Февраль 1883 г.

Утро. Благодарю Господа за величайшие милости, явленные вчера моему убожеству и недостоинству во время праздничной утрени и ранней обедни, особенно после неудачно прочитанного по действу диавольскому Евангелия праздника и при чтении и пении канона (с восторгом величайшим), и особенно после скраденного отпуста, с тяжким смущением, после чего Господь за покая­ние тайное избавил меня от смущения, и за избавление от смущения и тесноты после молитвы Христе, Свете истин­ный. Во время литургии Господь избавил меня от величай­шей тесноты и смущения после великого входа, после заамвонной молитвы и отпуста, скраденного от бесовской боязни и смущения. Сколько козней врага пагубных! Сколько спасения Божия от них! Нет числа! Слава Богу! Проклятие диаволу и его всем клевретам, противникам нелепым, злым, лживым, мечтательным, скверным, безоб­разным, растленным, завистливым и прочее и прочее. Благодарю Господа за помощь при крестинах у Терентьева, за помощь при чтении лекции в Доме трудолюбия.

После гимназии. Благодарю Господа за двукратное во время утрени величайшее избавление от скорби и тесно­ты, и от жала диавольского в начале утрени (по поводу недостаточного подаяния милостыни и огорчения на нищих и сбережения для дьячка моего братского дохода одного рубля), и за дарование мира и свободы.

В девять часов я сделал величайшую ошибку: поел цыпленка и яйцо с хлебом черным и маслом; это было безвременно, без нужды и служило к пресыщению, которое повело меня к спячке, к тесноте и парализова­нию сердца, к бессилию и тупости ума и чувства, к сла­бости воли, к упадку духа, так что я в гимназии был как скованный, бессильный, бессловесный, без силы и влия­ния на учеников, посрамленный внутренно. Ужасно. И еще я убедился горьким опытом, что где начинается малейшее чревоугодие и пресыщение, там начинается нравственное бессилие и упадок, унижение и срам, мрак и темнота. О, да будет это последний раз! Да не коснусь пищи никогда поутру!

Молебен в седьмом экипаже, к Летнему саду налево.

К ночи на этот день было (в начале ее) искушение сатанинское во сне: будто привязалась ко мне какая-то девчонка и давай целовать меня, а я отворачиваюсь, но движения в плоти невольно совершаются, и едва не совершилось излияние семени. Я встал и принес покая­ние Господу, прочитав молитвы от осквернения.

Благодарю Господа за помощь при обручении в восемь часов вечера у Терентьева его племянницы с под­мастерьем парикмахера. Хорошо прочитал Евангелие и молитвы, с силою и одолением на врагов.

После утрени. Благодарю Господа за животворное спасение во время утрени и за благотворное чтение и пение канона и стихир. О святый старче Симеоне и великий Исидоре Пелусиотский! Молите Бога о нас!

С крепкой верой молился я Господу Творцу и Промыслителю в Доме трудолюбия, созданном в память покойного государя императора Александра II чудным благопоспешеством и милостью Господа, да прольет на оный дом и на нас, устроителей, чудные Свои щедроты, да обогатит его, чтобы не быть ему в скудости отныне и до века ради нищих людей, ради детей, призреваемых тут, и ради учащихся в нем. Уповаю твердо, что даровав­ший Сына Своего нам с Ним дарствует всё [Рим.8:32], что просим во славу Его. Буди! Аминь.

Вечер. Одиннадцать часов. Благодарю Господа, сейчас явившего мне чудную, животворную милость Свою в избавлении меня от тесноты, скорби и смерти духовной, постигших меня за ярость и гнев и дерзновение рукою на нищих, просивших милостыни на нужды свои (я пожалел ее для людей здоровых и могу­щих работать, но охотно дал одержимому куриной сле­потой). Я внутренно принес глубокое покаяние со слеза­ми во время прогулки на дворе, и Господь снял с меня вину мою, простил, умирил, утешил, просветил, утвер­дил, и, когда новая теснота постигла меня по зависти вражией, снова по молитве моей Господь простил, умирил, распространил сердце мое, возвеселил, утвердил.

За вечерней молился о дьячке Каменоградском, не хотевшем прославить в стихирах страдания святой мученицы Агафии вопреки моему крайнему желанию; молил­ся, да смягчит Господь сердце его и да сделает его благо­покорным мне во славу Божию.

Четыре часа вечера. Благодарю всемилостивого Господа за скорое, всеблагодетельное, радостное для меня избавление от скорби и тесноты поутру по приходе от утрени домой, а предал меня Господь скорби и тесно­те за жестокосердие и немилосердие к нищим, с коими я сурово обошелся и с горечью, а не с удовольствием подал вещественную милостыню. Благодарю Господа, вторич­но меня избавившего от скорби и тесноты и срамоты, постигших меня за упорную неподачу милостыни двум нищим, встретившим меня у гимназии и шедшим за мною дорогою. Господь принял искреннее покаяние и помиловал меня – и раз, и два, и три. Слава Его мило­сердию и благопослушеству!

Господи! Помяни градоначальника Петра⁹⁴ и друга его Петра [Яниша], противящихся Тебе и Евангелию Твоему, и обличи их Божественным обличением в сове­сти их, делами их обличи их, да познают грехи свои и праведные суды Твои. Помяни гордость их и напыщен­ность и смири их, как Ты смирил Амана, Навуходоно­сора, Валтасара, Олоферна!

Пять и три четверти часа вечера. Суббота. Благодарю Господа за сладкопение вечерних стихир и за непреткновенно, свободно совершенный молебен в думе у сто­рожа наверху; благодарю Господа за непрестанное спасение меня, непрестанно согрешающего и кающегося о своих согрешениях. О, если бы не грешить совсем! О, если бы быть совершенным и святым, как Отец наш Небесный совершен есть [Мф.5:48]! Буди! Аминь.

В пятницу, 4 февраля, я согрешил: напился досыта шоколаду, нарушил без всякой нужды, единственно по прихоти, пост и пресытился; оттого я чувствовал себя тяжело и в тот день, и в следующий, в субботу, а за всенощной особенно чувствовал себя тяжело по причине боли в левой ноге и раздражительности нервов; когда читал Евангелие, нехорошо начал, потом читал порядочно, но не кончил его, и крайне было досадно, что супостат низложил меня; при говорении Христе, Свете истин­ный... не мог кончить и, рассердившись, сказал громко: «Черт возьми!»

Благодарю Господа, избавившего меня во время всенощной во время пения воскресных тропарей Ангельский собор удивися... от огорчения на диакона Николая за неблаговременный выход говорить малую ектению пред Хвалите...

Благодарю Господа, избавившего меня от смятения, срама и тесноты после чтения Евангелия от Луки (явле­ние двум ученикам, шедшим в Эммаус [Лк.24:13–35]); особенно велика милость Божия мне после диавольского запинания и поражения, мне им нанесенного при гово­рении молитвы Христе, Свете истинный... и во время молебна Алекс. Ал. Мурашову. Евангелие я прочитал, успокоившись. А причина моей крайней душевной немощи – шоколад в пятницу: лакомство и пресыщение в день распятия и смерти Господа за мир и за меня, окаянного; диавол вселился в меня по причине чревоуго­дия, этого идолопоклонства. Согрешил пред Господом! К тому еще на протоиерея обиделся за его замечания в книге доходов, что клевещет на меня и налагает дело на меня, не подходящее ко мне и не бывавшее никогда моим делом. Банковский крах его расстроил, а он на нас вымещает свою досаду. Денежными операциями да процентами занимается, а дела своего не делает как должно, выпустил из рук, оттого консистория и замечание ему сделала.

