32. Что значит распять плоть со страстьми и похотьми, и почему сие нужно, и как сие может быть исполнено?

«Не легко сказать себе решительно: распну плоть», – учит святитель Филарет, митрополит Московский. «Но не легко решиться сказать и противное сему: не стану распинать плоти. От той или другой решимости зависит важное в судьбе нашей обстоятельство: быть или не быть Христовым. «Иже Христовы суть, плоть распяша со страстьми и похотьми». Итак, если желаем быть Христовыми, то должны распять плоть. А если не хотим распять плоть, то не можем обещать себе, что будем Христовы. Если же не будем Христовы: то кому мы достанемся? В Царствии Небесном, конечно, не будет никого, кроме тех, «иже Христовы суть», и следственно никого, кроме тех, которые «плоть распяша со страстьми и похотьми».

После сего размышления ни для кого из нас не должно казаться посторонним некоторое дознание, что значит а) распять плоть, со страстьми и похотьми б) и как сие может быть исполнено.

а) Плоть не то, что тело. Тело, с его естественными свойствами и действиями, создал Бог и создал не для смерти. От нарушения заповеди Божией, от вкушения запрещенного плода, начинает быть известною плоть, которой жребий есть смерть. Апостол представляет плоть «противящеюся духу» и объясняет ее сущность посредством ее действий и явлений. Он говорит: «Явлена... суть дела плотская, яже суть прелюбодеяние, блуд, нечистота, студодеяние, идолослужение, чародеяния, вражды, рвения, завиды, ярости, разжжения, распри, соблазны, ереси, зависти, убийства, пиянства, безчинни кличи и подобная сим» (Гал. 5:17, 19–21). Посему под наименованием плоти надлежит разуметь возбужденные в человеке самолюбие и чувственность, оказывающие себя ложною жизнью в страстях и похотях, и в делах, страстями и похотями управляемых.

При сем понятии о плоти, мысль о распятии плоти не только начинает быть удобовразумительною, но и перестает быть страшною. Умертвить чувство злобы, убить расположение к убийству, очевидно, есть действие не разрушительное, а охранительное. Распять склонность к разврату, конечно, не есть мучение, но предохранение от состояния, духовно и вещественно мучительного, к которому скорее или медленнее ведет путь разврата.

Высоко уважаемый на западе подвижник, блаженный Иероним, желая освободиться от страстей и похотей, оставил богатства, блеск и удовольствия Рима, удалился на восток в пустыню, жил там в молитве и духовно-ученых занятиях, в посте и лишениях всякого рода: и при всем том признавался, что еще представлялись ему нечистые образы плотской и страстной жизни, и нарушали чистоту ума и мир совести. «Сколько раз, – пишет он, – с тех пор, как я живу в пустыне, мне воображалось, будто я нахожусь еще среди увеселений Рима! – Мое тело, прежде общего разрушения человеческого состава, было уже мертво, а мои страсти все еще кипели. Не зная, где найти помощь, я повергался к стопам Иисуса, омывал их слезами, и старался извести сию мятежную плоть, оставаясь по целым неделям без пищи. Помню, что нередко проводил и день и ночь, вопия непрестанно и бия себя в грудь, доколе, наконец, Бог, запрещающий буре, подавал тишину душе моей» (Epist., 22 аd Еustoch). Вот опыт, конечно, не единственный в роде человеческом, а в разных видах и степенях, вероятно, и не редкий, который показывает, что для полного благоустроения, очищения и мира души, требуется не просто покорение плоти духу, на которое она добровольно не соглашается, но, по учению истинной жизни, умерщвление плоти, – умерщвление, по ее противоборству, и по её ложной жизни, глубоко внедрившейся в природу человеческую, более или менее болезненное и распинательное.

б) Нам, христиане, повелевается умерщвлять плоть не карательными орудиями, не мучением или уродованием создания Божия, не повреждением орудия души, но духом, то есть, духовным законом, духовными рассуждениями, духовными правилами, духовным воззрением на образ жития и распятия Христова, и силою, почерпаемою из сил живых источников.

Плоть хочет веселиться, рассыпаться в смехе, даже, может быть, скакать и произносить или с удовольствием слушать «бесчинны кличи», и подобная сим: порази ее ударами не ножа или бича, но духовного слова: «горе смеющимся... блажени, плачущии ныне» (Лк. 6:21, 25), – и умерь веселие невинное, и убей веселие греховное.

Плоть раздражается на оскорбившего и порывается на взаимное оскорбление: свяжи ее не узами вервяными или железными, но узами духовного рассуждения и страха Божия: «гнев... мужа, правды Божия не соделовает» (Иак. 1:20); «Всяк ненавидяй брата своего человекоубийца есть» (1Ин. 3:15); «иже речет: уроде, повинен есть геенне огненней» (Мф. 5:22).

Плоть, не довольствуясь необходимым, жаждет приятного, ищет наслаждения, и готова поставить оное целью жизни: укажи ей иный предмет и цель, – крест, водруженный на Голгофе для того, чтобы лишениями и страданиями очистить землю от нечистых наслаждений; жажду приятного угаси жаждою голгофскою: в сладости земные положи оцет и желчь, поднесенные распятому Господу; и с помощью орудий Его страдания, невещественно употребляемых, но духовно созерцаемых, распни любосластие, роскошь и негу простотою, умеренностию, воздержанием, постом, трудами. Плоть, благовидно удерживаемая от дел, и плотскими людьми осуждаемых, не перестает иногда при сем тайно рождать и питать нечистые помыслы и желания. Не пренебрегай злых исчадий злой матери потому, что они малы и наружно неприметны. Поспешай обратить против них, и в разуме духовном самым делом исполнить пророческое заклинание: «Дщи Вавилоня окаянная... блажен, иже иметь и разбиет младенцы твоя о камень» (Пс. 136:8, 9). Вавилон духовно значит мир греховный, грехом пленяющий и порабощающий. Дщерь Вавилона есть плоть, воспитанная суетою и прелестию мира. Младенцы ее суть нечистые помыслы и греховные желания. Камень есть Христос. Блажен ты, если не медлишь, силою веры, молитвы и самоотвержения, повергать пред сим камнем, и разбивать сих младенцев, как скоро найдешь их. Ибо, если умедлишь, то нельзя не опасаться, что они вырастут, обратятся в исполинов, и удержат тебя, или вновь сделают пленником Вавилона.

Так, и подобным сему образом, да умерщвляем, братия, дела плотская духом, и да распинаем плоть со страстьми и похотьми, да будем – Христовы, да живет в нас Христос, и мы, наконец, будем жить в нем и в Его вечной со Отцом и Святым Духом славе» (Извлеч. в сокращ. из сочин. Филарета, митроп. Московского, т. IV, изд. 1882 года, стр. 488–492).