Письма к А. С. Норову

Содержание

Алексей Любомудров. «Искреннейший друг» Письмо № 1 Письмо № 2 Письмо № 3 Письмо № 4 Письмо № 5 Письмо № 6 Письмо № 7 Письмо № 8 Письмо № 9 Письмо № 10 В. Е. Норовой Письмо № 11 Письмо № 12 Письмо № 13

 

Алексей Любомудров. «Искреннейший друг»

Среди немногих людей, с которыми святитель Игнатий ощущал душевное родство и которых мог назвать подлинными друзьями, был Авраам Сергеевич Норов (1795–1869) – один из замечательных русских людей, покровитель науки и просвещения.

А. С. Норов принадлежал к старинному дворянскому роду. Он родился 22 октября 1795 г. в деревне Ключи Саратовской губернии, рос в атмосфере мира, уважения и любви.

В воспоминаниях вырисовывается привлекательный образ общительного, энергичного человека, энтузиаста, поглощенного наукой и литературой, добросовестно исполнявшего свои гражданские обязанности. Пожалуй, самым удивительным в его личности было глубокое благочестие, столь не свойственное высшему обществу XIX столетия. «У Норова много набожности, не переходящей, впрочем, в ханжеством, – записал в своем дневнике барон М. А. Корф в 1820 г.1

В битве при Бородине Норов, семнадцатилетний юноша, командовал двумя орудиями гвардейской артиллерии на левом фланге. Во время атаки конной французской батареи он был тяжело ранен: картечь раздробила ему ногу. Норова привезли в Москву, занятую французами, где он вскоре очутился в госпитале для раненых французов и русских пленных. У него начиналась гангрена, но лейб-медик Наполеона Ларрей сам прооперировал раненого и спас ему жизнь, ампутировав ногу.

Норов принялся за литературу и науку, влечение к которым испытывал с детских лет. В 1820-х гг. его стихи и проза публиковались в журналах «Вестник Европы», «Сын Отечества». В 1818-м был принят в Вольное общество любителей словесности, наук и художеств, в 1819-м – в Общество любителей российской словесности. На заседаниях Вольного общества познакомился с Пушкиным, знакомство переросло в дружбу, длившуюся до последних дней поэта.

Авраам Сергеевич владел четырьмя европейскими языками, изучил латинский и греческий, а для того, чтобы читать Библию, выучил древнееврейский. Он собрал уникальную по полноте и редкости изданий библиотеку по истории и филологии, особенно богатую книгами по культуре Востока, Египта и Палестины.

Современники вспоминали, что Норов обладал даром видеть преимущественно светлую сторону вещей. «И хотя не раз его любящее, доброе сердце было поражаемо зрелищем великих бедствий человеческих, великих заблуждений и преступлений – эти суровые уроки и опыты не изменяли его миросозерцания, внушенного глубокой и твердой верой в Провидение», – писал А. В. Никитенко2.

Несмотря на потерю ноги, Норов стал одним из самых известных путешественников России середины XIX века. Достопримечательные места, древности, быт и нравы народов были для него не объектом праздного любопытства, но предметом научного изучения. В 1821 г. он объехал Германию, Францию, Италию, Сицилию, составив описания виденных мест.

В 1827 г. он был назначен чиновником в Министерство внутренних дел, затем прикомандирован к адмиралу Д. Н. Сенявину в качестве переводчика.

Норов принадлежал к редким в его эпоху людям, в которых сочетались образованность, научный поиск и глубокая вера. С юных лет и до кончины он оставался воцерковленным, горячо верующим человеком.

В 1834 г. Норов отправился в паломничество по Святой Земле, которое продолжалось два года. «Пройдя половину жизни, я узнал, что значит быть больным душою... Я искал душевного приюта... Мысль о путешествии в Святую Землю давно таилась во мне... утешение лобызать следы Спасителя мира в самых тех местах, где Он совершил тайну искупления человеческого, заставило меня превозмочь многие препятствия», – писал впоследствии Норов в предисловии к своей книге.

Посещение святых мест Палестины, связанных с событиями библейской истории, Иерусалима и его окрестностей запечатлено Норовым в книге – «Путешествие по Святой Земле в 1835 г.» (СПб., 1838). Искренним религиозным чувством согреты каждая мысль, каждое слово автора при встрече с библейскими древностями. Исполненные религиозного трепета, описания А.С. Норова сочетают лиризм и научный пафос: будучи не только паломником, но и исследователем, автор уточнил историческую и топографическую картину событий, о которых повествует Священное Писание.

Во время своего путешествия Норов побывал в Египте, поднимался на пирамиды, спускался в катакомбы, исследовал руины Фив, Мемфиса. Результаты его обозрений изложены им в двухтомном – «Путешествии по Египту и Нубии» (1840). Из Палестины Норов отправился в Малую Азию и впоследствии выпустил книгу «Путешествие к семи церквам, упоминаемым в Апокалипсисе» (1847). Во второе издание книги (1854) вошла статья – «Исследование об Атлантиде».

В 1839–1850-х гт. Норов – член Комиссии прошений при Сенате. В 1851 г. избран действительным членом Императорской академии наук по отделению русского языка и словесности. В 1850–1854 гг. исполнял обязанности товарища министра, а в 1854–1858 гг. был министром народного просвещения.