Господи! Да не буду я ни на мгновение участником злобы диавольской на ближнего, который есть мой брат и Твой член и которого Ты повелел любить, как себя. Да возлюблю настоятеля отца Павла, как себя, и да не осуждаю, да не порицаю и не злословлю его ни пред кем, как вчера пред Федором Васильевым (камнем бесчувственным назвал отца Павла – каюсь в сем!). Да покоряюсь ему как начальнику и старшему по возрасту.

Вспомни, что терпели и претерпели мученики, какие неправедные слова, осуждения, мучения ради любви Христовой, – а ты что терпишь или претерпел? Несколько слов обличения от ближайшего начальника, который подобный тебе человек и сам бывает в искуше­нии или огорчении. Прощай ему великодушно, да и тебя Бог простит. Остави... якоже и мы оставляем... Любовь долготерпит... не превозносится, не гордится... не раздражается, не мыслит зла... все переносит... все покрывает... никогда не перестает [Мф.6:12;1Кор.13:4–8]. Не себе, не страстям твоим угождай, а Богу. Уже не я живу, но живет во мне Христос [Гал.2:20].

Утро. Благодарю Господа, принявшего покаяние мое во грехах из-за отца Павла настоятеля. Я каялся, ходя утром по двору, а потом со слезами читая каноны Господу Иисусу, Матери Божией и Ангелу Хранителю и акафист Спасителю. Враги всезлобные невидимые крайне жгли и раздражали меня и влекли ко греху и новому смятению, но Господь за слезную молит­ву избавил от сетей их.

После молебнов у Онучина и Алексея П. Реброва. Благодарю Господа, даровавшего мне, недостойному, благодать совершить мирно, с дерзновением и непреткновенно, особенно у Реброва, молебны. Слава милосер­дию Его! От превеликих и тяжких искушений сегодня избавил меня Господь Иисус Христос, Пастырь мой доб­рый и всесильный.

После обедни. Господи! Благодарю Тебя за обильную благодать Твою мне во время литургии, мною совершенной, за обильные слезы умиления и за благодатное совершение литургии, за неосужденное причащение Святых Таин, за слово назидания, обращенное мною людям Твоим, за избавление от смертоносных жал диавола, вонзенных в меня чрез боязнь его при говорении отпуста, мною скраденного от смущения и боязни. Я возвратился мирным из церкви. Благодарю Господа за избавление двукратное дома от дви­жения сладострастия плотского по молитве покаяния.

После венчания городового Петра и Акилины. Перед совершением этого Таинства духи злобы несколько раз возмущали мой дух разными помыслами и приступами страсти, но я покаянием и молитвою избавлялся от них; пред самым же обрядом венчания враги успели излить в сердце мое огорчение на невесту за то, что долго не ехала и заставляла нас ждать ее, время терять. Но вот она скоро и приехала, а горечь на нее у меня осталась. И сильно возмутили меня злые демоны, и всколебался я духом и долго не мог иметь покоя. В начале брака входил в алтарь для испрошения прощения у Бога в озлоблении и не скоро получил прощение: я продолжал смущаться, злые духи возмущали меня. Я просил у Бога избавления от огорче­ния и просил любви долготерпящей, всё покрывающей, не раздражающейся, всех любящей, никогда не пере­стающей. Читал с величайшим трудом молитвы: низлагал и пленял враг часто-пречасто; не мог совсем выговорить благожелания жениху и невесте, отпуста. На молебне не читал Евангелия. По окончании всего был уязвлен, сму­щен, но, припав к святому престолу в покаянии, получил прощение и исцеление. Священнику нужна крайне и более всего любовь ко всем, она должна быть его стихи­ей, силой, светом, украшением. Ибо все молитвы Таинств – любовь светлейшая, проникнуты духом нежнейшей и святой любви, ревностью о спасении всех. Священник должен быть живым органом любви, носителем ее и насадителем ее в сердцах людей. Да будет!

Вся надежда нас, грешных, на помилование и спасе­ние – на заслуги Иисуса Христа, на Крест Его и на молитвы Пречистой Богородицы и всех святых. Великое дело, что Господь удостоил нас принадлежать к Церкви Его, в которой заключается верное спасение – в ее Таинствах, молитвах, в ее апостольской иерархии, в молитвах и предстательстве Богоматери, святых Ангелов и собора всех святых.

Понедельник. Благодарю Господа, давшего наконец мне одоление совершенное над супостатом-борителем во время утрени при чтении канона и пении стихир на стиховне и при выговоре ектений малых, про­сительной и сугубой, отпуста и молитвы Христе, Свете... При исповеди петербургских Иоанна и Иакова запутал и теснил и дома при молитве за Матрону путал враг, не давал говорить.

Благодарю Господа за обретение потерянной пен­сионной книжки и за самую пенсию.

* * *

Вечер. По поводу неискреннего, формаль­ного, злопамятного, двоедушного, несколько высокомер­ного приветствия моего отцу настоятелю Павлу я потер­пел во время обедни до ектении об усопших ужасное оставление Богом, насилие от диавола, умертвившего душу мою. Я был в смертной тесноте и скорби, каялся всеусильно, всеубедительно, всесердечно, обличал, осуждал себя нещадно в самолюбии, злобе, неповиновении, гордо­сти, презрительности и неуважении, и наконец безмер­ная благость Божия победила во мне диавольскую злобу: избавился от адской тесноты и скорби; я вздохнул свобод­но и после того пролил реки слез умиления – руки и пла­ток омочил. Затем всю обедню совершал свободно, спо­койно, с дерзновением, непреткновенно, громогласно; заамвонную молитву и отпуст произнес сполна.

Любовь и любовь должна царствовать во мне, кротость, смирение, простота, незлобие, послушание, снисходительность, сочувствие, рассудительность, терпение и долготер­пение. Я должен уважать во всяком человеке образ Божий, а в христианах – сыноположение Богу, священное сочле­нение Христово, царственное священство, народ святой, людей, взятых в удел [1Пет.2:9], храмы Духа Святого, сынов воскресения, сонаследников Христовых, чад Божиих по благодати, овец стада Христова, ветви единой лозы – Христа, служителей Христовых, к числу коих и сам имею счастье принадлежать. Даруй, Господи!

Вечер. Во время вечерни много искушений тяжких было со мною, и, думаю, по причине невоздержания моего в пище: в двенадцать часов дня я закусил у именинника Парфения (в полубашне западных казарм) икры с черным хлебом, пирога, две рюмки вина, кусочек сыру, а в три часа дома обедал плотно (суп, мясо, жар­кое), не имея потребности; оттого сердце мое оплотянело, загрубело, замерло, и надо было делать величайшее усилие в голове, чтобы побороть восставших на меня духов злобы и лукавства (на великой ектении). Притом случилось во время вечерни неприятное обстоятельство: сторож Прокопий затопил в алтаре печки, не пускающие свободно дым; пошел чад, тяжело подействовавший на мои слабые нервы: сделался неестественный жар в теле, болезненно отозвавшийся во мне, и я к тому же разгне­вался на сторожа, смутился и не мог говорить проситель­ной ектении, сугубую говорил с величайшим трудом; на повечерии окончательную ектению совсем не мог говорить от смущения и обиды на сторожа. Но после вечерни – о, превеликое милосердие Владыки! Когда я припал в покаянии к святому престолу (в Петровском приделе), Господь помиловал и исцелил, умиротворил и утешил меня. Поехали на молебны: в [кадровый] экипаж к Летнему саду – больной младенец; там из-за еврейки, крещенной мною, искушение от нечистого демона во время молитвы; благодатью Божией и его препобедил, хотя с трудом: всё из-за пищи, из-за невоздержания, из-за мяса плоть беснуется и душу смущает и мучит низ­кими, постыдными страстями. Молебен у Николая Вас. фруктовщика прошел довольно свободно и спокойно.

