Февраль 1879 г.

Благодарю Господа за превеликую Его благодать, мне данную вчера при совершении брака офицера Славинского в Успенской церкви (в Думе) при множестве офицеров, купечества, женского полу и всякого люда. Враг сильно подъедал и смущал, напуская страхи мечтательные, и в иных местах он меня одолевал, а в других я, благодатию Божиею. Отпусты на браке и молебны насилием исторгнул у меня лукавый и не дал выговорить; отчасти диакон Петр был причиною, оглядываясь часто на все стороны и смущая тем меня. После брака чувствовал, что враг во мне – смущает, теснит, раздражает меня, но я припал к престолу благодати с покаянием, верою и упованием, что крепость милосердия Божия сломит крепость бесовскую, – и так бысть: враг от сердца моего отразился, и я спокойно пошел на брак, на пир. Благодарю Господа. Благодарю Господа за дарованную мне сегодня благодать совершить литургию в Успенской церкви (о Евдокии) и за оживотворение меня животворящими Тайнами. От вчерашнего шампанского болела немного голова.

Согрешил пред Богом: выпил бокалов пять шампанского. Обед в девять часов вечера был богатейший, роскошный. Не поставь мне, Господи, сего во грех. Скоромное в среду ел на брачном пире.

Одолело меня чревоугодие: за обедом вчера я ел довольно печенки и вареного мяса, суп с гренками и перцем, и оттого во время всенощной у меня не было чистого, могучего голоса, но дребезжащий, бессильный, например, при величании, а отпуста совсем говорить не мог по усиленному на меня действу диавольскому. После всенощной для укрепления нервов и ясности голоса я ел крымские яблоки, запивая их довольно вином (хересом), но это новое лакомство. Диавол, видя меня не огражденным чрез воздержание, ночью напал на меня: во время утрени явился в виде ласковой женщины, пожилой, замужней, и стал расточать мне любезности женские, коими я увлекся, но, слава Богу, вовремя проснулся. Вот до каких сонных мечтаний доводят мясоядение, млекоядение, винопитие! Сохрани меня, Боже, от растления и осквернения. Прочитал молитвы от осквернения.

От мясоядения и вообще от многоядения делается тяжесть и разленение тела и души. Овощи кушать, избегать мяса.

Благодарю Господа, избавившего меня от преткновения бесовского во время всенощной на литии и благословении хлебов; как прежде бывало, он одолевал меня в конце молитв и возгласов. Благодать эта дана мне за умиление со слезами, за покаяние глубокое.

* * *

Сретение. Сегодня долго спал поутру, а вчера вечером пил довольно вина хересу и ел яблоков, несколько мясного бульону и молока, всё это вместе весьма дурно подействовало на меня: у меня очерствела душа, лишилась благодати Божией, омертвела, находилась в тесноте великой всё утро и почти всю обедню до причащения; голос был нечистый, дребезжащий, диавол налегал на меня со всею лютостию. Только по причащении я ожил. Беда не воздерживаться с вечера: я прогневляю тем крайне Господа моего, я идолопоклонничаю, богом чрево вменяю [Флп.3:19].

Брак после обедни венчал непреткновенно, победоносно, другой брак в соборе венчал тоже очень хорошо; после этого служил молебен у Бойля капитана помазанно, восторженно; затем от прельщения красотой сестры Бойля ощутил тесноту и огонь в душе. Покаяние мое многократное, великое избавление Божие; венчание брака после торжественно, непреткновенно почти.

Во время ранней обедни мне было очень тяжело от козней бесплотных врагов, теснивших и смущавших меня разными житейскими пристрастиями, особенно алчностию (просфиры малы и пусты), неприязнию и нелюбовию, раздражительностию (на просфирницу). И когда я сознался и осудил себя, что из-за таких пустяков, каковы малые просфоры с загоревшими и пустыми верхушками, я нарушаю главизну закона Божия – любовь к Богу и ближнему и что, ненавидя ближнего хотя бы то за действительные погрешности и пороки, я сам делаюсь преступником всего закона Божия, – тогда мне стало вдруг легко, ибо я сознал нелепость своих чувств. Впрочем, потом появлялись новые пристрастия (хороший белый шелковый платок, мною купленный), и опять возвращалась ко мне теснота; я опять боролся со своими пристрастиями; только по причащении Святых Таин я победил совершенно страсти плотские и успокоился совершенно. Окаянный я человек: земные вещи я ставлю выше Творца и прилепляюсь к ним и от Бога и ближнего отступаю сердцем! Как ужасно прилепляться к миру! Истинно, кто хочет быть другом миру, тот делается врагом Божиим [Иак.4:4], ибо презирает Бога и ближнего и любит пустые, эфемерные вещи.

Исповедаю пред Тобою, Господи, что Ты тьмократно или, вернее, без числа спасал меня от бесчисленных грехопадений моих, смущений, уязвлений, теснот, срамоты греховной и духовных смертей и опять восставлял меня, умиротворял, исцелял, расширял сердце мое, снимал срамоту и давал мне дерзновение и славу, избыток жизни (Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком [Ин.10:10]). Так Ты обновлял, оживлял меня, многогрешного, без числа. Славлю Тебя, благодарю, превозношу Тебя. Се, пятидесятое лето живота моего Ты, Господи, благотвориши мне без числа всячески. Слава Тебе, Любовь бесконечная, щедроты неисчетные!

Священник во время литургии весь должен быть горе взят и помыслы его ни на мгновение не должны пресмыкаться по земле, а сердце иметь к чему-либо земному пристрастие, ибо он совершает тайну примирения людей с Богом, тайну жертвоприношения Христова за мир, тайну воскресения Христова во образ всеобщего воскресения Христова, тайну нетления и бессмертия человеческого, тайну обожения.

Душа человеческая цены бесконечной, ибо она по образу Божию и за нее пролита кровь Сына Божия. А тело тленно, как земля.

Люди охотно учатся смеяться над чужими пороками и недостатками из басен и комедий, но не хотят учиться самопознанию, покаянию, исправлению, заповедям Христовым из Евангелия и святых отцов. Растленный век! Предки наши были лучше в этом отношении. А как обожают светских, нередко безнравственных писателей! Сколько у нас идолов!

На 4 февраля (воскресение) сон. Будто я зачем-то пришел к митрополиту, и он принял меня крайне грубо и презрительно, тогда как в то же время обращался просто и даже цинически² с какими-то приближенными (это от врага). Я думал горькую думу: мне стало очень тоскливо, я заплакал, он заметил это; я сказал причину – он переменился, приласкал меня, поцеловал меня в грудь и снял с себя и надел на меня маленькие два крестика; я удивился такой перемене архипастыря и ушел утешенный.

В науке о богослужении надо поменять прикладную часть: как держать себя должно при богослужении, при пении или чтении известных песнопений или чтений Священного Писания и при известных священнодействиях. А то в голове или в памяти и в мыслях есть нечто у предстоящих, а на сердце часто ничего.

Воскресение. Благодарю Господа, даровавшего мне благодать по молитве моей горящим сердцем и огненным языком прославить Его на всенощной и на литургии голосом ясным, чистым, звучным, наподобие трубы. Грудь была чиста и здорова, во-первых, оттого, что не ел вечером ничего густого и мучнистого и пил чай со сливками, а на ночь выпил немного хорошего хересу, во-вторых, от чистого воздуха в спальне и, в-третьих, более всего, от сильной благодати Божией, очистившей мое сердце. Но в конце утрени едва не съел меня враг бесплотный, уловив меня на пристрастии к известной величине просфир: для агнца попалась мне просфора маленькая, пустая вверху, и я крайне возмутился духом и огорчился было на просфирницу, что она бессовестно будто бы барышничает на просфирах, но следующие просфоры были надлежащей величины и формы, и они успокоили меня, или я молитвою покаяния и веры успокоился и отпуст на первом часе сказал вполне, весь, праздничный, со всеми святыми, а отпуст собственно утрени от смущения не мог выговорить. Причастился животворно. Пою Господа.

Десять с половиной часов вечера. Благодарю Господа, трикратно и еще помиловавшего меня, шедшего по дороге и каявшегося в суровости к нищим и скупости, и вместо тесноты даровавшего мне простор, вместо смерти жизнь, вместо уныния дерзновение; благодарю Господа, избавляющего меня от всепрелестного³ блуда.

