Жизнеописание Архимандрита Кронида (Любимова), наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры

Архимандрит Кронид (Любимов) родился 13 мая 1859 года в селе Левкиево Волоколамского уезда Московской губернии. В Святом Крещении он был назван Константином. Родители маль­чика – пономарь Петр и Агафия – отличались благочестием и глубокой верой в Промысл Божий, направляющий все случаи в жизни христианина к благим последствиям. Они старались воспитать своих детей в страхе Божием и сами подавали им пример добродетельной жизни. Мать будущего наместника молилась о том, чтобы хотя бы один из ее детей принял иноческий сан. Особую заботу о христианском воспитании детей проявлял отец. Один из братьев отца Кронида, Лука, стал священником (хиро­тония его состоялась в 1896 г.). О своих родителях архимандрит Кронид сохранил самые трогательные воспоминания.

Константин Любимов обучался в Волоколамском духовном училище, но курса не окончил и в 1878 г. поступил в Свято-Троиц­кую Сергиеву Лавру, где в течение испытательного срока исполнял различные послушания.

В 1880 г. Константин Петрович Любимов был призван к исполнению воинской повинности. Не имея никаких льгот, Константин не питал ни малейшей надежды на избавление от военной службы. Покорный воле Божией, он был готов с любовью исполнить долг перед Родиной, хотя ему было очень тяжело расставаться с обителью Преподобного Сергия. Впоследствии архимандрит Кронид вспоминал: «В глубине души у меня не ослабевало упование на Всевышнего, Который лучше меня знает полезное для моей души. Вопрос обо мне должен был решиться 1 ноября в Волоколамске. По благословению наместника Лавры архимандрита Леонида (Кавелина) я выехал из обители Преподобного Сергия 15 октября 1880 года” ¹. Ночь на 1 ноября он почти не спал. Около часа ночи, забывшись в дремоте, Константин увидел знаменательный сон: дивной красоты старец в схиме вышел из ворот обители, прикрыл его полой своей мантии и повел за собой. Проснувшись, Константин понял, что в военную службу его не возьмут. И действительно, в воинском присутствии после жеребьевки прием закончился 274-м номером, а Константин вынул 283-й. Таким образом, очередь до него не дошла, и он был зачислен в ратное ополчение. «Выйдя из воинского присутствия, – вспоминал отец Кронид, – мы с родителем направились в собор поклониться местной святыне – образу Николая Чудотворца. При виде лика Святителя Николая во мне родилось чувство неописуемой благодарности к Богу, Спасителю моему, Его угоднику Преподобному Сергию Радонежскому и к великому Мирликийскому Святителю” ².

Константин Любимов благополучно вернулся в Троицкую обитель. 4 января 1883 г. он подал прошение о принятии его в число послушников Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. К тому времени прошло пять лет его испытательного срока. 31 января того же года Учрежденный собор Лавры обратился к митрополиту Московскому и Коломенскому Иоанникию (Рудневу) с прошением о принятии Константина Любимова в число лаврских послушников, свидетельствуя о его хорошем поведении и способностях ³. 2 февраля митрополит Иоанникий в своей резолюции выразил согласие на ходатайство Учрежденного собора Лавры.

Послушник Константин был назначен келейником наместника Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрита Леонида. Наступили годы искушений, часто встречающихся в духовной жизни подвижника, начинающего путь, ведущий ко спасению. Одно из них было связано с ежегодным путешествием на родину. Проезжая через Москву, Константин останавливался у своего дяди, помощника начальника Николаевского вокзала. Жизнь дяди была светской: он ни в среду, ни в пятницу пост не соблюдал. Бывая в семье дяди, послушник Константин вкушал молоко или яйца даже в эти постные дни. «В сознании моем, – вспоминал отец Кронид, – тогда обычно пролетала мысль: «Что я за человек, чтобы для меня специально готовили пищу». Потому я ел все, что мне предлагали”. За год до своего пострижения в монашество он увидел сон. Будто бы стоит он в каком-то большом храме. Храм необычен, как бы небесной красоты. Позади правого клироса – икона больших размеров с изображением Богоматери с Предвечным Младенцем на руках. Божия Матерь была изображена в рост человека и в короне. Иконные черты напоминали Черниговский образ Божией Матери. Видя чудный лик Богоматери и поражаясь его красотой, Константин преклонил свои колени пред святым образом и стал просить милости и предстательства Ее пред Господом. Но, к своему ужасу, он увидел, что Матерь Божия отвращает от него Свой лик. Тогда он в страхе и трепете воскликнул: «Матерь Божия! Чем я оскорбил Тебя, что Ты отвращаешь Свой Божественный лик от меня, недостойного?”. И услышал в ответ: «Нарушением поста! Ты в среду и пяток позволяешь себе вкушать скоромную пищу и не почитаешь страданий Моего Сына. Этим оскорбляешь Его и Меня”. На этом видение закончилось, но, по словам отца Кронида, оно было уроком для его души на всю последующую жизнь <sup⁴.

