданиями сих писаний в полном их составе, например, св. Макария, Исаака и Ефрема Сириан, Лествичника и других многих, так не менее того – изборниками из них. К числу таких-то изборников принадлежит и известное всем Добротолюбие как наилучший из них.

Понятно теперь, что есть Добротолюбие. Оно дает нам, как значится в заглавии, словеса и главизны священного трезвения, т.е. и полные рассуждения, и краткие изречения о внутренней духовной жизни со всеми свойственными ей проявлениями и деланиями. Это книга, составленная в удовлетворение духовных потребностей в ревнителях о духовном преуспеянии. Читающие ее знают, какие сокрыты в ней сокровища духовной мудрости: читают и услаждаются. Но, услаждаясь и назидаясь чтением ее, они не скрывают скорбного сожаления, что многое в ней остается непонятным не по высоте и глубине содержания, а по устарелости перевода. Очевидна потому потребность нового перевода сей книги (7, с. 3–7).

По раскрытии в нас Царствия, точно, происходит нечто похожее на откровения, только не чего-либо нового, а того же, что уже открыто и что уже известно было нам по уму, а не по опыту. Тут дается сердцем ощутить все Божественные истины: и теоретические, и практические, составляющие существо христианства или нашего богообщения в Господе Иисусе Христе, благодатию Святого Духа. И прежде они были ведомы, но совсем не так, так что не знавшим их теперь думается, что они получают нечто новое. Это похоже на то, как, читая путешествие, напрягаешься вообразить все по описанию и думаешь, что все знаешь; а когда придется взглянуть на все своими глазами, то находишь все совершенно новым, словно прежде ничего о том и не воображалось. Возьмем одну главную мысль.

Христианство, то есть вера в Господа Иисуса Христа и общение с Ним, есть спасение, или избавление нас от решительных зол, ничем другим не отвратимых. Все это исповедуют, но только исповедание это до времени есть умовое верование; когда же вступит кто в то состояние, о котором речь идет, тогда он начинает носить в себе чувство спасения и избавления. Он не только верует быть спасенным, но чувствует себя спасенным: все одно как утопал бы кто – и принят был на спасательную лодку.

Когда придет это чувство, тогда самая истина спасения явится в новом свете и в новой силе. Как эта истина переходит в чувство, так и все другие, и большие, и малые все входят в сердце и обращаются в существо нашего ума и духа. И всякое такое восприятие сердцем истины отзывается в сознании новым откровением, словно тут только она и узнана. Припомните, как игумен Парфений до обращения своего из раскола сто раз, как говорит сам, читал в книге о вере, что Греческая Церковь и под турецким игом сохранила чистоту веры, и все не в догадку, что это за истина. Но однажды она вошла в его сердце и все осветила и мгновенно произвела в нем внутренний переворот. Я думаю, и всякий испытывал, как иногда вещь какая-нибудь лежит перед глазами и все не видится; а потом вдруг как бы входит в глаз – глядишь и недоумеваешь, откуда она взялась. То же совершается и в духовной жизни: ныне одна, завтра другая истина домостроительства нашего спасения вводится в сердце и начинает быть чувствуема в ее истинном виде, но никаких новых откровений не бывает.

Вот это именно, а не другое что означает и древнее обетование, что все будут научены Богом (Ис. 54, 13, ср. Ин. 6, 45) (10, с. 71–73).

Чтение и размышление идут вместе; могут подготовить к молитве и оставаться праздными. Но сами они не молитва и заменить ее не могут. Чтению предел тот, чтоб дойти до предмета, который бы оковал внимание и остановил на себе одном. То же – размышлению. И тут переход к молитве или даже к молитвенному состоянию надолго. Хорошо утром после молитвы добиваться до сего чтением. Читать понемногу... Чтение с теплотою еще не то... Там, в молитвенном состоянии, прекращается чтение, и ум станет и не колыхнется, и хорошо ему бывает. Понудьте себя читать молитвы, кои показал священник.

Они дверь. Как войдешь внутрь, не отворивши двери? Одолейте скуку. Их немного. Помышляйте, что, читая их, вы Господу говорите слово, которое Он слышит. Можно заучить сии молитвы и читать на память, внятно сердцу и Господу. Только надобно одолеть себя. Господь вам помощник (11, с. 7)!