С кротостию и тихостию везде ходи, говори и действуй, со всеми людьми и с последними из нищих, потому что Бог производит в нас и хотение и действие по Своему благоволению [Флп.2:13]; Он ходит в христианах, вселяясь в них, как сказано: вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом... и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель [2Кор.6:16–18].

После ранней обедни. Благодарю Господа, избавившего меня от великой тесноты и скорби во время утрени, тесноты, постигшей меня праведным судом Божиим за жестокосердие и малое подаяние нищим и за зломыслие о настоятеле и неприязненное чувство к нему, в коих я искренно покаялся, обещав Господу не мыслить зла о брате и побеждать всегда благим злое и не подозревать в ближнем великих злоб.

Пришел к совершенному убеждению в полной нелепости, дикости, гибельности всякого греха и в совершенной мудрости, животворности всякой добродетели.

Одиннадцать с половиной часов. Из греха в грех непрестанно впадаю, окаянный, и всё по недостатку христианской любви к Богу и ближнему и пристрастию к земным благам, особенно по сребролюбию. Раз преткнулся при говорении отпуста в доме Павловского, по причащении жены Николая Федоровича Томбова, и потерял мир, дерзновение, свободу, получив в душе смятение и язву, от коих за покаяние Господь спас меня; потом, вошед в церковь и увидев протоиерея в белой со звездами ризе и [вспомнив] его сторублевую [кружку], я позавидовал ему и почувствовал неприязнь за фанфаронство и тщеславие, но потом, крайне уязвленный и смущенный своим грехом зависти настоятелю, я обратился к покаянию, призывая и благодаря Бога, что и моя десница полна дарами Божиими, и прося умильно у Господа простить мне мои прегрешения и возвести меня благодатию Своею к простоте⁴, святости и правде Своей , – и многомилостивый Господь сейчас помиловал меня. Потом, выйдя из церкви и идя домой, я встретил нищих, настойчиво просивших у меня такой суммы, которой я не хотел дать (я дал меньше, какую сам хотел), и когда они неотвязно просили, я одному дал с гневом и неохотно десять копеек, а другому, дав пять копеек, сильно разъярился на него, выругал его и толкал его; после этого я опять был в смущении, тесноте, поддающем огне и опять обратился ко Господу с покаянием, моля Его отпустить мне согрешения по бесконечному милосердию, ибо Сам Он сказал, что должно седмьдесять крат седмерицею оставлять падающим в грехи, – и непобедимый в милости Господь опять помиловал меня, простив мне за покаяние дерзость мою, грубость и злобу мою, корыстолюбие и жестокосердие мое. Славлю Его щедроты. Но себя от души обвиняю за скупость и жестокосердие при усиленных щедротах ко мне Господа, ибо сейчас я получил три рубля доходу за малые труды мои. На сласти, на щегольство, на книги малополезные охотно трачу деньги, а на милостыню, которая всего нужнее и есть истинная жизнь души моей, неохотно, с досадою, с гневом нередко. Не силен ли Господь воздать всегда за нее и не воздаст ли сторицею? О я, неблагодарный и непамятливый о милостях Божиих, и неверный, не [...], нелюбительный! А еще рисуюсь на карточках фотографических кротким, спокойным, любительным, светолепным!

Пять с половиной часов вечера. Опять я впал неоднократно в грех жестокосердия и пренебрежения к нищим по их многочисленности, особенно когда шел в гимназию (тогда их, правда, было немного), и за то я наказан был (да еще за пресыщение в двенадцать часов, когда ел рыбы свежей довольно) величайшею теснотою в продолжение всего первого урока моего (с половины первого до половины второго часа); после первого урока в промежутке между классами, я умолил Господа покаянием, и Он даровал мне мир и свободу, хотя не совершенно, по причине невоздержания моего. Идучи к вечерне, я встретил опять толпы нищих после того, как я отпустил толпу в тридцать и более человек около трех часов; опять настойчивые требования, опять мое негодование на них и смущение и негодование на настоятеля, совершенно равнодушного к нищете и бедности. Опять теснота; после вечерни я усердно в покаянии припал к престолу благодати у Покрова и не отошел тощ и не услышан, но помилован и умирен. Слава Господу!

Вторник. Господи! Паки⁵ милость Твоя объемлет меня, покоит меня и расширяет сердце мое, утешая и веселя меня после такой скорби, тесноты, после палящего огня, удручавших меня после того, как я рассорился с дьячком Димитрием Ивановичем Каменоградским во время утрени по причине непения им стихов Сретенского канона по восьмой песни (отдание праздника) и пения, как мне казалось, стихир на Хвалите не на тот глас, на какой положено петь: не на четвертый, а на шестый; я раскаялся, осудил себя, прося у Господа, Царя мира, взаимного нам с дьячком примирения, и даровал мне Господь мир. О благопослушниче, скоропослушниче, благоуветливе, благопременителю, слава, слава, слава Тебе!

Вчера часов в шесть с половиной вечера я, теснимый и удручаемый грехами моими, зашел нарочито в церковь, чтобы припасть к престолу милосердия Божия и испросить прощение грехов, и не постыдился, но получил, чего хотел. Господь даровал мне мир и пространство.

Благодарю Господа, помиловавшего меня на пути в гимназию из Гостиного двора от купца Терентьева, где я купил сукно для племянника Андрея. Пиша адрес, я остановился на слове крестьянин и не хотел писать, но потом одолел ложный стыд и написал, что следовало, но за лукавство и гордость Господь наказал меня внутренним томлением и теснотою, от коих и избавил меня Господь за покаяние нелицемерное. Благодарю Господа.

Благодарю Господа, даровавшего мне молитвами Пречистой Матери Своея глубокое, исполненное обильных слез умиление при чтении на сон грядущ мною канона Пресвятой Богородице Одигитрии и мир, превосходяй всяк ум.

Благодарю Господа, даровавшего мне сейчас мир Свой праведный по молитве покаяния моего в огорчении и озлоблении моем на настоятеля отца Павла за его лукавство, что он велел спрятать Октоих и Минею ради меня, чтобы я не читал канонов из этих книг, канонов, положенных по уставу. Но да будет мое служение Тебе, Господи, не в букве, а в духе, в правде, в мире, в кротости, в смирении, незлобии, послушании, в должных вещах и делах, а не в рвении, озлоблении, непокорении. Но вразуми, Господи, настоятеля храма, нарушающего устав и [предел] святых отцев и не по уставу служившего полунощницу и утреню и искажающего Божественную службу. Земных поклонов не было (исключая первого часа на утрени), вместо «Аллилуия» пели «Бог Господь»! Октоих и Минея нарочно были взяты и спрятаны. Но даруй мне, Господи, благодать сохранить к сему настоятелю, хотя и лукавому, подобающее его сану и летам уважение и покорность и подобающую христианскую любовь, да не омрачается и не волнуется душа моя неприязнию к нему; Сам, Господи, просвети его сердечные очи, омраченные сребролюбием и немилосердием; Сам научи его ходити путем правды и с уважением относиться к службе Твоей. Если он благочинный, то наблюдает чин в служении и во всем житии. Вем Твои милости ко мне, Господи, Твое чудное благопослушество и [непостыжен] ни в чем Тебе ради. Утро, восемь часов.

* * *

Одиннадцать с половиной часов дня. Благодарю Господа, даровавшего мне победу над злом моим в сердце, смятением и теснотою по молитве моей. Даруй мне всегда, Господи, обладати страстями и ни на кого не озлобляться, хотя бы и озлобляли меня коварно некоторые. Буди! (По поводу негодования и озлобления на настоятеля, спрятавшего церковные книги Октоих и Минею, чтобы не прославлял я Бога, Божию Матерь и святых).