26 января 1888 г. Учрежденный собор Лавры ходатайствовал о пострижении послушника Константина в монашество. Митрополит Московский и Коломенский Иоанникий ходатайство удовлетворил, и 28 марта того же года соборный иеромонах Авраамий в Гефсиманском скиту Лавры совершил постриг послушника Константина в монашество с наречением имени Кронид ⁵.

Через полтора года, 13 сентября 1889 г., Учрежденный собор Лавры ходатайствовал перед митрополитом Московским и Коломенским Иоанникием о рукоположении монаха Кронида в сан иеродиакона, «избрав из среды монашествующих по способности и хорошим нравственным качествам” ⁶. 25 сентября во время Божественной литургии в Троицком соборе Лавры монах Кронид был рукоположен во иеродиакона Преосвященным Христофором (Смирновым), епископом Волоколамским.

20 мая 1892 г. Учрежденный собор Лавры ходатайствовал перед митрополитом Московским и Коломенским Леонтием (Лебе­дин­ским) о рукоположении иеродиакона Кронида во пресвитера, «свидетельствуя о его полезном для обители прохождении послушаний при всегдашнем безукоризненном поведении” ⁷. 23 мая за Божественной литургией в Крестовой домовой церкви в честь Казанской иконы Божией Матери митрополит Московский и Коломенский Леонтий рукоположил иеродиакона Кронида в сан иеромонаха. Отец Кронид был назначен смотрителем литографий и фотографий, а с 1896 г. состоял смотрителем епархиального училища иконописания, находящегося при Лавре.

В 1895 г. иеромонах Кронид отдал последний долг сыновней любви своей матери Агафии, посетив ее перед кончиной. К тому времени он уже лишился отца, скончавшегося в 1890 г. Смерть родителей была тяжелой утратой для отца Кронида, неж­ного и заботливого сына. Находясь у смертного одра своего отца, он писал иеромонаху Никону (Рождественскому): «Изму­чил­ся физически и нравственно. Пишу сие письмо и рыдаю, смотря на своего милого и неоцененного родителя <…> Я так убит горем, что совершенно лишился сна и пищи <…> Боюсь на себя навлечь гнев батюшки отца наместника, но в то же время нет моих сил оставить отца при последнем издыхании <…> Прошу Вас, отец Никон, ради братских чувств, передайте батюшке отцу наместнику, что я прошу у него прощения за промедление нескольких дней и кланяюсь ему в ножки” ⁸.

К умирающей матери отец Кронид спешил, невзирая на опасности весенней дороги, залитой вешними водами. В своих воспоминаниях он пишет: «Наступил 1895 год. 11 апреля я получил телеграмму, извещавшую меня, что маменька больна безнадежно и ожидает меня <…> Прибыл я на станцию Уваровку Смоленской железной дороги в одиннадцать часов вечера. Спрашиваю содержателя заезжего двора, нельзя ли найти подводу до села Середы. Наш разговор услыхал, по-видимому, один из крестьян, который сообщил мне, что на станции есть крестьянин из села Середы <…> Я этому известию чрезвычайно обрадовался <…> В два часа ночи по морозу выехал, чтобы не терять времени. Проехали мы пятнадцать верст. Солнце стояло уже высоко.

Дорога санная стала портиться. Когда мы прибыли к реке, вода уже выступила из берегов аршина на три-четыре и лед поднялся кверху. С явной опасностью для жизни мы решили ехать. Осенив себя крестным знамением, с большой осторожностью направили лошадь на поднявшийся лед. Момент был опасный: если бы края льдины обломились, мы провалились бы вместе с лошадью и пошли бы ко дну. Но с Божией помощью и по молитвам матери все обошлось хорошо: лошадь вскочила на лед, и мы переправились через реку благополучно <…> Дорога была так плоха, что мы сорок верст ехали целые сутки и приехали домой в два часа ночи <…>

После сего маменька жила пять дней. Я старался ее утешить и поддержать надеждой на Бога и Его святую помощь” ⁹.

В 1901 г. отец Кронид был награжден наперсным крестом. В ходатайстве Духовного собора Лавры к митрополиту Московскому и Коломенскому Владимиру (Богоявленскому) о награждении говорилось, что иеромонах Кронид, проживающий в Лавре более двадцати лет, в том числе состоящий в священном сане более десяти лет, с пользой исполнял послушание смотрителя литографии и фотографии, а с 1896 г. усердно трудился в звании смотрителя Московского епархиального училища иконописи. Благодаря его неустанной заботе училище иконописи «совершенно переменилось к лучшему как в нравственном отношении и учебной части, так и по самому содержанию оного” ¹⁰. Вместе с тем отец Кронид состоял членом экзаменационной Комиссии по испытанию братии при представлении к рукоположению в священнослужительский сан. 3 ноября 1903 г. Духовный собор Лавры ходатайствовал перед митрополитом Московским и Коломенским Владимиром о назначении иеромонаха Кронида помощником казначея: «Принимая во внимание доброе иноческое настроение и способности к послушаниям иеромонаха Лавры Кронида, с января 1902 г. исправляющего должность помощника казначея Лавры, и признавая полезным его участие в делах Духовного собора, Духовный собор ходатайствует пред Вашим Высокопреосвяществом о назначении его членом Собора с утверждением помощником казначея” ¹¹.