Много не надо читать... Прочитавши что-нибудь, жуйте то, пока дойдет до сердца. И довольно. Вот вам признак полезного чтения!

Когда какое место так займет, что все мысли и внимание сосредоточатся в нем, это хорошо. Всякое другое чтение есть праздное.

По вечеру или после обеда хорошо читать жития святых дневных. Для того под руками имейте Четь-Минею (11, с. 35).

Вот вы читали повествование о мытарствах. Где найдете что подобное? И сладостно, и назидательно. В Четьих-Минеях вся почти церковная история и вся она такого свойства. Отрезвляет, умиляет и к Богу обращает (11, с. 81).

Что у вас там за чтения? И что из сего читаемого вы находите полезным и приложимым к жизни? Последний признак должен быть пробою доброты исследования писаний. Но есть и другое исследование, никуда не гожее, – бесплодная пытливость ума. Вот как разбирайте! Если, слушая, видите, что все мысли, как мыльные пузыри, хоть и красны, да пусты и скоро от легкого движения воздуха здравого рассуждения трескаются, – знайте, что слышанное есть дело пытливости праздной. А если, слушая, найдете, что слышанное садится на сердце и втесняется в него и давит его, сокрушая, или расширяет, возвеселяя неземными надеждами, то знайте, что слышанное не есть дело праздной пытливости, а есть опытом дознанная истина. Для иных испытание писаний может быть великим искушением. Вы подивитесь? А так есть. Помните, как авва Серида прибил Досифея за то, что сей последний начал без всякой нужды пытать, что то значит и что это, отчего так написано, а не иначе? Вот и другой пример. В Филиппах (см. Деян. 16) была отроковица, имевшая дух пытлив, и апостол Павел изгнал его. Посмотрите еще у Филофея или у Диадоха (в Добротолюбии). Там недобрым делом сочтено, когда от внимания и молитвы отвлекает желание или позыв побогословствовать. Да и много найдете подобных советов относительно пытания писаний. Разбирали ли вы, как произошли еретики? Все до единого от пытания писаний.

Так выходит – это меч обоюдоострый! И, стало быть, надо с ним осторожно обходиться (11, с. 88–89).

Вот что скажу вам для распознания духа истинного от духа лестча в сем отношении.

Православный христианин читает Слово Божие; истины, прямо в нем содержимые, печатлеет в своем сердце, не двигая своей мысли за пределы содержимого и не возвышая над ним господственно и самоуправно своего ума, а ему смиренно подчиняя его. Например, повинуйтесь наставником вашим²²⁷... всяка душа властем предержащим да повинуется ²²⁸ . Дело ясное! Тут нечего и толковать. Печатлей только на сердце, да и все тут... Если встретится что неудобопонятное, православный ищет разрешения не в своем уме, не в своих догадках, а в общей хранительнице всякой истины – Церкви, т.е... ищет решения готового, всеми признаваемого и всем предлагаемого в Церкви; например ты еси Петр и на сем камени ²²⁹ и пр. Непонятно, как Церковь может быть основана на Петре, когда основание ее есть Господь, и притом так, что другого основания быть не может.

Не мудрствуя для решения сего недоумения, обратитесь к Церкви и возьмите существующее решение, что здесь слово Петр не означает лица апостола Петра, а означает твердое исповедание веры в Господа нашего Иисуса Христа.

Эта твердость каждого и мученика делала камнем. Колотят, колотят и не расколотят. А вот католики стали искать решения в своей голове и попали на папу. Как ни нелепо, а вот и доселе упорствуют (11, с. 89–90).

Если какое-либо место Писания расшевелит мысль и сия начнет делать выводы, неотразимо теснящиеся в голову, – ничего: православный и от сего не прочь, только обходится с сими выводами, порождениями своими, не как с родными чадами, а как с пасынками, подвергает их немилосердной пытке, именно: вставляет их во всю совокупность истин святой веры (это все истины, в катехизисе содержащиеся) и смотрит, вяжутся ли они с ними и, если не вяжутся или противоречат им, гонит вон из головы как незаконнорожденных чад! Если не сможет сделать сие сличение сам, то снова обращается к живым или прежним учителям и их вопрошает. Вот все, как творит православный и как подобает творить (11, с. 90).