Ученые труды и словесность были предметами его неустанной заботы и внимания. Он приложил много усилий, чтобы улучшить и нравственную атмосферу, и материальное положение ученых, преподавателей, студентов. Впоследствии вспоминал: – «При мне, благодаря Бога, христианское благочестие тщательно охранялось в стенах всех учебных заведений и университетов. Я мог быть далеко не гениальный министр, мог много делать ошибок; но в мое время нравственность учащихся была ограждена от заразы...»3.

С 1858-го Норов – член Государственного Совета. Высокие посты не повредили замечательных душевных качеств этого человека. Отмечали его простоту и безыскусственность в общении, всегдашнее доброжелательство. «Одно только изменяло его всегда ровный тон и было в состоянии возмутить его мягкую, добрую натуру – это то, когда кто-либо из собеседников позволял себе легкомысленно относиться к вопросам веры и нравственности христианской»4.

Между тем в личной жизни Норова было немало скорбей. В 1840–1841 гг. он переживает кончину одного за другим всех своих детей – двухлетних Сережи, Юры и младенца Танечки. Других детей у Норовых не было, и с этой поры единственным близким ему человеком оставалась супруга Варвара Егоровна. Выйдя замуж за Норова в 1836 г., она была на двадцать лет моложе мужа, но скончалась раньше его, в возрасте 45-ти лет, после долгой, тяжелой болезни. Так в 1860 г. Норов потерял нежно любимого им человека, преданнейшего друга, и на закате дней остался совершенно одиноким.

Норов всецело погрузился в научные занятия. В память Варвары Егоровны он подготовил уникальное издание Нового Завета на греческом и славянском языках, с подробным указателем церковных чтений (1861).

На редкость плодотворной оказалась деятельность Норова как председателя Археографической комиссии, которую он возглавил с 1851 г. Задачей комиссии было изучение и издание исторических документов, памятников древнерусской литературы. Под председательством и при непосредственном участии Норова комиссия издала 35 томов, содержащих летописи, грамоты, писцовые книги, Четьи-Минеи и др.

В 1861 г., несмотря на преклонный возраст и недуги, А. Норов снова отправился в путешествие на Святую Землю. И в этом путешествии, ища утешения у Гроба Господня, он не оставляет изысканий по истории и топографии Палестины. Преодолевая трудности горной дороги, он посетил Синайский монастырь. Описание этого путешествия вышло уже после смерти Норова («Иерусалим и Синай», 1878).

Широкая образованность и природное эстетическое чувство делали его ценителем словесности. Однако в современной ему литературе демократического направления он усматривал опасность для будущих судеб Российского государства. В 1866 г. он обратился к Государю Александру II с письмом, где говорил о «нигилизме» как общественно опасном явлении. Письмо открывалось признанием: «Одинокий в мире, я уже ничего в нем не ищу и не желаю; ищу только милости Божией, исполняя неукоризненно мой служебный и общественный долг»5.

Получил известность критический очерк Норова о романе « Война и мир» Л. Толстого (1868): воздавая должное таланту художника, Норов протестовал против искажения исторических событий 1812 г. (в которых сам принимал участие), а также против надуманной историко-философской концепции графа.

Неутомимый труженик, Норов не оставлял занятий до последних дней жизни. Незадолго перед кончиной он оказывал помощь издательству Пантелеимонова монастыря на Афоне в подготовке книги «Сказания о земной жизни Пресвятой Богородицы».

23 января 1869 г. А. С. Норов мирно преставился к Богу. Погребен в Троице-Сергиевой Пустыни под Петербургом. По словам современника, «он чувствовал, мыслил, жил и трудился, как гражданин, достойный своего великого отечества»6.

Литературным талантом не были обделены и братья А. С. Норова, судьба которых сложилась по-разному. Старший брат, Василий Сергеевич (1793–1853), стал участником декабристского движения, членом Союза благоденствия и ложи «Трех добродетелей». Провел около десяти лет в заключении, где написал «Записки о походах 1812 и 1813 годов...». При посредничестве Авраама Сергеевича эти мемуары были анонимно напечатаны в Петербурге в 1834 г.

Младший брат, Александр (1798–1864), стал поэтом-лириком, в чьем творчестве настойчиво прозвучали христианские мотивы. Почти всю жизнь он провел в деревенском уединении. В 1836 г. его пытались обвинить в связях с опальным Чаадаевым, и Аврааму Сергеевичу пришлось вступиться за брата перед А. Бенкендорфом. В 1855 г. поэт обращался к брату с просьбой защитить его от строгой цензуры и помочь в издании стихотворений.

Сохранившиеся письма святителя Игнатия к Норову охватывают 25-летний период – с 1840 по 1865 год.

Знакомство Святителя с Норовым, вероятно, состоялось в конце 1830-х годов. В письме 21 февраля 1840 г. Владыка благодарит Норова за прекрасную книгу о Святой Земле и просит «на скрижалях сердца» записать свое имя как искреннего почитателя.

Видимо, откликаясь на это послание, Норов выразил пожелание видеть в лице святителя Игнатия своего друга, и Святитель с радостью принимает это предложение (письмо №2).

Письма исполнены теплоты и нежности, вообще-то не свойственных эпистолярному наследию Владыки. Часто встречающийся эпитет А. С. Норова в этих письмах – «добрейший». Святитель почувствовал в Норове чистую душу доброго человека.