Утро, восемь часов. Благодарю Господа, призвавшего меня нынешний день к служению ранней литургии и к причащению пречистых и животворящих Своих Таин. Но окаиваю, обвиняю и осуждаю себя в глупом пристрастии к новой лисьей шубе, повешенной в алтаре главном, и за суетный страх во время литургии, что ее украдут; этот суетный страх и это опасение раздвоили смертельно сердце мое и отлучили его от любви Божией и жизни Божией; моя душа была смертельно поражена, смущена, стеснена, омрачена, связана от этого опасения и страха. Не устоял я в твердой вере и надежде на Бога, что Он есть единственное бесценное вечное сокровище, жизненное, святое, праведное, вседовлеющее, и что Он есть и дародатель мой, хранитель всех моих благ, данных от Его щедрот и приумноженных. Мне следовало быть совершенно спокойным касательно моего сокровища тленного и всеми силами держаться умом и сердцем сокровища нетленное, одеяния нетленного – Господа моего Иисуса Христа, а я дал в сердце место диаволу чрез заботу о суетном одеянии, тленном и скоропреходящем, и обнажился одежды нетленной – благодати Христовой, мира, святыни, правды, свободы, радости в Духе Святом, и был в скорби, тесноте, огне. Согрешил ко Господу в безумном пристрастии моем – шуба осталась цела, невредима, никем не тронута, – а как враг обличал сам себя во мне при искушении, какая была скорбь, теснота, тьма, узы, смерть!

Десять часов дня. Вот, Спасителю мой предрагий и пресладкий, я сподобился и еще и еще в час сей прияти от Тебя великую милость – спасение и исцеление души и тела моего от великой скорби, тесноты и огня, удручавших меня за пренебрежение просьбы нищего, просившего у меня сверх десяти копеек, данных ему, еще тридцати для проезда в Петербург, и за огорчение на него и оклик городского стража. Вот я теперь мирен, свободен, орошен небесной прохладой по милости и исцелению от Господа! Слава Тебе!

Во время проскомидии и в начале литургии оглашенных Господь избавил меня по молитве моей от скорби и тесноты. Слава Господу!

Девять с половиной часов вечера. Новое торжество милосердия Божия во мне грешном! Сильно озлобился я на одного нищего, приступавшего ко мне с просьбою денег на паспорт, и говорил ему разные дерзкие, жестокосердые слова, уходил от него в гневе в противоположную сторону, но наконец обещал завтра, 9 февраля, написать о нем записку мещанскому старосте. За гнев и скупость и жестокосердие я наказан был от Бога великою теснотою, срамотою, скорбию, смертию, оставлением Божиим. Я каялся сильно и молился Богу о прощении грехов моих, ходя по Соборной улице, и наконец рушились во мне затворы смертные, прошла скорбь, теснота, смерть; я ожил, умирился, расширилось сердце мое – я примирился с Богом. Слава Господу! После того спокойно я беседовал у Ольги Афанасьевой, благочестивой женщины вдовы, в доме Третьяковой (по Соборной улице). Крепость милосердия Божия сокрушила крепость грехов моих.

Десять часов вечера. Удивляюсь лукавству и самолюбию крайнему ветхого моего человека: для себя мне не жаль никаких средств, чтобы приятно и на здоровье поесть, попить, тепло, чисто, удобно и красиво одеться, со вкусом обставить свою квартиру, чтобы иметь под рукою множество книг всякого рода, по всем отраслям знаний, а для бедного человека, для бедных многих, в сотенном количестве ежедневно подходящих бедных, мне жаль подавать и помалу милостыню на хлеб насущный, на одежду дешевую, на квартиру, на паспорты, и когда они настойчиво просят, выхожу из себя, раздражаюсь, иногда дерусь (сегодня за бороду сильно вырвал одного из них за попрошайство), хотя и есть из чего подавать и хотя у меня всякой пищи и одежды довольно и лучшего качества. О, окаянное самолюбие и любостяжательность моя! О, сатанинское жестокосердие! О, нелепость сердца алчного, самолюбивого, скупого, корыстного!

Доселе я не научился с любовию подавать милостыню! Доселе я был ничто при всем многом раздаянии милостыни! Доселе я никогда не угождал Господу чистым, любящим сердцем! Не было у меня кротости, смирения, простоты, незлобия, чистоты, целомудрия, постоянства в любви! Окаянный я человек!

Память моей мамы Феодоры. Ранняя обедня по Ирине Румянцевой; служил без диакона по случаю смерти диакона Петра Алексеевича Софронова. Благодарю Господа за величайшую победу благодатию Божиею духовного мудрования над плотским, смертельно налегавшим на меня во время проскомидии по поводу маленьких просфор; благодатию Божию я презрел всё плотское, поняв, что диавол воюет на нас крайне чрез хлебы (как в пустыне с Господом) и чревоугодие и плотоугодие вообще, что живот есть Христос. Благодарю Господа за дивную, великую помощь в служении литургии и неосужденное причащение Святых Христовых Таин. Благодарю Господа за новую победу в соборе во время литургии, совершавшейся настоятелем отцом Павлом, на которого я подвигся в сердце озлоблением минутным за нерадение о богослужении; долго я каялся и молился у престола Божия в Петровском приделе, наконец благость Божия победила мою злобу; я умиротворился. О я, окаянный, нищий любовию! Так я скуден любовию, что за всякую пустую вещь готов озлобляться, сердиться, презирать человека, тогда как любовь всё покрывает, всё терпит, долготерпит. Особенно не должен я возмущаться и презирать человека, ненавидеть, когда вижу его делающим зло, неправду или когда мне кажется так, ибо диавол обыкновенно клевещет на ближних, чтобы внушить к ним зло, ненависть. Хотя и зло, дурно делает ближний, я не должен на него сердиться, а должен за него молиться с любовию.

Благодарю Господа за дарованное мне слово в прощеное воскресение (сегодня) и за великую милость Его в служении мною литургии и за причащение Животворящих Таин. Всё утро до обедни и частию после болела у меня голова; часа в два с половиной она перестала болеть. Благодарю Господа за превеликую помощь Его мне во время вечерни, которую поспешеством Его служил добре.

Пред совершением крещения у Зрелова дьячка, я пришел в гнев на дьячка Никитина Адриана за его грубый, хотя правдивый ответ на мое подозрение, не обметил ли он платка, данного мне на крестинах у Храброва ([Синебрюховские бани]). Здесь сказались во мне страсти: любостяжание, гордость, злоба, крайнее самолюбие, пристрастие житейское. Мне не надо было и спрашивать платка у Никитина, а оставить за ним, как и оставил я после, отдав ему. Обвиняю себя всей душой. Благодарю Господа, вложившего в сердце Адриана смирение и раскаяние: я пошел после крестин домой каяться в своем грехе, а он выбежал на коридор и просил у меня прощения и тем смягчил сердце мое, умирил взволнованную душу мою.

* * *

Понедельник первой недели Великого поста. Благодарю Господа за благоуспешное служение утрени, часов и вечерни с великим каноном Андрея Критского разумно, сердечно, искренно, спокойно, благодарно совершенных. Но во время вечерни я страшно искусился от злых демонов чрез алтарного сторожа Прокопия, затопившего вопреки моему желанию и просьбе не топить печи, извергающей дым во время вечерни и неприятно и вредно поражающей обоняние и голову вообще и весь организм телесный. Я весь взволновался, рассердился, разъярился, выбранил его в алтаре за непослушание и пьянство, ибо и теперь был он пьян. Долго я томился, брыкался, страдал от демонов, от этих духов злобы поднебесных, и едва избавился от них молитвою, покаянием, самоосуждением, самоукорением. Да, я пострадал от демонов из-за своего самолюбия, сластолюбия, плотоугодия, нетерпения, гордости, презорства, злобы, чревоугодия, любостяжания, блуда, лености, нерадения.

Обвиняю себя за нетерпение, за то, что не терпел равнодушно вчера за вечерней маленького чаду от затопленной в алтаре печи и рассердился на сторожа Прокопия пьяного, кричал на него после вечерни и бранил его. Огорчать плоть сладострастную надобно для того, чтобы смирить, укротить ее, распинать ее.

Ночью крайне беспокоило сладострастие, и я непрестанно почти ограждался крестным знамением; это [пошлое] сладострастие произошло от сладкого миндального молока и от сладкого яблочного варенья, которые я скушал вечером, да и от луку с грибами. Жена неблагоискусна в духовном – одна плоть, плотию живет, не зная вовсе жизни духовной. Господи! Научи ее, возвысь ее от земного и плотского к небесному и духовному. Да и мне дай, Боже, горнее мудрствовать.

