Беседа на притчу о блудном сыне, и о покаянии

Настоящий труд представляет собой перевод проповеднических произведений святителя Геннадия II (Георгия) Схолария (ок. 1400–1472, память его празднуется Греческой церковью 31 августа), патриарха Константинопольского, ученика и духовного сына св Марка Ефесского, одного из самых замечательных православных богословов, «последнего светозарного отблеска дивной Византии», по выражению переводчика его проповедей архим Амвросия (Погодина) Проповеди (омилии, слова) святителя Геннадия являются, в сущности, трактатами на различные богословские темы, будь то догматического, будь то нравственного характера. Все эти проповеди принадлежат к его «избранным» сочинениям, причем избрал их и переписал своей собственной рукой сам великий святитель.

В «Прибавлении» к книге публикуется детальное исследование архим. Амвросия (Погодина) об истории формирования догмата Искупления и его восприятия в Западной и Восточной церквах.

Для всех интересующихся историческими путями Православия.

Г. М. Прохоров

Беседа на притчу о блудном сыне, и о покаянии

1. Ропот фарисеев и книжников на благожелательное отношение Христа к мытарям, с самого начала присвоившим себе благо с благоговением приближаться к Нему и, на основании сего, наслаждаться Его учением, не воспрепятствовал грешникам и мытарям преуспевать на пользу себе и не отстранил их от оной прекраснейшей и блаженной близости к Нему. Это даже способствовало приявшим в достаточной мере ручательства Божиего человеколюбия (милости), каковое покаяние имеет оказать обращающимся от своих грехов к Богу; Владыку же нашего побудило, ради поддержки нашего духа, к большему и усиленному рвению, в результате чего Он и сказал оные притчи;¹ потому что не только присутствовавших тогда грешников и мытарей, но вот и нас и всех, с того времени вплоть доныне с верою внемлющих Его Божественным словам и до конца (мира) имеющих им внимать, Он чудесным образом духовно руководит надеждами на Его человеколюбие, если только мы решим путем покаяния всеми возможными способами обратиться к Нему. И ангелы поистине радуются об одном кающемся грешнике, говорит Владыка ангелов и нас; а фарисеи высмеивали Божие слово, привыкнув вместе с собою губить и уничтожать обольщенных ими и внимающих им, как бы способным помочь им и спасти их; и если бы они даже не верили нашему Владыке и всеми способами вредили Ему и строили козни против Него, и не желали принять во внимание самые вещи, которыми действенно ежедневно возвещается человеколюбие Божие, однако они должны были хотя бы веровать книгам (Св. Писания), как толкователи которых они возвышались над другими; а в них сострадание Божие и милость Его к кающимся, как и строжайшее возмездие, ждущее нераскаянно грешащих, можно сказать, является основным предметом, и бесчисленными примерами такого Небесного человеколюбия было исполнено время до наступления Божиего Домостроительства, будучи как бы предвозвестником или введением к наступившему после сего более явному и большему Божиему состраданию.²

2. Но ныне бегло просматривая иное, бывшее в то время, наставление Спасителя нашего, мы все наше слово посвятим притче о двух сыновьях, которую сегодня мы слышали в Евангельском чтении. – Хотя понятие о Божием благоволении к (кающимся) грешникам было прекрасно разъяснено фарисеям и книжникам на основании притчей, как и непосредственными возвещениями, однако они, будучи совершенно слепыми, не верили, или и видя не желали веровать, и, словно не стыдящиеся Видящего все, они выставляя себя перед людьми праведниками, были тяжкими (непримиримыми) по отношению к проступкам со-рабов или даже братии, и в то время как хвалили тех отцов среди людей, которые были человеколюбивы к своим детям и прощали им их прежнее бесчинство, хотя бы оно и продолжалось в течение долгого времени, если только те обращались и признавали свое неблагоразумие, в это время они отказывали в человеколюбии общему всех Творцу и Отцу. Итак, в опровержение их мнения о бесчеловечности Бога, им была сказана эта притча, ссылающаяся на обыкновение, которое имеет место у нас, людей; мы же уже не нуждаемся в притче, полностью поверив словам и делам Владыки и только ими одними возбуждая (в нас) надежду на спасение; потому что не только данными Им учениями о Божиих тайнах мы получили сие благо, но и яснейшими примерами Он подтвердил³ это и для приявших оное, и для всех зрящих, прилагая к сему отпущение грехов и освобождение от всех явных телесных болезней, как это произошло с оным расслабленным и подобным образом со многими другими. Итак, противопоставив (мнению фарисеев и книжников) Самого нашего Владыку, Отца и Покровителя, не примерами из притч подтверждая Его человеколюбие в отношении нас и не описывая его (потому что оно – неизреченно и превосходит всякий ум),⁴ мы только с благодарностью представим, что Он не только оказывает его, но и в кратчайших словах являет, что оно обнаруживает себя ежечасно в бесчисленных делах.