Я выказал крайнее нетерпение и раздражение во время вечерни, ощутив вредный чад от топки печей, и крайнее щадение плоти. Любовь христианская не раз­дражается – значит, у меня нет любви; любовь христи­анская презирает плоть и огорчевает намеренно чувства плоти многострастной, чтобы смирить ее, а я этого не сделал и не делаю, а крайне берегу ее, угождаю ей во всем, а душу не берегу, попуская в ней господствовать страстям гнева, злопомнения, злопамятства, сластолю­бия, сребролюбия и пр.

О, как досточестно женское сословие, предназначен­ное быть носителем и выразителем любви Отца Небесного к роду человеческому и производителем его, хранителем и обережением, лелеянием, питанием, греянием, воспитанием! Да будет слава Отцу Небесному в женском сословии! Да почитается оно должной честью, да соблюдается во святыне и чести, да оберегается от всякого бесчестия.

Во время утрени борьба с демонами упорнейшая, бессилие сердца от насыщения сардинами и прованским мас­лом (у Николая Васильева фруктовщика) крайнее, голос нечистый, прерывающийся, раздражение от действительного и воображаемого прикосновения ко мне дьячка на клиросе крайнее; едва-едва одолел я благодатью Божией полки бесовские. Воздержание необходимо. В начале утрени с трудом и слезами покаялся, избавился милостью Божией от скорби, тесноты и смущения, постигших за раз­дражение на нищую девицу. Милостей Божиих ко мне грешному и сегодня тьма тем. Слава Богу!

Во время литургии приразилось ко мне множество искушений, особенно после заамвонной молитвы, на которой я от бесовской боязни преткнулся, не выговорив слов: Ты тех возпрослави Божественною Твоею силою... и прочее и: Яко всякое даяние благо... и прочее, и после отпуста, который уже не мог говорить от упадка духа, от смущения и тесноты. Всё это от чревоугодия: оно погашает и роняет дух мой. Особенное же искушение причинил алтарный сторож Прокопий пожаром в алтаре, происшедшим от его недо­смотра и нерадения: загорелась корзина под углем горячим и едва не зажгла дрова, тут же лежавшие. Я крайне возму­тился и возъярился духом, и, когда он пришел от свечной выручки, я в гневе назвал его анафемой и бросил в него копием, бывшим у меня в руке. Долго я не мог успокоиться (это было во время и после панихиды в церкви), но наконец, обратясь к покаянию, умолил Господа пред Святыми Его Дарами и употребил их во спасение, в мир и свободу духа. Слава Господу! (Внутри я болезнен от золотухи.)

Служа вечерню, в начале побоялся было страхований вражьих и думал не говорить великой ектении и ника­кой, но в надежде на Бога решил говорить, и хотя окаян­ный супостат вырвал несколько слов [...], но зато я укре­пился после от благодати и выговорил уже твердо проси­тельную и сугубую ектении и отпуст вполне громко, с дерзновением. Только на отпусте малом опять расслабел и скрал его, но Господа умолил о преткновении, и Он помиловал и умирил душу.

Боялся было служить всенощную на дому у старосты и головы Никитина, но благодать Духа помогла мне избе­жать острых искушений и ядовитых угрызений враже­ских; только после пропетых слов: Богатии обнищаша и взалкаша... и прочее [Пс.33:11] враг нанес расслабляю­щее душу лукавство касательно Никитина с внутренним, едва не выразившимся на лице посмеянием, будто бы он, богатый, обнищал и взалкал, и так мне стало обидно и больно это лукавство, что я стал со слезами молиться Богу об удалении от меня этой дьявольской пакости и о даровании мне простоты и искренности, что и получил после слез от Господа. О, окаянный супостат! Чем он не смущает меня? Чего не наносит? О многоглавый змий с многими смертоносными жалами! Ты всячески ищешь меня погубить то гневом и яростью, то любостяжанием, то суетными устрашениями и боязнью, то лукавым сме­хом, то нечистотой и сладострастием, то завистью и недоброжелательством, то гордостью и непослушанием и прочим и прочим. Но Господь спасет меня от всякого коварства твоего, как и спасал доселе всякий день без числа от всяких великих и тяжких моих прегрешений, и во веки веков избавит от твоего лаяния⁹⁵ и твоей погибе­ли, которую ты сам себе измыслил и изобрел и в которой находишься и в которую хочешь ввергнуть весь род человеческий. О, даруй мне, Господи, жалеть и любить всех людей, сострадать всем людям, живущим и жившим и имеющим жить в мире сем, прелюбодейном, лукавом и грешном, и молиться о них, как о себе, и желать им избавления от грехов и погибели – и правды и святыни и спасения вечного от змия человекоубийцы. Все святии, молите Бога о нас.

Евангелие на домашней утрене у Никитина о правед­ном Симеоне и встрече Господа с принятием Его на руки Симеоном прочитал благодатью Святого Духа не торо­пясь, спокойно, только в конце немного пошатнулся от сомнения и несколько скрал из молитвы Симеона, но покаянием загладил ошибку. Канон Сретению пели все четверо с восторгом, особенно припевы по восьмой песне – сладкие-пресладкие; Евангелие водосвятное спутал в конце, и опять слезами вымолил у Господа про­щение; на водосвятной молитве некоторые выражения пропустил от демонской боязни, но враг, ослабленный и сам больно поражаемый от Господа жезлом огненным, не уязвил меня. Благодарю Господа. Служил с драгоцен­ным крестом на персях.

Какие истины, идеи великие и спасительные, всерадостные выражаются в дневном богослужении нашей Православной Церкви? Во-первых, идея присносущества Божия, или вечности, вечной благости и человеколюбия, правды и святыни, всеведения, всемогущества; во-вторых, та истина, что [всё] сотворено и управляется Богом Триипостасным, что человек в начале пал в грех, проклятие и смерть и передал заразу греха со всеми его последствия­ми потомству своему, что Бог обещал в начале послать на землю Искупителя – Сына Своего Единородного и приготовлял людей к принятию Его, спасал чрез Него, веруемого, в Ветхом и Новом Завете, что в конце времен пришел ожи­даемый Искупитель и основал Свою Церковь, или обще­ство спасаемых, даровав ей все Божественные силы к животу и благочестию [2Пет.1:3], поставив апостолов и их преемников – пастырей и учителей.

Отдание праздника Сретения. Благодарю Господа за особенную помощь, явленную мне сегодня во время утрени ради раннего моего бодрствования и трезвения в молитве и богомыслии. Ектении говорил хорошо (кроме малой сугубой). Во время канона враги бесплот­ные ужалили душу смертоносно чрез нетерпение и раз­дражение на дьячка Михаила Ал. Быстрякова за то, что неосторожно ворочался на клиросе и задел меня рукою по ризе; в этом покаялся и умолил Господа; другой слу­чай: пели великое славословие; прихожу в алтарь с кли­роса отворять царские двери, а свечи на престоле не засвечены; прежде зажигал Прокопий, алтарный сто­рож, а теперь не зажег – не было его; я тайно огорчился на него – и всуе, ибо зажигать свечи на престоле Божием – дело священнослужителей, а не сторожей. Я мучился довольно сильно от Велиара, со смущением и трудом говорил ектении и едва не перестал выговари­вать слова, боясь страхований бесовских, но кое-как выговорил, хотя с сокращением и крадением слов. Отпуст выговорил не совершенно, не спокойно, не твер­до, с пропусками имен святых. Но на первом часе молит­вой покаяния одолел врагов и молитву Христе, Свете истинный... выговорил всю и отпуст первого часа весь. О, нетерпение! О, нелюбовь моя! Любовь ведь всё покрывает, всё терпит, не раздражается, не мыслит зла, не превозносится, не гордится. Любовь тяготы друг друга носит, и с радостью, а не с ропотом.