В письме от 4 сентября 1847 г., отправленном из Бабаевского Николаевского монастыря Костромской епархии, где святитель Игнатий находился в отпуске, он уже называет себя «преданнейшим другом» Авраама Сергеевича.

О подлинной натуре самого святителя Игнатия, кажущегося иногда слишком суровым, свидетельствует трогательная забота о супруге Норова, видимо в ту пору уже больной: он посылает ей яблоки и признается в искренней любви к Аврааму Сергеевичу: «Моя душа как бы слышит в его душе что-то особенно доброе и дорогое» (письмо № 10).

Предметы писем святителя Игнатия различны. Иногда это просто стремление поделиться своими чувствами, размышлениями о христианской цели жизни (письмо № 2), о красоте природы и преимуществах тихого уединения (письмо № 4), возможность утешить друга, находящегося в болезни (письмо №9). Не раз Святитель обращался к Норову с просьбами о содействии: похлопотать о восстановлении справедливости по отношению к знакомому (письмо №6) или утешить наградой престарелого отца (письма №5,7).

Сохранилась ответная записка Норова, относящаяся ко времени настоятельства архимандрита Игнатия в Сергиевой пустыни (1835–1857):

«Примите мои сердечные поздравления, мой достопочтенный друг и Высокопреподобие Отец Игнатий. Я недавно возвратился из Москвы, дел премножество, и только что оправлюсь, то сей же час по влечению сердца приеду в обитель вашу испросить Вашего благословения.

Преданный душою А. Норов7.

В переписке с Норовым святитель Игнатий обсуждал и серьезные богословские темы, затрагивал важные вероисповедные моменты, остающиеся и по сию пору предметом полемики православного востока и католического запада. Это политика Рима, направленная на подчинение православных церквей, и догмат о непорочном зачатии.

Известно, что одними из главных тем в богословском наследии святителя Игнатия стали отстаивание истины православия, ограждение верующих от усвоения ложных догматов и неправильного духовного устроения. Так, например, в противовес ставшему популярным в России «Подражанию Христу» Фомы Кемпийского Владыка пишет работу «О последовании Господу нашему Иисусу Христу». В своих книгах он ведет неустанную полемику с чужеродными идеями: «Западное учение есть тьма и влечет в свою тьму многоплетением умствований по плоти», – пишет он Норову (письмо № 11).

В лице А. С. Норова святитель Игнатий нашел единомышленника, пекущегося о чистоте веры. В 1859 г. в Париже была опубликована книга А. С. Норова «Марка Ефесского и Георгия Схолария неизданные сочинения». В нее вошли найденные Норовым в рукописях парижской библиотеки окружное послание св. Марка Эфесского и надгробное слово ему Георгия Схолария. А. С. Норов перевел рукопись с греческого на русский и сопроводил издание своим предисловием. Переписка святителя Игнатия проливает свет на предысторию этой книги.

Святой Марк, митрополит Эфесский, был участником Флорентийского собора 1439 г., созванного для решения вопроса об объединении западной и восточной церквей. Многие православные архиереи, уступая давлению латинской стороны, согласились подчиниться Папе, но св. Марк отказался подписать соборный акт. Его послание стало ярким протестом против попыток соединить православную церковь с латинской. Надгробное слово Георгия Схолария, впоследствии патриарха Константинопольского, подтверждает правоту святителя Марка, отстоявшего позицию вселенской православной церкви.

Из письма №3 видно, что святитель Игнатий поддержал интерес ученого к личности преп. Марка Эфесского. Именно он побудил Норова к поиску и исследованию его рукописей: «Вам остается приобрести сочинения Марка Ефесского и позаботиться о переводе их на русский язык». Таким образом, публикация Норовым этой книги стала выполнением совета-благословения святителя Игнатия.

О том, насколько это письмо оказалось близким и важным для Норова, говорят следующие факты. Процитированный святителем Игнатием фрагмент древней рукописи Норов привел в своем сочинении «Путешествие к семи Церквам, упоминаемым в Апокалипсисе» (СПб., 1847. С. 287–288). Он также заметил, что эти строки сообщил ему «благочестивый муж» и процитировал слова из письма самого святителя Игнатия: «Марк Ефесский занимался духовною молитвою умною, чем занимались только одни величайшие святые».

Эти обстоятельства позволяют предположить, что письмо № 3 святителя Игнатия составлено между 1840 и 1847 годами.

В письме № 11 святитель Игнатий продолжает обсуждение темы о святоотеческом исповедании Божией Матери, начатое при личной встрече («в бытность мою у Вас»), отвечает на вопросы, которые интересуют Норова. Владыка излагает мысли, легшие в основу его известного труда – «Изложение учения Православной Церкви о Божией Матери», где, разъясняя православное понимание Богоматери, святитель Игнатий показал еретическую суть и католического догмата о безгрешном зачатии Богородицы, и протестантского учения, не признающего Ее Приснодевства.

Учитывая, что эта работа была создана святителем Игнатием во время пребывания на Ставропольской кафедре, можно датировать письмо Норову приблизительно 1858–1861 гг.

В свою очередь А. С. Норов помогал святителю Игнатию сведениями по церковной истории для подготовки его сочинений, за что Владыка и благодарит его (письмо № 13, в котором идет речь о только что вышедших из печати – «Аскетических опытах»). Одновременно он просит – «объяснить книгу, ясную для Вас, тем, которые понуждаются в объяснении», имея в виду высшие церковные инстанции, и выражает радость от совершённого труда: – «Радуюсь, что дана мне возможность принести мою лепту к стопам современного христианства».