Благодарю Господа, исполнившего молитву мою о даровании мне непреткновенного, сердечного чтения канона святого Андрея Критского.

Господи! Смущает меня жизнь праздная свояченицы моей, сестры Анны: научи ее трудиться, научи ее пребывать на месте ее служения и изредка посещать дом наш... Праздность и там и здесь развращает ее.

Не она ли вчера приготовила миндальное молоко?.. Не от неё ли действие молока неблагоприятное? Господи! Прости меня: может быть, я согрешаю. Но от немолящихся мало доброго.

После утрени, девять с половиной часов. Благодарю Господа за избавление от острых искушений во время утрени и за благоуспешное, ревностное, пламенное, непреткновенное служение утрени. Искушение было в конце полунощницы. Велико имя Господа, и милосердие Его неизреченно надо мною.

Теперь я выпил полтора стакана чаю сладкого с булкою мягкою: не поставь мне сего во грех и в препону мне от бесплотных врагов моих. Да победит благодать Твоя сладость и пищу плотскую. Буди!

Искренно доброжелательствуй всякому, даже недоброму и неблагонамеренному, недоброжелательному человеку, ибо так подобает, так Господь повелевает, заповедав любить и врагов и благотворить им [Мф.5:44], и потому, что доброжелательство всякому есть истинное приобретение для самого благожелателя как величайший дар Божий, а недоброжелательство есть великое зло, великая потеря для самого недоброжелателя, мучение, обличение совести, доказывающее, что все недоброжелатели будут наказаны от Бога.

Ночью на это число крайне беспокоил демон блуда из-за миндального молока и, может быть, яблоков с виноградом и вина виноградного.

Всем сердцем благодарю Господа за благодать дерзновения и искренности в служении Божественных служб и молю Господа, да не отступит от меня никогда благодать сия, до последнего моего издыхания, да не взираю никогда на лица человеческие (лицеприятие) в храме славы Божией, да будут для меня все равны пред лицем Божиим, и великие и малые, и знатные и простые, и благообразные и неблагообразные по внешности, ибо все равно созданы по образу и подобию Божию и все грешники.

Согрешил вчера – поел пред вечерней и оттого должен был выдержать сильную борьбу с врагами спасения при чтении Великого канона Андрея Критского, ибо одебелело сердце мое, грубо стало, холодно, мертво. Но благодарю Господа, подавшего мне помощь свыше и укрепившего меня благодатию Своею, которой я усердно просил. И многократно Господь помог мне явно во время всех дневных служб.

Вечер. Благодарю Господа за превеликую милость мне при служении утрени, часов и вечерни с литургиею и вечерни с Великим каноном: помощь мне от Господа была величайшая, ибо я был крайне немощен, особенно во время вечерни, от головной боли вследствие закрепления желудка.

Благодарю Господа за величайшую милость Его ко мне в прощении ради великого, умиленного покаяния моего в грехах моих: жестокосердия и ярости на нищих, брани и ругательства на них (мерзавцами), за то, что они гнались далеко за мною (до Инженерного сада). Благоуветливым и благопременительным ко мне был и сегодня Господь, Бог мой. Слава Господу!

Во время утрени, обедни и великого повечерия я смутился на минуту два раза от блеска креста, который увидел в стеклах образов евангелистов (на царских дверях), и раз от того, что пожалел хорошей камилавки (во время обедни), как бы не запылилась от фимиама (при говорении молитвы Господи и Владыко живота моего⁶). Лучше ходить в задымленной камилавке и презирать зрение⁷ народа и бросить тщеславие нелепое, обратив внимание на украшение души, и помнить, что мне хватит на век моих камилавок, – и потому не дорожить ими.

Благодарю Господа, исцелившего боль тяжкую головы моей. Покушав дома протертого гороху – похлебки, трески и каши гречневой да миндального молока, я прошелся довольно по воздуху и почувствовал себя здоровым. Слава Господу!

Апостолы – божественнии облацы Владыки Христа потому, что они напоены были благодатию Его животворною и напоили этой благодатию бесчисленные сердца людей, как землю жаждущую напояют дождевые облака; они были как облака, ибо были выше всех земных пристрастий, имели всегда горе умы и сердца свои и, как облака, обтекали всю землю. Оттого они на облаках принесены были к погребению Богоматери.

Настоятель утаил братские деньги, бывшие у покойного диакона Софронова в числе семидесяти рублей, показал, что у него денег не осталось, тогда как по моему расчету у него осталось денег тысяч десять, судя по получаемым доходам и по его скупости: он не шил себе ни разу одежды, у детей нет порядочного белья. Про деньги знает сын его, Василий Петрович. Если правда, что у сирот нет денег, то да устроит Господь на месте здешнем дочь покойного в замужество за диаконом первым; если же остались деньги, то не допустит Господь мужа ее занять первое место диакона, а второе, на причетническом окладе, да не будет обиды диакону Полетаеву, служившему долго в сане диакона на дьячковском окладе.

Даруй мне, Господи, не сетовать и не огорчаться на настоятеля за его неправды, ложь, утайку, но воздавать ему должную любовь и уважение, а грехи его отдавать на Твой праведный суд, ибо Ты праведно судишь каждый день и час всякого человека; мне же самому даруй благодать исполнять всякую правду. Если он отнимает у меня, то Ты воздашь мне за отнятое с избытком, а он понесет грех. Богат он, но богатство его от смерти его не избавит.

Гордый, богатый и безбожный Синебрюхов дивно наказан от праведного Бога, потерпев крушение основанного им банка. Сколько он изобидел бедных людей! Не падут ли слезы их пред Богом? Не может ли то же сделаться и с нашим банкиром настоятелем? Господи праведный! Ты веси сие, Тебе всё возможно, Тебе возможно жестокосердого богача обратить в бедного или жестокосердого претворить в мягкосердого и милостивого. Но двадцать один год я вижу презрение его к бедным и ко мне, наблюдающему бедных, и к учрежденному мною приходскому попечительству, коего он не желал также по своей черствости сердечной. До конца ли это продолжится? Не восторжествует ли правда? Не будет ли торжественно наказана неправда жестокосердия? Подождем. Но дай Бог ему, настоятелю, еще многие годы благоденствия – может быть, щедрые дары Твои обратят его сердце к милосердию. Даруй нам, Господи, всегдашнюю память смертную, да не заблудим совершенно от пути истины; научи нас смирению и осмотрительному хождению в житии сем временном. Аты, подавая милостыню, не скучай и не унывай и не ропщи, зная, Кому подаешь, – Тому, Кто сказал: Мне сотвористе [Мф.25:40], ибо все мы члены Его; за всё воздастся тебе и во временном и в вечном животе.

По алчности моей я сделал величайшую ошибку вчера вечером, поев два раза: после крестин в доме Третьяковой у трактирщика (пирожок с грибами) и через полчаса дома (каши гречневой с маслом прованским). Этим я отяготил себя и засорил желудок, и это на первой неделе поста, которую надо строжайше проводить. О, скот несмысленный! О, окаянный! Помилуй мя, падшего, Боже мой!

Во время повечерия при чтении канона святого Андрея Критского я был бессилен выговорить некоторые слова, как и на последовавших молитвах и окончательной ектении, по причине невоздержания моего: сердце ослабело, загрубело, омертвело при некоторых словах; [помню], между прочим, я не выговорил слово Единице о Троице. Отчего? Оттого, что я сам двоился сердцем, работая миру и чреву своему и Богу, я сам должен быть чистая единица при служении Богу, нимало не двоясь мыслями и сердцем, но весь, всецело должен устремляться к Богу, не имея ни к чему из земных предметов пристрастия.

Вчера я в церкви пел в стихире (на стиховне), чтобы не быть нам идолопоклонниками, боготворяще чрево, но постом приятным угождать Господу, и забыл это, не сохранил этих слов. А какие чудесные стихиры и тропари! Какие нравоучения спасительные! Но доколе поёшь, дотоле и сочувствуешь всему прекрасному в богослужении, вышел из церкви или тут же в церкви, по окончании пения – и забыл о полезном и спасительном. О, рассеянность!