Благодарю Господа, совершившего в прошлое воскре­сенье чудо милосердия Своего по молитве нашей с рабою Божией Матроной, одержимой злым духом восемнадцать лет (приехали из Петербурга с мужем нарочито для получения благодати), ибо лишь только я начал читать молитву Отче Святый, Врачу душ и телес... пред иконами в моей молельне, как бес поверг несчаст­ную на пол и стал бить ее, корчить, и она начала кричать и стонать сильно под моим епитрахилем и потом лежала как бы без чувств некоторое время. Мне нужно было идти на требу па молебен, и я оставил ее в таком положении на руках мужа ее и благочестивой старицы Параскевы Ивановны Ковригиной. Матрона исцелилась и потом после обедни спокойно была приобщена Святых Таин. Слава Тебе, Господи! Не своею силою или благоче­стием, но единственно именем Твоим святым и верою во имя Твое исцелилась сия раба Твоя Матрона. И ныне, Господи, Тот же, что и при апостолах, и [потом] так же чудодействуешь именем Твоим святым, Сущий и прежде Сущий.

Благодарю Господа за помощь Его при служении мною литургии и за неосужденное причащение Святых Таин, за непреткновенное прочтение заамвонной молитвы и за избавление от ядовитого угрызения и смущения змиина, бывшего при говорении отпуста (от лица Стрельниковой искушение). При несении тела покойной Иустины встретилась Цединова, крещенная мною, у которой отец не знаю за что рассердился на меня и семью охладил ко мне; я отвратил взор от шедшей девы с негодованием тайным, но потом покаялся в душе, вспомнив слова Господа: если любите любящих вас, какая вам за то благодарность?.. И если вы приветствуете только братьев ваших, что особенного делаете?.. Но вы любите врагов ваших, и благотворите... [Мф.5:47;Лк.6:32,35], – и Господь помиловал меня, окаянного. Благодарю Господа за помощь во время служения мною вечерни и за муже­ственное одоление боровших меня врагов невидимых.

Вечером был у Евлампии Шляпниковой, где была странница, священническая жена, и кронштадтские благочестивые вдовы и замужние женщины. Читал «Алфавит духовный» святителя Димитрия Ростовского.

Благодарю Господа за всесильную, ско­рую помощь во время служения утрени, особенно при бывшем под конец утрени искушении от мысленного, страстного лицеприятия ([...]), ужалившего меня смер­тельно и уничтожившего духовную, благодатную сла­дость святыни. Господь принял мое покаяние искреннее и избавил меня от нечистоты сердечной, от геенны огненной в душе и теле, от смятения, от тесноты, от жала змиина. Молитву Христе, Свете... выговорил твердо, но выходя как бы из огня по освобождении от искушения.

Дома в квартире моей (кабинет) Господь вновь поми­ловал и избавил меня от гнева на домашних за то, что заставляют меня часто писать записки к учительнице Анне Ивановне Козловой. Огонь геенский опять был во внутренностях моих, скорбь, теснота, но чрез покаяние Господь избавил и послал в душу росу милости и благо­дати Своей: мне стало вдруг легко, мирно и просторно, весело. Слава Богу, а мне стыд за несохранение заповеди кротости и смирения, мира и любви.

Сегодня и во время обедни, и особенно после обедни при моем падении Господь явил во мне величайшее Свое спасение: придя из церкви домой, я в разговоре со свояченицей (оскорбившейся на дьячка Михаила Быстрякова из-за пустяка, что сказал ей «ты», а не «вы»...) сказал ей несколько обличительных слов со сму­щением⁹⁶ и негодованием, и она рассердилась («Есть в тебе злоба и зависть напрасная», – сказал я при отрица­нии ею в себе страстей) на меня, и пошел было очень немиролюбивый разговор: я крайне возмутился непри­язнью и негодованием и отошел от стола весь разбитый нравственно; пошел, не простившись, в гимназию и, чтобы уврачевать свою душу, зашел в собор и в покая­нии и тайной молитве приложился к святому престолу (в главном храме), и Господь отъял грех мой и все его пагубные последствия, переменил сердце мое из враж­дебного на любящее, из бурного в тихое и кроткое, утес­ненное – на пространное и все блага спасения даровал мне. Слава Господу! После вечерни, за которой я пропу­стил ектении, и после повечерия, на коем крайне сокра­тил от смущения ектении и весь я уязвился от Велиара, запинался, – когда приложился в покаянии к святому престолу, опять весь исцелился. Молебны служил (в доме Малиновского и во флигеле первого офицерского корпуса морского) благодатно, непреткновенно.

Память деда Власия, чтеца, и матери Феодоры. Помяни их, Господи, во Царствии Твоем и прости им все согрешения.

По поводу вчерашнего чревоугодия, винопития и пресыщения сегодня при служении чувствовал крайнее расслабление духа и немощь в борьбе с борющими невидимыми врагами, низлагавшими меня с первого раза со всей легкостью; много раз они меня уязвляли и низлага­ли, но за покаяние и по молитве моей Господь всякий раз восставлял меня, исцелял, умиротворял, укреплял. Вчера весь день после обедни прошел в чревоугодии (дома чашку чайную большую бульона выпил; в три часа у Красовских обедал после молебна, отслуженного мною с крайней боязнью и сокращением невольным (ибо не мог произносить из-за домашнего бульона); затем в доме Малиновского пил вино и ел виноград и яблоки, бергамоты, у Матроны в первом флигеле и у Якова Калиновича Маркова. По приходе домой и по молитве Господь исцелил опять душу мою, уязвленную врагами, и в доме [Дмитриевой] при причащении больного крестьянина. Слава Богу Спасителю.

Три с половиной часа вечера. Во время обедни после великого входа, когда сторож стал вынимать водосвят­ную чашу из алтарного шкафа, я искусился от демона неохотой, отвращением к служению молебна с водосвя­тием и еще с акафистом, торопясь в гимназию; сердце мое охладело, омертвело и только молитвой покаяния и сознанием, что молебен водосвятный и с акафистом и для меня очень нужен и полезен, как для много прегре­шившего, я избавился от окаменения и внутреннего стыда и стал совершать литургию с теплым чувством; причастился неосужденно. Но при чтении заамвонной молитвы опять враг изловил меня, навел страх, расслаб­ление и вырвал у меня слова известные, и весь я уязвился от демонов, с яростью вошедших в меня; молился я преусердно в тесноте и скорби и получил облегчение; служил молебен водосвятный порядочно, хотя со смуще­нием; Евангелия не дочитал (слов Богоматери), водосвят­ное Евангелие тоже, молитву водосвятную не читал; кон­чил в смущении и тесноте. После панихиды умолил Господа, и разрушил Он все погибельные сети диавола, отпустив меня с миром. Из-за чревоугодия и пресыще­ния беда мне бывает: душа моя заживо умирает, а воз­держание и молитва ее укрепляют.

После вечерни. Благодарю Господа, избавившего меня от палящих стрел змииных после отпуста вечерни и особенно после отпуста повечерия; ради многих треб после вечерни я сократил службу и ектении не выгова­ривал (не произносил), но враг чрез это уловил меня и больно смутил, уязвил душу мою. После покаяния и при­падания к престолу помилован я совершенно и крестил младенца Курты (Адамович восприемник) непреткно­венно, громко. У Бритнева пред молебном и во время молебна я избавлен Господом от крайне тяжких искуше­ний. Слава Богу! Говорил редко⁹⁷.