Известны два ответных письма Норова к святителю Игнатию с оценкой его трудов.

20 апреля 1865 г. Норов писал Владыке:

Ваши «Аскетические опыты есть перл многоценный в нашей духовной литературе; я говорю многоценный недаром, ибо этот труд для нас совершенно нов, и несмотря на строгость своего аскетизма, сладок и отраден для души и сердца, особенно для тех, которые, живя среди мира, познали уже всю его тщету, книги Ваши будут настольные, руководящие и укрепляющие в борьбе с суетным миром. Таковыми считаю я их для себя, – хотя и ропщу несколько за моего друга Фому Кемпийского8. Утешителен и успех Вашей книги; слава Господу! Любы не иссякла в сердцах. Пишу Вам накануне самого горестного в моей жизни дня, когда я разлучился на земле с охранявшею меня здесь блаженною душою жены моей. Еду завтра рано поутру на два дня в Сергиеву пустынь, исполненную воспоминаний о Вас, где Ваши книги теперь составляют мое любимое чтение»9.

В письме от 9 апреля 1867 г., получив новые тома сочинений святителя Игнатия, Норов сообщает:

«Глубоко утешенный драгоценным даром 3-й и 4-й части высоковдохновительных трудов Ваших, полученных мною перед самою Страстною седмицею, в день воскресения св. Лазаря, – спешу принести мою теплую сердечную благодарность. Благодарю Вас, Святой Отец, что Вы сблизили меня с теми, для которых здешний мир не представляет уже утешений. Я сроднился с Вашими книгами; они услаждают меня и в городе, и в Сергиевой пустыни, полной Ваших воспоминаний; там они всегда лежат приготовленные на столе комнаты, для меня усвоенной»10.

Если святитель Игнатий успел получить это письмо, то оно стало одним из последних, прочитанных им в земной жизни: 30 апреля он отошел ко Господу.

Норов пережил своего друга на два года и упокоился в столь полюбившейся ему Троице-Сергиевой пустыни, настоятелем которой четверть века был святитель Игнатий.

Письма к А. С. Норову № 1–7, 9, 11–13 печатаются по автографам, хранящимся в ОР РНБ. Ф. 531. Ед. хр. 360. Л. 1 – 17 об. Письмо № 8 – по автографу в ОР РГБ. Ф. 425. К. 3. Ед. хр. 19. Письмо N° 10 (к В. Е. Норовой) – по автографу в ОР РНБ. Ф. 531. Ед. хр. 772. Все письма публикуются впервые.

Алексей Любомудров

Письмо № 1*

Милостивейший Государь! Авраам Сергеевич!

Безотлучно предо мною книга «Путешествие в Иерусалим»11. От полноты и точности рассказа, от ясности оного, поддерживаемой столь удовлетворительно прелестнейшими рисунками, – получаю странное ощущение: переношусь в Святый Град, блуждаю по этим горам, с них веет на меня дыхание тихого безмолвия, погружаюсь невольно в приятнейшую задумчивость, слышу в сердце голос: здесь навсегда бы остался. Всеми сими чувствованиями я Вам обязан, почтеннейший Странник и Писатель!

Примите сии строки – выражение искреннейшей признательности, и на скрижалях Вашего сердца припишите мое имя к именам тех, кои расположены к Вам истинною Христианскою Любовию.

Имею честь быть

Милостивейший Государь!

Ваш покорнейший слуга и Богомолец

Архимандрит Игнатий. 1840 февр<аля> 21-го дня.

Письмо № 2

Искреннейший друг мой, Авраам Сергеевич!

Мой добрый наместник привез мне от Вас радостное известие, что Вы хотите именоваться моим другом, быв им уже давно в душе Вашей. Я согласен – будем друзьями; а крепким узлом дружбы нашей да будет Бог. Тогда дружба наша пойдет в вечность! Да – вечность! Направим туда наши взоры. Оценим временное ценою, должною ему; признаем его ничтожным: оно точно ничтожно пред вечностию. Разовьем в себе Христианство, чтоб Христос признал нас Своими, когда вступим в вечность. Да не услышим страшного и горького: «Не вем вас...»

Рассматривая искренний нрав Ваш, я всегда признавал Вас способным к жизни истинно христианской. Замечаю, что некоторый таинственный голос Ваш напоминает об этом. Душа Ваша начинает чувствовать необходимость Христианства истинного, полного, а ум – понимать это. Христос принес Себя в жертву за нас и сим обязал каждого из нас принести себя в жертву Христу. Апостол прямо и ясно говорит нам, что мы уже не свои, что мы куплены Богу ценою крови Богочеловека. Не будем же святотатцами!..

Не для того ли, чтоб Имя Божие прославилось в нас, Бог устроил так, что грешный Игнатий пришелся по сердцу широкосердечному Аврааму. Я вижу в нашей дружбе перст Божий. Без Бога ничтоже бысть, еже бысть. Когда милосердый Господь устроит для меня трапезу обильного покаяния, тогда чашею моею поделюсь с другом моим.

Ваш

о Господе преданнейший

Архимандрит Игнатий Ноября 8 дня.