Каши да не ем – я не умею ее есть порядочно, чтобы не засорить желудка. О, слияние мирское, коему я подпал! Душу, по образу Божию созданную, усыновлённую Богу, я подчинил земной персти, земному пустому блеску, мягким, красивым одеждам, пище и питью, деньгам и под предлогом благочестия книгам многим!

Всякое мирское пристрастие постоянно меня бьет, теснит, мертвит мою душу, например пристрастие к блеску золота (крест блестящий), к пище и питью, одежде, украшениям вообще, – и поделом это за мое безумие и отступление сердцем от Господа. Но даруй мне, Господи, презреть всё земное как суетное и преходящее, тленное и всем сердцем Тебя единого возлюбить – мою совершеннейшую жизнь, мое совершенное довольство и блаженство!

* * *

Живоструйный Ты мой источник, Господи; от Тебя ежедневно я почерпаю струи жизни, прогоняющие тесноты, скорби, погибели мои, мраки мои и проливающие в мое сердце мир, свободу, дерзновение, силу, свет, бодрость, мужество.

Благодарю Господа за превеликую и преславную Его помощь во время утрени, особенно на великой ектении, при чтении молитвы Спаси, Боже, люди Твоя и при чтении канона. Но по прочтении и пении канона, войдя в алтарь, я увидел настоятеля, отца Павла, копошащегося в сосудохранительнице; я подошел к нему приветствовать его, он был холоден по обычаю, крайне сдержан, необщителен; я пошел, смущенный, говорить просительную ектению и смутно, с пропусками говорил последние возгласы, особенно Пречистую; потом я пошел в алтарь (смущенный же опять), еще поздоровался с ним; он был холоден; лицо неподвижно и бесчувственно. Это еще более огорчило и оледенило и смутило меня; я вспомнил его холодность к милостыне, к богослужению, к братии, его жизнь исключительно для себя – и совсем охладел к нему, пробудилось во мне уснувшая неприязнь к нему, и сатана глубоко смутил и уязвил меня; я едва докончил утреню. На беду пришел настоятель по немощи моей. Я долго каялся в своей злобе, неприязни; молил Господа вседушно излить в сердце мое любовь и к настоятелю, видеть свои собственные прегрешения и не осуждать брата моего Павла настоятеля, которого, как и меня, судит непрестанно один Бог, и усердно исполнять главизну всего закона Божия о любви к ближнему, без которой и Бога любить нельзя, и не подозревать в нем только злое, а помнить, что в нем есть и доброе: любезность, кротость, тихость, коих во мне нет. Я наказан был за свои грехи и своими же грехами.

Суббота первой недели поста. Исповедую Тебе, Господу Сердцеведцу, Судии и Спасителю моему огорчение мое великое на настоятеля отца Павла, бывшее в пятницу в конце утрени за то, что он пришел возиться с сосудами во время службы и к халатному вообще отношению к службе Божией присоединил новый беспорядок, презрев Божию службу вознею в шкафу. Это можно было сделать, думаю, не во время службы и не утром. Я крайне смутился в служении и не мог говорить по моей нервности и обидчивости (он не поздоровался со мною на привет мой) ектений просительной и молитвы святого Ефрема Сирина, молитвы Христе, Свете истинный и отпуста. Исповедую, Господи, что я грешник величайший есмь сам и не имею любви к настоятелю за его нелюбовь ко мне и небрежность к вере и богослужению. Но я должен плакать о своих грехах и не смотреть на чужие грехи, особенно настоятеля, видя не видеть их, ибо не мое дело, а Божие судить его; бесплотный враг, я вижу, возбуждает во мне неприязнь к нему, а это тяжкий грех; я окраден врагом, я должен уважать и любить настоятеля и горячо молиться за него Богу, да право правит слово истины и пасет овец Христовых и нас, младших пастырей. Даруй мне, Господи, благодать любить его, уважать его, молиться за него, снисходить к его немощам, недостаткам, ибо Ты Судия его. Но да не оскорбляет он моего чувства благочестия, да не угашает духа моего небрежным отношением своим к службе Твоей, в сем милостив буди ко мне, Господи, да не входит он в святой алтарь при моем служении без нужды, ибо шастанье его в алтаре угашает и убивает дух мой; он пособник диавола, ибо я страшно искусился ради его вчера во время и после утрени, целый легион бесов пришел с ним. Благодарю Господа, избавившего меня от полчищ бесовских, хотевших поглотить меня до конца; внял Господь молитве веры и упования – и прогнал их и дал мне мир. Крайнюю невольную неприязнь пробудили они во мне к настоятелю: я страшно взволновался и впал в крайнюю тесноту и огонь, адский огонь. А утреню служил благодатию Господа до прихода протоиерея с великим рачением и умилением, особенно при чтении канона и пении стихир. Благодарю Господа за непреткновенное служение часов, вечерни и литургии Преждеосвященных Даров; в конце было тяжкое искушение от духов злобы из-за Петровой (урожденной Вяхиревой), не предуведомившей о желании причащаться за Преждеосвященною обедней. Только усиленною молитвою покаяния и верою в умилостивительную и очистительную силу Святых Таин сломил в себе злобу и смятение.

Вижу свою неправду, свое капризное, злое, нетерпеливое сердце, озлобляющееся иногда даже на невинных младенцев, приносимых к причащению, или на взрослых, мужчин и женщин, не подходящих почему-либо к нраву моему, по лицу или по одежде или другой какой внешности, например по бедности. Замечено, что и к настоятелю вражда от того же каприза моего, от той же злобы сердца моего, лицеприятия моего; кроме всего прочего, настоятель давно не нравился мне из-за лица его, по временам неприятного. Итак, око сердца моего болезненно, лукаво, нечисто, грешно, страстно, оттого и люди представляются мне не в истинном, не в настоящем свете и виде. Сердце чисто созижди во мне, Боже, и дух прав обнови во утробе моей [Пс.50:12].

* * *

Суббота первой недели Великого поста. Вчера с двух с половиной часов вечера до девяти вечера я исповедал двести человек. Жене принес доходу пятьдесят рублей плюс двенадцать.

Сегодня утреню служил с Божией помощию исправно, с умилением, но и с предшествовавшею при чтении шестопсалмия великою борьбою с невидимыми врагами. После утрени спал часа два (утром встал очень рано). Обедню служил сначала при сильном сердечном расслаблении и умерщвлении при увлекающей нечистоте сердечных ощущений и помыслов, с глубоким покаянием и взыванием к Спасителю о помощи, которую и получил (слава Господу, милующему меня чудно, явно!) после чтения Евангелия, – и затем служил громогласно, с чувством, хотя и не без препятствия и при притеснении от невидимых врагов; причастился животворно и причащал народ с чувством.

Господи! Какая бездна Твоего милосердия! Сколько и каких народных грехов мы отпустили именем Твоим!

И все они отпущены, по слову Твоему [Ин.20:23], и очищены Кровию Твоею, и мои безмерные грехи тут же. О Агнче Божий! Вземляй грехи всех! Слава Тебе, слава Тебе, слава Тебе!

Десять с половиной часов вечера. Господи! Слава благодати Твоей, даруемой мне, недостойному, в изобилии, так что простые сердца и простые люди, видящие и слышащие служение мое недостойное и слово мое и недостойное лицо мое, любят меня великою, крайнею любовию, готовою жертвовать всем для меня. Господи! Научи меня подражать им в любви их: как они любят меня ради Тебя, так Ты научи меня любить Тебя ради Тебя Самого и их ради Тебя и в Тебе крайнею любовию. Буди!

Утро, четыре с половиной часа. При совершении мною богослужения враг часто внезапно приходит ко мне, устрашает и расслабляет, умерщвляет мое сердце, совершенно охлаждает к некоторым святым и к живущим еще и здравствующим членам (особенно высокостоящим) Церкви и отечества и нагло пленяет мое сердце, не огражденное и не утвержденное постом и пламенною молитвою и непрестанным богомыслием. Господи, помилуй и помоги мне, утопающему.

Благодатию Божиею я давно не знаю врача и здравствую, ибо в приключающихся иногда немощах врачует меня Сам Господь, Врач душ и телес, и богато разлитый Им свежий, живительный воздух. Благодарю и за сие Господа моего, Царя моего, Спасителя и Врача моего всемогущего и всеблагого.