3. Итак, Отец Господа нашего Иисуса Христа, согласно Своему естеству рождающий Его, есть Бог, как Своим естеством, не волею, производящий Его; нас же, людей, единым Отцем являются и Тот и Другой, потому что Они – едино, и по тому соображению для нас, что Они – единый Бог и одна (Божественная) природа, хотя и различаются Друг от Друга понятием Ипостаси; отсюда Каждый из Них является нашим Отцем, как и едины Они – по естеству.⁵ Бог же является нашим Отцем по благодати, не – по естеству; потому что мы – творения Его воли, а не Его естества. И всех творений Его Бог является Отцем, и в особенности нас, людей; потому что Он нам дарует слово (разум), производит то, что мы (умственно и духовно) возрастаем, ставит нас во главе над всеми тварями, соединяет нас с телом, как бы с орудием, до самых же небес дает достигать духу, непрестанно промышляет о нас, и не только ради того, чтобы нам временно существовать и жить, но чтобы вечно жить и непосредственно быть с Ним, и, наслаждаясь там благами, быть вместе с Ним блаженными (счастливыми) по благодати, паче-естественно данной нам, в счастии, которое сама по себе природа не знает. О, какая неизреченная и превосходящая всякий ум и слово благость, выражающаяся в том, что Он принял на Себя быть Отцем Своих творении и рабов, и при этом как Отец с нами обращается, пользуясь всеми отеческими способами в отношении нас, и ничего из этого не упускает! Духовное же произволение этих детей сразу же от самого начала разделилось надвое, хотя по понятию естества они, конечно, были соединены друг с другом; пусть же ныне будет исключена первая двоица людей, первые семена нашего естества, потому что они не были братьями, и о них приличествует быть иное и искусное рассуждение в другое время; а мы сейчас, в этом слове, посвятим наше внимание их потомству. Да, сразу же после них человеческий род раскололся, а Бог предвидел и желал, чтобы он был нераздельным; однако пользование данными им благами Он скорее уступил их произволению (выбору), потому что Он отнюдь не намерен был отнимать от них свободу воли – самый драгоценный дар из данных им благ; и Он, действительно, знал, что одна часть детей не будет хорошо пользоваться имеющими ими быть воспринятыми дарованиями, но не пожелал лишить их этих благ, будучи весьма благим, дабы не дать предлога им в уклонении от Отца на основании того, будто они не приняли оснований, необходимых для того, чтобы жить счастливо и как подобает чадам. Поэтому и разделил обладание благами в равной мере и лучшей и худшей части, и прежде сего прекрасно на деле дал им познать, что и те и другие обладают свободой воли. Итак, одна часть человечества не отступила от Бога и Отца и постоянно пребывала с Ним и служила Ему и держалась, насколько было сил, Отеческих законов, и довольствовалась Отеческим усмотрением и ничего не требовала, зная, что Он даст и не имущему и еще полнее и больше прибавит к уже дарованным благам; а вся остальная часть человечества пошла путем, совершенно противоположным первой. И поэтому та часть человечества, которая осталась с Отцем и во всем была Ему покорна, заслуженно была старшей и справедливо так называется⁶ не только в силу своего положения, но и согласно Отеческой и Божественной целью; решающая же жить по своей воле и по этой причине имевшая впасть в крайнее бедственное положение, именуется «младшей» частью из них обеих; потому что она несерьезно посчитала Отеческую цель в отношении нее недействительной и возбудилась ребяческим своеволием.⁷