17 января 1905 года в Духовный собор Лавры поступил указ митрополита Московского и Коломенского Владимира о назначении иеромонаха Кронида экономом Санкт-Петербургского Троицкого подворья. Отец Кронид переехал в Петербург, где развернул активную деятельность по восстановлению сильно запущенного к тому времени Троицкого подворья. Его труды были столь полезными, что к концу года Духовный собор Лавры счел возможным ходатайствовать о возведении отца Кронида в сан игумена. В ходатайстве говорилось, что иеромонах Кронид, будучи назначен на настоящую должность, в течение короткого времени приложил много личного труда и энергии для ремонта подворской церкви, покоев митрополита, брошенных помещений, арендного дома, выходящего на Троицкую улицу. За один год подворье, будучи до того в сильно запущенном состоянии, совершенно обновилось. «Ввиду таких особенных заслуг иеромонаха Кронида, Духовный собор долгом почитает ходатайствовать пред Вашим Высокопреосвященством о представлении по возведению его в сан игумена” ¹². Иеромонах Кронид за Божественной литургией в Троицком храме Санкт-Петербургского Троицкого подворья 11 мая 1906 г. был возведен митрополитом Московским и Коломенским Владимиром в сан игумена, а 9 мая 1908 г. – в сан архимандрита. Дальнейшие усердные труды отца Кронида на благо Русской Православной Церкви были отмечены многими церковными наградами: орденом святой Анны 3 степени (6 мая 1911 г.), серебряным жетоном для ношения на груди – за труды по сооружению храма в Царском Селе (20 августа 1912 г.), орденом святой Анны 2 степени (в 1914 г.).

9 января 1915 г. Святейший Синод Русской Православной Церкви назначил архимандрита Кронида наместником Свято-Троицкой Сергиевой Лавры вместо уволенного на покой архимандрита Товии (Цимбала).

Архимандрит Кронид был не только талантливым хозяйственником, но опытным духовным наставником своей паствы и прежде всего братии Лавры. Его забота о ближних выражалась и в руководстве к благочестивой жизни, и во врачевании греховных болезней, и в поддержании мужества среди искушений. Среди духовных чад отца Кронида были известные люди. Он окормлял в духовной жизни профессора Московской Духовной академии А. И. Введенского, был духовным отцом профессора С.-Петербургского Государственного университета путей сообщения Александра Александровича Яблонского, его супруги Ольги Дмитриевны и их сына доцента Сергея Александровича.

Великая княгиня Елизавета Федоровна обращалась к архимандриту Крониду с просьбой взять под свое духовное руководство сестру милосердия, имевшую намерение поступить в Марфо-Мариинскую обитель. В своем письме к отцу Крониду от 7 сентября 1910 г. она писала: «Прошу Ваших святых молитв. Посылаю Вам страждущую душу, которая в своей разбитой жиз­ни не имеет духовного руководства, главное – поддержки; она теперь работает в больнице, но думает, может быть, к нам поступить – сестрой моей обители. Может быть, Вы возьметесь ею руководить и поддержать. Во всяком случае, если она к нам не подойдет как сестра, то этим Вы можете ей дать светлый луч боголюбия. Ваша смиренная богомолица Елисавета” ¹³.

Архимандрит Кронид, проникнутый любовью к ближним, с пастырской ревностью и настойчивостью часто проповедовал. Он был убежден в том, что проповедь слова Божия есть прямой и естественный долг пастыря. Проповедник, как любящий отец, беседует со слушателями, как со своими детьми. Как мудрый старец, искусный в духовной жизни, он делился своим духовным опытом, приобретенным в монашестве. Основным источником для проповеди отцу Крониду служило Священное Писание, истолкованное Святыми Отцами. Отличительной чертой поучений отца Кронида были простота в изложении и сердечность, с какой он обращался к слушателям. Его проповеди производили необычайно глубокое впечатление. Об этом свидетельствует письмо к архимандриту Крониду Екатерины Групильон.

«Глубокоуважаемый пастырь, отец Кронид, – пишет она, – посещая воскресные беседы Ваши, я много раз слышала, как в подтверждение истины почитания святых икон Вы приводили примеры из жизни, когда через святые иконы Господь являл людям Свою милость. Меня Ваши рассказы всегда глубоко трогали и <…> я решила хоть письменно изложить Вам мои духовные чувства и поблагодарить Вас, глубокочтимый пастырь, от всего сердца за все благодеяния, оказываемые Вами моей грешной душе. Не я одна, конечно, а сотни и сотни таких же нуждающихся в духовной поддержке благословляют Вас и молятся за Вас” ¹⁴.