Святость должна быть неотъемлемым достоянием всякого христианина как стихия его природная, как чистый воздух чистого жилища или весенний воздух, особенно воздух лугов и лесов, дышащий ароматами. А наибольшая часть людей того мнения, что святость будто бы принадлежит немногим избранным. Это заблуждение: надо всем освящаться и свято жить стараться, для всех Христос основал Церковь и уставил освящающее богослужение, для всех дал молитву Отче наш, в которой все говорят: Отче наш, Иже ecu на небесех, да святится имя Твое, а эти слова то и значат, что мы должны жить все свято и удаляться, гнушаться грехов.

Всенощную в Успенской церкви служил с диаконом рамбовским⁸ Андреем Михайловичем Лебедевым усердно, громогласно Божиею благодатию и канонов читал три: Октоиха два и Триоди один, – и искушение злобы, бывшее на дьячка Зрелова, смущавшее меня, тою же благодатию отразил, и всю всенощную закончил порядочно, только прощения у народа не просил. Но на литургии (с диаконом же) по неутверждению сердца моего в Боге из-за чревоугодия и пресыщения вчера же с вечера (у Анны [Объедковой] вдовы, которой дал два рубля на одежду детям) я подвергся искушению на великом входе, не выговорил имен императрицы, наследницы и сына их от неподобного смущения бесовского, и после этого теснота и смущение преследовали меня всю обедню до причащения, а по причащении я чудно оживотворялся, утешился, расширился в сердце, воздерзновел о Господе, но приготовлял запасные Дары не без смущения и страха по грехам моим; докончил обедню добре, непреткновенно, и заамвонную и отпуст. Благодарю Господа, исхитившего меня из пасти человекоубийцы. Ловил он меня, и ловит непрестанно, чтобы поглотить. О, если бы Господь даровал совершенное самообладание во время богослужения литургии и всякой другой общественной и торжественной, многолюдной службы никого не устрашаться, кроме Его, Господа Бога! Молитва, пост, непрестанное богомыслие, чтение слова Божия для этого нужны мне, совершенное незлобие, чистота сердца. Подай, Господи!

Десять с половиной часов вечера. Благодарю Господа, разрушившего сейчас презорство⁹ и злобу мою на всю церемонию по случаю провожания и отпевания и погребения в Бозе почившего благочестивого государя, великого князя Вячеслава Константиновича, о чем я прочитал в газете «Сын Отечества»; эти чувства неприязненные я возымел из-за отца почившего, о котором я слышал много нехорошего. Но не мое дело судить высочайших особ – их судит всех высочайший Бог. И во всех неправдах своих они достойны особенного сожаления и горячей, любовной за них молитвы, как подвергающиеся величайшим искушениям земного величия, богатства, роскоши, славы, подобострастия, сластолюбия, гордыни. То же сказать надо и о всех богачах немилосердых, знатных, ученых. Они достойны величайшего сожаления, потому что, обольщаемые в сильной степени и обуреваемые страстями, не имеют кормила и бедственно погибают в своем обольщении и в своих страстях. По смерти же души их достойны особенного сожаления, как беспомощные, как ужасно бедствующие от демонов истязателей и готовые низринуться в бездну вечного мучения. О, как я наказан Богом за ожесточение даже против мертвого великого князя, не только против живых! Скорбь, теснота, адский палящий огонь терзали меня, и я со слезами раскаялся в допущенной мною дерзости, ожесточении, в злобе и зависти и усердно, благожелательно помолился о упокоении души усопшего великого князя Вячеслава Константиновича, как сочлена нашего духовного, как собрата, как бедного и бедствующего душею, как нуждающегося крайне в искренней молитве живых членов Церкви. Благодарю Господа, вразумившего меня.

По благодати Божией я назидательно говорил в квартире кожевника Захарии Ивановича Сидорова о окружающих нас щедротах Божиих, о спасительных силах Божиих, сокровенных особенно в святых Таинствах Церкви Православной, о крайне всегдашней близости к нам Господа Иисуса Христа (Я с вами во все дни до скончания века [Мф.28:20]), особенно в животворящих Тайнах; с другой стороны, о нашей невнимательности, нашем нерадении о своем исправлении и спасении. Открыл я уста – и Господь даровал мне слово мудрости с солию духовною. Благодарение за сие Господу, дающему глагол благовествующему силою многою¹⁰. Ибо я неспособен сам по себе помыслить что доброе от себя, но способность моя от Бога [2Кор.3:5].

Кто или что прекраснее, светлее, сладостнее, честнее, вожделеннее, [дражее], богатотворнее, вернее, надежнее, тверже, благоуханнее Господа нашего Иисуса Христа? Никто и ничто, ибо Он – бесконечный Источник всякой красоты, света, сладости, всего, что есть в мире наиболее досточтимого, действительно вожделенного, драгоценного, обогатительного, верного, надежного, твердого, мироуханного. Так зачем же мы часто или непрестанно гоняемся за суетою, преходящею красотою лиц или одежды и вообще земных красот в вещах или лицах, за мирским блеском, за мирскою сладостию, за здешними вожделениями, вредящими душе бессмертной и телу тленному, часто нечистыми, нечестными, за богатством земным, неверным, отлучающим от Бога, ибо не можете, сказано, служить Богу и богатству [Мф.6:24]? Не в крайнем ли мы обольщении, не в помешательстве ли мы ума?

Галатам третья глава. У вас перед глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый [Гал.3:1]. На основании этих слов у нас в алтаре за престолом ставится распятие Иисуса Христа, то есть крест с изображением распятого Господа Иисуса Христа, чтобы взирающие на него постоянно поучались таинству креста, любви Иисуса Христа, распятого за нас, любили друг друга, угождали друг другу, носили тяготы друг друга, приносили молитвы Богу Отцу о имени Сына Его Единородного и научались распинать плоть свою со страстями и похотями.

Господи! Научи меня смотреть на всякого бедного как на Тебя Самого, по слову Твоему [Мф.25:40], да и на всякого христианина как на член Твой – с уважением, кротостию, снисхождением, с любовию, беззлобием, чистотою, в простоте, милуя каждого бедного от души, как и меня многие угощают, одевают, обувают от души. Буди!

Господи! Благодарю Тебя за избавление меня от великой диавольской тесноты и сети, коим я подвергся при говорении литии по умершей Параскеве Чупраковой и после нее, идучи по пути из Технического училища по Господской улице к Петербургским воротам. Когда я подходил к Владимирской церкви, Господь совершенно избавил меня от сети и тесноты вражией, послушав меня, кающегося и просящего усердно о милости. Потом я возблагодарил благопослушливого Господа, многомилостивого, благоуветливого.

Девять часов вечера. Благодарю Господа за превеликую Его ко мне милость, явленную в избавлении меня от крайней тесноты вражией в сердце моем, постигшей меня за скупость и жестокосердие к нищим, за ярость, укоризну, ругательство, обращенные к ним со стороны моей. Часа полтора был я в этой тесноте во время продолжительной прогулки, и только под конец от усиленной веры и упования и искренней молитвы власть вражия во мне кончилась на тот раз – мне стало легко, просторно.

В другой раз Господь мой избавил меня от тесноты в квартире маляра Волкова в доме Цепова.

Всякой власти, поставленной от Бога, подобает честь и слава по мере достоинства, как сказано: емуже честь, воздадите честь [Рим.13:7], поэтому царь окружается величайшею славою и почестями, церемониями; градоначальники и военачальники имеют свои справедливые почести, обставляются особенным блеском, получают почетную стражу, имеют особенное отдельное место в храме, пользуются особенными военными почестями. И я да воздаю наипаче всем должное и сердечно, да молюсь о всех властях, наипаче о предержащей власти.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать побеседовать с прихожанином, подверженным пьянству (маляром и живописцем Волковым Козьмою Ефремовичем) и помолиться о нем. Слава Богу, он стал на добрый путь; утверди его, Господи! Сокруши сердце его страхом Твоим – страхом смерти и суда Твоего грядущего. Он талантливый человек, рассуждает хорошо. Озари его ум и сердце светом Твоим, Блаже и Всемилостиве!