Благодарю Господа за помощь благодатную против невидимых врагов во время утрени; ектении на полунощнице и в начале утрени о царе говорил дурно, ском­кав; на великой ектении препинался, пропускал имена и слова от насилия демонского; на каноне читал только последнюю ектению малую; стихиры пел великолепно; ектении просительную и сугубую говорил редко, выразительно; отпуст сказал хорошо; Христе, Свете истинный... пел. Молитвы ко причащению мирян читал с чув­ством живым, лютеран присоединил хорошо. За обедней великие победы одержал я Господом Иисусом Христом, особенно после причастия и чтения заамвонной молит­вы; отпуст скрал; на панихиде отпуст весь сказал. Благодарю Господа за помощь в служении молебна у вновь присоединенной лютеранки; у Бубновых за избав­ление троекратное от сладострастных мгновенных помыслов и ощущений.

Предадим сами себе и друг друга и весь живот наш Христу Богу, помянувше предварительно нашу Заступницу и Ходатаицу Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми, всецело предавшими себя Богу и от Него увенчанными нетленною славою и о нас молящимися, ибо все мы члены тела Его [Еф.5:30].

Господи! Даруй мне благодать быть в сей час и последующие орудием благости, премудрости, святыни и правды Твоей при совершении Таинства Брака. Преблагий и пречистый Творче, Промыслителю и Спасителю рода человеческого, помоги ныне священни­ку Твоему недостойному совершить непреткновенно и торжественно брак сей.

* * *

Воскресенье (блудного сына). Господи! Прости мое великое прегрешение. Во время ранней обедни при первом явлении Святых Даров народу, когда поднесли женщины-матери и посторонние к причаще­нию младенцев, я по сластолюбию моему и грубости моего сердца, навыкшего всяким страстям и неискусно­го в любви евангельской, вознегодовал на приносящих и на самих детей, что одни часто подносят, а другие подно­сятся к причащению Святых Таин, тогда как я сам, пренедостойный, причащаюсь каждый день, я, чревоугод­ник, идолослужитель, ибо для меня бог – чрево [Флп.3:19]. Мне бы надо было радоваться, что со мною причащаются дети, и притом дети знакомые и любящие меня, а я по наущению диавольскому возымел к ним непри­язнь и за это глубоко возмутился духом, то есть за непри­язнь, впал в боязнь, тесноту, бессилие сердечное, весь обуял⁹⁸! О, окаянство мое! Доселе не стяжал я любви, не имею благоутробия, не говоря о глубине этого чувства, которое бы никогда и ничем не было поколеблено. А между тем сколько слез было пролито сегодня и дома утром при чтении канонов и акафистов (Иисусу Сладчайшему канон и акафист, Матери Божией ака­фист, Ангелу Хранителю канон), и в церкви во время утрени и особенно обедни! Казалось бы, надо было мне укрепиться благодатью, особенно после причащения Святых Таин, а вышло – нет, хитрый и тонкий враг вдруг низложил меня страшно, посрамил, убил меня одним дыханием своим, ибо сердце чревоугодника весьма удобно подвержено влиянию злых духов! На себя одного я и должен плакаться и после всех подобных бедствен­ных случаев ревновать постоянно о воздержании и стя­жании глубокой, нелицемерной, неотпадающей любви. Еще во время утрени враг дважды колебал злобою серд­це мое – на настоятеля и еще на [кого-то] и Ковригину, но я отразил тотчас это чувство неприязни покаянием тайным. И молился я Господу, чтобы мне всех любить искренно, и врагов моих или кажущихся таковыми по действию врага. О, да люблю впредь всех, да выговариваю слова молитв, славословий, благодарений Господу, презирая вражии коварства. Господи! Помоги и утвер­ди! Благодарю Господа – Господа, избавившего меня после обедни от вражеской бури и даровавшего мир. Слово о блудном сыне сказал, невзирая на бурю свире­пую душегубца-врага. Заамвонную молитву не дочитал и до половины по причине крепкой бури диавольской и смущения и тесноты. Крайне стыдно и больно было испытать такое поражение от врага – и когда? – после причащения Святых Таин, когда надо было бы возмогать над всеми искушениями (у Подрядчикова Алексея Макаровича на именинах и у Евгении Андреевны Ворониной).

На утрене пел я торжествующим, радостным духом стихиры на «Господи, воззвах», на стиховне и на хвалитех и читал каноны воскресные и о блудном сыне. Враг скрежетал на меня зубами и изловил, окаянный.

Три часа вечера. Благодарю Господа за помощь при служении молебна у Алекс. В. Кудрявцева, ибо я молил Господа о помощи при удручении от злых и лукавых демонов боязнью и смущением, неискренностью и упорным нежеланием добра, как себе, и бедным людям (он богат). О Господи, даруй мне благодать всем искренно желать добра: богатым и бедным, сильным и знатным и маломощ­ным и простым – и не на лица зреть; даруй иметь ко всем любовь, как к братьям и сочленам и как к членам Твоим: богатые, как стоящие на более скользком пути, еще более имеют нужды в молитве за них, да они и пользу большую приносят обществу своими капиталами и торговыми предприятиями; худо было бы без богатых людей на свете: от них и многие бедные имеют пропитание.

Благодарю Господа, даровавшего мне благодать мира душевного пред совершением Таинства Брака (в восемь с половиной часов вечера), хотя во время самого соверше­ния я поколебался от боязливого жаления новой камилав­ки, чтобы не пал на нее растопленный воск от паникадила, в потолке висящего (оно было совсем не надо мною, а я отодвигал аналой назад), и читал с большим трудом молитвы, а славословий совсем не мог выговаривать, после молитв непосредственно следующих; молитв не дочитал, иные совсем пропустил (в конце), Евангелия не дочитал, и всё из чувства какого-то ложного стыда и диавольской боязни, унизительных и гибельных для меня; я был пленником демонов лукавых, наглых, всезлобных, всенасмеятельных. После Брака на молебне Евангелия не читал тоже из боязни препон вражеских. После всего этого (по оконча­нии венчания и молебна) я умолил Господа простить моей немощи, ибо всё желание мое было совершить венчание непреткновенно, но грехи мои не допустили меня до того, ибо я чревоугодлив, суетен, неискусен в любви и страхе Божием и одержим страхом бесовским и человеческим.

Благодарю Господа, совершившего во мне чудо спасения Своего, чудо благости и милосердия Своего в четвертом часу пополуночи (вечера), когда я припал к Нему с искренним покаянием в жестокосердии и злобе моей на отрока Головлева, пришедшего ко мне просить немало денег; я дал ему двадцать копеек, а он говорил: мало; я в гневе выдрал его за волосы и проводил ретиво с лестницы. Какая была после того теснота, скорбь, смущение во мне! По молитве Господь избавил от всех бед и даровал во мгновение мир и тишину.

Благодарю Господа, явившего мне помощь Свою по тайной молитве моей у святого престола пред совершением брака Н. Коршунова и Марии Мачигиной и после венча­ния, во время которого враги невидимые десятикратно и более низложили меня, попрали меня, не давая чрез боязнь выговаривать славословий или окончаний молитв, Евангелия, отпуста, благожеланий или благословений. Благодарю Господа за избавление от всех козней вражьих по окончании венчания, по припадении к святому престо­лу с молитвой Речет враг мой, укрепихся на него [Пс.12:5] из-за чревоугодия. Благодарю Господа за помощь при тяжком искушении в квартире Любови Назаровны и Анны Гордеевны: при собравшихся на панихиду смутился и не мог говорить из-за неприязни к сироте, офицерской дочери, которая казалась не подходящей к обществу. Согрешил неприязнью и лицеприятием.