Такой силы и убедительности в изложении христианских истин отец Кронид достиг потому, что слово его было неотделимо от нравственной жизни. Высокодуховная жизнь отца Кронида не менее, чем проповедь, учила людей вере и благочестию.

Темы проповедей отца Кронида были весьма разнообразны, хотя основное внимание слушателей он обращал на внутреннюю сторону человека, на его сердце, на исправление греховных навыков и недостатков.

Отец Кронид учил, что грех является преступлением человека перед Богом, и поэтому, как бы ни казался малым и потому якобы извинительным, он есть оскорбление величия Божия, нарушение святейшей Божией заповеди, темное пятно на совести человека.

Злые духи являются непримиримыми врагами рода человеческого. «Нет злейшего и хитрейшего врага, как сатана и демоны его, а посему и брань с ними весьма опасна для нас. Демоны борют нас оружием страстей, а христианское оружие есть слово Божие и молитва” ¹⁵.

Последователь Христа во время земной жизни должен быть «крестоносцем”, с благодушием переносящим различные житейские скорби. «Скорби рассеяны по нашим путям на земле, – наставлял архимандрит Кронид, – а любовь Божия к нам горит вечным солнцем и льет свой свет туда, где темно, грустно, скорбно. А чтобы проникал этот свет в наши сердца, нужно с любовью и верой взирать на Источник Света – Господа Иисуса Христа и всегда носить в душе Его слова любви и утешения: «приидите ко Мне вси труждающиися и обремененнии и Аз упокою вы” (Мф 11:28)” ¹⁶.

Нужно ценить время земной жизни как драгоценный Божий дар, и потому каждая минута, праздно проведенная, и каждое слово, праздно сказанное, суть грех и оскорбление Господа. «Други мои, помните, что слово Божие есть семя, но и всякое слово человека есть семя, ибо заключает в себе какую-либо мысль, чувствование, желание. Не только проповедание слова Божия есть сеяние, и всякая беседа наша, всякий разговор тоже есть сеяние, и всякое дурное дело, нами сделанное, есть как бы семя негодной травы, посеваемое в сердце ближнего: оно в нем всходит, вырастает и приносит негодные плоды” <sup¹⁷.

Жить богоугодной христианской жизнью можно трудясь не только на церковном поприще, но и на любой гражданской должности. Для этого всякое дело нужно обращать во славу Божию.

Архимандрит Кронид часто обращался со словами назидания к родителям, призывая их с любовью заботиться о воспитании детей в духе христианской веры: «Христианские родители! Вы, разумеется, любите своих детей, их счастье – ваше счастье, их воспитание – одна из главнейших целей вашей жизни. Вы иногда, может быть, и ночи не спите, обдумывая судьбу ваших чад, и среди этих похвальных забот, вероятно, ваши сердца не раз угнетали те печальные картины нравственной порчи молодежи, которые можно наблюдать везде: и в городах, и в селениях”. «Жены-христианки, знайте, что матери, в благочестии воспитывающие детей, не только в сей, но и в Будущей Жизни будут награждены за свои труды и заботы о детях, и сами дети их, взращенные ими в благочестии, заплатят им там за их попечение о них” ¹⁸.

Но последователь Христа свою любовь должен простирать не только на своих родных, но и на всех людей без исключения, как бы они к нему ни относились. «Будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд” (Лк 6:36). Эти слова Спасителя воистину есть цвет христианского нравоучения, в них – луч Божественной любви. Как солнце одинаково всё и всех обливает своими лучами, так и Божие милосердие изливается на все твари; точно так же и каждый человек, носящий черты образа Божия, должен источать из своего сердца доброе чувство на всех, не смущаясь, если другие не отвечают тем же.

Но если любовь к врагам необходима для настоящей жизни, то тем более она необходима для Жизни Будущей. «Настоящая жизнь дана нам для того, чтобы мы приготовили себя к Жизни Будущей. Но в чем, вы думаете, должно преимущественно состоять это приготовление? Именно в том, чтобы мы здесь приучались любить друг друга, любить всех, даже врагов. Жизнь на земле есть училище любви. Тому невозможно быть в раю, кто здесь не приучился любить всех” <sup¹⁹.

Одной из важнейших и основополагающих добродетелей отец Кронид считал смирение. «Чем более кто упражняется в нем, тем он ближе становится к Богу и тем более получает от Него благодатных даров. И в этих благодатных дарах Господь на земле дает ему предвкушать неизреченные блага вечного блаженства” ²⁰. Архимандрит Кронид, видя ослабление веры и нравственности в русском обществе, призывал своих соотечественников к покаянию, предсказывая грядущие бедствия для нашего Отечества, если народ не покается и не обратится к Богу. «Если русский народ не опомнится и не придет к Богу в покаянии, то стране нашей, несомненно, грозит опасность гибели от безбожия и безначалия. В городе – дневной и ночной грабеж, и некому будет спасать от этого. Не придется ли тогда и нам поступать так же, как сделали некогда наши предки, пославшие к варягам послов просить их к себе в начальники, говоря: «Земля наша велика, а порядка в ней нет: придите и княжите над нами». Но может случиться нечто худшее этого: враги сами придут к нам незванные, как некогда приходили монголы, и, пользуясь междоусобием, овладеют нашей страной и будут водворять в ней порядок по-своему” ²¹.