И всех подобных ему грешников, и меня в числе их, озари светом Твоим, да твердо пойдем путем Твоим, путем вечным.

Четыре часа вечера. По щедротам Твоим неисчетным, Господи, даруй и мне быть щедрым к домашним моим и не огорчаться из-за многих, как мне кажется, бремен, не огорчаться на жену и скупиться на стол, но пусть все будут всем довольны, и да царствует между нами любовь. Буди. Благодарю Господа за избавление от тесноты и мучения, постигших меня за алчность и скупость. Когда предо мною поставлено много и избранные яства и питья – это ничего, рад тому, а когда с моей стороны пред другими – иногда жаль по дьявольскому наваждению и по собственному пристрастию. Избави меня, Господи, от этого безумия, от этой нелепости.

Благодарю Господа за превеликую Его милость в избавлении моего недостоинства от адского огня, смущения и тесноты, постигших меня праведно за огорчение на домашних и за скупость относительно стола, ибо я горячо покаялся, помолился Господу и Владыке живота моего дома и по дороге на крестины к [Пунагину] капитану (в доме Семенова) и пред самыми крестинами, которые совершил животворно, непреткновенно благодатию Божиею.

Благодарю и славлю Господа Спасителя моего за чудное оживотворение меня сегодня при чтении канона и пении его, как и стихир на стиховне, и особенно после того, как я с верою приложился к святому ковчегу со святыми Преждеосвященными Дарами. Слава, слава, слава Господу нашему Иисусу Христу! [Жевертову] письмо о подризнике.

Шесть часов вечера. Прославляю дивные чудеса во мне милосердия Божия, совершенные силою Его нынешний день в двенадцать часов дня и в один час с половиной. Идучи в гимназию, я, встретив нескольких нищих, отказал им в просьбе, а потом подал милостыню; затем мне попался нищий, прибывший из Питера, просивший помощи настоятельно, и я с гневом наотрез отказал ему дважды и трижды, и за это постигла меня мучительная теснота и скорбь, от которых я старался избавиться усердным покаянием в моем самолюбии, нелюбии к ближним, самоугодии, плотоугодии, чревоугодии, объядении, пьянстве (винопитии), жестокосердии, сребролюбии, скупости, алчности, суровости, строптивости, зависти, гордости, злобе, сладострастии, лености, нерадении и подобных грехах. И вот милосердие Божие победило мои грехи: я чудно спасен, избавлен от них, оживотворен, умиротворен, утешен, распространен в сердце. Прихожу в гимназию – приехал попечитель учебного Петербургского округа князь Михаил Сергеевич Волконский, который и был у меня на двух уроках, и я держал себя весьма свободно, смело, и ученики отвечали очень хорошо, так что он остался очень доволен и сказал: очень хорошо, и за руку простился со мною. Благодарю Господа за сей успех. Когда я каялся Господу, то между прочим говорил в себе покаянную песнь: В бездне греховней валяяся (во всей силе этих слов), неизследную милосердия Твоего призываю бездну¹¹ (во всей силе и истине этих слов), и после них тотчас снизошла в сердце мое спасительная сила Божия. Другой раз явно спас меня Господь от неподобного чувства сладострастия по входе в шестой класс; я воззрел в покаянии и самоосуждении ко Господу – и получил прощение, очищение, мир, свободу, после чего вскоре опять вошел в класс попечитель; таким образом Господь благовременно и скоро исправил меня, нравственного калеку непотребного. Да, без Господа и одну минуту я жалок, беден, окаянен, мерзок, и нищ, и слеп, и наг [Откр.3:17]. Господь для меня всякое благо, избавление от всякой напасти, мерзости, страсти.

Благодарю Господа, ознаменовавшего на мне и нынешний день животворную силу Свою и великую милость Свою в избавлении меня от грехов моих и теснот моих, когда я в сердечной молитве покаялся Ему, всеправедному, всесвятому, всеведущему, всемогущему, всепресветлейшему, всекраснейшему, всемилостивому, вседолготерпеливому. Это было пред панихидой (в мещанской управе) по жене сторожа Марфе, умершей после родов. Слава Господу! Господи! Да не живу без Тебя ни одного мгновения. Грех мой состоял в гневе на нищих.

Благодарю Господа за бывшие вчера многократные избавления от грехопадений моих и теснот моих, особенно в квартире Толузаковых.

Согрешил рыбоядением, да еще тем, что ел да похваливал, угождая чрез меру своим чувствам. О, прелестник!¹² О, самопрелестник!

Пять часов вечера. Благодарю Господа за превеликую Его милость, данную мне в служении литургии ранней (Осетровых) в Успенской церкви, ибо мертвого меня оживил Господь, болезненного исцелил, слабого укрепил, малодушного утешил, утесненного распространил. Вскоре после обедни я огорчился на нищих и чрез то лишился покоя и свободы, но в покаянии Господь опять принял и помиловал меня, когда я шел к господину Брандту в дом Никитиной за деньгами в пользу бедных.

* * *

Вечер. Вследствие объядения рыбой за обедом я подвергся во время всенощной в конце пред отпустом оставлению от Бога и искушению тяжкому от диавола, которого не мог побороть при отпусте и чтении молитвы Христе, Свете истинный. Вследствие этого острое уязвление от врага, раздражительность, гневливость на улице и дома. Соборование старушки Кургановой совершал я нехорошо – новая язва; прихожу домой, падаю пред Господом в покаянии и умилении, и скоро ощутил в себе милость Божию в передней (в девять часов). Новую милость Божию получил я, гуляя по улице и каясь в своей суровости к нищим, коих в то время огорчил.

Обвиняю себя в том, что вчера совершил соборование без любви и сердечного уважения к бедной старушке Кургановой, которой я несколько помогал, и вообще скоро и небрежно и по причине предшествовавшего искушения в церкви (отпуст и молитва Христе, Свете истинный и с нищими на улице), и по причине стесненного воздуха (пристрастие к свежему воздуху), и по причине страсти к прогулке. Согрешил ко Господу! Сколько насадил во мне враг своих нелепостей, безобразий, страстей!

В передней после всенощной при молитве покаяния моего Господь расторг сеть многих грехов моих, коими враг томил меня и приводил в отчаяние. Слава бездне милосердия Божия! Но я без числа грешен и немощен и чужд любви Христовой.

С того времени, как Бог вочеловечился и обожил нас и возвел нас на небо и спосадил на престоле Божества со Отцем Своим, нам ли прилепляться к земле, нам ли работать ненасытному чреву, которое имеет быть упразднено вместе со всеми брашнами, имеющими временное назначение для сложенного из телесных стихий тела нашего? Нам ли жить в нелюбви, несогласии, в лености, небрежении, в корыстолюбии (величайшая корысть наша – приобретение правды Христовой), сластолюбии, суете? Нет, слишком высоко наше назначение, без меры славна и блаженна будущая жизнь, чтобы нам прилепляться к пустому и преходящему как сон, как дым.

Смотри и берегись всеми силами, чтобы дьявол не наплевал в твое сердце и в твою молитву при совершении Таинств и молитвословий; утверди сердце твое в любви к Богу и ближнему, в любви искренней, нелицемерной, нелицеприятной, не познай лица в молитве: красивого или некрасивого, приятного или неприятного к видению, богатого или бедного, старого или молодого, знатного или простого, ученого или необразованного, – пред Богом мы равны, по душе мы все одинаковы по образу Божию, а по телу все прах и пепел. Вчера на панихиде по усопшей рабе Божией Анне Кургановой (да и прежде при соборовании, и ранее при исповеди и причащении) враг вложил в мое сердце, чуждое любви, пристрастное, корыстное, отвращение и неприязнь к неблагообразному лицу умершей и жестоко поругался надо мною, привел меня в смятение, тесноту, омрачение, срамоту, которые не давали мне совершать молитвы по умершей. Я долго был после того в смятении, сраме и тесноте и глубоко каялся в своем беззаконии, ходя по улице и сидя в комнате в доме Цепова (пред крестинами), и Господь дивно, славно спас меня, приняв покаяние и даровав глубокий мир и поразив сатану, оплевавшего меня. Я совершал крещение торжественно, ревностно, спокойно, с величайшим дерзновением. Слава Господу, избавителю моему!