Благодарю Господа за служение литургии в Успенской церкви в девять с половиной часов для рабы Божией Зинаиды Ив. по Савелии, муже ее. Обедню слу­жил благодатью Божией с чувством и со слезами пред совершением и по совершении Таинства. Но в конце литургии, именно во время пения дьячком догматика вместо причастна, озлобился было на него тайно и поте­рял мир и свободу духа из-за того только, что он сделал перестановку слов в догматике; едва я избавился от огорчения погибельного усиленным покаянием и рассуждением и прочитал заамвонную молитву с великим усили­ем всю и отпуст сказал весь. Какое нетерпение! Какая нелюбовь! Какая испорченность сердца! Какая привя­занность к букве, а не к духу – к духу святыни, правды, любви, терпения, смирения.

Благодарю Господа многомилостивого за сладкую милость Его, излиянную на меня во время утрени по молитве покаяния моего (в сластолюбии и жестокосер­дии), и за избавление от скорби и тесноты. О, сколь Ты, Владыко, милостив и благопослушлив, Благоприменитель!

Благодарю Господа за помощь при служении молебна (в [...] хлебопекарне) натощак. Так было свободно, легко, мирно; но тут после молебна предложили угощение (в десятом часу утра): белый хлеб с икрой, виноград, чай, вино, и хотя вкусил я мало, но как поутру потребности кушать не было, то и это несколько отяготило меня, и другой молебен – у часового мастера Норбека – я слу­жил уже с препятствиями, которые одолел только тай­ной покаянной молитвой; так служил и еще молебен у В. Гордеева, хотя там легче. Под конец службы причаще­ния дитяти Анны враг запутал и уязвил меня, но по окон­чании всего припал я ко Господу пред святыми иконами с мольбою покаяния и веры, и Господь сейчас послал мне Свое спасение. Благодарю Господа за избавление от дьявольской мучительной сети пред венчанием и за помощь при венчании Алексея и Марии (простых людей); Брак совершил непреткновенно: все молитвы, и со славословиями, выговорил отчетливо, совершенно. Слава Победителю Богу!

Владычице моя Пресвятая Богородице! Тебя как род­ную мою Матерь, не только как Царицу и Владычицу призываю, ибо Ты истинно родная мне по Плоти и Крови Сына Твоего, только даруй, молю Тебя, быть мне срод­ным Тебе и по правде и святыне, коими Ты превзошла всякую разумную тварь. Не остави меня, Мати Божия и моя по благодати! – куда я без Тебя и что я без Тебя? Мысленные волны поглотят меня, смерти вечной преда­дут меня, но Ты, о Богомати, избавь меня от них, ищущих нещадно погибели моей.

Благодарю Господа за помощь при служении утре­ни, то есть при чтении и пении канона и стихир. В деся­том часу утра служил молебен на горе у тряпичника Маркелова Федора и Ольги (жены). Супостат сбил с ног, не дал говорить многого, а я не повторил пропущенного, и пошло, и пошло бессилие, слабость, немощь, боязнь сердца. Пропало дерзновение. Голос, не знаю отчего, был нечистый и дребезжащий и во время утрени, и на молебне. Не от чаю ли? Но я и вино пил, а оно укрепляет.

Благодарю Господа за благопослушество при служе­нии мною еще двух молебнов (в доме Герасима Мурашова и Егора В. Горбунова) и непреткновенное во всем течение молитвы, пред которою я молил Владычицу, да исправит нашу молитву, как кадило пред Богом.

Благодарю Господа за помощь при чтении и пении во время утрени и за слезы умиления при слу­жении мною литургии заупокойной по Филимоне (зяте Ратманова) в Успенской церкви и особенно за держав­ное избавление от искушения бесовского, постигшего меня за нелюбовь мою и чревоугодие во время причаще­ния Святых Таин младенцев Николая (Марков) и девоч­ки (дочь Марфы Михайл.). Мне бы радоваться надо, что я не один причащаюсь, но и дети, а я вознегодовал и на девочку даже озлобился тайно по действию диавольскому туне. О, грубое, чуждое любви Христовой сердце мое! [О, столп] самолюбия, сластолюбия, корыстолюбия, гор­дыни, злобы, зависти, неприязни, лицеприятия, лицезре­ния, презорства, лености, нерадения, малодушия, боязни, ложного стыда, нетерпения, жестокосердия, лукавства, раздражительности и прочих бесчисленных страстей! Но слава милосердию Твоему непобедимому! Ибо Ты избавляешь меня за покаяние искреннее от всех грехов и беззаконий моих! И вот ради имени Твоего и ради покаяния моего Ты избавил меня по окончании обедни от диавольской злобы! И вот и ныне опять изба­вил меня от диавольской злобы и сопротивления диавольского убийственного в сердце моем при чтении молитв пред причащением больной старушки [Злобиной Анны]: за мою сонливость и чревоугодие (сладкий чай в сытость и семга) в двенадцатом часу дня (я спал с десяти до одиннадцати) враг совсем одолел меня злобой своею.

* * *

Мысли во время литургии в Успенской церкви. Какое поручено священнику предстательство, посредничество (между Богом и людьми), какое ходатай­ство, какое служение столь великим Таинствам – воз­рождению, обновлению, обожению в Таинствах Крещения, Миропомазания и особенно Причащения Святых Таин Христовых! Совершение каких пренебесных, страшных Божественных Таин ему вверено! Пасение каких и скольких словесных овец и какою кро­вью искупленных! На какую недосягаемую высоту поставлен священник, совершающий обожающие Таинства! Какой духовный огнь низводит он на святой престол и на Святые Тайны! Много тысяч лет мир ожи­дал бесконечно великой тайны явления Бога во плоти, много царей и пророков хотели видеть то, что ты видишь, и слышишь, и вкушаешь – и не видели, не слышали.

После всенощной. Благодарю Господа, и в начале, и в продолжение всенощной явившего мне помощь и милость Свою, подавая мне мир, слезы умиления, созер­цания животворные, победу над борительными врагами невидимыми. На молитве Христе, Свете истинный.., враг оборвал меня; больно мне было, досада была вели­кая, стыд на себя самого, но припал я в надежде душев­ной к святому престолу, и Господь избавил меня от всех бед и козней вражьих. Молебен служил у сторожа Архипа непреткновенно, и тут была явна помощь Божия.

Меня умиляла мысль о единстве Церкви небесной и земной, выражающаяся в возгласе: Пресвятую, Пречистую, Преблагословенную, Славную Владычицу нашу Богородицу и Приснодеву Марию со всеми святыми помянувше, сами себе и друг друга, и весь живот наш Христу Богу предадим: весь живот наш со всеми скорбя­ми, печалями, радостями, лишениями, гонениями, беда­ми и напастями, неправдами людскими, искушениями, болезнями, трудами.

18 февраля вечером Господь сотворил со мною чудо спасения Своего по молитве моей тайной скоро, как молния, о имени Своем.

Павла Иванова, бедствующего от неправедного генерала, помяни и избави, Господи, от бедности.

Любовь, нося тяготы ближних, радуется о том, что ее трудами почивают и получают довольство жизненное другие, а самолюбие, самоугодие, нелюбовь ропщет и тяготится, унывает, что другие не трудятся и получают то же или больше того, что получает трудящийся.

Любовь христианская на всех людей, на все вещи и дела смотрит в отношении будущей вечной жизни и радуется, что собирает [...] запас добрых дел, и не скор­бит о трудах своих.

19 февраля с четырех до пяти часов вечера Господь трижды избавил меня от адова мучительства: раз пред началом вечерни (после трепания за уши мальчика нищего в гневе), когда я прикоснулся в покаянии к свя­тому престолу, и в номере гостиницы Кудрявцева у Екима Семен, и Параскевы Николаев, (из Питера).

С большим затруднением и нервическим раздражением от ночного осквернения служил я обедню позднюю в Успенской церкви. Заамвонную молитву далеко не кончил; надо избыточествовать в уповании и дерзновении; я крайне недостаточествуто, робею, про­пускаю от боязни молитву, ектении, возгласы. Причастился животворно. Поучение говорил.