Неправославный не так делает. Родятся у него в голове какие-нибудь думы (хорошие или худые – ему нужды нет, лишь бы нравились) – он и начинает рыться в Писании и искать им подтверждения. При таком настроении, конечно, каждая строка и даже речения, чуть-чуть указывающие на мечты искателя, берутся как доказательство.

Вот собрано несколько текстов, к ним приданы произвольные толкования, и затем сделан вывод, то есть та мысль, какая родилась в голове прежде чтения Писания, а наконец и возглас: «Так учит все Писание».

Так образовались все ереси, так протестантство, так папство, с тою разницею от первых, что сии еще роются у святых отцов и их насилуют (11, с. 90–91).

Господа ради не забывайте прочитывать свт. Златоустого, какая бы книжка его к вам ни попалась. Он писал просто, без приготовлений, так, как вещи зрелись его духом и мысли о том слагались в сердце. Многое у него с первого раза кажется ничтожным, но продолжайте далее – и найдете сокровище, которому нет цены. Иные говорят, что свт. Златоуст изображал порядок общей жизни христианской. Большею частию это верно, но не вообще. В каждой почти беседе найдутся изречения, изображающие сокровеннейшую жизнь духа. Сии и изучайте и держите то в сердце на случай беды и нужды (11, с. 101).

Святой Макарий есть преддверие святого Исаака Сирианина. Когда мысль несобранная потеряет все пути вхождения во внутреннее святилище, развертывайте сию книгу и читайте. Как по ступеням, поведет она вас в царское жилище и представит светлому лику Царя.

Есть искусство различать помыслы. Ему научитесь здесь в тонко-частном распределении их по родам и по взаимном подчинении. Есть высшая сокровенная область духа. Здесь начато изображение ее в выразительных картинах. Хотите ли узнать корни греха, льстивые изменения страстей? – здесь узнаете (11, с. 101).

Что вы утречком несколько времени посвящаете на чтение духовных книг, это очень добре...

Сколько я знаю, все благочестивые и богобоязненные люди так делают.

... Чтение вместе с предшествующею молитвою душу скрепляет и дает ей силу на целый день. Лекаря говорят: натощак не выходи наружу. В отношении к душе это исполняется утреннею молитвою и чтением (9, с. 115–116).

В духовной жизни книги – только руководство. Само познание приобретается делом. Даже то, что познано бывает из чтения будто ясно и обстоятельно, когда испытано бывает делом, представляется совсем в другом свете. Жизнь духовная – особый мир, в который не проникает мудрость человеческая. Вы сами это испытаете или уже испытываете. Трудитесь над собою и внимайте себе. Понемножку-понемножку и вы дойдете до того, что начнете вести премудрые речи, которые – садись да записывай (9, с. 249–250).

Пишете: «Много читаю, не худо ли это?» Бывает и худо, и хорошо, судя по тому, что читаете и как читаете.

Читайте с рассуждением и читаемое поверяйте неложною истиною нашего исповедания. Что согласно с ним – то принимайте, а что несогласно – тотчас отвергайте как богопротивную мысль и книгу ту, в которой излагаются такие мысли, бросайте. Вы взялись изучать духовную жизнь. Это предмет и многообъятный, и возвышенный, и сладостный для сердца, которое не может не видеть в ней последнего своего блага. Взялись за это и изучайте – и из книг, и паче делом (9, с. 250).

«Если серьезно желаете вступить на эту стезю, то вам некогда будет обращаться к изучению других предметов. Учились и общие понятия о всем имеете – и довольно с вас.

Скажете: «Да этак отсталою выйдешь?» Что же за беда! Отсталою в одном, а преуспевающею в другом – и в другом гораздо высшем. Если бы, отставая в человеческих мудрованиях, вы не преуспевали в премудрости Божией, был бы ущерб. Но как преуспевать в последней вы несомненно будете, если возьметесь за дело как следует, то не ущерб потерпите, а большее преимущество приобретете. Ибо с мудростию духовною человеческое мудрование в сравнение идти не может (9, с. 250).

Говоря так, я не то хочу сказать, чтобы другого ничего нельзя уж было и почитать, а только то, что и без него можно обойтись без ущерба, тогда как, склонясь на него, можно понесть ущерб в своем главном. За двумя погонитесь – ни в одном не успеете (9, с. 251).