Благодарю Господа за чудное обновление меня при служении литургии Василия Великого, за дарование обильных слез и за причащение Святых Таин, даровавших мне, мертвому, жизнь. После обедни враг было умертвил меня за движение гнева на одну усердную ко мне женщину (Екатерину Степ.), удержавшую мою руку, но когда я раскаялся, Бог простил меня. Слава Богу! А сколько во мне зла, нетерпения, лицеприятия, корысти, чревоугодия, сластолюбия, лености и нерадения. Бездна зла! О мой Спаситель сладчайший, спаси меня! (А ведь все ближние – члены Христовы и члены наши собственные, плоть и кровь Христова, плоть и кровь наша).

Итак, диавол всегда, на всяком шагу старается ругаться над нами, посевая в нас плевелы злобы, гордости, зависти, лицеприятия, сладострастия, корыстолюбия, суетности и тщеславия, человеконенавидения, презрения, уныния, боязни, страха, ложного стыда, чревоугодия, объядения и пьянства, лукавства, подозрительности в злом относительно ближних наших, непослушания, противления, своенравия и упрямства, суровости и стропотности¹³, лжи, клеветы и пр. Так же враг ругается чрез нас над ближними, презирая их за старость, дряхлость, неблагообразие лица, за бедность и за то, что бедные обращаются к нам часто с просьбою о милостыне и не могут давать нам ничего, ибо мы готовы пользоваться всем от всех, а сами жалеем давать другим. О растление, о самолюбие, о корыстолюбие и небоголюбие, и недушелюбие, нечеловеколюбие! Вот картина человека! Вот твоя фотография, человек! Вот твоя, лучше сказать, скотография, то есть мракописание души твоей! Ты любишь рисоваться в разных положениях в мастерской фотографии, желая показать людям, родным, друзьям, знакомым внешнюю сторону свою, но не забывай при свете Евангелия и совести живописать и внутреннего человека, познай лице души твоей, сколь оно безобразно, скверно и мрачно по причине грехов и многоразличных, бесчисленных страстей твоих, как они совершенно исказили в тебе величественные черты образа Божия, как ты весь изъязвлен, весь в струпах и ранах, весь смрад, ибо ты студными окалях душугрехми¹⁴. Теперь пост – занимайся фотографией твоей души, приведи во свет тайное тьмы, обличи себя, глаголи беззакония твоя Богу, всё ведущему, да оправдишися; покайся, представь как на ладони грехи твои – вот это будет душеполезная фотография твоя, ибо чрез искреннее, глубокое покаяние человек просвещается, избавляясь благодатию Божиею от тьмы греховной.

* * *

Благодарю Господа за бездну милости Его, излиянной на меня в час сей за покаяние мое в злобе, гневе и ярости на одного нищего, отставного, приехавшего из Рязани собирать милостыню, когда здесь и без него, говорил я в гневе, нищих без числа. Гнев и ярость умертвили душу мою, лишив ее мира, тишины, свободы, света и повергнув ее вместе с телом в смятение, тесноту, скорбь, огнь адский палящий, в срамоту и безобразие. Я каялся глубоко в тесноте души и умолял Господа помиловать меня, ради бездны щедрот Своих явить на мне всю глубину, всю крепость Божественного милосердия Своего, и после долгой молитвы Господь снизошел в мою душу, как во ад, расторг узы проклятия и смерти и в благословении Своем воскресил меня, умерщвленного страстями моими. Слава долготерпению и милосердию Твоему, Господи! Восемь часов утра.

Благодарю Господа за благодать непреткновенного совершения панихиды по Анне Ивановне Кургановой сегодня поутру, в девять часов. О, если бы и лучше того всегда совершать панихиды и отпевания по всякой душе христианской! Даруй, Господи! Сердце чисто созижди во мне [Пс.50:12] и утверди, Боже!

Благодарю Господа за причащение Святых Таин на Преждеосвященной литургии! Даруй, Господи, благодать совершать все молитвы и священнодействия литургии пред всякими сильными и знатными мира сего людьми и никого не стыдиться и не бояться при совершении святого дела! Бог не взирает на лице человека [Гал.2:6] – и я, совершая божественную службу или Таинство, да не взираю ни на чье лицо, но да творю дело Божие с благоговением.

Имей всегда уважение к себе как к человеку, и особенно как к священнику, и отбрось малодушие и рабскую робость и страх, несвойственные священнику как слуге Христа Бога, как исправляющему высочайшее служение – служение свободы. Грехи твои да не пугают тебя, ибо нет человека без греха, и Господь есть Агнец Божий, вземляй грехи мира [Ин.1:29] и твои.

Утро. Благодарю Господа, явившего мне величайшую Свою помощь при служении панихиды по Анне Ивановне Кургановой вчера вечером в шесть часов; благодатию Божиею все ектении сказал непреткновенно, победив супостата, привыкшего бороть, смущать, омрачать и сбивать меня. Славлю Господа. О, если бы во всех службах так даровал Господь! И отпуст смело сказал, глядя бодро и смело на всех предстоявших.

Господи! Благодарю Тебя, яко помиловал еси мя, кащегося, и даровал еси мне мир вместо смятения и пространство сердца вместо тесноты; я каялся в том, что взирал к себе, а не к Тебе, Источнику жизни и святыни моея (о фотографическом снимке своем подумал).

К Тебе да взираю всегда, а не к себе, ибо я суетен, а Ты – истина и живот вечный.

Десять с четвертью часов дня. Благодарю Господа, давшего мне помощь Свою при совершении литии по покойнице Анне (той же). Я совершал литию с великим дерзновением, непреткновенно, во истине сердца, силою многою. О, даруй мне, Господи, всегда искренно и непреткновенно, с твердостию совершать все службы и требы приходские.

Идя домой с выноса, я встретил как обычно нищих, числом шестнадцать человек, ожидавших милостыню (двадцать было утром пред самой утреней, коим дано по две копейки). Досадуя на то, что многие приходят по несколько раз, но не зная, кто именно, я на этот раз с неудовольствием, неохотою, с презорством дал им только по копейке, сказав прежде: вот я сейчас угощу вас. После этого со мною сделалась скорбь и теснота, я стал каяться и с трудом вымолил у Господа прощение, мир и свободу, ибо часто согрешаю тем же. Благодарю Господа за помилование.

* * *

Шесть с половиной часов вечера. Благодарю Господа за помощь Его святую и сильную при служении всенощной и молебна у Бойлей во втором офицерском корпусе; возглас Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную дважды недоговаривал по диавольскому наваждению и по моей нечистоте сердечной, а в следующем возгласе укрепился благодатию и до конца договорил, но отпуст скрал по причине ложного страха бесовского и тем был сильно уязвлен Велиаром¹⁵ и умерщвлен духовно: стала тоска, теснота; я воззрел сердечными очами ко Господу в покаянии, сидя со старушкой Варварой Алекс. Бойль, и получил милость и оживотворение от Господа. Славлю Господа. Вышедши от Бойля, встретил назойливых нищих пьяных, нагло выпрашивавших или, правильнее, настойчиво в пьяном виде просивших милостыню будто бы на сапоги и шедших за мною, несмотря на запрещение, – и опять раздражился, уязвился гневом и отдал одного из них городовому – посадить в полицию, а одну девочку, назойливую и недовольную, ударил легко в плечо кулаком. Согрешил ко Господу! Опять было утратил благодать Божию, и бысть огнь горящ, палящ в костех моих, и расслабех, и уязвихся отвсюду и, пришедши домой, со вздохами и стенаниями, преклонив колена, умолял Господа о помиловании меня ради язв на руку и ногу Господа моего Иисуса Христа, ради милости от ребр Его истекшею Кровию¹⁶. И опять Многомилостивый помиловал меня, воскресив меня от мертвых. О, сколько грехов у меня!

Благодарю Господа, помиловавшего меня, когда я преогорчен был на всех начальствующих в городе, на Палату Петербургскую, на купцов, на братию духовную из-за нищих бесчисленного множества, бездельно живущих и просящих у меня ежедневно милостыни; покаялся в своем ропоте и прославил щедроты Господни во всё время моего священствования в Кронштадте, ибо я никогда не был в нужде и на нищих всегда посылал Господь чрез добрых людей.