Сегодня получил извещение об отклонении представления меня к ордену Святой Анны второй степени по причине недавней получки приходской награды – драгоценного креста и малого количества от Синода наград 1:20. Да будет воля Господня. Господь Сам моя награда всегдашняя, ежедневная, ежечасная, ежеминутная. Много мне и тех наград, кои имею. Да ищу почести гор­него звания, а к земным отличиям да буду равнодушен.

Во время поздней обедни в Успенской церкви пред Херувимской песнью произошло было сильное во мне волнение при появлении Федора Николаевича Левашова, который хотел идти с кружкой на попечи­тельство и коему староста не позволял. Но, слава Богу, Господь всё устроил по-хорошему: староста позволил, и меня Господь по молитве тайной умирил.

Понедельник. Благодарю Господа, совершившего во мне величайшую милость во время утрени под конец шестопсалмия (борьба с самого начала утрени) в избавлении меня от мучительного червя честолюбия и тщесла­вия, точившего мое сердце по поводу сожаления об отка­зе мне в награде орденом Святой Анны второй степени. О, какое безумие желать еще внешнего отличия! Да доколе мы будем гоняться за внешностью, из-за которой так не радим о внутреннем, о едином на потребу – о любви к Богу и ближнему, о ревности к славе имени Божия, о правде и истине, о кротости, незлобии, смирении, воз­держании, чистоте, трудолюбии, о молитве, духовном размышлении и созерцании, о будущей славе вечной? Благодарю Господа, по долгом томлении и по молитве покаяния и припадании к святому престолу избавившего меня от мучительной, ядовитой скорби и даровавшего мне Себя Самого, Его, Бога моего, мир, свободу, здравие душевное, свет, силу, дерзновение; зато с каким рвением, с какой ревностью божественной я читал каноны из Минеи, Октоиха и Триоди Постной! Я был как Ангел пла­менный; впрочем, грех нет-нет да и затлеет и окалит на мгновение душу! Но Господь скоро спасал! Слава Богу!

Тебе, Господи, – часто отвечаем на возглас диакона или священника, а в самом-то деле предаем ли Господу себя всецело, душу и тело, сами себя и друг друга и весь живот наш? Надо искренно отвечать или изъявлять согласие на слова священнослужителя или, лучше, Церкви, а не лестно⁹⁹, не притворно, не лживо и маши­нально. То же разумей о возгласах: Горе имеим сердца... Благодарим Господа... и прочих.

Вчера, 20 февраля, после лекции в Доме трудолюбия, в квартире Михаила Ефимовича и Евдокии Агафоновны (Елисаветы Агафон.) Господь по молитве тайной совер­шил во мне великую милость, отразив от сердца моего злобу диавольскую на собравшихся агнцев и агниц Христовых, и я успокоился сердцем. Слава Тебе, Господи, жизненное, всеблагое мое сокровище! Слава Тебе, источниче жизни, святыни, правды, благости, нетления, вечной жизни, света, силы, славы, красоты, сладости, мира, сво­боды, дерзновения, достоинства всякого.

Среда. Благодарю Господа за величайшее спасение, явленное мне в великой душевной беде моей во время утрени по усердной молитве покаяния моего и по припадании к святому престолу (в приделе Петра и Павла). Запнул враг унынием по поводу отказа мне кон­систории и митрополита в награде орденом Святой Анны второй степени. Благодарю Господа, избавившего меня от всегубительного жала вражия, уязвившего, умертвившего мою душу, лишившего мира, свободы, света и силы. Благодарю Господа, даровавшего мне мир, свободу, дерзновение, свет, жизнь и силу. Кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская [1Ин.2:15–16]. Мне надо искать одного на потребу – любви Божией, спасения души своей и душ ближних; прочь самолюбие, искание своей выгоды, пользы, чести, славы, удовольствий, да жажду славы Божией, спасения душ человеческих, погибающих во грехах и скорбях, в бедах и теснотах, в бедности и в богатстве; да горит всегда в сердце моем любовь к Богу и к Божественному началу в нас, то есть к душе и к душам всех человеков, особенно присных в вере. Вот моя пища и питие, моя честь и слава, мой свет и сила! О Боже сердца моего, сокровище мое жизненное, дыхание мое, свет очей моих, сила моя, слава моя, лепота моя! Слава Тебе да будет во мне и во всех тварях во веки веков. Буди!

Вчера, двадцать второго числа, и третьего дня были у меня Капустина Пелагея Сергеевна с племянницей из Питера, благочестивая жена богатого купца Ивана Ивановича, и исповедовалась у меня. Сегодня жена Андрея Михайловича, Мария Александровна, добрая и благочестивая женщина, с Александрой Васильевной и еще одной молодой женщиной, у коей муж, Григорий Амвр., распутно живет.

Четверг. Ранняя обедня в Успенской церкви (за отца Клепачевского – я на поздних). Благодарю Господа за чудо оживотворения меня, умерщвленного сластолюбием. В то время, когда я чувствовал в себе оску­дение благодати, бессилие сердца, срамоту греховную, бедность, окаянство, нищету, слепоту, наготу и каялся и скорбел, внезапно Господь посетил меня милостью Своею, излияв в сердце мое живые струи благодати, так что я сподобился животворно причаститься Святых Таин, а совершал Таинство холодным и бессильным сердцем. Заамвонную молитву прочел всю до конца; на панихиде отпуст скрал, не выговорив тайны воскресения и сладчай­шего имени Иисуса Христа, Пречистой Его Матери и свя­тых славных и всехвальных апостол, святых славных и добропобедных мучеников, преподобных и богоносных отец и всех святых, и за то пострадал от супостата-диаво­ла и только за слезы покаяния избавлен Господом от смятения, тесноты, огня, муки и получил мир.

Служа панихиду у Анны Герасимовны, я первую ектению спутал, а вторую и весь конец панихиды исправно совершил. Благодарю Господа, Помощника всемогущего.

Если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец ваш Небесный, а если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не про­стит вам согрешений ваших [Мф.6:14–15]. Если мы чада по благодати Отца Небесного и получили прощение всех долгов, или грехов наших во святом Крещении и снова многократно получаем прощение их в тайне Покаяния ради бесконечно великих заслуг Иисуса Христа, за нас пострадавшего и умершего, то явно и сами должны прощать ближних своих, в чем они против нас согрешили и согрешают, ибо должны уподобляться благости, милости, незлобию и долготерпению Отца Небесного. Что мы за дети Божии, если будем злобны и мстительны, непримирительны, враждебны? Скорее мы будем тогда чада диавола. Притом грехи, нам прощаемые Отцом Небесным во Христе и ради Христа, велики и бес­численны, а грехи ближних против нас весьма ограни­ченны и неважны, далеко не таковы, как наши против Бога, – как же не прощать их ради Бога, повелевшего прощать? Как не доказать пред Ним свое послушание, свою признательность, благодарность, свою любовь, свою готовность и ревность к исполнению Его всеблагой воли? Как не возблагодарить за дар усыновления, за дар искупления, за дар приобщения Плоти и Крови Сына Его Единородного, за дар всепрощения, за дар освяще­ния, за дар нетления и бессмертия, за дар будущего веч­ного наследия блаженной жизни? Что может быть больше этих даров Божьих нам? И что мы за них можем воздать? Ничего, кроме посильной любви и послушания Его заповедям.

Пятница Сырной недели. Два величай­ших спасения явил на мне Господь, избавив от адской тесноты и скорби во время утрени и после утрени по приходе домой: тот и другой раз – после усердной покаянной молитвы о прощении моего жестокосердия и гнева на нищих.