Письмо № 3

К истинному моему удовольствию, дражайший сердцу моему Авраам Сергеевич, я вспомнил, в какой рукописи моей сказано нечто о Марке Ефесском. Вспомнив, отыскал. Отыскав и прочитав, нашел сии строки весьма многозначительными, почему списываю их для Вас:

«Апостольским стопам последователь, непреоборимый столп православныя веры, на соборище Флорентийском духоборныя латинов ереси огненным Духа мечом и истинного православных догматов, аки паучинныя сети, растерзавый, Марко, глаголю, всесвященнейший, премудрейший и словеснейший Митрополит Ефесский», в начале толкования церковного последования пишет «о Божественной Иисусовой умом в сердце тайно совершаемой молитве, употребляя от Божественнаго Писания свидетельств, егоже (т<о> е<сть> Марка) и самыя Богомудрыя предлагаю глаголы, иже суть сии: Подобаше убо, по повелевающей заповеди, непрестанно молитися, и духом и истиною поклонение Богу возносити; но к житейским помыслов при [нрзб.] и о теле попечений уда отводит многих и отставляет Царствия Божия внутрь нас сущаго, якоже Господне слово обдержит и умному приседети жертвеннику, духовныя же и словесныя приносящим жертвы от себе Богу по Божественному Апостолу, запинает: якоже есмы храм Бога живущаго в нас и Дух его Божественный живет в нас» и проч.

Из сего видно, что после Марка Ефесского остались некоторые сочинения, и весьма важные; ибо, как видно, он занимался духовною молитвою умною, чем занимались только одни величайшие Святые и, что замечательно, Патриарх Фотий, которого Марк по духу был истинный наследник.

Вам остается приобрести сочинения Марка Ефесского и позаботиться о переводе их на русский язык.

Ваш преданнейший

Арх<имандрит> Игнатий

26 сентября <до 1847>12.

Письмо № 4

Пишу к Вам, дражайший сердцу моему Авраам Сергеевич, из уединенной, прекрасной обители Святителя Христова Николая, в которой, наконец, остановился я постоянно после многих разъездов и начинаю лечиться13. Должно было съездить в Кострому и Ярославль, предстать тамошним святителям. Дорогу совершил я с большим утомлением; раза два возвращалась петербургская болезнь моя, т<о> е<сть> отнимались ноги.

Теперь из них идет сильнейшая испарина и чувствую некоторое облегчение. О Бабаевском монастыре скажу Вам, что он мне чрезвычайно нравится во всех отношениях. Местоположение премилое; какие воды, какие хрустальные, ключевые воды! Бьют, кипят из горы и в таком количестве, что было бы их достаточно для всего Петербурга. Какие рощи с вековыми дубами! Какие поляны! Какая Волга! Какая тишина! Какая красота!

Раскрываю книгу аскетического писателя, читаю ее, – вижу, что здесь можно исполнить советы ее на самом деле, между тем как в Петербурге можно исполнять их только в фантазии и желанием. Словом сказать, для странствия моего земного не желал бы лучшего, другого приюта, как здесь.

С сердечною приятностию воспоминаю друзей моих петербургских, воспоминаю их со признательностию, призываю на них благословение Божие. Вспоминаю страннолюбивого, добрейшего Авраама, вспоминаю добрейшую, искреннейшую Варвару Егоровну. Из тихого пристанища, из дальней пустыни взываю к Вам: не увлекайтесь потоком! Да будут уши сердец ваших внемлюще гласу моления моего!..

Христос с вами!

О Господе ваш преданнейший друг

Архимандрит Игнатий 1847 года сентября 4-го дня.

Мой адрес: в Ярославль, на стан<цию> Тимохино.

Письмо № 5

Не откажитесь, Любезнейший Друг, исполнить мою покорнейшую просьбу по комитету министров, в котором Вы за отсутствием князя Шихматова14, конечно, присутствуете. В сей комитет поступило из министерства юстиции представление о награждении орденом Св. Анны моего родителя, председателя Вологодской Гражданской Палаты, Александра Семеновича Брянчанинова. Поддержите, Дражайший, Вашим словечком это представление, и, к довершению милостей, если оно будет утверждено, то известите меня. Мне очень хотелось утешить старца, особливо по его ко мне (увы!) отношениям15.

Христос с Вами! Благословение Божие да почивает над Вами!

Ваш преданнейший

Архимандрит Игнатий Октября 11-го дня 1850-го года.

Письмо № 6

Душа моя! Податель сего письма есть почетный гражданин города Козельска Калужской губернии Г<осподи>н Брюзгин16, принадлежащий к самому благочестивому дому, приемлющему странников и монашествующих. И грешный Игнатий, бывши еще послушником, был принят в их дом и много принял от них послуг, живя в Оптиной Пустыни17. Над г<осподи>ном Брюзгиным совершен «Шемякин суд», что я ясно усмотрел из имеющихся при нем бумаг. Дай, Батюшка, ему записочку к твоему Апраксину18 и повели Апраксину с ним заняться и в чем он нуждается, ему помочь. А когда сие совершится, то о последующем я буду просить особым письмом. Христос с тобою.

Душою преданный добрейшему Аврааму грешный Игнатий

11 <14?> февраля.

Письмо № 7

Дражайший сердцу моему Авраам Сергеевич!