Но отец Кронид верил в духовное возрождение России после тяжких испытаний. «Русский горизонт покрыт темными облаками, но Провидение бодрствует над Россией, и верится, что из грозных туч рано или поздно проглянет, наконец, желанный светлый луч и согреет окаменевшие сердца наших русских братьев во Христе <…> и семя слова Божия возрастет в сердцах русских людей тучной нивой” ²².

Наступил 1917 год. С этого времени начался крестный путь отца Кронида к его Голгофе. С началом работы Поместного Собора Русской Православной Церкви, членом которого он был, отец Кронид переехал в Москву, где жил всю осень и зиму. 23 января 1918 г. был издан Декрет об отделении Церкви от государства и школы от Церкви, получивший название Декрета о свободе совести. В целях упорядочения церковных дел и монастырских имуществ в некоторых губерниях была учреждена должность комиссара при монастырях. Функции комиссаров состояли в контроле за деятельностью монастырей.

Изданные 30 августа 1918 г. Наркоматом юстиции «Инструк­ции об отделении Церкви от государства” лишали духовенство всех прав по управлению церковным имуществом. «Двадцатки” мирян становились единственным видом общественных объединений, правомочных получать от государства в аренду культовые здания и прочее церковное имущество. 31 августа в Гефсиманском скиту Чрезвычайной комиссией по борьбе с контрреволюцией и саботажем был произведен обыск. «Обыск произведен, ничего подозрительного не оказалось”, – таково заключение Чрезвычайной комиссии ²³.

Осенью началась конфискация имущества, принадлежащего Свято-Троицкой Сергиевой Лавре, о чем Духовный собор 13 октября 1918 г. сообщил в своем докладе Святейшему Патриарху Московскому и всея России Тихону ²⁴. После секуляризации лавр­ских земель 1 ноября 1918 г. Наркомпрос утвердил Комиссию по охране памятников старины и искусства Троице-Сер­гиевой Лавры.

В начале 1919 г. в сергиевской газете «Трудовая неделя” стали появляться статьи о Лавре, о мощах и возможности их вскры­тия. В дни Великого поста в Трапезном храме Лавры по этому поводу состоялось большое собрание верующих. Наместник Лавры архимандрит Кронид сказал краткую, но проникновенную речь, в которой призвал верующий народ защитить от поругания «священное место, где отпечатались стопы отца нашего Преподобного Сергия” ²⁵. После этих слов отец Кронид земно поклонился народу, который отвечал ему тем же, и все запели тропарь Преподобному. Вскоре после этого в храмах Лавры, в академическом храме и других посадских приходских церквах стали собирать подписи под прошением Совнаркому не вскрывать мощи Преподобного Сергия.

4 марта 1919 г. братия Лавры во главе с наместником архимандритом Кронидом также обратилась к Председателю Совнаркома с просьбой запретить вскрытие раки с мощами Преподобного Сергия:

«В Посаде, а затем и в столичной печати появилось известие о желании некоторой группы лиц вскрыть и подвергнуть ос­мот­ру мощи Преподобного Сергия.

Неуместно здесь доказывать святость Преподобного и то искреннее благоговейное чувство любви, которое питаем к нему мы, часть русского народа, наконец, вся Русская Церковь.

Не место здесь говорить, чем является Преподобный для нас и других верующих и сколько признания находит также и в среде неверующих как великий исторический деятель, как пример любви и кротости – тех нравственных начал, на которых только и может строиться человеческая жизнь в ее личном проявлении и в общественно-государственном. Отсюда понятно, как дорог для нас, для общества, для Русской Церкви Преподобный Сергий и всё, решительно всё, связанное с его памятью. Мы чтим его идеи, мы чтим его останки, мы чтим то немногое, бесконечно для нас дорогое, что сохранилось от великого молитвенника, великого единителя разрозненной тогда России, единителя во имя братской любви и мира народа. Ведь материальные остатки былой жизни всегда священны в глазах всех народов, и прах отцов всегда мыслился и мыслится неприкосновенным; но тем более он дорог, когда дело идет о духовном родоначальнике, связь с которым не только родовая, но и идейная <…>

Мы, недостойная братия Троице-Сергиевского монастыря, преемственно несущая на себе долг охраны памяти Преподобного, обращаемся с настоящей докладной запиской к Народным Комиссарам во имя любви и мира, святых заветов основателя великой русской Лавры: не допустите того, что часть общества назовет кощунством, а что вы назовете по меньшей мере политической ошибкой.