4. Итак, таким образом они разделились, хотя Отец и склонял их, чтобы все равным образом остались с Ним и во всем были послушны Ему, и никоим образом не отступили от Него, и не только самим себе, но и Отцу, на основании такого своего благоразумия, принесли славу; существуют же два пути к угождению Отцу и к сущим на основании сего надеждам, ведущие к единой цели – к конечному счастью; это – путь истинной веры и путь добрых нравов, управляемых нормами разума; и вот что касается веры, то она и была старшей и принадлежала к старшей части человечества, которая, не без руководства Свыше, держалась Бога и Отца; а вся младшая часть, возникшая после оных прежних времен, совершенно стала отступившей от Бога и проводящей жизнь совместно со свиньями; потому что, совершенно лишившись Божиих даровании, с каждым днем увеличивающимся их отступлением от Него, они и поселились в местах, совершенно лишенных Божиего посещения своим далеким нахождением от Иудеи; и вместо того, чтобы быть под негой всеобъемлющего Божиего Промысла, она (эта младшая часть человечества) пристала уже к лукавому врагу человеческого спасения, которого первого зло изгнало из Отеческой страны, и тот предал оное прежде благородное создание свиноподобной жизни и их пище, лучше же сказать – оно стало голодать больше, чем оные свиньи; потому что те (свиньи, в образе которых представлены бесы), как одно из последствий их отступничества от Бога, делают себе пишу из непитательных элементов (έκ τών άτρόφων) (потому что как бы они могли напитаться губительством Божиего творения?);⁸ сжившаяся же с ними часть человечества лишается и этой их пищи и в итоге скорее сама становится пищей для бесов, чем получает от них корм;⁹ и они делали вид, будто они вправду терпят голод, в то время как эта часть человечества, действительно, во всем испытывала голод. Таким образом, разделяющееся надвое положение в отношении веры заняла эта двоица сыновей Божиих; в отношении же нравов – множественное и во многом худшее; потому что даже и право верующая часть в силу своих неправых дел потеряла общение с Небесным Отцем. Поэтому и была предана многим карам, лучше же сказать – сама себя подвергла подобающим ей ударам, по собственной же воле удалившись от Отеческой неги, – потому что хотя в словах она правильно веровала, но делами, нарушая Отеческие законы, она не была верна Ему; и таким образом, эта часть, представляющаяся держащейся благочестия, подверглась различным искушениям, и не многие среди принадлежащих к ней присовокупили к вере благоговение, основанное на добрых делах. И, вот, таким образом чада Божии разделились тогда надвое, когда малая часть из них продолжила жить с достоинством старшинства, а большинство совершенно пошло своими юношескими (несерьезными) путями.