Беспокоил я Вас покорнейшею моею просьбою о родителе моем, которого представление в Надворные советники находится теперь в Инспекторском департаменте у Танеева19. Хотелось бы мне утешить моего старца каким-либо приятным ответом. Потрудитесь черкнуть мне хоть черточку, да приятную черточку!

Христос с Вами! Выздоравливайте, да меня проведайте.

Ваш преданнейший

Арх<имандрит> Игнатий 11 марта <до 1857>.

Письмо № 8

Искреннейший Друг мой Авраам Сергеевич!

Ни с чем несравненно то утешение, которое теперь я вкушаю! Непрестанно пью из чаши любви, которую мне подают все любящие меня, и в числе их бесценный Авраам Сергеевич!

Благодарю Вас, благодарю от души! Благодарю и Графа за участие милостивое! Требовался от меня указом Консистории письменный отзыв, в котором было прописано единственно от лица Преосвященного викария упоминаемое Вами предложение; приняв его с признательностию за внимание ко мне, тем не менее я видел необходимость отказаться от него. Вот Вам отчет в моем поведении. Еще раз благодарю Вас за душевное участие ко мне.

Ваш преданнейший

Архимандрит Игнатий 9-го апр<еля>.

Письмо № 9

Болящему болящий – здравствовати!

Мои созерцания, или мечтания, которые приходят мне на одре болезненном, – Вам не годятся! Вам нужно что-нибудь повеселее. А и от печального родится веселое...

На одре болезни поплакал некогда благочестивый Езекия, – и плач его не был бесполезным. Пророк возвестил ему милость Неба; а Небо, повелев светилу дня возвратиться на двенадцать степеней, возвестило истину слов Пророка.

На одре болезни моей что может быть предметом моего плача? – Езекия плакал, обратив взоры к стене; и я могу заплакать, если обращу взоры мои на греховную жизнь мою, которая соделалась стеною высокою и твердою между мною и Богом моим.

Но где Исайя? Пред каким Пророческим гласом остановится тень греховная, уступит, побежит обратно? По чьему велению солнце праведности моей, склонившееся к своему закату и возвещающее близкий мрак ночи, соделается паки солнцем восходящим? Неужели в продолжении одного дня день будет для меня дважды?

Нужен ли глас Пророка? – И он слышится: «исповем на мя беззаконие мое Господеви и Ты оставил еси нечестие сердца моего...»

« Благослови душе моя Господа и не забывай всех воздаяний Его, очищающаго вся беззакония твоя, исцеляющаго вся» душевные «недуги твоя, избавляющаго от нетления» греховного «живот твой, венчающаго тя милостию и щедротами» праведности и спасения. «Обновится» покаянием и исправлением «яко орля юность твоя», пришедшая ветхость от нерадения твоего и беззаконий твоих.

Не Пророк, не Апостол, но Сам, Сам Господь возвещает: «Не приидох призвати праведныя, но грешныя на покаяние. Милости хощу, а не жертвы»!

И так день мой, день жизни моей, который склоняется уже к своему закату, может снова обновиться, и на исходе дней моих может начаться день Богоугождения моего, который есть истинный день, для которого нет ночи, то есть темного, мучительного, вечного ада.

Смотрю на одр болезни моей и говорю ему: легко, легко ты можешь соделаться одром смерти моей. Теперь болею, а придет время – буду умирать. Придет это грозное время, придет непременно! Оно идет уже и приближается, но я льщу себя, будто не примечаю его!..

Итак, зачем медлить? Зачем отлагать покаяние и исправление себя? Зачем удерживать на себе цепи греха? Воину приличен меч и отважная решительность! Один удар – и цепи рассыпались. Победитель – в свободе вечной!

Говорил святый Святитель Медиолана Амвросий плачущей о сыне своем Монике20: «Impossibile est, at filius talium lacrimarum pereat»21. Невозможно, невозможно, говорит грешный Игнатий, что Авраам, столь прямо и искренне расположенный к добру и Христианству, остался вне чертога блаженной вечности, коей ключи – жительство по заповедям Господа Иисуса. Аминь.

3 дек<абря> <до 1857> Сергиева Пустынь.

Письмо № 10 В. Е. Норовой22

Милостивейшая Государыня, Варвара Егоровна!

Имею честь представить при сем сквозных яблоков, желая, чтоб они понравились Вам; ныне на яблоки неурожай, и потому не могу прислать Вам таких, какие иногда бывают в саду Сергиевой Пустыни. Будьте уверены, что я предан Вам душою; при этом не могу не сознаться, что люблю и люблю Авраама Сергеевича. Моя душа как бы слышит в его душе что-то особенно доброе и дорогое. Оценка мужа есть вместе и оценка жены.

Призывая на Вас обильное Божие благословение,

с чувствами совершенного почтения имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства

покорнейшим слугою

Архимандрит Игнатий 1857 года 28-го сентября.