Но вопрос все еще остается нерешенным: так как же – можно читать иное что, кроме духовного?

Сквозь зубы говорю вам, чуть слышно: пожалуй, можно, только немного и не без разбора. Положите такую примету: когда, находясь в добром духовном настроении, станете читать с человеческими мудростями книгу и то доброе настроение начнет отходить, бросайте ту книгу. Это всеобщий для вас закон (9, с. 251).

Но и книги с человеческими мудростями могут питать дух. Это те, которые в природе и в истории указывают нам следы премудрости, благости, правды и многопопечительного о нас Промышления Божия. Такие книги читайте. Бог открывает Себя в природе и истории так же, как и в слове Своем. И они суть книги Божии для тех, кто умеет в них читать (9, с. 253).

Сказать «читайте такие книги» легко; но где их взять? Этого я вам указать не могу. Ныне более выходит книг по предметам естествознания. Но почти все они с дурным направлением, именно: покушаются объяснить происхождение мира без Бога и все нравственно-религиозные и другие проявления духовной в нас жизни – без духа и души. И в руки их не берите.

Есть книги по предметам естествознания без таких мудрований. Те можно читать. Хорошо уяснить себе строение растений, животных, особенно человека, и законы жизни, в них проявляющейся. Великая во всем этом премудрость Божия! Неисследимая! Какие именно есть такого рода книжки, спросите у того, кто увлекательно говорит о предметах веры (9, с. 251–252).

А повести и романы?! Есть и между ними хорошие. Но чтобы узнать, хороши ли они, надо их прочитать, а прочитавши, наберетесь таких историй и образов, что – Боже упаси! Занавозите свою чистенькую головку. После поди вычищай.

Какая же стать накликать на себя такой труд?! Потому, думаю, лучше не читать их. Когда кто из прочитавших благонамеренных людей порекомендует какую повесть, можете прочитать.

Есть хорошие землеописания. И их можно почитать. Но все понемногу и как бы только для разнообразия. Свое дело держите – и от него внимания не отвлекайте (9, с. 252).

Ваши недоумения о мыслях «Невидимой брани» зависят от того, что вы смотрите на тамошние уроки не с той точки зрения... В «Невидимой брани» имеется в виду человек, борющийся со страстями и напрягающийся все худое из себя изгнать и все доброе укрепить... Когда он установится в добре и крепок станет, тогда многие из правил или иной вид приимут, или отложатся. В период борения закон: ...все, что может приводить в движение кроющееся в нас зло, мало ли то или велико, должно быть устраняемо от внимания и тем паче от чувства... равным образом должно поступать и с тем, что ослабляет делания, способствующие укреплению добра. Просмотрите с сею мыслию ваши заметки – и сами увидите, с какой стороны они несостоятельны... То, что пишется в сей книге, не для одних монахов идет, а ко всем относится, кто хочет очистить свое сердце. В виду имеется не внешнее положение, а душа (6, с. 56–57).

В «Невидимой брани» многие главы переделаны. Та книга католикам писана, а католики об умной молитве... и иных вещах подвижнических иначе от нас судят. Старец Никодим поправил, но не все. Я докончил поправку (6, с. 117).

Беретесь перечитывать книгу "Что есть духовная жизнь». Добре. Там и ответ есть на ваш первый вопрос...

Подобные этой книги еще: «Путь ко спасению», «Письма о дух[овной] жизни по поводу писем Сперанского», 118-й псалом. Все они у вас есть. Извольте их держать особо, на виду и почитывать. К ним же принадлежат и «Письма к разным лицам» (6, с. 30).

Я делаю выборку наставлений монахам из поучений св. Феодора Студита. Премудрый отец! Нежного сердца и пресмиренный! В наставлениях берет сторону не высшую, а самую низшую... видимую деятельность монастырскую и ее одуховляет... В добром исполнении всех послушаний видит путь ко спасению, научая, как эти простые превращать в Божии и Богу угодные...

Это единственные монастырские поучения... Для внутренней жизни много разъяснений, а для внешней – почти нет (6, с. 155).

Читать Евангелие и Псалтирь – доброе дело. Не оставляйте книжки, пока не почерпнете себе какого урока или правила для жизни (8, с. 4).