5 Итак, такое положение обстояло в прежнее время, как вкратце можно было согласовать притчу (о блудном сыне) с состоянием прежних детей; а теперь будет более целесообразным исследовать положение вещей после наступления Божиего Домостроительства,¹⁰ которому ближе соответствует содержание этой притчи: потому что это (т. е. Домостроительство Христово) было воссозданием человечества после оного первого сотворения, и после произведения на свет – возрождением и началом второй и более совершенной жизни. Посему и врачевство покаяния было весьма немощно сначала, руководящим ко спасению, но не спасающим, и только насаждающим его, но не приносящим плоды, и для немногих из числа немногих тогда благочестиво живших было предметом заботы, и не могущих еще освободить от растления естества, которое передало ему бегство, уклонение от Бога Первых Семян (т. е. Первых Людей, Адама и Евы). И впрочем, к чему удивляться относительно правоверных, согрешавших же и кающихся тогда, когда для всех, даже и для во всем при вере следующих всякой добродетели, после сего (падения) Отеческий дом был закрыт, и для верных и для растленных образом жизни сужден был тот же самый ад? Потому что оскудение (порча) естества было сильнее не только покаяния после грехопадений, но и всякой личной добродетели. Однако долженствовало Божиему и Отеческому милосердию сделать возможным, чтобы дети первородных своими собственными и добрыми делами и побуждениями уравновесили первородную и ставшую присущей естеству тяжесть (преступления); позаботиться же также и о спасении будущих чад, как происходящих от иного, уже более Отеческого начала¹¹ и лучшего, и, по справедливости, открыть небесные врата для добродетельных в течение всей жизни; а для кающихся делая это же самое уже из сострадания к ним. И вот это и свершилось, и Отец Сам пришел уплатить долженствующее детям наказание и устранить ставшее присущим естеству препятствие, и путем Своих законов и Своим личным примером научить их более божественному и более возвышенному образу жизни, вложить же вместо неполно раскрытой полностью откровенную веру и всеми способами укрепить ее, дабы вера в бытие невидимых вещей, по причине высоты их и Божества, затем прочно утвердилась в душах, принимающих ее как сущность истинных вещей, хотя бы они и не были постижимы, и как имеющая сделать действенным (приносящим реальные результаты) благо покаяния у кающихся. Посему, придя, Он всех побуждает к покаянию, потому что приблизилось Царство Небесное,¹² и разрушено средостение, ставшее присущим естеству, которое в прошлое время было препятствием, стоящим между ним (Царством Небесным) и кающимися. Итак, таким образом отверзнув для чад Царство Небесное и уготовав для них вечное наследие, как предтеча от нашего лица, Он взошел туда, ради совершения того, ради чего Он сошел (на землю), и во всем,¹³ даже и до смерти смирившись, Он таким образом вошел в общение с нами, как с братьями уже и сообразными с Ним, а не только как с чадами, как было прежде. На основании сего все люди уже и являются и именуются «чадами Божиими», но – только те, которые ознаменованы верой в Него и крещением и стали участниками и иных дарований, явившихся в результате Божиего Домостроительства; но и между ними имеется разделение, и к ним простирается смысл притчи

6. Итак, на основании этих двух сыновей Небесного и Человеколюбивого Отца мы исследовали дар покаяния, научившись сему от даровавшего его Самого Учителя. Из этих же двух сыновей старший, обладая благоразумием, остается с Отцем, умно распоряжаясь остатком благ (оставшихся ему после того, как Отец разделил имущество между ним и младшим его братом), простирая свое стремление и старательность на стяжание бóльших благ, и всю свою жизнь основывает на этих двух прекрасностях: на том, чтобы самому себе и Отцу доставить плоды, для этого усердно трудясь над возделыванием добра; а затем на том, чтобы путем богомыслия иметь свой взор обращенным на Отца. А другой сын, поработив себя плоти и чувственности и совершенно расторгнув сыновнее чувство привязанности к Отцу, отступает от своего Отца, живет же вместе со свиньями, над которыми Отец не ведет наблюдения, поскольку их образ жизни совершенно не согласуется с Его волей, и там данное ему богатство благ расточает, употребляя его на удовлетворение своих бессловесных (безумных) вожделений. Отец дал ему разум как вождя, а он сделал его рабом своих страстей; установил для него закон, которым бы он управил свою жизнь на радость Давшему его и на приобретение бóльших благ, но он, преступая его, непрестанно огорчает Отца; отверз для него самые врата жизни вечной, путем веры и крещения, но он личными своими грехами бедственно снова затворил их для себя; нагромоздил массу грехов в своей душе, вместо множества оных прекрасных даров (которые имел, когда был с Отцем); вместо Отца как раб служит супостату, и тот его делает свинопасом, живущим вместе со свиньями и ищущим пропитания, и даже этого не могущим иметь, так что он стал хуже и несчастнее самых свиней. Так бесы «оказывают честь» служащим их волям.