Наместник Лавры Архимандрит Кронид.

Всего: 77 подписей братии” ²⁶.

20 марта Святейший Патриарх Тихон обратился к Председателю Совета Народных Комиссаров по поводу кампании по вскрытию мощей: «Вскрытие мощей нас обязывает встать на защиту поругаемой святыни и отечески вещать народу: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам” ²⁷. Но, несмотря на просьбы верующих, вопрос о вскрытии мощей Преподобного Сергия был решен 1 апреля 1919 г. на пленуме местного Совета, который признал необходимым вскрыть мощи Преподобного Сергия. Решение местного Совета было подтверждено Московским губисполкомом от 4 апреля 1919 г.

Вскрытие мощей Преподобного Сергия было произведено 11 ап­реля 1919 г. Вскоре по распоряжению гражданских властей над мощами была положена крышка из толстого зеркального стекла, скрепленная с ракой сургучными печатями Нарком­юста ²⁸.

4 октября в помещении комиссара Лавры состоялась передача прихожанам лаврских церквей: Троицкого собора, церкви преподобного Никона, Духовского храма и Смоленской церкви. Остальные храмы были опечатаны ²⁹.

В начале 1919 г вышло постановление президиума Московского Совета о передаче монастырских помещений Отделу народного просвещения. В Лавре была создана трудовая артель. Духовный собор подал комиссару Лавры именной список артели в количестве 224 человек, но 3 ноября 1919 г. ночью лаврских монахов неожиданно выселили в Гефсиманский скит. Все храмы и келлии в Лавре были опечатаны.

26 марта 1920 г. вышло постановление президиума Мосгуб­­исполкома «О закрытии Троице-Сергиевой Лавры и передаче мощей Лавры в московский музей”.

Закрытие Лавры произошло 7 мая 1920 г., о чем сообщает Духовный собор. Патриарх Тихон выступил с обращением в Совнарком в связи с закрытием монастыря и предполагаемым увозом из Свято-Троицкой Сергиевой Лавры святых мощей Преподобного Сергия для показа их в качестве экспоната в одном из московских музеев. В обращении говорилось: «…Мы прибегли к письменному обращению и заявили, что закрытие лаврских храмов и намерение вывезти оттуда мощи самым существенным образом затрагивает нашу религиозную совесть и является вторжением гражданской власти во внутреннюю жизнь и верование Церкви, что стоит в противоречии с декретом об отделении Церкви от государства, с неоднократными заявлениями высшей центральной власти о свободе вероисповеданий и с разъяснениями, что нет никакого общего распоряжения об изъятии из храмов предметов культа <…> 27/10 мая 1920 года” ³⁰. Мощи Преподобного Сергия остались в Лавре.

Во время Великой Отечественной войны мощи Преподобного Сергия с ракой и другими художественными ценностями Лавры были эвакуированы в Сибирь, потом возвращены обратно, но сургучные печати были сняты только при передаче национальной святыни Московской Патриархии.

После закрытия Лавры часть монахов осталась жить в Гефсиманском скиту, а другие, в том числе и архимандрит Кронид, поселились в Сергиевом Посаде на частных квартирах. В 1920–1922 гг. архимандрит Кронид жил в селе Братовщина у старосты храма, в 1922–1926 гг. – в Гефсиманском скиту, в 1926–1929 гг. – в Параклитском скиту, с 1929 г. до кончины – у Кукуевского кладбища в Сергиевом Посаде. Он продолжал ревностно оказывать поддержку инокам. Монастырское братство какое-то время сохранялось и после закрытия обители. Все это время велся журнал Духовного собора. Оставленные в Лавре при охране музея 43 монаха образовали «малую Лавру”. Они просили для себя одну из церквей обители. Им предложили Пятницкую церковь. Распорядком в службах, в зависимости от занятости при музее, ведал игумен Михей. По праздникам служил настоятель отец Евгений Воронцов, иногда с ним служил отец Павел Флоренский. К 1926 г. оставленные при музее монахи были уволены. В мае 1928 г. Пятницкую церковь закрыли ³¹.

Архимандрит Кронид заботился и о духовном окормлении своих духовных чад из мирян. Они, в свою очередь, также проявляли заботу о своем духовном отце, оказывая ему материальную помощь и утешение в скорбях, о чем отец Кронид свидетельствует в письмах в Санкт-Петербург к Яблонским:

«Боголюбивые дорогие и многоуважаемые Ольга Дмитриевна и Ольга Александровна!

Мысленно душою и сердцем призываю на Вас Божие благословение и молитвенно поздравляю с днем Ангела. Желаю Вам радоватися о Господе, долгоденствовать и благоденствовать во вся дни жития Вашего и за молитвы святой княгини Ольги быть храмами Святого Духа <…>

Прошу Ваших святых молитв, и аз грешный всех Вас помню. Ваш молитвенник до гроба А. К. Пишу с большим трудом” ³².