Вечер. Благодарю Господа, явившего мне великое избавление в квартире Михаила Ефимова (матроса) пред началом молебна: я был смятен и стеснен в душе из-за огорчения об отказе мне консисторией и митрополитом в награде на сей год (пустяки какие [занимают]) и из-за огорчения на свояченицу и жену за похищение у меня холста, даренного мне Яковом Филипповичем. Дома искусился одной любезностью опасной и излиял семена против чаяния и желания. Согрешил ко Господу! Прочь дружба к сладострастной плоти, губящей душу и удаляющей от Бога.

Четыре часа утра. Неизреченную милость сотворил со мною многомилостивый человеколюбец Господь, разрушив по долговременном тайном покаянии прелесть прелюбодейную, обуявшую меня с вечера. Благодарю Господа, воззвавшего меня ночью на требу к больной Александре Алекс. [...] и подавшего случай поплакать над собою и над ней и над детьми их. От пре­лести, охватившей чресла мои и вообще внутренности, я был сам не свой, пленник, невольник ради диавольского змия, обвившегося по утробе моей; я не мог сочувствовать горю и стону, плачу детей и мужа – я скорее готов был наслаждаться зрелищем прекрасных форм тела больной, благородной и красивой женщины, около коей доктор Фаворский возился и оттирал спиртами (у больной при­лив крови к мозгам). Я сейчас отворотился от больной, бывшей без сознания, обратился к иконе Спасителя, у которой теплилась лампадка, и начал оплакивать свои грехи, свой греховный плен, свои узы адские, коими я был связан; между тем дети всё плакали и рыдали – зрелище, достойное слез, но я, жалкий, о себе должен был плакать горько, и прелесть, отчуждающая от Бога и благодати Его, всё во мне оставалась, и я в ней таял. Но наконец слезы мои принял Господь и облегчил меня несколько от преле­сти; больная несколько очнулась и на вопрос мой о прича­щении изъявила желание, и я, воспользовавшись минутами сознания, причастил ее. Но прелесть насильственная не отошла от меня, я [ниц обратился] и всё каялся и умо­лял Господа о помиловании, и уже во дворе церковного дома, где я продолжал каяться и умолять Господа о мило­сти, Господь сотворил силу о имени Своем, когда я с креп­кой верой и упованием воззвал к Нему о спасении как к Богу и Спасителю всемогущему и вездесущему и всеизбавляющему, и Он исторг меня из сетей вражьих: я стал свободен – и вот прославляю за то Господа.

* * *

Десять и три четверти часа утра. Благодарю Господа, совершившего со мною чудо милосердия при служении мною ранней литургии в Успенской церкви, победившего во мне прелесть блудную и насилие сладо­страстия и сподобившего меня причаститься неосужденно Божественных Таин, коими я оживотворился, быв недостоин их приобщения. Отселе да буду, о Господи, уязвлен я жалом единыя Божественный, совершенный, пречистыя любве Твоея, и да люблю единую святыню и правду, чистоту и целомудрие, и да бегу всего, что ведет к плотской любви; прочь дружба с грехолюбивой плотью, своей и чужой. Господи! Ты лепотно¹⁰⁰, и свято, и премудро создал всякую тварь, но особенно человека, и в этой лепо­те даждь мне всегда видеть Твою вечную, пречистую, нетленную лепоту и чисто и просто взирать на тварную лепоту, да не оскорблю святыни Твоей и святыни дел Твоих, да [не] уничижу каким-либо образом дела премудрости Твоей и Тебя, Создателя всякой твари. Аминь.

Воскресенье. Благодарю Господа задар совершения мною утрени и ранней литургии в соборе, и за сладкопение стихир на «Господи, воззвах», на стиховне, и на хвалитех, и канонов Октоиха и Триоди (изгнание из рая), и за совершение Таинства Причащения, и за самое причаще­ние. Пред совершением Таинства я был поколеблен, огорчившись на грубость покровов на чаше и дискосе, смутил­ся в самые важные минуты и едва успокоился. Заамвонную молитву читал с крайней робостью от страха бесовского, отпуст скомкал. В конце концов благость Божия победила все козни во мне вражии, и я успокоился.

Понедельник. Благодарю Господа за троекратное избавление моей немощи во время утрени (первой великопостной) от смертельных теснот вражьих, от жала смертоносного сатанинского (огорчение на холодность и безучастность в приветствии настоятеля отца Павла и [...] при его служении). Я смирился, покаялся, почел себя достойным всякого осуждения, а брата и настоятеля – снисхождения, и Господь избавил меня от смерти гре­ховной, щемившей мою душу. Вот и дома Господь изба­вил меня сейчас от щемления вражия.

Благодарю Господа за помощь против бесплотных врагов и избавление от их жал при чтении молитв родильницам и наречении имен младенцам (Евдокия и Василий) в доме Афан. Гавр. и Васильев. (у Летнего сада). Бесплотные злодеи не давали выговаривать обычных славословий Святой Троице, что крайне больно, обидно при сердечном желании непрестанно славословить всё создавшую и сохраняющую и спасающую Троицу.

Горе мне с домашними моими, с их неуважением и невниманием к постановлениям церковным, с их лакомством всегдашним, с их безобразиями в повседневной жизни: постоянными шутками, забавами, смехами с детьми Руфиной и Елисаветой, с кошками и собакой, с их леностью к молитве домашней и общественной (раз пять-шесть в год сходят в церковь) – Бог им судья! Какой ответ они дадут за себя и за детей? Они царство­вать хотят и царствуют действительно, исполняя все свои прихоти и желания, да еще Анна свояченица осме­ливается желать страстно выиграть двести тысяч, чтобы исполнить все глупые свои желания! Когда конец этому безобразию будет? Когда перестанут шутить жизнью и в глазах моих?

А как они воспитывают детей! О, ужас! Вне всякого уважения к уставам Церкви! Сами не соблюдают ни на волос пост и детей тому же учат: на первой неделе Великого поста едят сыр и яйца, не говоря о икре и рыбе. Кто их вразумит? Меня не слушают. Научи, вразуми меня, Господи, как мне их вразумить, чтобы не подверг­нуться мне ответу и за них, потому что со мною живут и моими трудовыми рублями. Твоей благостыней и дарами живут. Горе мне с ними! Горе и тогда, когда они хотят угождать мне в столе, ибо готовы кормить меня мясом и в Великий пост. О, если бы они возлюбили Тебя, Господи! О, если бы ходили в церковь с любовью и вни­кали в службы, в чтение и пение, если бы питались этой сладостью Божией! 1 марта 1883 года.

Будут ли молиться за меня по смерти мои воспитанни­ца и племянницы, взлелеянные, отдоенные¹⁰¹ на моих хлебах и харчах, на млеке, яйцах, мясах и маслах и на всяких лакомствах, когда они не учатся и, может быть, не научатся молиться и за себя, не только за других, даже за маму? Какой плод от них? Какая благодарность, какая взаимность?

Господи! Не мне – Тебе судить царя, и Ты возлагаешь суд Твой над ним во всей вселенной, суд грозный, страшный, поразивший весь мир! Как же мы еще смеем со своими близорукими, погрешительными суждениями вмешиваться в Твои суды, мы, обремененные беззакониями?! Как дерзаем? Как не смиряемся мы, прах и пепел, возвышенные Тобою от рубища, от гноища, от хижины и убожества?

Покушал вчера с патокой чаю и макаронов с сахаром, и сласти крайне беспокоили меня в детородных частях. Не есть паток и не пить сладко.

Горе мне от сладкого клюквенного киселя и от лука с маслом: чрезвычайно воюют в детородных членах, сладострастие производят сильное, вяжут все члены и гортань, голос отнимают, петь не дают, даже говорить и читать. Лучше суп скоромный есть, чем кисель.