Письмо № 11

Препровождаю к Вам, многолюбезнейший и многоуважаемый мною Авраам Сергеевич, икос из канона Предтечи. Не смущайтесь словами св. Иоанна Златоустаго, которые мы смотрели вместе в бытность мою у Вас. Златоуст есть вселенский учитель, писания его утверждены признанием вселенской Церкви, ничего в них не найдено неправильного. Златоуст был муж духоносный; а просвещенный Духом Св<ятым> видит иначе, нежели плотские, и мнимая дерзость в суждениях Св. Златоустого гораздо святее и Богоугоднее мнимого нашего плотского и суемудренного благоговения. Говорит о Духоносцах Св. Симеон Новый Богослов: «Духом Святым вещающаго недугующие мирским духом яко высокомудра и горда отвращаются, от словес его ужасающеся, паче нежели умиляющеся. От чрева же, или учений, тонкословствующаго и противу спасения своего лгущаго, вельми похваляют и приемлют...» Если Вы захотите, то можете увидеть учение, изложенное Златоустом подробно, изложенным весьма кратко в Евангелии, а именно:

1) Луки гл. 1-я, ст. 17. Божия Матерь говорит: «Возрадовася дух Мой о Бозе Спасе моем»; явно признавая Бога не только Богом (как Ангелы), но и Спасителем (как падшие человеки), Она признает Себя находившеюся в погибели, т. е. грехе.

2) Луки гл. 2, ст. 50: «И Та (т<о есть> Божия Матерь и Иосиф) не разуместа глагола, еже глагола има». Вы видите, что здесь изображено духовное просвещение Божией Матери в том же состоянии, в каковом оно было в Апостолах, о котором говорит тот же св. Лука (гл. 9, ст. 45): «Она же не разумеша глагола сего...»

Впоследствии сошедший Дух Святый изменил вся; непонятливых и боязливых Апостолов просветил и облек чудною силою, обретоша их чистыми сосудами, очищенными Словом Божиим (Ин. 15. 3); Дух Святый исполнил Своими дарами и Божию Матерь, как носившую и рождшую воплотившееся Слово и как слагавшую вся словеса Оного Слова в сердце Своем (Лк. 2. 51). Все сие прекрасно выражено в молитве Божией Матери пред святым Ее успением, молитве, сохраненной нам церковною историею: « Не могла я быть достойною принять Тебя Владыка, (говорит, паче же догматствует Пресвятая Дева) во утробу Мою, если бы не Ты Сам явил мне милость, рабе Своей. Но я сохранила вверенное мне сокровище и молю Тебя, Царь Славы, огради Меня от области геенской, да не причинит она мне никакого вреда. Небеса и Ангелы всегда трепещут пред Тобою; тем более человек, из земли созданный, не имеющий в себе ничего доброго, кроме того, что примет от Твоей благости!..»

Рассмотрите все сие со вниманием, и Вы признаете в словах Златоуста тот же самый смысл; примите в соображение, что сей же Златоуст в Литургии своей, помянув Предтечу, Апостолов, Пророков, мучеников, словом, всех святых в тайной молитве священника, восклицает во услышание всего Христианского народа: «Изрядно (т<о> е<сть> особенно же) о Пресвятой, Пречистой, Преблагоеловенной Владычице нашей Богородице и Приснодеве Марии!»

Вот истинное православное учение (слова служебника на Литургии), которым показано неизреченное, недомыслимое величие Божие, призирающее на смирение Девы, соделывающее Ее своим жилищем и возносящую Ее превыше Херувимов и Серафимов. Когда взглянешь на дела Божий по чистому, руководству нашей Церкви, то да молчит всяк ум. Бог есть Бог. Нет Ему закона, кто уразумеет ум Господень, или кто советник Ему бысть? Кто уразуме ум Господень, иже изъяснит и? (1Кор. 2. 16).

Напротив того западное учение о сем предмете стесняет могущество Божие, как бы сомневается в нем, а потому и придумывает для Божией Матери и безгрешное зачатие, и полную безгрешность наравне со Спасителем, как выразился некоторый сочинитель. Западное учение есть тьма и влечет в свою тьму многоплетением умствований по плоти, а не по Христу, везде стараясь ограничить Христа, примазывая к телу церковному другую уродливую главу, и заменить Дух Святый духом вещественным. Православное учение светло, ясно, просто – всё во Христе.

Аминь!23

<1858–1861>.

Письмо № 12

Любвеобильные строки Ваши, дражайший Авраам Сергеевич, принесли мне истинное утешение. Очень понимаю, что кончина Варвары Егоровны произвела на Вас сильное впечатление24. Сужу по себе. В течение 24-летнего пребывания моего в Сергиевой Пустыне большая часть моих знакомых переселилась на кладбище. Это глубоко подействовало на меня и теперь продолжает действовать. Представляюсь сам себе находящимся на очереди. О! да даруется всем нам предстать в вечность сколько-нибудь достойно вечности.

Вы спрашиваете о других моих сочинениях. Скажу Вам, что теперь, по крайнему моему изнеможению, я уже не занимаюсь сочинениями; иногда просматриваю что-нибудь прежнее.

Будьте здоровы и благополучны. С чувствами искреннейшей преданности и уважения имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства

покорнейшим слугою

Еп<ископ> Игнатий 4 апреля 1863 года.

Письмо № 13

Примите, дорогой мой, от брата моего экземпляр «Собрания» моих сочинений, написанных в сане архимандрита, исправленных и пополненных в сане епископа во время пребывания моего на Кавказе и в Бабаевском монастыре. Книга, названа мною тем, что она есть: «Аскетическими Опытами»25. Здесь Вы найдете и «Последование»26, которое думал я прежде изложить в отдельной книге. Не мог исполнить этого по разным причинам.