Последние два письма к Яблонским архимандрит Кронид написал перед своей мученической кончиной в 1937 году. «Незабвенные дорогие мои! – писал архимандрит Кронид в одном из них – 6/19 июля 1937 г. – Драгоценную Вашу ленту получил. Благодарю несказанно. Спасибо Вам, дорогие. Взаимно всех Вас поздравляю с праздником и кланяюсь всем до земли. Ваш богомолец до гроба…” ³³.

11 октября 1937 г. органами государственной безопасности на архимандрита Кронида было возбуждено дело. 20 ноября был выдан ордер на его арест и обыск в квартире по улице Штатно-Садовой в доме № 3 в городе Загорске, где в то время проживал архимандрит Кронид. Во время обыска изъяли «паспорт на имя Любимова Константина Петровича за № БУ35894”. В описи конфискуемого больше ничего не числилось ³⁴.

Во время допроса архимандрит Кронид «признался”, что, будучи наместником Лавры, пользовался покровительством дома Романовых и ему «неоднократно приходилось принимать в монастыре различную придворную знать, сановников и членов бывшего царского дома: Романову Е. Ф. и Романову М. Ф., бывшего царя и других” ³⁵.

Архимандрит Кронид опроверг обвинение в участии в бандах и контрреволюционных организациях и восстаниях. О цели посещения его квартиры монахами он сказал: «Мою квартиру в городе Загорске периодически посещали монахи бывшей Лавры, которые приходили меня навещать как бывшего Наместника, руководителя и за советами” ³⁶. На требование следователя назвать лиц, его посещавших, архимандрит Кронид ответил: «Меня до последнего времени посещали в Загорске мои почитатели, назвать которых я отказываюсь. Быстро забываю имена и фамилии” ³⁷. На вопрос следователя о его отношении к советской власти архимандрит Кронид ответил: «Я по своим убеждениям являюсь монархистом, последователем истинно Православной Церкви и существующую советскую власть признаю как верующий: [она] послана народу как испытание [его] веры в Промысл Божий” ³⁸.

8 декабря 1937 г. было сделано обвинительное заключение по следственному делу № 6801 по обвинению Любимова Константина Петровича и других, в котором, в частности, говорилось: «Произведенным по делу расследованием установлено, что действительно в городе Загорске и окрестностях сгруппировалась значительная монархически настроенная часть монахов бывшей Троице-Сергиевой Лавры, в том числе и вернувшихся из ссылки, к которым примкнула и наиболее реакционная часть загорского духовенства.

Идейными руководителями этой контрреволюционной группировки являлись наместник бывшей Троице-Сергиевой Лавры, в прошлом пользовавшийся особым расположением бывшего царского дома Романовых, ярый монархист архимандрит Кронид, Любимов Константин Петрович, и бывший благочинный Загорского и других районов, дворянин, протоиерей Баянов Дмитрий Федорович.

Эта контрреволюционная монархическая группировка монахов и духовенства сохраняла до последних дней продолжение Троице-Сергиевой Лавры как нелегальный монастырь, с сохранением лаврского уставного порядка взаимоотношений между собой и [по отношению] к архимандриту Крониду; сохранялся старый особо монастырский порядок церковной службы по подобию прежней службы в Троице-Сергиевой Лавре в церкви Петра и Павла, а после ее закрытия в церкви Кукуевского кладбища; открывались филиалы нелегального монастыря на домах, как например в доме бывшего крупного загорского домовладельца и торговца Сычева Николая Михайловича, где проживало 6 монахов и монашки в маленьких комнатках – подобиях келлий во главе с «прозорливцем», старцем Ипполитом и игуменом Никодимом, Мониным Николаем Ильичем, бывшим купцом 1-й гильдии.

Вся эта группа монахов и духовенства оказывала всемерную поддержку и помощь монахам, вернувшимся из ссылки, каковые при прямом содействии протоиерея Баянова Д. Ф. как благочинного также устраивались служителями в церквах города и района.

Допрошенные по делу обвиняемые Баянов Д. Ф., Любимов К. П., Монин Н. И., Бондаренко К. А., Потапов Г. Н., Насонов Л. П., Павлов А. Б., Черкалов Г. Н., Крестьянинов С. А., Смирнов Г. С., Быстрицкий А. В., Марочкин И. П. и Самойлова А. А. виновность свою не признали.

Обвиняемые Сычев Н. М. и Лукашевич В. Н. виновными себя не признали, но уличены полностью свидетелями и другими обвиняемыми. На основании вышеизложенного обвиняются: в том, что таковые составляли контрреволюционную монархическую группу монахов и духовенства во главе с наместником бывшей Троице-Сергиевой Лавры архимандритом Кронидом – Любимовым К. П., ярым монархистом, и бывшим благочинным, дворянином, протоиереем Баяновым Д. Ф. Эта контрреволюционная монархическая группа сохраняла нелегальный монастырь, продолжение бывшей Троице-Сергиевой Лавры, оказывала помощь монахам, вернувшимся из ссылки и вела контрреволюционную агитацию, то есть в преступлении, предусмотренном ст. 58 п. 10 и 11 УК РСФСР” ³⁹.