7. Затем позже когда-то пришел в себя, и осознав чрезмерность зол (в которые он впал), он признает в душе Отеческое милосердие, что является первой заповедью покаяния чад в отношении Отеческого человеколюбия, как и, наоборот, по неверию в Отеческое милосердие, отчаиваться в прощении оттуда и по этой причине до конца отвращаться является губительным злом и верхом среди иных прегрешений. Итак, в совершенной уверенности он обращается к Отцу; исповедует свои грех с великим сокрушением, сначала в сердце переживая его и прежде, чем пойти к Отцу, а затем и своим видом и языком явно обнаружив; он уже не требует сыновнего положения, но считает за великий дар быть наемником, и то если будет сочтен достойным сего; он готов усердно потрудиться как раб взамен на свободное положение, которое он безумно погубил, и тяжкими рабскими трудами уравновесить свое нечестивое легкомыслие. Да, он дурным образом употребил данные ему блага: потому что, когда он не должен был и на тех, на кого не надо было, и как не подобало он их сгубил (потому что это было дело распутного образа жизни);¹⁴ и снова Отеческим распоряжениям всецело подчиняет свою волю, что является делом наемника. Человеколюбивейший же Отец, издалека увидев его приходящего, не негодует, не отвращает Свой взор, не посылает гонителей, не запирает врата, не велит ему удалиться, не сетует совершенно справедливо на его побег, не упрекает за бесчестие, которое сын не только самому себе, но и Отцу, конечно, нанес, и вообще ни в чем его не порицает; но врожденную в душе ребенка надежду на Отеческое милосердие Он сразу же подтверждает и укрепляет и являет удостоверенной и присущей Такому Отцу, Который бежит навстречу и обнимает, и на смирение сына со Своей стороны проявляет смирение и лобзанием являет Отеческую любовь. И в то время, как сын не считает себя – даже и видя такое благожелательство к себе-достойным еще именоваться «сыном», Отец дает ему знамения сыновства; потому что Он снова облекает его в прежнее прекрасное одеяние (ήστολή), которое он имел от крещения и от которого он обнажился своими собственными грехами, так что покаяние стало для него второй крещальной купелью; знаменует кольцом его руку, дабы он был уже неприступен для бесов, издали познаваемый (как сын); сандалиями приготовляет его к пути послушания, снова сделав его путником к спасению; удостаивает его таинственной и духовной Пищи и вместе с Собой делает его участником Ее. О, величайшее сострадание! О, человеколюбие неизреченное и превышающее всякий разум и слово! Сему и небо радуется, и предстоящие Отцу рабы: потому что рабы Божии и ангельские чины, не только сыны, как служащие промыслу Божиему в управлении всем этим миром и особенно в деле спасения людей, с одной стороны, сорадуются покаянию грешника, а с другой стороны, прославляют Божественную милость Владыки и Отца и песнями и духовными хорами являют сию радость.