Труд мой – новость в нашей литературе. По этой причине естественно, что некоторые примут его с приятностию, а для некоторых он покажется более или менее странным. Вы, как дышавшие воздухом Востока, как запечатленные дивными впечатлениями православного, священного Востока, способны сочувствовать вновь вышедшей книге, написанной под влиянием духа святых пустынножителей Востока, из изучения их глубоких творений. Вы много беседовали со мною об этих предметах, много передали сведений, особливо по церковной архитектуре, сведений, которые приложить к делу я постарался по возможности моей. Примите на себя благой труд объяснить книгу, ясную для Вас, тем, которые понуждаются в объяснении. Передайте Митрополиту Исидору27, Ахматову28 и другим, принадлежащим к Св. Синоду, то, что Вы знаете о труде моем и как давно я был занят им. Точное понятие о моем направлении может иметь влияние на спокойствие мое, столько нужное для меня в моем болезненном положении. Почти никто не предполагал, что я занимаюсь такими предметами, что такие предметы изучены мною, – а потому сочинены для меня и приписаны мне намерения и направление, совершенно чуждые мне. Радуюсь, что дана мне возможность принести мою лепту к стопам современного христианства. Изнемог я под бременем долговременной болезненности и теперь уже не способен к труду писателя; не знаю, будет ли когда способность к нему. Лебединая песнь, по крайней мере, воспета.

Будьте здоровы и благополучны! Призывая на Вас обильное благословение Божие, с чувствами совершенного почтения и искреннейшей преданности имею честь быть

Вашего Высокопревосходительства

покорнейшим слугою

Епископ Игнатий 20-го февраля 1865 года.

P. S. Мой адрес: в Ярославль

Подготовка текста, публикация и примечания А. М. Любомудрова.

* * *

1

Русский архив. 1895. М» И. С. 352

2

А. В. Никитенко. Авраам Сергеевич Норов. СПб., 1870. С. 9

3

Письмо А. С. Норова Государю Александру II от 2 июля 1866 г. // Русский архив. 1895. № 11. С. 367

4

Е. Дылевскнй. Авраам Сергеевич Норов// Странник. 1871. Т. 2. С. 36–37

5

Письмо А. С. Норова Государю Александру II от 2 июля 1866 г. С. 366

6

А. В. Никитенко. Авраам Сергеевич Норов. С. 39

7

ОР РГБ. Ф. 425. К. 4. Ед хр. 11

8

В своих творениях Владыка Игнатий неоднократно обличает ставшее популярным в России сочинение мистика-аскета XIV века Фомы Кемпий-ского «Подражание Христу». В первом томе «Аскетических опытов» он поместил свою работу «О последовании Господу нашему Иисусу Христу», полемичную по отношению к книге католического автора.

9

Л. А. Соколов. Святитель Игнатий: Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения. М., 2003. Ч. 2. С. 26–27

10

Там же. С. 27

11

«Путешествием в Иерусалим» свт. Игнатий, как видно из контекста, называет книгу А. С. Норова «Путешествие по Святой земле в 1835 г.» (СПб., 1838).

12

Письмо сложено в виде конверта с надписью: «Его Превосходительству милостивому государю Аврааму Сергеевичу Норову». Запечатано личной печатью свт. Игнатия.

13

Письмо написано во время пребывания архимандрита Игнатия в Никольском Бабаевском монастыре во время его 11-месячного отпуска.

14

Князь П. А. Ширинский-Шихматов был министром народного просвещения в 1849–1853 гг

15

Отношения Александра Семеновича Брянчанинова (1784–1875) с сыном осложнились после того, как последний, в нарушение родительской воли, оставил светскую карьеру и принял монашество

16

Известно письмо архимандрита Игнатия к Д. В. Брюзгину от 14 ноября 1837 г., в котором он утешает своего адресата, скорбящего о смерти жены (Свт. Игнатий Брянчанинов. Собрание писем. М.; СПб., 1995. С. 608–609).

17

В Оптиной Пустыни послушник Дмитрий Брянчанинов находился летом 1829 г

18

Апраксин – чиновник духовного ведомства

19

Вероятно, имеется в виду Танеев Сергей Александрович (1821–1889) -действительный тайный советник, управляющий царской канцелярией

20

Амвросий, святитель Медиоланский (340–397), память 7/20 декабря. Моника – мать блаженного Августина.

21

«Не может погибнуть сын таких слез!» (лат.)

22

Это одно из последних писем свт. Игнатия, написанных в сане архимандрита: ровно через месяц он был хиротонисан во епископа.

23

В данном письме свт. Игнатий излагает мысли, ставшие основой его работы «Изложение учения Православной Церкви о Божией Матери», над которой Владыка работал во время пребывания на Ставропольской кафедре. Это позволяет датировать письмо 1858–1861 гг

24

Письмо написано незадолго до третьей годовщины со дня кончины.Варвары Егоровны Норовой (07.06.1814–21.04.1860)

25

«Аскетические опыты» свт. Игнатия вышли в 1864 г.

26

Имеется в виду работа «О последовании Господу нашему Иисусу Христу», открывающая «Аскетические опыты»

27

Исидор (Никольский) – Митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский в 1860–1892 гг

28

Ахматов Алексей Петрович – Обер-прокурор Святейшего Синода в 1862–1865 гг

*

Здесь и далее номера писем даны в оригинальной нумерации. ред. портала Азбука веры

Комментарии для сайта Cackle