7 декабря 1937 г. на заседании судебной «тройки” архимандрит Кронид был приговорен к высшей мере наказания. 10 декабря, в праздник иконы Божией Матери «Знамение”, отец Кронид был расстрелян, мученически закончив свой жизненный путь ⁴⁰.

В связи с ходатайством жительницы города Загорска В. Д. Чав­чанидзе о реабилитации своего отца протоиерея Д. Ф. Баянова прокурор Московской области Апарин после изучения архивно-следственного дела П-59458 направил 21 октября 1958 г. протест в президиум Московского областного суда, в котором сделал следующее заключение:

«Прошу постановление судебной «тройки» при Управлении НКВД СССР по Московской области от 7/12 1937 года в отношении Любимова К. П., Баянова Д. Ф. отменить и дело за недоказанностью обвинения производством прекратить” ⁴¹.

Проверив дело, президиум Московского областного суда 14 ноября 1958 г. постановил «протест удовлетворить. Постановление «тройки» при УНКВД СССР по Московской области от 7 декабря 1937 года <…> отменить и дело о них в силу ст. 204 УПК РСФСР за недоказанностью обвинения производством прекратить” ⁴².

Наместник Свято-Троицкой Сергиевой Лавры архимандрит Кронид был почитаем при жизни, его почитание продолжается и до настоящего времени. Имя отца Кронида записано в братском синодике обители, который читается за каждой Божественной Литургией и во время совершения панихид. Об упокоении архимандрита Кронида молятся постоянно и в Московских Духовных академии и семинарии. В синодиках многочисленных паломников записано его имя. Об упокоении архимандрита Кронида постоянно молятся в Хотьковском ставропигиальном Свято-Покровском женском монастыре.

Глубоко почитает принявшего мученическую кончину за Христа архимандрита Кронида Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II, по благословению которого совершается подготовка материалов к возможной канонизации отца Кронида и готовятся к изданию его проповеди и неизданные богословские сочинения.

Искренним почитателем архимандрита Кронида являлся и Патриарх Московский и всея Руси Пимен (Извеков). 21 сентября 1927 г. в Параклитском скиту он был пострижен в монашество. Молодой инок начал здесь путь духовного совершенствования под руководством мудрого наставника архимандрита Кронида. «Здесь я, – говорил Святейший Патриарх Пимен в своем слове при наречении во епископа 16 ноября 1957 г., – насыщался от сладостной трапезы бесед и наставлений, исполненных глубокой мудрости, огромного опыта и духовной настроенности всегда любвеобильного и благостного приснопамятного наместника Лавры архимандрита Кронида, много добрых семян посеявшего в мою душу” ⁴³]. Почитателем архимандрита Кронида был протоиерей Тихон Пелих, о чем свидетельствует его дочь Екатерина Тихоновна Кречетова: «Мой отец – протоиерей Тихон Пелих – жил в Сергиевом Посаде с 1930 го­да и очень близко общался с отцом Кронидом. Много пользы и духовной поддержки получал от него. Среди его духовных записей есть строчки (10 апреля 1935 г.): «Был у отца Кронида, он ласково благословил меня и просил молиться за него». К сожалению, сохранились лишь эти скупые строки. Но помню, как папа с любовью и глубоким благоговением всегда вспоминал отца Кронида. И всегда считал себя недостойным того доверия, которое ему оказал отец наместник, поручив хранение святых антиминсов Лавры” ⁴⁴.

Очень любил отца Кронида и часто ходил к нему для бесед племянник старца иеросхимонаха Алексия (Соловьева) протоиерей Николай. Почти всегда он брал с собой и свою дочь Веру. Она вспоминала, как они бывали с отцом у архимандрита Кронида на Штатно-Нагорной и Штатно-Набережной улицах. Перед входом в комнату отца Кронида стоял гроб, что производило на девочку сильное впечатление. Ее отец подолгу беседовал с отцом Кронидом на духовные темы. И всегда отец Кронид был очень приветлив и ласков в обращении. Он очень любил петь. Часто пел в храме на Кукуевском кладбище. Последние годы он плохо видел и ходил в темных очках ⁴⁵.

По воспоминаниям Антонины Владимировны Комаровской, жившей в Сергиевом Посаде в 1925–1928 гг., отец Кронид был «очень энергичным, деятельным. Встречая его на улицах Посада и в стенах уже закрытой Лавры, быстро, сосредоточенно идуще­го с наклоненной головой, встречные все ему кланялись, знали его все. Он был высокого роста, слегка сутул” ⁴⁶. Многочисленные духовные чада архимандрита Кронида верят, что кончина земной жизни для него явилась переселением из места подвигов в место блаженства в Отечестве Небесном.