8. Старший же брат, если бы от самого начала (возвращения своего брата) присутствовал, сорадовался бы и вместе пировал и не был бы недовольным, видя таковую веру в кающемся и его возвращение с благими надеждами и слыша его исповедь, за которыми последовала Отеческая милость; но тогда он прилежал своим делам, лучше же сказать – Отеческим заповедям, и поэтому для него это необычное зрелище было неожиданным; уклонился же он от участия на пиршестве не по зависти, не по досаде,¹⁵ но потому, что был поражен тем благоволением, с которым Отец отнесся к сбежавшему и распутному сыну, и больше всего поразило его то, что тот стал причастником Жертвы: потому что это был предельный Дар в отношении покаявшегося, и таким образом следовало быть при сопоставлении Отеческой справедливости с превосходством Его доброты: он весьма удивился, видя, до какой степени первая уступила второй; потому что сам он никогда не возымел опыта познать Его человеколюбие, всегда внимая Отеческой воле и не преступив ни одну из заповедей Его – по каковой причине и был весьма любим Им, – и только превосходную справедливость Отца наблюдал в отношении служащих Ему. Убеждает же и его Отец, выйдя к нему и открывая ему Свое милосердие; – Дитя Мое, – говорит Он, – ужели потерявший одну овцу из сотни всех, если случится это, прекрасно предохранив прочих, не устремляется ли со всей поспешностью на поиски этой одной, и, найдя, не относит ли ее обратно и причисляет к прочим с величайшей от того радостью? И женщина, потерявшая одну из десяти драхм, не всеми ли способами ищет ее и, найдя, не радуется ли? Но они не только в себе радуются, но и созывают друзей и соседей, чтобы и они порадовались нахождению потерявшихся. Я же, будучи Отцем, не буду ли весьма радоваться, прияв твоего брата ожившим после такого страшного омертвления и найдя его после того, как он много лет погибал? – Таким образом, превосходство Отеческой благости приводит и ближайших к Нему в изумление (потому что, чтό ближе брата?);¹⁶ и изумляются они не из зависти к столь чудесным образом облагодетельствованному, но горя ревностью любви к Отцу, Которому пренебрежением была оказана обида; возможно же, что ни видом, ни словами старший из сыновей не выразил это удивление, но только в своих мыслях недоумевал, и Отец совершенно исцелил его, вложив¹⁷ лекарство в душу сына, и то, что сказал бы ему Отец, это теперь и сам он себе сказал, на основании сего пришед в себя, уже и сам со-радовался и принял участие в пиршестве и воспел Отеческое милосердие; потому что если бы это было не так, то старший брат не был бы исполнителем Отеческих заповедей, но, будучи рабом гордыни и зависти, он бы гораздо хуже согрешил, чем младший брат. Воистину, великую радость может приносить нахождение потерянного, хотя бы и много бόльшая часть была в сохранности: потому что существующим благам мы радуемся как находящимся с нами; скорбя же, как и справедливо это, по потерянным, после того как их найдем, вдвойне им радуемся, к первой радости присовокупляя вторую радость вследствие нахождения их, которая загладила печаль (по потере их). Это является неписаным законом природы, и мудрое чувство инстинкта Божиего и вечного закона, свыше данного природе. Отсюда не имел бы наш Владыка нужду в этой притче, показывающей яснейшим образом человеколюбие Божие в отношении Его чад, которое для грешников и мытарей, тогда внимающих Ему, как обычно и подобает Богу, Он разъяснил; но и бесстыдство фарисеев и книжников в отношении сего Он выставил наружу, как я сказал раньше, – которые и суровость отцев на земле хулили более, чем Божию, и, допуская, что те могут быть человеколюбивы к детям, желали представить, что только Бог не прощает зла детям, Он, Который – Бездна человеколюбия, Пучина доброты, – и такой ложью они пользовались не только как предлогом в оказании неверия нашему Владыке, но и для того, чтобы поедом есть своих братьев, занимаясь сучками в глазах тех и считая тех достойными великого наказания, а свои бревна в их глазах или не замечая, или скрывая под личиной лицемерия.

9. Итак, дабы нам не распространяться, мы теперь сосредоточим слово на предлежащих Божиих чадах, разделенных, как было сказано, надвое, из которых одни – блаженны и именуются таковыми (потому что это – Сам Он, Кто дал им такое наименование),¹⁸и поскольку (по образу старшего брата) старшим образом мысли прекрасно использовав Отеческие благодеяния, будучи трудолюбивыми, они на основании сего преуспели здесь (в добродетелях), а там наследуют вечную жизнь, будучи непосредственно с Отцем и со-наслаждаясь счастием; а другие (по примеру младшего сына), став юношески несерьезными и весьма дурным образом порешив, удалились от Отеческих заповедей и злоупотребили дарами Владыки и Отца и склонились к свиноподобному¹⁹ образу жизни; каясь же, если искорка любви к Отцу в них осталась и еще совсем не угасла, они воспринимают снова положение сыновей, отнюдь не по праву, а по милости и человеколюбию Отца; это благодеяние, проистекающее от большой доброты и сильнейшей любви (Отца к детям), принимает за причину и за повод для прощения их теплое раскаяние, являющееся плодом не только страха, но и любви (их к Отцу). Поэтому они и именуются «помилованными». И таким образом двоица братьев спасается; таким образом собирается все множество сыновей Божиих в счастливую и светлую двоицу; потому что неверующие и отвергающие вторую и превосходящую естество благодать (милость Отца), бывшую вместе с превосходящую естество Домостроительством, или приводящие в негодность свою веру еретическими воззрениями, или хотя и верующие правильным образом, но опрометчиво отмежевавшие себя от Отеческих законов и мертвой и не сопровождаемой добрыми делами верой напрасно возбуждающие в себе надежду на спасение – все таковые исключены из списка положения и звания «сынов Божиих», став по своей воле отступниками от Бога и сыновнего чина. Отсюда несчастными и обнаженными всякого блага они проходят и здешнюю жизнь, и – еще гораздо более несчастными – вечную, будущую жизнь, находясь в аду и горько неся там положенное им возмездие.

10. Итак, благодарение нашему Отцу и Владыке, Который, дабы ныне в нашей власти было совершить остальное, ежедневно возвещаемое и в достаточной мере разъясненное нам, «не приидох, – говорит, – призвати праведники, но грешники на покаяние»;²⁰ и делами явил это положение весьма прекрасно, не только прощая блудницам и разбойникам, и мытарям кающимся, но и включив их в удел чистейших людей, Сам установил для нас путь чистого покаяния. – Хорошо обдумай, – говорит, – те блага, которых ты сам себя лишил, а также бедственные обстоятельства, которым ты подвергся: отвратительное отступничество, в результате которого тебя постиг страшный голод, вследствие оскудения дарованных тебе благ, свиноподобный образ жизни, и в то время, как низшие тебя наслаждаются устроенными для них дарами и воскармливаются Божией любовью, ты бедственно голодаешь; всем расположением твоей души обратись к первоначальному образу твоей жизни, когда ты жил вместе с истинными чадами Божиими и держался Божиих законов; не устрашайся чрезмерностью твоих проступков, но пусть тебя ободрит величина Божиего милосердия; поднимись скорее, скорбя о сделанных тобою по своей воле злых поступках, но пусть твою душу окрыляют благие надежды; со слезами призывай Божию милость; молись непрестанно, дабы не допустить себя до падения; будь готов к тому же перетерпеть всякое испытание, посылаемое тебе от Бога, Которым будут исцелены твои грехи, и таким образом ты чистым перейдешь от здешней жизни; и сам себя, насколько тебе возможно, душевно бичуй; воздержанием тесни твое тело, чтобы дух твои расцветал.

11. Угодно ли тебе, чтобы я присовокупил и нечто большее, чем это? – Если, обратившись к Богу (в покаянии), ты бы исполнил весь закон Божий, то называй себя и считай себя «неключимым рабом»: потому что возвышающие себя будут унижены,²¹ и хотя бы они полагали, что непреткновенно служат Богу, на деле они потерпели явное крушение; ты же как возможешь хвалиться после этого неким из твоих добрых дел? Тебе ведь дóлжно твои прежние уклонения сразу же противоставить горделивой мысли и скорее стыдиться твоих прежних грехов, чем надмеваться последующими добрыми делами. Не наблюдай грехи братьев, чтобы не случилось тебе согрешить общностью с ними в этих грехах; не бери на себя суд; не злословь других, а лучше молись, чтобы и им от Бога было дано покаяние, потому что и к тебе Оттуда незримо пришел дар покаяния. Не соблазняй никого, и не желай дать повод для соблазна, потому что в противном случае ты отвратишь от себя взор Божии и снова опустеешь от благодати. Сам себя сделай готовым к перенесению любого удара (огорчения) со стороны людей и перенеси все скорбное мужественно; потому что сам себя оправдывающий и отплачивающий досадителям и мучителям теряет пользу от покаяния. Воздавай братьям за зло добром, подражая этим Богу, Который, несмотря на злые дела, которые ты совершил, отверз тебе врата покаяния, Творец – твари и Владыка – рабу. В этих и такого рода рассуждениях и мыслях ежечасно пребывая и иные исполняя евангельские законы, прекрасным образом стяжи себе милость Божию, проистекающую из истинного покаяния; потому что без такого покаяния невозможно войти в Царство Небесное даже и ведущим более строгий образ жизни, не говоря уже о тех, которые переходят от многих прегрешений (к лучшему образу жизни): потому что все люди обязаны каяться, ибо невозможно совершенно быть вне скверны; более же приблизившиеся к Богу благодаря своим добродетелям даже и малейшие из своих уклонении, прекрасно поступая, принимают за величайшие и, таким образом весьма смиряясь, твердо преуспевают и еще больше приближаются к Богу, как и наоборот, считающие за ничто малые уклонения и не скорбящие о них и не заботящиеся о своем исправлении делают возможным для себя впасть и в более тяжкие грехи. Вложи и в нас, о, Христе Царю, пламенное желание истинного покаяния, на основании которого яви к нам Твою Отеческую милость и причисли нас в разряд чад Твоих, которые вернулись к Тебе из состояния большого распутства, – ибо Тебе подобает слава и поклонение во веки. Аминь.